- Ничуть. Ты - превосходная швея. Если я случайно порву одежду, попрошу тебя зашить.
      - Я научилась только... ну... после того, как сбежала. До этого я никогда не шила. Прелестно получилось, правда? - Она сделала пируэт, изящно взмахнув руками - прелестное зрелище, особенно в ярком солнечном свете. Сзади на нее, моргая, смотрел лорс, а Горм, как обычно, не тратя времени даром, прикорнул под кустиком.
      Вода, которую они не решились пересечь прошлой ночью, текла ярдах в ста от их убежища. Днем они увидели, что это маленький залив, а не устье реки, и его можно было обогнуть за полчаса.
      Они позавтракали. От тетеревятины даже Горм уже отказался и ее пришлось выбросить, но вырезка из антилопы, пеммикан и галеты - гораздо лучше, чем ничего, и к тому же остались целыми пять щелкуньих яиц. Медведь и люди съели по одному яйцу. Потом Иеро и девушка вычистили седельные мешки, отмыли от битых яиц и проветрили остальное их содержимое. Незадолго до полудня они снова тронулись в путь.
      Весь остаток дня они шли вдоль берега на восток. Временами овальные выступы заставляли их отворачивать в сторону от моря, но путники редко сильно отклонялись от выбранного направления.
      Иеро нравилась его попутчица, однако, временами его разум охватывало мрачное сознание того, что он не имеет ни малейшего представления, что же с ней делать и что никоим образом не предполагалось, что она примет участие в его миссии. "Более того, - думал он в один из тех моментов просветления, которые совершенно сбивали его с толку, - она определенно может нести с собой опасность!" И все же, она была из того самого региона, куда он стремился, была кладезем информации о людях, обычаях и политических особенностях своей страны, а, кроме того - другого решения на ум не приходило.
      Они подошли к месту, где в море вдавались ряд длинных песчаных отмелей, разрезанных оврагами и полуразрушенных штормами. Рядом было расположено устье небольшого ручья. На отмелях грелись под солнцем несколько щелкунов, чьи панцири потрескались от возраста и были покрыты водорослями. Они едва повели своими злобными глазами, когда маленький отряд появился на побережье и, вздымая брызги, пересек ручей.
      - В вашей стране есть такие? - спросил священник поглядывая на впавших в коматозное состояние чудовищ.
      - Да, и еще хуже, - был ответ. Похоже и канализационные трубы приходилось перегораживать железными балками и каменными решетками даже в ее величавом городе. Иначе злобные твари, обитающие в воде и алчущие добычи, появлялись по ночам и поглощали все, что им попадалось. Мосты тоже приходилось ограждать прочными барьерами, а дороги вдоль рек и ручьев обносить частоколом, где это было возможно. И даже несмотря на все эти предосторожности, тяжело вооруженные конные патрули постоянно совершали обходы территории, отыскивая выбравшихся из джунглей тварей и отражая вылазки лемутов. Иеро и сам привык находиться постоянно в напряжении и частенько пускать в ход оружие, но, наслушавшись о повседневном существовании патруля в далеком Д'Алуа, он стал полагать, что до сих пор вел спокойную и мирную жизнь.
      Вечером они расположились на высоком каменистом бугре, с которого Иеро, пока не стемнело, мог видеть, как в неподвижный воздух с окраин Великой Топи вздымаются ночные туманы. Один раз до них издалека донесся слабый рев чудовищной амфибии - мрачный совет не рисковать больше заходить в это огромное болото.
      Вечером, когда они разговаривали после ужина, состоявшего из последнего яйца щелкуна и нескольких ломтей жареного мяса антилопы, священник из Метца внезапно умолк.
      На самой грани своего разума, своего физического самосознания, он давно уже чувствовал что-то очень слабое - прикосновения, мысли, пощипывания. Вначале их трудно было даже заметить, но постепенно он начал осознавать, как множатся его силы. Теперь он мог "слышать", даже не задумываясь об этом, "голоса" птичек и зверушек, мимо которых они проезжали. Прослушать Лючару он не пытался из вежливости и благопристойности, но был уверен, что сможет, если возникнет такая необходимость.
      Темнокожая девушка заметила его напряженный взгляд и попыталась было заговорить, но в ответ он только повелительно махнул рукой, призывая замолчать.
      Полностью сконцентрировавшись, он попытался воспользоваться всеми своими новоприобретенными и полученными в тяжких битвах знаниями, чтобы засечь и определить, что же он "слышит", но бесполезно. И все же он весьма определенно ощущал, что, чем бы это ни было, оно искало именно его, хотя и очень мягко и искусно!
      Иеро резко встал и подошел к седельным сумкам. Вернулся он со странным металлическим копьем-антенной С'негра, сел, развернул антенну во всю длину и извлек два контактных стерженька. Приставив их к голове, он внезапно почувствовал, как увеличились его внутренние силы и почти осязаемо ощутил кое-что еще!
      "Приветствую тебя, Враг! - нахлынула на него волна злобной силы. Одновременно с этим священник ощутил поток энергии, будто человек или существо, находившееся на "другом конце", пытался сковать Иеро и заключить его разум в неосязаемую, но весьма реальную клетку. Теперь он понял, что ему невероятно повезло, когда он в первый раз активировал эту штуковину. Если бы могучие силы, находящиеся на другом конце этой линии связи, попытались сразу же воспользоваться этим трюком, он, вероятно, попался бы. Но теперь ему, вооруженному новоприобретенной силой и знаниями, легко было отразить противника, как фехтовальщик отражает удар шпаги, и в то же время поддерживать связь на таком уровне, что он мог слушать и говорить.
      "Ты силен, Враг, - вместе с этой силой до него донеслось ощущение недовольства. - Кто ты - изменивший нам наш брат или новый мутант, о котором мы ничего не знаем? Мы постоянно следим и стережем эту длину волны с тех пор, как поняли, что ты убил нашего брата и украл его (неопознанное имя или символ) коммутатор."
      Иеро не ответил. Однако его противник знал, что он слушает, и Иеро казалось, что Нечистый, который почти наверняка является одним из колдунов-правителей, не сможет прервать разговор. Очевидно, они не имели ни малейшего представления, кем или чем он может быть. И все же они самонадеянно предполагали, что у него должен быть такой же, как у них, искаженный больной разум и даже сама мысль о том, что один из их презираемых врагов, монастырский священник обладает такими же силами, не могла прийти им в голову.
      "Во всяком случае, ты не принадлежишь к древопоклонникам, мягкотелым землелюбам, называющих себя Братством Одиннадцатой Заповеди, это ясно, раздалась у него в голове чужая мысль. - Мы знаем структуру их разумов, но по силе своей и искусству ты гораздо более похож на нас".
      Сомнительный комплимент, отметил Иеро какой-то частью своего сознания, в то же время стараясь выделить тот факт, что Иллевенеры, хотя и являются непримиримыми противниками Нечисти, все же каким-то образом связаны с ними.
      "Мы потеряли тебя в большом болоте, - жестко прозвучало в его голове. - А мы послали нашего надежного союзника, который теперь, видимо, тоже пропал, так что возможно, хоть он и очень необычный, ты убил его. Во всяком случае ты разгадал (непонятное слово), взятый с тела нашего брата. И заставил его замолчать. - Пауза. - Ты не хочешь разговаривать? - Мысли, доходившие до Иеро, были теперь окрашены приветливостью, доброжелательностью; они заманивали и соблазняли. - Мы, наше великое братство, признаем тебя полностью равным себе. Мы желаем, чтобы ты присоединился к нам, стал одним из нас, разделил нашу власть и стремления. Не бойся. Мы не сможем найти тебя, если ты не захочешь сам. Мы хотим только обменяться мыслями и разумом такой силы, как твой, и таким отличным от нашего. - Мысль теперь стала мягкой, методичной и приторно-сладкой. Поговори с нами, о Враг наш, которого мы хотим видеть другом".
      Священник высоко поднял свой мысленный барьер, как когда-то гладиатор-секатор отражал щитом смертоносную сеть ретиария. Он вспомнил Иллевенера Джоуна, погибшего, спасая Лючару, и его слова: "Во всех ваших словах таится лишь ложь". К тому же Иеро вовсе не был уверен, что тот, который говорил с ним, и его помощники, не могут засечь его, если он заговорит, чего они и добиваются. "На самом деле, - подумал он, - может быть они смогут выследить меня даже сейчас, когда я только слушаю. Кто знает, на что они способны?"
      Он одним движением оторвал контакты от головы и сложил телескопическую антенну. Голос чужака умолк на полуслове. И все же на самой грани сознания он ощущал слабое и раздражающее пощипывание и покалывание: с ним стремились возобновить контакт.
      Он сконцентрировал все свои мысли. Быть может, если он изменит свой основной мысленный щит, которому его научили в Аббатстве, вот так... а потом, воспользовавшись своими новыми силами, создаст новый мысленный щит, перекрывающий прежний, так...
      Сработало. Как только новый барьер перекрыл старый, голос или мысленное соприкосновение полностью исчезли, будто кто-то задул свечу. Больше он не ощущал никакого контакта и был уверен, что избавился от врагов.
      Он огляделся. Уже стемнело, но луна светила ярко. Лючара и Горм сидели рядышком в нескольких футах и молчали, терпеливо ожидая, когда он вернется к ним. Было слышно, как лорс кормится у подножия бугра, как всегда неусыпно неся охрану.
      Иеро потер глаза.
      - Не беспокойтесь. - сказал он. - Просто Нечисть попыталась немного поохотиться за мной. Больше у них этого не получится, да и я буду лучше готов.
      - Они следят за нами? Они могут... мысленно разговаривать с тобой?неуверенно спросила девушка.
      - Нет. Во всяком случае, не сейчас. Они не знают, где мы, и, кстати, не знают, кто я такой на самом деле. Думаю, это их несколько беспокоит. Как бы то ни было, они посылают широкополосный сигнал, каким-то образом настроенный на мой мозг, насколько они его представляют, пытаясь войти в контакт. Я почувствовал это, взяв вот эту штуковину, - он пнул коммутатор, - которая принадлежала одному из них, тому, которого мы убили. Видишь ли, - продолжал он, - они думают, что я - лемут или что-то в этом роде, какая-то новая зловредная мутация или подобный им человек. Видимо, мой разум каким-то образом изменился и они не могут меня разгадать.
      - Так вот, я забеспокоился и прервал контакт, а потом защитился от их зонда, так что они больше меня не тревожат. Я думаю, у них больше нет надежд засечь наше местонахождение таким образом.
      Потом он повторил то же самое еще раз медведю, пользуясь на этот раз полосой частот ближнего радиуса действия, чтобы никто не смог их "подслушать".
      Горм все очень хорошо понял и даже сделал неожиданное заключение:
      "Ты стал очень сильным, Друг Иеро. Большинству врагов будет трудно невозможно победить тебя, кроме сильнейших - старейших - самых главных".
      Это прозвучало скорее утверждением, чем сомнением, и Иеро еще раз убедился, что медведь действительно разбирается в недавно открывшихся в Иеро мысленных способностях.
      Ночью они мирно спали и на следующее утро, позавтракав на берегу моря, Иеро решил метнуть символы и воспользоваться кристаллом. Он был почти уверен, что Нечисти поблизости нет, и решил, что немного рискнуть стоит.
      Он коротко пояснил, что хочет сделать, достал свое оборудование, оделся подобающим образом, произнес краткую молитву и принялся ждать. Лючара была восхищена, но ей хватило ума понять, что мешать не стоит, а расспросить можно и позже.
      Первый же взгляд в кристалл принес Иеро именно то, что он хотел. Большая птица, возможно морская, с белыми крыльями, он видел их взмахи, и прекрасным зрением летела вдоль побережья на восток, как раз по тому маршруту, как и хотел идти человек. Видно было превосходно.
      Он видел, как на много, много лиг вперед тянется песчаный берег моря, не прерываемый устьями рек или даже речушек. Великая Топь тянется вдоль берега всего в нескольких милях от моря, но отделена от него более или менее непрерывным барьером возвышенностей, на которых рядами рос кустарник и пальметто. Далеко впереди, только в одном месте, болото касалось моря.
      И тоже очень далеко, почти на горизонте, Иеро увидел что-то вроде множества островов, но их было трудно разглядеть. Когда птица кругами парила в восходящих потоках, он видел и струйки дыма, поднимающиеся из обнесенной частоколом деревушки на берегу речки, оставшейся далеко позади на западе. Очевидно, это и было стойбище их врагов, бледнокожих птицепоклонников. Больше ничего не двигалось, разве что далеко в море, на самом горизонте, что-то большое и темное будто бы плыло по воде. Если это была рыба, то она на удивление высоко держалась над поверхностью, но Иеро не смог разобрать деталей.
      Он открыл глаза и вышел из транса, чтобы проверить, что же он сжимает в левой руке на сей раз. Но прежде всего, даже не посмотрев, он подозвал Лючару и Горма. В символах не было ничего секретного или священного. Тот человек, что пользуется Сорока Символами, попросту просит у Бога помощи, чтобы сделать какой-то выбор, но сами эти фигурки совсем не то, что хлеб или чаша сидра для причастия.
      Девушка очень хотела узнать об этом побольше, да и медведь выказал интерес, хотя Иеро и не понимал, в какой степени Горм может уловить абстрактные идеи. Уровень разумности мозга, скрывавшегося под покрытым шерстью черепом, оставался для священника тайной.
      На этот раз на коричневой ладони Иеро лежали и знакомые фигурки, и такие, какие еще ни разу не появлялись в этом путешествии. Всего - пять фигурок.
      Здесь снова были Копье и Рыба.
      - Война и вода, морская битва, рыбалка и охота, - пояснил Иеро Лючаре и отложил эти две фигурки в сторону. Затем он взглянул на Рукопожатие.
      - Этот символ означает дружескую помощь, - улыбнулся он девушке. Хороший символ. Один из лучших. Он также может означать, что вскоре я встречусь со старым другом или что у меня появится новый, которому можно доверять. Есть и еще один символ, похожий на него, вот эта рука. - Он показал названный символ Лючаре. - Он появился перед тем, как я встретился с Гормом. Но рукопожатие немного отличается. - Помимо всего прочего оно означало друга на всю жизнь, но Иеро почему-то умолчал об этом.
      - Может, он означает меня? - спросила девушка. - Я хотела сказать, у меня так мало друзей и я подумала...
      - Почти наверняка он означает тебя. Сомневаюсь, что в ближайшее время мы встретимся с другими людьми, а если и встретимся с кем-то, то вряд ли они станут нашими друзьями. Будем считать, что и ты обзавелась новым другом. Они одновременно улыбнулись - и на медном, и на темно-коричневом лицах показались по два ряда белых зубов.
      - Посмотрим, - продолжал Иеро, - что у нас еще? Еще два? Так, сначала Молния. У этого символа три значения, причем два из них очень необычны. Во-первых, меня может ударить молнией, то есть на самом деле, физически. Весьма сомнительно. Далее, я могу очень, очень сильно рассердиться. Иногда она предвосхищает гнев. Может быть, но я чувствую себя на удивление миролюбиво. - Он рассмеялся и повертел маленькую фигурку. - Нет, я думаю, самое обыкновенное и самое распространенное значение. Всего лишь очень плохая погода, более того, свирепая гроза. Надо будет поберечься. - Он положил Молнию рядом с другими тремя фигурками.
      - Что мы имеем напоследок? Башмаки или Обувь, как кое-кто их называет. Долгое путешествие. Этот символ мог бы и не появляться, про путешествие я и так хорошо знаю. Я думаю, он означает. что путешествие окажется еще более долгим, чем предполагалось. - Он внимательно посмотрел на крошечные отделанные бахромой башмачки, затем собрал все пять символов и ссыпал их в мешочек к остальным тридцати пяти.
      - А можно ли из этого извлечь побольше смысла? - спросила девушка. Мне все это показалось несколько туманным. Большинство из того, что ты сказал, можно было и так угадать, если подумать, где мы, кто мы и что собираемся делать.
      - Во-первых, - сказал священник, снимая накидку и укладывая в сумку гадальные принадлежности, - ты абсолютно права. Действительно, несколько туманно. Но я не обладаю особыми талантами в предвидении. Я знаю людей, это мои друзья, которые могут извлечь из Сорока Символов много больше. Они могут вытаскивать по десять, даже по пятнадцать символов за раз, они дают необычные и детализированные предсказания. У меня же никогда в руке не оставалось больше, чем шесть, и я рад, если мне удается получить самый скромный ключ к тому, что предстоит.
      Оба они взобрались на лорса: Лючара, как обычно, впереди и он продолжил свою лекцию.
      - Ну, так что же мы имеем? Как ты понимаешь, символы - это странная смесь неких сил. Частично - истинного предвидения, частично - ожидаемого и частично - подсознания. Я объясню это позже. Они пытаются повлиять на грядущие события.
      - Итак, у нас Копье, Рыба, Рукопожатие, Молния и Башмаки. Самое очевидное прочтение может, я подчеркиваю - может, означать следующее: длительное путешествие, битвы, грозящие нам или мне. Истинный друг поможет в беде и путешествие или, по крайней мере, предстоящий участок пути, будет проходить по воде, под водой или над водой. Возможно и множество других различных перестановок. Ах да, это путешествие начнется со свирепой грозы. Во всяком случае, у меня получается так. Я практически уверен, что гроза надвигается. Этот символ один из самых простых.
      Однако не было похоже, что надвигается гроза. Солнце светило ярко, как и все последние несколько дней. Синее море покачивалось и поблескивало искорками, поверхность его не рябил и легчайший ветерок. Неподалеку резвились стайки маленьких уток или других водоплавающих птиц.
      "Горм, - мысленно обратился к медведю Иеро, - какая идет погода?" Животные обычно предчувствуют погоду за день-два, особенно, если предстоит резкая ее смена.
      К удивлению Иеро медведь ответил отрицательно:
      "Никакого плохого ветра, дождя. Солнце, луна, спокойный воздух, вот и все."
      - Может быть, - объяснил священник Лючаре, когда рассказал о своем беззвучном вопросе, - гроза еще далеко. Обычно из символов трудно извлечь точное указание на время, особенно, когда ими пользуюсь я.
      - Как ты думаешь, я смогу научиться пользоваться ими? - спросила девушка. - Они сидели так близко, что ей даже не требовалось поворачиваться. Когда лорс убыстрял шаг, ее ароматные, скрученные в спираль волосы сдувало ему в лицо и он каждый раз решал попросить девушку подвязать волосы. Как ни странно, он так и не собрался сделать это.
      - Почему бы и нет. У нас в республике есть дети, обращающиеся с этими фигурками лучше, чем я. Тут попросту нужен талант. У меня он просто лежит в другой области. У меня хорошо получается дальновидение, я очень хорошо разговариваю со зверями и теперь, в последнее время, я кажется научился еще кое-каким трюкам, главным образом - в области мысленного боя. Но, по-видимому, предвидение с помощью Сорока Символов - не моя стезя. Быть может, у тебя будет получаться гораздо лучше. Со временем попробуем.
      - А я смогу пользоваться своим мозгом так же, как и ты? Как было бы замечательно разговаривать так, как ты разговариваешь с медведем. Смогу я научиться этому?
      - Ну... - сказал Иеро. - Сможешь, убежден. Тут тоже дело только в таланте и такой талант нельзя назвать чрезвычайно редким. Но, в отличие от метания Символов, что более или менее инстинктивно, мысленной речи и другим атрибутам разума, вплоть до телекинеза - передвижения предметов с помощью сил разума - уж этот-то дар действительно встречается редко всему этому приходиться учиться. А научившись - практиковаться и практиковаться постоянно. Я начал в десять лет, а большинство монастырских еще и раньше. Кое-кого отбирают еще тогда, когда они едва научились говорить, на основании очень сложных тестов. Так что, видишь, не так-то это просто.
      Некоторое время они ехали вдоль берега молча, а потом она тихо спросила:
      - Значит, я уже не смогу учиться, я слишком стара?
      - Боже мой, конечно нет, - удивленно ответил Иеро. - Я сам попробую научить тебя, когда мы выберем время. Я просто хотел сказать, что требуется обучение, дисциплина, практика и время. Может, ты добьешься великолепных результатов и очень быстро.
      И не успел он даже пошевелиться, как Лючара повернулась к нему, глаза ее блестели, и крепко, крепко обняла его.
      - А мы можем начать сразу, прямо сейчас? Это было бы чудесно!
      - Ну... э... э... ну... то есть... я не...
      За уроками большая часть дня пролетела незаметно. Иеро даже подумал про себя, что это была чертовски хорошая идея - вспомнить все основы, которые он изучал в монастырских школах. Лючара оказалась очень смышленой и, к тому же, очень хотела учиться. Очевидно, больше всего в мире она хотела научиться разговаривать с Гормом и Клацем и к этой-то цели Иеро и вел ее в первую очередь. Но прежде всего он жестко сказал:
      - А теперь слушай меня внимательно. Самое важное, чему тебе следует научиться - это щит для своих собственных мыслей и с него нужно начать в первую очередь.
      Когда же она удивилась, почему, он объяснил ей, что с приличным мысленным щитом даже ребенок сможет вырваться живым из объятий самого искусного адепта, по крайней мере, если они не находятся поблизости друг от друга в физическом смысле или не связаны каким-то образом эмоционально.
      - Но если ты начнешь посылать мысленные сообщения, не умея защитить себя, Нечистые смогут захватить твой разум, взять его под контроль, либо заставить тебя прийти к ним или сделать все, что они захотят, вплоть до убийства, да все, что угодно! Даже, если у тебя есть мысленный щит или возможность его создать, если ты пользуешься силами своего разума слишком широко, то другой разум сможет "нацелиться" на тебя, будто ты - мишень. Именно это они и пытались проделать со мной всю последнюю неделю и лишь совсем недавно мне удалось добиться того, чтобы они перестали меня беспокоить. Теперь ты понимаешь, почему так важно то, что я сказал тебе?
      - Прости, Пер Иеро. Я буду во всем тебя слушаться. Только, - выпалила она, - пожалуйста, побыстрее, вот и все. Отчего-то мне кажется, что это очень важно! А почему, - добавила она, - Нечистые не контролируют все незащищенные разумы?
      Он рассмеялся.
      - Да, конечно, это очень важно, по крайней мере для тебя. Но прежде всего. Нечистые не могут контролировать несознающий своей силы мозг, который вообще не посылает мыслей, если только та личность не находится в физическом смысле у них в руках или в точном соответствии с ними. Так вот, для начала, щит должен восприниматься внутри твоего мозга как дуга, увенчанная Крестом. Вообрази себе это, а затем тренируйся, чтобы и с открытыми глазами эта картинка оставалась в твоем физическом поле зрения, так, чтобы она перекрывала горизонт. Далее... - монотонно бубнил он, благодаря своей превосходной памяти просто повторяя основные уроки старого Пера Халена. И поэтому Иеро мог одновременно думать о другом и не снижать бдительности. Он не забывал посматривать на небо - не появился ли там вражеский планер, но того и следа не было. В небе было много соколов, то и дело бросавшихся на многочисленных водоплавающих птиц. Один раз они подъехали к месту, где возле берега плавало маленькое стадо огромных водосвинок. Завидев путешественников, большие лоснящиеся звери исчезли, взметнув фонтан брызг.
      В другой раз им пришлось пересечь болото, которое ранее мельком видел Иеро, в том месте, где тощий палец Великой Топи указывал на юг, отчего поток липкой грязи медленно просачивался во Внутреннее море. Иеро велел Клацу и медведю рысью пересечь грязное мелководье на слиянии болота и моря, а сам внимательно следил за зарослями огромного тростника. Однако, ничего не случилось, а болото тянулось всего на четверть мили. Далее опять пошел песчаный берег, приятный глазу.
      На ночь они остановились под нависшей скалой и Иеро, внимательно осмотрев окрестности, позволил себе развести крохотный костерок, загородив его камнем со стороны моря, что вначале позабавило девушку.
      - Ты же знаешь, в море есть корабли, - напомнил ей священник. - И здесь вряд ли стоит ожидать, что их команда дружелюбно отнесется к нам. Уж это-то ты должна понимать: на одном из таких кораблей ты побывала. Огонь также может привлечь и других непрошенных гостей, необязательно людей. Лючара примолкла. Иеро смягчился и после ужина (последнее яйцо щелкуна) он продолжал урок.
      - Я хочу, чтобы ты кое-что осознала, - сказал он. - Я могу существенно ускорить твое обучение. Для этого есть способ и, в чрезвычайных случаях, к нему прибегают, войти в твой мозг и учить тебя там. Но я не собираюсь.
      - Почему? - спросила она. - Я ничего не имею против, а если это поможет ускорить...
      - Ты не понимаешь, что говоришь, - он сунул палочку в огонь и пошевелил угли. Мягкий ночной бриз доносил до них множество звуков. Приглушенное хрюканье, доносившееся с западной части берега, издавали, видимо, те водосвинки, мимо которых они проехали. Гоготание в море, то громкое, то тихое, издавала стая водоплавающих птиц. Где-то вдалеке, на самом пределе слышимости, взрыкнула кошка. Небольшие волны накатывались на берег перед их стоянкой и их мягкий плеск никогда не стихал.
      Иеро мягко продолжил:
      - Чтобы воспользоваться этим методом, я буду вынужден почти полностью войти в твой мозг... Неужели ты хочешь, чтобы я узнал твои потаенные мысли, мечты, надежды и страхи, все то, что, как говорили древние, лежит в подсознании? Это означает ту часть твоего разума, которая не столько думает, сколько чувствует. Попробуй представить себе это на мгновение.
      Ее лицо казалось серьезным в свете костра.
      - Я понимаю, что ты имеешь ввиду, - сказала она. Спасибо тебе за то, что ты такой терпеливый. Трудно не захотеть научиться как можно скорее, ведь все это кажется таким чудесным. Для меня все это - совершенно новый мир. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Никто бы не захотел, чтобы другой знал о нем все. Разве что они... нет, наверное, и тогда нет. Я хотела сказать...
      - Я понимаю, что ты хотела сказать, - произнес он твердым голосом. И все же ответ будет "нет", даже тогда. Если влюбленные открывают свои разумы друг другу, они всегда защищают какую-то часть сознания или все подсознание полностью. А теперь вернемся к занятиям и попробуем воспроизвести на практике ту технику, о которой я тебе рассказывал. Во-первых...
      На следующее утро Иеро чувствовал себя несколько усталым, но Лючара была, как всегда, свежей, Она хотела бы работать весь день и он в конце концов решил устроить дневку, главным образом для того, чтобы отдохнуть самому. Но после полуденного отдыха он позволил Лючаре поговорить с Гормом. К ее невыразимому восхищению медведь действительно "услышал" ее мысленный голос и, насколько мог судить Иеро, он был также рад, почти так же, как сама девушка.
      День снова был ясным и солнечным и ни медведь, ни лорс не ощущали, что надвигается перемена погоды, несмотря на всю их к тому чувствительность. Иеро начал беспокоиться, хотя и никому ничего не сказал. Молния была чуть ли не самым безотказным символом из всех Сорока. Хотя священник и считал себя посредственным специалистом в метании символов, но не мог же он быть настолько плохим. Или мог? Вероятно, здесь все-таки ключевым был момент времени. Он стал думать о других вещах и заставил себя забыть о своем удивлении.
      Прошли еще ночь и день. Однажды они заметили стаю бегущих птиц, очевидно, нелетающих, мчащихся вдоль берега далеко впереди. Но кроме того, что эти птицы - темно-зеленого цвета, они не смогли ничего рассмотреть. Кем бы ни были эти птицы, у них было отличное зрение и они были крайне осторожны.
      На следующую ночь, при свете полной луны, Иеро поймал на крючок большую круглую рыбу, весившую больше ста футов. Все ему помогали и в тот момент, когда казалось, что мечущаяся рыба порвет леску, Горм бросился в воду и ловко стукнул ее лапой. Тут-уж Иеро и Лючара вытащили присмиревшую рыбину. Даже Клац восторженно заплясал вокруг нее, но когда рыбу начали чистить, он фыркнул и снова отправился к кустарнику, чтобы жевать листья и нести стражу.
      Все остальные завалились спать, набив животы жареной рыбой. Медведь стал таким круглым, что Иеро подумал, как бы он не лопнул. Большую часть рыбины подкоптили и упаковали про запас. Такого рода занятия всегда радовали Иеро, который, как истинный житель леса, никогда не любил тратить попусту почти не поддающиеся порче пеммикан и галеты.
      На следующее утро небо затянуло облаками. Когда они отправились в путь, пошел очень мелкий дождик, более похожий на плотный туман, и Иеро отдал свой запасной плащ с капюшоном Лючаре. Но дождь особых неприятностей не доставлял и погода оставалась очень теплой даже ночью.
      Легкий дождик продолжал идти всю ночь и на следующий день. Из-за дождя и тумана уже в нескольких шагах ничего нельзя было различить. В полдень они ненадолго остановились, поели и, как обычно, отправились в путь. Море было холодным, но туман становился все гуще и в мозгу Иеро зародилось смутное ощущение беспокойства. Теперь он жалел, что в последний ясный день он не воспользовался глазами какой-нибудь птицы, чтобы оглядеть окрестности. Ему в голову пришла мысль о Молнии. Легкий дождик и туман вряд ли можно было назвать плохой погодой, по крайней мере, в общеупотребительном смысле этого символа. Все это было очень необычно.
      Лючара упорно тренировалась в выполнении заданных ей упражнений и последние два дня была непривычно молчаливой. Сейчас она уже могла обменяться мысленным "лепетом" с медведем и Горм, видимо, тоже охотно выполнял ее команды "стоп", "иди", "подбери эту палку" и не имел ничего против, что с ним обходились, как с очень умной собакой. Но с каждым часом Иеро чувствовал себя все более и более неуютно. И в конечном счете приказал им обоим прекратить мысленный обмен даже на таком коротком расстоянии. Он не понимал, что его тревожит, но в достаточной степени доверял своим инстинктам, чтобы считать: причина тому существует. Клац и медведь, по-видимому, ни о чем не подозревали.
      Тем не менее, когда случилось несчастье, священник понимал, что в том только его вина. Ведь он не был готов к нападению и даже не был настороже. Но если взглянуть беспристрастно, враги подготовили ловушку очень тщательно.
      Но если бы Горм не шел рядом с Клацем, если бы Иеро не смеялся над попытками девушки мысленно приказать медведю подобрать дохлую рыбину... Если... если... если!