Адепт, очевидно, отдыхал, его разум находился под воздействием какого-то странного наркотика. Иеро мог видеть часть большой комнаты, завешенной темными драпировками и содержащей множество странных приборов, расставленных на столе. С'дуна лежал на кровати, возле которой стояла жаровня, источающая тоненькую струйку голубоватого дыма, вдыхаемого адептом. Одного краткого взгляда в мысли врага оказалось достаточным для священника. Расслабившееся воображение этого человека содержало в себе много причудливого и чувственного, но еще более того ужасного и злобного. Иеро покинул этот разум с уверенностью, что теперь всегда в случае необходимости сможет его отыскать.
      Что дальше? Видимо, он располагал временем, чтобы выработать какой-то план, но вряд ли время это было большим. Тот факт, что С'дуна находился под влиянием наркотика, внушал надежду. Такой разум, как у адепта, вероятно, почувствовал бы любую попытку проникновения. Чего можно еще добиться с помощью тех новых способностей, которые он приобрел.
      Он изо всех сил сконцентрировался на расстоянии. То есть, он принялся посылать свою мысль на новой полосе частот по все возрастающей и расширяющейся дуге. Как только он нащупывал или даже едва касался разума, который он опознавал, как разум Нечистого или находящегося на этом островке, он тут же посылал свою мысль дальше, вне и за.
      Вскоре он понял, что посылает свою мысль далеко за пределы Мануна, как все дальше и дальше расходятся круги от брошенного в воду камня. Теперь он сконцентрировался на Горме и девушке. Он хорошо знал их мысленные облики и принялся разыскивать.
      Иеро натыкался на мысленные облики многих существ, но все это были животные, птицы, рыбы и другие водоплавающие. Однажды он наткнулся на скопление человеческих разумов. Все они находились в одном районе. Должно быть, это был корабль, и поэтому он понял, что все еще, в физическом смысле, находится над водой. Он все шире и шире раскидывал свою ментальную сеть.
      Как раз тогда, когда он отчаялся и собирался прекратить поиски и заняться более полезным делом, он их нашел.
      Горм! Ему раскрылся разум медведя, по крайней мере, отчасти. К его удивлению, которое он тут же отмел в сторону, показались две огромные передние ноги. Клац тоже был с ними. Ну, сможет ли он вступить в связь?
      "Горм, Горм", - позвал он, направив всю свою энергию по новой волне. Он почувствовал, как медведь поежился, но прорваться в его мозг не смог. Он попытался снова, на сей раз не столь энергично, но постаравшись сжать мысль в тонкую "иглу". Не забывайте, что солдат-священник каждый раз пытался сделать нечто совершенно новое. Он совершенно не представлял всех возможностей той системы, которой начал пользоваться.
      Главным образом благодаря случаю, ему удалось установить контакт.
      "Иеро!"
      Он почувствовал, как Горм буквально подпрыгнул, когда до него дошло обращение, а потом потерял медведя. Иеро попытался нащупать Лючару, но безуспешно. В отличие от медведя, она была новичком в мыслеобмене. Тут он вспомнил огражденные зоны в разуме медведя и подумал, что в этом плане медведь становится еще большей загадкой.
      Однако, на размышления времени не было. Осторожно, не торопясь, он прошелся вверх-вниз по своему странному каналу, пытаясь нащупать ту самую точку, которая потрясла Горма. Тут снова на него нахлынули мысли медведя:
      "Иеро, друг, где ты? Почему ты говоришь таким странным образом?"
      Священник в конце концов ухитрился успокоить зверя и начал медленно объяснять, что и как он делает. На этот раз Иеро не удивило то, как быстро и правильно Горм его понял. Сейчас ему пришло в голову, что раньше он думал, что мозг этого медведя лишь немного уступает в развитии человеческому. Теперь стало очевидным, что оценка эта была заниженной. Разум медведя нисколько не уступал разуму самого Иеро, только слегка отличался от него, вот и все.
      "Нечистые взяли меня в плен, - послал мысль священник. - Я - на острове в море, где точно - не знаю. Скоро я попытаюсь бежать, потому что уверен - они собираются пытать меня. Где вы и каковы ваши дела?"
      Горм рассказал их историю, постепенно все увереннее обмениваясь мыслями с Иеро. Та краткая стычка, после которой, как они считали, Иеро остался лежать мертвым на песке, их не затронула. Молнии в них не попали и они умчались на запад. Легко оставив позади несколько преследовавших их ревунов, они отошли от моря до границ Великой Топи и вновь направились на восток. Сейчас они остановились примерно в полудне пути на восток от того места, где пленили Иеро. Очевидно, враги их не разыскивали. Нетрудно предположить, что их сочли неразумными тварями и глупой рабыней, о которых не стоит беспокоиться. Они как раз пытались разработать новый план, когда их настигло его чудесное мыслепослание. Прошло полтора дня после битвы, если ее можно так называть. Что им велит делать Иеро?
      Священник на мгновение задумался. Глупо было бы требовать от девушки, которая ничего не знает о лодках и море, медведя, который знает еще меньше, и лорса, который слишком велик для любой лодки, попытаться доплыть до него. Он должен убежать сам и сам же попытаться найти их. Задача в том, как разъяснить: где его встречать. Но эта задача разрешима.
      "Идите, - передал он, - на восток. Найдите бухточку, в которой сможете укрыться вместе с небольшой лодкой. Ждите скрытно. Нечистые ничего не знают о том мысленном канале, которым мы сейчас пользуемся."
      Он велел им передать мысленный облик этой бухточки через Горма. И оценить, как далеко она лежит от места битвы. С их помощью он, конечно, сумеет ее найти. Он добавил молитву, пожелание спокойствия Лючаре и прервал связь. В его мозгу постепенно сформировался план и он чувствовал, что далеко откладывать попытку выполнить его нельзя. Кто знает, сколько еще времени осталось у него в распоряжении?
      Он вновь отыскал безымянного адепта, следящего с помощью загадочного аппарата за Иеро и держащего его под давлением. Снова ему удалась эта странная попытка проникновения в разум и чувства колдуна-Нечистого и он увидел, как они сфокусированы на нем самом.
      Священник начал вплетать свою мысль в естественный ментальный узор адепта так, чтобы она выглядела как подсознательный приказ. Мысль была проста.
      "Пленник слишком спокоен. Выключи машину, сходи и проверь его. Слишком спокоен, сходи и проверь."
      Вновь и вновь вплеталась эта мысль, Иеро постепенно увеличивал ее силу, но действовал осторожно и не пытался усилить давление слишком быстро, чтобы адепт, сам искусный в ментальном обмене, не заподозрил бы, что на него оказывают воздействие. И воздействие это все усиливалось и усиливалось. Все это время Иеро видел перед собой пульт управления глазами человека, которого пытался ввести в заблуждение.
      Внезапно раздался щелчок. Священник почувствовал, как его враг забеспокоился, когда в странной подвешенной трубке свет потускнел и пропал. Лампочки панели тоже погасли. Давление на сознательную часть мозга Иеро прекратилось. И в то же самое время, даже раньше, чем адепт успел встать, Иеро нанес удар. Тот мысленный барьер, который он воздвиг, смело и он хлестнул по мрачному разуму адепта раньше, чем тот успел подумать о самообороне. Пользуясь теперь обеими каналами, открывшимися ему, Иеро пленил мозг врага раньше, чем тот спохватился. Теперь Иеро приостановился, сжимая в тисках адепта, и осмотрелся, нет ли кого поблизости. Никого не было. Эфир тоже был спокоен, тревоги не поднялось, видимо, никто не подозревал, что происходит.
      Священник приказал своему пленнику, связанному не менее крепко, чем ежели бы тот был скован цепями, войти в его камеру и освободить пленника.
      Он смотрел глазами своего противника, когда тот покинул комнату, где стояла машина, и направился к месту заключения Иеро. И не только глаза адепта помогали священнику. Его ушами Иеро услышал шаги в соседнем коридоре и заставил адепта переждать в темной нише, пока его не миновали.
      Все это время он чувствовал, как разум врага яростно пытается сбросить узы. Разум был силен и вел отчаянную борьбу, стремясь освободить себя и свое тело от яростных объятий мозга Иеро. Но тщетно: священник нанес удар столь неожиданно и быстро, что лобные доли мозга врага оказались полностью в его власти - все чувства, все локомоторные способности, все. Нечистый мог лишь яростно бесноваться в темных уголках своего мозга, не в силах перехватить управление своим телом.
      Они шли по лабиринтам темных коридоров, временами проходя мимо запертых дверей, путь их освещали тусклые светильники, изредка вмонтированные в потолок. Когда они проходили мимо одной двери, Иеро уловил слабый стон. Но он не отважился остановиться и посмотреть, какое вражеское злодейство скрывает эта дверь. Все, что он мог сделать - это удрать в одиночку, и если он погибнет здесь, предприняв бесполезную попытку спасти остальных пленников Мануна, толку от того не будет.
      Наконец, они оказались перед нужной дверью. Он почувствовал, что находится одновременно и внутри, и снаружи. Повинуясь мысленному приказу Иеро, адепт был вынужден отодвинуть скрытый засов в каменной стене. Засов звякнул, адепт открыл дверь и вошел. Как только он вошел, Иеро заставил его встать на колени. Дверь сама по себе прикрылась за Нечистым. В то же время Иеро пережал все нервные симптомы, доступные ему в теле адепта. С приглушенным выдохом Нечистый полностью потерял сознание и упал, а Иеро покинул его мозг.
      Священник встал с тюфяка, склонился над телом и быстро раздел его. На поясе под плащом он обнаружил отвратительного вида кинжал. Он взял оружие, накинул поверх своей кожаной одежды плащ и надвинул на голову капюшон. Он снова воздвиг свой обычный мысленный щит, просто из предосторожности, чтобы кто-нибудь ради любопытства не попытался прощупать его мозг. Внезапно наступившая тишина заставила его бросить взгляд вниз. Теперь уже связывать повелителя Нечисти не стоило - он перестал дышать. Видимо, его злобное сердце не выдержало чудовищного нервного шока, сообразил Иеро и тут же выбросил мысли о нем из головы. Он всегда полагал, что чем быстрее будут уничтожены подобные твари, тем лучше.
      Еще до того, как он "привел" адепта в свою комнату, он попытался максимально ограбить память своего врага. Теперь Иеро знал, где расположена его камера, где находятся все выходы, да и вообще знал весь подземный лабиринт до последнего чулана. Он захлопнул дверь камеры за собой, запер ее и пошел по коридору, прикрыв капюшоном голову, так что каждому встречному стало ясно, что вышагивает задумавшийся над какой-то проблемой полноправный член Темного Братства.
      Он отправился к поверхности не тем путем, которым его несли. С одной стороны, это был самый близкий путь, но, с другой, не самый укромный. А, кроме того, он хотел, прежде чем выберется отсюда, посетить еще одно место. Он непрестанно наблюдал за ментальной волной той длины, которую, как он обнаружил, предпочитали Нечистые. Он сможет засечь любого человека раньше, чем тот увидит его, и сможет спрятаться или, в крайнем случае, мысленно напасть на врага.
      Он прошел несколько сот ярдов по пыльному коридору, внимательно прислушиваясь и крепко сжимая в кулаке спрятанный в рукаве новый кинжал, когда ему показалось, что уловил слабый звук. Он остановился и навострил уши. Звук, если это был звук, а не стук крови у него в висках, напоминал легкое шарканье и доносился откуда-то сзади. Но теперь он ничего не слышал. В подземном мире Мануна было тихо, как в могиле. Далеко позади него, в потолке коридора тускло-голубоватым светом светился флюоресцентный светильник, а столь же далеко впереди - другой.
      Он вновь пустился в путь. Вскоре Иеро еще больше замедлил шаг. Впереди послышались шаги и он увидел сияние более яркого света. Он приближался, как и хотел, к более часто используемой области тюремно-крепостного комплекса. Звук шагов утих и он снова двинулся вперед. То был всего лишь какой-то недоумок, мозг которого излучал только злобную глупость.
      Иеро увидел, что свет льется из сильного флюоресцентного светильника, помещенного на пересечении его коридора с более широким. Так оно и должно быть и ни одного разума Нечисти поблизости не было. Надвинув капюшон пониже, он вышел в широкий коридор и свернул налево. Вскоре Иеро оказался перед дверью, оказавшейся незапертой, и быстро вошел. Маленькая кладовая оказалась пустой. Он предварительно мысленно прощупал эту комнату и был бы весьма удивлен, если бы в ней кто-нибудь находился. На полке, в ножнах и на портупее, лежало его любимое мачете, небрежно брошенное здесь руками человека, пренебрежительно относящегося к большинству видов физического оружия. Всего через мгновение он уже вышел в коридор и пошел в обратном направлении, захлопнув за собой дверь кладовой. Конечно, большая удача, что мертвец, оставшийся в его камере, знал, где лежит мачете, но ведь и это нужно было предусмотреть, и гражданин республики Метц заранее позаботился о том, чтобы извлечь нужную информацию. Он не стал тратить времени и искать свой метатель. Его уже разобрали на части, чтобы изучить, и к тому же у него не было уже снарядов.
      Иеро никого не встретил и ничего не почувствовал на обратном пути по редко используемому коридору, но, тем не менее, нервничал. У него росло ощущение, что за ним следят. Оказавшись в коридоре, он даже побежал трусцой. Казалось, никто на Мануне не подозревает о его бегстве, но ощущение опасности не проходило.
      Пол в коридоре стал неровным, с грубо обработанных стен сочилась вода, а светильники попадались еще реже. Этот путь вел к почти заброшенному выходу, когда-то в далеком прошлом предназначенному для тайного бегства на тот случай, если остров подвергнется осаде. Когда Иеро обшаривал мозг теперь уже мертвого адепта, он обнаружил, что именно этот выход считается наиболее секретным и менее всего вероятно, что его охраняют.
      Пол в коридоре постепенно стал идти вверх, чему Иеро обрадовался, так как уже подумывал, не ошибся ли он. Однако, пол стал еще более неровным, на нем стали попадаться булыжники и даже выступы скал. А еще он начал загибаться, так что и без того тусклый свет чуть не пропал совсем. Иеро пришлось перейти на шаг.
      Священник остановился. Действительно, кто-то вдалеке шаркает ногами по камням или ему снова послышалось? Он вновь прочесал пространство в поисках излучений разумов людей-Нечистых, и ничего не обнаружил. "Должно быть, крыса или другой мелкий хищник", - решил он и пошел дальше. Ни один человеческий разум в крепости не насторожился.
      Наконец коридор выпрямился. Теперь он шел вверх под ощутимым углом, слабый проблеск света далеко впереди оповещал о конце. Иеро, воодушевленный, припустился бегом, равномерно дыша. Он уже начал чувствовать напряжение всех своих ментальных сил, превосходившее даже физические усилия, но коридор все тянулся.
      Священник миновал последний тусклый светильник и вбежал в темноту за ним, когда скрежет когтей по камню заставил его обернуться и схватиться одновременно за мачете и кинжал.
      Как раз под последним светильником он увидел огромное черное тело, заполняющее коридор чуть ли не на всю ширину и несшееся на него с огромной скоростью. В то же самое время, каким-то образом почувствовав, что его заметили, чудовище издало страшный улюлюкающий рев и коридор заполнился оглушительным шумом.
      Чи-Чаун! Каким-то образом ревун-гигант почуял, что Иеро бежал, и выследил беглеца.
      А священник искал только следы разумов Нечистых и совершенно забыл, что у них есть и союзники, которые думают в совершенно другой полосе частот! Но времени на самобичевание не было.
      Когда лемут проносился под последним светильником, Иеро увидел блеснувший мясницкий нож в огромной лапе этой грязной твари. Тут священник и сам бросился в атаку.
      Он переложил мачете в левую руку, так что в ней оказались и мачете, и кинжал, а сам наклонился и затем изо всех сил швырнул булыжник величиной с кулак прямо в широко открытый в вопле усыпанный клыками рот. Булыжник попал в цель, вопль тут же прервался, мерзкая скотина остановилась от нестерпимой боли и замахала по воздуху левой лапой.
      Следом за камнем несся и Иеро, мачете уже оказалось в его правой руке, кинжал в левой и он к тому же не преминул воспользоваться тем, что нападал на лемута сверху вниз.
      Чи-Чаун попытался было вскинуть свой тесак, но священник кинжалом отбил его в сторону и нанес ужасающий удар по страшной кровоточащей морде, возвышающейся над ним. Короткое тяжелое лезвие, направляемое не только физической силой, но крайним отчаянием - Иеро не сомневался в окончательном итоге в случае промаха - вонзилось между полыхающими красными глазами. Череп с отчетливым треском развалился надвое, будто расколотое топором толстое полено.
      Вот и все. Огромное тело ревуна медленно падало вперед, глаза его полыхали даже в смерти и Иеро пришлось отскочить в сторону, чтобы не быть придавленным. Рукоять мачете выскользнула из его ослабевшей руки - так глубоко вонзилось оно в голову чудовищного врага.
      Воцарилось молчание, нарушаемое только затрудненным дыханием священника. Как только он снова смог рассуждать здраво, он попытался высвободить свое оружие и одновременно мысленно прощупать крепость - не поднялась ли общая тревога. Но ничего не обнаружил. Ни ментального шума, ни настороженности - ничего. Те разумы, которые он смог выборочно проверить, ничего не подозревали и занимались обычными делами. С'дуна все еще лежал в наркотической дреме, терзаемый мрачными видениями.
      Наконец, Иеро выдрал мачете из черепа мертвеца, наклонился и вытер его более или менее дочиста о грязный мех лемута. Он постоял немного, задумчиво глядя на огромное тело, мускулы которого, несмотря на смерть, все еще сокращались.
      - Мне жаль, Чи-Чаун, - пробормотал он. - Может быть, если бы тебя взрастил порядочный человек, ты стал бы представителем новой человеческой породы, а не злобным людоедом, порождением кошмара. - Тронутый трагедией самого существования лемутов, он вознес краткую молитву, а потом повернулся и пошел к выходу. Он уже чуял свежий ветерок в промозглом воздухе туннеля сквозь вонь мертвого ревуна.
      Свет оказался дальше, чем представлялось, и прошло больше времени, чем он надеялся, когда священник выбрался из туннеля. Теперь его ноги заболели по-настоящему.
      У запасного выхода из подземного мира Нечисти не было никаких дверей. Просто туннель в конце делал двойной зигзаг, чтобы ни снаружи, ни изнутри выхода не было видно. Выходом служила узкая щель, сквозь которую едва можно было протиснуться.
      Гражданин Метца осторожно выглянул наружу. Хотя солнце уже и садилось, ему пришлось прикрыть глаза, пока они не привыкли к нормальному свету внешнего мира. Выход из подземного убежища был расположен высоко, у левого края гавани, в которую приплыл корабль с пленным Иеро на борту. Сейчас он смотрел на восток и свет заходящего солнца лил сзади и сверху. Оказывается, под землей он прошел достаточно много.
      На склоне скалы, покрытой каменистой осыпью, ничего не росло. Далее лежала гавань. В ней стояло на якоре несколько кораблей, в том числе и взявшее его в плен узкое черное судно. Легкий ветерок рябил воду в гавани, а в открытом море дул свежий бриз и бежали барашки по волнам. И он увидел кое-что еще.
      В гавани была лишь одна пристань, к которой его и подвезли, а от нее шла дорога к замку. Замок хмуро смотрел на Иеро поверх гавани, поверх голых скал, окружающих его стены. Ворота были заперты. Никто не расхаживал по стенам, ни одного звука не доносилось от величественного сооружения.
      Но справа, неподалеку от того места, где сейчас скорчился Иеро, от замка к крошечной бухточке с берегом, покрытым галькой, сбегала тропинка. На берегу была раскинута пара сетей, а на гальку были вытащены две маленькие деревянные лодки, для надежности привязанные веревками к большим валунам. Священник решил, что правителям Мертвого острова временами хотелось полакомиться свежей рыбкой и они посылали своих слуг на ее ловлю. Впрочем, какой бы ни была причина существования лодок, они давали шанс. Сверху хорошо было видно, что весла лежали прямо в лодках, а в одной из них поперек банок находилась даже складная мачта, вокруг которой был туго обмотан парус.
      Иеро ухитрился попутно следить за скоплениями разумов в замке и его подземном мире. Все еще никто не беспокоился. Очевидно, Чи-Чаун следил за своей предполагаемой жертвой в одиночку, не собираясь делиться ни с кем тем, о чем думал, как о свежатинке на ужин! Но когда-то спокойствию настанет конец. Тем не менее, Иеро решил подождать. Темнело быстро, солнце скоро зайдет. Ночь гигантски увеличит его шансы. Рискнуть стоило.
      Тени быстро удлинялись. В грузном приземистом замке не светилось ни одно окошко и его злобный силуэт становился все более трудно различимым. В гавани тоже не было огней. "Нет даже якорных огней", - подумал Иеро, которому случалось бывать на побережье Виси и общаться с мореходами. Эти люди слишком беззаботны, решил он, они не в состоянии поверить, что кто-то решиться бросить им вызов в их собственной крепости. Само отсутствие у них опасений послужит щитом одному из служителей Божьих. Но только послужит ли? Он вспомнил, как в лодке С'дуна заметил, что у Мануна много охранников; лучше соблюдать осторожность.
      Несколько звезд мерцало сквозь плывущие облака, но луны не было, а вскоре пропали и звезды. Поднялся ветер и застонал в пустых голых скалах Мертвого острова. Это голоса бесчисленных замученных жертв и невинно убиенных Нечистью, подумал Иеро и решил, что чтобы ни произошло, он в их число не войдет.
      Он медленно спускался по склону, все его чувства были напряжены, но священник ничего не ощущал ни слухом, ни разумом.
      Вскоре он различил в темноте силуэты лодчонок. Он наощупь подошел к той, в которой была мачта, и отвязал веревку. Потом, перекинув через плечо веревку, принялся стаскивать лодку в воду. Лодочка оказалась тяжелой и пришлось повозиться. Дважды он останавливался и отдыхал и каждый раз осматривал темную громаду крепости в поисках огней.
      Наконец, он спустил лодку на воду, забрался в нее и установил мачту. Потом вернулся на берег, проломил дыру в днище второй лодки острым камнем и захватил из нее весла себе про запас. Он вставил весла в уключины и погреб вдоль берега к выходу из гавани.
      Греб он осторожно, стараясь не наскочить на скалы и не пытаясь плыть быстрее. Его суденышко оставалось почти невидимым в глубоких тенях нависших скал и он точно следовал каждому изгибу берега. Один раз ему пришлось проплыть мимо стоявшего на мертвом якоре большого корабля, из тех, что он видел раньше, но миновал он его быстро; ничего не двигалось по борту корабля, да и признаков деятельности разумов на корабле он уловить не смог. Больше всего его тревожили короткие крутые волны, становившиеся все злее по мере того, как он приближался к выходу из гавани. Брызги все чаще залетали в лодку, но и этому факту он был признателен, ведь, по крайней мере, ему теперь не грозила жажда. Его внимание привлекли две плоские овальные деревяшки, посаженные на ось возле уключин. Хотя раньше он никогда не видел швертов - люди его страны не пользовались ими - их предназначение он понял быстро. Плоскодонная лодчонка могла бы плыть вбок под парусом с той же скоростью, что и вперед, могла даже перевернуться без приспособлений, улучшающих устойчивость. Шверты вращались на осях, приделанных к бортам лодки, так что когда поднимался парус, можно было спустить шверт с подветренной стороны лодки. Священник был достаточно опытен в обращении с парусами, хотя и плавал только на лодках с постоянными килями, он умел ходить галсами и понимал, как наилучшим образом воспользоваться мореходными качествами лодки.
      Хотя он и готовил себя, полная сила ветра у выхода из гавани застала его врасплох. Конечно же, это был вовсе не шторм, но в крохотной лодке, всего лишь двенадцати футов длиной, ветер казался более сильным, чем на самом деле. Ветер сорвал с вершины волны пригоршню пены и швырнул в затылок Иеро. Вода сбежала по шее под плащ и заставила поежиться. Но вода не была холодной - чуть прохладней температуры тела, и он упрямо греб по волнам, кидавшим скорлупку вверх-вниз. Он быстро нашел ритм, не позволяющий волнам слишком его захлестывать.
      Иеро был точно посередине выхода из гавани, по бокам высовывались черные клыки скал, когда поднялся ментальный переполох. Он тут же захлопнул свой новый мыслещит и просто прислушивался к суматохе, тщательно продолжая грести.
      Он легко прослушивал мысли С'дуны, почти бессвязные от ненависти и ярости, когда того разбудили и сообщили новости. Прослушивал он и мысли других адептов - вот только как много их там было, сейчас сказать не мог те сразу же выткали мысленную поисковую сеть. Но он чувствовал, что это бесполезно. Щит его стал непроницаемым, он стал мысленно невидим для нечистых, его нельзя было засечь, не говоря уж о том, чтобы разрушить этот щит. Он гораздо больше беспокоился о чисто физических методах обнаружения и преследования, понимая, что холодные умы Мануна подумают об этом тоже, и до этого момента остается не так уж много времени.
      Удача, или что-то другое, подумал Иеро, мысленно извинившись перед Богом, не покидала его. Только он обогнул крайние скалы у входа в гавань, как на стенах замка вспыхнули огни. В то же самое время в небо взметнулись ракеты, озарив гавань спектрально-голубым светом. Не более чем в двух корпусах лодки от себя Иеро увидел устье гавани, почти столь же ярко освещенное, как днем. Но теперь его скрывала от вражеских глаз стена камня, внешний бастион самого Мертвого острова.
      Тем не менее он не питал иллюзий по поводу своей безопасности. Как только эмоции уступят место логике, Нечистые быстро обнаружат пропажу лодки. В конце концов, как еще он смог бы покинуть Мертвый остров, как не по воде?
      Иеро сложил весла в лодку и распустил парус. Парус был самого простого типа: в забытых тысячелетиях он назывался "люггер", и Иеро уже сталкивался с такой оснасткой. Потом, решив, что ему нужно плыть вдоль берега острова в восточном направлении, он опустил правый шверт. Затем воткнул шпильку весла в дырку на корме, так что получился грубый, но подходящий руль.
      Потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к лодке, и не все получалось гладко. Один раз лодка накренилась так сильно, что ее чуть не захлестнуло, но священник ухитрился выпрямить суденышко. К счастью, ветер дул с запада и дул ровно, без порывов. Кроме того, скорлупка была хорошо сбалансирована и прекрасно слушалась паруса.
      Иеро был сильно занят лодкой, стараясь не налететь на скалы, и потому перестал мысленно прощупывать остров, хотя щит свой не снимал, переведя его на "автоматику". И сейчас он почувствовал что-то новое, какой-то странный неприятный трепет на мысленных коммуникационных волнах. Ему этот трепет ничего не говорил, да и не угрожал ему, разве что вызвал легкое раздражение. Но он не понимал, что означает этот трепет, и его это беспокоило.
      А потом, из воды, украшенной белыми барашками волн, по левую руку от него, дальше тени, отбрасываемой островом, промелькнула будто бы длинная извивающаяся веревка, толщиной с его тело. В растущем свете ракет было хорошо видно.
      Червеобразные твари из гавани! Манун вызвал новых и страшных преследователей из таинственных глубин Внутреннего моря.
      7. ЗАТЕРЯННЫЙ ГОРОД
      Лючара сидела скрестив ноги и не отрывала взгляда от крошечного костра. Она поежилась. Но вовсе не от холода. Медведь лежал рядом, положив голову ей на бедро, и слабо посапывал во сне. Даже сквозь шум волн, разбивающихся о берег, она слышала, как Клац методично жует свою жвачку и знала, что ночью никто не сможет напасть на них исподтишка, неожиданно.
      Нет, все-таки это был Иеро. Чудесная вспышка мысленной связи вернула их к жизни и снова наполнила существование смыслом. Она и сама серьезно подумывала о самоубийстве как раз перед тем, как священник ухитрился добраться до их умов. На самом деле ей он ничего не сказал, гневно подумала она, отринув всякую логику. Нет, конечно, она слишком тупа, чтобы услышать его. Медведь, четвероногое животное, лишь он оказался достаточно умелым, а женщина, которая... Тут Лючара внутренне стыдливо отшатнулась от невысказанной и нежеланной мысли. Она, Лючара, дочь Даньяла IХ, беспокоится о чужеземном попе, низкорожденном, ничтожестве с размалеванной рожей, который разговаривал с глупым медведем, а не с ней! Смешно!
      Ее внезапно охватило раскаяние и она погладила косматую голову Горма.
      - Мудрый медведь, - прошептала она. - Добрый медведь, верни его сюда живым и здоровым.
      Их бивуак был расположен в углублении скального выступа всего лишь в нескольких сотнях ярдов от моря. Как ей рассказал Горм, им нужно было найти небольшой залив или бухточку, затаиться и ждать. Иеро попробует добраться до них. С воздуха они не были укрыты, но со всех сторон, кроме одной, их окружали каменные стены, так что место было подходящим. Лючара, помня предостережения Иеро, прикрыла ветками и ту часть их убежища, что выходила на берег, так что костерок не был виден уже с расстояния нескольких футов.
      Медведь внезапно проснулся и принюхался к ветру.
      "Ветер сильный. Девушка (мыслеобраз Лючары), небо темное. Иеро может отнести?"
      Он снова лег и закрыл глаза.
      "Но он же в тюрьме!" - подумала она. Священник из Метца и сам бы теперь удивился, как хорошо научилась Лючара пользоваться своим разумом. Они с Гормом могли уже проводить регулярные мысленные беседы, в которых редко встречались лакуны. Она даже могла отдавать огромному лорсу разумные приказы, хотя обычно и просила сделать это Горма. Клац воспринимал приказы Горма полностью, совершенно четко, как и команды Иеро - и по поводу этого факта Иеро счел бы необходимым поразмышлять. Медведь к тому же очень тщательно спланировал их дальнейшие действия.
      "Не пытайся (подчеркнутый запрет) заговорить с Иеро! - Он еще и раньше разъяснил этот приказ. - Говори только со мной и Клацем и то, когда мы рядом."
      Лючара и сама была достаточно умной, чтобы понять: медведь гораздо лучше представляет грозившие им опасности. Она не должна и пытаться мысленно отыскать Иеро, иначе она может, совершенно не желая того, привлечь к себе врагов.
      Но, черт побери, эти ожидания и раздумья!
      Примерно через час она почувствовала, что медведь снова встал. На этот раз он стоял неподвижно, задрав лохматую голову, будто пытаясь разглядеть что-то сквозь облака. Каким-то образом она сразу поняла, что Горм снова разговаривает с Иеро. Если бы она сама могла поговорить, а не была такой тупой! Она все-таки должна чем-нибудь помочь, если бы только знать, чем! Тут она с трепетом поняла, что Горм обращается к ней.