ЛИНДА ВАЧНЕР: ПОВСЕДНЕВНЫЙ ТРУДОГОЛИК

Линда Вачнер достигла того, о чем многие молодые девушки только мечтают. Еще в довольно юном возрасте ей удалось реализовать свою мечту детства. Ее успех с оттенком драматизма объясняется ее неудержимой энергией, неутомимым духом и рабочей этикой типа "А". Она шла вперед, несмотря на чудовищное неравенство в положении, и сейчас является уважаемым корпоративным руководителем в сфере, где доминирующее положение до сих пор всегда занимали мужчины. Очень немногие женщины когда-либо занимали должность руководителя одной из пятисот компаний, входящих в рейтинг журнала «Fortune», тогда как Линда Вачнер осуществляет полновластный контроль и занимает главенствующее положение в такой компании. Вачнер внесла изменения в фирму со столетним стажем работы, используя свою решительность, настойчивость и уникальное сочетание целеустремленности и энергии. Эти черты присущи Линде с одиннадцати лет, с тех пор как она оказалась в гипсе. В это время она дала себе обещание стать владелицей собственной компании. Вачнер не только реализовала свою мечту, но и преуспела в этом, так как «Warnaco» является крупнейшей фирмой подобного рода.

Вачнер достигла этого лишь с самой незначительной помощью извне. У нее была мечта, и она усердно работала, чтобы ее осуществить. Она смела многих на своем пути, и большинство из этих людей так никогда и не узнали, что же явилось причиной их краха. Вачнер действовала с быстротой молнии, преследуя свою цель. Эта энергичная женщина измеряла свою работу соотношением цена-зарплата, прибылью на акцию, прибылью без вычета налога и доходом по вкладам. Это магический барометр Вачнер, которым она измеряет успех, и все, кто с ней работают, знают это.

Журнал «Fortune» за 15 июня 1992 года назвал Линду «самой преуспевающей деловой женщиной в Америке». Трехмиллионный доход – показатель успешности ее метода управления. В общей сложности доход Линды Вачнер в 1991 году приблизился к двадцати трем миллионам долларов, с учетом государственных субсидий и других льгот. Этот первоклассный руководитель типа "А" – первая женщина, сумевшая возглавить компанию в условиях жесткой конкуренции, переориентировать ее и завоевать покупательский рынок. Будучи руководителем «Warna-со», самой большой компании в рейтинге журнала "Fortune', Вачнер сократила долг компании и увеличила акционерный капитал до 75 процентов. Она вложила 10 миллионов долларов собственных сбережений, и ее желание пустить деньги в оборот отразилось на личных сбережениях, которые к 1993 году равнялись семидесяти двум миллионам долларов. Вачнер, конечно, называют творческим гением за то, что начав как закупщик белья, она достигла вершин карьеры в этой отрасли и добилась этого в течение сорока лет.

Линда Джой Вачнер родилась 3 февраля 1946 года у пожилой пары, жившей в Форест Хиллз, в Нью-Йорке. Ее отец, Герман, был торговцем мехом в Нью-Йорке, ее мать, Ширли, была домохозяйкой. Линда была вторым ребенком в семье, но воспитывалась как единственный ребенок, потому что ее сестра была на восемнадцать лет старше и жила отдельно. Линда родилась во время детского бума и воспитывалась любящими и снисходительными родителями как многие дети пятидесятых. Она вспоминает, что родители начали обращаться с ней как со взрослой очень рано (Маргарет Мид говорила о своих родителях то же самое). Линда Вачнер занимала центральное положение в жизни семьи, и ее родители, евреи по национальности, воспитали в ней бесценный дар – самоуважение. Положение единственного ребенка пожилых родителей вынуждало Линду проводить большое количество времени в одиночестве или в обществе взрослых. В результате она превратилась в независимую личность, которая не привыкла полагаться на моральную поддержку кого бы то ни было. Родители Линды воспитали в дочери большое самоуважение тем, что часто говорили ей, какая она замечательная и что она просто не может совершить ошибку. Она так верила этому, что к моменту ее отъезда в колледж, их роли, по словам Линды, коренным образом изменились: «Я стала их опорой, я постоянно их поддерживала.»

Когда Линде Вачнер было одиннадцать лет, один из одноклассников в школе выдернул из-под нее стул. Это происшествие изменило всю ее жизнь. «В результате этого несчастного случая мне потребовалась операция, корректировавшая позвоночный столб, и я оставалась в гипсе до тринадцати лет.» После того как Линда Вачнер выписалась из больницы, она оставалась неподвижной еще два года. Она вспоминает: «Я была ужасно одинока, мне было нечего делать, кроме как думать о будущем, не зная, наступит ли оно. Иногда, когда я сильно устаю, я все еще вижу противовес над своей головой» ("Working «Уотап» , 1992).

Вачнер была энергичным человеком с детства. «Безжалостная необходимость заставляла меня делать все, что нужно, чтобы быть как можно ближе к цели.» И так она продолжала идти вперед. Она закончила среднюю школу в шестнадцать лет и поступила в государственный колледж в Буффало, где специализировалась в области деловой администрации. Отношение к работе Вачнер проявлялось еще во время учебы, когда она работала в Нью-Йоркском универмаге во время каникул. Она вспоминает: «Я работала там продавщицей в каждом из отделов, что заложило фундамент моей будущей карьеры.» Вачнер была более активной в общественной работе, нежели в колледже. Она также работала как куратор на экзаменах, разбирала бумаги, работала в офисе декана. Вачнер играла в теннис и каталась на лыжах, которые страстно полюбила на всю жизнь. Линда окончила колледж со степенью бакалавра в 1966 году в возрасте двадцати лет и начала свою карьеру в области розничной продажи изделий швейной промышленности. Она приступила к созданию карьеры «на своем поле», в Нью-Йорке, но хотела реализовать мечту детства – сама руководить собственной компанией.

Вачнер начала с того же, с чего начинают все творческие гении, то есть с нуля. Ее приняли закупщиком в торговую организацию в Нью-Йорке за 90 долларов в неделю. Ее первая должность – представитель по изучению рынка, – а по сути дела всего лишь девочка на побегушках, выражаясь языком делового менеджмента. Одним из первых заданий Линды было исследование постоянных покупателей на одном из этажей универмага. Это был бесценный опыт, который она никогда не забудет, поскольку она наблюдала главное действие, критический момент покупки. Эта практика отразилась на Линде, и сегодня она все еще настаивает на обратной связи с каждым управляющим на каждом этаже универмага. На первой работе Линда усовершенствовала технику опроса покупателей и научилась узнавать, какой товар хорошо продается сегодня и почему: «Что вы хотите купить сегодня? Почему?», «Почему вы покупаете именно это платье?», «Что вы предпочли бы купить?» – и так далее.

Вачнер перелетела через полстраны, чтобы попасть на открытие универмага Хьюстон Фолей в 1967 году и стать там ассистентом закупщика. Снова она много времени проводила, изучая этажи универмага и выясняя, что покупают люди; и постепенно совершенствовала свой опыт эксперта по потребительскому спросу в течение следующих полутора лет. Фирма «Macy's» наняла Вачнер в 1969 году закупщиком бюстгальтеров и корсетов, и она снова вернулась в Нью-Йорк. Репутация Линды Вачнер как «женщины на колесах» окрепла, так как она никогда не колебалась, принимать ли новое задание. Расстояние и время не пугали ее, так как помогали приближаться к заветной цели. Вачнер достигла одной из своих первоначальных целей: в возрасте двадцати двух лет она была одной из самых молодых закупщиков для главного универмага «Macy's» на 34-ой стрит Манхэттена. Вачнер стала экспертом в области производства предметов одежды в течение пяти лет работы в «Macy's» с 1969 по 1974 годы.

Во время работы в «Macy's» Линда встретила своего будущего мужа Сеймура Аппельбаума во время перелета из Майами в Нью-Йорк. Он играл в «фараона» сам с собой через проход от нее, и в какой-то момент Линда, верная своей неподражаемой манере, заявила: «Это не та карта!» Сеймур Аппельбаум проигнорировал ее замечание – как позже выяснилось, она ничего не смыслила в этой игре. Но благодаря этой фразе состоялось знакомство, закончившееся свадьбой. Аппельбаум стал наставником Вачнер, и она до сих пор говорит о нем с необыкновенным почтением: «Мой муж был первым, кто сказал мне, что я могу добиться чего угодно, любой поставленной цели. Я хорошенько подумала и поверила ему.» Аппельбаум поощрял стремление Вачнер делать карьеру, и в 1974 году она перешла на работу в фирму «Warnaco», где проработала три года до 1977-го. Вачнер первой разрушила предрассудки о положении женщины в бизнесе, и в 1975 году была назначена первой женщиной-вице-президентом за всю столетнюю историю существования компании. Однако президент «Warnaco» сказал ей, когда она получала повышение: «Вы продвинулись по службе, но вы не должны ожидать чего-то большего» (."Working Woman", 1992). Он тонко намекнул Вачнер, что она, будучи символом женщины-руководителя, не будет продвигаться по службе дальше. Но такого рода заявление было не для Вачнер. Одиннадцать лет спустя она отомстит, став владельцем и руководителем компании в условиях жесткой конкуренции.

В «Warnaco» Вачнер познакомилась с Мэри Уэллс, председателем рекламной компании, которая распоряжалась самостоятельно счетом фирмы «Warner». Уэллс прошла путь от простой машинистки к вершинам Медисон-авеню, и потому она была близка Вачнер. Уэллс была яркой, жесткой и напористой, эти же черты были свойственны и Вачнер. Уэллс стала наставником Вачнер в мире бизнеса, и Линда вспоминает ее как первый светлый лучик в своей жизни: «Она была одной из первых, кто поверил в меня». Так оно и было. Уэллс представила Линду Вачнер Дэвиду Махоуни, председателю «Norton Simon», учредителю компании «Мах Factor». В 1979 году Махоуни предложил тридцатитрехлетней Вачнер пост президента в американском отделении фирмы «Мах Factor», имеющем главный офис в Лос-Анджелесе. Это был необыкновенно молодой возраст для занятия важного руководящего поста в фирме с многомиллионным капиталом, особенно принимая во внимание то, что Вачнер не имела опыта президентства. Этот пост послужил Вачнер ключом к осуществлению своей мечты. Она считала, что это был реальный прорыв в мир бизнеса в качестве значимой персоны. Вачнер говорила: «Многие люди оказывали мне помощь. Но Дэвид Махоуни сделал меня президентом фирмы „Мах Factor“, и это было самым большим прорывом». Это должно было послужить вызовом характеру тридцатилетней Вачнер. Убытки фирмы «Мах Factor» составляли в год около 16 миллионов долларов, и персонал компании был представлен «бригадой старых добрых ребят». Вачнер оказалась способной остановить спад в первый же год работы, а во второй – сократить потери на 5 миллионов долларов. В следующие два года она совершила подвиг, изменив ситуацию от растущих убытков до увеличения прибыли. Компания представила новый аромат «Ле Жардин» от «Max. Factor», который получил три награды в 1984 году. Вачнер добилась этого, проведя ряд изменений в системе управления, а также благодаря своему характеру: упрямству и развитому инстинкту самосохранения. Вачнер стали называть «Женщина-топорик» из-за массовой чистки персонала фирмы с целью разрушить дух «клуба старых добрых ребят».

Именно в период работы в «Мах Factor» Линда Вачнер начала использовать сбой принцип в области менеджмента «Делай это сейчас». Она считает, что у каждого руководителя должен быть своего рода дневник, как у школьника, чтобы записывать проблемы и новые открывающиеся возможности. Ее принцип «Делай это сейчас» стал девизом компании и написан на мемориальных щитах во всех офисах. Билл Финклстейн, инспектор в фирме «Мах Factor», говорит о ее стиле: «Работа Вачнер как стартер для всех остальных.» Способность Вачнер работать в качестве заводной пружины для всей фирмы и есть причина, по которой она попала в эту книгу вместе с другими творческими личностями. Во время работы в «Мах Factor» Вачнер приобрела репутацию человека, жестко определяющего задание и придирчиво контролирующего все происходящее. Вачнер не боялась того, что ее будут считать погруженной в себя или нечувствительной к личной критике. Одни называли ее талантливой, другие – наихудшим из менеджеров, когда-либо им встречавшихся ( «Fortune» , 1986). Один человек, который стал жертвой ее стиля управления, сказал: «Она обладает многими чертами жесткого руководителя-мужчины». Другой заметил: «Обижаются ли на нее люди? Да. Но они же ее и уважают! Она прежде всего руководитель, а не мужчина или женщина» («Fortune», 1992). Другие характеристики этой женщины-руководителя не такие мягкие. Вот одна из них: «Она знает бизнес от и до, но она нетерпелива и жестока». Это звучит подобно характеристике строгого руководителя-мужчины.

Вот что говорит сама Вачнер о своей работе в «Мах Factor»: «Если вам нужно в корне изменить компанию для того, чтобы уберечь ее от полного развала, вам приходится становиться жесткой, но справедливой». Не все так думают, особенно «старые добрые ребята», с которых летела пыль во время бурной ломки системы управления. Стиль Вачнер – исключительный тотальный контроль. Ее интересовали результаты. Если они не удовлетворяли ее требованиям, то служащий, ответственный за это, подлежал немедленному увольнению.

Работа в «Мах Factor» дала Вачнер опыт, необходимый для привлечения капитала, для совершения операций, требующихся для создания собственной фирмы, что в конце концов и являлось ее жизненной целью. Вачнер лелеяла мечту стать руководителем собственной компании, и в 1984 году эта мечта осуществилась. Вачнер в «Мах Factor» получила «зеленый свет» на увеличение оборотного капитала для покупки фирмы. Но совет директоров был шокирован тем, что она сняла для этого 280 миллионов долларов со счета инвестиционной фирмы в Нью-Йорке. И он изменил свое решение по этому вопросу. Вачнер подала в отставку. Она решила совершить эту операцию самостоятельно через покупку контрольного пакета акций.

В общей сложности Вачнер и еще одна инвестиционная фирма вложили 905 миллионов долларов, чтобы купить контрольный пакет фирмы «Revlon» Сделка была фактически завершена, когда Рональд Пелмен, глава фирмы «Pantry Pride», опередил их и купил «Revlon» за 1,8 миллиарда долларов. Но Вачнер, тем не менее, не отступила. Она убедила инвестиционную банковскую фирму «Drexel Burnum Lambert» помочь ей купить «Warnaco». Это была фирма, существовавшая более 100 лет, и Вачнер уже работала там. Так она стала вице-президентом. Ей удалось завладеть контрольным пакетом акций фирмы за 550 миллионов долларов, 500 из них – в счет погашения долга фирмы. Это не было необдуманным шагом. Никто никогда не мог бы обвинить Вачнер в робости.

Такого рода покупка была беспрецедентной – впервые контрольный пакет фирмы, входящей в 500 крупнейших компаний по рейтингу журнала «Fortune» был приобретен женщиной. Это было довольно рискованно. Вачнер поставила на кон все, что имела – десять миллионов долларов для покупки 770 тысяч акций компании с подготовленным заранее договором о приобретении еще 1,3 миллиона акций в дальнейшем по цене 4,66 долларов за акцию. Когда Кристина Донахью из журнала «Ms.» (1987) спросила Вачнер о ее решении купить акции «Warnaco», Линда ей ответила: «Я рискнула всем, что имела, потому что должна была купить эту компанию. Я вложила свои деньги в конвейер». Затем она добавила: «Это доказывало, что я уже имею право опять идти домой».

Вачнер купила в полную собственность компанию, увеличила объем продукции на 30 процентов, доход на 145 процентов и сократила долг на 40 процентов в течение последующих пяти лет руководства. В октябре 1991 года она опять купила акции по цене 25 долларов за акцию, после чего их курс поднялся до 35-ти долларов. В итоге это рискованное предприятие принесло Вачнер доход. Она рискнула всеми своими сбережениями, которые составляли 10 процентов вложенного капитала. В 1993 году ее доход увеличился до 100 миллионов долларов. Линда получала в «Warnaco» 3 миллиона долларов в год – результат того, что она продолжала использовать свой магический стиль работы. У нее не было семьи, и она без особых огорчений признавала, что компания – это ее семья. Когда «Cosmopolitan» в 1992 году спросил ее о личной жизни, Вачнер ответила: «Очень трудно было бы встретить человека, понимающего, что на первом месте для меня стоит бизнес».

Вачнер стала ангелом-хранителем продукции «Warnaco» и персонала. Деятельность «Warnaco» состояла из производства белья – 60 % дохода фирмы, одежды для мужчин – 32 % и содержания нескольких магазинов розничной торговли – остальные 8 %. Линии производства белья легко узнаваемы, так как включали одежду от таких фирм, как «Valentine», «Scaasi», «Ungaro», «Bob Mackie», «Blanche», «Fruit of the Loom», а также белье от «Warmer & Olga». Линии по производству мужской одежды изготовляли одежду от «Christian Dior», куртки «Hathaway», «Chaps», спортивную одежду «Golden Bear» (Джека Ник-лауса), «Puritan» и «Valentine». Компания производит одежду для частных фирм, как например «Victoria's Secret» , на сумму 30 миллионов долларов в год, в придачу к производственному контракту с «Wat-Mart» (производство более дешевой одежды широкого потребления).

Вачнер добилась своей цели. Она возглавила компанию, входящую в рейтинг журнала «Fortune», будучи еще довольно молодой – в 45 лет. Теперь она – одна из трех выдающихся женщин, когда-либо возглавлявших фирмы и когда-либо обозначенных в рейтинге «500 компаний». Другие – это Мэри Кей Эш (также попавшая в эту книгу) и Кэтрин Грэхем, («Washington Post»), которые занимали такое же положение. Следующей целью Линды Вачнер было добиться доступности цены на свою одежду, «чтобы ее можно было купить так же, как можно купить кока-колу». Это желание трудновыполнимое, но достойное трудов. И акционеры Линды Вачнер любят ее стиль, так как она никогда не избегает говорить о том, что действительно важно – о прибыли после выплаты налогов. Когда Вачнер была еще маленькой девочкой, закованной в гипс, она пообещала себе, что когда-нибудь проедет через мост Триборо не на машине скорой помощи, а на собственном кадиллаке. Она жила, чтобы увидеть, как исполнить свое обещание. Теперь, если бы она захотела, она могла бы купить компанию по производству лимузинов.

Вачнер – представитель личности типа "А". Она – классический пример «патологического контролирования», поскольку ей для полного спокойствия необходимо контролировать абсолютно все, что происходит вокруг. Случилось так, что одиночество и неуверенность в себе в детстве вылились в неугасимое желание добиться успеха. Ее самооценка неразрывно связана с успехом в мире бизнеса. Она одержима мыслью выиграть любой ценой и подтверждает классическую «болезнь скорости», которая присуща такому типу личности. Быстрый темп речи, быстрота движений, скорость в работе и даже в еде. Спокойствие не присуще Вачнер. Ей трудно удерживать постоянное внимание, разговор у нее короткий, особенно если дело касается нерадивости кого-нибудь из подчиненных. Вачнер – это человек, который чувствует себя виноватым, если уходит в отпуск или хотя бы просто смотрит телевизор. Она совмещает просмотр фильма с изучением делового журнала, а загорая на пляже работает над бюджетом фирмы. Вачнер не терпит посредственности или небрежности в чьей-либо деятельности и кажется, что она спешит, даже когда сидит на месте.

Вачнер пыталась работать только в офисе, но при ее неподражаемом стиле было затруднительно вообще покидать офис. Она говорит: «Я больше не беру домой работу, я остаюсь в кабинете пока не закончу… Проблема в том, что иногда я вообще не ухожу из офиса». Вачнер не любит светские беседы и избегает бесполезных разговоров. Как и другие выдающиеся личности, Вачнер одержима желанием всегда побеждать. Успех для нее – не игра. Многие мужчины с типом характера Вачнер относились к категории руководителей по призванию. Вачнер по большому счету соответствует этому определению.

Вачнер – экстраверт, интуитивно-рациональный логик в соответствии с типологией личности по Майерс-Бриггс. У нее прометеевский темперамент, стиль поведения фельдмаршала, как метафорично описывают его психологи. Это описание абсолютно соответствует личности Линды Вачнер. Она интуитивно чувствует, когда производство работает хорошо, хотя, конечно, в бизнесе она оперирует цифрами. Она экстраверт, и ее жизнь структурализирована. Ей нужно принимать решения без промедления. У Вачнер преобладает макровосприятие мира, то есть умение видеть панораму жизни. У нее сильно развита интуиция. В стиле мышления Линды Вачнер преобладает логика, тогда как у большинства женщин преобладают чувства. Аксиома Вачнер «Делай это сейчас» – свидетельство ее веры в закрытость как стиль бизнеса.

Вачнер с сочувствием относится к нуждам и возможностям новых предприятий, ей доставляет удовольствие покорять новые вершины. Страсть к покорению нового дает ключ к ее натуре, получающей удовольствие от поиска. Вачнер даже училась управлять самолетом, бросая вызов своей выходящей за рамки среднего склонности к риску. Но, сидя в ее манхэттенском офисе, нельзя увидеть в Линде Вачнер любителя слалома или пилота. Это руководительница фирмы в империалистическом и бросающем вызов городе, и стиль ее жизни напористый как в личном плане, так и в бизнесе. Эти черты характера помогли ей добиться успеха там, где всегда господствовали мужчины. Линда часто игнорирует чувства других, так как ее цель выше этого. Вачнер говорит: «Я знаю, что толкаю очень больно, но я никого при этом не бью сильнее, чем себя». Даже если это и так, у Вачнер есть слабости, своего рода сочувствие к женщинам, что смягчает ее жесткий облик. Она ввела доплату женщинам-подчиненным, у которых есть дети, на тот случай, когда они вынуждены задерживаться на работе допоздна. В общем, Линду Вачнер можно охарактеризовав как человека с темпераментом Прометея, умеющего работать с щурами, со стилем работы типа "А", которая способна утомить даже самую сильную душу.

Вачнер – типичная творческая личность, которая ставит карьеру превыше всего остального. Она жертвует наличием детей ради своей профессии и точно так же любому мужскому существу она предпочитала свою деятельность в «Warnaco» с тех пор, как ее муж умер в 1983 году. Вачнер вышла замуж за Сеймура Аппельбаума в двадцатисемилетнем возрасте, когда ему было 59. Он стал ее наставником, любовником и доверенным лицом – словом, личностью, заменившей ей отца. Их отношения были во многом удивительно похожи на отношения Марии Каллас с ее мужем, больше напоминавшим отца, чем супруга. Аппельбаум был на тридцать один год старше. Вачнер вспоминает: «Мне казалось, что мы будем бороться за его жизнь все время». В конце концов он умер в возрасте 71 года в 1983 году.

Были у нее определенные сожаления по поводу своего жесткого решения больше не иметь семьи. Большую часть ее замужества у ее мужа постоянно болело сердце. Вачнер говорит: «И дома, и в больнице, у него постоянно были проблемы с сердцем. Все время я думала, стоит ли иметь ребенка с таким больным отцом. Как же я была не права! Было бы намного лучше, если бы у меня сейчас был ребенок!» Линда Вачнер объясняет свое желание отказаться от материнства журналу «Working Woman» в 1992 году: «Не думаю, что у меня было бы достаточно времени, чтобы воспитывать ребенка и заниматься бизнесом, пользуясь такой же мужской хваткой, как это привычно для меня».

Вачнер попыталась вкратце сформулировать свою философию относительно главного в ее жизни в интервью журналу «Cosmopolitan» в июне 1990 года: «Я думаю, что я сделала свою компанию своей семьей». Работа продолжала оставаться для нее страстью. Линда почти совсем не спала и работала так много, что практически не оставляла себе шансов на времяпрепровождение в мужской компании. Она соблюдала единственную традицию – на День благодарения и Рождество ходить на лыжах. Она говорит всем новым компаньонам: «Бизнес прежде всего». Но Вачнер, тем не менее, нельзя назвать «девицей, забытой в одиночестве на танцплощадке». Когда ее приглашают на обед, она говорит: «Многие мужчины приглашали меня пообедать и, узнав о моем согласии, сразу же начинали вести себя так, словно они мне так нравятся, что готова перелететь через всю страну ради обеда с ними. Стоит мне только заподозрить, что у кого-то из них не хватает чувства юмора, ну что ж, они совершенно перестают меня интересовать». Это в духе приверженности женских мощных брокеров, у которых нет сомнения в выборе «личного» или «профессионального» в стиле своей жизни. Профессионализм побеждает всегда.

Линде Вачнер доставила много страданий ее травма позвоночника в одиннадцатилетнем возрасте в результате неудачной шутки одноклассника. Она пролежала в гипсе почти два года, и в то время у нее не было уверенности, что когда-нибудь она снова встанет на ноги. Вачнер сказала:

«Все, что я имею сегодня, сосредоточилось во мне, когда я была прикована к кровати. Когда ты хочешь ходить снова, ты учишься концентрировать на этом желании все свои силы и ты не останавливаешься до тех пор, пока не добьешься своего». Позже, когда у нее брала интервью Мэгги Махар для журнала «Working Woman» в 1992 году, она заключила: «Как и многие другие удачливые предприниматели, Линда Вачнер добилась успеха не потому, что она хотела этого, не потому что она надеялась на это, но потому что она чувствовала, что обязана сделать это». Создается впечатление, что, начиная с того трагического периода жизни Вачнер, ее постоянно подталкивала какая-то магическая сила. Она обладала какой-то безумной не сравнимой ни с чьей внутренней энергией. Остальные руководители пытались придерживаться ее постоянного «нон-стопа», сумасшедшего ритма, но быстро отставали, не в силах угнаться. Вачнер могла бы быть идеальным образцом, воплощением безудержной устремленности к поставленной цели, что характерно для всех истинно творческих гениев всего мира.

После кризиса детства все остальное бледнеет в сравнении с ним. Ее личная жизнь не сложилась из-за этого происшествия. Когда она оказалась одна в целом мире, то с головой ушла в работу. Она потеряла мужа всего лишь после двенадцати лет супружеской жизни в 1983 году. Она потеряла отца, когда ей было 23 года, затем единственную сестру Барбару – в 1981 году, и в конце концов свою мать в 1987 году. После несчастья, случившегося с ней, пришло решение добиться успеха. По словам Вачнер, это выглядело так: «Когда я не могла ходить, я научилась давать себе маленькие клятвы, например: если я когда-нибудь встану на ноги, я никогда не устану ходить! Я знаю, я могла бы сделать больше. – Это был вид психологического самовнушения» («Cosmopolitan», июнь 1990).

Эта трудолюбивая творческая личность достигла высшего успеха благодаря внутреннему устремлению к победе любой ценой. Во время тех мучительных месяцев, когда она была закована в гипс, Линда поклялась никогда не сбавлять темпа, никогда не уставать – и она не забывала об этой клятве. Она одержима желанием добиться успеха, и никогда не позволяет чувствам или конкурентам вставать на ее пути. Стиль Вачнер создал ей много смертельных врагов в период ее продвижения к посту удачливого руководителя и богатой женщины. Журнал «Fortune» (июнь 1992) назвал ее «самой преуспевающей деловой женщиной Америки». И затем продолжил описывать ее неотступный штурм вершин успеха по головам многих мужчин-руководителей. Один бывший руководитель вспоминает: «Многих людей „переехала“ Линда. Она сделает все, что угодно, чтобы добежать до победной финишной ленточки». Первый начальник Линды в Объединенной корпорации торговли характеризует ее стиль в общем так:

«Она приступает к делу напрямик. Я думаю, что ее откровенность и прямолинейность отпугивает людей».

«Working Woman» в 1992 году приводит слова Вачнер: «Целеустремленная женщина имеет преимущество перед мужчиной». Линда считает так: «Когда мужчина становится старше, он становится более грубым и косным, тогда как женщина становится более гибкой». Вачнер верит, что женщина может достичь высокого положения в мире бизнеса, если она поставит перед собой цель и не будет сдаваться в случае неудачи. Она допускает, что женщины зависят от личного давления, и это удерживает их от принятия жестких решений.

«Молодые женщины пугаются, не имея ясного представления о своей роли, тогда как у мужчин таков представление есть. Однако женщины, благодаря большей, гибкости, могут справиться с более сильными ударами; они могут дышать свежим воздухом о нужной среде. Если они пользуются этим преимуществом, они могут многого добиться» ( « Working Woman», май 1992).

Линда Вачнер быта независимой и самостоятельной в течение большей части своей жизни, поскольку воспитывалась как единственный ребенок у пожилых родителей и они обращались с ней как со взрослым человеком. Воспитание, основанное на вседозволенности, сформировало в ней веру в себя и заложило в ней большое самоуважение и уверенность в себе. Эти качества стали ей союзниками в том, что она стала честолюбивым лидером с такой внутренней силой, которая позволила ей играть с «большими мальчиками» на их же территории. Вачнер добилась успеха благодаря своему собственному стилю. Ее напористое и нетерпеливое поведение человека, одержимого внутренним стремлением к работе, бросало вызов любому мужчине, которому доводилось сталкиваться с ней. Эти черты сделали ее невероятно удачливой, а также превратили в творческого гения, который доказал, что женщина может подняться к вершинам власти, имея тот же склад мышления, что и мужчина.

Влияние Линды Вачнер на мир бизнеса подобно сенсации. Любая работа, за которую она бралась, была выполнена с завидной легкостью и совершенством. Линда сумела превзойти даже цель своей юности, целеустремленность была ее коньком, а стиль работы, который включает в себя работу по праздникам и выходным, для многих необъясним. Успех Вачнер позволил ей иметь привычки, свойственные богатым людям: она фанатка лыж, она владелица современных коттеджей в Аснене (Колорадо). У нее также есть дома в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, но она живет в них довольно редко. Она прогуливается на лыжах в компании нефтяных магнатов, Марвина Дэвиса и Елены Горлей Браун, общается с Барбарой Уолтере. Она допускает необычное планирование работы, но не способна сочувствовать тем руководителям, которые не могут приспособиться к ее неудержимому темпу. Линда говорит: «Я полна необычайной энергии. Я и жаворонок, и сова одновременно. Я могу оставаться два-три дня подряд в офисе, пока не закончу работу». Это сплав силы воли и компонентов настоящего творческого гения, подобно Томасу Эдисону или Соахиро Хонде, девизом которых была фраза: «Больше дела, меньше слов».

Зарплата в 3 миллиона долларов в год делала Вачнер одним из самых высокооплачиваемых руководителей Америки и самой высокооплачиваемой женщиной-руководителем в мире. Доход Вачнер в 23 миллиона долларов в 1991 году поразил руководство с Уолл-стрит. Вачнер взошла на вершину того, что однажды назвала «клубом старых добрых ребят», тем не менее, никто не откажется причислить к этому клубу ее саму, так как она требует высокого уважения к себе со стороны мужчин-руководителей фирм, входящих в рейтинг 500 компаний, публикуемый журналом «Fortune». Вачнер разрушила предрассудки, но остались их пережитки. Она выдержала несколько ударов и затруднений, но это не остановило ее перед достижением целей и стремлением завладеть «Warnaco». Вачнер использовала простую аксиому «Делай это сейчас», так как ее воодушевление и стремление к работе выходит из закона Паркинсона: «Работа расширяется, чтобы заполнить отведенное время». Подход Вачнер заставил бы Паркинсона или найти новое время, или найти новую работу.

Вачнер получила опыт в корпорациях Америки и потом решила выйти из корпорации и основать свою собственную фирму, вложив свои 10 миллионов долларов. За это журнал «Ms.» назвал ее «Женщиной года» в 1986 году. Достоинства Вачнер говорят сами за себя. Линда Вачнер считается одним из творческих гениев, изменивших точку зрения Америки на женщин-руководителей.

ЛИЛИАН ВЕРНОН: УБЕЖДЕННЫЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ

Лилиан Вернон – гигант в мире женского предпринимательства благодаря своему интуитивному ощущению того, что хотят покупать люди из множества разнообразных товаров. Она называет эту свою способность «мой золотой внутренний голос». Она избегает использовать традиционные методы маркетинговых исследований или целенаправленных групп при разработке новых проектов изделия. Вместо этого она готова положиться на свой «золотой внутренний голос», который не подводит ее при подходе к выбору изделия. Верной обладает уникальной способностью чувствовать, что интересует «среднюю женщину» в магазине, будучи сама «средней женщиной». Хотя ее успехи убедительно указывают, что она далеко не средняя женщина, стратегия Вернон работает уже много лет безошибочно. Она утверждает, что сила ее интуиции позволяет ей достигать важных установок, которые дают возможность выделиться из остальной группы. Хотя острое интуитивное зрение обнаруживается у всех великих предпринимательских и творческих личностей, большинство из них не знает о своей уникальной способности. Вернон давно осознала эту важную личную черту характера и использовала ее, чтобы созданная ею «Lillian Vernon Corporation» стала лидером в промышленности, действующим в условиях высокой конкуренции.

Вернон – властная независимая женщина, которая использовала новую скорму продвижения своих товаров, что могло терроризировать традиционных менеджеров. Один из примеров ее нетрадиционного подхода к стимулированию сбыта – 100-процентная гарантия возврата стоимости в течение десяти лет для любого изделия, купленного по ее каталогу, которое не удовлетворяет заказчика в целом. Стоит иметь в виду, что изделия, продаваемые но каталогам Вернон – это персонифицированные изделия с инициалами владельца или впечатанным именем, что исключает, таким образом, возможность перепродажи изделия. Первые опыты нашли всеобщую поддержку такого способа стимулирования сбыта, что было отмечено в списке 500 компаний «Fortune». Эго могло быть серьезной угрозой для розового списка. Уникальность Вернон и ее зачастую святотатственный подход к маркетингу показывает, с какой абсолютной уверенностью она относилась к своим изделиям и к своим собственным решениям. Слухи о ее связях и надежности, очевидно, быстро добрались и до основной массы заказчиков. Она поставила заказчика и качество обслуживания как приоритет «номер один», что, по-видимому, и объясняет, почему «Lillian Vernon Corporation» приобрела такой огромный успех.

Провидческий гений Вернон и ее «золотой внутренний голос» помогли ей начать свой бизнес с кухонного стола в 1951 году. С того времени она успела придать ему форму всемирно известной мощной компании, которая отправляет по почте более 140 миллионов каталогов ежегодно, производя доход, например, в 1993 году, более чем в 170 миллионов долларов. Приблизительно 4 миллиона заказчиков ежегодно покупают персонифицированные подарки по ее каталогам, среди наиболее известных покупателей числятся Хиллари Клинтон, Тайпер Гоур, Фрэнк Синатра, Стивен Спилберг, Лоретта Линн и Арнольд Шварценеггер. Подобный успех Вернон привел к тому, что лидеры индустрии окрестили ее «Королевой каталогов».

Вернон – внутренне сильная и независимая женщина, которая достигла вершины в своей профессии, использовав простые принципы для решения сложных проблем в динамичном мире – классический подход во всех творческих поисках. Этот простой подход неоднократно порождал изящные решения сложных проблем, не подвел он и на этот раз, сделав Вернон одной из знаменитых предпринимательниц Америки. Философия бизнеса Вернон от начала до конца умещается в ее афоризме: «Я никогда не продаю того, что не захотела бы иметь в моем собственном доме». Еще одно из ее изречений: «Выжимай максимум из каждой возможности».

Успех управления Вернон основан на внутренней сосредоточенности, проявляющейся в несколько трепетной уверенности в себе. Вернон говорит: «Я никогда не позволяю моим ошибкам привести меня к поражению или о» – влечь от сути, наоборот, я учусь на них и двигаюсь вперед самым эффективным способом". Она твердо придерживается принципа сосредоточенности навозможностях в жизни , а не на проблемах, неизбежно встречающихся каждому предпринимателю повседневно. Качество, а не количество является ее путеводной звездой. Этот стиль действия помог превратить «Lillian Vernon Corporation» в лидирующую фирму подарков по каталогам в Америке.

«Lillian Vernon Corporation» получила известность в 1987 году, став самым крупным бизнесом, основанным женщиной, и попав в список на Американской фондовой бирже. В 1993 компания продала по почте подарков на 173 миллиона долларов, превратившись в архивыдающуюся фирму в реализации подарков по каталогам. Сама Вернон – вдохновенный оратор во многих школах бизнеса, причем шесть из этих заведений присвоили ей почетную докторскую степень. Она – директор множества некоммерческих организаций типа Нью-Йоркского университета, колледжа Бриан, Детского музея искусств, и пр, и пр. Этот успешный предприниматель – теперь богатая женщина, ставшая таковой благодаря многим годам упорной работы, направленной па достижение совершенства и превосходства в чем бы она ни пробовала себя проявить. Подобно почти всем успешным предпринимай елям, Вернон никогда не занималась этим только ради денег. Она взялась за создание своей компании, чтобы увеличить семейный доход, и с тех пор это навсегда стало любимой работой. Впрочем, Верной никогда это и не считала работой, потому что это было ее страстью и ее жизнью. Но когда люди работают усердно и страстно, желая быть самыми лучшими, они почти наверняка становятся победителями. Теперь Вернон в финансовом отношении независима. Ее членство в «Комитете 200» (группа наиболее влиятельных предпринимательниц страны) и в Женском форуме подтверждает ее статус одного из выдающихся лидеров Америки. Эти группы были основаны как образцы лидерства для молодых женщин, стремящихся пробиться сквозь пресловутый стеклянный потолок в качестве предприимчивых первооткрывательниц или профессионалок.

Лилиан Менаше родилась 18 марта 1928 года в Лейпциге, Германия. Она была первой дочерью промышленника средней руки. Ее старший брат, Фред, умер, когда она была подростком. Семья бежала из антисемитской Германии в Голландию, когда ей было всего лишь пять лег. Затем они были вынуждены бежать из Голландии в Соединенные Штаты в 1937 году, когда Лилиан было только десять. В то время переезды были связаны с ужасными переживаниями, но оглядываясь назад можно сказать, что они были сильнейшим фактором в укреплении характера Верной, необходимым для достижения ею успеха в предпринимательстве. Эти резкие броски в иностранное окружение дали ей уникальную способность справляться с неизвестным и создали стойкую уверенность в себе. Она была вынуждена узнавать новые культуры, чужие языки и заново приобретать друзей. Контакт с этим неизвестным окружением как культурное открытие было своеобразным испытанием, которым подвергаются предприниматели.

Герман Менаше был любящим отцом и стал для Вер-нон первым в жизни образцом для подражания. Его постоянство и упорство неизгладимо запечатлелись в молодой душе Лилиан. На нее произвело впечатление то, что у него хватало сил приспособиться к ужасной несправедливости, которую он никак не мог исправить и при этом продолжать действовать самым положительным образом. Отца никогда не могла сломить жестокая действительность, которая вынудила его продать доходное предприятие в Германии из-за своей этнической принадлежности. Затем он снова начал почти с нуля, сперва в Голландии, а потом в Соединенных Штатах. Верной вспоминает, что его упорство стало для нее превосходным образцом для подражания, оказавшим незаменимую помощь в становлении ее как предпринимательницы: «Думаю, что именно мой отец был для меня первым и важнейшим примером для подражания, я никогда не смогу забыть его умения приспосабливаться к реальности. Это качество, которое восхищает меня в людях и сегодня – способность вложить в дело последние десять центов, но выжать из них все, что только можно».

Верной описывает настойчивость ее отца как один из руководящих принципов в подъеме ее самой к вершине.

Она вспоминает: «Я так восхищаюсь тем фактом, что если ему не удавалось продать какую-нибудь застежку-молнию, он тут же находил что-нибудь еще у оптовиков и вкладывал деньги в это». Маленькая Лилиан ходила в три различные школы и учила немецкий, голландский и английский языки до восьмого класса. Она поступила в школу в Германии, переехала в Голландию, но больше всего она проучилась в школе в Нью-Йорке. Лилиан была жадной читательницей, и это поддерживалось всеми членами семьи. Ей предоставляли свободу ошибаться и пробовать, что оказалось очень полезным при достижении ею успеха в более поздний период.

В подростковом возрасте образцами для подражания Верной стали веселые подкалывающие киногероини в исполнении голливудских кинозвезд Золотого периода – тридцатых и сороковых. Позднее, обучаясь в колледже, Верной влюбилась в известную нью-йоркскую предпринимательницу. Именно в этот момент Эсти Лаудер создавала свое главное направление целевой торговли, и Верной выбрала ее себе в качестве ролевой модели, стремясь усвоить действия Лаудер в разнообразных ситуациях. Лаудер была очаровательной нью-йоркской предпринимательницей в косметическом бизнесе, которая только начинала деятельность и руководила своей собственной фирмой с помощью «железного кулака». Верной делала то же самое. Подобно Лаудер, Верной провела подростковые годы в фантазиях о том, какой она будет прекрасной и знаменитой, так как очень болезненно воспринимала все свой статус иммигрантки и была очарована королевами из голливудских кинофильмов. Она отчаянно хотела быть «настоящей американкой», что роднит ее с Эн Рэнд и Эсти Лаудер. По иронии судьбы, все эти три женщины были иммигрантками, закончившими успехом в Нью-Йорке и получившими признание как творческие гении.

Верной унаследовала от отца европейское отношение к работе и начала трудиться еще подростком. Она сменила множество различных рабочих мест. Сначала, в четырнадцатилетнем возрасте, она работала в качестве билетера в кинотеатре, получая буквально по десять центов в час. Потом она работала в магазине «Леденцы» Батона продавщицей в зале, что, по ее словам, дало ей чрезвычайно нужный опыт, пригодившийся в более поздней жизни как предпринимателю: «Именно эти подработки приучили меня работать с публикой, именно там я научилась общаться с самыми разными людьми и не бояться, когда какие-нибудь необычные личности обращаются ко мне. Кроме всего прочего, это помогло мне преодолеть свою врожденную застенчивость. Я должна была се изжить». Вернон закончила школу Джулии Ричмонд в 1946 году. Она поступила в Нью-йоркский университет, где специализировалась но психологии, но бросила учебу на первом курсе из-за того, что вышла замуж за Сэма Хохберга и поселилась с мужем в пригороде Маунт Вернон. Кухонному столу Вернон из Маунт Вернон суждено было впоследствии стать частью истории.

Когда Вернон начала деятельность своей фирмы посылочной торговли по почте за своим кухонным: столом в 1951 году, она была двадцатитрехлстией беременной домохозяйкой, пытающейся подзаработать немного денег для растущей семьи. Она использовала 2000 долларов, полученных в качестве свадебных подарков, чтобы сделать начальный запас кошельков и ремней, и на 495 долларов разместила рекламу в журнале «Seventeen». Вернон действовала в классическом стиле прометеевского духа и приготовилась к завоеванию новых неизвестных областей, по которым другие никогда еще не хаживали. Вы можете себе представить Шерза предлагающим персонализированные ремни с полной гарантией возврата денег? Разумеется нет, ведь Шерз был самым крупным розничным торговцам по каталогу и главным конкурентом Вернон. Или вообразите какую-нибудь другую известную публике фирму, предлагающую новое изделие на новом рынке, без намека на уверенность в успехе. Только дух предпринимательства мог бы так действовать в иностранном окружении. Ни Шерз, ни Монтгомери Вард, ни Шпейгель никогда бы даже не стали рассматривать такое дерзкое начинание.

Вернон был достаточно отважна (а может быть, излишне наивна), чтобы сделать то, за что никто другой браться и не собирался. Но интуитивно она знала, что женщины, подобные ей самой, будут покупать ее изделия, и «нутром» чувствовала, что этому знанию можно целиком и полностью доверять, намечая собственный маршрут в бизнесе. Ее стратегия разрабатывалась исходя только из прекрасного представления о происходящем, так что она с легкостью игнорировала все, что думает об этом остальной мир. Гениальность Вернон заключалась в Предложении заказчикам уникальных изделий, которые они желали. Ее стратегия строилась на том, чтобы делать то, что устоявшиеся конкуренты боялись делать: предлагать персонифицированные разнообразные изделия, которых не было в магазинах ширпотреба. Вернон предпочитала идти на риск, которого «взрослые мальчики» опасались, и это стало ее силой. Она обнаружила маркетинговую нишу, даже если никогда и не слышала о концепции. «Идите туда, куда другие боятся ступить ногой» – это объединяющий большинство великих предпринимателей девиз, и Вернон следовала ему неукоснительно. Она воспользовалась своим преимуществом там, где увидела слабость гигантов бизнеса по каталогам (их неспособность предложить покупателю мелкие товары, не занятая ими ниша) и направила туда все свои силы. Ее основная стратегия стала защитным барьером перед вторжением туда фирм, которые могли бы уничтожить ее в те годы, когда она только формировала свою деятельность. Проницательность Вернон принесла ей немыслимый успех практически моментально.

Первыми двумя видами товаров Вернон были ремни и кошельки, включая бесплатное именное оформление. Уже первое объявление о торговле по почте принесло заказов на 32000 долларов в течение первых же двенадцати недель Деятельности. Вернон пришла в восторг от своего неожиданного успеха и принялась рекламировать именные закладки для книг, чтобы проверить, не было ли в первом заходе просто случайной удачи. Новых товаров было продано вдвое больше, чем в первый раз, и Вернон поняла, что перед нею открывается путей намного больше, чем один, вынужденный. Она добилась успеха не только в финансовом отношении, но и приобретала все большую уверенность с каждым новым товаром. Ее успех неудержимо рос от одного нового предложения к другому в распространении изделий, которые она сама пускала в обращение. В следующий цикл продажи изделий Вернон включила мешки для перевозок и латунные дверные молотки, а затем пошло уже все, что можно было представить как «уникальное и возможное» и что могло быть персонифицировано.

Вернон специализировалась на изделиях высокой стоимости для «женщин, подобных ей самой». Она признает, что ее всегдашние фавориты – карандаши, но они никогда не имели такого успеха, как ее чрезвычайно удачливая игра в домино. Одним из результатов богатого творческого воображения Верной стали колготки с орнаментом трилистника для женщин, желающих шикарно отпраздновать День святого Патрика.

Способность интуитивно чувствовать глубинный смысл изделия всегда было ее союзником, и, крепко оседлав его, она въехала в сферу индустрии торговли почтой, густо населенную многочисленными конкурентами. Она уже собиралась конкурировать с ведущими крупными фирмами, когда в 1954 году издала свой первый, черно-белый каталог на шестнадцати страницах. Она отправила это издание по почте на 125000 адресов реальным и предполагаемым заказчикам. Эта стратегия подняла ее ежегодный доход до 150000 долларов к 1955 году, когда компания была все еще известна как «Сувениры Верной» (название было взято по имени ее нью-йоркского пригорода). Верной работала не покладая рук, все еще единая в десятках лиц: она была и автором проспектов и реклам, и главным закупщиком, и менеджером связи с почтой целый день, и наконец главным финансовым директором поздним вечером. Как и все остальные великие предприниматели, Лилиан Верном всегда «знала обо всем, что должно произойти» в корпорации, и обо всем, что уже происходило. К 1965 году деятельность была уже достаточно развита, чтобы заявить о создании фирмы, и она сформировала «Lillian Vernon Corporation». К 1970 году компания ежегодно получала доход около миллиона долларов. Этот беспрецедентный рост был обязан стилю работы Лилиан, который она описывает в следующих максимах деловой философии:

1. Всегда будьте внимательны, к другим.

2. Не бойтесь выпачкаться.

3. Работайте вовремя, чтобы иметь досуг.

4. Используйте здравый смысл во всех решениях.

5. Планируйте интуицией, но работайте головой.

Одно из больных мест Вернон – комитеты. По ее описанию, комитет – это группа людей, которые берут «минуты» и крадут «часы». Она также несокрушима в стремлении почувствовать себя на месте заказчика, что привело к девизу компании: «Да будет ведом тебе твой заказчик». Верной по-прежнему поклоняется своей реликвии – «золотому внутреннему голосу», – отдавая ему право принимать большинство своих главных решений, и, по ее словам, обычно это около 90 процентов правильных решений относительно новых товаров. Философия Верной: «Вы ведь не нуждаетесь в синоптике, чтобы сообразить, в какую сторону вас уносит ветер. Вы сами должны собрать важную информацию, принять самое лучшее решение и приступить к делу, исправляя возникающие ошибки». Самое убедительное доказательство истинности этой идеологии – абсолютное доверие Вернон своим двенадцати миллионам заказчиков каталога, которые бросают свои «белые шары», «бюллетени на банкнотах» в урны для голосования на референдуме: жизнеспособно изделие или нет. Вернон непреклонно настаивает на том, что дешевле запустить изделие, даже если это окажется неудачным решением, чем делать классическое маркетинговое исследование до начала действий. Многие предприниматели согласились бы с нею, поскольку для большинства из них бесспорна аксиома «невозможно провести точное маркетинговое исследование о том, чего еще никогда не было прежде» или «невозможно эффективно предсказать успех будущих изделий, основываясь на опыте выполнения прошлых изделий».

Вернон верит безоговорочно в этот простой подход к управлению по принципу «нутром чувствовать», который она формулирует следующим образом: «Я пытаюсь воспользоваться здравым, смыслом во всех моих решениях. Возможно, здравый смысл – главное в философии предпринимателя».

Первый муж Вернон, Сэм Хохберг, работал с нею до их развода в 1969 году, который, по ее словам, стал расплатой за бизнес. Вернон продолжила как главный покупатель товаров для компании и путешествовала по всему миру приблизительно по 100000 миль за год – в поисках уникальных, но полезных подарков, которые женщины, похожие на нее, хотели бы купить. Гениальность Вернон заключалась в расширении ее фирмы внутри ниши персонализированных покупок товаров, что совпало с появлением уличной торговли и видеоканалов распространения, полностью безликих для покупателей. Вернон интуитивно почувствовала, что может бороться за «обмен мнениями» женской аудитории, которая хотела хорошего обслуживания и высокого качества при доступной цене. Поскольку гигантские универмаги вели все более и более "безликую торговлю со все меньшим и меньшим уровнем сервиса, Вернон выработала в качестве конкурентоспособной стратегии: постараться сделать работу своей фирмы все более адресной и все более добротной. И это сработало. Верной персонифицировала, сделала личностной самую безличностную форму торговли – почтовые посылки. Одним из способов, которым она достигла этого (спасибо за подсказку ее «внутреннему голосу»), было – обратиться к потребителю, который хочет соответствующее обслуживание, качество и уникальные персональные изделия. Последним пунктом этой «персональной» стратегии была идея назвать бизнес и каталоги по имени хозяйки и ее родного города. Это придало ее каталогам и компании ощущение личности, что было немаловажным для заказчиков, утомленных контактами с безликими корпорациями и таинственными аббревиатурами.

Вернон все еще читает каждое слово заявки на каждом новом каталоге и по-прежнему собственноручно пишет заключительное одобрение на каждой позиции заказа но каталогу. Ее знаменитая гарантия возврата денег еще в девяностых годах пополнилась предложением заказчику выбрать форму обслуживания: как будет для него удобнее оформить заказ – но телефону, факсу или связаться по почте, учитывая, что фирма работает 21 часа в сутки, 7 дней в неделю и 365 дней в году. «Lillian Vernon Corporation» стала акционерным обществом в 1987 году, когда Лилиан продала 31 процент имущества фирмы на 28 миллионов долларов. Какую-то часть этих денег она использовала, чтобы открыть современный, площадью 486000 квадратных футов, Национальный дистрибьюторский центр в Вирджинии-Бич, штат Вирджиния. В 1990 году Ассоциацией торговли по каталогам «Lillian Vernon Corporation» была названа «Каталогом года». В 1991 году Вернон открыла свой первый склад, специализирующийся на продаже излишков устарелых товаров, в пригороде Вашингтона, округ Колумбия, чтобы торговать уцененными изделиями. Успех этого подхода был настолько ошеломляющ, что теперь у нее шесть таких складов, стратегически расположенных по Восточному побережью. К 1993 году фирма издала восемнадцать каталогов, включая новый набор товаров на рынке «Дети Лилли», предназначенный для малышей. Персонализация была ее особенной силой с самого начала, приведшей фирму к лидерству в сфере продажи персонифицированных товаров в стране. Фирма отправила более трех миллионов персонифицированных изделий в 1993 году, и институт Гэллапа зарегистроировал «Lillian Vernon» как одну из самых общеизвестных в Соединенных Штатах компаний, занимающихся торговлей по каталогам, установив, что ее марка известна более тридцати миллионам взрослых.

Вернон все еще интенсивно путешествует по делам компании и запускает более 1100 новых изделий ежегодно. Между 1988 и 1993 годами фирма отправила по почте более 472 миллионов каталогов, представляющих 65 миллионов изделий. Доказательством уникальности подхода Лилиан к изделиям может послужить следующий факт: с момента введения рождественских персонифицированных украшений в 1968 году было продано по почте 65 миллионов подарков. Эта не боящаяся конкуренции предпринимательница добилась выдающегося успеха в области, где традиционно доминировали мужчины. Она останется в истории как одна из женщин-лидеров системы заказов товара по почте, занимающей достойное место рядом с Ричардом Шерзом и А. Монтгомери Бардом. Эта внутренне убежденная предпринимательница начала с мечтаний и закончила империей. Ее невероятный успех – свидетельство того, как женская интуиция, работавшая постоянно на пределе, нашла выход и обеспечила заказчиков уникальными изделиями, дополнив свою деятельность главной особенностью – адресным обслуживанием. Индустрия каталогов стала всесторонней, охватившей самые разные виды товаров, с новыми каталогами, появляющимися ежемесячно, но никто не оказался способен ниспровергнуть Вернон с ее доминирующей позиции лидерства, возглавляющей данную сферу.

Вернон Лилиан – типичная представительница независимого прометеевского духа, который является архетипом для классического варианта предпринимательниц. Она внутренне убежденная женщина с независимым характером. Она использует свою интуицию, чтобы принимать все важные решения в жизни. С самого начала Лилиан неизменно использует свой «золотой внутренний голос», когда принимает наиболее важные решения в делах фирмы, часто к огорчению более молодых деловых дипломированных специалистов, выпускников школ бизнеса, которых нанимает в качестве средних менеджеров. В первый раз она была убеждена, что «удача» сыграла слишком важную роль в ее успехе. Затем она пришла к выводу, что статистическая вероятность не имеет отношения к ее «везению», намного больше при выборе конкретного изделия значат интуитивный и личностный факторы, опирающиеся на остроту интуиции и проницательность при разработке программы. Она утверждает, что ее успех обязан «неустанным усилиям и достижению» (звучит как цитата из Эн Рэнд). Это было действительно основано на ее проницательности в деловом смысле и стремлении к качественному превосходству. Вер-нон настаивает, что ее успех основан на инстинкте, а не на маркетинговых исследованиях. И – на уверенности в себе и чутье, оправдывающем готовность к предпринимательскому риску, столь важному факторе в успехе Верной. Ее замечание «Я никогда не продаю того, что не захотела бы иметь в моем собственном доме» – доказательство той самой уверенности в себе и уважения к себе.

Как лидер и босс Верной жестка, но справедлива. Она уверена в себе и откровенна, то есть из тех, кто всегда говорит прямо все, что чувствует. Она – мощная индивидуальность из народа, которая использует личностные черты экстраверта как актив в разговоре с каждым, кто готов слушать о ее выборе изделия. Нетерпеливость и сложность характера Верной – свойства, которые помогают ей в вечно движущемся бизнесе торговли но каталогам. Вернон – классический тип прометеевского характера, экстраверт, интуитивно-рациональный оцениватель по таблице индивидуальных типов Майерс-Бриггс. Она соответствует этому типу и в том, как выискивает любые возможности в жизни, и в том, насколько высока у нее готовность идти на риск только под воздействием врожденного дара воображения. Этот тип – архитекторы изменений в мире. Верной наделена видением, позволяющим видеть перспективу, с постоянной концентрацией мышления на возможностях, а не на обязанности. Она – женщина макровидения, которая видит положительные стороны и игнорирует негативные. Больше, чем кто-либо другой, она – внутренне убежденная, независимая женщина, которая всегда знает, куда она идет, и использует свою собственную, а не чужую энергию, направленную на реализацию мечтаний.

Вернон вышла замуж за Сэма Хохберга, уйдя из Нью-йоркского университета в 1950 году. Когда она забеременела, то решила стать работающей полную рабочую неделю матерью, пополняя семейный бюджет доходами от домашнего бизнеса. «Нам частенько не хватало на жизнь.., иметь квартиру, иметь ребенка, иметь автомобиль. Конечно, я хотела бы, чтобы мне оказали помощь по дому, но ничего не оставалось делать, кроме как идти работать»". Вернон рассчитывала стать легендой почтовой торговли еще при жизни: "Однажды я проснулась и сказала себе:

«У меня бизнес на 130 миллионов долларов». Когда обсуждались возможности начать бизнес вне дома, она отвечала: «По-моему, в наши дни очень нереспектабельно для женщин работать. Так что я пришла к выводу, что заказы товаров но почте – это замечательная вещь, благодаря которой я могу вроде бы что-то делать вне дома, не покидая его, менять пеленки и делать все остальное».

Аналогичный подход в подобных ситуациях использовали Маргарет Тэтчер, Голда Меир и Эсти Лаудер. Она решила вырастить своих детей, не отрываясь от карьеры, хотя в ее случае семья была на нервом месте в жизни, а бизнес оставался вспомогательным средством. Вернон сумела справиться с обеими задачами, но не без потерь. Ее первый брак стал жертвой попыток делать все одновременно. У Хохбергов уже было два мальчика, Дэвид и Фред, когда они с Сэмом развелись в 1969 году. В 1986 году в интервью «USA Weekend» она сказала: «Я действительно любила моего первого мужа. Если бы мы не работали вместе, то думаю, что мы были бы, вероятно, все еще женаты». Похоже, что оба сына Вернон пережили это событие достаточно спокойно. Вернон активно путешествовала вместе с Дэвидом и Фредом Хохбергами как деловыми партнерами. Фред, законный наследник, покинул бизнес в 1993 году, чтобы попытаться найти себя в политике, оставив своего младшего брата, Дэвида в качестве управляющего связями компании. Но, очевидно, у него так и не возникло стремления руководить фирмой, как у его брата Фреда.

Верном вышла замуж за Роберта Каца в 1970 году, и это замужество продержалось вплоть до 1990 года. Когда она развелась с Кацем, то, очевидно, пришла к выводу, что компания обречена остаться ее страстью на всю жизнь и заменила свое имя Лилиан Кац на Лилиан Верной. Создается впечатление, что Верной решила считать свою компанию самым важным явлением в ее жизни, намного серьезнее, чем все другие отношения, и теперь основатель и компания неотделимы друг от друга как по названию, так и по духу. События в ее профессиональной и личной жизни удивительно совпадали но времени: два брака и рождение двух сыновей протекали в то же время, что и создание лидирующей компании в бизнесе торговли по почте. Разумеется, семья в то время, когда Верной исполняла тройную роль матери, жены и руководителя, пострадала. Никто не может служить двум господам сразу. Лилиан Вер-нон, кажется, была одной из тех удачливых женщин, которые вырастили одновременно и семью, и бизнес. Большинству других женщин не так повезло.

Вернон и ее еврейская семья были вынуждены бежать из антисемитской Германии в середине тридцатых и устроиться в Голландии незадолго до окончательного переезда на постоянное жительство в Нью-Йорк в 1937 году. Похоже, что это было более серьезным кризисом для ее родителей, чем для самой Лилиан, но при более близком рассмотрении всегда оказывается, что такие драматические изменения в период жизни, когда происходит становление характера молодой девушки, очень травматичны. Молодая Лилиан подверглась серьезному испытанию, вынужденная изучить два новых языка, две новые культуры и потеряв друзей и знакомое окружение в очень впечатлительном возрасте. Переезд из Германии в Голландию, а затем в Америку длился в то время, когда Лилиан находилась в возрасте между четырьмя и десятью годами. Такая перемена мест проживания в важнейший период, связанный с развитием будущего характера ребенка, запечатлевает в его душе необычные способности на всю оставшуюся жизнь. Лилиан столкнулась с неизвестным и иностранным окружением, научилась справляться с неведомым и вооружилась умением обеспечивать себя, когда судьба предоставила ей возможность быть первопроходцем. Вер-нон научилась выживать в новых культурах, с чужим языком и в незнакомых школах. Бессознательно она восприняла самое важное качество, необходимое для всех новаторов и предпринимателей: умение побеждать в ситуациях, насыщенных неопределенностью. Эти детские переживания, конечно, ощущались как отрицательные в то время, но в конечном счете именно они вооружили Вернон мощной силой характера после ее взросления. Ранние переезды с места на место дали Верной неоценимый опыт приспособления, что оказалось незаменимым благом, когда она начала сталкиваться с кризисами фактически каждый день при разработке своей компании.

Вернон был подростком, когда се старший брат, Фред, был убит во Второй мировой войне. Она никогда не говорит об этом трагическом случае (убедительное свидетельство, что это все еще болезненная память для нее). Такие переживания уже отмечались как возможный прогноз пли потенциальная основа великого достижения. Как уже говорилось ранее в этой работе, Илья Пригожин указывает, что мы достигаем «бифуркационной точки» в любом великом кризисе и затем развиваемся к более высокому состоянию, чем предыдущее. Он утверждает: «Множество систем, которые кажутся грандиозными провалами – на самом деле оказываются предвестниками грандиозных прорывов». Вполне возможно, что часть огромной целеустремленности и сосредоточенности Вернон на успехе были обусловлены и ее переездами в детстве из одной страны в другую, и преждевременной гибелью ее брата. Исследование мужских и женских творческих провидцев указывает, что у большинства из них наиболее важным периодом жизни для формирования личностного поведения является возраст между пятью и двенадцатью годами. Это именно тот период, в течение которого Вернон столкнулась с травматическим переживанием переезда из Германии в Голландию, а затем в Соединенные Штаты. Она пережила этот удар, но ее бесстрашная личность и страстное стремление к совершенствованию тоже должны были исходить из ее ранних переживаний психических травм и неупорядоченности жизни.

Эта внутренне убежденная предпринимательница – реализовавшая себя деловая женщина, которая использовала предприимчивый капиталистический дух, чтобы проделать свой путь к вершине делового мира. Собственная тщательно разработанная формула Верной для достижения успеха зиждется на десяти следующих постулатах.

ПОСТУЛАТЫ ДОСТИЖЕНИЯ УСПЕХА ЛИЛИАН

1. Выделяй время для самой себя и своей семьи.

2. Окружай себя по возможности самыми лучшими людьми.

3. Будь открыта для новых идей и лучших способов делать дела.

4. Будь готова идти на риск.

5. Полюби то, что делаешь, и полюби то, что продаешь.

6. Не останавливайся на своих ошибках или опозданиях – но вместо этого изучи их и вырасти на их опыте, а затем двигайся дальше. Никогда не позволяй своим ошибкам привести тебя к поражению или обескуражить.

7. Не пытайся делать все сама – поручай другим!

8. Не расти слишком быстро, не обеспечив наличия надлежащих систем и людей на местах, чтобы обратиться к ним.

9. Не бойся компьютерных технологий, если они могут помочь сделать твой бизнес более эффективным.

10. Не трать денег больше, чем предусмотрено реальным бюджетом, и придерживайся его. Держи свои долги под контролем.

Лилиан Верной продает 90 процентов своих изделий женщинам, что в 1993 году составляло 35000 заказов ежедневно. Она торгует подарками, домашней утварью, предметами для садоводства, декоративными и детскими изделиями, перечисленными в двадцати различных каталогах. Более 141 миллиона этих каталогов были отправлены по почте заказчикам только в течение 1993 года. Ее уникальный стиль убежденности и независимости, возникший в результате трудной работы и настойчивости, сделал это возможным. Доказательство ее уверенности в себе – предложение Верной полного возврата денег любому неудовлетворенному заказчику в течение десяти лет. Это ее способ показать, что качество всегда гарантируется в «Lillian Vernon». Подобная идея могла возникнуть только у предпринимателя, который обладает нерушимой уверенностью в своем изделии и своих способностях. Вы никогда не найдете такой программы в официальной организации, потому что она не имеет такой веры ни в себя, ни в свое изделие. Это тот самый стиль, который сделал Лилиан Верной лидером бизнеса.

Реализовавшая себя предпринимательница, Лилиан Верной была отмечена пятью почетными докторскими степенями, обусловленными ее феноменальным успехом в мире бизнеса. Ее прометеевский дух – вот что привело се к таким величественным высотам. Она первая готова признать, что никак не представляла себе такого успеха в 1951 году, устроившись за своим кухонным столом и пытаясь добыть денег для семьи. Она имела мечту и добилась выдающегося успеха в ее осуществлении. Капиталовложения Верной в 1993 году, сделанные в ее компании, дают некоторое представление о том, как те, кто преследуют свою мечту, могут быть вознаграждены. Чистая стоимость основного состояния Вернон в ценах 1993 года на бирже составила 100 миллионов долларов. Не так уж плохо для «маменькиных» попыток создать новую компанию, предназначенную для того, чтобы добыть прибавку к жалованью мужа и при этом делать всю работу по дому. Верной использовала свое интуитивное видение того, что хотели бы покупать женщины среднего достатка, предлагая им уникальные изделия, которые не могли быть предложены конкурентами, а затем добив их неслыханной 100-процентной гарантией. Когда это объединяется с предпринимательским чутьем, становится ясно, что перед нами истинно творческий гений. Лилиан Вернон – квинтэссенция образца для подражания для любой молодой женщины, стремящейся чего-то достигнуть в этом динамическом мире.

ОПРА ВИНФРИ: УБЕДИТЕЛЬНАЯ ВДОХНОВЕННОСТЬ

Опра Винфри – «каждая женщина». Она обладает той уникальной личностью, которая привлекает к себе мужчин и женщин всех вероисповеданий, рас, наций и возрастов. Восьмидесятилетние бабушки любят и боготворят ее, в то время как их пятидесятилетние дочери – ежедневно блаженствуют от «Терапевтического часа Опры Викфри». Она – героиня и наставница тридцатилетних с их проблемами брака и лишнего веса. Мужья и отцы настраивают получше телевизоры, чтобы получить консультацию относительно семейных проблем и отношений дома и на работе. Жертвы насилия и оскорблений идентифицируют себя с Опрой как с человеком, который сам когда-то столкнулся с этими проблемами и, преодолев их, устремился к самой вершине. Она – их кумир и образец для подражания. Женщины в свои двадцать восхищаются ее способностью с уверенностью смягчать спорные вопросы. Она – совершенный наставник для черных подростков, которые видят в ней самый лучший образец для подражания на пути к успеху. Ее аудитория не имеет никаких границ, ни этнических, ни половых; ни образовательного, ни возрастного ценза. Каждый день приблизительно четырнадцать миллионов зрителей настраиваются на просмотр «Шоу Опры Винфри», это на целых 55 процентов больше зрителей, чем у ближайшего конкурента. Ее смотрят и слушают в 99 процентах домов Америки и в шестидесяти четырех странах, обеспечивающих поступление 170 миллионов долларов ежегодно. Рейтинг Винфри выше, чем у всех трех программ, работающих утром, вместе взятых. Это – ее сила.

Подруга Винфри, Майя Анджелоу, называет ее «самым доступным и честным психиатром Америки». Анджелоу обрисовывает Винфри как человека, обладающего качествами, наиболее характерными для всех творческих гениев, «Она смело идет там, где боязливый не осмелится и ступить… Она – одна из тех, кто прокладывает нам дорогу». Способность Винфри смело идти там, где другие боятся шагнуть – почти мистическая. Она интуитивно знает уязвимое место каждого и имеет уникальную способность выявлять то, что аудитория действительно хочет услышать об этом человеке. Она обладает способностью и терпением слушать внимательно «садистов, изуверов и наемных убийц» без осуждения или выражения собственного эмоционального отношения.

Винфри обладает уникальной способностью общаться без монотонности, щекотать не причиняя неприятности, вызывать стремление к чему-то без морализирования и обучать без проповедей. Только Опра могла бы спросить звезду кинофильмов «для взрослых» в своем шоу: «Вы никогда не возбуждаетесь на съемках?» – и получить полное одобрение аудитории. Харизма и чувствительность Винфри заразительны. Эта способность позволяет ей с успехом вести шоу, имея дело с объектами, которые были бы запретны в другом месте. В одном шоу, рассматривая коллекцию пенисов различных размеров, она выпалила:

«Отнеси один побольше домой маме». Представьте себе что-либо подобное у Кэти Ли или Фила Донахью. Откровенность и искренность Винфри – уникальные качества для ее профессии, которая обычно не требует и не поддерживает таких качеств. Ее умение вжиться в образ собеседника, разговаривая с ним перед аудиторией зрителей, позволяет ей задавать такие вопросы, которые другие не стали бы даже рассматривать.

Власть Винфри в ее телепередаче такова, что она может обеспечивать успех автору за один только вечер, как это было сделано ею с Марианной Уильямсон и ее книгой «Возвращение в любовь» (1992). Во вторник, 4 февраля 1992 года, Уильямсон появилась в шоу Винфри. Уже в среду, только за один день, было продано тридцать пять тысяч экземпляров книги. В течение восьми дней, по словам издателя, были проданы оставшиеся три сотни тысяч экземпляров, то есть весь тираж книги, в результате только одного появления автора на телевидении. Это беспрецедентный случай в истории книжного бизнеса, где в среднем книга в твердой обложке распродается в количестве не более десяти тысяч экземпляров. В июле 1993 появление Дипака Чопры привело к подобному результату, оказав влияние на продажу его новой книги «Тело вне возраста, разум вне времени».

В состав зрителей «Шоу Опры» входят проститутки, ждущие утешения, занудные домохозяйки и верные жены, жаждущие знаний и волнений, старые леди в домах для престарелых, надеющиеся на щекотание нервов, строители и рабочие, интересующиеся знакомствами с женщинами, одинокие разведенные супруги, ищущие будущих сожителей, женщины, злоупотребляющие алкоголем, в поисках выхода из положения, гомосексуалисты и лесбиянки, нуждающиеся в понимании, и интеллигенция, охотящаяся за информацией. Ни одно другое шоу не имеет такого широкого спектра интересов и зрителей. Только Винфри оказалась способной тянуть подобную махину. Она самостоятельно изменила мир телевизионных ток-шоу сильнее, чем кто либо другой в истории. Исходя из этих и других ее уникальных способностей, ее можно квалифицировать как творческую натуру.

Опра Винфри – первая женщина в истории, которая имела и постоянно вела свое собственное ток-шоу. В 1988 году Международное радио и телевизионное общество присудило ей подавляющим числом голосов звание «Телекомментатор года» – самой молодой телеведущей и первой афроамериканке, получавшей когда-либо в истории подобную награду в двадцать пять лет. «Good Housekeeping» в 1992 году, по числу голосов при определении «Самой восхитительной женщины», поставил Винфри третьей, сразу за Барбарой Буш и матерью Терезой. В 1993 году одна фирма авиационных исследований опрашивала группы пассажиров: с кем из известных личностей они хотели бы разделить место в самолете. По большинству голосов Винфри оценивалась как номер один, опережая президента или Хиллари Клинтон, Арнольда Шварценеггера, Росс Перо и других знаменитостей. (Только Мадонна захотела сидеть рядом с Борисом Ельциным, который даже не говорит по-английски.) В 1993 году Винфри получила приз за «обогащение оборвыша», премия Горацио Элджера. «Washington Post» подводит итог мистичности Опры: «Это явление не может быть объяснено обычными словами, вроде харизмы или сияния звезды. Происходит нечто более глубокое!»

Винфри родилась 26 января 1954 года в Костюшко, штат Миссисипи, первой из трех внебрачных детей ее матери, Верниты, которой в это время было всего лишь восемнадцать лет. Имя, которое намеревались ей дать родители, было достаточно обыкновенным – Орпа (Orpah), как звали невестку библейской героини Руфь, но акушерка по невнимательности поменяла местами две буквы в свидетельстве о рождении девочки, и теперь она обладательница самого оригинального в мире имени. Во время рождения Опры ее отец, Верной Винфри, был в армии вдали от родины па военно-морской базе. Ее мать переехала в Милуоки, чтобы устроиться на работу уборщицей, оставив Опру на ферме под надзором бабушки по матери, воспитывавшей ее в строгости. Опра называла свою бабушку «мамой», поскольку пожилая женщина была единственной реальной матерью, которую она знала. Бабушка стала для Опры первым настоящим образцом для подражания в жизни.

В раннем детстве Опра несколько лет не слышала ничего о ботинках. Не имела она и платья, получив его впервые для посещения школы. Изолированная ферма вынуждала Опру придумывать и создавать себе собственные развлечения. Она подружилась с домашними животными и находила утешение в книгах. Не было у них никакого телевидения и, по словам Винфри, бабушка сделала ей один из самых ценных подарков, которые она когда-либо получала, обучив ее читать и писать в возрасте двух с половиной лет. Этот преждевременно развитой ребенок произнес свою первую речь даже еще раньше, обратившись к прихожанам сельской церкви на тему «Иисус вознесся в День Пасхи». Церковный приход охватило благоговение, а многие подумали, что на нее снизошел дух божий. Этот ранний успех не забылся впечатлительной Опрой. Ее уважение к себе формировалось при сильной положительной поддержке, особенно со стороны взрослых. Этот необычный случай возбудил ее первые мечты о том, чтобы стать миссионером или проповедником. Позднее преподаватель четвертого класса, миссис Денвере (ранний образец для подражания), воодушевила ее на идею стать преподавателем.

Винфри рассказывала: «Я выросла, полюбив книги…. Это было средством убежать в жизнь другого человека». Когда бабушка отдала Опру в детский сад, она старательно написала заявление преподавателю подготовительного класса с недвусмысленной просьбой перевести ее сразу в первый класс. Удивленный преподаватель перевел ее. Проучившись этот академический год, Опра проскочила сразу в третий класс. Это было ранним признаком огромного потенциала бедной одинокой девушки с берегов Миссисипи. Опра вспоминает свою строгую бабушку как свой первый значительный образец для подражания: «Я – ну, то, чем я являюсь сегодня – результат трудов моей бабушки: моя сила, мой образ мышления, все, абсолютно все это у меня уже было в шестилетнем возрасте. В основном я ничем не отличаюсь теперь от того, чем я была, когда мне исполнилось шесть лет».

Мать Опры послала за нею, чтобы забрать в гетто Милуоки, где жила со сводными братом и сестрой Опры. Девочка продолжала публично выступать, участвовать в поэтических конкурсах в негритянских общественных клубах и на церковных собраниях, где прослыла как «наш маленький оратор». Эти переживания вполне могли оставить неизгладимый след в психике молоденькой девушки, пытающейся найти пути к лучшему миру. Она говорила в интервью Лин Торнаби из «Woman's Day»: «Я не знаю почему, но где-то в глубине души я всегда знала, что когда-нибудь сумею стать именно тем, чем я стала». (Это ощущение обнаруживается у многих одаренных людей.) Винфри провела еще два года с матерью прежде, чем получила приглашение на юг страны в Нэшвилл, чтобы жить там со своим недавно женившемся отцом. Эта амбициозная молодая девушка продолжала еще погружаться в мечты о чудесных странах, вычитанных из книг. Она рассказывала «Good Housekeeping» в 1991 году: «Книги показали мне, что в жизни бывают разные возможности, что на свете есть люди, подобно мне живущие в мире, и что я могла бы не только стремиться, но и достигнуть такого. Чтение давало мне надежду. Для меня это было как приоткрытая дверь». О своей жизни в Милуоки она сказала: «Я предпочитала прятаться в туалете и читать с фонариком. Что ж поделать, другие смеялись надо мной, думая, что я пытаюсь стать „кем-то“. А я уже была». В двенадцатилетнем возрасте ей заплатили 500 долларов за выступление в церкви. Той же ночью она заявила своему отцу, что хотела бы оплатить свое проживание, получая плату за то, что будет вести беседы, и добавила: «Я сказала тогда моему папочке, что рассчитываю быть очень известной». Опра начала вести дневник, чтобы записывать свои мечтания.

Мать Опры имела законное право на ее опеку, поэтому, когда наконец вышла замуж, заставила дочь покинуть отца и переехать жить в Милуоки с ее новой семьей. Гетто Милуоки было пропитано трагедиями. Опру в девятилетнем возрасте изнасиловал ее девятнадцатилетний кузен. Он купил ей мороженое в качестве взятки за ее молчание. Потом два других родственника мучили ее сексуальными домогательствами. Винфри потерпела неудачу на одном из своих ранних шоу, когда вспомнила это раннее сексуальное преступление в разговоре с одним из ее гостей, у которого был подобный опыт в жизни. Мужчины в жизни Опры, на которых ей вроде можно было бы положиться, были именно те, кто пытался воспользоваться ею, приучая ее к вину и беспорядку. К тому же она была «бродяжничающим» ребенком без корней, которые могли бы дать ей стабильность. Опра провела шесть лет на Миссисипи с бабушкой, два года в Милуоки с матерью, два года в Нэшвилле с отцом и вновь год в Милуоки с матерью. Теперь ей предстояло провести следующие пять лет в Нэшвилле, где ее настойчивый и дисциплинированный отец должен будет заняться ее воспитанием, в котором она очень нуждалась.

В тринадцатилетнем возрасте в Милуоки Опра стала преступницей. Отсутствие родительского присмотра и руководства принесло свои плоды. Она взбунтовалась, украла деньги у матери и убежала из дома. Она наткнулась на выходящего из лимузина Арета Франклина и убедила певца, что ее бросили и теперь ей необходимо «всего лишь сотня долларов, чтобы вернуться домой в штат Огайо» (Уолдрон, 1987). Ее ораторские способности, которые были предназначены делать миллионы, принесли ей деньги, разлетевшиеся в течение трех дней в гостинице Милуо-XX. Когда деньги кончились, она пошла к своему священнику. Он отвел Опру домой к разгневанной матери, которая послала ее в центр для содержания подростков. Там для Опры сложилось все чрезвычайно удачно: не было свободных мест и ее послали жить опять к ее отцу и мачехе, Зельме, в Нэшвилл.

" Опра поселилась в Нэшвилле в четырнадцатилетнем возрасте. В это время она была уже беременной. Ребенок уродился недоношенным и умер вскоре после родов. Винфри говорила Ренди Бэннер из «New-York Daily News» (7 сентября 1986): «Мой отец буквально спас мне жизнь».

Верной Винфри работал в то время парикмахером и был Представительным членом общины и муниципалитета Нэшаилла. Винфри рассказывала «Good Housekeeping»: «Мой отец просто перевернул мою жизнь, утверждая, что я больше, чем была на самом деле, и свято веря, что я могла бы быть еще больше. Его любовь к учебе показала мне правильный путь». Верной настаивал, чтобы Опра каждый день добавляла пять новых слов к своему словарю или она останется без обеда. Всегда талантливая, Опра стала настоящим студентом. В пятнадцать лет ее отобрали по конкурсу выступать в Калифорнии с церковными группами, и после просмотра парада голливудских звезд она сказала: «Когда-нибудь в один прекрасный день я помещу мою собственную звезду среди этих звезд» (Уолдрон, 1987). Начиная с той поездки, Опра председательствует в совете средней школы, участвует в драматическом клубе и заметно проявляет себя как в ораторском искусстве, так и в диспутах. В шестнадцать лет она выигрывает соревнование по ораторскому искусству клуба «Elks Club», что обеспечивало ей право на обучение в университете штата Теннесси. Она была приглашена в Белый дом президентом Никсоном как представитель молодежи Нэшвилла и представляла Восточную возвышенность как «Выдающийся американский подросток». Винфри позднее скажет об этом как о результате влияния на нее отца, которое переделало ее: «Это все из-за него. Из-за него и то, что я там, где я есть сегодня».

Тогда же Винфри начала прорываться в карьеру шоу-бизнеса. Она была коронована как «Мисс предотвращение пожара» радиостанцией WVOL в семнадцатилетнем возрасте. Она была первой темнокожей, выигравшей это соревнование. Диск-жокей станции, Джон Гейдельберг, отметил ее способности и нанял на работу на время ее обучения в старших классах средней школы читать по выходным передачи последних новостей. Она хорошо справлялась с работой и получала сто долларов в неделю. Наконец-то ораторские способности Винфри стали оплачиваться. В семнадцатилетнем возрасте «наш маленький оратор» был послан в университет Стенфорда для победной драматической интерпретации «Джубили».

Винфри была названа «Мисс Черный Нэшвилл» и «Мисс Теннесси» как первокурсница в штате Теннесси, где она специализировалась в ораторском искусстве и драме. В 1971 году она участвовала в конкурсе «Мисс Черная Америка», выйдя на карнавальное шествие. Затем наступил ее первый большой перерыв, когда местная телевизионная станция Си-Би-Эс предложила ей работу. Она дважды отклоняла предложение, пока ее преподаватель ораторского искусства не напомнил ей, что после такого предложения работы на телевидении Си-Би-Эс многие были вынуждены пойти учиться в колледж. Она поступила работать на время второго года обучения и стала первой черной женщиной – помощником комментатора вечерних новостей Нэшвилла. Ей в это время было только девятнадцать. В своем неподражаемом стиле она сказала «Cosmopolitan» в 1986 году: «Конечно, я была символом. Но, дорогуша, я была символом счастья!»

В первые дни своей работы в телевизионных новостях Винфри до смерти перепугалась. Она повторяла себе: «Я буду только притворяться, что я – Барбара Уолтере», и это сработало. Уолтере стала ее профессиональным руководителем. Отец Винфри, однако, был все еще главным в ее жизни и строго требовал дисциплинированности. Винфри вспоминала позднее: «Я была единственным комментирующим диктором новостей в стране, которого должны была выключать до полуночи». Однако она получала 15000 долларов в год, оставаясь еще студенткой колледжа. Винфри стала эффективным репортером и была так же искренна тогда, как и теперь. Когда ей поручали делать сюжет в сегрегационном районе города, она шла знакомиться с владельцем магазина только для того, чтобы услышать при встрече: «Мы не обмениваемся рукопожатиями с ниггерами, убирайтесь отсюда!». Ответ Винфри звучал: «Держу пари, что ниггеры останутся довольны». До окончания колледжа в 1976 году Винфри предложили очень хороший шанс быть репортером Балтимора и вторым диктором шестичасовых новостей на WJZ телевидении. Винфри приняла предложение и была на пути к большим временам.

Опра начала свою новую работу в филиале Эй-Би-Си в Балтиморе в апреле, в День дураков в 1976 году. В двадцать два года она стала первой женщиной-комментатором телевизионной станции Балтимора. У руководства станции были собственные идеи относительно соответствующего имиджа для Винфри. Они попробовали новую прическу и одежду, объяснив: «Ваши волосы слишком грубы, ваш нос слишком широк, а ваш подбородок слишком великоват». Когда у нее выпали почти все волосы – сильная реакция на химикалии красителя, – Винфри была убита. Никогда не искавшая слов за пазухой, Винфри сказала: «Очень трудно узнать себя, когда ты – лысая». Для утешения она стала много есть и проводила массу времени в одиночестве. В целом все ее переживания оказались способом открыть саму себя. Винфри осознала наконец, что не смогла бы быть очередной Дайаной Росс (Росс была ее предметом обожания в шоу-бизнесе в течение ряда лет): «Мои бедра никогда не будут подобны бедрам Дайаны Росс, и лучше мне быть только Опрой».

Сила Опры всегда была в ее уникальной способности к эмпатии, умению чувствовать своего собеседника, слиться с ним воедино. Сообщая о каких-либо трагических, эмоционально потрясающих новостях, она часто должна была с трудом сдерживать слезы. Руководство телевизионной станции потребовало, чтобы она сделалась жестче. Ее сила стала ее слабостью – так происходит с каждым, хотя многие об этом даже не догадываются. Сверхчувствительность – слабость Винфри, и ее хрупкость препятствовала ее усилиям стать жестким репортером новостей. Большая удача для зрителей всей Америки, что она так никогда и не смогла изменить свой стиль.

Руководство станции было недовольно выполнением ее служебных обязанностей. Винфри вклинивалась со своими сюжетами в вечерние одночасовые новости, как ее кумир Барбара Уолтере. Создается впечатление, что это было самым мрачным периодом в жизни Винфри. Работа не получалась. Опра уже совершенно не подходила для ведения службы новостей. Через девять месяцев Винфри уволили с этой работы. Затем ее назначили вести утренние радиопередачи новостей и «заставки» для программы «Доброе утро, Америка» Эй-Би-Си. Ее непосредственная убежденность в своей избранности затрудняла подачу сообщений. Станция решила попробовать ее в качестве помощника Ричарда Шера в передаче «Говорит Балтимор» – утреннее ток-шоу, сделанное по рецептам модных шоу Региса и Кэти Ли. В конце своего первого рабочего дня Винфри сказала: «Я вышла из эфира, и я знала, что это было то, о чем я мечтала, что предполагала делать. Такое чувство, словно начала дышать. Это было абсолютно естественным состоянием для меня». В течение последующих семи лет Винфри и Шер затрагивали самые разные темы в диапазоне от разводов до детского воспитания, от сиамских близнецов до деятельности ку-клукс-клана. Шоу имело грандиозный успех. К сожалению, личная жизнь Винфри не клеилась. В этом был полный разгром. Винфри даже дошла до того, что покушалась на самоубийство. Однако двенадцать городов превозносили шоу «Говорит Балтимор», подняв его рейтинг выше, чем рейтинг «Шоу Фила Донахью». Это побудило Чикагский филиал радиовещательной корпорации Эй-Би-Си, WLS-TV, обратить на них внимание.

Деннис Свэнсон из WLS пригласил и Опру и ее продюсера целиком вести «Дополуденные чикагские новости», которые занимали в последнее время конечные позиции по рейтингу. «В самый первый день в Чикаго, 4 сентября 1983 года, я обошла пешком весь этот город, побродила по улицам – господи, как будто корни увидела, родину почувствовала. Я точно знала: это все мое, и я принадлежу этому городу». Честная до грубости, Винфри спросила Свэнсона, не станет ли проблемой для «До-полуденных чикагских новостей» тот факт, что вести их будет чернокожий комментатор. Деннис сказал: «Я бы не стал беспокоиться, даже если бы ты оказалась зеленой. Все, что хочу – это добиться победы. Меня интересует в бизнесе только победа, и я хочу, чтобы тебя тоже интересовало только это». Винфри подписала четырехлетний контракт на 200000 долларов в год. Для нее наконец начались большие времена, хотя ей не было еще и тридцати.

Через месяц после дебюта Винфри в «Дополуденных чикагских новостях» с новой ведущей программа уже была отмечена самым высоким рейтингом за год. По стечению обстоятельств, Филу Донахью удалось именно в это время перевести свое шоу из Чикаго в Нью-Йорк, и разные знатоки умудрились упрекнуть Винфри. Она была более реалистична: «Дева Мария, а не я, двинула его туда». Донахью был известен как Мистер Мамочка дневного телевидения, и Винфри немедленно заменила его как Миссис Терапевт. Ее рейтинг на чикагском телевидении взлетает, подобно старту ракеты. «Variety» писало в это время: «Дополуденные чикагские новости» с новой ведущей, Опрой Винфри, повысив свой рейтинг и акции более чем на 50 процентов по сравнению с этими показателями год назад и продолжая развиваться, здорово опережают известное только в Нью-Йорке «Шоу Донахью».

В 1987 году журнал «People» писал: «У Опры сообразительность более быстрая, чем у любого другого на телевидении, да, включая Карсона и Леттермана». Винфри скоро становится лучшей подругой всех американских домохозяек. Ее шоу – сплошная загадка успеха. Сегодня, допустим, у нее в гостях Дэнни и Мэри Осмонд, а на завтра, пожалуйста, гомосексуалисты. Она объясняла свою способность внимательно выслушать точки зрения, полностью противоположные ее собственным, следующим образом: «Я не пытаюсь изменять людей. Я пытаюсь показать им, что они собой представляют». Она хотела быть преподавателем, когда училась в четвертом классе, и находила теперь утешение в том, что преподавала каждый день аудитории внимательных и заинтересованных слушателей по всей стране. «Я рассматривала свою работу на телевидении как возможность быть преподавателем и облегчать жизнь моим зрителям». Способность Винфри иметь дело с наркоманами и личностями с альтернативным образом жизни заставила ее понять: «Мы все отвечаем за самих себя, за наши победы и наши поражения». Винфри стала Каждой Женщиной. Она любила каждую минуту своих передач, и за это ее любили зрители.

Винфри продолжила набирать вес, который достиг 190 фунтов (около 76 кг). Это стало предметом обсуждения огромного числа программ, а ее вечно меняющиеся диеты стали самой злободневной темой. Отсутствие у нее постоянного любовника также стало «притчей во языцех». Она никогда не теряла чувства юмора при разговорах о своем весе или об отсутствии постоянной связи, однако в один прекрасный день не удержалась, сказав в эфир: «Господин законный муженек уже в пути, но он ведь, может, и из Африки не выбрался, погуливает». Винфри без особого смущения выносила свою личную жизнь на всеобщее рассмотрение как часть программы. Ее философия в обоих случаях была проста: «Мы продвигаемся к сути жизни, продвигаемся к абсолютному нутру». Большинство ведущих ток-шоу чопорны и благопристойны, ведут себя с неестественным формализмом. Винфри характеризует их как «ведущих самих себя». Она делает не так, но она реальна, естественна. Магическая сила Винфри – в ее грубой честности и из ряда вон выходящей искренности. Она не признает никаких размышлений о вопросе до его изложения. Этот подход не всегда безопасен, но дает уверенность в том, что будет интересно.

Две профессиональные руководительницы Винфри – Майя Анджелоу, автор книги «Я знаю, почему птица в клетке поет», и Барбара Уолтере, несравненный телевизионный репортер. Винфри вспоминает об Уолтере: «Я думаю, что без нее ни один из нас не был бы здесь. Она – первопроходец, и она проложила путь для всех нас». Винфри взяла интервью у обеих своих руководительниц и чувствовала неудобство, слыша одно и то же высказывание от каждой из них: «На самом деле я не хорошо отношусь к людям. Я – влюблена в них». «Newsweek» однажды сделал несколько критический обзор ее деятельности, рассчитанной на национальный охват, чем усилил рост ее карьеры. В статье она представлена как «почти две сотни фунтов откормленной черной женственности с Миссисипи – бесстыдная, приземленная, по-уличному изворотливая и душевная». Винфри не нравилось такое двойственное описание, но она признавала, что оно открыло для нее много дверей.

В 1985 году Квинси Джонс нашел Винфри, просматривая телевизионные программы в своем номере в гостинице Чикаго. Он снимал экранизацию «Багряного знамени» Алисы Уолкер и искал кого-нибудь на роль Софьи. Винфри не имела никакого актерского опыта, кроме как в драматическом кружке колледжа, но он выбрал ее для работы. Кинофильм был выпущен в декабре 1985 к неистовому восторгу зрителей. Работу Винфри приветствовал кинокритик Джин Сискел, который охарактеризовал ее исполнение как «шокирующе добротное». Далее он сказал:

«Она подчеркивает прежде всего непреклонную честность в роли этой отчаянной черной женщины». Адвокат Винфри вел переговоры с киностудиями Уорнеров, чтобы получить за ее участие как можно больше денег, но всегда искренняя Винфри заявила: «Джеф, я бы все равно сделала это просто так – пожалуйста, пожалуйста, не спрашивай их больше о деньгах!» Он сказал: «Однако, ты не делала этого бесплатно.» («Working Woman», 1992) За свою работу в кинофильме Винфри получила и «Осхара», и «Золотой Глобус» в номинации за лучшую женскую роль. Национальной ассоциации женщин в июне 1986 года ей также был присужден титул и приз «Достижение женщины» за ее чувственное исполнение роли. Успех Винфри привел ее к участию в съемках кинофильма «Сын индейца» Ричарда Райта в 1986 году. Снимали ее в роли матери героя, однако картина так и не получилась. Винфри признается, что ей было трудно идентифицировать себя с матерью, поскольку в ее тридцать два года у нее был слишком небольшой опыт подобных переживаний. Успех в кинематографе помог «Шоу Опры Винфри». Ее популярность подскочила до небес сразу после получения ею «Оскара» за исполнение женской роли в «Багряном знамени». 8 сентября 1986 года Кинг Уорлд включил «Шоу Опры Винфри» в свой синдикат, работающий на 138 городов. Это обещало в течение сезона 1987-88 гг, принести 125 миллионов долларов прибыли. Такой мгновенный поворот событий сделал Винфри самым высокооплачиваемым исполнителем в шоу-бизнесе. Она подписала новый, пятилетний контракт с Кингом Уорлдом в конце декабря 1986 года. К 1993 году шоу расширило свое влияние на беспрецедентное для Америки число – 198 рынков (99 процентов существующих в стране) и 64 иностранных рынка, включая Японию, Норвегию, Саудовскую Аравию, Новую Зеландию и Нидерланды.

Винфри стала деловым предпринимателем и владелицей крупного предприятия, когда в октябре 1988 года сформировала компанию «Нагро», названную ее именем, произнесенным наоборот (Опра-Oprah) и купила современную в 100000 квадратных футов (9000 кв. м) производственную студию в Чикаго, внеся 20 миллионов долларов инвестиций. Она была всего лишь третьей женщиной в истории, следующей за Мэри Пикфорд и Люсиль Болл, которая владела и постоянно вела свое собственное шоу. Винфри была первой афро-американкой, которая имела свою собственную производственную компанию в сфере развлечений. Она делает все свои шоу в этой студии, присоединяя их к различным телевизионным программам типа «Женщины Брюстер-плац». Производственная компания имеет внушительный список специальных документальных фильмов, запланированных для съемки в ближайшие годы. У Винфри в подчинении восемьдесят шесть сотрудников; она утверждает: «Я управляю компанией инстинктивно, я – инстинктивный игрок, инстинктивная актриса и использую свой инстинкт, чтобы выбирать правильное направление в бизнесе». Винфри подписывает каждый чек сама и управляет компанией, ограничив ее штат до предела.

К 1993 году прибыль на счет «Шоу Опры Винфри» повысились до 100 миллионов долларов, из которых Опре пришлось 52 миллиона долларов. Винфри сделала все свои действия в развлекательном бизнесе доходными и к 1992-93 годам, по данным «Forbes» (сентябрь 1993), получила в общей сложности 98 миллионов долларов прибыли. (Она опережает Стивена Спилберга на 26 миллионов долларов.) Винфри начинает работать в 6.00 утра с понедельника до среды, занимаясь в гимнастическом зале до начала подготовки записи на пленку в 9.00 утра. Она тратит час на деловые встречи перед второй записью на пленку в 11.00. Остаток дня отведен для встреч и обсуждения новых проектов. Во время уик-эндов она расслабляется на собственной в 160 акров ферме в штате Индиана, где рассматривает новые сценарии и отдыхает со Стедманом Грэхемом, ее другом на правах жениха. Она сделала телевизионный кинофильм в «Нагро», который был показан в ноябре 1993 года под названием «Здесь нет никаких детей» , с Опрой в главной роли, основанный на истории матери-одиночки, живущей в городе. Для средств информации она характеризовала себя в этой роли следующим образом: «Я – совершенный пример той бедняги, которая приехала из дерьма. Да, да, я имею в виду самое настоящее дерьмо, миссис Бездомная именно оттуда». Да, именно поэтому она полноправно вошла в эту книгу. Она начинала с нуля и произвела нечто замечательное.

Винфри как предпринимательница открыла ресторан в Чикаго с необычным названием «Эксцентрик» в 1991 году. Она постоянно занята оказанием милосердия пострадавшим детям и создает новые документальные фильмы для «Нагро», чтобы потом их показывать по телевидению. Непрерывная работа Винфри заполнена ее ежедневным шоу, которое теперь имеет самый высокий рейтинг в истории телевизионных ток-шоу, согласно оценкам Нильсена. Когда хорошо осведомленные телевизионные продюсеры обсуждают рейтинги, они часто вспоминают «эффект Опры». Ведущий «Си-Би-Эс Новостей»

Дэн Разер свидетельствовал огромное влияние Винфри на его ночные программы новостей: «Фактор Опры огромен… Приходится признать хотя бы такое положение любого комментатора в подобной ситуации: дайте мне Опру в качестве ведущей.., и я сумею победить для вас любого» («New-York Times», 1 июня, 1992).

Успех Винфри предоставил ей возможность покупать разные безделушки. Она стала миллионером в возрасте тридцати двух лет и купила себе в подарок на день рождения квартиру за 800000 долларов. Она стала самым высокооплачиваемым ведущим в шоу-бизнесе в 1987 году и купила себе ферму в сто шестьдесят акров в штате Индиана. В 1988 году Винфри основала свою собственную производственную компанию и открыла собственный ресторан в Чикаго. Несколько позднее она ни с того ни с сего купила ранчо в восемьдесят пять акров около склонов Теллурайд, штат Колорадо, включая находящийся рядом дом для гостей, на общую стоимость в 4,3 миллиона долларов. Среди других экстравагантных приобретений числятся реактивный самолет «Челленджер 601-3А» с бюджетом эксплуатационных расходов на 1,4 миллионов долларов, четыре коттеджа и строящийся особняк неподалеку от Санта-Фе, Нью-Мексико. Винфри – одна из самых удачливых деловых женщин в бизнесе развлечений, занимающая в истории равное место с Люсиль Болл и Мадонной. Как владелица «Нагро» она признает и допускает к делам только одного советника, своего пожизненного адвоката и партнера Джеффри Джэкобса. Джэкобс рассказывает: «Опра владеет своим собственным шоу и управляет своими собственными деньгами. Нет никаких советов директоров, никаких комитетов. Любое важное решение в конце концов принимает только она». Джэкобс говорит, что она все еще сама подписывает каждый чек и исполняет все рутинные должностные обязанности любого другого служащего крупной корпорации. То, что заставляет Винфри это делать, довольно похоже на поведение других женщин, списанных в этой книге. Им также требуется полный контроль, что и делает их истинными творческими гениями.

Винфри – очень экстравертна, интуитивна и эмоциональна. Она левша, что подтверждает преобладание у нее склонности к мышлению правым полушарием мозга. Обостренная чувствительность Винфри к тому, что люди думают (почти ясновидящая сила), позволяет ей всегда задавать нужные вопросы, помогающие получить наиболее важную и нужную информацию у ее собеседников. Эта уникальная способность сделала Винфри самой выдающейся ведущей ток-шоу в мире.

Винфри прекрасно осознает свое значение, очень находчива и самостоятельна, при этом не боится новых незнакомых ситуаций. Эти черты характера были сформированы ее ранними переездами с места на место и одиночеством. Постоянно повторяющиеся многократные переезды Винфри и внезапные переселения дают объяснение ее самостоятельности и гибкой находчивости. В течение шести лет она жила в сельской провинциальной среде, воспитываемая авторитарной бабушкой. Она была одинока и искала спасения в книгах. Именно книги сформировали у нее обостренное чувство приключений и макропредставления о жизни. Затем ее уверенность в себе и умение приспосабливаться оттачивались, когда ей приходилось сталкиваться с необходимость приноравливаться к различным новым культурам, школам, преподавателям и друзьям. Переезд из тихой сельской обители на ферме в гетто Милуоки было мучительным и плохим предзнаменованием. Винфри была предоставлена самой себе. Забота вообще не слишком нежной матери, которая чаще отсутствовала, чем приглядывала за дочерью, была минимальной. Винфри пробыла в Милуоки меньше двух лет, когда ее опять перевезли в восьмилетнем возрасте в Нэшвилл, под жесткую опеку волевого заботливого отца. Это испытание было полностью противоположным тому, что она испытала в Милуоки. Чуть позднее, также внезапно, меньше чем через год, Винфри был возвращена обратно в гетто Милуоки, где ее поджидали всевозможные несчастья, травмирующие психику девочки. После года издевательств взбунтовавшуюся Опру вновь переправили обратно в Нэшвилл, где ее отец и мачеха предоставили ей стабильность и покой, о которых она мечтала и в которых столь нуждалась.

Пять раз за шесть лет Винфри круто меняла свой образ жизни, оказываясь поочередно в трех непохожих друг на друга окружениях. Подумайте, каково было ребенку чувствовать, как ее перебрасывают от авторитарной бабушки к вечно отсутствующе!! матери, затем к сильному отцу и вновь к матери, чтобы вскоре вернуть к отцу. Что могло запечатлеться в душе этого тонко чувствующего ребенка из-за постоянных переездов? Кроме всего прочего, Винфри постоянно оскорбляли, неоднократно надругались над нею, изнасиловали, она убежала из дома и стала незамужней матерью младенца, который вскоре умер. Все перемещения были связаны с новыми школами, друзьями, культурами и различными типами родительского влияния. Неудивительно, что Винфри стала находчивой и бесстрашной личностью, способной к действию благодаря своей сметливости в новых обстоятельствах, и не опасалась неудачи. Незащищенность Винфри воспитала ее сверхпобедителем и внушила неудержимое стремление к совершенству.

Ораторские способности, проявленные Винфри в раннем детстве, завоевали одобрительную поддержку влиятельных взрослых. Они твердили ей, что она и «особенная», и «одаренная», и «преждевременно развита», и в результате она поверила в то, что ей предназначено достижение великих целей. Она получила также финансовое подтверждение этим словам, заработав 500 долларов за выступление перед прихожанами церкви в двенадцатилетнем возрасте. Склонность к ярким выступлениям запечатлевалась в бессознательном Опры с очень раннего возраста. Она жила, намереваясь осуществить имидж пресловутого «нашего маленького оратора», словно выполняя предназначение оправдать ожидания взрослых. Винфри знала, что она ярче большинства ее друзей и родственников, и интуитивно осознавала, что у нее от рождения особенный талант. (Порою кажется, что она – одна из самых ярких женщин, описанных в этой книге.) И бабушка, и отец внушали Винфри образ мышления, ориентированный на цель. Это формировало ее характер, свойственный классическим сверхпобедителям. В возрасте четырнадцати лет отец брал ее с собой в библиотеку каждые две недели, чтобы выбрать книги. Она должна была не только читать их, но еще и писать сочинение по каждой книге. Это было обязательным дополнением к работе в качестве приказчика в его товарном складе, а затем в его парикмахерском магазине. Винфри продолжила эту структурированную, ориентированную на достижение цели жизни в колледже, когда она сама начала определять себе собственные цели и задачи. Джанет Берг, психолог из Нэшвилла, которая сопровождала Винфри в качестве дуэньи в карнавальном шествии «Мисс Черная Америка», говорила: «Я никогда не видела ни одного человека, который хотел бы успеть так много, как успевала делать Опра. Она частенько говорила о том, что в один прекрасный день она будет очень, очень, очень богатой. Она верила в это. Обычные люди говорят: я хотела бы быть богатой. Но Опра говорила всегда: я обязательно буду богатой». Таким уж был ее положительный склад ума, который проявился позднее в постоянном оптимизме.

Индивидуальность Винфри лучше всего характеризуется ее личностной убедительностью. Она имеет уникальную способность убеждать людей раскрывать свою душу перед целым миром. Эта способность для нее совершенно естественна, потому что она сама готова в любой момент обнажить свою собственную душу – факт, который неоднократно наблюдали и ее гости, и зрители. В бизнесе «она очень придирчива», по словам Армстронга Уильямса, делового партнера ее жениха. Он добавляет: «Чтобы иметь дело с Опрой, вы должны быть сильным мужчиной, потому что она – сильная женщина». Исключительная восприимчивость Винфри к чувствам других проявляется в ее личной непосредственности. Этот личностный тип классифицируется психологами как «Аполлон» или «катализирующий» темперамент. Люди данного типа – «увлеченные оптимисты, поклонники честности», по определению психолога Дэвида Керси, из тех, кого больше всего привлекает «выискивать самое лучшее в людях». Винфри, безусловно, соответствует этому научному определению ее темперамента. Ее огромные способности к эмпатии позволяют ей убеждать кого угодно в чем угодно.

Винфри постоянно откладывала свое замужество, очевидно, пытаясь удостовериться, что она не делает ошибки. Она пережила ряд неудовлетворительных связей на пути к вершине, что теперь затрудняет ее веру в осуществление хороших отношений. Создается впечатление, что Винфри слишком много волнуется по поводу возможной неудачи. Ее страх перед неудачей – более важная причина, из-за которой она не вышла замуж до 40 лет, чем недостаток любви к своему жениху Стедману Грэхему, с ним они дружны уже в течение шести лет и помолвлены начиная с 6 ноября 1992 года. Винфри заявила в интервью «TV-Guide» в 1990 году: «Вы знаете, Джозефф Кэмпбелл сказал, что брак на самом деле – это принесение в жертву себя самого для отношений с кем-то. Когда я буду готова поставить себя в такое положение, тогда я это сделаю». Долгосрочная часть обязательства в браке была единственной причиной ее отказов: она видела слишком большое количество разрушенных браков, чтобы рисковать еще одним, ее собственным. В начале их отношений Винфри сказала, что не стала бы выходить замуж за Стедмана, потому что она «не может себе вообразить, как это он – или кто другой – станет между нею и карьерой». Разумеется, это не больше чем случайность, но она не склонна следовать стратегии Мадонны и иметь ребенка пока еще одинока. Она говорит: «Я бы никогда не стала рожать ребенка вне брака…. Я слишком хорошо помню, каково это – быть незаконнорожденным ребенком». Винфри больше беспокоит переход к постоянным отношениям, которые могут помешать ей работать, чем их воздействие на ее карьеру. Винфри рассматривает свои уникальные отношения со Стедманом в контексте шутки:

«Куча народа хочет ехать с вами в лимузине. А вы предпочитаете кого-то, помогающего вам сесть в автобус». Стедман – помощник Винфри при посадке в автобус.

В Балтиморе Винфри сообщила прессе: «Люди часто думают, что если я выступаю по телевидению, то, значит, и веду грандиозную общественную жизнь. Позвольте мне сказать вам, что я могу по пальцам сосчитать, сколько раз я побывала в Балтиморе за последние четыре года, включая и те, за которые мне самой пришлось заплатить». Она сказала журналистам, что в Балтиморе она начинала браться за дополнительные поручения, так что и тогда ей не приходилось слишком часто сталкиваться с негативными явлениями социальной жизни. Позднее, по ее словам, она продолжала кутить напропалую, чтобы удовлетворить свою сексуальную энергию. Отношений, как таковых, практически не существовало в этот период ее жизни. Винфри овладела депрессия, к она провела много времени в кровати. Ее депрессия достигла зенита 8 сентября 1981 года, и она предприняла попытку самоубийства, когда ее тогдашний кавалер, Уильям Бубба Тейлор, отказался жениться на ней.

Винфри теперь признает свою потаенную вину за надругательства над нею в детстве. Она всегда обвиняла себя за отвратительные действия других, сделавших ее неспособной к созданию отношений, которые могли бы перерасти во что-нибудь постоянное. Стедман Грэхем был другим. «Он – первый мужчина из тех, кого я только знала, который хочет не только, чтобы я была самой лучшей, какой только могу быть, но чтобы я была всем, чем только могу быть». Но Винфри тут же добавляет: «Клянусь вам, тот клочок бумажки, который узаконит то, что Стедман и я имеем вместе, не сможет сделать этого еще лучше, чем это уже есть. Так что, пока мы не решим иметь детей, меня это не будет беспокоить, даже если мы вообще никогда не поженимся». Как обычно, Винфри раскрывает свою душу, когда ее спрашивают относительно детей в ее будущем:

«Хочу ли я иметь собственного? Иногда думаю, что да, я хочу приобрести этот опыт, но иногда, в другое время, я вынуждена признать, что не слишком тоскую о возможном рождении ребенка. Вероятно, я боюсь. Вырастить ребенка – это серьезное дело. Вы должны эмоционально созреть и стать ответственной, а я не уверена, что такое описание в точности соответствует моему состоянию, и тогда а говорю, что нет, по крайней мере пока еще – нет» («Good Housekeeping», 1991).

Ранняя часть жизни Винфри была одной непрерывной встречей с травмами и кризисами. Она была внебрачным ребенком, брошенным обоими родителями, которого пришлось воспитывать бабушке с твердым характером. Затем, во время проживания в гетто Милуоки, в девятилетнем возрасте она была изнасилована одним из родственников, а потом постоянно подвергалась сексуальным домогательствам со стороны двух других родственников. Когда Винфри уговорила Арета Франклина финансировать один из ее побегов, это довело ее мать до крайности, и она попыталась поместить Опру в подростковый центр воспитания. Девушка докатилась до дна. Ее жизнь, полная издевательств и оскорблений, принесла свои плоды. В четырнадцать лет она оказалась беременной и родила недоношенного младенца, который прожил очень недолго. Восстановление после таких разрушительных потрясений, разумеется, длилось долго. Оно заняло почти двадцать лет, прежде чем Винфри рассказала о сексуальных надругательствах над нею перед телевизионной аудиторией в одной из ее передач. Эти кризисы навсегда оставили рубцы в душе Винфри, но в каждом плохом имеется что-то и хорошее. Кризисы Винфри и надругательства вооружили ее огромным запасом личной энергии и сделали бесстрашной. Теперь она занята борьбой с надругательствами над детьми и несокрушимо стоит за превращение этого мира в лучшее место во вселенной.

Различные кризисы взрослой Винфри концентрируются вокруг ее депрессии по поводу веса и неспособности прерывать скверные отношения. В 1981 году Винфри предприняла попытку самоубийства, когда оба эти фактора совпали, приведя к самой низкой эмоциональной точке в ее взрослой жизни. Еще раз Винфри сделала откровение, которое помогло ей извлечь из плохой ситуации положительную силу. Она говорит: «Я поняла, что нет никакой разницы между мной и изнасилованной женщиной, которая должна идти искать убежища, разве что я могу остаться дома. Это было духовное надругательство, случающееся с женщинами, которые остаются в отношениях, не позволяющих им быть всем, чем они только могут быть. Вы не оказываетесь при этом физически избитой, но, скажем, при вашей способности взлететь, ваши крылья подрезаны». Эта самая низкая точка в ее жизни катапультировала Винфри вверх. С тех пор ей крыльев не подрезали и взлету не препятствовали. Винфри достигла самого основания и оттуда, из той нижайшей точки, представление о мире по многим причинам оказалось намного ярче. Когда вы падаете так низко, никакой риск уже не кажется вам слишком большим.

Все эти кризисы оказали глубокое влияние на Винфри. Подобные переживания невыносимы для любого человека, но они становятся совершенно нетерпимыми для маленького ребенка. И все же создается впечатление, что эти переживания оказали некоторое влияние на Винфри, побудив ее к достижению больших высот, чем это было бы возможно в другом случае. Вспомните о сверхобучении, способность к которому возникает при подобных травмирующих ситуациях. Это было состояние, когда Винфри должна была сказать себе: «Я все преодолею и буду самой лучшей, какой только могу быть», и, сказав это, преобразовать себя, чтобы почувствовать свое достоинство и преодолеть чувство вины за надругательства.

Винфри использовала магнетическое очарование и личную убежденность в своем призвании, чтобы открыть перед собой двери, когда ей было всего лишь два года. Ее личная убедительность привела ее от фермы на Миссисипи, где она бегала босиком, не зная обуви, к вершине мира развлечения. Еще маленьким ребенком она мечтала зарабатывать на жизнь с помощью своих ораторских способностей. Ее мечта стала реальной, и теперь она – Золушка, живущая в своем телевизионном замке. Подобно фактически всем успешным мечтателям высшего качества, Винфри никогда не гналась за деньгами! Она уверяет "Меня не интересуют деньги. Теперь, когда у меня есть все вещи, любые, какие только я захочу иметь для своего счастья, они совсем не имеют для меня никакого значения.

Переживания, а не только какая-нибудь маленькая душевная боль, научили меня, что на деньги надо покупать удобство и удобства" (Уолдрон, 1987).

Винфри – прирожденная бунтовщица, потому что она нарушает все традиционные правила своей среды, но неизменно оставляет аудиторию смеющейся и задумавшейся. Подобная уникальная способность не часто обнаруживается у разных деятелей и оставляет одинокими в этом собачьем мире шоу-бизнеса. Эта вдохновенная женщина имеет такую внутреннюю убежденность, что может командовать огромной аудиторией всюду, где бы ни оказалась. Она – загадка в индустрии развлечений, ее магнетизирующая привлекательность вызвана «сверхчувствительностью» и «эмпатией», а не пением или танцами. Чувствительность Винфри заразительна, а ее эмпатия – почти мистична. У нее необыкновенное чутье на то, о чем люди думают и чего хотят знать зрители.

Эта обаятельная женщина – самая значительная «продавщица» в телевизионной истории. Она может убедить людей сделать или сказать на национальном телевидении практически все что угодно. Редкостный талант. У Винфри не бывает никаких секретов, но есть исключительная способность разыскивать и доставать из самых глубоких и самых темных хранилищ тайны любого человека. Поскольку в большинстве своем люди единственно чем и больны, так это своими секретами, то Винфри, вопреки ее собственному убеждению, – самая здравомыслящая личность во вселенной, потому что в ее личном «чулане» – открытая книга. Обостренное чувство честности вынуждает ее говорить все без колебаний. Частая гостья в ее шоу, Виктория Секунда, говорит: «Она душевно доступна людям. Я думаю, что ее огромная привлекательность заключается в том, что она может быть уязвима, подобно всем остальным».

Историей «разбогатевшего оборвыша» Винфри заслужила приз Горацио Элджера, который она получила в 1993 году. Элджер продал четыреста миллионов книг об иммигрантах, реализовавших Великую Американскую Мечту. Винфри – идеальный образец для таких историй. Ее простая уязвимость делает ее реальной, а «реальная конкретность» связана с сердцевиной Америки. Это качество сделало Винфри – для разнообразнейших зрительских аудиторий – самой любимой женщиной, какие когда-либо становились звездами телевидения. Тот факт, что она – афроамериканка, делает это вообще сверхисключительным достижением. У Винфри есть убежденность в своем предназначении, как у Голды Меир или Мэри Кей Эш. Кажется, ни одна другая современная женщина не обладала той же степенью магнетизма, как эти три героини. Харизма Опры обусловила тот факт, что за нею следят больше, чем за любой другой женщиной в истории телевидения, и это превращает ее в творческого гения первой величины.

Винфри – это «каждая женщина» Америки, ежедневно демонстрирующая свою магнетизирующую силу в том, что она ласково называет своим «служением». Мистичность Винфри в ее вдохновении, и эта «заводила женщин» – сторонница духовной активности. Опра выступала с речами прежде чем научилась писать и заработала деньги прежде чем пошла в школу. Ее преждевременное развитие в детстве сделало ее неподражаемой в индустрии ток-шоу. Она лидирует в своей сфере деятельности как никто другой в истории телевидения и радио, включая Стива Аллена, Джека Паара и Джонни Карсона. В 1993 году Винфри имела доход 52 миллиона долларов – свидетельство ее успеха, а ее оценка в 250 миллионов долларов чистой стоимости до того, как ей исполнилось сорок – просто удивительна. Быть самым молодым призером постоянного конкурса «Лучший ведущий года» – достижение, внушающее благоговение.

Однако ничто не приходит без расплаты. Винфри пожертвовала традиционной жизнью с мужем и детьми, но эти жертвы должны были оплатить ее злоупотребления в детстве и ее откровенное решение поставить карьеру превыше семейства. Однако, если бы Винфри загорелась намерением завести семью в более раннем периоде жизни, то несомненно, она не достигла бы столь многого так быстро.

Винфри получила множество пинков от средств информации из-за того, что уничтожила автобиографию, которую ожидали увидеть в сентябре 1993 года. Возможно, ее жених, Стедман Грэхем, убедил ее, что такое полное и компрометирующее обнародование самых интимных секретов будет не самым лучшим украшением их бракосочетания.

Она уже подписала соглашение о публикации книги в издательстве Майами, назначив дату выпуска на сентябрь. Позиция Грэхема была однозначной: «Ты не должна этого делать! Ты копаешься во всех несчастных моментах своего прошлого, а я хочу, чтобы мы сосредоточились на будущем! Я не хочу и не буду поддерживать эту глупость и наблюдать, как ты раскрываешь свою душу перед каждым любопытным в Америке, в то время как мы пытаемся начать новую жизнь вместе» (Блай, 1993). Он был, вероятно, прав, но стиль Винфри и ее успех всегда были основаны на демонстрации всего всем. Ее успех в каждом предприятии и в каждом начинании, и личный, и профессиональный, всегда был основан на полной честности и целостности. Она всегда полагалась прежде всего на инстинкт и предпочитала «нутром чувствовать», в чем и где правда.

Битвы Винфри с полнотой известны каждому из ее зрителей. Они тянулись издавна, вплоть до тех пор, пока она не бросила свои диеты, потому что в конце концов пришла к заключению, что ее вес зависит от разных факторов, но не от качества и рода еды. В момент искренности она сказала Алану Эберту из «Good Housekeeping» в 1991 году: «Теперь я понимаю, что мой аппетит и увеличение веса – это симптомы более глубоких эмоциональных проблем, которых никакими диетами не исправишь. Под моими лишними килограммами лежат захороненные чувства и мое ощущение страха перед чувствами, какими бы они не были… Я знаю, если бы мне только удалось добраться до прошлых опасений и чувств, то какой бы ни была боль, я была бы наконец свободна от этого, и свободна от веса, потому что тогда я освобожусь от необходимости защищать себя». По данным биографа Блая (1993), Винфри недавно потратила 142000 долларов, чтобы избавиться от шестидесяти пяти фунтов.

В августе 1993 года Винфри пробежала половину марафона (тринадцать миль) в Сан-Диего за два часа и шестнадцать минут – ровно на час отстав от победителя. Это достижение заняло пять месяцев ее интенсивных тренировок, в результате которых она потеряла пятьдесят фунтов. У финишной черты Винфри прокомментировала:

«Люди говорили мне, что бег – это забава. Когда я только начала тренироваться, то спросила: „Если это забава, то кого тут развлекают?“ Но сегодня была масса забавного. Эта последняя миля была очень тяжелой, но цель заключалась в том, чтобы ее прикончить». Когда ее спрашивают, почему она вдруг увлеклась бегом, Винфри отвечает: «Когда-то много лет назад я решила, что должка быть здорова хотя бы до своего сорокалетия». 29 января 1994 года она отметила сорокалетие и была опять в том же «умопомрачительном» платье девятого размера. Эта женщина, умеющая полностью сосредоточиться, выиграла свое самое большое сражение.

Винфри – одна из богатейших и самых властных женщин в Америке. Она подобна alter ego Америки, которую любят, кем восхищаются и кому поклоняются ежедневно все зрительные аудитории. Вопреки ее телевизионному образу, она – умелый владелец собственной компании и заслуживает всего того, что заслуживает, потому что она делает это самым банальным образом: она заслуживает это! Винфри делает все в соответствии со своим уникальным убедительным образом, никогда не шагая по чужим головам на пути к вершине. Свидетельством вдохновенной привлекательности Винфри может послужить преданность ее штата сотрудников «Harpo». Когда-то ее продюсер Мэри Кей Клинтон сказала: «Я бы могла заслонить ее от пули», – и это типичный ответ самых близких к ней людей. Винфри – истинный творческий гений, который изменяет мир к лучшему буквально каждый день с помощью телевидения.

МАРИЯ КАЛЛАС: СТРЕМЛЕНИЕ К СОВЕРШЕНСТВУ

Величайшая оперная дива и примадонна двадцатого столетия была целеустремленной женщиной, бросившей вызов критике, оперным импресарио и публике своим безудержным восхождением к вершине музыкального мира. Когда она умерла в 1977 году, Пьер-Жан Реми, парижский оперный критик, сказал о ней:

«После Каллас опера никогда не будет такой же, как раньше». Лорд Хэрвуд, лондонский критик, описал ее как «величайшую исполнительницу нашего времени». Даже противники Каллас вынуждены были засвидетельствовать ее гениальность, признавая ее значительное воздействие на мир оперы. Каллас и Рудольф Бинг из нью-йоркского «Метрополитен-Опера» постоянно конфликтовали в течение ее профессиональной карьеры (он активно выступал против нее), но и он сказал после ее смерти: «Мы не увидим больше подобную ей». Эта страстная актриса была любима, обожествляема, ненавидима, почитаема и презираема, но никогда ее профессиональное мастерство не оставалось без внимания и не оставляло никого равнодушным. Без сомнения, она повлияла на мир оперы больше, чем какая-либо другая личность в двадцатом столетии, если не во все времена. Она главенствовала в своей профессии в течение двенадцати лет и была выдающейся исполнительницей в течение двадцати. Каллас являлась новатором и творцом как никто другой до или после нее благодаря исступленной работе, моральным качествам, всепоглощающему стремлению к совершенству и несравненной маниакально-депрессивной целенаправленной энергии. Эти качества были результатом детских мечтаний и кризисов, которые привели Каллас к ее постоянным сверхдостижениям в течение большей части ее взрослой жизни.

Эта трагическая героиня постоянно играла выдуманные роли на сцене и, по иронии судьбы, ее жизнь стремилась превзойти трагизм ролей, которые она играла в театре. Наиболее известной партией Каллас была Медея – роль, как будто специально написанная для этой чувствительной и эмоционально непостоянной женщины, олицетворяющей трагедию жертвы и предательства. Медея пожертвовала всем, включая отца, брата и детей, ради залога вечной любви Ясона и завоевания золотого руна. После такой самозабвенности и жертвенности Медея была предана Ясоном так же, как Каллас была предана своим любовником, судостроительным магнатом Аристотелем Онассисом, после того как она пожертвовала своей карьерой, своим мужем и своим творчеством. Онассис изменил своему обещанию жениться и отказался от ее ребенка после того, как он завлек ее в свои объятия, что заставляет вспомнить судьбу, выпавшую на долю вымышленной Медеи. Страстное изображение волшебницы Марией Каллас потрясающе напоминало ее собственную трагедию. Она играла с такой реалистической страстью, что эта роль стала для нее ключевой на сцене, а затем в кино. Фактически, последним значительным выступлением Каллас была роль Медеи в артистически разрекламированном фильме Паоло Пазолини.

Каллас воплощала страстный артистизм на сцене, обладая несравненной внешностью как актриса. Это сделало ее всемирно известной исполнительницей, одаренной от природы. Ее изменчивая индивидуальность заслужила ей у восхищенной, а иногда и озадаченной публики прозвища Тигрица и Циклон Каллас. Каллас приняла глубокое психологическое значение Медеи как своего alter ego, что становится ясно из следующих строк, написанных как раз перед ее последним выступлением в 1961 году: «Я видела Медею так, как я ее чувствовала: горячую, внешне спокойную, но очень сильную. Счастливое время с Ясоном прошло, теперь она раздираема страданиями и яростью» (Станикова, 1987).

Мария Каллас, подобно другим большим художникам, была блестящей актрисой, она умела полностью вживаться в сценический образ. Самое удивительное, что ее реальная жизнь была постоянным воспроизведением сценических событий. Медея использовала свое волшебство, чтобы найти Ясона, и пожертвовала всем ради его верной любви и вечного счастья. Каллас использовала, свой талант для воплощения детских мечтаний об артистическом совершенстве и пожертвовала всем для своего греческого бога Онассиса. Эта трагическая личность была совершенной примадонной. Она так сливалась со своими героинями, что буквально становилась ими. Или она стала трагической личностью, отыскивающей роли, с которыми она могла бы себя отождествить и буквально, и эмоционально. В любом случае Каллас была «трагической» Медеей, даже несмотря на то, что она заявила: «Мне нравится роль, но не нравится Медея». Она была «целомудренной хранительницей искусства» в роли Нормы, осужденной героини, которая предпочла умереть, но не причинить вред своему возлюбленному, несмотря на то что он предал ее. Это была любимая роль Каллас. Она была «безумной» Лючией, которую принудили выйти замуж за нелюбимого человека. Она была «покинутой» в «Травиат», где играла гонимую, оскорбленную и презираемую героиню. Она была «страстной любовницей» в «Тоске», где пошла на убийство ради своей истинной любви. Она была «жертвой» в «Ифигении».

При чтении истории жизни Каллас становится весьма очевидным, что эта женщина-ребенок была жертвой, прежде чем она сыграла какую-либо роль. Эта исключительно талантливая дива стала трагически переплетаться с персонажами, которых она изображала на сцене и в реальной жизни. Сходство существует и вне театра. Большинство людей получают то, что они «действительно» хотят и становятся тем, чем они себя ощущают. Мария Каллас – воплощение этого принципа. Эмоционально скованная женщина искала то, чего она хотела от жизни, и создавала собственную реальность. Выражаясь патетически, судьба ее была трагедией в жизни и в театре. Маниакальная депрессия Каллас не знала никаких границ, и это сделало ее несравненным талантом на сцене и стало ее изначальной трагедией. Дэвид Лоу (1986) описывает ее личные и профессиональные трагедии: «Мария Каллас имела сопрано, которое доводило публику до неистовства. Ее вокальные и личные взлеты и падения были так же драматичны и экстравагантны, как судьбы оперных героинь, которых она играла».

Сесилия София Лина Мария Калогеропулос родилась в Нью-Йорке 2 декабря 1923 года. Ее имя было позже сокращено до Марии Каллас из уважения к ее новой американской родине. Старшая сестра, Джекки, родилась в Греции в 1917 году, и мальчик по имени Вассилиос родился на три года позже. Базиль был любимцем матери, но заболел тифозной лихорадкой в возрасте трех лет и скоропостижно скончался. Эта трагедия потрясла семейство, особенно мать Марии, Евангелию. Отец неожиданно решил продать сбою процветающую греческую аптеку и уехать в дальние края. Каллас была зачата в Афинах и родилась в Нью-Йорке через четыре месяца после приезда. Ее отец Георгес, амбициозный ловец удачи и предприниматель, сообщил своей жене, что они уезжают в Америку за день до отъезда. Ее мать страстно желала другого мальчика и отказывалась даже посмотреть на свою новорожденную дочь или прикоснуться к ней в течение целых четырех дней. Сестра Марии, Синтия, на шесть лет старше, была любимицей матери к постоянному огорчению Марии.

Отец Марии открыл роскошную аптеку в Манхэттене в 1927 году. Она в конечном счете стала жертвой Великой депрессии. Мария была крещена в возрасте двух лет в Греческой ортодоксальной церкви и выросла в адовой кухне Манхэттена. Семейство переезжало девять раз за восемь лет из-за постоянного упадка в делах. Каллас воспринимали как чудо-ребенка. Она начала слушать записи классических произведений в возрасте трех лет. Еженедельно Мария ходила в библиотеку, но часто предпочитала классическую музыку книгам. В детстве она хотела быть дантистом, а затем посвятила все свое существование пению. Пластинки с классическими записями стали ее игрушками. Она была чудо-ребенком, который начал брать уроки фортепиано в возрасте пяти лет, а уроки пения – с восьми. В девять лет она была звездой концертов в общественной школе № 164. Бывший школьный товарищ говорил: «Мы были очарованы ее голосом». Мария знала «Кармен» в десятилетнем возрасте и была способна обнаружить ошибки в спектаклях «Метрополитен-Опера», передаваемых по радио. Ее мать решила компенсировать неудавшуюся собственную семейную жизнь с помощью талантливой Марии и подталкивала ее к тому, чтобы она всеми силами добивалась совершенства. Она записала ее для участия в радио-шоу «Большие звуки любительского часа», когда ей было тринадцать лет, и кроме того, Мария ездила в Чикаго, где заняла второе место в детском телевизионном шоу.

В шестилетнем возрасте Мария попала под машину на улице Манхэттена, и ее протащило целый квартал. Она была в коме в течение двенадцати дней и лежала в больнице двадцать два дня. Никто не ожидал, что она выживет. Эта ранняя травма, казалось, вдохнула в нее страстную решимость преодолевать все будущие препятствия в жизни и способность к обязательным сверхдостижениям во всем, что бы она ни пыталась сделать. Она оправилась от этого раннего кризиса без видимых последствий.

Каллас позже вспоминала о своем детстве: «Только когда я пела, я чувствовала, что меня любят». В одиннадцать лет она слушала Лили Пане в Нью-Йоркской «Метрополитен Опера» и предсказала: «Когда-нибудь я сама стану звездой, большей звездой, чем она». И стала. Одной из причин такого решения было ее маниакальное желание успокоить больное самолюбие. Ее старшая сестра Джекки всегда была любимицей ее матери. По словам Каллас, «Джекки была красива, умна и общительна». Себя Мария видела толстой, уродливой, близорукой, неуклюжей и замкнутой. Это чувство собственной неполноценности и неуверенности привели Каллас к ее классическим сверхдостижениям как к компенсации. По словам мужа Каллас, Батисты, Мария полагала, что ее мать украла у нее детство. Каллас сообщила репортеру в интервью: «Моя мать.., как только осознала мое вокальное дарование, тут же решила сделать из меня чудо-ребенка как можно быстрее». А затем добавила: «Я вынуждена была репетировать снова и снова до полного изнеможения». Мария никогда не забывала своего несчастливого детства, заполненного до краев тяжелыми упражнениями и работой. В 1957 году она рассказывала в интервью итальянскому журналу: «Я должна была учиться, мне запрещалось без какого-то практического смысла проводить время… Практически меня лишили каких бы то ни было светлых воспоминаний об отрочестве».

Мария постоянно ела, пытаясь восполнить едой отсутствие привязанности к ней холодной, но требовательной матери и смягчить свою незащищенность. Ко времени достижения подросткового возраста она была пяти футов и восьми дюймов ростом, но весила почти две сотни фунтов. В этом смысле Каллас так и осталась на всю жизнь незащищенной, и в 1970 году призналась репортеру: «Я никогда не уверена в самой себе, меня постоянно гложут разнообразные сомнения и опасения».

Формальное образование для Марии закончилось к тринадцатилетнему возрасту, когда она закончила восьмой класс манхэттенской средней школы. В этот момент ее мать рассорилась с ее отцом, схватила двух девочек-подростков в охапку и отправилась в Афины. Мать Марии использовала все связи семейства, чтобы попытаться устроить ее для продолжения образования в престижной Королевской музыкальной консерватории. Туда по традиции принимали только шестнадцатилетних, поэтому Марии пришлось солгать относительно своего возраста, поскольку ей к этому времени было только четырнадцать лет. Благодаря ее рослости обман прошел незамеченным. Мария начала учиться в консерватории под руководством известной испанской дивы Эльвиры де Идальго. Позднее Каллас скажет с большим теплом: «За всю свою подготовку и за все мое художественное воспитание как актрисы и человека музыки я обязана Эльвире де Идальго» В возрасте шестнадцати лет она завоевала первый приз в консерваторском выпускном конкурсе и начала зарабатывать деньги своим голосом. Она пела в Афинском лирическом театре во время Второй мировой войны, часто поддерживая материально свою семью в течение этого лихорадочного периода. В 1941 году, в девятнадцатилетнем возрасте, Мария пела свою первую партию в настоящей опере, «Тоска», за баснословную королевскую плату – шестьдесят пять долларов.

Мария обожала своего отсутствующего отца и ненавидела мать. Один из ее друзей по школе вокала описывал мать Марии как женщину, чем-то удивительно напоминающую гренадера, женщину, которая постоянно «и толкала, и толкала, и толкала Марию». Дедушка Марии, Леонидас Лонтцаунис, отозвался об отношениях между Марией и ее матерью вскоре после смерти последней следующим образом: «Она (Лиза) была амбициозной, истеричной женщиной, у которой никогда не была настоящего друга… Она эксплуатировала Марию и постоянно экономила, даже сама делала Марии кукол. Это была настоящая землечерпалка денег… Мария каждый месяц посылала деньги чеками своей сестре, матери и отцу. Так вот ее матери всегда не хватало, она требовала все больше и больше». Каллас вспоминает: «Я обожала моего отца» и при этом настойчиво обвиняла в своих разочарованиях в жизни и любви родную мать. Она купила матери после турне по Мексике в 1950 году меховую шубу и распрощалась с ней навсегда. После тридцати лет она никогда ее больше не видела.

Каллас возвратилась в Нью-Йорк из Афин летом 1945 года, чтобы добиваться достойной ее карьеры. Она не испытывала никакого страха, несмотря на личную неустроенность, и позже говорила о своем переезде в Соединенные Штаты и о разлуке с семьей и друзьями: «В двадцать один год, одна и без единого цента, я взошла в Афинах на корабль, отплывающий в Нью-Йорк. Нет, я ничего не боялась.» Она встретилась со своим любимым отцом только для того, чтобы узнать, что он живет с женщиной, которую она была не в силах переносить. Доказательством того, что Каллас всю жизнь была крайне вспыльчива, явилась пластинка, разбитая ею собственноручно на голове у этой женщины, после того как мачехе не понравилось ее пение. Каллас провела следующие два года, пробуясь на роли в Чикаго, Сан-Франциско и Нью-Йорке. Эдвард Джонсон из нью-йоркского «Метрополитен-Опера» предложил ей ведущие партии в «Мадам Баттерфляй» и «Фиделио». Что касается участия в «Баттерфляй» , Каллас вспоминает, что ее внутренний голос посоветовал ей отказаться от роли. Она самокритично признавалась: «Я была тогда очень толстой – 210 фунтов. Кроме того, это была не самая моя лучшая роль.» Мария, никогда не колеблющаяся, чтобы честно высказать свое мнение, объяснила свое решение так: «Опера по-английски звучит слишком глупо. Никто не воспринимает это всерьез.» («Life», 31 октября 1955 г.) Тем временем Каллас в Нью-Йорке подписала контракт на выступления в Вероне, в Италии, в течение августа 1947 года, дебютировав в «Джиоконде». В Вероне ею восхищался маэстро Туллио Серафин, который стал ее руководителем на следующие два года. Он приглашал ее на роли в Венеции, Флоренции и Турине. Судьба вмешалась, и дала Марии первый большой шанс, когда ведущая певица в беллиниевских «Пуританах» заболела. Счастливый случай сыграл свою роль, и ей предложили в качестве испытания колоратурную партию в опере. Каллас всегда имела экстраординарную память и потрясла музыкальный мир, блестяще выучив роль всего за пять дней.

Карьера Каллас продвигалась. Итальянское оперное общество приняло ее, и она решила сделать Италию своим домом, местом, где она наконец была нужна и желанна. В течение этого времени ее постоянно осыпал знаками внимания и восхищения итальянский промышленник, которого угораздило быть еще и фанатиком оперы – итальянский миллионер Джиованни Батиста Менеджини. Он был бакалавром и был на двадцать семь лет старше нее. Всегда порывистая, Каллас вышла замуж за Батисту меньше чем через год после знакомства – 21 апреля 1949 года. Он был ее менеджером, руководителем и компаньоном в течение следующих десяти лет.

Каллас уже приняла обязательство выступать в Буэнос-Айресе, в Аргентине, в течение 1949 года и оставила своего новоиспеченного мужа через день после бракосочетания, чтобы закончить трехмесячное выступление в «Театро Колон». Затем она открыла сезон «Нормой» в Мехико в 1950 году. Каллас была одинока в этой стране третьего мира, где она испытывала острую нехватку близких родственных или дружеских отношений. Одиночество и неустроенность достигли апогея, и она все время ела для достижения психологического комфорта. В начале 50-х Каллас стала очень массивной, и ее вес начинал становиться препятствием для сценической карьеры. Ипохондрия не знала никаких границ. Ее письма были заполнены заверениями в одиночестве и страхе. Она была постоянно больна и ежедневно писала мужу: "Я должна признаться, что я заболела в этой проклятой Мексике с момента приезда. Я не чувствовала себя хорошо ни единого дня. " И позже: «Я побила собственный рекорд – 8. 30 утра, а я все еще не могу заснуть. Я думаю, что скоро сойду с ума здесь, в Мексике.»

Каллас была раздражительна, угрюма и постоянно больна фактически в каждом городе, где она пела. Она была всегда своим самым строгим критиком, требуя совершенствования, что приводило к борьбе со всеми директорами опер и с большинством актеров, с которыми она работала. Каллас дебютировала в «Ла Скала», спев «Аиду» в 1950-м. Именно здесь она была наконец признана бесспорным талантом. Каллас была печально известна как певица, игнорирующая традиционные шаги по лестнице успеха. Мария бессознательно решила, что она лучшая и должна начинать с самой вершины, что раздражало женщин, которым приходилось годами бороться за свои шанс, и все для того, чтобы их обошла молодая дебютантка. Позиция Каллас была такова: «Или у вас есть голос, или у вас его нет, и если у вас он есть, вы сразу начинаете петь ведущие партии.» Она официально была принята в труппу «Л а Скала» к открытию сезона 1951-го года в этом великом театре. Это побудило журнал "Life? дать ей самую высокую оценку, какую только можно дать оперной звезде: «Ее особое величие было достигнуто в давно забытых, музейных произведениях, которые были вынуты из нафталина только потому, что наконец-то нашлось сопрано, которое может это спеть.» И Говард Таубмэн из «New York Times» заявил, что она вернула прежний блеск титулу примадонны.

К 1952 году вокальный гений Каллас достиг пика. Она пела «Норму» в Королевской Опере «Ковент Гарден» в Лондоне. Как раз в это время пресса начала издеваться над ее огромными размерами и весом. Некий критик написал, что у нее ноги, как у слона. Она была потрясена и немедленно села на строгую диету и потеряла сотню фунтов за восемнадцать месяцев. Ее муж рассказывал по секрету, что она заразила себя глистами, чтобы стимулировать потерю веса. Это подействовало. Рудольф Бинг пригласил ее на три представления «Травиаты» в «Метрополитен-Опера» в сезоне 1952/1953 г. Она отказалась, потому что у ее мужа не было визы. Это обозлило Бинга и положило начало десятилетней вражде с человеком, которого вряд ли Каллас стоило иметь в качестве врага. Эта конфронтация задержала ее дебют в Америке вплоть до представления «Нормы» в Чикаго 1 ноября 1954 года. Каллас мгновенно стала сенсацией. Бинг признал себя побежденным в отношениях с этой непостоянной звездой v, немедленно начал переговоры о ее выступлении в «Метрополитен-Опера» Каллас впервые спела Медею в «Л а Скала» в 1953 году, и ее трепетное исполнение принесло этой относительно мало известной опере огромный успех. Дирижировал Леонард Бернстайн, и он был восхищен ее талантом. Относительно ее исполнения он сказал: «Публика была без ума. Каллас? Она была чистое электричество.» Бернстайн на всю жизнь стал другом и сторонником Каллас. Бинг подписал с Марией контракт о ее дебюте в Нью-Йорке в «Норме» на открытии сезона 1956/1957 г. Каллас была блестяща, но это заключалось прежде всего не в ее голосе или игре, а в ее стиле. Бернстайн сказал о ней:

«Она была не большая актриса, а великолепная индивидуальность.» Драматическое чутье Каллас и ее искрометный сценический талант отличали ее, помогали ей менять мир оперы. Ее менеджер студии звукозаписи Джеймс Хинтон подчеркивает сценическую жизненность Марии:

«Те, кто слышал ее только в записи.., не могут вообразить общую театральную жизненность ее натуры. Как певица она очень индивидуальна, и голос ее так необычен по качеству звучания, что легко понять, что не всякое ухо может услышать это.» («Современная биография», 1956) Каллас часто говорила: «Я помешана на совершенствовании» и «Я не люблю среднего пути». «Все или ничего» было ее девизом. Каллас всю жизнь была трудоголиком и имела обыкновение говорить: «Я работаю, поэтому я существую». Ее приступы депрессии усиливались попытками похудеть и переутомлением, вызванными нервным напряжением и ее этикой, заставлявшей работать на износ. Она непрерывно искала средства от болезни и нервного истощения. Доктор Коппа уверял ее: «Вы здоровы. У вас нет никаких отклонений, следовательно, вы не нуждаетесь в лечении. Если вы больны, то это связано с вашей головой.»

Постоянные приступы болезни вынуждали Каллас отменять многие представления. Ее восторженная, но непостоянная публика упрекала ее за подобные отмены. Британская пресса осудила «очередную забастовку Каллас» в середине пятидесятых, когда она была обманута администрацией «Ла Скала» (было объявлено, что она больна, в то время, как она пыталась исправить ошибку в программе, допущенную производственной компанией). Затем она была замешана в скандале в «Ла Скала», когда оставила сцену после первого акта из-за болезни, в то время как в зале находился президент Италии. Это привело к судебным процессам и проявлениям недовольства со стороны деятелей итальянской сцены. Годами позже Каллас реабилитировали, но ее репутация была испорчена.

Как постоянная шумиха, так и законные действия ожесточили Каллас. Она была действительно эмоционально очень чувствительной женщиной-ребенком, на чем основывались многие ее профессиональные проблемы. Именно во время этих деловых кризисов она в первый раз решила поставить личную жизнь выше искусства. Она отменила выступление в опере Сан-Франциско 17 сентября 1958 года по болезни. Директор Курт Адлер был разъярен и подал жалобу в Американскую гильдию музыкальных артистов, которая позже объявила ей выговор на судебном заседании. Эти постоянные сражения только укрепляли ее репутацию взбалмошной артистки, которая подобно Норме была в постоянных конфликтах между своими священными клятвами и страстным желанием любви и поклонения. Каллас говорила:

«Мы платим за эти вечера. Я могу проигнорировать это. Но мое подсознание не может… Я признаю, что бывают времена, когда какая-то часть меня польщена высоким эмоциональным накалом, но вообще я не люблю ничего из этого. Начинаешь чувствовать себя осужденной… Чем больше у вас известности, тем больше ответственность и тем меньше и беззащитней вы себя чувствуете» («Lowe», 1986).

После представления «Нормы» в Риме в 1958 году Мария была представлена судостроительному магнату Аристотелю Онассису Эльзой Максвелл, известной американской газетной фельетонисткой и устроительницей вечеров. Каллас и ее муж были приглашены на яхту Аристотеля «Кристина», пользующуюся дурной славой, и с этого момента ее карьера отступила на второй план по сравнению с огромной потребностью в любви и привязанности. Эта ранимая женщина была легкой добычей для любящего земные радости, распутного Онассиса. Подобно Медее, Каллас не колебалась пожертвовать всем, чтобы удовлетворить свои романтические желания. После романа с Аристотелем Каллас дала только семь представлений в двух городах в течение 1960 г, и только пять представлений в течение 1961 г. Она спела свою последнюю оперу, «Норму», в 1965 году в Париже, где она жила после того, как ее бросил Онассис. После брака Аристотеля с Жаклин Кеннеди Каллас согласилась играть Медею в кинофильме Пьера Пазолини в 1970 г. Это оказалось большое произведение искусства, но коммерческая неудача. Ирония заключалась в том, что в своем последнем представлении она должна была играть роль, показывающую, как в зеркале, образ ее агонии и мучений. Каллас была отвергнутой женщиной, и было что-то пророческое в том, что Пазолини выбрал ее на такую роль именно в тот момент, когда ее мучитель, Онассис, умирал: «Вот женщина, в каком-то смысле самая современная из женщин, но в ней живет древняя женщина – странная, мистическая, волшебная, с ужасными внутренними конфликтами» (Пазолини, 1987)

Эта гонимая страстями женщина была интровертом с развитой интуицией, внутренне глубоко переживающим свои эмоции. Она относилась к жизни эмоционально и личностно. Ее страсть к жизни была скрыта, пока она не появлялась на сцене в спектакле, особенно в моменты высокой психологической нагрузки. Это было вредно для неустойчивой маниакально-депрессивной личности, которая отчаянно нуждалась в признании и привязанности. Каллас вела себя в отношениях с людьми таким же самым образом, и эта неспособность отделить выдуманное от реальной жизни причинила ей много сердечных мук за всю жизнь. Эмоциональные взрывы и лихорадочная драма – важные и ценные качества на сцене, но часто теряют свою привлекательность в реальной жизни, в профессиональных отношениях. Каллас было предназначено жить и умереть эмоционально.

Будучи замужем за Батистой, Каллас была очень дисциплинированной. Батиста говорил, что дома она была так же обязательна, как и на сцене. Он написал в своей биографии: «Она была дисциплинирована и дотошна в музыкальной подготовке, так что это согласовалось с ее домашними привычками.» Мания совершенствования и порядка приводила ее в состояние паники перед каждым спектаклем и вызывала серьезное беспокойство. Впоследствии у нее были сильные головные боли и бессонница. Она была так же бескомпромиссна, как Тэтчер и Меир, хотя по уму уступала им. Именно ее нетерпимость и нетерпимость критики поставили ее особняком. Она никогда не отступала, когда чувствовала, что она права, по любому поводу и говорила: «Они говорят, что я упрямая. Нет! Я не упряма; я права!»

Каллас, замкнутая женщина-ребенок, была неуверенной и непостоянной. Она прожила жизнь в вечном стремлении освободиться от детских призраков неполноценности. «Я нетерпелива и импульсивна, и я одержима идеей совершенствования.» В перспективе это высказывание выросло в утверждение для прессы по поводу ее постоянной неудовлетворенности: «Я никогда не удовлетворена. Я лично неспособна наслаждаться тем, в чем я преуспела, потому что я вижу в увеличенном виде то, что я могла бы сделать лучше.» Стремление Каллас быть совершенной не знало никаких границ, то же – и ее преклонение перед страстью: «Я страстная артистка и страстный человек». Во многих отношениях она была странно прозорлива, как видно из философского комментария относительно жизни и работы из ее мемуаров в итальянском журнале «Oggi» (1957):

«Я – человек, который упрощает. Некоторые люди родились сложными, родились, чтобы усложнять. Я родилась простой, родилась, чтобы упрощать. Я нахожу приятным свести проблему к элементам так, чтобы можно было видеть ясно, что я должна делать. Упрощение проблемы – полпути к решению ее… Некоторые люди усложняют, чтобы скрыть что-либо. Если вы собираетесь упрощать, вы должны иметь мужество.»

Это глубокое утверждение достойно человека с высококлассным образованием. Упрощение комплекса – сущность всего большого творчества, новшества и решения проблемы. Это принцип, используемый Эдисоном и Эйнштейном для решения великих загадок вселенной. Каллас хорошо понимала собственные интуитивные сильные и слабые стороны. Ее интуитивная мощь вела к вере в оккультизм, и когда турецкая цыганка сказала ей: «Вы умрете молодой, мадам. Но вы не будете страдать», – она поверила ей. Она фактически исполнила предсказание цыганки, умирая в своей парижской спальне в возрасте пятидесяти четырех лет.

Каллас была близорука большую часть своей жизни. Она носила очки с семи лет и плохо видела в восемнадцать. По примеру большинства творческих гениев, Мария «сделала из лимона лимонад». Она стала запоминать каждую ноту каждой партитуры, потому что она не видела дирижерской палочки. Таким образом, она стала полностью самостоятельным исполнителем, который мог двигаться по сцене и исполнять роль легче, чем если бы она ориентировалась только на дирижера. Она получила полную свободу, которой у других исполнителей, не имеющих проблем со зрением, не было. Эта замкнутая, чувствительная, организованная женщина с хорошей интуицией добилась огромного успеха, часто несмотря на свой характер, а не благодаря ему.

Сестра Каллас, Джекки, написала в биографии: «Я отдала свою жизнь семье, Мария отдала свою жизнь карьере». Хотя на самом деле Каллас сделала нечто совсем другое – она посвятила жизнь освобождению от детских страхов неполноценности и ненадежности. Она искала счастья и нашла его, реализовав мечту детства о пении. Она говорила: «Я хотела быть большой певицей,» – и определяла собственную эмоциональную дисфункцию таким образом: она только тогда чувствовала, что ее любят, когда пела. Эта движимая эмоциями женщина вышла замуж за человека намного старше себя, чтобы изжить комплекс Электры (символическая влюбленность в отца), но также и ради стабильности как артистки. Она никогда не брала фамилию Менеджини, а носила собственное имя в браке, подобно многим женщинам своего дела (Маргарет Мид, Эн Рэнд, Джейн Фонда, Лиз Клейборн, Мадонна и Линда Вачнер). Она была всегда известна как Каллас, хотя Джиованни Батиста Менеджини был ее приемным отцом, менеджером, руководителем, любовником и врачезателем.

Менеджини был богатым итальянским промышленником, который любил оперу и Марию. Он отчаянно боролся со своим семейством, которое восприняло дело так, будто корыстолюбивая молодая американка польстилась на его деньги. Он оставил свою фирму, состоявшую из двадцати семи фабрик: «Берите все, я остаюсь с Марией». Он был преданным мужем, способствовал ее карьере и пытался защищать ее от клеветников. Она вышла за него замуж импульсивно. Они были обвенчаны в католической церкви в 1949 году, несмотря на то что она принадлежала к Греческой ортодоксальной церкви. Это обернулось ахиллесовой пятой через одиннадцать лет, когда Церковь отказала ей в разводе, чтобы она могла выйти замуж за Онассиса.

В течение раннего периода ее брака с Батистой Каллас часто заговаривала о возможности иметь ребенка и думала, что это могло бы избавить ее от многих физических недугов. Кажется, она никогда серьезно не рассматривала возможность семейной жизни с человеком настолько старше ее. Батисте было значительно за 60, ей – за 30 в то время, когда она была наконец готова пожертвовать своей профессиональной жизнью для улучшения личной. У нее были романы, но ее привлекали люди театра вроде режиссера Лукино Висконти и Леонарда Бернстайна, которые были гомосексуалистами («Lowe», 1986). После того, как она встретила Аристотеля Онассиса, ничто более не имело значения, включая Батисту. Она говорила:

«Когда я встретила Аристо, который был так полон жизни, я стала другой женщиной».

Каллас впервые встретила Онассиса на балу в Венеции в сентябре 1957 года, когда Эльза Максвелл, искусная сводница, представила их друг другу. Эльза была бисексуалкой, безрезультатно домогалась Марии и решила утонченно отомстить, провоцируя этих двух непостоянных греков (Станикова, 1987). В 1959 году врач предписал Марии морской воздух. Она и Батиста приняли приглашение Аристотеля совершить круиз на печально известной яхте Онассиса «Кристина». Их злосчастный вояж, который начался с Уинстоном Черчиллем, Гари Купером, герцогиней Кентской и другими высокопоставленными особами, положил конец браку Каллас. Между двумя греческими любовниками на борту яхты завязался бурный роман, который сокрушил оба их брака. Всегда ребячливая, Каллас, когда Батиста упрекал ее в скандальном романе, сказала: «Когда ты видел, что у меня ноги подкашиваются, почему ты ничего не сделал?» А всего за год до встречи с Онассисом она говорила репортерам: «Я не могла бы петь без него (ее мужа). Если я – голос, он – душа». Такова была привлекательность Онассиса.

По словам Батисты, "Мария казалась более ненасытной, чем я когда-либо видел. Она танцевала непрерывно, всегда с Онассисом. Она сказала мне, что море было роскошно, когда оно штормило. Она и Онассис были влюблены и танцевали за полночь каждый вечер и занимались любовью. Онассис был только на девять лет моложе, чем Батиста. Хотя ее муж и был миллионером и промышленником, он впоследствии был вежлив с космополитом Онассисом. Батиста говорил по-итальянски и на ломаном английском, в то время, как Онассис бегло говорил по-гречески, по-итальянски, по-французски и по-английски. Он имел миллиарды, а Батиста – миллионы, и Онассис тратил их легкомысленно, в то время как Батиста был бережлив. Онассис устроил вечер в честь Каллас в знаменитом Дорчестерском отеле в Лондоне и засыпал отель красными розами. Это не было в духе ее консервативного мужа. Каллас была буквально повержена международным ловеласом.

После злосчастного рейса Каллас переехала в парижскую квартиру, чтобы быть возле Онассиса. Он развелся с женой, согласившись жениться на Каллас, и поклялся ей устроить настоящую семью. Она была в экстазе впервые в жизни, и в любви была подобна подростку в свои тридцать шесть лет. Она фактически прекратила петь и посвятила жизнь истинной любви. Однако итальянский католический брак с Батистой мешал ее бракоразводным планам, и она смогла получить развод только через много лет. Батиста использовал свое влияние на церковные круги, чтобы задержать развод, пока Онассис не встретился с Жаклин Кеннеди и не женился на ней (Менеджини, 1982; Станикова, 1987).

Каллас пожертвовала карьерой и браком для Онассиса, не получив взамен ничего, кроме многолетнего дешевого романа до и после его брака с Джекки. Она забеременела от него в 1966 году, когда ей было сорок три. Ответ Онассиса был: «Аборт». Это был приказ (Станикова, 1987). Сначала она не думала, что это серьезно, пока он не сказал ей: «Я не хочу ребенка от тебя. Что я буду делать еще с одним ребенком? У меня уже есть двое.» Каллас была сломлена. «Мне потребовалось четыре месяца, чтобы прийти в себя. Подумайте, как бы наполнилась моя жизнь, если бы я устояла и сохранила ребенка.» Друг и биограф Каллас Надя Станикова спросила ее, почему она поступила так? «Я боялась потерять Аристо». Ирония в том, что когда посыльный Онассиса прибыл с сообщением о его свадьбе с Жаклин Кеннеди, Мария сказала ему пророчески: «Обратите внимание на мои слова. Боги будут справедливы. Есть на свете правосудие.» Она была права. Единственный сын Онассиса трагически погиб в автокатастрофе вскоре после аборта Каллас, а его дочь Кристина умерла вскоре после смерти Онассиса в 1975 году.

Мария сообщила журналу «Woman's Wear Daily» по поводу свадьбы Онассиса и Джекки: «Сначала я потеряла вес, потом я потеряла голос, а теперь я потеряла Онассиса». Каллас даже предприняла попытку самоубийства в парижской гостинице. Онассис непрерывно осаждал ее после своего сенсационного брака с Джекки. Он имел наглость заявить ей, что разведется с Джекки, чтобы жениться на ней, и она была достаточно несчастна, чтобы поверить ему. Когда Онассис умер в марте 1975 года, она сказала: «Ничего больше не имеет значения, потому что ничего никогда не будет так, как было… Без него.» Эта талантливая женщина пожертвовала и карьерой, и браком – совсем как Медея – ради своего греческого любовника. Подобно Медее, Каллас потеряла все. Ее собственные личные потребности в семье и друге никогда не были удовлетворены. Она закончила свои дни в парижской квартире с двумя пуделями – вместо детей.

Каллас сообщила лондонскому журналу «Observer» в феврале 1970 года, что самым важным в ее жизни была не музыка, хотя этот комментарий был сделан после того, как ее карьера была окончена. Она сказала: «Нет, музыка – не самая важная вещь в жизни. Самая важная вещь в жизни – общение. Это то, что делает человеческие трудности терпимыми. И искусство – наиболее глубокий путь общения одного человека с другим.., любовь более важна, чем любой артистический триумф.»

Странно, что мы поклоняемся тому, что быстротечна и недоступно, и игнорируем то, что легко и доступно. Мария покорила мир оперы и более не находила это важным, но потерпев поражение в романтической любви, превозносила этот деликатный момент своей жизни. Она никогда не ценила любовь или семью во время своего лихорадочного восхождения к вершине как признанная международная оперная звезда. А когда она поняла, что является истинными жизненными ценностями, они уже были недоступны для нее. Она пожертвовала всем для своей профессиональной жизни и отрицала важность личной жизни, а затем она пожертвовала своей профессией для Онассиса только для того, чтобы потерпеть неудачу в обеих областях.

Этому не по летам развитому чудо-ребенку на роду были написаны неприятности со дня ее зачатия в Афинах, в Греции. Ее родители потеряли любимого сына, Вассилиоса, умершего от тифозной лихорадки только за год до зачатия Марии. Семейство все еще было в трауре, когда мать поняла, что она беременна. Евангелия была поглощена мыслями о другом мальчике. Когда Мария родилась в Нью-Йорке через девять месяцев, мать отказалась смотреть или трогать ее в течение четырех дней, потому что она была девочкой и не была заменой для любимого потерянного сына. Не слишком идеальное начало жизни для любого человека. Мария никогда не забывала этого раннего отторжения и отплатила за него, когда в 1950 году она сказала матери «прощай» и никогда больше не разговаривала с ней.

В возрасте шести лет Мария попала в автокатастрофу в Нью-Йорке. Врачи ожидали, что она умрет. Газеты упомянули о ней как об «удачливой Марии». Именно вскоре после выздоровления Мария стала одержима музыкой. Такая одержимость после эпизода, чуть не закончившегося трагически, знакома нам по биографиям больших творческих гениев. Они пытаются придать смысл жизни, которая была под угрозой. Состояния при травмах создают плодородную почву для запечатления бессознательных образов в психике. Возможно, это и случилось со всегда уязвимой Марией. Она пережила эту почти трагедию и стала поглощена идеей совершенствования. Необходимость сверхдостижений, очевидно, происходила из этого травматического периода ее жизни.

Следующая встреча Марии с кризисом произошла, когда ее отец потерял свой бизнес в период Великой депрессии, и из-за финансовых неприятностей семьи ее мать предприняла попытку самоубийства. Евангелия находилась в больнице Беллевю, в то время как отец заботился О детях. Крестный отец Каллас, доктор Лонтцаунис, сказал о ее матери: «Она, вероятно, была сумасшедшая.» Этот инцидент произошел в период формирования Марии, в возрасте от семи до одиннадцати.

Другой серьезный кризис произошел после того, как Мария с семьей переехали в Афины. Она жила и пела в Афинах, когда нацисты захватили Грецию в 1940 году в начале Второй мировой войны. Мария была совсем подростком в то время, и семья стала голодать из-за многочисленных сражений во время оккупации. «Мария буквально питалась из мусорных баков в течение войны», согласно Наде Станиковой, ее биографу (1987). «Мария считала святотатством выбросить кусок хлеба даже тогда, когда она была богатой, из-за своего опыта военного времени». Ее гурманские оргии сразу после войны представляются последствием ее голодания. К концу войны, в 1944 г., Мария рассказывала о том, как она бежала прямо поперек направления заградительного ружейного огня. Она приписала свое спасение «божественному вмешательству». Каллас была очень религиозна всю жизнь и верила в оккультную сторону вещей, бросая вызов логике.

Каллас удовлетворила свои эмоции и аппетит в послевоенные годы и очень располнела. Вес Марии колебался между 200 и 240 фунтами в период ее дебюта. Голодание в военное время вылилось в гурманские оргии, которые продолжались семь лет. В попытке сдержать свой растущий вес она стала есть только овощи, салаты и изредка – мясо, даже прибегла к заражению глистами, чтобы снизить вес в 1953 году. Она потеряла почти 100 фунтов за полтора года, став стройной – 135 фунтов при росте 5 футов 8 дюймов. Она прошла через психологическую метаморфозу типа проанализированной в "Психокибернетике Максвелла Мальца. Ее индивидуальность изменилась вместе с ее телом. Батиста говорил: «Ее психика подверглась решительному изменению, которое, в свою очередь, повлияло на ее дальнейший образ жизни. Она казалась другой женщиной с другой индивидуальностью». Каллас стала внезапно более известна в течение этого периода из-за ее драматической потери веса, чем из-за голоса.

Неуверенность Каллас была движущей силой ее успеха. Альфред Адлер проповедовал, что все люди борются за совершенствование и превосходство, чтобы справиться с чувством неуверенности и неполноценности. Мария Каллас могла бы служить наглядным подтверждением теории Адлера. Она была борцом за совершенство, трудоголиком в попытке преодолеть ее глубоко спрятанную неуверенность. Она сверхкомпенсировала в фрейдистском смысле сублимации и использовала свои слабости, чтобы стать самой великой оперной певицей двадцатого столетия. Как? Она использовала свое навязчивое совершенствование и нетерпение, чтобы изменить манеру пения в опере. Она создала сценический образ, который поставил ее отдельно от всех, кто когда-либо пел арии. Она не боялась быть непохожей и использовала интуитивные силы, чтобы знать, что наиболее соответствует данному моменту. Как сказал Ив Сен-Лоран, «она была дива из див, императрица, королева, богиня, колдунья, работящая волшебница, короче говоря, божественная.»

В опере у Марии Каллас нет никаких исторических параллелей. Энрико Карузо стоит ближе всего как исполнитель-мужчина, гипнотизировавший публику в начале двадцатого столетия. Однако вторая половина столетия принадлежала Каллас. Дэвид Гамильтон написал в «Энциклопедии Метрополитен-Опера» в 1987 году: «За что ни бралась Каллас, она все делала по-новому, путем комбинации ресурсов воображения и по-настоящему интенсивной работы.» Он говорил: «Ни один голос еще не звучал с таким театральным характером». Мэри Гамильтон написала о Каллас: «Наличие каждого признака голоса оперного певца – огромный диапазон (до верхнего ми-бемоль), экстраординарная сценическая внешность, красочная личная жизнь». Нелюбители оперы были побеждены ее спектаклями. Эльза Максвелл сказала о ней:

«Когда я заглянула в ее удивительные глаза – блестящие, прекрасные и гипнотические – я поняла, что она экстраординарная личность.»

Каллас всегда искала решение своих проблем вне себя (снаружи), даже если фактические решения были внутри. Сами качества, которые выдвинули ее как необыкновенно знаменитую диву и примадонну, были такого рода, что, используя их должным образом, можно было бы решить ее личные проблемы. Она так никогда и не узнала этого, и продолжала жить, вечно стремясь к совершенству. Ее импульсивное, нетерпеливое и настойчивое стремление к совершенствованию подняло ее к вершинам профессии. Нерушимая этика работы создала существо, имевшее целью только превосходство. Но эти черты характера также привели ее к болезни и в конечном счете послужили причиной для потери большого количества друзей и знакомых. Она была авторитетом во всем, что бы ни делала, и поражала воображение слушателей почти на каждом языке. Ее мастерское владение английским, греческим, итальянским, испанским и французским сделали ее необычайной артисткой. Она гипнотизировала на сцене, очаровывала своей личностью и воспринимала это все как побуждение к тому, чтобы стать самой лучшей. Стоила ли игра свеч? Каллас думала, что да.

Энрико Карузо явился квинтэссенцией оперной звезды-мужчины начала двадцатого столетия, а Мария Каллас унаследовала его власть над публикой на 50 лет позже, став самой обожествляемой дивой театра. Эта примадонна с бурным характером была известна под именами, которые ей дала пресса: Циклон Каллас, Ураган Каллас, между 200 и 240 фунтами в период ее дебюта. Голодание в военное время вылилось в гурманские оргии, которые продолжались семь лет. В попытке сдержать свой растущий вес она стала есть только овощи, салаты и изредка – мясо, даже прибегла к заражению глистами, чтобы снизить вес в 1953 году. Она потеряла почти 100 фунтов за полтора года, став стройной – 135 фунтов при росте 5 футов 8 дюймов. Она прошла через психологическую метаморфозу типа проанализированной в "Психокибернетике Максвелла Мальца. Ее индивидуальность изменилась вместе с ее телом. Батиста говорил: «Ее психика подверглась решительному изменению, которое, в свою очередь, повлияло на ее дальнейший образ жизни. Она казалась другой женщиной с другой индивидуальностью». Каллас стала внезапно более известна в течение этого периода из-за ее драматической потери веса, чем из-за голоса.

ЛИЗ КЛАЙБОРН: УПОРНЫЙ ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЬ

Спросите деловую женщину или любую женщину, которая делает какие-то покупки, что возникает в их воображении при одном упоминании «Лиз», и Вы получите мгновенное объяснение, достойное исследователя маркета на Мэдисон-Авеню. Названия «Лиз-Спорт» и «Лиз-Одсжда» получили национальное признание быстрее, чем любая другая марка в истории производства предметов одежды. Первые изделия были отгружены в 1976 году, а к 1986 году это уже были предприятия, удовлетворяющие всех американских женщин, мечтающих о профессиональной, практичной и приемлемой по стоимости одежде. «Liz» мгновенно завоевала признание свободными, но элегантными, современными женскими костюмами в спортивном стиле, предназначенными для всех женщин, где бы и кем бы они ни работали. Это было универсальное предложение, буквально, для всех, с простым, но функциональным стилем, совмещающее и разнообразие, и сочетаемость, чего никогда прежде не встречалось в линиях одежды, сделанной конкурентами. «Модная, функциональная и доступная по цене» – торговая марка Лиз. Самое удивительное то, что имидж «Liz» был создан меньше чем за десятилетие – беспрецедентный подвиг для озлобленной, как цепные собаки, своры конкурентов в «тряпичном» бизнесе. Как это часто случается, уровень продажи и кривые успеха полностью совпадали с восходящими по спирали признанием и популярностью фирменной марки «Liz».

Ни одна другая фирма не испытала такого головокружительного взлета, как фирма Лиз Клайборн, и ни одна из женщин, описанных в этой книге и добившихся выдающегося успеха, не заработала так много денег, как она, за столь короткий срок (приблизительно 200 миллионов долларов за десять лет). Причина? Она очень точно выбрала время. Она удовлетворила возникшую потребность (элегантная одежда) рынка (работающие женщины) правильно выбранной ценой (чуть выше среднего), совместив разнообразие и большие объемы (смешение и сочетаемость многочисленных комплектов) в практическом стиле с использованием множества оттенков цвета и материалов. Клайборн проектирует то, что создавалось для обычных женщин, а не для модельерш с немыслимо тонкими талиями. Она решила проблему, которая требовала к себе внимания, и выполнила это с элегантностью, стилем и завидной простотой Клайборн изменила формы специальной одежды для работающих женщин. Она дала им возможность выглядеть шикарно и по-деловому в современной готовой одежде. Все ее волшебство заключалось в том, что она прислушалась к своему внутреннему голосу при проектировании одежды и при этом хотела одеваться как женщина, делающая карьеру. И внутренний голос не ввел ее в заблуждение, как предсказывали мудрецы. Ее дух первооткрывателя игнорировал мнения экспертов промышленности, которые никогда не согласились бы с ее стратегией. Она полагалась на собственное представление об «одежде работающей американки» и предлагала даже держать пари на семейные сбережения (около 50 000 долларов), что ее мечта воплотится. Она интуитивно чувствовала, какую одежду хотелось бы иметь женщине, и оказалась права полностью, что подтвердили дальнейшие события в мире бизнеса. Как работающая женщина Клайборн понимала, что высокоученые гуру предметов одежды не делают. Она говорила в интервью «Fortune» (1987):

«Я работала сама, я хотела выглядеть хорошо, и не думала, что вам придется тратить свое целое благосостояние на то, чтобы делать это. Только пара компаний обслуживали в этом деле наших новых женщин – и обе в традиционном, средненьком стиле. Я чувствовала, что мы смогли бы сделать это лучше».

Клайборн непосредственно приблизилась к осуществлению своей давней мечты о создании собственной линии модной женской одежды. Ее понимание и видение заставили ее решиться на преобразование маркетинга и производства одежды работающей женщины. Лиз Клайборн захватила весь этот сегмент рынка женской одежды; как не удавалось еще ни одной другой фирме в истории. Журнал «Women's Wear Daily» (1991) охарактеризовал Лиз Клайборн как «явление, стоящее два миллиарда долларов». Журнал «Fortune» сказал о ее фирме: «Лиз Клайборн была великим следопытом», а в 1992 году поставил ее четвертой в списке «300 самых прославленных компаний» в Америке. То есть она оказалась второй после «Levi Strauss» в соответствующей группе. Журнал «Working Woman» (1992) изливал свои чувства: «Сегодня „Liz Claiborne“ не только одна из самых успешных в Америке компаний по производству одежды – она одна из вообще самых успешных компаний Америки нашего времени».

Необычность этого явления в бизнесе заключалась в том, что, во-первых, это была одна из двух фирм, основанных женщинами и пробившимися в список 500 в «Fortune» , а во-вторых, это было самым быстрым включением в престижный список. Потребовалось только десять лет деятельности, чтобы пересечь границу священной земли элитных пятисот «Fortune». По некоторым финансовым показателям в 1988 «Fortune» поставил Лиз Клайборн первой среди всех компаний в этом списке за 1979-1988 годы. Невероятно, но фирма в среднем имела 40 процентов дохода ежегодно в течение десяти лет. Это было непостижимо для фирмы, которой даже не существовало до 1976 года. Это вынудило «Fortune» объявить Лиз Клайборн самой успешной предпринимательницей Америки. Как Клайборн сумела достичь этой невероятной высоты? Она умела учитывать потребности рынка и затем прислушивалась к своему «внутреннему голосу», чтобы удовлетворить эту потребность и наполнить рынок. Она говорила Эльзе Кленш из «Vogue» в 1986 году: «Моя первоначальная концепция заключалась в том, чтобы одеть женщин, которые не должны были носить костюм – учительниц, врачей, женщин, работающих в Южной Калифорнии или Флориде, женщин самых разных профессий. Они не должны были или не хотели обязательно носить костюмы».

Клайборн хотела сделать ставку на все семенные сбережения, уверенная в правильности своего представления о будущем. Она поместила объявление о своем пари в бегущую строку «Женской готовой одежды» и сумела выиграть, символически сорвав банк в Лас-Вегасе. Компания «Liz Claiborne» сумела в 1991 году стать предприятием стоимостью в два миллиарда долларов и любимицей Уолл-стрит. В начале девяностых годов фирма настолько лидировала в бизнесе женской одежды, что ее оборот оценивался от 5 до 10 процентов всей торговли в Соединенных Штатах. Настойчивость Клайборн окупила себя.

Элизабет Клайборн родилась в Брюсселе, Бельгия, 31 марта, 1929, у родителей-американцев из Нового Орлеана. Она родилась вторым ребенком, но первой девочкой. Ее старший брат, Омер Клайборн, владелец художественной галереи в Санта-Фе, Нью-Мексико. Ее мать, Луиза Феннер Клайборн, была домохозяйкой и швеей с практичным характером. Ее отец, Омер Клайборн, был банкиром-эмигрантом в «Morgan Guaranty Trust Company» и должен был оказать положительное влияние на нее, несмотря на свою традиционность, если не сказать старомодность, нудные рассуждения о жизни и месте женщины в ней. Он был прямым потомком известного Вильяма С. К. Клайборна, который управлял штатом Луизиана во время войны 1812 года.

Клайборн разговаривала по-французски раньше, чем овладела английским, поскольку росла в Брюсселе. Она описывает своего отца как «очень старомодного» банкира, который любил искусство и историю. Он «таскал ее по музеям и соборам» по всей Западной Европе, пытаясь дать ей культурное образование, столь важное в мире творческого дизайна. За время этих полудетских прогулок она полюбила живопись и эстетику, которые оценила как огромный актив в своей более поздней работе над проектированием линии одежды. Она вспоминала, что это научило ее ценить эстетический подход, в соответствии с которым «форма и вид вещей не менее важна, чем их полезность и практичность».

Когда Лиз было десять, ее семья бежала из Брюсселя, спасаясь от вторжения нацистов, и вновь вернулась в Новый Орлеан в 1939 г. Мать Лиз обучала ее швейному искусству с очень раннего возраста, и ее строгие правила относительно одежды и внешнего вида прочно запечатлелись в памяти девушки. «Меня приучали „видеть“ вещи. Вы ведь не покупаете просто стул, вы покупаете хороший стул, на который приятно смотреть». Ей постоянно втолковывали, что следует носить, когда и какого цвета. Эти инструкции перемешивались с лекциями отца по искусству и эстетике и, объединившись, создавали в ней фундамент для художественного дизайна в одежде. Формальное обучение Лиз состояло из приходских школ, напоминающих монастыри, в соединении с римско-католическим вероучением. Ее старомодному отцу и в голову не приходило, что формальное образование необходимо для женщины (вспоминаются Меир и Каллас) и отправил ее в художественную школу в Европу вместо того, чтобы дать возможность закончить среднюю школу в США.

Клайборн посещала художественные школы в Брюсселе, Бельгия (1947), и в Ницце, Франция (1948) и проводила время в Художественной Академии в Париже. Ее отец хотел, чтобы Клайборн стала художницей, и настаивал на изучении французской живописи импрессионистов. Лиз поняла очень рано, что никогда не станет великим живописцем и потом вспоминала в интервью Нине Хайд из «'Washington Post»: «Я многое прошла, и я довольна, что обучалась этому, потому что это научило меня видеть; это научило меня чувствовать цвет, пропорцию и много еще других вещей, о которых, как мне кажется, я не узнала бы в школе проектирования». Она рассказывала: « Я тогда зубрила все подряд, ходила по вечерам на курсы кройки и шитья. Если вам нравится рисовать и вы любите шить – ну, что еще вам остается делать кроме того, чтобы стать дизайнером?» (Этот тип целостного образования, отмеченный у большинства наших женщин, кажется, во многом превосходит традиционное образование.) Клайборн рассказывает, что ее римско-католическая семейка «намертво» запротестовала против ее работы в индустрии модной одежды. Она говорила Адаму Смиту из «Esquire» (январь 1986): «Для них это было – ну, слишком по-нью-йоркски, слишком грубо». Вот таким образом всегда предприимчивая девятнадцатилетняя Лиз во время летних каникул в художественной школе участвовала в национальном конкурсе по дизайну, объявленном при поддержке «Harper's Bazaar», и победила. Эскиз, принесший ей победу, представлял собой женское пальто с высоким воротником, изделие тонко передавало «ощущение войны». Призовое вознаграждение придало ей уверенность в себе, расширило круг общения и узаконило в общественном мнении ее профессионализм, то есть все необходимое, чтобы открыть двери в нью-йоркский мир производства предметов одежды. Использовав свой только что полученный приз за победу как входной билет в мир модной одежды на Седьмой авеню, Клайборн поссорилась с отцом, распрощавшись навсегда с его мечтой о ее художественной карьере, и уехала в Нью-Йорк делать свою судьбу. Омер дал ей пятьдесят долларов и торжественно сказал на прощанье, что «место женщины в доме», а не среди толпы нью-йоркских модниц, посетительниц постыдных тряпичных магазинов. Она временно поселилась у тети и начала искать работу. Клайборн предприняла свой первый иконоборческий шаг в неудержимом стремлении к вершине дизайна. На все это потребовалась масса времени, но ей было мало просто прожить жизнь эдакой Золушки, «девушки, творящей добро», несмотря на сопротивление отца.

Раннее изучение искусства стало для Клайборн входным билетом в сферу производства модной одежды. Первая ее работа была сделана с Тиной Лессер, оригинальным дизайнером, не умеющим рисовать. Художественные навыки Клайборн позволили ей участвовать в этой первой работе только в качестве ассистента, но она была потрясена, узнав, что должна быть еще и моделью. Этот опыт был превосходной подготовкой к ее дальнейшей карьере, так как в лице неортодоксальной Лессер она получила прекрасного наставника. Клайборн описывала Лессер в интервью «Washington Post» как «человека с удивительно развитым воображением и совершенно необыкновенного в бизнесе одежды. Она порождала сногсшибательные идеи, связанные с конструированием одежды, и управляла в своем производстве железным кулаком, но она умела распознать талант и работать с ней было сплошным удовольствием».

В 1950 году Клайборн исполнился двадцать один год, когда она начала свою карьеру дизайнера. Она вышла замуж за дизайнера издательства «Time-Life Books» Бена Шультца практически одновременно с началом своей карьеры. Их единственный ребенок, Александр Шультц, родился в 1952 году, и Клайборн, в отличие от большинства женщин того времени, продолжила работать. Она была одной из немногочисленных работающих матерей пятидесятых годов и так описывала этот период: «Я была совершенно захвачена своей работой, работала до последнего дня беременности и вернулась в офис практически через две недели. Глядя назад, не скажешь, что это было очень уж сложно».

Клайборн взяла старт в эпоху платья, в пятидесятые. Она всегда предпочитала брюки, а не платья, но с самого начала своей карьеры заслужила репутацию великого проектировщика именно разнообразных платьев. Она рассказывала: «Это во многом напоминает судьбу актрисы. Вам что-то удается в каком-то жанре», и это становится вашей нишей, вашим амплуа. Клайборн перешла работать к дизайнеру Бену Рига, а потом в качестве самостоятельного дизайнера – помощником Омара Киама в его доме дизайна на Седьмой Авеню. Затем она два года проработала в «Junior Rite Company» и еще один год в производственной компании «Rhea Manufacturing» в Милуоки, где встретилась со служащим компании по производству одежды Артуром Ортснбергом. Поскольку пути карьеры иногда играют роль судьбы, то влияют они также и на личные отношения. Ортенберг в конце концов стал ее вторым мужем, после того как каждый из них покончил со своим первым браком. В 1957 году они оба поступили на работу в Нью-Йорке.

Клайборн вознеслась на вершину дизайнерской деятельности после того, как была назначена главным дизайнером отделения молодежной одежды фирмы Джонатана Логана. Она оставалась в этой должности в течение шестнадцати лет, не теряя веры и желания, поскольку сын продолжал учиться в школе, а ее новый муж «всегда экспериментировал и постоянно менял рабочие места. У него была своя собственная компания, когда она прогорела, он стал искать себя то тут, то там». Обычно она отвечала по поводу его привычки бродяжничать в поисках работы:

«Мне приходилось быть Гибралтарским утесом». Клайборн рассказывала в интервью «New-York Times» в 1980 году: «Я всегда знала, что хочу войти в дизайнерский бизнес». Это было еще во время ее работы у Джонатана Логана, когда она вдруг увидела незаполненный сегмент в рынке одежды по умеренным ценам для деловых женщин. Ей не удалось убедить сотрудников фирмы Джонатана Логана, что «гармоничная в разнородности» спортивная одежда, предназначенная для новых работающих женщин, может быть вполне жизнеспособным новаторским изделием. Поражение ее идеи в нетворческом окружении фирмы Логана привело ее к мысли открыть свою собственная фирму, тем более, что и ее сын и оба пасынка закончили колледж к 1975 году. Она оставила «молодежную одежду» в декабре 1975 года в сорокашестилетнем возрасте, чтобы реализовать мечту жизни о создании моделей одежды для работающих женщин.

Представление Клайборн об элегантной, спортивного стиля и недорогой одежде для работающих женщин воплотилось в действительность в начале 1976 года. Они с Артуром вложили свои 50 000 долларов, отложенные на жизнь, убедив подключиться к ним друзей: Джеремн Чейзена (соседа Артура по комнате в колледже) для организации маркетинга и Леонарда Боксера, чтобы он наладил производство. От Боксера и Чейзена, а также от других друзей и знакомых она получила еще 200 000 долларов, чтобы организовать «Liz Claiborne, Inc». Общая сумма начальных инвестиций превысила 250 000 долларов. Осенью 1976 года Лиз представила друзьям наработанные тридцать пять дизайиерских эскизов первой группы изделий. Ее повседневный «верблюжий» жакет с соответствующими по цвету брюками, бриджи, гофрированные юбки, ажурные блузки, свитера с капюшоном, пончо, короткие жакеты, охотничьи жакеты – все было выдержано в одном стиле с помощью дополнений, которые могли смешиваться и при этом согласовываться в различных комбинациях. Друзья пришли к выводу, что они «не для дома» и достаточно «спортивны». Эскизы разрабатывались для того, чтобы удовлетворить потребности «'новых работающих женщин», или «яппи». Она ставила себя на место заказчика, используя для этого простую прагматическую схему вопросов для самостоятельной оценки: «Стану ли я носить такое у себя на работе и сколько бы я за это заплатила?» – и это стало главным критерием. Клайборн игнорировала традиционные оценочные схемы.

Бестселлером Клайборн была, разумеется, велюровая «крестьянская» блузка и ее крепдешиновый вариант, разработанный в 1978 году. Она продала их 15 000 штук, хотя рассчитывала, что продаст только 4 000. Но даже при этом успехе, партнеры потеряли бы свои общие инвестиции, если бы не вернулась прибыль за первый год. Ее муж сказал потом: «К тому времени, когда мы уже были готовы отгрузить свою первую коллекцию, мы вложили 350 000 долларов в товары. Практически все мы были разорены». Но рыночный анализ Клайборн был безошибочным в выборе цели. Положение Леди Лиз близилось к тому, чтобы ее продукция стала ходовой в универмагах Америки. К 1978 году она разработала широкие юбки, свободные туники и жилеты ржавого и сливового цвета, чтобы охватить новые слои покупательниц, желавших видеть новое направление в моде. То, что она предлагала, подходило и для работы в офисе, и для досуга. Клайборн сумела одновременно решить проблему практичности и приемлемости цены, используя для блуз полиэфирный крепдешин, потому что он был на пятнадцать долларов дешевле, чем шелк, и объявила: «Это не мнется и более практично плюс напоминает шелк». Стратегия и проекты были разработаны абсолютно безошибочно, и фирма незамедлительно завоевала успех, заработав на продажах за первый же год 2,5 миллионов долларов. К 1978 году уровень продаж поднялся до 23 миллионов. Успех фирмы основывался на интуитивном чувстве Клайборн того, в чем нуждаются работающие женщины:

«Я полностью убеждена в необходимости пригодности, комфорта, подходящего цвета, и я прислушиваюсь к заказчику. Я часто выхожу в торговый зал как продавец, захожу в подсобную комнату и слушаю, что людям нравится, а что нет. Не для того, чтобы делать именно то, что они хотят. То, что вы делаете, всего лишь предоставляет информацию, которая сам нужна, чтобы дать им то, что, по вашему мнению, они должны иметь» («Fortune», 1990).

Клайборн была полна сочувствия к деловой женщине. Она описала идиллическую «леди Лиз» в «New-York Times» 1989 году: «Мой заказчик – работающая женщина. У нее пет выбора. Она не может изменять свою одежду. Ей нужен гардероб, и финансово она более самостоятельна». Клайборн постоянно думала об имидже потребителя и о приемлемости цепы. Она говорила: «По-моему, женщины сегодня имеют гораздо больше уверенности в себе и хотят носить одежду, которая помогла бы это подчеркнуть». Она добавляет: «Я бы с удовольствием обратилась к идеализированному женскому представлению о себе. Она активна независимо от возраста – вот это чувство мы и пытаемся передать в пашей одежде.» Она настаивала на том же самом персональном контакте и при ведении бизнеса. Предыдущий коммерческий директор корпорации Кен Уайс говорил: «Эта компания напоминает японскую. Служащие чувствуют себя частью ее». Клайборн добавляла: «Мы решили с самого начала, что будем очень семейной компанией. Вот один пример: в компании все называют друг друга по имени. И даже в алфавитном списке четырехсот служащих компании они названы по имени». Уайс говорил также: «Она ожидает самого лучшего. Дополнительная конкуренция обнаруживает самое лучшее в людях».

Фирме стало не хватать ни основного капитала, ни текущих доходов из-за ее быстрого роста. И трудности роста продолжались до 1980 года. Были выпущены акции по 19 долларов за штуку, это способствовало тому, что оборотный капитал возрос до 6,1 миллиона долларов. Вклад в 1000 долларов в 1981 году возрос до 30 000 к 1992 году. В 1986 году фортуна была благосклонна к фирме и доходы от продажи достигли миллиарда долларов. Другие коммерсанты стали говорить: «Клайборн знает, чего хотят се заказчики». И другие производители одежды стали пророчески говорить: «Мы следующие за Лиз Клайборн».

Клайборн и ее муж были прагматичны в подходе к расширению бизнеса. Они избежали вековой западни и отказались от собственного владения мануфактурными фабриками. Клайборн создавала модели, которые затем принимались в производство на различных фабриках в таких малоосвоенных местах, как Индия, Китай, Тайвань, Гонконг, Корея и Филиппины. В интервью журналу «Esquier» в 1986 году она рассказала о стратегии компании:

«Мы думаем, что нельзя создавать проект, а потом прибавлять стоимость производства и продажи. Мы делаем экземпляр, образец, и потом я думаю: если бы я захотела носить такое на работу, сколько я могла бы за это заплатить? И мы стараемся в определении цены придерживаться этой цифры». Такая стратегия привела к тому, что цену стал диктовать рынок, а не производители. Предлагаемая оффшорным фирмам стоимость заставила цены учитывать нужды рынка, что является очень восточным подходом к проблеме цен не в пример логике американцев.

Клайборн была настолько прозорлива, что компания стала самой быстрорастущей и самой доходной компанией по производству одежды в течение 80-х. Некоторые из ее чудес невозможно оценить без того, чтобы не посмотреть на цифры. «Леди Лиз» производит одежды на сумму от четырехсот до пятисот долларов на квадратный фут торговой площади. Это в три раза превышает средний показатель для других фирм, выпускающих одежду. К 1990 году суммы от продаж у Лиз Клайборн были вдвое больше, чем у второго по величине продавца женской одежды «Leslie Fay Company». «Liz Claiborne, Inc.» стала примером для всех своих конкурентов. Почему? Потому что она следила за нуждами работающей женщины лучше, чем любая другая фирма. Она была настолько близка к потребителю, что имела возможность почувствовать вовремя необходимость перемены, еще раньше, чем менялась мода.

Потребители обращались к Клайборн как Леди Лиз. Методы исследования компании включали в себя уникальные способы опроса потребителя, направленные на то, чтобы предугадать потребности розничной торговли на ближайшие месяцы. Компания нанимала специальных людей, ответственных за определение желаний и нужд потребителя – вещь, беспрецедентная в истории индустрии одежды. В результате облик заказчика Леди Лиз мог быть демографическим портретом большинства женщин из этой книги.

«Она реалистична, она сложна и хочет выглядеть подобающе. Мода – часть ее жизни, но это далеко не вся ее жизнь. Ее средний возраст – 41,6; средний доход – более пятидесяти тысяч; она, скорее всего, принадлежит к „белым воротничкам“; она хочет быть одетой со вкусом, но не настолько, чтобы останавливать уличное движение» («Working Woman», апрель 1992).

Лиз Клайборн нарушила традицию, представляя новую коллекцию шесть раз в год вместо традиционных четырех. Она создала новый стиль, средний между классическим и авангардным, предназначенный для великолепно выглядящих молодых деловых женщин. Но главный талант компании заключался в способности реализовать собственные планы. Фирма работала скорее как сервисная, чем как производственная компания. Она осуществила уникальную маркетинговую программу для всех торговцев, которые обеспечивали конвейерную линию «Claiborne». Как утверждает Крен Дариа, из «Women's Wear Daily», «эта концепция фирмы использует рисунки, фотографии и напечатанные объяснения, показывающие, как вещи могут объединяться в группы». Этот тонкий и, вместе с тем, простой тактический ход маркетинга сработал четко и принес компании начальный успех. У нее была уникальная партия наборов одежды «разнообразных, но однородных» и большинство торговцев никогда не выставляло у себя таких комплексных наборов товара. Сегодня торговцы оценили маркетинговую концепцию Клайборн и фактически это стало стандартом промышленности. Только дальновидный дизайнер с несравненной уверенностью в своей продукции решится на такой уникальный подход. Она говорила продавцам: «Нужно так правильно обслужить вашу клиентку, чтобы она пришла к вам опять». Это действовало, и розничные торговцы оценили профессиональную помощь, отдав место, ранее принадлежавшее другим производителям, Клайборн. Партии товаров «Одежда Лиз» завоевали на рынке больше места, чем товары любой другой фирмы. В 1985 году компания приступила к производству мужской одежды с таким же успехом. В 1988 году компания получала 125 миллионов долларов в этой новой нише рынка. В 1988 «Fortune» назвал «Liz Claiborne, Inc,» одной из трехсот наиболее замечательных компаний Соединенных Штатов.

Розничные торговцы начали понимать: к компании, которая устраивает покупателей так, как Лиз Клайборн, стоит прислушаться. И стоит выделить ей побольше торговых площадей в своих магазинах. Это, естественно, привело к более успешной торговле. Мейсон Бланч из Батон Руж, штат Луизиана, сказал в «Women's Wear Daily» в 1991 году: «Мы дали ей на 25 % больше места в большинстве магазинов по сравнению с другими». «Macy's California» отдала 50 % места в отделе элегантной женской спортивной одежды продукции Лиз Клайборн. «Gottschalks» из Калифорнии – 60 %. Такое распределение торгового пространства привело к самым высоким продажам на единицу торговой площади среди всех фабрикантов одежды.

Камилл Лавингтон, международный консультант по вопросам коммуникаций, говорит: «Женщины сегодня хотят, чтобы одежда была достойна их – красива, роскошна и удобна. Чтобы ее легко было хранить и чистить. Все это – и доступная цена тоже». Лиз Клайборн постигла эту формулу как никто другой. Клайборн делала свое дело, интуитивно чувствуя, что хотят носить деловые женщины мира. Она добивалась своего, пока не достигла желаемого результата, а затем продолжала работать еще интенсивней. Ее решимость сделала Лиз Клайборн главным поставщиком фактически во всех областях, которыми она занималась. Один интересный маркетинговый трюк был использован в отделах прекрасных универмагов. Одна покупательница сказала: «На изделиях большого размера она указывает меньший размер, так что психологически женщины чувствуют, будто они покупают изделие меньшего размера. Это приносит им большее удовлетворение». К тому же в фирме работают 150 специалистов, единственная задача которых – выяснить, чего хотят потребители. Единственная обязанность двадцати одного консультанта – убедиться в том, что одежда расположена в магазинах согласно диаграмме «карты Лиз», определяющей оптимальное расположение одежды для показа. Клайборн отвечает на вопросы: «Мы делаем это с самого первого Дня».

К 1990 году стиль одежды «от Клайборн» и диаграмма «карты Лиз» привели к самому высокому объему продажи женской одежды по сравнению с другими фирмами во всем мире. Продажа одежды «от Клайборн» составляла приблизительно от 5 до 10 % от всех продаж в Соединенных Штатах. Один из конкурентов заметил: "Клайборн – образец для всех компаний, производящих спортивную одежду и в общей концепции бизнеса, и в расположении товаров для продажи. Другой конкурент, Леонард Рабинович из «Carole Little, Inc.», сказал: «Лиз Клайборн заставляет понять, что если вы хотите преуспеть, то все, что вы делаете, вы должны делать превосходно. Они ставят перед нами прекрасные цели». В 1988 году суммы продаж фирмы Клайборн впервые составили 1, 2 миллиарда долларов. Прибыль при этом составила 100 миллионов долларов. Увидев, что их самые смелые ожидания относительно фирмы сбылись, Клайборн и ее муж объявили о том, что они отстраняются от руководства в июне 1988 года. Компания продолжала идти по пути расширения, открыв 55 магазинов, освоив выпуск парфюмерии и косметики как для мужчин, так и для женщин в 1990 году. В 1992 году суммы продаж составили 2,2 миллиарда долларов с прибылью более двухсот миллионов долларов. Не так плохо для человека, не закончившего средней школы и имеющего хорошее чутье на нужды потребителей.

Клайборн – интроверт, склонный к самоанализу. Ее интуиция была определяющим моментом в процессе создания моделей «леди Лиз». Ее уверенность в себе позволяла прислушиваться к собственному внутреннему голосу несмотря на то, что эксперты советовали прямо противоположное. Ее интуитивный подход к оценке новых изделий был таким же, как и у Лилиан Верной. Они обе считали истинным то, что подсказывало внутреннее чутье. Сбиться с этого курса было невозможно. Клайборн была нетерпелива и нетерпима – черты характера, которые мы находим у людей, стремящихся к совершенству, и у творческих индивидуальностей. В бизнесе она несколько робела и оставляла все административные и управленческие решения Артуру, в то время как сама занималась творческой стороной. Тем не менее, она осуществляла жесткий контроль, подобно большинству рассматриваемых здесь женщин, за всем, что касалось творческих проектов и розничной продажи. Она не любила внимания средств массовой информации и сплавляла навязчивых аналитиков к своему мужу. Но когда к ней обращался заказчик или продавец, она была способна часами обсуждать капризы коммерции, связанной с женской модой.

У Клайборн была одна слабость, присущая большинству предпринимателей: новаторы в бизнесе, как правило, не любят рутинных аспектов бизнеса, связанных с коммерциализацией их концепций; элементы бизнеса рассматриваются как неизбежное зло в реализации их творческих амбиций. Уже неоднократно было проверено: большинство женщин слишком хороши, чтобы существовать в холодном жестком мире Мейн-стрит. Клайборн обладала этим качеством. Она постоянно уходила от дискуссий в попытке «остаться хорошей», за что была прозвана слабой в средствах массовой информации. Они характеризовали ее как недостаточно жесткую из-за ее неспособности смущать людей или кричать на них, как это принято на Седьмой авеню. Когда ей предоставляли проект, который ей не нравился, она предпочитала ничего не сказать, чем смутить человека. Сотрудники-мужчины часто принимали это за слабость, но она была просто хорошо воспитана. Она становилась жесткой, когда приходило время принимать окончательные решения относительно нового проекта. Стремление к превосходству было ее сильной стороной. Если проект не соответствовал ее представлениям, он никогда не реализовывался.

14 мая 1986 года Лиза Белкин опубликовала статью в «New-York Times», где описала стиль менеджмента Клайборн, упомянув: «Она недостаточно жесткая». В статье говорится о предпринимательской гонке Клайборн с Джуди Гарленд и Микки Руни. Белкин писала: «Если вы покажете ей два проекта, она скажет, что один из них очень хорош, и другой тоже о'кей! Это будет значить, что ей не нравятся оба. Но она не хочет задевать ничьих чувств».

Чувствительность и интровертивность часто встречаются в паре, чем создают соответствующий тип поведения. Клайборн была высоко чувствительной женщиной и типичным интровертом. Женщины с недостатком самоуверенности нечасто встречаются на руководящих позициях в мире индустрии одежды, где человек человеку – волк. Поведение руководителей индустрии, как правило, диктуется чувством самосохранения и мыслями о квартальном доходе. Они совсем не кажутся милыми. Клайборн добилась большого успеха, несмотря на свой темперамент, не подходящий к ее окружению, что является еще одним доказательством того внушающего почтение переворота, который она произвела в индустрии.

Клайборн – скромная женщина. Однажды, когда репортер «Fortune» спросил ее о размерах ее состояния, она ответила: «Несколько миллионов». Он быстро проинформировал ее, что это было скорее ближе к ста миллионам. Ее мать-домохозяйка научила ее ценить простые и изящные решения сложных проблем. Отец приохотил ее к искусству и эстетике, привив вкус к практичной элегантности, стилю, грации и форме. Ее воспитание создало условия для проникновения ее в целостный стиль Маргарет Мид. Это тот целостный склад ума, который дает этим женщинам макровидение, необходимое для преуспевания в мире творчества и новаторства. Они способны избежать беспорядка и видят перспективу своих возможностей.

Для ежедневной деловой деятельности Клайборн характерна оперативность – общая черта предпринимателей. Эти люди учатся выживать в стрессовых стартовых условиях. И с трудом изменяются, даже когда фирма уже прочно стала на ноги. Такое поведение Лиз заставляло ее сотрудников считать ее несколько высокомерной, стремящейся к совершенству. Тем не менее, ее стиль был ориентирован на спокойное решение проблем и основан на уверенности и интровертивности натуры. Ее нетерпимость часто воспринималась как отчужденность с тех пор, как она отказалась выступать перед группами или большими аудиториями. Артур контактировал с прессой во всех случаях, когда дело касалось проектов и моды. Он управлял делами, в то время как она являлась творческой и новаторской силой компании.

Лиз Клайборн всегда была работающей матерью. В 22 года она вернулась к работе спустя две недели после рождения своего сына Александра. В этом нет ничего необычного в 90-х, но в 50-х это сделало ее фактически революционеркой. Клайборн сказала о том времени:

«Очень сильно ориентировано на карьеру». Но, тем не менее, Клайборн отказалась жертвовать всем ради своих предпринимательских планов. Она годами мечтала о создании собственного стиля женской одежды, но не оставляла работу у Джонатана Логана и ходила на нее до тех пор, пока ее сын Александр не стал самостоятельным. Она хотела, чтобы он рос в спокойной обстановке; выражаясь ее словами, «она не хотела ему навредить тем, что семья будет разбита». Клайборн была матерью, а ее мечты о карьере откладывались до тех пор, пока сын не окончит колледж. Фактически она оставалась на нелюбимой работе в течение шестнадцати лет для того, чтобы гарантировать стабильность и безопасность своей семье. Когда Александру исполнился 21 год, она ушла из «Youth Gild» и основала «Liz Claiborne, Inc.».

Клайборн заплатила ту цену, которую платит каждая деловая женщина. Она вышла замуж за Бена Шультца в возрасте 21 года в 1950 году. Одновременно начала свою карьеру. Вскоре у нее родился сын и она превратилась в работающую мать. Лиз опередила свое время в сочетании карьеры и семьи. Ее сыну пришлось расплачиваться за это частыми отлучками матери. Брак с Беном был первой неудачей в этой двойной жизни. Он продолжался всего семь лет. С Артуром Ортенбергом они встретились в деловых кругах и полюбили друг друга. Оба развелись со своими респектабельными супругами и поженились 5 июля 1957 года. Они поселились в Нью-Йорке, где Клайборн была проектировщиком у Джонатана Логана, который работал в индустрии одежды для себя и других. Артур был гораздо более склонен к риску, чем Лиз, и накопил большой опыт в предпринимательской деятельности в течение следующего десятилетия. Лиз олицетворяла финансовую стабильность семьи в эти годы, Артур метался в поисках подходящей работы. Лиз в конце концов надоел мир корпорации, где никто не был склонен к риску, где были глухи к ее революционным идеям. Она ушла из «Youth Gild» в 1975 году. Они с Артуром объединили свои сбережения и организовали «Liz Claiborne» 19 января 1976 года. Сыну Клайборн, Александру, исполнился 21 год. Лиз говорила: «Если мы собирались потерять все, я хотела, чтобы он был достаточно взрослым, чтобы это перенести». Ее сын никогда не интересовался бизнесом и работал джаз-гитаристом в Лос-Анджелесе.

Если судить по официальным документам, то Клайборн собиралась последовательно идти к предпринимательскому успеху, ставя выполнение семейных обязанностей выше карьерной авантюры. На самом деле она никогда не добилась бы такого успеха, не заплатив двадцатью пятью годами работы модельером, до того как начала свое авантюрное предприятие. Она, как Мэри Кей Эш, работала днем и была женой и матерью вечером. Обе эти женщины шлифовали свое мастерство и приобретали специальные знания в других фирмах прежде, чем открыть собственные. И таким образом избежали многих ошибок. Они были независимы духом и стали работающими матерями в то время, когда это было не принято.

Клайборн никогда бы так глубоко не проникла в проблему отсутствия одежды для возрастающего количества деловых женщин, если бы она сама не работала в то время, когда стало появляться все больше работающих матерей. Тем не менее, счастливый случай сыграл свою роль в ее успехе. Ее тонкий анализ необходимости «разнообразия при однородности», доступной по средствам, но элегантной деловой одежды для работающей женщины был основан на ее собственных нуждах нью-йоркского модельера одежды с ограниченным бюджетом. Лиз оплатила свой опыт потерей времени, но когда она начала, то была хорошо вооружена для битвы.

Клайборн – одна из двух женщин в этой книге, которые создали семью до выхода на предпринимательскую арену. Она была хорошей матерью и знаменитым предпринимателем. Ее творческий гений был реализован только после того, как вырос ее сын. Поэтому у нее не было затруднений, когда она открывала «Liz Claiborne, Inc.». Она имела возможность посвятить огромное количество времени и энергии новому предприятию, что не всегда возможно для женщин, у которых дома дети ждут обеда. Данные исследования показывают, что любые неудачи и неурядицы пагубно действуют на творческий процесс. Клайборн пережила несколько неудач в процессе осуществления своей мечты и добилась огромного успеха благодаря своему ясному видению проблем. Согласно Лиз и Артуру, «модель успешного предприятия – это мужчина и женщина, которых объединяет успешный бизнес и удачный брак». У них было и то и другое. Артур всегда занимался административной и организационной стороной, в то время как Лиз занималась проектами. Бывший коммерческий директор фирмы отзывался об Артуре как о волшебнике из «страны Оз», потому что это «человек за дверью», интеллектуальный и подобный Богу, самокритичный, но догматик, он выносит решения. Артур общителен, в то время как Лиз застенчива. Она серьезна, он много шутит. Она следит за деталями, он решает глобальные проблемы. Она делает, он учит. Они были великолепной командой.

Клайборн пережила свой главный жизненный кризис в детстве в Европе, когда ее семья была вынуждена в 1939 году бежать от нацистской военной машины и вернуться в Соединенные Штаты. Такие события обычно рассматриваются как наиболее травматичные именно для детей. Тем не менее, исследования биографий творческих гениев показывают, что дети меньше подвергаются стрессу, чем их родители, чей опыт включает в себя больше потрясений, чем детский. Дети быстро привыкают к новому и неизвестному, и это умение оказывается хорошей тренировкой для будущих новаторов и творцов. И кризис, и быстрая смена обстоятельств в раннем периоде жизни детей являются позитивными силами в построении характера и помогают вырабатывать такие качества, как чувство собственного достоинства, независимость, умение вести себя в незнакомой обстановке.

Опыт Клайборн подтверждает мысль других исследователей, показывающих, что такого рода неурядицы позитивно влияют на творческий успех в дальнейшей жизни. Клайборн научилась французскому раньше, чем английскому, познакомилась с различными национальными культурами Европы еще ребенком. Она была восприимчивой десятилетней девочкой, когда семье пришлось бежать в Соединенные Штаты. Такие перемещения требуют умения приспосабливаться к новой культуре, знакомиться с новыми друзьями, привыкать к разным школьным системам и различным этническим группам. Клайборн выросла в Брюсселе, космополитичном и изощренном европейском городе. Ей пришлось внезапно перебраться в предвоенный Нью-Орлеан, где белые составляли меньшинство – только 45 % населения. Клайборн оказалась в шумном южном городе, где социальная система, включая и школы, была до сих пор основана на сегрегации. В городе было невыносимо жарко, полно москитов и не предвиделось никаких изменений. Он потрясающе отличался от Брюсселя. Нам представляется, что именно резкие перемены являются основой для развития творческого гения. Они учат формирующуюся личность поведению в новой ситуации и прививают ей независимость. Клайборн училась жить в новой незнакомой обстановке, а затем ее отослали обратно в Европу – уже подростком, после войны – продолжать художественное образование. Там она изучала искусство в трех различных европейских городах. Эта многочисленная смена обстановки в юности представляется фактором, сформировавшим способность воспринимать новое и неопробованное.

Клайборн упорно трудилась на протяжении многих лет, работая для других над продукцией, которую она ненавидела, для того, чтобы наконец занять плацдарм для изготовления собственных вещей. И когда она в конце концов смогла это сделать, то была достаточно подготовлена к тому, чтобы делать это правильно. Эта женщина – классический творческий гений, потому что она – первооткрыватель, стремящийся к совершенству, с несгибаемым духом. Она интуитивно чувствовала, что в середине 70-х была нехватка одежды, подходящей для деловых женщин. У нее было достаточно вкуса, проницательности и безрассудства заполнить рынок, который был лишен вещей элегантных, выдержанных в стиле и доступных по цене.

Клайборн говорила: «Я получаю больше удовольствия, встречая на улице женщин, одетых в костюмы, созданные мной, чем когда я вижу эту одежду на обложках журналов мод». Она одна из первых продемонстрировала, что мода – не искусство, но должна базироваться на творческом подходе к нуждам массового потребителя. Она знала, что женщины не представляют совсем или представляют с трудом на себе ту одежду, которую им демонстрируют шестифутовые стофунтовые сухопарые манекенщицы. Появлялось все больше деловых женщин, которые хотели носить одежду, сконструированную специально для них, и которая была бы первоклассной также и в смысле практичности. Сейчас это уже не кажется сложной задачей, но в середине 70-х тогдашние модельеры одежды совершенно упускали это из виду. Клайборн очень ясно видела эту потребность, но не могла убедить свое начальство. Она оставила работу и, прислушавшись к внутреннему голосу, разработала новую одежду для деловой женщины. И женщины повсюду проголосовали за нее долларами, показав, что Лиз Клайборн – гений, тем, что покупали ее модели в общей сложности на миллионные суммы. Клайборн обратилась к массам, а не к имущему классу, и такое простое решение сложной проблемы принесло ей грандиозный успех.

Она очень беспокоилась о том, чтобы покупатель в розничной торговле получал точное, но исчерпывающее представление о высококачественной одежде. Эти черты берут начало в ее детстве – отец воспитал в ней вкус, элегантность, представление о стиле, в то время как более практичная мать настаивала на точном исполнении задачи. Такая комбинация сделала Лиз Клайборн новаторским гением, который изменил мир моды как никто другой в истории. Бренда Галл, старший промышленный специалист в «Merill Lynch», суммировала ее успех лучше всего: «Лиз Клайборн – одна из наиболее великих личностей всех времен, не только в индустрии, но и в истории фондового рынка» («Vogue», 1986).

«Liz Claiborne, Inc.» оправдала все ожидания и достигла своего зенита к 1990 году, когда она была названа журналом «Fortune» среди пятисот наиболее доходных фирм. Она достигла столь высокого уровня всего лишь за 15 лет. Вначале 90-х годов уровень продаж фирмы в четыре раза превосходил соответствующий показатель взятых вместе трех ближайших конкурентов в области индустрии женской одежды. Лиз Клайборн – третий крупнейший изготовитель одежды в Соединенных Штатах, отправляющий товары 150 фабрик во всем мире в 3500 точек розничной торговли. Она – абсолютный лидер в своей области рынка, контролирующий 33 % бизнеса в Соединенных Штатах по выпуску женской спортивной одежды. Сейчас компания завоевывает международный рынок в Канаде, Европе, Тихоокеанском регионе, Латинской Америке, в Карибском регионе. В 1992 году экспортные продажи достигли 102 миллионов долларов. Все это стало возможным, благодаря тому, что упорная женщина с прекрасно развитой интуицией хотела предложить другим такую одежду, какую она сама хотела бы носить. Ее мечтой было создание практичной одежды высокого стиля для энергичной деловой женщины. Эксперты отказались поверить в ее проницательность, поэтому она нашла партнеров, вложила семейные сбережения и сделала все сама.

Пятнадцать лет тому назад все бы очень смеялись, если бы кто-то сказал, что фирма будет лидировать в индустрии как никакая другая в истории. Лиз Клайборн – своего рода аномалия, она росла быстрее, чем какая-либо другая компания в истории индустрии, при постоянном напряженном контроле за методами торговли. Эта феноменальная фирма оставила своих конкурентов в кильватере. Компания специально воспитывает маленьких девочек-модельерш. В 1992 году статья в журнале «Forbes», посвященная индустрии одежды суммировала положение на рынке таким образом: «Если вы боретесь с Лиз Клайборн – это безнадежное соревнование». «Forbes» назвал Лиз Клайборн феноменом после того, как фирма произвела женской одежды больше чем на 1,2 миллиарда долларов и па 1 миллиард долларов мужской одежды и парфюмерии в 1992 году. Никакой другой изготовитель женской одежды не получает даже одного миллиарда долларов, в то время как Лиз Клайборн получает более двух. Ее фирма затмевает остальных, Клайборн и ее муж отнимают долю успеха у своих конкурентов. Их личная торговая сеть, основанная на холдинговых операциях, оценивалась невероятной суммой в 200 миллионов долларов еще в первые десять лет существования. Они являют собой живое воплощение Великой Американской Мечты.

Удачливая пара оставила управление компанией после 1990 года, чтобы проводить больше времени на «Ранчо спокойствия» в Монтане, где они могли навещать Тернеров. Удалиться на Сант-Барт на Вирджинских островах и в непритязательный домик и коттедж для гостей в деревне Солтер на Огненных островах. Артур сказал при расставании: «Чем скорее компания избавится от нашей мифической непогрешимости, тем лучше пойдут у нее дела». Они проводили время так, как подсказывало им окружение, и в филантропических мероприятиях. Они сказали по поводу ухода из компании: «Мы всегда собирались уйти прежде чем станем помехой». Как могла творческая провидица, которая соединила свою детскую мечту об искусстве и моде с нуждами возрастающего числа деловых женщин, произведя революционный переворот в мире женской одежды, стать помехой? Она прежде всего прислушивалась к внутреннему голосу, затем – к потребителям, давая им то, что они хотели, по вполне приемлемой цене. Эта комбинация породила рассказ об одном из самых великих успехов в истории бизнеса в Соединенных Штатах. Лиз Клайборн – упорная первооткрывательница, творческий гений. Ее отец гордился бы ею.

ЭСТИ ЛАУДЕР: ЖАЖДА СВЕРХДОСТИЖЕНИЙ

Эсти Лаудер создала империю косметики из ничего, из мечты. У нее не было ни денег, ни товароведческого опыта, ни специальных технических знаний в производстве косметических препаратов и средств ухода за кожей, ни делового опыта. В итоге же она смогла создать несравненную империю красоты. Эсти Лаудер – некоронованная королева индустрии, оборот которой включает миллиарды долларов. Ее власть вполне сопоставима с королевской. Созданные ею серии косметических продуктов – на туалетных столиках женщин и мужчин всего мира: «Эсти Лаудер», «Свежесть юности», «Клиник», «Арамис», «Бабушкины рецепты», «JHL», «Белый лен» и «Ночная восстановительная».

Лаудер была неутомимым трудоголиком с неуемной энергией. Все ее достижения стали возможны благодаря силе ее духа, проницательности и интуиции. Каким образом? Она подходила к созданию своего имиджа с не меньшей скрупулезностью, чем к подбору состава продуктов, сочетая элегантность с многофункциональностью. Эсти Лаудер тщательно изменила свой образ еврейской иммигрантки, подняв его на новый уровень. Она решила выглядеть и действовать, как светская дама, занимающая видное положение в обществе. Эсти Лаудер избавилась от всего, что могло бы напоминать о девушке, выросшей в мелкой скобяной лавке. И она в этом преуспела. Она смогла создать такой имидж для себя, своей компании и своей продукции, что стала эталоном на рынке товаров для высшего общества. Что-либо меньшее ее не устраивало. Для ее продукции образ был так же важен, как и для нее самой. Стремление к безупречности и совершенству – вот сильная сторона Эсти Лаудер. И ей удалось убить двух зайцев одним ударом с завидной элегантностью, стильностью и апломбом.

Последние тридцать лет в истории «Estee Louder» было практически невозможно отличить фантазию от реальности. Она вознеслась яркой звездой из нищих улочек Куннса, став крупным лидером общественной и благотворительной деятельности и главой крупнейшей частной косметической фирмы мира. Ничего не осталось от бедной девушки-иммигрантки На социальной лестнице Эсти Лаудер стоит на одной ступени с Первой Леди – Ненси Рейган, герцогом и герцогиней Виндзорскими, принцессой Грейс, Бегум Ага Хан, звездами кино и телевидения. Лаудер добилась такого положения исключительно силой воли. Она сотворила свой имидж настолько совершенным, что это принесло ей титул «Королева косметики». История Эсти Лаудер – подтверждение теории имаготерапии в психологии. Ролевые игры учат нас примерять «роль» или «образ» желаемого вида занятий и состояния дел, а в результате человек приобретает желаемое хотя бы уже только потому, что начинает соответствовать заданному образу.

Не обладая практически ничем, кроме мечты, Эсти Лаудер начала в 1939 году, приступив к созданию величайшей частной косметической компании мира. Теперь доходы от сбыта продукции Эсти Лаудер с начала девяностых годов превышают 2 миллиарда долларов в год, только у «Avon» и «Revlon» прибыль выше. Лаудер – творческая мечтательница, возвысившаяся благодаря экстраординарным притязаниям, энергичности, безупречному вкусу, новаторским методам торговли и тяжелому труду для достижения поставленной цели. Вдохновенный суперпредприниматель, она бросила вызов существенной разнице положений, чтобы подняться к вершине в индустрии с очень жесткой конкуренцией. Стремление к совершенству и привлекательность имиджа были ее плюсами.

Империя косметики Лаудер сделала ее одной из богатейших женщин мира с капиталом 5,2 миллиардов долларов, согласно журналу «Fortune» («Миллиардеры», 1991). Лаудер была единственной женщиной в этом списке, добившейся всего самостоятельно. Эта нетерпеливая мечтательница строила свою империю в традициях Горацио Элджера. У Эсти Лаудер была мечта, она много работала и, в конце концов, заняла положение, к которому стремилась. Ее история «из грязи – в князи» еще более величественна из-за ее собственных сказок о графском происхождении и благородном европейском воспитании. Много лет Эсти вводила в заблуждение средства массовой информации, заставляя верить в истории, далекие от правды. Только в 1985 году Ли Израэль исследовал несоответствия биографии Лаудер и показал истинную картину ее детства, проведенного в убогом Куинсе (Израэль, «Эсти Лаудер: без волшебства», 1985г.) Фантазии стали реальностью, позволив Золушке Эсти обрести волшебное королевство. Эсти Лаудер верила в собственную исключительность, и ее мечты воплотились в жизнь так, что ей и не спилось, сделав ее прекрасным образцом для подражания для молодых женщин повсюду.

Лаудер, некогда с трудом перебивавшаяся розничной торговлей кремами для кожи, сейчас живет без фантазий, в реальной жизни, гордо владея Манхэттенским небоскребом, виллой в Сент-Жан-Кап-Ферре, квартирой в Лондоне и укромным уголком на взморье на Пальм-Бич. Не так уж плохо для молодой женщины, начинавшей без денег, без образования и квалификации. Крошка Эсти, как ее называли в детстве, обладала одним решающим качеством, которое было необходимо всем великим людям, воплотившим в жизнь свою «голубую мечту». И Лаудер преследовала свою цель с нетерпением и агрессивностью, которые возвели ее на уровень власти, обычно недоступный для женщин. Подобно другим женщинам в этой книге, она определяла свой предел возможностей, не полагаясь на чужие ориентиры. Это позволило Эсти Лаудер пробиться к вершине, перепрыгнув сразу через несколько ступеней социальной лестницы. Ее история вдохновляет и вселяет веру в торжество разума над обстоятельствами. Но не так все было просто. Эсти Лаудер заплатила немалую цену за успех, с горечью описывая это в книге «Эсти» (1985): «Величайшим из всех мифов является тот, который обещает волшебную формулу мгновенного успеха. Я взвалила на себя непосильную ношу. Была постоянная работа, пристальное внимание к мелочам, недосыпание, переживания, боли в сердце».

Лаудер возвысилась благодаря своей волевой целеустремленности и, по ее мнению, награда стоила затраченных усилий. Эта королева империи красоты – талантливая фантазерка, заслуживающая посвящения в рыцарство за вклад в изменение мира косметики.

Эсти Лаудер (Жозефина Эсфирь Ментцер) родилась 1 июля 1908 года в Короне (квартал итальянских иммигрантов) в Куинсе, Нью-Йорк. Эсти была младшей из девяти детей. У ее матери было семеро детей от предыдущего брака, и двое умерли. Отец Эсти, венгерский еврей, держал скобяную лавочку в Куинсе, а мать – чешка-католичка, заботилась об огромном выводке детей. Лаудер признается, что стыдилась своего иммигрантского происхождения и родителей, говоривших по-английски с сильным акцентом. «Я отчаянно желала быть стопроцентной американкой», не отличаясь в этом от Лилиан Вер-нон, Марии Каллас и Голды Меир. Эсти Лаудер работала в лавке отца. Голда Меир, Маргарет Тэтчер и Опра Винфри также работали у своих родителей. Но она мечтала о славе актрисы, огнях, цветах и галантных поклонниках. Работа в лавочке смолоду научила Эсти предприимчивости и искусству продавать. Лаудер считает, что в те годы в Куинсе главное влияние на нее оказывал отец как первый наставник и образец для подражания.

Эсти было шесть лет, когда разразилась Первая мировая война и в семье появился дядя Джон Скотц. Он приехал в гости, да так и остался. Дядя был химиком, разработавшим свою собственную секретную формулу крема для кожи. Джон Скотц стал для молодой Эсти «волшебником, идеалом и наставником». «Он завладел моим воображением так, как не удавалось больше никому и никогда». Дядя Джон появился, когда Эсти, как и все подростки, была очень впечатлительной, и он повлиял на формирование ее будущего характера больше, чем можно было предположить в то время. «Благодаря дяде Джону я увидела свое предназначение… Как загипнотизированная, я наблюдала и училась». Эсти была одержима чистотой и сиянием кожи и всю юность, с шестнадцати до двадцати лет, пользовалась дядюшкиными кремами. «Все мои подружки в Ньютонской средней школе буквально купались в наших кремах». Она благоговейно относилась к Манхэттену и поклялась, что когда-нибудь будет жить в этом «необыкновенном месте». Она мечтала стать всемогущей женщиной в этом городе неограниченных возможностей.

Эсти полагала, что чувство прекрасного унаследовала от красивой матери, а сильный характер – от отца. Предприимчивость отца научила ее тому, что в жизни необходимо рассчитывать прежде всего на себя. Дядя Джон был ее первым настоящим руководителем. В автобиографии она пишет о нем с преклонением: «Я была очарована дядей Джоном. Он меня понимал. Более того, он творил чудеса». Не так уж много чудес было в убогом Куинсе в те времена. Так что дядя Джон был инициатором ее способности уходить от действительности в мир фантазий.

Ее сестра Грейс была на два года старше. Поэтому Эсти выпало на долю занимать место баловня и семейного идола. Она посещала общественную школу в Куинсе до восьмого класса. По Израэлю, нет никаких документов об окончании ею этого учебного заведения, что не было в то время чем-то из ряда вон выходящим. В подростковом возрасте у Эсти была замечательная фигурка, что помогло ей обрести чувство собственного достоинства и уверенность в себе. Чувствительность ее великолепной кожи привела Эсти в индустрию красоты и к магическим кремам дяди Джона. Она рано стала разбираться в методах торговли и заявляла: «Продавая крем, вы должны продавать мечту о вечной юности».

Несколько раз Эсти проводила лето в Милуоки, штат Висконсин, который она узнала и полюбила. Одно время она даже думала туда переехать. Сразу после окончания школы за ней стал ухаживать Джо Лаутер (позже изменивший фамилию на Лаудер), который ласково называл ее «блондиночкой». Они обручились и 15 января 1930 года поженились в соответствии с традиционным иудейским обрядом. В свои двадцать два года Эсти была восхитительна. По ее собственным словам, «кожа невесты сияла. Так зарождалась Эсти Лаудер».

Первый ребенок, Леонард, родился в 1933 году. Джо работал бухгалтером, а Эсти продавала кремы для ухода за кожей. Как раз в это время в телефонном справочнике Нью-Йорка появилась запись о компании «Lauter Chemists», что отметило их вхождение в индустрию красоты.

Лаудер стала королевой косметической промышленности Соединенных Штатов, в старой доброй традиции всех великих предпринимателей начав с самых низов, где обычно и зарождаются все грандиозные проекты. Среди крупных предпринимателей принято подчинять интересы личности интересам дела иначе не выжить. Во время Великой депрессии она начала продавать кремы в салонах красоты в нижнем Манхэттене. Ей удалось создать рынок никому не известных ранее кремов благодаря прекрасному умению продавать. Она останавливала людей на улицах, чтобы продемонстрировать преимущество «Суперобогащенного крема». Она могла проповедовать власть красоты любому, кто готов был слушать. Эсти Лаудер всегда устанавливала собственные правила, цинично опровергая тех, кто считал ее удачливой счастливицей. Ее путь стал классикой среди предпринимателей, верящих так же, как и она, что «люди сами делают свою удачу, дерзая следовать своим инстинктам и не боясь рисковать». Но красота в глазах Лаудер была чем-то божественным, что заставило ее сказать: «Я была безвозвратно захвачена идеей созидания красоты» и «Никогда не следует недооценивать желание каждой женщины быть прекрасной» Стремление к красоте и кремы для кожи остались страстью Лаудер даже после того, как она стала женой и матерью. Неутомимая Эсти устраивала бесплатные демонстрации в салонах, гостиницах, частных домах, в метро – везде, где только представлялась возможность. Она никогда не упускала случая продемонстрировать свою продукцию, и не только в центральных салонах красоты, а везде и всюду. В это время она ввела в практику торговли одно новшество, которое в последствии принесло ей многие миллионы долларов. В то старое доброе время в Манхэттене Эсти Лаудер придумала «бесплатный сувенирчик к покупке», ставший сейчас таким популярным в универмагах. Она свято верила в то, что «чем больше отдашь, тем больше Бог вернет». К каждой баночке крема, купленной женщиной во времена Великой депрессии, бесплатно прилагался тюбик губной помады. К раздражению конкурентов, бесплатные подарки стали ее визитной карточкой на долгие годы.

Доказательством упорства и энергичности Лаудер стало ее внедрение на рынок с практически неизвестной продукцией: «Лето за летом я постоянно рекламировала кремы, убеждая женщин-распространителей косметической продукции. Зимой я ходила в гости к этим энтузиасткам и под предлогом игры в бридж заводила с ними дружбу, в итоге мой крем продавался лучше».

Лаудер пользовалась этим методом для того, чтобы попасть в приличное общество Нью-Йорка. Она устроила так, что ее представили наиболее влиятельным владелицам гостиниц, чтобы получать приглашения на их вечеринки и там рекламировать свою продукцию. Социальные контакты очень важны для успешного бизнеса в индустрии красоты, поэтому она решила реализовать мечты своего детства и стать элегантной женщиной, стильной и оригинальной. В коммерческих целях она стала прибегать к фальсификациям, приукрашивая свое происхождение и продукцию, которую назвала «Суперобогащенный крем на все случаи жизни». Эсти Лаудер привирала в интересах дела, считая все остальное вторичным.

Лаудер мастерски изображала богатую и известную светскую женщину. Она решила, что для преуспевания на рынке косметической продукции очень важно иметь соответствующий имидж. Она одевалась, как ее самые элитные покупатели, и имитировала их поведение. Вскоре она обнаружила, что «доверительные отношения порождают красоту». Эсти могла бы добавить слово «успех».

Эсти Лаудер преобразилась в признанную и влиятельную прекрасную даму и отлично справлялась с ролью. Единственное, что ее волновало в стремлении подчинить себе все и вся – «красота в баночке с кремом». Даже отношения с мужем для нее отодвинулись на второй план. Их брак рухнул, и 1 апреля 1939 года Эсти оформила развод с Джо. Она решила быть безжалостной. Вместе с шестилетним Леонардом она переехала в Майами-Бич, где, амбициозная, как всегда, создала представительство в шикарном отеле «Roney Plaza» на Коллинз Авеню. Это были времена бума в Майами-Бич, и Лаудер пустилась на поиски золота. Движущей силой был ее принцип «имидж – это все».

Следующие три года Лаудер провела в Майами-Бич, продавая средства для ухода за кожей многочисленным отдыхающим и удалившимся на покой дельцам. Планируя стратегию продвижения наверх, она выбирала наиболее быстрые пути. Эсти решила, что проще всего использовать деньги и происхождение выдающихся людей. Она обратилась к доктору Джону Майерсу – английскому филантропу, затем к Арнольду Льюису – президенту и председателю «Международных Запахов и Ароматов», датчанину по происхождению. В это время Лаудер училась у Льюиса тонкостям производства ароматической продукции. Она также поддерживала близкие отношения с Чарльзом Московитцем, исполнительным директором «Metro-Goldwin-Mayer», но из этих отношений ничего существенного не получилось. Ее годы в Майами-Бич были потрачены, согласно Израэлю, на поиски прекрасного принца, который помог бы осуществить ее мечты. Этого не произошло. После четырех лет бесплодных поисков золотого руна Лаудер стала уставать. И тут серьезно заболел Леонард, что воссоединило ее с Джо как заботливых отца и мать. Вновь разбушевались страсти, и 7 декабря 1942 года они опять поженились, решив совместно заниматься косметическим бизнесом. Они договорились, что Эсти будет отвечать за разработку продукции и маркетинг как президент компании, а Джо займется финансами, производством и управлением. Фактически это стало началом империи «Estee Lander Cosmetics».

Первый магазин Лаудер открыла в Нью-Йорке в 1944 году. Создание ее косметической империи было ненадолго прервано в декабре 1944 года, когда она родила второго сына, Рональда. К работе она вернулась практически сразу же, и «Estee Lander, Inc.» была основана в 1946 году. Новая фирма выпускала «Крем Пак» для жирной кожи, очищающее масло, «Суперобогащенный универсальный крем», питательное молочко, пудру для лица, тени для век и губную помаду чистого красного цвета. «Голубой Лаудер» был выбран в качестве цветового имиджа товаров. С этого момента вся продукция выпускалась только в фирменной упаковке. В производственных целях Лаудеры перестроили ресторан в Манхэттене в фабрику, используя печи для приготовления эмульсий и масел, необходимых при производстве средств ухода за кожей. Днем Лаудер продавала продукцию, изготовленную ночью.

На пути к вершине она делала ставку на поиск и развитие рынка сбыта. Она решила, что универмаг «Saks» на Пятой авеню станет ее вотчиной. Это дало ей силу пойти наперекор всему. Жизнь показала, что она сделала гениальный выбор. Она упорно работала и в конце концов получила большой заказ на кремы для кожи на сумму 800 долларов от универмага «Saks». Получение первого заказа от самого престижного универмага вселило веру в неизбежность успеха ее компании. Позднее она говорила: «Это был самый восхитительный момент в моей жизни». Это событие предопределило внедрение Эсти Лаудер в основное русло индустрии косметики.

Лаудер решила, что ее продукция должна продаваться только в самых престижных универмагах, торгующих в оживленных, бойких местах. Такие универмаги могли предоставлять партнерам кредит. Универмаг «Saks» удовлетворял всем требованиям. Лаудер была права в оценке рыночной ситуации, и первая партия товара в «Saks» была продана за два дня. Успех в «Saks» продвинул скромную косметическую фирму со штатом два человека (Эсти и Джо) на уровень национальных компаний, что дало им возможность конкурировать с такими компаниями, как «Revlon», «Charles of the Ritz», «Helena Rubinstein» и «Elizabeth Arden». Решающее слово в вопросах маркетинга и качества изделий всегда было за Эсти. Джо был на вторых ролях. Это была ее мечта и ее компания, но это было и их семейным делом.

Гениальность идеи Лаудер заключалась в выходе сразу на лучшие универмаги, такие как «Saks», «Blooming dales» и «Macy's», что сразу придало имиджу компании высокий престиж, подразумевая высокое качество изделий. Эсти лично стала предлагать свою продукцию только лучшим универмагам страны, переезжая из города в город и ставя цель проникнуть в каждый из них. Джо занимался фабрикой и управлением. А она уже обладала определенным опытом и разрешала продавать свою продукцию только в самом лучшем магазине каждого города. Все продавцы были лично обучены Лаудер. Они должны были уметь правильно представить продукцию Эсти. Она требовала от них изящества, уверенности в себе и преданности фирме. В течение нескольких лет Эсти была очень бережлива, ездила только на автобусах и поездах и обедала в кафетериях компании. Это себя оправдало. Немногим позже при желании она смогла бы купить автобусную линию или сеть ресторанов.

Честолюбивое стремление Лаудер покорить престижные универмаги стало приносить плоды к началу пятидесятых. Серия продуктов «Estee Lauder» имелась в «I. Maynin's», «Marshall Field's», «Nieman-Marcus» и «Bonwit Teller». Доказательством стойкости и упорства этой женщины была история о том, как она разорвала счет «Nieman-Marcics». Стенли Маркус рассказывал репортеру из «New-Yorker»: «Эсти Лаудер являлась без предупреждения. Буквально вторгалась. Это был просто ураган. Она могла уволить меня в любой день». Один управляющий государственным универмагом говорил:

«Это был тиран, но творческая личность». Управляющий «Nieman-Marcits» вспоминал: «Она являлась в магазины, практически сметала продукцию „Charles of the Ritz“ на пол и, бушуя, поднималась наверх, если обнаруживала, что потеряла хотя бы дюйм торгового места». Ее ненависть к конкурентам не имела себе равных и являлась одним из главных факторов ее успеха. Она считала «Revlon», «Rubinstein» и «Charles of the Ritz» своими смертельными врагами и воевала против них, как будто действительно шла война. Ее семейное предприятие расширилось в 1958 г., когда старший сын Леонард оставил флот и в 24 года присоединился к фирме. Его готовили в наследники.

В 1965 году у Лаудер было вложено 14 миллионов в бизнес, и «Women Wear Deity» сообщал, что «Revlon» в 1969 году продавался в 15 000 магазинов, тогда как продукция Эсти Лаудер – в 1200 магазинах. Она и Чарльз Ревзон вступили в ожесточенную борьбу, испытывая друг к другу симпатию и ненависть одновременно. Они оба были детьми еврейских иммигрантов, самоучками, оба изначально не имели ни гроша за душой, обладая гениальностью и страстью к бизнесу. Лаудер обвиняла «Revlon» в плагиате и заявляла средствам массовой информации:

«50% ревлоновских разработок сделаны здесь (у Эсти Лаудер)». Когда Леонард выдвинул идею вызвать Ревзона на дуэль на шпагах, Эсти изрекла: «В данное время Чарльз Ревзон – мой друг. Он не принимает меня всерьез. Он считает меня просто привлекательной блондинкой. В тот момент, когда я выпущу на рынок продукцию, способную конкурировать с ним, он будет обескуражен. Но пока к такой битве мы не готовы» (Лаудер, 1985).

Но Лаудер станет достаточно сильной и будет с ним сражаться. Она всегда найдет способ. Это в те ранние пятидесятые-шестидесятые годы она побаивалась снобизма посредников, которые отказывались предоставить ей отсрочку даже на день, так как счета были еще маленькие. В те дни стремительного роста она отвечала за все маркетинговые решения компании. Эсти реформировала традиционные пути рекламы косметики и, отвергнув мнение экспертов, вложила все резервные фонды фирмы в рекламу (50000 долларов). Тогда-то и появилась традиция «бесплатного подарка к покупке».

Лаудер «получила лимон и сделала из него лимонад». Ее новшество, в конечном счете, произвело революцию в методах, которыми пользовались универмаги для продажи косметической продукции. Внедрение теперь широко известного бесплатного подарка к каждой покупке стало признанным путем увеличения продаж. В восьмидесятые годы, когда Лаудер прекрасно чувствовала себя в свои семьдесят лет, ее все еще можно было встретить в универмаге «Saks» на Пятой авеню, брызгающей свои новые духи на женские запястья. Эта особенность и привела ее компанию на вершину мира косметики.

Лаудер представила на суд публики свой первый аромат «Свежесть юности» в 1953 году. Это были масло для ванн и духи, которые не были такими роскошными, как ее косметика впоследствии. Цена 8,5 долларов была приемлемой для большинства женщин, и «Свежесть юности» прекрасно продавалась. Это ароматическое изделие оказалось поворотным моментом для Эсти Лаудер. Продукция начала выпускаться большими партиями. «Saks», пустив еще раз в продажу «Свежесть юности», с удивлением обнаружил, что 80% продаж продукции этой категории пришлись на нее. К 1984 году «Свежесть юности» принесла компании Эсти Лаудер доход в 150 миллионов долларов.

К шестидесятому году Лаудер, активная, как всегда, запустила международную программу и, лично преодолев сопротивление, открыла счет в престижном «Harrod's» в Лондоне. Она была вынуждена прибегнуть к некоторым коммерческим хитростям, чтобы вторгнуться в престижные «Galleries Lafayette» в Париже. Когда ей не удалось убедить менеджера сделать заказ на свою продукцию, она как бы случайно разбила флакон со «Свежестью юности» в торговом зале биржи на презентации при большом скоплении народа. Случившееся привлекло внимание и пробудило интерес клиентов. Менеджер капитулировал и дал ей пробный заказ. Эта проделка была лишь одной из множества нестандартных и изобретательных приемов, используемых Лаудер для расширения своего бизнеса. В основном ее продукция выпускалась в виде спреев, а не просто во флаконах.. Она сообщала в своей биографии, что бизнес для нее был «…просто театром. В конце концов так это и было – просто театр для меня». Для Лаудер это закон. Она была актрисой, и ее игра заслуживала «Оскара».

Лаудер всегда была сосредоточена. По ее словам, для нее «имела значение только мечта», что давало ей возможность сосредоточить всю энергию на завоевании главных позиций в мире косметики. В середине семидесятых годов изделия Эсти Лаудер продавались более чем в семидесяти странах по всему миру. В 1973 году Лаудер предложила своему сыну Леонарду место президента компании.

Она оставалась его начальником, как главный владелец компании, а Джо занял кресло председателя.

Компания вышла на рынок парфюмерии для мужчин в 1964 году с предложением серии «Арамис». Затем, в 1968 году была представлена пользовавшаяся необычайным успехом серия «Клиник» как уникальная серия гипоаллергических препаратов для ухода за кожей. Еще одним удачным шагом Лаудер было решение познакомить женщин и противников в белых халатах с серьезным медицинским обоснованием качества этой новой продукции. Она пригласила издателя журнала «Vogue» Кэрола Филлипса возглавить отдел фирмы, отвечающий за производство «Клиник», что оказалось великолепной идеей, так как Кэрол был олицетворением красоты и здоровья и знал, как себя вести с различными возрастными группами желающих достичь красоты и здоровья. Вся эта серия продуктов пользовалась необыкновенным успехом среди людей всех возрастов. В 1985 году «Клиник» приносила 200 миллионов долларов дохода ежегодно и стала одним из самых популярных продуктов Эсти Лаудер.

Универмаги оставались страстью Лаудер, и к концу восьмидесятых более трети ее различной продукции для женщин и четверть мужской косметики распространялись через этот канал. Фирма процветала, и в девяностые годы стала третьей по величине компанией в Америке. В ее штате было 10 000 служащих и оборот достиг двух миллиардов долларов. Только две гораздо более старые фирмы «Avon» и «Revlon» оставались впереди Эсти Лаудер, но обе они – акционерные компании. Сейчас основной капитал Лаудер, полученный благодаря нововведениям в индустрии красоты, достиг, согласно журналу «Fortune», пяти миллиардов долларов. Неплохо для женщины, которая начинала как коммивояжер. Эта нетерпеливая суперпредпринимательница объясняет свой успех просто:

«Я всегда чувствовала свое предназначение». Когда у Эсти интересовались причинами ее нетерпеливости, она говорила: «Я поздно начала, у меня не было ни времени, ни места ждать». Лаудер продолжает оставаться творческим гением компании, даже когда ее сын Леонард и внуки заняли руководящие должности. Эсти Лаудер следовала своим принципам, которые являются основой успеха любой предпринимательской деятельности. Она всегда подчеркивала важность интуиции и верного подхода к проблеме для ее успешного решения. Эсти не боялась двигаться туда, куда другие опасались шагнуть. И это – отличительная черта всех великих творческих мечтателей.

Эсти Лаудер – интуитивный экстраверт. В бизнесе она обладала способностью к предвидению и всегда учитывала все «за» и «против». Воплощенная энергия, она, передвигаясь из города в город, создавала свою империю с нуля. Лаудер – классический тип мечтательницы, обладающей правосторонним мышлением, из тех, кто способен увидеть закономерность за частными деталями, оценивая возможности бизнеса. Она чувствовала, что ее сила не в количестве, а в качестве, и оставила все расчеты мужу. Ответственность же за продажи, маркетинг и разработку новых концепций изделий она взяла на себя. В построении империи «Estee Louder» сама Эсти занималась внешними проблемами, а Джо – внутренними. Подобно всем великим предпринимателям, Эсти – олицетворение успеха, достигнутого в результате спонтанной, ко хорошо продуманной политики силы. Она говорила: «Я действую интуитивно, быстро, не раздумывая над возможностью неудачи и не занимаясь самоанализом». Эта черта характера сделала ее знаменитым гением-творцом.

Лаудер всегда предпочитала количеству качество и при изготовлении продукции, и при продаже, и вообще в жизни. Мыслила конструктивно, быстро вырабатывая удачное решение и двигаясь дальше к следующей проблеме. Сама была нетерпелива и нетерпима к медлительности других. Ее решения всегда были окончательными. Она пользовалась различными методами, не выпуская из виду главную цель, какую бы политику при этом ни проводила. Aфоризм «Люди сами делают свою удачу, не боясь рисковать и доверяя внутреннему голосу» – доказательство се убеждений в творческом подходе к бизнесу. Лаудер суммировала в своей биографии личную формулу успеха, утверждая: «Риск – залог успеха». Эта формула – ее предпринимательское кредо, и благодаря ей Лаудер, азартная, как картежница, достигла огромного успеха.

Эсти Лаудер – убежденный и нетерпеливый суперпредприниматель. Она неутомимо работала, скрупулезно выверяя каждый нюанс и не могла понять, почему у других нет такого энтузиазма и энергичности. В ней были стильность, щегольство, настойчивость и удивительные драматические способности. Она стремилась вперед и никогда не упускала из виду цель – создание «красоты из баночки крема». Никогда не приходила в замешательство, когда ее юрист или бухгалтер говорил: «Не делайте этого. В мире косметического бизнеса риск очень велик. Настанет время, и вы проклянете тот день и час, когда вложили свое время и деньги в это неудачное предприятие». (Мэри Кей Эш получила такой же совет от своих юриста и бухгалтера. И также проигнорировала его.) Эсти Лаудер была трудоголиком, никогда не считалась со временем и шла на личные жертвы, если это требовалось, для достижения цели. Никогда не забывая детскую мечту, она жила ради воплощения ее в жизнь, усердно работая и многим жертвуя.

Когда в 22 года Эсти Лаудер вышла замуж за Джо, она уже была ориентирована на карьеру в мире косметического бизнеса и никогда не теряла из виду эту цель, даже после рождения их сына Леонарда в 1933 году. В тридцатые годы желание сделать карьеру стало сильнее желания сохранить семью. Фанатически честолюбивая, она оставила в это время Джо и пустилась на подмостки счастья среди плейбоев Майами-Бич и Голливуда. Среди ее поклонников были председатель «Международных Запахов и Ароматов», крупный английский филантроп, исполнительный директор «Metro-Goldwin-Maer». Но никто из этих влиятельных людей не пригласил ее переселиться на бульвар Сансет и не предложил ей место главного компаньона.

Эсти с Леонардом переселилась в Майами. Она была полна решимости найти свое место в индустрии красоты и производстве косметики. Этого не произошло, но Лаудер проявила способность идти на любые жертвы для достижения цели. Когда стало ясно, что бессмысленно ждать рыцаря на белом коне, опять стала встречаться с Джо в 1942 году, и в этом же году они опять поженились. Вся ее беспокойная натура была нацелена на деятельность. Леонард серьезно заболел Общие заботы о здоровье ребенка сплотили супругов, и они вновь обрели друг друга у детской кроватки. Благодаря этому кризису их отношения восстановились. Поженившись, договорились жить в Нью-Йорке и еще более серьезно занялись попытками внедрения в мир косметического бизнеса. В 1944 году у них родился второй сын – Рональд. Так уж случилось, что рождение их последнего сына и открытие первого магазина произошли практически одновременно.

Лаудер не прекращала распространять косметическую продукцию среди ровесников Леонарда. Рождение Рональда в 1944 году не помешало ей открыть первый розничный магазинчик в Нью-Йорке. Из-за родительской тяги к предпринимательству оба мальчика почти все время своего обучения провели в школах-пансионах. Честолюбивая мать путешествовала по стране, занимаясь внедрением продукции «Estee Louder» в лучшие универмаги. Из-за ее вечной коммерческой деятельности отца мальчики видели чаще, чем мать. С любой точки зрения Лаудер была хорошей матерью, но трудно добиться совершенства одновременно в двух различные областях, а стремление творить женскую красоту было ее страстью с юности. Однако по возвращении домой после долгого отсутствия она была преданной матерью. Видимо, такое поведение типично для большинства женщин-предпринимателей.

Когда Эсти была маленькой, ее старшая сестра заболела полиомиелитом Эсти, ее сестра и мать на год переехали в Милуоки чтобы не заразиться страшной болезнью. Это семейное горе должно быть упомянуто в ее биографии, хотя сама она тщательно избегает обсуждать события раннего детства. Эсти было шесть лет, когда началась Первая мировая война и к семье, жившей тогда в Куинсе, присоединился дядя Джон Скотц. Он оказал огромное влияние на впечатлительную Эсти, которая, как и все девушки, большое значение придавала внешности. Скоро Эсти стала одержима «красотой из баночки», как она называла дядюшкин волшебный «Крем Пак». Лаудер говорила: «Меня неудержимо притягивало созидание красоты». Магический эликсир дядюшки Джона воплощал ее детские мечты о красоте и элегантности в те времена, когда мир был охвачен пламенем войны, известной как «война до победного конца».

Основной трудностью в жизни Лаудер было ее происхождение из итальянского гетто Корона в Куинсе. Страстное стремление девочки к прекрасному настолько не соответствовало окружающей действительности, что она много лет отвергала эту действительность. Она постаралась забыть о своем происхождении и, видимо, даже сама поверила, что воспитывалась в Европе в замке Гапсбург. На самом деле характер Эсти сформировался в иммигрантских джунглях, хотя она всю жизнь яростно это отрицала и потратила много сил, приукрашивая неприглядную действительность. Она фантазировала и, фактически, открыто лгала прессе в течение многих лет, стараясь вычеркнуть воспоминания детства из жизни (Израэлъ, 1987). Сверхактивное воображение Лаудер удерживало ее в мире грез до тех пор, пока она не воплотила их в жизнь. Первой покупкой Лаудер после того, как она стала миллионером, было приобретение недвижимости в Пальм-Бич, затем домов на юге Франции и в Лондоне, помимо дома для семьи в Нью-Йорке.

В своей биографии Лаудер описывала отца как благовоспитанного европейского джентльмена, который никогда не работал. В ее фантазиях отец проводил время, путешествуя по европейским курортам, питая страсть к лошадям, а его жена прохлаждалась в салонах Баден-Бадена. Лаудер утверждала, что презирает буржуазию и рабочий класс. В действительности же ее отец-иммигрант торговал зерном и держал скобяную лавочку в трущобах Нью-Йорка, а мать работала швеей, стараясь, чтобы на столе у ее семерых детей была еда. А дворцом были комнаты над скобяной лавкой, в которых и проживало все многочисленное семейство. Окончательным же доказательством того, что Лаудер полностью распрощалась со своим прошлым, был, по словам Ли Израэля, ее отказ засвидетельствовать смерть своих родителей. Один из способов, с помощью которого молодая Эсти покончила со своим прошлым, стала перемена имени из неблагозвучного Жозефина Эсфирь Ментпер в более эффектное Эсти.

Во время роста ее компании произошел большой кризис. В 1968 году была окончена разработка и оформление гипоаллергической серии изделий «Клиник». Серия уже была запущена в производство, когда обнаружилось, что торговая марка «Клиник» используется другой компанией. Началась страшная паника. Эсти и Джо вступили в переговоры с владельцем торговой марки, Эдвардом Дауном из «Downe Communications». Над предложенными 5 000 долларов, которые казались супругам непомерной ценой за право на использование названия, Даун просто посмеялся. 100 000 долларов, потребованные в качестве выкупа, были ощутимым ударом по еще не оперившейся фирме. Лаудер капитулировала. Кризис был преодолен, но не забыт. Серия «Клиник» удалась, продвинув компанию на новый уровень и обеспечив быстрый рост.

«Бизнес – это всепоглощающая страсть», – заявляет неутомимая Эсти Лаудер. Эта своевольная и деспотичная императрица лидирует в индустрии красоты уже 30 лет. Нетерпимость к недостаткам и страсть к совершенствованию принудили ее принять решение создать собственную компанию и приступить к завоеванию рынков сбыта. На пути к вершинам бизнеса Лаудер прислушивается к внутреннему голосу и доверяет своей интуиции. Эсти говорит: «Деловой человек должен точно знать все особенности и капризы своего бизнеса и прислушиваться к своему внутреннему голосу, который всегда подсказывает верно, если мы только даем себе труд прислушаться к нему». Лаудер заявляет, что, принимая решения, доверяет своим ощущениям и женской интуиции. Она добавляет: «Я никогда не встречала никого, кто научился бы предпринимательству по книгам или в школе». С этим замечанием согласны большинство выдающихся женщин. Лаудер предпочитала вести дела с размахом, имела необычайное чутье и была абсолютно уверена в себе. Любой человек, прочитав автобиографию Лаудер, убедится, что она достигла успеха потому, что верила в него. Она сохраняла веру даже тогда, когда сомневались ее юристы и бухгалтеры. Она говорила: Я сама устанавливаю свои собственные правила", – объясняя свои деловые успехи. Главный управляющий «Charles of the Ritz» считал ее сумасшедшей. Обсуждая ее систему продаж с «бесплатным сувенирчиком к покупке», си сказал: «Это не сработает. Она ломает основные принципы бизнеса». «Charles of the Ritz» сейчас не существует, а «сумасшедшая» Королева косметики продолжает двигаться вперед. Эсти Лаудер и сейчас раздает подарки и имеет оборот около двух миллиардов в год. Скорые и зачастую дерзкие решения – ее сильная сторона. Она создала множество «лаудеризмов» на пути к успеху, призывая «создавать свой стиль» и не бояться «проб и ошибок».

1. Главное – правильно выбрать место.

2. Не пишите гневных писем.

3. Не жалейте овса для лошадей.

4. Всегда сохраняйте свой имидж.

5. Следите за конкурентами.

6. Разделяй и властвуй.

7. Учитесь говорить «нет».

8. Доверяйте своему внутреннему голосу.

9. Закон жесток, но это – закон.

10. Признавайте свои ошибки.

11. Записывайте все.

12. Нанимайте лучших специалистов.

13. Преодолевайте препятствия.

14. Предоставляйте кредиты всегда, когда только это возможно.

15. Хорошо обучайте продавцов.

(Эсти Лаудер, 1985 год)

Из-за своей экстраординарности Лаудер смогла стать королевой косметической промышленности. Ей удалось изменить методы развития индустрии красоты. Изделия ее фирмы теперь знают почти в каждом доме: «Эсти Лаудер», «Свежесть юности», «Клиник», «Арамис», «Бабушкины рецепты», «JHL», «Белый лен», «Девон» и «Синабар».

Компания «Estee Lauder» – крупнейшая фирма по изготовлению парфюмерии, косметической и гигиенической продукции. Ее изделия продаются во всех универмагах мира. К тому же это крупнейшая в мире частная компания. В 1988 году треть всей продукции рынка престижной косметики Соединенных Штатов изготовлялась компанией «Estee Lauder». Кроме того, фирма отправляла огромные партии на экспорт, прочно удерживая позиции на международном рынке косметической и гигиенической продукции. К 1992 году они увеличили доходы от экспорта на 700 миллионов долларов при общем доходе в 1,9 миллиарда долларов.

Друзьями Эсти Лаудер были такие выдающиеся люди, как принцесса Грейс, герцогиня Виндзорская, Бегум Ага Хан и Роза Кеннеди. Она общалась с королями и президентами. Боб Хоуп, Лорен Бэкэл, Фрэнк Синатра и Уолтер Кронкайт бывали у нее в гостях. Во время визита в Америку принцессы Дианы и принца Чарльза принцесса пригласила только трех гостей: Роберта Редфорда, Брюса Спрингстона и Эсти Лаудер. В 1967 году «Harper's Bazaar» включил Эсти Лаудер в список «100 лучших американских предпринимательниц». Она получила сотни наград за успехи в карьере и в 1968 году была удостоена награды «За силу духа» медицинского колледжа имени Альберта Энштейна за «необыкновенные способности и изобретательность.., и за распространение бесплатных подарков, радующих женщин». В 1970 году Лаудер прославилась, как Выдающаяся Деловая Женщина («Forbes»). Она получила в 1978 году от французского правительства орден Почетного легиона за помощь в реставрации Версальского дворца личным пожертвованием и устройством благотворительных балов.

Эсти Лаудер действительно творческий гений. Она – классический пример новатора и предпринимателя, игнорирующего мнения экспертов. Ее сверхдостижения стали возможными благодаря сочетанию нетерпеливости со стремлением к совершенству. Эсти устраивало все только самое лучшее, будь то служащие, продавцы или собственная продукция. Уникальный яркий стиль выделял ее изделия и сделал их популярными в мире, ориентированном на красоту. Все это – личная заслуга Эсти Лаудер. Она заявляла: «Никогда не следует недооценивать желание женщины стать красивой», и посвятила жизнь удовлетворению этих потребностей. Ее проницательность была сравнима только с ее азартностью. «Риск – залог успеха». Ее рискованная и нетерпеливая натура помогла ей изменить мир косметики, для которого она – творческий мечтатель, честно заслуживший плоды своих многочисленных побед.

МАДОННА: ЭНЕРГИЯ ЛИБИДО

Наша Леди Постоянное Продвижение достигла вершины успеха, когда восьмидесятые годы подходили к концу. Ее гений основывался на уникальной способности поступать в бизнесе по-своему; в вопросах, связанных с грампластинками, видео, концертами, одеждой, украшениями и книгами, она искала свои подходы и устанавливала свои стандарты. Мадонна неоднократно входила в рынок шоу-бизнеса, внося изменения в него только из желания установить свой собственный подход. Другими словами, она никогда ни за кем не следовала и обращалась к зрителям, ломая установившиеся традиции. Ее стиль копировали, ее одежде и украшениям, хотя и причудливым, подражали. Ее клипы имитировали. «Уэбстер» определяет гений как способность влиять на других – хорошо или плохо. Мадонна – именно такая, и люди ощущают на себе ее влияние, неважно, хорошее или плохое.

К 1990 году Мадонна установила рекорд – двадцать один хит номер один подряд, перекрыв рекорд хитов – синглов номер один квартета «Битлз». В том же году она получила финансовую независимость, став самой высокооплачиваемой женщиной в шоу-бизнесе с круглой суммой прибыли в 39 миллионов долларов. В 1990 году журнал «Us» назвал ее первой в списке «Самые известные люди шоу-бизнеса». Это превзошло все ее самые бурные фантазии – ведь она опередила Майкла Джексона, Брюса Спрингстона и Принса. Ее проницательность в бизнесе и талант антрепренера стали легендарными, когда такой бастион мужского капитализма, как «Forbes» (октябрь, 1990) назвал ее "самой жесткой деловой женщиной Америки''. «Forbes» делает заключение, что у нее «ум создан для греха, а тело – для бизнеса». За последние десять лет портреты Мадонны появлялись на обложках всех национальных журналов, возможно, за исключением «Christian Science Monitor». Ее успех сделал ее самой заметной личностью в современном шоу-бизнесе, и, возможно, столетия. Ее известность превосходила даже славу Мэрилин Монро.

Порочность господствует над всем, чего бы Мадонна не коснулась. Она взяла на себя обязательства изменить нормы общественной морали. Она оскверняет все догмы, будь то доктрина католицизма или социальные табу, направленные против кровосмешения, бисексуальности и разврата. Ее бунтарский дух не знает границ, и она бросает вызов всем традиционно установленным ценностям. Родители не понимают преданности подростков, идеализирующих се. Но все объясняется просто. Мадонна – идеальная собеседница для подростков, которым приходится бороться с догмами общества. Она – не правдоподобный образец для поклонения тех сверхпрсданных подростков, которые обожествляют свободный дух. Мадонна стала их героиней благодаря таким песням, как «Материальная девушка», «Папа не проповедует», «Подобная девственнице» и «Вырази себя». Эти песни и клипы направлены против общественных догм и апеллируют к протестующим подросткам и к сторонникам альтернативного образа жизни, которые составляют абсолютное большинство се поклонников. Ее действия, одежда, призывы к свободе и независимости – это проповедь, обращенная к подросткам, которые переживают мятежную стадию своего развития. Она – «материальная девушка», балансирующая на грани социальных условное гей. Ее врожденная способность заново создавать свой имидж каждые несколько лет поразительна. Кажется, что Мадонна не способна отступить от своего образа, но она со сверхъестественной энергией создает его заново. Ее самые преданные поклонники постоянно ждут от нее необычных и шокирующих перемен. Этот особенный талант сделал ее экстраординарным творческим гением.

Мадонна, урожденная Мадонна Луиза Вероника Чыкконе, появилась на свет 16 августа 1958 года в Бэй-Сши, Мичиган. Ее отец – Тонн Чикконе, из первого поколения итальянских иммигрантов, мать, тоже носящая имя Мадонна – франко-кaнaдcкого происхождения. У нее два старших брата, Энтони и Мартин; две младших сводных сестры, Паула и Мелани; и сводный брат Кристофер, который работает с ней. Кристофера – единственного из них – мы можем увидеть в документальном фильме «Правда или отвага». Мадонна, первая дочка в семье, названная в честь матери, всегда была любимицей отца. Он оказал наибольшее влияние на жизнь Мадонны в молодости. Мадонна идеализировала свою мать, которая умерла, когда девочке было всего пять с половиной лет. В представлении Мадонны ее мать была святой, но, как известно, святые и идолы становятся таковыми лишь после кончины. В глазах Мадонны ее мать была возведена в ранг божества. Она говорила на канале MTV в 1992 году: «Моя мать была для меня как иллюзия. Она – совершенная картина человеческой сущности – как Иисус Христос». После смерти матери Мадонна стала бояться, что и отец тоже умрет и она останется совсем одна, и это приводило ее к еще большей зависимости от его любви и привязанности. Отец стал для нее всем, в том числе и образцом для подражания, с тех пор как умерла ее мама. Она говорила: «Мой отец был очень сильным».

Мадонна выросла в обстановке вседозволенности, родители потакали во всем своим детям. Тони проповедовал «постоянную требовательность к своему уму и телу». Мадонна позже говорила, что в соответствии с этой проповедью «ее взрослая жизнь приняла определенную форму». Когда предприимчивая и творческая женщина находит в молодости такую поддержку, это оказывает положительное всестороннее влияние на ее жизнь. Сильнее всего после смерти матери подействовал на нее пример монахинь, оказавших очень большое влияние. Она чувствовала себя одинокой, и монахини, эти целомудренные властительницы в приходской школе, которую она посещала, казалось, отчасти заменяли ей мать. Их влияние было таким сильным, что она признается: «Мое самое любимое шоу – это „Полет монахини“. Они были всемогущими и совершенными, и я была одержима желанием стать монахиней».

После смерти матери Мадонна вынуждена была нянчиться с младшими детьми, ее просили присматривать за малышами и менять им пеленки, когда ей хотелось погулять с друзьями. (У Глории Стайнем был подобный опыт в детстве, что повлияло на ее взрослую жизнь.) Ее отец наконец женился на одной из приходящих нянечек. Мадонне тогда было восемь лет. Его брак с Джоан Густафсон совершенно сломил ее. Она рассказывала: «Отец велел называть ее мамочкой. Я не могла, не хотела делать этого». Кроме отца, огромное влияние оказала на Мадонну Нэнси Синатра, кумир ее юности. «Эти ботинки сделаны для того, чтобы ходить» – эта запись Синатры вдохновила Мадонну посвятить себя танцевальной карьере. Во всех школьных развлечениях она стала заводилой. Ее одноклассница и подруга Карен Крейвен рассказывает: «Она всегда изо всех сил старалась шокировать всех окружающих». По словам Карен, Мадонна «была абсолютно бесстрашной и могла бы в акробатическом номере с пирамидой запрыгнуть на самый верх без штанишек, производя полнейший фурор среди стоящих внизу мужчин». Эта шокирующая манера, при которой главное потрясти мужчин, привлечь их внимание и получить их одобрение, привела ее к успеху на смотре талантов в Сан-Франциско. Девятилетняя Мадонна вышла на сцену в бикини телесного цвета, которое привело в ужас ее консервативного отца. Аудитория встретила ее бурными овациями, Мадонна победила в конкурсе, и с тех пор такая возбуждающая манера поведения стала для нее обычной.

Мадонна была умна, в средней школе ее IQ составлял 140 баллов. Среднюю школу Рочестер Адаме она закончила в числе лучших 2% своего класса, заслуженно став образцовой ученицей. Но она не считала образование своим призванием. В четырнадцать лет она повстречалась с Кристофером Флинном, поступив в его танцевальный класс. Беспутный Флинн стал для нее мужчиной-наставником, образцом для подражания, наперсником, задушевным другом. Когда они познакомились, он сказал ей:

«Боже, как ты красива! У тебя лицо как у древнеримской статуи». Мадонна попалась на крючок: «Никто никогда прежде не говорил мне ничего подобного. Вся моя жизнь переменилась». Позже Мадонна говорила о нем: «Он был моим наставником, моим отцом, моим изобретательным любовником, моим братом, всем, потому что он понимал меня». Флинн имел огромное влияние на жизнь Мадонны в оставшиеся школьные годы. Под его влиянием Мадонна увлеклась танцами, за ним она следовала во всем, включая сексуальные связи с его друзьями.

Мадонна цинично относилась к девственности, заявляя:

«Я рассматриваю потерю своей девственности в качестве стартера моей карьеры». В семнадцать лет она наконец совратила Флинна, чтобы показать ему, как она его любит. Это был романтический эпизод, который больше никогда не повторился, потому что его вообще не интересовали женщины. Флинн и советник школы помогли Мадонне стать стипендиаткой Высшей Мичиганской школы музыки в 1977 году. Флинн умер от СПИДа 27 октября 1990 года. Мадонна оплатила все его медицинские счета и произнесла хвалебную речь на его похоронах. Из-за Флинна (и из-за Кристофера, ее брата-гомосексуалиста) Мадонна стала регулярно передавать доходы от своих выступлений на борьбу со СПИДом (Шелтон, 1993). Мадонна в течение года обучалась танцам в Мичиганском университете в классе Энн Эрбор, до того момента, когда ее судьба решилась в «Большом яблоке».

В июле 1978 года Мадонна переехала в Нью-Йорк. Ей было двадцать лет, в наличии у нее были тридцать семь долларов, балетные тапочки и мечта. Она была одинокой, голодной и часто изнуренной до изнеможения в течение этих первых лет, пытаясь прорваться в шоу-бизнес на самом жестком рынке в мире. Вспоминая об этом времени, она рассказывает: «Я писала в своем дневнике, что молюсь о том, чтобы у меня появился хотя бы один друг… Но никогда, ни разу мне не пришло в голову вернуться домой. Никогда!» После нескольких танцевальных просмотров на Бродвее, в большинстве своем неудачных для нее, Мадонна перебрала много способов заработать деньги на пропитание – например, она позировала обнаженной в художественной студии. (Эти портреты в конце концов попали на страницы журналов «Playboy» и «Penthouse» всего за месяц до ее свадьбы со Шеном Пенном в 1985 году.) Она даже снялась в подпольном порнографическом фильме, не ради денег, а ради того, чтобы найти свое место в шоу-бизнесе. Она безуспешно участвовала в пробах для фильмов и мюзиклов. В это время Мадонне едва удавалось свести концы с концами, ей даже приходилось рыться в мусорных ящиках Манхэттена, чтобы выжить. Это очень жесткое испытание – питаться отбросами и при этом самоотверженно стараться придерживаться вегетарианства, чтобы сохранить форму для участия в строгих танцевальных просмотрах и репетициях.

Мадонна сблизилась с некоторыми художниками-графиками и переехала жить к одному из них, Норрису Барроу. На вечеринке, устроенной Норрисом, одним из гостей был Ден Гилрой, музыкант, комедиант и сочинитель песен. Вскоре Мадонна и Гилрой переехали в Куинс, в бывшую синагогу, украшенную еврейскими символами и экспонатами. (Такие импульсивные повороты в карьере станут отличительной чертой ее стиля жизни). В первую же ночь в синагоге Гилрой надел на Мадонну гитару и стал учить ее брать аккорды. Она вспоминала: «В этот момент что-то переключилось в моей голове». Музыка, а не танцы – вот что станет ее билетом к звездам.

Спустя две недели после знакомства с Гилроем эта сверхамбпциозная женщина встретила Патрика Эрнандеса. В мае 1979 Патрик Эрнандес, второстепенная звезда диско, выпустил хит под названием «Рожденный, чтобы жить», который принес 25 миллионов долларов. Его продюсеры искали новых молодых исполнителей, чтобы поддержать его. Просмотрев Мадонну, они были поражены ее страстной манерой выступления и предложили ей отправиться в Париж, где собирались сделать из нее звезду. Ей надоело питаться на помойках, и она согласилась немедленно. Это обернулось тремя месяцами бурной" жизни, и Мадонна, казалось, проспит свою эфемерную возможность достичь вершин в карьере шоу-бизнеса. Одна из продюсеров, Пеллерин, так описывает экскурсию Мадонны в Париж: «Она была очень красива и бегала на свидания с массой французских парней. Но она думала, что все они для нее слишком старомодны, и была совершенно свободна. Очень свободная, очень либеральная. Ей хотелось как можно больше мужчин». Воспоминания Мадонны об этом опыте были предельно кратки: «Меня вообще прельщает безделье». Она немного знала французский и как-то бросила в раздражении пророческое замечание Эрнандесу: «Сегодня успех твой, а завтра он будет моим».

Мадонна вернулась домой в Нью-Йорк и снова стала жить с Дэном Гилроем, мятежным молодым музыкантом, ее другом и любовником. Он стал ее наставником и научил ее играть на ударных и на гитаре, и она проводила дни, от нечего делать музицируя и сочиняя песни. К 1981 году она написала четырнадцать песен, многие из которых вошли в ее репертуар через несколько лет. Потом она сошлась со Стивом Бреем, с которым дружила в колледже и который теперь играл на ударных и писал песни. При его поддержке она сформировала собственную группу, известную под многими именами: «Миллионеры», «Современные танцы», «Эмми» и «Мадонна». В это время Мадонна встретила Камилла Барбоуиа, агента, который стал ее менеджером, наставником и любовником. Барбоун помог завести ей важные связи и привел в порядок ее дела. Он представил ее Марку Кэминсу, который устроил ее контракт с «Sire Records», подразделением «Warner Records», которое занималось начинающими артистами. Сеймур Штейн, президент «Sire», говорил в интервью журналу «People»: «Когда она вошла в комнату, то заполнила ее своей энергией и решительностью. Она сразу поразила меня. Можно сказать, что ее энергия достойна ее таланта» Марк Кэминс отдал должное ее харизматическому стилю, когда говорил в «Time»: «У нее невероятное чувство стиля. У нее есть аура».

Мадонна записала свой первый альбом на студии «Warner». Он вышел в июле 1983 года с песнями, большинство из которых она написала в предшествующие несколько лет, например: «Праздник», «Счастливая звезда» и «Граница». Последняя из них попала в список лучших и стала хитом номер один весной 1984 года. Журнал «Rolling Stone» назвал ее второй в списке лучших дебютантов 1984 года после Синди Лаупер. В 1985 году «Rolling Stone» назвал ее второй после Тины Тернер по нескольким категориям: лучшая певица, самая сексуальная и лучше всех одевающаяся женщина.

Второй альбом Мадонны, «Подобная девственнице» (1984), и музыкальный видеоклин под тем же названием катапультировали ее в центр внимания и в одночасье превратили ее в поп-икону. Ее хиты «Подобная девственнице», «Прикосновение» и «Материальная девушка» лидировали среди записей и радиопередач в конце 1984 – начале-1985 годов. Клип «Материальная девушка» был пародией на песню «Бриллианты – лучшие друзья девушки», исполненную группой «Gentlemen Prefer Blondes». Здесь она впервые откровенно идентифицировала себя со своим идолом и героиней Мэрилин Монро. Этот клип и запись обеспечили ей национальное признание как «белокурой шлюшки с надувными шариками». Феминистки открыто осудили ее, утверждая, что она зарабатывает деньги на видео, выставляя напоказ свою бесстыдную сексуальность.

В это время Мадонна все больше приобретала репутацию человека, то и дело меняющего менеджеров, продюсеров, друзей и использующего всех, кто только мог помочь в продвижении ее карьеры. Большинство из этих людей имели разные мнения о Мадонне как о личности. Однако у Мадонны был неунывающий характер, который мы часто находим у прагматически ориентированных мечтателей. Сама она так отвечала на эти обвинения: «Из всех мужчин, с которыми я связывалась, чтобы добраться до вершины, каждый хотел бы получить меня обратно, потому что они все еще любят меня, а я люблю их».

Роль Мадонны в фильме «В отчаянии ищу Сьюзан», снятому по мюзиклу «Линкующая Алиса в Стране Чудес» в апреле 1985 года, принесла ей устойчивое признание как многосторонней артистке. Она отправилась в свое первое всеамериканское концертное турне всего через неделю после выхода на экраны этой хитовой ленты. Ее поклонники толпами стекались на концерты Девственницы, разряженные в костюмы панков из ее фильма. Казалось, что Мадонна стала законодательницей мод для всех подростков. Все, во что она одевалась в последующие годы, мгновенно становилось настоящим хитом для ее юных поклонников. Американские тинейджеры соперничали между собой в подражании ее мятежному стилю во всем – от поступков до манеры одеваться. Волшебство Мадонны было непостижимо. Она почти мгновенно стала образцом для подражания для миллионов подростков, которые идеализировали эту удивительную женщину, умевшую так «свободно выражать» себя. Она была образцом для подражания для той части молодежи, которая старалась избежать тиранического давления авторитетов, включая школу и семью. Брак Мадонны с Шеном Пенном из «Brat Pack» – тоже идолом тинейджеров – только укрепил и усилил поклонение ей со стороны подростков.

Третий альбом Мадонны «Истинно голубой» имел шумный международный успех. Песни из этого альбома «Жить, чтобы говорить», «Папа не молится» и «Истинно голубой» стали настоящими хитами. После выхода этого альбома Мадонна была названа журналом «Rolling Stone» в 1986 году «Артисткой года», «Лучшей певицей», «Самой сексуальной женщиной», а в номинации за лучший костюм она была второй. Она снялась вместе с Шеном Пенном в фильме «Шанхайский сюрприз» в 1986 году, который совершенно провалился. Он был снят Джорджем Харрисоном из знаменитого квартета «Битлз». Она снялась во многих фильмах, но никогда не достигла того успеха, который принесла ей лента «В отчаянии ищу Сьюзан». Только в «Дике Трейси» в роли роковой женщины Брефлис Махоуни Мадонна достигла более или менее сопоставимого с прежним успеха как актриса. Сама она выпустила документальный фильм «Правда или отвага», который был снят в 1990 году во время турне «Blond Ambition» («Гордая блондинка»), но его посчитали элитарным фильмом, не подходящим для широкого проката. Несмотря на это, он стал самым кассовым сценическим документальным фильмом за все времена. Мадонна нарушила традиции индустрии и профинансировала себя сама в размере четырех миллионов долларов. Ее советников вывело из себя такое ужасное ведение дел, и их добило то, что в первые же несколько месяцев проката фильм принес 15 миллионов дохода.

Споры вокруг «Материальной девушки» достигли апогея в 1992 году, когда она выпустила в издательстве «War-пег» свою наиболее шокирующую книгу «Секс». Эта книга вызвала как невероятно громкие фанфары, так и осуждение из-за своего откровенно сексуального содержания, полного сцен бисексуальности, садизма, мастурбаций, группового секса и соответствующих диалогов. Лондонская «Times» назвала это «застарелой и сладостно-отчаянной тягой к скандалам». Книга принесла 50 миллионов прибыли только за первые несколько месяцев при цене 49,95 долларов за экземпляр. Доход от первого тиража составил 20 миллионов долларов. Типичная цитата, которую можно было найти в газетах по всей стране: «Она самая пресыщенная, самая извращенная психопатка, которая когда-либо существовала. Я куплю эту книгу, как только получу деньги в пятницу. Она изменит мой взгляд на мир». Мадонна в интервью Джонатану Россу на MTV говорила: "Эта книга больше "функция ", чем «факт». Она намеревалась шокировать публику, чтобы привести ее к более либеральному восприятию сексуальности, поэтому назвала свою книгу узаконенным развлечением, поскольку «чтение и наблюдение – вообще самые безопасные виды секса».

Личность Мадонны в песнях «Вырази себя», «Подобная девственнице», «Материальная девушка» и в роли Брефлис Махоуни – всего лишь символические фантазии на тему Джин Харлоу, Марлен Дитрих, Мэрнлин Монро и Кэрол Ломбард. Эта Вавилонская Блудница живет иллюзией, представляя себя окруженной аудиторией, состоящей из людей всего мира. Она достигла вершины шоу-бизнеса, подражая великим женщинам прошлого, используя современные образы и бутафорию, чтобы сделать их доступными современному зрителю. Она приспособила к себе образы Монро, Харлоу и Дитрих – успешность их концепций была уже доказана – и придала им вид Мадонны. Ностальгия сработала, и Мадонна поняла, каким образом надо переделывать старый, но проверенный товар в современное доходное предприятие.

Одной из блестящих творческих удач было создание образа, состоящего из одного имени. Имя Мадонна – сильное, запоминающееся и вдохновляющее. В некоторых отношениях это объясняет ее тягу к нарциссизму. Мэрилин Монро никогда не стала бы собой, если бы была просто Мэрилин. Даже Майкл Джексон не смог бы привлечь внимание, используя только имя Джексон. Мадонна стала иконой с соответствующим именем, очень ловко провернув одно из самых блестящих маркетинговых предприятий в истории. О пей спорят, ее феномен усиленно исследуют, потому что она сумела подняться на самую вершину своей профессии и сделала это сама, без посторонней помощи. Она не только поднялась на вершину, но и продемонстрировала замечательную устойчивость, оставаясь там более десяти лет.

Мадонна – интуитивный экстраверт, тип, который Карл Юнг характеризует как свойственный магнатам, новаторам и предпринимателям мира. Она также относится к типу "А" – трудоголик, который посвящает себя достижению цели. Ее чувство собственного достоинства являлось выражением ее дальнейшего успеха, так как ей нужна была победа любой ценой. «Это было моей целью с раннего детства. Я хотела править миром» и «Я помешана на власти» (интервью МГУ,1992). Для нее главный интерес заключается в результате, а не в процессе игры. Она действует интуитивно. Мадонна – директор-распорядитель «Boy Toy» и многих других корпораций, она управляет ими с тонким предпринимательским чутьем. Женщина, которая является воплощением потакания самой себе, за десять лет всего три раза уходила в отпуск, говоря: «Я никогда не теряю времени, если могу его использовать с пользой». В журнале «Working Woman» в 1991 году она говорила: «Я из тех, кто живет инстинктом. Я – инстинктивный игрок и инстинктивная актриса, и я использую инстинкт в качестве гида в бизнесе. Я думаю, что одна из причин того, что я стала хорошим работником – это то, что я работаю так давно».

Мадонна хорошо организованна, каждое утро она дает детальные инструкции и определяет конкретные цели для себя и штата своих работников. Ее подчиненные говорят о ней как о «логически мыслящем человеке» из тех, кто держит в уме множество деталей и быстро приводит их в порядок. Ее биограф Лиз Розенберг сообщает: «Она не любит терять времени». Розенберг добавляет, что Мадонна очень скромна и часто стирает себе сама, когда находится в дороге. Певица второго плана Донна Делорп замечает:

«Она очень много работает». По словам ее менеджера, «она очень сурова и старается все контролировать, она плохо обращается с людьми… Я считаю, что он? платит своим людям так много, чтобы иметь возможность оскорблять их» (Бего, 1992).

Мадонна – человек с мышлением, опирающимся на деятельность правого полушария мозга, которая видит скорее лес, чем деревья, во всем, что она делает. Ее загадка в том, что она – артистическая натура, в которой также присутствует и предпринимательский талант, слишком чувствительна к собственным достижениям, но при этом твердая, словно гвоздь, пламенная созидательница всего нового и нетривиального, но при этом, по собственному признанию, помешанная на власти. Она выбирает удобные случаи в жизни и видит возможности любого предприятия, не считаясь с потенциальным риском. Эмоциональные факторы редко оказывают влияние на ее решения в бизнесе, она проницательна и рациональна и тотально контролирует свою жизнь и свой бизнес.

Мадонна как антрепренер – полная противоположность тому «сексуальному котеночку», образ которого создан средствами массовой информации. Она – жестокий надсмотрщик и одержимый трудоголик. Ее агент Фредди Деманн (бывший агент Майкла Джексона), говорит о ней:

«Я не думаю, что за последние девять лет Мадонна была свободна целую неделю. Она решила отсрочить продолжение рода, оставив в стороне рождение детей – возможно, навсегда – в нескончаемой погоне за миражом известности». Вот слова ее собственного эгоистического самоанализа: «Я амбициозна, но если бы я не была так же талантлива, как амбициозна, то я была бы ужасным чудовищем». Деманн говорит: «В ней присутствует самая большая часть невероятной материальности, которую я когда-либо наблюдал в людях». Она добилась этого с помощью суровых установок и упражнений, которые в списке приоритетов Мадонны занимают первое место. У нее есть персональный тренер, Роб Парр, который требует от нее ежедневной работы, включающей в себя бег на шесть миль, после чего идут аэробика, плавание в бассейне и два часа подъемов, растяжек и упражнений для брюшного пресса. Этот режим – для людей, сильных духом и телом.

Мадонна говорит: «Я действительно дисциплинированный человек». Она обязана своим успехом в бизнесе и на сцене этой дисциплинированности. Режим пронизывает каждый аспект ее жизни. «Я сплю определенное количество часов каждую ночь, и мне нравится вставать и укладываться спать по режиму. Три часа я трачу на.., телефонные разговоры и бизнес. Затем несколько часов занимаюсь упражнениями. Потом несколько часов – творчеством». Она, по ее собственным словам, абсолютно "помешана на власти , и это является очень выразительной частью ее личности.

Власть – важная грань ее бытия. «Это прекрасное чувство – иметь власть. Я стремилась к этому всю жизнь. Я думаю, власть – это то, что ищет каждый человек». Этот подход проявляет себя в ее огромном стремлении к соревнованию. «Меня не интересуют те, с кем я не могу соревноваться. Мне нужна борьба». Нехватка формального образования у Мадонны, по словам лос-анджелесского адвоката, которой вел ее бракоразводный процесс с Шеном Пенном, восполнялась суровой школой жизни. Он говорит: «Я встретил в ней такое чувство бизнеса, воспитанное жизнью, которым она превосходила любого выпускника Гарварда».

Наша Леди Безупречное Ощущение управляет своим бизнесом с рациональностью, которой не найдешь в большинстве женщин, особенно в джунглях шоу-бизнеса. Она агрессивна и самостоятельна – черты, которые можно найти у каждой женщины среди описанных в этой книге. Ее неистовость, продуктивность, сильная воля вместе делают ее уникальным товаром в мире шоу-бизнеса. Но именно ее уверенность в себе и энергия это то, что действительно выделяет ее из общей массы, не дает слиться с толпой. Журнал «Time» говорит, что ее «личность – это неистовая смесь Литл Орфан Энни, Маргарет Тэтчер и Мей Вест».

Вызывающее поведение Мадонны требует от других, чтобы они либо соответствовали ей, либо не могли быть ее друзьями. Ее мышление, построенное на установке: « Или со мной по пути, или на улицу» – это классический автократический подход, свойственный творческим мечтателям. Она любит изящные искусства, и временами имеет склонность к таинственности и эксцентричности во вкусах. Одну из самых известных иностранных картин своей коллекции «Мое рождение» Фреда Калло Мадонна повесила прямо в прихожей, чтобы проверить совместимость гостей с хозяйкой дома. Эта картина в кровавых тонах изображает голову художника, торчащую между широко расставленными ногами его матери. Мадонна говорит: «Если кому-то не нравится эта картина, то я знаю, что он не может быть моим другом». Мадонна – асоциальная личность, выпадающая из общества, которая ломает традиции и хочет объединяться только с теми, кто имеет столь же мятежную натуру. Бывшая подруга Сандра Бернард, гомосексуалисты, люди с альтернативным стилем жизни и другие борцы с предрассудками составляют круг ее задушевных друзей.

Свадьба Мадонны с Шеном Пенном в день ее рождения 16 августа 1985 года в Малибу, Калифорния, сопровождалась громкими фанфарами. Он был на пять лет моложе ее, обладал смуглым цветом лица и хрупким телосложением. Возможно, он напомнил ей ее отца в молодости, добавляя мистический комплекс Электры в жизнь Мадонны (Бего, 1992). Такое сочетание молодости, комплекции и цвета кожи всегда составляли тот тип, который возбуждал у Мадонны сексуальные аппетиты. Многие из ее задушевных друзей – гомосексуалисты, и большинство ее сексуальных партнеров относятся приблизительно к описанному физическому типу. Это замужество было настоящим бедствием с самого начала. Скандал следовал за скандалом. Молодожены стали известны как «ядовитые Пенны». Репортеры избегали их, боясь неустойчивого нрава Пенна и угроз вооруженного нападения с его стороны. У Пенна было обыкновение бросаться с побоями на репортеров, на Мадонну и вообще на любого, кому случалось с ним не согласиться в чем-либо. Он был чрезвычайно неуравновешен. По свидетельству биографов Мадонны Андерсона и Бего, однажды он связал ее и в течение нескольких часов угрожал ее жизни. Брак длился только три года, большую часть из которых они провели отдельно: то Пенн сидел в тюрьме за нападение на представителей прессы, то Мадонна была на съемках натуры или в турне. Скандал был на первом плане их бурного брака. Шен был одержимым, и когда он сталкивался с ее внесупружескими связями, его тянуло к насилию. Однажды он бросил ее полностью одетой в бассейн, в другой раз засунул ее голову в газовую духовку. Пенн достиг пика своего маниакального поведения в 1989 году, когда ворвался в ее дом в Малибу, два часа ее избивал, а потом связал и бросил так на девять часов. Мадонна была избита и покрыта синяками, когда на следующей неделе она зарегистрировала развод. Она оставила ему дом в Малибу стоимостью 4 миллиона и с тех пор живет одна (Андерсон, 1991; Бего, 1992).

В течение двадцати лет у Мадонны было одно замужество, два аборта, бесчисленные связи с обоими полами. У нее установился провокационный стиль жизни, соответствующий ее имиджу. Если верить ее биографам, она продолжает утверждать, что хочет создать семью с мужчиной пли без него. Но все же для нее всегда на первом месте карьера. Во время одного из примирений с Пенном она пообещала родить ему ребенка, если он бросит пить и прекратит агрессивное поведение. Она отказалась от своего обещания, когда Уоррен Битти предложил ей роль Махоуни в «Дике Трейси».

Камилл Барбоун, агент Мадонны в начале восьмидесятых, говорит: «Она любит секс. В ней сильно мужское начало. Она обольщает мужчин так же, как мужчины обольщают женищ… Она – сексуальное человеческое существо. Она может общаться с людьми только таким способом. Это все, что она знает. Это все, чего она достигла. В то же время секс ничего не значит для Мадонны. Он означает конец отношений. Она думает о сексе так же, как некоторые мужчины – очень неразборчивые мужчины» (Андерсон, 1991). Эрика Белл, чернокожая танцовщица и близкая подруга ее молодости, говорит: "Мадонна не боялась ничего. Мы все одевались пошикарнее, усаживались в ее лимузин и мчались по Манхэттену на авеню D. Когда она замечала какого-нибудь смазливого пуэрто-риканского парня, она приказывала шоферу остановить машину, опускала окошко и окликала его: «Эй, милашка, хочешь прокатиться?» Белл описывает вечеринки в Апартаментах Мадонны, где «Мадонна спала сразу с тремя-четырьмя парнями». Они даже играли в такую игру: садились в лифт и совращали ничего не подозревающих молодых людей между этажами. Барбоун однажды прикинул, что Мадонна переспала по меньшей мере с сотней различных мужчин между 1979 и 1983 годами. Это – некоторая разновидность либидо, напоминающая сексуальные наклонности, которые мы можем обнаружить во многих мужчинах. Мадонну определенно можно было бы назвать «помешанной на мужчинах». Период нимфомании (начало восьмидесятых, как считают ее биографы) легко перевел ее в высшую лигу в собственной игре, где она играла роль «можно все, что угодно». Она хорошо соответствовала этому образу.

Но материнства в ней не было. Один из ее самых близких советников говорит: «В ее теле нет материнской косточки». Мадонна не соглашается с таким утверждением, говоря в «USA Today» в 1992:

"Шон и я хотели иметь ребенка. И с Уорреном мы тоже все время говорили об этом. Только все не было подходящего времени. Я думаю о том, чтобы иметь детей, все время. Во мне есть какая-то часть, которая говорит: "О Боже, я хочу безумно влюбиться в кого-нибудь, и чтобы эта любовь была надолго. Важно иметь рядом отца, но когда думаешь об этом, нужно еще спросить себя: «Тот ли это человек?»

В 1993 году она сказала в газете: «Возможно, я никогда не выйду замуж снова». Но добавила, что она собирается стать матерью в ближайшее время. Несомненно, Мадонна пожертвовала семьей ради карьеры с самых ранних лет жизни. Она приближается к биологическому рубежу и должна решить, будет ли она заниматься семьей или нет. Кажется, что природа Мадонны, подсознательно влекомая к успеху, отбросит любую попытку разделить ее время с мужем и ребенком. Время покажет. Мадонна сделала выбор в пользу профессионального над личным в пути на вершину своей профессии, который кажется необходимым условием успеха для женской карьеры. Мадонна, суммируя опыт замужества и своей жизни, делает определенные выводы:

«Я – трудоголик. У меня бессонница. Я помешана на власти. Вот почему я не замужем. Кто мог бы жить рядом со мной?» (Андерсон, 1991).

Мать Мадонны умерла от рака, когда той было пять с половиной лет. Это настолько травмировало девочку, что оставило неизгладимый след в ее душе и сильно сказалось на ее личности. Сейчас мы видим это на MTV и повсюду. Корни ее болезненной тяги доминировать, властвовать и «управлять миром» можно обнаружить в детской травме, связанной в конечном итоге с кончиной ее матери. В главе шестой о кризисах в жизни женщин описывается, как происходит суперобучение в травматическом состоянии. Травма вводит человека в подобное трансу состояние theta. Состояние theta особенно сильно в детях, и в сочетании с кризисом оно усиливается. Очевидно, именно это и случилось с Мадонной, когда несколько последующих лет ее взаимоотношений с отцом, монахинями и религиозными образами усилились и отпечатались в ее бессознательном. Она не могла взять под контроль это травматическое событие, и, как следствие, ее охватила идея контролировать все в своей взрослой жизни. Мадонна использует образы отца и матери и религиозные реликвии как необычную опору в попытке контролировать те вещи, которые она не могла контролировать в детстве. Мадонна говорила «Vanity Fair» в 1992 году, что ее потребность доминировать основывается на том, что, «потеряв мать, затем очень привязавшись к отцу, потеряла отца из-за мачехи и пронесла сквозь свое детство размышления о вещах, которые любила и в которых была уверена, но которых лишилась». Мадонна убеждена, что с ней все в порядке, хотя ей и нужна терапия из-за ее чрезмерной тяги к совершенствованию и одержимости в достижении цели («Vanity Fair», октябрь 1992):

«У меня не было матери, которая могла бы стать образцам женщины, я была предоставлена самой себе, и это, возможно, дало мне смелость поступать именно так. Я думаю, когда вы действительно получили в детстве какую-нибудь травму, у вас есть выбор – либо вы все преодолеете, подниметесь вверх и добьетесь настоящего внимания, либо вы станете ужасно интровертированным и получите серьезные личные проблемы.»

Какая глубокая и проницательная самооценка! С ранних лет в Мадонне запечатлелась и обусловилась неукротимая потребность выделиться и жажда любви и родительской заботы со стороны всех и каждого. Самостоятельно реализуя свои детские требования любви и заботы, она стала сама себя любить и о себе заботиться – повторяющаяся схема, которую мы обнаруживаем в женщинах-мечтательницах. Они стремятся к исполнению своих детских фантазий во взрослой жизни. Если говорить о Мадонне, то она также удовлетворяла потребность (буквально и фигурально) в отцовской привязанности и защите. Ее бунт представляет нечто большее, чем только крик о помощи ребенка, брошенного отцом, и определяется потребностью взрослой Мадонны унизить любого, кто когда-нибудь захочет снова причинить ей боль. Она признается:

«Я не преодолела мой комплекс Электры. В конце клипа „О папа“, где я танцую на могиле матери, я пытаюсь принять смерть матери. Я должна была пережить потерю матери, потом должна была пережить чувство вины за ее уход, потом пережить потерю отца, когда он женился на моей мачехе. Я была только маленькой сердитой брошенной девочкой. И я сержусь до сих пор» («Vanity Fair», апрель 1990).

На столе у кровати Мадонны стоит снимок темноволосой, невинного вида юной famine fatale [1]. Когда ее спрашивали, ее ли мать на фото, она отвечала: «Да. Ей здесь шестнадцать. Я такой никогда не была». Ранняя травма Мадонны и кризис сделали ее женщиной, которая нуждается в совращении всех мужчин, но никогда не позволяет им вторгнуться в свои эмоции. Она говорила: «Как все молодые девушки, я любила отца. Я заявляла, если он умрет, я хочу быть похороненной в гробу вместе с ним». Доказательством ее комплекса Электры была линия фильма «Правда или отвага», когда она говорит: «Я потеряла право спать (с отцом) после того, как он трахнул меня. Такое ребячество» (Андерсон, 1992).

Такого рода диалог заставляет поверить в отчаянную потребность Мадонны в отцовской любви и ее попытку подавить эту нужду в родительской любви и привязанности. Ранний жизненный кризис сыграл критическую роль в формировании этой потребности и способствовал созданию женщины, обладающей одним из самых мощных либидо в двадцатом веке.

Выход книги Мадонны «Секс» в 1992 году был одним из самых больших международных успехов в истории книгопечатания. Более 750 000 экземпляров книги были проданы одновременно в Японии, Великобритании, Франции, Германии и Соединенных Штатах. Оценочный доход от первого тиража составил 20 миллионов долларов – беспрецедентная предпринимательская удача. Это, вкупе с успехом ее турне и записей, превратило ее в суперзвезду шоу-бизнеса. Только неспособность Мадонны завоевать кинорынок не дает признать ее величайшим феноменом в шоу-бизнесе за все времена. Секс является низкой точкой ее артистической карьеры и высокой точкой, демонстрирующей ее потребность в изгнании духов прошлого. Мадонна бунтует против всех вещей, которые когда-то были ей дороги, и окончательно восстает, чтобы разрушить святыни, уважаемые традиционными институтами.

На личность Мадонны оказало слишком большое влияние ее раннее приходское образование. Ее первые идеалы были глубоко религиозны: мать, отец, Мадонна, Христос, католические монахини и Кристофер Флинн. Оставшись без матери, Мадонна боготворила ее память и другие авторитетные фигуры в дополнение к католическим идиомам и образам, которые она однажды осквернит на сцене. Потребность Мадонны восстать против всех навязанных ей в юности догм базировалась на насильственной дисциплине в этот травматический период. Подсознание Мадонны бунтует против догм, которые она так никогда и не приняла, так что она никогда не упускает возможности использовать религиозные атрибуты (распятия, четки, Библия) как извращенный реквизит в эротических представлениях. Она часто использует могилу матери в своих клипах.

Ее извращенная идентификация с именем Мадонна привела ее к сублимации внутренней потребности в любви в парадоксальные формы имиджа. Фигура ее матери (Мадонны) – которая воплощает девственность и чистоту – на сцене приобретает черты всевозможных сексуальных извращений. Мадонна богохульствует, пороча девственность через эксгибиционизм, унижает церковь публичным мастурбированием ее символами и оскорбляет общество причудливыми костюмами. Святотатственные действия Мадонны кажутся вызывающим поведением ребенка, восстающим против общества и отрицающим свою любовь к матери.

Мадонна – классический пример «сублимированной энергии либидо». Фрейд считает, что фактически все творчество – это функция перенаправленной сексуальной энергии, и никаких больших достижений не следует ждать от того, кто психосексуально удовлетворен. Другими словами, Фрейд считает, что люди, которые тотально сексуально удовлетворены, никогда ничего не достигнут, потому что у ник не остается энергии для других достижений. Наполеон Хилл, изучая великих творцов индустриальной революции (Рокфеллер, Форд, Карнеги, Эдисон), обнаружил, что «сексуальная энергия является творческой энергией для всех гениев. Никогда не было и никогда не будет великого лидера, строителя или художника, у которого не было бы избытка сексуально-энергетической мощи». Мадонна соответствует критериям Фрейда и Хилла для творческого успеха. Она суммировала природу своего либидо, сказав «Vanity Fair» в 1992 году: «Я люблю свою пушистенькую пусси. Я думаю, это полное выражение моей жизни». Многие люди способны думать о таких вещах или даже сделать такое провокационное заявление другу, но сказать такое прессе?! Когда ее спросили о природе ее клипа «Вырази себя», она ответила: «Пусси правит миром» («Vanity Fair», октябрь 1992).

Когда Мадонна ворвалась на сцену в 1984 году с песней «Подобная девственнице», она обнаружила, что шоу-бизнес очень похож на ее детское воспитание в католицизме. Римско-католическая церковь чуть ли не в каждом слове внушает верующим «страх», за которым должна последовать «любовь» Иисуса как награда. Это – способ контролировать умы и чувства верующих. Мадонна же пытается использовать эту дихотомию любовь-страх или дихотомию любовь-ненависть, чтобы контролировать индустрию развлечений. Единственная вещь, которую Мадонна ненавидит, – это апатия, поэтому она решила пойти дорогой агрессивного отрицания всех традиционных ценностей, присущих всем лицемерным посредственностям, в интересах продвижения карьеры. Она получила немедленное признание у подростков и гомосексуалистов, которых тоже восхищает вызывающее поведение. Жизнь представителей этих социальных групп является хождением по краю, потому что они каждым действием борются с обществом. Мадонна – их наставник, образец для подражания и героиня, так как она бросает вызов всем традициям и попирает все устои.

Мадонна достигла пика извращенности в 1992 году, когда выпустила книгу «Секс». В Японии книга была запрещена. В США национальная телевизионная компания опросила зрителей, не зашла ли Мадонна слишком далеко. Поклонники Мадонны поддержали ее попытку изменить нравы общества – 72% «за» и только 21% «против». Мадонна сказала репортерам, которых заинтересовало ее определение «S & М», что для нее это значит «секс и деньги» – классический издевательский ответ, произведший наибольший фурор из всех ее нонкомформистких «сексплуатаций». Точнее всего она выразила свое отношение к сексу, сказав: «Лучший путь, чтобы совратить кого-нибудь – это сделаться недоступной». Ее рецепт успеха «если вы идете туда, где никто не ходил, вы достигнете того, чего хотите» – это аксиома для всех великих творческих гениев. Жизненная философия Мадонны лучше всего была описана в ее комментарии для MTV 21 октября 1992 года: «Я хотела бы изменить сексуальные нравы общества, и мое поведение, видеоклипы, книга – все преследует цель изменить эти нравы… Наше общество пронизано евангельскими представлениями о том, что правильно и что не правильно, и мне предопределено изменить это, если я смогу».

Мадонна демонстрирует почти мессианское желание упрекать католическую церковь. Она так или иначе обвиняет церковь за многие проблемы общества и, сознательно или бессознательно, за свои собственные. Кажется, что она порицает Мать Святую Церковь за свою собственную внутреннюю ценностную ориентацию судить и обвинять, говоря: «Я росла с представлением о двух типах женщин: девственнице и шлюхе». Это та дихотомия, которая продолжает сеять смуту в ее жизни и искусстве. Мадонна была осчастливлена либо проклята ненормальным уровнем тестостерона, гормона, который определяет конкурентоспособность, сексуальную энергию, тягу к риску и творческие способности.

Личная и профессиональная жизнь Мадонны проникнута сексуальными извращениями с самой ранней молодости. Еще в девятилетнем возрасте, участвуя в школьном конкурсе юных талантов, она привела в ужас своего отца, появившись на сцене почти обнаженной. «Я была практически голой, но шоу талантов было моей единственной возможностью показать им, кто я на самом деле и кем я в действительности могу быть». Мадонна победила в конкурсе талантов, так как публика была очарована ее выступлением. Этот позитивный опыт усилил ее потребность пощекотать нервы публике, и она будет использовать этот прием в дальнейшей карьере. Она получила установку использовать шок для достижения успеха в девятилетнем возрасте, и это положительное впечатление стало ее схемой для достижения целей. Мадонна не уникальна, подобный подход использовался большинством великих творческих гениев. Раннее впечатление успеха, добытого таким извилистым способом, отпечаталось в юной психике только для того, чтобы вновь проявиться в зрелом возрасте. Такая обусловленность и обучение особенно сильны, когда подобное событие происходит во время кризиса или травматического периода. По нашему мнению, опыт Мадонны в девятилетнем возрасте способствовал созданию женщины, которая верит, что "пусси правит миром''.

Одной чертой Мадонны нельзя не восхищаться. Если ничем более, то хотя бы тем, что она честна в своих извращениях. Она выходит за рамки в своем эксцентричном и непочтительном использовании религиозных образов в шоу и видеоклипах. Она может быть агрессивной по отношению к церкви и казаться святотатственной большинству людей, но она более честна, чем многие женщины, которые ходят по улицам мира с распятиями, ненадежно и крикливо висящими у них на груди в глубоких декольте. Эти женщины декларируют свою веру и одновременно используют религиозные символы мученичества как приманку к своему телу. В одно и то же время они говорят:

«Я верующая» и «Я сексуально соблазнительная женщина», привлекая внимание к чувственному через духовное. Такая иллюзия никогда не была подходом Мадонны или ее намерением. Женщины, которые используют распятие, чтобы привлечь внимание к своему телу, никогда не бывают честны с собой или со своей религией. Мадонна использует религиозные символы как реквизит и никогда не отрицает их предназначения. Она никогда не выставляет их напоказ иначе, как только в развлекательных программах. Она никогда не пытается возвеличить свою сексуальность иначе, чем для коммерческого успеха. Мадонна сверхфанатична и слишком возбуждена при использовании церковных образов, но она, по меньшей мере, честна перед собой в этом. Многие женщины должны бы быть столь же честными, особенно те, кто осуждает ее за то, в чем они сами нечестны.

Большинство сексуальных извращений Мадонны являются, очевидно, бессознательно придуманными, чтобы избавиться от детских потребностей любви и одобрения. К несчастью, это стало центральной точкой всей ее карьеры. Чрезмерное либидо Мадонны, извращенность и сексуальность стали самыми привлекательными чертами в ней для средств массовой информации. Это дало ей возможность свободно выставлять себя напоказ повсюду, так как пресса настаивала и требовала чувственности. Мадонна проявляет глубокое понимание потребностей прессы и постоянно подкармливает ее своим глумлением над церковью и высмеиванием того, что она называет «американской сексуальной репрессией». В свою очередь, пресса сделала Мадонну самой показываемой, фотографируемой и обсуждаемой женщиной современности. Противоречивая Мадонна способна влиять на индустрию шоу-биснеса сильнее, чем любая женщина в истории, и ее либидо является главным орудием в ее достижениях. Это сделало ее настоящей творческой мечтательницей.

Вы можете любить или ненавидеть ее, идеализировать или осуждать, но вы не можете игнорировать Мадонну. Марк Бего, один из многих биографов Мадонны, обобщает ее образ как образ «святой, спасительницы, грешницы, сирены, сучки». Мадонне суждено войти в историю в качестве одной из самых заметных звезд двадцатого века и одной из его действительно запоминающихся знаменитостей. Она начала с нуля, достигла звездных высот и удерживалась там столь долго, имея небольшой талант, но огромные амбиции и энергию. Мадонна действительно воплотила в себе женщину, которая с детства была одержима страстной мечтой, и, повзрослев, сделала ее реальностью. Мадонна – это женщина, которая знает, кто она, куда она идет, и никогда никому не позволит сбить ее с пути. Сосредоточенность и решительность – вот оружие, избранное ею, чтобы реализовать свои детские мечты. Однажды открыв дверь и вкусив успех, она никогда не позволит этой двери закрыться. Она стала хозяйкой своей судьбы и безжалостно бросила многих людей на обочине своего пути к вершине.

Материальная Девушка – это загадка. Она является редкой комбинацией художника и предпринимателя, эмоционального, но и рационального. Дух Прометея с желанием «управлять миром». Она является трудоголиком типа "А", натурой, акцентированной ее сверхмощным либидо. Мадонна – та, кто стремится к совершенству, но хочет, чтобы оно было достигнуто именно сейчас. Материнство – не ее стезя, но ее способность возбуждать и побуждать к действиям подростков и представителей асоциальных групп сохраняет за ней ее место номер один в мире развлечений столь долгое время. Мадонна – болезненно восприимчивая сторонница борьбы против СПИДа, который она описывает как худшую вещь, случившуюся с миром после Гитлера. В то же время она ведет ожесточенную вендетту против католической Церкви. Вот ее собственные слова о Церкви: «Она обманывает многих. Я думаю, что она отвратительна. Я думаю, что она лицемерна. И она непривлекательна. Она далека от Бога и христианства». В этом выражаются страхи и опасения одинокого маленького ребенка, которому грубо навязывали догмы Святой Матери Церкви в период глубокого травматического состояния.

Провал ее рекламной кампании 1993 года, во время которой на нью-йоркских автобусах она изображалась рядом с настоящей Мадонной, был вызван возмущением среди католиков, посчитавших себя оскорбленными. Ее турне 1993 года «Шоу-тур для девушек» побудило британскую романистку Джун Берчилл сделать следующий комментарий: «Она выглядит как шлюха, думает как сводница.., высший сорт современной девушки».

Мадонна скромна и легкомысленна, зачастую в одно и то же время. Она следит за каждым пенни в каждом счете, который проходит через ее руки, когда она выступает в качестве директора-распорядителя множества своих корпораций, но при этом пустит на ветер миллионы ради пустяка, который удовлетворит ее прихоть. Она предложила непомерную цену – 4,9 миллиона долларов – за поместье в стиле итальянского Возрождения в Майами-Бич, которое оценивалось в 2,15 миллиона. Владельцы не желали его продавать, но она так сильно хотела его получить, что предложила им цену, от которой они не могли отказаться.

Капитал Мадонны, оцененный журналом «People» в 1993 году более чем в сто миллионов долларов, позволяет ей удовлетворять самые широкие ее мечты. Контракт Мадонны с «Warner», заключенный в 1992 году, принес ей 60 миллионов долларов, и помимо прочего он помогает ей сохранить приверженность к вегетарианству.

Ее торгашеский стиль «собачьей своры» превратил ее близких друзей в заклятых врагов. Сандра Бернхард говорила в журнале «Laugh Factory» в марте 1994: «Я чувствую себя виноватой за нее, потому что она не знает, кто она такая. Она просто ворует образы других людей». Чего Сандра не может понять, так это того, что этот особенный стиль и составляет основу огромного успеха Мадонны. Должно фантазировать о невозможном, и Мадонна является совершенным специалистом в этом.

Мадонна бунтует против всех догм, и именно этот бунт составляет ядро того, что управляет ею. Она живет, доказывая, что детские мечты и желания могут быть реализованы с помощью упорства и сильного характера. У нее есть посредственный талант, но она упаковала его в сценический образ, который обращается к чувственности, так что талант имеет вторичное значение. Она – мастер самоподачи, и использует свое глубокое видение того, чего мир действительно хочет в шоу-бизнесе, и дает это ему без всякой цензуры. Бессознательные детские мечты Мадонны о великом воплотились в успехе с помощью извращенного чувства того, какие развлечения нужны миру. Горацио Элджер характеризует историю Мадонны как одно из великих приключений, в котором героиня из бедной становит ся богатой. Она достигла вершины без помощи выдающегося таланта, образования, связей или денег. Только тяжкий труд, проницательная интуиция, стремление к совершенству и стойкость привели ее к вершине в ее сфере деятельности точно так же, как и большинство великих мечтателей. В ее случае, очень сильное либидо было дополнительной движущей силой успеха. И то, что она была признана худшей актрисой 1993 года за фильм «Тело как улика», ничуть не пугает ее.

ГОЛДА МЕИР: НЕСГИБАЕМАЯ ВОЛЯ

Независимое государство Израиль могло бы и не появиться, если бы не было Голды Меир.

Она была сосредоточенной и волевой женщиной, которая ежедневно жертвовала своей жизнью ради мечты о свободной, независимой еврейской нации. Она была мечтательницей, которая никогда не позволит повседневным критическим ситуациям разбить уверенности в себе, погасить энтузиазм и неизбывную мечту о свободном еврейском государстве. Меир была загадкой; хотя у нее было всего два платья, все же ее называли очаровательной и пленительной как друзья, так и противники включая и жену ее постоянного любовника. Она могла голодать, но при этом вести активную партийную жизнь Смерть ежедневно стучалась в ее дверь в течение многих лет, но она оставалась законченной оптимисткой. Она всегда была готова пожертвовать всем ради воплощения своей детской мечты – объединения евреев. Годы лишений и жизни в постоянном страхе уничтожения сформировали твердую и непреклонную волю, которая постоянно вела ее долгой дорогой к вершине.

Мечта ее сбылась 14 мая 1948 года, когда Организация Объединенных Наций проголосовала за раздел Палестины. Хорошо осведомленные политики говорили «Если Бен-Гурион – это отец Израильского государства то Голда – его мать». Она выиграла битву своей жизни а потом неудержимо рыдала во время церемонии. На самом деле ее борьба продолжалась еще двадцать пять лет – борьба за то, чтобы удержать арабов от попыток сбросить ее народ в Средиземное море. Меир была бы потрясена, если бы кто-то сказал ей, что через двадцать лет, 27 марта 1968 года, она, Голда Меир, будет единогласно избрана четвертым премьер-министром ее любимого народа и единственной женщиной – главой государства в мире.

Эта российская иммигрантка, обучавшаяся всего лишь один год в колледже и выросшая в гетто Милуоки, стала единственной женщиной, подписавшей Декларацию независимости Израиля, его первым послом в России, его первым министром труда и социального страхования, первой женщиной – министром иностранных дел, и, наконец, первой и единственной женщиной – премьер-министром. Ее дух, упорство, уверенность помогли ей создать государство Израиль и в конечном итоге привели ее к тому, что она стала первой-женщиной-вождем. Меир послужила образцом для будущих женщин-лидеров, таких как Маргарет Тэтчер и Индира Ганди, и вдохновляющим примером для каждой женщины, которую привлекает роль борца за власть международного масштаба.

Меир, урожденная Голди Мабовитц, появилась на свет 3 мая 1898 года в России, в городе Киеве (Украина), седьмым ребенком в семье Моше и Блюмы. Ее родители были очень неортодоксальными людьми, так, они поженились без традиционного сватовства. (Наличие наследственной неприверженности традициям очень часто имеет тесную связь с рождением гениев. Эдисон, Эйнштейн, Екатерина Великая, Маргарет Мид – все они из длинного ряда независимых мятежников.) Жестокая российская действительность оборвала жизни пяти ее братьев за девять лет между рождением ее сестры Шаны и ее собственным. Шана была настолько старше, что часто в раннем детстве заменяла Голде мать. Шана научила ее читать и писать, так как Голда никогда не могла позволить себе роскошь посещать школу, до тех пор пока не переехала в Милуоки в восьмилетием возрасте.

Клара, младшая сестра Меир, была на четыре года моложе нее. Жизнь в России, где Голди провела первые восемь лет, была очень трудной. Она вспоминала в автобиографии: «Ничего не хватало: ни еды, ни теплой одежды, ни тепла в доме». Она никогда не забывала этот несчастный период своей жизни и ужасный опыт русских погромов, которые навсегда оставили отпечаток в ее психике. Голди впервые услышала слова «христоубийцы» в воплях погромщиков, которые убивали невинных людей из-за их веры и этнического происхождения. Голда говорила, когда ей было семьдесят: «Я помню, как я была испугана и как сердилась».

Отец Голди уехал в «Золотую Медину» (Соединенные Штаты), когда ей было пять. Он нашел работу в Милуоки и вызвал туда семью. Ее мать, набравшись смелости, подделала документы, и Голди должна была изображать пятилетнюю девочку, хотя в действительности ей было восемь. Ее паспорт был оформлен на совершенно другого ребенка, так как семья выезжала нелегально. Ее семнадцатилетняя сестра Шана должна была выдавать себя за двенадцатилетнюю. Весь их багаж и одежду украли, и единственной, кто не заболела во время путешествия, длившегося месяц, была неугомонная Голди. Моше поселился в гетто Милуоки, работая на двух работах – плотником и рабочим на железной дороге. Мать Голди открыла бакалейный магазин в нижнем этаже своей квартиры с двумя спальнями уже через две недели после прибытия в Милуоки. Она даже не говорила по-английски. Какой вдохновляющий пример для юной Голди, которая в девять лет стала работать в магазине!

Огромное влияние на жизнь Голди оказала Шана. Она была для Голди героиней, духом революции и учителем в России, а потом и в Милуоки. Для Голди Шана была кумиром, идеалом; она говорила: «Что касается меня, Шана, возможно, оказала самое большое влияние на мою жизнь.., блестящий пример, мой самый дорогой друг и мой наставник». Мать для нее тоже была образцом – но другого рода. Она сама, без посторонней помощи вела дела молочного и бакалейного магазина, несмотря на неумение говорить по-английски, нехватку знаний по оптовой торговле, стратегии продажи, продукции.

В молодости Голди много читала. Она открыла для себя Достоевского, Толстого, Чехова и Диккенса. Она не начинала своего формального обучения до восьми лет, до переезда в Милуоки, где она закончила начальную школу. (Мид и Стайнем также запоздали с поступлением в школу.) Голди говорила на идиш и по-русски дома, по-английски – в школе и с друзьями. Деревянные домики милуокского гетто выглядели для Голди как дворцы. Она была так увлечена книгами и школой, что страстно стремилась стать школьной учительницей в Милуоки. В автобиографии она говорила: «Я с восьми лет мечтала быть учительницей». Голди была очень привлекательной девушкой. Ее школьная подруга Регина говорила: «Четверо из пяти мальчиков были влюблены в нее… Она была так трепетна и привлекательна».

Сестра Голди Шана вышла замуж и уехала в Денвер лечиться от туберкулеза. Девушки регулярно писали друг другу. Родители Голди решили, что детям не нужно формальное образование, и сосватали четырнадцатилетнюю Голди за тридцатилетнего страхового агента. Голди, будучи бескомпромиссным и самоуверенным подростком, сбежала из дому в Денвер к сестре, чтобы получить среднее образование. Она прожила в Денвере два года со своей мятежной сестрой, которая устраивала в своем доме еженедельные сионистские собрания. Эти собрания пленили впечатлительную Голди и превратили ее в квазиреволюционерку. Одним из мужчин, посещавших собрания Шаны, был Моррис Мейерсон, за которого Голди впоследствии вышла замуж. Голди была захвачена движением «Poale Zion» («Рабочие Сиона») и стала его преданным фанатиком. Независимость и железная воля уже глубоко и прочно укоренились в ней. Поссорившись с Шаной, Голди возвращается в Милуоки, чтобы завершить обучение. Она закончила среднюю школу Северного округа в качестве вице-президента своего класса в 1916 году, к тому времени уже глубоко проникшись идеями сионизма.

В семнадцатилетнем возрасте Голди вступает в «Poale Zion» и начинает выступать на митингах, будучи еще школьницей и обучая по ночам иммигрантов английскому языку. Она и ее друзья-сионисты благодаря пылкому энтузиазму и горячему участию в движении получили прозвище Zionuts («сио-чокнутые»). Она поступила на один семестр в Учительский колледж Милуоки, а в свободное от занятий время преподавала идиш в еврейском центре.

Она была очень страстной женщиной во всем, что делала, и вдохновенным оратором на английском, идиш и русском. Зимой 1918 года, в девятнадцать лет, она стала самым молодым и симпатичным делегатом Еврейского конгресса, который проходил в Филадельфии. Это было началом большого пути.

Голди вышла замуж за Морриса Мейерсона в 19 лет, но к тому времени она уже решила, что ее судьба – жить в Израильском киббуце. Она сообщила Моррису о своих планах и предложила ему присоединиться к ней. Биограф Меир, Мартин, в 1988 году писал: «В своем воображении Голди уже покинула Америку. В душе она уже трудилась где-то в палестинской пустыне.» Она сказала Моррису, что он волен последовать за ней или остаться, но для нее это вопрос решенный. Примером ее упорства и верности долгу является то, что через две недели после свадьбы она согласилась поехать на Западное побережье Соединенных Штатов для того, чтобы собирать деньги, произнося речи о сионизме. Ее отец был взбешен: «Кто бросает мужа сразу после свадьбы и отправляется в дорогу?» Меир была одержима идеей сионизма. Она ответила отцу: «Я готова ехать куда угодно!» и «То, что меня просят сделать, я сделаю. Партия сказала, что я должна поехать, и я поеду.» Биограф Меир говорит: «Моррис был мягким человеком и ничего не мог противопоставить жизненной силе Голди». Однажды приняв как факт, что нет другого решения еврейской проблемы, кроме возвращения на историческую родину, она сказала: «Я решила поехать туда». Когда ее спросили, могла бы она поехать без своего молодого мужа, Голди ответила: «Я бы поехала одна, но с разбитым сердцем».

Голди стала признанным лидером движения. В восемнадцать лет она обратилась за разрешением поехать в киббуц, но ей отказали из-за ее возраста, хотя в уме она уже связала свою судьбу с Палестиной. Эта юная «сио-чокнутая» два года путешествовала по Соединенным Штатам, собирая деньги на оплату судна «Pocahontas», зафрахтованного для поездки в Тель-Авив. Она взялась собирать деньги на это путешествие, так как «свободно говорила как на идиш, так и по-английски, и была готова поехать куда угодно», лишь бы попасть на этот корабль. Так началась ее история, продолжавшаяся пятьдесят лет. Меир уговорила Шану присоединиться к ней, чтобы превратить Палестину в новую родину и будущий дом для «блуждающих евреев». Шана оставила мужа в Соединенных Штатах и вместе с Голди и двумя своими детьми села на судно.

«Pocahontas» направился в Тель-Авив как третья волна эмиграции («алиях»). Беда ждала своего часа, и он наступил. Голди рассказывала: «Это было чудом, что мы пережили эту поездку». Судно вышло в море 23 мая 1921 года с 23-х летней Голди, ее мужем Моррисом, ее сестрой с двумя детьми и еще с двадцатью тремя энтузиастами-сионистами на борту. Путешествие было бедственным с самого начала: на корабле были мятежи, смерть, приближался голод, был убит капитан. В довершение всего брат капитана сошел с ума. 14 июля 1921 года группа прибыла в Тель-Авив, полуголодная и без всякого багажа. Их мечтой, их райским уголком должен был стать Тель-Авив, который на самом деле был городком среди пустыни, основанным лишь двенадцать лет назад, без растительности и естественных ресурсов. Это напоминало «другую планету». Все было так бесплодно и дико, что многие прибывшие заплакали, отчаявшись, и захотели вернуться, в том числе и Шана. Только Голди была возбуждена и говорила: «Я глубоко счастлива». Остальные были глубоко разочарованы. Фактически, треть группы впоследствии вернулась в Соединенные Штаты. По прибытии Голди официально изменила свое имя, приняв имя Голда, чтобы начать жизнь заново.

Меир и ее муж оказались в Палестине, на полоске опустошенной земли, 240 миль в длину и 60 в ширину. Эта пустыня была воплощением детской мечты Голды об отечестве для евреев, и она полюбила ее с первого дня. Меир часто говорила: «Еврейский народ имеет право на кусочек земли, где он мог бы жить как свободный, независимый народ.» Она решила превратить эту застывшую полоску пустыни в свой постоянный дом. Мейерсоны вступили в киббуц ЕМЕК в Мерхавии, в коммунальную деревню, более коллективную, чем решился бы создать любой коммунист. В деревне все было общим: одежда, продукты, дети и супруги. Большинство жителей были больны малярией, не было уборных, вода была загрязнена, продукты часто были несъедобны или испорчены. Но Меир была всегда полна оптимизма. Она любила жизнь киббуца и вскоре, в двадцать три года, ее избрали в управляющий комитет. Она стала делегатом сионистского конвента и встретила там многих будущих национальных лидеров: Бен-Гуриона, Берла Кацнельсона, Залмана Шазара и Давида Ремеза (все они впоследствии стали ее любовниками) (Мартин, 1988).

Шана, сестра и задушевная подруга Меир, говорила о ней: «Голди хотела быть не тем, чем была, а тем, чем должна была быть». В этом точном определении новаторского и творческого поведения – смесь Эн Рэнд и Аристотеля. Но творческим вкладом Меир должна была стать длительная борьба против всемирной религиозной дискриминации. Она начинала свою творческую борьбу, собирая миндаль, выращивая цыплят, присматривая за детьми, преподавая английский, в то время как сама изучала арабский и иврит. Жизнь киббуца оказалась слишком трудной для Морриса. Он ненавидел ее, и пара вернулась в Тель-Авив, чтобы начать семейную жизнь. В 1923 году у них родилась дочь Сара, в 1926 – сын Менахем. Меир работала в Иерусалиме секретарем Женского трудового совета и держала прачечную в качестве источника дополнительного дохода. Она была назначена казначеем в 1924 году, что позволило ей участвовать в различных международных конференциях. В 1928-29 годах она стала делегатом Американской Сионистской партии и вернулась в Соединенные Штаты впервые с тех пор, как оттуда уехала. В 1929 году ее избрали делегатом на Всемирный сионистский конгресс. Именно там она увлеклась своим наставником, а вскоре и любовником Шазаром Залманом, который содействовал се назначению секретарем Организации женщин-пионеров в 1932 году в США, где она организовала американские отделения. Меир переехала в Нью-Йорк и путешествовала по стране в течение двух лет. Ее свободное владение английским, русским, идиш, ивритом, немного арабским не только способствовало выполнению этой работы, но в еще большей мере помогло ей в дальнейшей карьере. В автобиографии Меир говорила: «Я не выбирала карьеру. Я не выбирала профессию. Просто так получилось». На самом деле Меир выбрала – мечту, за которой она следовала до самой смерти.

Мужчина, близкий Меир в этот период времени, рассказывал: «Голди была очень инициативной, выполняла разнообразную работу, выделяясь во всем, что бы она не делала». Ее биограф Мартин (1988) говорит: «Она была замечательной, очень хорошо выглядела, и всегда вокруг нее была некая атмосфера таинственности». Он добавляет: «Ее глаза были полны волшебства». Она стала революционной femme fatale несмотря на то, что никогда не имела больше двух платьев одновременно и не пользовалась косметикой в течение тридцати с лишним лет. В личной жизни она никогда не была одинокой, ее постоянно окружал поток тайных романтических связей.

В тридцатые годы Меир объездила весь мир как представитель Всемирной сионисткой организации и Еврейского агентства за Палестину. Она занимала множество постов, включая пост секретаря правления «Cupat Holim», фирмы, занимающейся медицинским обслуживанием большей части палестинского еврейского населения. В этот период она была известна как Золотая Девушка сионистского движения, в то время как жила по-спартански. Зачастую у нее не было электричества, газа, персонального телефона, большую часть своей жизни она спала на кушетке. Гиганты Израиля были ее друзьями, близкими и любовниками. Мартин уверяет, что они любили ее, потому что «она была достаточно сильной, чтобы показать свою слабость». Она могла плакать, когда не было еды, но никогда не задумывалась, когда приходилось с хладнокровным спокойствием противостоять вооруженным мужчинам.

Когда незадолго до Второй мировой войны арабы присоединились к гитлеровской оси, Меир отправилась в путешествие, произнося речи, призванные убедить ее юных соотечественников присоединиться к Британии. Ей удалось завербовать около 33000 сионистов в Британские вооруженные силы. Во время войны она была назначена главой Сионистского политического департамента и служила в Британском военном экономическом консультативном совете. В 1943 году Меир пришлось судиться с Британией по вопросу управления Палестинским государством. Она приобрела скандальную известность, не отступив перед лицом грозного британского судьи. «Вы не должны так обращаться со мной», – заявила она судье, когда тот пренебрежительно заговорил с ней. Народ любил ее за безрассудную смелость.

В послевоенной борьбе за установление независимого еврейского государства Голда присоединилась к группе Бен-Гуриона, которая была арестована и заключена в тюрьму в самое критическое время в истории сионистского государства. Лидеры этой группы назначили Меир номинальной главой правительства. В это время корабль «Exodus», перевозя 4700 перемещенных евреев из Северной Европы, в том числе 400 беременных женщин, направлялся в Палестину. Политические махинации Британии и арабов привели к международному инциденту, когда Британские эсминцы блокировали корабль на пути к Палестине. Меир приняла в судьбе корабля личное участие и , вступила на его борт, бросив вызов Британским вооруженным силам и заявив: «Вы все можете присоединиться к нам». После инцидента с «Exodus» Альберт Спенсер, секретарь Британского Военного Совета, сказал: «Голда была самой одаренной женщиной, которую я встречал… Подобно мистеру Черчиллю, она находила простое решение любой проблемы».

В 1946 году Организация Объединенных Наций наконец проголосовала за раздел Палестины и независимость Израиля, что дало госсекретарю США Джеймсу Форрестолу повод говорить: «45 миллионов арабов собираются сбросить 250 тысяч евреев прямо в океан». Именно тогда евреи наконец прекратили борьбу за независимость и начали бороться за свои жизни. И эта борьба оказалась безрезультатной. За первые две недели после резолюции ООН 93 араба, 84 еврея и семь британских солдат были убиты. Меир направилась в Иерусалим, где борьба приобрела жесточайший характер. Она проявила стойкость и пережила кошмар смерти и опустошения. Меир спала по четыре часа в сутки в течение нескольких месяцев и на вопросы журналистов о том, как она перенесла это, отвечала: «Мы просто хотели остаться в живых, а наши соседи хотели видеть нас мертвыми. Это не тот вопрос, по которому есть большие возможности для компромисса». Давид Гинзберг, выступая на Еврейском конгрессе в 1946 году, говорил: «Динамизм – вот ее главная черта… Это не стиль или схема, не что-то, что она выработала или выучила. Это просто ее образ жизни, это то, какой она была всю жизнь, то, чем она будет вечно». Всегда красноречивый оратор, всегда умеющая высказаться элегантно и проницательно одновременно, Меир так определила причины их победы в борьбе за выживание: «У нас было секретное оружие – отсутствие альтернативы».

Две большие проблемы возникли на пути становления независимого Израиля. Во-первых, у страны не было денег, во-вторых, король Иордании заявил, что арабы готовы пожертвовать десятью миллионами своих жизней из 50-миллионного арабского населения, лишь бы уничтожить полмиллиона евреев в Палестине. Это была сомнительная угроза. Арабы собирались пожертвовать 25% своего народа за 240-мильную полоску неплодородной недвижимости, которую евреи фактически купили у их предков [2]. Меир блестяще решила обе проблемы. На заре независимости она решилась встретиться с королем Иордании Абдуллахом, чтобы предотвратить надвигающуюся войну. Когда друзья предупредили ее, что она может умереть, Меир ответила: «Я готова пойти в ад, если это даст шанс спасти жизнь хотя бы одного еврейского солдата».

Меир переоделась арабской женщиной и перешла границу, чтобы встретиться с Абдуллахом, который, по сути, больше боялся ее, чем она его. Шофер-араб был «так испуган, что высадил их прежде, чем они достигли места встречи.» Король спросил, почему она с таким нетерпением борется за независимое государство. В своей неподражаемой манере Меир отвечала: "Я не думаю, что 2 000 лет можно воспринимать как «большую спешку.» Она сказала Абдуллаху, что будет война и что Израиль в ней победит. В автобиографии она пишет: «Это была величайшая наглость с моей стороны, но я знала, что мы должны победить.»

Еще одной миссией Меир в деле создания новой нации была задача собрать деньги, чтобы спасти ее от немедленного истребления. Десять миллионов арабов, которые окружали их со всех сторон, только и ждали момента для атаки, и евреи на линии фронта просили у Меир разрешения покинуть свои территории, потому что для обороны своих рубежей им нужны были танки, которые стоили 10 миллионов долларов. Она ответила им: «Хорошо. Вы остаетесь, а я достану 10 миллионов на ваши танки». Позже она говорила: «Это был блеф. Откуда мне было взять 10 миллионов долларов?» Она немедленно поехала в Америку, где начала лихорадочно добывать деньги, в первую очередь обратившись с взволнованной мольбой о помощи к своему идеалу – Элеоноре Рузвельт.

Во главе американского сионистского движения стоял Генри Ментор. Он был законченным шовинистом и не был сторонником того, чтобы вкладывать такие большие деньги в кучку людей, живущих в пустыне на другом конце земного шара. Ментор, как и многие мужчины до него, был очарован харизмой Меир. В прессе приводились такие его слова: «Голда горела всепожирающим пламенем. Эта женщина была великолепна.» Он начал всюду представлять ее как «самую могущественную еврейскую женщину современности”» которой она в действительности и была. Преодолев все трудности, она совершила величайшее чудо в истории долгой борьбы Израиля за независимость. Используя свою харизму, свой магнетизм, свою неистощимую энергию, она собрала за три месяца 50 миллионов долларов. То, что она сделала, можно оценить, лишь если принять во внимание, что сумма в 50 миллионов долларов в три раза превышала годовую добычу нефти в Саудовской Аравии в 1947 году. Когда она вернулась, потрясенный Бен-Гурион сказал: «Когда-нибудь, когда история будет написана, там обязательно будет упомянуто, что была такая еврейская женщина, которая достала деньги, сделавшие наше государство возможным».

Меир вернулась из Америки совершенно изнуренной. 13 апреля 1948 года она перенесла сердечный приступ. Утомление и стрессы взяли свое. Ее безостановочные попытки повсюду собрать деньги, чтобы предотвратить войну с арабами, были успешными, но она была вынуждена взять трехнедельный отпуск. Меир уже снова встала на ноги, когда в Палестине 14 мая 1948 года было провозглашено государство Израиль. Девизом Золотой Девушки было – «Если ты хочешь этого, то это уже не мечта», и она умела хотеть так, что этого непреклонного желания было более чем достаточно, чтобы превратить ее мечту в реальность. Из двадцати четырех человек, подписавших Декларацию независимости Израиля, пятидесятилетняя Меир была единственной женщиной. Новая нация родилась под аккомпанемент рыданий Меир и национального гимна Израиля «Hatikvah» в исполнении оркестра. Этот документ покончил с блужданиями евреев без родины продолжительностью в 1887 лет. Меир снова предложили пост в Иерусалиме. Там было очень неспокойно, происходили кровопролитные столкновения, и ожидалось, что самое худшее еще впереди. Там ежедневно умирали люди, повсюду стреляли. Меир была готова на то, чтобы носить ручные гранаты в нижнем белье и под лифчиком на линию фронта (Мартин, 1988).

В сентябре 1948 года Меир стала первым послом Израиля в Советском Союзе. Она была назначена на этот пост не из политического фаворитизма, который имеет место в большинстве правительств, а потому, что она по своей высочайшей квалификации более всех подходила для этого поста. Она свободно говорила по-русски; родившись в Киеве, она знала культуру; кроме того, она была наиболее проницательным дипломатом в правительстве. Меир взяла с собой в Москву свою дочь Сару. Но в апреле 1949 года она вернулась в Израиль, чтобы принять новый пост министра труда и социального страхования в кабинете Давида Бен-Гуриона, ставшего премьер-министром. На этом посту Меир стала архитектором национального плана страхования соотечественников. Она провела следующие семь лет на этой почетной и полезной работе. В июле 1956 года Меир была назначена министром иностранных дел и стала представителем Израиля в Организации Объединенных Наций. В течение следующих десяти лет она в качестве дипломата объездила весь мир, с огромным успехом исполняя роль Жанны д'Арк перед вновь появившимися молодыми африканскими нациями. Она выполняла почти евангелическую персональную миссию помощи борющимся народам новых государств Южной Африки. Борьбу за их выживание она превратила в свою личную вендетту.

В шестьдесят семь лет она подала в отставку с поста министра, чтобы отстаивать уменьшение налогов на посту секретаря правящей партии Мапаи.

Меир оставила этот пост в июле 1968 года по причине слабого здоровья и преклонного возраста. Но несколько месяцев спустя она вновь была призвана к общественной жизни из-за внезапной кончины премьер-министра Леви Эшкола. 17 марта 1969 года Голда Меир была единодушно избрана четвертым премьер-министром Израиля. В своей официальной речи она сказала: «Наша судьба не может быть и не будет определена другими». Эта стойкая женщина наконец возглавила нацию, на сотворение которой она потратила всю жизнь. Она не собиралась быть легким противником для арабов.

Мир и спокойствие возлюбленной страны были целью Меир как главы государства. Соглашение о прекращении огня было заключено, но на границах часто возникали конфликты. Правление Меир сопровождалось частыми столкновениями между Израилем и его врагами – арабами, и именно поэтому она «в семьдесят.., работала долгими часами так, как никогда ранее, и больше путешествовала». Меир отвечала своим критикам, которые говорили, что ей стоило бы больше заботиться об имидже Израиля:

«Если у нас есть выбор между тем, чтобы погибнуть, вызвав всеобщее сочувствие, или выжить с плохим имиджем, то лучше уж мы останемся живы, имея плохой имидж». Миру оставалось быть недолго. Рядом всегда была грозящая опасность, но прекращение огня давало обманчивое чувство безопасности для части ее кабинета. Меир интуитивно чувствовала, что война близка, и поделилась своими предчувствиями с членами кабинета и своими советниками, особенно после того как израильский истребитель сбил ливийский «Боинг-727» в марте 1973 года, погубив жизни 106 человек. Самолет внезапно вторгся в воздушное пространство Израиля, что стало причиной этого несчастного случая. Меир немедленно вылетела в Вашингтон для встречи с президентом США Ричардом Никсоном.

Йом Киппур – День Примирения – самый главный и торжественный еврейский религиозный праздник. Большая часть кабинета Меир отсутствовала во время праздника 1973 года, но женская интуиция Меир подсказывала ей – что-то не в порядке. Поступали сообщения о перемещениях русских с арабских территорий и другие признаки, которые настораживали ее относительно намерений арабов. Ее советники и члены кабинета уверяли:

«Не беспокойтесь. Войны не будет.» Ее интуиция подсказывала ей другое. Израильская разведка уведомляла, что русские семьи бегут из голодающей Сирии. Она созвала срочное заседание в полдень 5 октября, за день до Йом Киппура, и в присутствии всего нескольких основных членов кабинета заявила: «У меня ужасное предчувствие относительно всего, что происходит. Это напоминает мне 1967 год… Я думаю, это все что-нибудь да значит». Ее начальник канцелярии, министр обороны, шеф разведки и министр торговли в один голос ответили: «Не существует никаких проблем». Позже Меир вспоминала: «Я должна была прислушаться к голосу своего сердца и объявить мобилизацию. Я уже тогда знала, что я должна была так поступить, и мне предстоит прожить с этим ужасным знанием всю оставшуюся жизнь». Интуиция не подвела – Меир оказалась права. Трагедия унесла 2 500 еврейских жизней, многие из которых могли бы быть спасены, если бы кабинет поверил в силу ее интуиции.

Меир всегда была смелой и верила, что сила важна как для стран, так и для людей. Если бы эта женщина не была сильной, то нация бы не выжила. И без своей внутренней силы она не смогла бы работать с такой энергией. Во время войны Йом Киппур ей было далеко за семьдесят, но она никогда не покидала офис более чем на час. Она спала едва ли четыре часа в сутки, иногда задремав прямо на своем рабочем столе, неся постоянную бессменную вахту по защите ее любимого народа и его молодых солдат. На пятый день войны, когда был уже близок полный разгром, она позвонила госсекретарю США Генри Киссинджеру среди ночи. Его адъютант ответил: «Сейчас полночь, подождите до утра». Меир сказала: «Меня не заботит, который теперь час. Нам нужна помощь сегодня, потому что завтра может быть слишком поздно. Я лично полечу инкогнито, чтобы встретиться с Никсоном. Я хочу вылететь как можно быстрее». [3]

Сила и уверенность Меир сделали свое дело, и американский воздушный мост заработал как раз вовремя, чтобы спасти и битву, и нацию. Эта неунывающая семидесятипятилетняя женщина еще раз использовала свой бескомпромиссный дух, чтобы спасти свою нацию, отказавшись принять слово «нет» в качестве альтернативы действию.

Меир ушла в отставку 10 апреля 1974 года, после пяти бурных лет в качестве премьер-министра. Ей было почти семьдесят шесть. «Было выше моих сил дальше нести это бремя,» – говорила она. В Палестине было восемьдесят тысяч евреев, когда она приехала сюда в 1921 году, и три миллиона, когда она покинула свой кабинет в 1974-м. Эта всегда уверенная женщина была воплощением силы в течение всей жизни. В своем прощальном заявлении в качестве правительственного чиновника она выразила концепцию выживания с позиций силы и агрессии: «Если Израиль не будет сильным, то не будет мира». Она могла бы сказать: «Если женщина не сильна и не уверена, то она не добьется власти», – и в этом выразилась бы сущность энергичной и властной женщины.

«У Голды были безошибочный инстинкт и интуиция.., и логика и интуиция одновременно,» – говорит биограф Ральф Мартин (1988). Мартин описывает Меир как дух Прометея, сплав рационализма и интуиции. Такое сочетание индивидуальных черт наиболее часто встречается в личностях творческих мечтателей. К этому добавлялись и другие качества, которые позволили ей стать одной из величайших в мире женщин – государственных, деятелей. В их числе ее уверенность в себе, харизма, пламенность вдохновеного ораторского искусства. Умение речами побуждать к действию было ее самым ярким талантом, чертой характера, которую она делила с Опрой Винфри и Мэри Кей Эш. Давид Бен-Гурион слышал речь Меир к Британскому парламенту и так прокомментировал ее: «Я вздрогнул от ее смелых слов. Ее речь потрясла собравшихся. Она говорила гениально, напористо, жестко, с болью и чувством.» Судья Верховного суда США Артур Гольдберг назвал ее «подстрекательницей». Меир всегда оставалась Золотой Девушкой, чего иногда не могли разглядеть те, кто знал ее лишь как семидесятилетнюю матрону.

Уверенность Меир в себе была легендарной. В 1973 году она поехала в Ватикан. Это был первый такой визит израильского официального лица. Папа был ошеломлен, когда она повела наступление, а не заняла оборонительную позицию в их дискуссиях. Она сказала ему: «Мы всегда должны быть милосердны к другим». Визит Меир явился первым официальным признанием Израильского государства и свидетельством ее непреклонной уверенности в идеях сионизма. В автобиографии она признавалась:

«У меня было более чем развито чувство уверенности в себе» в это время.

Открытая и трепетная, Меир была счастливо одарена силой и упорством. Она никогда не избегала принятия решений. Биограф Пегги Манн проводила с ней время в Тель-Авиве в 1970 и рассказывала: «Когда она принимала решение, это решение было окончательным». По словам Манн, кабинет Меир шутливо называли «кухонным кабинетом Голды», так как «решения готовились на кухне Голды». Симха Диниц, политический советник Меир, говорит: «В ней были очень развиты самые лучшие женские качества – интуиция, проницательность, восприимчивость – в сочетании с мужскими – силой, решительностью, практичностью и целеустремленностью.» Сила интуиции Меир внушает веру в возможности будущих женских лидеров. Интуиция Меир во время войны Йом Киппур показала, как может женщина-лидер использовать свою интуицию, чтобы почувствовать опасность. Члены кабинета-мужчины проигнорировали проницательность интуиции Голды, и это стоило многих жизней израильтян.

27 декабря 1917 года Меир вышла замуж за Морриса Мейерсона, классического музыканта-интроверта. Ей было 19, она уже была страстной сионисткой и взяла с Морриса обещание, что их будущее будет связано с Палестиной. Он обещал, но еще не знал настойчивости, с которой эта женщина шла к намеченной цели. Всего через две недели после замужества партия дала ей задание – собирать деньги на дело сионизма на Западном побережье, и она отправилась в поездку, сказав: «Если партия сказала, что надо ехать, значит, я поеду». Вскоре после этого путешествия Меир решила, что для молодоженов Елисейские поля – это Палестина, и она поехала туда. Моррис не хотел ехать, но капитулировал перед более сильной Голдой. Моррис вел жалкую жизнь в палестинском киббуце и уговорил жену переехать в Тель-Авив, чтобы иметь детей. По такому сценарию они и жили, так как Меир была готова пожертвовать всем для реализации своих мечтаний. Она и Моррис стали жить отдельно вскоре после того, как она встретила в 1928 году Залмана Шазара, хотя они никогда официально не были разведены. Она всегда была готова жертвовать собой, своей семьей и своим мужем ради Израиля.

Меир находилась в близких отношениях с некоторыми величайшими умами в истории Израиля. Она была связана с блестящим Залманом Шазаром, «дикарем с энциклопедическим умом», который стал ее наставником и любовником. По иронии судьбы, этот магнетический и гипнотический оратор должен был стать в будущем именно тем президентом Израиля, который привел ее к присяге в качестве премьер-министра в 1968 году. Наверное, это единственный пример в истории, когда президент приводит к присяге премьер-министра, с которым в прошлом находился в любовной связи (Мартин, 1988). Они путешествовали по всему миру в тридцатые годы. Шазар обещал развестись и жениться на Меир, но так и не сдержал своего обещания. И все же этот динамичный лидер, без сомнения, был тем мужчиной, который оказал на нее наибольшее влияние. Их отношения были началом большого количества подобных связей, что дало повод ее завистникам навесить на нее ярлык «Меир-матрац».

Интимные отношения связывали Меир со многими великими мужчинами в сионистском движении. Давид Бен-Гурион, Давид Ремез, Берт Кацнельсон, Залман Аранн и Генри Ментор были самыми выдающими личностями, с которыми она работала и развлекалась на разных ступеньках своей карьеры. Все они помогли ей в продвижении на вершину. Любовь Ремеза длилась всю жизнь, и он добился для нее многих должностей в партии. По словам Меир, он был ее «компасом» и наставником долгое время. Она часто признавалась: «Я любила его очень сильно». Кацнельсон, известный как Сократ Израиля, назначил ее на первую ответственную должность – главы департамента взаимопомощи в тридцатые годы. Меир отмечала, что Аранн внес в ее жизнь фантазию. Ментор был энергичным человеком, руководителем американского фонда. Он стал ее наперсником и любовником, когда она собирала деньги в Америке в тридцатые годы.

В ее действиях не было злого умысла. Она просто была страстной женщиной, которая жила естественно, так, как она видела и чувствовала. В ней было столько неудержимой энергии, что некогда было останавливаться, чтобы побеспокоиться о тех, кто уходил. Постоянным ее любовником был Ремез, и даже его жена была очарована харизмой Меир. Ремез описывает Меир как обладательницу «огромной личной магии». Меир признавала для себя первенство карьеры перед семьей: «Я знаю, что мои дети, когда были маленькими, много страдали по моей вине». Она, посвятив всю себя работе, должна была пожертвовать чем-то очень значительным ради идей сионизма, который для нее был синонимом карьеры; этим значительным была ее семья.

Жизнь Голды Меир была одним непрерывным кризисом от ее рождения в пораженной нищетой деревенской России до тех дней в двадцатые годы в Иерусалиме, когда она была близка к голодной смерти. Меир родилась среди русских погромов в крестьянской среде, и она так никогда и не оправилась от травмы, нанесенной ей в эти ранние годы. «Я помню себя четырехлетней, как испугана я была и как сердита… Если есть какое-либо логическое объяснение.., направлению, которое приняла моя жизнь.., то это желание и решимость спасти еврейских детей от подобных испытаний». Она добавляет: «У меня есть комплекс – комплекс погрома». Расправа над евреями – это то, что Меир запомнила с детства. Когда ее наставница и жизненный идеал – сестра Шана – стала пылким революционером, Голда решила посвятить свою жизнь защите идей сионизма.

Было достаточно плохого и кроме погромов. Меир появилась на свет после того, как пятеро детей умерли из-за ужасных условий жизни в сельской России. Она и ее сестры жили с бабушкой и дедушкой в течение того времени, пока их отец обживался в Америке. Это был несчастливый период для Меир. Она никогда не забывала те ужасные, годы, и в семьдесят лет вспоминала о трагедии детей, сталкиваясь с чем-либо похожим на ее детство: «Все мужчины, женщины и дети повсеместно.., имеют право на продуктивное и свободное от унижения существование». Сионизм и свободный Израиль были ее выбором, основанным на ее собственном раннем опыте. Меир посвятила всю свою жизнь искоренению тех элементов, которые причиняли ей боль в детстве. Такие ужасы, как ярлык «христоубийцы», брошенный в лицо, были бы невозможны в независимом еврейском государстве.

Перемены стимулируют развитие независимости и творческой энергии в людях, в которых заложена гениальность. Встреча с новыми культурами усиливает самодостаточность и способность справиться с неизвестностью. У Меир такого опыта было больше нормы, что, вероятно, способствовало развитию ее творческого видения. В возрасте пяти лет она переехала из Киева в Пинск, в восемь лет ее нелегально вывезли из России; до прибытия в Милуоки она никогда не посещала школу (ее сестра Шана научила ее читать и писать). Она бежала в Денвер в четырнадцать, вернулась в Милуоки в шестнадцать и высадилась на берег Палестины, когда ей было двадцать три. Меир объездила Америку, проповедуя сионизм. Следующие тридцать лет она скиталась по всему миру, переезжая с континента на континент, в то время как фактически жила в Израиле, США и России. Ни у одной из женщин, о которых рассказывает эта книга, за исключением, возможно, Джейн Фонды, не было стольких перемен в течение жизни. И никто из них так часто не сталкивался со смертью, как Меир. В ответ на душевные травмы и жизненные кризисы в ней выработалась твердость и неутомимость.

Оптимизм Голды Меир привел ее к успеху. Она была так уверена в себе, что никогда ничем нельзя было остановить ее на пути к достижению своих целей. Было бы удивительно, если бы кто-нибудь сохранил позитивное восприятие жизни в постоянной атмосфере смерти, голода, катастрофы. Жизнь Голды Меир была непрерывным кризисом, и только оптимизм и неистребимая самоуверенность позволили Меир добиться успеха и стать настоящим провидцем.

Голда Меир была оптимисткой, и даже ошибки не уменьшали ее уверенности в себе. Своей железной волей она напоминала Маргарет Тэтчер, которая стала главой Британского кабинета через десять лет после того, как Меир добилась высшего поста в Израиле. Меир не теряла уверенности под градом насмешек. Она бесстрашно смотрела в лицо смерти, скрывающейся за каждым углом. Она упорно стояла на своем, даже когда не было никаких причин для такой убежденности. Другими словами, уверенность Меир была выражением ее внутреннего самоуважения и имиджа. Кроме того, она сохраняла замечательную скромность в течение всей своей жизни. Она говорила: «Я никогда не забывала, что я вышла из бедной семьи, или всегда обманывала себя, думая, что в любом случае я прославилась своей красотой, мудростью и эрудицией». Сила ее характера особенно ярко проявилась во время конфликта Йом Киппур, когда она заявила: «Непреклонность стала моим вторым именем; я решила, что не должно быть повторения ужасов гитлеризма». Меир приняла решение оставаться в Израиле до конца жизни и убеждала своих соотечественников сделать то же самое. Она боролась за создание Израильской нации и не собиралась отступать от этой цели без величайшей борьбы, которую когда-либо видел мир.

По иронии, Меир воспитывалась в нерелигиозной ориентации. Она стала главой государства, насквозь проникнутого религиозной ортодоксией. Казалось бы, тот, кто управляет этой страной, должен быть набожным. Но Меир такой не была. Когда она выходила замуж в 1917 году в Милуоки, она и Моррис решили не заключать брак в синагоге с раввином, несмотря на требования ее окружения. Мать Меир была вне себя. Голда говорила: «Мы были людьми, терпимыми к традициям, но не обременяли себя ритуалами. Мы не хотели и не нуждались в религиозных церемониях». Но все же мать Меир настояла, и пара была обвенчана раввином.

Сосредоточенной и упорной работой она добилась воплощения своих мечтаний. Меир была живым воплощением афоризма «Если вы хотите этого, то это уже не мечта». Ее юношеское прозвище «сио-чокнутая» было пророческим, так как сионизм был образом мыслей всю ее жизнь. Меир страстно верила в идеи сионизма, и эта вера вела ее к вершинам карьеры. Она была бесстрашной и мятежной и никогда не колебалась при принятии решений. Меир приняла свою судьбу, фактически отказавшись от своего "я", и никогда не пыталась использовать своих друзей и любовников для достижения власти. Они давали ей власть потому, что она ее заслужила. Ее магнетизм и твердость на переговорах помогли создать нацию; ее утонченность для многих была непостижимой. Она развернула международную общественную кампанию под лозунгом «Откроем свои умы для иудаизма». Она собрала деньги, которые спасли страну в 1948 году, а затем помогла спасти ее своей очаровательной дипломатией. Без ее твердой воли и потрясающей самоуверенности государство Израиль, возможно, и не существовало бы.

Голда Меир была сильной, но простой женщиной. Будучи избранной на высший пост своего государства, она сказала: «Я была ошеломлена. Я никогда не рассчитывала стать премьер-министром… Я вообще никогда ни на что не рассчитывала. Я планировала, что поеду в Палестину, в Мехравию, стану активным участником лейбористского движения». Меир приняла свою судьбу с предельным смирением и была так старательна при исполнении своих обязанностей, что порой целыми днями не покидала офис. Многие ли могли бы так поступить?! Израильская пресса писала: «Трудно для людей, чьи религиозные убеждения отводят женщине почетное место в доме, принять идею, что женщина может находиться во главе политического департамента. При всем хорошем отношении и уважении к женщине, ей не место наверху в качестве одной из центральных политических фигур» (Мартин, 1988).

Как они были не правы! Единственным Богом Голды Меир был сионизм, мир, в котором у еврейского народа был бы свой дом. Делом ее жизни стало создание такого дома. Меир подтверждала это: «У меня нет амбиций кем-то становиться». Она жила простой жизнью, без запросов, без роскошных платьев, косметики и других символов успеха. Все, что ей было нужно – это реализация ее мечты. Достижению этой цели Меир посвятила всю себя; бесстрашная, она никогда не избегала никакой ответственности. Доказательством смелости является ее заявление: «Я честно могу сказать, что никогда не отказывалась делать что-либо из-за опасения потерпеть неудачу».

Голда Меир – одна из величайших женщин мира. Как Мартин Лютер Кинг, она помогла изменить мир к лучшему, потому что у нее была мечта. Она никогда не позволяла личным желаниям и потребностям сбить ее с пути к воплощению этой мечты. Она сосредоточила все силы на создание еврейского государства, а после его появления – на сохранение его безопасности. Когда народ попросил ее стать его вождем, она покинула свой дом, книги и музыку и повела свою нацию сквозь войну за выживание. Ее дочь Сара вышла замуж и живет в Израиле. Ее сын Менахем – концертирующий виолончелист, ученик самого Пабло Казалеса. Меир во всех отношениях была творческой женщиной, провидицей, которая достигла вершины благодаря преданности ума и чувств тому, во что она верила. Голда Меир в детстве приобрела мечту и посвятила свою жизнь погоне за ней. Она оставила этот мир более совершенным, чем нашла его, и добилась этого не чем иным, как своей целостностью и уверенностью в себе.

ЭН РЭНД: МАКРООРИЕНТИРОВАННЫЙ ИНТУИТИВИСТ

Эн Рэнд, русская иммигрантка, провозглашает капиталистическое кредо и дух свободного предпринимательства, воплощенный в историях о судьбах великих женщин, которые рассказаны в этой книге. Эта женщина ступила на берег Эллис Айленд в возрасте двадцати одного года, плохо разговаривая по-английски, с пятьюдесятью долларами в кармане и мечтой изменить мир силой слова. Она изменила наше представление о мире социодалнтической экономики и оказала огромное влияние на мир предпринимательства, политики и экономической философии. Ее личность настолько соответствует темпераменту мифологического Прометея, что ее использовали как прототип классической интуитивно мыслящей индивидуальности в большинстве психологических журналов.

Поклонение Эн Рэнд эгоизму и индивидуализму, свойственным свободному предпринимательству, сделало ее символической матерью объективизма (философия рационального эгоизма) и партии Свободы (антиправительственная политическая партия). Преклонение перед образом жизни м философией этой женщины было продемонстрировано на церемонии ее похорон в 1982 году в Нью-Йорке, где одними только цветами было выложено гигантское изображение знака доллара, в качестве символа обожествления ею капиталистического образа жизни. Даже будучи при смерти, Эн Рэнд упорно настаивала на том, что «рациональный эгоизм» – единственная верная метафизическая система, к которой стоит стремиться. Она была творческим гением первой величины и оказала огромное влияние на американскую политическую систему, ученых, философов и величайших личностей мира свободного предпринимательства, включая большинство женщин, о которых рассказано в этой книге. Ее влияние проявлялось через ее вдохновенные книги и постоянную лекционную практику, включая два ее бестселлера, представляющих мужчину как «идеал человека» и анализирующие человека как «рациональную сущность».

Личная философия Рэнд была основана на представлении «о мужчине как о героическом существе, цель жизни которого заключается в личном счастье, а самая благородная деятельность его – плодотворное постижение при условии, что единственным путеводителем для него всегда будет его собственное сознание». Эта цитата могла бы быть включена в характеристики любой из тринадцати героинь нашей книги, каждая из которых следовала данной философии в том или ином смысле. Эта идеология также находит свое выражение в жизни идеала Рэнд, Екатерины Великой, а также в жизни других великих женщин истории, таких как Маргарет Мид, мадам Кюри, Рэчел Карсон и мать Тереза.

Эн Рэнд родилась 2 февраля 1905 года в Санкт-Петербурге, городе Екатерины Великой, в России. Она росла в атмосфере художественного великолепия и православного наследия своего кумира Екатерины Великой. Она была первым ребенком в семье независимого еврейского торговца Фронза, которого она обожала, и его надоедливой жены Анны, которую она ненавидела. Нареченная Алисой Розенбаум, Эн Рэнд была первой из трех дочерей. Она была прелестным ребенком, который научился читать и писать в возрасте четырех лет, в тот период, когда Троцкий, Ленин и Сталин занимались революционизированием ее родной страны. Хотя ее взгляды и были диаметрально противоположны философии той системы, в которой она росла, Эн Рэнд стала типичным продуктом этой системы. Она росла замкнутым ребенком, для которого книги были убежищем. Она полюбила французские романы раньше, чем ей исполнилось десять лет, и Виктор Гюго стал ее любимым писателем. Она решила стать писателем, когда ей было девять, и сказала в классическом прометеевском стиле: «Я буду писать о том, кем людям следует быть, а не о том, кем они являются». Любимым романом Рэнд были «Отверженные», а одной из первых любимых героев была Цирус, бесстрашная героиня французских приключенческих романов.

Рэнд признает, что именно в этом раннем возрасте она начала мыслить вечными глобальными категориями и принципы стали важной частью ее размышлений. Она говорит:

«Размышляя об идеях, я начала задавать себе вопрос почему?». И еще: «Я не помню происхождение своих историй, они приходили ко мне как целое». Описывая себя в детстве, Рэнд вспоминает, что она преклонялась перед героями. И продолжает: «Я была невероятно возмущена даже при намеке на то, что место женщины дома или что юные леди должны оставаться юными леди». Она говорит: «Я всегда была за интеллектуальное равенство, но женщины как таковые меня не интересовали».

Первая мировая война была трагедией для девятилетней Рэнд. Санкт-Петербург оказался в осаде, и большинство членов ее семьи было убито. Когда ей было двенадцать, свершилась русская революция, и ее отец потерял все. Он стал обыкновенным рабочим, борющимся за кусок хлеба на столе и за то, чтобы спасти семью от ненавистных красных. Это оставило неизгладимый отпечаток в сознании Рэнд. Когда она была подростком, впервые услышала коммунистическую доктрину: «Ты должен жить для страны», – это была одна из самых отвратительных концепций, какие она когда-либо слышала. С тех пор она посвятила свою жизнь доказательству ложности этой концепции. Рэнд утверждает, что когда ей было тринадцать, Виктор Гюго влиял на нее больше, чем кто бы то ни было, он находился на недосягаемой высоте над всеми остальными. Его сочинения зародили в ней веру в могущество печатного слова как эффективного средства для великих свершений. Рэнд говорит: «Виктор Гюго – это величайший писатель в мировой литературе… Человек не должен размениваться на меньшие ценности ни в книгах, ни в жизни», Это и стало толчком к душевному порыву Рэнд писать романы эпического масштаба о героических свершениях. В возрасте семнадцати лет она открыто заявила шокированному профессору философии: «Мои философские взгляды пока не являются частью истории философии. Но они сойдут в нее». Он поставил ей самую высокую оценку за ее уверенность в себе и упорство. Учившийся в колледже ее кузен читал Ницше, о котором Рэнд никогда раньше не слышала. Он дал ей одну из его книг, сопроводив пророческим замечанием: «Вот некто, кого тебе следует прочесть, потому что он станет источником всех твоих идей». Рэнд поступила в Ленинградский университет в шестнадцатилетнем возрасте и закончила его в 1924 году, когда ей исполнилось девятнадцать, по специальности история. Затем немного поработала в качестве музейного экскурсовода, перед тем как отправиться в Чикаго в двухнедельное путешествие. Она попрощалась с семьей, решив никогда не возвращаться. Рэнд вспоминает: «Тогда Америка казалась мне самой свободной страной в мире, страной индивидуальностей» Рэнд приземлилась в Нью-Йорке, совершенно не говоря по-английски, вооруженная лишь печатной машинкой и немногими личными вещами, которые ее мать купила, продав фамильные драгоценности. Самая изобретательная русская иммигрантка выбрала себе имя Эн, как укороченное от ее настоящего имени Алиса, и проявила свои творческие способности, выбрав в качестве фамилии название марки своей печатной машинки «Ремингтон Рзнд». После нескольких месяцев, проведенных в Чикаго, Ранд отправилась в Голливуд с мыслью о карьере актрисы или сценариста для кинематографа. Она встретила великолепного молодого актера Фрэнка О'Коцнора, за которого вышла замуж в 1929 году. Отчасти романтическое приключение с О'Кониором было вызвано тем, что срок ее визы катастрофически истекал. Их свадьба удовлетворила работников иммиграционных служб, которые оформили ей американское гражданство в 1931 году. Брак продлится пятьдесят лет, и Фрэнк станет ее другом, поверенным, редактором, но она никогда не возьмет его фамилию. Она всегда хотела стать знаменитой писательницей и решила оставить свою собственную фамилию как утверждение своего будущего, даже если этой прославленной в будущем фамилией оказалось название фирмы, производящей печатные машинки.

Рэнд начала писать и закончила свою первую пьесу, «Чердачные легенды», в 1933 году. В следующем году она была поставлена на Бродвее, где продержалась недолго.

Это побудило Рэнд взяться за написание своего первого романа, «Мы живые», опубликованного Макмилланом в 1936 году. Это была ее первая работа, осуждающая тоталитаристское государство и тех, кто пожертвовал бы собой во имя этого государства. Потом Рэнд погрузилась в свой первый великий роман «Первоисточнике», который она писала в течение четырех лет. Были времена, когда эта одержимая работой женщина проводила тридцать часов за печатной машинкой без единого перерыва на еду или сон.

Говард Рорк, главный герой «Первоисточника», стал средством для выражения философской доктрины Рэнд. Рорк стал ее первым героем, представлявшим идеального мужчину. В основе романа лежала борьба добра и зла. Рорк олицетворял добро, а бюрократическая система – зло. Муж Рэнд сказал репортерам после того, как «Первоисточник» стал сенсационным хитом: «Она абсолютно искренна… Она никогда не задавалась вопросом, прядет ли к ней известность. Единственный вопрос заключался в том, сколько времени на это потребуется». Успех пришел быстро. Ко всеобщему восторгу, «Первоисточник» был опубликован в 1943 году. В рецензиях многих серьезных критиков работа была оценена как выдающееся произведение. В обзоре книг за май 1943 года «New-York Times» назвала ее писателем огромной мощи с тонким простым умом и способностью писать блестяще, великолепно и резко. В течение 1945 года эта книга двадцать шесть раз попадала в список национальных бестселлеров, и Рэнд заказали сценарий для Гарри Купера. Она встала на свой путь.

Рэнд начала писать «Гимн», опубликованный в конце концов в 1938 году, будучи еще подростком, в Санкт-Петербурге, в России, зная, что она никогда не сможет закончить и опубликовать в большевистской России роман, «провозглашающий эгоизм». Работа над романом была отложена до 1926 года, когда она приехала в Соединенные Штаты. Первыми ее занятиями по прибытии была работа статистки и сценаристки для Сесиль Б, де Милл, потом она работала официанткой во время Депрессии, и часто – в качестве секретаря. Она работала писателем по найму для того, чтобы оплатить счета в то время, когда занималась написанием двух величайших романов, в основе которых лежала ее объективистская философия. Рэнд написала «Мы живые» (1936), «Гимн» (1938), «Первоисточник» (1943), «Атлант пожимает плечами» (1957), «Для нового интеллектуала» (1961), «Добродетель эгоизма» (1964), «Философия – кому она нужна?» (1982). Эти семь книг были проданы в количестве тридцати миллионов экземпляров в течение последних сорока лет. Литературный критик Лорин Пюрэтт после публикации «Первоисточника» писала: «Хорошие романы идей очень редки в любое время. Это единственный роман идей, написанный американской женщиной, который я могу вспомнить». Позже, в 1964 году, «Playboy» писал: «Эн Рэнд.., один из самых откровенных и серьезных интеллектуальных голосов в Америке сегодняшнего дня».

Две основные работы Рэнд сейчас считаются классическими, хотя сперва эксперты издательской индустрии отказывались их печатать. «Первоисточник» и «Атлант пожимает плечами» были «слишком интеллектуальны» и «не для широкой публики», как говорили издатели, двенадцать из которых возвратили рукопись «Первоисточника». Они утверждали, что книга слишком противоречива, с невероятной сюжетной линией. В конце концов Боббс Меррилл опубликовал роман несмотря на то, что не видел никакой возможности продать его когда-либо. За следующие десять лет «Первоисточник» был продан в количестве четырех миллионов экземпляров и стал классической культовой книгой. По этой книге был сделан фильм в 1949 году в Голливуде с Гарри Купером в главной роли – он играл Говарда Рорка, «идеального мужчину», который стал художественным персонажем, защищающим индивидуализм и эгоизм. Рэнд была убеждена, что мир живет по законам племени, которые неизбежно превратили бы человека в посредственное животное, ведомое альтруизмом и гедонизмом. Эта первая значительная работа была направлена против распространяющегося коммунизма как смертельного врага творческой и новаторской личности. По словам Рорка, «мы приближаемся к тому миру, в котором не можем позволить себе жить». В книге Рорк добивается положения триумфатора как иконоборческого символа идеального мужчины, который так или иначе является образцом для подражания каждой из тринадцати героинь нашей книги.

Рэнд написала первую строку «Атлант пожимает плечами» в 1946 году, это была апокалипсическая фраза «Кто такой Джон Голт?», и потом потратила двенадцать лет, пытаясь ответить па этот вопрос в философском диалоге. Чтобы написать знаменитую речь Джона Голта по радио, потребовалось два года, длина этой речи – пятьсот тысяч слов. (Для тех, кто не может представить, насколько велика эта цифра, привожу следующую информацию: объем книги, которую вы сейчас читаете, меньше 175 тысяч слов.) Верная своему неподражаемому стилю, Рэнд не позволила Рэндом Хауз вырезать хотя бы одно слово из диалога. Она спросила: «Вы бы стали сокращать Библию?» На самом деле героем книги было «человеческое сознание», которое высвечивалось через главного героя Джона Голта, фактически являвшегося трансформированным «вторым я» Рэнд. «Атлант пожимает плечами» нацелен на моральную защиту капитализма и следование требованиям «разума». Рэнд проповедовала ту же религию, что и тринадцать женщин, о которых написано в этой книге: «Каждый человек (женщина) волен подняться настолько высоко, насколько позволяют ему его желания и способности; но только его собственное представление о пределах своего развития определяет эти пределы».

«Атлант пожимает плечами» – это не столько роман, сколько эпический миф, который объясняет философские ошибки коллективистских обществ. Джон Голт выражает дух предпринимательства всего человечества, что наиболее ярко высказано в его знаменитой фразе: «Я никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу другого человека жить ради меня». Последнее, что сделал Голт – нарисовал знак всемогущего доллара на песке и заметил: «Мы возвращаемся к миру». Рэнд презирала альтруизм и гедонизм и поддержала концепцию Ницше афоризмом «Сильные призваны завоевывать, а слабые – умирать». Она наделила Джона Голта всеми чертами совершенного супермужчины. Его раздражала «непримиримая рациональность», «незадетое самолюбие» и «неумолимый реализм». Рассуждая о капитализме, Голт говорит: «Нет анонимного достижения. Нет коллективного творения. Каждый шаг на пути к великому открытию носит имя своего творца… Не было коллективных достижений. Никогда не было. Никогда не будет. Никогда не может быть. Нет коллективного мозга». «Атлант пожимает плечами» стал классическим философским романом в том же самом смысле, как и «Преступление и наказание» Достоевского стал классическим психологическим романом. С 1957 года он был распродан уже более чем в пяти миллионах экземпляров и до сих пор продается более чем по 100 тысяч экземпляров каждый год.

После завершения своего монументального произведения «Атлант пожимает плечами» Рэнд провела остаток своей карьеры, защищая и проповедуя религию объективизма. «Письмо Эн Рэнд» создавалось в течение многих лет, пропагандируя достижения объективизма, а «Объективистский бюллетень» печатается до сих пор. Сейчас тексты из книг Рэнд используются во многих учебных курсах метафизики и эпистемологин. Рэнд оказала огромное влияние на общество и капитализм и, возможно, сделала больше для разрушения Берлинской стены, чем все политики и бюрократы мира вместе взятые. Институт Натаниэ ла Брэндена в Нью-Йорке стал центром объективистской философии, а Алан Гринспен является одним из наиболее известных из двадцати пяти тысяч выпускников 1960-х годов. Гринспен, бывший экономическим советником президентов Ричарда Никсона и Джеральда Форда, сейчас является председателем федерального комитета по ресурсам. В 60-70-х Рэнд посетила множество университетов, включая Гарвардский, Йельский и Колумбийский, в качестве лектора, пропагандируя объективистскую философию.

Эн Рэнд обладала независимым духом, одержимостью в работе, даром макровидения. Она была интровертом с интуитивно-рациональным личностным типом по шкале Майерс-Бриггс. Психологами, изучающими личность, часто для иллюстрации типа поведения творческой и изобретательной личности использовался ее прометеевский темперамент. Ее считали догматичной в своих убеждениях и даже высокомерной в отношениях с другими людьми. Она была замкнута и излишне раздражительна. Рэнд стала хитом на грех шоу Джонни Гарсона в течение 1967-го и 68-го годов и получила самую большую почту в истории поздних ночных шоу Эн-Би-Си. Майк Уоллес был не слишком расположен брать интервью у Рэнд из-за ее репутации тяжелой личности. Рэнд отказывалась появляться на телевизионных ток-шоу, если ей не предоставляли гарантии, что интервьюироваться будет только она, что не будет никакого редактирования и что на нее не будет нападок с использованием цитат ее противников. Уоллес сказал, что она очаровала всю его команду своей гипнотической личностью. Когда он послал своих людей на предварительное интервью, «они все влюбились в нее».

Рэнд никогда ничего не избегала. Она была истинным борцом, постоянно критиковала либералов, говоря: «Интеллектуалы – это паразиты из субсидируемых классных комнат». Она так описывала своего любимого писателя-современника, Майка Спилейна: «Это истинный моралист. Его характеры всегда или черные, или белые, никаких серых. Серые меня не интересуют». То же она чувствовала в человечестве: «Как состояние человека является исключительно результатом его собственных усилий, точно так же и его душа является исключительно продуктом его усилий». Рэнд была достаточно замкнута и очень серьезна во многих вопросах. Живя в одиночестве после смерти мужа в конце 70-х, она все равно продолжала оставаться человеком, одержимым работой, любила классическую музыку и отстаивала свою философию с мессианским пылом. Ее любимым девизом было «Проверяй свои предпосылки и следи за своими выводами», что отражало ее тщательный логичный подход к жизни и философии. Адвокат Рэнд так характеризует ее личность в своем высказывании: «Общение с Эн Рэнд было похоже на посещение научного симпозиума по ментальному функционированию… Свет ее ясности и великолепия был настолько силен, что я не думаю, что что-нибудь когда-нибудь сможет его погасить. „Первоисточник“ – это сама Эн Рэнд» (Б. Брэнден, 1962).

Рэнд любила Аристотеля и приняла его афоризм: «Литература имеет большую философскую ценность, чем история, потому что история представляет вещи такими, какие они есть, в то время как литература представляет их такими, какими они могли бы быть и должны быть». Всю жизнь Рэнд была антифеминисткой, для которой мужчина был высшим существом, но она считала Дэйни Таггерт из романа «Атлант пожимает плечами» идеальной женщиной. Рэнд чувствовала, что любовь – это не самопожертвование, а самое глубокое утверждение ваших собственных нужд и ценностей. Человек, которого вы любите, необходим вам для вашего собственного счастья, и это самый большой комплимент, самое большее, что вы можете ему дать. Рэнд, когда ей было четырнадцать, решила, что она – атеистка, и написала следующие строки в своем дневнике:

«Во-первых, нет никаких причин верить в Бога, потому что нет никакого доказательства для этой веры. Во-вторых, концепция Бога оскорбительна и унизительна для человека. Она подразумевает, что предел возможностей недоступен для человека, что он – низшее существо, способное только поклоняться идеалу, которого ему никогда не достичь».

По своим личностным характеристикам Эн Рэнд была идентична Екатерине Великой, Эйнштейну, Эдисону, Пикассо и большинству женщин-лидеров, о которых рассказано в данном издании. Она олицетворяет прометеевский дух независимо от того, согласны люди с ее убеждениями или нет. Ее философия – вот что характеризует ее. По ее собственным словам, она сама является «этой концепцией мужчины как героического существа, нравственная цель жизни которого – его собственное счастье, плодотворное достижение – результат его самой благородной деятельности, а разум – его единственное божество».

В двадцатых годах Эн Рэнд вышла замуж за Фрэнка О'Коннора, борющегося актера, «потому что он был прекрасен». Он был воплощением героического образа из ее подсознания, которым она так восхищалась. Она решила жить среди героев, а О'Коннор был живым и дышащим голливудским героем. Он был старше ее на шесть лет, а одним из дополнительных плюсов в их браке было то, что он дал ей сначала постоянную визу, а потом и американское гражданство в 1931 году. Позднее она скажет, что их бракосочетание проходило под прицелом ружья, которое держал Дядя Сэм. О'Коннор стал ее редактором и компаньоном на всю жизнь, несмотря даже на тринадцатилетний роман с Натаниэлом Брэндсном.

Рэнд стала наставницей Брэндена после того, как он был пленен «Первоисточником», будучи молодым канадским студентом Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Брэнден боготворил Рэнд, и они сходились все ближе и ближе. Отношения наставницы и ученика переросли в эмоциональные и физические в 1954 году. По словам жены Натаниэла, Барбары Брэнден, Рэнд, совершенно рационально мыслящая женщина, взывала к ней и своему мужу для благоразумного разрешения этого эмоционального кризиса. Рэнд убедила их принять эту любовную связь в философских терминах как интеллектуально приемлемые сексуальные отношения, выгодные для всех сторон. Брэнден был на двадцать пять лет моложе Эн и боготворил ее. Он стал преданным последователем ее произведений и философии. Рэнд считала их роман сексуальным убежищем для двух родственных душ, но можно смотреть на это более глубоко, как на метафорическую сцену из завершаемого ею романа «Атлант пожимает плечами». Эн была Дэйни Таггерт, а Натаниэл – Джоном Голтом, и их фантазия воплотилась в реальной жизни в самом сердце капитализма, в Манхэттене. В своем описании Барбара Брэнден говорит о Рэнд: «Эн никогда не жила и не любила в реальности. Это был театр или фантазия в ее собственном вымышленном мире. Такова была и ее связь с Брэнденом».

Брэнден стал любовником Рэнд, ее поверенным и наследником трона объективизма. Он посвятил свою жизнь распространению этой религии. Он основал расширенный институт Натаниэла Брэндена, предназначенный для изучения объективизма. Он начал издавать «Информационный бюллетень Объективизма», чтобы распространять философские труды по всему миру. Он печатал «Бюллетень Эн Рэнд» в поддержку капитализма. Брэнден был наиболее ответственной личностью в распространении философии объективизма, которая в конце концов стала кредо партии Свободы. В 1958 году Брэнден полюбил более молодую женщину и предпринял попытку благоразумного разрыва с Эн. Ей было уже шестьдесят три года, а ему тридцать восемь, но Рэнд усмотрела в его отказе от продолжения отношений отречение от истины. Подсознательно она все же поняла истинное положение вещей. Возраст брал свое. Рэнд была уничтожена. Она больше никогда не разговаривала с Брэнденом.

Карьера в жизни Рэнд стояла на первом месте. Она никогда не предполагала иметь детей. На это совершенно не было времени. Она посвятила годы, которые могла бы потратить на рождение детей, воплощению мечты всей своей жизни – написанию «Первоисточника». Вскоре после этого, в 1946 году, она написала строку «Кто такой Джон Голт?». В это время ей исполнился сорок один год, и она никогда не отступала от стремления завершить свой замысел. Фрэнк О'Коннор всегда поддерживал ее и следовал за нею по ее жизненному пути, принимая все ее условия. Ради воплощения мечты своего детства Эн Рэнд пожертвовала всем: своей семьей в России, своим мужем, своей материнской природой. Она сказала, что заплатила небольшую цену, так как несомненно, что она осуществила мечту своего детства, создав героев типа суперменов, которые останутся на века классикой в мире литературы и философии.

Будучи девятилетней девочкой, Рэнд была в отчаянии, когда почти вся ее семья была убита при вторжении германских войск во время первой мировой войны. Спустя три года, когда ей было всего двенадцать, хаос превратился в глобальную катастрофу большевистской революции. Революция отняла у ее отца его дело и вынудила семью покинуть их дом и имущество в Санкт-Петербурге и переехать в Одессу, на Украину. Во время переезда многие были убиты бандитами, напавшими на них по дороге. По возвращении в Санкт-Петербург годы спустя, они обнаружили, что коммунисты захватили контроль над всем бизнесом и всеми видами промышленности и правили посредством «железного кулака». Семья жила в каждодневном страхе за свою жизнь, постоянно опасаясь неистовствующих большевиков. Иссякли последние сбережения, и все, что у них осталось – это их ум и изворотливость. Коммунистический лозунг «Человек должен жить для государства» впечатался в психику развитого не по годам подростка. И в это время она поклялась доказать, что государство должно жить для человека, а не наоборот. Рэнд никогда не забывала этого ужасного периода своей жизни. Он оставил в ее душе глубокий отпечаток, так же как детство в Киеве трансформировало Голду Meйр. Психологи недавно показали, что суперобучение имеет место в окружающей среде кризисного типа, которая вводит человека в состояние ступора, или шока. Вполне возможно, что этот ранний кризис, когда Рэнд ассоциировала все ужасное с коммунистами, и был первым толчком к тому, что всю жизнь она посвятила борьбе со всем, что ассоциировалось с государственным контролем. Позже она сказала: «Я начала понимать политику как моральный вопрос и была против любого государства или общества с властью, навязывающем что бы то ни было кому бы то ни было».

Рэнд была «безнадежно одиноким подростком» с очень несчастной жизнью. Она всегда была серьезным ребенком и ценила отвагу и рыцарство как источник вдохновения. Она не любила свою мать, хотя именно мать достала ей визу в Америку. Она боготворила своего отца, но не имела с ним близких отношений, потому что его подолгу не было дома, сначала по делам бизнеса, а позже из-за свершившейся русской революции. Погруженная от рождения во внутренний мир, Рэнд пыталась искать в книгах пищу для своего воображения. Виктор Гюго был ее божеством, рядом с которым стояли Достоевский и Толстой. Эти великие писатели давали Рэнд вымышленных героев, служивших для нее выходом в лучшую реальность. В конце концов Рзнд действительно нашла избавление в Америке в 1926 году, и после того как ступила на берег Эллис Айленда и увидела могучий метрополис с его небоскребами, она сказала: «Это символ всего, чем я восхищалась в жизни».

Глобальное видение Рэнд и ее интуитивно мыслящая индивидуальность позволили ей совершить громадные достижения. Она написала величайший философско-эпический роман в истории на языке, на котором едва разговаривала. Она достигла этих высот потому, что никогда не теряла из виду свою детскую цель – превратить героев в великих философских ораторов для общества. Говард Рорк стал воплощением совершенного индивидуалиста, а Джон Голт – синонимом разума. По словам Рэнд, «Атлант пожимает плечами» – это мистическая история не об убийстве человеческого тела, но об убийстве и воскрешении человеческого духа". Рэнд чувствовала, что «Первоисточник» основан на идее идеального мужчины. Ее темперамент был движущей силой, заставляющей ценить возможности жизни, поэтому она презирала негативность в любой форме, особенно посредственность, оправдывающую себя альтруизмом, гедонизмом и коллективизмом. Стремление Рэнд к героям и вечным характерам зародилось в начале ее жизненного пути и согласовывалось с ее глобальным видением жизни. Она всегда рассматривала мир во всей его целостности. Ее преклонение духу свободного предпринимательства лежало в основе всего, что было ею сделано. Риск и совершенствование – ее идолы – никогда не были описаны более точно и лаконично, чем в трактате Джона Голта из романа «Атлант пожимает плечами».

«Человек, который рождает идею в любой сфере рационального знания, человек, который открывает новую истину – это вечный благодетель человечества.. По отношению к умственной энергии, им затраченной, человек, создающий новое изобретение, получает лишь маленький процент от стоимости своего труда в понятиях материальной оплаты независимо от уровня состояния, которого он достиг, и вне зависимости от миллионов, которые он заработал.»

Эта речь пропагандирует философию и личностный тип, в основе которых лежит дух предпринимательства, дух творчества и новаторства. Прометеевский дух Рэнд был созвучен с ее философской догмой. И то, и другое лаконично выражено в следующей цитате: «Я утверждаю, что любой человек, который связывает успех со случайной удачей, не достиг ничего и не имеет ни малейшего представления о том, что именно неустанный труд лежит на пути к достижению». Эти две последние цитаты являются квинтэссенцией интуитивно-думающей личности, которая глобально смотрит на жизнь с точки зрения рациональности и истины (правостороннего полушария мозга). Этот склад ума необходим для любого великого достижения и является обязательной характеристикой всех, будь то мужчина или женщина.

Эн Рэнд вызывала насмешки и ненависть большинства либералов и интеллектуалов. Она глубоко верила в то, что мир делится на «черное и белое и нет серого цвета. Добро борется со злом, и нет никакого оправдания действиям, которые мы считаем злом». Слова «компромисс» не было в ее словаре. Философы любили или ненавидели ее, но большинство из них никогда не принимали ее, также как и литературные круги, но ее книги пользовались гораздо большей популярностью, чем книги тех, кто ее оскорблял. Конечно же, никто не говорил о Рэнд с безразличием. Это совершенное воплощение духа свободного предпринимательства «бросало вызов традициям двух с половиной тысяч лет» и постоянно вызывало неудовольствие большинства религий, политических систем и экономических догм. Рэнд была догматична в своей вере в свободу человека идти на риск и стояла в первых рядах тех, кто выбирал риск, чтобы изменить существующее положение вещей. Это и характеризует творческих гениев свободного предпринимательства и новаторов. Эн Рэнд – показательный пример гуру философии и темперамента, необходимого для того, чтобы соперничать в этом мире.

Рэнд умерла 6 марта 1982 года в своем любимом городе Нью-Йорке. «New-York Times» писал: «Тело Эн Рэнд лежало рядом с символом, который она приняла как ее собственный – шестифутовое изображение знака американского доллара». Дух просвещенного эгоизма Рэнд был бы реализован в полной мере, если бы она прожила еще хотя бы восемь лет и увидела низвержение Берлинской стены и развал Коммунистической партии в России. Эн Рэнд суждено остаться в истории философским трибуном капиталистической системы. Ее значение для капитализма сходно со значением Карла Маркса для коммунизма. Ее «Атлант пожимает плечами» найдет свое место рядом с «Коммунистическим Манифестом» Маркса в университетах и других обителях знания всякий раз, когда будут обсуждаться политические и экономические системы.

Эн Рэнд была совершенным «творческим гением», она восхищалась своей героиней Екагериной Великой. Она говорила о своем детстве: «Я думала, что была точной копией Екатерины». И когда ей исполнилось пятьдесят пять, сказала: «Вы знаете, я до сих пор жду того дня», когда достигну всего, чего достигла Екатерина. Я верю, что история поместит Эн Рэнд рядом с Екатериной как одну из истинно великих русских женщин, которая осмелилась бросить вызов миру и у которой хватило мужества прийти и изменить его.

ГЛОРИЯ СТАЙНЕМ: БУНТУЮЩЕЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ

Глория Стайнем – феминистка, имя которой приходит на ум всякий раз, когда обсуждаются важные вопросы, связанные с отношением к правам женщины. Она не только находится в центре разрешения всех женских вопросов, как политическими так и общественными средствами, она еще и разносторонне одаренная женщина с чувством собственного достоинства и высоким интеллектом. Глория Стайнем стала доверенным лицом элиты, благодетелем слабых, другом богатых, прочно вошла в наше общественное сознание как идеальный наставник для всех свободных и мыслящих женщин во всем мире. Она выступает в роли некоронованного лидера женского движения в Соединенных Штатах с 1970 года. В бурные семидесятые она дала миру выражение «radical chic» (радикальная женщина), добавив новый аспект в движение, нацеленное на изменение общества.

Тонкое использование Стайнем печатного и ораторского слова как эффективного выражения мятежности пришло на смену агрессивной демонстрации, преобладавшей в шестидесятые. Привлекательная, открытая, образованная, она явила собой приятный контраст набившему оскомину стереотипу «либеральной женщины». Большинство бунтующих женщин испортили отношения с власть предержащими представителями сильного пола, которые стояли на позициях разрешения собраний и предоставления законодательных послаблений для феминистского движения. Эти враждебно настроенные, а время от времени излишне эксцентричные диссидентки пытались изменить систему, согласно своим представлениям, через столкновение души и тела и выражали требования в неприемлемой для мужской властвующей элиты форме. Совсем другое дело – Стайнем.

Большинство феминистских лидеров были злы и стали неистовствующими бунтовщицами, склонными к неповиновению и анархии, для того чтобы привлечь к себе внимание и тем самым изменить что-то в системе существующего неравенства. Они были готовы нарушить законы системы и попрать нормы сложившегося статус-кво. Многие феминистки готовы были щеголять лесбиянством и альтернативным жизненным стилем ради того, чтобы быть услышанными. Стайнем была умнее. Она использовала свою женственность, чтобы привлечь к себе внимание в священных кабинетах системы. Как метко показал Шекспир в «Юлии Цезаре», нам намного легче уничтожать врага изнутри, чем снаружи. Стайнем использовала нетипичные средства, чтобы изменить каждого мужчину, с которым она сталкивалась, что вызывало презрение многих ее «сестер».

Стайнем была тверда в своем решении устранить несправедливости в системе, но также твердо она стремилась добиться своих целей в рамках этой системы. Таким образом, она была приемлемым противником для представителей влиятельной верхушки. Сила Стайнем была в ее гетеросексуальности, образованности, принадлежности к среднему классу, привлекательности для тех влиятельных личностей, против которых она выступала. Большинству феминисток в то время как раз не хватало этих качеств: неспособные отождествить себя со своими угнетателями, они выбирали борьбу и видели их скорее в качестве врагов, нежели в качестве равных себе людей. Всегда очень сложно изменить то, чего ты не понимаешь, и общаться с теми, с кем ты себя не отождествляешь. Стайнем понимала как проблемы, так и личности живущих в рамках системы, поэтому она была более похожа на них, чем на своих вызывающе ведущих себя «сестер». В основе ее невероятного успеха лежала ее способность отождествлять себя с мужчиной. Она аргументирование доказывала необходимость немедленного равенства, в то время как ее соратницы просто требовали. Перемены обычно происходят эволюционным путем, а не революционными эксцессами. Поэтому Глория Стайнем войдет в историю как более великий двигатель перемен и социальных реформ не в пример большинству ее более агрессивных «сестер».

Влиятельные фигуры мужской половины сочувствовали Стайнем, даже если они были не согласны с ней. Им было сложно донять большинство гомосексуальных и малообразованных членов феминистского руководства. Нормальное поведение Стайнем позволило ей получить доступ в те места, где перемены рождались, и поэтому она была способна произвести многие позитивные изменения в пользу феминисток. Ее талант и тождественность так называемому «миру сильного пола» вызвали продолжительную враждебность до отношению к ней со стороны консервативной, косной части феминистской среды. Ее природа роковой женщины доставляла ей много проблем в середине семидесятых. Привлекательность и приятная манера обращения Стайнем были неприемлемы для многих фанаток феминистской верхушки. Они были недовольны ее способностью действовать на обеих аренах и никогда бы не дали ей руководства движением, которого она так добивалась.

Стайнем считается творческим гением из-за ее вклада в социальное реформирование внутри женского движения. Она сыграла первостепенную роль в изменении мира и облегчении решения вопроса о половом равенстве. В некотором смысле она была женщиной Возрождения. Никогда на самом деле не работая внутри женского сообщества, Стайнем жила свободной жизнью, наслаждаясь своей свободой и выступая против того, чтобы давление становилось необходимой частью какой бы то ни было постоянной организации. Средства к существованию она добывала многими путями, например, начав нештатным репортером для «New-York Times», «Glamour», «Ladies Home Journal» а т.п. Она была образцом совершенного интервьюера для богатых и известных. Она работала редактором в «Esquire», журнале «New-York» и позже в журнале «Ms.». Кроме того, она также была соавтором журнала «Ms.». Стайнем принимала участие в создании Союза активных женщин вместе с Беллой Абзуг, Бетти Фриден и Ширли Чизолм. У нее нашлось время для написания четырех книг, участия в демонстрациях, чтения лекций на различные темы для феминисток и участия в проведении различных президентских кампаний. Она была сущим смерчем творческой активности, и этого уже достаточно для признания ее преобразующего гения.

Одним из подтверждений блестящей карьеры Стайнем стало присвоение ей титула «Женщина года» («McCall's») в 1972 году. В 1983 году она была названа одной из десяти наиболее влиятельных женщин Америки. Стайнем – мечтательница первого разряда, женщина, которая была первопроходцем в борьбе за женские права. Если и была хоть одна женщина, имеющая непосредственное отношение к тому, что 1993 год был назван Годом Женщины, так это прежде всего Глория Стайнем. Она расчистила дорогу Жанет Рено, Хиллари Клинтон, а также способствовала невероятному успеху женских кандидаток в американский Конгресс, женщин-губернаторов, сенаторов в период девяностых годов нашего столетия. Она помогла обществу изменить образ мышления, нормы голосования; и в этом Стайнем несомненно является типом творческого гения.

Первой работой Глории Стайнем был пост содиректора независимой исследовательской службы. Эта бостонская деятельность оказалась под пристальным вниманием ЦРУ и стала источником серьезных конфликтов после того, как Стайнем заслужила национальное признание в 70-х. Потом она переехала в Нью-Йорк в шестидесятом году, где и начала свою писательскую карьеру. Ее первая статья для «Esquire» была снабжена подходящим названием «Моральная дилемма Бетти Кэд». Последний пророческий абзац этой статьи гласил: «Настоящая опасность революции в производстве противозачаточных средств может заключаться в ускоренном изменении роли женщины, а следовательно, и соответствующего изменения отношения мужчин к этой роли». Стайнем еще не была феминисткой, а просто прогрессивно мыслящей женщиной-репортером с общественным сознанием.

Стайнем нашла свое место в качестве лицензированного репортера в Нью-Йорке в начале шестидесятых, что впоследствии станет мощной базой для ее основной роли в отстаивании прав женщин перед могущественной элитой. Стайнем интервьюировала этих людей и писала статьи о них в «Esquire», «Glcmour», «Vogue», « New-York Times», «Cosmopolitan», «McCall's» и многие другие издания. Ее очарование, уверенность в себе, профессиональная аккуратность и личная привлекательность помогли ей занять прочное положение в обществе и интервьюировать фигуры крупного бизнеса. Она писала статьи о Барбаре Стрейзанд, Джеймсе Болдуине и Джоне Ленноне и одновременно налаживала дружеские отношения со многими богатыми и известными людьми, у которых ей приходилось брать интервью. Регулярные завтраки проводились с симпатизирующим ей экономистом Джоном Кеннетом Гэлбрейтом и мэром Нью-Йорка Джоном Линдсеем.

В начале 60-х Стайнем втайне писала рассказ о клубе «Playboy». Это было ее первым настоящим выпадом против мира дискриминации и освещением женских проблем. Ее статья «Я была Кроликом Плейбоем» была написана для ныне уже не существующего журнала «Show» в 1963 году. В статье освещалась вульгарная сексуальная атмосфера, в которой Кролик Плейбой была вынуждена работать. Стайнем подробно рассказала о жизни этих «кроликов», юных девушек, зарабатывающих себе на пропитание тем, что носили крайне скудную одежду и, вызывая своим полуобнаженным видом вожделение как хозяев, так и обслуживающего персонала, обязаны были удовлетворять их желания. Этот материал стал началом серьезной карьеры молодой журналистки. Стайнем написала свою первую книгу – «Пляжную книгу» – в 1963 году. Это не очень глубокая работа, описывающая искусство поклонения солнцу. С 1964 по 1965 годы она работала сценаристом для передачи Эн-Би-Си «Это была неделя как неделя». В 1968 году Стайнем перешла от развлекательного шоу-бизнеса к серьезным политическим вопросам. Клей Фолкер доверил ей еженедельную колонку под заглавием «Город политики» в своем новом журнале «New-York». Это стало новой тропинкой, по которой Стайнем в конце концов вышла на дорогу политической активности. Скорее в поисках интересной темы для своей колонки, чем ради разрешения серьезных противоречий, Стайнем посетила собрание группы свободы в Нью-Йорке, называвшей себя «Красные чулки», которая планировала выступить с протестом против слушания закона об абортах в 1968 году в Олбани, Нью-Йорк. Этот конкретный случай человеческого страдания перерастет впоследствии в ее крик длиною в жизнь. Она признавалась, что там впервые поняла, что именно «система», а не «индивидуумы» были ответственны за это. Стайнем заключает: «Я думала, что мои личные проблемы и опыты были лишь моими, не являясь частью большей политической проблемы». Ее внезапное озарение раскрыло ей неравенство и практику дискриминации, которая существовала но отношению к черным, индейцам, женщинам и иммигрантам.

Внезапное интуитивное прозрение Стайнем заставило ее соединить журналистскую пропаганду с политической активностью. Вскоре она присоединилась к Цезарю Шавэ, организатору объединения рабочих-мигрантов в его Марше Бедняков в Калифорнии. Она работала казначеем в Комитете легальной защиты политических активистов и коммунистов Анджелы Девис, она поддерживала бунтарскую компанию американского сенатора Юджина Мак-Карти на президентских выборах в 1968 году и помогала писателю Норману Мейеру в борьбе за пост мэра Нью-Йорка. Позднее Стайнем написала статью «За черные силы, освобождение женщин» и перешла из тенденциозного лагеря и положения «роковой женщины в интеллектуальных кругах» полностью на позицию лидера феминисток. Новыми друзьями Стайием стали будущие конгрессмены Белла Абзуг и Ширди Чизолм, а также женская активистка и писательница Бетти Фриден.

Стайнем объединилась с Абзуг, Чизолм и Фриден в июле 1971 года для формирования Национального женского политического собрания, которое помогало женщинам вступать в политическую борьбу за высокие посты. Затем она участвовала в создании Альянса активных женщин, не облагаемую налогом организацию для мобилизации цветных, не входящих в средний класс женщин, чтобы бросить вызов экономическим силам дискриминации. Ее многоплановый привлекательный образ, журналистские работы, высказывания и участие в политической борьбе по поводу решения различных вопросов – все это позволило ей быстро обрести значение лидера. В 1971 году «Newsweek» назвала Стайнем «либеральной женщиной несмотря на красоту, женственность и успех». Во время слушания законодательного проекта об абортах в Нью-Йорке в начале семидесятых только одна монахиня и четырнадцать мужчин высказывались по вопросу о том, следует ли женщине прерывать нежелательную беременность. Ни одна женщина не была вызвана на эти слушания, чтобы высказаться о том, что же на самом деле представляет собой «женская проблема». Это оскорбило Стайнем, и она бросилась в бой, организовав свои собственные слушания, в которых принимали участие женщины, выступающие за аборты, и те, которым уже пришлось через это пройти. Стайнем также делала аборт перед поездкой в Индию после окончания колледжа Смита. Она никогда не обсуждала этого интимного периода ее жизни, но ее интроспективное общественное сознание извлекло на свет самые потаенные мрачные секреты. Эти слушания побудили ее впервые высказаться о факте своего аборта на публике. Это направило Стайнем эмоционально и интеллектуально на путь феминистского движения в глобальном смысле.

Стайнем сформулировала свои фундаментальные взгляды на общественные ценности и убеждения во время пребывания в колледже и особенно во время ее поездки в Индию, где она присоединилась к группе «Радикальные гуманисты» во время общественных беспорядков. Главные ценности Стайнем были основаны на равноправии всех, что делало ее страстным «интеграционистом» в вопросах гражданских прав в шестидесятые годы. Ценности Стайием никогда не менялись, но ее мотивы изменились в период 1960-1975 гг. Вот список ее целей в порядке убывания важности в 60-е годы:

1. Гражданские права для черных в Америке.

2. Окончание вьетнамской войны.

3. Поддержка бедных.

4. Права женщин.

Следует отметить, что права женщин стоят на последнем месте во время ее «тенденциозного периода» в бурные шестидесятые. В эти ранние годы Стайнем была чрезвычайно увлечена общественной сознательностью. Женский вопрос тогда не был главным в списке ее приоритетов. Так было до того, как начала всплывать проблема абортов и Поправка о равенстве прав, которые возникли в семидесятых, пробудив в ней обостренную чувствительность к специфически женским вопросам. Эти проблемы изменили систему ее приоритетов, и в семидесятых-восьмидесятых годах в список Стайнем входят исключительно женские проблемы:

1. Свободное планирование семьи женщиной.

2. Поощрение и сбалансирование карьеры и семьи и уделение большего внимания и уважения традиционно женским занятиям.

3. Демократичность семьи с разделением семейных обязанностей между мужем и женой.

4. Разделение культуры и политики с целью гарантии серьезного отношения мужчин к жизненным проблемам женщин.

Активность Стайнем-феминистки началась, когда она всерьез возглавила женскую забастовку за равноправие в 1970 году. Незадолго до этого она стала одним из основателей Альянса активных женщин, и ее цель была помочь Белле Абзуг и Ширли Чизолм на Национальном женском собрании в 1971 году. Стайнем подвела серьезную философскую базу под их политическую платформу на первом этапе начинавшегося движения. Ее привлекательность и ясная интуиция сделали ее появление бурной сенсацией, а ее самое – яркой звездой феминизма.

Внезапно пришедшая к ней известность в свою очередь дала ей стимул и опору для создания журнала «Ms.» в 1972 году. Этот журнал служил ей платформой для общения по вопросам философии феминизма на мировом уровне. Ее роль изменилась – из артистично ораторствующей женщины она превратилась в яростный, но яркий образец для подражания для многих униженных домохозяек и дискриминируемых работающих женщин. Из лицензированного репортера она превратилась в лектора и участника маршей, героиню масс и политическую активистку.

Стайнем участвовала в создании, редактировала и писала для журнала «Ms.», издание которого началось в декабре 1971 года при поддержке Клэя Фолкера, который финансировал первый выпуск как женское приложение к его журналу «New-York». «Warner Communications» позже вложили 1 миллион долларов в этот проект. Первый выпуск в январе 1972 года включал петицию о легализации абортов, занимавшую целую полосу и подписанную пятидесятые известными женщинами, которые пережили и испытали аборт, включая Стайнем, в то время как на его обложке красовалась Женщина Мечты. Журнал «Ms.» делает Стайнем номинальной главой феминистского движения. В течение восьми дней первый номер был распродан в количестве 300 тысяч экземпляров и имел ошеломляющий успех у женщин повсюду. К лету 1972 года журнал уже публикует такие статьи, как «Долой половое воспитание!», «Почему женщины боятся успеха», «Может ли женщина любить женщину?». В середине семидесятых годов количество читателей журнала выросло до 500 тысяч и журнал стал основным средством выражения идей феминистского движения.

Бешенный успех журнала «Ms.» превратил Стайнем в национальную героиню, она стала крестной матерью феминистского движения. Она хорошо владела языком и описала принципы и цели движения по просьбам женских групп. Она напишет лозунги для Беллы Абзуг и Ширли Чизолм в этот период и набросает несколько интересных лозунгов, призывающих прислушаться к философским аспектам феминистских вопросов:

«Если бы мужчины могли забеременеть, аборты были бы священны»;

«Суть дела не в выборе, который мы делаем, а в решимости сделать этот выбор»;

«Свобода для женщин рожать или не рожать»;

«Женщины – узники своей одежды»;

«Настоящая мудрость рождается только из хорошо переосмысленного жизненного опыта»;

«Свободный выбор – неотторжимая часть любви»;

«Женщины не могут любить в плену».

Журнал «Ms.» был призван осветить проблемы, связанные со спорами между различными группировками феминистского движения. Левое крыло и секта лесбиянок отвергли отождествление журнала с Поправкой о равенстве прав, которую Конгресс принял в семидесятые годы. Эта Поправка никогда не была ратифицирована в Штатах. Но идеологический спор вокруг этой противоречивой проблемы вызвал раскол внутри феминистского движения.

Радикальная секта поносила Стайнем и ее журнал, называя его «выразителем кучки осколков буржуазного феминизма», как писала «New-York Times». Позиция Стайнем как руководителя оказалась под вопросом.

Стайнем создала журнал «Ms.» как журнал для женщин, о женщинах, написанный женщинами. В нем не было статей рекламных, с рецептами или секретами макияжа. Она писала статьи для работающих женщин, борющихся с бредовыми идеями сбалансировать карьеру и семью; о женских сексуальных и медицинских проблемах; вопросах образования женщин. Журнал «Ms.» продолжал свою бурную деятельность как не облагаемый налогом проект 1987 года до тех пор, пока на пятнадцатом году своей деятельности «John Fairfax, Ltd.», огромный австралийский конгломерат средств массовой информации, не приобрел журнал за 15 миллионов долларов. Стайнем заключила с новыми владельцами пятилетний контракт в качестве редактора, чтобы продолжать освещать женские проблемы. Сейчас она работает в журнале в качестве автора статей; с 1993 года журнал выходит ежеквартально.

Глория Стайнем родилась 25 марта 1934 года в Толидо, штат Огайо, она была второй дочерью Рут и Лео Стайнем. Ее сестра, Сьюзанн, на восемь лет старше, была для нее в той же степени наставником и родителем, как и сестрой. Глория Стайнем и Голда Меир имели схожие отношения со своими старшими сестрами. Обе закончили тем, что последние годы в школе прожили со своими сестрами, Глория – в Вашингтоне, округ Колумбия. Мать Глории была хорошо образованной (колледж Оберлин) протестанткой, воспитанной своей матерью, Полин, ведущей феминисткой в самом начале века в Толидо, штат Огайо. Отец Глории был еврей, он владел и управлял летним курортом под названием «Пирс на морском берегу» в Толидо. Остаток лет он жил странствующей жизнью, путешествуя по Мичигану, Флориде и Калифорнии, покупая и продавая антиквариат. Глория провела важные для формирования личности годы в путешествиях но стране с отцом в трейлере, задерживаясь не более двух недель в одной и той же школе. Мать Глории была эмоционально больна большую часть времени и оставалась в Толидо на время большинства их поездок. Для Глории это было счастливое время, когда они с отцом ходили в кино и делились молочными коктейлями, ведя свободную и безмятежную жизнь в путешествиях по стране.

Когда Глории было одиннадцать, ее родители развелась, и это стало радикальной переменой в ее жизни. Отец принадлежал к свободолюбивому типу Вилли Лоумана, который любил говорить, что его офис – в его шляпе. Одержимость отца свободой, вероятно, имела достоянное влияние на Глорию, и в течение своей жизни она избегает постоянных прочных обязательств в работе, любовных связях и организациях. Всю жизнь она искусно избегает связывающей ее обязательствами работы и романтических привязанностей. Чему она действительно остается предана, так это своей привычке оставаться свободной от любых оков, хотя бы даже с мельчайшим намеком на традицию и общие схемы. Она часто говорила: «Я не хотела знать о том, сколько денег заработаю в следующую неделю, или о том, что в следующем году у меня будут двухнедельные каникулы».

Это раннее непостоянство ее жизни с путешествующим отцом дало Глории опыт, позволивший научиться существовать в новых, постоянно меняющихся условиях жизни – важнейший фактор для формирования личности новатора. Когда ей исполнилось одиннадцать лет, они с матерью поселились рядом с колледжем Смита, куда поступила Сьюзанн. За время путешествия с отцом Глория никогда не посещала школу, как все нормальные девочки ее возраста; наконец в шестом классе она начала посещать школу после того как ее отец и мать развелись и она осталась в Толидо и поступила в школу танцев. Девочка начала мечтать о том, чтобы с помощью танца покинуть Толидо. Глория танцевала в «Elks Club» и одержала победу на местном телевидении в конкурсе танцев. Она говорит: «Я думала, что я была особенной; идеи много значили для меня. Я находила приют в книгах и фантазиях. Я жила своим воображением». Роман «Маленькие женщины» Луизы Мэй Элкотт был одной из ее любимых книг. А сама Элкотт стала ее образцом для подражания. Глория погрузилась в мир фантазии, чтобы противостоять несчастному существованию, ухаживанию за беспомощной матерью, в то время как ее отец обосновался в Калифорнии. Она говорила, что мечтала оказаться удочеренной, чтобы однажды настоящие родители появились и забрали ее. Она часто мечтала стать танцовщицей в «Rockette» в Нью-Йорке, так как мать была беспомощна, а отец недосягаем (схожие обстоятельства мы можем увидеть и в судьбе Мадонны).

После развода родителей Глория стала сиделкой для своей матери, которая все более утрачивала самостоятельность при ее «возбужденной невротичности». Это наложило серьезный отпечаток на Глорию. Позже она объясняла свое нежелание иметь детей именно вынужденным уходом за матерью. Она была вынуждена провести свою юность, ухаживая и выкармливая свою прикованную к постели мать, и чувствовала, что с нее достаточно такого образа жизни. Стайнем закончила Восточную среднюю школу в Вашингтоне, округ Колумбия, в 1952 году. Ее сестра помогла Глории поступить в колледж Смита. Стайнем была зачислена в «Phi Beta Kappa» и закончила по специализации политических наук в 1956 году.

После окончания Стайнем приняла предложение поехать в Индию на два года, чтобы избежать обещанного брака с Блэром, своим другом по колледжу. Ей пришлось повторить этот сценарий бегства от огромного количества обязательств в последующие двадцать лет. В Индии Стайнем училась в университетах Калькутты и Дели. Она начала свои заигрывания с радикальными проблемами вступлением в группу борющихся за перераспределение богатства. Нищета Индии, которая так сильно повлияла в свое время на мать Терезу, и даже в большей степени отразилась на Джейн Фонде пятнадцатью годами позже, имела гипнотический эффект и для юной Глории. Она участвовала в маршах вместе с группой «Радикальные гуманисты» и писала статьи для путеводителя по Индии с названием «Тысяча индийцев». Она так говорит о своих переживаниях: «В Индии слишком много людей, слишком много животных, слишком много традиций и слишком много богов – слишком много всего».

В Индии Стайнем получила свой первый опыт политической борьбы и заметила различия между «классами» и «массами». По возвращении в Америку она говорила: «Я увидела, что была изолирована как существо с белым цветом кожи. Ведь в колледже Смита не было ни одной черной девушки, и оглядываясь назад я приходила в ярость. Возвратясь на родину, я была одержима желанием рассказать стране (Соединенным Штатам) о том, что происходило в Азии» (.Генри и Тейтц, 1987).

Глория Стайнем – это интроверт с прометеевским духом (интуитивно-рациональная), которая воспринимает мир с позиции рационализма и истины. Она – классическая мечтательница, которая умеет видеть лес за отдельными деревьями. Внимание Стайнем обращено на возможности в жизни, она интеллектуальна и любознательна с глобальным взглядом на жизнь. Ее макровидение позволяет ей выделять принципы и взаимосвязи. Она безразлично относится к авторитетам, и результат соревнования для нее – единственный критерий успеха. Она обнаруживает поведение, присущее великим творцам, предпринимателям и новаторам.

Стайнем переняла свободолюбие отца и постоянно противостояла оковам как в личной, так и в профессиональной жизни. Свою мать она символически изображает как чуткую, неоднозначно чувствующую женщину, которая преклоняется перед образованием и знанием. Создается впечатление, что ее вызывающая бунтарская натура является результатом свободного воспитания, которое ей давали образованные родители, обращающиеся с ней как со взрослой во время формирующих ее личность лет. В книге «Революция изнутри», написанной в 1993 году, книге о самооценке, Стайнем говорит: «Мои родители никогда не верили в шлепанье, физическое наказание или оскорбление в любой форме». Это, по ее словам, «помогло ей.., стать бунтаркой». Ранние впечатления сформировали характер, который был не зависим от авторитетов. Стайнем соглашается, что ее отвага сформировалась в ранние годы:

«Я считаю, что сущность взросления в этом и состоит – постоянное обучение идти на больший и больший риск. Пока это легко – и полезно – видеть возможность уменьшения страха перед риском у ребенка, но важно помнить, что этот процесс продолжается всю жизнь» («Cosmopolitan», 1989).

Стайнем оперирует качеством, а не количеством. Она сочетает это с предпочтением рационального подхода к принятию решений, что является контрастом эмоциональному подходу, применяемому большинством женщин. Это делает Стайнем членом меньшинства (25 процентов), в то время как 75 процентов женщин Америки скорее склонны к эмоциональному подходу в разрешении проблем. Она предпочитает жить упорядоченной жизнью, а не спонтанной; это выражается в ее стремлении скорее принять решение и двинуться дальше, чем оставить проблему нерешенной. Сложный темперамент интуитивно-рационального оценивателя Глории объединяет ее всего лишь только с 1 процентом американского населения и включает в состав настоящего меньшинства по шкале личностных характеристик Майерс-Бриггс.

Бесстрашие и способность идти на риск перед лицом неизвестного противника включают ее в разряд разрушителей традиций. Она всегда готова была пожертвовать своим имиджем, самоуважением и личностью для достижения своих целей. Она демонстрировала это во время общественных беспорядков в Гарлеме после убийства Мартина Лютера Кинга и затем еще раз во время беспорядков на Чикагской национальной конвенции в 1968 году, когда она, забыв о себе, оказалась в центре противоречий и опасностей. Ее наиболее вызывающей демонстрацией было публичное признание о сделанном аборте во имя своих «сестер» и успеха журнала «Ms,». Стайнем сказала, что именно в это время «она потеряла чувство, что полиция защищает ее». Участие в маршах против истеблишмента с Цезарем Шавэ и женской забастовке с требованиями равенства, а также в поддержку Поправки о равенстве прав развили в ней вкус к риску и вознаграждению. В конце концов она утверждает, что мы являемся хозяевами нашей судьбы, и говорит в интервью «Look»: «Мы должны научиться руководить собой!»

Стайнем пожертвовала семьей и детьми ради дела всей ее жизни. Она прилежно ходила в школу, обучалась в колледже, а потом потянулась цепочка новых взаимоотношений и встреч через всю ее жизнь. У нее был аборт, и она предприняла поездку в Индию после окончания колледжа Смита ради того, чтобы избежать брака (Генри и Тейтц, 1987). Создается впечатление, что она разрывалась между потребностью в дружбе и любви и обязательствами, которые ее но разным причинам не устраивали. Еще два увлечения и серия долговременных романов стали атрибутами ее балансирования между потребностью в любви, связанной с ее гетеросексуальностью и не менее сильной потребностью в свободе. Эта привлекательная и желанная женщина с прекрасной фигурой не желала связывать себя обязательствами. Карьера для нее всегда стояла на первом месте, но никогда не мешала ее продолжительным тесным взаимоотношениям. Она просто никогда не Позволяла связям приобретать характер постоянных.

Вечный страх Стайнем перед постоянными обязательствами психологически основан на воспоминаниях об ухаживании за беспомощной матерью. Она любила свою мать и заботилась о ней в те годы, когда, возможно, предпочла бы играть с другими детьми на улице. Это стало причиной переоценки ценностей. Стайнем говорит об этом периоде:

«Я пыталась заботиться о матери тогда, когда была еще слишком молода, чтобы заботиться о себе». Это, кажется, полностью уничтожило желание заботиться о своих собственных детях и связать свою жизнь с одним мужчиной.

Были у нее романы с Майком Николсом, голливудским продюсером, сценаристом Гербом Сарджентом, олимпийской звездой Рафером Джонсоном, политиком Тедом Соуренсоном. Среди друзей, упомянутых в ее записной книжке, были и Джон Кенет Гэлбрейт, написавший предисловие к ее «Пляжной книге» в 1963 году, Тед и Бобби Кеннеди, мэр Нью-Йорка Джон Линдсей и кандидаты в президенты Юджин Мак-Карти и Джордж Мак-Говерн. Стайнем встречалась с теми самыми известными мужчинами, которые часто служили мишенью для выпадов со стороны ее «сестер».

В шестидесятые Стайнем была обручена с Бобом Бентоном, с которым она работала в «Esquire». «One Woman's Power» описывал, как далеко зашли их отношения: они даже купили обручальные кольца и получили лицензию, чтобы потом дождаться того, что лицензия была просрочена, а Стайнем нашла способ избежать брака. Она называла свои серийные отношения мини-браками. Эти отношения включали Пола Десмонда, Дейва Брюбекса, звезду джаза, тенорового саксофониста. Потом был Том Гинзбург, президент «Viking Press», и начальник, ставший любовником – Клэй Фолкер. Фолкер был ее редактором в «Esquire» и владельцем журнала «New-York». Они полюбили друг друга, когда она работала на него. О своих отношениях с Соуренсоном Глория говорит как об ошибке. О своей связи с Николсом она высказалась более тонко: «Я приняла его интеллект и сердце». О Гинзбурге она говорила: «Я думала, что он любит книги». А в случае с Гербом Сарджентом определила: «Мы перестали расти вместе». Бывший начальник Гарви Куртцман также любовно описывает Стайнем: "С сексуальной точки зрения она была чрезвычайно привлекательна. Это двигало длинной чередой очень достойных мужчин, которые также находили ее привлекательной. Все эти мужчины стали ее друзьями на всю жизнь, даже после того как их отношения прекращались.

В семидесятые Стайнем стала более циничной: «Легальный брак делает вас половиной личности. А какой мужчина хочет жить с половиной женщины?» Хотя они и были друзьями, Джейн О'Рейлли говорит: «Я не думаю, что она верит в вечную любовь с одним мужчиной. Она начинает отношения с романа и продолжает их как дружбу». Стенли Поттинджер, адвокат, представляющий отделение гражданских прав департамента юстиции в середине семидесятых стал ее другом, поверенным и любовником во время этих бурных отстаиваний. Поправки о равенстве прав. У нее было несколько романов с могущественными и преуспевающими мужчинами, но ни один из них не привел к долговременному обязательству брака или созданию семьи. Лиз Смит, автор колонки в «New-York» и друг Стайнем говорит, что она «относилась слишком философски к браку и семье, что срабатывало очень плохо». Ее рациональность сослужила ей плохую службу, став серьезным недостатком. Смит так описывает подход Стайнем к этому:

«Когда я разговаривала с ней о несложившемся романе, она разговаривала со мной о культурных и социальных ограничениях, которые разрушили его». Создается впечатление, что Стайнем знала слишком многое о том, что может испортить отношения, а подобные размышления всегда были причиной неуспеха в любом виде творчества.

В семидесятые-восьмидесятые годы у Стайнем было несколько серьезных романов, но у нее всегда появлялась новая цель или политическая борьба, которые неотвратимо мешали ее личной жизни. В ответ на ее постоянные проповеди и недостаток привязанности к семейной жизни в семидесятых Дэвид Саскинд сказал: «Все, что нужно Глории – это мужчина». Стайнем рационализировала и оценивала свое предпочтение карьеры семье, высказывая такие мысли, как: «Самораскрытие – вот достойная цель жизни». В «Революции изнутри» (1973) Стайнем дает вывод из самоанализа: «Я думаю, что истина заключается в том, что поиск самих себя дает больше радости и благополучия, чем все, что может предложить роман». Это звучит как осмысленное объяснение ее предпочтения профессиональной карьеры личной стороне жизни. Профессиональное всегда стабильнее, чем личное, но обычно не так радостно. Будучи моложе, Стайнем чувствовала, что ей нужно выйти замуж, чтобы выполнить свою миссию в жизни и стать целостной личностью, что было выражением ее естественной потребности состояться как женщине. Она вспоминает свои слова «Я несомненно выйду замуж!». Позже она сказала: «Я продолжаю об этом думать, но очень неуверенно. Есть еще нечто такое, что я хотела бы успеть сделать до этого». А потом пришло время феминизма, и она ушла с головой в руководство своими «сестрами» по дороге к лучшему будущему. Многочисленные сестры-товарищи заменили ей семью и дали ей возможность избежать потенциального постоянства в отношениях с мужчинами и женщинами.

У многих женщин была и карьера, и семья, но что-то всегда выходило на первый план, а другое приносилось в жертву. Недавние исследования показали, что ценой этого является стресс даже в том случае, если женщина успешно справляется с обеими ролями. Кажется, что «суперинтеллектуальная» Стайнем видела на своем жизненном пути только карьеру. Она была очень близка к браку много раз, но ее огромная потребность в заботе о своих «сестрах» не давала ей осуществить потребность в материнстве. Первая соседка Стайнем по комнате, Барбара Нессим, художница из Нью-Йорка, вспоминает: «Я всегда говорила об этом. Глория – никогда… Нет, она со многими встречалась, мужчины всегда влюблялись в нее. Но я думаю, что Глория всегда любила человечество больше, чем людей. Всегда больше интересовалась любовью к миру, чем человеческой любовью».

Философские взгляды Стайнем на проблему карьеры и семьи никогда не были выражены более точно, чем в ее заявлении в прессе в 1988 году: «Я не могу любить в плену». Это зловещее заключение очень красноречиво. Конечно же, столь предвзятый подход не мог способствовать гармоничным взаимоотношениям с мужчиной, который заранее наделяется неприятным ярлыком.

У Рут, матери Стайнем, было несколько нервных припадков незадолго до ее рождения. Стайнем видит причину эмоциональных нарушений у своей матери в плохом обращении к ней со стороны мужчин-начальников. Никто не знает истинной причины этого несчастья, но несомненно, что это вызывало постоянные кризисы в ранние годы Стайнем. Большую часть детства Глории мать была прикована к кровати и девочка была вынуждена служить ей сиделкой, другом и опекуншей. Судя по тому, как она обсуждает эту тему в своих книгах и статьях, даже спустя почти шестьдесят лет эти переживания остались сильно врезавшимися в ее память. Беспомощность матери оставила чувство глубокой обиды от необходимости приносить в жертву ее болезни свою юность и отказаться от детских развлечений ради того, чтобы ухаживать за больной.

Вероятно, страдания Стайнем и стали фактором, развившим в ней творческое начало. Как было уже показано, детская травма порождает огромные творческие силы в людях, переживших ее. Линда Леонард, психолог, говорит:

«Из внутреннего хаоса и эмоциональных потрясений может возникнуть мощная творческая сила, которая даст новую жизнь личности и культуре». Кажется, что именно это имело место в случае Глории Стайнем, которая часто упоминает о хаосе, царившем в ее душе в детские годы, проведенные в Толидо с матерью.

Несчастливое детство имеет сходное влияние на формирование личностей творческих и новаторских. «Божественное неудовлетворение» психиатра Энтони Сторра получает яркое подтверждение в случае Стайнем, которая была несчастна в молодости и взахлеб фантазировала о том, чтобы внезапно узнать о своем удочерении для спасения и возвращения в нормальную семейную атмосферу к настоящим родителям. Вероятно, именно этот несчастный период и стал основой для ее великих достижений в мире литературы, феминизма и гуманизма. Трудное детство, скорее всего, и заставляло ее мечтать о счастливом мире, в который можно было бы верить, где она могла бы быть королевой. Эти «большие-чем-жизнь» фантазии – то, что движет творцами в создании утопической действительности, которая затем позволяет им черпать из своего воображения образы этой действительности ради попытки воплощения их в жизнь.

Пережитые в детстве травмы или кризисы имеют тенденцию наделять людей способностью справляться без паники с самыми жутко заканчивающимися сценариями поведения. Это формирует тех вечных мудрецов, которые в результате становятся неуязвимыми для махинаций со стороны тех, кто борется за сохранение статус-кво. Бунтарская природа Стайнем, несомненно, брала свое начале в неумолимой необходимости выстоять в начале жизненного пути. Ее фраза «Сделайте что-нибудь безумное для вое становления элементарной справедливости в следующие V часа» из книги «Безумные поступки и повседневные бунты» (1983) – это лишь один из примеров страсти Стайнем к резким нападкам на систему. Большинство людей рано научаются не бросать вызов системе, так как она может подмять вас под себя. Но такие как Стайнем, переживши'; ранние кризисы, обнаруживают, что, однажды побывав и,) самом дне, они могут уже никогда ничего не бояться. Они могут двигаться вперед без страха перед неизвестностью, так как уже однажды сталкивались с травмами. Они спокойно существуют в неблагоприятном окружении.

Стайнем погружалась в фантазии с помощью книг и воображения, чтобы выжить в восточном Толидо. Потоп она решила покинуть его с помощью танца. Эти классические тактики часто используются творческими и новаторскими личностями, чтобы пережить жизненную травму. Очевидно, Стайнем запрограммировала свое подсознание на образы утопической реальности, которые позднее стали ее судьбой. Все эти драматические переживания помогли ей чувствовать себя спокойно во время продолжительного пребывания в Индии, чужой враждебной стране, в возрасте двадцати одного года. Они же дали ей круг общения, когда она интервьюировала богатых и знаменитых в «Big Apple» в свои двадцать с небольшим лет. И в конце концов это дало Стайнем смелости встретиться лицом к лицу с сильными мира мужчин в ее борьбе за права женщин в возрасте тридцати и сорока. Неунывающий дух Стайнем и вера в себя выросли из ее травмированного детства.

Когда Стайнем говорила о проблемах женщин и винила в них мужчин, к ее голосу прислушивались, так как она была девочкой из города Манхэттена, которая встречалась с мужчинами того же типа, как и те, которых она обвиняла. Много других женщин-лидеров в семидесятые также выражали свой бурный протест против неравенства в системе и винили общество мужчин. Но часто они спали с другими женщинами. Этот путь изменений аналогичен тому, как если бы проповедник давал инструкции по пользованию противозачаточными средствами и контролю над рождаемостью незамужним матерям. Возможно, из заинтересованного источника это и звучало неплохо, но не хватало реальной весомости. Стайнем завоевала доверие, и это способствовало становлению ее как классического женского лидера второй половины двадцатого века. Стайнем даже оставалось время позировать для обложек журналов «Glemour» и «Vogue», писать в «New-York Times», «Мс-Call's» и многочисленные национальные издания. Эти развлечения в мире культуры и общества помогли ей оказывать влияние на тех мужчин, с которыми она общалась.

Бунтующее общественное сознание Стайнем помогло ей изменить мир расизма так, что длина волос в качестве меры таланта значила уже не так много. Ее огромный вклад в развитие общества стал причиной того, что «McCall's» назвал ее «Женщиной года» в 1972 году, сообщив, что она признана «наиболее сильным оратором и ярким символом женского движения». В то время Стайнем уже побывала на обложке «Newsweek», а годами ранее позировала на обложку журнала «Glemour» как модель. Она достигла вершины своего влияния и власти в середине семидесятых, когда журнал «Ms.» стал издаваться полным ходом, а вопрос аборта и Поправка о равенстве прав были в центре внимания. Общественное сознание и мятежность были наиболее поразительными чертами ее личности. Иногда это становилось ее величайшей силой, а иногда – величайшей слабостью, как это обычно происходит с главными свойствами личности. Экстраверта всегда обвиняют в том, что он слишком громок, а интуитивиста – в том, что ему часто не хватает здравого смысла.

Влияние Стайнем и ее успех были причиной того, что она была провозглашена наиболее влиятельной женщиной Америки журналом «Harper's Bazaar» в сентябре 1983 года. Эту награду она получила за свою работу, которую называла «Розовый воротничок для гетто». Стайнем говорит:

«В то время, как очень важно, чтобы женщины получили возможность быть политиками, космонавтами, сантехниками, это не должно накладывать отпечаток на жизни тех, кто занимается чисто женской работой». У Стайнем была уникальная способность функционировать в диаметрально противоположных ролях. Она была сильной, но не резкой; интеллектуальной, но близкой по духу рабочему классу; привлекательной, но в приемлемой для женщины форме. Ее чувство юмора часто обезоруживает эмоционально заряженную аудиторию – как ее последователей так и противников. Это сочетание черт помогло ей оказать влияние на женщин, имеющих отношение к политическим выборам, конституционному закону и дискриминации.

В недалеком прошлом политическая активность Стайнем помогла встать на ноги таким женщинам-лидерам, как Дайана Фейнштейн, Барбара Боксер, Пат Шредер, Ким Кэмнбелл, Анн Ричарде, Кей Бейли Хатчисон, Элизабет Доул и Джанет Рено. Она всегда была противоречива – это судьба любого, одержимого какой бы то ни было идеей, – но она никогда не терялась перед лицом противоречий и силы. Это обнаруживает в ней прометеевский дух. Стайнем совершенно радикальная и бунтарская личность, которая использовала свою собственную уникальную версию женского вероломства и шарма в сочетании с общественным сознанием для достижения своих высоких целей.

В книге «Глобальные тенденции в мире женщин» (1992) Эбердин и Нейсбитт говорят о том, что нужно доверять женщинам власть, чтобы преодолеть неравенство системы. Они могли бы говорить о Глории Стайнем, когда писали:

«Употребляя метафору, можно сказать – богиня проснулась.. Искры женской силы, красоты и творчества, надолго похороненные и забытые, возродились с небывалой силой и размахом». Они предсказывают, что женщина трансформирует каждый сектор современной жизни от домашнего хозяйства до политической жизни, а также, что президентом США в 2004 году будет женщина. Предсказывают очевидное преобладание женщин в спортивной и научной деятельности. Если это должно случиться, Глория Стайнем будет считаться как минимум сверхмощным катализатором, способствовавшим подобному свершению. А в лучшем случае – лидером, сделавшим больше всех для его реализации.

Одна феминистка в период радикальных семидесятых писала о Стайнем как о «воплощении вечной женственности. Идеальный сексуальный образ, который ищут все: и мужчины, и все женщины». Она была исключением из большинства леворадикального крыла, которым было трудно отождествлять себя с «женщиной из города», встречающейся с самой могущественной элитой, которую движение регулярно терроризировало. Личность Стайнем резко выделялась на фоне феминистского движения. Большинство людей думали, что человек не может быть одновременно радикалом, пытающимся изменить систему, и фундаментальной частью этой системы. Другими словами, эксплуатируемые не могут объединиться с эксплуататорами. Некоторые даже хотели, чтобы Стайнем была в меньшей степени секс-символом Америки, женщиной, так как эти роли считались несовместимыми с их целью разрушить систему, в которой эти вещи так ценились. Лаконичный элегантный ответ Стайнем был таков: «Я не собираюсь разгуливать в армейских сапогах и отрезать себе волосы».

Стайнем излучала женственность, которая завораживала средства информации и ее преданных последовательниц в семидесятые-восьмидесятые. Она могла бы выбирать из великого множества карьер, но она избрала равноправие женщин, пожертвовав семьей, деньгами и положением. Она руководствовалась великой идеей и, вероятно, изгнала своих духов детства и неуверенность в последующие годы, служа идее усиления позиции женщины. Ее личная сила была в интеллекте, привлекательности, писательском таланте и ораторском искусстве, которые привели ее на вершину. Неповторимое обаяние предоставило ей доступ к правящей верхушке в Вашингтоне и на Уолл-стрит и пошатнула законодательство, чего не случилось бы без ее участия. Многие из реформ в сфере оплаты женского труда, продвижения по службе и политического представительства – губернаторов, конгрессменов, сенаторов – могут быть напрямую связаны с первооткрывательской деятельностью Глории Стайнем.

Глория Стайнем – классическая интуитивно-рациональная личность, которая использовала свои достоинства для борьбы с системой общественной несправедливости. Она сочетала макровидение и интеллект, чтобы сформировать философию феминистского движения, которая стала толчком для прогрессивного изменения законодательства, имевшего место в 90-х гг. Если в 2004 году на президентское место действительно взойдет женщина, нужно будет особенно выделить Глорию, так как именно ее голос и ее видение стояли за этим; она заплатила за это, пожертвовав спутником жизни и семьей.

Ее семьей являются «сестры» и сторонники феминизма. Если ее и следует с чем-то отождествлять, так это с ее семьей «сестер», равноправием для женщин во всех сферах бизнеса и жизни, равноправным участием в руководстве Конгрессом и усилением позиций женщины во всех сферах жизни ради самореализации в соответствии со своим желанием. Именно за это боролась Стайнем, и благодаря ее усилиям в будущем эти планы будут, вероятно, близки к осуществлению еще при ее жизни.

МАРГАРЕТ ТЭТЧЕР: НЕУКРОТИМОЕ ЧЕСТОЛЮБИЕ

Железная Леди была самой властной женщиной в мире в течение десяти лет начиная с восьмидесятых этого столетия; в этот период она вынуждена была способствовать и облегчать Взаимоотношения между Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым из Советского Союза. Маргарет Тэтчер была сильной, но честной, способной проявить упрямство, но и войти в положение противника, честолюбивой, но невозмутимой и хладнокровной. Тэтчер достигла самой вершины власти элиты, ориентированной на мужское превосходство, и достигла этого только посвятив всю свою жизнь целеустремленности и борьбе. Ее медленный, Мелкими шажками, подъем к вершине власти начался из среды малоимущего класса Англии, это начало казалось немыслимым для достижения столь высокой цели. Она Совершила невозможное: дочь непритязательного владельца магазина, воспитывавшаяся в доме даже без внутреннего водопровода, имела безрассудство вторгнуться в надежно защищенную крепость мужской власти и стать Премьер-министром Великобритании.

Проницательность и сосредоточенность на цели помогли Тэтчер возвыситься до лидерства в английской партии Тори (консерваторы), а ее целеустремленность и честолюбие Позволили остаться у власти дольше, чем любому другому британскому лидеру двадцатого столетия. Став первой женщиной премьер-министром Британии, Тэтчер, как и ожидала, добилась не слишком многого, постоянно встречая на своем пути блокирование и преграды, – обычный набор сопротивления любому женскому лидеру, проникшему в бастион традиционно мужской власти. Но как вскоре оказалось, Тэтчер, творчески используя законодательство, добилась большего, чем три бывших ее предшественника вместе взятые. Она вращала штурвал тонущего корабля государственной экономики быстрее и эффективнее, чем это мог себе представить любой из ее сторонников или противников. Она оказалась способна делать это, опираясь на нерушимую веру в себя, в свое умение видеть – в чем заключается истина и благо. Леди Тэтчер (она была «посвящена в рыцари» в 1993 году) оставила неизгладимый след в истории своей страны и повлияла на образ мышления всего британского общества, но, может быть, самое большое наследие она оставила для целеустремленных молодых женщин-лидеров, желающих следовать по ее стопам.

Маргарет Тэтчер пришла к власти с философией, основанной на осуждении правительства, и с жестко прагматическим отношением к происходящим событиям. Этими уникальными качествами она вооружилась, чтобы тащить на себе нудную и ограниченную мелкими уступками машину политической системы. Большинство издавна назначенных бюрократов ненавидели ее, но также и боялись. И на это у них были причины. Железная Леди не собиралась ходить вокруг да около и делать что-либо спустя рукава. Она осмелилась быть непохожей на других, потому что еще отец внушал ей каждый день по капле убеждение, что все будет замечательно, если она будет «не как все». Ее отец, Альфред Роберте, предприниматель, ставший проповедником и местным политическим деятелем, внушал своей дочери доктрину независимости. Он твердил изо дня в день, что «непохожие» руководят людьми, а «тунеядцы» во всем им следуют. Он убеждал ее «никогда не следовать за толпой, а вести ее за собой». Молодая Маргарет вооружилась мудрым заветом отца и стала лидером, которого мир не скоро забудет. Тэтчер – превосходная модель «женского лидера» для всех молодых женщин, где бы они ни находились. Она сломала ту традиционную основу, которую давно следовало сломать. Эта неукротимая леди всегда руководствовалась девизом:

«Цель и направление», и теперь в каждой классной комнате любой школы можно будет услышать: «Да, Вирджинии, конечно же, вы можете стремиться к положению премьер-министра (или президента), ведь нечто подобное уже сделала Маргарет Тэтчер!»

Маргарет Роберте родилась непосредственно над складом бакалейной лавки в Грэнтхэме, Англия, прямо на север от Лондона, 13 октября, 1925 года. Грэнтхэм был также родиной еще одного известного англичанина, сэра Исаака Ньютона. Робертсы жили суровой жизнью «без излишеств»: никакого садика, никакой проточной воды и никакого туалета внутри. Маргарет была второй дочерью набожного отца, Альфреда, и подрабатывающей швеей матери, Беатрис. С самого младенческого возраста Маргарет была обожаема своим отцом, который пытался реализовать свои собственные амбиции, воплотив их в своей талантливой доченьке. Маргарет была во многом похожа на отца, в то время как ее сестра, Мюриел (на четыре года старше Маргарет), больше походила на мать. Следовательно, Альфред, бизнесмен, консультант и привлекаемый по мере необходимости методист-протестант, обожал свою Маргарет и прилагал все усилия, чтобы вылепить из нее идеал. Он позволял ей знать, к чему она могла бы устремить внимание, чем когда-нибудь ей захотелось заниматься и не устанавливал никаких пределов, обусловленных ее полом. Беатрис Роберте была образцовой домашней хозяйкой и не имела какого-либо воздействия на воспитание Маргарет.

У Альфреда Робертса было всего лишь начальное образование, и может быть поэтому его приводил в восхищение сам факт, что Маргарет слушает каждое его слово. Он был неутомимым читателем и постоянно стремился пополнить свои знания – черта характера, которую он передаст дочери. Они будут еще ходить в библиотеку вместе и выбирать две книги на неделю, чтобы читать по очереди. Подсознательно он стремился сформировать из Нее подобие сына, которого никогда не имел, и в то же время женщину, которая будет «вести за собой, а не следовать». Он день за днем внушал ей достоинства упорной работы над собой и викторианской честности. Роберте никогда не признавал слов вроде «Я не могу» или «Это слишком трудно», Маргарет обожала его и долгие годы помнила его наставления: «Ты сама создаешь свой собственный разум. Никогда ничего не делай только по той причине, что так делают твои друзья. Никогда не следуй за толпой только потому, что ты боишься выглядеть непохожей. Веди толпу за собой, но никогда не следуй за нею» (Мюррей, 1980).

Роберте внушал своей дочери, что быть «непохожей» не означает обязательного отличия от всех, но это запас возможностей человека. Это положительная черта характера, которая почти всегда приводит других в восхищение. Эти советы в детстве дали полезные плоды взрослой Маргарет, оказавшись нужным инструментом, когда она начала работать в мужском мире, где никогда не ступала нога женщины. Она должна была держаться в новом и «непохожем» окружении, территории, неизвестной для женщины, борющейся за выживание в мире мужчин. Она хорошо училась, была ненасытной читательницей и очень активной спортсменкой на состязаниях. Директриса ее школы «только для девушек» в Грэнтхэмс говорила: «Она еще подростком была замечательным оратором». Бывшая соученица вспоминала: «Она была яркой, прилежной и серьезной даже в пятилетнем возрасте».

Именно в пять лет Маргарет начала брать уроки фортепиано, а в девятилетнем возрасте сумела выиграть в поэтическом соревновании. После победы директриса школы поздравила ее, не удержавшись сказать: «Вам здорово повезло, Маргарет». На что Тэтчер в своем несокрушимом стиле ответила: «Это была не удача, это была заслуга». От рождения заядлая спорщица, Маргарет была постоянным членом дискуссионной группы своей школы. Она была также самым молодым капитаном школьной хоккейной команды. По словам Маргарет Гудрич, ближайшей подруги детства, она была превосходной ученицей. Гудрич добавляет: «Она умела правильно использовать слова в том возрасте, когда большинство ее школьных друзей и подруг отделывались междометиями». У Маргарет всегда оставалось ощущение, что ее отец «знал» все, и она ходила вместе с ним в десятилетнем возрасте на заседания совета, где приобретала вкус к театральности или политическим остроумным ответам. Роберте стал мэром Грэнтхэма в то время, когда Маргарет училась в средней школе, что с детства приучило ее разбираться в нюансах политического лидерства.

Маргарет была серьезным и одиноким ребенком. Она никогда не ходила в кинотеатры или на танцы, потому что эта роскошь не приветствовались в домашнем укладе Робертсов, в соответствии с догматическими религиозными убеждениями ее отца. Ее работа на складе семейного магазина познакомила ее с основами бизнеса м предпринимательства. Один из первых примеров ее целеустремленности и упорства мы видим, когда ей потребовалось четыре года на изучение латинского языка, чтобы получить право на стипендию в колледже Сомервиль, в самом лучшем женском колледже Оксфорда. Она зубрила четыре года все эти спряжения и склонения, но получила частичную стипендию в Сомервиле. До самого поступления в Оксфорд она все еще ни разу не была на танцах, жила все в том же строгом стиле будущего сверхпобедителя в соответствии с требованиями обожаемого отца.

Амбиции Маргарет Тэтчер стали проявляться в Сомервиле. Подруга и соседка по комнате вспоминает: «Ее амбиции были безграничны. Вскакивает в половине седьмого, чтобы что-то выучить, а дом еще весь темный, ужас». На втором курсе Тэтчер без памяти влюбилась в сына графа, но была грубо отвергнута его матерью, которую не устраивала дочь бакалейщика. Политические дебаты были единственной деятельностью, выходящей за пределы учебного плана, в которой она участвовала в колледже. В Оксфордском университете она присоединилась к Ассоциации консерваторов, в которой видела возможность быть избранной первым президентом-женщиной в 1946 году.

Тэтчер получила высшее образование с научной степенью бакалавра по химии в 1947 году и поступила на работу в качестве научного работника, проводящего химические исследования целлулоидных пластмасс в Мэннингтоне, графство Эссекс. Ее следующее перемещение по работе было уже оговорено – исследование наполнителей для «J. P. Liom» в Хаммерворте, в Лондоне. Она – единственный премьер-министр в Британской истории, имеющий высшее образование по естественным наукам. Ее карьера химика была короткой, поскольку сердце принадлежало политике и закону. Она сменила рабочее место в «Lions», чтобы быть поближе к потенциальному политическому креслу, путь к которому, возможно, начинался в Дартфорде, Кент. Огромный рабочий район было невозможно обойти, но неутомимую Тэтчер это не удерживало. Тэтчер провела почти три года в этой промежуточной позиции в промышленности, используя свое химическое образование, а «для души» начала готовиться к получению степени по юриспруденции. Ее замужество с Денисом Тэтчером в 1951 году позволило ей поступить в юридическую школу. Она получила степень юриста в 1953 году и в течение пяти лет работала адвокатом. Интересный факт в формальном образовании Тэтчер заключается в том, что она всегда посещала школы «только для девушек», от детского сада до колледжа Сомервиль, и ей никогда не приходилось бороться за внимание студентов-юношей. По иронии судьбы, позднее она вырвала власть у мужчин в свою пользу и никогда не страшилась, сталкиваясь с ними в парламенте или при других ситуациях в правительстве. Очевидно, ее женские ролевые модели в школе побуждали ее конкурировать с мужчинами, вместо того чтобы искать их одобрения. Это может быть также причиной того, что делает ее образ совершенно уникальным и заставляет властных политических деятелей мира отмечать, что она «больше мужчина, чем женщина».

Позднее Тэтчер охарактеризует свой образ мышления как результат своего разнообразного образования. Сначала она описывает себя как ученого-исследователя, ибо в науке «вы рассматриваете факты и делаете свои выводы». Затем она стала адвокатом, но в юриспруденции многое выглядит по-другому: «Изучая законодательство, вы изучаете структуры… Вы разбираетесь в каком-то процессе, и тогда, если законы неадекватны для современного общества, вы создаете новые законы». Она стала специалистом по налогам – весьма необычное занятие для женщины в ее время. Но Тэтчер не сдерживали предубеждения, царящие в этом ориентированном на мужчин бастионе власти. Тэтчер объясняла свой интерес к налоговому законодательству следующим образом: «Я очень остро интересовалась финансовой стороной политики, поэтому и занялась законностью доходной стороны». Все это было необходимым для ее воспитания как будущего политика, поскольку теперь она была знакома с бизнесом, законодательством, налогами и научными процессами.

Маргарет Тэтчер была молодым дипломированным выпускником колледжа, работая химиком-исследователем, когда решила попытаться попасть в парламент от Консервативной партии в Дартфорде, Кент, в 1948 году. Дартфордского председателя спрашивали: «Вы что, будете выставлять женщину? О, нет! Только не женщину! Дартфорд – индустриальный округ.» Дух честолюбия и неукротимости Тэтчер придал ей мужество стать в двадцатитрехлетнем возрасте самым молодым кандидатом и единственной женщиной для участия в национальном управлении в тот год. У нее не было никаких шансов для победы: Лейбористская партия имела большинство в двадцать тысяч голосов. Это не удержало Тэтчер от ухода с работы в компании пластмасс и переезда в округ Дартфорд, чтобы быть поближе к месту, к которому она страстно стремилась. После проведения кампании и работы по двадцать часов в день в течение шести месяцев она все же потерпела поражение. Политические деятели комментировали случившееся: «У нее был фантастический сгусток энергии». Однажды поздно вечером во время предвыборной кампании один из сторонников предложил ей проехаться к вокзалу, и она согласилась. Этим соратником по партии был Денис Тэтчер, разведенный промышленник. Невинная поездка к вокзалу положила начало двухлетнему роману, который завершился в конце концов их браком. Хотя Тэтчер проиграла выборы в Дартфорде, она заставила членов Консервативной партии заметить, что получила 36 процентов бюллетеней на выборах там, где, как ожидалось, не должна была бы набрать даже 20.

Тэтчер взяла тайм-аут в своих политических стремлениях для брака, семьи и пять лет занималась адвокатурой. Она родила двух близнецов, назвав их Кэрол и Марком (в 1953 году), и уже через четыре месяца сдала экзамен по адвокатуре. Тэтчер специализировалась по патентному и налоговому законодательству до 1961 года. В 1959 году она еще раз начала предвыборную гонку за место в парламенте в богатом пригороде Лондона, известном как Финчли. Тэтчер выиграла это место в тридцатитрехлетнем возрасте, завоевав себе путь к карьере благодаря своему ораторскому дару, очаровавшему избирателей. Эта честолюбивая женщина уже потратила многие годы на роли химика-исследователя, адвоката патентного и налогового права, матери двух близнецов и жены промышленника.

В 1961 году премьер-министр Гарольд Мак-Миллан отметил разнообразные способности Тэтчер и назначил ее объединенным парламентским секретарем министерства пенсий и национального страхования. Эдвард Хит был ее руководителем в 1967 году (что не помещало ему впоследствии стать ее ожесточенным противником). Он выбрал ее как ведущего члена партии консерваторов в теневом кабинете его правительства (кабинет партии вне власти). Тэтчер была тогда названа министром теневого кабинета газа, электричества и ядерной энергии, а чуть позднее министром транспорта, образования и науки. Верительные грамоты Тэтчер с дипломами об образовании по химии и юриспруденции оказали ей хорошую поддержку в этом выборе, но именно ораторские способности, отношение к работе и честность вынудили Хита отметить ее как женщину огромных потенциальных возможностей. Когда Хит был избран премьер-министром в 1970 году, Тэтчер стала единственной женщиной-членом его кабинета, назначенной секретарем по образованию и науке.

Первым шагом к завоеванию национального признания было решение Тэтчер отменить программу бесплатной раздачи молока для детей. Она решила реформировать систему социальных пособий, сэкономить деньги, перераспределив суммы, предназначенные для школьных программ раздачи молока, самим преподавателям. Она всегда чувствовала, что «государство всеобщего благоденствия» является главным источником социальных проблем, и ее предпринимательские озарения доставляли ей массу неприятностей со стороны левых политических деятелей. Менее воспитанные члены оппозиции бросались на нее в парламенте с воплями: «Тэтчер – молочный грабитель!» и «В канаву шалаву!». «London Sun Times» обстреливала ее в заголовках типа «Самая непопулярная женщина в Англии». Люди на улице стали называть Тэтчер «кровавой женщиной». Решение Тэтчер преобразовать систему социальных пособий было почти губительным для дальнейшего ее роста. Снижение расходов на 4 миллиона фунтов стерлингов выглядело как крушение ее карьеры в политике. Всегда решительная и непоколебимо волевая леди клялась: «Я не собираюсь быть побежденной». Это препятствие внушало ей как стороннику политики убеждения еще более сильное стремление сражаться до конца. Она резкими выступлениями защищала свое решение и игнорировала отрицательное давление, которое в конечном счете переместилось на других, более легких противников.

Бастующие шахтеры и огромная власть профсоюза зажали как в тиски британскую экономику начала семидесятых. Правительство Хита капитулировало перед постоянной угрозой профсоюзов забастовками и требованиями бастующих шахтеров. Доверие к Консервативной партии и ее лидерам не оправдалось, что заставило Хита уйти в отставку в марте 1974 года, а в конечном счете привело к руководству Лейбористскую партию. Одиннадцатью месяцами позже Хит был отстранен от руководства партией. Партия находилась в беспорядочном состоянии, не имея ни малейшего вразумительного плана, как преодолеть кризис в правительстве. Ни одному из мужчин не хватило смелости выступить вперед, так что Тэтчер легко захватила инициативу и выставила свою кандидатуру, чтобы стать первой женщиной в истории, способной возглавить партию. В феврале 1975 года Маргарет Тэтчер стала первой женщиной, передать которой лидерство была готова любая партия в Англии. Она энергично проводила кампанию против «государства всеобщего благоденствия» и клялась постепенно сгладить борьбу за власть между лейбористами и правительством. «Узаконьте право сохранить то, что осталось!» – стал одним из ее призывов к единству. В июне 1975 года она говорила в Национальном исполнительном комитете профсоюза:

«Слишком мало богатых и слишком мало прибыли», а в октябре утверждала еще более четко: «Путь к восстановлению лежит через прибыль». Наконец, в выступлении на телевидении «Thames» в апреле 1979 года, Тэтчер производит смертельный залп по профсоюзам, который должен был стать прелюдией к ее будущему режиму: «В этой стране есть люди, которых можно и нужно назвать великими разрушителями; они мечтают уничтожить суть свободного общества, которое мы имеем. Многие из этих разрушителей находятся в профсоюзах».

В течение четырех лет после ее восхождения к власти Тэтчер была лидером партии меньшинства, в то время как Гарольд Вильсон и Джеймс Каллагэн возглавляли правящую Лейбористскую партию. Правительство лейбористов становилось бессильным, в то время как профсоюзы становились всемогущими. «Зима недовольства» 1979 года стала кошмаром «забастовочного сумасшествия», когда любые союзы, какие только можно себе вообразить, начиная от сборщиков мусора и могильщиков до школьных учителей и больничных санитарок, вышли бастовать. К марту 1979 года британская общественность получила то, что только и могла получить от управления страной традиционными политическими деятелями и профсоюзами. Англия стала свидетелем крутого падения в экономике и утраты влияния в мире в сравнении с началом столетия. В 1900 году Англия управляла 450 миллионами человек, которые в то время составляли 25 процентов населения всего мира.

К 1979 г, страна потеряла основы власти и приближалась к экономическому краху, не имея ни единого человека, готового, желающего или способного стать лидером страны, пребывающей в хаосе. Тэтчер никогда не была из тех, кто отворачивал голову от какого-либо великого призыва. Кроме всего прочего, она была бесстрашна. Политический комментатор Поль Джонсон говорил в то время: «Даже ее самые ядовитые противники должны будут признать, что у нее огромные запасы щедрости в истинно черчиллианском духе». Лорд Пеннел сказал в типично британском шовинистическом стиле: «Только она и была единственным достаточно мужественным мужчиной, готовым возглавить руководство». В мае 1979 года Маргарет Тэтчер была избрана премьер-министром Великобритании на пятилетний срок, набрав 43,9 процента голосов. «Или они, или мы» – таков был ее отнюдь не изысканный подход к принятию новых членов в партию или свою непосредственную команду управления. Она могла прямо спросить: «Он один из нас?» И если ответ был отрицательным, претендент отклонялся от членства в ее команде.

Тэтчер всегда была неукротимой оптимисткой, глубоко убежденной в том, что знает куда идти. Ее честность вдохновлялась и обновлялась избирателями, которые сами не обладали такой прямой честностью. Один автор политических биографий, который не принадлежал к числу ее энергичных почитателей, написал о ней следующее:

«Весь ее стиль построен на доминировании. Ни один из ее коллег до сих пор никогда не сталкивался с более твердым, даже властным, лидером. Было заметно, что это ее постоянный стиль ведения дела, и это стало еще больше явным, когда, проиграв всем мужчинам на выборной компании в 1975 году, она вынуждена была медленно и упорно подниматься на новую высоту над ними. С ев умением разбираться в фактах и цифрах и постоянным страхом упустить веский аргумент, она казалась настолько уверенной в себе, что никому и в голову не приходило предположить, что там таится такая неуверенность, какую трудно себе даже вообразить. Уверенность была ее надежным подспорьем… Были у нее сторонники, были и противники, не было только никого равнодушного» (Янг, 1989).

Итак, женщина «безнадежно среднего класса» в возрасте пятидесяти трех лет стала наконец премьер-министром. Эта неукротимая личность пережила множество схваток на своем пути к вершине своей партии. Теперь Тэтчер обрела реальную возможность вести за собой нацию и наконец осуществить свои планы на благо Великобритании. Она была непреклонной в утверждении почти «свободного» подхода в обращении с правительством, что будет восхищать Эй Рэнд и других антиправительственно настроенных личностей. Бюрократы были ее заклятыми врагами, и теперь она собиралась стать их самой большой головной болью. Ее лидерство прорывалось в речи в парламенте, в которой она дала им понять, что вскоре должно произойти. Она знала все, что было необходимо подготовить, и это было подготовлено, чтобы осуществить решительные изменения жестко, с уверенностью автократического лидера. Она заимствовала цитату из речи Авраама Линкольна, чтобы подчеркнуть свое отношение к парламенту в 1979 году: «Вы не можете усилить слабого, ослабляя сильных… Вы не можете помочь бедному, уничтожая богатых…. Вы не можете помочь людям, постоянно делая за них то, что они могли бы и должны делать сами для себя».

Тэтчер сдержала свое слово. Уже через месяц после вступления на пост она срезала высшую ставку налога на трудовой доход с 83 процентов до 60 процентов и сократила максимальную ставку налога на нетрудовой доход с 90 процентов до 75 процентов. Она подняла налог на добавленную стоимость, сняв ограничения валютного контроля и отказалась от директивного регулирования заработной платы и цен. По Тэтчер, самым большим и наиболее важным источником должна была стать продажа принадлежащих правительству предприятий и общественных зданий людям. Целью этих изменений было поощрить увеличение собственности и развитие предпринимательства. В течение целого года большинство англичан было убеждено, что популярность Тэтчер будет понижаться до пуля, что она прослывет самым плохим премьер-министром в истории Англии. Но она лучше знала что делать. Эта решительная и уверенная женщина не собиралась капитулировать перед всеотрицающими дураками или бюрократами, потому что у нее доставало мужества придерживаться своих убеждений. Все всегда знали, на какой стороне стоит Тэтчер по любой проблеме, и «тэтчеризм», ко всему прочему, означал платформу, которая была абсолютно понятна как ее сторонникам, так и противникам, в равной степени. Тэтчер никогда не тянула резину при обсуждении спорных проблем, что, видимо, и объясняет, почему ее в конечном счете избирали на три полных срока для управления страной, и, разумеется, она будет считаться одним из величайших премьер-министров в истории Англии.

Примеры прямолинейности Тэтчер просматриваются в каждом аспекте ее лидерства. По поводу своего пола она сообщила «Daily Mirror» (в марте 1980 года): «Я стараюсь не замечать, что я – женщина. Я смотрю на себя как на премьер-министра.» По поводу феминизма:

«Феминистки стали гораздо скрипучее и навредили женскому вопросу, чем только смогли, перекрикивая нас, чтобы, не дай бог, мы что-нибудь не смогли сделать.» («Times», май 1978). А в 1984 году Тэтчер сказала в интервью «Times»: «Люди, которые выходят подготовленными, чтобы лишать жизни других людей, утрачивают право на собственную жизнь». По поводу своего отношения к работе: «Я никогда не спала больше чем четыре или пять часов в сутки. Так или иначе, моя жизнь – это моя работа. Некоторые люди работают, чтобы жить. Я живу, чтобы работать» ( «Daily Mail», февраль 1985). В 1993 году она сказала: «Я часто сплю только полтора часа, предпочитая жертвовать временем сна, чтобы иметь приличную прическу».

Существенное свидетельство приобщенности Тэтчер к определенной философии прозвучало в ее речи в Бюро малого бизнеса: "Я приступила к управлению с одним четко продуманным намерением: изменить английское общество от состояния полностью зависимого иждивенца до уверенного в своем будущем предпринимателя; от традиционного «подайте-мне-пожалуйста» до нации «сделаем-все-сами»; чтобы воцарилась Англия «просыпайся-и-иди» вместо Англии «посидим-и-подождем». Подобный принцип поведения могла бы сформулировать для себя и Мери Кей Эш, и любая из великих женщин, описанных в этой книге. Тэтчер очень хорошо поняла сущность свободного предпринимательства и то, что позволяет ему развиваться. И насколько эта Железная Леди не способна была отрешиться от своих целей, видно хотя бы по тому, что она заявила на конференции Консервативной партии в октябре 1980 года: "Мы не будем отклоняться от нашего курса. Тем, кто ждет затаив дыхание услышать какую-нибудь фразу из средств информации о повороте политики на 180 градусов, я могу сказать только одно: «Разворачивайтесь сами, если вам так уж хочется, а Леди не повернет!» Никогда Тэтчер не сворачивала и не позволяла паникерам с их лихорадочными усилиями мешать ей возрождать Англию как великую нацию. Политическая философия Тэтчер с успехом основывалась на часто повторяемом ею рефрене:

«Жестко проложите свой курс в жизни, следуйте ему честно, и вас будет ждать успех».

Многие видные фигуры в партии Тэтчер могли бы с уверенностью сказать: «Среди политиков пет больше никого, кому я доверился бы с меньшим риском». Айри Ниив, бывший руководитель Тэтчер, сказал: «Личное мужество – вот что всегда было ее важнейшим достоинством». Другие не были столь добры к ней. «Economist», комментируя ее восхождение к лидерству в партии в 1975 году отмечал: «Ее победа могла бы отстранить Консервативную партию в оппозицию лет на двадцать вперед». Журнал был не прав, как были не правы многие противники Тэтчер в те напряженные годы. Французский президент Жискар д'Эстен говорил: «Я не нахожу ее приятной собеседницей. Она не похожа ни на мужчину, ни на женщину». Имея в виду и анализируя только ее успешные начинания, повернувшие разваливающуюся Великобританию к возрождению, Жискар д'Эстен был, конечно же, прав в своей оценке этой Железной Леди. Она была лучше большинства мужчин, которые предшествовали ей, и она отличалась от любой другой женщины, которые достигли когда-либо самого высокого положения в Англии. Разумеется, она была творческим гением первого порядка, взращенным ее способностью накладывать ограничения па личные интересы, использовать их, чтобы как можно быстрее взбираться на вершину и добиваться пребывания там как можно более длительный период времени. Она – квинтэссенция успеха, образец для подражания женщинам во всем мире, которые стремятся пробиться «сквозь тернии к звездам», взять верхний предел.

Тэтчер ушла с должности, как и вступила в нее, с великим скандалом. Ее непреклонная позиция при обсуждении спорных проблем вызвала страшное напряжение в 1990 году. Она предложила ввести «подушный налог» (довольно дискриминационный налог в отношении трудящихся классов), которым облагались бы в равной степени все граждане – очень непопулярный шаг. Затем Тэтчер вызвала настоящий бунт в рядах своей собственной партии, возражая против полного участия Великобритании в Европейской денежно-кредитной системе (планировалось ввести общую валюту на территории всей Европы). Тэтчер была вынуждена уйти в отставку как лидер партии (а следовательно, и как премьер-министр) в ноябре 1990. Ее место занял министр финансов, Джон Мэйджер. Таким образом, Маргарет Тэтчер управляла страной с мая 1979 года и стала самым долгопребывающим у власти британским премьер-министром двадцатого столетия.

Маргарет Тэтчер – интуитивный экстраверт, склонный к тщательному обдумыванию. В отличие от большинства других женщин в мире, принимающих решение, основываясь скорее на «чувстве» или «эмоциональном» ощущении, она пользуется в жизни «размышлением», пли «рациональным» методом решения проблем. Пройдя полный курс образования как ученый, Тэтчер использовала полученные знания в дальнейшем росте своей карьеры. Она всегда была очень систематична и избегала двусмысленностей по любому предмету обсуждения. Она предпочитала самостоятельно принимать решения и жить, невзирая на их последствия, вместо более традиционного политического подхода «подождем-и-посмотрим». Другими словами, Тэтчер предпочитала завершенность вместо отсроченное™ или уклончивости. Она была очень уверена в собственной способности анализировать проблему и самостоятельно принимать решение и никогда не беспокоилась относительно расхождения во взглядах. Тэтчер в доказательство своей непримиримости сказала «Daily Express» в 1987 году: «Мы не привыкли изменять тональности того, что мы говорим, ради кого бы то ни было».

Тэтчер обладала нонконформистским и неукротимым духом. Она превозносила эффективность, поскольку была воспитана в духе свободы, интенсивного труда, бережливости, экономности, персональной ответственности и ненависти к социализму. Русские оказали ей большую услугу, придумав прозвище – Железная Леди. В некотором отношении, это было несколько резко в смысле уважительности, но с другой стороны выглядело позитивно, поскольку давало ей тот мощный образ, необходимый для руководства избирателями, сомневающимися в ситуации, когда за рулем женщина. Большинство женских лидеров постоянно оказываются перед подобной проблемой имиджа. Они вынуждены переносить влияние традиционного представления их слабости как женщин перед лицом любой сильной оппозиции. По традиции не предполагается, что женщины будут вступать в борьбу с активным противником, если столкнутся с серьезной опасностью или запугиванием. Это не обязательно, здесь нет никакой гарантии, но в случае Тетчер это было очень далеко от действительности. Тетчер любила сражаться и была настолько честолюбива, что это раздражало ее противников, особенно мужчин, которые не могли себе представить такой мощной решительности в женщинах. Тетчер смущала и пугала мужчин своей непоколебимой стойкостью в вопросах, в которых, по ее убеждению, она была права. Вот что она сама говорит об этом:

«Я не тверда. Я ужасающе мягка. Но я никогда не дам себя затравливать. Мне нетерпимо чувствовать, как кто-то хочет направлять меня куда угодно против моего желания…. Я – лидер стаи. Но что это за лидер, если он не ведет стаю за собой? Конечно, они позади меня. Если бы они были передо мной, то они и были бы лидерами» (Британское телевидение, 1980).

Тэтчер никогда не уклонялась и не сдавалась в разнообразных дискуссиях. Эта личная черта характера сделала ее неукротимой фигурой, которая выделялась силой характера и решительностью, столь замечательными и необходимыми качествами характера для любого великого лидера любого пола. Подобное поведение вызывало разные эмоции у ее избирателей и сильную ненависть у ее врагов. Р. К. Лонгворт («Chicago Tribune», 1989) описывал Тэтчер следующим образом: «Возможно, это самый восхитительный, ненавистный, очаровательный, занудный, радикальный и консервативный лидер в Западном мире». Английская королева-мать сделала этой прямой женщине один из самых оригинальных комплиментов: «Маргарет Тэтчер смотрит вам прямо в глаза. Не многие способны сделать это, особенно при разговоре с особой королевского рода».

Бывший начальник Тэтчер сказал: «Ее амбиции были безграничны». И самые горячие почитатели Тэтчер постоянно и настойчиво советовали ей «расслабиться, сделаться более мягкой». Она была интенсивна, сильна и бесстрашна. Даже ее отец говорил: «Маргарет – на 99,5 процентов совершенство. Остальные 0,5 процента – это то, что она могла бы иметь, будь она хоть чуточку более теплой». Интенсивность Тэтчер порождается той энергией, которая устремляет ее к цели, превышая все пределы, установленные нормальными людьми. Она – трудоголик, который приканчивает своих противников безудержной силой ревностной энергии. Тэтчер признавала во многом правдивым подобное представление о своем отношении к работе в интервью «Sunday Daily Mail»: «Некоторые люди работают, чтобы жить. Я живу, чтобы работать».

Пример упорства и бесстрашия Тэтчер был продемонстрирован ее агрессивной позицией во время аргентинского вторжения на Фолклендские острова всего лишь на втором году ее правления. Эти острова расположены в 8000 миль от Англии с населением не более 1800 британских подданных с их 650000 овец и десятью миллионами пингвинов. По мнению большинства лидеров, это не было достаточным основанием, чтобы рисковать своей карьерой и жизнями 250 солдат. Аргентина направила десант на остров, рассчитывая на тот факт, что новый премьер-министр, женщина, занятая управлением находящейся в Кризисном положении страны за тысячи миль от места Сражений, не посмеет рисковать всем ради каких-то отдаленных островов в Южной Атлантике. Многие товарищи по партии считали безумием, если Тэтчер рискнет столь многим ради такой малости. Это даже побудило прессу напечатать: «Тэтчер – сумасшедшая. Она воображает, что она – удивительная женщина». Как же они были не правы! Тэтчер не стала возражать против этого навязанного ей звания «удивительная женщина» и без тени неуверенности отправила девяносто восемь кораблей с восемью тысячами солдат в критический регион. Это был принцип, утверждающий, что «агрессия не должна допускаться на любом уровне». Ее сила, честолюбие и честность повысились в глазах избирателей и превратили грозящую катастрофу в ошеломляющую победу.

Когда журналисты спросили Тэтчер, что она собирается делать в случае неудачи, она резко ответила: « Неудача? Даже думать не о чем, неудача просто невозможна». Через неделю Тэтчер решила подправить сказанное и передала журналистам: «Мы знали, что должны были делать, поэтому мы пошли на это и сделали это». Тогда же она сказала в интервью «World This Weekend»: «Задиры никогда не имеют никакого уважения к слабости. Единственный способ остановить задир – это не быть слабым самому». По поводу проблем законности и общественного порядка Железная Леди сказала: «Люди, которые выходят подготовленными, чтобы лишать жизни других людей, утрачивают право на собственную жизнь». Эти слова звучат так, как если бы их сказала Эн Рэнд. Успех на Фолклендских островах обеспечил ей полную победу на выборах в 1984 году, что гарантировало ей еще шесть лет правления Британией.

Во время брака мужчина, уже имевший опыт семейной жизни, на десять лет старше Тэтчер, позволил ей посвятить необходимое время для получения диплома юриста, а затем сконцентрироваться на жизни в политике. Денис был владельцем собственного хорошо налаженного производства красок и финансировал се образование в школе юриспруденции. Тэтчер забеременела и родила двух близнецов, Кэрол и Марка, в августе 1953 года, как и положено добропорядочной английской домашней хозяйке и матери. Но этому было не суждено продолжаться долго. Через четыре месяца после рождения детей Тэтчер решила заняться адвокатурой. Немногим позже, когда близнецам было уже почти год от роду, она начала заниматься юриспруденцией. Когда им было шесть лет, она решила принять участие в предвыборной гонке в депутаты парламента. Тэтчер выиграла выборы и получила место в правительстве, когда ей исполнилось тридцать четыре года, и с тех пор никогда уже не оставляла эту работу, требующую всего ее времени. Маргарет покончила с юридической практикой в 1961 году, став постоянно занятым политическим деятелем, а также женой и матерью по совместительству, «с неполной рабочей неделей».

Тэтчер хотела иметь и семью, и карьеру, поэтому и имела и то и другое. Однако это потребовало от нее многих усилий и жертв: такая двойная ответственность порой доводила ее до белого каления, а дети часто проводили больше времени с нянями, чем со своей матерью. Один очень давний близкий друг семейства говорил: «Маргарет Тэтчер – невероятно успешный политический деятель, но неудачная мать, и она понимает это».

Тэтчер сказала как-то «Daily Telegraph» в 1968 году:

«Если мы не сможем позволить себе иметь постоянную помощь по дому, мне придется завтра же расстаться с моей карьерой». Ей посчастливилось быть финансово независимой, чтобы оплачивать сторонних помощников, балансируя между карьерой и семьей. Она говорила «Cosmopolitan» в 1983 году: «Я надеюсь, что в будущем мы будем видеть все больше и больше женщин, совмещающих замужество и карьеру. Предубеждение против подобной двойной роли исходит не только от мужчин. Намного чаще, к сожалению, это идет от представительниц нашего же собственного пола. Можно ведь продолжать работать, потом брать короткий отпуск, когда ожидается прибавление семейства, а потом опять возвращаться к работе». Тэтчер была способна совмещать одновременно семью и работу. Она платила высокую цену, но стала живым примером того, что женщина может добраться до вершины и при этом не обязательно жертвовать своими материнскими инстинктами ради карьеры. Жертва окупилась, и, как показано на примерах женщин, описанных в этой книге, карьере обычно отдается предпочтение, за исключением кризисных периодов.

Тэтчер была подростком, когда битва за Британию разгоралась в небесах над се страной и городом. Грэнтхэм был всего лишь в нескольких милях от главной базы Королевских воздушных сил и поэтому стал одним из городов Англии, подвергавшихся самым массированным бомбардировкам. Когда Тэтчер было пятнадцать лет, более тридцати тысяч бомб было сброшено на город Грэнтхэм в попытках уничтожить топливно-перерабатывающее предприятие. Это должно было оставить неизгладимый след в душе молодой Маргарет, хотя она никогда не упоминала об этом публично. В любом случае ее ненависть к злодеяниям, совершенным нацистами и обожание британского военного героя и политического деятеля Айри Ниива, вполне возможно, являются следствием влияния на нее ужасных бомбардировок в подростковом возрасте.

Кризис – это сила, побуждающая к великим свершениям, так следует из выводов недавно проведенного исследования. В случае Тэтчер можно сказать, что она прожила жизнь женщины, которая постоянно сталкивается и преодолевает кризисы один за другим. Она обрела лидерство в Консервативной партии, когда партия сама была в кризисе и ни у кого не хватало мужества оказать ей помощь. Создается впечатление, что такого рода давление никогда не беспокоило Тэтчер, и она, кажется, даже вдохновлялась подобными великими испытаниями в жизни. История показала, что великие проблемы рождают великих лидеров и никто никогда не достигал чего-либо заслуживающего внимания, не проявив смелости пойти на огромный риск. Тэтчер была склонна к риску и никогда не отступала, когда приходилось двигаться через препятствия и под огнем, именно это и сделало ее великой.

Маргарет Тэтчер достигла вершины благодаря своему несгибаемому духу и честолюбивой целеустремленности быть самой лучшей. У нее была невероятная энергия. Школьная подруга Маргарет Уикстид говорила: «Я никогда не встречала кого-нибудь другого с такой беспредельной трудоспособностью, как у Маргарет». Она была классическим сверхпобедителем, по словам Криса Огдена, ее биографа, который вспоминал, что первое обращение Тэтчер к парламенту «прозвучало столь энергично, с такой страстностью, что конгресс ошеломлено погрузился в тишину». В защиту своей собственной конкурент-лоспособности и капитализма вообще она сказала: «Конкуренция служит людям намного лучше, чем монополии». Ее неукротимый дух и бесстрашие лучше всего проиллюстрировала, процитировав ее собственное утверждение, биограф Патриция Мюррей (1980), когда на вопрос: «Вы боитесь чего-нибудь конкретно?», Тэтчер со своей непреклонной честностью ответила: «Я не могу думать об этом вообще… Я не боюсь полетов на самолете, больниц.., смерти… Нет, я действительно не могу думать о чем-нибудь таком вообще». Она рассказывала аудитории американского телевидения в декабре 1993 года: «Поверьте, вы можете отводить для сна четыре часа ночью и это не принесет вам никаких болезненных результатов. Я иногда спала только полтора часа в сутки». Эта женщина действительно была Железной Леди с соответствующей силой воли и умением концентрировать всю энергию и силу характера, что сделало ее одним из воистину величайших творческих гениев нашего времени.

Железная Леди начала свою жизнь в доме без проточной воды и закончила ее в доме 10 на Даунинг-Стрит, не имея ничего, кроме определенного намерения и врожденного ораторского дара. Тэтчер любила цитировать Софокла: «Стоит один раз поставить женщину наравне с мужчиной, как она начинает его превосходить». По мнению многих политических деятелей в мире, она, безусловно, Живое доказательство верности этого афоризма. Тэтчер возглавила правительство, когда страна была в тяжелом положении, на грани катастрофы. «Тэтчеризм» – ее наследие. Оно характеризует ее принципы и философский подход к «народному капитализму». Она претворяла в жизнь свою философию «тэтчеризма» благодаря настойчивой, но практически осуществимой стратегии. Тэтчер продала на 30 миллиардов долларов акции Британской телесвязи, Британских авиалиний, «Роллс-ройс» и других национализированных предприятий частным лицам Затем она отдала большое количество энергии для отлучения правительства от занятия бизнесом и вернула многим трудящимся их собственные дома. Ее правительство приняло решение продать свыше одного миллиона единиц общественных зданий жителям в середине восьмидесятых, подняв таким образом общее количество домовладельцев Англии от 52 процентов до 66 процентов (только 63,9 процента американцев имело собственные домовладения в 1988 году). Тэтчер поставила инфляцию под жесткий контроль, резко ограничила власть профсоюзов и улучшила темпы экономического роста, добившись их более высокого уровня, чем это было десятью годами раньше.

Тэтчер сделала друзьями и союзниками Михаила Горбачева и Рональда Рейгана. Она стала всемирно известной женщиной, занимающейся государственным управлением, которая была способна поспорить с любым другим представителем власти. Тэтчер оставила свою должность в 1990 году, окруженная всеобщим почтением, и она это заслужила. Она стала женщиной, обладающей самой мощной властью в мире благодаря титаническим усилиям и достойному отношению к труду, ее нерушимой честности, а также духу честолюбия и чудесному ораторскому дару. Когда ее спрашивали об истоках ее успеха, она отдавала должное своему отцу. При вступлении в должность в 1979 году она сказала: «Всем, что я умею и имею, я обязана только моему отцу. Он учил меня, что прежде, чем во что-то верить, нужно в этом хорошенько разобраться. И тогда вы будете смело это использовать. И какие бы случайности вам тогда ни встретились, вам не понадобится идти с ними на компромисс». Постоянная забота ее отца, вместе с примерами для подражания в течение пятнадцати лет обучения в учреждениях «только для девушек», запечатлели в душе Тэтчер представление о самой себе, которое позднее подтверждалось в реальности. Ей никогда не нужно было соревноваться в школе с мужчинами и ей в голову не приходило искать одобрения у мужчин как необходимого условия для достижения успеха.

Во время предвыборной кампании 1979 года Тэтчер обещала сократить инфляцию, ограничить власть профсоюзов, создать новую промышленность и торговлю, вернуть процветание и радикально преобразовать социальную систему благосостояния в Англии, демонтировав государство «всеобщего благоденствия». Она выполнила все эти обещания, достигнув цели с элегантностью и блеском. Можно биться об заклад, что Англии очень повезло с этой простой, но сильной и волевой женщиной, которая имела высокую мечту и никогда не позволяла чему-нибудь или кому-нибудь помешать ее реализовать. Маргарет Тэтчер изменила мир к лучшему будучи творческой провидицей.

ДЖЕЙН ФОНДА: СТРОПТИВЫЙ НОВАТОР

Она была известна как Леди Джейн, Джейн Ханоя и Гражданка Джейн, все эти прозвища вызывают в воображении положительные и отрицательные эмоции практически у каждого. Большинство мужчин ненавидят ее за политическую активность, а многие женщины восхищаются ею, потому что она достаточно сильна, чтобы стать на защиту своих убеждений и никогда не отступала независимо от того, насколько было распалено общество. Неважно, каковы ваши чувства к ней, но эта женщина, обладая гибким талантом, позволившим ей преобразовать индустрию видеозаписей, повлиять на сферу здоровья, установить новые стандарты для актрис, сумела превзойти самое себя и, воодушевляя своей искренностью, повести за собой людей к общественной активности.

Джейн Фонда – загадка, которая использовала творчество и бунтарство для достижения своих целей. Она достигла многого в самых разнообразных сферах деятельности, и все же главным ее достоинством, проявленным в многочисленных формах, было то, о чем мечтали большинство людей. Она привыкла в неподражаемом стиле классического предпринимателя игнорировать традиции и мнения экспертов, неизменно следуя только зову своего сердца для реализации планов. Фонда никогда не позволяла так называемым экспертам влиять на свое понимание истины и часто допускала немыслимые «ляпы» на пути к триумфу. Но даже при этом она осталась динамичной индивидуальностью, желавшей и способной изменяться в соответствии с требованиями ситуации.

Фонда максимально парадоксальна. Практически, она росла как анонимная «бедная родственница» знаменитого отца, Генри Фонды. И при этом она все-таки сумела превзойти его во всех сферах и видах деятельности, за которые только принималась, за исключением разве что сцены. Фонда превосходна не потому, что обладает какими-то сверхъестественными способностями или красотой, нет. Ее влекло неудержимое желание быть самой лучшей, и она становилась самой лучшей, какой только могла быть. После своего первого выступления на сцене в двадцать один год, она пообещала себе, что «никогда в жизни не будет делать ничего другого, но станет самой великой театральной актрисой из всех, кто только выходил на сцену». Эта клятва прозвучала сразу после ее первой роли в «Жила-была маленькая девочка», с которой началась ее жизнь в шоу-бизнесе. Фонда становилась самой лучшей или была близка к этому, во всем, за что бы ни бралась. Она также создала общественное представление о себе как об одной из самых сложных и противоречивых личностей нашего времени. Она была экстраординарным сексуальным символом в свои двадцать, озлобленной революционеркой в тридцать, всемирно известным гуру комплекса аэробики для приведения себя в наилучшее состояние в сорок и исключительно удачливым предпринимателем и владелицей цепи собственных центров аэробической подготовки в пятьдесят. Фонда занималась всеми этими делами, одновременно не порывая с деятельностью актрисы мирового класса и независимого продюсера. Она была воплощением энергии и в течение жизни больше перевоплощалась, чем любая другая общественная деятельница в истории, за исключением, возможно, Мадонны. Парадоксы Фонды – это переплетение ее бесконечных ролей и увлечений:

Сексуальный символ, Барбарелла, которая закончила поддержкой феминистского движения.

«Мисс армейская вербовка» в 1962 году, которая основала организацию «Долбаная армия» в 1971 году и заслужила прозвище «Джейн Ханоя».

Исступленная наркоманка, курящая марихуану и глотающая маковые таблетки, страдающая одновременно анорексией и булимией [4], которая стала всемирным гуру по обучению людей искусству совершенствования организма и укрепления здоровья.

Страстный критик косметической хирургии, что не помешало ей подвергнуться операциям по расширению глаз и имплантации груди.

Озлобленная антикапиталистка, которая стала до мозга костей прожженной капиталисткой, владеющей собственностью больше 100 миллионов долларов.

Сторонница новых левых и дела социализма, постоянно финансирует мужа-радикала Тома Хаидена, но затем разводится с ним только для того, чтобы выйти замуж за Теда Тернера, консерватора.

Если бы даже ничего другого не было, Джейн Фонда оставалась бы самостоятельной женщиной. Она никогда не раболепствовала перед какой-либо группой или организацией. У нее несгибаемый дух и сильная воля, повсеместно заслуживающие уважение женщин. Ее упорство, завоевало ей титул «Самой восхитительной американской женщины» («Roper Poll», 1985), а также она была близка к титулу «Самой восхитительной» в списке Гэллапа. В 1984 году Фонда шла по оценочным баллам сразу за матерью Терезой, Маргарет Тэтчер и Нэнси Рейган. Всеобщее восхищение ею проистекает из ее гибкого характера и смелости, с которой она неоднократно бросала вызов обществу. Фонда делала то, о чем большинство женщин только мечтали, и делала это с блеском. Властность, которую она постоянно излучает, делает ее ролевой моделью для большинства привычно уступчивых домашних хозяек во всем мире. Она никогда не позволяла какой-либо элитной власти управлять собой, и это качество интриговало и возбуждало тех, кто привык со всеми обращаться свысока.

Парадоксально, но независимая Фонда была послушной и податливой женой всех трех своих властных мужей. Она нашла сексуального наставника в лице Роже Вадима, идеологического и политического руководителя в Томе Хайдене и учителя власти в лице Теда Тернера. Она была молчаливой, на все согласной домашней хозяйкой и матерью при первых двух мужьях, хотя всегда зарабатывала больше всех в семье и была главным кормильцем, да еще при этом оказывалась самой популярной и сильной личностью. В Теде Тернере Фонда обрела мужчину неожиданно самостоятельного, который миллиардным состоянием был обязан только самому себе и впервые для нее оказался более заметной и сильной личностью, чем она. Этот любовно-деловой союз еще принесет им массу действительно интересного.

Фонда снялась в сорока кинофильмах, которые принесли ей семь наград «Оскар». По мере появления на экранах она выигрывала награды киноакадемии как самая лучшая актриса в фильмах «Клюта» (1971) и «Возвращение домой» (1978). Она сама была продюсером «Возвращения домой» и еще четырех кинофильмов, включая и наиболее шумно встреченный «У Золотого озера» (1981), в котором участвовали се отец и ее детский идеал Кэтрин Хепберн. Фонда была одержима стремлением самой занять высшую степень. Эта мятежница-новатор отметила пятидесятилетний юбилей тем, что 21 декабря, 1987 года вошла в «Лучшую двадцатку» журнала «Billboard» с тремя видеоклипами упражнений. Трудно было себе представить, что на таком почетном месте в столь престижном списке можно будет встретить имя человека, шагнувшего за свой полувековой рубеж. Обожающая ее публика принесла ей беспрецедентную для видеокассет с физическими упражнениями прибыль в 500 миллионов долларов.

Самая первая разработка записи Фонды, выпущенная 25 апреля 1982 года, заняла высокое место в хит-параде с шестидесятидолларовым призом и оставалась там в течение трех лет. До Фонды никто видеокассетами не торговал, их только брали напрокат. Первая же ее видеозапись с упражнениями, восстанавливающими здоровье и самочувствие, стала бестселлером видеозаписи во всей американской истории. Джим Мейгс, редактор «Video Review», сказал: «Джейн Фонда – самый важный фактор успешной продажи для полного бизнеса видео». Когда она выпустила свою «Книгу разработок» в 1982 году, весь тираж, состоящий из 1,8 миллионов экземпляров, был раскуплен, что явилось самой большой распродажей нехудожественной книги во все времена, исключая, разумеется, Библию. Все, что делала Фонда, было захватывающим или превосходным. Она попробовала себя и как актриса, и как продюсер, и как звезда видеозаписи, и как автор. Даже ее заигрывания с политической активностью выглядели изящными и драматичными. В качестве Джейн Ханоя она была самой известной и запоминающейся выразительницей протеста против войны во Вьетнаме. Независимо от того, что думают о ее политике разные люди, никто не может игнорировать ее искренность и бесстрашное поведение в борьбе за свои убеждения. Ее успех признавался лидерами промышленности каждый раз, какой бы сферы деятельности она ни касалась, и она заслуживает триумфа и признания как истинного творческого гения, который изменил мир к лучшему.

Маленькая «Леди Джейн» Фонда родилась в больнице «Докторе» в Нью-Йорке 21 декабря 1937 года. Она была первым ребенком актера Генри Фонды, который быстро становился звездой первой величины на сцене и в кинофильмах. Он был самим совершенством и уже имел определенные писательские и актерские амбиции, прежде чем к нему обратились с приглашением в театр. Джейн было предназначено унаследовать его стремление к совершенству и актерские способности. Ее мать, Фрэнсис Сеймур, была второй женой Генри. Актриса Маргарет Салливан, первая жена Фонды, совершила самоубийство. Фрэнсис была вдовствующей светской женщиной, погрузившейся на время в отшельничество. Истеричность и эмоциональные срывы делали ее плохой женой и матерью, ее взбалмошное поведение возбуждалось мужем, склонным к тиранству и волокитству на стороне. У Фрэнсис была другая дочь, Фрэнсис де Виллар Брокау (по прозвищу Кастрюля), от ее предыдущего брака со спившимся финансистом Джорджем Брокау. Мать Джейн отчаянно хотела сына, чтобы никто не заслонял положение ее первой дочери в семье.

Джейн родилась в Нью-Йорке в тот момент, когда Генри играл в спектакле на Бродвее. Фрэнсис была настолько огорчена рождением дочери вместо ожидаемого сына, что все ее чувства к Джейн буквально заморозились. Она немедленно передала Джейн медсестре и отказала ей в малейшей привязанности, что было во многом похоже на поведение матери Марии Каллас, которая также хотела сына. Фонда позже сказала: «Мне никогда не нравилось, как она прикасается ко мне, потому что я знала, что на самом деле она не любит меня». Кровная близость так никогда себя и не проявила, и это будет преследовать их обеих многие годы.

Джейн была ребенком обоих побережий и вернулась в Голливуд вскоре после своего рождения по маршруту, по которому она будет путешествовать неоднократно годы и годы. Она была сверхподвижным сорванцом, одержимая стремлением завоевать любовь своего отца. Она говорила в интервью журналу «Ms.»: «На меня только одни человек оказывал влияние, но мощное и решительное, эго был мой отец. Он имел власть. Все вокруг было наполнено его присутствием, даже когда его там не было…. Я стала сыном моего отца, его сорванцом. Я собиралась быть храброй, завоевать его любовь, быть жестокой и сильной». В восьмидесятых она даже осмелилась сказать: «У меня всегда была глубоко укоренившаяся психологическая потребность быть мальчиком».

Фонда была толстушкой но сравнению с изящной матерью, которая постоянно придиралась к ее весу. Это непрекращающееся психологическое давление в конечном счете привело к встрече двадцатилетней Фонды с тяжелой анорексией и булимией. Фонда признавалась своим изголодавшимся но материнской любви детям: «Когда я была совсем маленькой девочкой, я мечтала о чем угодно, но больше всего мои мечтания были связаны с основной потребностью любого человека: чтобы его любили, и чувствовала себя полностью разбитой из-за неудовлетворенности этой потребности». Единственная причина для ее безумной жажды привязанности заключалась в бесконечном отсутствии Генри. Джош Логан, крестный отец Джейн и самый лучший друг Генри, характеризовал его как невыносимо холодного, жестокосердного отца. Брук Говард, подруга детства Джейн, вспоминала: «Хенк ужасал любого», его никогда не было рядом. Логан добавлял: «Казалось, что Генри всегда где-то в другом месте, даже когда он был в соседней комнате. Он не знал, как проявить любовь к своей семье, а может быть, именно этого и не хотел делать». Джейн сказала однажды: «Я благоговела перед моим отцом. Уже довольно взрослой девушкой я готова была вытворять что угодно, лишь бы привлечь к себе его внимание». Джейн так ненавидела свою мать, что однажды заявила ей, что всегда желала, чтобы ее матерью была Кэтрин Хепберн.

Джейн провела свои первые годы в Калифорнии, где была окружена суровой заботливостью со стороны гувернантки, которая отбивала у нее охоту к объятиям и поцелуям. Гувернантка говорила, что привязанность могла бы сделать Джейн эмоционально слишком зависимой. Это было идентично условиям воспитания Теда Тернера, созданным его отцом, желавшим заставить сына чувствовать опасность. Ранний сенсорный и эмоциональный голод, кажется, приводил к противоположным результатам, поскольку сформировал ее в эмоционально зависимого взрослого. Джейн посещала целый ряд школ-пансионов и частных училищ, начиная с Брентвуд-тауна и дневной школы в Калифорнии. Ее мать становилась все больше и больше ненадежна и невротична. В течение войны Фрэнсис пыталась сойтись с другими мужчинами и лечиться от состояния депрессии (что мало отличалось от действий матери Глории Стайнем). Джейн искала спасения в занятиях лошадьми, атлетикой и в книгах. В своей подруге и соседке Брук Говард она находила выход своим эмоциям и привязанность. Мать Брук была первой женой Генри, я два семейства много лет поддерживали странные близкие отношения, пока мать Брук не покончила с собой. Брук вспоминала об этом периоде: «Все мы словно благоговели перед Джейн. Казалось, ничто не может расстроить ее. Она была подтянутая, очень уверенная в себе и очень жесткая. Как закаленная сталь». В душе Джейн навсегда запечатлелось ощущение замкнутости и смущения. Когда Генри получил заглавную роль в «Господине Робертсе» на Бродвее в 1948 году, Джейн исполнилось одиннадцать. Семья вновь отправилась в Гринвич, штат Коннектикут, где Джейн поступила в Гринвичское училище. Ее ближайшая подруга Брук Говард вскоре присоединилась к ее семье.

В Коннектикуте мать Джейн вновь стала вести отшельнический образ жизни. Фактически она никогда не оставляла спальни и превратилась в домашнего тирана. Джейн была полностью предоставлена самой себе и в этих условиях обрела чрезвычайную самоуверенность. Отец ее постоянно отсутствовал, а мать была психически больна. Не испытывая никакой эмоциональной привязанности к матери, Джейн росла полной хозяйкой собственной судьбы, и такой самостоятельной женщиной она вошла в сложный подростковый возраст. В этот момент Генри предложил Фрэнсис развестись, чтобы он мог жениться на двадцатиоднолетней Сьюзан Бланчард, приемной дочери Оскара Хаммерштейна, чем ускорил наступление беды. Фрэнсис была настолько потрясена, что у нее наступил нервный срыв, из-за чего ее отправили в психиатрическую лечебницу «Остен Риггс». 14 апреля, 1950, мать Фонды покончила с собой, воспользовавшись одним из бритвенных лезвий Генри, она перерезала горло от уха до уха. В это время Джейн было двенадцать, а ее брату Питеру только десять лет. Детям сказали, что у матери был сердечный приступ, и только позже они узнали ужасную правду от друзей.

Генри женился на Сьюзан Бланчард через девять месяцев после самоубийства Фрэнсис, и Джейн наконец обрела пример для подражания, которая вызывала у нее восхищение; Сьюзан была всего лишь на десять лет старше и нежно любила ее. Питер Фонда, любимчик матери, был буквально раздавлен, узнав о ее смерти. Он попытался застрелиться, когда его отец и Сьюзан проводили свой медовый месяц, и в течение целых четырех дней был между жизнью и смертью. В течение следующих нескольких лет жизнь Джейн была еще более лихорадочна, чем раньше, раздираемая путешествиями, переездами и семейными скандалами. Она поступила в школу-пансион Эммы Виллар в пригороде Нью-Йорка, где прославилась как независимая отступница. Одна из ее школьных подруг вспоминала: «Джейн был прирожденным лидером и никогда не боялась оказаться в центре внимания». Она постоянно оспаривала строгую власть школы. Одно из правил пансионата, например, требовало, чтобы к обеду все студентки надевали туфли с высокими каблуками и жемчуг. К очередному обеду Джейн вышла, гордо ступая на высоких каблуках и сверкая жемчугом, в соответствии с упомянутым требованием к студенткам; правда, больше на ней ничего не было. Многолетняя привычка к уверенности в себе приучила ее к неповиновению и бунтарству, и она не боялась показать это.

Фонда поступила в колледж Ваззара, где после четырех лет обучения в средней школе «только для девушек», она вдруг не на шутку разошлась, обнаружив вокруг себя внимательных и взрослых мужчин. Ее подруга Брук тоже поступила в Ваззар, чтобы быть рядом с нею, и, несколько сглаживая и смягчая, вспоминала: «Джейн никто не считал образцовой студенткой. Она провела весь свой первый курс не заходя в классную комнату». Фонда и сама позже говорила: «Я полностью сошла с катушек». Она жила в Ваззаре целиком предоставленная самой себе. Одна из воспитанниц этой школы по секрету говорила: «Она была абсолютно неразборчива в друзьях – для нее это было не сложнее, чем пошутить за столом». Она пропускала комендантские часы и исчезала на несколько дней подряд. Ее отец женился на графине Эфдеро Франчетти, когда Джейн Фонда заканчивала первый курс, его четвертый брак только усилил эмоциональный беспорядок в душе дочери. Джейн договорилась с отцом, что он позволит ей бросить опостылевший Ваззар и отправиться в Париж для изучения искусства в Сорбонне. Фонда прекрасно разбиралась в психологии и, зная своего отца, сделала все, чтобы великий актер не захотел огорчать свою дочь категорическим отказом, обуреваемый любовью. Генри, разумеется, дал согласие и устроил ее в Школу Искусств в Париже. Позднее она признавалась, что вела в Париже, на Левом берегу, далеко не монашескую жизнь с попойками и распутством: «Я отправилась в Париж, чтобы стать живописцем, но прожила там больше шести месяцев, так никогда и не раскрыв мои краски». Маленькая Леди Джейн крепко стояла на пути к становлению Вызывающей Джейн начала шестидесятых.

Фонда начала свою карьеру в нью-йоркском шоу-бизнесе с изучения актерского мастерства у Ли Страсберга в знаменитой Студии актеров. Она была представлена Страсбергу его дочерью, давней подругой Сьюзан. Страсберг немедленно соблазнил ее своими как эмоциональными, так и интеллектуальными достоинствами. Этот стареющий руководитель возбудил до обостренности все ее чувства. По ее словам, «он рассыпался передо ней в комплиментах и убеждал, что видит неисчерпаемую бездну способностей, которые нужно только обработать, и это абсолютно изменит всю мою жизнь. Никто никогда не говорил ей, что она хоть в чем-нибудь талантлива». Она вспоминает, что была ошеломлена его вниманием: «Я стала совсем другим человеком. Мой беспрерывный сон закончился, и я проснулась с любовью ко всему, что я делала. Это было так, как будто в моей жизни появилась надежная опора!» фонда поступила в модельное агентство Айлин Форд, чтобы зарабатывать деньги на оплату своих уроков актерского мастерства, и подписала контракты на размещение своих снимков на обложке июльского 1959 г, номера журнала «Vogue» и с несколькими другими журналами. Это был один из немногих случаев, когда ей пришлось использовать имя Фонда, чтобы выкарабкаться. Она вынуждена была сдержать свои врожденные амбиции, почти так же, как это было с Глорией Стайием, которая тоже поработала моделью в Манхэттене приблизительно в то же время и с той же самой целью: финансировать свое истинное призвание. По иронии судьбы, они обе шагали до удивления одинаковыми маршрутами и заканчивали их столь же воинственно, как Сезар Шавэ десятью годами позже.

Студия актеров должна была изменить жизнь Фонды. Это был метод активного обучения, заключающийся в творческом переходе из «внутреннего себя самого» в роль, которую нужно было сыграть. И у Фонды было изобилие неиспользованной энергии подсознания для этого. Одним из режиссеров был Андреас Воутсинас, который, по словам Генри Фонды, оказал «скандинавско-галльское» влияние на молодую впечатлительную Джейн. Она переехала к нему и оставалась под его влиянием в течение нескольких лет, к великому огорчению своего отца. Фонда сыграла свой дебют на Бродвее в спектакле «Жила-была маленькая девочка» (1959-60), а ее кинодебют с забавнейшими погонями в колледже атлетики (Тони Перкинс) состоялся в «Невероятной истории» (1960). К этому времени она уже решила стать величайшей актрисой в мире и начинала выполнять обещание. Она завоевала звание «Самая многообещающая новая актриса нынешнего года», присваиваемое Обществом критиков драмы Нью-Йорка. Ее первой ролью в кинофильме, отмеченном хоть каким-то вниманием, была молоденькая проститутка в «Прогулке по дикой стороне» (1962). Практически стала провальной роль молодой фригидной домашней хозяйки в «Докладе Чепмена» (1962). За неудачный выбор пришлось расплачиваться очень дорого: «Harvard Lampoon» назвал ее за исполнение этой роли «самой плохой актрисой года». Однако кинокритик Стенли Кауфман сказал: «Растет новый талант – Джейн Фонда». Он пошел дальше, заявив:

«Во всех своих фильмах она демонстрирует исполнение, в котором.., нет и намека на штампы, однако все прекрасно понимается за счет безукоризненной отточенности». Первая комедийная роль Фонды была в кинофильме «Период приспособления» (1962). К этому времени ее кандидатура уже обсуждалась в качестве претендентки на звание следующей королевы Голливуда, что побудило шовинистически настроенного Джека Уорнера прокомментировать происходящее таким образом: «Она обеспечит себе хорошее будущее, если вы выкрасите ее в „соломенную“ блондинку, выломаете ее челюсти и, хорошенько переставив местами зубы, вставите обратно, а главное сделаете ей несколько силиконовых инъекций или привесите искусственную грудь» (Андерсон, 1990).

В этот период Фонда была названа «Мисс армейская вербовка 1962 года». Задрапировавшись в красное, белое и синее, она произнесла страстную приветственную речь перед новобранцами. Она расхваливала военные силы за их борьбу против коммунистических режимов. Меньше чем через десять лет Пентагон хотел бы похоронить ее в красном, белом и синем и проклинал тот день, когда приветствовал ее с таким восторгом.

К 1963 году Фонда в значительной степени разочаровалась в значимости своей карьеры и оставила как опеку, так и постель Андреаса Воутсинаса. Она согласилась сниматься в англоговорящей роли в «Les Felins» [5] (1964) в Париже. Французы немедленно стали требовать права рекламировать ее как «La BB Americaine», намекая на близость к французскому сексуальному символу Бриджитт Бардо, чей муж, Роже Вадим, сделал из нее мировую кинозвезду. Фонда встретилась с Вадимом на кинопробах, когда он стал режиссером ее первой франкоговорящей роли в «La Ronde» [6] в 1964 году. Благодаря запинающемуся французскому акценту Фонда создала уникальный экранный образ личности, которая очаровала французов. Вскоре она разочаровалась в идее сделать Париж и Роже Вадима частью своего будущего. Вадим был известен как сексуальный Макиавелли из-за своих хитроумных манипуляцияй женщинами и средствами информации. По иронии судьбы, не он, а она была инициативной стороной в их страстных отношениях. Именно Фонда вела себя агрессивно в их нервом сексуальном столкновении, и это настолько запугало прожженного сатира Вадима, что он, к его ужасу, оказался неспособен исполнять ее желания. Актриса и режиссер в конце концов кое-как наладили отношения в жарком марафоне сексуального блаженства. Они начали жить вместе со страстью, которая привела их к браку в Лас-Вегасе в 1965 году.

Вадим отрежиссировал ее роль молодой невесты, становящейся в старости миллиардершей в «Конце игры» (1965). Самое крупное международное достижение Вадима, «Барбарелла» (1968), сделало Джейн звездой в роли причудливо-эротической космической девицы. Это была научно-фантастическая кинокомедия, которая должна была представить Фонду в образе сексуального котенка, на что она и была обречена в течение нескольких лет. Такой имидж Джейн Фонды был для Вадима важным фактором в связи с его ненасытной потребностью в фантастическом и провокационном стиле жизни. В течение этого периода Вадим способен был приводить домой посторонних женщин для menage-a-trois [7] и различных извращений, чтобы удовлетворить свой немыслимый сексуальный аппетит. «Барбарелла» и весь этот период были крикливой моделью того, что Вадим называл их новым периодом сексуальной свободы, а Фонда позднее охарактеризует как свою сексуальную эксплуатацию (Андерсон, 1990).

Фонда регулярно отправлялась в Соединенные Штаты во время многочисленных неблагоразумных выходок Вадима и снимала фильмы. Она сыграла постоянно вооруженную преподавательницу приграничной школы в фильме «Кот Баллу» (1965). Другим успехом продюсерской фирмы в это время стала ее Нейл Симон, снятая с Робертом Редфордом в работе «Босиком по парку» (1967). Вслед за этим она сняла целый ряд кинофильмов: «Погоня» (1966), «Торопливый закат» (1967) и «В любую среду» (1967). Фонда забеременела во время лыжного похода в Альпы в начале 1968 года и родила дочь, Ванессу, в Париже 28 сентября 1968 года. Беременность повлияла не только на ее тело, но и изменила эмоциональную сущность. Это могло бы изменить всю ее дальнейшую жизнь и стало бы началом конца брака с Вадимом. За время беременности она превратилась в совершенно другую женщину. Фонда, размышляя позже о том времени, сказала, что беременность сильно изменила ее: «Мои опасения, моя назойливость… Все это уже исчезло». Она говорила: «Я наконец-то поняла, что мы не должны давать жизнь человеческому существу только для того, чтобы убивать его бомбами с В-52, или позволять фашистам заключать его в тюрьму, или оставить его незащищенным от разрушения социальной несправедливостью. Когда она родилась – мой младенец! – то как будто солнце открылось для меня. Я почувствовала все целиком. Я стала свободна». Фонда вернулась в Соединенные Штаты с фильмом «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» (1969) и объявила: «Я – революционерка». Не слишком понятна значимость этого утверждения, как не ясна и ситуация с самой Фондой.

В спорах со своими европейскими друзьями по поводу войны во Вьетнаме Фонда была настроена всегда проамерикански. Но когда ее друг Шарон Тейт был искалечен и погиб во время съемки «Загнанных лошадей», с Фондой произошла разительная метаморфоза. Через некоторое время Фонда отправилась со своим другом в поездку в Калькутту и была там поражена при виде голодающих детей и ужасающего неравенства между богатыми и бедными. Когда она прямо с борта самолета в Нью-Йорке попала на Новогодний бал 1969 года и ей сообщили, что она завоевала приз кинокритиков Нью-Йорка как самая лучшая актриса за «Загнанных лошадей», она сказала, что фильм был «очень резким осуждением капиталистической системы». Фонда перешла грань и стала полностью сформировавшимся политическим активистом.

В День Валентина 1970 года Фонда сообщила Вадиму, что покидает его. Она оставила Ванессу на его попечение и немедленно присоединилась к новым левым активистам, поддерживающим Черных Пантер и воинственных Американских Индейцев в их различных течениях. Фонда финансировала своих негодующих соотечественников, бездельников, возражающих по любому поводу или случаю, в котором, по их мнению, пахло злоупотреблениями. Она сказала позже: «Я начала с того, что ушла от либералов, а закончила тем, что стала радикалом». Вскоре она активно взялась проводить кампанию против войны во Вьетнаме и объявила: «В связи с моим успехом в кинематографе я имею большую власть, и я намерена с толком использовать ее». Этим она и занималась. Фактически Фонда выбросила на это свое увлечение несколько миллионов долларов, включая собственный доход и наследство от матери. Она готова была провести последующие пять лет как политический и общественный активист, а затем еще двадцать лет финансировать все прогрессивные демократические начинания Тома Хайдена всеми заработанными в дальнейшем миллионами долларов.

Джейн Фонда была одной из тех личностей, которые значились в секретном «списке врагов» Никсона с отметкой ФБР «анархист» и архивраг США. Шесть специальных агентов были назначены следить за ее дочерью в группах детского сада, а ее лично постоянно тревожили и изводили агенты ФБР всюду, куда бы она ни направилась. Ей постоянно грозили смертью по телефону, в письмах и записках, оставленных под дверью. В Кливленде, таможенные агенты фактически бросили ее в тюрьму во время ее возвращения из Канады, обосновывая свое решение обвинением в перевозке наркотиков. Они упорно утверждали, что в ее таблетках – витаминах и транквилизаторах – хранятся капсулы ЛСД. Постоянное издевательство в конце концов привело ее к решению возбудить иск против подобной тирании в связи с нарушениями 1, 4, 5 и 9 Поправок. Она сказала, «Это было частью организованной систематической травли, попыткой дискредитировать меня.., чтобы представить нас, тех, кто противостоял никсоновской администрации, безответственными, опасными и грязными болтунами» (Андерсон, 1990).

В 1971 Фонда ненадолго оторвалась от своих общественных занятий, чтобы снять кинофильм. Это заставило ее вновь стать центром всеобщего внимания и оказаться среди голливудских суперзвезд. «Клют» была кинокартиной о проститутке, которой угрожает маньяк-убийца. Фонда играла роль Бри Даниэль. Она завоевала титул самой лучшей актрисы текущего года за свое эмоционально вдохновенное исполнение роли Бри. Полин Каэл из «New-Yorker» писала: «Она так пли иначе добралась до нужного уровня действия, в котором даже самый близкий крупный план никогда не показывает ложную мысль». Джейн сделала еще один кинофильмом с Дональдом Сьюзелендом, «Калифорнийский отель» (1973), перед началом нового политически активного периода, что могло бы ускорить «поцелуй в диафрагму» с Голливудом после четырех лет интенсивной работы. Интересно здесь отметить, что Фонда самые свои провокационные и душераздирающие фильмы снимала именно в то время, когда была под страшным впечатлением от увиденного на войне во Вьетнаме. И «Загнанные лошади», и «Клют» были сняты именно в этот период.

В июле 1972 года Фонда заслужила прозвище Джейн Ханоя после посещения Северного Вьетнама, где сделала несколько радиопередач по Радио Ханоя. Она убеждала американских летчиков прекратить бомбардировку северных провинций Вьетнама, вызывающую в памяти образ «Токийской Розы» времен второй мировой войны. Она вызвала на себя гнев ястребов из конгресса Соединенных Штатов и была осуждена законодательными органами штатов Колорадо и Мэриленд. Несколько членов конгресса попытались затеять арест и осуждение се за государственную измену. Манчестерская газета «Union Leader» в передовой статье заявляла, что Фонда застрелилась бы, если б ее признали виновной. В этот напряженнейший период Джейн встретила Тома Хайдена и вышла за него замуж в знак полной сдачи, как эмоциональной, так и физической, в пользу его демократического социализма.

К 1976 году Фонда почувствовала, что социальный климат изменился из-за Уотергента, и она вернулась к производству кинофильмов, сняв картину "Забавные приключения Дика и Джейн с участием Джорджа Сегала. К этому времени она сняла «Джулию» (1977). Вновь она была в реестре Голливуда и организовала собственную компанию кинопроизводства в 1977 году. Ее первые две картины имели колоссальный успех: «Возвращение домой» (1978) и «Китайский синдром» (1979). Затем фильм «С девяти до пяти» (1980) с Лили Томлин и Долли Партоан завоевав серьезнейшую победу. Съемка «У Золотого озера» (1981) принесла фирме не только успех, но и то, что она называла своим «самым глубоким профессиональным переживанием». В фильме снимался ее отец, который в это время умирал. Генри скончался через четыре месяца после того, как добился своего первого и единственного «Оскара» за участие в кинокартине. Это был второй кинофильм Джейн Фонды, который принес в общей сложности более 100 миллионов долларов и, по иронии судьбы, стал катализатором триумфального выхода ее отца из мира шоу-бизнеса.

После поражения во Вьетнаме Фонда застолбила целое поле новой деятельности – заботу о здоровье и совершенстве тела. Это было вторжение в предпринимательство и поворот на 180 градусов по отношению к курсу всей предшествующей жизни. Однако Джейн была хорошо подготовлена, так как всегда была одержима беспокойством относительно своего личного совершенства, и решила, что можно писать об этом предмете, открыть сеть студий и сделать серию видеозаписей. Хотя даже при таком объяснении вторжение в мир бизнеса кажется прихотью, случайным отречением от ее антиделовой позиции, но с учетом ее постоянной потребности что-либо создавать и вводить новшества это выглядит вполне закономерным и естественным. В том, что широкая улица лучше, чем площадь, ей выпадало убеждаться слишком часто в жизни. Слухи о том, что она начала этот бизнес в связи с тем, что ей исполнилось сорок лет, досужая выдумка газетчиков. Нет ничего необычного в том, что женщина, которая всю жизнь делала свою карьеру, постоянно используя и внешний вид, и фигуру, подсознательно хочет показать миру, что быть в соответствующей форме можно вне зависимости от возраста. И что ее изысканность и собранность это и есть то, что принесло ей заслуженный успех.

Фонда открыла свою первую студию аэробики в Беверли Хиллз в 1979 году, за которой последовала организация еще четырех клубов в других городах Западного побережья. В некоторых из них она вела занятия сама. Чуть позднее, в 1981 году, она опубликовала иллюстрированное издание «Книга разработок Джейн Фонды», которое к 1986 году было распродано в количестве двух миллионов экземпляров. К удивлению Симона и Шустера это принесло 20 миллионов долларов уже в первый год. Издавала Фонда и другие книги, но самый большой ее предпринимательский успех, разумеется, связан с изданием ее знаменитых видеозаписей упражнений для совершенствования тела, фонда преобразовала индустрию видеоклипов, продавая «аэробику» для домашних видеомагнитофонов. До фондовских видеозаписей, видеофильмы всегда только арендовались на время и никому в голову не приходило рассматривать их в качестве товара, подлежащего продаже. Джейн пошла дальше и стала продавать видеоленты, причем продала их больше, чем любой другой предприниматель в истории производства видеозаписей. Когда ее спрашивают об успехе этой предпринимательской идеи, она отвечает: «Больше не было ни одного дела, в котором я бы разбиралась. Это пришло мне в голову как удар молнии, – собственно говоря, обычно таким образом и возникают мои самые лучшие идеи (она – интуитивист), это ведь действительно единственная вещь, о которой я знаю кое-что. Я умею быть здоровой, в соответствующей форме. Я действительно разбиралась в этом неплохо, так что имело смысл сделать это моим бизнесом». Ее доверие к себе основывалось на прекрасном физическом состоянии в ее сорок, а когда ей исполнилось пятьдесят, она уже имела три видеонленки, занявшие верхние строчки в «лучшей двадцатке» «Billboard». Фонда продолжала подтверждать свое знание бизнеса оздоровления: «Мне очень нравится давать другим женщинам то, что хотят они и я вместе с ними, но еще больше мне нравится, что я в состоянии это делать. В течение двадцати пяти лет я занималась танцами. И я видела, что многие женщины, подобно мне, идут на это трудное обучение не потому, что хотят стать профессиональными балеринами, но потому что хотели бы улучшить свою фигуру».

Фонда заработала 20 миллионов долларов уже в первые два года своего бизнеса. Энергичность призыва «идти и жечь» установившуюся рутину привела к тому, что 1,8 миллионов экземпляров «Книги разработок» расхватали в течение первого года. Она была убеждена, что Том Хайден буквально предназначен для Белого дома, и пожертвовала все доходы и прибыль своей империи на осуществление его кампании за экономическую демократию. Эта реальная дань продемонстрировала ее готовность отдавать все за свои внутренние убеждения, независимо от стоимости отданного ни в эмоциональном, ни в финансовом отношении. В конце восьмидесятых видеозаписи Фонды и ее бизнес начали регулярно приносить чистого дохода по 35 миллионов долларов ежегодно. Когда Джейн и Том наконец расстались в 1989 году, она подарила ему напоследок дополнительно 10 миллионов долларов. Это было всего лишь скудной лептой по сравнению с теми суммами, которые она пожертвовала на его занятия в течение восьмидесятых. У Фонды оставалось после развода приблизительно 60 миллионов долларов, но, хладнокровно взглянув на недавнее прошлое, когда она одна зарабатывала практически все ее состояние, Джейн решила, что 10 миллионов долларов – достаточно великодушный подарок на прощание.

Фонда – сама безупречность, но при этом она одержима стремлением быть самой лучшей, какой только она способна стать где бы то ни было, будь это работа, любовь, игра в революцию или предпринимательство. Ее IQ в 132 балла делает ее яркой, но не блестящей. Фонда больше, чем кто либо другой, независимая и обеспечивающая себя женщина, которая никогда не боится шагать там, где другие боятся ступить. Она – типичный иконоборец с бунтарским складом ума, которая никогда не боится отказаться от согласия и всегда чувствует себя удобно в ситуациях неопределенности. Однако именно творческий дух этой женщины сумел сотворить ее уникальность и принести успех. Джейн всегда привлекали сильные мужчины, что, вполне возможно, было неосознанной попыткой завоевать любовь, подобную той, которую она так и не испытала со стороны сильного, но холодного отца. Когда же Фонде удавалось привлекать сильных мужчин, то она обнаруживала, что сильной стороной в отношениях оказывается она, а не они, вызывая колкость: «Если вы сильная, известная женщина, то вам нелегко найти мужчину, который не запуган угрозами». Она нашла такого мужчину в ярком и мощном Теде Тернере.

Джейн Фонда – экстраверт, интуитивно-рациональный оцениватель по шкале индивидуальных типов Майерс-Бриггс, классический прометеевский вариант одухотворенной личности, которая видит большую картину и возможности в жизни и справляется с делами в рациональной, структурированной манере. Ее энергия пополняется из внешнего мира людей и событий. Не удивительно, что она часто озабочена социальными проблемами. Фонда становится почти сверхличностью, когда представляет новые проекты. Она умеет направлять огромную энергию к цели, концентрируя ее и устремляя все свои силы к совершенствованию. Другими словами, ее творчество рождается из внутреннего источника энергии, который не знает никаких границ, когда она начинает разрабатывав ту или иную концепцию. Она – творческий мечтатель в симом строгом смысле определения «Уэбстера», обладающий «мощной способностью реализовывать новые концепции в действительность».

У Фонды были многочисленные ролевые модели руководители, помогавшие в ее устремленности к вершине, начиная с ее отца, когда она была еще совсем маленькой. Генри Фонда был основным центром семьи, и каждое его слово буквально гипнотизировало маленькую дочь. Фонда говорила: «Я благоговела перед личностью моего отца!» Кэтрин Хепберн была ее ранним женским идеалом. Подростком она была увлечена своей мачехой, Сьюзан Biau-чард, третьей женой Генри. На краткий период после окончания колледжа ее руководителем и любовником ста., Ли Страсберг, которого вскоре сменил Андреас Воутсинас. Этот последний роман продолжался три года. Три мука Фонды были для нее руководителями и фантастическими образами отца: Вадим был ее сексуальным руководите км, Хайден – идеологическим, а Тернер стал учителем искусства власти. Фонда с подросткового возраста стремилась превзойти Кэтрин Хепберн как свою ролевую модель, помогавшую ей в становлении на сцене. Однажды она сказала Дженис Каплан из «Vogue» (февраль 1984): «Хепберн – чрезвычайно важный для меня образец, и я это понимаю все больше и больше но мере того как взрослею».

По официальным документам, Фонда имела все это и семью, и карьеру. Однако ее попытка жонглировать семьей, карьерой и общественной активностью всегда кончалась несчастными случаями. Первой жертвой стала ее дочь Ванесса, которая уехала с Вадимом в тот момент, когда Джейн решила предпринять усиленную кампанию по борьбе за социально-политические права. Второй жертвой несчастного случая следует считать сам брак, когда она оформила развод с Вадимом после своего возвращения из поездки, активизировавшей сознание граждан США Фонда столкнулась приблизительно с таким же по напряженности и убедительности успехом, как большинство женщин, которые разрываются между своим родительским инстинктом и своей профессией. Но она сделала свою жизнь еще более сложной, добавив еще два направления: политическая активность и предпринимательский интерес.

Война во Вьетнаме, кажется, была главным препятствием в личной жизни Фонды. Она обрела политическую активность (в форме борьбы против войны) во время своей первой беременности. Это увлечение продолжилось благодаря возникшим романтическим отношениям с Томом Хайденом и рождению их сына, названного в честь ирландского мятежника Трои О'Донован Гаррити. Оставляя детей на попечении чужих людей и в школах-пансионатах, Джейн в это время путешествовала с Томом Хайденом, поддерживая все его общественно-политические сражения. Увлечение съемками кинофильмов оставалось по-прежнему серьезным, но не в такой степени, как международные поездки и борьба против существующей системы.

Еще дети ее не успели стать подростками, а Фонда уже занялась абсолютно новым делом: теперь в ее послужной список включились такие характеристики как предприниматель клуба по совершенствованию форм тела, автор книг на ту же тему и импресарио видеокассет с упражнениями по аэробике. И что удивительно, почти в то же самое время она приступила к производству кинофильмов компании Ай-Пи-Си, пытаясь снимать там свои собственные кинофильмы. Броски Фонды между разноплановыми и многоцелевыми действиями были головокружительны. Другими словами, она снимала кинофильмы, была продюсером других кинокартин, проводила кампанию по выборам своего мужа в сенат Калифорнии и при этом начинала деятельность своей империи «оздоровления», одновременно пытаясь исполнять роли заботливой матери и любящей жены. С такой сумасшедшей нагрузкой трудно справиться без каких-либо потерь, что подтвердилось и в случае Фонды: ей не удавалось проводить столько времени и уделять своим детям столько заботы, как это могли себе позволить многие неработающие нигде мамочки. Удивительно, что она вообще имела время хоть на что-нибудь из такого лихорадочного списка. Конечно же, ей пришлось заплатить за все это очень дорого: значительное напряжение в браке и в семье. С Томом Хайденом она в конце концов развелась в 1989 году, когда дети уже достаточно подросли, чтобы ходить самостоятельно в школу.

Фонда была строптивой еще до того, как бунт разразился всерьез. Она говорила журналистке Гедде Гопнер в 1961 году, что брак уже давно «passe» [8], и продолжала: «Мне кажется, что брак уходит из нашей жизни, становится устаревшим. Не думаю, что это естественно, когда двое людей клянутся быть вместе на всю оставшуюся жизнь». Затем она последовательно осуществила свои философские тезисы, вступив в сложные отношения с Роже Вадимом в Париже при его необычном стиле жизни. Только после того, как она забеременела, ее логические построения относительно жизненных ценностей стали менее иконоборческими. Фонда оставила Вадима в 1970 году, когда сподобилась услышать внутренний глас общественной активности. В 1971 году она встретила Хайдена, одного из известных членов Чикагской Семерки и соучредителей компании «Студенты за демократическое общество». 4 июля 1973 года у них родился любимый ребенок Трои О'Донован Гаррити, названный в честь ирландского героя, который также проявил себя героем и во Вьет-Конге. Трои как раз поступил в среднюю школу, когда они развелись, и Джейн дала ему обещание, что не выйдет больше ни за кого замуж, пока он не получит высшего образования. Она хранила свое обещание и отказалась выйти замуж за Теда Тернера, за самого Тернера, олицетворение славы и власти, до того как Трои дорастет до церемонии окончания школы, как доказательство ощущения вины за свое непростительно небрежное выполнение обязанностей матери.

После расставания с Хайденом Фонда ненадолго вступила в связь с молодым итальянским актером. Затем она стала искать расположения Тернера. Эти двое составляли интересную, если не сказать причудливую, пару, объединяющую уникальную смесь абсолютно тождественных семейных историй с диаметрально противоположными философскими мировоззрениями. Их политические и философские предпочтения были настолько различны, что было просто чудом, что они умудряются каким-то образом оставаться вместе после любого мало-мальски значимого диалога.

Их ангелами-хранителями, спасающими от немедленного разрыва, были идентичные темпераменты, сильное общественное сознание и предпринимательский гений.

Фонда вышла замуж за более молодого и более сильного Теда Терпера в 1991 году в день ее рождения, когда ей исполнилось пятьдесят четыре года. Она немедленно ушла в отставку из шоу-бизнеса, заявив: «Тед Тернер не тот человек, которого вы можете оставить, отправившись на съемки. Он нуждается в вас все время». Она соединилась с человеком, чей жизненный стиль и личность имели определенные, вызывающие жгучий интерес параллели с ее собственными. Их основные и личные черты характера настолько одинаковы, что это почти сюрреалистично. Оба они бунтари-новаторы, которые бросали вызов обществу при каждом жизненном повороте. У обоих были родители, покончившие с собой ужаснейшим образом. Оба обучались в школах «только для девочек» и «только для мальчиков», в детстве много переезжали с места на место и были первыми из двух рожденных детей в семье. У обоих были свободно работающие отцы, и оба довольно длительные периоды жизни зависели от наркотиков или медикаментозных средств (он с маниакально-депрессивным синдромом употреблял литий, а она с анорексией и булимией – от шестидесяти до сотни витаминов в день плюс транквилизаторы) (Андерсон, 1990; Дэвидсон, 1990). Оба, как оказалось, интересуются экологией, любят бывать на открытом воздухе и приобрели по собственному ранчо, прежде чем встретились. У обоих идентичные темпераменты. Правда иногда оказывается более странной, чем выдумка.

Противоположности привлекают друг друга, согласно учениям психотерапевтов Юнга и Адлера. Я убежден, что противоположности редко остаются вместе, потому что все вещи и явления, которые привлекают их, различны. Сила двух этих предпринимательских гениев в идентичности их прометеевских характеров. Они – совместимые личностные типы, интуитивно-рациональные логики по шкале индивидуальностей Майерс-Бриггс. Каждый был своеобразным произведением родителей, которые сделали их чувства очень ненадежными. Оба бунтари-новаторы. И оба они любят лошадей и бывать на открытом воздухе, что еще крепче связывало их.

Фонда более податлива и динамична, чем Тернер. Создавалось впечатление, что она наделена способностью преобразовывать свою личность в соответствии с любыми условиями, в которых только оказывалась, и это неоднократно подтверждалось на протяжении многих лет хотя бы тем, что ей ничего не стоило полностью изменять свою философию каждые десять лет. В их отношениях в разные периоды времени просматривается целый ряд парадоксальных совпадений, вызывающих в памяти юнговское понятие «синхронизации» [9].

Джейн и Тед были оба привилегированными детьми, которые провели много лет предоставленными самим себе, страдая от одиночества в школах-пансионатах в самое важное для формирования личности время. Джейн избежала несчастного детства благодаря лошадям, а Тед благодаря парусной лодке. У обоих были властные отцы, которые культивировали отношения любви-ненависти, что обусловило страстное стремление обоих повзрослевших детей к сверхдостижениям. Странным кажется и тот факт, что у каждого из них один из родителей покончил с собой, не будучи в силах справиться с глубокой депрессией или потрясениями в личной жизни. И Фонда, и Тернер – злонамеренные бунтари, которых помещали в соответствующие модные колледжи в Новой Англии. Оба они – Фонда в колледже Ваззара и Тернер в университете Брауна – вели распутный образ жизни. Оба признавались впоследствии, что провели свои дни в колледже в страстных усилиях безудержно развратничать с как можно большим числом представителей противоположного пола и в отчаянных поисках сексуального удовлетворения. Оба были подвержены воздействию прописанных врачами наркотиков и таблеток. Джейн продолжительное время страдала булимией, а Тед – маниакально-депрессивным синдромом. Она – по склонности. Он – по принуждению. Оба они – воплощение энергии, направленной на удовлетворение бессознательной потребности с сверхдостижениях (Ландра, 1993; Андерсон, 1990).

По официальным документам, у Фонды была респектабельная личная жизнь, сопровождающаяся разносторонней профессиональной деятельностью. Остается неясным, насколько успешной была ее личная жизнь, даже если она добивалась выдающихся успехов в своей профессиональной сфере. Она признавалась в интервью «Vogue» в 1984 году: «В этом нужно быть честной до конца. Никакого другого пути не было, я не могла бы делать все, что делала, если бы не имела денег. Сейчас я могу себе позволить нанимать кого-то, чтобы он помогал мне с детьми, забирать их из школы, когда меня нет, готовить обед по вечерам». Фонда полагает, что такое может позволить себе каждый, только сначала нужно добиться серьезного успеха в жизни, достаточного для того, чтобы позволять себе такое. После встречи с Тедом Тернером она полностью переменилась. Фонда рассказывала Ненси Коллинс из «Prime Time Live» в сентябре 1993 года: «Я не могу даже представить себе такого кинофильма (ни из тех, что уже сняла, ни из тех, что могла бы снять), из-за которого отказалась бы на три месяца от жизни рядом с Тедом… Нет, работа в бизнесе развлечения слишком сложна и очень сильно влияет на брак…. Да и Тед сказал мне с самого начала: „Сокращай все, что делаешь, наполовину.“ Я так и поступала. И тогда, приблизительно месяцев через шесть, он сказал: „Попытайся сократить все это еще.“ Я так и поступала».

Фонда провела все свое детство в постоянных переездах с одного побережья на другое, и это научило ее справляться с проблемами, возникающими из-за встреч с незнакомым или иностранным окружением. Ей приходилось обучаться в многочисленных школах «только для девочек», в которых судьба уготовила ей множество разнообразных возможностей выбора женских ролевых моделей в то время, когда она была еще подростком. Проживание в школах-пансионатах в Калифорнии, Коннектикуте и в окрестностях Нью-Йорка приучило ее к независимости и умению позаботиться о себе самой. Она постоянно боролась за любовь и привязанность отца, который всегда был эмоционально холоден, и матери, у которой случались беспрестанные эмоциональные срывы на протяжении всего детства Джейн. Даже будучи совсем малышкой Леди Джейн вызывала у окружающих подсознательное стремление обращаться с ней, как с королевой. Друзья и родственники обожали ее, что подсознательно укрепляло ее уважение к себе. Такая последовательность постоянно отмечается в судьбах наиболее великих творческих мечтателей. Фонда признавалась в неприязни к своей матери, так как та «на самом деле совсем не любила ее». Из-за холодности ее отца и недостатка к ней любви матери Джейн изводила себя страстной устремленностью к сверхдостижениям.

Джейн было только одиннадцать лет, когда у ее матери возник очередной нервный срыв, в результате чего ее поместили в психиатрическую лечебницу, где она в конце концов убила себя. Этот кризис сформировал характер Фонды. Все случившееся поселило в ее душе ужасное чувство вины плюс ненасытное стремление к совершенствованию и необходимости сверхдостижения. Самые душераздирающие переживания были связаны с эпизодом в двенадцатилетнем возрасте, который вызвал у нее булимию. Ее мать прибыла домой из психиатрической лечебницы, очевидно, чтобы последний раз встретиться со своими детьми – Джейн и Питером. Джейн решила сыграть ужасную шутку со своей психически неуравновешенной матерью. Она взяла на себя роль зачинщицы и побудила Питера скрыться с нею на часок, в то время как ее отчаявшаяся мать напрасно взывала к ним. Когда медсестры говорили матери, что им необходимо уезжать, Фрэнсис сказала «Еще нет. Я должна поговорить с нею». Больше часа обезумевшая мать выкрикивала ее имя, а затем оставила дом, решив никогда сюда не возвращаться. Два дня спустя, 14 апреля 1949 года, Фрэнсис Фонда перерезала себе горло бритвой. Джейн восприняла новость о смерти своей матери внешне без эмоций, в то время как Питер неудержимо разрыдался. Джейн таила свои чувства глубоко в душе, но чувствовала внутреннюю вину перед неизлечимо больной матерью, погибшей столь ужасно. Это, очевидно, и предуготовило длительные страдания Фонды от булимии. По словам подруги Джейн, Брук Говард, этот случай вызвал у Фонды многолетние кошмары. Брук говорила, что «дикий крик не прекращался в течение многих часов» каждый вечер в течение десяти лет.

Как уже говорилось, немногим позже смерти матери Питер предпринял попытку самоубийства и в течение четырех дней после выстрела был между жизнью и смертью. Возможно, что это случайное совпадение, но выстрел прозвучал салютом, отметившим первый день «медового месяца» его отца с Сьюзан Бланчард. Фонда боялась за жизнь Питера, но, в отличие от брата, была очень счастлива в связи с новым браком ее отца. Джейн и Питер были очень близки, но они существенно различались в отношениях к своим родителям. Питер позже как-то сказал: «Она пыталась любым путем добиться внимания нашего отца, любым способом, которым только можно было этого достигнуть: сбежать из Ваззара и вытворять всякие штуки вдали от присмотра в Париже, где, как предполагалось, она училась в художественной школе, а на самом деле бегала повсюду за самым модным среди местных киношников гулякой». Фонда так никогда и не освободилась полностью от чувства вины в смерти своей матери, и это подталкивало ее с какой-то одержимостью быть во всем безупречной. Создается впечатление, что ее ранние кризисы породили многое из того, что стало плодами ее более позднего творчества и вселило в нее неудержимое стремление быть во всем самой лучшей.

Поиски источника этой мятежности духа быстро приводят к войне во Вьетнаме. Но ведь она была не менее активна и в попытках решить в целом проблемы общественного неравенства американских индейцев, дискриминации черных, феминистских направлений и профсоюзных трудностей. Фонда принялась за пропаганду политической активности с тем же самым усердием, с каким она имела обыкновение браться за производство кинофильмов. Она использовала связи в средствах информации и личные финансовые сбережения для утверждения духа равенства и свободы. Она была единственным политическим активистом, у которого был свой собственный пресс-агент, с чьей помощью она обычно проводила пропагандистские кампании но темам, которые ее волновали.

Фонда решительно взялась снимать кинокартину «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» прежде всего потому, что это произведение было объявлено первым американским экзистенциалистским романом, и оценил его столь высоко такой авторитет, как Любер Камю.

Это было дополнительным свидетельством ее мировоззрения и мятежности характера. Самые большие завоевания Фонды и в бизнесе, и в искусстве были достигнуты в областях, к которым у нее было эмоциональное стремление и врожденное знание. Ее величайшие кинокартины были фильмами, которые она либо самостоятельно сняла, либо субсидировала: «Возвращение домой», «Китайский синдром», «От девяти до пяти», «У Золотого озера» и «Кукольный дом». Затем Фонда остановила свой выбор на видеобизнесе в сфере оздоровления и совершенствования организма, который тоже знала по собственному опыту и очень тепло к нему относилась. В этом предприятии она также добилась выдающихся успехов, хотя все эксперты дружно предсказывали ей полный провал. Оба предприятия обернулись сенсационной прибылью и художественным успехом.

Фонда заплатила ужасную цену за свое мятежное поведение. Она так описывает это:

«Меня преследовали. Мне угрожали. Мой банковский счет незаконно арестовывался ФБР даже без повестки в суд. В мой дом врывались, мой телефон прослушивался. Через некоторое время ФБР приносило свои извинения. Мои основные права были нарушены. Это было время, когда все кому не лень называли меня „скрипучей крикухой“. Это было скрипучее время, и стоило использовать тактику, соответствующую этому времени» («Vogue», 1984).

Пытаясь облегчить вину и оправдать свою радиопередачу из Ханоя, Фонда согласилась на интервью «20/20» с Барбарой Уолтере 17 июня, 1988 года. Она рассказывала Барбаре: «Я пыталась покончить с убийством, покончить с войной, но иногда наступали моменты, когда я не думала и не беспокоилась об этом, и мне становилось очень жаль сознавать, что я причиняю вред им (Джи-Ай во Вьетнаме). И мне хочется принести извинения и им самим, и их семьям». Джейн продолжала говорить Барбаре Уолтерс:

«Я начала с того, что ушла от либералов, а закончила тем, что стала радикалом», что, но ее заверениям, никогда не входило в ее намерения. Даже при всех этих условиях, бунтарский характер способствовал развитию творческого гения Фонды. Она никогда не достигла бы того уровня, который сейчас занимает, без ее одержимого неповиновения системе.

Фонда приступила к предпринимательству, кинофильмам, социальной реформе и огромному количеству других вещей в жизни в стиле абсолютного неповиновения. Ее нонконформистский подход к бизнесу отчетливо виден по необычному выбору партнера для ее производственной компании Ай-Пи-Си. Она ткнула пальцем в Брюса Джилберта, чтобы он решал повседневные вопросы этого многомиллионного предприятия. Его послужной список включал работу в качестве одного из дневных служащих в школе Ванессы. Это была та самая способность не «знать» слишком много, которая придавала Джейн уникальность во многих подобных случаях, та самая способность, которая прокладывает путь к успеху самым творческим и предпринимательским гениям.

Джейн Фонда была изголодавшимся по любви ребенком, который использовал свою неблагонадежность, чтобы достигнуть огромных побед в разнообразных сферах деятельности – предпринимательстве, публикациях, упражнениях по аэробике и в кинопроизводстве. Дважды Академия присуждала ей титул лучшей актрисы года, на ее счету два «Оскара» из семи номинаций. Фонда развилась от радикала до магната за какое-нибудь короткое десятилетие. Выбор ее спутников жизни еще более парадоксален. Она расторгла брак с леворадикальным Томом Хайденом, одним из членов известной Чикагской Семерки, и вышла замуж за Теда Тернера, чрезвычайно консервативного капиталиста. Она вступила в жизнь как деликатная маленькая Леди Джейн, к двадцати годам развилась в Настырного Секс-Котенка Джейн, а затем стала ненавистной Джейн Ханоя к своему тридцатилетию. В середине жизни она стала Капиталисткой Джейн и теперь, судя по всему, ее готовы признать в ее пятьдесят как Гражданку Джейн.

Джейн Фонда могла бы быть великолепной женщиной Возрождения. Она выстроила завидную театральную карьеру и проявила способность к предпринимательской деятельности мирового класса. Неописуемая разносторонность ее интересов бросает вызов рассудочности, великолепный пример – когда эта сложная женщина подала в суд не на кого иного, как на правительство Соединенных Штатов, ФБР, президента Никсона и Конгресс. Она выставила иск этой престижной группе в 1973 году на 2,8 миллиона долларов, обвиняя их в физических и психологических издевательствах, и выиграла беспримерный процесс в мае 1979 года. Какое мужество! Фонда – бесстрашный борец с конкурентами, наделенный стремлением к безупречности и прометеевским духом, который изменил мир благодаря своей врожденной способности видеть возможности и условия для их использования в жизни. Она никогда не колебалась ставить на кон свое расположение или деньги за свои убеждения, и ее мужество сделало ее настоящей творческой мечтательницей.

Влияние Фонды длилось четыре десятилетия. Ее выбор времени был безупречен. Ее специфический гений в способности к самостоятельному перевоплощению образа от маленького «секс-котеночка» в пятидесятых до свободной одухотворенной актрисы в шестидесятых и, наконец, до мятежного политического активиста семидесятых годов. Затем в восьмидесятых Фонда вновь самостоятельно перевоплотилась в преобразователя индустрии видеобизнеса. Создается впечатление, что она теперь достаточно сбалансированна и может играть существенную роль в спасении мира вместе с ее экологически мыслящим мужем Тедом Тернером. Глобальное нагревание земного шара и неприкосновенность космоса – вот их сегодняшние заботы. Несомненно, она будет доказывать, привлекая всеобщее внимание к экологии, с тем же азартом, на который была всегда способна в прошлом. Важен не результат, Джейн Фонда стремится пробудить нашу заинтересованность, обеспокоить наши сердца. Возможно, ее гений таится в уникальной способности вызывать наибольшее восхищение и ненависть женщин в одно и то же время; быть самой идеальной и самой оскорбительной актрисой; а еще быть одной из самых успешных деловых предпринимательниц, критикующей капитализм. Разумеется, она – выдающийся новатор, и это видно по всем главным показателям, которые квалифицируют ее как одного из незаурядных творческих гениев нашего времени.

МЭРИ КЕЙ ЭШ: УВЕРЕННЫЙ ХАРИЗМАТИК

Мэри Кей Эш – харизматичная личность, чьи уверенность в своем предназначении очень заразительна. Врожденная твердая воля придала ей безудержную смелость основать компанию в условиях полной своей незащищенности перед враждебным отношением к ней двух крупных организаций, возглавляемых мужчинами. В ответ на их происки она все же создала свою собственную фирму и предоставила возможность работать и зарабатывать на жизнь матерям; которые должны были одновременно с этим вести домашнее хозяйство. Проницательность Эш позволила каждой работающей матери самой определить свой собственный уровень производительности и размер вознаграждения, то есть быть самой себе руководителем и выстраивать свой собственный рабочий режим в зависимости от расписания школьных занятий их детей. В результате возникла многоотраслевая маркетинговая фирма «Mary Kay Cosmetics», которая настолько успешно добилась своих целей, что в 1993 году ее годовой доход уже превышал миллиард долларов. Эш создала идеальную компанию, отвечающую нуждам работающей женщины. И, реализуя мечту всей жизни, она создала гигантский бизнес, соответствующий ее буйной фантазии Главной ее целью была отнюдь не традиционная стратегия оптимизации доходов акционеров. Фактически уже через семнадцать лет «Mary Kay Cosmetics» стала общественной акционерной компанией (1968), однако она решила выкупить контрольный пакет, а затем и все акции, чтобы сделать ее частной компанией, потому что один акционер имел нахальство усомниться в способности ее «розового кадиллака» наращивать прибыли, что является основой ее маркетинговой стратегии. Эта история «превращения оборвыша в принцессу» была довольно подробно описана Горацио Элджером и рассказывала о гигантском броске к богатству. История Мэри Кей Эш демонстрирует, что любой способен осуществить свою мечту, если не будет бездумно следовать традиционным правилам, определенным знатоками бизнеса.

Успех Мэри Эш кроется в ее личности. Она очаровывает женщин-консультантов презентациями, которые устраивает ежегодно в Далласе. Этих консультантов сейчас 250 тысяч, и собрания или контакты Мэри Кей каждый раз блестяще завершают ее деловые путешествия по Далласу. Эш способна так наэлектризовать атмосферу на своих встречах, что, благодаря своим харизматическим манерам, вызывает гром оваций, когда говорит: «Я создала эту компанию для вас» (и всегда подчеркивает это, потому что их старания были реальной силой, способствовавшей возникновению и становлению «Mary Kay Cosmetics»).

Идея создания «Mary Kay Cosmetics», как и в других историях великого успеха, возникла неожиданно. Эш чувствовала острую необходимость написать книгу о вынужденных работать женщинах и мужском шовинизме на рабочих местах. В свои двадцать пять лет она отказалась от торговли с двумя разными фирмами на условиях прямой комиссии и засела за свою книгу о дурном обращении с женщиной при довлеющем положении мужчин. Когда она, сидя за своим кухонным столом, набрасывала план книги, у нее было два списка. Один содержал ее негативный опыт в фирмах, ориентированных на приоритетность мужских прав, и красноречиво свидетельствовал о том, как не надо управлять компанией. Второй список включал условия, необходимые для идеальной компании, особенно удобные для карьеры женщины, имеющей семью и детей. Она внезапно представила себе, что она проектирует идеальную фирму, которая могла бы стать притягательной для участия в ней работающих женщин. Эш отложила написание книги в момент этого озарения и занялась осуществлением своего представления об идеальной компании. Позже она сообщила прессе, что «Магу Kay Cosmetics» родилась именно в этот момент, и добавила:

«Я хотела создать компанию, которая предоставила бы возможность для женщины – для каждой женщины, имеющей семью и воспитывающей детей, – самой распоряжаться своей карьерой. Их миром должны быть не квоты и не жесткие правила; консультанты должны быть свободны и иметь возможность распоряжаться своим временем. Такая структура занятости позволит женщине поставить на первое место семью, что существенно. Скольких женщин заботит тот факт, что они не могут работать, если у них есть проблемы дома!» («Savvy», июнь 1985)

Жизнерадостность, чувство собственного достоинства и уверенность в себе были существенными составляющими в новом рискованном предприятии Эш. Друзья, родственники, ее бухгалтер и ее адвокат – все хором уговаривали начинающую предпринимательницу бросить эту затею, так как она явно обречена на провал. Эш игнорировала их советы и последовала своему плану, который реализовывал ее мечту. Уникальная продукция Эш и ее армия домохозяек и женщин-консультантов в конечном счете сделали «Mary Kay Cosmetics» чрезвычайно доходной. Однако решающим фактором является харизма самой Эш. Она обладает уникальной способностью побуждать людей к действию. Одним из основополагающих приоритетов было ее сочувствие этим женщинам. Однажды побывав в их шкуре, она могла примерить на себе все неразрешимые проблемы вынужденной работать матери. Это врожденное знание ощущалось каждый раз, когда она разговаривала с ними.

Проведенная Мэри Кей карнавальная ночь в Далласе сродни появлению «Las Vegas Rewiew» или оживленному собранию. Мероприятие началось кампанией тематических песен, «разбавленной» речами об известных успешных предприятиях. Все празднество было пропитано евангелическим ощущением взаимной любви и достигло апофеоза, когда Эш собственной персоной появилась на сцене и стала щедрой рукой раздавать розовые кадиллаки, норковые шубы, путевки в экзотические путешествия и усыпанных алмазами шмелей. Звуки оркестра из пятидесяти музыкантов и женские рыдания служили ей одобрением. Она заявила: «Эта компания – не для прибылей и убытков, но для людей и любви». Позже она любезно поздоровалась с горничной в комнате отдыха и спросила: «Как ваши дела?» «Хорошо», – ответила девушка. «Нет, – возразила Эш. – Это не может быть хорошо! Ведь вы же на самом деле великая женщина! А это только фальшивая маска… Вы не чувствуете себя великой? Так притворяйтесь, пока не станете ею!»

В настоящее время эта харизматическая женщина – очаровательная бабушка, которая до сих пор проповедует Великую Американскую Мечту любому, кто хочет ее слушать. Она – маркетинговое чудо и выдающийся энергичный ум. Приз Горацио Элджера был присужден ей в 1978 году за описание истории ее успеха. Сегодня Эш сама член наградного выборного комитета. Принцесса всего розового участвует фактически в каждом ток-шоу, включая «Донахью» и «Опру». Она – обладатель званий «Предприниматель года», «Выдающаяся женщина» и «Супердостижение», присвоенных ей различными организациями. Она получила даже титул «Выдающаяся женщина года», присужденный ей французским журналом «Les Femmes du Monde». Эш представлена и в ежегодной карнавальной процессии в качестве «Королевы королев». Это звучит рефреном в хоре ее подчиненных, которые взирают на нее как на свою Королеву, королеву пчел.

Главным героем-вдохновителем Эш и метафорическим талисманом ее фирмы издавна является шмель. Она возвела шмеля до первостепенной важности как общий символ успеха. «Из-за своих крохотных крылышек и тяжелого тела по всем законам аэродинамики шмель летать не должен бы. Но шмель этого не знает и ухитряется как-то летать» («The Entrepreneurs», 1986).

Золотые и алмазные булавки в форме шмеля, каждая с двадцатью одним алмазом и стоимостью около четырех тысяч долларов, присуждается «Королеве сбыта» в конце каждого финансового года. Это основной символ успеха для консультантов, работающих в фирме Мэри Кей. Эш говорит о шмеле: «Он до удивления похож на нашу женщину, которая не знает, что не должна была бы подниматься к вершинам, но успешно делает это». И это как раз присуще самой Эш, которая не знала, как надо заниматься бизнесом, но стала почетной главой одной из крупнейших косметических фирм в Соединенных Штатах. Она – творческий гений, который отрекается от громких титулов, но результаты ее деятельности говорят сами за себя.

Эш после рождения была наречена как Мэри Кей Вагнер. Родилась она в Хот-Уэллсе, штат Техас, недалеко от Хьюстона, в конце первой мировой войны. Она отказывается разглашать свой истинный возраст, все сводя к словам: «Женщина, которая назовет вам свой возраст, не скажет ничего». Мэри Кей была последней из четверых детей, но от старших братьев и сестер ее отделяли одиннадцать лет. Поэтому отношение в семье к ней было как к единственному ребенку и с ней обходились как со взрослой, подчиняясь ей во всем. Мать Мэри Кей была сиделкой, ставшей предпринимателем, которая в годы юности Мэри Кей содержала ресторан. Мать была кормилицей семьи, работала на двух работах в ранние годы жизни Мэри Кей и сумела воспитать в своей дочери уважение v труду. Старшие братья и сестры Мэри Кей были значительно старше ее, а ее отец заболел туберкулезом, когда ей было только два года. Он пробыл в больнице пять лет, таким образом у нее никогда не было радостей нормального детства. Отец вернулся домой обессиленным, прикованным к постели, когда Мэри Кей было всего семь лет. Ее мать работала сиделкой и содержательницей ресторана до тех пор, пока не приобрела его. Мэри Кей вскоре стала поваром и сиделкой для своего беспомощного отца. Она описывает этот период как время, когда телефон подобно пуповине связывал ее с постоянно отсутствующей матерью. Трудно даже представить себе семилетнюю девочку, которой, чтобы приготовить на плите еду для инвалида-отца, приходилось взбираться на табуретку. Эш говорит о своей постоянно отсутствовавшей матери:

«Много лет я спала, когда она уходила, и спала, когда она возвращалась домой». Мэри Кей стала взрослой, будучи еще ребенком, который сам выстраивал свой стиль жизни в повседневности. Она звонила матери целый день по любому поводу и слышала: «Милая, у тебя все получится». И Мэри Кей выполняла задания, с которыми в другой обстановке не сумел бы справиться и ребенок значительно старше. Мэри Кей стала типичной отличницей первоклассной школы. Она прекрасно разбиралась во ! сем, что делала. Она хотела стать сиделкой, как мама, пли доктором. И действительно, вскоре она была зачислена в медицинскую школу на один семестр после замужества, но ушла, чтобы пойти работать, когда ее муж сбежал с другой женщиной. После окончания средней школы ее мать не могла на свой скудный доход от крохотного ресторана отправить ее в колледж, так что честолюбивая Мэри Кей сделала лучшее, что она в то время могла. Она познакомилась и вышла замуж за молодого певца на радио по имени Бен Роджерс, человека, которого она называла Элвисом Пресли Хьюстона. В 17 лет она начала работать в ресторане своей матери официанткой, надеясь, что к Бену придет удача. За 8 лет супружества с Беном у нее было трое детей, но когда он ее бросил, у нее не было другого выбора, кроме как найти какую-нибудь работу, которая обеспечивала бы семью и ее интересы. Такой работой оказалась комиссионная продажа, так что, когда ее дети приходили из школы, она была дома.

Продавщица книг по детской психологии позвонила Эш домой, чтобы предложить ей комплект энциклопедий для детей. Эш не могла позволить себе такую роскошь, но так хотела их приобрести, что спросила, нельзя ли получить их другим путем. Женщина, Ида Блейк, сказала Эш, что даст ей бесплатно комплект энциклопедий, если она сможет найти покупателей на десять дополнительных комплектов. Не зная, насколько трудным было это условие, Эш продала десять комплектов за полтора дня. Это была трехмесячная норма самых удачливых сотрудников фирмы. В то время у Эш не было машины и она выполняла эту гигантскую работу пешком или с помощью телефона. Она сделала невозможное, опираясь лишь на собственную энергию и умение убеждать. Блейк признала ее врожденный талант и дала ей работу немедленно. Блейк стала ее первым боссом и бизнес-наставницей. Эш была на пути к успешной карьере продавца с целевым маркетингом, когда покупательский интерес имеет первостепенную важность, а уверенность и трудолюбие продавца совершенно необходимы для успеха.

Эш прошла хорошую школу торговли в компании «Sienly Home Products». Это была одна из немногих работ, которая позволяла матери троих детей трудиться, не превращая жизнь семьи в опустевшие развалины. Работа позволяла ей иметь довольно гибкий график, так как ей доверяли продавать товар по прямой комиссии без постоянных отчетов перед вышестоящим комитентом. Это был 1938 год, и Эш набиралась опыта в профессиональной деятельности, даже не догадываясь еще о своей колоссальной роли в создании тридцатью годами позже огромной коммерческой организации с мировой известностью. Она спокойно занималась торговлей по прямой комиссии во время Великой депрессии – первый показатель ее напористой манеры поведения. У нее не было ни формального образования, ни предварительного опыта подобной работы, но высокий годовой доход в годы Депрессии отмечался у других крайне редко.

Эш была необыкновенно удачливым продавцом в полном соответствии со своей честолюбивой натурой. Она вспоминает: «Я была вынуждена ежеминутно выдерживать конкуренцию, мне приходилось вступать в контакт практически с каждым встречным. Когда я победила первый раз, то поняла, что главная моя прибыль – это то, что я совершенно точно уяснила себе, как на свет фонарика привлекают глупую рыбку и подсекают ее. И я твердо тогда решила, что если создам свою компанию, то черта с два кому-нибудь еще удастся когда-нибудь заманить меня такой иллюминацией».

Первый муж Эш был солистом, исполнявшим песни в стиле западного «кантри», в группе под названием «Гавайские потоки». Он сбежал с другой женщиной во время войны, оставив ее с тремя детьми. Эш вспоминает:

«Когда старшему из детей еще не исполнилось восемь, я была единственной кормилицей этих ягнят, – но это уже было в преддверии больших перемен».

Неожиданно даже для себя Эш ринулась делать карьеру в «Stenly Home Products». Стечение обстоятельств принудило ее стать главным продавцом отдела. Она выиграла подряд несколько торговых премий и нащупала свой путь наверх по административным ступеням. Продвигаясь по служебной лестнице, она внезапно обнаружила, что для этой работы она подходит значительно лучше, чем мужчины, не обладающие, как правило, ни талантами, ни знаниями. Она никогда не забывала о своем опыте. Ее приводило в бешенство, когда ей говорили, что мужчина «должен содержать свою семью». «Похоже, что в корпорациях, руководимых мужчинами, женские мозги оцениваются по пятьдесят центов за доллар». Она никогда не забудет свои отвратительные ощущения, когда не оправдывались ее надежды получать равную плату за равный с мужчинами труд. Однажды это окончательно вывело ее из себя – и она создала собственную фирму.

Однажды вечером на дружеской вечеринке в бедном районе Далласа Эш познакомилась с женщиной, которая делала то, что стало в ближайшем будущем основой ее собственного бизнеса. Эта женщина была косметологом, и кожа у нее была самой великолепной из всех, какую Мэри Кей когда-либо видела. Не долго думая, Эш заявила, что она тоже косметолог и знает несколько секретных рецептов для кожи, но каково же было ее удивление, когда она узнала, что новая знакомая применяет снадобье, которое досталось ей от отца. Все дело в том, что ее отец был дубильщиком кож. Однажды он заметил, что его руки выглядят намного моложе его лица. Он стал применять свои дубильные вещества и для лица, одновременно снабжая этим веществом свою дочь. Результаты превзошли все ожидания. В 1953 году Эш стала настоящей «новообращенной» и стала срочно собирать деньги для производства этого чудовищно пахнущего, но чудодейственного средства. После того, как она сделала первый сеанс самомассажа с этим снадобьем, ее десятилетний сын Ричард, прийдя из школы, поцеловал ее и сказал: «Здорово, ма! Ты отлично выглядишь!» Она мгновенно проглотила наживку и применяла средство еще десять лет прежде чем решилась продавать его. На путь истинный Эш наставила ее мать: «Моя мать умерла восьмидесятисемилетней, но санитарки не могли в это поверить. На вид ей было не больше шестидесяти».

Эш ушла из «Stenly Products» вскоре после знакомства с «дубильной леди» и пошла работать в компанию «World Gift Company», местную Далласскую фирму вспомогательных материалов, что тоже было в русле целевого маркетинга. За десять лет она помогла создать динамичную торговую сеть в 43 штатах. И снова Эш имела необыкновенные успехи, получая многочисленные повышения и вознаграждения. Итоговым повышением была должность коммерческого директора. Но и это событие стало для нее унизительным. Эш вспоминает, что владелец фирмы считал, что только мужчина может быть коммерческим директором. «Так что он назвал меня „национальным тренером директоров“ и заплатил вдвое меньше». Это был 1960 год;

Мэри Кей заработала 25000 долларов за год и стала маститым преподавателем для продавцов, занимающихся целевой торговлей. Она учила мужчин азам и профессиональным тайнам, а они вскоре занимали более высоко оплачиваемые должности, чем у нее, и смотрели на нее свысока. Пол был единственным их преимуществом, и это ужасно раздражало готовую в любой момент к борьбе Мэри Кей.

Путь Эш к административным вершинам блокировался половой дискриминацией и подсознательным предубеждением руководителей-мужчин. Эш определяет этот период своей жизни так: «Нас „подставляли“ тут, „подставляли“ там, и все это длилось так чертовски долго, что мы оказались здесь. Разумеется, когда вас выставляют, приходится начинать свое дело». Для проверки в организацию был приглашен квалифицированный эксперт. Он порекомендовал ограничить полномочия Эш. В это время ее младшему сыну, Ричарду Роджеру, исполнилось уже 20 лет, а она сама обвенчалась с главой фирмы, производящей витамины. Впервые в своей жизни Эш наслаждалась роскошью финансовой безопасности, и у нее не было ни малейшего желания мириться с подобными шовинистическими выпадами. Она немедленно ушла из компании и обратилась к своему опыту и способности двигаться вперед собственным путем.

Эш решила бросить работу и засесть дома за написание книги о своих переживаниях и бедах в мире мужского руководства. Сидя за своим кухонным столом, во многом как Лилиан Верной, она в общих чертах обрисовала различные сложности, которые встречает женщина в преимущественно мужском окружении. Она написала два списка. Один – о ее унижениях на всевозможных предприятиях Америки, а другой описывал те методы, которые, по ее мнению, следовало бы использовать для создания идеальной компании, чтобы избежать такой несправедливости. Она была полна решимости подробно изложить, как работающая женщина, особенно работающая мать, может рассматриваться в философской иерархии корпоративной структуры. Ее «компания мечты» трактовалась как организация, в которой ко всем относились бы в равной степени поощрительно. И продвижение проводилось бы на основании достижений, а продукция рассматривалась с позиции ее торговых качеств и спроса на рынке, а не «доходности». Для самой Эш было неожиданностью обнаружить, что она описала тип компании, какую сама хотела создать. Она тотчас отложила книгу, и идея «Mary Kay Cosmetics» родилась летом 1963 года.

Первой задачей Эш было найти продукт. Она вспомнила удивительное дубильное вещество, обладающее запахом, напоминающим скунса [10]. Это было вещество с невыносимым зловонием, но она применяла его годами и понимала, что главное сейчас – устранить этот смрадный дух. Женщина, бывшая ее поставщицей, умерла, так что она связалась с ее дочерью и приобрела права на продукт. Он все еще был ужасающе смраден, но для начала эту беду можно было исправить соответствующими добавками. Эш потратила пять тысяч долларов, которые собирала всю жизнь, чтобы купить права на этот неизвестный продукт, арендовать 500 футов магазинной площади в предприятии, фасадом выходящим на большой комплекс офисов Далласа, и открыла «Mary Kay Cosmetics». Она продавала этот уникальный в своем роде продукт, который вообще-то следовало добавлять к другим, как при продаже, так и при употреблении. Муж Эш был ее советником и администратором-менеджером, так как Эш знала, что она не способна управлять административным аппаратом нового рискованного предприятия.

За месяц до того, как ее мечта открыть дело реализовалась в сентябре 1963 года, муж Эш умер от сердечного приступа. Это был третий большой кризис в жизни этой неунывающей женщины. После похорон адвокат Эш посоветовал ей: «Мэри Кей, надо ликвидировать дело именно теперь и компенсировать все, что можно. Если этого не сделать, можно остаться без гроша». Бухгалтер Эш дал ей столь же «ободряющий» совет, говоря: «У вас нет возможности вести это дальше». Но Эш, поддерживаемая своими детьми, решила прислушаться к собственному внутреннему голосу. Она, к досаде некоторых и наперекор судьбе, открыла магазин. Магазин открылся в пятницу, 13 сентября 1963 года. У Эш была всего одна полка, заполненная товарами, и девять друзей, служивших консультантами по косметике.

Эш поставила своего двадцатилетнего сына Ричарда во главе административной части дела, которую планировал вести ее муж. Первым решением Эш было предложить формулы дубильного вещества далласскому химическому предприятию, чтобы получить от них профессионально изготовленный и расфасованный препарат. Владелец этого предприятия, не заинтересовавшись ее предложением, переадресовал ее к своему юному сыну, говоря: «Приготовь порцию этой вонючей мерзости для этой женщины». Тремя годами позже она по-своему отомстила за обиду, осуществив свой давнишний план: она купила предприятие этого человека и начала свое собственное производство.

Когда репортер спросил Эш о ее дальнейших планах, она сказала: «Я никогда не мечтала покинуть Даллас». И продолжала: «Я не пыталась куда-нибудь уехать, но это все-таки произошло. Довольно скоро мы оказались в Техасе, потом Оклахоме, Луизиане и Нью-Мехико. В каждом штате мы пребывали недолго». Эш сделала то, что сделал бы любой крупный предприниматель: она осуществила свою мечту о совершенствовании, игнорируя все советы знатоков. Многие поверили в ее мечту.

Эш так много лет отдавала предпочтение розовому, что это проявилось даже при планировании маркетинговых мероприятий и совсем не было случайностью. В действительности розовый не является ее любимым цветом. Она изначально выбрала его как цвет упаковок для своих кремов по уходу за кожей, так как этот цвет хорошо сочетался с традиционно белым покрытием ванных комнат. Он стал ее ключевым цветом, и более поздняя ассоциация его с психологическим умиротворением позволила Эш выглядеть более гениальной, чем она на самом деле была.

Окончательно она капитулировала, целиком выкрасив свой знаменитый далласской особняк в розовый цвет.

Первый год Эш в бизнесе был тяжелым, но она сумела получить годовой доход в 38 тысяч долларов. Второй год стремительно поднялся до феноменального дохода в 650 тысяч долларов. Компания превысила магический миллионный порог на четвертом году. Консультанты целевого маркетинга стали основой ее компании. Они принесли фирме успех. Ее консультанты являются отражением ее же философии построения компании, отвечающей на вопрос: как женщины и матери могли бы получить работу. По утверждению Эш, вы можете заработать 30 тысяч в год и, тем не менее, находиться дома, когда ваши дети выходят из школьного автобуса. Энн Мэтьюс, консультант из Майами, пришедшая в фирму после развода, говорит: «Я знаю только одно место, где администрация активно пытается заранее продумать проблемы женщины, поступающей на работу».

Своеобразность взаимосвязанных приемов убеждения Эш помогала компании быстро наращивать успех. Она проповедовала свои принципы, как первосвященник на мессе. Ее любимые максимы:

«Я создала эту компанию для вас». «Сначала Бог, потом семья, потом карьера». «Мы катимся вперед к успеху». «У Бога не хватило времени доделать все до конца. Поэтому у вас теперь есть возможность завладеть или стать чем-то, о чем вы мечтали». «Если вы считаете, что можете, вы – можете. Но если вы думаете, что не можете, значит вы и не сможете». «Притворяйтесь, пока не станете кем хотите»

Эти цитаты могут восприниматься как угодно жестко, но во вдохновляющей атмосфере «Mary Kay Cosmetics», исходящей от харизмы ее владелицы, они приобретают очаровывающую афористичность, которой имеет смысл следовать любой ценой. Эти правила имели магическую силу, и «Mary Kay Cosmetics» завершила первое десятилетие своего существования в 1972 году с годовым доходом 18 миллионов. К 1968 году компания была достаточно велика, чтобы решительно заявить об увеличении капитала, необходимого для расширения. Их акции были внесены в список на Фондовой бирже Нью-Йорка в 1976 году, а к 1978-му фирма имела 45 тысяч независимых консультантов с товарооборотом в 54 миллиона долларов и чистым годовым доходом 4,8 миллиона. К 1983 году фирма отметила второе десятилетие в бизнесе оборотом в 324 миллиона, имея более 200 тысяч консультантов по продажам. В начале девяностых годов, когда фирма наконец-то преодолела барьер в миллиард долларов и число консультантов превысило 250 тысяч, многие из них получили в качестве приза, «премии на колесах», торговый знак «Mary Kay Cosmetics» – настоящий кадиллак розового цвета. Когда ее спрашивали, не думает ли она, что розовый кадиллак был приманкой, она спрашивала в ответ: «А какого цвета машину подарила вам ваша компания в прошлом году?» Ее консультанты, отмеченные розовыми кадиллаками, становились на шесть месяцев управляющими при согласии на определенные условия торговли (15 новичков плюс обязательные поставки на 600 долларов в месяц в последующие полгода).

Эш гениальна и в маркетинге, и в приемах воздействия. Ее маркетинговая концепция проста. Она заметила, что женщины стесняются делать массаж лица в торговом зале, если их измазанное лечебными средствами лицо может увидеть на дисплее весь мир. Маркетинговые нововведения заключались в том, чтобы консультант мог проводить демонстрационный сеанс непосредственно у покупательницы на дому, когда она чувствует себя достаточно защищенной, где она могла бы освоить нюансы ухода за кожей, избегая посторонних любопытных взглядов. «Когда последний раз кто-либо из компании Эсти Лаудер интересовался, как вам понравилось приобретенное у них? Никогда! А если вы что-то купили у Мэри Кей, то ее работник становится вашим консультантом на всю жизнь».

Личная и деловая философия Эш воплотилась в золотых правилах. Создание сети является очень важным для всех многоуровневых организаций маркетинговой продажи, и «Mary Kay Cosmetics» не является в этом исключением. Доход консультанта – 50 процентов комиссионных от каждой продажи, и если она может завербовать еще 24 других женщины, она может заработать 1000 долларов в месяц. Средняя женщина тратит на косметику более 200 долларов в год, так что арифметический расчет очень прост: нужно найти необходимое количество, чтобы обеспечить удовлетворяющий вас заработок, все данные для такого расчета известны – ведь вы всегда получаете пятьдесят процентов от продажной цены. В рамках данной торговой программы этой деятельностью занималось достаточное количество женщин, и к 1981 году Эш была «ответственна» за 15 женщин, ставших миллонершами благодаря торговле средствами по уходу за кожей. Такого беспрецедентного успеха еще не бывало.

Эш снова сделала компанию частной, выкупив все акции в 1965 году. Она классический предприниматель, не желающий иметь акционеров, указывающих ей, как руководить компанией. За неделю до выкупа одна женщина написала письмо с такой рекомендацией: «Сейчас, когда мы являемся зрелой организацией, не думаете ли вы, что это глупо – раздавать направо и налево розовые автомашины?» Эти розовые машины были спинным хребтом ее мотивационной схемы и стали общенациональным символом компании. Мэри Кей решила, что теперь она вполне обойдется без общественных денег, из-за которых могут подвергнуться опасности все основы ее концепции. Через два года она сделала своего сына Ричарда председателем правления, а сама стала председателем в отставке, не вмешиваясь в дальнейшем активно ни во что, кроме мотивационной сферы. К 1993 году «Mary Kay Cosmetics» стала самым крупным в США торговым предприятием по продаже средств по уходу за кожей с более чем 250 тысячами независимых консультантов в девятнадцати странах мира. Фирма признана второй по величине среди косметических фирм подобного рода, уступая только более старой фирме «Avon». Это – третья по величине из всех вообще косметических компаний, и главным желанием Эш было еще при жизни увидеть, как ее компания становится компанией № 1. Она вдохновляющий лидер, революционизировавший методику продажи косметической продукции и обеспечивший высокими заработками больше женщин, чем любая другая фирма. По утверждению «Wall-Street Journal», в фирме «Mary Kay Cosmetics» количество женщин, зарабатывающих более пятидесяти тысяч долларов ежегодно, больше, чем в любой другой компании в Соединенных Штатах. Эш претендует на право иметь у себя афро-американок и испанок, зарабатывающих свыше 50 тысяч долларов, больше, чем любая другая корпорация в мире. Заработок свыше 100 тысяч долларов тоже не редкость, а вездесущие розовые кадиллаки являются свидетельством ее успеха и убеждающего гения.

Эш – настолько самоуверенный харизматик, что трудно представить ее в негативном свете. Она говорит о рискованности создания «Магу Kay»: «Ни о каком риске и речи не было. Я даже подумать никогда не могла, что может случиться провал. Это было просто невозможно!» Это классически индивидуальная черта всех великих творческих гениев. Они до такой степени верят в себя, что способны преодолеть любую проблему. Эш пылко привержена этой философии: «Я верю, что если у вас есть выбор между двумя подарками вашему ребенку – на одной чаше весов один миллион долларов, а на другой – способность позитивно мыслить, то самым большим подарком ему может быть только доверие к себе». Эш рассуждает о предмете, в котором она – общепризнанный знаток, именно потому, что она – непревзойденная в самоуверенности личность, достигшая высочайших вершин благодаря абсолютной силе позитивного мышления.

Эш – полный энтузиазма и ревностный оратор, способный гипнотизировать аудиторию. Ее консультанты готовы последовать за нею даже в ад, если именно туда приведет ее судьба. Она – экстравертивный личностный тип, для которого субъективные представления более важны, чем объективное мышление. Ее искренняя дружеская манера заразительна, и ее философия «золотых правил» притягивает последователей подобно магниту. Она позволяет себе быть высокоэнергичным трудоголиком и говорить: «Я всегда действовала решительно и с доброй энергией, что определяет пеня как трудоголика». Энтузиазм Эш заразителен, и она проживает свою жизнь в стиле Ганди – «иди и делай, не дожидаясь пока получишь». Это ее философия успеха.

Целеустремленность бессознательного и энергичность Эш сформировали ее творческой мечтательницей. Энергия ее внутренних представлений, хранящихся в бессознательном, проявлялась с очевидностью во всем, за что она только ни бралась. Она была женственна, но в честолюбивом и остро агрессивном стиле. Феминисты рассматривали ее как идеальную кандидатуру для осуществления своих задач, особенно когда она бросила вызов мужскому шовинизму и открыла свою собственную компанию. Ее же реакция была откровенной и саркастической:

«Я никогда не участвовала в этом, потому что они отстаивали кучу вещей, в которые я ни за что не могла бы поверить. Они боролись за обувь на низких каблуках, делали себе мужские стрижки, отказывались от косметики и сжигали свои лифчики. Думаю, что Бог, сотворив нас женщинами, назначил нам быть женственными, и мы должны быть верными нашему предназначению» (Дженнингс, 1987).

Это было здравое суждение женщины, которая в прошлом часто подвергалась дискриминации в вопросах работы. У Эш сильная власть интуиции, постоянно ищущая возможностей в жизни. Она – законченная оптимистка, которая видит смысл делать что-то, а не искать оправдания для безделья. Она страстно увлечена возможностями, что типично для правостороннего мышления. Ее личностный тип – экстравертивный интуитивно-эмоциональный оцениватель по системе Майерс-Бриггс. Ее большая энергия и харизматическая привлекательность соединялись с уверенностью в том, что ни у кого не может вызывать даже сомнения. И эти штрихи делают ее классической творческой провидицей с уникальной чувствительностью к своим служащим, друзьям, партнерам.

Эш ждала, когда подрастут ее дети, прежде чем заняться предпринимательством. Ее значительный опыт и умение балансировать между семьей и работой в течение более чем двадцати лет, конечно, нельзя не учитывать, рассматривая ее путь к вершине. Она на своей шкуре испытала сложность положения матери, вынужденной в одиночку поднимать детей. Ее первый муж оставил ее во время войны, и в возрасте двадцати семи лет она осознала себя ответственной за троих малышей, что заставило ее взяться за торговлю. Она могла бы иметь достаточно оплачиваемую должность, но выбрала торговлю по комиссии, чтобы иметь возможность быть для своих детей одновременно матерью и отцом. Эта двойная роль замечательно подготовила ее для создания компании с философией пригодности ее для работающих матерей. Деловая философия «Mary Kay Cosmetics» была создана для того, чтобы гарантировать женщине возможность работать, одновременно ведя домашнее хозяйство. Эта философия привела в конечном итоге компанию к выдающемуся успеху. И это – еще одна причина того, почему многие тысячи женщин готовы умереть за Мэри Кей, если она их об этом попросит.

Эш считала, что очень трудно, если не невозможно, быть одновременно хорошей женой, матерью и предпринимателем. «Я не думаю, что в сутках можно найти время на все это сразу. Как можно быть матерью троих детей, имея все эти заботы и хлопоты с управлением большой корпорацией, мужа и кучу других дел одновременно. Не думаю, что это возможно» («Self-Made Women», 1987).

Мэри Кей вышла замуж за Мела Эша много позже создания «Mary Kay Cosmetics». Она ссылается на свое замужество как на пример сверхтрудностей в балансировании между личным и профессиональным. Она уже была авторитетом в «Mary Kay Cosmetics» и не отягощала себя чрезмерно материнскими заботами, но: «Я должна была найти эффективный способ регулирования, с тем чтобы быть такой женой, какую он хотел во мне видеть. Он не хотел в моем лице видеть солидного председателя правления. Он не хотел, чтобы я указывала ему, что и как делать, чего бы это ни касалось. Когда я возвращалась домой, он хотел, чтобы я была ему просто женой. И точка».

Эш написала давно задуманную брошюру о найме, имея в виду прежде всего работающих матерей. В ней очерчиваются варианты дохода любой женщины, работающей в «Mary Kay Cosmetics», в сравнении с доходами, которые та имела бы, если б работала как большинство американок с девяти до пяти: «Предположим, что вы зарабатываете 200 долларов за 40-часовую рабочую неделю. Но теперь следует учесть налоговые вычеты, социальное обеспечение, страхование, за газ, за стоянку автомобиля, ленчи, детская страховка – если все это вычесть, то остается всего 57 долларов чистыми. Двенадцать часов работы в „Магу Кау“ приносят в среднем около 200 долларов, практически без каких бы то ни было издержек для вас». Вот еще одно свидетельство главной задачи всей деятельности Эш, которая заключалась в постоянной поддержке работающих матерей. Все ее сочувствие отдано этим женщинам, и определяется это тем, что в течение многих лет она сама была одной из них. Двадцатипятилетний опыт работающей матери оказался бесценным. Дети Эш выросли прежде, чем она создала «Mary Kay Cosmetics» , предоставив ей таким образом возможность сосредоточиться только на своей карьере. Вообще, ее предпринимательский успех был бы невозможен, не проведи она те ужасные 25 лет как работающая мать, занимавшаяся только комиссионной торговлей. Эш пришлось заплатить ужасную цену в те годы за попытку балансировать между карьерой и семьей одновременно. Ее дети часто оставались одни, и она вынуждена была терпеть мужской шовинизм, не имея никаких шансов решить эти вопросы как-то по-другому. Это сделало ее очень чувствительной к положению работающей матери. В результате Эш дала таким же работающим матерям возможность управлять своей карьерой без потерь для семейной жизни.

В жизни Эш было несколько кризисов, начиная с туберкулеза ее отца. «Я ухаживала за отцом, а маме было очень тяжело обеспечивать семью». Телефон был воистину спасательным кругом для Мэри Кей, о котором она говорит: «Я полагаю, что звонила матери по двадцать раз в день… Как сделать то? Как сделать это? Как сварить томатный суп?» Мать Эш терпеливо объясняла, как справиться со всем этим, и добавляла: «Теперь давай, сладенькая! Мама знает, что ты можешь это сделать!» Эш то и дело обращалась к матери при формировании своего самосознания. «Мать постоянно поддерживала во мне уважение к себе, она неустанно твердила, что я способна сделать в этом мире все, что захочу сделать, если, конечно, достаточно сильно захочу этого; и я была готова платить эту цену». Мэри Кей заплатила эту цену полностью и в результате стала невероятно уверенной в себе индивидуальностью, самой великой в мире оптимисткой.

Второе испытание Эш прошла в свои двадцать семь лет, когда муж бросил ее. Она довольно долго была одна без реальной работы или финансовой поддержки. Эш упорно училась справляться, становиться самостоятельной. Тогда это было несчастье, но ретроспективно это оказалось большой тренировкой, фундаментом ее позднейшего предпринимательского опыта. Фактически, этот удар судьбы стал философской базой «Mary Kay Cosmetics» и основой всеобщей концепции. Без личных знаний о том, что нужно для того, чтобы управлять и семьей, и карьерой, она не приобрела бы интуиции для осознания того, что действительно необходимо и очень существенно для «Mary Kay Cosmetics» в первую очередь.

Третий кризис Эш произошел в канун запланированного открытия «Mary Kay Cosmetics» в связи со смертью ее второго мужа. «Именно тогда он упал на свой стол и лицо его стало лиловым». После этого эксперты советовали ей отказаться от планов стать предпринимателем. Тогда у нее возникли серьезные опасения, потому что именно на своего мужа она возлагала управление административной частью нового бизнеса. Но она игнорировала мнения экспертов, назначила на это место своего сына и открыла свое предприятие. Остальное – всем известная история.

Эш не отступала, сталкиваясь лицом к лицу с многочисленными неблагоприятными ситуациями, потому что она сумела достойно встретить все три кризиса в своей жизни и преодолела их. Любой из них обессилил бы большинство людей, но, несмотря на это, волевая, энергичная Мэри Кей Эш стала даже еще энергичней в своих стремлениях. Нобелевский лауреат Илья Пригожий обнаружил, что индивидуальности, пережившие «бифуркационную точку» склонны становиться еще энергичнее в своих действиях. Несомненно, именно это и произошло с Мэри Кей Эш.

В преклонном возрасте Эш все еще может собрать полный дом женщин и вызывать у них слезы умиления и восторга своей гипнотической личностью. Это то возбуждение, которое пленяло женщин и ободряло их при осуществлении мечты Мэри Кей. Она искусно использовала розовые кадиллаки, норковые манто и бриллиантовые булавки как символы успеха. Они были ее мотивационными гарантами успеха. Женщины перекрывали задания каждого месяца под воздействием своего воодушевляющего наставника Мэри Кей Эш. Она создавала компанию, чтобы обеспечить этим женщинам лучшие экономические возможности, а ее консультанты платили ей такой же заботой и преклонением перед ней.

Эш говорила о своем рискованном предприятии: «Эксперты предсказывали мне полный крах. Многие доброжелательно настроенные люди, включая моего адвоката, уверяли, что моя компания обречена. Мой адвокат зашел настолько далеко, что послал в Вашингтон, округ Колумбия, за брошюрой с подробной статистикой того, сколько косметических компаний разоряется каждый год». Когда муж Мэри Кей внезапно умер, ее главный бухгалтер принялся убеждать ее, что «сейчас самое время ликвидировать бизнес». Эш верила в свои мечты и прислушивалась к своему внутреннему голосу, в котором никогда не смолкал гул метафорического шмеля. Она верила в успех и пошла на создание своей империи, игнорируя на пути к вершине доводы всех экспертов.

Эш – королева пчел, подстрекающая работающих у нее женщин-консультантов превзойти ее метафорического шмеля. Она постоянно провоцировала их, говоря: «У Бога просто не было времени создать кого-то кем-то. Всем нам приходится доделывать работу за него». Она стимулировала их женскую гордость своими собственными притчами, подражающими народным байкам, вроде следующей:

«Когда Бог создал мужчину, он просто тренировался. Потом он взглянул на свое изделие и сказал: “Это довольно хорошо. Но думаю, что я могу сделать лучше.” Вот тогда он создал женщину». Затем она цитировала свою любимую книгу «Успех носорога» Скотта Алехандро. «У всех есть способности к величию. Не бездельничай, не будь коровой. Будь 6000-фунтовым носорогом. Атакуй!» Сила убеждения Эш была заразительной, делая ее Моисеем целевой торговли. Она вела своих избранниц своим путем к земле обетованной, олицетворяющей богатство и удачу.

Очарование и сила убеждения Эш несомненны. В восьмидесятых годах одна из женщин-продавцов сказала, что каждый раз, когда она разговаривает с Эш, у нее холодные мурашки по коже пробегают. Тогда ее подруга Элен Маквой, получившая в 1983 году 375000 долларов по комиссионным, сказала ей: «Ты знаешь, Мэри Кей, я дотрагивалась до тебя, но у меня никогда никаких мурашек не возникало». На что Эш возразила: «Ладно, ладно, остается выяснить, кто из вас ошибается?» Сегодня это называется энергией позитивного мышления. Одно из любимых присловий Эш убеждает в важной роли женщины в мире целевой торговли. Она говорит: «Есть три способа завоевать мир – телефон, телеграф и рассказ женщины». Она смеялась, рассказывая такую историю: «Я не могу объяснить этого, но что-то может возникнуть в Новой Англии, а к концу дня оказаться в Калифорнии. Это самая скоростная связь в мире». Эш утверждает, что это основа ее успеха: «Мужчины не разбираются в нашей системе, но она же действует! Каждая из нас помогает каждой!» Такой образ мышления предоставляет Мэри Кей возможность создавать имидж обширного круга подружек по колледжу, которые заинтересованы в красоте и доходах. Она построила свою деловую империю, основав ее на межличностных отношениях, убежденности в своей избранности и самоуверенности.

Подобная уверенная убежденность придает силы и воодушевляет женщину буквально во всем и везде. Мэри Кей Эш представляет собой идеальный образец для подражания каждому, кто пытается превратить кризис в победу, а препятствие – в возможность. Ее заразительный оптимизм всегда помогал ей преодолевать множество трудностей и, казалось, предоставлял ей право на власть и независимость. Ее история может послужить спасительным облегчением для всех, кто хнычет по поводу отсутствия у него диплома о высшем образовании, ученой степени или финансовой поддержки, этих необходимых, по их мнению, подпорок для подъема наверх. Глубочайшая убежденность в своем предназначении в жизни – вот единственное, чем обладала Эш, приступая к воплощению в жизнь своих мечтаний. История Эш, подобно всем остальным историям героинь этой книги, – прямое указание на то, что «несчастье с позитивной точки зрения» может оказывать более существенное воздействие на достижение крупных побед в жизни, чем формальное образование, влияние друзей или денег. Создается впечатление, что имей она еще меньше козырей в начале игры, но обладая мечтой, выходящей за рамки обыденности, она все равно выиграла бы, потому что только это вооружает каждую личность запечатленным в душе знанием, благодаря которому они пытаются воплощать свои мечты несмотря на все противодействующие «внешние влияния».

Со времени присуждения ей премии Горацио Элджера в 1978 году у Эш было еще множество самых разнообразных премий и призов. Она всегда была зажигательным оратором, способным воздействовать на покупателей как никто другой. Она была настоящим творческим гением. Были моменты, когда она падала, пытаясь пробить головой пресловутый «стеклянный потолок» в двух разных корпорациях, но оба раза она просто покидала их. Затем она приступила к созданию своей собственной компании с главной задачей обойтись без каких бы то ни было стеклянных потолков, разных жестких предписаний или квот. Может быть поэтому она, когда ей приходила в голову свежая или интуитивная идея, говорила: «Молодец, Мэри Кей, ты думаешь, как женщина!» Она публично клялась:

«В моей компании думать по-женски – высокое право, а не тягостная обязанность».

Эта великая деятельница индустрии защитных средств для кожи никогда не соглашалась опускать руки перед лицом какого-либо шовиниста, с которыми ей довелось частенько сталкиваться в жизни. Эш создала свое собственное антишовинистическое окружение, одним из проявлений которого была компания «Mary Kay Cosmetics». Эта организация стала образцом для подражания многочисленным фирмам по целевой торговле, распространившимся по всему свету. Ее динамичная власть и силы – свидетельство победы Эш в решении проблемы работающих матерей. Все крупные многоотраслевые торговые фирмы мира так или иначе подражают разработанной Мэри Кей Эш системе. В соответствии со словами Шекспира: «Подражание – самая искренняя форма лести», – использование разными фирмами мира образцов, когда-то введенных в жизнь самой Мэри Кей Эш, является самым искренним признанием величия Америки. Но все началось с чувства уверенности Эш в себе, и в том, что она сумеет предоставить удобную работу для работающих матерей.

Третий муж Эш, Мел, умер от рака в 1980 году, и Мэри живет сейчас с друзьями в своем далласском доме. Дом Эш – самая настоящая крепость и буквально, и фигурально. Она перебралась в это тридцатикомнатное здание в пригороде Далласа в 1985 году. Этот дворец – символ власти и успеха королевы торговли. Он раскинулся своими коврами цветущих многоакровых полян, а из огромной девятифутовой пианолы постоянно изливаются по комнатам звуки молитв. Этот дом стоимостью в четыре миллиона долларов щедро изукрашен розовыми орнаментами, являя собой своеобразную витрину, привлекающую новых последователей и свидетельствующую о власти успеха. Разумеется, Эш – продукт своего воспитания: она спокойно стрижет купоны, – пережиток тех времен, когда формировалась ее личность. И ее волнует здоровье домашней чилийской собачонки значительно больше, чем самое последнее платье от Давинчи.

Эш полностью игнорирует своего адвоката с левосторонним мышлением, который упрекнул ее однажды:

«Мэри Кей, вы все мечтаете, так можно все проспать». Ее мечтания воплотились в реальность, и теперь она живет в собственном замке. Так уж получилось, что по дороге в этот замок она преобразовала не больше не меньше как торговлю деловой Америки! Она постоянно металась между трагедиями и успехами. Ее харизматическая форма оптимизма заставила судьбу ей улыбнуться, но больше всего достигнутого ее радует возможность показать теперь людям, которые хотят иметь все это, что любая мечта может быть реализована благодаря работе в соответствующем окружении. Лозунг бизнеса Эш звучит так: «Чем я сегодня могу помочь женщинам еще больше укрепить их положительное представление о себе?» Она выполняла этот завет лучше кого бы то ни было в мире. Именно благодаря этому ей удалось осознать, что такое истинный творческий гений.

1

Роковой женщины (англ.).

2

Большая часть недвижимости была приобретена за чрезмерно высокую цену в 20-е и 30-е годы у арабов.

3

Киссинджер капитулировал и пригласил ее в Вашингтон.

4

Апорсксия и булнмпя – полное отсутствие аппетита и неистовый голод.

5

«Круг Любви» (франц.)

6

«В стиле Феллин» (франц.)

7

Наслаждение втроем (франц.)

8

Passe (франц.) – зд. «отголосок прошлого».

9

Синхронизация – теоретическое представление Карла Юнга, утверждающее, что не бывает никаких совпадении; мы сами создаем наши собственные саморазрушающиеся пророчества сознательно ила бессознательно.

10

Скунс, или полосатый скунс – зверек семейства куньих, обитающий в Сев. Америке. В целях самозащиты издает неприятный запах.