Голда Меир - несгибаемая воля

В их числе ее уверенность в себе, харизма, пламенность вдохновеного ораторского искусства. Умение речами побуждать к действию было ее самым ярким талантом, чертой характера, которую она делила с Опрой Винфри и Мэри Кей Эш. Давид Бен-Гурион слышал речь Меир к Британскому парламенту и так прокомментировал ее: "Я вздрогнул от ее смелых слов. Ее речь потрясла собравшихся. Она говорила гениально, напористо, жестко, с болью и чувством." Судья Верховного суда США Артур Гольдберг назвал ее "подстрекательницей". Меир всегда оставалась Золотой Девушкой, чего иногда не могли разглядеть те, кто знал ее лишь как семидесятилетнюю матрону.
      Уверенность Меир в себе была легендарной. В 1973 году она поехала в Ватикан. Это был первый такой визит израильского официального лица. Папа был ошеломлен, когда она повела наступление, а не заняла оборонительную позицию в их дискуссиях. Она сказала ему: "Мы всегда должны быть милосердны к другим". Визит Меир явился первым официальным признанием Израильского государства и свидетельством ее непреклонной уверенности в идеях сионизма. В автобиографии она признавалась:
      "У меня было более чем развито чувство уверенности в себе" в это время.
      Открытая и трепетная, Меир была счастливо одарена силой и упорством. Она никогда не избегала принятия решений. Биограф Пегги Манн проводила с ней время в Тель-Авиве в 1970 и рассказывала: "Когда она принимала решение, это решение было окончательным". По словам Манн, кабинет Меир шутливо называли "кухонным кабинетом Голды", так как "решения готовились на кухне Голды". Симха Диниц, политический советник Меир, говорит: "В ней были очень развиты самые лучшие женские качества - интуиция, проницательность, восприимчивость - в сочетании с мужскими - силой, решительностью, практичностью и целеустремленностью." Сила интуиции Меир внушает веру в возможности будущих женских лидеров. Интуиция Меир во время войны Йом Киппур показала, как может женщина-лидер использовать свою интуицию, чтобы почувствовать опасность. Члены кабинета-мужчины проигнорировали проницательность интуиции Голды, и это стоило многих жизней израильтян.
      МЕЖДУ СЕМЬЕЙ И КАРЬЕРОЙ
      27 декабря 1917 года Меир вышла замуж за Морриса Мейерсона, классического музыканта-интроверта. Ей было 19, она уже была страстной сионисткой и взяла с Морриса обещание, что их будущее будет связано с Палестиной. Он обещал, но еще не знал настойчивости, с которой эта женщина шла к намеченной цели. Всего через две недели после замужества партия дала ей задание - собирать деньги на дело сионизма на Западном побережье, и она отправилась в поездку, сказав: "Если партия сказала, что надо ехать, значит, я поеду". Вскоре после этого путешествия Меир решила, что для молодоженов Елисейские поля - это Палестина, и она поехала туда. Моррис не хотел ехать, но капитулировал перед более сильной Голдой. Моррис вел жалкую жизнь в палестинском киббуце и уговорил жену переехать в Тель-Авив, чтобы иметь детей. По такому сценарию они и жили, так как Меир была готова пожертвовать всем для реализации своих мечтаний. Она и Моррис стали жить отдельно вскоре после того, как она встретила в 1928 году Залмана Шазара, хотя они никогда официально не были разведены. Она всегда была готова жертвовать собой, своей семьей и своим мужем ради Израиля.
      Меир находилась в близких отношениях с некоторыми величайшими умами в истории Израиля. Она была связана с блестящим Залманом Шазаром, "дикарем с энциклопедическим умом", который стал ее наставником и любовником. По иронии судьбы, этот магнетический и гипнотический оратор должен был стать в будущем именно тем президентом Израиля, который привел ее к присяге в качестве премьер-министра в 1968 году. Наверное, это единственный пример в истории, когда президент приводит к присяге премьер-министра, с которым в прошлом находился в любовной связи (Мартин, 1988). Они путешествовали по всему миру в тридцатые годы. Шазар обещал развестись и жениться на Меир, но так и не сдержал своего обещания. И все же этот динамичный лидер, без сомнения, был тем мужчиной, который оказал на нее наибольшее влияние. Их отношения были началом большого количества подобных связей, что дало повод ее завистникам навесить на нее ярлык "Меир-матрац".
      Интимные отношения связывали Меир со многими великими мужчинами в сионистском движении. Давид Бен-Гурион, Давид Ремез, Берт Кацнельсон, Залман Аранн и Генри Ментор были самыми выдающими личностями, с которыми она работала и развлекалась на разных ступеньках своей карьеры. Все они помогли ей в продвижении на вершину. Любовь Ремеза длилась всю жизнь, и он добился для нее многих должностей в партии. По словам Меир, он был ее "компасом" и наставником долгое время. Она часто признавалась: "Я любила его очень сильно". Кацнельсон, известный как Сократ Израиля, назначил ее на первую ответственную должность главы департамента взаимопомощи в тридцатые годы. Меир отмечала, что Аранн внес в ее жизнь фантазию. Ментор был энергичным человеком, руководителем американского фонда. Он стал ее наперсником и любовником, когда она собирала деньги в Америке в тридцатые годы.
      В ее действиях не было злого умысла. Она просто была страстной женщиной, которая жила естественно, так, как она видела и чувствовала. В ней было столько неудержимой энергии, что некогда было останавливаться, чтобы побеспокоиться о тех, кто уходил. Постоянным ее любовником был Ремез, и даже его жена была очарована харизмой Меир. Ремез описывает Меир как обладательницу "огромной личной магии". Меир признавала для себя первенство карьеры перед семьей: "Я знаю, что мои дети, когда были маленькими, много страдали по моей вине". Она, посвятив всю себя работе, должна была пожертвовать чем-то очень значительным ради идей сионизма, который для нее был синонимом карьеры; этим значительным была ее семья.
      ЖИЗНЕННЫЕ КРИЗИСЫ
      Жизнь Голды Меир была одним непрерывным кризисом от ее рождения в пораженной нищетой деревенской России до тех дней в двадцатые годы в Иерусалиме, когда она была близка к голодной смерти. Меир родилась среди русских погромов в крестьянской среде, и она так никогда и не оправилась от травмы, нанесенной ей в эти ранние годы. "Я помню себя четырехлетней, как испугана я была и как сердита... Если есть какое-либо логическое объяснение.., направлению, которое приняла моя жизнь.., то это желание и решимость спасти еврейских детей от подобных испытаний". Она добавляет: "У меня есть комплекс комплекс погрома". Расправа над евреями - это то, что Меир запомнила с детства. Когда ее наставница и жизненный идеал - сестра Шана - стала пылким революционером, Голда решила посвятить свою жизнь защите идей сионизма.
      Было достаточно плохого и кроме погромов. Меир появилась на свет после того, как пятеро детей умерли из-за ужасных условий жизни в сельской России. Она и ее сестры жили с бабушкой и дедушкой в течение того времени, пока их отец обживался в Америке. Это был несчастливый период для Меир. Она никогда не забывала те ужасные, годы, и в семьдесят лет вспоминала о трагедии детей, сталкиваясь с чем-либо похожим на ее детство: "Все мужчины, женщины и дети повсеместно.., имеют право на продуктивное и свободное от унижения существование". Сионизм и свободный Израиль были ее выбором, основанным на ее собственном раннем опыте. Меир посвятила всю свою жизнь искоренению тех элементов, которые причиняли ей боль в детстве. Такие ужасы, как ярлык "христоубийцы", брошенный в лицо, были бы невозможны в независимом еврейском государстве.
      Перемены стимулируют развитие независимости и творческой энергии в людях, в которых заложена гениальность. Встреча с новыми культурами усиливает самодостаточность и способность справиться с неизвестностью. У Меир такого опыта было больше нормы, что, вероятно, способствовало развитию ее творческого видения. В возрасте пяти лет она переехала из Киева в Пинск, в восемь лет ее нелегально вывезли из России; до прибытия в Милуоки она никогда не посещала школу (ее сестра Шана научила ее читать и писать). Она бежала в Денвер в четырнадцать, вернулась в Милуоки в шестнадцать и высадилась на берег Палестины, когда ей было двадцать три. Меир объездила Америку, проповедуя сионизм. Следующие тридцать лет она скиталась по всему миру, переезжая с континента на континент, в то время как фактически жила в Израиле, США и России. Ни у одной из женщин, о которых рассказывает эта книга, за исключением, возможно, Джейн Фонды, не было стольких перемен в течение жизни. И никто из них так часто не сталкивался со смертью, как Меир. В ответ на душевные травмы и жизненные кризисы в ней выработалась твердость и неутомимость.
      Оптимизм Голды Меир привел ее к успеху. Она была так уверена в себе, что никогда ничем нельзя было остановить ее на пути к достижению своих целей. Было бы удивительно, если бы кто-нибудь сохранил позитивное восприятие жизни в постоянной атмосфере смерти, голода, катастрофы. Жизнь Голды Меир была непрерывным кризисом, и только оптимизм и неистребимая самоуверенность позволили Меир добиться успеха и стать настоящим провидцем.
      НЕСГИБАЕМАЯ УВЕРЕННОСТЬ
      Голда Меир была оптимисткой, и даже ошибки не уменьшали ее уверенности в себе. Своей железной волей она напоминала Маргарет Тэтчер, которая стала главой Британского кабинета через десять лет после того, как Меир добилась высшего поста в Израиле. Меир не теряла уверенности под градом насмешек. Она бесстрашно смотрела в лицо смерти, скрывающейся за каждым углом. Она упорно стояла на своем, даже когда не было никаких причин для такой убежденности. Другими словами, уверенность Меир была выражением ее внутреннего самоуважения и имиджа. Кроме того, она сохраняла замечательную скромность в течение всей своей жизни. Она говорила: "Я никогда не забывала, что я вышла из бедной семьи, или всегда обманывала себя, думая, что в любом случае я прославилась своей красотой, мудростью и эрудицией". Сила ее характера особенно ярко проявилась во время конфликта Йом Киппур, когда она заявила: "Непреклонность стала моим вторым именем; я решила, что не должно быть повторения ужасов гитлеризма". Меир приняла решение оставаться в Израиле до конца жизни и убеждала своих соотечественников сделать то же самое. Она боролась за создание Израильской нации и не собиралась отступать от этой цели без величайшей борьбы, которую когда-либо видел мир.
      По иронии, Меир воспитывалась в нерелигиозной ориентации. Она стала главой государства, насквозь проникнутого религиозной ортодоксией. Казалось бы, тот, кто управляет этой страной, должен быть набожным. Но Меир такой не была. Когда она выходила замуж в 1917 году в Милуоки, она и Моррис решили не заключать брак в синагоге с раввином, несмотря на требования ее окружения. Мать Меир была вне себя. Голда говорила: "Мы были людьми, терпимыми к традициям, но не обременяли себя ритуалами. Мы не хотели и не нуждались в религиозных церемониях". Но все же мать Меир настояла, и пара была обвенчана раввином.
      Сосредоточенной и упорной работой она добилась воплощения своих мечтаний. Меир была живым воплощением афоризма "Если вы хотите этого, то это уже не мечта". Ее юношеское прозвище "сио-чокнутая" было пророческим, так как сионизм был образом мыслей всю ее жизнь. Меир страстно верила в идеи сионизма, и эта вера вела ее к вершинам карьеры. Она была бесстрашной и мятежной и никогда не колебалась при принятии решений. Меир приняла свою судьбу, фактически отказавшись от своего "я", и никогда не пыталась использовать своих друзей и любовников для достижения власти. Они давали ей власть потому, что она ее заслужила. Ее магнетизм и твердость на переговорах помогли создать нацию; ее утонченность для многих была непостижимой. Она развернула международную общественную кампанию под лозунгом "Откроем свои умы для иудаизма". Она собрала деньги, которые спасли страну в 1948 году, а затем помогла спасти ее своей очаровательной дипломатией. Без ее твердой воли и потрясающей самоуверенности государство Израиль, возможно, и не существовало бы.
      КРАТКИЕ ВЫВОДЫ
      Голда Меир была сильной, но простой женщиной. Будучи избранной на высший пост своего государства, она сказала: "Я была ошеломлена. Я никогда не рассчитывала стать премьер-министром... Я вообще никогда ни на что не рассчитывала. Я планировала, что поеду в Палестину, в Мехравию, стану активным участником лейбористского движения". Меир приняла свою судьбу с предельным смирением и была так старательна при исполнении своих обязанностей, что порой целыми днями не покидала офис. Многие ли могли бы так поступить?! Израильская пресса писала: "Трудно для людей, чьи религиозные убеждения отводят женщине почетное место в доме, принять идею, что женщина может находиться во главе политического департамента. При всем хорошем отношении и уважении к женщине, ей не место наверху в качестве одной из центральных политических фигур" (Мартин, 1988).
      Как они были не правы! Единственным Богом Голды Меир был сионизм, мир, в котором у еврейского народа был бы свой дом. Делом ее жизни стало создание такого дома. Меир подтверждала это: "У меня нет амбиций кем-то становиться". Она жила простой жизнью, без запросов, без роскошных платьев, косметики и других символов успеха. Все, что ей было нужно - это реализация ее мечты. Достижению этой цели Меир посвятила всю себя; бесстрашная, она никогда не избегала никакой ответственности. Доказательством смелости является ее заявление: "Я честно могу сказать, что никогда не отказывалась делать что-либо из-за опасения потерпеть неудачу".
      Голда Меир - одна из величайших женщин мира. Как Мартин Лютер Кинг, она помогла изменить мир к лучшему, потому что у нее была мечта. Она никогда не позволяла личным желаниям и потребностям сбить ее с пути к воплощению этой мечты. Она сосредоточила все силы на создание еврейского государства, а после его появления - на сохранение его безопасности. Когда народ попросил ее стать его вождем, она покинула свой дом, книги и музыку и повела свою нацию сквозь войну за выживание. Ее дочь Сара вышла замуж и живет в Израиле. Ее сын Менахем - концертирующий виолончелист, ученик самого Пабло Казалеса. Меир во всех отношениях была творческой женщиной, провидицей, которая достигла вершины благодаря преданности ума и чувств тому, во что она верила. Голда Меир в детстве приобрела мечту и посвятила свою жизнь погоне за ней. Она оставила этот мир более совершенным, чем нашла его, и добилась этого не чем иным, как своей целостностью и уверенностью в себе.