Глава 5

Все, что происходило, его, конечно, совершенно не касалось. Но девушка — несомненно, из хорошей семьи. Мужчина же — обыкновенный дешевый пижон, делающий вид, что он джентльмен. Шанаги сразу почувствовал: что-то случится.

Делая вид, что не обращает на них внимания, он взял у вчерашнего официанта тарелку с мясом и яйцами. Едва официант отошел, Том услышал, как Джордж сказал:

— Не беспокойтесь, мэм. Я обещал вам, что он больше здесь не появится? Он не появится.

— Что, если они возьмут кого-нибудь другого?

Мужчина пожал плечами:

— Другого нет. Барретта уважали все, он знал, как улаживать подобные проблемы. Без него все случится, как мы и планировали.

Потом Том разобрал только пару слов, и ничего не понял. Барретт, должно быть, Риг Барретт, но почему Джордж уверен, что Риг не появится?

Парочка неожиданно повернулась и посмотрела на него, но он притворился, что поглощен завтраком и не обращает на собеседников никакого внимания. Они не знали, услышал ли он их, но рассудили: парень выглядит как приезжий, а приезжему какое дело до их забот.

Имея к Барретту какое-то отношение — ему все же достался его тюк, — Том невольно заинтересовался случайно подслушанной беседой. Кто эти люди? Почему для них важно, чтобы Риг отсутствовал? С какой стати Джордж так уверен, что Риг не появится? Может, он сам, собственными руками…

Убийство? А почему бы и нет, если ставки достаточно высоки? Но какие ставки в забытом Богом краю, кто их сделал? Однако… Увы, Шанаги просто и представить не мог, где здесь могут лежать деньги.

Скот? Пастбища? В восточных штатах не хватало говядины. До него кое-что доходило. Но если речь идет о скоте, то где он? И зачем понадобилось убирать Барретта?

Другие считали Шанаги циником и скептиком. Он жил в мире, где царствовал доллар, и руководствовался его неписаными законами. Если у людей и есть какая-то цель, то это иметь деньги или недвижимость, которую можно обратить в деньги. Только меркантильные интересы могли свести такую девушку и такого мужчину. Без сомнения, она думала, что он действует в ее интересах, а он, возможно, рассчитывал на нее.

Скот из Техаса? Винс Паттерсон гнал скот из Техаса к железной дороге. Он хотел отомстить горожанам за брата, которые назначили Драко шерифом.

Следовательно, не исключено, что девушка связана с Паттерсоном или надеялась получить прибыль от его пребывания в городе.

Жаль, что он уезжает в Нью-Йорк. Любопытно, что здесь произойдет?

Том встал, расплатился за завтрак и зашагал по улице к кузнице. Кузнец раздувал мехами огонь.

— Надо поставить обода на пару колес, — заметил он. — Фургон Хэнка Драко. Он пригнал его на прошлой неделе и жутко разозлился, когда я тут же не выполнил заказ. Теперь знаю, почему у Хэнка так быстро ломаются обода. Приезжая сюда, он пересекает три ручья и в одном из них всегда останавливается, чтобы напоить лошадей, а пока они пьют, колеса впитывают воду. Нельзя ставить обода на мокрые колеса, лучше повременить, пока они полностью высохнут, я и сказал ему, что придется подождать. Он здорово разозлился. — Кузнец указал молотом. — Вот колеса. Обода я сделал. Осталось их поставить.

Шанаги снял пиджак, рубашку и повесил их на гвозди, вбитые в стену. Затем разжег на дворе круглый костер в том месте, где его разводили раньше. Когда костер разгорелся, положил в него обод, а сверху накидал веток, чтобы жар распространялся равномерно. Спустя некоторое время попробовал железо маленькой палочкой, а еще через несколько минут попробовал снова. Теперь палка скользнула вдоль обода, будто смазанного жиром, и от нее поднялась тонкая струйка дыма.

Том положил колесо на жернов, вставив ступицу в центральное отверстие. Поставив обод, Шанаги сжал его щипцами и несколько раз ударил молотом. Обод встал на место, дерево задымилось от горячего железа, оно потрескивало и постанывало в тисках раскаленного кольца металла, который остывал и сжимался. Подхватив колесо, Том установил его в пазы над ушатом с водой и стал крутить, пока железо не сжалось до предела. При каждом повороте колеса вода в ушате плескалась и шипела.

Шанаги возился уже со вторым колесом, когда услышал, как подъехал всадник. Он продолжал работать, ощущая на себе чужой взгляд, но обернулся, только когда поставил обод на место и добавил для порядка несколько ударов молотом.

Худой узкоплечий человек с уныло висящими усами в старой голубой рубашке и домотканых брюках, заправленных в сапоги, сидел на пегой лошади и наблюдал за ним. В руках он держал винтовку, на бедрах висел оружейный пояс с револьвером. Узкополая шляпа была изрядно потрепана.

— Я тебя не видел здесь раньше, — начал незнакомец.

— На то есть причина.

— Что такое? — Человеку явно не понравился тон его слов, он даже чуть привстал в седле.

— Меня здесь раньше не было.

Всадник уставился на него, а Том вернулся к работе. Ему поручили отковать несколько дверных петель.

— Ты тот бродяга, который повздорил с моим сыном?

Шанаги взглянул на него. Он чувствовал, что не только кузнец наблюдает за ними. На другой стороне улицы остановились прохожие.

— Если это ваш сын, — произнес Шанаги, — скажите ему, чтобы не приставал к незнакомым людям. Я занимался своим делом, пусть занимается своим.

— Мой сын — мой помощник. И ты ранил его.

— Помощник? Вам нужны помощники, чтобы наводить порядок в городишке такого размера? — Шанаги оторвался от наковальни и выпрямился. — Если так, вы мало на что годитесь.

— Как ты смеешь! — Драко угрожающе объехал вокруг Тома. — Хочешь сказать, что я не справляюсь?

— Мистер, — ответил Шанаги, — если бы мне не удалось навести порядок в таком крохотном городке, я бы оставил должность. И еще: на вашем месте я бы объяснил сыну, что вешать кого бы то ни было без суда — убийство, и не важно, кто его совершает.

Шанаги сознавал, что достал Драко. Понимая, что рискует, приготовился к неожиданному повороту событий. С детства Тому приходилось сталкиваться и вступать в споры с подростками, а потом и со взрослыми, многие из которых действительно были крутыми и неуступчивыми, другие же только думали, что они крутые. Старший Драко ему нравился не больше, чем его напыщенный сын, но Том никогда не уходил от драки. И давно знал, что стремление уладить спор миром подобные Драко расценивают как слабость, что влечет за собой большие неприятности.

Так или иначе, ему все равно. Через несколько часов он сядет в поезд на Нью-Йорк, где его ждало немало своих проблем.

— А ты не выбираешь слова, — усмехнулся старик.

— Мистер, мне надо работать. Если вы приехали, чтобы затеять ссору, слезайте и начинайте без проволочек. Если не ищете неприятностей, поезжайте себе дальше, пока целы.

Шанаги держал в руке легкий молоток, и хорошо знал, как им воспользоваться при случае, — еще подростком научился очень точно метать топор или молоток. Прежде чем Драко успеет положить руку на оружие, он метнет молоток и тут же кинется на Драко. Затея, конечно, рискованная, но рисковать ему не привыкать.

Драко заколебался, но развернул коня.

— Мы еще увидимся! — заорал он и умчался.

— Давай, давай! — крикнул вдогонку Шанаги. — В любое время в любом месте.

Когда старик скрылся из виду, кузнец облегченно вздохнул:

— Я боялся, он тебя застрелит.

— Меня? С молотком? Я бы двинул ему прямо промеж глаз.

— Хорошо, что ты уезжаешь, — покачал головой кузнец, — хотя мне и жаль. Ты отличный работник. У тебя, должно быть, в Нью-Йорке девушка, если так рвешься туда.

— Девушка? Нет у меня никакой девушки. — Однако замечание напомнило ему о молодой женщине в сером дорожном костюме.

— Кстати о девушках… — начал Том и описал ее кузнецу. — Вы не знаете, кто она?

— Точно не могу сказать, хотя без сомнения, не с поезда, как ты думал. Скорее всего приехала верхом и очень рано, значит, вряд ли издалека. — Он помолчал. — Красивая, говоришь. Понравилась?

— Не очень. Хотя любопытно, кто она, где познакомилась с мужчиной, которого ждала, и что их связывает.

Они вернулись к работе. В полдень Шанаги повесил кожаный фартук и вымыл руки. Вытирая их, думал о девушке, Драко и Барретте.

— Послушайте, — спросил он, — а если Барретт, за которым послали, не явится, что будет?

— Черт знает что будет. Винс Паттерсон жестокий человек и, как мы слышали, гонит скот в сопровождении целой армии головорезов. Кроме войны, у нас нет способа справиться с ним. Он знает, сколько у нас под ружьем, и наймет еще больше.

— А Риг Барретт смог бы его остановить?

Кузнец пожал плечами:

— Трудно сказать, но если кто и смог бы, так только он. Риг бывал здесь раньше. Его уважают. Он крутой малый, но за мирное разрешение конфликта будет бороться до конца. Однако, уж коли найдет коса на камень и Риг возьмется за оружие, то тут все игры в сторону. Мы надеемся, что он встанет между нами и остановит Винса, который тоже понимает: начнется пальба — скольких ребят он потом недосчитается. Барретт — известное имя. Ему не стыдно уступить.

Шанаги подошел к открытой двери, чтобы немного остыть на легком ветерке, и посмотрел вдоль улицы. Весь город лежал перед ним как на ладони. Он с недоумением покачал головой. Ну какой это город! Даже не поселок. Просто кучка хижин, хибар и каркасных домиков посредине пустынной равнины. И все же люди готовы жизнь положить за свой городишко. Удивительно! Он достал тяжелые серебряные часы. До прихода поезда оставалось четверть суток.

Кузнец вышел и встал рядом.

— Здесь так мало жителей, — сказал Шанаги.

— Все, что есть, — ответил кузнец. — Но это наш дом.

Дом! «Сколько уже лет у меня нет собственного дома», — спросил себя Том. Он вспомнил каменный коттедж на краю болот в Ирландии, вспомнил утренние прогулки в тумане, когда ходил на верхние пастбища, чтобы привести лошадей. Как давно это было! Он повернулся, чтобы не видеть пыльную улицу, и пошел к горну.

Однако мысли о доме изменили его настроение. Он набил обод, вернулся к петлям и вдруг почувствовал себя потерянным и одиноким. На память ему пришли зеленые холмы Ирландии и долгие беседы с отцом у кузнечного горна. Его отец, вдруг понял он, был немножко странным — полупоэтом, полумистиком. «Человек, — сказал он однажды, — должен быть как железо, а не как сталь. Если сталь слишком нагреть, она становится хрупкой и ломается, в то время как железо — великая сила, мой мальчик. Но все-таки его можно ковать и менять его форму, если правильно бить молотом и правильно нагревать. Хороший человек именно такой по характеру».

Интересно, каким был Риг Барретт?

Шанаги взял пробойник и сделал дыры в петлях, думая о Барретте. Кузнец остановился, выпрямился и положил руку на поясницу.

— Расскажите о Барретте, — попросил Том.

Тот помолчал, раздумывая.

— Он не из тех, кого именуют «большой» человек, — наконец начал он. — Во время войны с Мексикой ездил с техасскими рейнджерами, дрался с команчами, провел караван по Тропе Санта-Фе. Мальчиком на Востоке, говорят, гонял то ли индюшек, то ли свиней на рынок по дороге в сто или больше миль. Пару раз перегонял скот. Все знают, что он честен и не потерпит никого на своей дороге. Да, если кто и сумеет вразумить Винса Паттерсона, то только он. — Кузнец посмотрел на Тома. — Ты хороший помощник, почему бы тебе не остаться? Что у тебя в Нью-Йорке такого важного?

— В Нью-Йорке? Черт возьми, это мой город! Я… — Шанаги замолчал. Кого он дурачит? Нью-Йорк никогда не был его городом. О нем, наверное, уже и забыли. В сельском городишке, таком, как этот, если человек пропадал, как, например, Риг Барретт, о нем помнили. Там, в Нью-Йорке, если кто-то из ирландских громил уходил или терялся, другой занимал его место и о первом никто не вспоминал. Ну, о нем, может, посокрушается Маккарти. Или подумает Моррисси.

— Вот что, — неожиданно заявил кузнец, — ты хороший парень. Если не хочешь работать на меня, я готов продать тебе половину интереса в кузнице.

Шанаги улыбнулся:

— Не стоит. Мне не очень нравится ваш городишко. Я выходец из большого города, люблю огни и толчею. Кроме того, если то, что я слышал о Винсе Паттерсоне, правда, то вашему городу осталось не так уж долго жить. Тот парень, который разговаривал с молодой женщиной… нынешним утром… У меня создалось впечатление после их разговора, что Риг не объявится.

Кузнец стоял лицом к горну, но при его словах резко обернулся:

— Что это значит?

— Точно не могу сказать. Не исключено, что они говорили о ком-то другом, но мне показалось, что речь шла о Риге. Они уверены, что он не приедет.

Кузнец снял фартук.

— Побудь здесь, Шанаги. Мне нужно кое-кого повидать.

Он удалился почти бегом.

«Что же ты наделал? — спросил себя Том. — Куда заведет тебя твой глупый язык! Ты ничего не знаешь, только предполагаешь. Но почему они так беспокоятся?»

Однако факт оставался фактом — горожане тревожились. И тем двоим из ресторана было далеко не все равно, что с Ригом Барреттом. Они не хотели, чтобы он приехал сюда, когда появится Винс Паттерсон.

Шанаги опять вынул часы. До прихода поезда еще оставалось время. Проблемы города, если эту кучку домов можно назвать городом, его не касались.

Он взял другую пару петель, положил на наковальню и начал все сначала. Ему доставляло удовольствие держать в руке кузнечный молот, работать с металлом, распознавая его температуру по цвету — от ярко-желтого до темно-красного.

Закончив партию, Шанаги снова подошел к двери. Улица несколько оживилась. У деревянных тротуаров стояли две пролетки и фургон, возле коновязей ждали несколько оседланных лошадей — обычное зрелище, предположил он, в такой час.

Неожиданно на улице появился тот самый Джордж, которого Том видел в ресторане. Поглядев направо, потом налево, он медленно двинулся вперед, заходя в магазины, останавливаясь у витрин. Дойдя до кузницы, вынул из кармана тонкую сигару, прикурил и вошел.

— Где кузнец?

— Где-то здесь.

— Скоро вернется?

— Скоро. Могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Шанаги.

Джордж приятно улыбнулся, показав белые зубы. Но улыбался он одними губами, глаза при этом оставались холодными и расчетливыми.

— Не знал, что у кузнеца есть помощник.

— Иногда есть.

— Вы здешний?

Том пожал плечами:

— Таких тут нет. Город новый, мистер. Каждый житель родом из другого места. Как и вы. А вы откуда?

Джордж бросил на него тяжелый взгляд.

— Я думал, что такие вопросы на Западе не задают.

— Вы же меня спросили.

— А? Ну да, спросил. Я из Начеса, что на Миссисипи.

— Город игроков, — прокомментировал Шанаги. — По крайней мере Начес-Андерхилл. Говорят, там полно темных личностей и мошенников… и больше картежных шулеров, чем где-либо еще.

— Похоже, вы много знаете о Начесе, Бывали там? — В глазах Джорджа появился неприятный блеск.

— Доходили слухи.

— Вы слышали слишком много.

Вдруг Шанаги почувствовал, что в него вселяется бес. То ли от предвкушения хорошей драки, то ли от того, что ему страшно не нравился Джордж.

Он смерил его взглядом и саркастически улыбнулся, окончательно выведя из равновесия противника, который собрался уходить. Том не знал, что заставило его так поступить. Гораздо умнее было бы оставить все как есть, но слова сами слетели у него с языка.

— Сейчас уже не так важно, приедет Риг или нет, — сказал он. — Все схвачено.

Глава 6

Джордж остановился так резко, что чудом не упал носом в пыль. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Шанаги почувствовал, какое раздражение испытывал Джордж, но свой вопрос он задал совершенно спокойно:

— Я не ослышался? Вы что-то сказали про Рига?

— Риг Барретт, — заявил Том, — осторожный человек. Никогда не полагается на случай.

Он не представлял, о чем говорил, но их ненависть с игроком, или кто он там, была взаимной, и Шанаги сделал замечание только с целью разозлить Джорджа. Тем не менее их разговор значил нечто большее, чем простая игра словами, потому что горожан беспокоил Винс Паттерсон, а Том подозревал, что Джордж каким-то образом связан с тем, чего все так боялись.

Большинство людей, которых он знал в Нью-Йорке, сделали преступление своей профессией. В Бауэри, Файв-Пойнтс и нижней части Бродвея таких очень много и почти все считали, что честные люди — глупцы. Они, как правило, отличались сверхоптимизмом во всем, что касалась их будущего, и отчаянно верили, что им не может не повезти, и не задумываясь ставили на кон свои жизни и свободу в жестокой игре, что представляет собой погоня за деньгами.

Джордж принадлежал именно к таким, твердо убежденным. Он не сомневался, что умнее всех остальных. Увы, эта наивность порой позволяла ловкому противнику использовать его в своих интересах. Притом более ловкий и опытный жулик всегда был готов подыграть Джорджу, поощряя его сомнения. Но кто же тогда девушка? Какую роль она играла в происходящем?

— Риг Барретт? Не слыхал о таком. — Левая рука Джорджа расстегнула пиджак. — Он отсюда?

— Я думал, вы его знаете, — без обиняков ответил Шанаги. — О нем все знают. Здесь опасаются неприятностей, когда пригонят скот, и считают, что Риг их уладит. То есть если он приедет. Лично мне кажется, что Риг просто выжидает, а будет надо, тут-то он и появится. Ведь Риг не тот человек, чтобы кого-то подвести.

Джордж пожал плечами и отвернулся.

— Иногда бывает, что человек не в силах что-то сделать.

Шанаги поднял молот и подошел к горну. Посмотрев на разогревающуюся заготовку, положил молот, взял щипцы и вынул заготовку из огня.

— Такой человек, как Риг, — произнес он, — если не сможет приехать сам, обязательно пришлет кого-нибудь вместо себя.

Джордж ушел, не обратив внимания на его замечание, и Том, рассмеявшись, продолжал работу. Он пробивал дырки в петлях, когда через улицу перешел мужчина и остановился в дверях.

— Где Карпентер?

— Карпентер?

— Кузнец.

— А! Я не знал, что его так зовут. Просто называл кузнец.

Мужчина кивнул.

— Многие так и делают. — Он вошел в кузницу и протянул руку. — Меня зовут Холмструм.

Шанаги протянул свою. Она была черной от гари.

— Извините. Я — Том Шанаги. Пришел помочь на несколько часов.

— Рад, что вы к нам заехали. Нам нужны мастеровые люди.

— Драко все еще шериф?

— Да.

— Так выгоните его, если именно за ним охотится Винс Паттерсон. Вам бы найти человека, за которым встанет город.

— Риг Барретт выгонит Драко. И стычки не будет. Нам не нужна война.

— А если Риг сюда не доберется?

Холмструм помолчал, обдумывая не слишком приятную мысль. Потом с непроницаемым лицом посмотрел через улицу.

— Я сам все сделаю до прибытия Винса Паттерсона. Хотелось бы верить, что устранение Драко избавит нас от неприятностей. А если нет? Пусть их расхлебывает Драко. Он заварил кашу.

— Предположим, — задумчиво сказал Шанаги, — Риг оставил кого-нибудь вместо себя?

— Нет. Никто, кроме него, не решит нашу проблему. Возможно, Хикок…

Том прошел к мехам и начал раздувать их, поднимая температуру пламени.

— Никто не знает, что может случиться, мистер Холмструм. А вдруг Барретт не приедет? Вам лучше поскорее избавиться от Драко и выбрать другого шерифа.

Холмструм покачал головой:

— В том-то и дело. Здесь есть смелые парни, но ни у кого нет опыта ведения переговоров. В случае чего все наши возьмутся за оружие, но нам ни к чему драка. Если начнется стрельба, будут убитые. Чем сильнее стрельба, тем больше смертей. Риг Барретт умеет остановить стычку. — Он помолчал. — Нам не нужны неприятности. Кроме стада Винса придут другие стада, это сулит хорошие барыши. Город наш молодой, нам необходимы выгодные сделки.

Холмструм тоже подошел к горну и стал смотреть на горящие угли, на то, как нагревается железо.

— Покупатели скота приедут в город на полуденном поезде, они купят бычков. За следующие несколько недель оборот в торговле скотом достигнет двухсот-трехсот тысяч долларов, скотоводы расплатятся с ковбоями. Те пойдут покупать одежду, еду, выпивку в наши магазины. Эти деньги поставят город на ноги. Мы сможем построить церковь и школу.

Шанаги взял заготовку щипцами и подошел к наковальне. Ударил по ней молотом. Потом еще раз. И остановился.

— Двести-триста тысяч? Где такой городок возьмет столько денег?

— У нас самих не так уж много. Совсем немного. Но мы послали за деньгами, их скоро привезут. Мы должны расплатиться со скотоводами и погонщиками, понимаете? Покупатели обменяют чеки на наличные, и…

— Двести или триста тысяч? Они доставляются поездом?

— А как еще? Их привезут на поезде. Я же вам говорю: не должно быть никаких неприятностей.

Холмструм ушел, а Шанаги продолжал работать. Банка в городе не было, хотя и стояло здание, на котором какая-то честолюбивая персона вывела: «Банк», вывела, без сомнения, с самыми добрыми намерениями. Так называемым банковским делом наверняка занимался сам Холмструм или Гринвуд. Ясно, что деньги для оплаты чеков покупателей скота поступят то ли к одному, то ли к другому.

Карпентер не возвращался, и Том продолжал ковать в одиночестве. Ему нравилось думать во время работы. Если знаешь ремесло, действуешь автоматически, остается время поразмыслить.

Кузнец сноровисто обращался с инструментом — не так умело, как Маккарти или его отец, но достаточно ловко. Он хорошо распределил работу, и Шанаги выковал еще два обода и прибавил несколько петель к уже сделанным.

В углу кузницы он обнаружил прикрепленный к стене замызганный листок бумаги со списком первоочередных дел. Изучив его, принялся выполнять план, однако мысли его постоянно возвращались к девушке из ресторана и Джорджу. Что они замышляли? Чего добивались? Естественно, эти двое не могли… нет… Кто бы она ни была, девушка все же не того типа. Мелкое мошенничество — возможно, проституция — нет.

Чем дольше он размышлял над ситуацией, тем больше росла его уверенность, что Джордж придумал, как избавиться от Рига Барретта.

Неужели Барретт мертв? Даже самого хитрого и опытного из ганфайтеров можно подстрелить из засады в спину — там и тогда, когда он не ждет. Том опять подумал о письмах и карте, лежащих в рюкзаке. Они, несомненно, что-нибудь ему подскажут.

При чем здесь карта?

Шанаги не знал ответа на этот вопрос. Его охватили нетерпение и тревога. Необходимо немедленно просмотреть письма. Почему же не прочитал их раньше? Том недолго колебался над ответом: ему не хотелось лезть в чужую жизнь, открывать чужие секреты.

Отец однажды ему сказал, что джентльмен не читает чужую почту. А письма адресованы не ему, а Ригу Барретту… И все же Риг не появлялся, а обстановка требовала срочных действий. Том мало знал о Барретте — только то, что слышал, но постарался поставить себя на его место.

Что сделал бы Риг? Что сделал бы Джон Моррисси? Что сделал бы его отец?

Они прочитали бы письма и соответствующим образом спланировали свои действия. «Поближе взгляни на ситуацию», — сказал себе Шанаги. Город ждет Барретта. Он не приехал. Джордж считает, что он вообще не приедет. Но у него, Тома, есть одежда Барретта, его одеяла и знаменитое ружье.

— Черт побери, — выругался он тихо, продолжая работать. — Где же Карпентер?

Вдруг представил себе огромное стадо, бредущее где-то там, в бескрайней прерии, которое гонят на север двадцать пять крутых ковбоев. Миля за милей махина приближается к городу — к неотвратимому часу кровопролития.

А как Драко? Он и его сыновья тоже ждут Винса. Что они будут делать? Бежать или драться?

Драться, решил он. Они слишком горды или слишком глупы, чтобы бежать. Но им нужна помощь… возможно, они знают, к кому за ней обратиться.

Наконец пришел Карпентер вместе с Холмструмом.

Шанаги снял передник.

— Мне нужно отлучиться, я скоро вернусь.

— Подожди минуту, — остановил его Карпентер. Он повернулся к владельцу магазина: — Холмструм, расскажи ему.

— Шанаги, мы вас впервые видим, хотя уже слышали, что вы неплохой кузнец. Карпентер сообщил нам, что вы переспорили Драко.

— Не совсем так. Скорее всего, Драко хотел понять, с кем имеет дело, я для него темная лошадка. Он не испугался. Рассчитывал получить больше информации. — Том помолчал. — С моей точки зрения, Драко не такой уж крутой, как ему хочется казаться.

— И все же вам удалось остановить его, он не выдержал, когда вы показали, что готовы драться. Мы ждем Рига Барретта, но что-то случилось, и он до сих пор не объявился.

— Скорее всего, и не объявится, — в раздумье произнес Шанаги.

Оба собеседника от неожиданности воззрились на него. Том слишком поздно вспомнил о предупреждении Джоша Лунди.

— Сегодня утром в ресторане я слышал, как Джордж говорил девушке, что Барретт не приедет. — Шанаги понял, что его довод слишком слаб. В глазах его новых знакомых светилось подозрение.

— Откуда у него такие сведения?

— Понятия не имею… Если только он сам не приложил руку.

Шанаги повесил фартук и натянул рубашку. Карпентер и Холмструм наблюдали за ним, пока он не надел пиджак. Наконец Холмструм произнес:

— Шанаги, я вас вовсе не знаю, но Карпентер говорит, что вы хороший парень, ему понравилось, как вы осадили Драко. Ну… если Риг не приедет, вы возьметесь за это дело? Известность Рига — залог бескровной победы в битве. Вам будет гораздо сложнее.

Шанаги улыбнулся. Что бы сказал на это старый Джон Моррисси? Моррисси, неожиданно подумал он, согласился бы и встал посреди улицы, чтобы остановить Винса Паттерсона. Старик Джон никогда не отступал. «И если подумать, я тоже», — мелькнула мысль. Пару раз ему пришлось убегать, но нападавших тогда было гораздо больше, и он знал, что вернется.

— Спасибо за предложение. — Том пристально посмотрел на них. — Но у меня билет на ночной поезд. Я еду в Нью-Йорк, где у меня полно незавершенных дел и пара долгов, по которым я обязан уплатить.

— Шанаги, — запротестовал Холмструм, — у нас большие неприятности. Паттерсон может сжечь город. Он обещал его сжечь.

— Извините. Когда поезд отойдет от перрона, я буду в вагоне.

Он пошел в отель. Черт побери, это не его драка! За кого они его принимают? Он случайно оказался в городе и… Что, в конце концов, они о нем знают? А если бы даже знали, что с того? Он — никто, как говорил Маккарти, шпана с Бауэри. Предложили бы ему такую работу, если бы до них дошло кое-что?

Шанаги поднялся в свою комнату, развязал рюкзак и взглянул на рубашки. Они ему были малы, обшлага потертые и обтрепанные. Мистер Риг Барретт, будучи представителем закона, зарабатывал мало. Все вещи, лежавшие перед Томом, принадлежали бедному человеку. Однако оружие хозяин аккуратно смазал и вычистил.

Если бы Риг не был честным человеком, он носил бы шелковые рубашки — те, в которых щеголяли карточные шулеры, или по крайней мере некоторые из них.

Шанаги запер дверь, вынул пачку писем, записную книжку с вложенными листочками, карту и разложил их на кровати, потом достал револьвер и положил рядом с собой. Пачку из четырех писем Том отложил в сторону — ему не хотелось заглядывать в чужую жизнь. Вначале он просмотрел отдельные листки.

Первой ему попалась схема города со списком салунов, магазинов и контор. Под ней Риг набросал краткие сведения о нескольких людях:

«Паттерсон Винсент, тридцать шесть лет, рост пять футов десять дюймов, шатен, глаза карие. Мать: Марселла Дрейпер, два сына, одна дочь. Отец уехал в Техас с Мозесом Остином. Мексиканская война — один год службы; техасские рейнджеры — два года. Ветеран нескольких сражений с индейцами. Держит около шести тысяч голов скота. Пьет редко. Сильный, упрямый, бесстрашный. Никогда не оставляет работу недоделанной. Честный, заставляет своих людей много трудиться, но и кормит их хорошо. У него всегда лучший повар в районе. Отличные лошади. Если он в настроении, с ним можно договориться. Если что-то вбил себе в голову, не остановишь.

Драко Генри, сорок один год, рост пять футов одиннадцать дюймов, волосы черные, с проседью. Носит усы, часто небрит. По слухам, разыскивается в Западной Вирджинии за конокрадство. Три сына: Уин, Дэнди и Уилсон. Ребят за нарушение закона не арестовывали. Подозреваются в конокрадстве. Скотокрады. Семья не сидит на одном месте: Западная Вирджиния — Огайо — Иллинойс. Участвовал в междоусобице в Блэкхоке — столкновение с человеком по имени Сэкетт, чью лошадь Драко «позаимствовал». Сэкетт вернул себе лошадь, предложил Драко убраться. Уехали. Шериф убил брата В. Паттерсона. Жертва, очевидно, находилась под воздействием алкоголя.