Глава 19

Короткий обыск дома не дал ничего. Но Шанаги нашел сломанную расческу, несколько светлых волос и почувствовал едва различимый, слабый запах духов, словно убедился, что здесь жила женщина.

Когда он вышел, Мурхауз сидел на ступеньках, опустив голову на руки. Он поднял глаза, держа в руках платок с пятнами крови.

— Бьешь крепко, — неохотно произнес он.

— Ты сам напросился.

— Это точно. Никогда не думал, что кто-нибудь сможет меня отделать.

— Стыдиться нечего. В свое время я много дрался на ринге.

— Так и думал. Я тоже бросил. Нет смысла играть против крапленых карт.

Шанаги сел рядом с ним.

— Эти люди твои друзья?

— Ничего подобного. Женщина… Она слишком высока и далека. Гоняла меня, как раба. Он единственный, с кем она разговаривала.

— Холмструм?

— Да. Похоже, она с ним договорилась… только по-моему, не любит его. Они все что-то замышляли.

— Они украли деньги, которыми горожане должны были расплатиться за скот и с ковбоями. Большая часть золота принадлежала Гринвуду.

Гигант молчал, прикладывая платок к разбитому рту.

— Мне приходилось убивать, но я не вор. В грабеже не участвовал.

— Я и не подозреваю тебя. Сколько их?

— Он… то есть Холмструм, эта женщина, что жила здесь. Потом Джордж Алкотт, Пин Броди, еще двое, их имен не знаю. Они сюда приезжали всего пару раз.

— Они сейчас вместе?

— Да.

— Ты имеешь представление, куда они направляются?

— Думаешь, со мной кто-нибудь советовался? Да они не сказали бы мне, сколько сейчас времени. На твоем месте я бы догадался, что компания направится на Восток. Двое или трое из них — с Востока, а та, которая всем заправляла, хотела туда уехать.

— Женщина, которая здесь жила? Она всеми командовала?

— Нет, не она. Другая. Я никогда ее не видел. Она дважды приезжала, но ночью. Похоже, встречалась с ними где-то на равнине. Время от времени я слышал разговоры. Вот и подумал, что она была быком в стаде… то есть главной. Живет где-то на Западе. Приезжала оттуда и туда же уезжала, а судя по тому, что она рассказывала, я подумал, что у нее там дом.

Шанаги задумался, пытаясь разгадать маневры грабителей. Сейчас они на лошадях и едут на Юг, но, пожалуй, Мурхауз прав — их путь на Восток.

Холмструм искал «леди», классную женщину с Востока. Теперь нашел, у него есть деньги, и он тоже уедет на Восток. По крайней мере, так рассчитывает.

— Тебе нравился Холмструм?

Мурхауз пожал плечами:

— Он платил мне вовремя и никогда не ругался. Хотел, чтобы люди держались отсюда подальше, особенно когда приехала эта красотка. Он не желал, чтобы ее здесь увидели. Да и без того никто сюда не приезжал.

— Мне кажется, они замышляют убить его.

— Что? — Мурхауз провел рукой по лбу. — Вот чего я боялся. Он думал, что главный, всеми руководит, однако на самом деле все было иначе. Верховодила та женщина, а после нее — Джордж. Холмструм всем приказывал, и все его вроде бы слушались, но за его спиной готовили другие планы, я слышал.

Банда умчалась, она имела хорошую фору. Шанаги потерял время, разыскивая следы фургона и пока дрался с Мурхаузом, но, получив информацию, нацелился наверстать упущенное. Не в его характере принимать решения с ходу, и сейчас он старался разложить разнообразные факты по полочкам.

— Послушай, Мурхауз, что находится к югу отсюда?

— Ничего на многие мили. Ничего, кроме прерии, где пасутся антилопы да бизоны. На западе — тоже ничего. Только ранчо той женщины, а она вряд ли поведет их туда. Очень осторожна. Вот я и подумал про Восток.

Значит, на Восток. В Канзас-Сити Холмструма знали. Если бы Шанаги направился за ними, то в погоне только загнал бы своего коня, а их могли ожидать свежие лошади. Таким образом, его заставили бы выйти из игры.

Том встал.

— Никуда не уезжай. Я могу к тебе наведаться.

— Ты меня не арестуешь?

Шериф усмехнулся и протянул руку.

— Ты славный парень, чего тебе валяться в тюрьме? К тому же ты мне здорово помог.

— Мне приходилось убивать, — повторил гигант, — но я не вор. Мама меня хорошо воспитала.

Том вскочил в седло. Разбитые костяшки его пальцев саднили, лицо опухло и ныло, рубашка превратилась в клочья. Он повернул коня и поехал в город.

В городе царило спокойствие. Том спешился у конюшни и увидел, как из салуна вышел Гринвуд и облокотился о коновязь у здания. К нему присоединился судья Макбейн.

Оставив коня, Шанаги медленно пошел в их сторону. Гринвуд оглядел его критически.

— Кажется, у вас были неприятности?

— Я бы не отказался от пива.

— Что случилось?

— Мурхауз не хотел разговаривать. Мы немного поспорили, и он заговорил. Неплохой человек.

— Они захватили золото, — сообщил Гринвуд. — Нам объяснили, что его принял за городом кто-то с бумагами, подписанными Холмструмом и Карпентером.

— Карпентером? Он же мертв!

— Да, но откуда это знали в почтовом вагоне?

Шанаги взял пиво, снял шляпу и положил ее рядом на стойку. Новость Гринвуда ничуть не удивила его.

— Машинист приходил?

— Машинист? С какой стати? Поезд остановился на несколько минут и тут же ушел. Похоже, механик был рад убраться отсюда.

Минуту-другую все молчали. Шанаги отхлебнул пива. Ему очень хотелось пить. Пиво оказалось холодным и вкусным.

— Драко мертв, его сыновья тоже, — доложил Макбейн. — Ты, сынок, метко стреляешь.

— Мне пришлось. У меня не было выбора. — Шанаги отпил из кружки. — Но у меня вовремя появились помощники, а я им даже спасибо не сказал.

— Джош сводил свои счеты.

— Правильно. Уин Драко как-то собирался его повесить. — Том выпрямился. — Дик Пендлтон еще в городе?

— Между прочим, нет. Джош сказал ему, что ты попал в перестрелку, и он появился, чтобы помочь. Потом уехал обратно на ранчо, куда-то спешил.

— А Джош? Он бы мне тоже пригодился. — Том допил пиво. — Спасибо, Гринвуд. Очень здорово!

— Если хотите, пейте еще. — Гринвуд положил руки на стойку. — Я все равно разорен.

— Рано поешь Лазаря, — спокойно сказал Шанаги. — Я так не считаю.

Бармен недоверчиво уставился на него.

Шанаги улыбался:

— Я могу, конечно, ошибаться, но то, что вы разорены, бабушка еще надвое сказала. Если я ошибаюсь, вы все потеряли, но если я прав…

— Если вы правы, тогда что?

— Мы все вернем. — Шанаги поправил оружейный пояс. — Холмструм здесь?

— Он закрыл магазин, когда началась стрельба. Не любит пальбы. Вернется, когда все успокоится. Поверь, его магазин всегда закрывается при первых признаках какой-нибудь заварушки, хозяин прячется.

Том подумал о Джейн. Что будет? Дик спешно уехал из города. Зачем? Том не видел Джейн с тех пор, как оставил ее со стариком.

Он повернулся к судье Макбейну:

— Вы знаете человека по имени Енот Адаме?

Макбейн улыбнулся, глаза его заблестели.

— Неужели ты его видел?

— Я его встретил.

— Не знал, что старый Енот все еще здесь. Он охотник на волков. Промышлял мех в горах, потом работал на ранчо — уничтожал хищников.

— Где он живет?

— Вот это вопрос! — рассмеялся Макбейн. — Сказать по правде, я сомневаюсь, чтобы его кто-нибудь когда-нибудь задавал. Енот — один из тех, кто крутится поблизости. Приезжает и уезжает. Сегодня — здесь, завтра — там. Он не тот человек, который станет рассказывать о себе.

— Кто-то убил его мула, — заметил Шанаги.

Выражение лица Макбейна изменилось.

— Тогда да поможет тому Бог.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Поезжай туда, где видел его в последний раз, и разожги костер. С дымом. Енот такой же любопытный, как все дикие звери, и бьюсь об заклад, он подойдет к тебе. Маколифф, суперинтендант железной дороги, хорошо его знает и может тебе помочь. Телеграфируй ему.

— Маколифф… Большой Мак, что ли? — Том помолчал. — Судья, горожане все еще думают, что я убил Карпентера?

— Боюсь, что да. До меня еще до завтрака дошел слушок. Мне все рассказали, как главу из Священного Писания. Должен сказать, что я ничему не поверил.

Открылась дверь, и вошел Джош Лунди. В руках он держал винтовку.

— Услышал, что ты вернулся. Они ушли?

— Еще нет.

Лунди покачал головой, оглядев его.

— Есть идеи? Готов помочь, рассчитывай на меня.

— Ты уже помог, спасибо, но все равно ты мне нужен. Мне необходимо много помощников.

— Я с вами, — сказал Гринвуд.

— И я, — вклинился Макбейн. — Что у тебя на уме?

Шериф вкратце рассказал, как поезд пятился, мешая погоне, потом описал свой приезд на ранчо Холмструма и что узнал от Мурхауза.

— Судья, мне нужно ваше разрешение на обыск магазина и дома Холмструма. Если мы найдем его там, то по крайней мере половина моих выводов неверна, но держу пари, что он удрал. А в таком случае, — добавил Том, — всем нам придется сесть на вечерний поезд и отправиться на Восток.

Макбейн покачал головой:

— Я не могу разрешить обыскивать частную собственность на основании одних лишь подозрений.

— Допустим, мы постучим в дверь? Он ответит. Я больше не буду настаивать. Не ответит — обыскать дом необходимо. Если ошибаюсь, выгоняйте меня с работы и успокаивайте город.

— Трудно поверить, что в грабеже замешан Холмструм, — задумчиво произнес Макбейн.

— Судья, он человек… с мечтой. Большой, неуклюжий, близорукий человек, но всю жизнь мечтает о молодых, изысканных женщинах. Вдруг появляется такая женщина и заставляет его поверить, что будет принадлежать ему. Он считает, что ключ к блаженству — деньги.

— Хотите сказать, что он придумал эту операцию? — спросил судья.

— Вряд ли. — Шанаги пожал плечами. — Он мог дать повод или как-то предложить. Не сразу, наверное. Я не знаю, как все случилось. Даже не знаю, прав ли я, но мы проверим. — Он повернулся к двери. — Судья, не хотите пойти со мной? И ты, Джош?

Том направился к магазину. Его шаги отдавались эхом, когда он шел впереди Макбейна и Лунди. У двери, на которой висела табличка «Закрыто», подождал их.

— Обычная табличка, как всегда, — заметил Джош.

Том постучал в дверь, и звук пусто отозвался внутри. Он подождал, прислушался, ничего не услышал и снова постучал.

— Его комната позади магазина. Сбоку есть дверь.

Опять Шанаги шел впереди. Его преследовало гнетущее чувство. Втайне он надеялся, что найдет Холмструма дома. Ему не хотелось понапрасну взваливать вину ни на одного человека, и, хотя все указывало на лавочника, он мог ошибаться. Надеялся, что ошибается. Том знал, что такое смерть мечты и какая пустая мечта была у этого человека. Еще хуже для него было бы, стань его мечта явью. Что могут сказать друг другу двое таких людей? Что им вместе делать? Иногда полезнее иметь мечту и забыть про явь.

Шанаги постучал в заднюю дверь, но ответа не последовало. Джош прошел на конюшню.

— Его лошади нет, — крикнул он.

Том взялся за ручку двери и засомневался. Ему претило входить в чужой дом без приглашения. Тем не менее он нажал плечом, и слабенький замок сломался.

Им открылась скромно убранная комната. Пол застелен ковром, пара стульев и старая кожаная софа. На стенах — две картины с мистическими, неземными сюжетами, словно воплощение фантазий Эдгара По — явно оригиналы. На полке несколько книг. В сборниках стихов оказались разрезаны только первые страницы, будто хозяин дочитал до какого-то места и бросил. На столе стояла полупустая бутылка виски со стаканом и чуть отпитая бутылка сухого французского вина.

Постель была Прибрана и аккуратно застелена. Одежда в шкафу развешана, но ящики наполовину выдвинуты, словно хозяин собирался в спешке.

Все ящики оказались пустыми, только в одном лежал тонкий носовой платок, обшитый кружевами — возможно, память о девушке, с которой этот мечтатель встречался давным-давно. Шанаги вынул его, взглянул и вернул на место. Он вспомнил, что говорил ему то ли сам лавочник, то ли кто-то другой о том, как Холмструм до сих пор смотрел в освещенные окна, стоя под дождем снаружи.

Шанаги тихо чертыхнулся, и Макбейн взглянул на него.

— Он опять опоздал на свой праздник. Жаль, так ни разу и не успел.

— В тебе есть сострадание, сынок. Редко встретишь это качество у блюстителя порядка.

— Чаще, чем вы думаете, — возразил Шанаги.

— А может, Холмструм все-таки успел?

— Нет. — Шанаги медленно покачал головой. — Я хорошо представляю людей, с которыми он связался. Холмструм мечтает о ней и о том, как они здорово заживут в каком-нибудь большом городе. Она думает только о деньгах и о том, чего достигнет с ними. А Джордж строит планы, как завладеть всем золотом или большей его частью. А я думаю, что есть еще один человек по имени Макбрайд. Он точно собирается заполучить все деньги и знает, что для этого сделать. И они все просчитаются, если я остановлю кое-кого здесь.

— Здесь?

— Нам нужно взять билеты.

Шанаги закрыл за собой дверь, притворив ее как можно плотнее. По переулку они шли вместе. Теперь на улице стояли люди, обсуждая разыгравшуюся перестрелку.

— Так говоришь, я убил их? — Том остановился.

— Обоих, — подтвердил Джош. — Точно в «яблочко». Я не видел стрельбы точнее. Уилсон Драко стоял здесь на ступеньках. Он упал прямо сюда, а Дэнди, который работал в отеле…

— Клерк? Он из семьи Драко? Тот, с винтовкой?

— А ты не знал? Конечно, из этого змеюшника. Он тебя ненавидел.

Они остановились на деревянном тротуаре напротив салуна Гринвуда.

— Судья, Джош, нам ехать недалеко. Но в конце будет стрельба, а когда на карту поставлены такие деньги, бандитам все равно, кого они убьют. И сколько будет жертв.

— В далеком детстве вместо погремушки мне давали в руку револьвер, — сухо сказал судья. — Я дрался с индейцами, когда был безусым юнцом, и четыре года отдал Гражданской войне. В перестрелке могу выстоять, как и любой другой.

— Хорошо. — Шериф помолчал. — Едем вечерним поездом. Джош, сходи на вокзал. Не говори, куда мы направляемся, возьми билеты до Канзас-Сити. — Шанаги вынул из кармана деньги. — И, прежде всего, ни слова железнодорожному агенту или любому попутчику. Если будут приставать, скажи, что покупаешь билеты для Пендлтонов.

— Думаешь, он тоже замешан? — спросил Макбейн.

— Да.

— А машинист? А кондуктор?

— По-моему, им сунули несколько долларов, чтобы они ничего не замечали или немного помогли, если кто-нибудь вмешается. Вот машинист и загородил мне дорогу. Бандиты все верно рассчитали. Мне кажется, они даже тренировались, чтобы быстрее загрузить фургон. В прерии их ожидали свежие лошади. Сейчас они поворачивают обратно к железной дороге.

— А если нет?

— Тогда я остался без работы. Но взгляните на всю операцию с другой стороны. Некоторые ее участники с Востока. Железную дорогу знают. На лошадях им придется ехать очень долго, прежде чем они куда-нибудь доберутся. Им пока не приходит в голову, что мы разгадали их план, думают, что мы здесь рыщем кругами. Когда подойдет поезд и они захотят на него сесть, мы будем их ждать. Если повезет, схватим без стрельбы, но надежды мало.

Шанаги знал, что предложил рискованный ход. Он проверил револьверы.

— Судья, — Том увидел, что возвращается Джош с билетами, — еще одна деталь. Может, я понял ее правильно, а может, нет. Кто-то однажды сказал: «Нужен вор, чтобы поймать вора». Ну, я не вор, но в Нью-Йорке я их много знал. Мне кажется, мы имеем дело с самым паршивым тройным обманом, который мне когда-нибудь приходилось видеть.

— Пойдем на станцию, — предложил Гринвуд.

— Подождите. Услышим свисток и пойдем. Здесь меньше ста ярдов. То, что происходит сейчас, началось, когда вы собрались и решили привезти деньги, чтобы расплатиться за скот. Я не знаю, чья это была идея. Может, она возникла сразу у двух-трех, но уверен, что есть человек, который не только хотел получить все деньги, но к тому же зол и мстителен. Бандиты думают, что выиграли. Деньги у них. Остается мелочь: убить без риска того, кто причинил им столько неприятностей, и удрать с полными карманами.

— Без риска? Тебя? — хмыкнул Джош. — Они что, рехнулись? Если бы они видели, как ты стреляешь…

— Правильно, — перебил его Том, — значит…

По улице в их сторону шла миссис Карпентер.

Глава 20

Она была в модном аккуратном дорожном платье, с маленькой наколкой на волосах и сумочкой в руке.

— Вы сошли с ума! — сказал Гринвуд. — Зачем?..

— Ходят слухи, что я погубил ее мужа. Она — убитая горем вдова. Кто еще здесь, на Западе, может покончить с человеком и остаться безнаказанным? И даже получить поддержку большинства горожан?

— Хочешь сказать, что она тоже участвует в ограблении?

— Наверное, не с начала, но можете ставить последний цент, что план разработала она. И теперь, если убьет меня, то сядет на поезд богатой женщиной, не разделив награбленное ни с кем, кроме брата.

— Но золото увезли!

— Возможно, но я сомневаюсь. По-моему, золото так и не выгрузили из поезда.

Миссис Карпентер шла к ним, и ее рука скользнула в сумку. Она остановилась. На ее худом, довольно привлекательном лице неожиданно обозначились суровые морщины.

— Шериф, вы дурной человек! Вы убили моего мужа! Убили и попытались сжечь.

— Конечно, мэм, — согласился Шанаги, — но вы чуть-чуть опоздали. Все кончено. Мы знаем, что произошло и как произошло. Именно вы убили своего мужа. Именно вы закрыли двери конюшни и подожгли ее. Вы вместе с братом хотели украсть все золото.

Уголки ее глаз сузились, губы поджались.

— Не имею понятия, о чем вы говорите…

— Миссис Карпентер, у меня нет ни малейшего желания быть грубым с женщиной — даже с той, которая отправила на тот свет мужа, а возможно, и других. Поэтому… Не пытайтесь вынуть оружие из сумки, я…

Но было поздно, она уже подняла револьвер, и Тому пришлось выбить сумку левой рукой, а правой отвести ствол направленного на него оружия, выкрутив его в сторону и вверх. Женщина вскрикнула и разжала пальцы, опасаясь, что их сломают. Шанаги поднял револьвер и передал судье.

— Все кончено, миссис Карпентер.

Она оставалась совершенно спокойной. Только на лице появилась презрительная усмешка:

— Вы ничтожество, шериф, довольны, что отняли оружие у женщины. Мистер Холмструм покажет на суде…

— Мистер Холмструм мертв.

Макбейн резко повернулся, а Джош смотрел на него широко раскрытыми глазами.

— А если нет, то я буду очень удивлен. Понимаете, миссис Карпентер, все воры чем-то похожи друг на друга — одна психология. За пределами города нужда в услугах лавочника отпала, так зачем с ним делиться? Бьюсь об заклад, они убили его где-нибудь между его ранчо и той маленькой станцией в тридцати милях к востоку, где решили вновь сесть на поезд. — Том улыбнулся. — Сесть с тем, что они считают золотом.

— Ты хочешь сказать, что его у них нет? — воскликнул Гринвуд.

— Как я уже говорил, оно осталось в вагоне. То, что бандиты сняли у водокачки, — ловко устроенная «кукла» — несколько специально подготовленных ящиков. Брат миссис Карпентер, как служащий станции, сумел подменить документы. Ящики с деньгами отвезут обратно в Канзас-Сити, где их собиралась забрать миссис Карпентер.

— Ты утверждаешь, что их уже отвезли обратно?

— По-моему, они вчера уехали на Запад, а сегодня будут на вечернем поезде, на который мы сядем.

Миссис Карпентер стояла не шевелясь, ее руки сжимали сумочку, глаза невидяще смотрели в пространство. Она была безусловно потрясена, узнав, что все ее хитроумные планы провалились, однако Шанаги подозревал, что ее мозг лихорадочно работал в поисках выхода.

— Я хочу домой, — вдруг заявила она.

Шериф покачал головой:

— Вы плохо соображаете, миссис Карпентер. Вы арестованы. Но вам стоит подумать о своих друзьях, если их можно так назвать.

Она непонимающе поглядела на него.

— Если они еще не обнаружили, что у них нет золота, то обнаружат очень скоро. И когда поймут, что случилось, начнут искать вас. Конечно, вы планировали к тому времени сидеть в безопасности в поезде, направляющемся на Восток. Но вы туда не поедете, и они тоже. — Том помолчал. — Поэтому я вас запру до нашего возвращения.

Она посмотрела на него с презрением.

— Вы прикуете меня к коновязи, как тех двоих?

— Нет, миссис Карпентер. У Холмструма есть кладовая, где мы вас и оставим. Надеемся, вам недолго придется ждать нашего возвращения.

Вдали засвистел паровоз.

— Гринвуд, — попросил Шанаги, — заприте ее. И оставайтесь здесь. Сегодня приедет Винс Паттерсон с ребятами, они захотят выпить. Найдите Винса и расскажите ему все, что случилось.

Они направились к станции. Паровоз снова засвистел, но все еще далеко. Джош залез в карман.

— Между прочим, шериф, письмо пришло в отель на ваше имя. Я увидел его, когда мы выносили клерка. Ну Дэнди Драко. Подумал, может, вы его ждете.

Шанаги взглянул на письмо и узнал почерк Джона Моррисси. Но у Тома не осталось и минуты прочесть его. Ничего, подождет до более спокойных времен. Он сунул письмо в карман рубашки и только тут в первый раз обратил внимание на свою внешность. Рубашка разодрана в клочья. Лицо онемело от ударов. Он даже не помнил их. После драки ничего не помнишь, кроме, пожалуй, самых сильных тумаков.

Поезд приближался. Станционный служащий вышел на платформу, посмотрел на них и засеменил обратно.

— Постойте! — спокойно и как бы между прочим остановил его Шанаги. Тот глянул на шерифа и облизал неожиданно пересохшие губы. Он готов был решиться на что-то, и Том вспомнил, что у станционного служащего должно быть оружие, вполне возможно, что в конторе.

— Он не шутит, Берт, — сказал Джош Лунди. — На твоем месте я бы не дергался.

— В чем дело? Что происходит?

— Поехали с нами. Поймете.

— С вами? Я не имею права оставить свой пост. Вы меня не заставите…

— Это ненадолго. — Шанаги улыбнулся. — Как-нибудь на днях нам придется сесть и поговорить о вашей сестре. Она интересная леди. Вот тот разговор займет у нас гораздо больше времени.

— О Хелен? То есть о миссис Карпентер?

— Да.

— Не представляю, чего вы от меня хотите, шериф. Послушайте, мне надо в контору принять сообщения и передать, что утренний поезд прошел станцию.

— Потом. А сейчас мы немного проедемся и встретим ваших друзей. Если они еще не обнаружили, что вы с сестрой их надули, им придется грузить на поезд тяжелые ящики. А если обнаружили, то уже ищут вас обоих.

Лицо Берта приняло болезненный вид.

— Шериф, это какое-то недоразумение! Я не знаю…

— Знаете. — Том наблюдал, как останавливался поезд. — Обыщи его и посади в вагон, — приказал он Джошу. — Я только схожу посмотреть на машиниста.

Поезд вел другой машинист — плотный, крепкий мужчина с седыми волосами и красным лицом.

— Меня зовут Шанаги, — представился Том. — Я шериф этого города. У нас кое-что случилось, и мы поедем с вами. Примерно в тридцати милях на полустанке вас будут ждать несколько мужчин и, вероятно, одна женщина. Остановите поезд и ложитесь на пол, наверное, придется пострелять.

Войдя в вагон, Шанаги обратился к Джошу:

— Предупреди меня, когда будем подъезжать к полустанку. Я хочу поговорить с Бертом. — Том посмотрел на Макбейна. — Судья, вы не хотите принять участие в разговоре? Вероятно, если мы найдем правильные вопросы, ему удастся остаться в живых.

— Мне удастся остаться в живых? — Берт хотел встать, но шериф толкнул его на место. — Что это значит?

— А вот что! — улыбнулся Шанаги. — Вы с сестрой обманули своих подельников. Не думали же вы, что им это понравится? Вы имеете дело с довольно крутой компанией, Берт, и теперь, когда все планы провалились, они подозревают вас, а не кого-нибудь другого, и ждут на полустанке. Если вы заговорите и расскажете чистосердечно, что знаете, мы попробуем вас спасти.

— Меня не надо спасать, — запротестовал Берт. — Мне нечего…

— Тогда вы не будете возражать, если мы ссадим вас на следующей остановке, где вы встретитесь с Джорджем и Пином? Они ведь будут там.

— Поезд не остановится, — взволнованно заявил Берт. — У вас ничего не выйдет. Я послал указания.

— Конечно, послал. Я только что отменил их. Вы с сестрой рассчитывали быть на этом поезде и пролететь мимо своих старых друзей, оставив их стоять на платформе. Так ведь задумано? Золото — у вас, а у них — всего лишь несколько тяжелых ящиков. Ну, теперь мы там остановимся, но лишь для того, чтобы высадить вас.