Глава 13

Прошел час, и в капитанской каюте за стаканом хереса я рассказывал собравшимся обо всем, что со мною произошло.

Темпани внимательно слушал, не перебивая, и только изредка покачивал головой, расхаживая по каюте.

— Мы так и предполагали, — наконец сказал он, — однако сделать уже ничего не могли. «Джек» очень скрытно покинул причал и уже успел пройти значительное расстояние до устья реки, прежде чем мы были официально извещены о твоем исчезновении. — Он подумал немного и вдруг спросил: — Так ты говоришь, что у тебя есть партия мехов, не так ли?

— Это действительно так, только боюсь, что забрать товар будет немного сложновато. Боюсь, что мы не сможем сделать этого, не потревожив Бардла. Он ведь и так уже тебя однажды расстрелял, капитан.

— Допустим. Мы ведь и сами, как ты понимаешь, не хотим никаких неприятностей. — Он наморщил лоб и на секунду умолк. — Но мы все равно вернем твою пушнину, а потом поплывем вдоль побережья. Где-то совсем рядом, ниже по течению, за нами следуют испанцы. — Он пристально посмотрел на меня. — А что бы ты мог посоветовать?

— Советую отплыть прямо сейчас, немедленно. Заберем пушнину и исчезнем отсюда, прежде чем Бардл успеет что-либо предпринять. А поскольку о твоем присутствии в этих водах ему очень хорошо известно, то он не будет дремать.

Темпани прошел к сходному люку возле капитанской каюты и позвал кого-то. Через несколько минут он вернулся.

— За пушниной отправимся мы… вернее, я и Саким.

Он вышел на палубу. Абигейл аккуратным движением расправила юбку.

— Я страшно перепугалась, — сказала она ровным и спокойным голосом. — Я боялась, что с тобой произошло что-то ужасное.

— А ты сама как оказалась здесь? — в свою очередь спросил я.

Она рассмеялась.

— Я смогла убедить отца, что мне будет небезопасно оставаться одной в Лондоне. Думаю, что он и сам хотел взять меня с собою в любом случае, поэтому ему надо было только найти хороший предлог.

— Ты сходила на берег?

— О нет!

— Там так прекрасно! — сообщил я. — Повсюду так много различных пород деревьев и цветов. Да к тому же, разумеется, там есть и аллигаторы, и медведи, и индейцы, — добавил я.

— Мы тоже видели несколько аллигаторов, а однажды несколько индейцев вышли на берег и всячески призывали нас сойти к ним на берег. Но мы этого не сделали, хотя и поторговали немного с ними и забрали у них вяленого мяса и пару громадных черепах.

— Я очень рад, что ты оказалась здесь, — неожиданно для себя признался я. — Я часто вспоминал о тебе.

Она испытующе глянула на меня.

— И это правда? Когда вокруг тебя столько аллигаторов и индейцев, еще вспоминать и об этом? Я поражена.

— Всегда есть шанс ускользнуть от аллигаторов либо от индейцев, — ответил я с улыбкой.

— А от меня?

— Это сложнее, но я не думаю, что стану что-либо предпринимать для его осуществления.

Темпани крикнул через приоткрытую дверь.

— Эй, Сэкетт! Выходи на палубу!

С правого борта, прямо по курсу, показалась земля. Это была протока, разделявшая северную и южную часть пролива. Когда мы вошли в эту протоку, я стал рядом с капитаном, поскольку по этой воде я уже проходил раньше.

— А что это за парень с тобой? Он мавр?

— Да. К тому же весьма добропорядочный и хорошо образованный человек. — Я также рассказал о Руфиско и о неожиданном нападении на нас индейцев.

— Мне рассказывали, что некоторые из них довольно дружелюбны, — сообщил Темпани.

— Но только некоторые, а остальные такие же разные, как и все европейцы. Сейчас мы находимся в состоянии войны с испанцами или в преддверии этого события. Любой корабль в открытом море может подвергнуться нападению со стороны какого-нибудь встречного судна. Что касается индейцев, то сегодня они могут быть дружелюбны, а завтра превратятся в твоих же лютых врагов. Они уважают силу и обращают очень мало внимания на все остальное.

После того как мы вошли в южную часть пролива и не заметили там других кораблей, мы направились вдоль побережья. И только теперь, впервые за несколько последних месяцев, я смог поесть сидя за столом и насладиться отменно приготовленной едой.

Во время трапезы я поделился с капитаном своими мыслями об этой стране.

— Земля просто необыкновенная и прекрасная, во всей Англии не найдется ничего подобного. Мне думается, что я мог бы продолжить здесь свою коммерческую деятельность, смог бы наладить торговлю с индейцами и, вероятно, мог бы прикупить у них немного земли.

— Зачем такая поспешность, — пожал плечами Темпани. — Зачем торопиться?! Любое недоразумение может послужить поводом для неприязни с их стороны. Я не веду прямых торговых отношений со здешними индейцами или как их там еще называют, но мне доводилось вступать в контакт с другими их племенами, и должен вам заметить, что они способны обижаться по любому, самому незначительному поводу. Некоторые из них умышленно создают сложности в отношениях, ссылаясь на языковой барьер и существенно отличающийся от нашего образ жизни.

— Согласен… но я разберусь со всем этим и постараюсь быстро освоить науку взаимоотношений.

— Тебе следовало бы сперва побывать в Англии, — посоветовал Темпани. — К тому же необходимо наконец решить вопрос о наследстве, как того желает известный джентльмен. А это, поверь мне, совсем не пустяк.

Некоторое время я собирался с мыслями. Я не знал, какими словами выразить свое восхищение этими громадными и пустынными реками? Или всеми этими бескрайними просторами? И как вообще можно рассказать о тайной и магической силе этой земли?

— А кроме того, я должен увидеть, что скрывается за далью гор, — возразил я.

— За одними горами всегда прячутся другие горы, — мрачно поведал Темпани, — имеющие большую или меньшую привлекательность. Тебе надо хорошенько подумать, перед тем как принимать окончательное решение. Ты должен хорошенько взвесить, какое будущее ожидает тебя в Англии и какая жизнь уготована тебе здесь — среди дикарей, возможно, ты и сам превратишься в дикаря.

Позже, ближе к вечеру, Джублейн и Корвино поджидали меня на палубе.

— Мы смогли немного поторговать, идя вдоль побережья, — сообщил Корвино, — и, думаю, довольно удачно.

Ребята уже познакомились с Сакимом и все трое успели сдружиться. Мне вспомнился несчастный Руфиско, похороненный в песке. Он так страстно желал насладиться солнцем, вином и девочками! Я непременно подниму рюмку за упокой его души, когда мне доведется побывать в таком месте, о котором он мечтал.

— Саким! Тебе много чего приходилось делать в жизни, а вот довелось ли тебе когда-нибудь строить корабли?

— И этим тоже приходилось заниматься. И не единожды! Я занимался ремонтом и реставрацией кораблей, пострадавших во время морских сражений или после свирепых штормов.

Он внимательно посмотрел на меня, стараясь уловить ход моих мыслей.

— Ты начинаешь думать о постройке корабля?

— Да, верно… а также и о возможном размещении груза поташа на корабле.

— Поташа?

— Его применяют в изготовлении стекла, мыла и другой продукции. Его получают при сжигании деревьев твердой породы, в частности дуба. Затем, после выщелачивания, буду отправлять поташ в Англию.

— А там тебе за это заплатят? — скептически спросил Джублейн.

— Несомненно, — подтвердил Корвино. — Любой стеклодув заплатит десять шиллингов за центнер поташа. А на этой земле повсюду встречаются дубовые леса. Никакого специального оборудования или приспособлений не требуется, нужно лишь немного поработать.

— Я — солдат удачи, — высокомерно заявил Джублейн.

— И совершенно нищий, — заметил Корвино. — Кто же ты, солдат удачи? Человек, чурающийся грязной работы без пенни в кармане, или тот, кто готов немного потрудиться, чтобы потом не отказывать себе в пиве, в вине?

— Ну уж если дело дойдет до этого, тогда посмотрим, — ответил Джублейн.

Стояла хорошая погода, с достаточно крепким попутным ветром. Трехмачтовик легко резал волны, хотя его ход значительно замедлился, когда мы вошли в полосу встречного течения. Когда мы вышли на траверз скалистых островов, Саким, Джублейн и я перебрались поближе к вельботу, который тащили на буксире. Нам требовалось совсем незначительное время, чтобы добраться до первого склада пушнины, перегрузить ее на вельбот и. вернуться сразу же назад, на корабль. Признаков присутствия Ника Бардла либо членов его команды, а также индейцев мы не заметили.

Прошли вверх против течения до первой известной нам развилки. Там перешли на весла и с предельной осторожностью отдали свой вельбот во власть сильному течению, которое медленно вернуло его в сторону протоки. Воды в протоке было достаточно много, поэтому мы сразу же направились вниз по течению к дальнему берегу.

Наш плоский островок выглядел таким же, каким мы его оставили. Я перебрался по веревочной лестнице в вельбот, за мной последовали Саким и Джублейн. И снова мы отвалили от бортов «Тигра» и направились к известному нам островку.

Казалось бы, совсем недавно мы побывали здесь, но тем не менее пришлось приложить немало усилий, чтобы отыскать останки потерпевшего крушение корабля. Нам пришлось основательно потрудиться, перегружая пушнину на вельбот.

Когда мы подошли к «Тигру», Саким, словно кошка, быстро взобрался на борт корабля и застопорил груз нашей пушнины.

Неожиданно сверху до нас донеслись взволнованные голоса и лаконичные команды, затем прогремел орудийный выстрел. «Веселый Джек», круто обогнув излучину реки, приближался к нам. Разрыв снаряда вспенил воду рядом с бортом «Тигра». На корабле были быстро подняты паруса и, как только они наполнились ветром, корабль, накренившись, резко развернулся и устремился вперед.

При этом «Тигр» очень сильно ударил вельбот. Я в этот момент стоял на самом носу вельбота и только-только успел закрепить стропы груза и буксирный канат, как силой удара был выброшен в воду.

Я ушел глубоко под воду. В легких у меня не хватило воздуха, поэтому я принялся изо всех сил судорожно работать руками и вскоре выплыл на поверхность. Вельбот, следуя на буксире за «Тигром», ушел за это время на несколько десятков футов вперед. В это время я услышал еще один выстрел из артиллерийского орудия и увидел, как стремительно приближается «Веселый Джек». Внезапно на его борту я заметил какое-то замешательство и услышал звук ответного артиллерийского выстрела, который прогремел значительно ближе ко мне. Я увидел, как ядро точно угодило в мачту «Джека» и как во все стороны разлетелись щепки.

«Тигр», продолжая бой, произвел еще один выстрел. «Джек» к этому моменту развернулся против течения и прошел вблизи «Тигра». Я видел, как пираты бегали по палубе и пытались закрепить кормовую пушку, чтобы произвести очередной выстрел.

Стараясь удержаться в воде на плаву, я вдруг с удивлением осознал, что «Веселый Джек» был совсем рядом со мной — нас разделяли каких-нибудь пятьдесят ярдов, а «Тигр» под парусами уходил все дальше и дальше. Я нырнул и поплыл под водой прямо к острову. Уже у берега, оставаясь по горло в воде, я лежал на спине лицом вверх, с трудом переводя дыхание.

«Джек» начал производить разворот, демонстрируя явное намерение начать преследование.

Однако я заметил возникшее на его борту замешательство, кормовая пушка была сорвана со своего места, а также отсутствовала часть палубной обшивки.

Какие разрушения и какой урон были причинены «Тигру», я даже не мог предположить.

Когда «Джек» был уже на довольно значительном расстоянии от меня, я ползком, на животе выбрался на песок, стараясь имитировать движения аллигатора. Найдя убежище в густых зарослях кустарника, решил там немного прийти в себя. Только теперь я наконец смог сесть и оглядеться.

Оказалось, что я нахожусь на небольшом песчаном пятачке на том же островке, где покоятся останки злополучного корабля. Промокшая насквозь одежда, шпага и кинжал были единственным моим достоянием.

Теперь у меня уже не было сомнений, что «Веселый Джек» поджидал нас, укрывшись в какой-то бухточке, а его мачты, полностью слившиеся с очертаниями высоких деревьев, стали совершенно неразличимы на их фоне. Мы же, слишком поглощенные делами, связанными с моим песчаным островком и пушниной, не заметили его присутствия. Сейчас «Джек» преследовал «Тигра», а то, что именно «Джек» был более быстроходным из этих двух, я знал очень хорошо. У «Джека» были и другие преимущества: более мощные орудия, более многочисленная команда, а если сказать кратко, то это был более подготовленный к ведению боя корабль.

Все же «Тигру» удалось уйти достаточно далеко от «Джека», и ему благоприятствовал попутный ветер. Просто ничего другого не оставалось, как продолжать свое бегство, но я знал, что «Джек» ни за что не остановит своего преследования.

А что же делать мне?

Мне придется остаться здесь, на этом острове… в совершенном одиночестве.

Глава 14

Лишь после того, как «Веселый Джек» удалился на значительное расстояние, я медленно поднялся. Вода ручьями стекала с моей насквозь промокшей одежды. С моря подул свежий ветер, и стало значительно прохладней. Из имевшихся у меня морских карт данного побережья, из наблюдаемых видов растительности и времени года я пришел к выводу, что в настоящий момент находился на южной оконечности побережья. Однако, как ни странно, я нигде не встречал никаких примет направления главенствующих ветров.

Вскоре я отыскал каркас полуразрушенного корабля, почти полностью занесенного песком. При всем моем умении разводить огонь с помощью деревянной палочки и бечевки все мои грандиозные усилия на этот раз так и не увенчались успехом. Наконец, окончательно выбившийся из сил и продрогший, я вырыл прямо в песке нору, выложил ее изнутри травой и нырнул в нее в надежде отоспаться. И я действительно проспал очень долго… притом, что был настороже и не выпускал из рук шпагу.

Настало утро нового дня, а с ним начался не прекращавшийся целый день мелкий моросящий дождь.

Рубаха и бриджи на мне немного просохли. Под торчащими из-под земли обломками корабля я обнаружил гнездо некой птицы, сооруженное из сухих веток, травы и каких-то волокон. Я порадовался находке, выбрался наружу и снова занялся высеканием огня, как это делали наши далекие предки.

Вскоре из сухой палочки заструилась тонюсенькая струйка дыма, и я заметил первую вспыхнувшую искру. Очень терпеливо, с величайшей осторожностью я начал раздувать пламя… но бледный огонек угас. Я настойчиво, снова и снова повторял эту деликатнейшую процедуру, пока у меня самого от боли не начали гореть ладони, однако я продолжал, пока не появилась новая струйка дыма! Я трудился неистово, в конце концов мои усилия были вознаграждены, вскоре появилась первая искра… а за нею и следующая! Никогда раньше я не дул на огонек с такой нежностью. Малюсенькая искорка вначале побелела, а затем и вовсе начала угасать, однако после моего дуновения она снова побелела, а из пучка сухой травы заструился дымок. Мне удалось добыть огонь и развести небольшой костер!

Когда костер разгорелся, я выполз наружу и настороженно огляделся вокруг. Где в данный момент мог находиться «Тигр», я не знал. Удалось ли ему уйти от преследования? Или его все же настиг и захватил «Веселый Джек»? Заметили ли меня, после того как я свалился в воду? Считали ли меня все еще живым?

Горючего материала вокруг было достаточно и даже в избытке, но, сидя в одиночестве у костра, я внезапно ощутил нахлынувшую на меня тоску.

Я был обречен на полнейшее одиночество. Даже если «Тигру» и удалось выстоять в неравной схватке, то он наверняка был поврежден до такой степени, что не мог вернуться за мной. Даже если капитан Темпани и считал меня спасшимся.

Мои друзья уплыли, а я пребывал в полнейшем одиночестве. Что со мною произойдет дальше, теперь во многом зависело от меня самого.

Старый остов корабля, в котором я нашел убежище, был основательно разрушен, а его команда либо утонула, либо была истреблена индейцами, вот почему останки корабля оказались в конце концов выброшенными на этот пустынный берег. Судя по всему, этот корабль был намного больше «Тигра». Точные замеры я, конечно, не мог произвести, но контуры носовой части были весьма необычными.

Я снова выбрался наружу под непрекращающийся дождь и подтащил поближе к своему укрытию немного хвороста, затем собрал валявшиеся различные палки, плавник и прочие предметы, которые могли мне пригодиться для поддержания огня.

Каркас корабля был отменно сработан из толстых дубовых досок и никакие атмосферные и погодные воздействия не могли разрушить его, о лучшем убежище я просто не мог и мечтать. В задней части каркаса находилось помещение, напоминавшее что-то вроде палубной надстройки, куда я мог войти, но эту часть корпуса я еще не обследовал.

Та часть корабля, которую я вначале принял за капитанскую каюту, на самом деле предназначалась для совершенно других целей, поэтому я намеревался, когда мне позволит время, более тщательно изучить эту каюту. Может быть, даже имело смысл произвести здесь небольшие раскопки.

Как здорово это я придумал — когда позволит время! Как вести отсчет времени сейчас и каким временем вообще я теперь располагаю? Мне просто остается сохранять душу в теле и продлевать свою рисковую жизнь, которая теперь зависела от многих неожиданных обстоятельств. На это, вероятно, и уйдет весь остаток моей жизни, а уж поработать-то я умею.

Но первым делом необходимо подумать о еде. Для этого я должен изготовить лук и несколько стрел. Потом — раздобыть несколько меховых шкурок и изготовить себе теплый жилет, поскольку в данный момент из всей одежды у меня были лишь рубашка и бриджи, которые долго не продержатся. Но прежде всего мне просто необходимо поесть.

Мне не раз доводилось видеть в подобных местах громадных черепах, но сегодня ни одна из них не повстречалась. То же самое можно сказать об оленях. Начинать ловить рыбу в такую погоду не имело никакого смысла.

Протока, разделявшая мой островок и лежавшее вдали побережье, была не очень широкой, однако течение в этом месте было сильным. Я всегда считался хорошим пловцом, но не до такой же степени, чтобы я решился доверить свою жизнь этому мощному течению и пустился вплавь со шпагой, которая неизбежно сковывала бы мои движения. Таким образом, теперь не оставалось ничего иного, как подбросить веток в костер, сесть поближе к нему и упиваться его жаром.

Но я не мог просто сидеть сложа руки, поэтому принялся разгребать кучу плавника и палок, собранных поблизости, и вскоре нашел длинный прямой шест примерно в семь футов длиной. Я заострил один конец шеста при помощи кинжала, для большей прочности обжег на огне. Шест оказался весьма полезным предметом, можно пользоваться и во время ходьбы, и в качестве примитивного копья. Тем не менее все же это было хоть какое-то дополнительное оружие.

Заросли камыша и ивняка в этом месте были изобильными, поэтому мне не представляло большого труда изготовить стрелы. Проблемой были наконечники для стрел, так как на их изготовление требовалось много времени. Кроме всего прочего, также нужен был хороший лук, но поблизости не было подходящего материала. Из подручного же материала, в частности из ивняка, можно было разве что сплести ловушку для рыбы.

Я опрометью выскочил из своего укрытия прямо под дождь и торопливо срезал пару десятков длинных прутьев ивы. Из одного очень упругого прута смастерил кольцо, а концы остальных прутьев начал обертывать вокруг этого кольца через равные промежутки. Для прочности намотки также использовал ивовую кору и крепкие стебли некоторых растений, найденных неподалеку. Затем разровнял концы с обратной стороны и скрепил их все вместе в один тугой узел, в результате моих усилий у меня получилось нечто напоминающее удлиненную конусообразную воронку.

Несколько более коротких прутиков я связал вместе у входа, образовав подобие полукруга. Таким образом, у меня получилась примитивная ловушка. Увлекаемая течением и инерцией собственного движения, рыба сможет свободно заплывать в эту ловушку, но вот выплыть оттуда, как я полагал, ей будет значительно труднее. Ловушка была сделана очень грубо и в спешке, поэтому этим образцом своего труда я не стал бы хвастать ни перед одним обитателем моего болотного края, но сейчас я был голоден и очень нетерпелив. Завершив работу, я поспешил пустить ее в дело. Зашел по пояс в воду и, преодолевая сильное течение, при помощи длинных шестов закрепил ловушку на дне. На обратном пути я набрел на полянку, где росла трава, известная своими целебными свойствами, в частности при цинге. Я нарвал пучок этой травы и, насквозь промокший и продрогший от холода, вернулся в свое убежище, лег у огня и начал жевать траву.

Трава показалась мне очень горькой и не доставляла мне большого удовольствия.

Меня угнетало одиночество, от которого я изрядно устал. А теперь еще начался озноб, и я поближе придвинулся к пылающему костру, лишь изредка вставая, чтобы подбросить веток в костер. Чтобы не дать костру угаснуть, мне приходилось сдерживать прожорливость огня, который мгновенно пожирал сухие ветки. Добавлять же зеленые ветки, которые горят значительно медленней, я не решался, потому что от них к небу поднимаются длинные дымовые «султаны».

В конце концов усталость сморила меня, и я задремал.

Неожиданно что-то заставило меня проснуться. Вокруг стояла кромешная тьма. Мой костер превратился в груду тлеющих углей. Какое-то время я продолжал лежать без движения, давая глазам привыкнуть к темноте. Вскоре я разглядел пару ярко горящих красных угольков, которые каким-то образом оказались за пределами костра. Однако каким образом они там оказались? И как это вообще?..

Я рывком вскочил на ноги и чуть было не раскроил себе череп о какой-то выступ остова корабля. Широким движением руки я сгреб угольки, рассыпавшиеся по краям, и бросил их снова в огонь, чтобы они продолжали тлеть на тот случай, если вдруг погаснет мой костер. Пламя костра вновь разгорелось, его языки весело запрыгали, освещая все вокруг, а моя рука инстинктивно потянулась за копьем.

С противоположного края костра на меня пристально смотрел аллигатор. Или крокодил? Тогда я еще не знал, как можно отличить аллигатора от крокодила. Маленькие алчные глазки отсвечивали красным. От неожиданности у меня подкосились ноги. Я закричал на этого гада, но он не двигался с места, а его глаза, злобно сверкая, теперь сфокусировались на моем лице.

О каком-либо бегстве не могло быть и речи. Любое движение влево или вправо все равно делало меня досягаемым для удара его мощного, разящего хвоста. Мне не раз приходилось слышать, что, ловко орудуя хвостом, аллигаторы норовят увлечь свою жертву в воду, перебивают ноги мощным ударом хвоста. Челюсти хищника были слегка разжаты, и сквозь узкую щель хорошо виден отвратительный ряд зубов, сквозь которые торчали остатки какого-то существа, которым хищник недавно закусывал, но, может, это были всего лишь водоросли.

Поблизости не оказалось ни одного более или менее увесистого камня. Я швырнул ему в морду пригоршню песка, но мерзкий гад не обратил на это никакого внимания. Его хвост слегка подергивался. Он приподнял свою лапу, словно намереваясь двинуться на меня, однако опустил ее, видимо, передумал.

Я бросил в костер весьма увесистую палку и неожиданно для себя обнаружил, что мои топливные запасы почти иссякли. А что может со мной произойти, когда потухнет костер, я хорошо знал. Смогу ли я сражаться с этим чудовищем, используя свое копье? Конечно, со мной была моя шпага, но я не знал, подвластна ли ей шкура этого гада? А аллигатор на самом деле был настоящим чудовищем. Аллигатор чуть-чуть передвинулся у противоположного края костра, его глаза неотступно следили за мной, а челюсти оставались слегка разжатыми, будто в предчувствии легкой добычи.

Внезапно аллигатор прыгнул в мою сторону, но я чудом успел опередить его крепким ударом своего копья, направленным прямо в глаз. Я промахнулся, а сильный удар о роговую пластину панциря отбросил мою руку назад, и я почувствовал сильную боль в суставах. Мне доводилось слышать рассказы о том, как туземцы вступали в единоборство с подобными чудовищами, но я уверен, что те твари были намного меньших размеров, чем этот, с которым столкнулся я. Туловище его в объеме могло сравниться с туловищем хорошо упитанного осла.

Воинственно поднимая лапы, аллигатор начал медленно подбираться ближе ко мне, будто удар моего копья не произвел на него ни малейшего впечатления. Он стремился загнать меня в угол, отлично сознавая, что я окажусь в ловушке и понимая, что чем плотнее он прижмет меня к стенам этой скорлупы, тем более беспомощным буду я. Двигаясь с большой осторожностью и тщательно избегая огня, он начал обходить костер с правой стороны.

Я нанес еще один малоэффективный удар копьем, а затем неожиданно произвел колющий удар своей шпагой. Острие шпаги угодило чуть выше носа и скользнуло по правой челюсти, оставив глубокую царапину, но не войдя глубоко внутрь гада.

Сделав следующий шаг, он подошел ко мне еще ближе, тщательно сторонясь костра и плотоядно разинув пасть. У меня почти не оставалось свободного пространства для маневра, и я не мог совершать быстрых и резких движений, однако все еще находился вблизи костра, хотя и был почти окончательно загнан в угол каркаса корабля. Когда я снова попытался нанести удар копьем, челюсти чудовища внезапно сомкнулись, и мое копье перестало существовать, разлетевшись на две половинки. Со шпагой в руке я сделал стремительный выпад и нанес колющий удар. На этот раз острие клинка вошло в тело гада на дюйм, а может быть, даже и глубже. Моментально выдернув шпагу, я еще успел нанести и рубящий удар по безобразному носу. Внезапно аллигатор широко раскрыл челюсти и с невероятной быстротой совершил молниеносный рывок в мою сторону.

Это громадное чудовище, не менее двенадцати — пятнадцати футов в длину, в момент рывка совершило прыжок не менее чем на шесть футов. Я согнулся под свисающими надо мной перекладинами, стремясь выскочить наружу. Однако поскользнулся одной ногой на песке и, потеряв равновесие, упал, а моя левая рука оказалась у самого пламени костра.

Как только чудовище сделало очередное движение в мою сторону, я выхватил из костра увесистое полено, которое незадолго до этого бросил в огонь, и со всей силой направил пылающий конец в зиявшую передо мной пасть.

Чудовище исторгло дикий вопль и стало биться в конвульсиях.

Перекатившись от края костра, я быстро вскочил и выбежал наружу под дождь. Здесь опять споткнулся и упал, а когда поднялся, меня сшибло с ног чудовище, мчавшееся без оглядки к воде. Вскоре я услышал сильный всплеск — это аллигатор плюхнулся в воду. Со страшным ревом раненое чудовище на мгновение вынырнуло и сразу же ушло под воду.

Долгое время я пролежал на песке, не в силах двинуться с места. Вдалеке прогремел раскат грома, и я медленно, с усилием приподнялся, опершись на локти. Каким-то непостижимым для меня образом я все еще не выпускал из руки шпаги. Потом встал на ноги и огляделся по сторонам, струи воды, смешанной с дождем, стекали по моему лицу, а одежда снова оказалась промокшей до нитки. Шатаясь от усталости, я поплелся к своему убежищу. Оказавшись под навесом, я сразу же рухнул на мягкий и теплый песок и лежал без движения, тяжело дыша и дрожа от озноба. Наконец я заставил себя собраться с мыслями и подумать, как выжить в этих условиях.