Глава 1

Мэт Бардуль промчался на своем длинноногом, с полосами, как у зебры, кауром по пыльной главной улице Дедвуд-Галч, на несколько минут опередив дилижанс. Соскользнув с седла и привязав коня у коновязи, Мэт, высокий молодой человек, одетый в куртку из оленьей кожи, с черной плоской шляпой на голове, ступил на тротуар.

Не входя ни в отель «IXL», ни в ресторан, он сдвинул шляпу на затылок и прислонился к одному из столбов деревянного навеса.

Его живописная фигура в украшенных звездами сапогах на высоком каблуке с огромными калифорнийскими шпорами, с револьверами, рукоятки которых отсвечивали слоновой костью, сразу же привлекла к себе внимание окружающих.

Это было лето 1877 года, когда старейшая дилижансная линия «Шайен энд Блэк-Хиллс» демонстрировала безопаснейший и лучший на всем Западе сервис. Глазами зеленоватого оттенка Мэт внимательно следил, как дилижанс, влекомый шестеркой лошадей, рысцой проследовал по главной улице до «IXL» и остановился напротив отеля.

Страхуясь от бродячих индейцев, большую часть пути от Шайена Мэт проехал вместе с ним, не проявляя никакого интереса к его пассажирам, пока не приметил девушку, сошедшую на ранчо Пол-Крик.

Он как раз подносил спичку к только что свернутой сигарете и, поймав сквозь пламя ее взгляд, почувствовал, как в его груди что-то оборвалось. Он стоял, не отрывая от нее глаз, пока пламя не опалило его пальцы. Мэт вскрикнул от неожиданности и уронил спичку, успев заметить мимолетную тень улыбки на губах отвернувшейся девушки.

Тихонько выругавшись, он проводил ее взглядом до дома и лишь потом дрожащими руками взялся за уздечку.

Ненавязчивое расследование, подкрепленное парой глотков местного виски, позволило вытянуть из кучера Илэма Брукса, во-первых, что ее имя Жакин Койл, во-вторых, что она прибыла в Дедвуд к папе Брайену, и вдобавок к этому, что она милая, веселая и приятная во всех отношениях молодая леди.

— Ни одного каприза за все путешествие! — восхищался Брукс. — А ведь почти все пассажирки до того сварливы, просто ехать невозможно.

Ступив на пыльную улицу Дедвуда, Жакин быстрым взглядом живых голубых глаз окинула толпу зевак, отыскивая отца или брата. И первым, кого она увидела, был молодой человек, высокий, широкоплечий, с тонкой талией, беспечно прислонившийся к столбу под навесом.

В то же мгновение ей стало ясно, что он вовсе не беспечен и ждет он именно ее.

Это был тот самый парень, которого она видела на ранчо Пол-Крик. Он следовал за их дилижансом верхом. Она узнала его сразу не только по живописной внешности, но и потому, что запомнила слова Фреда Шварца, владельца ранчо, разговаривавшего с Илэмом Бруксом:

— С этим парнем Логану Дину лучше не связываться.

— А кто он?

— Его зовут Мэтью Бардуль. Он француз, бретонец, уроженец штата Мэн, но вырос на Западе. Участвовал в сражении при Вэгон-Бокс.

— Черт подери! — Брукс повернулся, чтобы получше рассмотреть Мэта. — Так это тот самый Бардуль, который убил Лефти Кинга в Юльсбурге?!

— Точно, он. С таким хорошо дружить, но не дай Бог поссориться. Если он едет в Дедвуд, то никаких сюрпризов со стороны плохих индейцев не будет, он их чует за милю.

Эти слова мгновенно всплыли в ее памяти, когда их взгляды встретились над головами толпы зевак. Жакин не забыла его растерянность в Пол-Крик и теперь, заглянув в глубину зеленых глаз, прочитала в них то, что привело ее в смущение. Это был взгляд мужчины в полном расцвете сил, которым он говорит женщине, что хочет ее.

Жакин быстро отвернулась, но широко распахнутые глаза и прерывистое дыхание говорили о глубоком волнении, охватившем ее.

Такие взгляды она замечала и раньше, но ни один из них не затрагивал ее так глубоко. Она понимала, почему мужчины так на нее смотрят: не только потому, что она молода и красива — ее телу с изящными округлыми формами был присущ некий шарм, который не могла полностью скрыть даже пышная одежда, что-то привлекательное было и в ее походке, а также во взгляде — та притягательная сила, которую она ощутила теперь в глубине глаз Мэта.

Да и Мэт отличался от других мужчин. Было нечто особенное в небрежной расслабленности позы, когда он смотрел на нее, прислонившись к столбу, с сигаретой во рту. Нечто, скрытое за красивой смуглостью лица, худым сильным телом и тяжелой мужской чувственностью.

В то время как разрумянившаяся и трепещущая Жакин прятала лицо, толпа раздалась, чтобы пропустить здоровяка в черной бобровой шапке и сюртуке покроя «принц Альберт».

— Жэки, милая, как хорошо, что ты снова приехала! А где твой брат? Он здесь?

— Я его не видела, папа.

Она быстро перевела взгляд на человека под навесом. Он выпрямился, одним быстрым движением вынул изо рта сигарету и выбросил ее.

Ей вдруг показалось, что сейчас он прорвется к ней через толпу и обнимет. Ощущение было настолько сильным, что, резко повернувшись, она схватила отца за руку и повлекла его в «IXL», словно надеясь найти там защиту.

Мэт Бардуль не отводил от нее взгляда. Эта девушка должна принадлежать только ему. Она затронула в нем струны, к которым прежде не прикасалась ни одна женщина, она пробудила в нем волнение и беспокойство. Как хорош был ее вздернутый подбородок, синева глаз, вид, полный горделивого сознания, что она прекрасна и желанна.

Его никогда не привлекали женщины, стремящиеся подавить свою женственность, не допускающие даже намека на секс. Не нравились и женщины, активно проявляющие недовольство тем, что они не мужчины. Его подсознание говорило, что эта девушка, вся из плоти и крови, знает, чего она хочет, и знает, как это получить. Он отвел глаза лишь тогда, когда она исчезла за закрытой дверью, но в его памяти остался сноп солнечных лучей, заблудившихся в паутине ее золотых волос, и быстрый, испуганный прощальный взгляд.

Что-то случилось. Возникло ощущение раздражения и беспокойства. В его жизни было немало женщин, но такой желанной еще не встречалось. Всегда, в любой момент, он мог оседлать коня и ускакать, и, насколько помнилось, у него ни разу не возникало желания вернуться. Теперь же он понял — это время кончилось. Ускакать он не сможет.

Его мысли опять обратились к Дедвуду. Внешне городок напоминал Додж, Эбайлин, Таскосу, Хэйс-Сити или Юльсбург. Разница была лишь в том, что в него манил блеск золота, во все другие города, в которых ему приходилось бывать раньше, людей привлекал скот.

Здесь встречались знакомые по прежним местам лица, некоторых он знал, другие были просто типичными лицами игроков, барменов, танцовщиц и им подобных типов из тех, кто льнул к легко наживаемым и так же легко спускаемым деньгам во время бума на Западе.

Всего лишь несколько месяцев назад это была страна индейцев. Немногим более двух лет назад Кастер совершил свой известный рейд в Блэк-Хилс, бросив перчатку индейцам и показав им, что даже этот договор может быть нарушен, что даже охотничьи угодья Великого Духа не неприкосновенны. И всего лишь около года прошло со времени последнего авантюрного и рокового рейда Кастера, приведшего его к поражению в долине Литтл-Бигхорн. Он хотел блистательной победой добиться наград и почета в военном департаменте и в правительстве, искал всенародной славы, а потерпел жестокое поражение от врага, которого презирал.

Индейцы племени сиу его ждали — лучшая в мире легкая кавалерия, ведомая опытными командирами, великими военными вождями Бешеной Лошадью и Желчным Пузырем. Как и Феттерман, Кастер должен был получить урок и умереть. Как и Феттерман, Кастер не верил в умение индейцев воевать, и, как Феттерман, он устремился навстречу смерти.

Индейцы были повсюду: в горах Биг-Хорн, в окрестностях Паудера, Йеллоустоуна и Миссури, но нигде не противостояли белым в боевом порядке. Переселенцев подстерегали на привалах, выслеживали отставших и заблудившихся, и до тех пор, пока белый человек стал без опаски ходить в коралль или к источнику за водой, прошло немало месяцев. Мощь индейцев была сломлена, но боевой дух не подорван, и сопротивление продолжалось.

Голд и Кастер открыли дорогу в Блэк-Хилс в 1874 году, и уже ничто не могло остановить поток белых людей. Первым среди вождей это понял и стал действовать в соответствии с реалиями Пятнистый Хвост. Он осознал, что краснокожие стоят у последней черты и единственное, что еще можно сделать, это попытаться облегчить поражение своего народа — искать пути к сосуществованию с белыми, вместо того чтобы сражаться с ними.

Красное Облако тоже это понимал, но еще некоторое время продолжал сопротивляться, не признавая очевидного. И у него бывали победы. Он вытеснил белых из Бозман-Трейла, заставил их бросить свои форты, но и ему стало понятно, что выиграть сражение не означает выиграть войну. Белые переселенцы продолжали наступать. И вот они здесь. Они толклись по пыльным улицам Дедвуда, города, получившего название от сгоревшего леса на склоне горы. Толпами бродили по улицам, толпились в барах, покупая и продавая, болтая, грабя или обманывая своих соседей. Они то устремлялись в горы с кирками и лопатами, то возвращались назад за провиантом, покупая его в наскоро сколоченных лавчонках или палатках, расплачиваясь золотым песком, намытым в горных ручьях.

Они копали шурфы до материнских горных пород и добирались до золота в трещинах и расщелинах, где оно копилось веками, намывали его и ссыпали в мешочки. Золотом платили за возможность продолжать поиск золота, золота, которое сделает их богатыми, золота, которое купит женщин и выпивку, золота, которое освободит их от невыносимо тяжкого труда.

Движущийся людской поток возбудил Мэта Бардуля, и он ощутил прежнее желание присоединиться к нему, стать частью этой толпы, биться за золото, которое можно найти и разбогатеть, если улыбнется фортуна и хватит сил. Бродя по улицам, глядя на жесткие бородатые лица, он видел среди них много добрых и благородных, но наряду с ними встречались лица жестокие и отвратительные.

Впервые в руки этих людей попал никем не тронутый девственный континент. Здесь впервые они получили возможность строить великое будущее, строить свой новый мир, использовать все богатства природы для торжества демократии и свободы. Но такой целью задавались немногие, большинство же налетали, как саранча, нанося земле глубокие раны при добыче ее сокровищ, загрязняя реки и уничтожая леса, и затем перемещались на новые участки, чтобы тоже их опустошить. И все это диктовалось дикой, всепожирающей жадностью, стремлением ухватить побольше, пока это не составляло особого труда.

Здесь царствовали храбрость и сила. Здесь была грубая мужская дружба, сочувствие проигравшим, спонтанная, импульсивная донкихотская жалость человека, готового драться за доллар, который он может тут же отдать первому встречному, припасшему историю пожалостливей.

В освоении Запада на первый взгляд было много хорошего, но на деле это вылилось в сумасшедшее пиршество жадности и разврата, почти скотского наслаждения грабителей, вырывавших богатства из недр земли и бросавших ее оскверненной. И этот период продолжался долго, потому что за первопроходцами приходила волна воров менее агрессивных или более ленивых, немощных, предпочитавших подбирать центы, вместо того чтобы грабить доллары.

Всякие попытки сохранить окружающую природную среду, восстановить леса, плодородие почв и прекратить бесстыдное разграбление природных богатств встречали жестокое сопротивление — считалось, что это покушение на права человека. То была эпоха силы, эгоизма и жадности.

Первопроходцы снимали сливки и устремлялись дальше, чтобы успеть снять сливки и там, а за ними следовали койоты и стервятники, обгладывающие кости и питающиеся падалью. Они действовали медленно, но оставляли после себя еще большее опустошение, и никто из них не думал о последующих поколениях, которым будут нужны леса, минералы и плодородные почвы.

Мэт Бардуль был одним из тех, кому судьбой или роком, как это ни называй, было предопределено попасть в кипящий водоворот освоения новых земель. И он был одним из тех немногих, кто понимал, что происходит, кто умел хотя бы чуть-чуть заглянуть в будущее.

Подобно молодому человеку, который наследует состояние, люди этой страны растрачивали богатства, полученные по праву рождения, в диких оргиях мотовства и жадности, не заботясь о будущем. Они тратили свой капитал, не думая, что когда-нибудь ему придет конец.

Развернувшись на каблуках, Мэт втиснулся в дверь «IXL» и стал зигзагами пробираться к бару через толпу потных, смеющихся и ругающихся людей. Едва он отвоевал себе место у стойки и дал заказ суетящемуся бармену, как сзади раздался громоподобный голос:

— Мэт! Мэт Бардуль, клянусь всеми святыми!

Узнав голос, Мэт с трудом повернулся, и улыбка озарила его загорелое лицо. Огромный бородатый переселенец, на груди которого росло волос не меньше, чем на бороде, проталкивался через толпу.

— Бизон Мерфи! Какого дьявола тебе надо в Дедвуде? Это же для тебя верх цивилизации! Последний раз мы встречались в Гумбольте, и ты направлялся в Снейк!

— Да когда это было! Черт подери, допивай — и еще по одной. — Грива его волос, достигавшая плеч, впечатляла не меньше бороды. — Я приехал из Йеллоустоуна вместе с Филлипсом Портуджи.

— Что тут происходит? Что-нибудь интересное? — Мэт попробовал виски. Крепкое и горькое, как индейский самогон, вполне возможно, что оно было из одной бочки с тем, которое ему наливали в последний раз в Юльсбурге. — Я сейчас не при деле, — продолжал он. — Была мыслишка податься в Вирджиния-Сити или в Бэннок.

Мерфи огляделся и придвинулся поближе.

— Не надо спешить, парень, — прошептал он доверительно. — Пахнет чем-то заманчивым. Большие люди собирают караван фургонов на Биг-Хорн.

— А в чем дело?

— Золото. — Мерфи прикончил стакан. — Золото на глубине дерна. И много. Дно ручьев устлано золотом, так говорят. Сам я в Биг-Хорн никакого золота не видел, но я ведь тогда не искал его, я охотился на бобров. Отец Де Смет всегда утверждал, что золота там больше, чем в Калифорнии.

— Кто стоит за всем этим? Кто нашел золото?

— Человек по имени Тэйт Лайон. Он искал и нашел золото в горах Биг-Хорн, но его партнер был убит и ему пришлось удирать оттуда как можно быстрее.

— Ты его знаешь?

— Нет. Совсем не знаю. Никогда раньше не встречал, но Брайен Койл и Герман Рютц ставят на него много чего, а они не дураки.

— А как насчет индейцев?

— После битвы Кастера — спокойно. Терри и Гиббон их разогнали и выколотили из них всякое желание воевать. Но что говорить, сиу остаются сиу, нужно держать свои железки наготове и порох сухим, если едешь в Биг-Хорн. — Он схватил бутылку и наполнил стаканы. — Да и не сиу нужно бояться, а этих белых бандитов. Здесь, в лагере, до черта убийств и полно всякой мрази. — Мерфи значительно поглядел на Мэта. — В городе Логан Дин.

— Дин? — Глаза Мэта превратились в щелки. — Ганфайтер из штата Колорадо? Понятно.

— Думаю, тебе полезно об этом знать, после того что приключилось в Юльсбурге. — Мерфи посмотрел на дно стакана. — Здесь и Бэт Хэммер, помнишь его? А о Джонсе Спиннере — слышал? Об этом бешеном подлом убийце из ковбойских лагерей?

Если Логан Дин в Дедвуде, рано или поздно жди неприятностей. И немалых. Дин был братом жены Лефти Кинга, негодяя, окончившего свой жизненный путь в Юльсбурге в схватке с Бардулем.

— Так что насчет каравана?

— Этот Тэйт Лайон обо всем поведал Герману Рютцу, и тот поверил. Он пригласил в компанию Брайена Койла. Койл заинтересовался, а он здесь один из самых больших людей. Денег у него вполне хватит, чтобы добыть их еще больше. Похоже, он обсуждал вопрос о зелоте в Биг-Хорн с Клайвом Масси и отставным армейским офицером, полковником Орвисом Пирсоном.

— О нем я слышал.

— Ну и эти четверо обмозговали все и решили направиться в Биг-Хорн с группой отобранных людей, самых лучших, с фургонами и всем необходимым имуществом. Они хотят добраться до места, организовать там свой собственный город и заявить все лучшие участки вдоль этих ручьев.

— Сам Койл участвует?

— Конечно. Он один из руководителей. Он и Масси. Это дело не афишируется, и в группу возьмут немногих. Если хочешь, я тебя пристрою. Я им нужен и могу заявить, что без тебя не пойду.

— Кто будет проводником в горах?

— Тэйт Лайон и Филлипс Портуджи. Пирсон избран начальником, как наиболее опытный. На всякий случай они хотят захватить с собой побольше боевых ребят. Этот караван будет не самый бедный в этих местах!

Если Брайен Койл отправится с караваном, все шансы за то, что дочь поедет вместе с ним. Мэт потянулся к бутылке, налил себе и Мерфи, поднял стакан и поверх него устремил взгляд на Мерфи.

— За Биг-Хорн, — произнес он.

— Высший класс! — Мерфи прямо расцвел. — Ты, я и Филлипс Портуджи, мы сможем управиться с любой бандой индейцев, только попадись они нам на дороге.

В девять вечера в заднем помещении склада Рютца собрались тридцать мужчин и одна девушка. Мерфи Бизон протолкался мимо кип и ящиков с товаром к месту сбора. Мэт сразу узнал девушку — это была Жакин Койл. Рядом с ней сидел мужественный красивый парень с дерзкой жизнерадостно-беззаботной улыбкой и быстрыми порывистыми движениями. Его лицо, смесь суровой основательности Брайена Койла и красоты Жакин, являлось прямым свидетельством того, что он ее брат. Отметив это, Мэт окинул взглядом остальных. Если придется идти вместе, лучше познакомиться с ними заранее.

Первое впечатление было благоприятным. Здесь, несомненно, собрались избранные — волевые и уверенные в себе люди, которые уже добивались своего и собирались добиться большего. Однако среди них попадались и лица, симпатий не вызывающие.

К нему подошел Филлипс Портуджи и протянул руку. Бардуль его знал давно и относился к нему с уважением. Это был опасный головорез, всегда угрюмый, грубый, ищущий ссоры и нечистый на руку, ставший легендой в одну ночь и трое последующих суток.

В сильнейшую метель и лютый мороз Филлипс проделал путь, который не смог бы пройти, пожалуй, никто. После разгрома Феттермана он помчался за помощью и проскакал верхом двести тридцать шесть миль, загнав прекрасную кентуккийскую чистокровку, во время бурана такой силы, какого не помнили даже индейцы. Он спас гарнизон и приобрел крепкую ненависть сиу, не представлявших, что человек на это способен.

— Присоединяешься? Ты нам подходишь. — Портуджи ухмыльнулся. Его желтоватые глаза беспокойно бегали по помещению, как бы опасаясь что-то пропустить. Мэт, почувствовав в словах какой-то скрытый смысл, попытался посмотреть ему в глаза, но Филлипс уклонился от его взгляда. — Соглашайся, нам нужны крутые парни, — повторил он еще раз.

Его слова и поведение слегка озадачили Мэта, хотя, возможно, ему все это просто показалось, и в словах Филлипса никакого скрытого смысла не было.

Брайен Койл занял место за большим бочонком и постучал по крышке молотком. Все головы повернулись к нему, и разговор постепенно замер. Кто-то прокашлялся. Койл оглядел собрание, привлекая внимание, и начал говорить. Он говорил быстро и внятно, сильным голосом человека, привыкшего к публичным выступлениям:

— Все присутствующие должны понять: нельзя обсуждать вопросы, поднятые здесь, за пределами этого помещения. Мы знаем, постепенно все выйдет наружу, но к тому времени, когда это случится, мы уже будем далеко и поэтому значительно опередим тех, кто последует за нами.

Однако, по соображениям конфиденциальности, мы, пятеро, те, кто собрал вас здесь, точное место нашего назначения пока не раскроем. Скажем только, что направляемся на запад и в пути будем не менее месяца, но рекомендуем всем запастись припасами на два.

В конце пути нас ждет золото, много золота. У нас есть образцы, и мы их покажем. Собрав вас здесь, мы никоим образом не делаем вам никакого одолжения. Просто, зная опасности, которые нас ожидают впереди, мы хорошо понимаем, что только большая группа бывалых людей имеет шансы выжить там, куда мы все направляемся. Ваша безопасность — наша безопасность, и наоборот.

Если, ознакомившись с нашим планом, вы присоединиться к каравану не захотите, — пожалуйста, мы только просим вас не разглашать цель нашего похода до момента отправления. Образцы золотого песка, самородков и нескольких проб золотоносной руды находятся здесь. Мы сделали оценку руды на содержание в ней золота, оно составило до трех тысяч долларов на тонну!

Среди слушателей пронесся одобрительный гул. Мэт, нахмурившись, задумался. Руда очень богатая. Более богатая встречалась только в Калифорнии, но на очень ограниченных участках. Заинтересованные слушатели задвигали ногами и наклонились вперед.

— Мы ожидаем от нашего проекта так много, что Герман Рютц продал свой магазин, а я закрыл здесь свой бизнес. Мы намерены добраться до открытого месторождения, застолбить на нем лучшие участки и построить город. В городе открыть магазин, владельцами которого станут все. Акции будут продаваться здесь сейчас. Каждый из вас должен купить хотя бы одну, но не более десяти акций.

Илэм Брукс поднялся со своей бочки.

— Что еще требуется, чтобы принять участие в деле?

— На трех человек нужно иметь по крайней мере один фургон, хотя лучше, если бы фургон был у каждого. Мы советуем наполнить ваши фургоны товарами, которые можно продавать в магазине или которыми можно торговать с индейцами. Мужчинам следует иметь коня под седлом и оружие, все снаряжение должно быть в хорошем состоянии. И конечно, боеприпасы и продовольствие. — Койл прервался, ожидая вопросов. Поскольку вопросов не было, он, повернувшись, указал рукой на полковника Пирсона. — Этот полковник, Орвис Пирсон, человек военный, знающий, как управлять большими массами людей. Он будет во главе каравана и всего персонала. На месте сбора будут избраны капитаны каждой из четырех колонн, на которые мы разделимся. Там, куда мы направляемся, много воды и хорошая трава для скота, есть лес для постройки помещений и много дичи. При хорошем руководстве и организации нет особых оснований опасаться индейцев. Проводниками будут двое, один из них — первооткрыватель золота, второй — Портуджи Филлипс, которого вы все знаете.

Слушая, Мэт Бардуль не мог не отметить всех плюсов проекта. Ясно, что никто не знал Биг-Хорн лучше Филлипса и лишь немногие знали его не хуже. Речь Койла была яркой и конкретной, и предложенный проект выгодно отличался от многих, когда плохо спланированные и неорганизованные караваны отправлялись просто наудачу.

С места поднялся высокий грузный мужчина, зацепив за подтяжки большие пальцы обеих рук.

— Я Старк, — сказал он громко, — Арон Старк из Теннесси. Как быть с женщинами?

Брайен Койл улыбнулся.

— Если есть — берите с собой. Я беру свою дочь. — Он указал рукой на Жакин, которая, внезапно став центром внимания, смутилась и покраснела, но затем, вздернув подбородок, с вызовом оглядела помещение.

Мэт встретил ее взгляд и улыбнулся. Она с ледяным видом приподняла бровь и отвела глаза.

Койл оглядел присутствующих.

— Если все согласны, — сказал он, — подходите к Клайву Масси, он будет собирать деньги за акции компании. Затем нам останется только пригнать свои фургоны в Сплит-Рокспрингс и быть готовыми к отъезду на заре во вторник.

Группа из нескольких человек направилась к бочке, за ними потянулись другие. Без лишних вопросов быстро выстроилась очередь, в которой оказался и Мэт. Он обратил внимание на то, что первые четыре или пять человек, составивших очередь, были люди, лица которых привлекли его внимание, когда он рассматривал присутствующих, войдя в помещение.

Приблизившись к бочке, на которой Клайв Масси принимал деньги и записывал имена, Мэт впервые получил возможность рассмотреть его. Масси был такого же роста, что и он, и Фунтов на двадцать потяжелее, крепкий красивый мужчина с очень черными глазами и коротко подстриженными черными усиками. Он был вооружен, револьвер слегка выпирал из-под полы черного сюртука в нижней части правого бедра.

Мэта преследовало навязчивое ощущение, что где-то он встречал этого человека, но узнать его не мог. Масси быстро записывал имена, пересчитывал деньги и клал их в карман.

Когда подошла очередь Мэта, он положил деньги на бочку и сказал:

— Мэтью Бардуль.

Сидящий слева от Масси человек вдруг быстро повернулся и уставился на Мэта. У него были резкие черты лица и нос крючком. Его серые глаза казались плоскими, это были тревожные глаза, длинные и узкие, глубоко посаженные под прямой полоской бровей и плотной шапкой волос песочного цвета.

Мрачно глядя на Мэта, человек спросил:

— Из Юльсбурга?

— Бывал там.

Масси повернул голову:

— Ты его знаешь, Логан?

Логан Дин!

Лицо Мэта осталось бесстрастным. Так, значит, это тот самый тип, что убил двадцать человек в поединках на револьверах. Рядом с Дином сидел Бэтсел Хэммер.

— Думаю, что нет, — протянул Дин, не отводя от Мэта глаз, — но знаю, что в Юльсбурге был Мэт Бардуль, который неплохо владел шестизарядником.

Клайв Масси поднял на него глаза. Шестым чувством Мэт понял, что Масси ждал встречи с ним и был готов к ней. Но в чем дело, он понять не мог.

Их взгляды встретились.

— Сожалею, но мы не берем любителей побаловаться с оружием. От них слишком много неприятностей, а мы хотим, чтобы в походе все было тихо-мирно.

Настала мертвая тишина, все слушали затаив дыхание. И в этой тишине Мэт проронил слова, тяжелые, как камни, брошенные в абсолютно спокойный водоем.

— Если вы берете такого негодяя, как Бэт Хэммер, то можете взять кого угодно!

Хэммер, ругаясь сквозь зубы, вскочил с побелевшим от гнева лицом и крикнул:

— Я этого не потерплю!

— Правильно, — спокойно ответил Мэт, — и не нужно.

Тяжелая тишина повисла в комнате. Логан Дин, раздвоив свои тонкие, как у кобры, губы в змеиной усмешке, следил за Мэтом, словно кот за своим соперником. Мэт чувствовал взгляд, но не сводил глаз с Хэммера и ждал, опустив руки.

Глядя прямо в глаза Мэта, Бэт правой рукой сжал рукоятку кольта, затем медленно убрал руку с револьвера и опять сел на свое место.

Масси больше не колебался.

— Кто рекомендовал этого человека?

Вперед воинственно выступил Мерфи Бизон.

— Я, и, если он не едет, я не еду тоже. Без него нам не обойтись. Он знает сиу и знает местность.

— Не думаю, что он нужен, — у нас есть Филлипс, Тэйт Лайон и ты, — решил Масси.

— Лучше его взять, — неожиданно проговорил Филлипс. — Он нам нужен.

Масси злобно глянул на него.

Этот человек, подумал Мэт, ненавидит сопротивление во всех его проявлениях. Судя по его лицу, Масси был раздражен:

Рекомендацию Филлипса, пользующегося уважением всех этих людей за знание страны и индейцев, было не так-то просто отклонить, но Бардуль не сомневался, что Масси не изменит своего мнения. Однако, прежде чем он смог возразить, вмешался Койл:

— Чего же мы ждем? Записывайте его!

Поколебавшись, Клайв вписал Мэта и сунул в карман деньги, которые тот положил на бочку.

Мэт не двинулся с места. Масси злобно и нетерпеливо посмотрел на него и выкрикнул:

— Следующий!

— Минутку, — глядя на него сверху вниз, ухмыльнулся Мэт. — А расписку?

Глаза Клайва Масси сузились, лицо побагровело.

— Слушайте! — рявкнул он. — Вы думаете…

— Это просто бизнес, — перебил Мэт, — ничего оскорбительного.

— Дай ему расписку, — сказал Койл, взмахнув рукой. — Он прав. Да и мне тоже, как-то не подумалось об этом раньше.

Клайв Масси медленно вздохнул, скрывая злость, проявлявшуюся в каждом его движении, и написал расписку.

Следующим был Мерфи Бизон. Он тоже потребовал расписку и получил ее. Требование Мэта было поддержано, и все стали просить расписки. Даже те, у кого очередь прошла раньше, вернулись, чтобы ее получить.

Большей ненависти, чем та, которую он прочел в глазах Масси, бросившего на него последний взгляд, Мэт не видел никогда. Отныне возможность дружеских отношений по крайней мере с одним из лидеров каравана потеряна навсегда. Однако у него все же осталось впечатление, что Масси ждал его и заранее планировал исключить из состава каравана, но не рассчитывал на противодействие.

Его тронули за руку.

— Мэт, ты помнишь меня?

Повернувшись, Мэт увидел улыбающееся лицо обожженного солнцем ковбоя.

— Бен Харди! Мы не виделись с тех времен, как вместе перегоняли скот из Техаса!

Масси не отводил от них глаз. Теперь он их запомнит, это уж точно.

— Здорово! Все как прежде! — воскликнул Харди и добавил: — Только интереснее!

Мерфи кивнул.

— И я так думаю. А если среди нас окажется скунс, мы его просто выкурим. — Он пожал плечами. — Как бы там ни было, я всегда мечтал вернуться в те края, и это не самый плохой способ!

Мэт понял, что уже сейчас участники разделились Клайв Масси, Логан Дин и Бэт Хэммер сидели вместе со всем не случайно, и не случайно Масси собирался не допустить его в караван.

Почему?

Ответа на этот вопрос пока не было. Но он твердо знал: все, что произошло, — только начало и дальнейших столкновений с Клайвом Масси избежать не удастся. И кроме того, еще предстояла встреча с Орвисом Пирсоном.

Глава 2

Почему Пирсон не вмешался в перебранку с Масси? Бардуль размышлял об этом на следующее утро за завтраком. Он не сомневался, что Пирсон его ненавидит и не испытывает никакого желания видеть Мэта в караване под своим началом.

Несомненно, если дело и дальше так пойдет, он окажется в окружении людей, у которых есть причины не любить или даже ненавидеть его. Во главе будет полковник Орвис Пирсон, одним из руководителей Клайв Масси, а есть еще Логан Дин и Бэтсел Хэммер, не испытывающие к нему симпатии. Но, с другой стороны, у него такие друзья, как Мерфи Бизон и Бен Харди.

Почему Портуджи Филлипс вступился за него? Хотя каждый из них уважал достоинства другого, в прошлом они никогда близко не сходились. Быть может, Филлипс знал нечто такое, что другим было не известно? Или что-то подозревал?

Как бы там ни было, Мэт знал: он ни за что не отступит. Поедет Жакин Койл, и для него это решало все.

Высокая блондинка с волосами цвета червонного золота и голубыми глазами задела его больше, чем он осмеливался признаться самому себе. Думая о ней, он вспоминал слова, слышанные однажды: в жизни мужчины часто встречаются роковые обстоятельства, но роковая женщина попадается только раз. И если уж такая женщина встретилась, только дурак ее упустит.

— А я не дурак, — громко сказал он.

Мерфи повернулся, глянул на него и понимающе заулыбался:

— Сам с собой говоришь, да? Со мной такое тоже бывает. Значит, ты слишком долго был в одиночестве.

Мэт задумчиво кивнул.

— Наверное, ты попал в точку, похоже, что так.

Подумав о чем-то, Мэт повернулся к здоровяку-золотоискателю:

— Бизон, у тебя была скво там, в Биг-Хорн?

— Конечно, была. — Мерфи просветлел при мысли об этом. — Из племени арапахо и чертовски хороша! Во всем. Выкупил ее у старика Гендерсона, по прозвищу Медвежья Лапа! Дал за нее дюжину первоклассных бобровых шкур, да еще пегую лошадь, добытую у индейца кроу, который не умел стрелять. Он еще чуть не убил меня. Выстрелил — и промазал. А я — нет! — Мерфи задумчиво кивал головой. — Уж что да, так да! Вот это была скво! Медвежья Лапа взял ее у отца, Сломанной Руки, вождя арапахо.

— Ну и что с ней стало?

— С ней? — Бизон наморщил лоб. — Дай-ка вспомнить. Ага, она была как раз до больших снегов… да ничего, помнится, я вернул ее отцу. Да, да, так оно и было! Дал ей три бизоньих шкуры и пару лошадей… ну, ту, стального Цвета, все равно хромала. На заднюю ногу. Уж больно была сварливая эта скво. И все норовила назад, к индейцам.

— Мой старик говорил, что сладить с женщиной можно только одним способом, — вмешался Бен. — Наподдать ей цепью для спутывания скота сразу же, как только приведешь в дом. Затем лупить ее раз в неделю весь первый месяц. А потом уж достаточно только показать ей цепь.

Бен Харди допил свою чашку кофе и встал:

— У тебя уже есть все, что нужно, Мэт? Если нет, я знаю тут одного немца, по прозвищу Прыщавый, он как раз перегоняет пять фургонов из Сант-Клауда в Миннесоту. У него и упряжки есть, хорошие.

— Тогда идем. Мне нужен фургон.

— Ты хочешь быков или мулов? — поинтересовался Бен.

— Бери лучше быков, — посоветовал Мерфи. — Если что, их можно съесть. Мясо мулов мне не по вкусу. Хотя несколько раз приходилось его есть, и я рад был до чертиков, что хоть мулы были. Все ж быки много лучше, и мяса на них побольше, да и тянут они посильнее, особенно по целине.

Брайен Койл был прирожденным лидером и деловым человеком. Но Мэт боялся, что эти его способности нужны только в городах и на цивилизованных, обжитых территориях. Он был политиком, организатором, координатором. Он умел говорить с людьми и убеждать их, но насколько он будет хорош в пути, когда возникнут всевозможные осложнения, это еще предстоит выяснить. У него может не оказаться нужных качеств, например, при нападении на караван. Хотя, с другой стороны, кто его знает…

Клайв Масси — человек, безусловно, опасный. В нем легко вскипал безудержный гнев, в сочетании с силой духа и природной хитростью это делало его человеком, с которым обращаться следовало осторожно.

Масси слишком близок Логану Дину и Бэтселу Хэммеру, чтобы быть честным человеком, и, хотя окончательно судить слишком рано, его поступки и манеры говорили не в его пользу. Эти двое были в Дедвуде и в этих краях дольше, чем Масси, и, возможно, они приставлены к нему, чтобы информировать его о людях, которых он не знал.

Так что оснований для подозрений нет. Как нет и видимой основы для мошенничества. Ничто не продавалось, и ничего не было обещано. Все делалось исключительно на добровольной основе. Однако его инстинкт и знание людей подсказывали: что-то здесь нечисто.

Конечно, не потребуй он расписки, вероятнее всего, никто бы и не вспомнил о ней, но это не имело особого значения — эти люди нечасто обращались к закону для восстановления своих имущественных прав или возвращения принадлежащих им денег. Обычно все разногласия улаживал судья Кольт, его решения были окончательными и обжалованию не подлежали.

Некоторые участники каравана были нарушителями закона или балансировали на грани, но это не причина для беспокойства. Запад осваивался не благородными богобоязненными героями. Множество мужчин и женщин, приехавших на Запад, и часто храбрейшие из всех, имели криминальное прошлое или того хуже. Портуджи Филлипс, о котором никто не мог сказать ничего хорошего до его легендарного рейда в буран, был одним из них. Его уважали за знание индейцев и территории их обитания, но недолюбливали за плохой характер и сомнительную честность. Однако в критической ситуации, когда законопослушные представители общества струсили, убоявшись смертельного мороза, бурана и индейцев, единственным, кто рискнул жизнью и привел помощь, оказался Филлипс.

Поскольку участники каравана набирались на месте, они были частью всех тех, кто устремился на Запад. Соединенные Штаты заселялись в основном бедняками-неудачниками из Европы, достаточно храбрыми, чтобы решиться на такие крутые перемены. Богатые и процветающие сюда не ехали, они предпочитали оставаться на своих местах. Даже эмигрировавшие по религиозным причинам не были богачами. Многие пуритане и квакеры оставались в Англии — те, кому было что терять. Америку заселяли крестьяне, представители нижней части среднего класса и горстка искателей приключений и обедневших дворян.

Тридцать человек, составлявших костяк каравана, были похожи на любую подобную группу, которую можно было набрать на Западе в любом городе в период бума. Они были отобраны с учетом их физических и материальных возможностей, которые позволили бы им противостоять всем трудностям и опасностям, что подстерегают тех, кто решил создать новое поселение в дикой и опасной стране.

Филлипс, Мерфи, Харди и сам Мэт были умудренными опытом представителями Запада. Таким же был и бывший погонщик фургона — Илэм Брукс.

Неотесанный Арон Старк, худощавый человек с холодным взглядом, не боялся никого, кроме Бога. Малокалиберная винтовка была как бы естественным продолжением его руки. Он умел вывернуться из любых переделок. Казалось, жизнь на Западе вытянула из его крепкого, мускулистого организма все соки, оставив монолит, облаченный в сыромятную кожу невероятной прочности и долговечности. Щедрый и расточительный, неспособный что-либо накопить, он обладал всеми качествами настоящего пионера: храбростью, упрямством и железной волей, не знающей преград. В последующие годы в более цивилизованном, прирученном мире этот тип пионеров не понадобится, они станут всеми преданными и презираемыми бродягами, скитающимися в поисках неизведанного, которое таится где-то там, за горизонтом. Презираемые более приспособленными и благоденствующими, они даже получат прозвище «бродяги». То, что пионеры должны быть слеплены именно из такого теста, будет забыто.

В период расширения территории страны из этих людей в основном и состояли караваны фургонов. Они не толклись у фортов и поэтому часто гибли в схватках с индейцами, их жены вскармливали младенцев с винчестерами на коленях, а сами они пахали, повесив оружие на ручки плугов. Они не страшились ни индейцев, ни крупных скотоводов, ни бандитов. Они были первопоселенцами, скваттерами, покорителями Запада.

Это были люди, которые шли на риск, которые умирали за свою землю, но они редко умирали в одиночестве и не всегда — напрасно.

Источник этих людей не иссякал никогда. Более благополучные, слабые, остающиеся дома могли насмехаться над ними и предавать их, но когда Старки открывали новые угодья, они были тут как тут и за бесценок скупали участки на аукционах за невыплату налогов и кредитов, становились еще богаче на землях, за которые сами никогда не сражались.

На любой границе можно было встретить людей типа Арона Старка, сильных, немногословных, неграмотных, одержимых желанием иметь дом и землю. Многие шли за наживой, но Старки грабить не собирались, они брали с собой семьи и шли строить и жить.

Железнодорожные компании осваивали Запад на бесплатных государственных землях, получая правительственные субсидии. Они не делали и шагу, не продав государственные земли, не получив правительственных средств и не заручившись поддержкой армейских подразделений. Старки не просили ничьей защиты, во всяком случае постоянной, двигались впереди армии везде, где это было возможно, и там, где останавливались, пускали корни.

Вспоминая лица людей, которые собрались в заднем помещении склада, Мэт подумал об этом. Он достаточно много читал и путешествовал, чтобы почувствовать историческое значение происходящего. Он видел исчезновение бобров в местах их обитания и гибель бизонов под градом пуль охотников за шкурами, жаждущих быстрого обогащения.

О колонизации никто не думал. В этой ошеломляющей крысиной гонке за богатством, в яростной всепожирающей борьбе за лакомый кусок, который нужно было ухватить раньше других, о колонизации и речи не шло. Это была фантастическая по масштабу, жесточайшая битва за богатства, самый свирепый вал жадности, который когда-либо проносился над континентом, и ему не было видно конца. Да его и не могло быть, по крайней мере до тех пор, пока земля, изнасилованная и ограбленная людьми, живущими только сегодняшним днем и не задумывающимися о дне завтрашнем, не превратится в пустыню.

Великолепие и красота Блэк-Хилс не привлекали никого. Сюда шли за золотом, шли, чтобы взять это золото и уйти. Один из участников, выражая чувства и мысли всех, в 1877 году писал в своем дневнике: «Моя цель — сделать деньги, разбогатеть; никто не пришел сюда просто так, для удовольствия».

Илэм Брукс и Арон Старк были хорошими, основательными людьми, но они никогда не смогли бы разбогатеть. Такие люди всегда обречены на тяжелейшую борьбу за выживание. У них всегда большие семьи, и они черпают в них свою силу. У них всегда много высоких и здоровых сыновей и дочерей, у которых тоже будет много сыновей. Они обладают огромной жизненной силой, и из их рода выйдет много прекрасных людей, которыми будет гордиться страна, их породившая.

Достаточно четко представляя себе, что ждет его на новых землях, Мэт Бардуль размышлял о будущем. Он понимал, что скитания уже не для него. Запад являл собой огромное поле деятельности, которое требовало знаний, умения видеть и осмыслять увиденное. Вспоминая золото волос и синеву глаз Жакин Койл, Мэт понял, что пришло его время остановиться, обустроиться и вести достойную жизнь.

Он мысленно перебирал людей, с которыми ему предстояло двинуться в путь. Относительно Брукса и Старка никаких сомнений быть не могло. Это хорошие, сильные, надежные люди. У Койла, хотя он и был продуктом цивилизации, задатки пионера тоже имелись.

Были и другие, понять которых не составляло труда. Длинный и худой Айри Джексон, грузный Лют Харлис, с голосом, подобным реву пароходного гудка, и выпученными глазами, Ларсон, огромный, медлительный швед, и еврей Рабин Кляйн. Неплохие ребята, и, несомненно, таких было немало.

Пирсона он знал очень хорошо, однако от окончательного мнения пока воздерживался — его знания могли устареть и не соответствовать действительности. Еще ни разу Мэт не встречал на границе военного, который впечатлял бы его своими личными качествами, даже в военной сфере. Воспитанные в традициях и ритуалах, ограниченные жесткими рамками команд и приказов, душивших всякую инициативу, они подобны мельнице, которая мелет качественно, но очень медленно. Почти всегда к моменту окончания их работы надобность в муке уже отпадала. Разгром Феттермана полностью соответствовал такому положению вещей. На его глазах командовать отрядом было поручено полковнику Феттерману, как старшему по чину, а не майору Пауэллу, опытному, хорошо знающему индейцев военному. Феттерман, презирающий военные качества индейцев, стал преследовать их разгромленные отряды, перевалив хребет. И оказался в ловушке, потерял весь отряд. Из всего отряда только два человека показали настоящее умение воевать — их нашли окруженными пятнами крови, оставленными павшими врагами. И это были гражданские лица, проводники.

Такой факт был не единственным. Белые, осевшие в этих горных долинах и ущельях, жили среди индейцев, большей частью поддерживая с ними мир, вместе охотились, но, если дело доходило до войны, сражались и, как правило, побеждали. Пирсон — солдат до мозга костей, ограниченный, эгоистичный, не лучше, но и не хуже других военных.

Немец, о котором говорил Харди, невысокий, краснощекий толстяк с коротко остриженными белобрысыми волосами и моржовыми усами такого же цвета, сидел перед своей палаткой. Фургоны его были что надо, а упряжки еще лучше. После длительного торга Мэт взял два фургона, Харди — один, а Мерфи, несмотря на страстное желание ничем не обременять себя, забрал четвертый.

В последние два дня Мэт дважды встречал Жакин Койл, но не имел возможности с ней заговорить. И оба раза рядом с ней был Клайв Масси.

Собираясь в путь, Мэт даром времени не терял. Решение было принято, и, быстро закупив необходимое снаряжение, он выехал на место сбора в компании с нанятым им Биллом Шеддом.

На следующий день после собрания на Шермон-стрит к Мэту подошел парень.

— Видел вас на собрании. Свой фургон я продул в покер, но Койл сказал, если я устроюсь погонщиком, он возьмет меня в караван.

Мэту парень пришелся по душе. Это был неуклюжий великан с добрым лицом и с виду так же силен, как быки, погонщиком которых он собирался стать.

— Ладно, беру тебя. Винтовка есть?

— Конечно. Винтовка, револьвер и упряжь для верховой лошади.

— Тип винтовки?

— Винчестер-44.

— Идет. У меня такой же, так что о боеприпасах не беспокойся.

Мэт достал из кармана две золотые монеты и положил их на ладонь Билла.

— Это чтобы продержаться до отправления, но будь на месте вовремя. Договорились?

На следующее утро на место встречи прибыло сорок фургонов, большинство из них приехало ночью. Они были заполнены имуществом, инструментами и вооруженными людьми. Это был грубый, тертый жизнью народ, стойкий в бою. Мэт бродил среди фургонов, приглядываясь. Он сразу заметил, что вооруженных людей больше всего возле фургонов Дина, Бэта Хэммера и им подобных. В каждом из этих фургонов ехало по два лишних человека, и были они, сразу видно, крепкими ребятами.

— Мерфи, — задумчиво протянул Мэт, — смотри, у нас на троих четыре фургона и всего по человеку на фургон, включая Шедда. А в фургоне Дина, кроме него, еще двое молодцов, а сам фургон загружен слабо. У Хэммера и Хэтчера в фургонах тоже еще по двое. Сдается мне, что у них многовато ребят и маловато припасов и снаряжения.

Мерфи кивнул, поднял ногу в тяжелом сапоге и поставил ее на правило фургона. Ничего не сказав, он скосил глаза в направлении фургона, принадлежащего Дину. Лицо его приняло задумчивое выражение.

Ресторан в «IXL», в который заглянул Мэт в понедельник вечером, был переполнен, и ему пришлось потолкаться, чтобы отыскать местечко. Вскоре его внимание привлек столик, за которым сидели Брайен Койл вместе с Клайвом Масси и Жакин. Четвертое место оставалось свободным. Койл узнал Мэта, встал и жестом пригласил присоединиться.

— Садитесь, садитесь, молодой человек! Если уж мы едем вместе, мы должны познакомиться! Моя дочь, Жакин, и мистер Масси, вы его знаете, — представил он своих спутников. — Жакин, познакомься с Мэтом Бардулем.

Мэт поклонился и, не сводя глаз с Жакин, сел, снял черную шляпу и сунул ее под свой стул. Жакин, подняв чашку и прикрывшись ею, исподтишка разглядывала его с любопытством и легким удивлением.

В девушке с первого взгляда была видна порода, красивая внешность и изящество гармонично, как у кентуккийской чистокровки, сочетались в ней с утонченностью натуры. Ее прекрасное лицо на фоне золотых волос привело его в трепет, и он никак не мог отвести взгляд от локона, нежно ласкающего ее снежно-белую шею, подобно языку пламени пылающего костра.

— Вы бывали в Биг-Хорн? — спросил Койл, с интересом рассматривая Мэта.

— Приходилось. Несколько лет назад во время войны с индейцами.

— Знаете сиу?

Мэт пожал плечами.

— Более или менее. Из всех белых их хорошо знал, пожалуй, только Джим Бридж, но Филлипс и Мерфи Бизон имеют о них достаточно полное представление.

— Будут у нас с ними неприятности?

— Наверняка. — Мэт намазал маслом кусок хлеба. — Они не станут атаковать такой большой караван, как наш, хотя и это не исключено. Скорее всего, будут нападать на отбившихся или постараются угнать наш скот. Большинство великих вождей сиу и шайенов сейчас в резервациях или в бегах, а их государственные деятели, такие, как Красное Облако, Пятнистый Хвост или Джон Трава, стоят за мир.

— Государственные деятели! — ухмыльнулся Масси, глядя черными глазами на Мэта. — Не очень-то подходящее определение для дикарей, вам не кажется?

— Это вполне подходящий термин для некоторых из них, в особенности для тех, о которых я упомянул. Куда более правильный, чем «дикари». Это еще вопрос, кто дикарь. Индейцы — кочевые племена, они поддерживают свою страну в том состоянии, которое им подходит. Им не нужны осложнения. Они довольствуются своими охотничьими угодьями, бизонами, бобрами и всякой дичью. Страна обитания остается неизменной, и нет никакой необходимости ее менять.

Но вот пришел белый человек, и бобры исчезли, бизоны исчезают. Белые вырубают леса вдоль рек, дождевые потоки больше не задерживаются растительностью и беспрепятственно скатываются в реки. Это вызывает паводки. Уже сейчас в некоторых местах белые пасут слишком много скота, это приводит к деградации почвы. Только время покажет, как это скажется на стране в будущем, но мне такое не по душе.

Что касается государственных деятелей, то кто это такие? Я думаю, это люди, которые наилучшим образом служат интересам своего народа. Те индейцы, о которых идет речь, и делают это в силу всех своих возможностей, они борются против того, что можно назвать высшей формой варварства.

А если рассматривать ораторское искусство как неотъемлемое свойство государственного деятеля, показатель его принадлежности к этой категории, а именно так многие и считают, я думаю, в этой области индейцы превосходят любой народ, включая греков и римлян. Будь у них свой Плутарх, мне бы удалось убедить вас.

— Не собираетесь ли вы сравнивать Красное Облако с Катоном? — недоверчиво спросил Брайен Койл, явно заинтересованный.

Мэт отпил глоток кофе. Жакин глядела на него широко раскрытыми от удивления глазами. Он с удовольствием отметил ее искреннюю заинтересованность. Разговор был интересен и ему, поэтому он стал подробно отвечать на вопрос Койла.

— Отчего же? Я бы охотно их сравнил. По яркости и образности выражения мысли вряд ли кто может превзойти ораторов из индейцев сиу и шайенов. Их самое сильное место, как и у всех выдающихся ораторов, — простота изложения, дар точной фразировки.

Во всех исторических летописях не найти более трагичной эпитафии для разгромленного, вымирающего народа, у которого отняли прирожденные права, чем слова, произнесенные Пятнистым Хвостом: «Наша земля полна белых людей; наша дичь истреблена, и мы стоим на краю величайшей печали».

— Вы сами, Бардуль, прекрасно говорите. В какой школе вы учились? — спросил Койл.

— Я не посещал школу. И мне кажется, что преимущества академического образования несколько преувеличены. Прекрасно, конечно, если кто-то может воспользоваться всеми его преимуществами, но много ли таких людей? Бенджамин Франклин и Авраам Линкольн занимались самообразованием. Ну а что касается меня, то я много читал.

Клайв Масси задумчиво рассматривал Мэта, ощущая все большее напряжение. Он чувствовал как растущий интерес Жакин, так и дружеское расположение Койла к Мэту, а это отнюдь не входило в его планы.

— Мне приходилось слышать, что на границе, кроме симпатий к индейцам, вы приобрели и еще кое-какие навыки, — бесстрастно проговорил Клайв. — Говорят, вы очень неплохо обращаетесь с кольтом, настолько неплохо, что убили четырнадцать человек.

В глазах Мэта сверкнула сталь, но он улыбнулся.

— Запад — не самое цивилизованное место в мире, здесь живут по своим законам. Иногда, — он с невинным видом посмотрел прямо в глаза Масси, — иногда приходится защищать невиновных от козней преступников.

Это был выпад наугад, но по тому, как потемнело лицо Масси, Мэт понял, что удар попал в цель. Масси начал было говорить, но Мэт, избегая продолжения пикировки, обратился к Жакин:

— Вам нравится Запад?

— То, что я уже видела, — удивительно. Однако я не думаю, что все эти убийства, о которых столько говорят, оправданы… я не люблю убийц.

Глаза ее сверкнули, и когда он улыбнулся, то прочитал в них возмущение.

— Что ты, Жэки, так говорить нельзя, — вмешался ее отец.

Мэт отодвинул стул и встал.

— Отчего же? — сказал он. — Мне это нравится. Я сам человек прямой и полагаю: всегда лучше говорить то, что думаешь, и не скрывать своих намерений. — Неожиданно повернувшись к Масси, он спросил: — А вы так не считаете?

Клайв Масси вздрогнул и стал наливаться злобой. Вопрос застал его врасплох, однако ему удалось скрыть раздражение. Глядя на Бардуля и думая о том, что когда-нибудь убьет его, Клайв, улыбаясь, ответил:

— Конечно, считаю.

Забрав шляпу и пробираясь сквозь толпу, Мэт увидел человека, стоявшего у стены в ожидании свободного места у столика. Встретив взгляд Мэта, человек отвел глаза и отчего-то покраснел. Мэт взглянул на него еще раз. Это был худощавый парень — шатен с карими глазами, удивительно добрыми. Мэт вышел, ощущая непонятную неловкость.

Жакин, проводив его взглядом, повернулась к Масси:

— Кто он? Я имею в виду, что вы о нем знаете?

Масси пожал плечами.

— Бродяга и ганфайтер, любитель пострелять из кольта. Он был погонщиком фургонов, а это тертый народ. Всегда при деньгах, хотя никогда не работает, но кто он и чем занимается — сказать не могу.

— Не думаю, что вы к нему справедливы, — возразил Койл. — Лично мне он показался сильным, уверенным в себе молодым человеком.

Клайв Масси, извинившись, отошел к стойке бара. Он чувствовал раздражение и беспокойство. Замечание Бардуля о защите невинных жертв от преступников попало прямо в цель и сильно задело его. Неужели их план или какие-то детали его стали кому-то известны? Невероятно. Он отогнал от себя мрачные мысли. Наверняка никто ничего не знает, возможны только догадки. Его раздражало, что весь план основан на столь зыбком фундаменте, но он надеялся устранить таких людей, как Бардуль и Мерфи, поскольку они слишком хорошо знали Биг-Хорн.

Да, с Бардулем нужно что-то делать.

Мысли его обратились к Логану Дину. Использовать его пока что слишком рано, он должен быть подобен мечу, таящемуся в ножнах, чтобы ударить им в момент крайней необходимости. Если Дин сейчас совершит убийство и затем последует с караваном, это отпугнет многих нужных людей. Хэммера тоже лучше пока не трогать, он уже получил свое от Бардуля. И если Бардуль будет убит, подозрение сразу же падет на Хэммера, а у Масси не было никаких иллюзий: если того прижмут, он молчать не станет.

Тут Клайв подумал о Спиннере Джонсе.

Этот вариант позволял решить сразу две проблемы, поскольку избавлял его и от самого Джонса. Джонса, совершившего убийство, будет нетрудно убедить, что единственный выход для него — бегство. Кроме всего прочего, Масси не хотел, чтобы он был в караване. Слишком уж он легкомысленный, неустойчивый, как погода в Техасе, и к тому же опасный, как кобра.

Джонс сидел за столом вместе с Тэйтом Лайоном и Бэтселом Хэммером. Масси старался избегать общения с этой компанией, во-первых, потому, что эти люди ему не нравились, и, во-вторых, потому, что общение с ними ничего не прибавило бы к его репутации. Но сейчас, без сомнения, это было необходимо.

Тэйт Лайон был чуть ниже среднего роста, всегда небритый и неряшливый. Он носил потрепанную одежду из оленьих шкур, пропахшую потом, изо рта у него вечно торчал огрызок старой трубки. Его толстые отвислые губы постоянно шевелились, перекладывая мундштук трубки из одного угла рта в другой.

Он поднял глаза на Масси и положил на стол грязную колоду карт, которую до этого перетасовывал:

— Послушай, — сказал Лайон, — а мы не можем отделаться от Бардуля? Он знает весь район Шелл-Крик, знает получше, чем я. Боюсь, когда он увидит, куда мы направляемся, то тут же почует, что пахнет жареным.

— Какая разница? — вмешался Хэммер. — Они же не смогут ничего доказать. А мы всегда можем сказать, что они нарочно уводят всех в сторону, чтобы все заграбастать самим.

Масси достал из кармана длинную черную сигару и зажег ее. Слова Лайона подтвердили его собственные подозрения. Из разговора за обедом он понял, что если что-то делать, то нужно поспешить.

Их план хорошо разработан и при удаче мог быть реализован без сучка и задоринки. Когда караван будет на пути к Биг-Хорн, он без труда справится с ситуацией. Из всех участников похода, вероятнее всего, лишь Бардуль и Мерфи станут возражать против тщательно разработанного им маршрута, но пока Койл будет верить ему, никто не станет слушать Бардуля. Однако наступит момент, когда любому, знающему этот регион, маршрут каравана покажется в высшей степени нелепым.

— Избавиться от него не так-то просто, — заметил Хэммер.

— Койл вроде бы к нему расположен, да и Филлипс, вы ведь слышали, тоже за него. Так что надо быть поосторожней.

На холодном лице белобрысого Спиннера Джонса выделялся крючковатый нос, похожий на клюв попугая. Джонс уже давно был на Западе, но жгучее солнце не оставило на нем никаких следов. Его неподвижное, гладкое, без единой морщины и без признаков растительности лицо всегда оставалось бледным.

— Почему бы его не убить? — процедил он. — Чего делать из этого проблему?

Хэммер взглянул на него.

— Думаешь, это просто? Я видел, как он владеет кольтом, и связываться с ним не буду.

— Ты не будешь, — презрительно ухмыльнулся Спиннер, зажигая сигару и глядя сквозь пламя догорающей спички на Масси. — Но это не значит, что и я не буду. Срежу его чисто и аккуратно… Не даром, конечно.

Масси в нерешительности посмотрел по сторонам. Отступать было некуда. Хотя лично он предпочел бы отозвать Джонса в сторонку и изложить ему суть дела не так грубо. Ему хотелось убрать Мэта Бардуля со сцены, но о том, чтобы это сделать самому, не могло быть и речи. При других обстоятельствах он с удовольствием вызвал бы Бардуля на поединок, но в данный момент это не годилось. Хладнокровно оценивая ситуацию, он был совершенно уверен, что смог бы убить Бардуля, но реакция окружающих сгубила бы все его планы.

Масси не сомневался, что Спиннер Джонс без колебаний возьмется за это дело. Этот стрелок из Рио-Гранде был одним из самых отвратительных — уверенный в себе убийца, быстрый как молния. В обычной жизни он был угрюмым и мрачным, злобным и раздражительным. Убивая, он впадал в слепую ярость, которая иссякала, только когда он опустошал барабаны своих кольтов. Он одинаково легко убивал как вооруженного так и безоружного противника. Человек этот жил без всяких законов, снедаемый ненавистью и завистью, и, как гремучая змея в брачный период, свирепо нападал на все, что двигалось с ним рядом.

Клайв Масси знал кое-что о репутации этого человека — в стране, где было много плохих людей, Спиннер Джонс котировался как один из самых худших. Родившись в Миссури и переехав с семьей в приграничный район Техаса, он уже в шестнадцать лет недалеко от Увальда убил человека. Тот был безоружным, и Джонс был вынужден бежать. Вместе с перегонщиками из Бразоса он добрался до Чисхольм-Трейл, заработав репутацию человека опасного, угрюмого, вспыльчивого, легко теряющего рассудок, но прекрасного работника, когда хотел работать. Но такое случалось с ним редко.

В Хейс-Сити в перестрелке он уложил сразу двоих, и, хотя оба остались живы, в глазах окружающих он вошел в класс таких известных стрелков из Техаса, как Клэй Аллисон, Мэннинг Клементе и Вэс Хардин.

В Абилене он подозревался в двух жестоких убийствах с целью грабежа, но доказательств не было. Покинув город, он вместе с гуртом скота отправился на север в Галлатин-Вэлли, штат Монтана, но срок его пребывания в гуртовщиках был недолог. Во время пустяковой ссоры за завтраком он выхватил кольт и убил одного из парней, работающих с ним вместе, и бежал, преследуемый дюжиной друзей убитого. Ему удалось ускользнуть, а затем, после наступления темноты, он вернулся и разрядил свой винчестер в собравшихся у костра людей, убив одного и ранив двоих из них.

В Спиарфиш он совершил четвертое убийство и после этого перебрался в Дедвуд.

Масси видел Спиннера насквозь. Он был свидетелем убийства в Спиарфиш и знал, что этот человек стреляет с молниеносной быстротой. Если он убьет Бардуля — в чем Масси не сомневался, — никого, кроме Джонса, винить не станут. А еще лучше, если в схватке погибнут оба. Ну, а если Спиннер выживет и после этого испарится — в Дедвуде и его окрестностях раздастся вздох облегчения.

Срочные дела лучше не откладывать, и Масси тут же вытащил из кармана деньги, с равнодушным видом отсчитал две сотни долларов и посмотрел на Спиннера.

Джонс сгреб деньги одним взмахом левой руки и перевел острый, как булавка, взгляд на Хэммера и Лайона. Оба сидели неподвижно — ни дать ни взять, пришпиленные на картоне бабочки в коллекции натуралиста.

— Если об этом кто-то узнает, я убью больше, чем одного человека.

Хэммер облизнул сразу пересохшие губы и сглотнул слюну. Лайон шевельнулся на своем стуле и украдкой взглянул на Клайва Масси. Он начал понимать, что недооценил Масси, и то, что открылось, привело его в смятение. Оказывается, Масси не просто охотник за деньгами и мелкий мошенник, как он думал сначала, а такой же жестокий и безжалостный подонок, как Спиннер Джонс, только намного умнее его.

Какое-то время, пропуская сквозь пальцы падающие на стол карты, Джонс глядел на лица всех троих. Затем прошел через расступившуюся перед ним толпу и остановился на тротуаре перед «IXL». Он не знал, где искать Мэта, но надеялся встретить его где-нибудь на этой улице.

Смешавшись с толпой, Джонс бродил по пыльным улицам — кобуры револьверов расстегнуты, желтые глазки бегают по сторонам, как у зверя, заточенного в клетку. Взглянув на его оружие и заметив на лице выражение беспокойного раздражения, ему уступали дорогу даже те, кто его не знал. Взгляд Спиннера метался из стороны в сторону, он все больше свирепел оттого, что не мог найти Бардуля. Ему хотелось побыстрее отработать эти деньги. Деньги невелики, но и требовалось-то всего лишь засечь Мэта Бардуля и убить его.

Глава 3

Увидев брата, направляющегося к ее столику, Жакин поднялась ему навстречу. Он помахал ей рукой над головами людей и продолжал протискиваться к ней.

Глаза его сияли. Грубое мужское окружение, гомон и крики, щелканье кнутов погонщиков и звон шпор означали для него нечто совершенно особенное. Девятнадцатилетний Барни Койл, переместившись вдруг из обустроенного мира и монотонного существования в приграничную жизнь, впервые осознал, что он дома. Это была его жизнь, то, что ему надо.

— Давай посмотрим город, сестренка. Чего торчать весь день в этой комнатушке в отеле? Может, ты никогда больше не увидишь Дедвуд, так используй же свой шанс.

— Я не уверен, что это хорошая мысль, — с сомнением заметил отец.

Его одолевало беспокойство за дочь. Барни сразу вписался в пограничную жизнь, он словно был для нее создан, и Брайен им гордился, а вот Жакин его тревожила. Конечно, граница — не место для девушки, особенно для такой изысканной и утонченной, как Жакин. Тревожили его также ее искрящиеся глаза и упрямо вздернутый подбородок. Он не хотел признавать, что с его кровью она унаследовала тот же дух первооткрывателей, что и Барни.

— Не уверен, что это правильное предложение, — повторил он. — Город бандитский, здесь можно ожидать чего угодно.

— Я позабочусь о ней! — Барни любил сестру и очень ею гордился. — И если кому-нибудь придет в голову приставать к ней, — он улыбнулся сестре, — ему придется пожалеть об этом. Поверь, папа, характерец у твоей доченьки, как у дикой кошки.

— Ну, Барни! — с укоризной воскликнула Жакин, хотя втайне эти слова ей польстили. Она терпеть не могла робких и беспомощных представительниц своего пола. Ей нравилось, когда ее считали независимой и самостоятельной, и она чувствовала, что, в отличие от большинства женщин, она такая и есть.

Именно поэтому ей и понравился Бардуль — он сразу увидел в ней женщину, притом такую, которую мысль о сексе вовсе не коробит. Он отнесся к ней как к равной, без снисходительности и лести, с которой обычно разговаривали с ней мужчины. Она уже вышла из того возраста, когда нравится, что мужчины, обращаясь к ней, меняют тон.

Она была очаровательной и прекрасно это понимала. Здравый смысл ей подсказывал, что таких привлекательных для мужчин девушек не так уж и много, но она не считала это чем-то особенным. Красота была для нее совершенно привычным фактом, таким, как восход солнца и появление звезд ночью. Комплименты воспринимались ею вежливо, но с некоторым раздражением, поскольку она старалась, чтобы ее ценили и принимали как личность.

Жакин нравилось, что Барни хочет взять ее с собой, что он не забывает о ней даже в суматохе приграничного города, как и то, что он чувствовал себя в нем как рыба в воде.

Улица была полна народа. Огромный бородатый старатель с габаритами даже побольше, чем у Мерфи Бизона, заметив ее, тут же повернулся и бесстыжими глазами уставился на Жакин, не скрывая своего восхищения и удивления.

Раздраженная и смущенная, Жакин резко остановилась, уперлась руками в бока и выпалила:

— Вы что? Никогда не встречали леди?

Лицо великана приняло малиновый оттенок, и за его смущением прорезалась почти забытая галантность. Он сорвал с головы шляпу и низко поклонился.

— Мадам, — чистосердечно признался он, — пока я вас не увидел, сомневаюсь, видел ли я хоть одну! Даже наполовину такую красивую, как вы!

Жакин слегка порозовела, но глаза ее искрились смехом.

— Благодарю вас, сэр, — ответила она, поворачиваясь к Барни и беря его под руку.

— Сестренка, если будешь продолжать в том же духе, скоро весь город передерется из-за тебя, — улыбнулся он.

Улица представляла собой узкую пыльную дорогу между двумя рядами деревянных каркасных или бревенчатых строений, иногда с фальшивыми фасадами; перед некоторыми из них были навесы и тротуары, но большинство выходило прямо на пыльную обочину или даже непосредственно на укатанную проезжую часть. Напротив пошивочной мастерской посреди улицы располагался ствол шахты, и улица огибала его с двух сторон.

Шестерка мулов тащила крепко сбитый груженный бревнами фургон на высоких колесах с открытым верхом. Два человека в ковбойках с закатанными рукавами, в шляпах с широкими полями сидели прямо на бревнах. Рядом с одним из них сверкало воткнутое в бревно лезвие нового топора.

Все вывески в городе были на один манер — в виде прямоугольников. Они нависали над обочиной дороги так, чтобы привлечь внимание идущих по улице людей. Прииск Дедвуда был открыт всему миру, всем расам и народам. Индейцы, негры и китайцы вместе ели, пили и работали. В городе уже сформировалась самая большая в этих краях китайская община, обещавшая стать здесь самым крупным китайским городом.

Неожиданно из дверного проема одного из домов вывалилась группа людей, двое из них, переплетенные в одно целое, рухнули на землю. Один из них, вскочив, попытался ударить второго в голову, но тот, увернувшись, откатился в сторону, встал на четвереньки и сам нанес удар головой противнику прямо в живот, свалив того в пыль.

Встав на ноги, он замахнулся на своего рыжего оппонента огромным кулачищем, однако промахнулся, и затем оба начали яростно колотить друг друга без видимых преимуществ какой-либо из сторон. Совершенно неожиданно рыжий отступил, утер кровь на разбитых губах тыльной стороной ладони и просипел:

— Черт подери, давай лучше выпьем!

Толпа восхищенно взревела, и его противник, одной рукой отирая с лица пот и кровь порванным в схватке рукавом, другой обнял рыжего за плечи, и вся группа опять ввалилась в ту же дверь.

На срезе заявочного столба, уронив руки на колени, сидел пьяный старатель и обозревал улицу затуманенным алкоголем взором. На другом конце города прогремел выстрел из кольта.

— Нравится? — Барни сжал руку Жакин.

— Нравится?! — Она огляделась расширенными от восторга глазами. — Барни, я обожаю это! Пусть пыль, грязь, и кровь, и все прочие ужасы, но это восхитительно!

— Чувствую то же самое, сестренка! Как я рад, что папа решил податься на Запад! Насколько тут лучше, чем сидеть и стареть в этом нашем городишке! Он, конечно, ничего, но место настоящего мужчины — здесь.

Мимо них проскочил человек, затем вернулся и схватил Барни за рукав.

— Вы молодой Койл, не так ли? — Он тревожно огляделся. — Не видели Бардуля? Знаете, такой высокий, ходит с Мерфи Бизоном.

— Не помню, чтобы я с ним знакомился, — нерешительно ответил Барии.

— Я его знаю, — быстро проговорила Жакин. — А в чем дело?

— Говорят, что Спиннер Джонс рыщет вокруг, хочет его пристрелить. Ради Бога, если наткнетесь на него раньше, чем я, предупредите его. Джонс — убийца.

Барни, разрываемый чувством долга и желанием быть участником событий, нахмурился.

— Сестренка, может, тебе вернуться в отель? Если дело Дойдет до стрельбы, я не хочу, чтобы тебя подстрелили.

Жакин ухватилась за его рукав.

— Барни, а кто такой Спиннер Джонс?

Барни озабоченно взглянул на нее:

— Сестренка, я его совсем не знаю. Ходят слухи, что он Убийца. Такой, о каких рассказывал дядя Джек, помнишь, эти ребята из Техаса или Канзаса? Он убил человека всего лишь несколько дней назад в Спиарфиш. — Барни нахмурился. — Ты сказала, что знакома с Мэтом Бардулем?

— Он сидел за нашим столом во время обеда, один из тех, кто собирается идти с нашим караваном. Еще он ехал с нами из Шайена верхом рядом с дилижансом, в котором сидела я. Вроде бы неплохой парень.

Жакин представила его таким, каким видела в последний раз в ресторане отеля «IXL». Какой он высокий! И как легки и грациозны его движения!

Она вспомнила тот день, когда увидела его на ранчо Пол-Крик, и как странно изменился взгляд его зеленых глаз, взгляд, который мог быть таким проницательным, ироничным и удивленным, как будто он всегда видел что-то такое, что рождало на его губах легкую улыбку. Как вспыхнули его глаза, опалив ее и заставив испытать страстное волнение. И еще она вспомнила, как он смотрел на Клайва — во взгляде не было ни тепла, ни нежности, только холодный свет изумрудного оттенка, мертвенный и смертельно опасный.

— Думаю, что он тоже убийца, — сказала Жакин, отыскивая взглядом Бардуля в уличной сумятице. — Но мы должны предупредить его, Барни! Он ведь, некоторым образом, один из наших.

— Тогда пойдем. Поищем его!

Барни снова взял ее за руку и повел сквозь толпу. Жакин смотрела на брата и не узнавала его, настолько он переменился. Как он отличается сейчас от того красивого светского молодого человека, который, вернувшись из Вашингтона, ухаживал за девушками в далекой Виргинии с такой легкостью и утонченностью манер, которую можно приобрести лишь в Вашингтоне. Он весь источает какую-то новую силу. Его походка изменилась, в голосе появилась особая уверенность.

Вдруг Барни остановился и с каким-то благоговением произнес:

— Смотри, это Спиннер Джонс.

Жакин подумала: можно было и не говорить, она бы и так его узнала. Джонс, чуть повыше ее ростом, с длинной выступающей челюстью и неподвижным мертвенным взглядом, медленно двигался посередине улицы. На его бедрах торчали два кольта. Его надменность подавляла просто физически, и улица перед ним мгновенно пустела.

Ее дядя, Черный Джек Койл, который появился на Западе еще до войны между штатами note 1, рассказывал о многих убийцах и ганфайтерах, ставших легендами. Многие из них были еще живы, люди, завоевавшие славу в этом жестоком мире шестизарядным кольтом.

Дикий Билл Хикок, Клэй Аллисон, Уайт Эрп, Вэс Хардин, Мэннинг Клементе, Бен Томпсон, Люк Шорт, Козленок Билли — все эти имена она знала, так же как знала еще до них рассказы о Билле Лонгли. Имени Спиннера Джонса она не слышала, но, увидев его, почувствовала какой-то страх.

На нем была серая шляпа, серая рубашка и темный грязный жилет. Из левого нагрудного кармана совершенно нелепо выглядывал белый платок. Походка его была медленной и уверенной, взгляд скользил из стороны в сторону, зондируя, оценивая, предупреждая.

— Где может быть Мэт? — прошептала Жакин.

— Не знаю, но надеюсь, что он удрал.

— Удрал? — удивилась Жакин. — Барни, он не станет удирать!

— Ну и дурак, если не удрал, — резко произнес Барни. — Джонс отвратительный тип. — Нахмурившись, Барни удивленно произнес: — Интересно, а с чего это он охотится на Бардуля?

Ее глаза заметили человека, которого идущий по улице убийца видеть пока не мог. Мерфи Бизон!

Она вспомнила, что видела его в компании с Мэтом в магазине и потом на улице еще с одним парнем, помоложе.

Мерфи вышел из магазина и оперся о стену, небрежно зажав под мышкой винчестер. Дверь снова распахнулась, тот самый молодой парень, который был с ними тогда, Бен Харди, медленно перешел улицу, сел на ящик у коновязи и зажег сигарету.

— Барни, стой! — Жакин крепко ухватила Барни за руку. — Сейчас что-то произойдет!

Они сделали еще несколько шагов в том же направлении, что и Спиннер Джонс. Наконец Барни, почувствовав ее руку, остановился. В это время из проулка между домами совсем рядом с ними появился Мэт Бардуль.

Джонс находился примерно в тридцати ярдах, оглядывая Улицу справа налево. Но вот он снова посмотрел направо и замер прямо на середине улицы.

Он увидел Мэта Бардуля!

Спиннер стоял, слегка расставив ноги, в стойке наготове, с опорой на каблуках; все его чувства и нервы были настроены на то, что вот-вот должно произойти.

Мэт Бардуль не произнес ни слова и не остановился. Он понимал, что остановка окажется сигналом и Джонс потянется за кольтом, а всего лишь в нескольких футах за ним прямо на линии огня стояла Жакин Койл!

Спокойно опустив руки, он перешел через дощатый тротуар — его шаги отчетливо прозвучали в безмолвии улицы — и ступил в мягкую пыль дороги.

Барни, сердце которого от волнения вырывалось из груди, рванулся вперед и прикрыл собой сестру.

Мэт сделал еще шаг и заговорил:

— До меня дошли слухи, что ты ищешь меня, Спиннер!

В узкой улице, окаймленной фальшивыми фасадами домов, его голос прозвучал как колокол. Улица напряженно замерла, неожиданно захлестнутая какой-то странной волной неподвижности. В напряженной тишине можно было расслышать скрип сапогов человека, стоявшего перед отелем «IXL», а биение собственного сердца казалось барабанным боем.

— Мне сказали, ты охотишься за мной, и я решил, что нам нужно встретиться. — Мэт продолжал идти навстречу Джонсу той же легкой, непринужденной походкой. — Я никого не заставляю себя ждать, Джонс, тем более человека, который открыл на меня охотничий сезон.

Джонс ничего не ответил, только чуть пригнулся. Жакин, нервы которой были натянуты как струны, широко раскрыв глаза, следила за Бардулем. Когда же он остановится? Не собирается же он стать прямо под ствол кольтов этого страшного человека?

На безмолвной улице не слышалось ни одного звука. Все зачарованно следили, как высокий человек в черной шляпе и куртке из оленьей кожи шаг за шагом приближался к Спиннеру Джонсу.

— Говорят, Спиннер, что ты нехороший парень. Говорят, ты убил нескольких человек. Можно не сомневаться — стариков. Я слышал, Спиннер, что ты очень нехороший парень, но мне интересно, как ты поступишь, если встретишь человека, который тебя не боится? Это ведь не то, что было раньше, Спиннер? А? Хотелось бы мне также знать, кто тебя нанял. Наверняка кто-то это сделал. Мы же с тобой даже ни разу не разговаривали, Спиннер. Я ведь даже не видел тебя, пока несколько минут назад мне тебя не показали.

Шаг… еще шаг… и еще один шаг. Руки Спиннера, распростертые и напряженные, обвисли как плети. Глаза горели страшным мерцающим огнем, зубы обнажились. Потом его руки начали дрожать — от внутреннего напряжения. Он слушал медленно падающие слова, произносимые ровным голосом, и ждал, ждал одного движения… чтобы убить!

Жакин, с замирающим от волнения сердцем, в полуобмороке, продолжала смотреть на Бардуля и вдруг заметила, что он держит что-то в руке. Он протянул руку вперед очень медленно, так медленно, что никакой ошибки относительно его намерений быть не могло, и стало видно, что в его пальцах зажат отполированный до блеска латунный патрон, которым он небрежно поигрывал. Латунь блеснула на ярком солнце раз, затем другой.

Он продолжал идти, и Жакин дрожала от страха, ожидая грома револьверных выстрелов, которые, она знала, вот-вот должны прозвучать, но вдруг заметила что-то иное.

Спиннер Джонс растерялся, он задрожал, он…

— Что Мэт делает? — хрипло прошептал Барни. — Что с ним стряслось?

Теперь их разделяло не более пятнадцати футов, а Бардуль продолжал идти, подбрасывая сверкающий на солнце патрон. Тринадцать… одиннадцать… девять…

— О Боже! — вскричал Барни. — Взгляни на Джонса! Погляди, как он вспотел!

Это была истинная правда. Губы убийцы перекосились, руки нервно дрожали. Приняв стойку, приготовившись выхватить кольт при малейшем звуке или опасном движении, он окаменел и стоял, прикованный к месту, околдованный неуклонно и неотвратимо приближающимся высоким человеком.

Никто никогда не шел на него таким образом! Они всегда останавливались, замирали на мгновение, и затем следовало движение кольтов. С паническим ужасом Спиннер наблюдал, как Бардуль подходит все ближе и ближе.

Жакин прикрыла рот рукой. Сколько можно терпеть это нечеловеческое напряжение? Они были так близко друг от друга, что ни один не мог бы промахнуться, они были…

Патрон выскользнул из пальцев Бардуля и упал в пыль. Как загипнотизированный, Спиннер перевел взгляд на патрон. Мэт не спеша наклонился, будто собираясь поднять его, и затем невероятно быстрым движением схватил пригоршню пыли и бросил Спиннеру в глаза!

Застигнутый врасплох, Джонс не смог уклониться. Отпрянув и ничего не видя, он в слепой ярости выхватил свой кольт, который в следующее мгновение был выбит из его руки прежде, чем он успел поднять его для выстрела.

Рыча от ярости, чуть ли не задохнувшись в приступе бешенства, Спиннер пытался продрать глаза правой рукой, в то время как левая нащупывала рукоятку второго кольта. Однако она тут же была парализована мощным ударом, следующий удар, нанесенный в солнечное сплетение, вырубил у него дыхание. Хватая раскрытым ртом воздух, Джонс Спиннер сложился вдвое, сильная рука Мэта схватила его за ворот и вздернула на цыпочки. И затем прямо посреди улицы Мэт Бардуль стал хлестать Джонса по лицу, он бил его до тех пор, пока по лицу убийцы не заструилась кровь.

Первым ударом, нанесенным тыльной стороной ладони по рту, были рассечены губы. Вторым, ребром ладони чуть ниже уха, Джон был оглушен. От ударов, сыпавшихся один за другим, голова Джонса дергалась как поплавок.

Один кольт все еще оставался в кобуре, но всякий раз, когда Джонс Спиннер пытался его достать, Мэт отбивал его руку в сторону.

Неожиданно шестизарядный кольт, выхваченный из кобуры, взлетел в воздух и упал посреди улицы. Быстрым движением Мэт схватил убийцу за ворот и бросил его боком прямо в сточную канаву, глубиной по пояс.

Джонс ушел под воду, затем вынырнул, отплевываясь и отдуваясь.

Некоторое время царило всеобщее молчание, потом кто-то заулюлюкал, и вдруг вся улица взорвалась ревом, криками и смехом. Мужчины, выйдя из оцепенения, лупили себя по ляжкам, рыдали от смеха, теряя равновесие, валились друг на друга и ревели от восторга. Мэт Бардуль запросто подошел к одному из самых страшных убийц Запада, отшлепал его, как нашкодившего мальчишку, и бросил в сточную канаву!

Если бы Мэт просто убил Джонса Спиннера, горожане пожали бы плечами и разошлись, но то, что сделал он, не укладывалось ни в какие рамки! Об этом будут говорить и говорить. Надо же! Отшлепать Спиннера Джонса и, как тряпичную куклу, выбросить в канаву!

Под градом насмешек Джонс выкарабкался на пыльную дорогу, тяжело поднялся на ноги и, сопровождаемый оскорбительным ревом толпы, исчез в боковом проходе между двумя зданиями. Его сознание жгла мысль о том, что теперь его никто не боится и никогда бояться не будет.

Клайв Масси, бормоча проклятья, стоял в дверях отеля «IXL», скрежеща зубами в бессильной злобе. Портуджи Филлипс, пододвинувшись поближе, улыбнулся.

— Видел что-нибудь подобное, Масси? Вот это нервы! Да я лучше проеду через пятьдесят буранов, чем двину на такого стрелка, как он. Подошел, выбил из рук этого бешеного кольт я так его отделал, что тот света белого невзвидел! — Филлипс поглядел прямо в глаза Масси. В этом тяжелом, понимающем взгляде было предупреждение. — Знаешь, Масси, — тихо проговорил Филлипс, — лучше не связывайся с Мэтом Бардулем. Иначе он тебя убьет.

— Заткнись, черт бы тебя побрал! — вскинулся Масси, злобно выпучив глаза, и быстро пошел прочь, стуком каблуков по дощатому настилу тротуара выдавая свое бешенство.

Мэт ступил на тротуар и подошел к Жакин.

— Мадам, — сказал он резким от нервного напряжения тоном, — вам нечего делать на улице в такой заварушке. Вас могли убить.

Уязвленная резкостью его тона, она выпрямилась, рассерженная и изумленная.

— Да как… Как вы смеете так со мной разговаривать? — выдохнула она. — Если вы думаете…

Не отвернись он так резко, оставив ее в гневе со всем запасом невысказанных и поэтому бесполезных сердитых слов, она бы его простила. Теперь же, раздраженно топнув ногой, она проводила его взглядом, быстро повернулась и с высоко поднятой головой и колотящимся сердцем устремилась назад, в отель. Барни, развернувшись на каблуках, последовал за ней.

Мерфи и Бен подошли к Мэту. Мерфи улыбнулся ему:

— Ну ты даешь! Я был уверен, что он тебя пришлепнет.

— А что бы ты делал, если бы он выхватил кольт? — спросил Бен.

Мэт удивленно взглянул на него.

— Пришлось бы его убить. А ты как думаешь?

Они двинулись вверх по улице к театру «Самоцвет».

— Сегодня вечером Джек Лангриш ставит пьесу в том театре, что напротив «Золотой улицы», — сказал Бен. — Пойдемте посмотрим. Я не видел шоу с тех пор, как первый раз перегонял скот из Техаса!

— Мы тронулись в Сплит-Рок с большим запасом времени, — проговорил Мэт. — Наши фургоны сторожит Билл Шедд, это пока что его работа. Утром он мне сказал, что направляется к месту сбора.

— Хорошо, — одобрил Мерфи, чиркнув спичку о зад своих джинсов. — Старк тоже присмотрит за ними.

Все трое остановились на углу и глазели на проходящий народ. Толпа поредела, но бары были по-прежнему переполнены.

— Мэт, в этом деле что-то не так? — спросил Харди. — Что-то мне все это не нравится, — продолжал он. — Логан Дин трется возле Масси, а Лют Харлис сказал мне, что Масси разговаривал со Спиннером Джонсоном всего лишь за час до того, -как тот вышел на охоту за вами.

— Правда?

Конечно, это возможно, размышлял Мэт, однако у него самого были две версии того, почему Джонс Спиннер решил убить его. Во-первых, из-за его репутации ганфайтера, во-вторых, это мог подстроить полковник Пирсон. Мэт сомневался, что за этим стоит Клайв Масси, — у того нет никаких мотивов, правда, Масси почему-то боится его.

— Лют говорит, что собралось уже шестьдесят два фургона, и все готовы выступить. Более девяноста человек.

— Очень даже немало.

— Достаточно, чтобы не бояться индейцев. И все вооружены будь здоров. — Мерфи шаркнул ногой и переложил трубку из одного угла рта в другой. — Видел сегодня Абеля Бэйна.

Бардуль вздрогнул.

— Ты сказал… Абель Бэйн?

— Угу. — Мерфи хитро посмотрел на него. — И знаешь где? В фургоне Бэта Хэммера.

— Да? — Мэт задумчиво поскреб рукой подбородок. Еще и Абель Бэйн. Негодяй высшей пробы. Убийца, да к тому же конокрад и шулер. Если Масси водит компанию с такими людьми, может произойти все, что угодно.

Этот человек улизнул из Вирджиния-Сити и еле ухитрился избежать линчевания в Ларами. Прямых доказательств его виновности в ограблении и убийстве Эда Уилсона ножом ночью в постели не было, но следы лошади вели к ранчо Бэйна, хотя и терялись в миле от него.

— Его прячут, — продолжал Бизон. — И никто не знает, что я его заметил.

— Понятно. — Мэт отбросил камешек носком сапога. — Я посоветую Койлам выйти из этой компании.

— Они тебя не послушают.

— Знаю, но все-таки я им скажу. Это единственное, что я могу сделать.

Харди улыбнулся.

— И как же Масси после этого тебя любить?

В театре ставили «Дочь банкира». Они вошли и заняли свои места. В переполненном зале сидели шумные простые люди, искренние во всех проявлениях. Джек Лэнгриш ставил для них только безыскусные развлекательные пьесы, такие, как эта. Он перебрался сюда из Дублина, и его постановки были ярким пятном в темном царстве многочисленных поселков золотоискателей.

Мэт устроился на скамье и огляделся вокруг. Здесь собрался весь город — старатели, погонщики фургонов, перекупщики скота, табунщики. Вон Калифорния Джек, известный игрок в фаро, мадам Кэнутсон — торговка скотом, авторитет которой признавали все мужчины, Скотт Дэвис — знаменитый стрелок, Сет Булок, шериф Дедвуда, Колл Дэк Джонни, Колорадо Чарли и многие, многие другие.

Имена известные и позорные, имена игроков и тех золотоискателей, кто в период бума устремлялся в город, как мухи на мед.

Вдруг дверь распахнулась, и в зал влетела женщина. Повернув голову, она что-то возбужденно выкрикнула через плечо. Все, кто ее слышал, расхохотались. Она была в мужской черной шляпе с узкими полями, лихо сдвинутой набекрень. А улыбка на ее удлиненном лице с нежной и чистой кожей оливкового оттенка мгновенно заставила всех забыть, что она из простых.

— Бен, — сказал Мэт, — ты только погляди! Это женщина, о которой будут рассказывать, когда всех нас похоронят и забудут на веки вечные. Это же Язва Джейн.

Харди подался вперед, вытягивая шею, чтобы рассмотреть ее получше. На женщине было пальто свободного покроя из оленьей кожи, подпоясанное кожаным ремнем, кожаные джинсы с бахромой и винчестер, с которым она не расставалась никогда. Из-под пальто выглядывала мужская ковбойка.

— Много чего слыхивал о ней, — заметил Харди.

— Она появилась в Блэк-Хилс вместе с Круком, — сказал Мэт. — Спряталась в фургоне, который отправлялся из Ларами. И оказалась одним из первых поселенцев. Бьет из винчестера будь здоров, наповал. Вообще-то крепкий орешек, но с добрым сердцем, ничего не скажешь. И ведь, удивительное дело, сама как мужик, а любит выхаживать больных. И здорово это умеет, ничего не скажешь.

Мэт поглядывал на опаздывающих, отыскивая среди них ту, которую так ждал. И наконец увидел ее в дверях. Так же, как Язва Джейн, она со смехом отвечала кому-то идущему сзади, но все это выглядело совсем по-другому!

На ней было зеленое платье, вызвавшее гул одобрения у зрителей, тут же повернувшихся к ней. Она шла по проходу вслед за братом, за ней следовал Клайв Масси. Улыбка сползла с лица Мэта. Он отвернулся и отвел взгляд от Жакин. Мэт чувствовал, как Бизон искоса поглядывает на него, но не подал виду.

Тем не менее в его груди защемило, и настроение упало. Он, не отрываясь, смотрел на сцену, где за занавесом бурлила жизнь. Однако при этом Мэт не упускал из виду и Жакин. И вскоре поймал ее взгляд. Она, слегка повернув голову, рассматривала зрителей и увидела его. Их глаза на мгновение встретились. Он склонил голову, она ответила холодным кивком и отвела глаза.

Занавес начал подниматься. Осторожно, стараясь не побеспокоить соседей, Мэт встал со своего места. Мерфи начал было что-то говорить, но Мэт уже протискивался к выходу.

— Черт с ней, — бормотал он расстроенно. — Пусть катится к дьяволу!

Глубоко засунув руки в карманы, он сошел с дощатого тротуара и стал подниматься по лестнице, ведущей на вершину холма, вдоль сожженного давним лесным пожаром склона. Поднявшись довольно высоко, Мэт остановился и посмотрел вниз.

Перед ним как на ладони лежал весь город Дедвуд: разбросанные как попало группы строений, часть из них пряталась в выемках или отрогах, отходящих от основного ущелья. Над ними вздымались белые скалы.

Ни одна баба не стоит такой красоты! Стремясь убедить себя в этом, он между тем понимал, какое место заняла эта девушка в его жизни. Они обменялись всего лишь парой слов, а ее лицо, голос — все жило в его воспоминаниях! Ни одна женщина не затрагивала его так глубоко, и, раздраженный этим, он бунтовал, словно дикий мустанг, которого пытаются взнуздать. Этого не будет! Да и Клайв Масси уже проторил к ней дорожку. А может быть, есть кто-нибудь на востоке, кто придет и поставит на ней свой заявочный столб. Что ему известно о ней?

Когда сегодня он вышел на улицу сразиться со Спиннером Джонсом, Жакин оказалась на линии огня. Его охватил страх. И благодаря ей, и только ей, Джонс остался жить. Только из-за девушки Мэт поступил со Спиннером именно так.

Бен Харди опасался, что Спиннер Джонс может вернуться, но Бардуль думал иначе. Джонс, с отпиленными рогами, побежит зализывать раны. Он сбежит в другие края, где ничего не известно о его позоре. И, немного представляя себе такой тип людей, Мэт сомневался, сможет ли тот вообще снова обрести себя. Спиннер был вызван на поединок, побежден и выброшен на помойку. Его мужскому достоинству нанесен непоправимый урон, и никогда больше он не предстанет перед своим противником с прежним бесстрашием.

Мэт спустился с холма и направился в конюшню, чтобы оседлать коня. Он набросил седло и, подтягивая подпругу, услышал голос из темной глубины стойла. Бардуль замер и, не поворачивая головы, попытался определить, где находится говоривший, но не смог этого сделать.

— Мэт, не ходи с этим караваном. Однажды, когда я разорился, ты помог мне. Я говорю тебе это, потому что знаю: ты помогал так многим, что всех и не упомнишь. Если кто-нибудь узнает, что я тебе сказал, меня убьют, но ради Бога, не ходи с этим караваном.

— Почему? Что должно произойти?

Прошла, казалось, целая минута, прежде чем прозвучал ответ:

— Не знаю. Что-то такое… но живым никто не вернется.

— Кто босс? Кто за этим стоит? — требовательно спросил Мэт.

Молчание. С минуту Мэт подождал, потом снова повторил свой вопрос. Ответа не последовало. Неизвестный исчез.

Мэт взнуздал коня, подвел его к отелю «IXL» и оставил у коновязи. В отеле по пути к бару Мэт взглядом все время искал среди посетителей какое-нибудь знакомое лицо — человека, которому он, должно быть, когда-то помог. Но никого не увидел.

Двери распахнулись, вошел Логан Дин. Увидев Бардуля, Дин улыбнулся и подошел к бару.

— Здорово сработано, — сказал он мягким, приятным голосом. — Прекрасная работа. Мне приходилось слышать, что Уайт Эрп сотворил нечто подобное с Беном Томпсоном, но это совсем не то, что сегодня сделали вы.

— Спиннер Джонс — не Бен Томпсон, — скромно парировал Бардуль.

— Да он хуже, много хуже! — согласился Дин. — У Тома были мозги и нервы получше, чем у многих. Он уступил Эрпу потому, что знал: если он выиграет, то пропал. Он мог убить Эрпа, но понимал, что Эрп тоже его достанет. В таких сделках прибыли не бывает. А ведь Джонс бешеный. И можно было только гадать, как он поступит.

Мэт кивнул. Затем, подняв стакан на уровень глаз, посмотрел сквозь него на Дина:

— Вы давно знаете Клайва Масси?

Легкая дружеская теплота мгновенно испарилась, и глаза Дина стали стальными.

— Не могу припомнить, — ответил он, помедлив, — в самом деле, не помню.

— Ну, а я его совсем не знаю, но сдается, Дин, что он нашего поля ягода.

Лицо Дина приняло враждебное выражение, и он задумчиво посмотрел на Мэта.

— Вы полагаете… Вы думаете, он один из ганфайтеров?

— Да. Но Клайв Масси будет убивать, только если ему это выгодно. Запомните это, Дин.

Логан Дин изучающе смотрел на Мэта.

— Зачем вы мне это говорите? Почему предупреждаете?

— Потому что, быть может, нам придется стрелять друг в друга, Логан. Надеюсь, что этого не случится. Я не люблю убивать. Но коль это произойдет, бой будет честным и победит сильнейший. Однако если кому-то из нас придется столкнуться с Клайвом Масси, то случится это не раньше, чем у того на руках окажутся все козыри.

Дин ничего не ответил и переставил свой стакан на стойке, изучая влажные круги, оставленные дном.

— Мы бы слышали его имя.

— Может быть, мы его и слышали, — предположил Мэт, — вполне возможно… но другое имя, а не то, которое у него сейчас.

— Какое?..

— Вы можете гадать так же, как и я, — пожал плечами Мэт. — Но в принципе его, наверное, можно вычислить. Клэй Аллисон на протезе. У Уайта Эрпа цвет глаз контрастирует с цветом волос. И он честный человек. Для Билли великоват, а Дэйва Рудабау я знаю в лицо. Но он из этой шеренги. Наверняка!

Мэт ждал на улице около коновязи, подошли Мерфи с Беном. Они задержались после спектакля, чтобы забрать своих лошадей. И теперь, оседлав их, были готовы тронуться в путь. Дорога предстояла дальняя.

Бардуль поднял глаза и увидел Брайена Койла, входящего в отель «IXL», и оставшегося на улице Масси.

События развиваются очень быстро, так что если говорить, то не откладывая. Клайв Масси направился вниз по улице. Мэт, не говоря ни слова, шагнул на тротуар и вошел в отель вслед за семейством Койлов. Барни был тут же, все трое поднимались по лестнице.

Брайен Койл открыл дверь в свою комнату и зажег спичку. Подняв ее, Брайен увидел Мэта Бардуля, стоящего в дверях. Все трое выжидающе смотрели на него, стараясь понять, почему он здесь оказался.

— Мне нужно поговорить с вами, сэр, — взвешивая каждое слово, сказал Мэт.

— Хорошо, — озадаченно произнес Брайен, — входите и закройте дверь.

— Сэр, — заговорил Мэт, — вечером, когда я седлал коня, из темноты стойла ко мне обратился какой-то человек. Я не видел его… Он предупредил, чтобы я не присоединялся к каравану. Сказал, что из каравана никто не вернется живым.

— Чепуха, парень! Полная бессмыслица! Да сиу даже не подумают нападать на такой большой караван, как наш!

— Он имел в виду не сиу. Полагаю, он думал о том же, что и я, — в караване слишком много преступников.

Лицо Брайена Койла напряглось.

— Что вы хотите этим сказать, Бардуль? Я понимаю, что между вами и Масси пробежала черная кошка, но приписываю это вспыльчивости Масси и вашей нетерпимости.

— А вы знаете людей из его окружения? Бэта Хэммера или Абеля Бэйна?

— Бэйна? Такого я не знаю вообще.

— Конечно, не знаете. Он прячется в фургоне Хэммера. А по всему Западу о нем ходит слава убийцы и вора.

Лицо Койла окаменело, и от его слов повеяло холодом:

— Бардуль, мне кажется, вы слишком далеко зашли. Если у вас есть такие подозрения, нужно было открыто высказать их там, на собрании, а не идти, крадучись, ко мне ночью. Боюсь, сэр, у меня есть все основания упрекать вас в поведении, Недостойном джентльмена.

Мэт побледнел и поглядел на Жакин, но она холодно отвернулась.

— Я беспокоюсь о вашей дочери, сэр. Если в караване что-то произойдет, для нее там будет неподходящее место.

— Мы, мой сын и я, вполне сможем защитить Жакин. Вы, молодой человек, упускаете из виду тот факт, что я один из лидеров каравана, что я участвовал в его формировании и, можно сказать, организовал его.

Каждого участника каравана я знаю лично. Каждый из них получил рекомендацию от одного из моих друзей, которым я полностью доверяю. И если в караване есть такие люди, как Абель Бэйн, то я о них не слышал. Что же касается ваших выдумок — весьма сожалею, Бардуль, но иначе это назвать нельзя, — могу отметить, что о вас я тоже кое-что слышал, как о вашем далеком, так и не очень отдаленном прошлом. Я не хочу сказать, что вы профессиональный ганфайтер и убийца. Я имею в виду историю, связанную с военными, и вы знаете, сэр, они отзываются о вас не самым лучшим образом. До сих пор я об этом не говорил. Кстати, ни сын, ни дочь о ней не знают. Но обстоятельства вынуждают меня поставить их в известность, другого выхода нет.

А сейчас, сэр, раз вы идете с нами, хотелось бы вас предостеречь. Я лично выступил против полковника Пирсона и Клайва Масси и поддержал вашу кандидатуру. Со слов полковника мне стало ясно, что вы бунтовщик и мятежник. Но во время этого похода у нас с вами не должно быть никаких проблем. Запомните это. Если что-то произойдет, вы будете иметь дело не с одним человеком. Мы создали свои силы по поддержанию порядка в пути и в городе, они станут функционировать до тех пор, пока не будут проведены выборы. И при первых признаках мятежа вам придется иметь дело с ними.

— Благодарю вас, сэр, — произнес Мэт, смертельно побледнев.

Он резко повернулся, шагнул к выходу и, уже положив руку на дверную ручку, повернул голову:

— Не знаю, кто персонально входит в вашу караванную полицию и кто ею руководит, но готов держать пари, что возглавляет ее Клайв Масси и что людей набирал он сам.

На этот раз он попал в цель. Глаза Койла сузились, и Мэт понял, что его догадка верна. Он вышел, сильно хлопнув дверью.

Бизон не задал ему никаких вопросов, и, вскочив на коней, они выехали из города.

Когда Бизон свернул с прямой дороги, ведущей в Сплит-Рок, на обходную, все тоже промолчали. Весь путь до Сплит-Рок Бизон держал винчестер поперек седла наготове.

На заре Мэт проснулся и выбрался из-под одеяла; лагерь уже был в движении. На дне ущелья, где остановилось большинство фургонов, виднелись огни костров. Повернувшись, чтобы надеть сапоги, он увидел, что Билл Шедд тоже развел огонь.

Великан встретил его добродушной улыбкой.

— Немного кофе в такое прохладное утро не повредит. Но днем будет довольно жарко.

Бардуль кивнул.

— Наверняка! Кстати, ты наполнил бочонки водой?

— Спрашиваете! У нас полно воды. Больше, чем нужно на три дня.

— Может быть, она нам понадобится.

Подошли Харди и Бизон, но разговор не клеился. Хотя Мэт ничего не рассказал о визите к Койлам, он понимал, что его друзья в курсе дела и одобряют его действия. О результатах разговора им было нетрудно догадаться по его поведению.

Были уложены последние вещи, и Мерфи уже взгромоздился на место погонщика, когда Мэт, окидывая последним взглядом окрестности, заметил высокого, очень худого молодого человека, спешащего к ним. У парня были светлые волосы, явно нуждающиеся в стрижке, и смущенное выражение лица.

— Мистер Бардуль, не нужен ли вам еще один погонщик? — спросил он. — Я знаю, у вас уже есть один, а вторым фургоном вы, наверное, будете управлять сами, но я подумал, может быть, вы… Кроме того, — неожиданно добавил он, — я могу работать бесплатно! Я… просто хочу с вами. Хочу быть в караване, — выпалил он.

— Ты говорил с Брайеном Койлом?

— Нет. Я говорил с другим… такой высокий. Военный.

— И что же он сказал?

— Сказал, что не возьмет меня, если у меня нет фургона.

Это решило все.

— Сможешь управлять упряжкой быков?

Глаза парня оживились.

— Конечно, сэр. Конечно, могу. Быки или мулы — разницы никакой! Могу присматривать и за порядком в фургоне.

— Хорошо, садись.

Мэт вернулся к своей лошади и вспрыгнул в седло. Издалека донесся долгий знакомый призыв:

— По-е-е-е-ха-ли!

Защелкали кнуты, и фургоны тронулись. С высоты своего полосатого, как зебра, коня Мэт мог видеть, как катились Фургоны, на ходу образуя четыре параллельные колонны, растянувшиеся на полмили.

За ними вставала серая заря. Он следил, как быки шаг за шагом, медленно, ритмично раскачиваясь, шли вперед, волоча за собой крытые парусиной фургоны. Легкий ветерок гнал по высокой траве прерии волны. А впереди, на вершине холма, на фоне неба четко вырисовывалась фигура полковника Орвиса Пирсона с поднятой рукой, указывающей направление движения.

К добру или не к добру, но они тронулись. Теперь оставалось только ждать, как будут развиваться события.

Глава 4

К западу тянулась незаселенная страна.

Солнце, встававшее за их спинами, бросало длинные тени на волнистую траву. На девственных землях виднелись темные пятна лесов, лежащих на равнине, ближе к горам, — последний приют отступивших индейцев.

Стада бизонов, конечно, исчезли. Лишь кое-где можно было увидеть старого быка или корову с теленком, бродивших одиноко там, где раньше паслись миллионные стада. Бизоны населяли прерии тысячелетиями, но вот пришел белый человек, и они исчезли, как струйка дыма на ветру.

Индейцы также были рассеяны, еще сражающиеся, но обреченные на поражение. В последней битве, в этой лебединой песне воинственного народа, они выступили против Кастера и разгромили его.

После Кастера объединенные армии Терри, Крука и Гиббона продолжали неумолимо наступать и легко справлялись с разрозненными отрядами индейцев. Индейцы долго не могли понять способ ведения войны белыми, а когда наконец поняли, было слишком поздно — их силы были уже истощены.

Для индейца война — это одно сражение. Они не планировали военные кампании, все решала удача или неудача того или иного сражения, закончив битву, индейцы возвращались в свои типи к своим скво. Они не могли противостоять утонченному варварству белых, их манере ведения войн. Белые не останавливались. Они наступали.

Однако, даже потерпев поражение, краснокожие показывали себя с наилучшей стороны. Завернувшись в одеяла, как римские сенаторы в тоги, они величественно покидали сцену. Будущее унизит и ограбит их, отняв даже право на собственную мораль, освященную веками, но с поля боя индейцы уходили несломленными. Если их и победили, то не в честной схватке в бою. Они были побеждены истреблением бизонов и неуклонной экспансией белых поселенцев, а не армией. Известно, что в последнем крупном сражении между войсками белых и воинами племен сиу и шайенов победили индейцы.

Мэт Бардуль любил страну, по которой он сейчас ехал. Слепая гонка за богатством или властью никогда не была ему по сердцу. Энергия и желание познать неведомое, лежащее за горизонтом, влекли его на Запад, и, увидев однажды бескрайний океан волнующихся под ветром трав, трепещущие осины на вершине холмов и темные ряды могучих сосен, он навсегда отдал свое сердце этой прекрасной пустынной земле.

Биг-Хорн пока еще оставался за горизонтом, практически неразличимым в знойном мареве. Мэт ехал на своем высоком коне сбоку от каравана по склону холма и думал о том, что в любом случае, независимо от результата, поездка того стоила. Все было ему по сердцу — и страна, и люди.

Продвигаясь в одиночку, в стороне от поднимаемой фургонами пыли, Мэт бросил поводья, предоставив коню самому выбирать дорогу, и погрузился в размышления, стараясь распутать клубок страстей и чувств, завязанный участниками каравана.

При ясном свете дня он вынужден был признать, что никаких оснований для подозрений, за исключением того, что он знал об окружавших Масси людях, не было. Возможно, все абсолютно честно. Отец Де Смет всегда утверждал, что в Биг-Хорн есть золото, и история Тэйта Лайона могла быть правдивой. Иначе зачем было громоздить все это? Ради чего?

А может быть, в нем говорит внутренняя неприязнь к Масси? Из-за того, что Жакин, кажется, предпочитает именно его?

Примерно шесть лет назад Пирсон показал, что как армейский офицер он неотесанный болван и трус. Но ведь это было шесть лет назад, а время меняет людей не только к худшему. Правда, жест полковника Орвиса Пирсона в момент отправления оставался до сих пор единственным проявлением его руководства караваном.

Сидя очень прямо на великолепном коне, жестом, достойным самого Кастера, он снял с головы шляпу и отправил караван в путь.

Логан Дин был убийцей, но, надо признаться, он и сам Убивал людей. О Дине трудно было сказать что-нибудь определенное. А вот с Бэтселом Хэммером все было ясно. Это — негодяй, который не остановится ни перед чем. Вся граница знала его как убийцу и вора.

Но Абель Бэйн был еще хуже. Хэммер был койотом, огромный и злобный Бэйн — волком. Он был силен, жесток, неистов и коварен. Но, как человек новый в этих краях, Масси мог не знать Бэйна.

То, что Спиннер Джонс пытался убить его сразу же после разговора с Масси, могло быть чистым совпадением. Джонс готов был убить любого по малейшему поводу. Но если схватка была подстроена Масси, то он здорово разочаровал этого черноволосого красавчика.

В конце концов, решил Мэт, все эти подозрения абсолютно беспочвенны. Ведь у Масси не было никакой надежды выиграть.

Предупреждение в конюшне могло исходить от одного из тех, кого не взяли в караван.

На следующей стоянке ситуация должна была проясниться, поскольку предстояло избрать капитанов четырех колонн фургонов.

В группе Мэта, кроме двух его фургонов, управляемых Шеддом и Толливером, были фургоны Мерфи и Бена Харди, один фургон Арона Старка, один Рабина Кляйна и три фургона Люта Харлиса, погонщиками которых были сыновья Арона Старка.

Утром, когда караван тронулся, к ним присоединился еще один фургон. Мэт отстал от своего фургона, чтобы посмотреть, кто им правит. На месте погонщика восседал здоровенный, разговорчивый, плечистый, улыбчивый детина. Однако взгляд его был хитрым и проницательным.

Он махнул рукой Бардулю и спросил:

— Командуете вы?

— Пока никто, вечером будем выбирать.

Мэт тронул шпорами коня и проскакал вперед до фургона Мерфи. Великан горец улыбнулся ему:

— Похоже, мы на пути к Стоун-Кап. Никогда не забуду это место. Проваландался здесь однажды три дня, ловил парочку кроу-конокрадов.

— Приятно вернуться в знакомые края. Неплохое место этот Биг-Хорн.

— Только где там может быть золото? Я все время перебираю в памяти эти места и никак не могу себе представить. Сам я нигде его там не видел.

— Ты же не искал золото, Бизон. Оно вполне может там оказаться. Хотя мне на это наплевать. У меня мечта основать где-нибудь в долине ранчо и завести парочку коровок.

— Интересно, кто-нибудь знает, куда мы идем?

— Возможно, Койл. И уж наверняка Пирсон и Масси. Кроме того, там побывал Лайон. И видимо, рассказал об этом месте Портуджи Филлипсу. Сегодня вечером все карты будут раскрыты, а пока, я думаю, никто ничего не знает. Честно говоря, я даже и не пытаюсь гадать.

Мерфи искоса взглянул на Мэта.

— Пару минут назад я встретил девушку, ту, что из Койлей. Она была на великолепном пони, знаешь, такой, весь в яблоках. Сказала, что его подарил ей Масси.

Мэт ничего не ответил, а Мерфи раскурил свою трубку и с головой ушел в процесс управления фургоном. Все утро Мэт изо всех сил старался не думать о Жакин, чувствуя, что если она и питала к нему какие-то симпатии, то после ночного разговора в отеле они напрочь исчезли. Клайв Масси, будучи в фаворе у ее отца, имел теперь все шансы, а уж он не тот человек, который хоть что-нибудь упустит.

Оценивая ситуацию, Мэт Бардуль без труда пришел к выводу, что положение у него весьма незавидное. Полковник Пирсон его старательно избегал, что было вполне объяснимо — только Мэт знал о его ужасающей некомпетентности. На Брайена Койла, единственного руководителя каравана, дружественно настроенного к нему, рассчитывать больше не приходилось. Что касается Масси, то не было никаких сомнений: тот спит и видит, как Бардуль покидает караван.

Когда фургоны остановились для короткого завтрака, Мэт подскакал к костру. По предложению Старка, принятому всеми с восторгом, его дочери готовили на всех, и все питались сообща, внося свою долю продуктами.

Мэт соскочил с седла и начал отпускать подпругу, когда сидевший у костра на чурбане Старк, поздоровавшись, спросил:

— Что это за тип к нам привязался, там, сзади?

Незнакомец подошел к костру именно тогда, когда прозвучал этот вопрос. Обведя всех присутствующих лучезарным взглядом, он воскликнул:

— Эрни Брейден! Привет всем! Я думаю, мы все здесь друзья! Зовите меня просто Эрни!

Старк посмотрел на свои руки, вынул изо рта трубку, сплюнул… и ничего не сказал. Брейден подхватил чью-то чашку и протянул ее Саре Старк.

— Как насчет кофейку, мэм? Из ваших очаровательных ручек он будет слаще сахара!

Подошел Лют Харлис с тремя сыновьями Старка. Джеб сел на чурбан рядом с отцом.

— Скорей бы вечер. Так хочется знать, куда же мы едем!

Брейден поглядел по сторонам и подмигнул.

— Могу кое-что сказать, — со значением произнес он. — Слыхали о Шелл-Крик? Держу пари, это то самое место!

Мерфи Бизон отвел глаза от костра и искоса глянул на Брейдена:

— А ты когда-нибудь видел Шелл-Крик?

— Нет, — признался Брейден, — и он снова подмигнул, — слышал о нем кое-какие байки.

— Небось сам их и сочинял, — заметил Джеб Старк.

Брейден сделал вид, что не расслышал. Поглядывая вокруг и возбужденно похлопывая себя по животу, он продолжал:

— Сегодня большой день! Выборы! Вряд ли в караване сложились какие-то партии, но выбирать лидера — это серьезно. Так сказать, выбирать капитана. И конечно, нужно выбрать такого, кого ценит руководство каравана. Тогда все пойдет как по маслу.

— Интересно бы знать, как такого отыскать, — невинно спросил Харди.

— Ну… — протянул Брейден, — Старк — неплохая кандидатура, да и Харлис тоже. Но тут нужен человек, свободный от управления фургоном, а Старк и Харлис не могут бросить свои фургоны.

— Значит, и вы тоже выпадаете, — посочувствовал Харди.

— Так, да не так, — обрадовался Брейден. — У меня есть прекрасный погонщик. Сейчас помогает вести один из фургонов, но вообще-то он со мной. Вечером перед выборами будет на месте. Его зовут Банкер.

— Ну, тогда все сходится — быть вам капитаном, — торжественно заверил его Харди. — Конечно, если вы пользуетесь авторитетом у руководителей каравана. А какие у вас отношения с полковником Пирсоном?

Брейден понимающе посмотрел вокруг и поднял два пальца.

— Во какие! — радостно гаркнул он. — Уж мы понимаем друг друга, будьте уверены.

— Ну, слава Богу, эту проблему мы решили. Прямо гора с плеч. Плохой капитан — это же кошмар. — Он повернулся к Мерфи. — Слушай, напомни мне, что случилось с тем фургонным боссом, который руководил, когда мы выступили из форта Фил-Кирни? Ну с тем, которого все невзлюбили?

Мерфи от напряжения сморщил лоб.

— А, с тем? Ну да, конечно! Я спихнул его с сиденья в воду, когда мы переплывали реку во время паводка. Мерзкое, конечно, дело, прямо скажу, но ведь патроны-то почем?..

— Да не о нем речь, — настаивал Бен. — Я говорю о высоком, с русой бородой.

— А, об этом? — шлепнул себя по ляжке Мерфи. — Да как же ты мог забыть? Этого мы привязали к бизону! Как сейчас помню, огромный бык несется впереди стада бизонов, а на спине этого быка совершенно голый капитан, предводитель фургонов. Может, и сейчас катается…

Старк пошевелил костер. Брейден переводил взгляд с одного на другого.

— Шутите? — промямлил он.

— Шутим? — поднял глаза Мерфи. — Конечно, шутим. Нужно же ребятам развлечься в пути! Но если босс у вас не тот, что нужно, от него лучше избавиться поскорее, и методами, какие попроще…

Арон Старк вытащил изо рта трубку и внимательно оглядел молодого погонщика, сидевшего рядом с Биллом Шеддом.

— Ты ведь будешь Толливер, верно? Не родственник ли ты Толливерам из Сэнди-Ран?

Толливер моргнул.

— Конечно, родственник, а как же! Да мы же двоюродные братья, кузены! Вы их знаете?

— Вот это да! Сестра моей жены замужем за Клайдом!

— Так это же тетя Джейн, да? Так, значит, мы — родственники!

— Думаю, что так.

— Ну, — продолжал свое Брейден, — сегодня вечером нам нужно выбрать правильного человека. Не могу сказать, — он бросил взгляд на Харди, — что мне хочется быть капитаном колонны, которая так обращается с боссами, однако, если меня выберут, я уж послужу как надо. Мне-то хорошо известно, как держать колонну во главе каравана.

Когда все расходились по фургонам, Старк подмигнул Бардулю:

— Разговорчивый парнишка, да?

Мэт усмехнулся.

— Да уж. Просто рвется стать капитаном.

— Что верно, то верно. Видно, для этого его к нам и прислали.

— По-о-о-о-ехали… Покати-и-и-лись! — пронесся клич по Фургонам, подхваченный множеством голосов, и снова быки налегли на упряжь, и фургоны пришли в движение.

Перспективы для каравана были во многом неплохие. Подходящее время года, хотя и несколько засушливое, поскольку весенние дожди прошли давно, а до осенних было еще далеко. Почва в сухих прериях оставалась твердой, и быкам было не так трудно тащить повозки.

Стычки с индейцами возможны, но маловероятны. Совсем недавно сдался вождь Бешеная Лошадь. Вскоре его примеру последовали Две Луны и Хромой Олень. Из воинственных индейцев только Сидящий Бык, знахарь, мечтающий стать военным вождем, оставался на свободе, но он сбежал в Канаду. Вождь Американская Лошадь мертв, а Тупой Нож из племени шайенов обессилен и не способен оказывать какое-либо сопротивление. Красное Облако, который однажды вынудил армию оставить форты вдоль тракта Бозмана, одомашнился, жил в резервации, изредка, в назидание переселенцам, совершая набеги на восточные земли.

Несколько молодцов могли, конечно, убить отбившегося от каравана путника или угнать стадо, однако вероятность нападения организованного военного отряда численностью, достаточной для атаки каравана из шестидесяти двух фургонов, была ничтожно мала.

Проблемы, если они и могли возникнуть, таились внутри самого каравана.

Мэт дважды видел Жакин Койл, и оба раза она находилась впереди каравана вместе с Масси. Логан Дин пока не появлялся.

Пирсон же все время был на виду, возвышаясь на своей величественной кобыле. Он имел вид главнокомандующего, полного сознания своей значимости.

Четыре колонны, достаточно далеко удаленные друг от друга, без всяких затруднений двигались по твердой почве прерий. Они ехали по целине, по высокой траве, так что пылевое облако сформировалось над караваном не сразу. Проезжая несколько раз мимо своего фургона, Мэт заметил, что молодой Толливер постоянно оборачивается и что-то высматривает в хвосте каравана.

Заметив наблюдающего за ним Мэта, Толливер приветственно помахал ему рукой и больше не оборачивался, пока Мэт не скрылся из виду. Его поведение озадачило Бардуля. А не натворил ли он чего-нибудь в Спиарфиш или Дедвуде? Может, он ждет погони? Действия парня давали все основания это предположить.

Однажды, преследуя антилопу, Мэт далеко отъехал от колонны, но все-таки убил ее и привез свежее мясо Саре Старк. Она улыбнулась:

— Ну, теперь мы с голоду не умрем!

Девушка была хороша собой, и Мэт заметил, что Бен Харди не сводит с нее глаз. Он поцокал языком и улыбнулся.

— Сара, вам лучше держать ухо востро! В караване есть ковбой, который засматривается на вас.

— А пусть смотрит, — с чувством заявила она и, не сдержав любопытства, быстро добавила: — А кого вы имеете в виду?

— Бена Харди, перегонщика скота из Техаса. Сдается мне, что эти техасцы — настоящие романтики. Но, наверное, он уже заметил, что вы увлечены Брейденом.

— Брейденом? — задохнулась от возмущения Сара. — Да ни за что! Как вы могли себе это вообразить? Даже будь он последним мужиком на земле!.. — Она возмущенно фыркнула. — Им! Это из всех-то!

Когда фургоны были расставлены кругом на ночевку, позади остались восемнадцать миль. Это был хороший переход. Как раз по силам, ни больше, ни меньше.

Во время ужина подъехал Клайв Масси:

— После ужина все приглашаются к фургону Койла.

Бросив на Брейдена вопросительный взгляд, он тут же отъехал.

Эрни Брейден был щедр до расточительства и очень активен. Он пустил свой кисет по кругу, и все сидевшие у костра туго набили свои трубки и свернули огромные самокрутки. Он охотно делился своим богатым опытом караванной жизни, и слушали его уважительно.

В конце концов Мерфи встал, вытер руки о засаленные кожаные штаны и сказал:

— Пожалуй, нам пора, скоро все должно проясниться.

Как и прежде, Брайен Койл занял место за бочонком. За ним по стойке вольно стоял полковник Пирсон. Клайв Масси о чем-то перешептывался с Жакин. Вокруг на земле, поджав под себя ноги, расположилась основная масса участников каравана, за ними теснились остальные.

— Вы все видели золото, — решительно начал Койл. — Остальное вы приняли на веру. Сейчас настало время указать пункт нашего назначения, хотя я сомневаюсь, что его название что-то вам скажет. Лично мне это место не известно. Мы направляемся к развилке Шелл-Крик на другой стороне хребта Биг-Хорн. Золото найдено там.

Собравшиеся встретили эти слова одобрительным гулом, который тотчас стих, как только Койл заговорил снова.

— В такой массе людей могут возникнуть беспорядки, поэтому в любом хорошо организованном коллективе должен быть человек, отвечающий за общественный порядок. Им назначается Клайв Масси. Надеюсь, он получит вашу поддержку и всяческую помощь.

Раздалось несколько приветственных выкриков, но основная масса хранила молчание. Брайен Койл оглядел собравшихся и продолжил:

— Он назвал десять человек, которые будут помогать ему поддерживать порядок, своим помощником он выбрал Логана Дина.

Мерфи повернулся к Бардулю и плюнул.

— Конечно, чего еще можно было ожидать?

— Сейчас, — вновь обратился к участникам каравана Койл, — перейдем ко второму вопросу. Для выбора руководителей колонн всем будут розданы листки бумаги. Караван разбит на четыре колонны: А, Б, В и Г. Отнеситесь к выборам серьезно. Лидерами должны быть избраны люди, способные руководить и пользующиеся уважением в коллективе. Колонна А, — Койл указал на колонну, в которой были Масси и Дин, — голосует первой.

— Выберут, конечно, Масси, — высказал предположение Старк. — Вот увидите!

Так оно и оказалось. В колонне Б капитаном был избран Брайен Койл. В колонне В — Герман Рютц, бывший владелец магазина. Начались выборы в колонне Г.

Барни Койл собрал бюллетени и передал их отцу. Мэт оглянулся на Брейдена, который что-то оживленно обсуждал с Клайвом Масси. Но вот Койл призвал всех соблюдать тишину, и Брейден с уверенным видом повернулся к нему.

Брайен Койл достал первый листок, развернул его и прочитал:

— Эрни Брейден.

Брейден улыбнулся. Койл достал следующий бюллетень.

— Мэт Бардуль, — огласил он.

Затем извлек третий листок и, поколебавшись мгновение, произнес:

— Опять Бардуль.

Улыбка на лице Брейдена стала натянутой. Следующий голос был за Брейдена, но все остальные — за Мэта Бардуля.

Когда были объявлены результаты голосования, Мерфи подтолкнул Мэта:

— Смотри, им это не нравится, ну ни капли не нравится.

Лицо Клайва Масси сделалось неподвижным как маска, а Брейдена перекосилось от огорчения. Он был абсолютно уверен, что сумел завоевать доверие всех в колонне.

— Прежде чем разойтись, — заключил Койл, — прошу капитанов в мой фургон на совещание.

С прищуренными от сдерживаемого смеха глазами к ним подошел Бен Харди.

— Удачи, — напутствовал он Мэта. — И не дай им себя уговорить, во всяком случае сразу.

Мэт не спеша подошел к фургону и встал, прислонясь к колесу. Достав табак, свернул сигарету, продолжая смотреть по сторонам. Рядом, в нескольких футах от него, Жакин разговаривала с братом. Она избегала взгляда Мэта. Мэт намеренно отвернулся от нее.

Пирсон, стараясь привлечь внимание, выждал некоторое время и обратился к присутствующим, игнорируя Мэта:

— После обсуждения с Лайоном и Филлипсом мы выбрали маршрут, показанный на этой карте. Я начертил ее с помощью мисс Койл. Нам предстоит форсировать несколько рек, так что прошу соответственно подготовить фургоны.

Мэт задумчиво рассматривал карту. Маршрут был проложен не через Стоун-Кап, известный как лучший водоносный район на всем пространстве между Дедвудом и Биг-Хорн, а через безводную местность. Однако, несмотря на недостаток воды, он имел и свои преимущества.

— Вы знаете эти места, Бардуль? — неожиданно подал голос Рютц. — Что вы думаете о маршруте?

Увидев раздражение Пирсона и Масси, Мэт заколебался:

— Маршрут хорош, но воды будет мало.

Пирсон указал на карте какую-то точку.

— Здесь источник пресной воды. Как раз на месте промежуточной стоянки.

— Верно, Пирсон, — заметил Мэт, — но ведь это же болото. Вода стоячая, обычно покрыта мхом и зелеными водорослями. Такую воду можно использовать только при крайней необходимости.

— Глубоко признательны за информацию, — едко сказал Пирсон. — Зная вас, я и думать не мог, что вы одобрите хоть какой-нибудь план!

— Зная вас, — резко ответил Бардуль, — я и представить себе не мог, что вы сможете выбрать подходящий маршрут. Этот второй источник — чистый рассол, — добавил он. — Я имею в виду Пампкин-Баттс.

— У меня другие сведения! — фыркнул Пирсон.

Бардуль пожал плечами, зажег сигарету и поглядел на остальных. Клайв Масси усмехался, Брайен Койл нервничал, и только Герман Рютц был озабочен.

— Моя позиция, — сказал Мэт ровным голосом, — проста: мы здесь все в одной упряжке, и личную неприязнь нужно отбросить до прибытия на место назначения. Любые сведения о маршруте, которыми я располагаю, в вашем распоряжении. Я высказал то, что мне известно, потому что считаю: о таких вещах нужно знать заранее.

— Совершенно справедливо, — отметил Рютц. — А вы участвовали в разработке этого маршрута?

Мэт не ответил, и над собравшимися нависло тяжелое молчание. Пирсон, суетливо переминаясь с ноги на ногу, прокашлялся и выпалил:

— Колонна А утром выступает первой.

После уточнения второстепенных деталей совещание закончилось.

Подходя к своему фургону, Мэт увидел, как молодой Толливер садится на лошадь и отъезжает от стоянки. Бардуль хотел было окликнуть его, чтобы предупредить об индейцах, но в действиях Толливера было столько таинственности, что Мэт растерялся.

Вскоре молодой человек был уже довольно далеко и быстро скакал к какой-то неведомой, но вполне определенной цели.

Мэт пожал плечами, вернулся в фургон и вытряхнул постель. Буквально через несколько минут стемнело.

Услышав шаги, он обернулся и обнаружил подходившего к фургону немца — бывшего владельца магазина. Рютц уселся на дышло.

— Вы немного знаете эти места, не так ли? — спросил он.

Бардуль кивнул:

— Был здесь дважды. Неплохой маршрут, но воды мало.

— Пирсон уж очень недружелюбен. Он против вас что-то имеет?

— Думаю, что так. Это было давно, но некоторое время я служил под его началом. Вольнонаемным скаутом. Мы не поладили.

— Я предполагал что-то вроде этого. — Рютц помолчал, раскуривая трубку. — Вам не нравится маршрут?

— Маршрут неплохой. Кустарников мало, в основном открытая местность, хорошая трава и немного речек, которые нужно переходить вброд. В это время года они пересыхают или почти пересыхают. Те источники воды, о которых я говорил, бесполезны.

— Может быть, что-то изменилось?

— В Спиарфиш я разговаривал с индейцем-кроу, тот сказал, что они так же плохи, как и раньше.

— В вашей колонне несколько очень неплохих ребят.

— Лучшие в караване. Не думаю, что теперь Брейден и его погонщик останутся с нами.

— Он говорил Масси, что станет капитаном. Видимо, был в этом уверен. — Рютц не спеша почесал подбородок мундштуком трубки и неожиданно сказал: — Бардуль, вы что-то говорили о Дине и Хэммере. Что вы о них знаете?

— На Западе это знает каждый. Логан Дин профессиональный стрелок и убийца. Мне неудобно говорить, потому что я и сам несколько раз поднимал оружие. К слову сказать, я был вынужден это сделать. Возможно, так же, как и Дин. А Хэммер просто вор и убийца.

Рютц бросил ветку в умирающее пламя костра.

— Есть и еще кое-что, что я не совсем понимаю. Масси и Дин отобрали десять человек, чтобы поддерживать порядок в караване. Можно подумать, что мы шайка преступников.

— Десять человек? Но ведь это больше, чем во всем Додже!

— Конечно. И Хэммер один из них. И еще один, по имени Абель Бэйн.

— Бэйн? — Мэт выругался. — Да это же самый отъявленный головорез на Западе! О чем Койл только думает? Ведь это значит прямо отдать караван в руки бандитов!

— Этого я и боюсь, — вздохнул Рютц. — Очень боюсь.

На следующий день было пройдено четырнадцать миль. Мэт задумчиво поглядывал на Толливера, который утром, как ни в чем не бывало, был на работе. Выглядел он неважно и, по-видимому, не спал почти всю ночь, Мэт не заметил, когда он вернулся.

Неужели молодой человек возвращался в Дедвуд? Не так уж невероятно, если предположить, что там оставался кто-то, кому он намеревался рассказать о конечной цели каравана. Однако Мэт был настолько расположен к Толливеру, что никак не мог себе представить его в роли предателя. Он предпочитал молча ждать развития событий.

Ночью Мэт достал из багажа два запасных кольта, тщательно осмотрел их и зарядил. Затем спрятал подальше от глаз, но так, чтобы они были под рукой. То же самое он проделал и с винчестером.

Что заставило его это сделать, Мэт не смог бы объяснить даже самому себе. Просто у него возникло ощущение опасности, которое нередко появляется у людей, ведущих жизнь, полную приключений и тревог. Навидавшись всего на свете, они готовы к любым неожиданностям.

Мэт не знал, чего именно следует ожидать, но у него появились самые весомые причины для подозрений. Когда во главе сил правопорядка в караване из нескольких сот случайных людей стоят десять бандитов и среди них Бэйн и Хэммер, есть все основания считать, что неприятности не за горами.

Ну а насчет Шелл-Крик, что ж — если в Биг-Хорн есть золото, то оно вполне может быть и в любом другом месте. Вполне вероятно, что громада Лысой горы, возвышающаяся недалеко от истока речки, является золотоносной провинцией. Вокруг полно доказательств, свидетельствующих о том, что эти горы набиты различными минералами.

На рассвете следующего дня все имеющиеся бочонки для воды были залиты доверху. Когда фургоны двинулись в путь, Мэт взял винчестер и отъехал довольно далеко в сторону от маршрута каравана, спасая своего коня от пыли, увеличивающей жажду. Эрни Брейден и хмурый Банкер, его помощник, все еще оставались в его колонне.

Мэт Бардуль повернул своего коня под прямым углом к направлению движения каравана, спустился в балку по неглубокому оврагу, проходящему по ее склону, и поднялся на противоположный, поросший редкими деревьями склон. За полчаса движения легкой рысцой он не встретил никакой дичи и, срезая путь, повернул обратно к каравану. Неожиданно Мэт увидел фургон. Он натянул поводья и бросил коня назад под укрытие деревьев.

Это был легкий фургон на рессорах, намного легче, чем те, из которых состоял караван. Его тянули четыре мула. На переднем сиденье было два человека. Хорошенько рассмотрев их, пока фургон тянулся мимо него, Мэт сделал вывод, что они очень молоды и очень похожи друг на друга. Как родные братья.

Они путешествовали сами по себе, более чем в четырех милях позади каравана. Мулы шли ровным шагом, а юноши увлеченно разговаривали. Одного из них Мэт видел в ресторане отеля «IXL» в Дедвуде — он стоял тогда, прислонясь к стене. Толливер ездил ночью в этом направлении. Видел ли он этот фургон? Или он знал о нем и ездил, чтобы встретиться с этими людьми? Если это не так, почему, вернувшись, он ничего не сказал о фургоне?

Сделав круг через лес, Мэт догнал караван, убив по пути трех индеек.

Так медленно протянулись два дня, за которые было пройдено тридцать миль. Проблемы начались на пятый день пути.

Герман Рютц, который стал проводить все больше и больше времени с Мэтом, сидел с ним рядом на кучке камней возле фургонов, обсуждая текущие дела. К ним присоединились Мерфи Бизон и Арон Старк, а затем подошел и Барни Койл.

Вдруг вечернюю тишину разорвал крик. Вскочив на ноги, мужичины повернулись к тенистой расщелине, в которой бежал ручей, неглубокий, но с чистой и прозрачной водой. Ручей впадал в небольшое озерцо, скрывавшееся за деревьями. Все как один бросились на крик.

Продравшись сквозь кустарник, Мэт опередил всех и увидел картину, заставившую его покраснеть от гнева. Сара Старк, очевидно купавшаяся в озере, полуодетая, вырывалась из рук здоровенного бородача — Абеля Бэйна!

В мгновенном броске Мэт схватил негодяя за ворот и ударом ноги под колено оторвал от девушки. Затем отшвырнул его назад к деревьям. Старк понял, что происходит, и выхватил винчестер, но Рютц выбил его из рук Арона.

Бэйн, поднявшись, сверлил ненавидящим взглядом Мэта.

— Будь у меня оружие, — прохрипел он, — я бы…

Мэт выхватил из кобур свои кольты и бросил их Рютцу. Бэйн, пригнувшись, кинулся на него. Все увидели, как блеснуло лезвие ножа, зажатого в руке бандита. Бардуль, тоже пригнувшись, блокировал нож предплечьем левой руки, а правой изо всей силы ударил Бэйна в живот. У того на миг прервалось дыхание. Воспользовавшись этим, Мэт рубящим ударом выбил нож из руки Бэйна и, отступив на шаг, нанес три прямых, коротких и быстрых, как укол рапиры, удара в лицо. Первый рассек Бэйну бровь, второй расширил рану, а третий превратил губы в кровавую массу.

Бэйн был массивным и сильным человеком, но не шел ни в какое сравнение с Бардулем. Мэт, не теряя дистанции, двигался легко и быстро, осыпая своего громоздкого противника короткими, рубящими ударами. Не прошло и трех минут, как физиономия Бэйна, задыхающегося в бессильной ярости, превратилась в ужасающее месиво из крови и спутанных волос бороды. После этого Мэт нанес удар правой, почти апперкот, по корпусу чуть выше пояса, в солнечное сплетение. Негодяй обмяк и зашатался.

Из-за деревьев высыпала группа людей. Впереди всех был Масси, с лицом, почерневшим от злобы.

— Что здесь происходит? Опустите руки, Бардуль, или я Убью вас! — проревел он. С ним было четверо или пятеро из охраны порядка, все вооруженные.

— Только шевельнись! — рявкнул Старк, поймав Масси в прицел винчестера. — Поднимешь руку — пристрелю на месте! Бэйн получает то, что заслужил. По всем законам его нужно повесить!

Мэт приблизился к изуродованному, шатающемуся Бэйну, выбрал позицию и нанес еще два жестоких удара и, помедлив, третий. Бэйн со стоном рухнул на траву.

— Бардуль, — заявил Масси, — вы арестованы!

— Минуту! — Рютц вернул оружие Мэту. — Не лучше ли сначала кое-что выяснить, Масси? Этот ублюдок Бэйн пытался изнасиловать Сару Старк. Здесь, когда она купалась. Бардуль остановил его. Да за это Бэйна мало повесить!

— Давно пора, — мрачно вмешался Мерфи. — У меня и веревка имеется.

— Здесь никого вешать не будут. Все возвращаются в лагерь. Бардуль, вы останетесь тут.

— В чем дело, Клайв? — задал вопрос Барни Койл. — Почему вы так настроены против Мэта Бардуля? Лично я думаю, что Бэйна нужно судить.

Лицо Клайва перекосилось от злости, губы сжались в тонкую полоску.

— Кого судить, решаю здесь я! — заявил он.

— Нет, не ты! — вскинулся Арон Старк. — Сдается мне, у тебя превратное понятие о том, кто ты такой, Масси! Ты и твои люди должны поддерживать закон, сохранять мир, а не определять, кого судить, а кого нет! Думаю, тебе с твоими людьми сейчас лучше убраться отсюда. Виноват Бэйн. Заявляю на будущее, что никому не будет дозволено приставать к моим женщинам. Или ты избавишься от Бэйна сам, или это сделаю я!

— Полагаю, что Бэйна нужно судить, — проговорил Бардуль ровным голосом. — Думаю также, что мы должны собрать всех участников каравана на собрание и на нем наконец решить, где кончаются ваши, Масси, права и начинаются обязанности.

Клайв, злобно тараща на Мэта глаза, на мгновение замер, потом повернулся и бросил своим людям через плечо:

— Отведите Бэйна в лагерь! — После чего быстрым шагом покинул место происшествия.

Все медленно, группами, пошли к фургонам. Барни Койл оказался рядом с Бардулем.

— Я все видел. Я ведь бежал прямо за вами и видел, как эта скотина схватил девушку и начал срывать с нее одежду. Ни сестра, ни какая-либо другая женщина не могут чувствовать себя в безопасности в окружении таких скотов!

— Дьявольски рад, что вы оказались здесь, — с чувством сказал Мэт. — Похоже, начинаются неприятности, и немалые. Я глубоко уважаю вашего отца, и вас, и вашу сестру. Мои слова той ночью, поверьте, были искренни. Я ведь знаю Бэйна. Он уже несколько раз буквально вылезал из петли за попытки изнасилования.

— Ну вы ему и всыпали, — хмуро проговорил Барни. — Никогда бы не подумал, что можно так сильно избить кулаками. Я бы и дубинкой не смог его так отделать.

Мэт рассмеялся.

— Мне попался хороший учитель. Англичанин из Нью-Орлеана, Джем Мэйс. Бывший чемпион в тяжелом весе. Да и с Джоном Моррисом приходилось боксировать…

У фургона Мэта поджидали Мерфи Бизон, Старк и Рютц. Когда Барни отошел, Мерфи неожиданно сказал:

— Ну, началось! Теперь всем нужно держать оружие наготове.

— Вы, Мэт, — поддержал его Старк, — будьте осторожнее. Бэйн убьет вас, если окажется на свободе!

— Не окажется, — мрачно проговорил Рютц. — Я сейчас же переговорю с Пирсоном и Койлом.

Но Рютц ошибся. Утром Абеля Бэйна в караване не оказалось. Ночью он «сбежал».

Глава 5

На следующее утро караван возглавляла колонна Г. С момента выхода из Спиарфиш еще не было такого тяжелого участка пути. Мэт знал местность, и его колонне дважды удалось обойти холмы. Он как раз начал выполнять этот маневр в третий раз, когда послышался цокот копыт, и, обернувшись, он увидел скачущих к нему полковника Пирсона и Клайва Масси. С ними был Барни Койл.

— В чем дело? — раздраженно спросил Масси. — Если мы будем все время крутиться на месте, то никогда не доедем. Вы отклонились от намеченного маршрута более чем на три мили!

— Знаю, — согласился Мэт, — но я стараюсь обойти холмы. Впереди очень холмистая местность.

Подскакал Тэйт Лайон. Масси обратился к нему:

— Тэйт, что, впереди местность, через которую невозможно провести фургоны?

Избегая взгляда Бардуля, Тэйт рассмеялся:

— Нет, черт меня побери. Такая же, как эта, и невысокие холмы. Беспокоиться не о чем.

— Тогда возвращайтесь на маршрут, — приказал Масси.

— Нет, — заявил Мэт, — не вернусь. Если хотите, можете вы сами или Пирсон вести колонну от этого места. Я говорю вам, если не отклониться от маршрута к северу по крайней мере на три мили, впереди нас ждет очень трудная местность.

— Я буду вести колонну сам, — хлестнул свою лошадь Пирсон.

Бардуль, пожимая плечами, занял место рядом со своим первым фургоном. Толливер глянул на него снизу вверх.

— Там впереди местность совсем плохая?

— Холмы, — ответил Бардуль. — Придется использовать цепи и канаты, чтобы спускать фургоны. Может, и сдваивать упряжки.

Он погнал коня вдоль своей колонны, предупреждая о трудностях, ожидающих впереди, и объясняя, как их преодолевать. Затем, привязав коня позади своего первого фургона, залез в него и стал доставать необходимые приспособления и цепи.

Едва он снова оказался в седле, как подъехал Барни Койл.

— Впереди как будто ничего страшного. — Он махнул рукой куда-то в безбрежную даль волнующейся травы.

— Посмотрите на быков, Барни. Они идут тяжело, сильнее налегают на упряжь. Взгляните на их следы. Передние части копыт оставляют более глубокие отпечатки. Других признаков пока еще не видно, но вот уже больше двух часов мы идем в гору. Это продлится еще пару миль, затем равнина закончится крутым обрывом.

— Вы бывали здесь раньше?

— Нельзя сказать, что точно в этом месте, но я знаю, что впереди будут участки с очень сложным рельефом. Может быть, нам и повезет, и мы натолкнемся на удобный спуск, но я в этом сомневаюсь.

Некоторое время они ехали бок о бок вместе, затем Барни предложил:

— А почему бы не проехать вперед и не посмотреть местность?

— Отличная мысль!

Пирсон взглянул на них, когда они проезжали мимо, но ничего не сказал.

Трава доходила лошадям до колена и была очень густая. Совсем недалеко отсюда протекала река Бель-Фурш, но из седла ее не было видно. Примерно в трех милях от того места, где они оставили фургоны, совершенно неожиданно открывался обрыв. Прерия круто обрывалась, и, проехав не менее мили в каждом направлении, спуска они не нашли. Мэт подъехал к краю и тщательно осмотрел обрыв. На протяжении примерно шести футов край был совершенно отвесным, а дальше следовал крутой склон. Ни лошади, ни быки в упряжке спустить фургоны здесь не могли. Животных нужно было распрягать и сводить вниз.

У Мэта была с собой лопата. Спешившись и бросив поводья, он начал пробивать проход, сбрасывая землю вниз. Через некоторое время его сменил Барни. К тому времени, когда подоспели фургоны, они пробили проход через крутой обрыв так, что он соединялся с основным склоном внизу.

Бардуль сел на коня, подъехал к фургонам и остановился около Пирсона.

— Полковник, все мои фургоны стоят у обрыва. Их нужно спускать по одному. Пусть другие колонны устроят такие же спуски и себе. Если пользоваться только одним, уйдет очень много времени.

— Там действительно обрыв? — недоверчиво спросил Пирсон. Он недовольно посмотрел на Мэта, словно это была его выдумка.

— Самый настоящий. Около трехсот футов глубиной, если не больше. Но где-то после середины быки сами смогут спустить фургоны.

Отдав необходимые распоряжения, Мэт проехал в конец каравана и рассказал Рютцу о положении дел. Немец внимательно слушал.

— Понятно. А как вы думаете спускать фургоны? Вручную? — заинтересовался он.

— На блоках. У меня в багаже их три. Буду держать одну упряжку наверху на блоке. Через блок пропустим трос и потихоньку под собственным весом будем его отдавать, спуская фургоны, тормозя тросом. Это можно делать сразу в нескольких местах — спускать по два-три фургона одновременно. Однако сильно рассредоточиваться опасно, не дай Бог, индейцы!

Вернувшись к обрыву, Мэт увидел, что его фургоны находятся уже у самого края, и Толливер, поставив фургон задком к спуску, который он с Барни прорыл, отцепляет от него упряжку быков.

Шедд свел свою упряжку на дно обрыва, прицепил ее к спущенному фургону и начал двигаться. Фургоны по одному вручную подталкивали к спуску, и упряжка быков, прицепленная к тросу, понемногу его отдавая, спускала их вниз.

Несмотря на используемый блок, это была выматывающая работа. И все же хорошая организация позволила свести на нет потери времени. Впереди в пределах видимости их ждала труднопроходимая холмистая местность с множеством низин, руслами пересохших рек, густыми зарослями кустарников.

Невдалеке от них на краю обрыва стояли Койл и Пирсон в окружении переселенцев и судили-рядили, как быть. К тому времени, когда все фургоны из колонны Бардуля были внизу, только Рютцу удалось спустить один фургон. Колонна Бардуля, прицепив упряжки быков к фургонам, медленно двинулась в густеющие сумерки.

Они разбили лагерь примерно в миле от спуска и, сидя вокруг костра за ужином, слушали ругательства и скрип колес скатывающихся фургонов. При таких темпах на то, чтобы спустить весь караван, уйдет много часов. Мэт принялся было за еду, но, сделав несколько глотков, поднялся, вскочил на коня, стоявшего неподалеку под седлом, и поскакал к обрыву, где вовсю шла работа.

Койла он нашел с трудом. Без куртки, весь потный, с перепачканным грязью лицом, Койл, увидев Бардуля, сжал губы.

— Здравствуйте, — обратился к нему Мэт. — У меня тут пара блоков, может, воспользуетесь?

Койл весь кипел. Отрицательный ответ, казалось, уже был готов слететь с его губ, но он сдержался.

— Да, эти штуки мы не предусмотрели, — согласился он. — Они бы нам здорово пригодились.

Мэт, привезший с собой два блока, опустил их к ногам Койла и, избегая взгляда Жакин, предложил:

— Ваша дочь, если пожелает, могла бы подъехать к нашим женщинам. У них там костер и горячая пища. Да и кофе очень неплохой.

Он взглянул на нее, и их глаза встретились. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга. Затем Жакин сказала безразличным тоном:

— Пожалуй, я поеду, папа. Если я ничем здесь помочь не могу…

— Проводите ее, пожалуйста, Бардуль, — попросил Койл. — С сегодняшнего утра мне бы не хотелось, чтобы она была одна.

— Помощь не нужна?

— Спасибо. С этими блоками мы управимся быстро.

Повернув коней, они поехали вдоль обрыва к спуску, проделанному Бардулем. Подъехав к нему, Жакин обернулась:

— Да, насчет Бэйна вы оказались правы.

— Типичный обитатель этих мест, — бесстрастно ответил Бардуль. — И все его знают.

— Клайв его не знал.

Опять этот Клайв! Мэт, скрывая раздражение, промолчал. Не дождавшись ответа, Жакин выпалила:

— Вы считаете, что он знал?

— Не могу ничего сказать о Масси, — спокойно ответил Мэт, — но вот Логан Дин знал наверняка. А ведь он его правая рука. Как же Логан мог ничего ему не сказать?

— Что все это значит? — с явным раздражением осведомилась Жакин. — Вы уговаривали нас не присоединяться к каравану. Вы утверждали, что это небезопасно. Почему?

— Не знаю, — откровенно признался он. — Ей-богу, не знаю. Но только чувствую, что здесь что-то не так. И это ощущение усилилось, когда Масси набрал свою группу охраны порядка. Они же все преступники!

— Масси утверждает, что это не так!

— Взять хотя бы Бэйна.

— По одному нельзя судить обо всех.

— В этом случае можно. В его группе одни чуть лучше Бэйна, другие хуже. Но факт тот, что Масси утверждает, будто бы он не знал, что Бэйн в караване. Ваш отец наверняка не знал. Но Бэйн был здесь и скрывался, пока мы не вышли из Дедвуда. Ну и при первой возможности проявил себя во всем блеске. Более того, зачем нужен отряд охраны порядка из десяти человек в караване, наполовину состоящем из семейных людей? Наиболее опасным элементом является именно эта группа.

— Вы не любите Клайва, правда? — заметила Жакин.

— Честно говоря, нет. Хотя, возможно, что это просто несовместимость. Так бывает — просто иногда люди не могут ладить друг с другом. Но мне кажется, здесь что-то другое. Он ведь не хотел, чтобы я присоединился к каравану. И только благодаря Портуджи и вашему отцу мое участие стало возможным. Почему он не хотел меня брать? Уж не потому ли, что я слишком хорошо знаю Биг-Хорн?

— А не потому ли, что у полковника Пирсона уже был опыт общения с вами! — выпалила Жакин, чувствуя, что теряет уверенность, и ужасно рассерженная этим.

— Может, и поэтому. — Мэт показал на спуск. — Едем?

Чуть поколебавшись, она пустила свою лошадь впереди него вниз по проходу. В это мгновение он почувствовал сильную боль в плече и услышал эхо винтовочного выстрела.

Мэт развернул коня и помчался на выстрел. Раздался еще один выстрел, торопливый и неприцельный, послышался шорох осыпающейся гальки. Бардуль выхватил свой шестизарядный кольт и начал быстро стрелять на шум — раз, другой, третий…

К нему уже бежали с винчестерами в руках, но Жакин первой оказалась рядом.

— Что случилось? — вскрикнула она.

— Кто-то пытался меня убить, — отрывисто бросил Мэт.

— О, как драматично! — съязвила она. — Как будто это не мог быть просто случайный выстрел!

Он поставил своего коня вплотную к ее лошади и схватил Жакин за запястье. Рывком, так, что она чуть не вылетела из седла, приложил ее ладонь к своему плечу.

— О, — задохнулась она, — это же кровь!

— Атрибут той самой драмы, — жестко ответил Мэт.

Масси, Койл, Пирсон и еще несколько человек были уже тут.

— Что здесь происходит? — раздался начальственный голос Пирсона.

— В меня стреляли, — ответил Мэт. — Утром я пойду по следу.

— Наверное, индеец, — предположил Койл. — Подумал, что у него хороший шанс подстрелить одиночку.

— Это не индеец! — Голос Мэта звучал уверенно. Даже в темноте было заметно, как дернулась голова Пирсона. — Я слышал топот сапог по гальке.

— Чепуха! — бросил Пирсон. — Кому нужно в вас стрелять?

— По крайней мере, полдюжины парней из каравана могли бы проделать это.

— Вы намекаете на слухи о неладах с Логаном Дином?

— Нет. Точнее, если Дин будет стрелять в меня, это будет честно. Что бы о нем ни говорили, он не подонок!

— Благодарю, — проговорил подъехавший в темноте Логан. — Еще раз благодарю, Бардуль.

— Я жду до рассвета, — проговорил Мэт, — и иду по следу.

— Никуда вы не пойдете, — отрезал Масси. — Все должны держаться вместе. Мы не можем позволить каждому по своей прихоти бросать караван.

— Вы слышали, что я сказал, — чувствуя, как закипает в нем гнев, продолжал Мэт. Он изо всех сил боролся с антипатией к Масси, опасаясь, что нарастающая неприязнь лишит его трезвости рассудка.

— Я запрещаю! — рявкнул Масси.

Мэт усмехнулся.

— Вы запрещаете? Не лезьте в бутылку, дорогой Масси. попридержите пыл! Утром я иду по следу этого гада. Если вы хотите меня остановить, вам придется постараться.

— Ну, ну, — обеспокоенно вмешался Койл. — Не будем же мы драться друг с другом. У нас впереди и так немало трудностей. Хочет идти по следу — пусть идет. В конце концов, это его дело, и если он не вернется, вина тоже его, а никак не наша.

— Ладно. — Масси развернул коня. — Делайте как хотите, черт подери.

В этот день они прошли всего шесть миль. Утреннюю зарю все встретили на ногах. Мэт оседлал своего каурого и обратился к Мерфи Бизону:

— Не сможешь ли ты вести сегодня колонну? К обеду мы уткнемся в большой холм. Лучше обойти его стороной. На подъеме сдвой упряжки, это снизит нагрузку на быков.

— Я помню эти места, — сплюнул табак Мерфи. — А ты на охоту, что ли?

— Угу. Понимаешь, не люблю, когда в меня стреляют. Совсем не люблю.

— Прекрасный шанс для них, против одного-то.

— Не выйдет. Но ты здесь тоже не зевай. Если вы с Беном заметите, что кто-то пытается оторваться от каравана, не пускайте.

— Будь уверен, — пообещал Бизон.

— Догадываешься кто?

— Бэйн.

Мэт Бардуль взлетел в седло и направил коня назад к обрыву. Клайв Масси злобно следил за ним.

— Бэт, — позвал он. Хэммер подошел. — Давай за ним, Бэт. Я не хочу, чтобы он вернулся.

Хэммер тронул языком пересохшие губы.

— Мне одному не справиться. Крепкий орешек этот Бардуль. Глаза как у ястреба, уши — как у рыси!

— Дьявольщина! — мрачно сказал Масси. — А хоть кто-то здесь способен на что-нибудь?

Его взгляд упал на слоняющегося метиса. В Джонсоне Оленья Кожа вместе с кровью белых людей и индейцев кроу мирно уживались повадки подлого койота.

— Иди с ним! — приказал Масси.

Все это не ускользнуло от взгляда Бена Харди, который настороженно поглядывал назад со своего сиденья. Мимо проскакал Барни Койл.

— Барни, — обратился к нему Бен, — не могли бы вы повести мой фургон? Мне нужно кое за кем присмотреть.

Барни огляделся вокруг.

— Я сам поеду, — нетерпеливо бросил он и, пришпорив коня, направился к небольшой возвышенности, чтобы перерезать путь той парочке.

Невдалеке послышался топот копыт, и, повернув голову, Барни увидел Мерфи, скакавшего к нему во весь опор.

— Поехали, — радушно пригласил его Мерфи. — Может, развлечемся немного!

Они пошли быстрой рысью, укрытые от Масси пыльным облаком, поднятым фургонами. Спустившись в овраг, они проехали по его дну, миновали промоину и выехали на склон холма. Мерфи натянул поводья.

— Теперь стоим. Приготовьте винчестер.

Не прошло и минуты, как они услышали топот копыт — появились Бэт Хэммер и метис.

— Попридержите, ребята! — Держа винчестер наготове, Мерфи тронул своего коня им наперерез. Койл, с бешено колотившимся сердцем, был рядом с ним. — Вы заехали слишком далеко от каравана, лучше бы вам вернуться.

— Мы охотимся, хотим раздобыть свежего мяса, — пояснил Хэммер, переводя взгляд с Мерфи на Койла. Он не понимал, почему они здесь оказались, и это ему не нравилось.

— Возможно, — благожелательно согласился Мерфи. — Но охотиться куда лучше впереди каравана или в той стороне, где Бель-Фурш. Не отправиться ли вам в ту сторону? И побыстрее!

Лицо Хэммера помрачнело. Проклиная все на свете, он пришпорил коня и ускакал, сопровождаемый метисом.

Мэт Бардуль даром времени не терял. Он был совершенно уверен, что Бэйн от него не уйдет. Все говорило за то, что Бэйн, сделав круг, попытается снова присоединиться к каравану. А если такое случится, неприятностей не оберешься.

Он взял след на крутом склоне, по которому спускали фур гоны. Мэт нашел место, где лежал человек, делая выстрел. Гильза осталась на месте, это был винчестер сорок четвертого калибра. За гребнем он увидел следы мадбохских сапог. Карабкаясь выше, Мэт приметил место, где тот приземлился после прыжка, а чуть дальше — следы крови.

— Зацепил, — задумчиво сказал Мэт. — Что ж, это упрощает дело!

Мэт вернулся к своему коню, взял его под уздцы и провел по спуску к тому месту, где нашел следы и кровь. Идти по следу было нетрудно. Раненый старался выбраться отсюда как можно скорее. Было темно, и о следах он не заботился.

У подножия склона, к которому наискось приближался Мэт, след пошел вдоль извилистой промоины. Мэт сел в седло и дальше поехал верхом.

Солнце взошло, и стало уже припекать. В узкой промоине было жарко как в печке. Вскоре Мэт нашел место, где раненый остановился, чтобы перевязать рану. Здесь было много крови, и на земле валялся лоскут джинсовой ткани, оторванный, но не использованный. После этого крови уже не было, но след читался легко.

Примерно через милю человек повернул назад — след вел в жидкие заросли тополей и ив.

Здесь Мэт потратил много времени, приближаясь очень осторожно и внимательно, дюйм за дюймом исследуя траву. Он нашел место, где была привязана лошадь, и тщательно изучил ее следы.

Теперь человек сел на лошадь и быстро поехал, держа путь на север от каравана. Хорошо зная натуру мерзавца, которого он преследовал, Мэт держался настороженно. Абель Бэйн был бойцом. У него были причины ненавидеть Мэта, и он ни за что не успокоится, пока не убьет его или… пока не будет убит сам.

Бэйн не знал, что его преследуют. Это было видно по его манере езды и по тому маршруту, который он выбрал. Раненый, он ехал по этому участку пути еще в темноте. Ехал быстро и не пытался, сделав круг, присоединиться к каравану.

Лишь ближе к полудню Бардуль заметил изменения на следе и резко остановился. Здесь раненый спешился, слез с коня и прошел к скалистому гребню холма. Среди скальных обнажений он останавливался, чтобы на что-то посмотреть.

Мэт прищурился. Этот след явно был сделан ночью, значит, Бэйн остановился не для того, чтобы проследить, не идет ли кто-нибудь за ним. Он прекрасно знал, что преследовать его могут лишь с рассветом, когда станут видны следы. На что Же он смотрел?

Наверное, это был костер. Ничто больше не могло быть видимым в ночи на таком расстоянии. А впрочем, какое расстояние? Где мог гореть костер?

Мэт вспомнил легкий фургон и двух человек в нем, следующих за караваном, которых, как он подозревал, знал Толливер. А не были ли они друзьями Бэйна?

Бэйн наблюдал за костром довольно долго: на камнях осталось три окурка. Как истинный техасец, Бэйн перенял привычку курить сигареты из-за границы. Окурки были свежие, сразу видно — лежали они недолго.

По их расположению Мэт примерно определил направление костра, за которым Бэйн, по-видимому, наблюдал. Снова сев в седло, Мэт стал искать кострище, прочесывая прерии взад и вперед.

Нашел он это место в полумиле от скал. Несколько обугленных головешек и еще дымящийся кусочек бизоньего мяса. Рядом проходила колея легкого фургона и виднелись следы мулов. У кострища Мэт различил следы троих, но самые свежие отпечатки принадлежали человеку, которого он преследовал от обрыва. Это были следы Абеля Бэйна.

Когда он пришел к костру? Тогда же ночью? Или уже под утро?

Фургон уехал, видимо, на утренней заре.

Тщательно осмотрев место, Мэт так и не смог определить, был ли Абель здесь во время стоянки фургона или позже, когда фургон ушел: часть следов накладывалась на другие следы, оставленные одной из колонн фургонов в предыдущий день.

Недовольный собой, Мэт отогнал коня под защиту деревьев, ослабил подпругу и разнуздал его, чтобы дать отдохнуть и себе, и коню. Через час он был опять в седле и шел по следам фургонов, соблюдая все меры предосторожности.

Если Бэйн был с тем фургоном, он наверняка не терял бдительности. А если нет, он мог следовать за ним на безопасном расстоянии.

Ситуация была непростой. Кто были эти двое в легком фургоне? Друзья Толливера? Если да, как они связаны с Бэйном? И почему молодой человек не попросил его, чтобы он разрешил им присоединиться к колонне?

Теперь след вел по направлению к Бель-Фурш, и через некоторое время Мэт увидел караван. Длинное плечо холма впереди было трудным для подъема, но, по-видимому, способ, предложенный им и реализованный Мерфи, был применен также Койлом и Рютцем — большинство переселенцев из их колонн на тяжелом подъеме также сдвоили упряжки. Мэта тревожило отсутствие легкого фургона. Каким-то образом он его проглядел, и фургон, скорее всего, стоял где-то в зарослях кустарника у реки.

Какое-то время он колебался, не вернуться ли, чтобы отыскать фургон, затем все же решил подождать и поехал к своей колонне.

Караван продолжал подъем. Барни Койл был тут, сидя на лошади и болтая с Мерфи. Увидев Мэта, он расплылся в улыбке.

— Нашли его?

Бардуль отрицательно покачал головой, вынул платок и вытер с лица пот.

— Нет. — Он не стал ничего объяснять, лишь добавил, что точно знает место, где тот скрывается.

Позднее, остановившись у фургона, которым правил Толливер, Мэт небрежно спросил:

— Ты давно знаком с Бэйном?

Толливер удивленно поднял голову.

— Я? Никогда его не встречал. Я ведь в этих краях не очень давно.

Бардуль испытующе посмотрел на него. Если есть на свете люди с душой нараспашку, так Толливер, безусловно, из их числа. Однако Мэт был уверен, что Толливер каким-то образом связан с тем фургоном.

Когда колонна вытянулась снова — чуть правее колонны, идущей впереди, — Мэт подъехал к Мерфи.

— Завтра мы будем целый день без воды, если не свернем поближе к реке, — заметил тот.

— Мне кажется, он немного меняет курс. Видно, хочет снова сместиться к северу, но тогда нам придется пересекать реку, и, может быть, не один раз. Если, конечно, мы пойдем по тому пути, который он наметил.

Полковник Пирсон и Масси избегали встречи с Мэтом, держась в стороне от каравана. Один раз он встретил Жакин. Девушку сопровождал Барни, и они вдвоем подъехали к Мэту.

— Как ваше плечо? — спросила она.

Был ли это искренний интерес или просто дань вежливости, Мэт понять не мог.

— Нормально, — ответил он. — Пустяк. Чуть зацепило кожу.

— Вы думаете, кто-то в вас стрелял?

— Конечно. И нужно сказать, выстрел был не так уж плох. Если бы как раз в тот момент я не повернулся в седле, он бы меня достал. Наверное, был виден мой силуэт на фоне неба, а может быть, он узнал меня по голосу.

— Вы думаете, это был Бэйн? — поинтересовался Барни..

— Совершенно уверен. Я достаточно долго шел по следу. Думаю, что знаю, где он сейчас.

— В караване? — быстро спросила Жакин.

Мэту показалось, что в ее голосе прозвучало беспокойство.

— Не обязательно. — Мэт ушел от ответа, не желая продолжать разговор. — Ваш отец что-нибудь говорил о маршруте? — обратился он к Барни.

Молодой Койл пожал плечами.

— Да нет, ничего особенного. Думаю, однако, что основное направление — на северо-запад, вокруг северных отрогов гор, а затем — на юг, к Шелл-Крик.

В этот день они трижды переходили вброд Бель-Фурш, затем вышли на заброшенную дорогу, проложенную индейцами, которая вела к их стоянке, покинутой совсем недавно. Несмотря на долгий подъем, фургоны катились неплохо, и караван сделал еще восемнадцать миль.

Мэт, заметив, что начался ужин, вскочил в седло и поехал по следу каравана, собираясь спуститься к реке. Перевалив через гребень, он увидел одинокого всадника, который отделился от каравана и последовал за ним. Он сжал зубы и прищурил глаза. Лошадь была очень похожа на лошадь Толливера.

Мэт почуял запах дыма раньше, чем увидел сам фургон. Мгновенно спешившись и раскрыв кобуры, он остановил коня и стал осторожно пробираться сквозь кустарник. Приблизившись настолько, что стали слышны голоса, он замер на месте, уверенный, что один из них был женский. Затем, когда голоса послышались вновь, он подумал, что ошибся.

Фургон стоял под деревьями у ручья, и какой-то человек колдовал у костра. Второй собирал хворост. На траве у фургона, прислонясь спиной к колесу, сидел Абель Бэйн.

Огромный, волосатый, весь в грязи, он развалился на густой траве, держа на коленях винтовку. Рубашка у него была в крови, но, судя по всему, выстрелы Бардуля причинили ему вреда не больше, чем его пуля Мэту. Его физиономия все еще носила следы жестоких ударов, нанесенных Бардулем. Над одним глазом бровь была глубоко рассечена, под другим красовался синяк шириной в два пальца. Губы распухли, и одна из них была кровоточила.

— Ты, у костра, иди-ка сюда! — рявкнул Бэйн.

Человек, собиравший сучья, весь напрягся и повернулся к Бэйну. Бардуль заметил, что оружия у него нет. По всему было видно, что в этой компании Абель — гость незваный.

Парень у костра не двинулся.

— Я сказал, иди сюда! — проревел Бэйн.

Пользуясь тем, что Бэйн отвлекся, Мэт подкрался поближе. Бросив быстрый взгляд на второго парня, Мэт заметил, что лицо у того окаменело и стало бледным как мел.

Парень сделал несколько неуверенных шагов к Бэйну и остановился. Бэйн поднялся и, опустив винтовку, внимательно вгляделся в юношу.

— Дьявольщина! — воскликнул он. — Да ты и не парень вовсе! Ты же девка! Иди-ка сюда!

— Не ходи! — резко сказал второй. — Не подходи к нему!

Бэйн повернулся и зыркнул на второго парня.

— Бережешь ее для себя, а? Ловко придумано, с переодеванием! Ну…

Последние слова застыли на губах Абеля Бэйна, встретившего свой смертный час… Подняв глаза, он увидел Бардуля, стоявшего, широко расставив ноги, на краю опушки.

Довольное выражение исчезло с лица Бэйна, теперь это был волк, загнанный в западню, но все еще злобный и готовый к борьбе. Он немного пригнулся.

— Ты все-таки выследил меня… Я тебя ждал.

— И пытался убить меня. А я не люблю тех, кто стреляет исподтишка.

— Ну ладно, ты меня нашел, — скривился Бэйн. — Я тебя ненавижу, Бардуль. И всегда ненавидел.

Мэт заметил, как изменилось выражение глаз Бэйна, потянувшегося к кольту, и выхватил свой. Он даже не смог бы объяснить, когда и как это произошло, просто кольт оказался у него в руке, и две пули, как гвозди под мощными ударами молота, прошили левый нагрудный карман рубашки Бэйна.

Глаза громилы остекленели, пальцы, сжимавшие кольт, разжались, и выскользнувший из них револьвер упал в траву. Бандит сделал шаг вперед на подгибающихся ногах и рухнул лицом вниз.

Мэт перезарядил свой кольт, бросил его в кобуру и спросил:

— Что здесь произошло?

— Я Джо Ракер. А это мой брат. Этот человек подкрался к нам еще на заре. Напал на меня и отнял оружие. Сказал, что поедет с нами. Он напал внезапно, и мы ничего не смогли сделать.

— Ну, ладно. Похоже, так оно все и было, верю вам.

В этот момент послышался треск — сквозь кустарник продиралась лошадь. Мэт с кольтом в руке бросился ей навстречу. Это был Толливер, его взгляд скользнул с Мэта на мертвого Бэйна. Он побледнел.

— Эти парни — твои друзья, Толливер? — благожелательно спросил Мэт.

Молодой погонщик смущенно кивнул.

— В некотором роде. Познакомился с ними в Дедвуде.

— Почему бы вам, Джо, не примкнуть к нашей колонне? Я бы это только приветствовал, — сказал Бардуль.

Джо посмотрел на брата.

— Наверное, нет. Лучше уж мы как-нибудь сами.

— Но это индейская территория.

— Знаю. Как-нибудь переживем.

— Вам виднее. — Бардуль посмотрел на мертвое тело. — У вас есть лопата? Если есть, я его похороню.

— Может быть, вы поедете, а я его сам похороню? — предложил Толливер.

На берегу реки Бель-Фурш они вдвоем вырыли могилу, и Толливер раскаленным гвоздем выжег надпись на дощечке, которую они поставили на могиле:

«Абель Бэйн. Преступник.

Слишком медленно стрелял.

Убит в 1877г. «

Покончив с этим, Мэт Бардуль вскочил в седло и поскакал к каравану. Подъезжая к своим фургонам, он увидел группу людей, стоящих неподалеку от его колонны. Все они следили, как он подъезжает.

Это были полковник Орвис Пирсон, Брайен Койл, Герман Рютц, Мерфи Бизон, Барни Койл и некоторые другие, включая Клайва Масси и Логана Дина.

Мэт натянул поводья и остановился, глядя на поджидающих его людей. Затем перевел взгляд на Масси.

— Возможно, вам будет небезынтересно узнать, — сказал он хмуро, — я только что похоронил Абеля Бэйна.

Лицо Клайва Масси помрачнело. Логан Дин достал из нагрудного кармана кисет и начал скручивать себе сигару.

— Что вы сделали? — не понял Масси.

— Я выследил Абеля Бэйна, человека, который в меня стрелял. Нашел его. Он снова пытался убить меня. Теперь он мертв.

Лицо Масси было полно злобы и недоверия. Затем вдруг оно изменилось, и, пожимая плечами, он повернулся к окружавшим его людям.

— Вот видите? То, о чем я говорил. Если оставить у них оружие, будет вечная стрельба, как в этот раз!

Рютц переглянулся с Бардулем.

— Пирсон предлагает собрать все оружие и держать его в паре фургонов под охраной. Чтобы предотвратить стрельбу.

— У этого парня ума ни на грош, — отрезал Бардуль. — Лично я свое оружие не отдам никому! Что будет, если мы налетим на враждебных индейцев?

— Мы раздадим оружие, а затем снова соберем его, — улыбнулся в ответ Масси. — Я и не ждал, что вы, Бардуль, согласитесь, но вот другие ценят мир и спокойствие.

— А как же нам защищаться, если еще кто-нибудь из ваших «стражей порядка» начнет делать то же самое, что и Бэйн? — настаивал Мэт.

— Бэйн был негодяй, должен признать это. Но вы, судя по всему, уладили это дело, и вряд ли что-нибудь подобное повторится. Полагаю, что оружие нужно собрать и хранить в надежном месте.

Мэт задумчиво склонил голову к гриве своего коня. Что-то за всем этим кроется. Здесь, он был уверен, ключ ко всему, что задумал Масси. Что он мог получить, обезоружив караван? Ничего, кроме того, что караван целиком попадал в руки Масси и его девяти человек, поскольку все они оставались вооруженными.

— Что касается меня, я отвечу — «нет». Полагаю, что могу сказать то же самое и от имени своей колонны.

— Правильно, — подтвердил Мерфи. — Все против.

— Мы всегда можем применить силу! — вспыхнул Масси.

Мэт усмехнулся.

— Какой смысл? Начать войну здесь, в прериях? Нет уж, если дело дойдет до этого, всегда можно разделиться. Я возьму свою группу и пойду своим путем.

— Если так, примите и мою колонну. Я иду с вами, — поддержал Рютц.

Масси неожиданно улыбнулся.

— Ладно, может быть, я перегнул палку. Наверное, я слишком многого захотел, попросив вас сдать оружие, даже если бы потом, при необходимости, его можно было бы мгновенно вернуть. Это же просто предложение, рассчитанное на то, чтобы сдержать тех, кто имеет естественную склонность к убийствам.

— Если вы намекаете на меня, — спокойно проговорил Бардуль, — забудьте об этом. Я всегда стрелял только в целях самозащиты. Я выследил Бэйна потому, что он пытался убить меня, и еще потому, что он был как бешеная собака. И опять схватился за кольт.. Ему не повезло. Однако, если вы спросите женщин в караване, полагаю, они ответят, что будут теперь спать спокойнее.

— Ну, этот вопрос решен, — с заметным облегчением проговорил Койл. — А как насчет маршрута?

— Пойдем тем путем, который наметили, — ответил Пирсон. — До сих пор все шло нормально.

— А вы что скажете о маршруте, Бардуль? — вступил в Разговор Рютц.

— Да, до сих пор все шло нормально. Завтра пойдут холмы, но местность будет вполне проходимой.. И послезавтра тоже. Потом я бы маршрут изменил. Имеющийся на этом пути источник воды очень плохой, к тому же мы дойдем до него только после сухой стоянки.

— Глупости! — отрезал Пирсон. — У нас самая достоверная информация. Лайон утверждает, что источник хороший. То же самое предполагает и Филлипс.

— Будем продолжать путь по этому же маршруту, — решил Койл. — Вы как думаете, Масси?

— Я верю Тэйту Лайону. Ведь он наш проводник.

— Для меня этого достаточно, — подытожил Койл.

— Ну, что ж, — пожал плечами Рютц, — почему бы не попытаться?

Масси взглянул на Бардуля холодным торжествующим взглядом. В этот момент подъехала Жакин Койл.

— Кстати, Бардуль, что это за фургон позади вашей колонны?

Все обернулись и уставились на Бардуля. В глазах немца вспыхнуло подозрение.

— Какой фургон? — заинтересовался он.

— Ну, легкий фургон, следующий за нами. В нем два человека.

— Что это за фургон, Бардуль? — потребовал объяснения Койл.

— Я знаю о нем не больше, чем вы. Похоже, тех людей знает мой помощник Толливер. Бэйн влез в их фургон и держал их под прицелом. Того, что постарше, зовут Джо Ракер, но оба они сосунки и совершенно безопасны.

Мэт тронул своего коня и вместе с Мерфи направился к своим фургонам. Он и знать не хотел, поверили ему или нет. Уезжая, Мэт почувствовал на себе испытующий и вопросительный взгляд Жакин.

Глава 6

Тяжелый плотный воздух неподвижно висел над землей, покрытой высокой сухой травой, даже слабый ветерок не тревожил это блеклое зеленовато-коричневое царство прерий. Покрывшая небо белесая пелена, казалось, усиливала жару, влажность была такая, что каждый вздох давался с трудом.

Быки стали беспокойными и трудноуправляемыми, они не желали гнуть шеи в упряжке, а стремились вырваться на свободу, в прерии, подальше от всепроникающей пыли, обволакивающей караван.

В траве то и дело попадались крупные камни, и, хотя погонщики старались их объезжать, бросая фургоны из стороны в сторону, время от времени они попадали под колеса. Путь стал значительно тяжелее, иногда быки останавливались, не в силах тащить повозку, и тогда в дело вступали бичи, и быкам все-таки приходилось сильнее налегать на постромки, дюйм за дюймом преодолевая высокую траву.

Остановившись, чтобы дать быкам отдохнуть, Мерфи взглянул на Мэта:

— Душно, как в аду. Будет гроза!

— Наверное. Небольшой дождь нам не повредит.

— Если будет дождь, то настоящий, а не дождичек.

Караван еще дважды пересек речку. Вода стояла очень низко. Однажды вдалеке с южной стороны появилось несколько антилоп, но, как Мэт ни старался приблизиться к ним на выстрел, не смог. Антилопы все время были настороже, словно испытывали такое же беспокойство, как и быки.

Оглянувшись, Мэт заметил, что фургон, следовавший за ними, теперь был гораздо ближе и все время держался в виду каравана.

Они уже были далеко в стране индейцев, и несколько раз Мэт обнаруживал признаки их присутствия. Мерфи тоже их видел.

Ближе к вечеру Мэт сменил Толливера и сам вел быков за ярмо, пока тот ездил проведать Джо и его брата. Мэт посоветовал Толливеру предупредить их об индейцах.

Колонна, ведомая Германом Рютцем, примыкала к их колонне с юга. Владелец магазина имел семь фургонов, все тяжело груженные. Двое переселенцев из его колонны имели по четыре фургона каждый. Если не считать Брайена Койла, богаче фургонов в караване не было, хотя у самого Мэта груз тоже был довольно ценный.

Если сиу нападут на караван, добыча у них будет богатая. Вероятно, за всю историю покорения Запада ни один караван не вез столько разного добра, как этот. Это был караван избранных, характер груза каждого фургона был известен, причем около восьмидесяти процентов товара закуплено прямо перед отправлением каравана.

По закупочным ценам, подсчитывал Мэт, его фургоны с грузом стоят… Догадка осенила внезапно, будто его обдали ведром ледяной воды.

На мгновение он остановился как вкопанный, а затем снова зашагал рядом с упряжкой, продолжая делать подсчеты. Только груз, фургоны и упряжки этого каравана, не считая оружия и наличных денег, имеющихся у владельцев и погонщиков, стоили более трехсот тысяч долларов!

В Сент-Джозеф или Каунсил-Блафф рабочий скот шел по цене от тридцати до сорока долларов за голову, хотя эта цифра часто варьировалась от месяца к месяцу. В Дедвуде цены были еще выше, а в Орегоне выше как минимум вдвое. В караване довольно много молочного скота, и почти за каждым фургоном идет верховая лошадь. В колонне Койла кое-кто гнал и отары овец.

Каждый фургон нес от двух до двух с половиной тысяч фунтов груза, в основном одежду, боеприпасы, чай, муку, сахар, кофе, бобы, бекон и сушеные фрукты. Поскольку караван был предназначен для обеспечения целого народа, который в перспективе должен был расти, в колонне, кроме всего прочего, находились инструменты, кипы одежды и других вещей, включая оружие на продажу.

Это будет богатая, очень богатая добыча для сиу или… для кого-нибудь еще.

Только представить себе, что весь караван будет разоружен! Как просто тогда убить хозяев фургонов и завладеть всем имуществом. Мэт знал, это единственный способ заполучить богатство каравана.

Такое уже бывало. Хорошо известно, как белые бандиты объединялись с индейцами и наводили их на определенные караваны. Юлис Рени, чьим именем назван Юльсбург, был одним из тех, кого в этом подозревали. Самые богатые караваны, отправлявшиеся из его пункта, неизменно подвергались ограблению, и те из оставшихся в живых, кому удавалось бежать, рассказывали, что видели белых выродков, которые участвовали в грабежах вместе с индейцами.

Точно известно, что Абель Бэйн был одним из них, а Бэт Хэммер находился под сильным подозрением. Бардуль, участвуя однажды в спасительной партии, которая выступила против индейцев, напавших на караван, сам видел среди преследуемых всадника на коне стального цвета, такого же, на каком в то время ездил Хэммер. Хотя прямых доказательств не было, но по Юльсбургу ходило столько слухов, что Хэммеру пришлось уехать.

Если планировалось привести караван в забытый Богом район Биг-Хорн и там его разграбить, то задумано хитро. В караван отбирались только состоятельные люди, которые могли захватить с собой много товара и хороший скот, никто не знал места назначения каравана.

Какую роль в этом деле играл полковник Пирсон? Несмотря на всю антипатию к нему, Мэт не мог заставить себя поверить, что Пирсон — преступник. Да, возможно, он трус и, без всякого сомнения, не блещет умом, но при том все-таки честный человек.

Одним из организаторов был Брайен Койл. План задуман Пирсоном, Койлом и Масси. Тэйт Лайон со своим золотом был лишь приманкой. То, что Тэйт был участником заговора, Бардуль не сомневался — этот человек того же поля ягода, что и Бэйн, и Хэммер.

Был ли Койл простофилей, одураченным Масси? Или он тоже участвует в заговоре? Если да, взял бы Койл свою дочь? Это был самый сильный аргумент в его пользу. Но, с другой стороны, Койл был душой этого предприятия. А Мэт знал немало людей, которые не отказались бы примкнуть к мошенническому предприятию при условии, что все будет шито-крыто.

Как бы там ни было, такую возможность тоже нужно учитывать. Если окажется, что это не так, меры предосторожности не повредят. Зато они будут готовы ко всяким неожиданностям. Не мешает и переговорить кое с кем из надежных людей как из своей колонны, так из колонн Койла и Рютца. Ни в коем случае нельзя попасть в приготовленную западню.

И другой вопрос. В каком месте следует ждать нападения? Когда? В районе Биг-Хорн? Или когда караван достигнет берегов Шелл?

Логично предположить, что они будут ждать. Чем дальше от Дедвуда произойдет нападение, тем легче будет сохранить в тайне судьбу каравана. Да и сами фургоны окажутся поближе к месту, где их можно выгоднее продать, — значит, это произойдет где-то на западе. Ему сразу пришли на ум поселки старателей на северо-западе, где цены на все взлетели до небес.

По возвращении Толливера Мэт вскочил в седло и, вытирая с лица пот, направил коня в сторону каравана, чтобы скорее выбраться из пылевого облака.

Примерно в четверти мили от своей колонны он увидел Жакин Койл. Она направила пони в его сторону.

— О, это вы! — удивленно воскликнула она. — Я вас сразу не узнала.

— А теперь разочарованы? Что, мой конь так сильно почернел от этой пыли? (Клайв Масси часто ездил на вороном коне. )

— Да нет, просто я подумала… Но я рада вас видеть, очень, хотела извиниться за свой нелепый сарказм в тот вечер, когда в вас стреляли. Это потому, что мне никогда не приходилось бывать в такой ситуации и все выглядело так неправдоподобно. Я думала, что в таких случаях должны быть шум, крики или что-то подобное. А тут все произошло совсем просто.

Он усмехнулся.

— В другой раз я обхвачу грудь обеими руками, закричу и рухну с коня.

— Да я совсем не это имею в виду! Но…

— Знаю. Сначала это меня тоже удивляло. Многие события, такие волнующие и драматичные, когда о них читаешь, происходят очень просто и незаметно. Мы, люди, считаем себя настолько значимыми в этом мире, что думаем: наша смерть должна сопровождаться раскатами грома, душераздирающими воплями или чем-нибудь подобным, ну или хотя бы тихой музыкой и присутствием людей с печальными и мрачными лицами. В театре все так и обставлено. Впрочем, и в жизни много того, что заставляет нас верить в собственную значимость, — красивая одежда, титулы, репутация. В действительности же в своей основе мы просто стадо животных, мы страшимся всего неведомого, опасаемся тысяч вещей, которые могут лишить нас жизни, и пытаемся скрыть от себя свое ничтожество. Хотя в глубине души хорошо понимаем, кто мы такие.

Жакин с любопытством смотрела на него.

— Вы странный человек. Рассуждаете как настоящий философ. Как ваша рана, не беспокоит?

— Побаливает немного в эту жару. Но ничего особенного.

Она шевельнулась в седле, устраиваясь поудобнее.

— Как человек становится таким, как вы? — спросила она. — Я имею в виду… Ну, Барни слышал кое-что о вас. О вашей схватке с Лефти в Юльсбурге и о вашем участии в сражении в Вэгон-Бокс, а Бен Харди рассказал, как вы однажды в одиночку выстояли против шестидесяти индейцев кайова в Техасе.

— Бен слишком преувеличивает. Я укрылся у бизоньего водопоя, и индейцы просто не смогли меня достать.

— А в дилижансе, том, что шел из Шайена, Илэм Брукс в разговоре с каким-то человеком во время остановки на ранчо Пол-Крик, я сама слышала, сказал, что вы единственный человек, которого опасается Логан Дин. Вы действительно так опасны?

— Я? Боже мой, нет! Просто мне пришлось пару раз браться за револьвер.

— А что вы думаете о Логане Дине?

— Думаю, что он храбрый парень, как и многие другие в караване.

— Барни слышал, что его подозревают в ограблении дилижанса из Шайена.

— Не знаю. Он не из разговорчивых. Но говорят, что в этих краях, когда он берется за кольт, его рука одна из быстрейших.

— Вы полагаете, что у вас с ним может быть стычка?

Мэт внимательно взглянул на нее. Что это? Чистое любопытство? Или она собирает информацию? Если да, то для кого? Для себя самой? Для отца? Или, может быть, для Клайва Масси? И если ответить честно — а он не сомневался, что осложнения будут, — это может быть истолковано как то, что он намеренно ищет неприятностей. Масси не остановится ни перед чем, лишь бы выставить его в черном свете и избавиться от него.

— Сомневаюсь. У Логана репутация профессионального ганфайтера. Такая же, как и у меня. Люди такого типа часто ищут повода, чтобы сразиться друг с другом и выяснить, кто лучше, и участники каравана это знают. О таких вещах любят посудачить у вечернего костра. Думаю, и во времена средневековья закованные в броню рыцари преодолевали немалые пространства, чтобы сразиться друг с другом, а до них — дикари с дубинами. Беда в том, что такая болтовня часто приводит к поединкам, потому что профессионалы к своей репутации относятся ревниво. Наслушавшись разговоров о том, Кто из них быстрее, они и сами начинают думать об этом. И тогда до столкновения один только шаг.

— Как у вас со Спиннером Джонсом?

— Там было иначе.

— Вы полагаете… — осторожно начала она, — вы думаете, что его послали убить вас?

— Как вам могло такое прийти в голову?

— Барни слышал об этом. Вы ему нравитесь, и он собирает все сплетни о вас. Многие думают, что Спиннер был послан, Чтобы убить вас.

— Не знаю, откуда он явился. Раньше я его не встречал.

— Вы слышали эту чушь, будто его подослал Клайв? — Она испытующе посмотрела на Мэта.

— Слышал. Это вам тоже рассказал Барни?

— Нет. Я узнала от других. Мистер Рютц и Илэм Брукс считают всю эту историю очень странной.

Он сознательно сменил тему разговора.

— Ваш брат — парень что надо. Я бы сказал, он многого стоит. Эта страна создана для него.

— Если он не станет ганфайтером, он ведь все время тренируется.

— Правильно делает. Когда-нибудь может понадобиться. В конце концов, — он бросил на нее быстрый взгляд, опасаясь, что может быть понят неправильно, — Крайний Запад — не центр цивилизации. Здесь — индейцы, да и белые иногда не лучше их. Многие из них признают только один закон — закон силы. Поэтому, чтобы выжить и защитить своих близких, нужно уметь постоять за себя. А о Барни не беспокойтесь. Он не из того теста, чтобы стать ганфайтером.

Неожиданно она выпалила:

— Кто ваша девушка? Эта маленькая Сара Старк?

Лицо Мэта вспыхнуло.

— Да нет же! У меня нет девушки!

— Или это девушка из легкого фургона, там, сзади?

По тому, как она ждала ответа, он понял, что это ее интересует по-настоящему. На мгновение он растерялся.

— Какая девушка? Вы имеете в виду брата Джо?

— Мне сказали, что брат Джо — девушка.

Возможно, Абель Бэйн был прав, хотя Мэт и сомневался в этом. Вообще во всей этой истории с фургоном есть что-то таинственное.

— И кому же пришла в голову эта мысль?

— Клайву. Он говорит, у вас есть девушка там, в фургоне, переодетая в мужчину.

— Он ошибается. Если там едет девушка, она не имеет ко мне никакого отношения, я даже не знаю, есть ли она там.

— Вы все еще думаете, что с караваном что-то неладно? Я помню, как вы пытались предостеречь нас в отеле.

Он уклонился от ответа, сделав вид, что не понял вопроса.

— Вы имеете в виду, не сомневаюсь ли я в том, что на реке Шелл есть золото? Не могу сказать, что сомневаюсь. Очень похоже, что оно там есть. И уж, конечно, независимо от того, есть оно или нет, это один из самых лучших районов на Западе. В общем, мне ведь все равно, есть ли там золото. У меня совсем другие планы.

— А какие?

— Мне хотелось бы основать ранчо в районе Биг-Хорн. Ранчо, где я мог бы видеть по утрам туман, плывущий белым облаком в долине, свои стада, бродящие по шелковистой траве. Мне хотелось бы иметь свое собственное место, свои угодья, тихие и безопасные, с хорошей прохладной водой, красивой природой, хотелось бы хоть что-то делать для этой страны, а не грабить ее.

— И жениться? Или у вас уже есть жена?

— На последний вопрос могу ответить отрицательно. У меня нет жены и никогда не было. А что касается вопроса о том, хочу ли я жениться — безусловно. Шопенгауэр note 2 где-то написал, что счастье рождается в виде близнецов. И я верю в это. Ничто не может быть прекраснее возможности поделиться своим счастьем с кем-нибудь еще. Работа вообще не имеет смысла, если не работать для кого-то или для чего-то.

— Ганфайтер, цитирующий Шопенгауэра! Это ли не конец света!

— На Западе вы можете встретить еще и не то. Если мужчина носит кольты и владеет ими, вовсе не значит, что он невежа или не получил хорошего образования. Многие достойнейшие этого мира стали пионерами на Западе, люди большого ума и выдающихся способностей. Мне не раз приходилось слышать у ковбойских костров дискуссии по вопросам философии на уровне, сделавшем бы честь университетам Беркли или Хьюма.

— Так, значит, вы ищете не золото?

— Конечно, нет. Золото — это власть, роскошь, женщины, вино и все такое прочее, что привлекает мужчин, но, с другой стороны, золото всегда связано с борьбой и войнами. А я этого не хочу. Я знаю, что мне нужно — ранчо и свой собственный дом, в котором можно трудиться и жить в свое удовольствие. Зачем растрачивать жизнь, чтобы иметь то же, что и другие, или больше их? Годы пройдут, и что останется? Воспоминания о суетной жизни и старость, когда наслаждаться тем, что заработал, уже поздно.

— Что произошло между вами и полковником Пирсоном?

— Это что, допрос? — быстро отреагировал Мэт и, улыбаясь, продолжил: — В свое время это было довольно серьезно: разногласия по тактике ведения войны с индейцами южнее этих мест, намного южнее.

— Командиром был он?

— Да. Я был проводником. Вольнонаемным.

Мэт пристально вгляделся в облако на горизонте, и его лицо приняло озабоченное выражение.

— Надвигается буря, и сильная. Нам лучше сейчас же вернуться.

Увлекшись разговором, они оставили караван далеко позади. Его совсем не было видно. Мэт заметил на горизонте темные тучи. Он хорошо знал, как опасны бывают внезапные ураганы в этих местах.

И действительно, едва он успел произнести эти слова, как порывы ветра сильной рябью пронеслись по высокой траве, освежая лица благодатной прохладой, в которой уже чувствовалось дыхание дождя. Они повернули лошадей и устремились к каравану. Поводья были брошены, и вольные кони, словно птицы, свободно летели по прерии. А сзади их подгонял ветер, уже несущий капли дождя. И вот уже вся равнина скрылась за серой завесой дождевых струй.

С первыми каплями дождя, прибившими пыль, воздух наполнился непередаваемым, странным запахом прерии. Жакин глядела на Мэта искрящимися от смеха глазами, и он улыбался ей в ответ. Дождь промочил его до нитки, и вода струилась по телу. От дождя его конь потемнел и стал почти черным, но, судя по всему, кони тоже нисколько не возражали против живительной прохлады после изнуряющей сухоты долгого дня.

Они достигли караван в бешеной скачке, рядом, ноздря в ноздрю, промокшие до нитки и хохочущие! Она, махнув рукой на прощание, повернула лошадь к своему фургону. Он подъехал сзади к фургону Толливера и просунул голову под тент в поисках плаща.

И только тогда вспомнил о своих опасениях и о своем решении действовать немедленно. Нужно повидать Люта Харлиса, прямо сейчас. Люта, Старка и других.

Спустя полчаса движение каравана прекратилось — стало слишком темно и грязно. Переселенцы составили из фургонов два сплошных кольца, разместив в центре скот. Пасти его за пределами ограждения в такую погоду было рискованно: животные, подгоняемые ветром и дождем, могли за ночь уйти на много миль. Обычно же быков на ночь не спутывают — они далеко не уходят. В караванной жизни это было немаловажным преимуществом.

Мэт нашел укрытие для своего коня и вычесал его, думая о том, как говорить с людьми. Ужинали в суете и спешке. Получив наполненную миску, каждый спешил в свой фургон под защиту тента, чтобы низвергающиеся с небес потоки воды не испортили вкус пищи.

Покончив с едой, Мэт поднялся и обратился к Биллу Шедду:

— Побудьте здесь, Билл, и присмотрите за обоими фургонами. Я отлучусь ненадолго.

Шедд не спеша раскурил трубку и глубоко затянулся.

— Хорошо, — сказал он и неожиданна добавил: — Эти фургоны из колонны А. Что-то они слабовато загружены, а? — Бардуль промолчал. — Как-то не вяжется. Вроде собираются заложить город, а основная колонна почти не загружена.

Мэт снова натянул дождевик, вглядываясь в свете лампы в лицо Шедда. Этот великан оставался для него загадкой. Время от времени, видя проницательные глаза этого грузного, с огромным животом, неопрятного человека, Мэт размышлял: а ведь Шедд-то вовсе не так уж прост.

— Билл, думать об этом не вредно, но язык, пожалуй, лучше держать за зубами.

Он застегнул плащ и сунул руки в карманы, чтобы проверить, можно ли быстро ухватиться за рукоятки кольтов.

— Билл, зачем вы пошли в этот караван? Мне кажется, вы не похожи на золотоискателя.

— Я и не ищу золото. Я ведь фермер, скотовод. Может быть, устрою себе ферму на западе. Но сначала мне нужно кое-что сделать.

— Сделать?

Шедд выпустил струйку дыма.

— Да. Есть одно дельце. Я не охочусь за золотом. Я охочусь за человеком.

Вот оно что. Бардуль внимательно поглядел на него. Шедд неожиданно открылся Мэту с другой стороны. Как часто мы судим о людях по лицу или по одежде, не вникая в их суть. И Бардуль почувствовал, какой это непростой человек. Впечатление было глубоким и сильным. Тому, за кем этот человек охотиться, следует поберечься. Спокойная уверенность этого великана создавала ощущение роковой неизбежности.

— За кем, Шедд?

— Есть вещи, о которых вы никому не рассказываете. Ну и я тоже. — Он добродушно посмотрел на Бардуля сквозь синеву табачного дыма. — Не обижайтесь. Странное дело, но я совсем не уверен, что поступаю правильно, — помолчав, добавил он.

— Обсудим это попозже, после моего возвращения.

Он выбрался из-под тента и спрыгнул на землю. Первый шквальный порыв ливня прошел, и теперь дождь лил как из ведра, непрерывно и ровно. Завтра дорога будет очень нелегкой. Пряча от дождя лицо, он прошел назад, к фургону Мерфи и заглянул внутрь. Там, кроме хозяина, сидели Бен Харди и Джеб Старк.

— Подождите меня, ребята. Я скоро вернусь.

Когда он убирал голову из-под тента, холодная вода попала ему на шею. Вот так всегда, подумал он. Как ни старайся, как ни прячься от дождя, но хоть одна капля обязательно попадет за воротник. В свете молний в центре огромного круга, образованного фургонами, блестели бока и спины животных, мокрых от дождя. Тенты фургонов, стоящих всего лишь в нескольких футах друг от друга, в отраженном свете молний казались кольцами огромного удава. Он прохлюпал по луже, остановился у фургона Старка и поскреб по парусине.

— Входите! — рявкнул Старк.

Мэт просунул голову под тент:

— Ноги грязные, и с меня льет. Старк, не можете ли вы зайти в фургон Мерфи? Небольшой разговор. В целях профилактики.

Затем он подошел к фургону Люта Харлиса. Но, поговорив с Харлисом, замялся в нерешительности. Рядом стоял фургон Рабина Кляйна, а по соседству — Эрни Брейдена. Насчет Кляйна у Мэта были сомнения. Он мало общался с этим невысоким евреем. И ничего о нем не знал, кроме того, что тот содержал фургон и упряжку в хорошем состоянии и казался надежным, уравновешенным человеком.

Он знал также, что тот был другом Германа Рютца. Но насколько он близок к Пирсону и Койлу? Не расскажет ли им все?

Пожав плечами, Бардуль повернулся к фургону Кляйна. Поскребшись по парусине и получив ответ, он просунул голову под тент. Робин Кляйн лежал на боку, подперев щеку рукой, и читал книгу. На его носу были очки с прямоугольными стеклами в стальной оправе. Завидев Бардуля, Кляйн снял очки и удивленно произнес:

— О, это вы? Входите, пожалуйста.

— Как-нибудь в другой раз. Сейчас мы собираемся кое-что обсудить. Для профилактики.

— Где?

— В фургоне Мерфи. — Мэт снял шляпу и вытер мокрое лицо. — Кляйн, мы не часто говорили друге другом, но я полагаю, что вы человек честный.

— Спасибо, сэр. Надеюсь, что это так.

— Там, у Мерфи, будут только честные люди, но разговор может привести к конфликту. Быть может, к вооруженному конфликту.

Кляйн аккуратно сложил свои очки.

— Я должен взять с собой оружие, сэр?

Бардуль улыбнулся. Неожиданно он проникся симпатией к этому невысокому человеку с добрым лицом. На Западе люди распознаются быстро, и этого человека он уже понял.

— Не нужно, — ответил Мэт. — Позже, если до этого дойдет.

Через десять минут собрались все, сбившись в кучку в тесноте фургона. К счастью, Мерфи загрузил свой фургон не полностью и места в нем было побольше, чем в других.

Мэт пристально всматривался в мокрые, насупленные лица.

— Ребята, — сказал он, — сегодня мне в голову пришла одна мысль. Выслушайте меня, ответьте на все вопросы, а потом судите, спятил я с ума или нет. — Он повернулся к Люту: — Харлис, у тебя три фургона. Сколько стоят груз, упряжки и сами фургоны по средней цене?

Лют сморщил лоб от усилия и поскреб подбородок мундштуком своей трубки.

— Можно подсчитать. Мои фургоны несут по две тысячи фунтов груза каждый. Всего у меня около двух тысяч фунтов муки. Муку продают не менее чем по десяти долларов на десять фунтов, а в большинстве мест и подороже. Так что мука стоит, пожалуй, две тысячи долларов, не меньше.

Он задумался. Несколько минут только дождь молотил по парусине над головами присутствующих, стекая на землю потоками по бокам фургона.

— Считая сахар, чай, инструменты и боеприпасы, у меня здесь десять тысяч долларов. Я взял с собой на Запад все, что имею, включая то, что получил на заявленном участке в Дедвуде.

— А ведь Рютц и Койл везут побольше вашего, правда? — спросил Мэт.

— Конечно. Намного больше.

— Тогда, — выделяя каждое слово, произнес Мэт, — по самым грубым подсчетам, стоимость каравана около трехсот тысяч долларов, может быть, и больше.

— Я бы сказал, что побольше, — заметил Рабин Кляйн. — Наверное, раза в полтора. Койл и Рютц везут намного больше груза, чем мы.

Мэт кивнул в знак согласия и произнес шепотом, едва слышным внутри круга собравшихся:

— Большой, сочный, заманчивый персик на ветке… остается только его сорвать… если кому-то захочется!

Вечно жующий Арон Старк застыл с отвисшей от изумления нижней челюстью. Мерфи вынул изо рта свою трубку, потом вернул ее на место и пробормотал:

— Верно, будь я проклят на этом месте!

— Думайте сами: всех нас тщательно отобрали, здесь люди, имевшие достаточно денег, чтобы загрузить фургоны качественным и ценным грузом. Мы все купили акции, показав, что в карманах у нас кое-что есть, купили за наличные, которые сейчас в кармане у Клайва Масси. Нам указали, какой скот купить, причем скот породистый. Было сделано все, чтобы убедиться, что этот караван один из самых богатых на всем Западе!

— И что же? — произнес Харлис, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Поймите, я никого не обвиняю. И знаю не больше вашего. Я рассказал вам о предупреждении, полученном мной в конюшне; некоторые из вас знают о моем отношении к Масси, а также о сомнениях в отношении Хэммера и Бэйна. Бизон может рассказать вам, что Абель Бэйн был последним негодяем, едва ускользнувшим от линчевания. Он ограбил немало караванов, вышедших из Юльсбурга. То же самое относится и к Портуджи Филлипсу.

— Я кое-что об этом слышал, — подхватил Харлис.

— Хэммера тоже подозревали в таких проделках. И Джонсона Оленью Кожу. В их фургонах больше людей, чем товара, причем все — с подмоченной репутацией. А немного раньше Масси пытался лишить нас оружия.

— Вы клоните к тому, что они планируют всех нас перебить и свалить на краснокожих? — спросил Старк.

— Что-то вроде этого. Видите ли, я знаю не больше вашего. И быть может, оскорбляю черным подозрением невинных людей, но все же решил собрать вас здесь, чтобы выложить свои сомнения и попросить вас пораскинуть мозгами. Если в этом что-то есть, мы можем приготовиться и ждать. Если нет, что мы теряем?

Харди вытянул ногу, потом снова ее подобрал. От неудобной позы в тесноте переполненного фургона она затекла.

— По мне, лучше быть настороже. Масси как раз предложил план охраны каравана. По плану ночью несут охрану только его люди. Нас захватят спящими и не оставят никаких шансов на спасение.

— Или кого-то из нас перебьют во время несения охраны, — добавил Мерфи. — Так бывало не раз.

Харлис в негодовании затряс головой.

— Да не может этого быть. Представить себе невозможно, что они так поступят. В конце концов, они же белые! — запротестовал он.

— Да я индейцам скорее поверю, чем им! — фыркнул Старк.

— Мистер Койл — порядочный человек. Вы думаете, он может быть соучастником? — осведомился Кляйн.

— Сомневаюсь, но точно не знаю. Единственное, что мы можем сделать, — продолжал Мэт, — это всегда держать оружие под рукой и быть начеку. Определить, кто участвует и кто не участвует в этом деле, невозможно.

— Кто-то ведь отпустил Бэйна, — заметил Старк. — У меня бы он не ушел, это точно. Сара все еще вскрикивает по ночам.

— Что вы посоветуете, сэр? — спросил Кляйн, глядя на Бардуля.

— Только то, что вы слышали: ходить с оружием и наблюдать. Обратите внимание на список охранников, о котором говорили Мерфи и Бен, это будет невредно. И в любое время, когда мы будем нести охрану, давайте следить не только за тем, что происходит за пределами лагеря, но и за лагерем тоже.

— Можно бы отделиться и ехать самим по себе, но это может привести к конфликту прямо сейчас, — подумал вслух Харлис.

— Конечно. — Мэт вспомнил о Жакин. — Лично я остаюсь в караване. Думаю, пока так будет лучше. И поговорю обо всем с Рютцем. А остальных прошу хранить молчание.

Некоторое время все сидели молча, слышался лишь равномерный шум дождя. Все думали о будущем, прикидывая, что может с ними произойти. Они вложили в это предприятие последний цент, а теперь могли потерять все, даже жизнь, потому что такое дело без уничтожения участников каравана было невозможно, это яснее ясного.

Бардуль понимал, о чем они думают, и, несмотря на свои подозрения, не мог не сознавать, что доказательств не было. Ничего, кроме подозрений. Присутствие Бэйна и Хэммера могло объясняться какими-то очень простыми причинами, неизвестными Мэту. И все-таки он не был убежден, что ошибается.

Хорошо представляя себе местность, лежавшую на пути каравана, Мэт не сомневался — нападение произойдет не в начале пути. Конечно, должны быть приняты все меры, чтобы избежать любых сюрпризов, но если что-нибудь и случится, то, вероятно, в районе Биг-Хорн. До тех пор много воды утечет и многое может измениться.

— Как насчет друзей и врагов? — спросил Кляйн. — Неплохо бы немного подумать над этим. Попытаться как-то их разграничить. Что вы об этом думаете, мистер Бардуль?

Мэт некоторое время размышлял.

— Тут с полной уверенностью вряд ли что скажешь. Могу утверждать только, что в нашей колонне, за исключением Эрни Брейдена и его помощника, все — честные люди. Этих же я могу охарактеризовать как сомнительных.

— Согласен, — мрачно заметил Старк. — Этот Брейден — лжец и мошенник.

— В колонне Рютца большинство — хорошие люди. Илэм Брукс наверняка. Есть и другие. Общее число людей в караване, — сказал Кляйн, — сто сорок четыре. Шестьдесят два фургона. Четырнадцать из них — в колонне А, в ней, как полагает мистер Бардуль, таится наибольшая опасность. Там наименее загруженные фургоны, хотя есть и груженные товарами, они принадлежат Койлу и его компаньону Веберу.

Пятьдесят три человека — женщины и дети, стало быть, остается девяносто один мужчина. Вопрос в том, на скольких из них мы можем рассчитывать?

— Мы должны это выяснить, — вмешался Старк. — В колонне А около тридцати мужчин, и для начала их можно считать нашими противниками. Полагаю, что пока мы не определимся, лучше не рассчитывать ни на кого, кроме нас самих. Мэт все это разнюхал, и он меньше всех возится с фургонами. Пусть он и разбирается, кто за нас и кто — против.

— Я согласен, сэр, — заключил Кляйн. — А до тех пор мы должны молчать?

— Верно!

Мэт Бардуль расслабился и положил руки на колени. Он представил неподвижное лицо и холодный взгляд плоских глаз Логана Дина. Рано или поздно, но все это тоже выяснится. Странно, почему он вдруг подумал о Дине? Он считался убийцей, но, как ни удивительно, в эту схему не вписывался.

Размышляя о нем, Мэт вспомнил их разговор у стойки бара после схватки с Джонсоном, когда Мэт предположил, что Клайв Масси тоже профессиональный ганфайтер.

А кто же он в самом деле?

Мэт начал перебирать в памяти имена, убирая те, кем Клайв быть не мог. Клэй Аллисон, Уайт Эрп и Козленок Билли должны быть вычеркнуты сразу. Не могли быть на месте Клайва Мастерсон, Люк Шорт и Билли Брукс, а также Бен Томпсон или Вэс Хардин. Как ни старался, Мэт не мог определить, кто скрывался под именем Масси, но инстинкт подсказывал ему, что этот человек мастерски владеет оружием.

Впрочем, всегда хватало таких, которые не были широко известны, и Масси мог быть одним из них. В клане Клементса в Техасе были десятки ганфайтеров. Сам Мэнни, Джим Миллер и многие, многие другие. Все они в ослепительном блеске имен Мэнни Клементса и его двоюродного брата Вэса Хардина оставались безвестными.

Далее на запад, в поселках золотоискателей в штатах Калифорния, Невада и Юта, были свои ганфайтеры, например банда Пламмера из Монтаны, Пирсон из Пиоча и многие другие, не достигшие известности ганфайтеров из Техаса или из городков на пути перегона скота. Могло статься, что Масси как раз оттуда и появился.

Когда Мэт оказывался вблизи Масси, каждый нерв в его теле кричал об опасности. Масси был убийцей, и, если Мэт не ошибается, убийцей хладнокровным, действующим с потрясающей быстротой. Даже в том, как он смотрел на людей, в его движениях таилось что-то вызывающее.

— Ну вот, — подвел он итог, обводя взглядом окружающих, — думаю, это все. Если кто-то узнает что-то новое, обязательно поставьте меня в известность.

— А как насчет Филлипса? — спросил Харлис.

— Ничего сказать не могу, — честно признался Мэт. — Ничего о нем не знаю. Он, правда, один из первых намекнул, что с караваном что-то неладно, но, пока все не выяснится, на него, пожалуй, лучше не рассчитывать.

Вдруг он заметил, что в одном месте парусина тента фургона провисла. Этого раньше не было. Мэт поднял палец, призывая всех к молчанию, и стал пробираться к выходу, переступая через ноги сидящих. Видимо, легкое движение в фургоне не осталось незамеченным, снаружи послышался плеск воды, и в этот самый момент Мэт с кольтом в руке выбрался из фургона.

Он уловил лишь контуры человека, бежавшего в сторону вереницы фургонов, стрелять было нельзя, потому что фургоны находились прямо на линии огня, а в некоторых из них были женщины и дети.

Все выскочили из фургона и сгрудились за Мэтом.

— Кто это был? — спросил кто-то.

— Я не видел. — Мэт обогнул фургон и, присев, чиркнул спичкой, прикрыв ее от дождя ладонями.

В грязи он обнаружил следы, частично залитые водой. Стоявший здесь человек несколько раз переступал с ноги на ногу, значит, простоял он здесь немало времени. След не имел никаких специфических особенностей.

Мэт поднялся на ноги и взглянул на озабоченных людей:

— Может, это был друг, а может, и нет… Отныне, спим мы или бодрствуем, нужно быть наготове.

Пока все расходились по своим фургонам, Мэт Бардуль через светлеющую завесу дождя смотрел на большой фургон с белым верхом, под парусиновым тентом которого видела сны Жакин Койл.

Эта ночь могла бы изменить все. Мэт подошел к своему фургону и залез под тент. Приготовившись ко сну, он достал свои револьверы, почистил и перезарядил каждый из них, обращаясь с ними ласково и бережно, как с живыми существами. Теперь он готов. Они могут начинать.

Глава 7

Вернувшись в фургон после скачки под хлещущими струями дождя, Жакин сменила одежду на сухую, не переставая размышлять. Вообще говоря, ее голова не знала покоя уже много дней.

Жакин прекрасно понимала, что в тот день, когда она сошла с подножки дилижанса и встретила взгляд Мэта Бардуля, прислонившегося к столбу у отеля «IXL», произошло что-то значительное.

Что именно и насколько это серьезно, сказать она не могла. Они слишком редко виделись, чтобы узнать друг друга получше. Это с одной стороны. С другой — очевидная неприязнь полковника Пирсона и тонкие, но язвительные реплики Клайва.

В рассказах, которые передавались из уст в уста в Дедвуде о Бардуле, ничего хорошего о нем не говорилось, так же как и после выступления каравана, пока не вмешался Барни.

Барни был совсем ненамного старше ее, но Жакин, хотя публично никогда бы не призналась в этом, ценила его мнение очень высоко. Она и сама заметила перемены, о которых говорил Мэт. Барни рос на глазах, превращаясь в настоящего мужчину, знающего себе цену. Если бы он продолжал оставаться в относительно спокойной и безопасной атмосфере восточных штатов, потребовалось бы восемь — десять лет, чтобы повзрослеть так, как он возмужал на Западе в течение восьми — десяти месяцев.

Вначале Жакин сочла предостережения Мэта абсолютной бессмыслицей. Она полностью разделяла гнев и раздражение отца, когда этот Бардуль осмелился, хоть и в завуалированной форме, обвинить в преступных намерениях людей, которых они знали и которым симпатизировали. Но она понимала, что ее чувства были не чем иным, как отражением мнения отца, основанного на присущей ему честности. Однако сомнение было посеяно, и ее глаза раскрылись. Она стала искать аргументы, чтобы опровергнуть предостережения Бардуля, доказать, что его опасения беспочвенны, но едва она начала присматриваться, как и сама почувствовала неопределенные, но все более усиливающиеся сомнения.

Инцидент с нападением Абеля Бэйна на Сару Старк ни о чем не говорил. В рождающемся жестоком мире Запада собрались представители разных слоев человеческого общества, и такое могло случиться. Ее тревожило то, что Мэт Бардуль говорил о присутствии Абеля в караване, а Клайв это отрицал. И еще. Разъезжая свободно от колонны к колонне, она вскоре заметила различия между колоннами, возглавляемыми Рютцем, Бардулем, ее отцом и колонной Масси. В ней совсем не было женщин, мужчины были неопрятные, хмурые и в постоянном подпитии. И именно из этой колонны Масси взял людей в группу обеспечения порядка.

Жакин была осведомлена обо всех разногласиях, возникающих в караване, ее отец часто их обсуждал, иногда выражая неудовольствие. Много новостей ей сообщил Барни, и обычно она присутствовала при его разговорах с отцом. Она знала, что Бардуль предупреждал их о трудностях этого маршрута, и его слова оправдались. Она не пропустила и тот факт, что его фургоны были спущены с обрыва быстрее и легче других. Она видела, что приспособления, позаимствованные у Мэта, помогли при спуске фургонов в колоннах Рютца и ее отца.

Теперь Клайв почти не упоминал о золоте. В Дедвуде же это был предмет почти всех его разговоров. Теперь, она заметила, он стал тише и настороженнее, но в разговорах с ней проявлял больше смелости и самоуверенности, и это ей не нравилось.

На следующий день, опередив караван, Жакин галопом поскакала к полковнику Орвису Пирсону.

Его высокая, внушительная фигура, казалось, была создана для командования. В седле он всегда держался как на параде — с театральной нарочитостью. Жакин все более и более убеждалась, что он — всего лишь фасад, вывеска без всякого содержания. Всеми делами каравана заправляли ее отец и Клайв Масси. И еще она чувствовала растущее напряжение и тягу большинства участников каравана к Мэту Бардулю. Герман Рютц, например, практически объединился с Бардулем.

— Доброе утро, полковник! Как хорошо после дождя, какой чистый воздух!

— Прекрасно! И так же прекрасны вы, мисс Койл! Мы сделаем сегодня немало миль, если что-нибудь не помешает.

Основная часть влаги уже впиталась в иссушенную, выжженную почву, и к концу дня солнце сотрет с лица земли последние следы дождя. Уже несколько раз, встречаясь с полковником, Жакин порывалась задать вопрос, на который ей страстно хотелось получить ответ.

— Полковник, — наконец решилась она, — это правда, что вы и Мэт Бардуль служили вместе в армии?

Лицо его застыло, и, когда он заговорил, голос звучал резко и холодно:

— Он никогда не служил в армии. Бардуль — безответственный неисправимый головорез. — Резко повернувшись, он продолжил командным голосом: — Он что-нибудь говорил вам обо мне? — В его поведении ощущалось что-то похожее на страх.

— Нет, нет! Кто-то, не помню, кто именно, просто упомянул, что вы с ним были вместе в краю апачей.

— Он был вольнонаемным скаутом. Я командовал отрядом. Его следовало бы судить по законам военного времени и расстрелять! — Неожиданно полковник резко сменил тему. — Жизнь в пограничном городке для вас будет не слишком проста. Вы знаете, в них не так уж много…

Разговор продолжался, но ее интерес иссяк. Дождавшись удобного момента, Жакин рассталась с полковником и повернула назад. Мэт на своем полосатом, как зебра, коне был далеко, на фланге каравана. Ее любопытство после встречи с Пирсоном только распалилось, и она решила разобраться в этой истории раз и навсегда. Ее отец как-то намекал, что история эта позорная и Бардуль обвинялся в бесчестном поведении. Клайв, со своей стороны, упоминал, что Мэт в панике бежал с поля боя.

Мерфи, друг Мэта, был лицом заинтересованным. И она подумала о Портуджи Филлипсе.

Ранее она никогда с ним не разговаривала. Время от времени до нее доходили какие-то слухи о нем, но сам он держался отстраненно, редко общаясь с кем-нибудь. Она знала его только в лицо, сразу приметив его черную, заостренную книзу бородку и узкие черные циничные, с оттенком бесстыдства, глаза. Он был мрачным и нелюдимым. О его рейде из форта Кирни в Ларами — двести тридцать шесть миль сквозь валящую с ног метель, орды враждебных индейцев при минус тридцати ниже нуля — она тоже знала.

Как он, шатаясь от изнеможения, полузамерзший, ввалился в сверкающий, искрящийся весельем танцевальный зал Ларами и потерял сознание, успев передать сообщение. В форт Кирни тут же был направлен отряд, который спас слабый гарнизон от уничтожения индейцами сиу. Филлипс некоторое время был на пороге смерти, но после этого его имя стало широко известно на всем Западе.

Она хорошо представляла, как проходила эта гонка сквозь метель. Видимость, должно быть, не превышала нескольких футов, однако он безошибочно, как по стрелке компаса, мчался в буране, ни разу не сбившись с пути и не блуждая. В тот раз он загнал насмерть великолепную кентуккийскую чистокровку из конюшни Кэррингтона, едва не погиб сам, но конь продержался до самого Ларами и упал у входа в офицерский клуб, где проходил рождественский бал.

Портуджи Филлипс никогда не был хорошим человеком. Малколм Кэпбелл характеризовал его как опасного субъекта, с которым нелегко найти общий язык, но храбрость никогда не ходит рядом с добродетелью. В ту роковую ночь после разгрома Феттермана, когда мрачная стихия метели захватила форт Фил-Кирни в свои объятия, Кэррингтон вызвал добровольца, чтобы послать его за помощью в Ларами. Откликнулся только Филлипс. И он выполнил это поручение. По сравнению с тем, что сделал Филлипс, марафонский пробег — не больше чем детская забава. То был настоящий подвиг.

Жакин погнала свою лошадь туда, где в полумиле от каравана маячил в седле Филлипс. Он встретил ее удивленным и каким-то жестким взглядом, в котором, однако, сквозило любопытство.

— Вы ведь давно на Западе, правда? — спросила она.

— Думаю, что так, — кивнул он.

— Вы знаете местность на запад отсюда?

— Немного. Не больше, чем Мерфи или Бардуль.

— А они знают местность лучше, чем Тэйт Лайон? — бросила на него быстрый взгляд Жакин.

Его желтоватые глаза смотрели на нее с интересом и в то же время иронично и оценивающе.

— Пожалуй, да, — ответил он. — Лайон говорит, что знает дорогу на Шелл-Крик или в Роттенграс. Может, и знает. Но что-нибудь еще — вряд ли.

— А вы слышали что-нибудь о ссоре между Бардулем и полковником Пирсоном?

Теперь он изучал ее открыто, не скрывая этого, и вдруг улыбнулся:

— Полагаю, интерес у вас чисто личный?

Несколько минут они ехали молча, затем он утвердительно кивнул.

— Я слышал об этом до того, как познакомился с ними, с каждым из них. Об этом рассказывали солдаты, которые там были. — Он сплюнул. — Этот Пирсон! Никакой он не руководитель! Масси делает с караваном все, что хочет, Пирсон здесь только для вида. — Филлипс откусил еще одну порцию табака. — Это произошло на пути к Мексике, у самой границы, в центре владений апачей. Пирсон возглавлял отряд из восьмидесяти человек — преследовал индейцев после их очередного рейда, когда они разграбили несколько караванов и ранчо. Мэт Бардуль тогда был много моложе, но уже неплохо знал и Запад, и индейцев.

Они столкнулись с индейцами утром на восходе солнца. До этого не было заметно никаких признаков их присутствия, только следы. Эти индейцы постреляли и затем скрылись. Мэт был впереди, он увидел человек пятьдесят апачей, разбивших лагерь у реки в глубоком каньоне. Он вернулся, доложил Пирсону и предупредил его, что это ловушка.

Пирсон высмеял его. Заявил, пусть эти индейцы только попробуют напасть на них! Он, мол, им покажет! Бардуль снова предостерег его. Сказал, что ставить лагерь так открыто HP в обычае апачей. И индейцы не будут оставаться в лагере после рассвета, особенно если вблизи солдаты. Пирсон заявил ему прямо в глаза, что он или трус, или предатель, или глупец, и повел своих людей в этот каньон.

Мэм, нам никогда не сравниться с индейцами. Они дьявольски хитрый народ. Как только солдаты вступили в каньон, индейцы попрятались среди скал, а другие апачи, из засады, напали на солдат.

Вообще-то индейцы стрелки никудышные. Но при первом обстреле из засады они уложили четверых солдат. Мэт кричал на Пирсона, требовал продолжать движение, чтобы вырваться из ловушки, но тот приказал спешиться и приготовиться к обороне. Так и сделали, но индейцы как сквозь землю провалились. А они в это время угнали коней, и тут уже отряд вляпался основательно. До выхода из каньона была добрая полумиля, и при движении пешком их бы перебили всех до единого. Но Пирсон уверенности не терял. Он этим индейцам еще покажет! Пусть только они пойдут в атаку!

А в атаку-то они и не шли. Даже и не думали атаковать. Солдаты оказались там без лошадей, почти без провизии и воды. Перед ними, в какой-то сотне ярдов, бежал ручей, они слышали его журчанье по скалистому дну. Но за ручьем было до черта «пачей». Наверное, больше двухсот человек.

Еще двое солдат было убито, один ранен. И они все лежали, ожидая атаки. Ну, Мэт опять сказал Пирсону, что нужно попытаться прорваться через скалы, по склонам. И вызвался пойти первым. Но Пирсон приказал ему оставаться на месте — он все еще думал, что индейцы пойдут в атаку. Но «пачи», дьявол их побери, — это воины! Они знают, что такое выдержка.

Ночью три солдата были заколоты «пачами», незаметно подкравшимися к ним среди скал. Ведь солдаты в поисках укрытий рассеялись по склону.

И второй день прошел. Воду сначала ограничили, потом она иссякла. И было дьявольски жарко. Какой-то солдат попытался добраться до ручья, и индейцы ранили его в ноги. Его попытался вынести другой — и был убит на месте. Индейцы залегли поблизости и время от времени стреляли по ногам раненого, чтобы заставить солдат попытаться спасти его.

Пирсон сделал попытку атаковать. Бардуль был против, и дело едва не дошло до кулаков. В атаке потеряли еще восьмерых. На третий день Пирсон не выдержал. Он сломался.

А Мэт времени не терял, он ползал туда-сюда по скалам и нашел-таки выход! По расщелине! И это был последний шанс! Он пошел к Пирсону, а тот ничего не понял. Его заместитель был убит, и осталось всего несколько унтеров. Он приказал Мэту вернуться на свой «пост» и сказал, что отряд останется на месте. Говорили, что он просто обезумел от страха.

Пирсон такой же, как большинство военных. Пока все хорошо, они суровы и требовательны, но когда возникает нестандартная ситуация — теряются и не знают, что делать. Его учили, что солдаты не должны бегать от индейцев, и это засело у него в голове. А голова у него всегда была дрянная. Он был гарнизонным служакой, а не бойцом, а между ними огромная разница.

Мэт Бардуль мешкать не стал. Собрав четыре-пять сержантов и капралов, он без обиняков разъяснил им положение: либо индейцы истребят их по одному, либо они погибнут от жажды. До них дошло. Правда, не сразу, потому что это означало неподчинение приказу, но все-таки они последовали за Бардулем. Когда Пирсон узнал об этом, он чуть не задохнулся от ярости и начал было кричать, но Мэт стукнул его рукояткой кольта по голове, связал руки и вставил в зубы кляп. А потом вывел отряд через расщелину в скалах. Они выбрались из каньона и, сделав круг, вышли к ручью выше того места, где сидели индейцы. Напились, наполнили фляжки. Сделали перекличку и обнаружили, что из восьмидесяти двух человек из каньона вышли только пятьдесят три и половина из них ранены.

«Пачи» просто осатанели. Они стали преследовать отряд, и тогда Бардуль с солдатами выбрали место с крутыми скалистыми склонами и подстерегли их. Бардуль сам не хуже индейца… Когда солдаты напились воды и двинулись дальше, он приказал им нарочно хромать и шататься. А на привале велел постирать все, какие нашлись, тряпки и развесить их на скалах, как будто это бинты после перевязок, — чтобы казалось, что раненых больше, чем на самом деле…

Жакин, глядя на голову лошади, полностью погрузилась в мир, в котором кучка военных, израненных, в грязных, окровавленных бинтах и повязках, в запыленных, пропитанных потом и кровью мундирах, со связанным, с кляпом во рту командиром заманивает «пачей» в западню.

— И ведь сработало! Индейцы и представить себе не могли, что солдаты могут устроить что-нибудь подобное! Они подумали, что с солдатами покончено, и ринулись на них. Там же было столько раненых! Когда до «пачей» оставалось не более двадцати футов, солдаты открыли огонь и стали валить индейцев пачками. Это была настоящая бойня, и, прежде чем последний, сумевший убежать индеец выбрался из каньона, шестьдесят было убито. Бардуль с десятком солдат, преследуя убегавших, добавил к ним еще десяток.

— И что же произошло, когда отряд вернулся в форт?

Филлипс пожал плечами.

— Пирсон попытался обвинить Бардуля и нескольких унтеров в неподчинении, но из этого ничего не вышло. Вскоре его перевели на восток. Чтобы выгородить Пирсона, дело замяли, замазали и забелили. Обычная вещь в армии. Лучше скрыть ошибку, чем допустить, что генерал был не прав.

Караван оставил речную долину и двигался прямо по равнине на северо-запад. Жакин в этот день ехала то одна, то вместе с братом. Мэт держался особняком на фланге, напротив своей колонны.

К вечеру к ней подскакал на великолепном черном коне самодовольный, сияющий Клайв.

— Похоже, мы сделаем сегодня миль двадцать! Идем, срезая путь, на Паудер и выйдем к нему возле форта Рено.

— А в нем сейчас есть солдаты?

— Думаю, что есть, но совсем немного. После битвы Кастера сиу особых хлопот не доставляют.

— Клайв, недавно я подумала вот о чем: вы никогда не говорили мне, чем будете заниматься, когда мы придем в Шелл.

— Что? — Он смотрел на нее недоумевающим взглядом. — Вы о чем? Что вы имеете в виду?

— Ну, скажем, папа думает открыть банк, хочет покупать золото, которое будут намывать старатели. Мистер Рютц собирается открыть магазин, Лют Харлис, мне сказали, намерен организовать транспортную линию. Каждый, с кем я говорила, что-то планирует. Интересно, а что задумали вы?

— О, я думаю застолбить участок и поработать на нем некоторое время, пока не пригляжу себе кое-что получше.

Она промолчала, но ответ ее не удовлетворил. Жакин инстинктивно почувствовала, что Клайв не думал об этом, хотя, судя по его характеру и темпераменту, он честолюбив, и не верилось, что он согласился участвовать в таком крупном деле, не имея определенного плана.

Конечно, существует и совместный бизнес. И он мог бы принять в нем участие. И все же она не видела подходящего поля деятельности для Клайва Масси.

Жакин ехала рядом с Клайвом и мысленно сравнивала обоих. Мэт Бардуль, высокий, худощавый, выдержанный, с живыми глазами и неспешными движениями. Она имела представление, с каким уважением и доверием относятся к нему такие люди, как Бен Харди и Мерфи, и из разговоров с женской половиной семьи Старка знала, что Арон Старк превозносит его как святого. Клайв был высок ростом и на вид сильнее Мэта, красив и всегда хорошо одет. Он много смеялся, демонстрируя свои великолепные зубы, но его взгляд при этом оставался холодным и расчетливым.

— Откуда вы родом, Клайв? — неожиданно спросила она.

Он рассмеялся.

— Сегодня у вас день вопросов! Ну, что ж, я родился в Новом Орлеане.

— В Новом Орлеане? Тогда вам нужно поговорить с этим великаном, погонщиком фургона у Бардуля. Он тоже из Нового Орлеана.

В голосе Масси появилась сдержанность. Он взглянул на нее и пожал плечами:

— В Орлеане живет много народу. Вряд ли я его когда-нибудь встречал. Как его звать?

— Билл или что-то вроде этого, точно не знаю.

В полдень караван встал на сухую стоянку, впервые с тех пор, как они оставили русло реки. Мэт нашел озерцо, частично заполненное дождевой водой, и подогнал к нему колонну. Старк и Харлис успели напоить из него свои упряжки, прежде чем вода иссякла. Поискав вокруг, они нашли еще два озерца и напоили весь скот из своей колонны.

После обеда идти стало тяжелее. Вначале трава была высокой, ровная на большей части пути поверхность слегка поднималась в гору. Примерно через час трава поредела и почва стала более каменистой. Они разбили лагерь для ночевки вблизи болотца, заросшего водорослями. Вода для питья не годилась.

Рассвет караван встретил уже в пути. Двигаться было очень тяжело, несколько раз приходилось возвращаться, и к концу дня, прежде чем они разбили сухой лагерь, было пройдено всего четырнадцать миль. Мэт расходовал воду бережно, но, обойдя соседние колонны, отметил, что их состояние еще хуже.

Лошади и быки, которых после тяжелой работы в знойный день мучила жажда, вели себя беспокойно. Было полнолуние, и на коротком совещании капитаны колонн решили выступать в час ночи. Собирались медленно и тяжело. Все думали только о воде. Мэт вылил остатки из последнего бочонка и задумался, глядя в ночь.

Ночь была ясная и звездная, и после двух часов пути появились признаки улучшения. К четырем часам они подошли к массиву Пампкин-Баттс, вздымающемуся в виде огромного кольца. Всадник из колонны Койла нашел воду, но она была белая, как молоко, и горькая, как желчь. Позавтракав всухомятку, они снова двинулись в путь.

После полудня снова была сухая стоянка, на которой к ним подошел Рютц. Кивнув Старку, он сел рядом с Бардулем.

— Далеко до воды?

Мэт пожал плечами.

— В этих местах я не знаю ни одного источника ближе, чем форт Рено. Он недалеко от реки. Это еще целый день пути, может быть, чуть больше. Ваш скот выдержит?

Рютц пошевелил мощными плечами.

— Может, и выдержит. Надеюсь на это. А что потом? Мне это начинает не нравиться.

— Мне тоже, — вмешался Старк. Он подцепил вилкой кусок оленины и добавил к нему целую миску бобов. — Мне не нравится все. Я за то, чтобы отделиться и идти самостоятельно. Я за то, чтобы рассказать другим все, что мы знаем.

Рютц отрицательно покачал головой.

— Еще не время. Спешка нам только повредит. Поглядим, что будет. После того, что мы узнали, нас врасплох не застанут.

— Если бы только узнать, кто этот человек! — воскликнул Бардуль. — Готов поклясться, что он ганфайтер и убийца.

Билл Шедд, сидевший на дышле фургона, распрямился и негромко произнес:

— Ганфайтеры есть не только в Техасе. Вы подумали о речных пароходах?

Бардуль напрягся и, повернувшись к Биллу, весь обратился в слух.

— Вы говорите о мошенниках, промышляющих на них?

— Угу. Кое-кто из них — жулик первой пробы. А некоторые, можно сказать, высшей марки. Взять хотя бы Дика Райдера или, к примеру, Сима Бойна.

— Я о нем слышал, — встрепенулся Старк. — Убийца из Натчеса. Из Натчес-Трейс. Хвастался, что был вместе с Мюреллом, да вряд ли, слишком он молод для этого. Ну и подонок же этот малый!

Старк внимательно посмотрел на Билла.

— Вы из тех мест?

— Вроде того. Мальчишкой жил в тех краях. Вырос на легендах о Мюрелле, Хэйере и обоих Харпах. Первую работу получил в Натчесе. Если не считать ферму, конечно.

— Ну и что вы скажете о Райдере и Бойне? — спросил Мэт.

Шедд дожевал бобы и запил их несколькими глотками кофе.

— Оба убийцы. Без роду и племени. Кто из них хуже — трудно сказать. В начале гражданской войны между штатами в Техасе запахло деньгами, и Сим Бойн стал там промышлять, еще мальчишкой. Ему не было и шестнадцати, а он уже убивал и грабил проезжих. Потом всплыл в Новом Орлеане. Устроился в игорном притоне, сначала ганфайтером, потом стал играть. Во время войны исчез, уехал в Южную Америку. — Билл сделал еще один глоток кофе и поставил кружку. — Вскоре вернулся и связался с Диком Райдером и еще несколькими подонками. Убивали и грабили до самого окончания войны. С тех пор его не видели.

Ближе к вечеру открылись вершины гор. Мэт Бардуль, как обычно, ехал на фланге, не теряя бдительности. В течение дня он дважды наталкивался на свежие следы лошадей, очевидно индейских. В одной группе было не менее сорока всадников, в другой — чуть меньше. Такие группы для каравана в общем не опасны, но угнать скот и напасть на отдельные, отбившиеся от каравана фургоны они вполне могли.

Снежные шапки вершин Биг-Хорн сверкали ослепительным блеском, так, что на них было больно смотреть.

Травы стало заметно меньше, и она как-то пожухла. Над караваном тяжелым облаком висела пыльная мгла. Быки с трудом тащили фургоны сквозь зной и пыль.

К Мэту подъехал усталый и запыленный Брайен Койл.

— Наверное, нам лучше было бы послушать вас, Бардуль. Сколько отсюда до источника Стоун-Кап?

— Слишком далеко, — сказал Мэт с искренним сожалением, — больше сорока миль к северу. Теперь лучше идти прямо к реке. Выйдем к ней где-нибудь в районе форта Рено.

Койл стер со лба пот.

— А эти горы выглядят неплохо. Лес там есть?

— И еще какой! Строевой лес, сосны, лучшие в мире! Прекрасные пастбища, много воды. Великолепные угодья!

— Жакин говорила, что вы хотите основать ранчо?

— Верно, на той стороне, в долине. Там прекрасные пастбища, и местных индейцев я знаю. Не думаю, что возникнут какие-то проблемы.

— А насчет сбыта — вы все продумали?

— Пару лет об этом вообще не придется беспокоиться. Сначала нужно развести стадо. А потом всегда можно будет продавать мясо золотодобытчикам в Западной Монтане. Или перегонять скот к железной дороге в Южном Вайоминге. Со сбытом проблем быть не должно. После того как построю помещения, съезжу в Шайен, свяжусь со скотоводами из Техаса и пригоню сюда немного скота.

— По-моему, неплохое вложение капитала.

— Если повезет, то лучше не бывает. Размножаются животные быстро. Бизнес на скоте, если не потеряешь стадо во время засухи или в сильные морозы, — надежный бизнес. Я кое-что в этом понимаю. И молодой Харди тоже.

В этот момент к ним карьером подскакал Илэм Брукс. По его лицу Мэт сразу понял, что что-то неладно.

Бывший погонщик дилижанса, рванув поводья, остановил коня перед Брайеном Койлом.

— Койл, вы можете наконец сказать, что делается в караване? Что за чертовщина!

— О чем вы? Что случилось? — потребовал разъяснений Койл. Он повернулся в седле и увидел, что его колонна прекратила движение, а кони и люди сгрудились в кучу.

— Логан Дин и Бэт Хэммер отобрали у Бена Сперри его револьвер! — объявил Брукс. — Утром Сперри подрался с Хэммером — он застал Хэммера, когда тот шарил в его фургоне. Бен сбил Хэммера с ног, хотя минуты три-четыре тот сопротивлялся. Но ведь Бен в момент спутывает взрослых быков, куда до него Хэммеру! Он разделал Бэта по всем правилам. А пару минут назад Хэммер явился с Дином, и под дулом револьвера стал отнимать у него оружие!

Все рысью направились к фургону Койла. Мэт обеспокоенно отметил, что остальные колонны продолжали движение, замедлили ход лишь люди Масси, ни Рютц, ни его товарищи ничего не заметили.

Когда они приблизились, Сперри лежал на земле. Из глубокой ссадины на лбу лилась кровь, а его жена билась в истерике. Один из «охранников порядка» оттаскивал ее назад, а над Сперри стоял Бэт Хэммер с кольтом в руке. Он был вне себя от ярости.

— Что здесь происходит? — закричал Койл.

Дин, вздрогнув от неожиданности, уставился на Койла, перевел взгляд на Брукса, потом на Бардуля. Увидев Бардуля, он плотно сжал губы и прищурил глаза.

— Обеспечиваем помаленьку соблюдение закона, — нагло заявил Дин. — Хэммер обыскивал фургон Сперри по моему приказу. Сперри застал его и избил.

— По вашему приказу? — Голос Койла звучал очень ровно, и Мэт перевел взгляд на него. Он был поражен внезапной переменой. Благожелательность, добродушие и непринужденность манер Койла исчезли. Брайен Койл был как сжатая пружина. — На каком основании вы отдаете такие приказы, Дин? Я — выбранный руководитель этой колонны. Если у вас есть какие-то претензии, обратитесь ко мне.

Бардуль посмотрел на Дина и заметил, что тот забеспокоился. Видимо, как и Бардуль, он недооценил Койла. С первого взгляда было ясно, что Койл не просто сердит — этот человек умеет постоять за себя. Если потребуют обстоятельства.

— Его обвиняют в воровстве, — заявил Дин. — Хэммер искал украденные вещи.

— Бена Сперри? В воровстве? — вскипел Койл. — Логан Дин, я не знаю, какую игру вы ведете, но имейте в виду: я знаю Бена двадцать лет и более честного человека в этом месте не встречал. Хэммер! — Койл вздернул подбородок. — Уберите револьвер и вон отсюда!

— Минуту! — процедил Дин. — Службой безопасности каравана командую я. Хэммер выполняет только мои распоряжения.

— Ну так что же? Тогда вы прикажите ему убраться отсюда! — сверкнул глазами Койл. Помнил ли он в этот момент, что Дин — профессиональный убийца, по его виду сказать было нельзя.

Бардуль с удовлетворением понял, что Койл из тех, кто и в аду схватит черта за бороду и напихает ему в пасть раскаленных углей!

Дин, с помертвевшим лицом, медлил только мгновение. У него было по крайней мере двадцать человек. У Брайена только двое. Илэм Брукс, бывший старатель и кучер дилижансов, много чего повидавший на свете и неоднократно сражавшийся с индейцами, и Мэт Бардуль. Но Логан Дин дураком не был. Он прекрасно понимал, что не позднее завтрашнего дня их встретит форт Рено, со всеми своими солдатами.

— Ладно, Бэт! Возвращайся в свой фургон.

Хэммер с недоумением и ненавистью уставился на него, как бы не веря своим ушам. Потом, грубо выругавшись, отступил и бросил кольт в кобуру. Бен Сперри медленно поднялся с земли.

— И ты считаешь себя мужчиной? Бить человека рукояткой револьвера после того, как тебя побили в честной схватке один на один! Да еще под дулом кольта!

— Хватит, Бен! — прервал его Койл. Повернувшись к Логану Дину, он добавил: — Дин, если у вас возникнут вопросы к кому-нибудь из моей колонны, обращайтесь ко мне. Если будет необходимо обыскать какие-то фургоны, я хочу при этом присутствовать. Я хочу, чтобы все делалось открыто.

— То же самое, — ровным голосом проговорил Мэт, — относится и к моей колонне.

Глаза Дина впились в Бардуля как острие рапиры. На мгновение их взгляды скрестились — холодный и настороженный взгляд Дина и совершенно спокойный, со скрытой усмешкой — Мэта. Но по его глазам можно было понять, что он готов ко всяким неожиданностям.

— Возможно, — медленно проронил Логан Дин, — на днях нам придется кое-что уладить.

Бардуль усмехнулся.

— Может быть, и уладим, Логан, — спокойно повторил Бардуль. — И может быть, вы поймете, в какое дерьмо вляпались, и, между прочим, по своей воле. — Он развернул коня, затем, повернувшись в седле и положив руку на луку, добавил: — Мне кажется, Дин, вы человек куда лучше, чем многие об этом думают.

Брайен Койл растерянно переводил взгляд с одного на другого, и, как только Бардуль отъехал, он последовал за ним.

— Что это значит, Бардуль?

— Может быть, ничего, а может быть, что-нибудь значит. — Он повернулся лицом к отцу Жакин. — Я не ищу приключений, Койл, но почему бы этот случай не соотнести с происшествием с Бэйном и с моим предупреждением в Дедвуде? Это бы имело смысл.

По пути к своей колонне Мэт чувствовал себя невесело. Для него не было секретом, почему отступил Логан Дин. Ответ был однозначным — форт Рено. Но, с другой стороны, что делал Бэт Хэммер в фургоне Бена Сперри? На этом этапе большой игры в простое воровство верилось с трудом. А если нет, что тот искал?

В это время Клайв Масси вместе с Барни Койлом были впереди каравана. Окажись здесь Клайв, как бы развернулись события?

Одной из причин такого завершения событий, и, видимо, решающей, была реакция Брайена Койла. Она была совершенно неожиданной, и Мэт усмехнулся, вспомнив испуг Дина и потрясение Бэта Хэммера, вызванные вмешательством Койла. Они недооценивали этого человека. Запад для него, может быть, и в новинку, но повидал он, наверное, немало. И через войну, видно, прошел. Когда его приперли, Койл встал на дыбы и врезал. Не удивительно, что Барни и Жакин тоже как порох.

Однако, подумал Мэт, лучше пока не втягивать Койла в их дела и не говорить о своих подозрениях — все шансы за то, что тот назовет все это мышиной возней и не станет рассматривать в качестве симптомов чего-то серьезного.

И все же схема теперь стала вырисовываться более четко. И хотя сюжет развился пока не полностью, в нем уже выявились прорехи, и неожиданная твердость Койла может заставить их существенно пересмотреть планы! Вероятность того, что до их отбытия из форта Рено может произойти что-то существенное, по-видимому, минимальна. А вот после этого каждый будет за себя, если только он не сильно ошибается.

Над караваном висело густое облако пыли. Тяжелой мерной поступи быков по пересохшим, как пустыня, прериям, движению медленно ползущих фургонов, с трудом влекомых животными, казалось, не будет конца. В отдалении маячили горы, маня их своими высоко взметнувшимися снежными пиками.

Пыль толстым слоем покрыла в караване все — и лица, и одежду. Однажды, ближе к концу дня, отъехав далеко в сторону, Мэт увидел среди скал небольшую лужицу. Наполнив две фляжки (запасная была припасена именно на такой случай), Мэт дал напиться коню. После этого от лужи осталось только серое, слегка влажное илистое пятно.

Вернувшись к каравану, Мэт остановил свою колонну и обошел фургоны, осторожно смачивая рты и ноздри животных. Ему удалось обработать этой водой всех животных в колонне. И они вновь пустились в путь, медленно продвигаясь по флангу основной части каравана.

Уже почти стемнело, когда Мэт Бардуль подъехал к легкому фургону, который следовал за караваном. Джо и его брат сидели рядышком на сиденье.

— Мы подходим к форту Рено, — сказал он. — Будем там сразу после полуночи. Почему бы вам не присоединиться к нашей колонне? Мы вас охотно примем.

Джо отрицательно покачал головой. Ему вряд ли было больше двадцати, а его брату, если тот являлся таковым, было еще меньше.

— Спасибо, но пусть лучше все останется так, как есть.

— Тогда следите за индейцами. Это территория отгонной торговли скотом старика Бозмана, и здешние сиу никогда не любили белых. Сейчас они вроде поутихли, но, если у них появляется шанс, они нападают и убивают всех белых одиночек.

— Еще раз спасибо, учтем.

Он вернулся к своим фургонам. Здесь было что-то такое, чего он никак не мог понять. Конечно, брат Джо мог оказаться девушкой, но если так, почему она не хочет присоединиться к женщинам из каравана? Особенно после инцидента с Абелем Бэйном?

После полуночи Мэт, ехавший далеко впереди каравана, заметил первые огоньки форта Рено. Он повернул назад и поехал вдоль линии фургонов. Движение было мучительно медленным, погонщики тяжело громоздились на своих местах или шли рядом с фургонами, отупевшие от усталости. Казалось, что громоздкие фургоны продвигаются вперед по дюймам, каждый поворот колеса требовал огромных усилий, каждый шаг отстаивался в упорнейшей борьбе с толстым слоем пыли и тяжестью фургонов.

Даже Жакин была в седле. Она появилась возле него неожиданно, когда он садился на коня после того, как подтолкнул плечом колесо, помогая фургону переехать через камень.

— Мы почти доехали?

Он кивнул.

— Прямо за этим подъемом. Слава Богу, последний участок пути под гору. Если бы не это, вряд ли бы мы его преодолели.

— Два фургона из нашей колонны встали. На последних трех-четырех милях их выбыло немало.

Он поглядел вперед. Видны были первые дома. Участники каравана уже много дней не видели жилья. Последние пятьдесят пять миль они прошли без воды.

К ним направились несколько всадников в мундирах. Командир, подъехав, натянул поводья.

— Вы командуете? — спросил он Бардуля.

— Только колонной. Караваном командует полковник Пирсон.

— Полковник Орвис Пирсон? Да провалиться мне на этом месте! — Тут он заметил Жакин. — О, прошу прощения! — Он снова обратился к Бардулю: — У нас приказ обыскать этот караван. Ищем женщину, Розанну Коул. Она обвиняется в убийстве.

Глава 8

— Розанна Коул? — пожал плечами Бардуль. — Никогда о ней не слышал. Уверен, что полковник Пирсон окажет вам всяческое содействие. — Поколебавшись, Мэт осведомился: — Вы говорите, обвиняется в убийстве? А где это случилось?

— В Сент-Луисе. Ее проследили до Дедвуда, а потом след исчез.

— С каких это пор армия стала выполнять полицейские функции? — съехидничал Мэт, обращаясь к молодому офицеру.

— Здесь армия занимается всем. — Офицер перевел взгляд на Жакин и представился: — Лейтенант Пауэлл.

Мэт прищурил глаза.

— Мое имя Бардуль. Могу я представить вам мисс Жакин Койл?

— Мисс? — Глаза Пауэлла радостно сверкнули. — Вот это здорово! А я был уверен, что вы муж и жена, когда подъехал к вам. По вашему виду вполне можно было так подумать.

Мэт улыбнулся.

— К сожалению, этот шрам над глазом я получил в кулачной драке.

Здоровенный сержант, конь которого стоял позади лейтенанта, проговорил:

— Сэр?

— В чем дело, сержант? — повернулся к нему Пауэлл.

— Это Мэт Бардуль, сэр.

Мэт бросил быстрый взгляд на сержанта. Раньше он его не встречал. Имя, очевидно, было знакомо лейтенанту, так как он быстро повернулся и снова вгляделся в Мэта.

— Прошу прощения, — извинился он. — Не уловил сразу ваше имя. Много слышал о вас, сэр. В форту Рено вы найдете друзей, сэр. Много друзей. — Пауэлл улыбнулся Жакин. — Надеюсь, вы сможете остаться здесь на несколько дней, мисс Койл. В Рено мы видим слишком мало женщин.

Небо на востоке посерело, и причудливые длинные тени протянулись по направлению к снежным вершинам на западе. Воздух был по-утреннему прохладным и свежим. Мэт поехал вперед, Жакин рядом с ним. Они остановились у реки, их кони забрели в воду и стали пить, благодарно пофыркивая.

Было очень тихо. Внизу по течению, в зарослях осины, подала голос какая-то птица, и темнота, плотно лежащая над водой, стала рассеиваться.

Во влажной прохладе воздуха ощущался запах леса и слабый, едва различимый аромат каких-то вьющихся растений, цепляющихся за деревья.

— Знаете, — вдруг произнес Мэт, — иногда мне хотелось бы, чтобы наша встреча произошла при других обстоятельствах.

Жакин бросила на него быстрый взгляд и отвела глаза в сторону.

— При каких, например?

— Ну, скажем, в городе, откуда вы приехали. В вашем доме, на балу, в каком-нибудь еще доме. А здесь все против нас с самого начала. То, что вы обо мне слышите… Неприязнь вашего отца… Ну, и все такое.

— Возможно, все это не так уж и существенно.

— Возможно, хотя может быть куда важнее, чем мы думаем. Через несколько дней наше путешествие заканчивается. Мы пойдем на север, затем, обогнув горы Биг-Хорн, в долину, где расположен Шелл-Крик. Тогда или раньше может случиться многое.

— Вы полагаете, что-то произойдет?

— Непременно. Как только мы выступим из форта Рено.

— Известно ли вам, что я не разделяю ваше мнение?

— Да, конечно. Мне кажется, я вас понимаю. Честно говоря, несмотря на мое предупреждение о том, что вам не следует ехать, я рад, что вы здесь. Я пошел с караваном только… ради вас.

Он поправил на голове шляпу. В свете наступающего утра Жакин хорошо видела не только суровую серьезность его лица, но и искры, как чертенята пляшущие в его глазах. Это был тот самый взгляд, который так волновал ее там, у входа в отель «IXL», и позже, за столом в ресторане.

— Вы говорите, что здесь только из-за меня?

— Конечно. — Он достал табак и стал скручивать сигарету. — Не скрою, я мог бы принять участие в этом деле независимо от вас, но так случилось, что решение было принято еще в Пол-Крик.

— В Пол-Крик? На станции?

— Да. Раз и навсегда… — Он тронул сигарету языком и положил ее в рот. — Вы созданы для меня. И, будь что будет, вы должны принадлежать мне.

— Это декларация о намерениях, просьба руки и сердца или… что? — глядя ему в глаза, спросила Жакин.

— Это — не просьба. Я не верю в этот ритуал. Гораздо лучше сказать девушке прямо о своих намерениях, чем спрашивать ее. Большая экономия слез, метаний и страданий. Женщины — противоречивые создания, если их спрашивают, они начинают упираться или говорить «нет». Поэтому нужно сказать им все, как есть, а там — пусть они решают сами.

— И им ничего не разрешается сказать?

— Ничего, — улыбнулся он. — Хотя сказать они могли бы много.

— И где вы достигли такого совершенства в искусстве обращения с женщинами? — спросила Жакин и, не упуская случая подпустить шпильку, добавила: — Уж не в обществе ли Розанны Коул?

Он удивленно взглянул на нее:

— В чьем-чьем?

— Розанны Коул… Девицы из фургона, следующего за караваном.

— Да я знаю о ней столько же, сколько и вы, — сказал он и вдруг сразу все понял. Как только он раньше об этом не подумал? Когда Пауэлл упомянул о женщине в розыске? — Если она Розанна Коул, то я об этом узнал только сейчас.

— И вы думаете, я в это поверю?

— Ну это ваши проблемы, — мягко произнес Мэт. — Я сказал вам истинную правду.

— Странно, об этом твердят по всему каравану, а вы не знаете. Несколько человек говорили мне об этом как о непреложном факте.

Мэт постарался сдержать растущее раздражение.

— Ничего странного нет, если учесть, как Клайв Масси изо всех сил старается меня опорочить.

— Вы несправедливы, Мэт Бардуль! Клайв никогда ничего плохого о вас не говорил! И не давал никакого повода ни моему отцу, ни мне подозревать его в чем-то! Не знаю, что вы имеете против него, но говорю вам — вы ошибаетесь! Сильно ошибаетесь! Клайв Масси настоящий джентльмен в полном смысле слова! Я с ним общалась гораздо больше, чем вы, и думаю, что имею больше оснований судить о нем.

— Может быть, вы и правы, — мягко согласился он. — Значит, мой инстинкт и знание людей ничего не стоят.

— Это просто потому, что ваши интересы не совпадают, и так было с самого начала! С Клайвом нет никаких проблем, и он прекрасно делает свое дело. Отец от него просто в восторге.

Стало совсем светло, и позади слышался звук подъезжающих фургонов первой колонны. Выше по течению всадники уже поили скот, а позади них на плацу форта выстраивались для утренней поверки солдаты.

Ниже по течению прокричала какая-то водяная птица, а в чаще заворковала голубка. Конь Мэта поднял голову, поводил ушами и насторожился. Жакин молчала. Мэт полез в карман за табаком — от волнения он выбросил сигарету, не докурив.

— Если это Розанна Коул, — задумчиво протянул он, — Толливер должен кое-что о ней знать. Интересно что? И где они сейчас?

— Вы хотите их предупредить?

Он пожал плечами.

— Лейтенант, наверное, их уже нашел, а может, никто не догадывается, кто они. Вообще говоря, они производят хорошее впечатление. Просто дети, и тот, и другой. К тому же у меня нет никаких оснований подозревать, что один из них — девушка. Правда, Абель Бэйн подозревал… ну а я — не знаю.

Жакин молча выслушала его. Она не знала, говорит ли он правду или просто хочет убедить ее, что она не права. Сама она в эту историю не очень верила, но женщины из каравана не раз повторяли ее.

Ей пришла в голову еще одна мысль.

— Мэт, вам когда-нибудь приходилось встречать некоего Сима Бойна?

Он вскинул голову так резко, что часть табака просыпалась.

— Сима Бойна? Где вы слышали это имя?

— Кто он? Что собой представляет? — настаивала Жакин.

Прищурив глаза, он внимательно смотрел на нее.

— Как вы узнали это имя? Слушая болтовню у костров? Сим Бойн — ганфайтер и убийца. Он один из тех негодяев, которые название Натчес-Трейс сделали синонимом крови и смерти. Эти мерзавцы хуже любого индейца. Мне о них говорил Билл Шедд. И любой, кто бывал в Натчесе или в Новом Орлеане, мог бы порассказать о них многое.

Жакин нахмурилась и тронула лошадь. Когда они переехали на противоположный берег, Мэт протянул руку и взял поводья ее коня.

— Где вы слышали это имя? Мне это очень важно знать!

Их взгляды встретились. И некоторое время они смотрели друг другу в глаза.

— Мэт, — сказала она, — я слышала, что Сим Бонн и еще один человек, по имени Дик Райдер, едут в этом караване… и что они оба в вашей колонне!

— Но послушайте!.. — Он был потрясен. В его колонне? Но кто бы это мог быть?.. Он не отводил от нее глаз. — Жакин, ради Бога, скажите, при каких обстоятельствах вы это слышали? В чью голову могла прийти такая мысль и кто, по его мнению, из людей в моей колонне носит эти имена?

Жакин выдержала его взгляд, не опуская глаз.

— Мэт, — ровным голосом сказала она, — я просто подслушала разговор в одном из фургонов, проходя мимо ночью. Я слышала, как один человек сказал, что знает Дика Райдера и видел его в вашей колонне. Он также добавил, что там, где Райдер, там и Сим Бойн недалеко. И описал его внешность.

— Описал его внешность? Как же он выглядит? Вы запомнили?

— Да, я запомнила очень хорошо, хотя в то время не знала, кто такой Сим Бойн, и никому о нем не говорила. Описание… зачем вам оно, Мэт? Вам оно и так известно, ведь Сим Бойн — это вы!

Она пришпорила лошадь и умчалась.

Мэт, ошеломленный, уставился на деревья.

— Будь я проклят! Будь я проклят на этом самом месте!

Он сидел не трогаясь с места, пока фургоны его колонны не перешли реку и не сформировали кольцо на месте лагеря. Следом подтягивались фургоны Рютца. Владелец магазина покачал головой.

— Ну дела, еще бы мили на три побольше, и ни один из моих фургонов не дошел бы. Мы и так оставили три, вот напоим стадо и вернемся за ними.

— Отсюда мы будем идти вдоль реки. Во всяком случае, несколько дней. Вы слышали, что случилось с Беном Сперри? — спросил Бардуль.

Рютц молча кивнул и раскурил трубку.

— Мэт, мои люди почти готовы выделиться из каравана. Некоторые стали бояться. Болтают много плохого и, насколько я слышал, обшаривали не только фургон Сперри.

— Что-нибудь пропало?

— Никто ничего не заметил. Но сам факт, что такие типы, как Хэммер, шастают по фургонам, нисколько не радует женщин. В открытую об этом пока не говорят, но ребята готовы отделяться. Если это случится, вы согласны вести нас?

Мэт снял со своего коня седло.

— Черт подери, Рютц, я бы взялся, но сейчас мне бы не хотелось отбиваться от каравана. Однако, если мои парни захотят отделиться, я, конечно, останусь с ними. Я знаю, Арон давно твердит об этом. А вот Лют не так уверен.

— Вы сможете довести нас до Шелл?

— Без всяких сомнений. И куда скорее, чем Лайон приведет оставшуюся часть каравана.

— А как насчет Филлипса? К кому он примкнет?

— Может быть, Филлипс и пойдет с нами, но сейчас он на ничьей стороне. Мне кажется, что-то в его голове варится, но что из этого получится, сказать пока не могу.

Он прикинул, не рассказать ли Герману Рютцу о том, что сообщила ему Жакин о Райдере и Бойне, но решил пока помолчать. Не стоит преувеличивать значение этой истории. Хотя он и был уверен, что она так просто не кончится.

Было непонятно — как такая нелепость вообще могла возникнуть, но сейчас весь вопрос в том, насколько она нелепа. Так ли уж хорошо он знал людей в своей колонне? До этого похода он был знаком только с Беном Харди и Бизоном Мерфи. Видавший виды Старк был выходцем из самого Натчес-Трейс или откуда-то оттуда. Лют Харлис… под этой грубовато-добродушной маской могло скрываться многое. А что он знал о молодом Толливере и Билле Шедде? Об Эрни Брейдене или Банкере?

К вечеру была приготовлена площадка для танцев, и большинство парней из трех колонн, вставших на стоянку в форту, собрались на вечеринку.

Бизон Мерфи и Бен Харди принарядились, надев все самое лучшее, впрочем, как и все другие. К Брайену Койлу, сопровождаемому Жакин и Барни, моментально присоединился Клайв Масси, красивый и статный, в черном, тонкого сукна костюме и белой кружевной рубашке. В своей черной, опущенной до бровей шляпе он выглядел настоящим джентльменом-плантатором.

Здесь же околачивались Бэт Хэммер, Джонсон Оленья Кожа и другие отпетые негодяи из компании Масси. Как всегда немногословный и одинокий, Логан в полусвете костра подпирал спиной колесо одного из фургонов.

Было много еды, потом откуда-то появился и бочонок со спиртным, и вскоре лагерь загудел от выкриков и смеха. Мерфи от избытка чувств разразился песней, которую тут же все подхватили. Здесь же был и Мэт, настороженно и внимательно наблюдавший за всем происходящим. Когда начались танцы, в круг вышли Жакин и Клайв Масси. Они были прекрасной парой, и Мэт, глядя на них, ощутил почти физическую боль.

Он мрачно курил, наблюдая за танцующими, освещенными неровным светом костра. В кругу уже было много пар, когда он заметил, как лейтенант Пауэлл подошел к Жакин и пригласил ее на танец.

Жакин его озадачивала, но, с другой стороны, Мэт и в себе обнаружил то, чего никак не мог понять. Обычно разговоры с женщинами давались ему легко, а вот в присутствии Жакин он говорил то, что не хотел и не думал ей говорить. Мало того, что они вообще не часто разговаривали, так еще при встречах он никогда не находил нужных слов и не мог высказать то, что хотел. Его тянуло к ней, как ни к какой другой женщине, и то, что она так привязана к Масси, приводило Мэта в бешенство.

В то же время он не мог не признать, что Клайв хорош собой, а то, что он опасный, злой и очень жестокий человек, в отличие от него, Мэта, она не чувствовала.

Кляня судьбу, он отвернулся и пошел в темноту. Очень хотелось пригласить ее на танец, но как она к этому отнесется? Если откажет, а это вполне могло случиться, он будет глубоко уязвлен. Да и не хотелось ему быть предметом насмешек этих подонков, слоняющихся вокруг вместе с Хэммером.

Раздумывая обо всем этом, он вдруг резко остановился — в голову ему пришла одна мысль. Интересно, что было на уме у сержанта, когда он неожиданно сказал лейтенанту Пауэллу, кто такой Мэт? Может быть, и его тоже ищут? Что-то тут не так. Он не знает ни сержанта, ни лейтенанта. Лейтенант сказал, что здесь он найдет друзей. Каких друзей?

Мэт ходил взад-вперед, курил, глубоко затягиваясь, и размышлял, пытаясь проникнуть в замыслы Масси, разгадать его планы относительно каравана. Это их последний контакт с цивилизацией и законом. Далее в течение некоторого времени маршрут будет не трудным, так что через пару дней они окажутся в сорока-пятидесяти милях от форта Рено, с каждым днем отдаляясь от него все дальше и дальше.

Однако первоначальное мнение Бардуля не изменилось. Если нападение состоится, его следует ожидать по прибытии в долину или же на северной оконечности Биг-Хорн. Это наиболее вероятно. В этом районе есть форт К. Ф. Смита, но вряд ли кто-нибудь из каравана знает его точное месторасположение. И он слишком далеко, чтобы можно было рассчитывать на его помощь. Кроме того, сейчас форт этот, скорее всего, разрушен и покинут.

Мэт вернулся к костру. Жакин болтала с Клайвом на противоположной стороне костра. Тот снял шляпу, и в пламени костра патрицианские черты его лица казались особенно привлекательными. Вот он, глядя ей прямо в глаза, что-то сказал. Она рассмеялась и взяла его за руку. Он тоже засмеялся. От ярости у Мэта голова пошла кругом, он смял сигарету и швырнул ее в сторону.

Мэт знал, что совершает глупость, но… все же рванулся с места и быстро пошел вокруг костра. Скрипки завели мелодию следующего танца. Мэт стремительно шагал к Жакин, но вдруг почувствовал на своем локте руку.

— Сэр, с вами хотел бы побеседовать капитан Шарп.

Мэт раздраженно поглядел на высокого рыжеволосого солдата.

— Катись к черту, парень, сейчас же танцы!

— Сожалею, сэр! — улыбнулся солдат. — Понимаю вас, сэр, но это — срочно.

— Ладно. — Мэт резко повернулся и быстро пошел за солдатом, он не видел, что глаза Жакин следили за ним.

Капитан Шарп стоял у небольшого костра на краю лагеря. С ним не было никого. Солдат подвел Бардуля к капитану и отдал честь:

— Мистер Бардуль, сэр.

— Хорошо. Спасибо, Грейвс. Можете идти.

Шарп оказался невысоким, плотным, с добродушным круглым лицом человеком, держащимся очень прямо. На вид ему было около сорока лет, может, на год-два меньше. Он протянул руку.

— Бардуль? Садитесь, пожалуйста. Мне хотелось бы потолковать с вами.

— Со мной, сэр?

— Да. Возможно, вы знаете, что в наши обязанности входит поддержание порядка на приграничной территории. Можете себе представить, какая это неблагодарная работа. Мои люди — в основном рекруты из восточных штатов, и лишь немногие из них представляют, как обращаться с индейцами. А тут еще отсутствие единого мнения. Одни хотят оттеснить индейцев еще дальше на запад, другие же видят в них благородных страдальцев, которые никому не могут причинить вреда и с которыми плохо обращаются.

Мы, естественно, стараемся держаться золотой середины, она, мне кажется, ближе всего к правильному курсу. Сейчас проблем прибавилось. В результате деятельности по установлению порядка из поселков золотодобытчиков на севере и на западе хлынул поток преступников и белых, не признающих никаких законов и правил. Они нам досаждают, пожалуй, не меньше индейцев. А зная сиу, вы можете себе представить полный масштаб проблемы. Они появляются то тут, то там, мы не можем ни поймать их, ни инкриминировать разбой какой-либо конкретной банде. В результате мои люди мечутся, загоняя лошадей, без всякой пользы для дела.

Мэт кивнул.

— Могу себе представить. Никаких шансов, если не знаешь территорию.

— Есть и еще кое-что. — Капитан Шарп взял из костра горящую головешку и зажег трубку. — Вы слышали когда-нибудь о Симе Бойне?

Бардуль усмехнулся.

— Раньше — никогда, а в последние дни только о нем и слышу.

Шарп поднял на него быстрые, проницательные глаза.

— Вы имеете в виду, что сталкивались с ним или встретили кого-нибудь из тех, кто его видел?

— Нет, не это. Просто болтовня. С нами есть один парень из Натчеса и второй, с северного конца трассы. Они-то и рассказывают о нем всякие байки.

— Понятно. — Шарп задумчиво попыхивал трубкой. — Бардуль, мы получили очень надежное свидетельство, что они оба, Райдер и Бойн, направляются сюда или уже здесь. По имеющимся данным, они хотят устроить здесь, на Западе, нечто вроде независимого государства. Вы скажете, что это в высшей степени нереально. Я с вами согласен. И все-таки возникает море проблем. Кстати, с такой идеей носился и Мюрелл, а до него — Арон Бэрр. Вы и сейчас еще можете встретить людей, которые клянутся, что состоят в тайном обществе Мюрелла.

Как бы там ни было, с этой идеей или без нее, и Бойн, и Райдер очень опасны, и есть данные, что они оба на Западе.

Нам также сообщили из нескольких мест, что множество преступников двинулось на запад, похоже, заваривается большая каша. Говорят, что бандиты планируют захватить Беннок и другие поселки золотоискателей и вчистую их разграбить. Ходят и иные самые фантастические слухи. На дворе 1877 год, кажется, пора бы вернуться к реальности, но, видимо, на это способны далеко не все.

— Вы хотите сказать, что вам приказано заниматься всем этим? Положение настолько серьезно, что необходимо привлекать войска?

Шарп засмеялся.

— Звучит глупо, не правда ли? По этой линии никаких приказов нет. По существу, одни только разговоры с вышестоящими офицерами. Вы же знаете, что такое армия — всегда и всюду ищет опасность. Может, это и не плохо: кто-то ведь должен быть начеку! Так что, по сути дела, это не моя работа, а ваша.

— Моя?

— Именно так. — Капитан Шарп полез в свою полевую сумку. — Мне поручено передать вам полномочия заместителя шерифа Соединенных Штатов этого региона. Это специальное назначение. Вас пытались найти в Шайене, но вы уже отправились в Дедвуд-Галч. Там вас тоже не нашли, так что приказ о назначении переслали сюда, с тем чтобы передать его вам, когда вы здесь появитесь.

Мэт Бардуль растерянно уткнулся в бумагу. Он припомнил разговор об этом в Шайене, но думал, что это простая болтовня. В то время он был свободен как птица, и, когда его спросили, не согласится ли он принять эту должность, не задумываясь, дал согласие, не подозревая, что О'Коннор говорит серьезно.

— Что это значит? — спросил Мэт. — Что я должен делать?

— Ваши инструкции здесь, прилагаются к приказу. Однако, как я полагаю, ваши функции состоят в поддержании закона и порядка в Вайоминге и, в частности, в приграничном районе Биг-Хорн. Больше всего на свете власти мечтают получить скальпы Сима Бойна и Дика Райдера, а также остальных членов разбежавшейся банды Пламмера. Кроме того, здесь тоже всегда хватает преступников. Например, имеется ордер на арест Абеля Бэйна.

Мэт поднял голову.

— Бэйн мертв. — И, коротко объяснив, как это произошло, добавил: — А что насчет Розанны Коул? Сегодня утром ее разыскивал лейтенант Пауэлл.

— Да, нас просили сделать все возможное, чтобы не упустить ее. Она очень молода, совсем еще ребенок. Вышла замуж за очень богатого человека из Сент-Луиса. Потом стреляла в него, убила. Вообще-то об этом известно немного, только то, что его нашли мертвым, с простреленной грудью, а она исчезла.

Кое-кто поговаривает, что это сделал ее любовник. Другие утверждают, что никакого любовника у нее не было. Если найдем, нам нужно только отослать ее в Сент-Луис. Честно говоря, мне это дело не по душе, и я не очень им интересуюсь. Оно касается какой-то политической шишки, но только не нас, не военных. Ну, касается оно и вас, конечно, как заместителя шерифа.

— У вас есть ее описание?

Шарп улыбнулся.

— Весьма поверхностное: шатенка, с голубыми глазами, рост пять футов три дюйма, вес примерно сто десять фунтов. Вот и все, что мы имеем. Этому описанию соответствует куча женщин.

Мэт задумчиво держал бумагу на ладони, постукивая по ней пальцами другой руки. Трудно сказать, к добру это назначение или не к добру. Он взглянул на Шарпа.

— Принимаю, но не с радостью. Я никогда не думал, что так получится. К вашему сведению, я не собираюсь искать Розанну Коул, так как буду охотиться за Бойном и Райдером. Их я приведу, если смогу найти. Между прочим, много ли людей знает о моем назначении?

— Только мы двое. Остальных это не касается.

— Хорошо, — улыбнулся Мэт. — Пока больше никого не посвящайте. Я положу бумагу в карман и пойду с караваном дальше. Мне кажется, это как раз то самое место, где заместитель шерифа Соединенных Штатов будет просто необходим.

Он повернулся, чтобы уйти, но капитан Шарп задержал его.

— Кстати… лейтенант Пауэлл сказал, что вашим караваном командует полковник Орвис Пирсон?

— Да, армейский офицер.

— Бывший армейский офицер. Не могли бы вы передать ему, что Арч Чандлер умер? Только это, и ничего больше.

— Что Арч Чандлер умер?

— Да, этого достаточно. Он все поймет. — Шарп вдруг улыбнулся. — Пауэлл сказал, что с вами необычайно красивая девушка. Могу я с ней познакомиться?

— Ха, — усмехнулся Мэт. — И вы, и вся армия Соединенных Штатов Америки!

Жакин опять стояла у костра, болтая с Сарой Старк. Она посмотрела на капитана, затем перевела взгляд на Мэта.

Мэт чопорно поклонился.

— Мисс Койл, капитан страстно желает познакомиться с вами, и я подумал, что лучшего шанса у него не будет. — Он положил ладонь на руку капитана. — Капитан Гордон Шарп… Мисс Койл.

После этого Мэт отступил назад, собираясь уйти.

— Как? — воскликнула Жакин. — Вы уходите прямо сейчас? Вы что, забыли о нашем танце? Я ждала вас…

Глаза Мэта радостно заблестели.

— Забыл? Как можно забыть! Но в присутствии лейтенанта Пауэлла и капитана Шарпа вы могли и не вспомнить об этом.

Они заскользили в танце. Глядя на него снизу вверх, Жакин прошептала:

— Вы даже не собирались меня пригласить!

Он улыбнулся.

— Не собирался. Мне показалось, все было предельно ясно. Не хотелось топтаться по ногам Клайва.

— Вы вовсе не топчитесь по его ногам! — сверкнула глазами Жакин. — Лишь потому, что я с ним несколько раз разговаривала… — Голос Жакин прервался, сердце затрепетало, как только рука Мэта обвила ее талию.

Девушка глядела ему в глаза, завороженная тем, что в них открылось, — нежность, но не только… еще и то, о чем приличной девушке не полагается даже думать! И от этого ее ноги вдруг ослабели. Позже она гадала, почему ноги отказывали ей именно здесь, в самом темном углу площадки.

Прежде чем девушка успела что-то сообразить, Мэт быстро увлек ее в темноту за один из фургонов и, склонив голову, прильнул губами к ее губам. Все звуки вдруг пропали, мускулы потеряли упругость, тело, охваченное всепоглощающей страстью, прильнуло к Мэту. Он сжал ее в объятиях, их губы слились в страстном поцелуе. Ощутив своей грудью мускулистую грудь Мэта, она запрокинула голову. Его поцелуи жгли ей шею, уши… Но все-таки она вырвалась и стояла тяжело дыша, почти теряя сознание.

— Жакин! — взмолился он и протянул к ней руку.

— Нет, пожалуйста! — Она выпрямилась, и его рука легла ей на локоть.

Взяв себя в руки — но дыхание ее все еще не восстановилось, — Жакин пыталась поправить сбившуюся шляпку.

— Нам лучше вернуться, все еще танцуют, — быстро проговорила она.

Весь следующий день был отведен на отдых скоту. Бардуль лежал на одеяле и под шелест осин размышлял о создавшейся ситуации. Он не мог понять, как к нему относится Жакин. Он не сомневался, ее влекло к нему, но при этом он прекрасно сознавал, что физическое влечение еще не все, оно может существовать и само по себе, без любви.

В себе он был уверен: то, что он чувствует, — любовь. Сомнений не было. Он знал об этом давным-давно. Еще в тот день на станции Пол-Крик, а все, что видел, чувствовал и узнавал после, просто подтверждало истину. Он резко поднялся.

Как она относилась к Клайву Масси? И что будет, когда все выяснится? Чист ли Брайен Койл или в заговоре с Масси? Очевидно одно: теперь его, Мэта, действия носят официальный характер. Теперь это не просто самозащита — в его руках закон.

Мэт понимал и уважал закон. Закон — это святое. Он знал, что не все шерифы на границе думают так же, но этот принцип он соблюдал всегда. Что бы ни произошло, он должен действовать без предубеждения, основываясь только на доказательствах. Однако ему было ясно и то, что в этом случае дело до суда не дойдет. Ему придется быть и судьей, и присяжными и, скорее всего, исполнителем приговора.

Реакция Койла на конфликт Хэммера и Сперри могла быть естественной реакцией справедливого и рассерженного человека. Но его законопослушные действия могли быть вызваны и тем, что Койл испугался — тщательно спланированная операция вдруг оказалась под угрозой из-за грубой работы исполнителей.

Когда они выступят отсюда, события пойдут быстрее. Придя к этой мысли, Мэт быстро встал. Он должен встретиться с Жакин. Встретиться и все выяснить. Затем он остановился. Нет. Нужно подождать. Потому что, если окажется, что она его тоже любит, ему будет гораздо труднее выполнять свой долг и защищать людей из каравана.

Ругаясь про себя, он повернул к лагерю.

Среди бродивших солдат он заметил Германа Рютца, стоявшего с Лютом Харлисом. Он было направился к ним, но они, заметив его, быстро пошли в противоположную сторону.

Мэт остановился как вкопанный. Ошибки быть не могло. Эти двое… два его лучших друга из всего каравана… намеренно не захотели с ним встречаться!

Озадаченный, он направился в сторону форта. Возможно, причиной всему какая-то сделка, какой-то бизнес-план, который они обсуждали конфиденциально.

Невдалеке стоял фургон, подтянутый к грубой изгороди, вокруг которой слонялось несколько солдат. Здесь же были Бэт Хэммер, Логан Дин, Бен Сперри, двое парней из семейства Старка и Билл Шедд. Когда он подходил к фургону, сзади него через калитку прошел Клайв Масси. Их глаза встретились. Во взгляде Клайва сквозила такая ненависть, что Мэт чуть не споткнулся. Избегая встречи, Масси завел разговор с солдатом, стоявшим у фургона. Вскоре там же появился какой-то штатский, и между ними завязалась негромкая, но оживленная беседа.

К Мэту подошел Шедд, и они оба заметили, как все взгляды устремились на них.

— Здорово, Мэт! — сказал Билл и шепотом добавил: — Вы как-то сразу стали очень непопулярны. А вместе с вами и я. В чем дело? Мы что — заболели чумой?

— Провалиться мне на месте, если я хоть что-нибудь понимаю! А что говорят?

— Если бы знать! К кому ни подхожу, все тут же затыкаются. И ни слова! Должно быть, болтают что-то о вас или обо мне, а может, об обоих сразу.

Мэт нeтepпeливo огляделся вокруг. С прошлой ночи все в нем бурлило. И он, конечно, знал, что с ним происходит. Такое чувство можно подавить в самом начале, но если дать ему волю — не остановишь. Он хотел Жакин Койл. Здесь, сейчас, и это желание поглощало его, испепеляло пламенем, сквозило в каждом его движении.

— Провались они все пропадом! — нетерпеливо воскликнул он. — Понятия не имею, какая муха их укусила. Пирсон дал приказ выступать?

— Утром в четыре.

— Ладно, пойду займусь подготовкой. — Но неожиданно Мэт круто повернулся. — Шедд, некоторое время назад вы сказали, что ищете человека, который, возможно, находится в караване. Кто он? Почему вы его разыскиваете?

Шедд отвел глаза. Обычно добродушное выражение лица стало жестким.

— Пожалуй, мне пока нечего вам сказать. Ничего определенного, только предположение.

— Шедд, — настаивал Мэт, — если у вас на уме что-то есть, лучше скажите. Я должен знать, что к чему.

— Видите ли, я не вполне уверен. — Великан кинул взгляд на фургон маркитанта. — Совсем не уверен. — Он повертел перед глазами огромный узловатый кулачище. — Мэт, я охочусь за человеком, который убил моего брата. Он был не очень достойным человеком, этот мой брат. И если бы его просто убили, я бы пожал плечами и принял это как должное. Но он был убит подонком, и за подонком я охочусь. И подонок этот зубастый.

— Кто же он?

Шедд поднял на Мэта тяжелый взгляд немигающих глаз.

— Сим Бойн.

— Бойн? — Мэт уставился на Шедда. Это имя преследовало его буквально повсюду. Несколько месяцев назад это было всего лишь имя из бесчисленных историй, которых полно на Западе, а сейчас оно красной нитью вплелось в его жизнь.

— Вы считаете, что он здесь? С нами?

— Да, я так считаю.

Мэт пожал плечами.

— Вы ошибаетесь, черт подери. Кое-кто здесь считает, что это я.

— Это не так. Мне это известно наверняка. Но когда я его найду, то уж узнаю, это точно.

Масси закончил свою дискуссию с маркитантом и посмотрел на Мэта. Их взгляды скрестились. С почерневшим от ненависти и перекошенным от злости лицом, крутанувшись на каблуках, Клайв неожиданно рванулся к Мэту.

Подойдя вплотную, он встал прямо перед ним. В глазах Масси кипела ярость, а сам он буквально дымился от клокотавшей в нем ненависти, которая, видимо, достигла точки взрыва.

— Бардуль, я сыт тобой по горло. Ты выкатываешься из этого каравана, прямо сейчас.

Глаза Мэта расширились, и в них зажглись искорки иронии. Так было всегда, возможно, это его обычная нервная реакция на подобные ситуации. В таких случаях Мэта охватывало особенное спокойствие, внутри все замирало, мозг работал четко, подходящие к случаю убийственные слова с оттенком юмора сами слетали с языка.

— Да ну, тебя что-то тревожит, Клайв? Что-то личное или жизнь вообще? — Мэт выпрямился и непринужденно приподнял руки, почесывая левую ладонь большим пальцем правой руки. Иногда все зависит от того, в ударной ли позиции у тебя руки. — Может, ты просто не выносишь меня.

— Просто я видел, что случилось вчера вечером, и не хочу, чтобы Жакин так оскорбляли. — В голосе Масси звенела сталь.

В душе Мэта все буквально перевернулось, но он никак этого не показал. Его слова звучали убийственно спокойно:

— Не будем называть никаких имен, Масси! — И добавил дрогнувшим голосом: — Мне кажется, у леди есть достаточно способов, чтобы избежать ситуаций, которые ей неприятны!

— Без сомнения. — На губах Клайва змейкой промелькнула усмешка. — Но у меня есть и свой способ!

Мэт уловил движение руки и ударил левой, но Клайв уклонился, кулак Мэта рассек воздух. И в этот момент Масси нанес ему боковой удар справа.

Мэт не заметил ни этот удар, ни последовавший за ним хук слева. Просто что-то ударило его в челюсть с такой силой, как будто лягнул мул, он тяжело рухнул на землю и перекатился с боку на бок. В ушах стоял звон, из глаз сыпались искры.

Цепляясь за проблески сознания в гудящей голове, Мэт понял, что нокаутирован. Причем еще никогда нокаут не был таким глубоким. Пытаясь встать на ноги, Мэт получил страшный удар сапогом по ребрам. Он услышал возгласы и крики, а потом — еще один удар и еще.

Острая боль пронзила его бок, голова закружилась. В странной бестелесной черноте, пытаясь перебороть боль, он оттолкнулся от земли и каким-то образом поднялся. Но тут же перед ним замаячило злобное лицо Клайва Масси, его изогнутые в ухмылке губы, и опять — прямой удар по корпусу и не менее сокрушительный удар в челюсть. Полуразвернувшись, Мэт рухнул снова, уткнувшись головой в пыльную траву.

Глава 9

Мэт подобрал под себя руки и, отталкиваясь от земли, снова попытался встать. Как это удалось ему, он не помнил. В его голове колокольным набатом билась одна только мысль, он не смог бы сформулировать ее разбитыми в кровь губами, но сознавал четко: нужно подняться.

Как сквозь туман, до него доносились голоса Койла, Бизона Мерфи и чей-то злорадный смешок. И тут обрушился еще удар, Мэт, теряя равновесие, едва удержался на ногах.

Смутно, будто во сне, он видел, что Клайв Масси готовит новый удар, видел и занесенную руку, хотел уклониться, но не смог… Кулак попал в челюсть, и земля тяжело толкнула его в спину. Мэт перевернулся и получил такой сильный пинок по голове, что, казалось, в ней взорвалась бомба, однако он снова уперся руками о землю и попытался встать на ноги.

Масси, вне себя от бешенства, опять двинулся к нему. Мэт встряхнул головой. Лица он не чувствовал, но стоял на ногах и знал, что нужно выстоять. Он должен драться, драться, как никогда раньше. Он поднырнул под кулак, схватил Масси обеими руками и подсек его пяткой. Пока они падали, кулак Мэта попал в цель. На земле они раскатились в разные стороны.

Вставал он медленно, и Масси успел ударить дважды, прежде чем Мэту удалось поднять руки для защиты. Кровь заливала глаза, дыхание сбивалось, но он снова был на ногах и мог двигаться! Знакомая история. Ему и раньше приходилось бывать в нокауте, но каждый раз он поднимался. Поднимется и теперь.

Масси, рассыпая удары, снова бросился вперед, но Мэт уже обрел спокойствие. Он был избит, и избит тяжело, не менее дюжины раз лежал на земле, но снова вставал на ноги. Он перестал бояться ударов, так бывает после того, как человек почувствует боль. Он весь собрался, мобилизуя все свое умение, и ощутил, как к нему возвращается прежняя мощь. Жизненные силы, накопленные им за долгие годы скитаний в прериях и в горах, помогли ему выстоять. Наклонив голову, он шагнул вперед и неожиданно нанес несколько коротких жестких ударов по корпусу Масси.

Масси, более тяжелый, чем Бардуль, был очень сильным и искушенным в кулачных схватках, но Мэт маневрировал, уклонялся и продолжал наступать, хотя его лицо, залитое кровью из рассеченной брови и разбитых и вздувшихся губ, превратилось в кровавую маску. Но и через завесу кровавого тумана Мэт видел перед собой движущуюся массу своего противника.

Неожиданно Мэт ослабил напор и встретил рванувшегося вперед Масси мощным ударом справа. Тот едва устоял. По его лицу Мэт видел, что удар не только причинил Клайву невыносимую боль, но и парализовал его волю. Человек, многократно побывавший на земле, избитый ногами, смог нанести такой удар! Клайв взмахнул левой, но Мэт убрал голову и двинул снизу, затем обеими руками нанес два сильных хука по челюсти и правой рассек щеку до кости.

По красивому лицу Клайва потоками заструилась кровь, И, хотя Масси продолжал размахивать руками, он проиграл. Фактически он проиграл еще раньше, когда получил первый сильный удар от человека, который был нокаутирован, но, вопреки всему, поднялся и продолжал схватку. Мэт вошел в ближний бой, нанося частые короткие удары по животу и груди Клайва, затем по лицу и завершил серию сильнейшими ударами справа. Все, чему учил его Джем Мэйс, вспомнилось и реализовалось в жестких прямых ударах и в блокировании противника.

Жалости не было. Мэт видел, как слабеет под ударами Клайв. Он хладнокровно и расчетливо выбрал позицию и ударил его правой по корпусу. Масси пошатнулся. Мэт сделал шаг вперед и открытой ладонью хлестнул Масси по губам, и, когда тот в слепой ярости ринулся на него, Мэт, широко расставив ноги, ударил его двумя руками в солнечное сплетение. Пока Клайв, всхлипывая, ловил широко раскрытым ртом воздух, Мэт коротким хуком справа сломал ему нос, а левой рукой рассек другую щеку.

Масси рухнул как подкошенный. Мэт, окровавленный, сотрясаемый нервной дрожью, стоял над ним. Он пытался говорить, но с разбитых губ срывалось что-то нечленораздельное. Схватив Клайва за ворот, Мэт поставил его вертикально, прислонив к фургону, два раза ударил по корпусу и снова — по лицу. Ноги Клайва обмякли, и он обвисшей тряпкой свалился в пыль.

Мэт Бардуль, с всклокоченными волосами, нависшими над разбитым лицом, пьяный от крови и полученных ударов, сквозь пелену кровавого тумана, стоявшего перед глазами, заметил в толпе искаженное ужасом лицо Жакин Койл.

Он попытался выпрямиться, но почувствовал острую боль в боку. Приложив руку, Бардуль обнаружил, что рубашка исчезла, а с плеч лоскутами свисают какие-то жалкие лохмотья.

Кто-то из друзей, поддерживая его за плечи, помог ему дойти до фургона. Он взобрался под тент и упал между упаковками груза.

Открыв глаза, Мэт обнаружил, что фургон движется. Под тентом было душно. С трудом подняв голову, весившую не меньше тонны, Бардуль сел. Каждое движение причиняло сильнейшую боль, и он сквозь болезненную полудрему бессильно смотрел на задок фургона.

Нащупав фляжку с водой, лежавшую неподалеку, Мэт попытался напиться, но толчки катящегося фургона острой болью отдавались в разбитых и распухших губах, и он отложил фляжку.

Постепенно к нему возвратилась способность ясно мыслить, и он ощупал лицо. Рассеченная бровь затянулась, но чудовищно распухшие скулы превратили глаза в узенькие щелочки. Нос и губы были в ужасном состоянии.

Пошарив вокруг, Мэт нашел кобуры с кольтами и пристегнул их. Потом подполз к задку фургона и буквально вывалился в пыль. Сначала он поднялся на колени, потом встал и ухитрился взобраться на коня, который, оседланный, следовал за фургоном. Оказавшись в седле, Мэт почувствовал себя намного лучше.

Горячее солнце еще больше взбодрило его, и он подъехал к передку фургона, который вел Толливер. Увидев Мэта, парень удивленно воскликнул:

— Зачем вы встали? Лежите. Вам же так досталось!

— Но ведь выиграл все-таки я. Верно? — бросил на него взгляд Мэт.

— Выиграл? — засмеялся Толливер. — Не то слово. Вы почти убили его. — Он встряхнул головой. — Сам я при этом не присутствовал, но Шедд сказал, что такой дьявольской драки он в жизни не видел.

На солнце и свежем воздухе Мэту стало получше, хотя лицо стягивало, и оно сильно болело.

— Толливер, — неожиданно сказал он, — как ты связан с тем фургоном, сзади? С Джо и его братом?

Огромные колеса фургона сделали два оборота, прежде чем Толливер произнес:

— Полагаю, мои отношения с тем фургоном никак не скажутся на вашем караване. Это мои друзья, очень близкие.

— Вы знаете, что Розанна Коул объявлена в розыске?

Толливер вздернул подбородок.

— Не знаю такую. — Затем, невпопад, добавил: — Она не Делала ничего подобного. Она не убивала его.

Мэт Бардуль пожал плечами и посмотрел на свои распухшие руки. Если Логан Дин затеет поединок сейчас, такими Руками он не сможет выхватить кольт достаточно быстро. Достаточно быстро, чтобы опередить Дина.

— Лично мне, — сказал он, — безразлично. Но о ней спрашивали в форту Рено. — Некоторое время он ехал молча, затем продолжил: — Они сделали неудачный выбор, присоединившись к этому каравану. Он катит прямо в преисподнюю. То, что случилось вчера, — только начало. Скоро все завертится как на карусели.

Жакин не появлялась. Целый день он рыскал в окрестностях каравана, высматривая ее. Хотел поговорить с ней, объяснить… Хотя о чем тут было говорить? Она ответила на его поцелуй. Ее неудержимо влекло к нему. И ей прекрасно известно, что он чувствует.

Масси тоже не было видно. Этот факт вызвал у Мэта чувство мрачного удовлетворения. Как бы там ни было, Масси узнал вкус кулаков Мэта. Его проучили, и проучили основательно. И тут Мэт вспомнил о бумаге, лежащей в его кармане. Что с ней делать? С одной стороны, Мэт был рад иметь эту бумагу, с другой — она ставила его в трудное положение. Он привык всегда быть сам по себе и никому не подчиняться.

К нему никто не подъезжал. Рютца не было видно. Брайен Койл все время держался у своих фургонов и ни разу не подъехал к Мэту, чтобы потолковать с ним. Ни Арон Старк, ни Лют Харлис не делали попыток заговорить с ним, когда он проезжал мимо. Постепенно душа Бардуля наполнялась глухой и горькой злобой. Что случилось с ними? HP могли же они поверить этой нелепой выдумке о Симе Бойне? Или пошли слухи о его свидании с Жакин там, за фургоном?

Отъехав далеко в сторону, он поглядел назад. Легкий фургон с упряжкой мулов катился прямо за караваном. Где он был, когда солдаты разыскивали его? Видимо, у реки, спрятанный в кустарник, или в лесу.

День был восхитительный. Фургоны по сухой местности двигались легко, выдерживая общее направление на север. Слева вдали маячили снежные вершины Биг-Хорн, иногда оттуда долетал легкий освежающий бриз.

Мэт чувствовал себя одиноким и всеми покинутым.

Боль в боку и лице, саднящие губы не могли отвлечь его от размышлений.

Хватит с него всего этого, хватит одиночества и холостяцкой жизни. Единственное, что ему надо, — это Жакин и собственное ранчо в долине Биг-Хорн. Будь его воля, он повернул бы на запад, нашел бы проход, и пусть они катятся на свой Шелл-Крик или Роттенграс, где, может быть, и в самом деле есть золото. Ему нужны только уютная долина и зеленые пастбища на склонах Биг-Хорн.

Несколько раз попадались следы индейцев, однажды, в отдалении, Мэт заметил одного краснокожего всадника. Чуть попозже — двух воинов и двух скво.

Несмотря на боль, Мэт обследовал окрестности. Впервые за все время караванной жизни в колонне Масси не было пьяных. Все мужчины ехали в фургонах и держались настороже.

Мэт решительно направил коня к Брайену Койлу. Брайен поднял голову, в глазах его появилась враждебность.

— Мне не о чем с вами говорить, — холодно бросил он, — совершенно не о чем.

Мэт покраснел от гнева.

— И все же я хочу предостеречь вас. То, что произошло между Хэммером и Сперри, — вы это сами видели — только начало. Дальше будет намного хуже.

Лицо Койла застыло.

— Если в караване и возникнут какие-то проблемы, то исключительно из-за вас. Теперь мы вас знаем, Сим Бойн!

Мэт зло рассмеялся.

— Вы глупец, Койл! Полнейший глупец! Здесь полно людей, которые знают меня многие годы. Тот, кто это выдумал, заслуживает порки.

— У нас есть ваш словесный портрет, детальнейшее описание, — не отступал Койл.

— Можно посмотреть?

Койл вынул лист бумаги из кармана ковбойки.

— Вот! — бросил он. — Читайте! И не пытайтесь порвать его, это просто копия.

— «Рост более шести футов, вес около двухсот фунтов или более, темные волосы и глаза… « — Мэт усмехнулся. — Под этот портрет подходит немало парней. К примеру, Клайв Масси.

— Масси? — Глаза Койла гневно сверкнули. — Да это же чистый абсурд! Это же…

— Да? — опустив глаза на руки, произнес Мэт. — Невероятно? Подумайте хоть чуть-чуть. Даже ваш распрекраснейший полковник Пирсон меня знает. И знал в далеком прошлом… А есть ли в караване хоть кто-нибудь, кто знал Масси до того, как он появился в Дедвуде?

Как только эта мысль была высказана вслух, Мэт сам понял, насколько его догадка верна. Она объясняла его подозрения: Масси — ганфайтер и убийца. Она объясняла все.

Брайен Койл, на лице которого явственно читалось сначала сомнение, затем отчаяние и, наконец, горестное осознание этого факта, пробормотал:

— Полная бессмыслица.

Он повторил это несколько раз, но уверенности в его словах не было.

Мэт пришпорил коня так, что тот встал на дыбы, и вихрем помчался к своей колонне. По пути он неожиданно осадил коня у фургона Рютца:

— Послушайте, если вы верите в этот вздор, выбросьте из головы. Даже Пирсон подтвердит, что вы ошибаетесь. Этот человек — Клайв Масси.

На землю спускались сумерки, и погонщики хлопотали возле фургонов, выстраивая их кольцом на ночную стоянку. Быстро проехав к середине круга, Мэт соскочил с седла, подошел к костру, который разводил Джеб Старк, и, не тратя лишних слов, объяснил ситуацию. Не успел он закончить, как прогремел выстрел.

Когда они подоспели к месту происшествия, то увидели Илэма Брукса, лежавшего лицом вниз в траве, обагренной его кровью. Что он мертв, было ясно с первого взгляда.

Над ним с хищным видом склонился Бэт Хэммер. Тут же стояли Джонсон Оленья Кожа и Клайв Масси.

Масси, с опухшим и почерневшим лицом, выглядел ужасно. Злобно посмотрев на прибывших, он заявил тоном, не терпящим возражений:

— Я все видел. Это была честная схватка.

— Где кольт Илэма? — требовательно спросил Бен Сперри. — Я не вижу его оружия.

— Он под телом, — ответил Масси. — Выпал из руки. — И, глядя на них, добавил: — Возвращайтесь к своим фургонам. Я сам займусь этим делом.

Мэт заколебался. Он мог бы здесь же на месте предъявить документ о назначении и с этого момента все взять на себя. Но фактически никаких доказательств у него не было. Конечно, если под телом Илэма не окажется оружия, можно арестовать Бена Хэммера за убийство, но это только насторожит других членов шайки. Поэтому он повернулся и пошел вместе с остальными, отметив, что Бен Сперри глядит на него так, как будто хочет что-то сказать.

Когда тот отвернулся, так ничего и не сказав, Бардуль вернулся к своим фургонам. В голове гудело. Мэт положил руки на задок фургона и долго стоял с опущенной головой.

— Двадцать восемь миль сегодня, — проговорил Старк.

— Максимальное достижение.

— Что это за ручей? — спросил Джеб.

— Форк-Крэйзи-Вумэн. На следующий день к вечеру должны быть у Клир-Крик, если путь не станет трудней.

Поглядывая исподтишка на Мэта, к ним приблизился Лют Харлис. Он смущался, не зная, как себя вести. Слухи о том, что Мэт Бардуль на самом деле Сим Бойн, прокатились по всему лагерю, и большинство приняло их на веру, даже не сверяясь с описанием Бойна, которое попало к ним в Рено. О Бойне в караване поговаривали еще до прибытия в форт, поэтому, когда описание подошло к Мэту, многие, не задумываясь, восприняли слух как сущую правду. Лют Харлис был в смятении. Он симпатизировал и доверял Бардулю и не очень верил слухам. В конце концов он уселся на землю и стал ждать, когда подадут ужин.

Кроме всего прочего, его тревожило еще одно обстоятельство. Был убит Илэм Брукс, а Харлис любил его и очень уважал. Илэм был основательный человек, хорошо известный и всеми любимый, и его смерть, казалось, говорила: то, чего все ожидали и боялись, началось…

Смущенный и взволнованный, Лют украдкой поглядывал на Арона Старка. Не заметив Мэта, в освещенный костром круг ввалился Бизон Мерфи. Он воинственно обозрел собравшихся, но никто ничего не сказал, и Мерфи, нагрузив миску едой, уселся рядом с Беном Харди.

Мэт чувствовал себя совершенно разбитым, у него сильно болел бок. Удары ногой по голове, по-видимому, вызвали легкое сотрясение мозга, и в голове шумело. Поэтому он не заметил старика индейца, проскользнувшего мимо него и остановившегося на краю освещенного костром пространства.

Первым на него обратил внимание Мерфи и приветственно поднял руку:

— Хау!

Индеец, оглядевшись вокруг, негромко ответил:

— Хау. — Затем, указывая на фургоны, добавил: — Приходит много белых людей. Слишком много.

Мерфи усмехнулся.

— Это уж точно как часы! До того, как белые появились, эта страна была прекрасна!

Индеец горестно посмотрел на него.

— Не надо белому человеку говорить то, что видят мои глаза. Белый человек пришел в страну травы и деревьев, в страну чистых прохладных рек, в ней паслись бизоны, тысячи тысяч, и ручьи были полны бобров. Они пришли в страну богатую и красивую, и что с ней сделали? Они набросились на нее как стаи голодных волков, они убивали бизонов только ради шкуры, а мясо бросали гнить в прериях. Они уничтожили бобров и безжалостно грабят богатства недр. Там, где побывал белый, речки испорчены отравой из их рудников.

Там, где когда-то шумели леса, теперь пустоши, пни и заросли бесполезного кустарника. Ливни смывают почву из-под корней, и еще оставшиеся деревья умирают. Там, где была трава, теперь пустыня. Там, где были бизоны, — огромные безжизненные пространства, их сжигает солнце и насквозь продувает ветер. Не плещет больше о воду хвост бобра, когда он видит опасность. Его сородичи навсегда покинули чистые воды этой земли, их дамбы разрушены. Так умирает и мой народ, а вы, белые люди, валом проноситесь по этой земле, все убиваете на своем пути, разрываете ее недра, вспарываете ее зеленые пастбища, вы стремитесь на Запад, а достигнув великих вод, повернете обратно. Вы вернетесь на землю, которую перед этим осквернили и разграбили, и будете драться за нее как стаи бродячих собак, голодных и злобных.

Вы оставляете после себя опустошенные пространства; там, где было изобилие, вы сеете голод; там, где были бескрайние прерии с высокими травами, вы рождаете пустыню. В конце концов вы вернетесь и будете драться за жалкие остатки, пока и они не иссякнут, и тогда вы остановитесь в изумлении среди пустыни и возопите: «Великий Дух, что мы натворили!»

— Да он же ненормальный! — прокомментировал Харлис, уставясь на старика.

Мерфи задумчиво теребил бороду.

— Может быть, но я думаю, старикан говорит дело.

— Мне приходилось бывать в ваших великих городах, белые люди. Я был там вместе с великим Красным Облаком. И что же мы видели? Только бешеную гонку за богатством, все борются, бьются и спешат, не зная покоя и мира. В ваших людях нет спокойствия, нет достоинства. Вы — племя воров, вы торгуете своими дочерьми и отдаете за прибыль свои души.

Я не увижу конца, да и вы тоже, потому что страна, которую вы украли у индейцев, необычайно богата — чтобы ее разграбить, нужны годы. Ваша жажда наживы бесконечна, вы станете почитать жадность за добродетель. Вы назовете ее предприимчивостью и деловой хваткой, и тот, кто награбит больше всех, заслужит вашу похвалу, но наступит день, когда вы оглянетесь назад и все поймете.

Вы пришли в нашу страну — люди в поисках дома; дом — это хорошо, но дома вам мало. Вам нужно больше, больше и еще больше. Вы охотитесь за моим народом, как дикие звери, вы рвете на части мою страну и восхваляете себя за предприимчивость! Вот что может белый человек, говорите вы!

Нет, белые люди, причина тому не ваша энергия, а богатства моей страны, которые вы здесь нашли. Каждый может казаться богачом, когда он тратит все в безумной оргии! Вы — будто юный глупец, который нашел множество шкур диких животных, обернулся ими и кричит: «Глядите все! Я великий охотник! Я великий воин!» Но когда шкуры будут проданы или упадут с него, он останется ни с чем.

Некоторые из вас говорят, что нужно беречь лес, охранять пастбища, но их мало, и голос их подобен шепоту на ветру. Люди, которых вы посылаете в свои советы, выступают в защиту жадности, и за это они получают часть добычи, а когда стареют, жиреют, теряют зубы, волосы и мужскую силу, становятся еще более хищными.

Белые люди, вы уничтожили мой народ, уничтожаете мою страну, но придет день, и вы встретитесь со своей судьбой и тогда поймете, что металл, из которого вы понаделали много бесполезных вещей — вы скоро выбросите их за ненадобностью, — нужен вам, чтобы выжить. Над вами пронесутся опустошительные войны, и вы исчезнете с лица земли. Белые люди уйдут. Не так, как индейцы, медленно и постепенно, а быстро, внезапно, уйдут навсегда.

Белый человек не может выжить, потому что он не может насытиться. Он не знает покоя. Войны, снова войны, голод и эпидемии сломят его гордость. Он не способен познавать. Белый человек всегда приносит с собой войну. Индейцы тоже сражаются, но их битвы быстро кончаются, и они возвращаются к своей охоте, к своим вигвамам, к своим скво. Белый человек живет среди насилия. Там, где он появляется, всегда поселяется злоба. Белый человек погибнет, раздираемый агонией; в вечной спешке и постоянных хлопотах он не сможет оценить ни окружающий мир, ни последствия своих поступков.

Мой народ исчезнет, но когда пройдет ярость белого человека, снова поднимется трава, опять вырастут деревья, потому что природа в конце концов всегда будет победителем. Это природа создала нас, и она возродится снова, врачуя корнями и зеленью нанесенные земле раны. Трава сохранит воду, и деревья устремятся в небо, а цветы расцветут пышным цветом. Трава удержит почву, смываемую с земли, ручьи и реки снова станут чистыми, и пустыня превратится в благородный край.

Белый человек исчезнет. И ничто не будет напоминать о нем. Его города превратятся в руины, ржавчина разъест его железо, годы поглотят его, и ничего не останется от того неистовства, с которым он грабил эту щедрую и обильную землю.

Мы уходим в небытие, белый человек. Вы уже отняли у нас Блэк-Хилс, место, где обитает Великий Дух. Скоро вы заберете Биг-Хорн. Наши вожди погибли, пытаясь спасти народ, мы храбро сражались, но мой народ не может долго ненавидеть. Мы честно бились тем малым оружием, которое у нас было, и уйдем, завернувшись в свои одеяла и скорбя о неизбежном конце.

Арон Старк пошевелился и оглядел присутствующих. Затем резко встал и склонился над кофейником, наливая кофе себе в кружку.

— На некоторых здешних землях, — заявил он, — и расти-то ничего не будет. Несколько лет урожай неплохой, а потом — конец, земля истощается.

Пока индеец говорил, подошел Барни Койл.

— Правильно, — согласился он. — Вроде как мой кошелек. Потратить из него несколько долларов — и пусто, ничего больше нет. — Он сдвинул шляпу на затылок и подмигнул Бену Харди: — Держу пари, смысл в том, что иногда нужно кое-что вкладывать.

— Ага, — хмыкнул Старк. — Звучит очень здорово, но как можно вложить что-то в землю? Если в ней чего нет, то так и не будет!

Мэт выпрямился, чувствуя нарастающую боль в боку. Сражаясь с болью, он медленно пошел от костра. Отойдя ярдов на сто, сел на камень и стал смотреть на ручей.

Вода была темной и очень тихой, никакого движения, лишь слышались легкие всплески, словно ручей говорил ему, что он еще жив. Боль не проходила. Мэт сидел неподвижно, глядя в никуда. Через некоторое время он почувствовал себя лучше, боль отлегла, и голова прояснилась. Мэт ощупал руки, шевеля пальцами, чтобы сделать их более послушными.

Брайен Койл сидел на постели, расстеленной под самым большим из своих фургонов, когда к нему подошел Бен Сперри и присел на корточки.

— Брайен, происходит что-то странное. Кто-то обшарил мой фургон.

— Обшарил фургон? Что это значит?

— Фургон кто-то обыскал. Все мои боеприпасы исчезли.

Койл замер с полуснятым сапогом в руках.

— Ваши боеприпасы? Украдены?

— Да, и мне кажется, потому и Илэма убили. Видно, он застал Хэммера в своем фургоне и понял, что тот делает. У него не было с собой кольта, Брайен. Он никогда не носил револьвер. Предпочитал винтовку. У него был винчестер.

Брайен Койл снова натянул сапог, встал и обошел фургон сзади.

— Жакин? Можно войти?

— Да, я еще не раздевалась.

Койл взобрался в фургон и начал копаться в вещах. Нашел ящики с боеприпасами — они были пусты. Некоторое время он смотрел на них невидящим взглядом. Лицо его помрачнело. Он медленно вылез из фургона.

— Бен, сколько патронов у вас в наличии?

— Пять в моем кольте и пять или шесть в винчестере. Не слишком много.

— Да, не слишком, — подтвердил Койл, глядя себе под ноги. — Бен, возвращайтесь в фургон, глядите в оба и никому ничего не говорите.

Койл вернулся к себе, взял пояс с кольтом и надел его.

— Папа?.. — Он повернулся на голос Жакин. — Какая-нибудь неприятность? Что-то нехорошее?

Койл помедлил с ответом.

— Боюсь, что очень нехорошее, Жакин, — проговорил он мягко. — Лучше бы ты осталась в Дедвуде.

— Папа, почему бы тебе не поговорить с Мэтом Бардулем?

Брайен Койл изменился в лице.

— Нет, я никогда не… — И замолчал. — Впрочем, при сложившихся обстоятельствах это, наверное, лучше всего, — медленно произнес он. — Но сначала я переговорю с Германом. Оставайся в фургоне.

Патроны, конечно, и сами по себе представляют ценность, размышлял Койл, направляясь к Рютцу. Это мог быть просто вор. Возможно, что им был Хэммер. В разговоре с Германом Рютцем нужно выяснить, был ли это частный случай или патроны пропали во всех фургонах. С другой стороны, почти все мужчины в караване вооружены, патроны у них есть. Идея Бардуля совершенно абсурдна, все происходящее должно иметь разумное объяснение.

Тем не менее Брайен уже сам заметил все нарастающее напряжение среди участников каравана. Заметил он также усиление дисциплины в колонне Масси и вначале отнесся к этому одобрительно, но сейчас увидел в происходящем дурное предзнаменование.

Если Сперри прав и Илэм Брукс был убит, то положение очень серьезное. Следует отметить, что Койлу даже в голову не пришло обратиться к полковнику Пирсону, поскольку за время похода он убедился в его вопиющей некомпетентности. Пирсон относился к числу тех, у кого не хватало ни ума, ни способностей справляться с неожиданными затруднениями. Вся его прошлая жизнь протекала по жестким правилам в рамках раз и навсегда установленной программы, любое отклонение от нее выбивало его из колеи. Во всяком случае, он был типичным представителем своей профессии, но Койл звал, что таких людей и вообще хватает.

Подходя к фургонам из колонны В, Койл замедлил шаги. Первым сигналом было присутствие Абеля Бэйна и его попытка изнасиловать Сару Старк. То, что случилось с Бардулем, было естественным развитием событий, но, возможно, является узлом схемы более высокого уровня.

Состав группы поддержки закона, попытка разоружить участников каравана, обыск в фургоне Сперри и убийство Илэма Брукса — все это признаки какого-то подспудно протекающего процесса. Однако, признал Койл, без предупреждения Бардуля он вполне мог бы рассматривать эти события как случайные, не связанные ни с прошлым, ни с будущим.

Герман Рютц восседал на ящике у затухающего костра.

— Садитесь, Брайен, — дружелюбно улыбнулся он. — Жду, когда погаснет огонь. — Но, вглядевшись в лицо Койла, быстро спросил: — Что случилось?

Брайен Койл сел рядом и достал свою трубку. Затем, стараясь говорить как можно короче, рассказал о случившемся.

Рютц сразу же встал и полез сначала в один свой фургон, потом во второй. Вернулся и сел рядом.

— Пропали! — сказал он. — Все до последнего! А я как раз сегодня расстрелял всю обойму из винтовки по стаду антилоп.

— Нужно что-то делать, Герман. Думать быстро, а действовать еще быстрее.

— Мы можем ошибаться, — ответил Рютц. — И еще как ошибаться. Бардуль нас предупреждал, но этот слух о нем, что он вроде бы Бойн, все спутал. Я был просто выбит из седла, правда.

Койл кивнул.

— Чепуха полнейшая. Я переговорил с Филлипсом и Пирсоном. Не может он быть Симом Бойном. Бардуль предположил, что Бойн — это Масси.

— Да, описание вполне соответствует, — подтвердил Рютц. — Оба высокие и сильные. Нужно разработать план действий, но плохо то, что мы не знаем, сколько у нас времени.

— А вы действительно думаете, что они попытаются захватить караван? Ведь им придется тогда перебить всех нас!

Рютц кивнул.

— Для них это единственный выход. Во всяком случае, если Масси — Сим Бойн, ничего другого ожидать не приходится. Этот человек — зверь. Хуже, он сам дьявол. Не просто убийца, а убийца-садист. Я кое-что о нем слышал.

— Нас же больше, чем их, и у многих есть патроны. Если мы сейчас начнем, у нас все шансы с ними разделаться.

— Не можем мы сейчас начать, — возразил Рютц. — У нас нет доказательств, ничего, кроме подозрений и того факта, что украдены патроны. Это могло быть делом рук Хэммера. Патроны можно выгодно сбыть индейцам, вы же знаете. Действовать нужно осторожно. Вполне возможно, что в наших колоннах есть их шпионы.

— По мнению Бардуля — помните, вы сказали мне об этом пару дней назад, — если они начнут, то не раньше, чем караван придет в долину или, по крайней мере, обогнет отрог Биг-Хорн. Так что время у нас пока есть.

— Немного. — Рютц выбил свою трубку. — Койл, пожалуй, нужно поговорить с несколькими парнями из тех, кого мы знаем, кому можно доверять. Осторожно проверить, что с патронами, и обеспечить ими каждого. И еще следует переговорить с Бардулем.

Мэт Бардуль положил ладонь на рукоятку кольта и сжал ее. Он сделал это быстро, но не так, как раньше. Затем он направился обратно к лагерю, но, не дойдя до него, услышал женский крик и стаккато выстрелов.

Звуки доносились откуда-то из темноты, но не со стороны стоянки каравана, и Мэт, тут же подумав об одиночном фургоне, подбежал к коню и вскочил в седло. По пути он мельком заметил, как Толливер, на ходу застегивая пояс с кольтами, тоже бежит к своей лошади. Движение охватило весь лагерь. Когда Бардуль понесся по прерий, за ним мчалось не менее двадцати всадников.

Раздался выстрел… еще один, и потом тишина. Только слышался топот конских копыт.

Мэт первым добрался до небольшого костерка возле фургона. Если здесь и были индейцы, то они исчезли. Сначала он не увидел ничего, кроме просыпанной муки и бобов, но потом заметил Джо Ракера, распростертого на земле, лицом вниз, одна пуля попала ему в руку, другая в голову.

Под фургоном на спине лежал брат Джо, — впрочем, теперь братом его никак нельзя было назвать, потому что рубашка была разорвана и… не осталось никаких сомнений, что Абель Бэйн был прав. Бардуль опустился на колени рядом с девушкой и сразу понял, что она еще жива.

Он перевел взгляд на толпившихся людей.

— Старк и вы, Лют, пожалуйста, соорудите носилки. Мы заберем ее с собой, женщины в караване смогут оказать ей помощь.

Через толпу протолкался Клайв Масси. Его сопровождали Шталь и Хэммер, и первое, на что обратил внимание Мэт, была багровая царапина на щеке Шталя. Он тяжело дышал, и зрачки у него были расширены.

— Мы берем ее в свою колонну! — заявил Масси. — Одна из женщин поедет с нами и будет присматривать за ней.

Бардуль посмотрел ему прямо в глаза. Отблески пламени костра полыхали на лицах обоих. Все может произойти прямо сейчас, подумал он и приготовился, несмотря на распухшие руки.

— Нет, — отрезал он, — все уже решено. О ней позаботятся женщины Старка, и им не нужно для этого оставлять свои фургоны. Так будет гораздо лучше.

— Кто руководит этим караваном? — вызывающе спросил Масси.

Мэт заметил, как странно тот держит правую руку, и в его глазах зажегся огонек любопытства.

— Наверное, Пирсон, — ответил Мэт. — Но эта девушка поедет в фургоне Старка.

— Я полагаю, — холодно произнес Масси, — нам лучше решить вопрос о полномочиях сейчас и здесь, на месте!

— Конечно. — Бардуль держался естественно и непринужденно, — в любое удобное для вас время. Но нужно сначала пригласить сюда Койла, Пирсона и Рютца.

— Я здесь, — быстро откликнулся Рютц.

— И я, — сделал шаг вперед Койл.

За ним молча последовал полковник Пирсон.

Бардуль не позволил Масси перехватить инициативу.

— Эта девушка, — спокойно проговорил он, — поедет в фургоне Старка. Клайв Масси поднял вопрос о полномочиях. — Мэт вынул из кармана приказ о назначении и вручил его полковнику Пирсону. — Объявите им, что здесь написано.

Пирсон начал читать, потом прервался, поднял на него глаза, на его обычно непроницаемом лице появилось выражение крайнего удивления.

— Да ведь здесь говорится, что он назначен заместителем шерифа Соединенных Штатов!

— Что? — рванулся вперед Клайв Масси и буквально вырвал бумагу из рук Пирсона.

Он читал, и его лицо бледнело, а ноздри раздувались. Оторвавшись наконец от документа, он поднял на Мэта глаза, полные лютой ненависти.

— Значит, так? — процедил он. — Заместитель шерифа? Полагаю, ваши полномочия повыше моих.

Он повернулся и зашагал прочь. Глаза всех устремились на Мэта Бардуля. Неожиданно Масси вернулся и, подойдя к Мэту вплотную, спросил:

— А что делать в этом караване заместителю шерифа?

Мэт встретил его взгляд презрительной усмешкой.

— Что же тут непонятного, Масси? Я здесь затем, чтобы обеспечить соблюдение закона, и только закона. Если нужно, с оружием в руках. А кроме того, на меня возложена специальная миссия. Есть данные, что на северо-западе обретается на свободе опаснейший убийца, вернее, два убийцы. Я должен найти их и обезвредить. Речь идет, — добавил он, — о Дике Райдере и Симе Бойне. — И, резко повернувшись, он неожиданно спросил: — Шталь, откуда у вас эта ссадина на щеке?

Все взгляды обратились в сторону здоровенного негодяя. Он отпрянул, потом злобно поглядел по сторонам.

— Продирался через кустарник. Правда, Хэммер?

Хэммер нагло ухмыльнулся в лицо Бардулю:

— Так оно и было, шериф, так и было.

Брайен Койл задумчиво смотрел на Мэта. Толпа редела, народ понемногу возвращался в лагерь. Койл подошел к Мэту:

— Почему вы не сказали нам, что вы — шериф?

— Документ был вручен мне только в форту Рено, — ответил он. — Я и сам не знал наверняка об этом назначении.

Койл начал было что-то говорить, но Масси все еще стоял поблизости, поэтому он повернулся и пошел к своему коню. Это все меняет. Теперь ситуация упрощается. Если они объединятся под эгидой шерифа, то тогда… Койл вскочил в седло и направился к лагерю.

Клайв Масси посмотрел ему вслед и вместе со Шталем и Хэммером пошел к лошадям.

Мэт Бардуль уезжал последним, и когда он подошел к своему коню, то увидел еще одну лошадь и рядом — огромного человека. Он стоял, засунув большие пальцы рук за пояс, — поджидал, пока Мэт останется один, в темноте.

Глава 10

Бардуль, держа руки наготове, легкой походкой подходил к лошадям. Темная фигура слегка пошевельнулась, и в руках Мэта мгновенно появились кольты. Затем он расслабился — это был Билл Шедд.

— Быстро, — признал Шедд, — но нужно еще быстрее. С такими распухшими руками это нелегко.

— Что вы задумали, Билл?

— Много чего. — Шедд положил руку на луку седла. — Бардуль, хочу вас предупредить: не нужно искать Дика Райдера.

— Вы хотите сказать, что…

— Нет, — перебил Шедд, — не я. Дик Райдер мертв. Он убит выстрелом из ружья в спину Симом Бойном. Я сводный брат Дика Райдера. Дик был нехорошим человеком, что правда, то правда. И подлым. Не дома, конечно. Моя мать вышла замуж за отца Дика, и мы росли вместе. Дик дома был чертовски хорошим парнем, делал все по хозяйству и с матерью себя вел что надо, но потом связался с перегонщиками скота, попал в плохую компанию, и сам с каждым днем становился все хуже и хуже. Убивал, грабил и творил еще черт знает что. Я говорил раньше, смерть он вполне заслужил, но не такую — от выстрела в спину, от руки человека, еще хуже, чем он сам.

— Вы охотитесь за Симом Бойном?

— Да, так оно и есть. И когда найду, убью.

— Вы говорили, что узнаете его?

— Верно. У него два шрама от пулевых ранений. Один под ремнем, повыше бедренной кости; другой — справа, в основании шеи, там, где пуля прошла навылет.

— Это может помочь, — согласился Мэт и вскочил в седло. — Билл, как вы думаете, Клайв Масси не Сим Бойн?

Шедд сплюнул.

— Не знаю, — задумчиво протянул он. — Скользкий тип этот Масси, очень скользкий, что-нибудь определенное сказать трудно.

— Вы знаете что-нибудь об их планах на дальнейшее?

— Немного, только то, что они хотят обосноваться где-то в районе Биг-Хорн и грабить караваны и поселки золотоискателей. Могу сказать и еще кое-что. Где-то здесь у них назначена встреча с такими же, как они, бандитами. Но где точно, сказать не могу.

Утро снова застало Мэта Бардуля на фланге каравана. Если назначена встреча с бандитами, значит, в течение нескольких дней они соединятся, и честные люди в караване окажутся в меньшинстве. При длительных боевых действиях все преимущества будут на стороне преступников, укравших патроны. В скоротечной схватке перевес в численности мог свести потребность в патронах на нет. Но если ждать, пока преступники где-то впереди встретят ожидающее их подкрепление, преимущество в численности, и так весьма сомнительное, будет потеряно.

Времени оставалось совсем мало. Ночью они достигнут Клир-Крик, на следующий день дойдут до развалин форта Керни, разрушенного вождем сиу, по имени Красное Облако, несколько лет назад. Они вступали в страну все более дикую и ненаселенную, в которой шансы преступников при внезапном нападении существенно возрастали.

Мэт пересек небольшую рощицу на берегу реки, повернул назад к каравану и увидел Жакин Койл, ехавшую вдоль гребня. Тронув шпорами коня, Мэт стал ее догонять Она повернула голову на звук копыт летевшего галопом коня, и на мгновение Мэт испугался — уж не собирается ли она умчаться от него.

— Жакин…

Она перебила его:

— Отец видел вас? Он хочет переговорить с вами, я уверена.

В растерянности Мэт никак не мог собраться с мыслями и сказать то, что хотел. Девушка по-прежнему избегала его взгляда.

— Это связано с караваном, не знаю, что именно. Прошлой ночью он разговаривал с Беном Сперри.

Ветер играл в высокой траве, создавая на ее волнистой поверхности причудливую гамму света и тени. Мэт положил руку коню на холку. Отлично представляя всю важность раз говора с Брайеном Койлом и Германом Рютцем, он тем не менее больше всего на свете хотел поговорить с Жакин, прямо сейчас рассказать о своих чувствах, мыслях, желаниях. Любовь рвалась наружу, и он не мог ее больше сдерживать. В тот вечер там, за фургоном, он подумал, что Жакин принадлежит ему, что в ней пробудилось ответное чувство, что она тоже любит его.

Мэт ощущал странную скованность. Когда он был глубоко взволнован, слова давались ему с большим трудом, и он молол всякую чепуху, тая самое важное и сокровенное глубоко внутри. Было в нем что-то, что не позволяло ему говорить о чувствах, если он не был уверен в ответном чувстве. Ведь слов великое множество, и все они ничего не стоят. А женщины верят словам и обещаниям.

Он хотел раскрыть ей свою душу, а вместо этого молча ехал рядом. В том, как она сидит в седле, в манере вздергивать подбородок, в губах — в ней все было прекрасно.

— Мэт, — как-то смущенно проговорила Жакин, — мы так мало знаем друг о друге, хотя разговариваем довольно часто. Я не представляю, о чем вы думаете, о чем мечтаете, и почти ничего о вас не знаю.

Неожиданно Мэт почувствовал облегчение. Он улыбнулся:

— Ну что надо знать о мужчине? И как он может рассказать о себе? Обычно слова лишь скрывают то, о чем он думает, или настраивают его на воинственный лад и заставляют защищать то, чему он никогда не придавал значения. И кто знает, во что верить? О чем только не услышишь, чего только не прочитаешь! Хотя, если во что-то верить, да, если верить… Пожалуй, я верю в то, что люблю: в хорошую лошадь под седлом, в синеву неба за этими горами, вон там, в крепкую надежную рукоятку хорошего револьвера; в золото ваших волос на нежной шее; в скрип седла во время долгой скачки под палящим солнцем… В свои ощущения, когда ты стоишь на вершине гребня и смотришь вдаль, на землю, которую ты никогда не видел, а может быть, до тебя вообще не видел никто. Я верю, — продолжал Мэт, — в ласкающее журчанье воды в ручье, в желтеющие по осени листья, в горький дымок сгорающей осенней листвы, в потрескивание огня, когда он словно усмехается, вспоминая о тех временах, когда бревно было деревом. Мне нравится запах падающего на крышу дождя, отблеск открытого огня в камине, янтарный блеск углей бивуачного костра и вкус кофе по утрам. Я верю в здоровую силу крепкого кулака. Люблю чувствовать девушку в своих объятиях, теплую и близкую. Только это и имеет значение. Конечно, я мечтаю о своем доме и детях. Мне запомнился день, когда я шел по улице в Додже и мальчонка спросил меня, не я ли папа Ховарда. Так вот. Я понятия не имел, кто такой Ховард, но склонился над ним и сказал: «Сынок, я не папа Ховарда, я вообще ничей папа!» И после этого весь день чувствовал себя не в своей тарелке — так это на меня подействовало. Наверное, я слишком сентиментален.

— Нет, Мэт, — прошептала Жакин, — вовсе нет.

Они ехали по сухой траве, шелестевшей под копытами их лошадей, к высоким вершинам Биг-Хорн, расцветающим белым хлопком облаков. Высокий горный массив, отделяющий долину Паудер от равнины Биг-Хорн, стал ближе.

Мэт рассматривал свои еще припухшие руки. Сгибая и разгибая пальцы, он старался их разработать, вернуть былую быстроту и легкость, которые могли понадобиться в любой момент. У него побаливал бок, но опухоль с лица заметно спала. Вспомнив сломанный нос Масси, Мэт усмехнулся. Теперь Масси придется походить с таким носом, да и на щеке останется шрам.

На вершине холма они остановились и оглянулись на длинную извилистую череду фургонов. Мэт рассматривал их особенно внимательно. Завтра колонна Масси выступает первой, а его — последней. У него появилась идея, и он ее обдумывал, изучал с разных сторон, прикидывая так и этак.

То, что может произойти, вскоре должно свершиться. Угрозу, нависшую над участниками каравана, необходимо было устранить, к тому же агрессивность негодяев, собравшихся в колонне Масси, росла с каждым днем. До сих пор Мэт спускал ему все только из-за Жакин, но дальше терпеть невозможно. Если Билл Шедд окажется прав и впереди намечается рандеву, скоро численный перевес будет не в их пользу.

На пересечении Биг-Хорн и Литтл-Хорн есть форт. Можно укрыться в нем, пополнить боеприпасы, а затем продолжать движение. Оставалось неясным, каким временем они располагают и насколько успешным будет отрыв от каравана.

Дело в том, что форт лежал на север от пути следования каравана, который по крайней мере еще три дня будет идти в том же направлении. Отделиться от каравана прямо сейчас — значит оторваться от каравана всего лишь на несколько миль и следовать параллельным курсом. Тот факт, что он является заместителем шерифа США, особой роли сейчас не играл. Бардуль прекрасно понимал, что, если Клайв Масси действительно Сим Бойн, он сделает все, чтобы убить его как можно быстрее.

Сегодня ночевка запланирована на речке Клир-Крик. На следующий день, хотя путь будет труднее, они должны добраться до разрушенного форта Фил-Кирни. Оттуда в одном дне пути — Гуз-Крик, а за ним — Танг. Если отделяться от каравана, логичнее это сделать там, потому что, начиная с этого места, караван начнет держаться все ближе и ближе к западу.

Мэт пристально всматривался в залитую солнцем равнину. Знать бы, где намечена встреча с этой бандой! Если она произойдет до Танга, нужно ждать внезапного нападения или засады. Однако Масси теперь начеку, рискнет ли он напасть в том месте, где так велика вероятность встречи с патрулем форта?

— Мэт, — вдруг спросила Жакин, — вы знаете о пропаже патронов?

Он встряхнул головой, как бы отгоняя мысли.

— Каких патронов?

— Из фургонов. Бен Сперри рассказал об этом отцу; отец проверил — наши тоже украли. Кто-то прошелся по всем или почти всем фургонам и забрал патроны. Сперри думает, что именно из-за этого и убили Илэма Брукса… Видимо, он застал их или узнал, зачем они пришли. Еще он сказал, что Илэм никогда не носил с собой револьвер.

— Нет, — ответил Мэт, — этого я не знал. Знал бы, арестовал Масси на месте, во всяком случае, попытался бы арестовать.

Некоторое время они ехали молча. Значит, патроны похитили. Эти ребята рисковать не хотят! Голова работала четко и быстро. Пора что-то предпринять. И немедленно!

Вернувшись в караван, он первым делом проверил наличие патронов. Большая часть их исчезла. Но, покопавшись, Мэт обнаружил, что ящик патронов от винчестера сорок четвертого калибра, которого хватило бы на целое сражение, похитители просмотрели. Тем не менее патроны были нужны, и Бардуль знал, как их достать. Так же, как и люди Масси, при этом всеми силами избегая открытого столкновения.

Эту ночь караван провел на развалинах форта Фил-Кирни. Места для Мэта Бардуля были памятные, и он с волнением рассматривал окрестности. До сих пор на земле валялись обугленные бревна, оставшиеся от форта, сооруженного трудами полковника Кэррингтона и впоследствии покинутого, а затем и сожженного воинами Красного Облака.

К обозревавшему окрестности Мэту подошел Бизон Мерфи, с ним был Брайен Койл.

— Знаете это место? — спросил Койл, на время отвлекшись от своих проблем. — Я много слышал о нем.

— Да, приходилось бывать. Сколько крови пролито на этом клочке земли. — Мэт обвел взглядом пространство вокруг. — Кэррингтон был человеком неглупым, но в высшей степени не военным. Для строительства форта он выбрал самое плохое место во всей округе. Форт стоит между двумя реками, а в его стенах воды не было. И слишком уж близко подступают к нему холмы. Для своего времени и места это была великолепная работа, хотя всю ее пришлось выполнять под постоянной охраной.

— Эти сиу просто ненавидели форт, — вмешался Мерфи. — Убивали всех, кого только видели. По идее, форт должен был обезопасить тракт Бозмана. Куда там! В первые шесть месяцев после завершения строительства сиу ухлопали более ста пятидесяти человек и на тракте, и в самом форту. И к тому же угнали до черта скота. Никак не меньше тысячи голов. Вон там, недалеко, — Мерфи махнул рукой в направлении вала, — место, где погиб Феттерман. Говорят, это был боец! Может, и так, но ни один индеец не поступил бы, как он, это уж точно.

Пауэлл вывел из форта лесорубов. Не сделай он это, все бы пошло по-другому. Он хорошо знал сиу. Феттерман же был одним из тех, кто любил показуху, и он хотел преподать сиу урок.

Урок-то он им преподал, да какая от него польза! Три офицера, два гражданских скаута и семьдесят шесть солдат! Все убиты в считанные минуты. И настоящими бойцами оказались только скауты!

Койл спросил Бардуля:

— Скажите, а вы участвовали в сражении у Вэгон-Бокс?

— Ага. Хотя меня это дело никак не касалось. В то время я, рискуя скальпом, доставлял почту из Рено. В окрестностях форта засек индейцев, объехал его и наткнулся на Пауэлла и лесорубов. Пауэлл был хитер. Всегда держался скромно и не любил суеты, но при этом был дьявольски предусмотрителен и осторожен. Он приказал снять кузова с четырнадцати фургонов и использовать их в качестве баррикад, навалив на них мешки с зерном и всякой всячиной для защиты от стрел.

Для Красного Облака они показались легкой добычей — -всего-то тридцать два белых, тем более что индейцы уже убили четверых лесорубов, которые не успели добраться до фургонов. У Красного Облака было полторы тысячи воинов, и вел их Бешеный Конь. А Бешеный Конь один стоил сотни воинов! Но Красное Облако совсем не знал Пауэлла. Пауэлл раздал лучшим стрелкам по две винтовки, а стрелков похуже поставил заряжать эти винтовки и дал приказ ждать, пока сиу не подойдут вплотную, и лишь тогда открывать огонь!

Эта битва была совсем не такая, как бойня Феттермана. Пауэлл знал, с кем имеет дело, и не искал славы, он сражался по-простому, без всяких выкрутасов. При первой атаке они сбили у сиу гонор, но не до конца. Те сделали еще три или четыре попытки — ползком, бегом и еще верхом. Однажды они подступили прямо к фургонам, но все равно не выдержали и бежали.

Наши потери были: семь убитых и четверо раненых. Никто не знает, сколько потеряли индейцы, но Пауэлл думал, что-нибудь около ста восьмидесяти человек. А возможно, даже побольше, видимо, около двухсот, потому что Пауэлл из тех, кто скорее преуменьшит, чем преувеличит.

Брайен Койл смотрел на Бардуля, положив руки на бедра.

— Как я догадываюсь, вы думаете, что я глупец, — сказал он. — Я помню ваше предупреждение, но, видите ли, никогда прежде мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Теперь-то я понимаю, во что мы влипли.

Бардуль пожал плечами.

— Я не был тогда уверен. Просто предполагал. Сейчас, когда это произошло, бесполезно толковать о том, что можно и что нужно было сделать, лучше подумать о будущих наших действиях. Нужно все время ставить своих часовых. И держать оружие наготове. Мне кажется, до того, как мы дойдем до Танга, ничего не произойдет. Но, конечно, это только предположение, наверняка я знать не могу. Итак, нам нужно добраться до Танга и затем двигаться к форту на реке Литтл-Бигхорн. Там объяснить ситуацию и, если нужно, взять эскорт, хотя если у нас будут патроны, никакого эскорта не потребуется. Мы должны позаботиться о женщинах и детях и до начала схватки держаться насколько возможно ближе к форту. С каждой милей наши шансы на помощь из форта увеличиваются, но и вероятность нападения увеличивается тоже.

К ним присоединились Лют Харлис с Германом Рютцем.

— Я за то, чтобы тянуть до последнего, — сказал Харлис. — Не нравится мне все это.

— Конечно, — согласился Мэт, — но этой ночью будьте все наготове. Пусть ваши женщины не спят, чтобы в нужный момент разбудить вас — могут быть всякие неожиданности.

— Вы что-то задумали? — спросил Койл, глядя на Бардуля.

Мэт окинул взглядом присутствующих:

— Вы все — люди надежные, поэтому расскажу. Этой ночью я хочу вернуть обратно какую-то часть патронов. Точно таким же способом, каким они были изъяты у нас. Не все — нужно, чтобы они этого не заметили, — но столько, чтобы хватило в случае нападения.

— В этом деле можно рассчитывать на меня, — заявил Койл.

— Нет, — покачал головой Мэт, — мне нужны только двое, и я их уже выбрал. Все должно быть сделано тихо, без шума, поэтому я беру с собой охотников — людей опытных, воевавших с индейцами. Если нас заметят, возможно, начнется перестрелка. В этом случае я предлагаю стягиваться всем к фургонам Рютца. Там будет наше место сбора.

Люди стали расходиться, и Мэт вернулся в свой фургон. Возле него, покуривая, слонялись Билл Шедд и Толливер.

Мэт спросил молодого человека:

— Как себя чувствует твоя девушка?

Тот, покраснев, ответил:

— Немного лучше. Она хочет поговорить с вами.

— Хорошо. — Чуть помедлив, Мэт добавил: — Этой ночью оба оставайтесь в фургонах. Спите по очереди и держите наготове винчестеры.

Шедд угрюмо кивнул и полез в свой фургон.

Мэт шел к Старкам по берегу Пайн-Крик, слушая журчанье ручья и размышляя. Снова схватка, снова опасность, но сейчас рядом женщина! Знай он наверняка, можно было действовать немедленно, но ничего точно не известно, даже кража патронов вполне могла оказаться проделкой пары подонков, собравшихся продать их индейцам. Да, многое указывало на заговор, но законных оснований для действий пока не было.

Когда был убит Джо Ракер, Мэт обратил внимание на глубокую ссадину на щеке Шталя и на отпечаток сапога у фургона, похожего на те, что носил Шталь. Но особых примет на нем не заметил. Когда убили Илэма Брукса, единственными свидетелями оказались люди Логана Дина. Мэт ощущал сильное нежелание доводить дело до вооруженной стычки, он знал наверняка, что в нее будут вовлечены и женщины. К тому же с каждым днем уменьшалось расстояние до солдат, способных обеспечить защиту каравана.

Сара Старк, стоя у фургона, вытирала руки о передник. Увидев его, она заулыбалась:

— Она спрашивала о вас.

Мэт кивнул.

— Сара, скажите Бену, чтобы пришел в мой фургон, ладно?

— Вы хотите, чтобы и Джеб тоже пришел?

Бардуль заколебался. Впрочем, Джеб Старк хороший парень.

— Да, пришлите и его. Но не вместе с Беном. Пусть идет один, залезет в фургон и ждет, пока я не приду.

Поднимаясь в фургон, Мэт услышал затрудненное дыхание раненой. Она лежала на постели. Глаза ее светились лихорадочным блеском, а щеки полыхали нездоровым румянцем. Схватив его за рукав, девушка спросила:

— Вы… вы шериф?

— Да, мадам, полагаю, что так.

— Вы… вы, пожалуйста, не вините Толли за то, что он помогал нам.

Мэт пожал плечами и улыбнулся.

— Мисс, мне совершенно не известны причины, по которым ему не следовало бы помогать вам. Ходили сплетни о какой-то женщине по имени Розанна Коул, которая убила человека в Сент-Луисе, но я лично ее не встречал. Виновна она или нет, этот вопрос пусть она утрясет сама со своей совестью. Эта страна широка и огромна и очень подходит для тех, кто решил начать жизнь сначала. А что касается меня, то мне хватит проблем поважнее, чем разыскивать женщину, кого-то застрелившую.

Она положила свою руку на его. Ее темные спутанные волосы разметались по изголовью. Глаза казались неестественно большими. Благодарно улыбнувшись, она пожала ему руку:

— Спасибо! Огромное спасибо! Та женщина… Не думаю, что она убийца. Убийца кто-то другой, но тот человек заслужил смерть. Он был садист.

— Мне нет до этого дела, — повторил Мэт и почесал затылок. — Мэм, здесь, на Западе, я собираюсь основать ранчо. Мне было бы чертовски приятно, если бы вы и Толливер стали моими соседями. Надеюсь увидеть вас, когда я начну строить ранчо.

Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение в конце фургона. Подняв глаза, он увидел Жакин Койл, которая, бросив на них поочередно понимающий взгляд, не проронив ни слова, исчезла, захлопнув за собой тент.

Мэт тут же выбрался из фургона.

— Жакин, — позвал он девушку, — подождите!

Поколебавшись, она остановилась и повернула к нему расстроенное лицо.

— Как это вы позволили мне оторвать вас от своей подружки! — вспыхнула она.

— Моей подружки? — повторил в изумлении Мэт.

— Не оправдывайтесь, мистер Бардуль! Я все слышала! То, что когда вы будете ставить ранчо, то хотели бы ее видеть! Почти то же самое вы говорили и мне!

— Но послушайте… — запротестовал он. — Вы…

— Оставьте меня! — Жакин отпрянула от него, повернулась и побежала к своему фургону.

Мэт бросился за ней, но тут же остановился. Некоторое время он пребывал в нерешительности. Если этой ночью что-то предпринимать, то самое время поговорить с Мерфи и Беном. Они должны его ждать в фургоне.

Шепча проклятья, он повернулся на каблуках и пошел назад через лагерь. Светились лишь несколько костров. Многие уже прогорели, но в слабом свете тлеющих углей он видел, как разбредались по своим местам охранники из ночной стражи. Скоро весь лагерь погрузится в сон: завтра рано вставать — Пирсон уже отдал необходимые распоряжения, — чтобы одолеть двадцать миль и успеть добраться до Гуз-Крик.

На месте костра у фургона тлели красными огнями раскаленные уголья. На них попала сухая веточка, и красноватое пламя взметнулось на миг, озарив комель бревна, лежащего у костра, танцующие язычки отразились на спицах колес, покрыли мелкой рябью теней пыльные складки белого тента.

Дойдя до костра, Мэт огляделся. Все дышало покоем. Банджо, звучавшее раньше, умолкло. Где-то недалеко переступила копытами и вдруг заржала лошадь. Усевшись на бревне, Мэт поправил кольт. Все может произойти сегодня ночью.

Он протянул к костру руки, согревая и слегка потирая ладони, но его мысли вертелись вокруг все той же проблемы — он разрабатывал план действия. Привлечь Мерфи и Бена Харди. Джеб Старк может быть на страже. Все нужно сделать быстро и без шума. Второго шанса не представится.

Ночь была безлунной, небо затянули сплошные низкие облака. Мысли Мэта все время возвращались к Жакин и к тому, что она услышала.

Стремясь отвлечься, он бросил на угли сухую ветку и стал снова мысленно перебирать всевозможные варианты. Затем встал и пошел к своему фургону. Бизон Мерфи подпирал спиной заднюю дверь.

— Бен здесь?

— Там, вместе с Джебом.

— Хорошо. Обсудим все прямо сейчас. Нужно добыть патроны, и лучше всего это сделать сегодня. Без шума и суеты. — Он стащил сапоги, нашел в каком-то тюке мокасины и надел их. — Мерфи, ты настоящий индеец. Пойдешь со мной. Я засек нужные фургоны. Бен, ты и Джеб будете на страже. Мы не возьмем слишком много, только чтобы хватило.

И Мэт шепотом, под одобрительные кивки Мерфи, изложил план действия. Затем бросил свою широкополую шляпу в фургон и подождал, пока не растворились в темноте сначала Мерфи, а затем Бен Харди и Джеб Старк. Потом выждал еще немного и шагнул за фургон.

В течение времени, достаточного, чтобы медленно досчитать до тридцати, Мэт не двигался, внимательно наблюдая за видимой частью открытого пространства внутри круга фургонов. В слабом свете потухших костров он не заметил никакого движения. Если за ним кто-то и наблюдал, он никак себя не проявил.

Мэт Бардуль, осторожно, как призрак, прокрался между двумя рядами стоящих по кругу фургонов и приблизился к фургонам Масси. Вокруг них, укрывшись одеялами, спали двенадцать человек. Он осмотрел их по очереди, сознавая, что малейший шум может их разбудить. Некоторые были пьяны и поэтому сравнительно не опасны, но были среди них и настоящие лесовики, и их следовало остерегаться в первую очередь. Легко, как тень, Мэт скользнул к задку ближайшего фургона.

В темноте что-то шевельнулось, и Мэт распознал очертания громадной фигуры Бизона Мерфи. Несмотря на огромные размеры, тот двигался бесшумно, словно ветер в густой траве.

Возможно, кто-то спит внутри фургонов. Еще раньше Мэт определил, в каких из них могут быть украденные патроны, потому что среди незагруженных фургонов колонны Масси два стали оставлять более глубокий след и быки тащили их с видимым трудом.

Мэт просунул руку под тент в задней части фургона и осторожно ощупал темное пространство. Затем поднял парусину и залез в фургон.

Не потребовалось и минуты, чтобы найти ящики с патронами. Он снял со штабеля два ящика и поставил их у заднего выхода, а на их место бросил мешки и какое-то тряпье, лежавшее на полу. Выглянув из фургона, Мэт поманил рукой Джеба Старка, прячущегося в тени. Тот осторожно приблизился, и Мэт один за другим передал ему оба ящика.

Первый ящик Джеб поставил на землю, а со вторым растаял в темноте. Мэт подобрал оставленный ящик и последовал за ним, затем они подождали Мерфи и Харди.

— Еще? — выдохнул Бен Мэту в ухо.

Тот покачал головой, и они осторожно пошли дальше. Потом, улыбаясь, пожали друг другу руки и разошлись по фургонам. Дело сделано. Если схватка не будет затяжной, патронов должно хватить.

Караван выступил, едва забрезжил серый рассвет. Мэт подъехал к Рютцу.

— Поезжайте к фургону Мерфи, — сказал он, — запаситесь патронами. Позаботьтесь и о своих людях.

Весь день под хмурым пасмурным небом фургоны шли на север. Мэт настороженно следил за командой Масси, но не заметил никаких признаков того, что пропажа обнаружена. Значит, пока они в безопасности. В тот день караван прошел двадцать одну милю и встал на ночевку на Гуз-Крик. Мэт подошел было к фургону Жакин, но не встретил ее и вернулся к себе совершенно расстроенный.

В фургоне его ждал Барни. Они не виделись несколько дней — один из погонщиков Койла заболел, и Барни вел упряжку.

— Мэт, — взволнованно проговорил он, — несколько минут назад один из людей Масси сел на лошадь и куда-то поскакал! Судя по тому, как он выглядел и как говорил, я думаю, что он едет на какую-то встречу. Отец мне сказал, будто вы слышали, что где-то здесь намечена встреча с бандитами.

— Благодарю вас, Барни. Вы совершенно правы. Держите оружие под рукой, проверьте, хорошо ли оно заряжено. Может быть, вскоре кое-что и произойдет.

— Не можем ли мы что-нибудь предпринять прямо сейчас? Я имею в виду — остановить их.

— Как раз это мне бы и хотелось сделать, но, в сущности, что нам известно, Барни? Масса подозрений и разрозненных фактов, которые, правда, хорошо вписываются в общую схему. Однако нельзя арестовывать или расстреливать людей на основании подозрений, а у нас нет никаких доказательств, которые можно было бы представить в суде. Кроме того, нужно думать о женщинах и детях — если начнется драка, они могут пострадать.

Барни не нашелся, что возразить.

— В этот вечер все как-то обеспокоены, — сказал он, — даже женщины, которые вообще ни о чем не подозревают. Как будто какое-то поветрие охватило весь караван. Не слышно песен, никто не ездит вокруг фургонов верхом. Даже Жакин ведет себя необычно.

Мэт начал было говорить, но сдержался. То, что он хотел сказать, лучше сказать прямо Жакин.

Барни был прав. Лагерь, казалось, изнемогал под тяжестью нависшей над ним тишины. Люди у костров переговаривались вполголоса, между фургонами беспокойно слонялись мужчины, Бизон Мерфи, упершись спиной в колесо, внимательно следил за суетой. Бен Харди нервно теребил пальцами свой пояс с револьверами, а Джеб Старк то появлялся в освещенном кострами пространстве в середине лагеря, то скрывался в своем фургоне. В костре с шумом треснула ветка, и в руке Бена оказался кольт — он даже сам не понял, в чем дело.

Нервозность охватила всех, в том числе и команду Масси. С того конца, где располагались их фургоны, не было слышно ни криков, ни хохота. Лагерь замер в напряженном ожидании, но ничего не происходило.

Ночь миновала без всяких инцидентов, наступило хмурое и ненастное утро, низкие облака затянули небо, и, когда караван загромыхал по направлению к Тангу, стал накрапывать дождик. Проезжая мимо фургонов, которым правил Толливер, Мэт заметил:

— Будь через эти горы перевал, мы бы легко добрались до Шелл. Он сейчас от нас прямо на запад.

— Похоже, мы изменили курс, а? Забираем к западу?

— Точно. К северо-западу.

Ближе к полудню Мэт извлек дождевик из седельной сумки и надел его. Легкий дождь превратился в сильный ливень. Фургоны двигались все медленнее и медленнее, рассыпаясь по прерии, чтобы не попасть в разбитые колеи, заполненные водой.

Мэт, наклонив голову, гонял коня вдоль цепочки своих фургонов, которые расползались все больше и больше вширь. Он всегда оказывался там, где фургон застревал или двигался с трудом, помогая колесу плечом или устраняя препятствия.

Сквозь частую сетку дождя слева, совсем близко, смутно маячил массив Биг-Хорн — гигантская стена, воздвигнутая циклопами. Время от времени Мэт ловил себя на том, что его глаза как магнитом притягиваются к вершинам, пробуждая воспоминания о зелени лесов, об оленях, весело журчащих ручьях, кишащих рыбой. Это страна для настоящих мужчин, если такая вообще существует, а за горами простирается широкая долина. Как ему хотелось вернуться туда снова, заиметь свой собственный участок земли, чтобы спокойно работать и построить на нем не какую-то времянку, а что-нибудь стоящее и долговечное.

Дождь бил в лицо и как град стучал по пончо. Времени на разговоры не было, все силы уходили на то, чтобы поддерживать движение. К счастью, до Танга оставалось не более двенадцати миль, и скоро этот день кончится, если, конечно, не слишком много фургонов застрянет в грязи.

Щурясь от хлещущего дождя, Мэт попытался рассмотреть, что делается впереди. Фургоны его колонны растянулись более чем на милю. Колонна Койла была где-то впереди, а Рютца — сзади. И обе невидимы за завесой дождя. Наклонив голову еще ниже, чтобы поля шляпы прикрывали лицо, Мэт поскакал к началу колонны.

Дождь не ослабевал. Бардуль положил руку на мокрую холку коня и сказал:

— Да, брат, нелегко нам с тобой приходится.

Конь навострил уши и с отвращением затряс головой. Будь его воля, он отвернулся бы от дождя и ветра и поскакал по этой прекрасной траве. Мокровато, конечно, но какая трава! Зачем идти против ветра с дождем, но разве люди могут понять лошадей? И конь покорно ступал вперед, как муж, влекомый сварливой женой, не обращая внимания на дождь и ветер.

Подняв голову в очередной раз, Мэт заметил, что один из фургонов его колонны стоит и быки тщетно пытаются стронуть его с места. Он поскакал к нему по чмокающей земле. Это был фургон Арона Старка.

Когда он помог вытащить фургон и тот покатился вновь, Мэт просунул голову сзади:

— Как вы себя чувствуете, мэм?

Девушка в знак приветствия подняла руку и сказала:

— Хорошо, благодарю вас.

Мэт вернулся к лошади, которую привязал сбоку, и вытер седло. Поставив ногу в стремя, вскочил в седло. Стремя оказалось перекрученным, и он нагнулся, чтобы раскрутить его носком сапога. Поставив стремя на место, Мэт поднял голову. К нему приближалась кавалькада всадников, и в момент, когда он выпрямился, раздался выстрел и он почувствовал страшный удар по голове. Понимая, что он может упасть, Бардуль потянулся за своим кольтом, пытаясь нащупать его под пончо.

После первого выстрела конь вскинулся, и нога, неуверенно державшаяся в стремени, его потеряла. Прогремел еще выстрел, и Мэт почувствовал, что падает. Ниже… еще ниже… и вот земля обрушилась на него всей своей тяжестью, а потом накатила тяжелая черная волна; он отчаянно боролся, чтобы вынырнуть из-под нее, рука тянулась к оружию, и вдруг Мэт почувствовал, что сознание ускользает от него, темнота накрыла его с головой, и он понял, что проиграл.

Клайв Масси напал под прикрытием дождя, когда фургоны были рассеяны и все внимание поглощено дорогой. Он ударил быстро и решительно, не позволив им ни организовать совместную оборону, ни воспользоваться боеприпасами, которые удалось вернуть, не оставив им никаких шансов. Кроме одного — упасть и умереть, сражаясь в одиночку.

Дождь бил Мэта по лицу, он лежал, распростертый в грязи, и откуда-то издалека, сквозь пелену дождя и уплывающее сознание, до него донеслись слова, произнесенные голосом Шталя.

— Готов! — с мрачным удовлетворением сказал он.

— Кто? — Голос как будто принадлежал Хэммеру.

— Бардуль! Мэт Бардуль, слава Богу! Прямо в башку, первым же выстрелом!

Дождь по-прежнему молотил по прериям, и по-прежнему катились фургоны, будто ничего не произошло, лишь каурый конь с пустыми стременами бешено мчался сквозь ливень. Мэт Бардуль остался лежать на земле, лицом в грязь, и его кровь, смешавшись с дождевой водой, окрасила лужу в темно-малиновый цвет.

Затем звук катящихся фургонов стих, в прерии вновь установилась тишина, только стучал по земле дождь, пригибая траву, да смутно маячил сквозь серый за навес черный массив Биг-Хорн: огромный, высокий, устрашающий.

А в двух милях от Мэта на спине, с лицом, обращенным к облакам, лежал Бен Харди, нашпигованный пулями. Его застали одного, он выхватил кольт, но перевес был не на его стороне. По нему открыли огонь сразу четверо, и он рухнул со своего сиденья в грязь. Проезжая мимо, Бэт Хэммер добавил еще две пули.

Все произошло потрясающе быстро и удивительно просто. Было убито девять честных людей и только один бандит. Клайв Масси, хмурый и мрачный, повернулся к Логану Дину:

— Видишь, я же говорил, это будет легче легкого.

— Где Бардуль?

— Его убил Шталь. Мне чертовски не повезло. Я сам хотел прикончить его.

— Вам, может, и не удалось бы. Он был ловок, этот парень.

Глаза Масси странно блеснули, и он растянул губы в усмешке.

— Быть может, ты прав, — согласился Клайв, бросая на Дина оценивающий взгляд. — Быть может… — Масси стал отъезжать.

— А как насчет женщин? — резко спросил Дин.

— Что насчет женщин? — обернулся Клайв.

— Если с ними будут обращаться плохо, на меня не рассчитывайте. Я в этом не участвую. Нам нужны фургоны, и мы их получим. Все.

— Женщины, — тщательно подбирая слова, ответил Клайв, — это моя забота. Пока что мы оставим их в покое, но только пока.

И Масси скрылся за пеленой дождя. Логан Дин некоторое время смотрел ему вслед и наконец последовал за ним.

Глава 11

Ночь опустилась на величественные склоны Биг-Хорн и протянула щупальца теней к деревьям, растущим вдоль реки. Дождь не ослабевал, потоки воды низвергались с небес, превращая высокую тонкую траву в плотное, наподобие кошмы, покрывало, наброшенное на землю. Дождь молотил по черному пончо Мэта Бардуля, он лежал неподвижно, откинув в сторону одну руку.

Порывы сильного ветра, смешанного с дождем, безжалостно хлестали его по лицу, но с наступлением темноты ветер ослабел, и дождь, потеряв свое неистовство, стал невесомым, его капли касались лица ласково, почти нежно.

И легкое касание дождевых капель сотворило то, чего не сделали потоки воды, — привело его в чувство. Перед открывшимися глазами Мэта предстал мир сырости и тьмы. Он долго лежал, не шевелясь, плотно прижавшись к земле, без единой мысли в голове. Крупная капля дождя упала прямо на глазное яблоко, и веко, рефлекторно дернувшись, закрыло глаз. Это действие, казалось, разрушило какую-то преграду в его мозгу, и в голове зашевелились мысли.

Вначале медленно. Где он? Что случилось? В него стрелял Спиннер Джонс! Он лежит на улице! Он!.. Нет, это было несколько недель назад. Но где же он? Почему промок? Что же все-таки произошло?

И вдруг вспомнил… Он должен сказать что-то Жакин. Что-то она поняла не так. Жакин… Койл… караван… Клайв Масси…

В него стреляли.

Он ранен.

Что же случилось? И где он сейчас? Мэт подтянул к груди отброшенную в сторону руку, оперся на ладонь и оттолкнулся от земли. Ему удалось перевалиться на бок, и дождь падал теперь прямо ему на лицо. Открыв рот, он стал глотать дождевые капли, смачивая горло, но их не хватило, чтобы утолить мучившую его жажду.

Мэт осторожно поднял правую руку и поднес ее к голове. Плохо дело. Стреляли ему в голову. Он коснулся пальцами раны и быстро отдернул руку — пальцы стали мокрыми от крови и грязи. Подтянув под себя обе руки, почти теряя сознание от сильнейшего головокружения, он ухитрился встать на колени.

Переждав, пока голова перестанет кружиться, Мэт подвел итог. В него стреляли, но, несмотря на ранение, он жив. Караван ушел. Удалось ли им захватить его? Или они просто хотели убрать его, Мэта?

Он увидел свою шляпу, валявшуюся рядом, подобрал ее, но не смог надеть и отбросил в сторону. Машинально протянул руки к револьверам. Их не было.

Это уже кое о чем говорило. Если они сняли оружие, значит, считают его мертвым. А что с конем? Он поглядел по сторонам, но в промозглой тьме не увидел ничего, кроме смутных очертаний того места, где лежал. Потом Мэт медленно встал и стоял, шатаясь, пытаясь собраться с мыслями. Он слаб, слишком слаб, чтобы идти. И нет ни малейшего смысла сдвигаться хотя бы на дюйм, пока не станет ясно, куда идти.

Мэт последовательно вспомнил события сегодняшнего дня. Они миновали Гуз-Крик и перешли вброд ручей, впадающий в него. Значит, где-то, не очень далеко отсюда, Вулф-Крик. За ним отрог Танг. Не более чем в шести милях, может быть, в семи, на северо-запад отсюда. Шестым чувством определив, где находится северо-запад, Мэт пошел в этом направлении.

Через некоторое время, открыв глаза, он понял, что опять лежит ничком. Сколько он прошел и шел ли вообще, вспомнить Мэт не мог. И все-таки идти нужно. Где-то впереди караван и Жакин, беспомощная в руках Клайва Масси, или Сима Бойна, или как там его. Он с трудом заставил себя встать на ноги и осторожно передвинул вперед левую ногу, потом правую.

В этот раз, до того как свалиться, ему удалось сделать целых двадцать шагов. Он понимал, что падает от слабости, но идти нужно. Отдохнув, пошел снова. Вот уже шесть шагов, двенадцать, снова двадцать и еще восемь. Иногда, преодолевая свое бессилие, он не падал, а только шатался.

До Вулф-Крик Мэт добрался не скоро.

Дойдя до него, Мэт припал к струящейся воде и стал жадно пить. От сильного дождя ручей разлился, и вода стала мутной, но на вкус была хороша. Он пил и пил и никак не мог остановиться.

Мэт отполз от ручья под большое дерево и пристроился у ствола. Он собрал ветки, валяющиеся вокруг него, потом заставил себя встать и вплел их в густые нависающие ветви дерева. На это ушло немало времени, но вигвам получился что надо. Затем укутал голову пончо и, прижавшись спиной к стволу, впал в небытие.

Когда Мэт открыл глаза, дождь перестал, но небо оставалось пасмурным. Он проснулся довольно бодрым, но, пошевелившись, почувствовал сильнейшую слабость. Чудо, что он вообще жив, а уж если вспомнить, сколько он прошел прошлой ночью…

Сидя под деревом, Мэт тщательнейшим образом оценил ситуацию. О караване и Жакин пока нечего даже думать. Если у них вся надежда только на него, он должен войти в форму, прежде чем встретится лицом к лицу с Масси или Дином. Ему нужны еда и отдых. Поблизости никакого укрытия, нет и пищи, которую можно было бы добыть, не прикладывая значительных усилий. И все-таки — хоть пища, конечно, и нужна, — в ближайшее время ему лучше поменьше двигаться.

В траве кое-где попадались ягоды, он собирал их в течение часа или чуть больше. Ягод было не очень много, и все-таки они его подкрепили. Поднялось солнце, и его горячий указующий перст уткнулся в него сквозь разрыв в облаках, и этот разрыв становился все шире и шире. От солнечного тепла его промокшая одежда стала высыхать. От одежды шел пар, и, запрокинув голову, Мэт жадно впитывал в себя живительное тепло.

Он незаметно уснул, а когда проснулся, был уже полдень.

Поев ягод, Мэт подполз к ручью и напился. Он провел весь день отдыхая — собирал ягоды, спал, пил и опять спал. Потом пришла ночь, и он заснул до утра.

Проснувшись на следующее утро, Мэт Бардуль лучше себя не почувствовал. Вставая, он заметил, что на правом боку одежда как бы задубела. Только тогда он обнаружил вторую рану. Мэт припомнил звук второго выстрела, но ни боли, ни удара он тогда не ощутил.

Сняв с себя пончо, он обследовал рану. Она уже закрылась и, хотя была слегка воспалена, особой тревоги не вызывала. Пуля прошла навылет чуть выше бедренной кости, не зацепив ее. Пошарив по карманам, Мэт нашел большой складной нож, который всегда носил с собой, и с его помощью вырезал себе из ветки палку. После этого, подоткнув пончо сзади за ремень, поднялся на ноги.

Постоял. Потом начал идти.

Когда, по его расчетам, за спиной осталось полмили, сел отдохнуть и подвел итог. Чувствовал он себя в общем неплохо, но был слаб и нуждался в пище. Лучшее, что можно сделать в его положении, — это добраться до Танга. Чем ближе к форту, тем больше шансов получить помощь, тем ближе к каравану.

Позднее, ближе к полудню, Мэт нашел кусочек галеты, оброненный кем-то из каравана. Он съел его и уснул под кустом. Его разбудило громкое мычание, перемежаемое злобным рычанием. Выхватив нож и приподнявшись на коленях, Мэт увидел четырех волков, нападавших на теленка бизона. А рядом несколько волков окружили его мать, не подпуская ее к теленку. Мэт ждал под кустом, крепко сжимая свою палку, пока волки не завалили телка, затем встал и закричал.

Волки мгновенно развернулись ему навстречу. Он пошел на них, размахивая палкой. Три волка сразу кинулись наутек, но четвертый, приняв оборонительную позу, лишь немного отступил и зарычал. Мэт продолжал твердо идти вперед, зверь поглядел направо, налево, как бы высматривая себе путь к отступлению. Когда до волка оставалось не более двадцати футов, Мэт поднял свою дубинку и громко закричал. Волк убежал.

Телок был уже мертв, и Мэт, встав на колени, вырезал из него столько мяса, сколько мог унести. Затем отнес мясо к ручью и, оставив его там, пошел, чтобы взять еще. Вернувшись к ручью во второй раз, он собрал сучья и развел костер.

Жаря на углях мясо, Мэт снова обдумал свое положение. Как он ни старался, но с утра осилил всего лишь две мили. Однако после еды дела, видимо, пойдут лучше. Сидя у костра, он долго изучал какой-то предмет, чернеющий вблизи колеи, оставшейся от каравана, и в конце концов решил, что это человек.

Его взгляд скользнул дальше, и вскоре он увидел еще одного человека. Губы его сжались, ярость переплелась с ненавистью. Он жевал, не глядя по сторонам. Съев столько, сколько смог, завернул оставшееся мясо в мешок, сделанный из пончо, и поднялся.

Мэт медленно шел по направлению к телу, лежавшему у колеи. Это был Бен Харди, буквально изрешеченный пулями. Мэт наклонился и осмотрел его карманы. Нашел бумажник с фотографией Сары Старк и несколько пожелтевших писем. Положив их к себе в карман, встал. Как он ни торопился, но все же собрал груду камней и завалил ими тело. Потом пошел дальше.

Вторым оказался Уилл Старк, один из сыновей Арона, которому едва исполнилось шестнадцать. Он был убит двумя выстрелами в грудь.

— Должно быть, еще несколько лежат сзади, — сказал Мэт сам себе. — Но немного. Мне кажется, я был довольно далеко позади каравана.

Прежде чем он добрался до Танга, ему попались еще два трупа. Один из колонны Койла, другой — Билл Шедд.

Значит, Шедд тоже сплоховал. Хотел убить Сима Бойна и погиб сам. Сколько еще будет трупов на пути к Тангу?

К этому времени разрозненные кусочки мозаики сложились в голове Мэта в четкую картину. Нападение было преждевременным, потому что они узнали что-то о планах Бардуля и других участников каравана. Масси не стал дожидаться прибытия в Танг, он напал внезапно, использовав благоприятный момент, когда по условиям рельефа местности и из-за сильнейшего дождя караван рассеялся на большом пространстве и не было возможности оказать организованное сопротивление. Без сомнения, прекрасный тактический ход.

Но это создало для Масси дополнительные проблемы. Ему нужно доставить фургоны в место назначения, туда, где их можно спрятать или распродать, а людей у него не хватает. Поэтому даже по этой причине, если участники каравана не окажут сопротивления, вряд ли их будут убивать. По той же причине, чтобы сохранить в караване мир, бандиты не будут пока трогать женщин — им нужно увести караван как можно дальше от форта.

Для заложников, взятых бандитами, шансы на освобождение ничтожны — встреча со случайным армейским патрулем или… он, Мэт.

Конечно, никто в караване не знает, что он жив. И в этом его самое большое преимущество, хотя, с другой стороны, это лишает участников каравана почти всякой надежды на вызволение из лап негодяев.

Мэт обнаружил следы лагеря почти у самого Танга. Остановившись в стороне от него, он приготовил себе мясо и съел, жадно запивая его водой. Отдохнув, он тщательно осмотрел лагерную стоянку.

Вскоре Мэт нашел участок, на котором большое число людей, мужчин и женщин, для облегчения охраны содержались вместе и где их кормили. Остатки пищи, множество следов на ограниченном пространстве и очень мало следов в других местах подтверждали справедливость этого предположения.

Решив вымыть голову впервые за это время, Мэт обнаружил, что входное отверстие раны затянуто коркой из глины и спекшейся крови, так что кровотечение полностью прекратилось. Пуля, срикошетив после удара о череп, отклонилась и остановилась под кожей в районе затылка.

Мэт рискнул сделать разрез на голове и выдавил пулю. Затем промыл рану водой и лег спать.

Он ослабел от потери крови и шока, но, несмотря на ходьбу, чувствовал себя лучше. Однако он знал, что прошел немного, в то время как караван, подгоняемый спешащим Масси, за два дня проделал не менее сорока миль. Без лошади караван ему не догнать. Будь у него прежняя сила, Мэт догнал бы его и пешком, но в таком состоянии об этом нечего и думать.

Направление, в котором шел караван, указывало, что он движется к Литтл-Бигхорн, где он пересечет долину, следуя напрямик к Биг-Хорн, или направится по маршруту, который выведет его на юг, между рекой и горами. Но гадать о планах Масси, не видя следов каравана, было бесполезно.

Быстро стемнело, Мэт лег спать, завернувшись в пончо, однако из-за усталости и тупой боли в голове и боку долго не мог уснуть. Но в конце концов все же забылся в тяжелых сновидениях.

Он проснулся сразу, задолго до рассвета. Выбравшись из-под пончо, разжег костер, сходил к речке, где умылся и смочил голову, потом приготовил себе лучшие куски мяса из тех, что у него остались, и съел, сколько смог. Воду набрать было не во что, но, учитывая недавно прошедшие дожди, Мэт надеялся найти воду по пути. Литтл-Бигхорн был примерно в двадцати милях к западу.

Мэт отправился в путь. В голове пульсировала боль, лицо заросло щетиной. Где-то далеко впереди был караван, и когда он его найдет, станет ясно, что тогда делать. Упрямо наклонив голову, он шел, спотыкаясь, по следам колес, оставленным фургонами.

Трава здесь была высокой, она достигала колес фургонов, которые проехали по прерии, и, будь у него оружие, о пище можно было бы не беспокоиться — тетерева и кролики буквально путались под ногами, а однажды, ближе к вечеру, он заметил антилоп, но только в этот раз не было волков, чтобы их добыть.

До полудня он трижды останавливался на отдых, причем один раз на целый час. И все же, невзирая на слабость, продолжал свой путь, чувствуя себя спокойно только в движении. После обеда, споткнувшись, он упал головой вперед и долго лежал, не в силах пошевелиться, а когда наконец поднялся и пошел, часто останавливался для передышки. Однако, чего бы это ни стоило, он будет идти и не даст себя остановить.

Долгие годы тяжелой и опасной жизни на границе дали ему жизненную силу, которая не подвела его и сейчас. Начав двигаться, он прошел с милю, отдохнул и пошел снова. Следующую остановку он собирался сделать у реки, а это не меньше двенадцати — четырнадцати миль. Однажды, заметив группу всадников, Мэт укрылся в зарослях кустарника. Даже на таком большом расстоянии по их посадке он безошибочно признал индейцев. Прячась в зарослях, он терпеливо ждал, и через некоторое время увидел шестерых индейцев, идущих по следам каравана.

Мэт ждал, сжимая в руке нож. Это были молодые воины из племени сиу, можно не сомневаться: если его обнаружат, то тут же убьют и снимут скальп, а у него, кроме ножа, никакого оружия. В одном месте они остановились, и Мэт заметил: высокий воин на крапчатой лошади стал внимательно изучать следы. Он даже повернул свою лошадь в сторону кустарника, но остальные что-то ему крикнули и поехали по следу каравана. Индеец присоединился к ним, но тем не менее дважды оглянулся.

Очевидно, этот воин заметил его след и гадал, не оставили ли его люди из каравана, когда тот проходил мимо. И поэтому Мэт, когда индейцы уехали, не вышел из укрытия, а продолжил путь, держась в низинках и используя все укрытия, попадающиеся на пути. Продвижение его замедлилось, но эта мера безопасности оказалась как нельзя более своевременной: через несколько минут индеец на крапчатой лошади вернулся.

Очевидно, он заметил, что следы, которые вели до этого места, здесь и обрываются, и, ничего не говоря товарищам, решил взять отставшего от каравана одиночку своими силами. Мэт настороженно следил за индейцем. Это был молодой воин, ловкий и сильный. Винтовки у него не было, и именно о ней, без сомнения, он сейчас и мечтал, идя по следам белого. Мэта же больше всего интересовала его лошадь. Если бы ее заполучить… И он замер в кустах, выжидая.

Сиу оставил колею и, вглядываясь в следы, шел по траве к месту его первого укрытия. Мэт со всей осторожностью проскользнул сквозь куст, восстанавливая за собой положение травы и ветвей, прилагая все свое умение и опыт, чтобы скрыть следы. Учитывая его теперешнее состояние, нападение на индейца должно быть внезапным, иначе ему конец.

Дойдя до очень густых кустов, Мэт прошел сквозь них и, вернувшись, затаился в траве у своего следа. Он лежал совершенно неподвижно, зажав в руке нож.

Ближе к вечеру стало очень тепло, и ветра совсем не было. Солнце приятно согревало спину, покрытая росой трава издавала сильный аромат. Он лежал, готовый для броска — распластавшись на земле, поджав под себя ногу, носком прочно упираясь в землю, — и терпеливо ждал.

Лениво прожужжал разомлевший на летнем солнышке шмель. Он сел на листик, прогулялся по нему, потом перелетел на руку Мэта, бесцельно побродил по ней и улетел. Спина нагрелась, мышцы буквально впитывали живительную энергию солнца. Ладонь руки, сжимавшей рукоятку ножа, вспотела, и Мэт вытер ее о левый рукав.

Ни один звук не донесся из-за куста, но индеец, мускулистый, худощавый, с длинными эластичными мышцами, был уже там. Он стоял у куста и пристально вглядывался в открывавшуюся перед ним долину, кое-где поросшую островками кустарника. В его руках был лук со стрелой, лежащей на натянутой тетиве.

Мэт знал, как быстро может быть пущена стрела из лука. Ему случалось видеть сиу в деле. И потому он лежал очень тихо, едва дыша, не спуская глаз с индейца. Теперь другого выхода не оставалось: индеец стоял слишком близко от Мэта, он выследил его и нашел место, откуда тот вернулся обратно. У Мэта был только один шанс уцелеть — внезапно напасть на индейца из засады. Как только индеец поравняется с Мэтом, он должен быть убит.

Все должно произойти в доли секунды и по возможности тихо. Смертельным должен быть первый же удар ножа. В обычном состоянии, не раненый, Мэт смог бы одолеть этого индейца и голыми руками, но сейчас рисковать нельзя. Ни в коем случае.

Сиу был осторожен. Несмотря на молодость, настоящий воин. Это проявлялось в том, как он двигался, и в его уверенности, основанной на прошлых победах. Мэт крепче сжал нож и ждал, готовый к схватке.

Бесшумным движением воин отделился от куста и присел на корточки, изучая следы, затем выпрямился и осмотрелся. След ему не нравился, и Мэт, глядя на его лицо, с трудом сдержал улыбку — индеец находился так близко, что можно было видеть, как менялось выражение его лица. Сиу понял по следу, что преследуемый им белый не пытается просто уйти и что этот белый умеет скрывать следы.

Индеец опять сделал несколько шагов. Мэт остро ощущал слабый запах земли, легкое шевеление высокой травы при движении индейца и едва слышное пчелиное жужжание шмеля. Вдали над невысокими холмами по бледно-голубому небу медленно проплывало одинокое облако.

Глаза у индейца были черные, кожа темная, волосы черные и сальные. Когда он двигался, слышался только слабый шелест травы. На нем не было никакой одежды, кроме набедренной повязки, а на поясе, вдобавок к луку и колчану со стрелами, висел скальпировочный нож.

Мэт облизал пересохшие губы. Индеец поравнялся с ним, глядя вперед на куст и склон холма за ним. Он медлил. Мэт затаил дыхание и дождался, когда индеец шагнул вперед — раз, другой…

Мэт, как пуля из кольта, взвился над землей в долгом, беззвучном броске. Сиу как кошка вывернулся ему навстречу — что-то насторожило его, а возможно, он просто ощутил опасность, но Мэт был уже слишком близко для стрел, и индеец, бросив лук, потерял время, пытаясь выхватить нож. Мэт ударил его ножом, но индеец подставил под удар свою руку.

Хлынувшая из нее кровь рубиновым рукавом покрыла предплечье индейца. Мэт ударил сиу левым кулаком прямо в рот, и тот пошатнулся. Он снова занес нож, опустив лезвие ниже, пытаясь поразить индейца в живот. И снова индеец отразил удар, получив лишь неглубокий порез, рдеющий на темной коже живота, и выхватил свой нож из ножен.

Падая вместе с индейцем в высокую траву, Мэт изо всех сил ударил его левой рукой в живот, чтобы тот потерял дыхание, и снова занес нож. На этот раз нож сделал свое дело — у индейца перехватило дыхание, лицо исказилось от ненависти и бойцовского жара. Мэт вырвал нож из тела индейца, и они покатились по траве. Острая боль пронзила его плечо, он поймал запястье индейца и заломил его, отчаянно стараясь уклониться от ножа.

Со страхом сознавая, что силы его быстро убывают, Мэт поднырнул под нож и отбросил врага в сторону. Сиу, как кошка, устоял на ногах и снова прыгнул на Мэта. Мэт упал на спину, индеец бросился на него и наткнулся прямо на нож. Сиу заметил свою ошибку слишком поздно, он пытался было уклониться, но лезвие вошло в его тело по рукоятку, чуть ниже ребер.

Однако отчаянная безмолвная схватка продолжалась. Мэт, задыхаясь, почти в агонии, налегал на лезвие, вращая его, толкая острие к сердцу индейца. Затем вырвал нож и последним отчаянным усилием вонзил его снова.

Тело индейца напряглось и обмякло. Мэт долго лежал неподвижно, затем вытащил нож и вытер его о траву. Подобрав лук и колчан со стрелами, задыхаясь от слабости, с черными кругами перед глазами, он дополз до куста. Почти теряя сознание от боли и слабости, он все же понял, что оставаться на этом месте нельзя: разыскивая пропавшего, сюда могут вернуться другие воины. Нужно найти лошадь и как можно быстрее убраться отсюда.

Несмотря на полное измождение, Мэту удалось подняться на ноги. Прежде чем двинуться с места, он осмотрелся. На месте схватки трава была смята и покрыта кровью, как после пиршества волков. Он вошел в кустарник и замер. Крапчатая лошадь была привязана к дереву не далее чем в двадцати футах от него!

Мэт пошел к ней, но лошадь, учуяв кровь, попятилась, запрокинув голову и кося лиловым глазом. Он шепотом стал ее уговаривать, но лошадь не успокаивалась. Чуя незнакомый запах белого человека и пугающий запах крови, она храпела и высоко вскидывала голову, однако Мэт все-таки ухитрился приблизиться к ней и взять в руку сыромятный повод, которым она была привязана к дереву.

Борьбу с лошадью нужно было выиграть здесь, на месте. — он не в той форме, чтобы скакать на взбесившейся лошади. Мэт снова заговорил с ней ласковым, успокаивающим голосом, затем осторожно протянул руку и положил ее на шею лошади. Нежно поглаживая лошадь, Мэт продолжал тихонько уговаривать ее. Вдруг, по какому-то наитию, он поднес к ее носу колчан, и знакомый запах успокоил животное. Мэт распутал повод и вскочил на одеяло, служившее седлом. Потом направил лошадь по колее назад, пока не увидел ответвление, ведущее на запад, в сторону от маршрута, по которому прошел караван и ускакали индейцы. Он проехал по нему, позволив резвой лошади бежать быстрой рысью.

Отъехав примерно три мили от места, где был убит индеец, Мэт повернул лошадь в направлении Литтл-Бигхорн и продолжал свой путь. Его подташнивало, голова разрывалась от пульсирующей боли. Небольшой порез на плече вначале сильно кровоточил, и, когда кровь перестала идти, куртка из оленьей кожи присохла к ране.

В забытьи он покачнулся в седле, лошадь испугалась и неожиданно вскинулась так сильно, что он вылетел из седла и упал вперед. Испуганная лошадь умчалась бешеным галопом прочь.

Мэт, совершенно обессиленный, медленно поднялся на колени, затем встал. Лошадь исчезла, но положение все-таки изменилось к лучшему. Впереди уже можно было различить темную полоску деревьев, вернее, вершин деревьев, растущих в долине Литтл-Хорна. Преодолевая боль и слабость, Мэт, шатаясь, упрямо шел вперед, пока не добрался до берега, густо поросшего ивняком. Собрав последние силы, он забрался в самую чащобу и, по возможности скрывая свои следы, пополз. Он полз до тех пор, пока не наткнулся на глубокое звериное логово, возможно волчье, заполз в него и уснул, положив под голову руку.

Прошло немало времени, прежде чем он открыл глаза. Было темно, во рту пересохло, голова по-прежнему болела. Каждая клеточка его тела, казалось, кричала от боли, и, пошевелившись, Мэт с трудом сдержал стон. Он выполз из логова, дополз до речки, долго и жадно пил, потом ополоснул холодной водой лицо и голову.

Ночь была ясной и звездной, определив по звездам, что — уже далеко за полночь, Мэт вернулся в логово, где опять быстро заснул.

Его разбудили лучи солнца, пробившиеся сквозь заросли ежевики, но он еще некоторое время лежал неподвижно. Остатки мяса были потеряны при падении с лошади, но пончо осталось. Он умылся в реке и перешел на другой берег. Опыта стрельбы из лука у Мэта не было, но однажды индейцы кроу показывали ему, как с ним обращаться, и он надеялся, что сможет добыть себе какую-нибудь дичь. Насобирав ягод, Мэт продолжил путь, пока не вышел к месту стоянки каравана.

Он стоял под громадным деревом и изучал местность, когда уловил в кустах какое-то движение. Отступив, он замер в ожидании. Сердце его бешено стучало. Шорох послышался вновь.

Это был конь, продирающийся сквозь заросли кустарника. Оказавшись на открытом пространстве, он остановился — по-видимому, в нерешительности. Прислушавшись, Мэт уловил еще какое-то движение, а потом заметил трех индейцев. Судя по раскраске, это были брюле. Очевидно, они преследовали ничего не подозревающего всадника. Конь медленно двинулся вперед, прямо к месту, где стоял Мэт Бардуль!

Бардуль, подняв лук и положив стрелу на тетиву, ждал. Вдруг из-за кустов появился конь. По лицу Бардуля впервые за все это время скользнула улыбка. Это был его собственный конь. Его каурый!

Мэт осторожно поднял руку. Голова коня вздернулась, Мэт, шепча ласковые слова, стал приближаться к нему.

Каурый замер, кося на него одним глазом, затем, должно быть почуяв знакомый запах, искательно потянулся к Мэту. Тот в мгновение ока оказался рядом и выхватил из седельной кобуры свой винчестер.

— Постой, мой хороший, — прошептал он, — нам нужно кое-что сделать!

Из кустов появился индеец, очевидно, он уже видел коня и знал, что он без всадника, потому что без опаски вышел из кустов прямо на открытое место и только тогда заметил Мэта. Издав испуганный возглас, он схватился за винтовку. До него не было и тридцати ярдов, и Мэт свалил его выстрелом от бедра, затем, бросив винчестер к плечу, вогнал пулю во второго. Третий исчез в высокой траве. Мэт вскочил в седло.

Быстро обыскав седельные сумы, он обнаружил в них патроны и запас продовольствия. Нетрудно было представить, что произошло с конем. Когда после выстрелов Мэт рухнул с седла, испуганный конь умчался прочь. Потом, придя в себя, конь последовал за караваном, в котором были знакомые лошади.

Несколько минут езды по следу подтвердили, что фургоны направляются в сторону Биг-Хорн, и Мэт задумался, какой маршрут ему выбрать. До окрестностей форта № 1 было не меньше дня езды, там были солдаты, они могли ему помочь отбить караван у бандитов. С другой стороны, в самом караване события могли войти в кризисную фазу. Если бандиты не получили подкрепления, на которое рассчитывали, мужчины нужны для управления фургонами. В этой ситуации маловероятно, что Масси позволит насиловать женщин, рискуя вызвать бунт, и здесь таился шанс.

Мэт пришпорил коня и направил его вниз по речке. Мысли о том, что он снова на коне и под рукой винтовка, согревали ему душу.

Он ехал по прекрасной земле. Вдоль речки тянулись рощи строевых сосен, высота густого разнотравья достигала трех футов, то и дело попадались кусты дикой вишни, иногда обвитые виноградной лозой, смородины, крыжовника, под копытами коня краснели похожие на крупные капли крови ягоды земляники. Его конь, казалось, обрадовался возвращению хозяина и шел резво, без понукания.

Мэт скакал галопом через крутые и обрывистые холмы на восточном берегу реки, когда вдруг заметил ржавую полевую кухню. Он тут же замедлил бег коня. На протяжении последующих двух миль ему все время попадались то выцветшие на солнце седла, то луженые фляжки, миски и ведра, а иногда плащ или фуражка.

На этом поле Кастер встретился с сиу, представшими в той последней схватке во всей своей силе. Мэт насчитал на небольшом участке шестьдесят девять могил, большинство из них — просто тонкий слой земли, едва прикрывавший тело. Кое-где могилы были разрыты койотами, а однажды Мэту встретился череп в армейской фуражке.

Мэт, не останавливаясь, проехал через место побоища и стал держаться ближе к воде. Ночью он продолжал гнать коня на север — на ночевку времени не было. Напоив коня и дав ему попастись, Мэт продолжал гонку. На заре он увидел форт.

Несколько штабных зданий и бараков были в стадии завершения, и рабочие уже вышли на работу. Ниже в ложбинке был разбит ровными рядами палаточный городок, в котором суетились солдаты, отмывая кухонные принадлежности. Мэт тронул шпорами заморенного коня и легким галопом спустился к лагерю.

Его окликнул часовой и, разглядев, что это белый, с любопытством на него уставился. Посмотреть было на что. Лицо Мэта обросло многодневной щетиной, а рана на голове была покрыта кровавой коркой, которую он все еще не решался смыть. Плечо и бок в темных потеках крови, поперек седла винчестер.

— Где ваш главный?

Солдат, не отводя любопытных глаз, показал на палатку. Мэт поскакал, от всей души надеясь, что командиром окажется уже знакомый ему офицер. Он спрыгнул с коня и прошел под откинутый наверх клапан.

Высокий молодой блондин с усиками сидел за походным столом и что-то писал. Когда Мэт заговорил, офицер поднял глаза, явно недовольный тем, что его прервали. Мэт быстро изложил суть дела и уже в процессе рассказа по глазам офицера понял, что тот относится к его словам скептически.

— Вы хотите, чтобы я выслал с вами патруль? — спросил он. — Приказы, которым я подчиняюсь, не позволяют мне этого сделать, даже если бы я и хотел. По вашим же словам, заварушка произошла между участниками каравана, а не с индейцами. У меня нет приказа вмешиваться в такие дела.

— Но, командир, — запротестовал Мэт, — это же бандиты! Один из них Сим Бойн, убийца из Натчеса!

— Сожалею, — покачал головой офицер, — но ничего не могу сделать. Мне приказано строить форт и избегать стычек с индейцами. Вот и все. Я ничего не знаю ни о караване, ни о личности Сима Бойна. И не вправе посылать войска по прихоти переселенца, которому показалось, что он в опасности.

— Но послушайте, — произнес Мэт, сдерживая нарастающий гнев, — я заместитель шерифа США!

— Правда? У вас есть документы, я полагаю?

Бардуль похлопал ладонью по карману. Бумага исчезла! Как и следовало предполагать, ее, конечно, забрали.

— Документа нет, его у меня украли.

Офицер пожал плечами.

— Ничего не могу для вас сделать. По существу я только замещаю командира. Командир вернется не раньше понедельника. Может быть, он сможет вам помочь.

— Понедельника! — стиснул зубы Бардуль. — Это же три дня! Будет слишком поздно!

Резко повернувшись, он вышел из палатки, схватил за повод коня и быстро направился к кухне, в которой все еще лениво дымилась печь. Повар вопросительно поднял на него глаза.

— Найдется что-нибудь поесть? — устало спросил Мэт.

— Конечно, как не найтись! — Повар с любопытством глядел на него. — Похоже, это как раз то, что вам нужно. Что случилось?

За чашкой кофе Мэт поведал всю историю. Повар покивал и, указав на палатку, из которой вышел Мэт, заметил:

— Что еще от него ждать? Буквоед. Без приказа и устава он пальцем не пошевелит.

— А как насчет того, чтобы мне взять с собой немного провизии?

Повар удивленно посмотрел на него.

— Вы снова хотите туда ехать? В таком-то состоянии?

— Конечно, черт подери! Выезжаю сегодня ночью.

— Может, вам лучше отдохнуть? И дать отдых коню? Конечно, харч я приготовлю. И кстати, здесь, третий дом отсюда, есть плотник. А у него пара новехоньких, прямо из магазина, кольтов. Если вы при деньгах, можно купить.

Днем Мэт Бардуль выехал из лагеря на своем кауром жеребце, на его бедрах висели кольты, а в седельных сумах покоились патроны, частью купленные, частью заимствованные у плотника. Плана действий у него пока не было, но он знал одно — нужно догнать караван и, если получится, связаться с Мерфи или Старком. Если удастся вооружить хотя бы нескольких честных людей, особо беспокоиться не о чем. По крайней мере, у них будет шанс.

Мэт ехал целый день без остановки и на следующее утро снова обнаружил следы каравана. Отмытый, побритый и отдохнувший за время своей короткой стоянки в армейском лагере, он был готов ко всему. Врач, перевязавший его раны, хмуро посмотрев на него, заметил, что дуракам везет. Потом добавил, что Мэту нужен отдых и покой.

— Впрочем, судя по вашему виду, — продолжал он, — они вряд ли у вас будут. Хотя, может быть, вы все-таки выживете!

Глядя друг на друга, они улыбнулись, и врач, которому Мэт поведал о своих приключениях, с оттенком зависти присовокупил:

— Ей-богу, охотно поехал бы с вами. На это стоит посмотреть.

Конь скакал так резво, словно был лично заинтересован скорее догнать караван. По пути Мэт опробовал кольты. Это была пара прекрасных револьверов, сбалансированных даже лучше, чем его собственные. Он испытал их на паре кроликов, затем вставил в барабаны патроны вместо стреляных гильз и сунул кольты в кобуры.

Мэт ехал и отдыхал, снова ехал и снова отдыхал. На отдыхе он готовил себе кофе или суп, но чаще всего ел прямо в седле. Он заехал в развалины старого форта К. Ф. Смита, построенного у подножия гор, и сразу заметил тело человека, частично скрытое кустарником. Это был Бен Сперри. Зверски избитый и застреленный тремя выстрелами в упор.

Лицо Мэта окаменело, он вскочил в седло и быстро поскакал на юг. Следы каравана шли вдоль ручья к глубокому каньону, прорезавшему холмы, отсюда Мэт поехал шагом. В этом направлении другого прохода не было, а следы вели прямо в горы, на юго-восток. Значит, караван близко, очень близко.

Мэт остановился у ручья, чтобы напиться, и услышал стон. Мгновенно выхватив кольт, он повернулся и… встретил взгляд Логана Дина.

Ганфайтер лежал на животе на берегу ручья, в нескольких футах от воды, с посеревшим от боли лицом. Мэт тронул его за плечо.

— Логан! Что случилось? В чем дело?

Дин с трудом сфокусировал взгляд.

— Бардуль… Убейте его. Убейте… этого Масси. — Его голос стал неслышен.

Мэт шагнул к ручью и, опустившись на колени, склонился над ним. Еще удивительно, что Логан Дин мог вообще говорить. Он был ранен, и не одной, а пятью пулями в живот, и оставлен здесь умирать.

— Вы были правы… он стрелял в меня… — Дин собрал все свои силы. — Из потайного пистолета. Поезжайте туда… Быстро.

Мэт поднес к его губам фляжку с водой, но Дин оттолкнул ее.

— Убейте… Масси.

Неожиданно послышался какой-то новый звук. Мэт выпрямился, вслушиваясь, звук повторился — звон топора!

Значит, лагерь близко, совсем рядом. Мэт поправил кольты в кобурах и расслабился, ожидая, пока успокоятся нервы и обострятся рефлексы.

Глава 12

Мэт не знал, что происходит в караване, но знал, что, преодолев все, оказался в конце каравана. Теперь-то выяснится все и он встретится с Масси лицом к лицу, так, как давно мечтал, — с кольтом в руке. Но эта схватка будет совсем не похожа на другие — на карту поставлены жизни и судьбы многих людей.

Именно поэтому все нужно делать особенно осторожно. Победу, если она будет одержана, можно добыть только внезапным ударом, не дав бандитам никаких шансов организоваться и подготовиться к сопротивлению. Нужно тайно приблизиться к каравану, оценить ситуацию и найти возможность передать оружие в руки честных людей.

Первым делом он должен разыскать Бизона Мерфи, если тот жив, затем Старков и Койлов, потом тех, кого знает сам как людей решительных и смелых, кто не струсит перед лицом опасности. А уж после этого, только после этого, можно рискнуть на открытое столкновение, и тогда он найдет и ликвидирует Клайва Масси.

Другого выхода нет. Строго говоря, следовало бы прежде всего уничтожить Масси! Он мозг и одновременно кулак этой банды, он вынашивал планы и воплощал их в жизнь, и, если уничтожить его, заговор бандитов затрещит по всем швам.

Смерть Логана Дина еще раз подтвердила, что Масси — безжалостный убийца-садист. Застрелить человека таким образом означало обречь его на долгие часы мук и страданий, когда время тянется бесконечно медленно и нет никакой надежды на жизнь, а впереди только жестокая бесконечность мучительной агонии. Стреляя в Дина, Масси это знал.

Мэт оставил лежащего Дина Логана, зная, что помочь ему невозможно, и спрятал коня, привязав его к дереву на небольшой полянке, окруженной со всех сторон деревьями и густым кустарником, там, где трава была погуще. Затем снял пояс с револьверами, проверил двойные патронташи и, лишь удостоверившись, что каждое гнездо в них заполнено, очень медленно углубился в лес.

Не зная, где расположен лагерь, и не представляя, как он охраняется, Мэт был вынужден соблюдать все меры предосторожности и продвигался очень медленно.

Вокруг стройными колоннами высились строевые сосны, а под ними лежал многолетний слой опавшей сосновой хвои. Он, не останавливаясь, шел вперед, обдумывая варианты будущих действий в зависимости от возможных ситуаций.

Неожиданно Мэт оказался на краю обрыва. На глубине примерно шестидесяти футов виднелся покрытый яркой зеленью каньон с крутыми скалистыми склонами. Из расщелины в скалах водопадом низвергался ручей, образуя небольшое озерцо. Поблизости трудилось довольно много людей, собирая из бревен срубы, два из которых были уже готовы. Работающих охраняли несколько бандитов. Женщин не было видно.

Теперь понятно, почему участники каравана до сих пор еще живы. Масси эксплуатировал их до последней возможности.

Мэт залег за стволом дерева и стал пристально рассматривать открывшуюся панораму. Кроме основного входа, без сомнения тщательно охранявшегося, в каньон вел еще один путь — поросший соснами длинный склон, который через разлом в стене соединял лес, растущий в каньоне, с лесным массивом за его пределами. Несколько человек, положив на плечи топоры, стали как раз взбираться по этому склону. Их сопровождали два охранника. Мэт решил, что именно здесь и заготавливается лес для строительства.

Никаких свидетельств валки леса в других местах не было, и Мэту показалось, что он видит путь, по которому бревна при помощи бычьих упряжек доставляют на стройку.

Поднявшись на ноги, он вернулся в чащу и стал пробираться по склону в том же направлении. Расстояние не превышало мили, но потребовалось не меньше часа, чтобы его преодолеть, не рискуя быть обнаруженным.

Еще издали Мэт услышал звон топоров, и это помогло ему занять выгодную позицию в густом кустарнике. Отсюда было хорошо видно работающих и их стражу.

Шестерых лесорубов охраняли два вооруженных охранника. У Мэта, когда он заметил ружья, даже губы пересохли. Неудивительно, что никто из пленников не пытался бежать. Будь у них винтовки или револьверы — одно дело, отчаянный найтись может, но ружья… Тут уж увольте.

Мэт внимательно осмотрел группу и в одном из лесорубов узнал Джеба Старка. В это время к группе из леса присоединились еще двое, сопровождаемые третьим охранником. И одним из этих двоих был Бизон Мерфи.

Слегка приподняв голову, Мэт издал зов одинокого койота. Он не сводил глаз с Мерфи и заметил, как великан выпрямился и рукой вытер пот со лба. Мерфи услышал и… понял!

И вдруг винчестер Мэта поднялся как бы сам по себе, а голова прижалась к прикладу. За группой лесорубов из леса появился человек с винтовкой. Это был Филлипс!

Мэт с пересохшими губами и сильно бьющимся сердцем ждал. Если его сигнал слышал Мерфи, значит, его слышал и Филлипс, а тот был вооружен и, значит, с бандитами заодно. Любой ветеран войны с индейцами знает этот сигнал. Но разведчик не выказал никаких признаков настороженности.

Мерфи обошел дерево и стал яростно рубить его с другой стороны, оказавшись, таким образом, лицом к лицу с Мэтом. Затем он отбросил топор, выпрямился и провел рукой по лбу, показывая Мэту, что готов ко всему.

Мэт перевел взгляд на Филлипса и чуть не подпрыгнул — ветеран исчез.

Бардуль тут же скрылся в кустах и вынул из ножен нож. Осторожно передвигаясь от дерева к дереву, он присел за огромной кучей бурелома. Филлипса долго ждать не пришлось.

Портуджи решительно шел через кустарник, не делая никаких попыток спрятаться. Приблизившись к месту, с которого предположительно прозвучал сигнал, он остановился и прислонил винчестер к стволу дерева. Затем встал и, отойдя футов на двадцать, присел под деревом. Достал трубку и стал ее раскуривать.

Его намерения были абсолютно ясны. Он прекрасно знал, что Мэт Бардуль или кто-то еще здесь, рядом, и хотел дать понять, что его не нужно бояться. И все же Мэт, сомневаясь, выжидал.

Через некоторое время Филлипс вытащил изо рта трубку и сказал:

— Если это ты, Бардуль, можешь говорить. Сигнал-то, похоже, твой.

Мэт заговорил негромко, так, чтобы его мог слышать только Портуджи:

— Ты неплохой парень, Филлипс, но, если пойдешь против меня, я тебя убью.

— Под курткой у меня револьвер, — ответил Филлипс, — но ты ловчей меня, и, кроме того, если я не ошибаюсь, у тебя и нож наготове, ты можешь метнуть его куда быстрей, чем я достану револьвер. Выходи или оставайся там, где ты есть, но выслушай. С женщинами все в порядке, но сегодня для них последний день свободы. Я пытался заступиться за них, доказывал, что мужчины будут лучше работать и не возникнет никаких проблем, пока не тронут женщин, но Масси не терпится, он плюется как дикий кот из-за девки Койла. С ней не так-то просто, как он думал. Во всяком случае, я с вами. Мерфи в курсе, мы с ним толковали, и Старк тоже, мы и план кои какой обдумали, но он не больно хорош.

Увидев выходящего из кустов Бардуля, Филлипс усмехнулся.

— Похоже, тебе тоже досталось, — отметил он. — И ты прав, что никому не доверяешь. Знаешь, раньше я был не в ладах с законом, но если побываешь в героях, это кое-что меняет. Заставляет держать марку.

Мэт присел на корточки.

— Филлипс, если с тобой все в порядке, не будем терять времени. Давай спустимся вниз и начнем прямо сейчас. Нужно заполучить винтовки и ружья, а эти вальщики леса — ребята не хуже любых других.

— Если повезет, дело сделать можно, — согласился Филлипс. — Остальное оружие в меньшем из готовых домов, тал. и сам Масси. Женщины — в другом. У Масси тридцать человек, но отпетые головорезы — выродки и подонки со всего Дикого Запада. Он думает, что я с ним, вот и охочусь для этой банды, обеспечиваю свежим мясом.

Бардуль, этот человек просто псих. Настоящий садист-убийца. Рядом с ним никто не может чувствовать себя в безопасности. У него на уме одни убийства! Взять хотя бы Дина… С чего началось, я не видел. Когда я подошел, Логан уже лежал на земле, а Масси стоял над ним и хладнокровно, не торопясь, расстреливал его, лежачего!

Он как лось в период гона — не задумываясь, уничтожит любого, кто перейдет ему дорогу. Кстати, его настоящее имя Сим Бойн! Сам слышал, как он хвалился. Говорил об убийствах на тракте, когда был еще сосунком. У него руки по локоть в крови.

Мэт, не теряя ни секунды, посвятил его в свой план. Филлипс одобрительно кивнул. Вынув изо рта трубку, он почесал чубуком щеку и заключил:

— Может, что и получится, надо попробовать. Выбора-то у нас все равно нет. Этой ночью Масси, видать, совсем остервенеет. Прошлой ночью девчонка Койла от него отбилась, он вернулся к себе ни с чем. Злющий, словно гризли со своим кутенком. Бэт Хэммер, Шталь, да и остальные тоже психуют: чего, мол, Масси не отдает им девиц Старка и эту бабенку Толливера.

Портуджи Филлипс поднялся и двинулся к лесопосадке; за ним на безопасном расстоянии следовал Мэт. Филлипс вышел на поляну и прошел мимо Мерфи. Мэт ничего не заметил, но, очевидно, подходя к охраннику, чтобы завязать разговор, Филлипс едва заметно кивнул Мерфи или обменялся с ним взглядом. В это время Мэт по-кошачьи бесшумно заходил охраннику за спину.

В какой-то момент тот начал было поворачиваться — видимо, уловив за спиной движение, — но Филлипс отвлек его внимание, тронув за рукав. Мэт, как привидение, возник за спиной ничего не подозревающего охранника и приставил острие ножа к левому боку.

— Только пошевелись, — прошептал он, — и получишь этот нож прямо между ребер!

Охранник замер, будто пораженный громом. Филлипс выхватил из его рук ружье и бросил Мерфи. Потом, прикрывая охранника своим крепко сбитым телом, снял с него пояс с кольтами. Перехватив нож в левую руку, Мэт вынул из кобуры свой шестизарядник и трахнул охранника по темени. Затем отволок его в кусты и, связав, бросил.

Все это было проделано молниеносно и без всякого шума, так, что никто ничего не заметил, кроме всегда настороженного Джеба Старка. Он перестал рубить, распрямился и, взглянув на Мерфи и Бардуля, двинулся к охраннику, стоявшему неподалеку.

— Как насчет вон того дерева, подойдет? — спросил он.

Когда тот обернулся на голос, Филлипс и Мэт взяли третьего, оставшегося стража. Тот издал сдавленный стон, и охранник Джеба повернулся на звук. Охранник стоял довольно далеко, Джеб не мог до него дотянуться, но он держал в руке топор и, не раздумывая, изо всех сил швырнул его обухом вперед, целясь охраннику в голову. Топор попал в висок, и стражник рухнул как подкошенный. Старк тут же склонился над ним и снял с него пояс с оружием.

Звон топоров стих.

— Продолжайте работать, черт бы вас побрал! — заорал Бизон. — Рубите дальше. Вы что, хотите предупредить их?

Под стук топоров Мэт быстро распределил оружие. Первой четверке он велел спрятать кольты за пазухой и прицепить к упряжкам быков уже срубленные бревна.

— Тащите их туда, где работают Барни Койл и Старк, — распорядился Мэт. — С вами под видом охранника пойдет Филлипс.

Щелкнул бич, бревна пришли в движение, один человек правил, другие шли сзади. Мэт ждал с винчестером наготове, не поднимется ли в лагере шум, но все было спокойно, люди продолжали работать.

Перебегая от дерева к дереву, Мэт спустился в долину и подошел к дому, в котором Масси организовал штаб. Когда все начнется, он должен быть как можно ближе к Масси. Обойдя сруб, Мэт увидел, как упряжка с бревнами остановилась рядом с Барни и Старком, а их охранник, повернувшись, оказался прямо под дулом кольта.

Совершенно неожиданно в дверях дома появился Клайв Масси, спустился вниз и быстро направился к дому, в котором содержались женщины. У него был вид человека, твердо знающего, что нужно делать. Подойдя к двери второго дома, он повернулся и позвал сообщников:

— Бэт! Шталь! Идите оба сюда! Вы, изголодавшиеся по бабам страдальцы, теперь… — Конец фразы Мэт не расслышал, потому что эти двое подошли к Масси, и все трое скрылись в доме.

Мэт стремительно бросился вперед по плотно утрамбованной земле под защиту стены дома, из которого неслись протестующие возгласы.

В это время из-за фургона, где он мирно спал, появился ни о чем не подозревающий бандит. Это был здоровенный детина, мускулистые плечи которого обтягивала тесная, не по размеру, рубашка. Его физиономию украшала многодневная щетина, а вид был хмурый и раздраженный.

Бандит шел не спеша, продирая глаза кулаками, и вдруг одна его рука замерла, а глаза широко раскрылись. Он с проклятьем схватился за кольт. Какое-то мгновение Бардуль рассматривал его, но только мгновение — в дело вступил кольт.

Пуля настигла огромного бандита в тот момент, когда он делал шаг, и казалось, что он просто споткнулся, потом его рука потянулась к оружию, он сделал три неверных шага вперед, его колени подогнулись, и мужчина рухнул на землю. Падая, бандит перевернулся лицом вверх и умер, не издав ни звука.

После этого выстрела в лагере началось смятение. Человек в синей рубахе выскочили из-за угла дома и тут же был почти разорван пополам выстрелом из ружья сзади, бросившим его лицом на землю. Он упал раньше, чем смолкло эхо в высоких стенах каньона, и, издав предсмертный стон, умер на месте.

Из дома выскочили Хэммер и Шталь. Шталь успел скользнуть за угол, а Хэммер замешкался в дверях, придерживаясь за косяк левой рукой — правой он пытался достать свой кольт. Движение было быстрым, но осталось незавершенным, так как на него налетел разъяренный как бык Арон Старк с охотничьим ножом в руке. Хэммер вскрикнул, и они оба упали на землю в смертельной схватке. Хэммер был моложе, но ярость придала Арону силы, и Мэт заметил, как дернулся Хэммер от удара ножом, как, вопя, попытался освободиться, но нож старого старателя еще раз поднялся и еще раз упал. Арон Старк своими глазами видел, как этот негодяй убил его младшего сына, и наконец-то дождался момента отмщения.

Бардуль ринулся к двери, где появился Масси, прикрывающийся Жакин. Масси остановился — его лицо было исцарапано, шевелюра спутана, — обвел вокруг диким взором и сразу понял, что это конец всему. Грязно выругавшись, он кинулся назад, толкая девушку перед собой, и захлопнул дверь в тот момент, когда плечо Бардуля уперлось в толстые доски двери. Дверь устояла.

Над головой Мэта просвистела пуля, он мгновенно присел, держа кольт в руке, и повернулся лицом к новой опасности.

Не более чем в десяти футах от него стоял Шталь, сделавший неприцельный выстрел еще на бегу. Когда Мэт повернулся и бандит увидел, с кем имеет дело, злобная гримаса на его лице сменилась глубокой растерянностью, а потом неудержимой паникой. Он вскинул было свой кольт, но Мэт уже спустил курок. Первая пуля заставила Шталя привстать на цыпочки, вторая вошла ему прямо в лоб.

В лагере воцарилась мертвая тишина. Мэт огляделся. Повсюду сновали участники каравана с оружием в руках, кое-где лежали мертвые бандиты.

Он повернулся к двери. За ней скрывался Клайв Масси. Убийца-садист, взбесившийся от уязвленного самолюбия и отчаяния, а вместе с ним, запертые внутри дома, жены и дочери переселенцев!

Масси необходимо выманить из этого дома — любым способом, любой ценой. В припадке слепой ярости он способен перестрелять всех женщин и начнет наверняка с Жакин. Мэт Бардуль, с пересохшим от. волнения горлом, посмотрел на дверь и крикнул:

— Масси, выходи! Тебе конец. Выходи и сдавайся!

Солнце приятно согревало его плечи, он стоял, смертельно усталый от борьбы, зная, что в кольтах Масси таится смерть.

— Выходить? — рассмеялся Масси, и в его смехе было искреннее торжество и даже насмешка. — Не будь идиотом! Я обложен в этом доме, но со мной ваши женщины. Попробуйте что-нибудь мне сделать, и я тут же отыграюсь на них. Выпустите меня, или они все умрут, одна за другой!

Подошли Арон Старк, потом Мерфи, Толливер, Лют Харлис, Клайн и Рютц. И Койл вместе с Пирсоном.

— Ну что, Бардуль? Я могу выйти или мне начать стрелять?

Мэт размышлял лишь мгновение:

— Выходи, дьявол бы тебя побрал! Выходи! Ты получишь лошадь и десять минут форы. После этого я иду по следу!

— Только не бери с собой своих друзей! — закричал Масси. — И ничего больше мне не нужно!

Дверь распахнулась. В ней, как в рамке, застыла Жакин Койл, с бледным от гнева лицом и пылающим взором. За ней с кольтом в руке стоял Масси.

— Беру ее в заложницы, пока не выберусь из лагеря, — объявил он.

Мэт стоял на прямых ногах и сверлил Масси глазами. Вся его ненависть к этому человеку снова закипела в нем, но он сдержался. Он знал, что произойдет, если Масси возьмет Жакин заложницей — на границе лагеря она будет убита. Такие люди, как Масси, то, что не могут получить, уничтожают. Но один шанс все-таки был, и этот шанс — его тщеславие.

— Прятаться за бабью юбку! — Мэт произнес это самым презрительным тоном, но все же еще добавил насмешки: — Боишься выйти один на один? Трусишь?

— Думаешь, я дурак? С тобой-то мне справиться — раз плюнуть, но вон у тебя сколько дружков! Им что, можно доверять? — Говоря это, Масси отступал по направлению к лошадям: — Ну и глупец же ты, Бардуль! И ты, и этот Логан Дин! Ганфайтеры! Ха! Пара сосунков, недостойных назваться мужчинами! Я убил его, Бардуль! Уложил одним выстрелом!

Мэт хотел было сказать, что ему известно, как он уложил Логана, но вовремя сообразил, что знание этого приема — козырный туз у него в руках: возможно, Масси решит использовать тот же прием и против него.

— Ты просто трусишь, Масси! Боишься биться на равных! Ты не ганфайтер, ты убийца! Просто убийца. Ты бы не мог выстоять против Дина даже в лучшие времена!

Клайв Масси был уже рядом с лошадьми, но вдруг остановился. Присущие ему тщеславие и злобность не позволяли бесславно бежать с поля боя без какой-либо — пусть даже крошечной — победы, подстегивала его и ненависть к Мэту Бардулю.

Их взгляды встретились — через площадку, поверх плеча Жакин. Не ненависть руководила теперь Бардулем, а осознание того, что он сражается за жизнь любимой девушки, что Масси никогда не уступит ее ему или кому-нибудь другому. Имя Сима Бойна уже давно стало синонимом подлого убийцы, и таким он останется, пока жив!

— Если бы не твои друзья, — злобно выкрикнул Масси, — я убил бы тебя прямо сейчас!

Мэт Бардуль медленно улыбнулся, вложив в улыбку максимум презрения, и тоном, полным недоверия, протянул:

— Они не будут вмешиваться. Если ты убьешь меня, ты свободен. Вы согласны, Бизон? Койл?

Оба подтвердили. Мерфи — не раздумывая, Брайен Койл — после некоторого колебания. Арон Старк гневно пытался выразить свое несогласие, но Мерфи предостерегающе тронул его за руку.

Мэт чувствовал взгляд Жакин, взгляд ее огромных, прекрасных глаз на побледневшем от страха и отчаяния лице.

— Ну ладно. — Быстрым, жестким движением Масси отбросил девушку от себя. — Ты пометил меня этим сломанным носом, Бардуль, но, клянусь Богом, я убью тебя!

С ненавистью глядя на Мэта, Масси сделал три быстрых шага к нему и положил правую руку на лацкан своего сюртука.

Мэт стоял, слегка пригнувшись, положив руки на бедра, и следил за каждым его движением.

— Вот и хорошо, — спокойно произнес он, — пусть будет так.

Пригнувшись еще ниже — так, что прядь волос упала на лоб, — Мэт внимательно следил за правой рукой Масси, в которой пряталась смерть. Кроме него и Масси, никто на свете даже не догадывался, на какой тонкой нити висела его жизнь, только они двое знали, где держал револьвер Масси и с какой быстротой он мог ввести его в действие.

Мэт с самого начала надеялся, что сможет склонить Масси к поединку, если удастся сыграть на его самонадеянности и тщеславии. Но он также хорошо представлял себе, какое это опасное оружие и какую страшную рану в теле человека оставляет пуля сорок первого калибра на дистанции в десять футов. Он видел эти раны на теле Логана Дина, стрелка такого же быстрого, а может быть, даже более быстрого, чем он сам. Единственным преимуществом Мэта было то, что он знал, а Дин — нет.

Бардуль ждал, сжав губы, тонкие струйки пота медленно стекали по его лбу. От напряжения пересохло во рту. Они были так близко друг к другу, что промах был исключен, и Мэт знал, что должен все кончить первым же выстрелом.

Рука Масси на лацкане пиджака едва заметно ослабила хватку.

— Какое это наслаждение, Бардуль, убить тебя! Наслаждение, в котором я отказывал себе слишком долго!

Пальцы больше не касались лацкана, хотя высоко поднятая рука оставалась в том же положении. Но пальцы были расслаблены и готовы к действию.

— Тогда, если ты не трус, — протянул с издевкой Мэт, — берись за свой кольт.

Рука Клайва Масси опустилась дюйма на четыре, не больше, и Мэт увидел, как «дерринджер» выпрыгнул из рукава прямо в ладонь Масси, но в это же время Мэт одним взмахом руки выхватил свой кольт, и его взлетевший ствол тут же изрыгнул пламя.

Револьвер Масси тоже выстрелил, но пуля Мэта поразила негодяя на какую-то долю секунды раньше, и выстрел Клайва был неточен. Пуля со злобным свистом прошла у виска, заставив Мэта, делавшего второй выстрел, непроизвольно отступить в сторону. Выстрел прогремел в тот момент, когда он приставлял ногу.

Тело Клайва Масси резко дернулось, клокоча от бешенства, он вновь попытался поднять пистолет, но Мэт снова отступил в сторону и тут же выстрелил. Масси выстрелил тоже, но промахнулся и, бросив «дерринджер» в пыль, потянулся к висевшему на бедре кольту. Мэт, тщательно прицелившись, в четвертый раз спустил курок — пуля попала Масси прямо в сердце.

С лицом, перекошенным смертельной яростью, сквозь которую серым саваном проглядывала уже смертная мука, преступник опустился на колени. Глядя на Мэта, он непослушными пальцами царапал рукоятку револьвера; последним, неимоверным усилием ему удалось вырвать его из кобуры и направить на Жакин. Мэт рванулся вперед и ударил ногой по кольту. Взлетев высоко вверх, револьвер с тяжелым стуком зарылся в пыль. Масси хлопнул ладонью по ноге, как капризный ребенок, но это движение свалило его лицом в пыль, одна нога у него вытянулась, а губы шевелились, произнося слова, которые уже никому не суждено было услышать.

Жакин бросилась к Мэту.

— Вы не ранены? Он не попал в вас?

Мэт обнял ее за талию, чувствуя тесноту в груди и биение пульса от разом схлынувшего огромного напряжения.

— Нет, дорогая, все в порядке.

— Пистолет в рукаве! — объяснил Мерфи всем желающим. — Слышал о такой штуке, но видеть не приходилось.

— Шулерский трюк, — пояснил Мэт, — раньше, в ночь, когда был убит Джо Ракер, я заметил, что рука Масси была на лацкане, тогда это показалось мне просто позой. Но я задумался. У него в рукаве спрятан пистолет, достаточно опустить руку вниз, и пистолет попадает прямо в ладонь. Говорят, что при определенной тренировке это самый быстрый способ стрельбы. Так он убил Дина. — И, не отпуская девушку, Мэт Бардуль предложил: — Жакин, давайте уйдем отсюда. Пройдемте к озеру, пока здесь все не уляжется.

Его взгляд случайно упал на Пирсона. Бывший армейский офицер стоял возле группы людей как потерянный. Глядя на него, Мэт понял, что в каком-то смысле тот действительно потерял все. По несчастливому стечению обстоятельств он выбрал карьеру военного и стал полковником вместо того, чтобы учить детей в начальной школе или служить метрдотелем в ресторане.

Ему вспомнилось сообщение капитана Шарпа.

— Полковник, — сказал Мэт, — в форту Рено капитан Шарп просил меня передать вам, что Арч Чандлер умер… В круговерти событий я не мог этого сделать раньше.

— Чандлер?.. Умер?.. — Орвис Пирсон был так растерян, так потрясен, что Мэт с прижавшейся к нему Жакин застыл на месте.

— Это ваш родственник? — мягко спросил Мэт.

Лицо Пирсона стало болезненно жалким.

— Да, конечно, — пробормотал он, — мой сын. — Он перевел невидящий взгляд на лагерь. — Он был солдатом, сэр. Очень хорошим солдатом. Он был с нами… там. Он был солдатом, одним из них, в тот день, когда я… — Пирсон поднял к подбородку дрожащую руку. — После этого он сменил имя. Он был хороший солдат, Бардуль. Прекрасный солдат. Лучше, чем его отец.

— Я уверен, что он был хорошим солдатом, — мягко согласился Мэт. — Если это тот Чандлер, который был тогда капралом, он был одним из лучших.

— Да, сэр, он был тогда капралом. — Пирсон отвернулся, пряча белое как мел, окаменевшее лицо.

— Сэр?.. — Пирсон повернулся к Бардулю, ожидая продолжения. — Что вы собираетесь делать дальше? Извините, если я вмешиваюсь не в свое дело.

— Ну что вы… Конечно, нет. — Полковник вдруг предстал перед ним старым и измученным. — Знаете… в общем, не знаю. Думаю… — И он растерянно замолчал, сбившись с мысли.

— Выслушайте меня, — сказал Мэт. — Почему бы вам не попробовать себя на ранчо? Там, куда я направляюсь, в долине, есть хорошие угодья и вода есть. Места хватит обоим.

— Вы хотите этого, Бардуль? У меня ведь не осталось ничего, кроме чести. Не хочется это признать, но… за что бы я ни брался, меня постигали неудачи. Может, в этот раз…

— Наверняка. Места там достаточно. Мы можем помогать друг другу.

— Благодарю вас, сэр. Спасибо, Бардуль. — Его лицо слегка порозовело. — Я был всегда гордецом. Большим гордецом, и боюсь, это мне очень дорого стоило. Бардуль, вы тогда действовали превосходно. Как мне хотелось, чтобы мой сын мог видеть меня… таким, как вы. Вы знаете, хуже всего то, что он был со мной там.

Мэт положил руку на плечо Пирсона, чувствуя странный комок в горле.

— Возможно, он все понял. Тогда была страшная мясорубка. На вашем месте я бы давно об этом забыл.

Когда они отошли, Жакин крепче сжала его руку:

— Мэт, как он изменился!

— Да, дорогая. Наверное, он такой, как и мы все. Каждый пребывает в заблуждении относительно себя, но большинство из нас, в отличие от него, никогда в этом не признается. Если бы он побывал в боях до того, как стал командиром, не исключено, что смог бы действовать правильно.

— Мэт… все это время, когда вас не было, Бизон Мерфи не позволял мне даже думать, что вас могли убить. Все время твердил, что вы не тот человек, который даст себя убить.

Когда они остановились на берегу озера, Бардуль взглянул на нее:

— В некотором смысле это похоже на конец… или это начало?

Он взял ее за локти обеими руками, и она, откинувшись назад, смотрела на него сияющими глазами.

— Мэт, как вы думаете: я смогу стать хорошей женой для владельца ранчо?

— Почему бы и нет? — серьезно ответил он. — Вам только нужно научиться гуртовать стадо, косить сено, рубить дрова…

— Мэтью Бардуль! — запротестовала Жакин. — Если вы думаете, что я буду делать все это, то вы сильно ошибаетесь!

— Ладно! Ладно! С нашими детишками вам хватит забот и без этого.

Выражение лица Жакин не сулило ничего хорошего.

— Какие еще детишки? И сколько их?

— А… — беззаботно пожал плечами Мэт, — ну, скажем, пятнадцать или около того. Хотя пятнадцать — звучит совсем неплохо.

— Пятнадцать? — ужаснулась она. — Пятнадцать? Если вы считаете…

Он, смеясь, привлек Жакин к себе, приподнял ее подбородок и склонился над ней. Ее трепещущие губы слились с его, и медленно, как во сне, они погрузились в забытье и, стряхнув с себя все опасения, утонули в тепле, нежности и желании.

Затем, позднее, положив голову ему на грудь, она просительно, умоляющим голосом прошептала:

— Мэт? Неужели пятнадцать? Неужели мы никак не сможем как-то договориться?

— Попытаемся, — рассудительно ответил он. — А сейчас нужно возвращаться в лагерь — разгружать фургоны и строить город.

Note1

Имеется в виду Гражданская война 1861-1865 гг. между буржуазным Севером и рабовладельческим Югом.

Note2

Шопенгауэр, Артур (1788-1860) — немецкий философ.