Глава 18

…Рафтер растворился во мгле, словно следящая за добычей кошка, но от его столь же бдительных, как у кошки, глаз ничто не могло укрыться, или почти ничто.

Проспав три часа, Майк чувствовал себя бодрым. Выйдя на улицу, он взял курс на светящееся окно конторы Бена Стоува. Тишину вокруг непрерывно нарушали ночные шорохи, которые человек не улавливает, но тем не менее четко осознает.

Бен поднял взгляд на вошедшего, и в глазах его сразу же появилась настороженность.

Майк уперся кулаками в письменный стол Стоува.

— Бен, — заявил он. — Я вывезу золото, если ты приготовишь все до… рассвета.

Тот с минуту жевал сигару, размышляя о том, значит такая спешка. Почему Шевлин так быстро решился? Может, узнал о захвате доктора Клэгга и его сторонников? Маловероятно. Бену уже доложили, что Майк ушел из ресторана в гостиницу и не покидал ее до настоящего момента.

— Подумай сам, Бен, — продолжал Шевлин, — если Холлистер все еще рядом, он наверняка заслал в город лазутчиков. Меня подозревать не станут, и если мы двинемся немедленно, то успеем выбраться в безопасное место до того, как Холлистер начнет действовать.

— Похоже на правду, — согласился Бен и пристально взглянул на гостя. — У тебя есть люди, которых ты возьмешь с собой?

— Нет, это твоя забота. Я делаю дело; а ты обеспечиваешь людей. Ты же знаешь, Бен, со смертью Джентри у меня не осталось друзей в городе. Я возьму свою долю и уеду отсюда.

— Хорошо. Через час в устье каньона Перри. Золото будет ждать тебя там.

— Мне понадобятся вьючные мулы, примерно тридцать — сорок. Столько золота по текущим ценам должно весить тонну.

— По каким причинам предпочтение отдается мулам, а не фургону?

— Они будут искать фургон. К тому же я могу пройти с мулами там, где фургон не проедет. — Шевлин понизил голос. — Я хочу перейти хребет, Бен.

— Ты с ума сошел! Там же нет дороги.

— Я гонял коров по всей округе гораздо больше, чем ты, и мне известны тропы, о которых Рэй Холлистер даже не подозревает.

— Хорошо. — Бен отодвинул кресло и встал. — Только не вздумай что-нибудь затеять, Майк. Ты мне нужен, но я тебе не доверяю. Сделаешь дело, мы с тобой рассчитаемся и — прощай! Но только попробуй хитрить — не проживешь и суток.

— Не глупи, Бен. Где еще я смогу получить столько денег? — Шевлин уже направился к двери, но вдруг обернулся. — Кстати, Бен, кто такой Берт Перри? Твой человек?

— Перри? Обычный приезжий с Востока, который мнит себя знатоком рудного дела. — Тут Стоув почувствовал в вопросе какой-то подвох. — А что такое?

— Просто любопытно. Участок, на который он меня нанял… Там нет никаких признаков руды, думаю, что и не было.

После ухода Шевлина Стоув еще долго сидел неподвижно.

Он курил сигару, а когда она потухла, продолжал задумчиво жевать окурок.

Берт Перри настолько походил на того, кем ему полагалось быть, что, посомневавшись несколько дней, Стоув совсем перестал обращать на него внимание. Он слыхал, что Перри время от времени выпивает с Мерриэмом Клэггом, но это казалось совершенно неважным. Большую часть жизни Клэгг провел на Востоке. Оттуда же приехал Берт Перри. Так что же могло быть естественней случайной беседы двух земляков? А вдруг за этим стоит что-то большее? Что, если Берта Перри вызвал сюда Мерриэм? Для какой-нибудь особой работы — сторожить золото или выполнить еще кое-что позднее?

Теперь Стоув осознал, до какой степени презрение к Мерриэму заглушило в нем здравый смысл. Бен был настолько уверен, что использует Мерриэма, что ему даже в голову не пришло взглянуть на обратную сторону медали. Вдруг Клэгг использует его?

Он, Бен Стоув, является управляющим приисками, и, если губернатор пришлет сюда следственное подразделение, отвечать за все придется ему одному. Клэгг потеряет все свое состояние, но у него может быть еще какой-нибудь запасной козырь, о котором Бену ничего не известно. Хватило же у Мерриэма мозгов посадить Берта Перри на никчемный участок, откуда можно наблюдать за золотом.

Стоув вернулся к своему долгосрочному плану, в соответствии с которым собирался устранить Джентри, а затем Мерриэма, завоевать уважение в Рафтере, да и во всем штате. Люди не смотрят, каким путем деньги пришли к человеку, говорил он себе, их интересует только, есть ли они у тебя. Но теперь он не чувствовал себя столь уверенно.

Выйдя из-за стола, Бен принялся задумчиво мерить шагами комнату, что-то бормоча себе под нос. Он был странно возбужден. Казалось, ему не хватало воздуха. Рванув воротник рубахи так, что отлетела верхняя пуговица, Бен остановился. Получается, он свалял дурака, увлекшись идеей завоевать уважение сограждан. Сколько можно удерживать этот дырявый челнок на плаву? И стоит ли жадничать? Не лучше ли забрать полмиллиона и смыться?

Он задумчиво сощурил глаза и уставился на пламя керосиновой лампы.

Только так и надо сделать!

Караван с золотом пойдет через горы к Таппан-Джанкшену. В Джанкшене железнодорожный вагон уже готов принять груз. Предполагается, что это шкуры. Они там и будут.

Если кто и провезет золото через хребет, так это Майк Шевлин, а все приготовления на другой стороне уже сделаны. Стоув получил сведения, что его люди уже ждут в Джанкшене. Вагон сразу же отправится на Восток, где золото легче всего сбыть… по крайней мере большую его часть.

Стоув и раньше ездил по делам на Восток, так что никого не удивит, когда он отправится на железнодорожную станцию, прихватив с собой всего лишь одну сумку.

Они увидят, что он с собой ничего не везет, и им в голову не придет, что Бен смотался навсегда. Чем больше он думал над внезапно возникшей идеей, тем больше она ему нравилась. Золото прибудет в Джанкшен почти одновременно с ним. На станции кроме телеграфиста да нескольких проезжих скотоводов, заглянувших узнать новости, обычно никого нет.

Он оставит заявление об отставке, мотивируя свой уход неблагоприятными обстоятельствами на руднике, злополучным убийством Евы Бэнкрофт и сопутствующими событиями. Таким образом, у них против него ничего не будет, совсем ничего. Взрывчатку в рудниках взорвут, тоннели, ведущие к забоям с высокосортной рудой, окажутся завалены, и его не смогут обвинить ни в чем, кроме того, что бросил работу. А он тем временем завладеет всем золотом и потихоньку исчезнет, растворится, ляжет на дно. Он станет обладателем огромного состояния и будет гордиться своим умом и ловкостью. Оставалось несколько деталей, о которых следовало позаботиться. Он вызвал нужных людей и отдал необходимые распоряжения, потом вернулся к столу. Ему не давал покоя Берт Перри. Чем больше он размышлял, анализируя ситуацию, тем крепче становилась его уверенность в том, что Перри поставлен сторожить золото и, очевидно, все еще находится на посту или где-то поблизости.

Беспокоил его и Мерриэм Клэгг. Что делать с ним? Если даже тем или иным способом устранить Перри, в течение нескольких дней Мерриэм все равно узнает, что золота больше нет, и поднимет шум.

А что, собственно, он может сделать? Принять какие-либо законные меры значит разоблачить свое собственное участие в афере. Мерриэм не из тех, кто пойдет на убийство, и уж вовсе не из тех, кто способен совладать с Беном. Поэтому Мерриэма можно смело оставить в покое. Пусть делает все, что угодно, при необходимости Стоув найдет на него управу.

Он проверил свой револьвер, еще один заткнул за пояс и накинул на плечи плащ. Было облачно, и, похоже, собирался дождь. Что ж, тем лучше. Мало кто отправится в путь дождливой ночью, мало кто увидит караван мулов, пробирающихся через хребет в сторону Джанкшена.

Бен вышел на безлюдную улицу, постоял немного, подняв воротник для защиты от ветра, и двинулся через дорогу в конюшню. Перейдя на другую сторону, он обернулся и бросил прощальный взгляд на огни прииска. Криво усмехнувшись, воскликнул:

— Да черт с ним!

И внезапно ощутил свободу, почувствовал облегчение, словно сбросил с плеч тяжелую ношу.

Дальний конец улицы скрывали неподвижные тени, и Бен там никого не увидел, но сам он шел совершенно открыто, не скрываясь.

Джесс Винклер был слишком опытным старым охотником, чтобы позволить себя обнаружить. Он неподвижно стоял в тени, холодным взглядом сопровождая Стоува. И внезапно, словно кто-то подсказал, Винклер понял: Бен Стоув выбывает из игры, покидает город и эти края.

Спустя пару минут после того, как Бен выехал из конюшни, Винклер сел на лошадь и на безопасном расстоянии последовал за ним.

Достигнув устья, Стоув повернул в каньон Перри.

— Святой Гарри, — пробормотал Винклер. — Рэй прав! Он собирается вывезти золото.

Притаившись за низким песчаным холмом, Винклер ждал, скрытый ветвями масляного дерева, которое росло на вершине. По прошествии часа появился первый мул. Всего лазутчик насчитал их сорок. Некоторые, вероятно, везли провизию и поклажу охранников. Он смотрел, как они уходили все дальше, старательно избегая дороги.

Отряд состоял из девяти человек, но в нем не было Бена Стоува. Зато присутствовал Майк Шевлин.

— Я бы предпочел Бена, — рассудил Винклер.

Понаблюдав еще несколько минут, старик вернулся к лошади, объехал кругом и поскакал к лагерю Холлистера.

При первых признаках зари, когда едва заметный луч окрасил облака в багровый цвет, Майк натянул поводья и помахал рукой ближайшему всаднику, за которым следовали мулы. Он сделал знак спускаться на равнину, вокруг которой громоздились гигантские валуны.

— Иди вперед, — коротко приказал Шевлин, — ты не промахнешься.

Майк опустил пониже поля шляпы и тихонько выругался. Пыль осела на воротник рубашки и, смешавшись с потом, вызывала зуд. Он импровизировал… у него не было четкого плана, лишь смутная, незавершенная идея, которая, казалось, обретает форму где-то в глубине сознания.

Ни одного из своих спутников Шевлин не знал, хотя двоих, похоже, видел на прииске. Но с людьми такого сорта встречался не раз. Это были крепкие парни, которых нанимали за их умение обращаться с револьвером и за готовность применять насилие. Они работали сегодня здесь и за пятьдесят миль отсюда на прошлой неделе или на следующей. Тела таких людей в большом количестве лежат по берегам каньонов, в необозначенных могилах Бут-Хилл, закопаны в грязи лугов Канзаса или Индейской Территории note 1.

Некоторые из них отличались храбростью, физической силой и ловкостью, но в основном это были заурядные искатели легкой добычи, хотя промысел, которым они занимались, был очень опасен. Они зарабатывали в три раза больше, чем обычный ковбой, и, как правило, жизнь их обрывалась во столько же раз быстрее.

Майк понимал этих людей, потому что в глубине души мало чем от них отличался.

Разница заключалась в том, что он перешел на сторону закона, а когда делаешь такой выбор, все становится по-другому. Уважение к закону и потребность в нем прочно укоренились в сознании Майка. Он понимал, что без закона мир людей превратился бы в джунгли, и прекрасно знал, сколь многие из тех, кто решительно попирал закон, уповали потом на его защиту.

Он пересчитывал проходивших мимо груженых мулов и внимательно всматривался в лица своих новых товарищей. Среди них не оказалось ни одного знакомого, а он так надеялся. В конце концов, Запад не так уж велик… Не то что густонаселенный Восток, а Майк изъездил немало троп. Если бы встретился знакомый, то он мог обрести в нем союзника, хотя бы одного.

Вообще-то, ему нужен был не один. Он поймал себя на том, что пытается найти в их лицах хоть какой-то намек на необходимые ему черты характера и не находит.

Среди погонщиков отсутствовал Рыжий, и это беспокоило Майка, потому что Рыжему полагалось здесь быть.

Он подождал, пока пройдут последний всадник и мул и осядет поднявшаяся за ними пыль. Его посетила грустная мысль, что, пожалуй, пришло время найти свою смерть где-нибудь в каньоне, как он не раз представлял себе.

Майк позволил лошади идти своим шагом и ни о чем не беспокоился, потому что прекрасно знал — ехать здесь можно только одной тропою. Примерно на полпути находился съезд, сокращавший дорогу, которым Майк и собирался воспользоваться, но никто другой не мог бы попасть туда незамеченным.

Солнце поднялось над облаками, которые, постепенно становясь все темнее, уже превратились в грозовые тучи, точно такие же, как над Рафтером. Где-то впереди караван ждал Холлистер с отрядом. Хорошо зная Рэя, Майк не сомневался, что встреча неизбежна. Кто пошел вместе с ним? Бэбкок, конечно, и еще несколько таких же упертых. Но сколько именно? И где их следует ждать?

Ни Холлистер, ни даже Бэбкок не могли знать об этой тропе. Их пастбище находилось слишком далеко отсюда.

Дорога представляла собой крутую горную тропку со множеством поворотов и раздвоений. Ее протоптали индейцы или стада горных баранов, и это был единственный путь через хребет на протяжении нескольких миль. Высокие склоны заросли карликовой сосной и можжевельником, временами тропа с обеих сторон круто обрывалась каньонами, со дна которых торчали острые скалы. То и дело холмы спускались к ней своими пологими склонами, словно предполагая возможность изменить маршрут, но все эти пути были ложными, поскольку завершались либо на отвесном обрыве, либо на оползне.

Вскоре упали первые редкие капли, начался дождь, сменившийся устойчивым ливнем. Шевлин, остановившись, достал плащ и облачился в него. Остальные всадники, ехавшие впереди, сделали то же самое.

Он представил себе, как передние будут время от времени останавливаться, чтобы взять след на размокшей земле, и весь караван при этом начнет сбиваться в кучу… Майк пользовался этой тропой и теперь боялся пропустить ответвление — крутой, извилистый запасной путь, позволяющий выиграть добрую милю. Другого шанса значительно вырваться вперед он не видел.

Вот наконец и глинистый склон с пораженным молнией деревом на вершине. Склон круто уходил вверх, завершаясь гребнем, резко выделявшимся на фоне неба. Для хорошей лошади подъем пустяковый — не более шестидесяти футов по мокрой глине, но он, казалось, вел в никуда и определенно не мог быть началом дороги.

Вороной легко взял препятствие. Глинистый склон венчался сланцевым гребнем, противоположная сторона которого опускалась довольно полого. Здесь начиналась узкая тропа, протоптанная за долгие годы, но так и не ставшая заметной для неискушенного наблюдателя. Да, это то самое ответвление, и по нему теперь охотно брела лошадь Майка.

На открывшемся впереди обширном пространстве громоздились хребты, склоны которых покрывала трава, а гребни заросли сосною. Казалось, здесь, на диком, пустынном, раскинувшемся под серыми облаками высокогорье, не ступала нога человека. Тишину нарушали лишь шелест дождя да чавканье копыт лошади Шевлина.

В восьми милях отсюда в выветренной в скале пещере нашел убежище Рэй Холлистер. Он не брился с неделю, его щеки чесались, на зубах скрипел песок. Было сыро и холодно. Одну и ту же кофейную заварку использовали уже по третьему разу.

Холлистер взглянул на Хэллорэна, который спал, уютно устроившись поблизости, и вдруг испытал сильное побуждение пинком разбудить соседа. В десяти ярдах от них прятался под поваленным дубом Джон Сэнд, ветви дерева столь густо занесло валежником, что туда не проникал дождь. Рядом сидел Бэбкок и подкармливал костер хворостом.

Внезапно Холлистер заговорил:

— Куда, черт возьми, они подевались? Если уехали из города, как говорит Джесс, то давно уже должны быть здесь!

Бэбкок окинул Холлистера тяжелым взглядом.

— Если этот старый волчатник говорит, что они уехали из города, значит, уехали, — а потом спокойней добавил: — И не надо сердить его. Он и так того и гляди нас бросит.

В это же время Джесс Винклер как раз появился среди скал напротив пещеры и направился к ним.

— На? провели, — сообщил он и ухмыльнулся, так что из-под серых усов показались сломанные желтые зубы. — Обвели вокруг пальца!

Не успел Холлистер слова вымолвить, как заговорил Бэбкок:

— Как они смогли? Это ведь единственный путь.

— Нет, представь себе. — Винклер опустился на корточки. — Я совсем позабыл об этом парнишке, о Шевлине.

— Не такой уж он парнишка, — заметил Джон Сэнд. — Я его видел. У него плечи в два раза шире, чем у любого из нас.

— Для меня он парнишка, — возразил Винклер. — Именно таким я знавал его раньше. Ай-ай! Совсем забыл, как хитер этот паренек, он облазил тут все горы и повел их мимо Каменной Хижины.

— Никогда не слыхал о такой, — сказал Бэбкок.

— Тропа мимо Каменной Хижины — старая индейская дорога. Кто-то построил там каменную хижину задолго до появления в этих краях белого человека. Построил, а потом бросил. Я не ходил по этой тропе уже шестнадцать или семнадцать лет!

— И что нам теперь делать? — спросил Хэллорэн, усевшись.

Винклер подобрал прутик и принялся рисовать на песке.

— Тропа проходит примерно так. — Он провел еще одну линию, обозначавшую железную дорогу, там, где должен быть Таппан-Джанкшен, поставил крестик. — Они сюда направляются. Если мы теперь тронемся, то сможем залечь тут вот, среди камней. — Он начертил на песке еще один крестик. — Если повезет, то за час мы туда доберемся. И это будет на час раньше, чем подоспеет караван.

Они уже исчезли, оставив догоравший костер шипеть под случайными дождевыми каплями, когда не более чем в тридцати ярдах от их стоянки той же дорогой проехал всадник. Это был Бен Стоув, в новом желтом плаще и в шляпе с опущенными полями.

Впервые за несколько месяцев Бен испытывал удовлетворение. Он снова сел в седло и уезжал все дальше от неприятностей. Конечно, его ждут большие сложности на Таппан-Джанкшене, но их он предвидел и к ним как следует приготовился. Кроме того, в течение ближайших пятнадцати минут, если только его вычисления правильны, где-то в глубине холмов или на поросшей травою равнине, по которой проложены рельсы, часть его грязной работы уже сделают другие. Рэй Холлистер встретит Майка Шевлина, и в кровавой битве, которая за этим непременно последует, погибнут люди с обеих сторон, смерть каждого из них упростит задачу Бена.

Под Стоувом легко бежала отличная лошадь, не чета еле бредущим груженым мулам. На Лесном ранчо он сменит свою гнедую на буланую, чем заметно сократит время путешествия до Джанкшена. И он подождет караван там, держа наготове привязанную сейчас к седлу котомку. Золото достанется только ему одному.

Через час после того, как, ничего не ведая, Бен миновал догоравший костер, той же дорогой проехали еще два всадника. К тому времени костер окончательно потух, остались лишь одни головешки.

Лайна Теннисон была скорее обозлена, чем напугана, зато Рыжий праздновал победу. Его торжество, правда, несколько омрачили мало-помалу усиливающиеся сомнения в том, что его не осудят за похищение девушки.

Там, в гостинице «Невада», все произошло очень просто. Он знал, что Лайна Теннисон создает хозяину какие-то проблемы, к тому же полагал, что она является совладелицей приисков или связана с их хозяевами. И потому действовал быстро и, как ему свойственно, спонтанно.

Майк Шевлин ушел. В комнате могла остаться только девчонка. Слабый запах духов возле двери только подтвердил его догадку. Удостоверившись, что дверь заперта изнутри, успокоился, решил не поднимать шума, а пойти на хитрость. Утром, когда девушка встала и почувствовала голод, он постучал в дверь и сказал:

— Мистер Шевлин, ваш завтрак.

В гостинице «Невада» никто никогда не завтракал в номере, такое здесь не принято. Лайна не могла знать об этом. С легким звоном Рыжий поставил тарелки, которые специально захватил с собой, и ушел, а потом на цыпочках пробрался обратно.

Беглянка действительно проголодалась. Подождав пару минут, она отворила дверь и только хотела закрыть, как здоровенный мужик вломился в номер.

И вот она ехала по дороге на Таппан-Джанкшен.

Сначала Рыжий был уверен, что Стоув поблагодарит его за ловкость, но теперь в нем усиливались сомнения. Бен не одобрял самодеятельности, любил, чтобы все происходило по его распоряжению. Однако дело уже сделано, оставалось одно — продолжать путь.

Глава 19

Когда Майк Шевлин выехал из соснового леса, взору его открылся покрытый нетронутым зеленым ковром, площадью почти в тысячу акров, обширный пологий склон хребта, плавно спускающийся в каньон, расположенный слева.

Справа три темных остроконечных пика вонзились в небо, затянутое низкими грозовыми тучами. На их вершины была нанизана, словно шлейф дыма, развевавшийся на ветру, череда сизых облаков. Дождь висел серой вуалью, мокрая трава сверкала изумрудами.

На склоне, защищенном хребтом, стояло безветрие, но под плащом Шевлина притаился холод, и Майка беспокоили влажные ладони. Случись что — придется стрелять и стрелять, быстро и точно, мокрые руки — помеха.

Потребовалось немало времени, чтобы пересечь широкий зеленый склон. Наконец он оборвался крутым откосом в каньон — в последний каньон перед Каменной Хижиной. Майк натянул поводья и остановил вороного, разглядывая возвышающееся напротив приземистое серое строение. Кто много лет назад обосновался в этих диких горах?

Место, в котором сейчас находился Майк, на добрую милю возвышалось над Рафтер-Кроссингом и на тысячу с лишним футов поднималось над тропой, где брели вьючные мулы. Раскисшая скользкая тропа представляла определенную опасность для животных, зато не приходилось волноваться о том, что они разбредутся.

О Каменной Хижине многие слышали, но едва ли кто верил в ее существование. Сам же Майк о ней никому не рассказывал, ревностно храня тайну для себя. И вот она стояла перед ним под сенью вековых деревьев. Полчища кедров толпились на подступах к ней, словно надеясь улучить безмятежный момент и овладеть крепостью.