Глава 1

Смеркалось. Серая пелена дождя окутала все вокруг, и под копытами коня хлюпала раскисшая от влаги земля. Съежившись в седле, Том Радиган мечтал об ожидавшем его теплом жилище и горячем кофе, как вдруг, опустив глаза, заметил след на лугу.

Следы Пешего путника на траве показывают, куда он идет, а следы коня — откуда он появился. Отпечатки, обнаруженные Томом Радиганом, оставила скакавшая лошадь. След спускался с пустынных холмов на юго-востоке и уходил в еще более пустынные холмы позади ранчо Тома.

Глянув из-под полей мокрой шляпы в сторону, куда уходил след, ковбой ничего не увидел — лишь полосу примятой травы, которая пересекала луг и исчезала среди холмов.

— Кого это нелегкая занесла сюда в такое ненастье? — вслух произнес он.

Да если уж на то пошло, чужаку тут вообще было нечего делать, даже в самый погожий денек.

Всему в этом мире есть своя причина, и потому странный след не мог не встревожить Радигана. Северный Нью-Мексико в 1870 году был не самым подходящим местом для прогулок верхом. Тем более в проливной дождь после нескольких дней непогоды в этом направлении и ехать-то было некуда. Разве только к утесу за ранчо?..

Лошадь без седока ни за что не поскакала бы по прямой, да еще таким аллюром.

В любое другое время Радиган не заметил бы таинственного следа, поскольку обычно ездил не по этой дороге, но все последние месяцы он занимался тем, что перегонял скот в богатую водой долину Сан-Антонио, милях в двадцати от его ранчо.

Три дня тому назад он пригнал дюжину голов скота к уже находившемуся там стаду и задержался на некоторое время, чтобы выследить и убить двух горных львов, начавших пошаливать в округе. А еще он подстрелил бурого медведя. Теперь в этой долине паслось более трехсот голов его скота.

Возвращаясь на ранчо, он и наткнулся на этот совсем еще свежий след.

Кто бы ни оставил этот след, он явно выбирал маршрут не наобум: обычный всадник не поскакал бы этим путем, если, конечно, не пожелал остаться незамеченным. Без труда можно было отыскать путь полегче и дорогу попрямее.

«Р-Бар», уединенное хозяйство Тома Радигана, затерялось среди холмов вдали от наезженных дорог. В своих владениях Радиган управлялся почти в одиночку: единственным его помощником был делавар-полукровка Джон Чайлд, бывший военный разведчик.

Происхождение таинственного следа и его направление не поддавались никакому объяснению, а необъяснимое всегда тревожило Тома Радигана.

Выехав на луг, Том оглядел панораму обширного каньона Гваделупы. Пологие склоны на противоположной стороне каньона вели к его ранчо. Дождь ненадолго утих, и теперь можно было отчетливо разглядеть постройки на ранчо и окружавшие их деревья — ранчо находилось примерно в трех милях от места, где стоял сейчас Радиган, но на тысячу футов выше.

Он озабоченно осматривал свои владения, а затем окинул взглядом окрестности. Маршрут загадочного всадника проходил через холмы к северо-западу.

Жизнь никогда не давала Тому Радигану чувствовать себя в полной безопасности. Он не принадлежал к безрассудным смельчакам, готовым в любой момент рисковать. И за это дружки еще в ранней юности упрекали его в трусости. Однако большую часть своей жизни Том провел в краях, где осторожность являлась залогом выживания, и эта осмотрительность очень ему помогла. Сам он не рисковал, но — увы — помогал хоронить тех, кто шел на риск.

Вот и теперь Радиган не стал действовать сгоряча, проявив присущую ему осторожность. Он продвигался вперед медленно, используя любое естественное укрытие, стараясь проехать незамеченным. Для пущей надежности даже свернул со своего обычного пути и поскакал по узкой тропке, огибающей с южной стороны широкий скалистый выступ и проходившей параллельно следам чужака.

Мысль о таинственном всаднике не давала покоя. Но приблизившись к ранчо, Том никого не встретил. Вокруг все было тихо, спокойно, только над трубой вилась тонкая струйка дыма. Остановившись в зарослях позади конюшни и корралей, Радиган привстал в стременах и внимательно огляделся.

Напротив, за прогалиной, располагалось его ранчо. Над приземистыми постройками и окружающими их деревьями на пятьсот футов возвышалась гора с обрезанной верхушкой, похожая на стол. У подножия горы Том Радиган нашел когда-то самое драгоценное сокровище ранчо — воду. И было ее здесь предостаточно.

Из трещин отвесного склона горы сочилось больше дюжины родников, и вода собиралась в маленькое озеро, из которого вниз по холмам струился ручей. Неподалеку от ранчо он вливался в ручей Вейча. Радиган повернул русло ручья так, чтобы он орошал крошечный домашний садик и несколько акров люцерны — здесь это растение сажали в первую очередь. Затем обмелевший ручей разливался небольшими заводями, куда гоняли на водопой стадо Радигана.

Странствуя и бродяжничая по диким краям, Том Радиган набрел на давнишнюю индейскую тропу. Она-то и вывела его к этому месту. Леса здесь изобиловали всяческим зверьем, но ничто не говорило о присутствии человека, разве что на земле тут и там попадались индейские наконечники для стрел стародавней работы, каких нынче уже не встретишь. Похоже, с тех пор сюда не ступала нога человека, поэтому Том выстроил себе здесь жилье и коррали. Позднее он перегнал к своему новому жилищу небольшое стадо: сорок коров и двух крепких бычков. Привел с собой и трех ездовых пони с тремя мулами, маленький табун со временем пополнился дикими лошадьми. Радиган отлавливал их на горных перевалах к северу от ранчо, где на много миль вокруг простиралась глушь. Радиган знал, что такое эта глушь, поэтому держался настороже. Даже беглец, украдкой пробирающийся к одному из разбойничьих поселений, находившихся, по слухам, в горах, не поехал бы этой дорогой. Появление загадочного всадника казалось необъяснимым, если только у Радигана не было врага, о котором он даже не подозревал.

Том Радиган был человеком спокойным, мало говорил и умел слушать. Улыбка редко освещала его лицо, хотя в глазах часто мелькали веселые искорки. Когда Радигана что-то тревожило, взгляд его становился прямым и твердым, и это сковывало его противников, удерживая от необдуманных поступков. По крайней мере, так считали три человека… еще двое были в таком состоянии, что уже не могли ничего сказать.

Плащ надежно защищал от дождя широкие плечи Радигана. На нем была голубая армейская рубашка, выцветшая от многих стирок, и шерстяные брюки, заправленные в испанские сапоги. На ремне, спущенном на бедра, он носил шестизарядный кольт, а за поясом достаточно патронов к нему.

Том Радиган переселился в Техас из Иллинойса и принадлежал к числу таких ярких личностей, оставивших свой след в истории Запада, как Дикий Билл Хикок и Длинноволосый Джим Куртрайт. Будучи человеком, склонным к уединению, и желая построить что-нибудь попрочнее шалаша из веток, он искал именно такое место, какое нашел здесь, и очень придирчиво выбирал участок, чтобы ему не докучали соседи.

За четыре года жизни на ранчо под горой поголовье скота умножилось: на новых пастбищах коровы приносили добрый приплод, да и Радиган сумел, не продавая скот из своего первоначального стада, изредка совершать удачные покупки. Сам он умудрялся обходиться малым и даже поднакопил деньжат, занимаясь охотой и промывая золотоносный песок. Правда, охота была хороша лишь зимой, а золотая россыпь скудной, но золото приносило чистую прибыль. Ведь известно, что человек с винтовкой и твердой рукой прекрасно может прожить в районе Насимиентоса и гор Сангрэ-де-Кристос.

Том Радиган был человеком рассудительным. Он привык не торопясь обдумывать положение дел, никогда не спешил с выводами и не принимал необдуманных решений. Поэтому сейчас он тоже не спешил.

Четыре года сравнительно спокойной жизни не притупили у Тома остроты чувств — охота в одиночку не давала им угаснуть — и не сделали его менее бдительным. Странный всадник мог подняться к каньону Гваделупа по очень многим причинам, но Тому не приходила в голову ни одна. Для чего этому человеку понадобилось трястись по неровной горной местности к востоку от каньона… если только незнакомец не хотел приблизиться незамеченным? Значит, он не хотел попадаться на глаза ему, Тому Радигану, или его единственному помощнику по ранчо.

Человек гостеприимный, Радиган не мог понять, почему кто-то избегает его. Выходит, этот человек ему враг и собирается причинить ему вред.

Минут пятнадцать техасец неподвижно сидел в седле, временно укрывшись в безопасном месте. Все его чувства были напряжены до предела.

Дождь зарядил снова, но теперь уже тише чем прежде, застилая серой завесой вечерний пейзаж. Потянуло холодом. На высоте 8700 футов над уровнем моря приближение зимы чувствовалось особенно сильно.

В любой момент дождь мог перейти в снег, и тогда путники через лес не проберутся. Дорога от ранчо к поселку ниже по склону лишь изредка становилась непроходимой, да и путь все время лежал под гору, однако после первого же обильного снегопада никто уже не сможет тут проехать.

Том нахмурился, обозревая дом, холмы, лес и край обрыва. Если враг или какой-нибудь случайный вор, которому нужны припасы и свежая лошадь, захочет убить его, этот вор будет следить за наезженной тропой наверх, поэтому ехать по ней сейчас Радиган поостерегся. Двор перед конюшней виден только с обрыва утеса и с осыпающегося склона за домом. Но подобраться к конюшне вполне возможно, и если действовать осмотрительно…

Мерин нетерпеливо ударил копытом. Том Радиган спрыгнул на землю и, распахнув плащ, передвинул кольт в более удобное положение. Затем, держась сбоку от мерина, чтобы конь оставался между ним и возможным стрелком на осыпи, двинулся вперед и вошел в стойло.

Первым делом он позаботился о лошади. Сняв седло и уздечку, вытер животное куском мешковины, перебирая в голове все, что могло случиться. Зря он так переживает, всадник, вероятно, просто-напросто заблудился и ищет ночлег.

Из дома не доносилось ни звука, и, вопреки своему обыкновению, Джон Чайлд не поспешил выйти навстречу хозяину. У метиса вошло в привычку появляться, заслышав стук копыт хозяйской лошади, и помогать ему управиться с ней. При этом он всегда рассказывал, что произошло за день.

Через полуприкрытую дверь Радиган заглянул внутрь Дома. Было уже темно, и Джону пора бы зажечь лампу… никогда не бывало, чтобы он сидел в доме в темноте.

Однако конь метиса стоял в стойле, а седло висело на обычном месте. Так почему же Джон не вышел навстречу хозяину и почему он не зажег свет?

Конечно, он мог куда-то уйти, но не в привычках Джона Уходить от дома дальше корралей или конюшни. Может быть, он в доме, но болен или ранен?.. А может быть, Джон таким образом пытается предупредить Радигана?

Предупредить о чем?

То, что происходило на ранчо, видимо, было как-то связано с чужим следом на лугу. Человек осторожный, Том Радиган сумел выжить благодаря своей неизменной бдительности и рассудил, что если в доме кто-нибудь и поджидает его, то он бы догадался зажечь свет, чтобы все выглядело как обычно. На земле у входа виднелись какие-то следы… Том Радиган принялся изучать их.

Судя по отпечаткам, кто-то вышел из дома, но тут же вошел обратно. Первые три шага были ровными и размеренными, а вот на четвертом следы становились нечеткими и расплылись по скользкой грязи. Следы, ведшие обратно, были длиннее — человек вышел из дома, пошел к конюшне, резко развернулся и бросился бегом в дом.

Стояла полная тишина, лишь слышался шелест дождя.

В доме явно не могло случиться ничего такого, чтобы заставило Джона Чайлда опрометью кинуться обратно. Значит, разгадка его странного, поведения таилась где-то снаружи.

Радиган мысленно прикидывал ход событий.

В конюшне он не обнаружил ничего, что напугало бы Джона, а незаметно подобраться к ранчо с севера или востока просто не возможно. Враг мог бы воспользоваться той же дорогой, по которой подъехал сам Том, и незаметно подкрасться с юга. Но там Радиган не видел никаких следов.

Так что враг мог прятаться только в двух местах: в первом маловероятно, зато во втором всадник вполне мог появиться.

Никто не мог выстрелить в Джона с верхнего края обрыва, поскольку дорогу туда знал только Джон и он сам. Но попасть сверху можно было именно в то место, откуда Джон развернулся и кинулся в дом.

Все точно, так оно и было, уверился Том. Кто-то спрятался в засаде на осыпающемся склоне за домом. Может статься, этот кто-то все еще дожидается возможности подстрелить хозяина ранчо или его помощника, стоит только кому-нибудь из них сунуть нос на двор. Но поскольку Радиган подъехал с южной стороны, он до сих пор оставался вне поля зрения стрелка на склоне. Опасность грозила ему лишь у двери конюшни, и то на расстоянии двух-трех шагов до нее.

Радиган мог повременить в своем нынешнем убежище, пока не стемнеет — а ждать этого не более получаса, или же мог рискнуть и выйти сразу.

Кто бы ни стрелял — если только вообще кто-то стрелял — он, без сомнения, хотел убить Тома, а не Джона Чайлда, или же, на худой конец, их обоих.

Однако, одернул себя Радиган, все это сплошное гадание на кофейной гуще. Может, дела не так уж и плохи?

Том Радиган не привык попусту рисковать. Покинув Иллинойс и перебравшись в Канзас, он отслужил свой срок в войсках генерала Лэйна. В этом пограничном штате ему довелось насмотреться кровопролитных сражений. Оттуда в качестве наемника он отправился в Санта-Фе, где сумел пережить две свирепых атаки индейцев. Два тяжелых года он сражался в Техасе с команчами. В таких условиях поневоле привыкнешь держаться начеку.

Сейчас Радиган вполне резонно полагал, что дело нечисто и, вероятно, в эту самую минуту Джон истекает кровью где-нибудь в доме. Но если, торопясь выручить друга, Том погибнет сам, Джону будет только хуже. Вернейший способ помочь Джону — устранить опасность.

Пройдя в глубь конюшни, техасец зажег сигарету. Если незнакомец решит затаиться на том склоне, у него это получится, но лошадь там спрятать негде.

Поэтому лошадь чужака, должно быть, привязана среди деревьев ниже по холму к востоку от ранчо. Скорее всего, стрелок спрятал свою лошадь где-то внизу, а сам вскарабкался на осыпь, откуда может наблюдать за двором ранчо.

Через час настанет кромешная тьма. Тогда уже со склона ничего не разглядишь, и сидеть там будет бесполезно. Поэтому незнакомцу придется вернуться к своему коню и либо скакать своей дорогой, либо дожидаться утра.

Даже у мыши хватает хитрости соорудить несколько выходов из своей норы, а уж Радиган-то… В стене конюшни, примыкавшей к корралю, была еще одна дверь, сделанная из плотно пригнанных друг к другу бревен. Радиган смастерил ее на всякий случай, хотя еще ни разу не пользовался ею с тех пор, как было построено ранчо. Теперь-то она и пригодилась.

Выскользнув из этой двери, незаметной с того места, где мог находиться наблюдавший, Том быстро направился вниз по склону к деревьям, огибая ранчо. Он решил разыскать чужую лошадь. Переводя дух в небольшой рощице, техасец снова сказал себе, что он дурак и что метис, скорее всего, просто куда-то вышел.

Да только вот куда? Лошадь в конюшне, дождь льет как из ведра, невозможно придумать причину, чтобы Чайлд оставил дом… И потом, куда девался тот загадочный всадник?

Радиган обдумывал, куда ему пойти? Если наблюдатель на том склоне хочет убить хозяев дома из засады, то ему лучше держать лошадь поблизости на случай неудачи. Для этого есть четыре подходящих места. Одно — овражек, куда сбегает со склона ручей, другое — груда камней, третье — заросли кустов и четвертое — расщелина в скале на сотню футов ниже плато, где находится ранчо. По ней легко добраться до осыпающегося склона.

Дождь не утихал. Легкий ветерок ворошил листву, стряхивая за шиворот Тому холодные капли. Пробираясь на новую выгодную позицию, Том высвободил одну руку из рукава плаща и сжимал в ней винчестер, опустив его дулом вниз, чтобы уберечь от воды.

Уже совсем стемнело, незнакомец мог в любой момент вернуться к своей лошади. Теперь Радигану приходилось пробираться почти наощупь, любое неверное движение таило в себе смертельную опасность.

Чуть выше по склону громыхнул камень.

Промчавшись по открытому месту, Том оказался около нагромождения валунов, но не нашел там ни лошади, ни следов, тогда техасец направился к расщелине в скале.

Листья шелестели под дождем, весь мир в преддверии ночи казался серым и расплывчатым.

Помедлив около валунов, Радиган решительно пошел между деревьями. Под ногами хлюпала размокшая земля. Капли дождя ощупывали его лицо, словно настойчивые пальцы слепого… Черные стволы деревьев отражались на серой поверхности разлившихся луж.

Том настороженно пробирался вперед, жадно вдыхая ночной воздух. Он весь напрягся и старался изо всех сил разглядеть что-нибудь в темноте.

И тут, обогнув скалистый выступ, Радиган увидел лошадь.

Понуро свесив голову, она стояла в тени нависающих скал в ожидании своего седока.

Значит, Радиган оказался прав;

Он замер, прижавшись всем телом к толстой сосне и стараясь слиться с её чернеющим стволом. Уже настала ночь.

Дождь продолжал о чем-то перешептываться с листвой. Ни птицы, ни кролики не вылезали из гнезд и теплых нор. Несчастная коняга мокла под дождем, с черных скал ручьями лила вода.

Становилось все холоднее… Том слегка разжал ладонь, сжимавшую ружье. Стемнело настолько, что расщелина среди скал терялась во мраке. Лошадь время от времени переступала с ноги на ногу, намокшее седло блестело.

Внезапно по камням загрохотали сапоги, со скал посыпалась галька.

Радиган неслышно подвинул ствол винчестера к левой руке. Он держал ружье на уровне бедер, но был готов в любую минуту вскинуть его и сразу же выстрелить.

На мгновение воцарилась тишина. Затем раздался хруст шагов по песку и из густой тени у расщелины показалась неясная фигура. Когда человек почти уже поравнялся со своим конем, Радиган окликнул его:

— Ты кого-то ищешь?

Чужак молниеносно обернулся, и яркая вспышка прорезала тьму ночи. Звук выстрела незнакомца почти слился с могучим ревом Радигановского винчестера, который ответил чужаку лишь долей секунды позже. Том почувствовал, как вздрогнуло дерево, когда пуля вонзилась в ствол рядом с его головой. В лицо техасцу брызнули щепки и кусочки коры.

Он выстрелил во второй раз, понимая, что имеет дело с опытным и опасным противником. Подумать только — без промедления открыть огонь всего лишь на звук голоса… Несвязные мысли Радигана оборвались при виде тяжело падающего на песок тела. Конь заржал и отпрянул. Том переместился на новую позицию за деревом и замер.

Он не торопился приближаться к упавшему, ведь враг мог просто прикинуться мертвым. Не двигаясь, техасец вслушивался в монотонный шум дождя. Больше ничего слышно не было.

Лошадь отфыркивалась и раздувала ноздри — ей не понравился запах пороховой гари. Ветер трепал полы плаща Тома.

Снова вспыхнуло алое пламя и грохнул выстрел. В ответ указательный палец Радигана на спусковом крючке дернулся почти непроизвольно. Опустив ружье, Том выпалил прямо в лежащего противника.

Опять гробовая тишина. Дождь. Глаза техасца уже успели привыкнуть к кромешной тьме, так что теперь он различал темное пятно на недвижимом теле, распростертом на сером песке.

Радиган продолжал выжидать. Постепенно в нем крепла уверенность, что враг мертв… на этот раз действительно мертв.

Кого же он убил? Что делал этот человек здесь, вдали от других ранчо и поселений? Как он умудрился разузнать про это место? За все четыре года с тех пор, как Радиган обосновался на плоскогорье над Вейчем, здесь побывало не больше полудюжины посетителей.

Чужак пришел сюда, чтобы убивать, иначе бы он не стал стрелять так неожиданно, просто услышав в темноте незнакомый голос. И он явно поднаторел в такого рода делах. Белее того, маршрут, выбранный им, свидетельствовал о том, что человек этот уже бывал здесь раньше или же ему хорошо объяснили дорогу.

Минуты тянулись одна за другой, а Радиган все ждал. Слишком уж часто он видел, как тот, кто шевельнется первым, платит своей жизнью. Это научило его терпению. Наконец послышался короткий конвульсивный вздох, скрежет каблуков по песку и снова все стихло. Человек был мертв.

Держа винтовку наготове, Том перебежал за следующее дерево.

Осторожно выглянув из-за ствола, он разглядел мокрый, слабо поблескивающий револьвер, выпавший из бессильно откинутой руки чужака. Радиган направился к телу. Конь, напуганный смешанным запахом дыма и крови, негромко заржал и попятился.

— Полегче, малыш. Не балуй.

Ровный, уверенный голос успокоил коня, и тот притих. Радиган умел обращаться с лошадьми — они ему доверяли. Казалось, даже самые норовистые взбрыкивали и радостно гарцевали под ним.

Не выпуская винчестер из рук, техасец легонько ткнул тело носком сапога. Никаких признаков жизни. Том перевернул чужака. Бледное лицо с широко распахнутыми глазами уставилось в затянутое тучами небо, рот был слегка приоткрыт.

Присев на корточки рядом с телом, Радиган попытался нащупать пульс, но ему это не удалось. Тогда он зажег спичку, укрывая ее от дождя полой плаща, и принялся рассматривать залитое водой лицо умершего.

Незнакомец был еще совсем молод. Узкое лицо с решительным ртом и тонкими губами, очень высокий лоб. Под мышкой накрепко пристегнута кобура.

Подняв тело, Радиган перекинул его через седло и повел лошадь к конюшне.

Едва он вступил во двор, как на пороге появился Джон Чайлд с фонарем в руках.

Обхватив ладонями голову мертвеца, метис повернул его лицо к свету.

— Знаешь его?

— Нет… а ты?

— Не знаю. Хотя он кого-то напоминает.

Заметив на лбу Джона узкую полоску пластыря, техасец глазами указал на нее.

— Он задел тебя?

— Просто обжег. На мне была твоя куртка. — Чайлд пытался в темноте разглядеть выражение лица хозяина. — В чем дело, Том? Что стряслось?

— Будь я проклят, коли знаю. — Радиган вкратце рассказал, как наткнулся на след среди холмов вдали от всех дорог и понял, что чужак что-то затеял и хочет остаться незамеченным. — Кто-то охотится за мной, Джон. Или за тобой.

Метис призадумался.

— За тобой, — наконец решил он. — Все мои враги давно мертвы. — Он снова взглянул на труп. — Мы похороним его завтра утром?

— Нет. Ты ведь знаешь, Джон, я не из тех, кто привык шутки шутить. Я хочу все знать наверняка. Крепко привяжу его к седлу и отпущу лошадь.

Наступило молчание. Тишину нарушал лишь шум дождя.

— Проклятие! — пробормотал Чайлд. В голосе его смешались удивление и одобрение. — Мне бы и в голову не пришло.

— Ну а вдруг сработает. Он, конечно, мог нанять или одолжить коня, но может, это и его собственный. В любом случае лошадь обычно возвращается домой. Или туда, где ее последнее время держали и кормили.

— Ну и ну, — протянул Чайлд. — Из тебя, Том, вышел бы отличный индеец. — Разглядывая тело, метис увидел три рулевых отверстия. — А он был крепким парнем.

— И быстрым, — добавил Радиган. — Быстрым, да еще и умелым стрелком. На диво умелым. Два выстрела в полной темноте. Один из них попал в дерево, за которым я стоял, а второй насквозь прошил мой дождевик. Этот малый знал свое дело, Джон. Его наняли. Мне так кажется.

— Кто?

В этом, конечно, и заключался весь вопрос. В тех краях каждый рано или поздно наживал себе врагов, но Том не мог припомнить ни одного, кого стоило принимать во внимание. И никто из них не отправился бы в такую даль только для того, чтобы свести счеты. В этом не было ни малейшего смысла.

Внезапно Радиган выругался.

— Джон, мы с тобой слабоумные сопляки. Дай-ка фонарь.

Он осветил клеймо и увидел букву «Т» в полумесяце. Раньше Радиган такого клейма не видел. Стащив с мертвеца куртку, он осмотрел карманы, но там не было ни бумажника, ни писем — лишь горсть медяков. Однако незнакомец все-таки пришел сюда. И видимо, имел на то веские причины.

— Том, — начал Чайлд, но замолчал. Дождь не утихал. В голосе метиса звучала неподдельная тревога. — Том, будь осторожен. Кому-то очень хочется, чтобы ты остался ни с чем. Этот парень гол как сокол, и опознать его нельзя. Они позаботились об этом на случай, если его поймают или убьют.

— Про лошадь-то они и не подумали.

— Да, но от нее толку мало. Мы же не знаем, чье это клеймо.

— Но посуди сам, ее где-то кормили и поили. По всему видно, она привыкла к отборному овсу. Ручаюсь, этот парень околачивался тут дня два, присматриваясь, что да как. Конь вернется туда, где ему раньше задавали корм.

— Утром?

— Нет, прямо сейчас. Отпустим его, а утром я поскачу по следу. — Радиган глянул на небо. — Гляди-ка — дождь кончается. Следы не смоет.

Техасец вывел лошадь на дорогу, отпустил и напутствовал увесистым шлепком по крупу. Она взвилась, отскочила и затрусила вниз по тропе. Мертвое тело покачивалось и подпрыгивало в седле. Друзья смотрели вслед лошади, пока мерное цоканье копыт не утихло вдали. Не обменявшись ни словом, они повернулись и побрели к дому. Только теперь Радиган почувствовал, до чего же устал, смертельно устал.

— Выпей кофе. Он крепче ада.

— А еще что есть?

— Мясо, бобы… а ты чего хотел?

Чайлд отставил фонарь и зажег лампу. Радиган же, повесив шляпу и плащ на вбитые в стену деревянные крючья, поспешил к огню, о чем давно мечтал.

Почти всю заднюю стену комнаты занимал огромный камин. Очень низкий потолок поддерживали крепкие балки. Это было типичное для тех мест жилище, может быть, только немного поуютнее остальных.

Многие годы Радиган мечтал именно о таком доме — крепком, надежном и обжитом. Долгими унылыми ночами в прерии он рисовал в воображении свое будущее жилище. Прочно сбитое и укрепленное, оно могло выдержать длительную осаду, которая на неосвоенных землях была очень вероятна. Первопоселенцы здесь далеко не всегда жили в ладу с законом. С ранчо открывался прекрасный вид на долину. Но в доме явно не хватало женской руки. Широкие и ровные подоконники так и ждали, чтобы в один прекрасный день их украсили горшки с цветами… хотя бы герани. Внутри дома был установлен насос. Это очень удобно на случай осады и особенно для работы женщины. Он сбережет ее время и силы. В этом краю насос прямо в доме был редкой роскошью.

— Я добыл парочку кошек, — сообщил Том.

— Много скота потерял?

— За все время не больше четырех-пяти голов. Эти львы, сдается мне, забрели на пастбище совсем недавно. Но, по-моему, они очень глупы. Оба попались в одну и ту же ловушку, я ее просто переставил. Поймал их обоих на месте удачной охоты. С волком такого ни за что не проделать.

Джон Чайлд, смуглый, широкоплечий человек, выглядел так, словно был вытесан из дуба. В нем сильно сказывалась индейская кровь, от белого отца он унаследовал усидчивость и способность к кропотливой работе. Разложив по тарелкам горячий ужин, он налил кофе и окликнул друга:

— Садись за стол, Том. Ты, верно, от голода умираешь.

Радиган закатал рукава, и стала видна белая кожа предплечий, по сравнению с которыми загорелые кисти рук казались одетыми в перчатки, вооружился куском самодельного мыла. Умывался он тщательно, хорошо вымыл уши и шею, затем расчесал жесткие темно-рыжие волосы. Сегодня он делал все машинально, пытаясь отыскать в своем прошлом что-нибудь, что помогло бы установить личность убитого и причины его появления на ранчо у Вейча.

Добравшись до стула, он почувствовал такую усталость, что едва мог есть. За последние несколько дней ему крепко досталось. Собирая стада и перегоняя их на новые пастбища, он проскакал более сотни миль. А еще расчищал ручьи и клеймил народившихся телят. И завершение — охота на львов и бурого медведя.

— Совсем забыл, — вдруг хлопнул себя по лбу Радиган, — в седельной сумке медвежатина.

— Ничего, по такой погоде не испортится.

— Ты ел когда-нибудь мясо льва?

— Еще бы, сколько раз. Наилучшее мясо. Впервые я услышал это от белого человека из Кит-Карсона, но и горцы предпочитают львятину любой другой пище. — Чайлд налил себе еще чашку и уселся рядом с другом. — Ты смотри, не слишком объедайся. Это еще не все.

— Ты испек пирог?

— Нет.

Радиган поднял голову и втянул воздух.

— Пончики?

— Я-то думал, ты их сразу унюхаешь. Когда я был мальчишкой, мама их часто готовила. Возвращаясь из школы, я чуял их запах даже через несколько часов после приготовления.

— Положи мне их, Джон. Работник из тебя никудышный, но, пожалуй, я оставлю тебя на ранчо, чтобы ты жарил мне пончики. В этом тебя никому не переплюнуть.

— Помню, как-то раз я готовил их трое суток без передышки. Нажарил целый чан, а все равно ни одного не осталось. Люди были готовы проскакать много миль, чтоб только получить порцию моих пончиков.

Наступило молчание. Каждый погрузился в свои думы, а Радиган еще и приналег на еду. Через несколько минут он встрепенулся.

— Ты сам-то ужинал?

— Конечно. Я как раз собирался задать корм скоту, как этот пройдоха меня зацепил. Сперва я хотел поохотиться за его скальпом, но он загнал меня в угол, так что мне оставалось только есть… Вообще-то говоря, первый урок, который я усвоил — это спать, когда хватает времени, и есть, когда хватает еды. Подойдя к вместительному буфету, метис вытащил оттуда блюдо с пончиками. — Приступай, приятель. Тут их навалом.

— Джон… как ты считаешь, кем он был?

— Бандитом, это уж будь уверен. Пальцем, который жмет на спуск. И неплохим. Наемный убийца, точно говорю.

Том Радиган снял со стены винтовку и принялся ее чистить, время от времени проглатывая очередной пончик и запивая его кофе.

Да, думал он, все складывалось слишком уж удачно и не могло продолжаться долго. У него было семьсот голов скота и табун потрясающих мустангов. Стада мирно паслись на горных лугах, покрытых сочной травой, где текли чистые родники. Время от времени хозяин перегонял их на новые пастбища. Зимы в этих краях стояли лютые, большинство каньонов утопало в снегу, и беречь скот было очень трудно. Но Том умел отыскать места, где сильный ветер сдувал снег с травы, и укромные долины, где снега вообще выпадало мало. В таких условиях коровы жирели и приносили здоровых телят, а Радиган несколько раз еще и подкупал скот. Других ранчо поблизости не было, в закрытых долинах стада не разбредались, поэтому больших хлопот скот не доставлял.

Хозяйство Радигана разрасталось. На следующий год он собирался отвести на продажу первую партию бычков. Денег хватало, чтобы платить Чайлду, и даже можно было немного откладывать. С самого начала Тому порой удавалось выкроить время, чтобы добывать золото. Ни разу он не намывал помногу, но человеку с простыми потребностями этого было достаточно.

Решение обосноваться и построить ранчо у Вейча Радиган принял не сгоряча. Еще задолго до этого он начал подыскивать себе подходящее место. А когда наконец нашел, то не пожалел сил и построил, что хотел. Он спланировал каждый свой шаг. Техасцу казалось, что ему удалось предусмотреть все осложнения. С самого начала он понимал, что время свободных пастбищ когда-нибудь минует, и совсем не собирался ставить дело на широкую ногу. Радигана вполне устраивало небольшое хозяйство, но такое, чтобы оно хорошо окупалось и процветало.

Рассвет застал Тома уже на ногах. Натянув носки и рубашку, техасец разворошил угли в камине и подкинул туда несколько смолистых сосновых веток. Мгновенно вспыхнуло жаркое пламя. Поставив кипятиться воду для кофе, он стал умываться.

Одевшись, Радиган побрился, усердно соскребая лезвием непокорную жесткую щетину. Он привык бриться начисто, оставляя лишь для красоты густые усы.

Вскоре к нему присоединился и Джон Чайлд.

— Я оседлал для тебя гнедого с белой звездочкой на лбу. Сегодня распогодилось.

— Спасибо.

— Хочешь, я поскачу с тобой?

— Оставайся тут. На ранчо полно дел, а мне сейчас что-то не хочется оставлять хозяйство без присмотра. Держи ружье под рукой и не отходи далеко от дома.

В ответ Чайлд лишь усмехнулся.

— Я же делавар… Ты что, забыл?

— Ну, обо мне, во всяком случае, ты беспокоишься чисто по-английски. Делавар печется только о себе.

— Я положил тебе ленч… И немножко пончиков.

Накинув оленью куртку, Радиган отправился к корралю. Гнедой, наполовину мустанг, выносливый и довольный быстроходный, был самым подходящим конем, чтобы идти по следу.

Когда техасец уже вдел ноги в кожаные стремена, Чайлд легонько коснулся седла:

— Будь начеку, Том. Лицо мертвеца мне кого-то напоминает, и мне это совсем не нравится.

Не стоит тревожиться, успокаивал сам себя Чайлд. Ведь Радиган прекрасно умеет жить в лесах и горах, а по следу ходит не хуже апачей. Он два года был техасским рейнджером и завоевал боевую репутацию. Но стрелять первым не станет.

След, по которому сейчас ехал Том, был ясным и четким. Не утихавший несколько дней ливень смыл все старые следы, а потом ветер подсушил грязь, и отпечатки копыт хорошо сохранились. Сначала конь бежал галопом, но вскоре перешел на шаг. Несколько раз он двигался словно в нерешительности, но потом снова резко шел вперед. След вел прямо на дно каньона Гваделупы, а там уж заблудиться было нельзя.

Сан-Исидро был всего лишь маленьким захолустным городком. Три лавки, два салуна, третий салун, претендующий на гордое звание гостиницы, поскольку там сдавались комнаты, да несколько домишек, по большей части глинобитных. Том въехал в него, едва миновал полдень.

У коновязи стояли четыре лошади, а рядом с ними коляска, но на улице не было ни души.

На трех лошадях было неизвестное для Тома клеймо в виде «М на рельсах». Привязав своего гнедого, Том вошел в салун. У стойки расположились четверо — два чужака, шериф Флинн и охотник в кожаной куртке по имени Хикмен. Он часто расставлял капканы в отрогах Насимиентоса.

После обмена приветствиями Флинн спросил:

— Что, Том, гуляешь? Вот уж не ожидал увидеть тебя в городе в это время года.

— Любой человек время от времени выходит из дома. — Радиган бросил беглый взгляд на двух незнакомцев. Те выглядели крепкими и уверенными в себе. Зачем они здесь? В этой части страны нет клейма «М на рельсах». Да и незанятых участков земли тоже не осталось. Кстати, а где третий всадник? Где же он?

Шерифу Флинну было о чем поразмыслить. Он занимал должности судебного исполнителя в двух ковбойских поселениях и шерифа Сан-Исидро. Фактически, ему принадлежала вся власть в городе. Теперь он уже остепенился, стал семейным человеком, отцом двоих ребятишек. Поэтому меньше всего на свете ему хотелось неприятностей во вверенном ему округе.

Сам он был на все руки мастер, да и с ружьем умел обращаться, и к своей работе относился весьма серьезно. Надо сказать, Радиган всегда его беспокоил.

На своем веку шериф повидал немало таких людей — хотя бы те же Хикок и Куртрайт. Пожалуй, правда, Радиган больше походил на Тилгмена, Джилетта или Джона Хьюгса. Чувствовалось, что от него всего можно ожидать, что он закалился в более опасных местах, чем Сан-Исидро.

Спору нет, Том всегда вел себя тихо и мирно, занимался своими делами, мало пил, но Флинна это не успокаивало. Шериф не понимал, что могло заставить Тома появиться сегодня в городе. Продукты для ранчо техасец последний раз покупал недели две назад, ему хватало их месяца на два. К тому же, в прошлый раз Радиган запасался на зиму и закупил куда больше обычного. А спускаться в город в поисках общества или выпивки и вовсе уж не в его привычках. Снова поглядев на выражение лица Радигана, шериф решил, что дело в какой-то ссоре.

Небрежно поигрывая стаканом, он оценивал ситуацию. Что сегодня стряслось? Что могло привести Радигана в Сан-Исидро?

Ответ найти не трудно. Три неизвестных всадника и чужак с коляской. Все самого бандитского вида, вооружены до зубов. Более того, они и одеты получше ковбоев, а значит, им больше платят. Это не просто пастухи, а заправские вояки. Таких головорезов нанимают только тогда, когда дело доходит до драки.

— Скоро подойдет дилижанс, — вслух заметил Флинн.

— Ну, в это время года приезжих не много, — отозвался бармен Дауни, положив на стойку толстенные ручищи. — Ясно, что у кого ум в голове есть, те сидят дома, боятся снегопада. И, ей-богу, они правы.

Один из таинственных незнакомцев поднял голову.

— Тут очень холодно зимой?

Флинн кивнул, не отрывая взгляда от стакана.

— Знаешь, парень, ты довольно-таки высоко забрался. Здесь не меньше мили над уровнем моря, а за городом будет и побольше. — Он мотнул головой в сторону Радигана. — Вон, до Тома еще не меньше полумили наверх. А холод? Тут бывает ниже сорока.

Дверь распахнулась, и на пороге появился еще один громила. Уж на что Радиган был здоровяк — шесть футов и два дюйма роста и весом в сто восемьдесят фунтов, а незнакомец оказался не ниже его, но фунтов этак на тридцать потяжелее. Широкая, почти квадратная голова прочно сидела на могучей бычьей шее и широченных плечах. Однако несмотря на всю свою массивность, двигался незнакомец на диво легко. Войдя в салун, он бесцеремонно уставился на Радигана.

— Я тебя где-то видел, — заявил он.

— Все может быть.

— Ты тут живешь?

— Возможно.

Новоприбывший замялся, но не успел слова вымолвить, как с улицы донеслись хриплые возгласы кучера, стук копыт и звяканье упряжи. К салуну подкатил дилижанс.

Филинн, как показалось Радигану, вздохнул с облегчением, но не двинулся с места. Трое ковбоев поднялись и вышли. Громила некоторое время стоял, нахмурившись и что-то соображая, а потом окликнул последнего из выходивших:

— Кокер, стряхни-ка снег с той рухляди в коляске.

Том глянул в окно. Шел снег, еще не сильный, но все же снег. На душе у него полегчало. Хороший снегопад — и всю зиму можно не бояться незваных гостей. Сперва он обратил внимание только на снег, но потом разглядел лошадь, привязанную позади дилижанса.

В дверях показался Хикмен.

— Шериф, — позвал он, — тут чей-то труп.

Все выскочили наружу. Даже Дауни вылез из-за стойки. Один Том Радиган как ни в чем не бывало наполнил стакан.

Хикмен удивленно посмотрел на него.

— Тебя это совсем не волнует?

— Меня? — пожал плечами техасец. — Что я, мертвецов не видал?

Залпом осушив стакан, Том задумчиво уставился на него, недоумевая, зачем вообще притрагивается к этой отраве. Он совсем не любил спиртное и, как обнаружил уже давным-давно, оно на него почти не действовало. Чтобы напиться, ему надо было выхлестать море виски. А когда спиртное наконец начинало действовать, Радигану это отнюдь не нравилось.

Дверь отворилась, и внесли тело. Ковбои уложили его на бильярдном столе. Вслед за ними в комнату вошел громила. На лице его застыла гримаса изумления и гнева. Дауни и Флинн привели еще кого-то, по-видимому, кучера дилижанса.

— Милях в десяти отсюда, — рассказывал кучер, — только завернули мы за поворот, как навстречу нам выходит эта лошадь. Вот мы и рассудили, что неплохо бы тебе на нее взглянуть.

Шериф угрюмо разглядывал труп. Зачем, зачем им вздумалось тащить сюда эту лошадь? Почему нельзя было дать ей идти куда вздумается? Авось вышла бы за пределы графства.

— Кто-нибудь его знает? — кисло осведомился он.

Все промолчали. Хикмен заговорщически посмотрел на Радигана. Шериф перехватил этот взгляд.

— Беднягу застрелили, — сообщил Дауни. — Видимо, вчера, едва наступила ночь.

Под вопросительным взглядом Флинна Дауни покраснел до ушей.

— Я служил доктором во время войны, — пояснил он. — И кое-что смыслю в ранах.

Том Радиган готов был поклясться, что догадывается, о чем думает шериф — лошадь с убитым вполне могла прийти с ранчо под горой. Было не так много мест, откуда эта лошадь могла прискакать, разве что Джеймес или Джеймес-Спрингс. А шериф Флинн — не дурак, подумалось Радигану.

— Все раны спереди, — произнес шериф.

— Где же их еще ожидать, — вмешался Хикмен. — Это же Вин Кейбл.

Флинн резко обернулся.

— Проклятие, Хикмен! — раздраженно прикрикнул он. — Что бы Вин Кейбл стал тут делать? Он ведь наемный убийца!

Хикмен пожал плечами.

— Откуда мне знать, что он тут делал? Может, кто-то затевает заварушку?

— На счету у Кейбла пять-шесть убитых, — сообщил Дауни.

— Это тех, когда были свидетели, — поправил Хикмен. — А как знать, скольких он зарыл где-нибудь по оврагам.

Громила круто развернулся к Хикмену.

— Ты слишком много болтаешь.

— А тебе это не по вкусу? — голос Хикмена звучал слаще меда. Охотник лениво поглаживал длинный нож.

— Прекратите, — свирепо уставился на них Флинн. Шериф был похож на охотничьего пса, у которого разболелись зубы. Нюхом чует неприятности, предположил про себя Радиган, и, как и положено опытному офицеру, хочет их избежать.

Кокер вошел в комнату и воззвал громилу:

— Росс, мисс Фолей готова выйти.

Радиган вышел на улицу вслед за ними, а секунду спустя появился и Флинн.

Высокий молодой человек помогал выйти из дилижанса Девушке в сером дорожном костюме. У нее были темно-каштановые волосы и, как заметил Радиган, когда девушка глянула в его сторону, зеленые глаза. Молодой человек проводил незнакомку к коляске, где их нагнал Росс. Он тихо сообщил что-то, от чего новоприбывший весь вскинулся и сердито повернулся к нему. Девушка молча слушала.

Флинн наконец-то собрался с мыслями.

— Вы собираетесь поселиться где-нибудь поблизости?

Росс уставился на него.

— Да, собираемся. Мы сняли дом Хансена, пока не подойдет наш скот, а тогда двинемся вверх к ручью Вейча.

Флинн открыл было рот, но Радиган опередил его.

— Я бы не стал на это рассчитывать, — произнес он.

Все посмотрели на Радигана.

— И почему это? — выкрикнул Росс.

— Ручей Вейча уже занят, — тихо пояснил Том.

Глава 2

Наступило гробовое молчание. Лишь ветер гонял по крыльцу сухие листья, да мул из упряжки дилижанса, переступая с ноги на ногу, вдруг звякнул сбруей. Слова Радигана, казалось, повисли в холодном осеннем воздухе. Вызов был брошен, граница прочерчена.

Молодой человек, подсаживающий девушку в коляску, повернулся к техасцу.

— Что это значит? — возмутился он.

Его худое, приятное на вид лицо таило едва уловимые признаки тщательно скрываемой до поры до времени жестокости. Радиган не раз видел людей с подобным выражением лица. Он знал, что они нетерпеливы и вспыльчивы, а это легко может привести их к гибели или — что еще хуже — к гибели окружающих.

— Меня зовут Радиган. Мое хозяйство называется «Р-Бар». И расположено оно у ручья Вейча.

— Боюсь, вы не совсем поняли, — вмешалась в разговор девушка. В ее сдержанном и вежливом тоне звучало снисхождение к непонятливой деревенщине. — Мы владеем двадцатью двумя участками земли в районе ручья Вейча.

— У ручья Вейча, — голос техасца не смягчился, — располагается всего одно ранчо. И для других там места нет.

Девушка расправила юбку на коленях. Улыбка исчезла с ее чересчур тонких и жестких губ и холодных и оценивающих глаз.

— Вы ошибаетесь, сэр. Мне, конечно, вас очень жаль, но кто селится в чужих владениях, должен быть готов к тому, что его выгонят. С 1844 года эта земля принадлежит моей семье.

— И вы настолько уверены в ваших законных правах, что даже выслали вперед вестового?

При этих словах Росс Уолл с угрюмым видом шагнул к Тому.

— Что ты мелешь?

— Понимай как знаешь. — В этот момент Росс представлял серьезную опасность, поэтому Радиган не спускал с него глаз. Заводила на вид был закаленным в боях человеком, трезвым и расчетливым, на которого вряд ли могли подействовать доводы разума. — Если хозяева высылают вперед наемного убийцу, вряд ли они могут рассчитывать на должное уважение к их правам.

— Ты обвиняешь нас?

— Вин Кейбл пришел сюда не забавы ради. И не забавы ради стрелял в моего помощника. Говорят, он привык заламывать немалую цену. Так вот, ему наверняка заплатили за то, чтобы никаких споров о правах не возникло.

Флинн встал между соперниками.

— Том, давай разберемся как следует. Если у них есть дарственная…

— Дарственная не более, чем клочок бумаги, — рассвирепел Радиган. — Ведь в каньоне Гваделупы не найдется пастбища, чтобы перезимовать даже кролику, а единственный выгон у ручья Вейча принадлежит мне. И там не будет ни единой коровы, не носящей клейма «Р-Бар».

Хикмен, привалившись к стене салуна и подняв воротник своей замызганной куртки, с циничной усмешкой прислушивался к перепалке.

В разговор снова вмешалась девушка.

— Я Анджелина Фолей. Земля у ручья Вейча — принадлежит моему отцу. В дарственной губернатора Армильо все четко и ясно написано. Понимаю, вы успели освоить эту землю. — Она приоткрыла кошелек. — Я готова заплатить вам за это и купить ваше стадо.

— Ну и отлично, — просиял Флинн. — Что скажешь на это, Том?

— Земля моя. И останется моей. А если бы вы потрудились навести справки в Санта-Фе, то узнали бы цену любой дарственной губернатора Армильо.

Тут нечего было возразить, и впервые за время разговора на лице Росса Уолла появилось сомнение. С растерянным видом он повернулся к Анджелине Фолей.

— Неужели вы будете драться с женщиной, мистер Радиган? Я-то думала, на Западе мужчины более галантны.

Радиган был непреклонен.

— Кто платит, — возразил он, — тот заказывает музыку. Кто собирается отнять у меня землю с помощью оружия, тот не отделается одними разговорами. Будь то мужчина или женщина — не важно.

— Ну-ну, послушай! — рассердился Флинн. — У тебя нет никаких доказательств, что Вин Кейбла наняла эта леди! Никаких! Ты просто спятил! Осади-ка назад, слышишь?

Радиган резко развернулся и ушел в салун. Тело Кейбла уже сняли с бильярдного стола и положили в соседней комнате. Через приоткрытую дверь виднелся край стола, на котором оно теперь лежало.

Джим Флинн поспешил за Радиганом и облокотился на стойку рядом с ним.

— Выпьешь, Том? — он старался говорить небрежно.

— Спасибо, я уже пил.

— Плохи твои дела… Остаться без крова, когда зима на носу.

Техасец свирепо взглянул на Флинна, но ничего не ответил.

— Я бы на твоем месте попробовал договориться с ними. Их скот уже гонят сюда.

— Да что с тобой, Джим? Ты шериф этого графства или их адвокат? Это моя земля. Я жил и работал на ней и теперь у меня все права на нее. Это не оспоришь. Ты же не думаешь, что я уйду со своего ранчо из-за чьих-то притязаний? Решай, на чьей ты стороне, Джим.

Лицо Флинна стало красным.

— Я поддерживаю закон! Заруби себе это на носу!

— Сдается мне, — Спокойно вступил в разговор Хикмен, — у Радигана прав на ранчо больше. Он владеет землей уже четыре года, это всем известно. На твоем месте, Джим, я бы призадумался.

Вмешательство Хикмена разозлило шерифа, однако к словам охотника стоило прислушаться. Но, говорил себе Флинн, не будут же такие почтенные люди блефовать. И такая девушка не может оказаться мошенницей. Она принадлежала к высшему обществу… шериф определил это с первого взгляда, а он привык уважать приличных женщин. Ему и в голову не могло прийти, что образованная, интеллигентная леди может запятнать себя чем-то сомнительным или будет притязать на землю, не имея на то законного права. Как и многие другие, шериф Флинн с почтением относился к деньгам и власти, а у новоприбывших было то и другое.

— Такая девушка не станет лгать, — произнес он.

Улыбка Радигана была невеселой.

— Раз ты так говоришь, Джим, значит, тебе крупно повезло со знакомыми женщинами.

Дверь отворилась и вошла Анджелина Фолей вместе с Россом и молодым человеком.

— Я снова прошу вас, мистер Радиган, освободить владения у ручья Вейча.

Том повернулся к ней.

— Кто-то ввел вас в заблуждение, мэм. Вы хотя бы видели землю, на которую притязаете? Вы представляете себе, во что ввязались? Каньон Гваделупа расположен к северу отсюда. Там от края до края каньона будет от полумили до мили. А дно не шире нескольких сотен ярдов. Пасти скот там просто негде. К северу каньон сужается, и частенько зимой снег на месяц отрезает все подступы к нам. А однажды нас завалило на целых три месяца. Летом там еще можно прокормить нескольких коров, но сохранить скот высоко в горах зимой — это особое искусство. Ни один пастух с равнины и за год не научится этому. Большинство местных скажет вам, что человек, который собирается держать скот зимой на высоте полутора тысяч миль над уровнем моря, не в своем уме. Вот я и говорю, мэм, вам напрасно посоветовали перегонять скот сюда в это время года. Лучше перегоните коров к ближайшему форту или резервации, где их Можно продать индейцам, и не мешкайте с этим. А уж когда перезимуете здесь, можете выбрать себе еще не занятый участок. Если, конечно, не передумаете.

— Моя земля — это ущелье у ручья Вейча, мистер Радиган, — холодно ответила девушка. — И я в присутствии свидетелей прошу вас освободить ее. А не то, боюсь, мои люди не будут спокойно смотреть, как вы мешаете им наводить порядок на ранчо.

— Как-то непонятно, — тихо сказал Радиган, — что вы отважились ехать в такой холодный край перед самой зимой, прекрасно зная, что у вас нет здесь никакого жилища. Выходит, вы знали, что у меня есть дом, и собирались вытурить меня из него. Вы должны знать, что необходимо запастись кормом на зиму для скота. Но вы и об этом не позаботились. Или вы собирались воспользоваться моими припасами? Именно поэтому Вин Кейбл и появился первым?

Джим Флинн, нахмурившись, поглядел на Анджелину Фолей. В глазах его впервые промелькнуло сомнение. Радиган попал в самую точку. Любой, кто привык обращаться со скотом, оценил бы логику его слов.

Девушка направилась к двери, но у самого выхода обернулась и сказала через плечо:

— Вы слышали, что я сказала. Вас уведомили о необходимости освободить землю. Когда подойдут мои стада, мы двинемся к нашим владениям.

Хлопнула дверь, и в салуне воцарилась мертвая тишина.

— Здесь их уже шестеро, — заметил Хикмен. — Да со стадом придет еще дюжина, а то и больше. Ты обрек себя на неравную схватку.

— Ничего. У меня всего один человек, зато такой, что стоит дюжины этих. На ранчо много еды, а патронов хватит на тысячу выстрелов. Если это война, они еще пожалеют, что сунулись сюда.

Допив стакан, Радиган повернулся к выходу. Пора ехать домой. Первые снежинки уже растаяли, но в воздухе чувствовалось приближение нового снегопада. Над головой хмурилось холодное небо.

У самых дверей его остановил голос Хикмена.

— Джим, — как бы невзначай молвил охотник, — вот что еще пришло мне в голову. Сразу видать, эта компания неплохо снарядилась. Откормленные кони, отличная одежда, добрая упряжка. Прямо диву даюсь, и чего ради они снялись с насиженных гнезд? Тот, кто процветает, обычно не трогается с места. Большинство переселенцев бедны как церковные мыши.

Не обращая внимания на Хикмена, Флинн обернулся к техасцу.

— Кейбла убили не в спину, — произнес он, — и любой, кто столкнулся с ним лицом к лицу, был вправе пристрелить его. Но все же мне хотелось бы услышать разъяснения.

В ответ Радиган вкратце и без прикрас рассказал шерифу всю историю, начиная с того самого момента, как нашел след на лугу. Флинн был поражен. Он и сам побывал во многих переделках, поэтому умел читать между строк. Попади в такой переплет большинство из тех, кого он знал, они бы неминуемо погибли. А Радиган не только сумел перехитрить врага, но еще и доказал, что стреляет лучше.

— Он мог иметь на тебя зуб?

— Пока Хикмен не назвал его имени, я даже не знал, кто это! — Том помолчал. — Джим, прежде чем начнутся неприятности, просмотри как следует их бумаги. Наверняка они сумели сфабриковать себе нужные документы, я уверен. Но всё же разберись с этим.

— Бумаги?

— Ну да. Ведь есть у них какой-нибудь документ или что-то в этом роде. Не могут же они просто приехать сюда и, не предъявив никаких свидетельств, потребовать себе мое ранчо.

Джим Флинн почувствовал себя идиотом. Подумать только, он чуть не выгнал человека с его собственного ранчо только на основании голословных заявлений кучки каких-то чужаков. Надо прочесть эти бумаги, будь они неладны… еще возись теперь с ними. Шериф раздраженно подумал, что загнан в угол. Эта должность обещала быть такой мирной, спокойной, без всяких неприятностей, разве что напьется раз в год какой-нибудь индеец. А тут на тебе!

Когда Радиган прискакал во двор ранчо, Джон Чайлд вышел с фонарем ему навстречу, молча наблюдая, как закоченевший в седле Том неуклюже спрыгивает на землю. В теплой конюшне, расседлывая гнедого, Том пересказал метису все, что случилось.

— Темное дело, — закончил он свой рассказ. — Я подозреваю, что за всем этим стоит Харвей Торп, сводный брат этой девицы. Он мало говорил, но смотрел во все глаза и не пропустил ни слова.

— Так они еще и стада сюда гонят? Если в каньоне они попадут под сильный снегопад, у них останется не больше скота, чем у сойки. -

— Они не знают наших краев, и это нам на руку. Я-то начинал с малого и застраивался потихоньку и основательно. Большинство моего теперешнего скота родилось здесь, поэтому животные научились в трудных условиях добывать себе корм.

Ранчо «Р-Бар» находилось примерно в двадцати восьми милях от Сан-Исидро. Чуть ближе располагалось два индейских поселения, в каждом из которых жило по два белых человека, но Радигана это не волновало. За время, прожитое им у ручья Вейча, сюда заезжало всего несколько человек. Том мог бы пересчитать их по пальцам, причем большинство попросту ехали мимо. Вряд ли кто из них мог оказаться пособником Анджелины Фолей. Как правило, всадники были беглецами, стремящимися скрыться от правосудия за северными перевалами в Лома-Койота.

Понимала ли Анджелина Фолей, какие пастбища она найдет здесь? Представляла ли она себе эти неровные холмы, высокие плато, укромные долины и крошечные клочки высокогорных лугов? Из-за нехватки травы в это время года скот Тома Радигана был разбит на небольшие стада и кормился в основном заранее заготовленным сеном. Но Том старался по возможности использовать все имеющиеся пригодные для пастьбы места. Во время своей первой зимовки здесь он практически не вылезал из седла, разведывая склоны, где ветер сдувал снег с травы или просто его выпадало мало. Перекочевав из Иллинойса на Запад, он разузнал кое-что о холодных краях, а за годы скитаний умножил свои познания, беседуя с владельцами ранчо в Монтане и Небраске. Этим захватчикам будут очень нужны такие знания.

Чайлд поежился. По ночам с гор дул холодный ветер.

— Если тебе понадобится помощь, — заявил он, — тебе есть на кого рассчитывать.

— Слушай, Джон, — возразил Радиган. — Если дело дойдет до драки, не смей оставаться здесь. Это мое дело и…

— Ох, да перестань ты. Черт побери, ты прекрасно знаешь, что один не сможешь удержать ранчо. А если бы даже и мог, я бы все равно тебя не оставил. — Метис направился к дому. — Так на сколько земли они претендуют?

— На двадцать два. участка. Они лет пять будут их разыскивать.

— Что-то ты про это мне не говорил.

— А ты и не спрашивал. Мне понадобится каждый клочок этой земли. На следующий год я собирался часть скота продать, оставив себе только молодняк. Мне хочется увеличить стадо до пяти-шести тысяч голов.

— Понадобится много травы.

— Я знаю, где ее отыскать, целое море.

Войдя в дом, Радиган с изумлением огляделся по сторонам. Комната была чисто убрана, пол выскоблен, окна вымыты и кастрюли до блеска начищены.

— Джон, никак, ты ждешь гостей?

Джон пожал плечами. На лице его появилось ехидное выражение.

— Когда холостяк уезжает в город, мне не с кем болтать. Тебе пора бы жениться. Том.

— Мне? — остолбенел Радиган. — Откуда у тебя такие вздорные мысли? И где мне найти девушку, которая пойдет за меня? Да я даже не знал бы, как обращаться с ней, если у нее нет рогов.

Том с удовольствием потянулся за пончиками. Сегодня их была целая кастрюля.

— Ну-ка, не лезь, — предостерег его Чайлд. — Перебьешь аппетит перед ужином.

— Сдается мне, — вернулся к прежней теме Радиган, — что это тебе пора бы жениться. Ты становишься все суетливее и суетливее. Тебе давным-давно надо бы подыскать невесту.

Ответ метиса оказался по меньшей мере неожиданным.

— А я и был женат. Женат на девушке из племени шайенов. Как-то раз ее похитили юты, а я ее у них отбил. Она была очень хорошенькая и до смерти напугана этими ютами. А я заговорил с ней на ее родном языке и успокоил. Ночью я перерезал привязь у двух лошадей ^ взял девчонку и был таков. Нас преследовали больше сотни миль.

— А что было дальше?

— Мы жили к северу отсюда. У нас родился мальчик, но расшибся, падая с лошади. Это опять были юты. Мы путешествовали, а они напали на нас. Сперва поймали мою жену и прострелили ей голову. Я с мальчиком бежал, но он все равно погиб.

— Плохо дело.

— Ну, несколько лет мы все же жили счастливо… Воспитывали девочку. Она жила с нами четыре, нет, пять лет, а затем мы отдали ее на воспитание в женский монастырь в Мексике. Ей тогда как раз исполнилось тринадцать.

— Так она не твоя дочь?

— Нет. Она из семьи переселенцев. Команчи убили всех ее родных, а ее забрали прямо из фургона. Я отдал за нее четырех лошадей. Она два года оставалась в монастыре, а потом жила у какой-то зажиточной мексиканской женщины и ее мужа, пока те не решили переехать в Испанию. А девочка не захотела отправиться с ними.

Наполнив тарелку, Радиган уселся за стол. Он и не подозревал, что настолько устал. После долгой и утомительной скачки по морозу в теплой комнате его сразу разморило и начало клонить ко сну.

— И что с ней сталось?

Чайлд прочистил горло, и Том подозрительно поглядел в его сторону.

— Что с тобой? Ты заболел?

— Нет. В общем… ну, она едет сюда.

— Что? — от такого известия Радиган моментально проснулся. — Ты совсем спятил? Что мы тут будем делать с девчонкой в самый разгар сражений?

— А куда ей еще деваться? И потом, когда я велел ей ехать сюда, еще ни о каких сражениях и речи не было. Сейчас ей восемнадцать, и она полагает, что я единственный человек, к которому она может обратиться.

Техасец вне себя вскочил на ноги.

— Черт побери, Джон! Что на тебя нашло? Это совсем неподходящее место для девушки. Она ведь тебе даже не родня!

— Почти родня. Писала мне все это время. Ей всегда хотелось вернуться в горы. Понимаешь, мне кажется, кроме меня, у нее никогда не было настоящего отца, хотя я и не очень-то гожусь на эту роль. Она давно ко мне просилась, но я все уговаривал ее оставаться там. Она жила у славных людей, вот я и рассудил, что девушке пора научиться вести хозяйство и всеми прочему.

Радиган места себе не находил. Не стоило, конечно, винить Джона Чайлда, но появление на ранчо девушки, да еще теперь… Если чего и не хватало, чтобы окончательно ухудшить ситуацию, так только этого. Какая бы ни была дурная погода, двое мужчин вполне способны уйти в холмы и скрываться там. У них будет хватать и своих забот, а тут еще придется всю дорогу возиться с женщиной.

— Наверное, мне следовало бы отослать ее в Санта-Фе, — неохотно признал Чайлд, — но ей так хотелось быть со мной… А у нее никогда не было отца.

Том мрачно уставился на Джона, но чувство юмора наконец одержало верх, и он расхохотался.

— Это еще хуже, чем война. С тем бы мы еще сладили. Ну сам посуди, что мы смыслим в женщинах?

Покончив с ужином, он потушил свет и отправился на обход ранчо. Новости означали, что Джон Чайлд должен уйти, а ему придется остаться в одиночестве. При таком положении дел и двоим пришлось бы довольно туго, но одному?

Ни единой минуты Радиган не допускал мысли, чтобы разрешить девушке остаться. Во время войны ранчо не место для индианки, тем более воспитанницы монастыря. Если сражение затянется, то дом не удастся удержать. Им здорово повезет, если они смогут оставаться там хотя бы какое-то время. Но потом придется уходить в горы, иначе им не быть живыми.

Чтобы победить, владельцы ранчо «Р-Бар» должны сломить дух врага и не дать им возможности жить на этой земле. Пока Том и Джон смогут передвигаться, руки у них будут развязаны, и они будут сражаться. Но привязанные к одному месту, они скоро погибнут.

Для Тома Радигана главным принципом ведения войны было нападение. Даже если останется один, он все равно должен нападать. И самого сильного противника можно остановить и вынудить защищаться.

Чтобы обеспечить себе отступление в леса и горы, необходимо побыстрее соорудить тайники с запасами еды и патронов. И завтра же надо начать перегонять скот в дальние долины.

Следующие два дня техасец и его помощник усердно трудились. Они работали с раннего утра до позднего вечера, а перед сном обсуждали дальнейшие планы. Затем появился Джим Флинн.

— У них есть бумаги, — сообщил он. — Они показали документ. Это грамота от губернатора Армильо, передающая им права на старую дарственную Вилласура.

— У него не было никаких прав передавать дарственную. Она не стоит и той бумаги, на которой написана.

— Насчет этого не знаю, но тебе придется убраться отсюда.

— Постановления суда не было. Мои права не обсуждались в суде. Эти люди просто блефуют. Эта земля не принадлежала ни Армильо, ни штату. Он не имел права ее кому-то отдавать. Поверь, меня так легко отсюда не выселить.

— Это мы уже обсуждали, — раздраженно запротестовал Флинн. — Мне тут не нужна война скотоводов.

— Тогда будь так добр, оставь землю мне. Пусть они действуют через суд. Это куда лучший способ отстоять свои притязания, чем нанимать всяких бандитов и пытаться убить настоящего владельца.

— Ты же не можешь доказать, что это именно они.

— А кто же еще? — Радиган кивнул на дверь. — Заходи, Джим. Давай все обсудим. Во всяком случае, — добавил он, — как они намерены поступить, если я не уйду? Пустят в ход силу? Ты говорил с ними! Поверь мне, дело нечисто.

Флинн упрямо продолжал сидеть в седле. Он не мог допустить и мысли, что такие люди, как Анджелина Фолей и Харвей Торп попытаются захватить что-то, на что у них нет законных прав. Он был уверен, что Радиган не прав, поэтому настойчивость техасца его неимоверно раздражала. До сих пор Флинн никогда не имел дела с судом или спором о правах на землю. Его знакомство с законом ограничивалось разборками с хулиганами и бандитами.

Том повернулся к нему.

— Джим, скажи им, пусть отстаивают свои права через суд. Я остаюсь здесь.

— Ты чересчур уж уверен в себе, — сердито заметил шериф. — Ты что — законник?

Радиган подошел поближе к всаднику.

— Джим, с 1825 по 1828 год в Нью-Мексико сменилось три губернатора, и одним из них был Армильо. А в 1837 году в Таосе произошло восстание, и толпа мятежников убила губернатора Переса. Армильо сумел возглавить контрнаступление. Оно увенчалось успехом, и он провозгласил себя губернатором. Про то время всякие слухи ходят, и теперь трудно выяснить правду, но говорят, он казнил множество народу, как мятежного губернатора, так и своих же друзей и сообщников. С помощью взяток он втерся в милость к правительству Мексики, и его самозванство было узаконено. В 1844 году его место занял Лельяна, но через год Армильо вернулся на службу и нажил целое состояние, обложил всех, кто путешествовал по дороге в Санта-Фе, огромной пошлиной за каждый фургон. Хуже того, он еще и мухлевал со старыми дарственными на земли и раздарил своим друзьям множество земель, на которые не имел ни малейшего права. Я думаю, у этой девицы Фолей в руках как раз такая дарственная и она пытается добиться своего.

Флинн ощутил, что теряет почву под ногами. Он умел обращаться с пьянчугами или толпой линчевателей, а дважды даже застрелил не в меру распоясавшихся бандитов. Но единственными официальными бумагами, которые он умел составлять, были поручительства.

— Ну а тебе что нужно? — враждебно осведомился он. — Ты на что притязаешь? На права поселенца?

Радиган терпеливо покачал головой.

— Джим, у меня есть законнейшие права на все мои земли, включая и право на воду. Более того, я уже вступил во владение. Мои права выдержат любое испытание. Эти люди зря стараются согнать меня с моих же собственных земель.

— Тогда не пеняй на меня! — гневно крикнул Флинн. — Не пеняй на меня, если котел взорвется!

Том Радиган упер руки в бедра.

— Я не пеняю на тебя, Джим. Я просто предлагаю тебе отправиться к тем людям и приказать им убраться из наших краев подобру-поздорову. Ты же полномочный шериф, а они нарушают закон.

Флинн аж потемнел.

— Не объясняй мне, в чем состоит моя работа! Я и сам отлично знаю и собираюсь выполнить ее!

— Кажется, ты считаешь, что закон направлен против меня, — ответил Радиган. — А я единственный, чьи права совершенно очевидны.

— Я в этом не так уж уверен! — Флинн пришпорил коня и, даже не оглянувшись, поскакал назад в город, да так быстро, словно за ним черти гнались.

Двумя милями ниже ранчо над каньоном ручья Вейча возвышался огромный скалистый утес. На нем, словно на созданной самой природой сторожевой башне, Радиган расположил свой наблюдательный пост. Днем оттуда можно было увидеть все происходящее в каньоне на мили вокруг, а по ночам звуки, легко разносящиеся в ясном морозном воздухе, издалека выдали бы приближение врагов.

Оставив гнедого пастись в осиновой рощице, техасец вышел на край утеса и устроился под прикрытием неровной каменной гряды, где ветер дул не так сильно.

Здесь проходило еще несколько тропок. Правда, одна из них, что вела от Рио-Пуэрко через Насимиентос, была труднопроходима. Почти никто, кроме индейцев, не знал о ее существовании. Другая же бежала от Спрингс к Кеболлу, а оттуда к горе как раз напротив того места, где стоял сейчас Том. Вряд ли враги могли знать хотя бы об одной из этих тропинок.

В полночь Джон Чайлд сменил Радигана, а на рассвете, наскоро позавтракав, Радиган вскочил в седло.

— Ей пора бы уже приехать, — сказал метис. — Я думаю, она прибудет сегодняшним дилижансом, но лучше бы ты пустил меня. Ей-богу, Том, я думаю, ты не прав… Ведь они даже не знают меня в лицо.

— Узнают. Они же в два счета вычислят тебя. Рисковать должен я, так что ты сиди и следи, пока меня не будет, чтобы и мышь не прошмыгнула.

— Том, — заколебался Чайлд, — хочешь, я поскачу в Лома-Койота? Или, может, просигналю им дымом? Там найдутся отличные парни, настоящие бойцы.

— Даже думать забудь, — техасец пришпорил коня, но напоследок оглянулся. — Если встретишь кого из них, разузнай, кто сейчас где-нибудь неподалеку.

— На днях я видел Старка, — Джон Чайлд шагнул вслед за гнедым. — Ты же помнишь Адама Старка. Он был рейнджером тогда же, когда и ты, еще человека убил в Эль-Пасо. Лучшее ружье из всех, кого я знаю.

— Да, парень что надо.

Когда Радиган подъехал к Сан-Исидро, уже перевалило за полдень, и городок нежился в нежарких лучах осеннего солнца. Чуть ли не первым, с кем он столкнулся на улице, оказался Сэм Кокер. Они привязали коней к крыльцу салуна всего в нескольких футах друг от друга, но Тома это не больно тревожило. Кокер был вздорным забиякой, а вздорные забияки редко затевают склоку без скопления публики.

Внутри салуна, задрав ноги на стол, восседал Хикмен в своей неизменной потрепанной куртке и с бутылкой в руке. Хикмен, как заметил Радиган, всегда ходил с бутылкой, хотя виски в ней почти не убавлялось.

Приземистое здание салуна было сложено из необожженного кирпича. Половину помещения занимал бар. В грязноватой и неприбранной комнате стояло всего несколько покосившихся столов. Обстановка тоже не блистала роскошью — никаких украшений, кроме засиженного мухами зеркала за стойкой. Дауни, владелец салуна, в то же время исполнял и обязанности агента конторы дилижансов. В своей жизни он держал питейные заведения в дюжине различных горных поселений. На его загрубевшем лице ясно читалось, что он давно уже не питает никаких иллюзий.

— Дилижанс подъедет к часу? — осведомился Радиган.

— Около того, — Дауни через всю стойку толкнул к нему бутылку. Техасец имел все основания полагать, что Дауни не испытывает симпатию ни к кому. Но бармен, должно быть, извлек немалую выгоду при появлении чужаков.

— Присоединишься ко мне? — предложил Хикмен, убирая ноги со стола. Взгляд его скользнул от Радигана на подошедшего к стойке Кокера.

Радиган перенес к нему свою бутылку.

— По всём приметам, покоя тут не жди, — заметил он.

Хикмен усмехнулся.

— Я-то уж разбираюсь в приметах. — Дверь снова отворилась и вошли два чужака. — Того, что повыше, звать Барбью. Воображает, что самый крутой. Прошлой ночью он сцепился с одним бродягой и задал ему изрядную трепку. Второго кличут Битнером.

Дауни принес Хикмену и Тому поднос с едой, и Барбью обратил на них свое благосклонное внимание.

— Приговоренного к казни положено сытно кормить, — заявил он.

— Надо же Валаамова ослица заговорила, — в тон ему заметил Радиган.

Дауни хихикнул, а Хикмен расплылся в широкой ухмылке. Даже два ковбоя за соседним столом не сдержали усмешки. Барбью резко обернулся и уставился на техасца.

— Это еще что такое? — злобно рявкнул он.

Но подходящий момент был упущен, а Радиган, не обращая на забияку внимания, преспокойно принялся за еду. Смерив его взглядом, Барбью свирепо огляделся по сторонам, ища, к кому бы придраться. Но никто даже и не смотрел в его сторону, так что он снова повернулся к своему противнику.

— Интересно, а дерется он так же, как ест? — поинтересовался Барбью.

— Может, кто-нибудь сумеет это выяснить, — предположил Кокер.

Радиган поглощал обед с такой жадностью, словно страшно проголодался.

— Даже и не думал, что захочу есть, — пояснил он приятелю. — Но Джон наготовил пончиков, и вот уже два дня, как я ничего другого в рот не брал.

— Если тебе понадобятся бойцы, — сказал Хикмен, — так ты только намекни про эти пончики. За них ты наймешь куда больше желающих повоевать, чем за деньги. Такие лакомства у нас в цене. — Он снова наполнил стакан. — Я своими глазами видел ковбоев, скакавших за шестьдесят, а то и за семьдесят миль, чтобы не упустить случая их отведать.

Хлебнув очередную порцию горячительного, Барбью отодвинулся от стойки. Виски зажгло ему кровь, и хмель бросился в голову. У него так и чесались руки подраться. Уж он-то не допустит, чтобы его игнорировали.

Хотя с виду Радиган не уделял внимания ничему, кроме еды, на самом деле он полностью контролировал ситуацию. Такому закаленному в схватках бойцу, как он, ничего не стоило разгадать смысл любых даже вроде бы самых невинных движений. Краем глаза он заметил, как Кокер придвигается поближе к двери, чтобы отрезать ему отступление, а Битнер заходит с тыла. Сам же Барбью, широкоплечий здоровенный детина, угрожающе разминал кулаки. В его мускулистых руках чувствовалась настоящая сила, заросшее густой бородой лицо не блистало умом.

Понизив голос, Том предупредил Хикмена:

— Не вмешивайся в драку. Это мое дело.

Хикмен с любопытством покосился на него.

— Ну, трое это еще не так много. — Чуть помолчав, охотник прибавил: — Он сразу пойдёт в атаку. Дерется обеими руками. Его трудно остановить.

Барбью уже направлялся к ним. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чем все это закончится. Склонившись над тарелкой с самым невозмутимым выражением лица, Радиган мысленно прикидывал, как ему действовать в этом помещении. И тут вдруг дверь открылась, и салун вошла Анджелина Фолей.

Она подошла прямо к столу, за которым сидел Радиган, и техасец немедленно вскочил на ноги.

— Вы только поглядите, — осклабился Барбью. — Какой вежливый!

— Мистер Радиган? — Глаза девушки оказались еще зеленее, чем представлял себе Том. — Я услышала, что вы в городе, и надеялась увидеться с вами прежде, чем вы уедете. Я хотела сказать вам, мне так жаль, что приходится сгонять вас с земли. Может быть, мы могли бы заплатить вам за беспокойство?.. Предложение еще остается в силе.

— Вы ошибаетесь, мисс Фолей. Кто-то снова неправильно информировал вас. Я остаюсь на моем ранчо.

— Ну пожалуйста! — Огромные глаза умоляюще смотрели на техасца, тонкий пальчик робко притронулся к его рукаву. — Эта земля принадлежит нам, и вы должны уехать. Я боюсь, если вы не покинете ранчо, мои люди заставят вас силой. Я решила… То есть, когда мне сказали о вашем приезде в город, я подумала, что мы можем прийти к согласию.

— Не желаете ли присесть?

Какую-то долю секунды Анджелина замерла в нерешительности, но все же опустилась на стул. Радиган тоже уселся и услышал у себя за спиной насмешливое замечание Кокера:

— Ну вот, через пару минут он еще и чаю попросит.

Техасец повернулся к Дауни:

— У тебя найдется чай?

— Чай? Чай!.. Да… само собой, но…

— Тогда сейчас заваришь и принесешь его нам, понял? Но приготовь побольше… с галлон.

— Галлон чая?

— Совершенно верно.

Откинувшись на спинку стула, Хикмен в упор разглядывал Радигана. В глазах его зажегся огонек. Но Том, не обращая внимания на охотника, повернулся к Анджелине:

— Вы говорили о…

— Мне так хочется, чтобы вы передумали… Я имею в виду, переезд. И помните, что я говорила про плату за освоение земель. Право же, мы сожалеем об этом так же, как и вы.

— Но я ни о чем не сожалею, — улыбнулся ей Радиган. — Ни о чем. Мне жаль только, что вы так далеко зашли, ничего предварительно не узнав и не понимая, во что втягиваетесь. Если вам и вправду так хочется убедиться, насколько надуманны ваши права, обратитесь в суд.

— Но суд так далеко отсюда, мистер Радиган! — Зеленые глаза распахнулись от изумления. — И потом, это займет столько времени! Мне действительно очень жаль, но у нас с мистером Торпом более трех тысяч голов скота, и все они движутся сюда. Если вы не покинете ранчо, нам придется выгнать вас.

— Вы что-нибудь знаете про эту землю, мэм?

— Сама я, конечно, ее не видела, но мистер Торп видел. А почему вы спрашиваете?

— Просто так. Если б я даже покинул ранчо и позволил вам вселиться туда, то вам все равно не удалось бы перезимовать в горах с тремя тысячами голов скота. Даже если бы у вас хватало помощников и не было никаких помех. Там не хватит ни пастбищ, ни корма. Если выдастся мягкая зима, то еще можно прокормить тысячу — но не больше.

Анджелина изумленно глядела на Тома. Его неподдельная искренность не могла не подействовать на нее, но она все еще не хотела поверить услышанному.

— Но мне говорили, что там самая лучшая трава в мире и полно воды.

— Так-то оно так, но этого мало. Раньше я надеялся открыть проходы в соседние долины, где бы тоже можно было держать скот, но горы, по большей части, заросли лесом, чуть ли не на каждом шагу обрывы и ущелья. Вообще-то говоря, легчайший способ отделаться от вас — это уступить и дать возможность попробовать вам самой. Вы бы потеряли скот, людей и лошадей.

— Но. у вас, кажется, все идет отлично. Мне трудно поверить вам, мистер Радиган.

Техасец кивнул в сторону ковбоев у стойки, не скрывавших своего интереса к разговору.

— Помимо всего прочего, как вы собираетесь поступить с вашими помощниками? — Это был прекрасный случай заронить в них искры сомнения. — На тех жалких акрах, что вам достанутся, работы найдется всего для двух-трех человек.

— Акрах? — запротестовала девушка. — Но там целые мили земли! Если соблюдать точность, двадцать две квадратных мили.

В этот момент появился Дауни с чаем.

— Пришлось вскипятить два котелка, — пояснил он. — Никогда у меня еще не бывало такого большого заказа.

Взяв меньший котелок, Радиган налил две чашки чаю, а затем преспокойно вытащил кольт.

— Остальное подай вон тем, — он махнул револьвером на троицу у стойки. — А я присмотрю, чтобы они его выпили.

Лицо Кокера исказилось, он потянулся было к поясу, но тут же отдернул руку, стоило только дулу Радигановского револьвера качнуться в его сторону.

— Давай, пей. И ты тоже, Барбью.

— Будь я проклят; если выпью.

Радиган повел револьвером.

— Вам хотелось чаю, так теперь он вам подан. Начинайте пить, а не то я начну стрелять.

Хикмен ухмылялся во весь рот. Анджелина Фолей, негодующая и ошеломленная, вскочила со стула, растерянно глядя то на Радигана, то на своих людей.

— Если вы не начнете пить, пока я считаю до трех, — непринужденно заявил техасец, — я прострелю руку каждому из вас.

Легко поднявшись на ноги, он направился к опешившим ковбоям, в то же время не упуская из поля зрения Анджелину и выход.

— Я убью тебя за это! — взревел Барбью.

— Может быть, но я могу уравнять шансы прямо сейчас. Ты хотел чаю, так получай.

Неожиданно Кокер отшвырнул свою чашку.

— Чтоб меня черти взяли, если я стану это пить! — вскричал он, хватаясь за кобуру.

Радиган два раза ударил тяжелой рукоятью револьвера, и громила рухнул на пол, словно на него крыша обрушилась.

— Приступайте к чаепитию, — невозмутимо произнес Том, — или эта куча станет в три раза выше.

Анджелина Фолей побелела от гнева.

— Послушайте! — возмутилась она. — Немедленно прекратите!

— Терпеть не могу бить женщин, — проронил Радиган.

Она непроизвольно опустилась на стул.

— Вы… вы не посмеете!

— Если вы играете в мужские игры, — возразил он, — то уж играйте заодно и по мужским правилам.

Он небрежно передал свой шестизарядный кольт Хикмену.

— Помнится, Барбью хотелось подраться. Ты уж прикрой меня со спины от остальной своры.

Барбью выронил чашку и круто обернулся к противнику.

— Драться? — взвыл он. — Ты хочешь драться со мной?

В ответ Радиган ударил его.

Барбью пошатнулся, и техасец шагнул вперед, внимательно следя за кулаками противника. Левой рукой он со всех сил врезал громиле в живот. Барбью был любителем не только подраться, но и поговорить, поэтому он ожидал, что перед схваткой можно будет вдоволь поругаться. Готовность Радигана к немедленному поединку и свирепость атаки ошеломили его. Он начал отступать, но Том не давал ему возможности прийти в себя. Наконец две крепких затрещины — сначала слева, а потом справа — расшевелили Барбью. Нагнув голову, он словно бык бросился вперед.

Зверский хук правой чуть не оглушил Радигана, но техасец сумел уйти влево и ударил кулаком Барбью по почкам. Тот, задыхаясь, рванулся к Тому, стараясь захватить его в клинч. Радиган пресек эту атаку коротким прямым ударом в подбородок.

Угрожающе занеся кулак, Барбью поглядел на своего противника. Пока эта драка протекала совсем по иному, чем большинство его драк. Он получил уже несколько жестоких ударов, а Радиган по-прежнему оставался спокоен и невозмутим, даже не запыхался. В первый раз за все время громила понял, что может проиграть. Мысль эта привела его в бешенство. Потеряв всякую осторожность, он перешел в неистовое наступление, работая кулаками, словно отбойными молотками. Следующие несколько минут прошли в напряженной схватке, но Барбью постепенно теснил Радигана. Битнер радостно завопил. Барбью был уверен, что с минуты на минуту доконает противника. Почувствовав, что его правый кулак попал в цель, он совершенно автоматически приостановился, чтобы дать техасцу упасть.

Однако стоило ему только замешкаться, как он получил крепкий удар в челюсть. Из разбитой губы ручьем хлынула кровь. В полном остолбенении Барбью увидел стоящего прямо перед ним Радигана… Надо же, этот скотовод умудрился выдержать его знаменитый удар правой и в тот же миг с лихвой ответить на него.

Барбью продолжал драться, но боевой дух в нем был сломлен.

Он понял, что в этой драке ему не победить. Еще ни разу не бывало, чтобы после излюбленного Барбью удара правой человек удерживался на ногах. Радиган же словно ничего не почувствовал. Все дело в том, что детство Радигана, еще до того, как он перекочевал в Техас, протекало в Мичигане поблизости от лагерей лесорубов, у которых кулачные бои были излюбленной забавой. Пополнил же он свое образование по этой части и среди матросов и фрахтовщиков. Но среди ковбоев семидесятых годов мало кто хоть капельку смыслил в рукопашной. Как правило, они решали свои споры с помощью револьверов и редко пускали в ход кулаки. Все свои победы Барбью одержал над теми, для кого драка была непривычным занятием, а Радиган умел драться с детства. Конечно, и ему случалось проигрывать, но побеждал он гораздо чаще. Барбью напрасно тягался с таким противником.

Из последних сил громила кинулся на Радигана, но тот неожиданно отступил, и Барбью, потеряв равновесие, стал падать вперед. Воспользовавшись этим, техасец ухватил его за ворот и перебросил через бедро.

Рухнув навзничь, Барбью помутневшим взглядом уставился на своего противника.

Чуть отступив, Радиган поджидал, пока Барбью медленно поднимался. Лишь только громила снова очутился на ногах, Том перешел в атаку и после обманного приема ударил отяжелевшего от чая Барбью в живот. Тот, задыхаясь и ловя ртом воздух, отшатнулся назад, подняв руку в знак того, что сдается. Окровавленный, весь покрытый синяками и ссадинами, громила представлял собой печальное зрелище. Он был разбит наголову и сознавал это.

Забрав у Хикмена свой револьвер, Радиган небрежно засунул его в кобуру. Только что пришедший в себя Кокер сидел на полу, держась обеими руками за голову.

— Я не ищу неприятностей, — произнес Радиган, — но и не избегаю их.

Он обернулся к Анджелине Фолей. В лице девушке не было ни кровинки, глаза сузились от гнева.

— Сильно сомневаюсь, что вы как следует представляете, какое это место — ущелье ручья Вейча, — словно продолжая начатую беседу, сказал Том. -Но если вам угодно подняться туда, взяв с собой одного человека, а я предлагаю Росса Уолла, потому что он-то настоящий ковбой, то я вам все покажу. Этот край расположен на высоте семидесяти пяти сотен футов, и в мире нет гор прекраснее, чем эти. А еще там очень холодно, очень ветрено и очень много снега зимой.

— Дилижанс едет, — сообщил Дауни, выглянув в окно.

Нахлобучив шляпу, Том вышел из салуна. Ныли разбитые в кровь костяшки пальцев, но в целом он чувствовал себя превосходно. Сегодня он впервые за долгое время дрался на кулаках и с внезапной радостью осознал, что не зря все лето возводил изгороди и рубил лес на зиму. Ничто так не помогает сохранить форму, как работа пилой и топором.

Неожиданно он вспомнил о Торпе. Да уж, Торп не чета Барбью, с таким драка могла бы обернуться совсем иначе. Хотя на вид Торп казался обычным благопристойным молодым человеком, но широкие плечи и скрытая жестокость в его лице предупреждали, что с ним так легко не справиться. Кроме того, еще при их первой встрече Радиган заметил, что костяшки пальцев сводного брата Анджелины покрыты шрамами.

Услышав звук закрываемой двери, Радиган обернулся и увидел Анджелину Фолей. Девушка холодно и оценивающе смотрела на него. Впервые за все время знакомства в глазах ее читалось почти уважение.

— Вы бы и вправду ударили меня? — серьезно спросила она.

Никогда в жизни Том не поднял руки на женщину, но тут он посмотрел на Анджелину так, словно вопрос этот до глубины души удивил его.

— Ну конечно, — ответил он. — Я всегда выполняю то, что говорю.

— Вы не джентльмен, мистер Радиган!

Он усмехнулся ей прямо в лицо.

— У джентльмена не было бы ни малейшего шанса совладать с вами. Вы бы дразнили его, льстили ему, а то и плакали бы. Вы бы ласкались к нему, лгали и в конце концов обвели бы его вокруг пальца. Ну, а что до меня, вы можете плакать или подлизываться, но больше ничего у вас не выйдет. Попробуйте надуть меня — и я вас просто-напросто отшлепаю.

В глазах девушки сверкнул вызов.

— Может, мы с вами и на противоположных сторонах, но вы мужчина и вы мне нравитесь. Можете называть меня Джелина.

— Вы прекрасная и желанная женщина, — произнес Радиган, — но я ни за что не доверился бы вам. Прежде чем вся эта история закончится, вы будете ненавидеть меня так, как никого другого. Но, ей-богу, послушайтесь моего совета и уезжайте. Эта война лишит вас всего, чем вы владеете, оставит вас ни с чем.

Девушка улыбнулась.

— На вас работает один человек, мистер Радиган. А на меня тридцать. Мне думается, выиграю я.

Он серьезно кивнул.

— Но у меня в запасе есть еще кое-что. Это погода — самый верный союзник, каким может заручиться человек. Что вы будете делать со всем вашим скотом, когда на землю ляжет от трех до шести футов снега и нигде не отыщется никакого корма?

К салуну подкатил дилижанс. Поднятое им облако пыли постепенно осело, щедро запорошив лошадей и все вокруг.

Радиган наблюдал, как краснолицый, закоченевший от резкого ветра кучер неуклюже спрыгивает с козел. К тому времени на крыльце показался и Хикмен, желающий поглазеть на приезжих, а Дауни распахнул дверцы, чтобы помочь пассажирам выйти. Том подался вперед, доски тяжело заскрипели под его ногами. Взгляд его был устремлен поверх дилижанса на синеющие вдали горы. Однако стоило ему перевести глаза на выходившую из дилижанса девушку, как легкую перепалку словно ножом обрезало. Том Радиган ждал чего угодно, но только не этого.

Из-под кокетливого капора сверкали наивные голубые глаза, лицо могло бы принадлежать невинному ребенку, но восхитительных очертаний фигуры не удалось бы скрыть ни одному платью. У техасца просто дух захватило. Позабыв обо всем, он зачарованно следил, как девушка поднимается по ступеням. От него не укрылось, что все на улице замерли и, раскрыв рты, уставились на нее, не укрылось и то, что ей это весьма нравится.

Повернувшись к Дауни, девушка сообщила:

— Я ищу мистера Чайлда или мистера Радигана из «Р-Бар».

Дауни попытался ответить, но с пересохших губ его не сорвалось ни звука. В этих краях было очень мало женщин, поэтому ничто из его жизненного опыта не могло помочь ему справиться с замешательством. Остолбенев, он беззвучно шевелил губами и наконец попросту показал пальцем в сторону Тома.

Обернувшись к техасцу, девушка устремила на него изучающий взгляд огромных голубых глаз.

— Вы не мой отец, — сказала она, — так что вы, должно быть, мистер Радиган. Она перевела взгляд на Джелину Фолей. — Это ваша жена?

Радиган подавил смешок.

— Нет, мэм. Это мой враг, мисс Джелина Фолей.

Девушка задумчиво рассматривала Джелину.

— Я думаю, она и мой враг, — вымолвила она наконец. — Вы ей нравитесь.

Том торопливо вмешался:

— Гретхен — так, кажется, вас зовут? — вы можете ехать верхом?

— Я могу ехать верхом на чем угодно, — отозвалась она, — только мне надо переодеться.

Снова украдкой глянув на Джелину, девушка довольно внятно прошептала:

— А вам она нравится?

Залившись краской, Джелина вызывающе подобрала юбку и направилась к коляске, где уже дожидался Битнер. Даже не оглянувшись, они поехали прочь. Джелина была вне себя. Подумать только! Эта… эта нахалка!

Мисс Фолей сердито металась на своем сиденье. Ну и мысль! Да ведь это совсем еще несмышленая девчонка! И с такой-то фигурой! Джелина привыкла к мужскому вниманию и теперь с ревностью призналась себе; что никто даже и не глянул в ее сторону, едва эта дуреха вылезла из дилижанса.

Внезапно она поняла, что злится без всякой причины. Усевшись поспокойней, Джелина начала обдумывать дальнейшие планы. Пусть эти люди убираются, пора наконец выгнать их отсюда. Хватит тянуть. В конце концов на ранчо всего-навсего два человека, они не могут постоянно стоять на страже, да еще и выполнять всю работу по хозяйству.

Джелина нахмурила брови. Этот скотовод говорил про снег. Она невольно посмотрела на мрачное небо. Снег — что за ерунда! Здесь не может быть слишком холодно, это же Нью-Мексико. Тем не менее темные тучи угнетали девушку, навевая непонятную тоску. На ум ей снова и снова приходили слова Радигана. Интересно, что же задумал Харвей Торп — ведь именно он настоял на том, чтобы отправиться сюда. Правда, уезжать из Техаса все равно было необходимо, ведь эти земли оставались единственным владением, на которое брат с сестрой еще могли претендовать. Пройдет всего несколько дней, и они избавятся от Радигана.

Однако перед глазами у нее все еще стояло то, как спокойно, мастерски, чуть ли не с легкостью он расправился с Барбью. Ей в жизни не доводилось видеть человека, которого бы так отделали в драке. А Вин Кейбл был мертв — в него всадили три пули.

Да, выиграть будет потруднее, чем рассчитывал Харвей. И Джелина обрадовалась, что вместе с ними участвует Росс.

Гретхен Чайлд вернулась из дома Дауни, где переодевалась под присмотром миссис Дауни, полной добродушной ирландки. Теперь на ней была серая амазонка, открывавшая взору все то, что платье позволяло лишь вообразить. Радиган с некоторым неудовольствием подумал, что, судя по всему, вряд ли у этой девушки найдется хоть один наряд, в котором бы она выглядела хоть чуть-чуть менее волнующе.

«Словно мне мало забот с Тортом и Фолей», — угрюмо сказал он сам себе.

Том подсадил Гретхен в седло, но ей не так уж была нужна его помощь. Он с первого взгляда понял, что какой бы еще она ни оказалась, но в седле девушка чувствовала себя очень уверенно.

— Ты не сможешь остаться на ранчо, — предупредил он. — Это слишком опасно.

— Я тебе доверяю, — ответила девушка.

Радиган торопливо пустился в объяснения:

— Я имел в виду совсем другое. Мы тут воюем за пастбища с теми людьми внизу. Я думаю, дело дойдет до пальбы.

— Я разглядела твои руки. Что, война уже началась? — Гретхен серьезно посмотрела на него. — Я очень сильная. Я могу работать, могу стрелять. И я правда очень сильная. — Она вытянула руку, стараясь напрячь мускулы. — Ты только потрогай.

Глава 3

Сперва появился скот. На рассвете третьего дня после того, как Радиган привез Гретхен Чайлд из Сан-Исидро, плотная лавина животных, подгоняемая дюжиной ковбоев, затопила каньон. Судя по всему, стада поднялись по каньону еще прошлым вечером и переждали ночь за болотом.

Завидев скот, Чайлд предупредил криком Радигана, который закладывал корм в потайной корраль. Обитатели «Р-Бар» на скорую руку соорудили его среди обломков скал у подножия горы.

Техасец услышал крик, затем выстрел и, выронив вилы, бегом бросился к дому. Сгоряча он решил сопротивляться — и первый же бычок, вошедший во двор, рухнул под пулей. Но почти сразу же Том понял, что столько скота не запрудить ни одной плотиной. Поспешно юркнув в дом вслед за Джоном, он накрепко задвинул засов. И не успели друзья припасть к окнам, как коровы заполнили весь двор.

Прилаживая дуло винчестера на подоконнике у двери, Чайлд обернулся на Радигана.

— Ловко, — признал он. — Очень даже ловко. Так нам не выбраться.

Прямо к двери, намертво заклинив ее, привалился откормленный бычок, а другие сгрудились вокруг него так плотно, что высунувшись из окна, Том мог бы похлопать их по холкам. Огромное стадо свободно растекалось по двору, но около дома животные сбились так, что сквозь этот живой заслон не проскользнула бы даже мышь. Умело натянув веревки, ковбои не давали им разбрестись. Сами же они держались поодаль, за конюшней или другими прикрытиями, чтобы их не было видно из окон.

— Эй, в доме! — послышался зычный голос Росса Уолла. — Если хотите выбраться оттуда, бросайте ружья из окон!

Чайлд вопросительно поглядел на Радигана, но тот приложил палец к губам. После нескольких первых минут замешательства Гретхен как ни в чем не бывало вернулась к домашней работе и принялась накрывать на стол, словно врагов и в помине не было. Однако Радиган успел заметить, что девушка приготовилась уезжать — надела юбку попроще и сапоги для верховой езды.

Единственное, что могло еще их спасти — это туннель, о существовании которого Уолл и не подозревал. Никто, кроме Джона Чайлда и, разумеется, самого Тома, не знал о нем. Скорее всего, кто-то из горожан сказал Уоллу или Торпу, что в доме всего один выход.

Да, без этого подземного хода обитателям ранчо невозможно было бы и думать о бегстве — стадо, окружившее дом, заперло их так, словно дверь завалили камнями. Можно было, конечно, открыть огонь и перестрелять хоть часть скота. Но тогда владельцы стада могли бы в ответ убить их самих и, без сомнения, немедленно воспользовались бы этим правом. Никто не посмел бы осудить скотовода, защищающего свой скот.

— Если хотите есть, — позвала Гретхен, — все готово.

— Эй, там, в доме! — Это был снова Уолл. — Радиган, я знаю, что ты там и что тебе не хочется просить пощады. Бросайте пушки, и мы дадим вам уйти!

Укрывшись за стеной, Радиган обдумывал ситуацию. Нападающим проще всего было бы поджечь ранчо — и дело с концом. Но вряд ли они пойдут на это, поскольку собираются сами поселиться в доме, ведь зима на носу. В эту пору жить в холмах под открытым небом тяжело, но какое-то время враги, безусловно, смогут продержаться на ранчо, ведя осаду.

Когда техасец начинал строить ранчо, ему приходило в голову, что могут возникнуть подобные ситуации — правда, он предполагал, что это будут юты. Поэтому он построил дом так, чтобы в нем можно было выдержать осаду, и на всякий случай позаботился о возможности отступления. Как и в конюшне, здесь тоже был потайной выход. Выкопанный Томом и Джоном туннель заканчивался в густых зарослях кустарника у подножия горы неподалеку от места, где паслись лошади. При беглом осмотре осыпающийся склон ничем не отличался от тысячи точно таких же склонов.

Вряд ли кто из врагов станет специально обшаривать этот склон — ведь пришедшие думали, что у осажденных нет ни малейшего шанса выскользнуть из западни.

Радиган услышал в стане противника недовольный ропот. Очевидно, ковбоев все больше тревожило, что из дома не раздается ни единого звука. С человеком, который отказывается говорить, не просто заключить сделку.

Осторожно, чтобы ее не увидели противники, Гретхен принесла техасцу кофе. Он благодарно улыбнулся девушке.

— Ты попала в самую заваруху. Мне, право, очень жаль.

— Нам придется уехать отсюда?

— Да.

— Тогда понадобятся одеяла и теплая одежда, — сказала она. — Пойду, приготовлю.

В сотый раз удивляясь поразительному самообладанию, с которым Гретхен приняла положение дел, Радиган задумчиво посмотрел ей вслед. И стал снова думать, как им бежать. Надо подождать темноты… при дневном свете скрыться будет труднее… Пока что все было тихо и спокойно. Скот по-прежнему плотно обступал дом, намертво загораживая выход.

Присев у костра, Росс Уолл грел закоченевшие руки.

— Готов ручаться, он там. Он не мог улизнуть. Я говорил с одним человеком из Сан-Исидро. Он помогал строить дом и клянется, что тут только один выход. В такой крошечной лачуге больше и не требуется.

Присев на корточки, Торп свернул самокрутку.

— Надо выкурить его оттуда. Если у него хватит припасов, он может торчать там хоть всю зиму.

Уолл мрачно огляделся вокруг.

— Похоже, он не соврал про траву. Если тут везде так, то меньше чем через неделю нам нечем будет кормить скот.

— Там есть еще пастбища.

Росс Уолл пожал плечами. Чем больше он вникал в ситуацию, тем меньше она ему нравилась. Судя по всему, что он пока увидел, на ранчо едва хватает работы на двух человек, а если еще и снег пойдет…

— Пожалуй, отправлю-ка несколько человек на поиски травы. Если мы не найдем пастбища, придется убираться отсюда.

— Ты что, не доверяешь моему мнению?

Росс лениво отправил в рот новую порцию жевательного табака.

— Ты говорил, тут есть трава, и мисс Фолей поверила тебе. Я надеюсь, ты не ошибаешься.

— Корм отыщется.

Харвей Торп медленно обвел глазами ранчо. Теперь, когда весь двор заполонил скот, оно выглядело совсем не таким большим, как раньше. Гора казалась совсем рядом с домом. Торп с досадой почувствовал, как его прежняя уверенность тает. Где-то среди холмов должно быть полно травы, но вот только где? Он ожидал найти протоптанные тропы, а тут их и в помине нет. Складывалось впечатление, что на этом клочке земли помещается все хозяйство «Р-Бар», но люди в Сан-Исидро и даже в Санта-Фе утверждали, будто в стаде Радигана около семисот голов скота, а вообще-то там можно прокормить и несколько тысяч.

— Так и быть, — наконец промолвил Торп, — отправь двух человек. — Он покосился на дом. — Из трубы идет дым, но такой слабый, словно огонь уже затухает.

— Дом сложен на славу. Чтобы его протопить, надо не так уж много дров.

Становилось все холоднее. Росс Уолл глянул на небо. Сам по себе этот рассудительный и здравомыслящий человек ни за что в жизни не ввязался бы в подобное сомнительное дело. Но в душе, быть может сам того не сознавая, он был ярым приверженцем старого доброго феодального строя и служил теперь Анджелине так же верно, как некогда служил ее отцу. Одного ее слова было для него более чем достаточно, чтобы оправдать любые авантюры. Однако, как он частенько и с удовольствием отмечал, Анджелина выросла не в пример умнее своего отца. Тот до сих пор оставался бы в Техасе, с неизменным упорством пытаясь победить в явно безнадежной борьбе. Анджелина же отлично сознавала, когда пора резко рвать с прошлым и спасаться бегством и что при этом брать с собой. Поскольку враги разграбили все ее стадо, то она попросту прихватила с собой весь скот, который попался ей на пути.

Лично Росс полностью согласен с предложением Радигана поскорее продать скот. Особенно, думал ковбой, следует поторопиться с продажей коров с поддельным клеймом, а то их слишком много, как бы не вышло неприятностей. Идея оставить весь скот себе, по всей видимости, принадлежала Торпу. Однако всегда было трудно определить, самому ли человеку пришла в голову какая-нибудь мысль, или же ему ловко ее подсказала Анджелина.

Уолл подбросил дров в огонь. Время не ждет. Надо избавиться от Радигана, но, по возможности, без кровопролития. Росс Уолл был не прочь пристрелить недруга, если не получалось справиться с ним другим способом. Но убивая, всегда рискуешь расшевелить осиное гнездо. Тем более, что у такого человека, как Радиган, вероятно много друзей.

Росс не видел, как техасец задал трепку Барбью, но зато видел, в каком плачевном состоянии находился Барбью после потасовки, и признавал, что это была работа настоящего мастера своего дела. То, что Росс Уолл узнал о Радигане, означало, что выгнать техасца с ранчо будет нелегко. Он не верил Кокеру, говорившему, что одной решительной атаки будет достаточно — хозяин ранчо был человеком умным и решительным.

Твердость Радигана произвела впечатление на Росса. Техасцу все равно, сколько у него врагов, он не дрогнет во время боя. Уолл, и сам наделенный недюжинной отвагой и выдержкой, мгновенно распознал те же самые качества в своем противнике и отнесся к ним с уважением. Но работа есть работа, ее надо выполнять. Вот поэтому вид неба и встревожил Росса.

Еще ребенком Росс перекочевал на Запад, однако родился он в Вермонте, и в памяти его еще жили дни, проведенные под родным кровом. Зимней порой его отец возвращался из конюшни, весь покрытый снегом, а с крыш свисали длинные острые сосульки. Зимы в том краю были суровыми, такими холодными, что люди, случалось, замерзали насмерть. Сейчас же Уолл находился в Нью-Мексико, который всегда привык считать теплым и приятным краем, но тут, высоко в горах, было холодно. Все это действовало Россу на нервы.

Ни у Торпа, ни у Анджелины не осталось ничего, кроме этого стада. Позади были лишь бесконечные стычки и перестрелки, да и украденный скот навсегда лишил брата с сестрой возможности вернуться в Техас. Чтобы выжить, им надо в буквальном смысле слова окопаться в своих новых владениях. И все же, думал Уолл, лучше бы они не рисковали и продали стадо.

Ковбой задумчиво посмотрел на свои протянутые к огню мускулистые сильные руки. Ему уже сорок. И двадцать из своих сорока лет он проработал на семейство Фолей. Старик, отец Анджелины, был пиратом, но пиратом почти гениальным. В период свободных пастбищ, когда можно было клеймить любой скот, какой только поймаешь, он нажил себе огромное состояние. К сожалению, кроме богатства, он нажил целую кучу врагов и нахватал земель больше, чем мог удержать.

Да, Анджелина была умнее своего отца — умнее и хладнокровнее. Мысли о ней тревожили Росса Уолла. Слишком уж она уродилась холодной и расчетливой. Своей красотой она пользовалась примерно так же; как мужчина револьвером. Что же до Харвея Торпа… Росс никогда не был особенно высокого мнения о нем. Харвей жил со своей тетушкой, а старик женился на ней. Четыре или пять лет Торп тенью следовал за стариком, потом внезапно исчез, а вернувшись, не любил распространяться про годы своих странствий. Однако, когда вернулся, он ловко играл в покер и обращался с оружием, а однажды, зайдя к Харвею, когда тот переодевал рубашку, Росс увидел на боку у него шрамы от пуль. Но откуда они, юноша не объяснил.

Развязалась кровавая вражда. Старик погиб. Харвей действовал быстро и не раздумывая. Росс так толком и не узнал, что же именно произошло, но убийца старика был застрелен на пороге собственного дома. А когда на шум выстрела выбежал сын убитого, Торп пристрелил и его.

Война тянулась несколько лет, то затихая, то разгораясь вновь. Но большинство людей Харвея были бойцами, а не пастухами. Занимались вылазками и перестрелками, а ранчо постепенно приходило в упадок, хозяйство хирело. В этой войне невозможно было победить. Дела шли все хуже. И вот наконец дружки Харвея докатились до самых настоящих преступлений и беззаконий, превратив обычную вражду между несколькими семействами в войну, распространившуюся по всей округе. Пронесся слух, что виджиланты note 1 собираются поднять весь местный люд и расправиться зачинщиками смуты, если в дело не вмешается конная полиция штата. До появления полиции оставались считанные дни.

Пора было уносить ноги. Но, удирая, брат с сестрой прихватили с собой весь попавшийся по дороге скот. Россу это было не по душе, но ему пришлось смириться. И вот теперь его хозяева приехали сюда, а в доме засел сильный противник, которого никак не удавалось выгнать. И самое досадное — ранчо нельзя поджечь.

Согрев наконец руки, Уолл свернул самокрутку. Во время всех неурядиц в Техасе он предоставил воевать Торпу, а сам, чуть ли не в одиночку, почти без помощников и без денег, старался сохранить ранчо. Прихвостни Харвея без дела слонялись по поместью или важничали в салунах, а тем временем родники втаптывались в грязь, скот тонул в трясинах, а через развалившиеся изгороди разбредались последние животные, которых не успели еще захватить соседи.

Даже и сейчас он мог положиться всего на шесть-семь хороших пастухов. Остальные же ковбои были головорезами — бандитами вроде Кокера и Барбью или, того хуже, хладнокровными убийцами, как Лич.

Из головы Росса никак не выходила одна фраза, сказанная Радиганом. Это замечание передал ему один из ковбоев — Битнер. Радиган заявил, что на горных пастбищах хватит всего несколько пастухов: если это так, можно наконец избавиться от всех лишних ртов. Примостившись у костра, Росс обдумывал это, гадая, чего ему удастся добиться, не вступая в пререкания с Торпом. Ведь именно Торп окружил себя такими людьми. Больше всего Уоллу хотелось избавиться от Кокера. А потом — от несносного буяна Барбью, из-за которого ушли два лучших помощника.

— Пойду, огляжусь вокруг, — сообщил Росс, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Когда Уолл поднялся на ноги и пошел, на это Торп даже не обратил внимания. Но знай он, о чем размышляет его управляющий, он бы, вероятно, призадумался. Мысли Росса все крутились вокруг того, как бы избавиться от Кокера, не ссорясь с Торпом. Хозяева ранчо неплохо обращаются с ружьями, так что если бы Кокер оказался на неприкрытом месте, когда дойдет до стрельбы…

На рассвете к ранчо подъехала и Анджелина Фолей. Оставив свою коляску около утеса, она поскакала вверх по тропе на лошади, заботливо приготовленной Россом Уоллом. Скот все еще теснился у двери дома, а над трубой, четко вырисовываясь на фоне утреннего неба, вился легкий дымок. Сев между Уоллом и Торпом, девушка посмотрела на сгрудившееся стадо. Несчастные животные не получили воду и траву и жалобно мычали, беспокойно переступая с ноги на ногу.

Анджелина дрожала от утренней прохлады и с завистью поглядывала на струйку дыма из трубы. Наконец оторвавшись от этого зрелища, она с удивлением оглядела окрестность.

— Харвей, — еле выговорила она, — ты же говорил мне, что тут полно травы, хватит на тысячи голов скота.

— Ну, Радиган держит где-то несколько сотен, — ответил братец. — Среди холмов есть долины. Мы отыщем их.

— А вы искали?

— Пока безуспешно, — вступил в разговор Уолл. — Я послал на поиски двух человек, но до сих пор они не нашли даже тропинки вверх.

Девушка покосилась на дом.

— Мы не можем выгнать их оттуда?

— Почему же? — сказал Росс без особой охоты. — Но только придется убить Радигана. А это принесет много хлопот.

— Нужно напоить скот, — заявила она. — Отгоните его. Я пойду в дом.

Радиган наблюдал, как появившиеся всадники отгоняют стадо. Когда с этим было покончено, к дому направилась Анджелина Фолей. Том осторожно отворил дверь.

— Всегда рады гостям, — улыбнулся он. — Заходите же.

Лишь только девушка зашла в дверь, Росс Уолл и Торп тоже двинулись вперед, но техасец всадил пулю в грязь между копытами их коней.

— А вы стойте, где стоите, — предупредил он достаточно громко, чтобы они слышали. — Мы тут не хотим никому повредить.

И он глянул в сторону Джона Чайлда, который с винчестером в руках подошел к окну.

На пороге Джелина остановилась, пораженная опрятностью маленькой, но уютной комнаты, сияющими медными кастрюлями, чисто выметенным полом и, самое главное, внутренним насосом, крайней редкостью на Западе в те годы. Это было теплое, аккуратное и удобное жилище. Через мгновение глаза ее встретились с глазами Гретхен.

Да, сразу узнала Джелина — той самой девчонки, приехавшей в дилижансе, той самой, что так рассердила ее. Теперь, стоя у огромного камина в простом ситцевом платьице, она казалась прехорошенькой деревенской девушкой.

— Не желаете ли присесть? — предложила Гретхен. — Кофе готов.

Радиган усадил свою гостью со всей галантностью джентльмена, а Гретхен принесла чашку дымящегося кофе и тарелку с пончиками.

— Вы здесь неплохо устроились, — заметила Джелина. — Жаль, что вам приходится уезжать.

— Нам тут нравится, — ответил Том, игнорируя последнюю фразу. — И мы приспособились к жизни в этой стране.

— Что-то я почти не видела травы, — отозвалась девушка. — Признаться, я всегда считала, что в этом краю много лугов.

— Вы найдете еще много такого, чего не ожидали, — любезно заверил ее Том. — Помнится, как-то сугробы доходили до крыши дома. Чтобы покормить скот, нам пришлось рыть туннель до самой конюшни.

Джелина открыто демонстрировала свое недоверие, но Том продолжал:

— Вот я и дивлюсь, кто это убедил вас в том, что вам понравится тут жить и удастся вести здесь хозяйство. Сдается мне, за этим кроется больше, чем кажется на первый взгляд.

— Земля принадлежит мне, — возразила она. — И это единственная причина, почему мы пришли.

— Что касается земли, — техасец отведал кофе, но тут же торопливо отставил чашку, слишком горячий, — ваши притязания основаны на дарственной Армильо, а у него не было прав дарить эти земли, поскольку он никогда не владел ими. Они были частью исконного владения короля Испании, позднее узаконенного правительством Мексики, а еще позднее — правительством Соединенных Штатов.

Много лет эти земли считались бесполезными и никому не нужными, так что я отправился сюда, присмотрелся и купил настоящую дарственную. В Санта-Фе вы узнали бы, что у меня есть законные права на тридцать шесть участков земли в этом районе. А ваша дарственная гроша ломаного не стоит, да никогда и не стоила. Что бы ваш отец за нее ни заплатил, он просто выбросил деньги на ветер. Мне очень жаль, но таковы факты. В суде у вас не было бы ни малейшего шанса.

Хотя выражение лица Джелины не изменилось, она почувствовала, как в груди у нее поднимается холодная ярость. Ну сделал ли ее отец хоть что-нибудь в своей жизни толково? И почему Харвей не обнаружил этого раньше? Почему он не знал даже того, насколько бесплодны эти голые скалы? Но, к сожалению, путь к отступлению отрезан. Да, она могла бы продать скот. Однако большое стадо — весомый аргумент в ее пользу. Отряд, переселяющийся на новые земли с несколькими тысячами голов скота невольно вызывает к себе определенное уважение. Назад пути нет.

Поглядев на Тома, девушка улыбнулась ему.

— Мне бы хотелось уладить спор миром, мистер Радиган, но можете быть уверены — это дело никогда не попадет в суд. Оно будет улажено прямо здесь — и прямо сейчас.

Она допила кофе. Радиган резко вскочил на ноги.

— В таком случае мы попусту теряем время, — грубо оборвал он. — Больше говорить не о чем. Я даю вам ровно час, чтобы увести ваш скот и ваших людей с моей земли.

Анджелина и бровью не повела. Подняв чашку, она снова лучезарно улыбнулась.

— Мне, право, жаль, что мы враги, — сказала она. — Я надеялась, что мы сможем стать друзьями.

— А мы еще можем стать друзьями, — вмешалась Гретхен. — Уведите свой скот, найдите себе собственное ранчо, а потом возвращайтесь и навестите нас.

— Нас? — переспросила Джелина. — Ну что ж! — Она поднялась из-за стола. — А я и не догадывалась, что вы стали партнером мистера Радигана по ранчо. Или же, — она многозначительно смерила их взглядом, — вы уже упрочились в правах?

Лицо Гретхен сперва побледнело, а потом залилось краской.

— У меня нет никаких прав, — выговорила она, — если не считать того, что мой отец предан Тому Радигану. И я надеюсь, что тоже буду верна ему.

Анджелина направилась к двери.

— Ну разумеется, — подтвердила она. — У меня нет никаких сомнений, что будешь.

Выйдя на улицу, Анджелина остановилась на крыльце. Внутри нее все кипело. Эта — эта девчонка! Даже холодный ветер не мог охладить ее пылающую голову. Наконец Джелина вспрыгнула в седло. Ну и отлично, Харвей знает, что делать дальше. Но, даже и приняв это решение, Джелина не могла успокоиться. У нее перед глазами все стояли темные завитки волос Радигана, задумчивое и серьезное выражение его глаз.

А ведь скоро он будет мертв… убит.

Ну и ладно, твердила она сама себе. У него был шанс. А другого способа просто нет.

Съежившийся от холода Харвей Торп раздраженно поглядывал на хмурившееся небо.

— Ты уверена, что там нет другого выхода?

— Я смотрела. Там только один.

— А ты, Росс, что думаешь?

Уолл качнулся в седле.

— Мы можем с ними справиться, но при этом потеряем людей. Нет смысла пытаться нападать сзади. Если кто попробует подкрасться по тому склону за домом, его изрешетят пулями.

Торп задумчиво осматривал ранчо. Можно было бы попробовать засесть в конюшне и стрелять по окнам дома, но это не так уж и легко. Радиган явно предусмотрел возможность осады.

— Нужно что-то придумать, — произнес Торп.

— Кокер хорошо обращается с пушкой, — начал Уолл. — Если отправить его и Барбью на позиции, с которых они могли бы стрелять по окнам, то можно задать жару сидевшим в доме.

— Отлично. — Торп тронул коня с места. — Так и сделаем.

Росс Уолл быстро принялся за дело. Погонщики отвели стадо на дно каньона и оставили его пастись под присмотром четырех ковбоев. Остальные заняли позиции, откуда можно было стрелять по дому. Трое засели в конюшне, двое — в корралях. Пока пальба не началась, Росс отправил Кокера в заросли деревьев справа от ранчо, Барбью — слева.

Анджелина поскакала вниз по склону холма и, спешившись около костра, протянула руки к огню.

— Ты видел Радигана? Что ты думаешь о нем? — поинтересовалась она у Битнера, оставшегося поддерживать костер.

Битнер цинично поглядел на нее разбойничьими глазами.

— Вы, мэм, никогда не видели, как воюют за землю, — ответил он. — А эта битва, сдается мне, будет не из легких. Когда начинается заваруха, никогда не знаешь заранее, как или где она кончится. Да, я видел его, он не из тех, с кем можно поладить. Этот Радиган — что твой медведь гризли, особливо как заберется в холмы. Чтобы с ним справиться, его придется убить, а он уж точно умрет не один. Но мне и платят за то, чтобы я стрелял. Мэм, головой ручаюсь, все мы с лихвой отработаем наши деньги.

— Там их всего двое.

— Да, двое. Не так уж и много, правда? Зато они в крепкой обороне, да и драться умеют. — Разворошив костер, ковбой подкинул туда еще дров. — Двоих вполне хватит, чтобы устроить славную драку, а Радиган превосходный боец, всем на удивление.

Раздался выстрел. Это стрелял Кокер. Хотя Анджелина и Битнер не могли разглядеть дом, но они видели дымок, поднимавшийся над местом, откуда прозвучал выстрел.

— Кокер, — сказал Битнер. — Он всегда скор на пальбу.

Следующие несколько минут было тихо, и Анджелина прислушивалась к затихающему эху, гадая, что же всё это может значить. Погибнут люди — но ведь люди погибали и прежде. В той смуте в Техасе было убито с дюжину человек, а еще больше было ранено или пропало без вести.

Пуля Кокера угодила в подоконник и процарапала в нем глубокую борозду. Хотя сам дом был сложен из камня, но подоконники Радиган вытесал из дерева. Глядя на след пули, Том терпеливо ждал. Он не спешил. Нет никакого смысла стрелять, пока не видишь цели.

Гретхен собирала три тюка с провизией. Одеяла уже давно были спрятаны в тайниках среди холмов, но сейчас каждому из обитателей ранчо предстояло взять с собой еще по одеялу и по тюфяку. Кто знает, где им придется разбить лагерь.

Следующая пуля разбила стекло и вонзилась в потолок. Джон Чайлд шагнул вперед и мгновенно выстрелил. Барбью, чертыхаясь, дернулся в сторону. Ему обожгло плечо словно огнем, по спине текла струйка крови. Хотя царапина была совсем пустяковой, его внезапно пробрал озноб. Эти люди умеют стрелять.

Вялая перестрелка продолжалась до вечера, не причинив вреда ни одной из сторон. Примостившись за грудой булыжников, Харвей Торп раздраженно разглядывал дом. Оттуда выстрелили всего четыре раза… То ли у осажденных мало патронов, то ли они просто осторожничают. Но из этих четырех пуль одна зацепила Барбью, другая прострелила сапог Кокера, а еще две прошли над самой головой Уолла.

Тем временем осажденные полностью упаковали заплечные мешки и уложили их рядом со входом в туннель. Джон Чайлд пролез по подземному ходу и накормил кукурузой спрятанных лошадей. Он некоторое время оставался там, и на душе у него было нелегко. Ведь рано или поздно кому-нибудь из врагов взбредет в голову попытаться обойти дом сзади, а тогда он неминуемо наткнется на лошадей. Здесь, на осыпающемся склоне, нет почти никакого прикрытия, и любого, кого тут застигнут враги, будет очень легко подстрелить снизу.

Когда стемнело, Радиган потихоньку выскользнул наружу и притаился у стены дома, сжимая шестизарядный кольт. Он был уверен, что противник предпримет попытку подкрасться под окна и стрелять, лежа у стен. Том хотел отразить эту атаку. Прислонившись к дому спиной, он ждал.

Было прохладно, но не так холодно, как раньше. Казалось, с приходом ночи воздух стал посуше. Слабый ветерок шевелил ветви сосен. В конюшне били копытами лошади.

Наконец Том заметил легкое движение на углу между стенкой конюшни и корралем. Через несколько секунд оттуда появился человек. Он крался на цыпочках, низко пригнувшись и стараясь ступать как можно тише. Радиган осторожно выпрямился. Тень от широкой крыши полностью скрывала техасца, поэтому враг не замечал его до самого последнего мгновения. Описав дугу, тяжелая рукоять револьвера опустилась на голову ничего не подозревавшего ковбоя. Тот зашатался, попытался выпрямиться, но Том снова ударил его. Враг рухнул навзничь и затих. Радиган ловко связал его по рукам и ногам сыромятным ремнем — любой ковбой всегда имеет запас таких ремней на случай, если придется связывать копыта теленку — и заткнул ему рот куском старой мешковины.

Пленник застонал и попробовал пошевелиться.

— Полегче, — шепотом посоветовал Том. — Ты только устанешь. Лежи тихо — может, я тогда тебя больше не трону.

Следующий час тянулся медленно, но ничего не происходило. Затем Радиган заметил, что из-за конюшни показался очередной смельчак, бегущий к дому. По-видимому, пленник услышал шаги, поэтому он изо всех сил забился в путах и замычал, стараясь позвать на помощь. Бежавший остановился и схватился за револьвер. Упав на одно колено, Радиган выстрелил одновременно с ним, и в тот же миг упал на землю и откатился в сторону. Пуля просвистела над его головой и расплющилась о притолоку двери.

— Только попробуй еще раз выкинуть что-нибудь в этом роде, — мрачно предупредил пленника Радиган, — и тебя пристрелят твои же собственные дружки.

Прошел еще томительный час. Том прокрался обратно к двери и поскребся внутрь.

Гретхен в тот же миг оказалась возле него.

— Том, Том, ты не ранен?

— Просто голоден.

— Одного ты уложил, — сообщил Джон Чайлд. — Я сам видел.

— И один пленник.

Не зажигая свет, Радиган уселся за стол, уже накрытый к ужину. Поев, он отнес чашку с кофе к окну и выпил ее, откусывая пончик.

— Ну ладно, — наконец произнес он. — Пора.

Когда беглецы выбрались на осыпь, звезды скрылись за тучами. Лошадей они оседлали за несколько минут. Чайлд привязал мешки к седлам, и маленький отряд, ведя коней на поводу, двинулся по склону к зарослям деревьев. Через несколько минут станет ясно, удалось ли им скрыться, не подняв тревоги.

Тропинка Тропинка вела все дальше от дома через рощу у подножия горы. Чайлд шел впереди, а Радиган замыкал шествие. С немалыми предосторожностями преодолев около четверти мили, трое друзей вскочили в седла и поскакали прочь.

За все это время никто из них не произнес ни слова, да и разговаривать не хотелось. Позади они оставили тепло и уют домашнего очага, а впереди их ждали холод и тьма ночного леса. И кто знает, когда теперь им доведется спать под кровом — да и доведется ли вообще?

Они скакали на запад, без тропы и дороги. Путь их лежал сквозь густую тьму ночного леса, лишь изредка над головой проглядывали звезды. Было холодно… Ветер, слетавший с отрогов гор, без устали шептался с верхушками деревьев, перебирая тонкие длинные сосновые иглы, словно струны арфы, глухо стонал среди камней и расщелин скал.

Теперь отряд возглавил Том Радиган, потому что только он знал, куда им ехать. В кромешной тьме, где не было ни единой тропинки, где все приметы и вехи исчезали и терялись самым таинственным образом, он находил дорогу по неровным склонам гор, выискивая прогалины среди деревьев, словно ведомый некой путеводной нитью.

Сзади не доносилось ни звука — похоже, нападающие решили ждать рассвета. И то верно — двое отважились на вылазку, и оба исчезли. Одного точно убили, а что сталось со вторым, им совсем не известно. Наверное, сейчас люди Фолей — неуверенные, встревоженные, обозленные — притихли и разглядывают темный дом Тома.

Скоро ли они поймут, что ранчо опустело? Вероятно, через несколько часов. В такой обстановке каждая минута — это выигрыш. Том Радиган знал: чтобы найти беглецов в этих холмах, потребуется немало времени, если не поможет простая случайность. Но Радиган всегда старался предусмотреть любую неожиданность.

Конечно, ему и его друзьям можно было и дальше оставаться в доме, но их лошадей могли в любую секунду обнаружить, а тогда все пути к отступлению были бы отрезаны. Всегда лучше двигаться, чем оказаться на крючке у врага. Однако техасец отступал не для того, чтобы бежать, а чтобы самому выбрать момент для атаки. Сражение уже началось, и время переговоров миновало. Теперь уже никак не предотвратить кровопролития. Один человек погиб…

Проскакав быстро час, отряд выехал из леса. На широком склоне там и сям чернели разбросанные осины. Беглецы по-прежнему двигались на запад. Справа от них возвышалась темная громада утеса, на пятьсот футов уходящего в бледное небо. Кругом царила тишина. Путники остались наедине с ветром и лохматыми тенями корабельных сосен. Радиган остановился и подождал остальных.

— Как ты? — спросил он у Гретхен.

— Все хорошо, Том. Я могу скакать всю ночь и весь день, ты только скажи.

— Умница.

Джон Чайлд не проронил ни слова. Уже взошла луна, в ее сиянии звезды начали бледнеть. Небо прояснилось, только на горизонте темнели тучи.

— Поворачиваем на север. — Радиган обвел рукой холмы на юге и западе. — Видите вон ту линию гор? Они стоят, словно боевые корабли перед сражением. Так вот, они и указывают нам дорогу на север. Я думаю, мы обоснуемся где-нибудь на перевалах к югу от пика Насимиенто.

От ранчо до того места, где остановились беглецы, было всего несколько миль птичьего полета. Однако по земле это расстояние было чуть ли не вдвое больше. После короткой остановки путники направились на север, ориентируясь на далекую величественную вершину. Путь их снова лежал по бездорожью. Временами они ненадолго вступали под своды леса, но по большей части пологие склоны заросли кустарником и редкими рощицами осин.

Теперь беглецам приходилось ехать чуть ли не шагом, поскольку ни Чайлд, ни Радиган не знали местности. Конечно, им обоим случалось бывать здесь, но днем. А ночью все выглядело совершенно иначе, и они не могли разглядеть ни единой приметы. Более того, прежде они в основном работали с другой стороны от горы, к востоку от ранчо. И стада свои пасли там. Склон же, по которому они сейчас пробирались, сбегал к долине Рио-Пуэрко, а эти земли уже располагались за пределами владений «Р-Бар».

Несколько раз Радиган останавливался и прислушивался, не слышно ли погони. Но тишину ночи нарушали лишь завывания ветра.

Пологий склон внезапно вывел их к неглубокому оврагу в форме подковы, почти сплошь поросшему осинами. В центре его обнаружилась узкая расщелина, где можно было укрыться от ветра. Слышалось слабое журчание ручья. Радиган придержал коня.

— Давайте устроим привал. Выпьем кофе.

Джон Чайлд, не дожидаясь повторного приглашения, спрыгнул на землю, седло его заскрипело. Радиган тоже спешился и протянул руку Гретхен, отметив про себя с удивлением, что рука девушки оказалась сильнее, чем он думал.

— Устала?

— Мы же только выехали.

Несмотря на то, что все вокруг отсырело от дождя, путникам удалось набрать сухой коры и листьев из-под поваленного дерева. Потом они наломали хвороста — и через одну-две минуты маленький костер запылал. Он был такой крошечный, что свободно поместился бы под шляпой, но приготовить кофе на нем было можно. Зато его было совершенно незаметно — пламя со всех сторон загораживали высокие камни и кроны деревьев — и враги не могли его увидеть.

Отойдя от костра, Радиган направился на звук текущей воды. В кустах раздался громкий шорох, протяжное уханье. Техасец поспешно схватился за кольт, но тут же опустил руку и усмехнулся. Это всего-навсего взлетела спугнутая им сова. Выйдя к ручью, он опустился на корточки и попробовал холодную свежую воду.

Ручей тоненькой струйкой сочился из-под груды камней и впадал в небольшую заводь чуть ниже по склону. Набрав котелок воды, Радиган вернулся к своим спутникам.

Блики огня плясали на влажных лошадиных боках, отражались от блестящих кожаных седел. Над головой проглядывал клочок звездного неба. По-индейски присев на пятки, Том поверх костра поглядел на Гретхен. Девушка выглядела не усталой, а наоборот оживленной и восхищенной. Перехватив этот взгляд, Чайлд ухмыльнулся.

— Снова на тропе, — сказал он. — Интересно, можно ли когда-нибудь забыть это чувство.

В лощине было холодно и сыро, но горячий душистый кофе оказался очень вкусным. Внезапно у Радигана стало легко на душе. Как и Чайлд он прошел суровую школу, много бродяжничал, и теперь радость странствий охватила его, несмотря на все неприятности. Да, понятно, сейчас он был втянут в войну с Отрядом Фолей. Что ж, если чужаки-виргинцы хотят драки, они ее получат. Уж он-то исходил этот край вдоль и поперек, он сумеет защитить себя. И не горстке каких-то пастухов с равнин тягаться с ним в горах.

Искры вспыхивали и гасли в тени тонких осиновых стволов. Листья шелестели под порывами ветра. Налив себе вторую чашку кофе, Радиган вертел ее в ладонях и размышлял, что же будет дальше. Но мысли его все время обращались к Анджелине Фолей. Кем ей приходится этот Торп? Сводный брат? Или нечто большее? И зачем они приехали сюда?

Правда, у нее имелись основания притязать на землю, хотя в суде это бы не учли. Но ведь те, у кого все идет хорошо, редко переселяются в новые края. Отряд Анджелины почти весь состоит из испытанных бойцов, а его предводитель, судя по всему, человек опытный и решительный. Так зачем же они покинули насиженное гнездо? Тем более с таким количеством скота… Разве что их самих выжили с прежних пастбищ или у них возникли какие-то другие неприятности.

Да, возможно, здесь что-то есть. Но эта история не стоила бы и выеденного яйца, если бы полномочный шериф Флинн с самого начала проявил твердость. Теперь же, когда все уже завертелось, никто не предскажет, когда все кончится. Такого рода войны могут длиться годами: вспомнить, к примеру, вражду Саттона — Тейлора в Техасе — она тянется до сих пор.

После недолгого привала Радиган тщательно затоптал огонь и разровнял угли. Чтобы уничтожить всякие следы, он завалил остатки сучьями и насыпал сверху листьев. Конечно, эти уловки не могли обмануть опытного следопыта; но случайный путник, проходя неподалеку от этого места, ничего бы не заметил. Снова вскочив на коней, техасец и его спутники поскакали к темневшей вдали громаде пика Насимиенто. Когда наступил рассвет, они наконец остановились и разбили лагерь возле Чистого ручья позади от Эврека-Месы.

Проскакав за ночь около двадцати миль, маленький отряд описал широкий полукруг и находился теперь всего лишь в восьми милях от ранчо «Р-Бар». Зато таким образом беглецы запутали следы и могли рассчитывать, что отыскать их будет не так-то просто. Тем более, что Радиган применил несколько хитрых приемов: несколько раз возвращался по собственному следу, пересекал ручей. Дважды друзья разделялись и ехали каждый своей дорогой, а после встречались в условленном месте.

Их новое убежище располагалось в узком скалистом ущелье, где когда-то в незапамятные времена пролегало русло реки. Вода промыла в стенах каньона множество пещер, но теперь там давным-давно было совершенно сухо. В одной из таких пещер, надежно скрытой кустарником и деревьями, и нашел себе приют техасец со своими спутниками.

— Как ты думаешь, они будут нас выслеживать? Или просто обоснуются на ранчо и станут наслаждаться победой?

— Ну, наслаждаться победой им не удастся хотя бы потому, что мы вернемся и сделаем все, чтобы им захотелось оказаться подальше от этого места.

Том потянулся за ружьем.

— Я буду сторожить первым, Джон. Мне хочется малость побродить вокруг.

Светало. Прихватив винчестер, Радиган направился к выходу из ущелья. В обычных условиях он тут не остановился бы, но теперь пещера казалась вполне подходящей. Ведь весьма вероятно, еще до наступления ночи им понадобится надежное укрытие, а каньон и был самым надежным укрытием. Вдобавок в нем оказалось полно сухостоя на топливо. Том решил, что вряд ли преследователям удастся отыскать их убежище. Вход в пещеру так зарос кустарником, что его было трудно разглядеть даже за несколько шагов. Из-за кустов блики Огня, горящего внутри пещеры, не будут отражаться на противоположном склоне ущелья. Но не заметна ли пещера сверху? Техасец задумчиво окинул взглядом стены каньона, однако все же пошел понизу.

Ранчо находилось примерно в восьми милях к югу от каньона, и неподалеку, на Пенас-Неграс, паслась часть его стада. Поэтому Том хорошо знал любое место отсюда до «Р-Бар». Земли к востоку от пещеры тоже были ему известны.

На память Тому неожиданно пришли разные истории об этих краях. По слухам, тут в каньонах скрывались беглые разбойники и враждебные индейцы — в основном юты.

Интересно, в который раз подумал Радиган, скоро ли враги поймут, что дом пуст? Или они уже обнаружили это?

Техасец вышел к устью каньона, загроможденному обломками скал. Гигантские валуны, многие размером больше, чем дом, были в беспорядке навалены друг на друга, образуя самые причудливые фигуры. Утесы вокруг поросли густым сосновым лесом.

Глазам Тома предстало удивительное по живописности зрелище. Однако его привыкший к красотам природы взгляд зорко высматривал признаки присутствия человека. Изучая в бинокль далекие леса, он заметил нескольких оленей и одного медведя, но ничего подозрительного ни на юге, ни на западе не обнаружил.

Радигану подумалось, что теперь можно несколько часов отдохнуть и выработать план действий. Несмотря на долгую скачку, его отряд снова находился в непосредственной близости от ранчо, и он вовсе не собирался позволить людям Фолей спокойно хозяйничать в «Р-Бар». По счастью, совсем недалеко от каньона находилась укромная долина, где паслись кони Тома. Отвесные стены долины не позволяли лошадям разбредаться, а сочной травы и свежей воды там вполне хватало прокормить табун из двадцати животных. В основном это были дикие лошади, которых техасец сам поймал и объездил.

Утром беглецы отдыхали, а Радиган погрузился в размышления. Он привык долго и всесторонне обдумывать каждую деталь своих планов, пока любая мелочь не становилась ему окончательно ясна. Техасец знал, что прежде всего беглецам нужно убежище — надежное, теплое, удобное и совершенно тайное. Из такого убежища они смогут осуществлять вылазки в стан своих врагов.

Более того, Радиган собирался предпринять еще кое-что, дабы упрочить свое положение. Он предвидел, что, хотя формально все права на его стороне, ни от Флинна, ни от начальства в Санта-Фе поддержки ему не дождаться. Но все же Том намеревался подать властям официальное заявление, чтобы оградить себя от неприятностей со стороны закона. А уж разбираться со своими врагами он будет сам, и для этого ему никакая помощь закона не потребуется.

Обдумывая все это, Том и сам не заметил, как уснул. А когда проснулся, обнаружил, что день клонится к вечеру. Весело потрескивал костер, разносился манящий аромат кофе. У огня, глядя на Тома, сидела Гретхен. Джон Чайлд еще спал.

Радиган сел и удивленно посмотрел на нее.

— Ты что, даже не ложилась?

— Я посплю потом. Все в порядке. Я немного прошлась по каньону, но ничего подозрительного не видела.

— Ты могла бы оседлать даже речную волну, — заметил Том. — Ты научилась этому в монастыре?

— Нет, у дяди Джона, — девушка кивнула в сторону Чайлда. — Он всегда так же осторожен, как и ты.

— Это просто образ жизни. Но в нынешние времена можно выжить только так. — Техасец свернул самокрутку и раскурил ее от ветки из костра. Ночь, похоже, будет холодной. — Джон рассказывал, индейцы вырезали всю твою семью.

— Я почти ничего не помню… Казалось, мы так долго ехали и ехали на Запад, что потеряли чувство времени. Во всяком случае, я. Иногда я думала, что во всем мире не существует никаких других звуков, кроме громыхания колес и завывания ветра — среди трав всегда дул ужасный ветер. Там были мои папа и мама, а вроде бы еще и дядя… толком не помню. Мы с папой пошли к ручью за водой и вдруг услышали какие-то вопли. Ох, я до смерти перепугалась! Папа велел мне спрятаться в ивовых зарослях, а сам отправился посмотреть, в чем дело. Я все ждала и ждала и наконец вылезла поискать его. Тут-то индейцы меня и заметили.

— Они хорошо обращались с тобой?

— О да! Мои светлые волосы привели их в восторг, и они были очень добры ко мне. Но от них так противно пахло, а я все старалась не плакать. Потом индейцы заставляли меня работать, но никогда не обижали, а тот, который меня нашел, заботился обо мне, как о собственном ребенке.

Выйдя в каньон, Радиган отыскал и перетащил поближе ко входу в пещеру поваленное сухое дерево. Потом он принес к костру несколько толстых сучьев. На небе не было ни облачка. Вершина горы Сан-Педро увенчалась золотой короной заходящего солнца, по отрогам Насимиентоса разлился густой багрянец.

Оседлав коня, техасец вернулся в пещеру и выпил чашку кофе.

— Не время мешкать, — сказал он. — Я хочу пуститься в путь, пока еще светло.

— Будь осторожен.

— Ладно.

Подойдя к коню, Радиган засунул винтовку в чехол у седла. Гретхен догнала его.

— Том… береги себя.

Последний луч солнца набросил золотую сеть на белокурые волосы девушки.

— Ну конечно! — заверил ее Том и, тронув поводья коня, поскакал вниз по каньону.

Через час он уже сидел на неровном склоне холма примерно в миле от «Р-Бар», разглядывая ранчо в бинокль. Вокруг бродил скот, у корраля стоял на привязи конь. Через некоторое время техасец увидел, как из дома выходит человек с винтовкой в руках. Больше никого видно не было.

Коровы медленно бродили с места на место, и в какой-то момент Радиган разглядел за их спинами мерцание походного костра у основания утеса. Рядом с огнем виднелось несколько темных фигур. Стадо так разбрелось, что часть его оказалась почти совсем рядом с тем местом, где прятался Радиган. Ковбой задумчиво поглядывал на животных. Если вдруг начнется паника… промелькнуло у него в голове.

Внезапно, как это всегда и бывает в горах, землю объяла тьма. Покинув свое убежище на склоне, Радиган вскочил на коня, поскакал к стаду и начал медленно отгонять его на юг. Действовал он не торопясь, с привычной сноровкой, да и холодный северный ветер был ему только на руку. Повернувшись хвостами к ветру, коровы медленно трусцой двигались вниз по узкой долине. Когда до костра оставалось не больше четверти мили, техасцу удалось повернуть на юг уже по крайней мере двести голов скота. А между ним и костром паслось еще около четырехсот. Достав ружье, Радиган некоторое время задумчиво держал его на луке седла, поглядывая то на темные фигуры у огня, то на коров. Внезапно он выстрелил, издал дикий техасский вопль и, пришпорив коня, бросился в самый центр стада. Испуганные животные кинулись врассыпную. Том приободрил их еще парой выстрелов и пронзительным завыванием. Паника мгновенно охватила все стадо.

У костра раздались испуганные крики и выстрелы. Но буквально в следующую же секунду ополоумевший от ужаса скот, круша все на своем пути, пронесся там, где только что горел огонь. Не успокаиваясь, стадо ринулось вниз по каньону. Из дома послышался вопль, хлопанье двери. Застучали копыта коня. Повернув своего гнедого, Радиган пересек долину и затерялся во тьме среди деревьев.

Обогнув болото, Том выехал на тропу Кеболла. Она вывела его к деревне, в которой было несколько покосившихся домишек.

Под неумолчный лай собак он остановился около дома на околице древни и, подождав, пока отворилась дверь, позвал:

— Педро, это Радиган.

Дверь закрылась. Радиган услышал, как по тропинке зашлепали босые ноги.

— Чем могу служить, сеньор?

— Мне нужен твой черный конь! Своего я оставлю здесь.

— Заходите!

Педро провел гостя к корралю и заарканил вороного коня. Переменив седло, Радиган предупредил:

— Получше припрячь моего конягу. Здесь бродят злые люди.

— Вам нужна помощь, сеньор Том?

— Нет. Не нужна.

— В Лома-Койота есть хорошие бойцы, они здорово дерутся. Если хотите, я поскачу туда и они приедут к вам.

— Нет, пока не надо.

Из деревни Том направился к югу и устроил привал в холмах над Сан-Исидро. Через несколько часов солнце разбудило его. Снова вскочив на коня, техасец поехал в город.

Дауни подметал деревянный тротуар перед местом, где останавливались дилижансы. Словно не веря своим глазам, он медленно выпрямился.

— У тебя неприятности, Том, — произнес бармен. — Я слышал, эти парни выгнали тебя.

— Правда? — Радиган привязал вороного к коновязи. Ему нужна была ванна и сытная пища. Внезапно он почувствовал зверский голод. — Я покинул ранчо, чтобы не попасться им на крючок.

Из-за дома показался Флинн. Завидев Радигана, он, разинув рот, замер на месте. Наконец смерив Тома настороженным взглядом, шериф выдавил из себя:

— Уезжаешь из этих мест?

— Мой дом здесь.

— Я бы советовал тебе уехать. Дом свой ты потерял, и, значит, ничего тебя здесь больше не держит.

— Ты наконец собрался с мыслями?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты решил, на чьей ты стороне, не так ли?

Лицо Флинна застыло.

— Смотри, я тебя предупредил. Только выкини что-нибудь, и я тебя заберу.

Радиган пристально посмотрел на шерифа.

— Только попробуй. Джим. У тебя ведь жена, дети. Ты же не хочешь никаких неприятностей, потому что боишься потерять семью. Так вот, ты потеряешь их в тот самый день, как попытаешься забрать меня.

Джим Флинн стиснул зубы, лицо его перекосилось от ярости. Он медленно поднял глаза на Радигана, но вдруг покрылся холодным потом.

Техасец и не думал блефовать.

— Не дави на меня, — промолвил шериф, но в душе его все крепла уверенность, что стоит ему попробовать арестовать техасца, как тот убьет его на месте.

— В тот самый день, как ты решишь без всякой причины забрать меня, — проронил Том, — ты умрешь. Я защищаю свои права, а ты, видно, из тех, кто готов бежать за славненьким красненьким фургоном только потому, что он поновее. Я действую через твою голову, Джим.

— Что ты хочешь сказать?

— Я написал губернатору и шерифу Санта-Фе. Известил их о сложившейся ситуации. Мои документы на землю зарегистрированы в Санта-Фе. Если ты, вмешавшись в это дело, не выгонишь в три шеи отряд Фолей, то сам станешь пособником преступления.

Джим Флинн неожиданно понял, что ему нечего сказать. Если Радиган действительно написал губернатору и шерифу Санта-Фе и если он прав, то положение самого Флинна гроша ломаного не стоит. И в то же время шерифу вовсе не улыбалась возможность помериться меткостью с человеком, который застрелил Вина Кейбла.

Но, с другой-то стороны, письмо давало Флинну передышку, и он обеими руками ухватился за это.

— Ну хорошо, я подожду. Получу указания от шерифа Санта-Фе, а затем начну действовать. И если приду за тобой, так будь уверен, заберу.

Том Радиган даже не ответил. Он прекрасно понимал, что думает шериф, и сочувствовал ему. Ведь именно о такой ситуации сказал в свое время сэр Фрэнсис Бэкон note 2: «Тот, у кого есть жена и дети, отдается на милость Фортуне, ибо они помеха великим свершениям».

Ну, сказал себе Том, по крайней мере, жена и дети заставляют человека призадуматься, стоит ли рисковать.

Радиган вошел в салун, и Дауни протянул ему стакан.

— Позавтракаешь?

— Еще бы.

— Ты убил одного из них?

— Кажется, да.

— Не сомневайся. Но сегодня утром они будут здесь, Том. Часть из них собиралась прийти.

— Об этом я подумаю после завтрака.

Хотя Том сказал Флинну о письмах, но на самом деле еще не успел написать их. И сейчас он занялся именно этим. Кроме того, написал еще одно письмо — запрос капитану конной полиции Таскосы об отряде Торпа-Фолей и их стадах.

Радиган принялся за вторую чашку кофе, когда в дверь неожиданно ворвался Флинн и бросился к его столу.

— Ты собираешься драться с людьми Фолей?

— Что, едут?

— Да, четверо или пятеро.

Том коротко кивнул.

— Спасибо, Джим.

Он начал неторопливо подниматься из-за стола, когда услышал топот копыт. Взглянув в окно, техасец увидел спешившихся у коновязи всадников — пять человек.

— Слишком поздно! — вскричал Флинн. — Черт побери, ты опоздал

— Ничего, все равно мне хотелось еще кофе, — усаживаясь, пожал плечами Радиган.

Флинн резко повернулся к нему.

— Ты же можешь выбраться через черный ход! Пошевеливайся!

— Мне больше нравится здесь.

Остолбенев, шериф уставился на него, явно собираясь разразиться гневной тирадой. Он даже открыл было рот, но стиснул зубы и направился к бару

— Плесни мне, — хрипло произнес он.

Налив себе очередную чашку кофе, Радиган откинулся на спинку стула и, развалившись, стал наблюдать за дверью.

По крыльцу тяжело протопали сапоги, раздался чей-то хохот.

Дверь настежь распахнулась.

Глава 4

Первыми вошли три ковбоя, которых Радиган не знал, но за ними появились Барбью и Битнер.

Громко смеясь и болтая, они навалились на стойку бара, все еще не замечая своего врага. Какой бы урон всему отряду в целом Ни нанесла смерть одного из бандитов, но этих пятерых она совсем не огорчала. Том даже не шелохнулся. Сидя за столом, он внимательно разглядывал вошедших.

Как бы ни обернулось дело дальше, а приехать в Сан-Исидро ему было совершенно необходимо. Во-первых, Том хотел, чтобы Флинн окончательно понял его намерения, а во-вторых — что куда важнее — надо было написать письма губернатору и шерифу графства и укрепить свои позиции. Хотя Радиган и не рассчитывал, что письма принесут ему какую-нибудь реальную пользу, он хотел официально уведомить власти о происходящем и о том, что помощи ему от Флинна ждать не приходится. Дальше дело снова перейдет в его руки, но власти будут знать о происходящих здесь событиях и о том, что ему приходится принимать собственные меры для защиты своих владений.

Флинн оставался возле стойки, но ковбои не обращали на него никакого внимания. Битнер же как всегда угрюмо молчал, но Радиган догадывался, что этот тип гораздо опаснее Барбью.

Том сидел в тени, лица его почти не было видно, поэтому ковбои лишь скользнули по нему взглядом. Но едва Радиган отметил это, как один из ковбоев, почуяв в молчаливой фигуре за столом какую-то смутную угрозу, начал пристально к нему присматриваться. После некоторого замешательства, он стал шептать что-то своим приятелям. Веселая болтовня тут же смолкла. Все уставились на техасца. Флинн расправил плечи и посмотрел в их сторону. Это движение заставило Битнера обратиться к шерифу.

— Ты-то на чьей стороне? — небрежно поинтересовался он.

— На стороне закона. Я не допущу здесь никаких непорядков.

В ответ Барбью расхохотался.

Том Радиган и бровью не повел. Медленно взяв обрывок бумаги, лежавший на столе рядом с чашкой, он принялся сворачивать самокрутку. Ему было интересно, как далеко посмеет зайти Флинн. Для себя же он сразу решил, что если дойдет до схватки, то в первую очередь надо убить Битнера… Битнер был самым опасным из всех, хотя и три незнакомых ковбоя тоже выглядели крепкими ребятами.

Флинн продолжал стоять на своем:

— Вы, парни, пейте себе на здоровье, да и двигайте отсюда. А затеете в городе заварушку, я вас мигом заберу.

— Он убил одного из наших.

— Вполне возможно, но вы же слышали, что я сказал.

— А нам все равно, — заявил Барбью. — Ты, шериф, можешь проваливать отсюда или остаться и держаться в сторонке.

— Я останусь тут. А вот вы, коли начнете бузить, отправитесь прямиком за решетку.

— Ты, что ли, нас заберешь? — ухмыльнулся Барбью.

— Именно я, — отозвался Флинн. — Или ты, Барбью, попробуешь сопротивляться мне?

Барбью смешался. Он отлично стрелял, но и Флинна явно назначили шерифом не просто так. Поэтому задире не очень-то хотелось мериться с ним силами. А кроме того, всем им было строго-настрого велено не встревать ни в какие неприятности в городе.

Флинн подошел к Барбью.

— Я уже говорил тебе. Пей, если хочешь, — и уезжай из города. Но не смей здесь ничего вытворять.

Громила все еще колебался, но тут подал голос Битнер:

— Уступи, Барб. Придет и наш черед.

Пожав плечами, Барбью снова повернулся к стойке, и Дауни наполнил ему стакан. Радиган с интересом наблюдал за барменом. Тот не вынимал из-под прилавка правую руку, и Том готов был дать голову на отсечение, что там спрятан револьвер. Радиган спокойно налил себе еще чашечку кофе.

Он сознавал, что попал в весьма опасное положение. Враги будут подкарауливать его за городом. Флинн, несмотря на свои шерифские полномочия, по существу умыл руки. Он не допустит беспорядков здесь, но за городом предоставит противникам самим разбираться между собой.

Однако на руку Радигану играло то, что врагам было незнакомо клеймо вороного. И они, скорее всего, решат, что его лошадь привязана где-нибудь в другом месте. Том подозревал, что они выедут из города и будут поджидать его на обеих дорогах. Какое-то чувство подсказало ему, что эти парни предпочитают играть крапленой колодой. Нет, лучше спутать им все карты. Он принялся обдумывать план действий, выжидая, что же будет дальше.

Дауни вышел из-за стойки:

— Еще кофе, Том?

— Пожалуй.

Скорее всего, враги устроят засаду к северу от города. Однако им придется на всякий случай отправить кого-нибудь (а может, и нескольких человек) караулить дорогу, что ведет к югу. Если ехать этим путем, то, проехав около мили, доберешься до беспорядочного нагромождения скал. Но мало кто знает, что в том месте от главной дороги ответвляется узкая, еле заметная тропка, петляющая среди гор. А за перевалом она поднимается все выше и выше к пику Паларито. И лишь недалеко от вершины эту тропу пересекает глубокая расщелина.

«Если только удастся выбраться из города, — подумал Том, — останется шанс на спасение. Ведь самое удобное место для засады — за скалами, а тропинка отходит от дороги перед ним».

Радиган неторопливо докурил самокрутку и допил кофе. Ковбои наконец-то вышли из салуна, и он остался один.

— Спасибо, Джим, — произнес он.

— Не стоит. Мне просто не хотелось никаких беспорядков.

— Все отлично.

Поднявшись из-за стола, техасец подошел к стойке и расплатился с Дауни. Тот, даже не взглянув на деньги, сгреб их в выдвижной ящик.

— Будь начеку, Том. Они устроят засаду.

Радиган выглянул в окно. Кони врагов исчезли, но какой-то ковбой слонялся на улице неподалеку.

Том усмехнулся:

— Авось милосердный Бог пожалеет моряков в такую бурную ночь!

— Так-то оно так, Том, но только те парни всерьез хотят поймать тебя, — отозвался бармен.

— Заверни мне что-нибудь из еды, ладно? Очень может быть, я проведу в холмах пару дней.

— А эту девушку не ранили? — спросил Дауни.

— Нет, Пат. Она словно из стали выплавлена. Девчонка не промах.

Пока Дауни укладывал пакет с провизией, Радиган натягивал куртку, вспоминая расположение домов на улице у салуна. Вроде бы, четыре по правой стороне, три по левой, а за ними — сеть переулков, разбросанные в беспорядке лачуги, сараи, конюшни. Дом Хансена, где поселилась Анджелина, стоял по левой стороне дороги, но вдали от главной улицы, в глубине переулков. Внезапно Тома осенила блестящая идея.

— До встречи, — бросил он бармену и, аккуратно прикрыв за собой дверь, вышел из салуна и с самым решительным видом зашагал прочь. Однако, отойдя всего несколько ярдов, Радиган внезапно развернулся и быстро оказался в седле вороного. Бешено пришпорив коня, он обогнул салун и скрылся за зданием. -

Действия эти были настолько неожиданны, что наблюдатель на противоположной стороне улицы был застигнут врасплох. Сперва он застыл с открытым ртом, а затем, опомнившись, ринулся к салуну. Едва он успел завернуть за угол, как из-за другого угла снова выехал Радиган. Галопом промчавшись через улицу, техасец исчез за домами. Проехав через заросли деревьев, он направил вороного к песчаному руслу пересохшей реки, чтобы копыта коня не стучали по камням. В скором времени этот маршрут вывел его прямиком к дому Хансена.

Высокое старое здание из необожженного кирпича возвышалось среди рощи. Позади располагались коррали и конюшня. Солнце уже поднялось высоко, и Радиган смело направил коня на тропу, надеясь, что вороной тут никому не знаком, да и его самого в лицо вряд ли кто узнает. Пройдя мимо дома, он привязал коня в зарослях кустарника под деревьями, а сам направился к крыльцу.

Из дома раздавалось приятное сопрано, звучала старинная любовная песня. Том чуть помедлил на крыльце, прислушиваясь, а затем негромко постучал. Пение оборвалось, послышались шаги. Том преступил с ноги на ногу, ступени заскрипели. И дверь отворилась.

Анджелина Фолей ахнула от изумления. Радиган же как ни в чем не бывало приподнял шляпу.

— Как поживаете, мисс Джелина? Принимаете ли гостей?

Девушка на мгновение застыла в нерешительности, но затем шагнула назад.

— Входите. Вы чуть не испугали меня.

— По-моему, часть ваших людей сегодня настроена воинственно, вот я и решил дать им малость поостыть, — небрежно пояснил он и добавил с улыбкой: — А еще я подумал, что за это время мы с вами могли бы поближе познакомиться.

— Вы так уверены, что я хочу ближе узнать вас?

— А разве нет?

— Не знаю, не знаю, — она направилась к дивану. — Однако вы имели нахальство прийти сюда.

— А вы могли бы придумать место получше? — Том с наслаждением опустился на диван. С этого места ему была видна дорога, ведущая к ранчо. — Уж если приходится ждать, то почему бы не провести это время в беседе с очаровательной девушкой?

Джелина молчала, а Радиган тем временем оглядывался по сторонам. Он находился в старинной комнате — прохладной, тихой и приветливой. Однако в последнее время она, очевидно, сильно преобразилась; На окнах висели занавески, у стены стояло пианино — Боже мой, сколько времени Тому не доводилось видеть пианино, кроме того, что стояло в баре?

— Вы хорошо поете. И играете?

— Разумеется.

— Не окажете ли вы мне любезность поиграть еще?

— Мистер Радиган, если у вас есть ко мне какое-то дело, то будьте добры изложить его. Я не испытываю ни малейшего желания играть для вас. С вашей стороны просто дерзость надеяться на это.

— Мы здесь так редко слышим музыку, — продолжал техасец, словно не замечая сквозившего в словах девушки неприкрытого нетерпения. — Особенно старинные итальянские народные песни.

— Вы знаете эту песню? — не сдержала удивления Джелина.

— Все мы попадаем сюда из разных мест, — произнес Том. — Среди жителей Запада вы найдете много людей, которые разбираются только в породах коров и достоинствах пастбищ. — Он помолчал. — Мисс Джелина, я серьезно. Зачем вы приехали сюда?

— Потому что эта земля принадлежит мне, — холодно ответила девушка. — Какие еще нужны причины?

Вертя шляпу в руках, Радиган пожал плечами.

— Да я что-то никак не пойму. Ведь обычно, если имеешь хорошо обустроенное ранчо и такое большое стадо, как у вас, то так просто с места не снимешься. Вот я и гадаю, почему вы уехали и почему наняли людей, которые лучше умеют обращаться с ружьями, чем с коровами.

Анджелина Фолей нетерпеливо поглядывала на дверь. Как на зло, в это время дня она находилась в доме одна, не считая кухарки-мексиканки. Мысль ее лихорадочно работала — Джелина пыталась придумать объяснение, почему она пригласила на ранчо именно этих людей. Радиган сделал очень умно, приехав в такое место, где его будут меньше всего искать. Более того, каждая фраза, произнесенная техасцем во время их короткой беседы, давала новый повод для тревоги. Он явно не относился к числу заурядных ковбоев и скотоводов.

— Я написал губернатору, — заявил Том, прервав ее размышления.

Джелина так и застыла на месте.

— Вы что?

— Написал губернатору, — повторил он. — В Санта-Фе меня хорошо знают, и мне захотелось уведомить их о том, что происходит.

На этот раз Анджелина испугалась не на шутку, осознав что надвигаются серьезные неприятности. Такого поворота событий ни она, ни ее брат не ожидали. Когда они еще только собирались уезжать из Техаса, Харвей уверял, что все пойдет как по маслу. Во-первых, у них все права на землю, утверждал он. А во-вторых, к тому времени, когда они туда приедут, от поселенца там и духу не останется. Правда, сама Джелина предполагала, что Харвей настаивает на переселении в Нью-Мексико не без задней мысли. Но толком она ничего не знала.

Все равно переселяться было необходимо. Отец ее плохо вел хозяйство, напропалую сорил деньгами и ввязывался в безнадежные кровавые ссоры. Только благодаря ее сообразительности и способности действовать быстро, равно как и помощи Харвея, им удалось унести ноги и направиться к Нью-Мексико. Память о себе они оставили не самую лучшую. Но Росс Уолл, несмотря на длительное и тяжелое путешествие, сумел сохранить в целости их стада, а все преследователи наконец-то остались позади — мертвые.

Но если теперь начнется расследование, то немедленно всплывут все старые грехи.

Совладав с паникой, Джелина сразу поняла, что не должна выдать свои чувства Радигану. Ей стало ясно — либо она сможет одержать над ним верх, либо его придется убить. А еще лучше, пусть он просто исчезнет. Тогда некоторое время все будут ждать его возвращения, а потом она тихо-мирно, ни с кем не ссорясь, поселится на ранчо.

— Так грустно, что нам приходится враждовать, — встав с дивана, девушка подошла к окну; перебирая в уме все возможные решения проблемы. -Вы, Том, сильный человек.

— Обычный скотовод.

— Нет, далеко не обычный. Как хорошо, если бы мы познакомились при иных обстоятельствах. Сами понимаете, такая девушка, как я, которой приходится заниматься хозяйством наравне с мужчинами, не так-то часто встречает интересных людей.

При последних словах, Джелина вдруг поняла, что это не пустая болтовня. Каждое слово было чистой правдой. Повернувшись к Тому, она внимательно поглядела на него И вновь подумала: такого человека она должна была встретить гораздо раньше.

Радиган был очень привлекательным мужчиной. И, без сомнения, храбрым. Он совсем не походил на Харвея — тот никогда ничего не делал без какой-нибудь задней мысли и постоянно пытался отыскать легкий способ разбогатеть.

Джелина подошла к Тому. Поглядев через ее плечо, он увидел, что дорога все еще пуста.

— Том, что вам нужно от жизни? Я хочу сказать, ради чего вы работаете?

— Ну, я хочу, чтобы ранчо процветало и окупалось. Вы и представить себе не можете, что это за работа. Вы ведь пришли сюда с равнин. Там, конечно, возникают свои проблемы, и притом довольно трудные но, вы знаете, как с ними справиться. Так было и со мной. Но здесь, в горах, приходится решать совершенно иные задачи и искать новые пути. Я вел себя очень осторожно — пришел с небольшим стадом и непокладая рук старался сохранить его. Когда я наконец научился жить здесь, прошло две зимы. И только потом я наконец смог понемногу увеличивать свои стада.

— Неужели это так трудно?

— Хуже! Если хотите, езжайте и поглядите сами. — Быстрым движением руки Радиган указал на окно, — Ваши люди, вероятно, думают, что победили, но это не так. Мы покинули ранчо лишь потому, что не хотели оставаться в западне. И мы не очень тревожимся, ведь совершенно ясно, что случится зимой. Вы потеряете ваш скот, потеряете все, что у вас есть. А ваши наемники сбегут, потому что всем им, кроме, быть может, Росса Уолла и еще нескольких, нужна лишь легкая нажива. Конечно, — добавил техасец, — может статься, вам и повезет. Вдруг выдастся мягкая зима.

Слова Тома пугали Анджелину — ведь в них слышалась неподдельная искренность. Девушка понимала, что если вдруг стадо погибнет, она будет окончательно разорена.

Чувствуя ее сомнения, Радиган продолжал:

— Видели ли вы мою долину, когда на ней стало пастись столько коров? Их слишком много для этого пастбища. Через несколько дней травы там совсем не останется.

Нужно избавиться от него, думала тем временем Анджелина. А тогда с Джоном Чайлдом и той девчонкой особых проблем не возникнет. Если Чайлд не уймется сам, его можно будет выследить и убить.

Как же справиться с Радиганом? Джелине совсем не нравилось его обращение к властям, ведь оно поражало самое уязвимое звено их плана. Этого они совсем не ожидали. Однако, если он внезапно исчезнет, причем так, словно уехал по собственной воле, то и письмо не так страшно. Тогда уладить дело будет проще простого. А потом Харвей и сама Джелина съездят в Санта-Фе и окончательно узаконят свои притязания на ранчо. Харвей, когда хочет, может держаться очень любезно, ему легко будет втереться в доверие к чиновникам. Да и она постарается — ведь известно, как действует на мужчин красивая женщина. Но только надо убрать с дороги Радигана.

— Неужели нам все еще надо сражаться? — жалобно произнесла девушка. — То есть неужели мы должны быть врагами?

Она придвинулась к Радигану.

— Том, мне так жаль, так жаль. Не можем ли. мы покончить с этим? Вы же должны понять мои чувства? Ведь помимо всего прочего, эти земли мне оставил отец и, кроме них, у меня совсем ничего нет.

— Увы.

— Том, пожалуйста! Мы не должны быть врагами!

Глаза Джелины были широко раскрыты, губы чуть дрожали. Она заглядывала Тому в лицо, вся подавшись к нему, словно призывая обнять ее. Однако Радиган спокойно встретил ее взгляд. И вдруг девушка почувствовала, что он смеется над ней. Он и не притронулся к ней, но и не отодвинулся в сторону. Просто поглядел ей в глаза и сказал:

— Да, нам вовсе не обязательно быть врагами. Мне совсем не хочется этого. Так почему бы вам не отказаться от ваших намерений и не уехать отсюда?

Анджелина пришла в ярость. В первое мгновение она не могла сдержать бешеного гнева, но сразу овладела собой. Однако улыбка, осветившая ее лицо, вышла несколько принужденной.

— Нет! Ни за что! Это было бы предательством — я хочу сказать — по отношению к отцу.

Отвернувшись от собеседника, девушка отошла к окну. Дорога по-прежнему была безлюдна. Внезапно Радиган понял, что Анджелина тоже наблюдает за дорогой. Это означало, что она либо ждет кого-то, либо надеется на чье-то появление.

Джелина же думала, что необходимо любым способом задержать Радигана, не дать ему уйти прежде, чем подоспеет кто-то из ее людей. Теперь ей стало окончательно ясно, что нужно убить противника — иного выхода нет. И убить его прямо здесь, а если не получится, то выслеживать, пока не удастся убить его где-нибудь еще.

Она вдруг поняла, что не испытывает больше ни сомнений, ни колебаний. Джелина и сама была удивлена своей решимостью. Ведь одно дело согласиться на расправу с каким-то поселенцем, которого она и в глаза не видела, а совсем другое — приказать прикончить человека, которого знает и с которым не раз встречалась. Однако мисс Фолей не желала больше ждать, сама мысль об этом бесследно исчезла. Если уж ранчо принадлежит ей, то Радиган должен быть убит. Это было просто, как дважды два.

Вот ее отец — тот постоянно колебался. Вечно ввязывался в раздоры, но никогда не мог решиться, медлил нанести удар и слишком много трепал языком. Джелина не собиралась повторять его ошибки. Земля принадлежит ей, и без этой земли у нее ничего не останется. Иначе будет негде спрятать украденный скот. А если перегнать стада в те укромные труднодоступные долины, где, по словам Росса Уолла, пасется скот Радигана, то никакое преследование не страшно. Даже если погоня настигнет отряд Фолей, то все равно никаких доказательств не отыщется и можно будет напустить на себя вид оскорбленной добродетели.

Радиган приподнял шляпу.

— Пойду, пожалуй, — на душе у него становилось все неспокойней. Кто знает, что еще сотворит эта женщина, а ее люди могут появиться в любой момент. Но вообще-то им пора бы уже перестать рыскать вблизи города. Наверное, они ищут его все дальше. Настало время исчезнуть отсюда и постараться незаметно добраться до намеченной тропы.

Анджелина лихорадочно пыталась придумать, как бы задержать его, но тем временем техасец решительно направился к двери и шагнул за порог. И тут Джелина увидела, что на крыльце стоит Барбью с револьвером наготове. Молнией ринувшись к Радигану, она обеими руками вцепилась ему в правую руку. В ту же секунду Барбью прицелился. Боясь, как бы Тому не удалось дотянуться до револьвера, девушка со всех сил потянула его за локоть. Но из-за этого рывка Радиган потерял равновесие и чуть не упал в тот самый момент, когда Барбью нажал на спусковой крючок.

Пуля, пролетев в дюйме от головы Тома, вонзилась в дверной косяк. Радиган левой рукой выхватил кольт и выстрелил одновременно со вторым выстрелом Барбью.

Но во второй раз головорез, боясь задеть Анджелину и потеряв присутствие духа из-за первой неудачи, промахнулся снова. Пуля же Радигана угодила в Барбью, продырявив ему плечо. Техасец отшвырнул от себя девушку и выскочил на крыльцо.

Барбью выронил кольт и попытался было дотянуться до него левой рукой, но Радиган снова выстрелил. Он целил прямо в живот своему противнику, но пуля под углом отскочила от тяжелой металлической пряжки и только сильно оцарапала громиле руку пониже плеча. Завернув за угол, Радиган бегом бросился к своему коню.

Над головой его просвистела пуля. Том рывком нырнул в заросли и упал на руки. Вторым выстрелом из дома срезало несколько веток впереди. Перекатываясь по земле, Радиган мельком успел заметить, что на этот раз сама Анджелина выбежала из дома и, передергивая затвор винчестера, стоит у крыльца. Вскочив, он помчался к коню, проламывая себе дорогу сквозь густой кустарник. Чтобы не попасть под пулю, ему приходилось низко пригибаться и петлять из стороны в сторону. Вороной, ошалевший от ужаса, плясал на привязи, и в течение одной мучительно-долгой минуты Тому казалось, что ему никогда не удастся вдеть ногу в стремя и вскочить в седло. Сзади раздался очередной выстрел, затрещали кусты, послышался топот бегущих ног, но вороной уже летел по направлению к тропе Сан-Исидро. Однако мгновением позже, когда конь преодолел невысокий подъем, Радиган увидел дюжину всадников, отрезавших ему путь к тропе. Развернувшись широким веером, они галопом скакали к Тому.

Не было никакой надежды прорваться сквозь этот строй. Подняв жеребца на дыбы, Том резко развернулся и погнал на восток.

Когда он проезжал мимо дома, оттуда снова прогремел выстрел. Положение Радигана было почти безвыходным. Впереди него, отрезая возможность отступления на северо-восток, возвышалась отвесная скалистая стена, а за ней — гряда утесов в пятьсот футов вышиной. Техасец знал, что сами эти утесы не так уж и неприступны, но вот подъем к ним одолеть невозможно, во всяком случае верхом. Множество расщелин, избороздивших скалу, оканчивались тупиками и обрывами.

Легкий и быстроногий вороной намного опередил погоню. Но его, в отличие от лошадей Радигана, не кормили отборным зерном, поэтому техасец сомневался, хватит ли скакуну выносливости. Позади преследователи снова сбились в одну группу, лишь двое всадников продолжали скакать прямо на восток, чтобы предотвратить попытки беглеца свернуть в сторону.

Впереди равнину перегораживал отвесный обрыв. И раз всадники, отправившиеся на восток, до сих пор не наткнулись еще ни на одну расщелину, значит, они выехали на наезженную тропу. Она должна была рано или поздно вывести их к тому же самому обрыву. Тогда кольцо окружения замкнется. У Радигана не останется никакой возможности спастись. Его прижмут к скалам. Придется залечь и сражаться, пока не кончатся патроны и враги не сумеют взять его. И единственным утешением ему будет возможность прихватить с собой на тот свет хотя бы нескольких врагов.

Том подумал, что остается всего один выход. Нужно добраться до места, где тропа выходит к обрыву, и пересечь ее раньше преследователей. А оттуда, как ему смутно припоминалось, можно попасть к северным холмам, где находится вход в каньон Хондо.

Бешено пришпоривая коня, Радиган помчался туда. Ветер, хлеставший ему в лицо, сбил с головы Тома шляпу, и теперь она болталась на тесемке за спиной. Вороной покрылся пеной, но бежал по-прежнему ровно и легко. Позади иногда раздавались выстрелы, но при такой скорости у них почти не было шанса попасть в него.

Радиган не оглядывался назад, но то и дело посматривал вправо, на тропу, где, почти не отставая от него, нахлестывали лошадей всадники. Слева, все ближе и ближе, подступали горы. Вороной петлял и бросался из стороны в сторону, словно испуганный кролик, с разбегу перепрыгивал заросли меските, скакал так, словно сама смерть гналась за ним по пятам.

Просвистевшая над ухом пуля испугала коня, и тот мотнул головой, будто отгоняя сердитую пчелу. Впереди стояла скала, за которой открывался вход в каньон. Под копытами вороного разлетался песок, холодный ветер насквозь пронизывал седока. Треугольник, образованный скалой, беглецом и всадниками на тропе, быстро сокращался. Через несколько минут все решится.

И тут Радигану стало ясно, чем кончится погоня — они встретятся у самой скалы. Преследователи успевают.

Не раздумывая, он выхватил кольт и выпалил в коня первого всадника — выстрелил три раза подряд, да так быстро, как только успевал нажимать на спуск. Конь заржал и чуть замедлил бег. Хотя Радиган промахнулся, но пуля просвистела у самой морды коня, напугав его и сбив с шага. Всадник, скакавший следом, немедленно врезался в первого. Пока ковбои приходили в себя и успокаивали лошадей, Том успел проскочить.

Перед ним открывался спасительный каньон Хондо. Около устья ширина ущелья достигала мили, но потом каньон резко сужался и превращался в расщелину. Единственная известная Тому тропа обрывалась перед отвесным утесом в глубине ущелья, но техасец надеялся отыскать какую-нибудь щель, ведущую на запад. Углубившись в каньон, он скакал, пока не заметил подходящую ложбину справа от себя, и тогда, разогнав вороного, во весь опор пустил его вверх по круче. Конь отчаянно карабкался по склону, но почти у самого верха споткнулся, зашатался и едва удержался на ногах. Выпрыгнув из седла, Радиган ухватил поводья и полез по скалам. Сзади прозвучал выстрел, пуля ударилась о скалу в дюйме от беглеца, во все стороны полетели осколки камня. Испуганный выстрелами вороной рванулся вперед и наконец-то одолел подъем.

Мгновенно выхватив из чехла винчестер, Радиган упал за поваленное дерево и выстрелил в карабкающихся внизу лошадей. Кто-то из преследователей завопил, а Радиган перевел прицел на следующую группу всадников и несколько раз нажал на спусковой крючок.

Одна из лошадей кинулась вниз по склону. Преследователи рассеялись во все стороны, стараясь укрыться. Пуля Радигана вонзилась в песок, едва не задев одного из них, а следующий выстрел вышиб другого всадника из седла. Тот упал, но застрял ногой в стремени. Напуганный конь умчался прочь, волоча за собой беспомощного седока.

Радиган немного отполз назад и устало поднялся на ноги. Несмотря на пронизывающий холод, он обливался потом, да и вороной был весь в мыле и дрожал. Подобрав поводья, Том медленно брел сквозь редколесье. Уже перевалило за полдень.

Пока можно было не слишком торопиться — Том прекрасно понимал, что, прежде чем продолжать погоню, преследователям придется поймать лошадь, убежавшую с раненым седоком. А потом они еще попытаются отыскать дорогу наверх где-нибудь в другом месте. Конечно, они сообразят, что беглец уже ушел из засады, но полной уверенности у них не будет, и продвигаться им придется медленно. Всего разумнее с их стороны было бы вообще бросить эту затею — ведь Радиган подстрелил одного или даже двух человек и коня. Да и тот, кого уволокла за собой лошадь, если остался жив, вряд ли сможет сражаться. Однако Том не надеялся на благоприятный поворот событий.

Том подумал, что сегодня удача была на его стороне. Но он и сам не сплоховал — вывел из игры несколько человек.

Горная гряда справа от техасца напоминала по форме огромный корабль. Ступая по каменистой поверхности утеса, словно по палубе этого корабля, Том все дальше уходил от погони. На голых скалах не оставалось следов. Через некоторое время он снова вскочил в седло.

Перед ним расстилался безлюдный, почти не известный ему край. Радиган припомнил, что когда-то Джон Чайлд рассказывал ему, что выше в этих горах расположен источник Ольо-дель-Осо. Если повезет, то можно будет отыскать его.

Через полчаса Радиган вышел к этому источнику. У родника он наполнил флягу и напоил вороного. Потом бережно обтер коню бока. По счастью, скалы в этих краях не были покрыты налетом пыли, так что даже сам Том не мог разглядеть СВОИХ следов. И все же он решил действовать так, словно погоня идет за ним по пятам. На севере возвышались непроходимые горы, а путь на запад преграждали отвесные кручи и высокие утесы, поэтому ехать можно было только на восток или северо-восток. А потом надо было сделать крюк и вернуться к убежищу, где его дожидались Джон Чайлд и Гретхен.

Далеко на востоке — милях в двадцати или даже двадцати пяти — располагался каньон Рио-Гранде. Ущелья Фрильоле и Паларито-Крик, словно гигантские пальцы, тянулись в сторону реки.

Радиган ехал на север. Местность кругом становилась все суровее, ветер все холоднее. В этой безлюдной глуши редко ступала нога человека. Порой техасец вспугивал оленей, а один раз увидел в сотне футов от себя гризли — привстав на задние лапы, чтобы лучше видеть, медведь с любопытством рассматривал всадника.

Спохватившись, Том перезарядил шестизарядный кольт. Впервые на своей памяти он делал это спустя такое долгое время после стрельбы. Обычно он перезаряжал револьвер сразу же и совершенно автоматически, по привычке, но сегодня в этой бешеной гонке на это просто не было времени. День медленно угасал среди отрогов гор, и из укромных расщелин начали выползать любопытные тени. Они неслышно подкрадывались к одинокому путнику и обступали его со всех сторон. Ледяной ветер пронизывал до костей. Ласково похлопывая вороного по холке, Том что-то ободряюще нашептывал ему. Конь благодарно поводил ушами, внимательно прислушиваясь к человеческому голосу.

Было холодно, можно сказать, страшно холодно. Но единственный путь лежал вверх — в еще более холодные края среди высоких вершин и безлюдных плато, насквозь продуваемых ветром, куда никто не отправится по собственной воле. Полностью доверившись коню, Том устало обмяк в седле. Вороной неутомимо продвигался вперед, от его разгоряченного тела чувствовалось приятное тепло.

Под унылой, обожженной молнией сосной Радиган спешился, но не остановился, а упорно продолжал брести по холмам на север. Конь сперва артачился, туго натягивая поводья, и Тому приходилось изо всех сил тянуть его за узду. С неба падали редкие хлопья снега.

Перед Томом открывалась величественная панорама -скалистые горы, теряющиеся во тьме глубокие ущелья и безжизненные леса, где тут и там чернели обугленные молниями стволы деревьев. Низко нависшие тучи, окутавшие горные вершины, придавали всей картине мрачную торжественность. Широкий уступ, по которому шел Радиган, казался пустым и неприветливым.

Взяв висевшую позади седла куртку из овчины, Том поплотнее укутался в нее. В этой куртке был длинный разрез сзади, специально для верховой езды. Правда, сейчас Том не ехал, а шел быстрым шагом. Справа вниз уходила отвесная стена каньона. Глубоко по дну ущелья бежал быстрый ручей. Размашисто шагая вдоль обрыва, техасец высматривал место, подходящее для ночлега.

Настала ночь, с заснеженных вершин спустилась тьма, а Радиган все еще упрямо плелся по скалам, ведя за собой коня. Наконец он остановился. Хотя найденное им убежище представляло собой всего-навсего крошечную расщелину меж валунов под сводом деревьев, но там можно спастись от ветра.

Смастерив из зеленых сосновых веток навес, Том занялся костром. Очаг он расположил в самой глубине расщелины между двух камней. Таким образом, во-первых, пламя было закрыто со всех сторон и не могло выдать его врагам, а во-вторых, скалы сохраняли и отражали жар огня, обогревая это импровизированное жилище. Лотом Радиган соорудил для коня нечто вроде шалаша, сплетя между собой верхушки нескольких молодых деревьев. Туда тоже доходило тепло костра. К счастью, кругом валялось предостаточно сухих сучьев, так что в скором времени пламя пылало вовсю.

Расседлав вороного, Том обтер его пригоршней зеленой хвои, а седло и сбрую отнес под навес. Коня Радиган накормил кукурузой, заботливо припасенной в седельной сумке. Техасец развернул приготовленный Дауни пакет с едой и, растопив немного снега, вскипятил кофе. Воду из фляги он предпочел пока поберечь.

Расстелив тюфяк и пару одеял на ложе из сосновых ветвей, Радиган принялся за ужин. Потягивая кофе, он гадал, как там дела у Джона и Гретхен. Не удалось ли врагам схватить их? Но это маловероятно, успокаивал себя техасец.

Снова повалил снег — теперь уже не редкие мягкие хлопья, как прежде, а колючие мелкие ледяные снежинки, почти град. Метель, похоже, скоро не кончится. Где-то в лесу выл волк, и вороной беспокойно стучал копытами. Грея над огнем озябшие руки, Радиган негромко успокаивал коня. Он подкидывал сучья в костер, но все равно было ужасно холодно. Ветер кружил вокруг валунов, задувал под навес и играл с языками пламени.

Град барабанил по скалам и стволам деревьев, шелестел среди зеленых ветвей. По расчетам Радигана это место находилось довольно высоко в горах, примерно в восьми с половиной тысячах футов.

Выпив последнюю порцию кофе, щедро сдобренного виски, ковбой свернулся на неуютном ложе.

Ночью ему дважды пришлось выползать из-под одеял и дрожа от холода, раздувать огонь. В последний раз он на столько замерз, что остался дожидаться рассвета, скорчившись у костра, к которому перевел и понурившегося вороного. Снаружи плотным ковром лежал снег. Том подумал, что снег надежно закрыл все следы, по которым могла бы идти погоня. По крайней мере, все вчерашние следы. Но если уж преследователям посчастливится набрести на это место, то выследить его отсюда будет легче легкого.

Наконец медленно, словно нехотя, занялся рассвет. Радиган на скорую руку позавтракал, запивая холодное вчерашнее мясо обжигающе горячим кофе. Потом напоил теплой водой вороного и стал собираться в дорогу. Прежде чем седлать коня, Том предусмотрительно нагрел попону над костром.

За ночь мир разительно изменился. Слепящие лучи солнца освещали покрытые снегом склоны холмов. Вороной, привычный к горам, шел осторожно, не доверяясь обманчивой безопасности наста. Радиган держал путь на север, то и дело объезжая глубокие расщелины или непроходимые нагромождения скал, и невольно отклонился востоку. Когда ночлег, по подсчету Тома, остался примерно в шести милях позади, деревья неожиданно расступились и техасец оказался на краю удивительной долины, похожей на гигантскую чашу, спрятанную среди холмов.

Судя по всему, некогда здесь находился огромный кратер вулкана глубиной не менее пятиста футов. Вдоль склонов росли ели и осины, кое-где виднелись сосны. Видно было, что летом дно долины превращается в превосходный луг. Сидя на коне, Том вглядывался вдаль, пытаясь определить длину кратера. Двадцать миль! Значит, площадь долины была около ста пятидесяти квадратных миль.

Вороной, очевидно удивленный не меньше своего хозяина, настороженно поводил ушами. Несомненно, подумал Том, именно об этой долине говорится в старинных индейских преданиях.

Поехав вдоль обрыва, он отыскал путь вниз, спустился и двинулся прямиком вглубь долины. Лишь у самых стен ветром намело глубокие сугробы, но в основном широкая равнина была слегка припорошена снегом. Радиган сгреб снег в сторону и обнаружил густую траву, засохшую на корню — какое прекрасное сено. Пока техасец осматривался по сторонам, конь с удовольствием принялся пощипывать пожухшие стебли.

Радиган понял, что это именно такое место, какое он ищет уже давно. Сочная густая трава здесь гораздо лучше и питательней, чем на любом пастбище ниже в горах. Эта долина сможет прокормить огромное стадо. К тому же «Р-Бар», без всякого сомнения, находится всего в нескольких милях к западу, так что добираться сюда от ранчо будет нетрудно. Да и с водой тут хорошо — по дну долины бежит узенькая речушка. Тому пришло на ум, что если война с Фолей разгорится, то именно здесь нужно будет спрятать скот.

Покинув кратер, Радиган поехал к ущелью, где пасся его табун, и поймал коня. Следы на снегу выдавали, что совсем недавно тут успел побывать Джон Чайлд. Отправившись по этому следу, Радиган к вечеру третьего дня скитаний наконец снова очутился вблизи тайной пещеры. Но тут он внезапно услышал раздавшийся изнутри звук взведенного курка. Техасец застыл на месте.

— Все в порядке! — окликнул он. — Это я!

— Вижу, вижу! — отозвался Кокер, неожиданно появляясь на тропе с ухмылкой до ушей. — Выходи. Тут тебя ждет славная компания.

В голове Радигана мелькнула мысль: не пришпорить ли коня и не попробовать ли скрыться, но тут же понял, что у него нет ни малейшего шанса. Он попал в западню. На белом фоне свежевыпавшего снега он будет отличной мишенью, и Кокер легко пристрелит его.

Том мог бы попытаться стрелять, но от холода у него закоченели руки. Сунув правую руку под мышку, он стал отогревать пальцы. Есть еще время. И есть еще шанс. Пока у него остается оружие, положение не безнадежно.

Враги затаились в пещере. Радиган разглядел там знакомую мускулистую фигуру Росса Уолла, а рядом с ним — коренастого ковбоя по имени Джонс, который был в салуне Сан-Исидро во время стычки с Флинном. Да, попался так попался.

Джон Чайлд тоже был там. Он сидел, прислонившись к стене, руки связаны за спиной. У Гретхен же руки были свободны, она возилась у костра.

— А я-то надеялся, ты сюда не вернешься, — вздохнул Чайлд.

— Слишком уж морозно снаружи, — Том одеревенело опустился наземь. — Снег выпал.

— Радиган, — грубо вмешался Росс Уолл. — Ты где-то припрятал запасы корма для скота. Мы хотим знать, где.

— Какая жалость.

Кокер осклабился.

— Росс, дай-ка я им займусь. Я вытрясу из него, что надо…

Радиган пренебрежительно взглянул в его сторону.

— Вот уж ты-то ничего из меня не вытрясешь. Я бы не сказал тебе, даже Который час.

Кокер собрался было что-то ответить, но Уолл нетерпеливым жестом прервал его.

— Тебе придется сказать, Радиган. Для тебя я уже ничего не могу сделать. Если ты заговоришь, то я, быть может, отпущу остальных. Но что до тебя, то скажу сразу — нам дан приказ потерять твой труп в одном из тех ущелий на севере, где никто и никогда его не отыщет.

— Кстати, у нас был гость, — проронил Чайлд.

— Заткнись! — сердито обернулся к нему Кокер.

Почувствовав, что Радигану следует знать об этом, Гретхен отошла от костра.

— Он сказал, что еще вернется, — добавила она.

Теперь Кокер напустился на девушку.

— А ты что! Закрой пасть!

Росс Уолл гневно поглядел на него.

— Это еще что такое? — прикрикнул он. — Не смей так разговаривать с дамой!

— Она не дама, — возразил Кокер. — Она…

Мгновенно выхватив из огня пылающую головню, Гретхен ткнула ею в лицо Кокеру. Тот отпрыгнул назад, но недостаточно быстро. Головня угодила ему прямо в рот. Кокер потерял равновесие и упал навзничь, крича от боли и хватаясь за обожженные губы.

Гретхен выпрямилась во весь рост.

— Я готовлю для вас, — заявила она Россу Уоллу, — потому, что вы голодны. Но я не собираюсь сносить оскорбления от всяких грязных типов.

Кокер стонал, зажимая рот рукой. Росс едва удостоил его взглядом.

— Продолжай готовить, — сказал он девушке.

Вернувшись к костру, она поправила стоящий на камнях котелок. Потом снова повернулась к Радигану.

— Это был Лорен Пайк. Говорит, что вместе с Чарли Кейдом сейчас у Лома-Койота.

В глазах Уолла неожиданно вспыхнул интерес.

— Ты сказала — Лорен Пайк? Рейнджер?

— Он прежде был рейнджером, — пояснил Радиган. — Тогда же, когда и я. А потом уволился, чтобы покончить с одной ссорой.

— А что они делают здесь?

— Они мои друзья. Говорю же, я тоже был рейнджером. Собственно, это я два дня назад написал рейнджерам Таскосы.

Нетрудно было заметить, что сообщение об этом пришлось Россу Уоллу не по вкусу. Он задумчиво направился к выходу из пещеры, где стояла лошадь Радигана. Том несколько минут внимательно наблюдал за главарем, смотревшим в темное ущелье. В дальнем углу, держась обеими руками за рот, стонал и сыпал проклятиями Кокер.

Уоллу было отлично известно, что многие рейнджеры, пройдя вместе огонь и воду, часто приходят друг другу на выручку даже после окончания службы. Мысль эта не доставляла ему удовольствия. Более того, Лорен Пайк прославился как непревзойденный стрелок и ярый преследователь скотокрадов. А самое-то худшее, он к тому же приходился кузеном Баннигсу, с которым и враждовало семейство Фолей. Неужели он забрел сюда не случайно, а выслеживает именно их?

— А Кейд кто такой? — осведомился он наконец.

— Мой друг. Мы служили вместе год или два. Если он не найдет меня, он очень огорчится.

— Подумаешь, всего двое, — подал голос приземистый ковбой.

— Любой из этих двоих сдерет с тебя шкуру, растянет ее на двери в конюшне и даже не запыхается, — сообщил ему Радиган.

Чем больше Росс Уолл обдумывал ситуацию, тем меньше она ему нравилась. Ладить с Анджелиной Фолей всегда было нелегко, а уж после того, как вернулся домой этот сладкоречивый Харвей Торп, так она просто удержу не знала. Неприятности следовали одна за другой. Но про нынешние ее притязания на земли Уолл почти ничего не знал, слышал только, как ее отец в свое время поминал про ранчо в Нью-Мексико.

Из-за снега прокормить скот стало гораздо труднее, так что если людям Фолей не удастся в самом скором времени найти запасы, заготовленные Радиганом, то они потеряют уйму скота. И так-то потерь не избежать. А тут еще эти незваные гости.

Если друзья Радигана вернутся сюда, их тоже придется убить, иначе они начнут задавать ненужные вопросы. И потом они будут слишком много знать. Может, они уже и без того слишком много знают.

— Им известно про нашу войну? — спросил Росс у Чайлда.

— А ты думаешь, о чем мы говорили?

Да, подумал Уолл, догадаться нетрудно. Ну все же до их возвращения пройдет какое-то время. Может, стоит послать четырех или даже пятерых человек, чтобы те устроили на этих двоих засаду? Но тогда — чем все это закончится? Когда начинаешь решать свои проблемы, убивая противников, то приходится убивать еще и еще. Глядя в ночь, Росс тихо выругался. Он вдруг понял, что Харвей Торп думает совсем по-иному, и на душе стало еще тяжелее.

Уолл получил вполне четкий приказ — найти Радигана и избавиться от него. Так избавиться, чтобы о нем и слуху не было. Все было бы замечательно, рассуждал Росс, если бы не вмешательство Пайка и Кейда. Ведь теперь исчезновение техасца запросто повлечет за собой очередную кровопролитную свару. А как, спрашивается, в таких условиях добиться процветания на ранчо? Ковбой мрачно уставился на стены каньона. И вообще как можно этого добиться в этом суровом краю? Радиган говорил, что знает способ. Но Росс Уолл привык выслушивать пустую похвальбу, поэтому не придавал словам техасца большого значения.

Приготовив ужин, Гретхен протянула первую тарелку с едой Тому, а вторую поставила на землю рядом с Джоном Чайлдом и преспокойно развязала ему руки.

Поглядывая на Радигана, метис стал растирать запястья. Том не шелохнулся. Коренастый ковбой, положив винтовку на колени, внимательно следил за пленниками. Снова войдя в пещеру, Росс Уолл взял из рук Гретхен свою долю ужина, негромко поблагодарил девушку и, озабоченно глядя в пол, принялся за еду.

Хотя враги разоружили Радигана, но его револьвер и винчестер лежали совсем рядом, рукой подать. Тома словно провоцировали на попытку схватить оружие. Жадная готовность Кокера убить Радигана в самом начале и то, как сейчас вел себя второй ковбой, без слов показывали, что техасец обречен на смерть. Собственно говоря, он и сам не мог придумать для людей Фолей никакого иного выхода. Поэтому он двигался с превеликой осторожностью и все время держал руки на виду, чтобы его не заподозрили в попытке к бегству. Поглощая ужин, Том напряженно размышлял. Мысли его метались из стороны в сторону, словно табун диких коней, а он, как заправский объездчик, пытался заарканить среди них ту, что была ему так необходима… как бы отсюда выбраться.

Пока что его противникам удалось выиграть второй раунд схватки, но в этом им помогла совершенно непредвиденная удача. Радиган надеялся, что больше такого не случится.

Флинн помог ему выбраться из передряги в Сан-Исидро и бежать в горы. А потом выпал снег и погоня безнадежно отстала. Но все же дело обернулось совсем не лучшим образом. Сейчас и сам Радиган и его друзья находились в весьма плачевном положении.

С севера дул холодный ветер.

— Если ветер не переменится, нанесет здоровенные сугробы, а ваш скот просто выдует из этих мест, — заметил Том.

Росс Уолл пронзил его злобным взглядом, но ничего не ответил. Наверняка он и сам об этом думал.

Покончив с ужином, Радиган налил себе еще кофе и начал сворачивать самокрутку. Ему хотелось, чтобы им с Чайлдом больше не связывали руки, поэтому он старался отвлечь Росса болтовней.

— Подумай-ка, Росс, — произнес он рассудительно. — Почему бы вам не дать стаду откочевать подальше? И почему бы вам и самим не двинуться вслед за стадом прочь из наших краев? Этой войны вам не выиграть, а если вы убьете нас, то как тогда отыщете запасы? Поверь мне, вы можете искать их хоть сто лет и все равно не найдете, разве что вам необычайно повезет. Ты же не хуже меня знаешь, что вы едете по тонкому льду.

Он на секунду умолк и, поднося самокрутку ко рту, метнул быстрый взгляд на лежавший в стороне револьвер. Увы, оружие слишком далеко. Зато Кокер гораздо ближе. Злобный ковбой даже не ужинал, а только все время натирал какой-то мазью обожженные вздувшиеся губы. Том подумал, что можно неожиданно броситься, схватить Кокера и выхватить у него из-за пояса кольт. Но это было бы чересчур рискованно. Так что техасец продолжал говорить:

— Скажу тебе, Лорен Пайк и Чарли Кейд непременно вернулся, ведь Кейд мне многим обязан. Да и Пайк тоже. Но не думай, они не станут очертя голову соваться в западню. Нет, они будут готовы к самой настоящей войне и вооружатся так, словно идут на медведя. Кстати, Росс, там наверху в Лома-Койота собралось восемь-десять отличнейших парней — все как на подбор отъявленные головорезы. И им будет очень интересно узнать, что внизу полно скота, которого легко заполучить. И они ринутся вслед за Лореном Пайком. А тебе доводилось когда-нибудь слышать про Адама Старка? Лучший стрелок из винтовки в наших краях — от Теннесси до Техаса. Так вот, он сейчас тоже в Лома-Койота, и у него просто руки чешутся поучаствовать в этой потасовке. Спроси-ка Джона Чайлда — он ведь его лучший друг — Адам рвется спуститься с гор. Эти ребятки знают местность, умеют обращаться со скотом. Так что голову даю на отсечение — если после зимы от вашего стада что-нибудь и останется, они угонят и последнее. Да, Росс, знаешь что? Все эти клейма на ваших коровах — они выглядят не такими уж убедительными. Вот мне и любопытно, что обнаружится, если содрать с одной из коров шкуру и посмотреть, каким окажется клеймо с внутренней стороны.

— Заткнись! — вскипел Росс Уолл. — Ты чертовски много болтаешь!

— Уж я бы заставил его заткнуться, — прошипел Кокер. — Только скажи, и он у меня умолкнет! — Сидя в своем углу, он зловеще процедил сквозь распухшие губы: — Я убью его как собаку.

В пещере мирно потрескивал костер, а снаружи не прекращался снегопад. Не было никакого смысла пытаться бежать прямо сейчас, поскольку на снегу беглеца выследить несложно. Разве что ему дадут фору, и следы успеет засыпать снегом. Радиган откинулся назад. Оставалось только ждать. Как частенько говаривал ему Джон Чайлд, терпения у Тома побольше, чем у любого индейца. Теперь пришло время проверить, так ли это. Но кроме того, у Тома мелькнула догадка, как можно выкрутиться из этой ситуации.

Блики света играли на лицах людей, отражаясь от пряжек поясов и револьверов. А снаружи по-прежнему падал снег. Стояла такая тишина, словно весь мир сверху накрыли огромной подушкой. Вход в пещеру казался черной стеной, исчерченной белым карандашом. Росс Уолл задумчиво глядел в костер, и Радиган про себя отметил эту привычку, надеясь в будущем использовать ее в своих целях. Ведь когда человек смотрит на огонь, то потом ничего не видит в темноте. По крайней мере, несколько секунд. Времени вполне хватит.

Если враги до сих пор не отыскали запасы, то после обильного снегопада им и подавно это не удастся. Но Радиган-то знал места, где сугробы не так велики и куда можно выгонять скот. Годы жизни на ранчо приучили техасца приспосабливаться к непогоде так же серьезно, как он всегда продумывал план действий и стратегию во время настоящей войны. Такова была цена выживания в горах.

Стоит только погоде чуть перемениться, как снег тут же растает, ведь первый выпавший снег редко остается на всю зиму. И короткая оттепель может открыть подступы к заваленным сейчас снегом ущельям.

Коренастый ковбой, откинувшись к стене, полулежал на своем седле и тихо похрапывал. Кокер угрюмо глядел на Гретхен. В пещере было темно, лишь поблескивали огоньки в костре. Подкинув на пылающие угли очередное полено, Радиган следил, как оно потихоньку разгорается. Он подозревал, что хотя Россу Уоллу и велено покончить с ними, но у него не хватает духу. Ведь главарь группы Фолей был скотоводом, а не головорезом. Он мог убить человека в честной схватке, но не хладнокровно прикончить безоружного пленника.

В таких обстоятельствах попытка к бегству для Радигана окончилась бы только смертью. И что еще хуже, в тесной пещере Шальная пуля могла задеть кого угодно или срикошетить о стены. И тогда Гретхен подвергалась бы такой же опасности, как и все остальные. А учитывая очевидную ненависть к ней Кокера, даже большей.

Снег продолжал валить. Радиган понимал, что если метель продлится всю ночь, то выбраться из каньона станет необычайно трудно или просто невозможно. А тогда три лишних рта быстро уничтожат всю провизию в пещере.

Резкий порыв ветра ворвался в пещеру и разворошил угли. Взметнувшиеся искры чуть не подожгли мешки с зерном для лошадей. Чайлд одним прыжком очутился рядом и затушил их. Было уже совсем поздно.

Поднявшись с места, Росс снова подошел к выходу из пещеры и стал вглядываться вдаль. Когда он вернулся к костру, на лице его была видна тревога.

— В этих каньонах выпадает глубокий снег?

— Глубокий ли? — пожал плечами Радиган. — Если снег валит как сейчас, то в несколько футов. Зимой в этих каньонах всегда существует опасность сорваться вниз с вершины.

Почувствовав усталость, Радиган привалился спиной к стене. Однако голова его по-прежнему оставалась ясной и свежей. Техасец понимал, что как бы ни обернулось дело, надо все время держаться начеку… Бросив быстрый взгляд на Чайлда, он жестом показал ему, что должен немного отдохнуть. Чайлд кивнул, и Том устроился поудобнее, не выпуская из вида оружие.

Несмотря на огонь, в пещере было холодно. Хотя стоявшие перед входом деревья частично защищали ее от ветра, все равно сквозило. Скорчившись под одеялом, Радиган задремал, но спал он урывками, то и дело просыпаясь и слушая завывания ветра и потрескивание костра. Временами Джон Чайлд вставал и подбрасывал хворост в костер. Не обменявшись ни словом, друзья приняли заботу о поддержании огня на себя. Никто им в этом не мешал. Конечно же, и Джон, и Том занимались этим не ради того, чтобы быть полезными, но просто чтобы иметь хотя бы небольшую свободу передвижений и воспользоваться этим в нужный момент.

Росс Уолл не спал. Он то сидел, глядя на огонь, то озабоченно расхаживал взад-вперед. Радиган хорошо понимал его тревогу. В самом деле, неподалеку находилось стадо в три тысячи голов некормленного скота. В любую минуту оно могло сорваться с места и уйти. Более того, со скотом не осталось надежных пастухов. Вдруг стадо не стало пережидать ненастье под защитой стен каньона и двинулось прочь?

Радиган посмотрел на свернувшуюся калачиком Гретхен. Девушка не спала, она пристально глядела на Тома широко раскрытыми голубыми глазами. Потихоньку откинув край одеяла, она на секунду высунула оттуда рукоять револьвера — и тут же спрятала ее обратно.

Револьвер!

Радиган задумался. Он не знал, как Гретхен ухитрилась стащить оружие, но значит девушка все время думала о бегстве. Теперь у него будет револьвер. Однако оружие понадобится ему не сейчас. А пока пусть хранится у Гретхен — так надежнее. На девушку обращают меньше внимания, вряд ли ее станут обыскивать.

Том попытался снова уснуть, но ничего не вышло. Он был слишком взбудоражен, да и от каменного пола пещеры тянуло таким холодом, что ни о каком сне и речи быть не могло. Скинув одеяло, он поежился.

— Отдохни, Джон, — посоветовал он. — А я послежу за костром.

Кокер внимательно наблюдал за техасцем из-под полуприкрытых век. Губы головореза находились в самом плачевном состоянии — обожженные, вздувшиеся, с пузырями там, куда угодила головня. Он даже не мог двинуть мускулами лица, а временами, когда лицо его искажала случайная гримаса, корчился и шипел от боли.

Запасы дров подошли к концу. Натянув перчатки, Радиган побрел к выходу и шагнул из пещеры в снег. Он услышал позади себя резкий шорох, клацанье взведенного курка, но хладнокровно принялся отдирать сучья от поваленного дерева из кучи припасенного сушняка.

Про себя он отметил, что это один из возможных путей для бегства. Если, допустим, один из стороживших уснет, а второй отвернется — почему бы не рискнуть? Радиган решил, что вообще-то бежать можно и без оружия. Ведь в тайнике на утесе около ранчо хранятся винтовка и три револьвера, а еще один кольт и винчестер — в тайнике вблизи долины Сан-Антонио. К тому же в этих тайниках есть запасы пищи.

Да, это путь к бегству. Но бежать в одиночку никак нельзя. Радиган был уверен, что Уолл никому не позволит обидеть Гретхен, но если Росс оставит ее на попечение Кокера и второго ковбоя… Кокер просто кипит от злости и сдерживается только из-за присутствия главаря.

Техасец теперь начал детально обдумывать план бегства. До сих пор он медлил, хотел сперва как следует отдохнуть и разобраться в ситуации. Но скоро надо обязательно уносить ноги. Радиган понимал, что Россу приказано убить их. Пока Уолл тянул с выполнением приказа, но в любой момент мог уехать, бросив пленников на милость Кокера. Обдумывая все это, Том набрал охапку дров, но не слишком большую, и притащил ее к костру.

Уже близился рассвет, а снег все еще падал. Было ясно, что раздобыть лошадей или пищу при бегстве совершенно невозможно. Поэтому надо будет стремиться добраться до ближайшего тайника с припасами. По таким сугробам гораздо проще передвигаться на снегоступах, чем верхом.

Снегоступы.

Их можно смастерить самому. Много лет назад Радиган видел, как это делают индейцы. Спору нет, на таких самодельных снегоходах нельзя быстро передвигаться, но зато в них не провалишься в снег.

Значит так — пора уходить и как можно быстрее. Надо действовать неожиданно и решительно, застать стерегущих врасплох. И сразу же выбираться из каньона. Выглянув из пещеры, Радиган окинул взглядом стены ущелья и заросли деревьев на дне. Сугробы уже достигали глубины трех-четырех футов, а кое-где и больше. Гуляющий по горам яростный ветер сдувал в каньон снег с утесов.

Вернувшись на прежнее место, техасец уселся у костра и стал греть ладони. Со стороны показалось бы, что, протягивая руки к огню, Радиган слегка встряхнул ими, чтобы отбросить назад рукава. Но на самом деле он едва заметно повел вниз левой рукой, потом, чуть сильнее правой и снова левой. На индейском языке жестов это означало «уходим». Том знал, что этот сигнал не ускользнул от глаз Джона Чайлд а.

Несколько секунд спустя Радиган поднял руку и поправил соскользнувший рукав, ухитрившись при этом показать другу три пальца.

Джон Чайлд, сидевший у костра напротив Тома, казалось, дремал. Посмотрев в сторону внимательно наблюдавшей за ним Гретхен, Радиган встретился с ней глазами и заметил, как девушка чуть кивнула. Признаться, он не ожидал, что и она понимает язык жестов. Но, с другой стороны, это как раз то, чему Чайлд запросто мог обучить любопытную девочку, причем наверняка ей это было интересно.

Внезапно поднявшись с места, Росс Уолл подошел к выходу из пещеры.

— Метель все не утихает, — сказал он, — а тут не хватит припасов, чтобы пересидеть долгое ненастье. — Обдумав что-то, он повернулся к Радигану. — Далеко отсюда до ранчо?

— Около восьми миль, если держать прямо на юг.

— Холодает, припасов едва ли на день. Мы можем все погибнуть в этой пещере.

— Уж это точно. Вот подожди еще малость, и тогда снега навалит столько, что никому не удастся выбраться отсюда. Да тебе уже и сейчас не удастся.

— Восемь миль это сущая безделица, — фыркнул Кокер. — Я их на руках пройду.

Словно не замечая его, Радиган по-прежнему обращался к Уоллу:

— Местами этот снег доходит до нижних ветвей деревьев, то есть футов так до восьми. Поверь мне, здесь нет ветра, который сдувал бы снег, так что снег уже глубокий.

Но про себя Том думал, что есть еще места, где можно пройти. И если пленники сумеют убежать, то они смогут пробраться сквозь сугробы, скрыться в лесной чаще, а там смастерить себе снегоступы.

— Пожалуй, я поеду, — неожиданно сказал Уолл. — У меня самая лучшая лошадь, так что, может, я и доберусь до ранчо.

Кокер уставился на Гретхен со злобной радостью в глазах. Теперь он останется за главного. Или сам добьется старшинства. И тогда наконец убьет Джона Чайлда и Радигана. Том легко читал его мысли. Судя по тому, как неуклюже отводил глаза от пленников Уолл, техасец догадался, что Росса одолевают те же опасения.

— Вы, ребята, еще кое-чего не знаете про эти края, — небрежно проронил Радиган. — правда, вы это обнаружите в самом скором времени. Ваши низкорослые легкие лошадки совершенно не годятся для езды по сугробам. Для этого нужна мускулистая и сильная лошадка, например, монтанской породы.

— Ну что ж, сейчас проверим.

Собрав упряжь, Росс решительно шагнул в снег и через мгновение появился снова, ведя за собой лошадь. Встав у входа, он стряхнул с коня снег, накрыл его одеялом и оседлал. Радиган критически наблюдал за ним. Россу даже в голову не пришло согреть попону и седло, так что недовольный конь брыкался и плясал на месте, пока на помощь Уоллу не пришел Кокер. Вместе им удалось взнуздать лошадь.

— Ты бы нагрел попону, — тихо посоветовал Том.

Росс сердито обернулся к нему.

— Ты чертовски много болтаешь! — окрысился он. — Не одному тебе приходилось иметь дело с лошадьми.

— Некоторым хоть кол на голове теши, все равно ничему не научишь, — усмехнулся техасец.

На мгновение ему показалось, что Росс сейчас ударит его. Здоровяк злобно шагнул к нему, но Том, улыбаясь, открыто смотрел на своего противника. Несколько секунд Росс сверлил его взглядом, а потом резко отвернулся.

— Знаешь, Росс, — сказал Радиган, — если бы мы работали в одной упряжке, мы бы поладили.

Уолл ничего не ответил, но и не отвернулся в сторону. А Радиган тихо прибавил:

— Интересно, кем ты теперь будешь себя чувствовать? Я хочу сказать, сможешь ли ты уснуть ночью?

Росс замер, чуть не выронив из рук снаряжение. Когда Радиган снова сумел разглядеть его лицо, оно было мертвенно бледным. Но даже не взглянув в их сторону, Уолл сел в седло и произнес:

— Кокер, вы с Горманом остаетесь здесь. Я пришлю сюда людей и провизию. Ребята проложат тропу, так что вы сможете выбраться к ранчо. Ты позаботишься о пленниках.

— А то, — расплылся в ухмылке Кокер. — Я уж о них позабочусь. Харвей научил меня, как за это браться.

Росс Уолл молча погнал коня по снегу. Вдоль стены каньона шел узкий выступ, по которому можно было отъехать на некоторое расстояние от пещеры. А ниже за каньоном лежало плато, где сугробы, должно быть, не так велики. Однако одолев не более нескольких сотен футов, Росс понял, что дело плохо.

Шагнув с выступа, гнедой увяз в снегу по брюхо, потом еще глубже. Барахтаясь и шатаясь, несчастное животное изо всех сил пробиралось вперед. Сжав поводья, Росс хмуро оглядывал суровую безрадостную местность, поросшую густыми лесами. И ему в первый раз за все это время стало страшно.

Было холодно. Находясь в пещере, Уолл даже не представлял, что снаружи настолько холодно. Хотя ветра не было, конь уже покрылся сосульками. Росс понял, что Радиган был прав. Его легкий и быстрый гнедой как нельзя лучше подходил для езды но равнине. Но для прыжков по сугробам ему явно не хватало сил. Подмораживало, снегопад не утихал. В этом краю человек мог замерзнуть насмерть.

Росс не хотел возвращаться. Ему вовсе не улыбалось видеть то, что должно было произойти в пещере. Торп хотел, чтобы это свершилось, может, и Анджелина желала этого. Он, Росс Уолл, не бандит и не убийца. А что до Кокера, думал Росс, так не стоит торопиться посылать ему подмогу. Пусть посидит некоторое время в пещере. Если экономно расходовать пищу, то двоим ее хватит дня на два.

Внезапно сзади послышался выстрел. Далекий, еле слышный, но Росс понял, что стреляли из револьвера. Кокер не терял времени даром.

Глава 5

Кокер попросту обернулся и выстрелил, да так быстро, что пуля прошла как раз в том месте, где стоял Радиган.

Он застал техасца врасплох. Том предполагал, что Кокеру захочется сперва поговорить. Ведь этот головорез относился к той породе людей, которые прежде, чем убить жертву, любят корчить из себя важную персону. Но Кокер молча повернулся и нажал на спусковой крючок, причем с поразительной быстротой и точностью.

Радигана спасло только то, что он присел на корточки, чтобы подкинуть дров в затухавший костер. Пуля прошила воздух над его головой.

В ту же секунду Том перекатился вперед, схватил револьвер, который протянула ему Гретхен, и, вскочив на ноги, выстрелил.

И промахнулся.

Хотя стрелял он почти в упор, но Кокер двигался, а сам Радиган допустил ту же ошибку, что и Кокер, выстрелив слишком быстро. Но второй раз он не промазал. Пуля пронзила Кокеру горло и вышла чуть повыше уха.

Головорез был так уверен в себе и так торопился расквитаться с Гретхен за свои обожженные, распухшие губы, что даже не успел понять, что же случилось. Он стоял, пошатываясь, изо рта хлестала кровь, на лице было написано изумление.

Кокер еще успел совершенно автоматически второй раз нажать на спусковой крючок. Пуля вонзилась в костер, выбив сноп искр, но револьвер уже выпадал из разжавшихся пальцев. В глазах головореза застыл ужас. Глядя на Радигана, он осознал в этот последний ужасный миг, что умирает, и попытался что-то сказать.

Но колени его подогнулись, и он рухнул лицом вниз у входа в пещеру. Держа кольт наготове, Радиган мгновенно обернулся к Горману и увидел, как тот падает на пол. Чайлд оглушил его поленом. Из рассеченной головы ковбоя текла струйка крови.

Гретхен была смертельно бледна. Отвернувшись от убитого, она нервно заговорила:

— Нам нужна горячая пища, — голос ее прервался, девушка пыталась взять себя в руки. — Сейчас я…

Она покачнулась, ей стало дурно, но Радиган успел подхватить ее. Прильнув к нему, девушка старалась справиться с собой.

— Прости. Мне уже лучше.

Джон подобрал винчестер.

— Как по-твоему, Уолл слышал эти выстрелы?

— Слышал. Но он не вернется.

Чайлд подошел к выходу, за ноги вытащил Кокера из пещеры в снег и оставил там лежать лицом вниз. Вернувшись, он начал тщательно разбирать снаряжение и укладывать нужное.

Радиган жестом указал на Гормана.

— Оставь ему немного еды. Мы-то скоро доберемся до тайника, а он не причинял нам вреда.

Радиган подошел к телу Кокера, снял с него пояс и вытряхнул патроны. Осмотрев револьвер, который ему кинула Гретхен, и убедившись, что это его собственный, техасец перезарядил его и сунул в кобуру. Потом отыскал свой винчестер и тщательно проверил ствол и магазин. Покончив с этим, он вооружился длинным охотничьим ножом и начал мастерить снегоступы.

Сперва надо было заготовить подходящие ветви. Четыре отыскались на ближайшей сосне, а еще две Том срезал с соседней. Каждая ветка была тонкой и гибкой, как плеть, и около семи футов в длину. Аккуратно сострогав с них все мелкие веточки и иголки, техасец осторожно нагрел над костром, а потом, взяв одну из них, согнул и связал ее концы. Получилось нечто вроде овала.

Нарезав полоски сыромятного ремня, Радиган принялся плести поперек овала плотную сеть. Взяв вторую ветку, Джон Чайлд присоединился к нему. Тем временем Гретхен приготовила еду. Молча перекусив, друзья вернулись к работе. И тут наконец очнулся Горман.

Открыв глаза, он уставился на низко нависающий потолок. Потом попытался было вскочить, но от резкой боли схватился обеими руками за голову и начал в испуге озираться по сторонам.

Он увидел труп Кокера и заметался взглядом по пещере в поисках Уолла. Ведь когда тот уехал из пещеры, Горман спал. Наконец глаза его остановились на Радигане, который сказал:

— Попробуй только выкинуть что-нибудь — присоединишься к своему приятелю. А будешь сидеть смирно, мы оставим тебе еды дня на два. Дров тут хватит на несколько недель, так что если тебе вздумается высунуть отсюда нос, значит, ты просто рехнулся.

Горман кивнул в сторону Кокера.

— Я всегда терпеть его не мог.

— Ну и отлично, — без церемоний заявил Радиган. — Не лезь во все это, и мы не станем с тобой ссориться. Но только попробуй, и тут же последуешь за Кокером.

Ничего не ответив, Горман лег и отвернулся к стене.

Когда друзья наконец покинули пещеру, уже начинало вечереть. Возглавив отряд, Радиган быстрым шагом двинулся к югу. Он не ждал от снегоступов многого. Выдержали бы только, пока беглецы не доберутся до тайника на горе близ ранчо, и то хорошо.

Шагал он не очень быстро. Когда живешь в холодных краях, поневоле узнаешь, как вести себя на морозе. И первое, что следует помнить — нельзя потеть. Ведь если вспотевший человек останавливается или просто замедляет шаг, то пот застывает прямо под одеждой, покрывая тело тонким ледяным панцирем. А после этого, если не удастся очень быстро отыскать убежище, гибель становится лишь вопросом времени.

А еще Том понял, что не стоит слишком сильно закутываться. Лучше носить свободную одежду, чтобы вокруг тела образовалась прослойка теплого воздуха. И эскимосы, и северные индейцы издавна пользовали эти нехитрые приемы. Собственно говоря, если руководствоваться здравым смыслом и не пренебрегать полученными уроками, то вполне можно прожить в любом, даже самом суровом краю.

Ледяной воздух был прозрачен и ясен. Здесь, на высоте восьми тысяч футов, да еще в такую холодную погоду любой звук разносился на много миль вокруг. Но Радиган не боялся, что враги услышат их. Он знал, что наконец пришло время принять бой. Даже мороз был надежным союзником техасца. И сам Том, и его друзья привыкли к холоду, чего нельзя было сказать про их противников.

Росс Уолл, должно быть, все еще пробивается через снега к ранчо. Скорее всего, к этому времени он на собственном горьком опыте познал многое из того, о чем говорил ему Том. Его легкая лошадка не в силах долго везти по глубоким сугробам такого тяжелого седока, так что Уоллу очень повезет, если не придется через час-другой идти пешком. А может, уже и сейчас идет.

В хорошую погоду добраться до ранчо можно было бы за два-три часа. Теперь же Россу придется немало поплутать, выискивая места, где снег не так глубок. Радиган считал, что если Уолл преодолеет этот путь до темноты, то ему повезет.

— Он удачно отделается, если вообще доберется до «Р-Бар», — мрачно проронил Чайлд.

Друзья медленно продвигались вперед. Через некоторое время мышцы их разогрелись, так что идти стало легче, да и Радиган то и дело останавливался передохнуть. Благодаря отличному знанию местности он выбирал дорогу по тянувшимся к утесу у ранчо высоким холмам.

Снова поднялся ветер. Он завывал среди высоких сосен, словно хор заблудших потерянных душ, гулко стонал в оледенелых кустах и расщелинах скал. Низкое серое небо, пустое и безбрежное, навевало на путников тоску. Постепенно спускаясь с вершин, они все дальше углублялись в густые леса, а ветер дул все сильней.

Много ли они прошли? Пять, шесть миль? В эту пору дни коротки, скоро ночь, а в пути друзья находились уже около трех часов.

— Плохо дело, Том, — прокладывавший след Джон Чайлд внезапно остановился и повернулся к своим спутникам. — Поднимается буран.

— Да, не Стоит выбиваться из сил, — ответил Радиган. — Найдем, где переждать.

Друзья вновь двинулись вперед.

Ледяной ветер с ужасающей силой хлестал им в лицо. Они так закоченели, что вряд ли могли вымолвить онемевшими губами хоть слово. Правда, в таком шуме и расслышать-то ничего было невозможно.

Неожиданно Джон Чайлд свернул в заросли и остановился возле огромного поваленного дерева. По-видимому, недавний ураган с корнями выворотил и швырнул наземь здоровенную ель. Корни ее были сплошь облеплены землей, образуя широкую и прочную стену футов семи-восьми в диаметре.

Не обменявшись ни словом, Радиган и Чайлд вытащили ножи и двинулись в ельник. Нарезав веток, они быстро и умело соорудили навес. Верх плотно застелили лапником, и из него же соорудили теплую и мягкую постель. Рядом с земляной стенкой Радиган уложил несколько толстых деревянных чурок и устроил очаг. Жар костра, сохраняемый корнями, обогревал закуток под навесом.

— А разве нельзя было продолжать путь? — удивилась Грехен. — Наверное, осталось всего несколько миль?

— Можно, но от холода мы бы начали засыпать на ходу, да еще бы и страшно устали. Когда путешествуешь по морозу, никогда не выбивайся из сил. Поверь мне, замерзают насмерть только те, у кого их совсем не осталось. Если бы все путники знали это, никто бы из них не замерз. Найди или построй себе какое-нибудь убежище, свернись в нем и спи, пока не утихнет непогода.

— Но разве ты не замерзнешь во сне?

— Нет, если не окончательно изнемог. Но, конечно, если все твое тепло ушло на бесполезное барахтанье в сугробе, ты замерзнешь. Так что умей вовремя остановиться. Мне доводилось спать, когда мороз достигал сорока, а то и пятидесяти градусов.

Поваленная ель, под которой нашли приют друзья, находилась в неглубокой ложбинке. Снег продолжал падать, застилая крышу из еловых ветвей плотным тяжелым одеялом, от которого под навесом становилось еще теплей. Правда, в щель между навесом и земляной стенкой задувал ветер, поэтому Радигану с Чайлдом пришлось соорудить еще один дополнительный заслон из еловых ветвей.

Сгрудившись вокруг костра, беглецы вскипятили кофе и запили им вяленое мясо. Разговаривать не хотелось. Снаружи ревел и взметал снег бешеный ветер, и к тому времени, как они покончили с ужином, разыгралась настоящая буря. Что и говорить, лагерь они разбили вовремя.

Стоя у окна ранчо Радигана, Анджелина Фолей смотрела вниз на дорогу. Она была испугана и, хотя в уютной комнате вовсю полыхал в камине огонь, дрожала от холода. Это был некий внутренний холодок — холод страха и неведомой ей доселе ненависти. Джелина и сама не предполагала, что может с такой силой ненавидеть.

Позади девушки за столом напротив друг друга сидели Харвей Торп и Росс Уолл. Уставший ковбой появился всего несколько минут назад и без сил рухнул на скамью. Лицо его побледнело и осунулось от изнеможения. Он проплутал чуть ли не всю ночь, конь его погиб в глубоком снегу. Россу повезло, он наткнулся на рощицу, где сумел спрятаться от ветра и разжечь костер. К ранчо он добрался окончательно обессилев, шатаясь и падая с ног. Как он попал сюда, как ему удалось ночью выдержать ярость снежной бури, Росс и сам не знал. Чтобы попасть на ранчо ему пришлось преодолеть расстояние по крайней мере вдвое больше, чем от «Р-Бар» до пещеры.

— Значит, он мертв, — услышав в голосе Харвея удовлетворение, Джелина почему-то рассердилась и резко обернулась.

— Я поверю, что он мертв, только когда увижу его труп.

— Не будь дурочкой, — взглянул на девушку Харвей. При утреннем свете его бледно-голубые глаза казались совсем блеклыми — Кокер хотел убить его и не мог упустить такой возможности.

Поднявшись на ноги, Торп подошел к окну.

— Теперь тебе, Росс, надо разобраться с ранчо, собрать скот и начать вести хозяйство как можно лучше. Ты получишь четырех помощников.

Росс изумленно поднял глаза.

— А остальные?

— С ними разберутся. А ты ничего знать не знаешь и ведать не ведаешь.

Уолл обдумывал услышанное. Ведь давно можно было догадаться, что у них за дела, чем они занимаются. Он же знает Торпа и шайку, которую тот себе собрал.

— Время нынче неподходящее, — терпеливо сказал Росс. — Сейчас ничего не выйдет, Харвей.

Заложив большие пальцы рук в карманы жилета, Торп расплылся в улыбке. Он ощущал прилив энергии.

— Росс, ты начисто лишен воображения. Хотя это одно из самых отдаленных ранчо в стране, но зато здесь на север ведут дюжины старых индейских троп, по которым давно никто не ходит — троп, по которым легко попасть в Денвер, Лидвилл, да мало ли куда еще, в десяток различных мест. Говорю тебе, это то, что надо! Просто замечательно — быстренько попадаем в один из этих городков или лагерей, куда переправляют золото, а потом кружным путем обратно. И все по тем же тропам. Я так и понял, когда впервые увидел это место — чудное ранчо без всяких соседей. Отсюда просто попасть туда, где полно золота, и еще проще потом смотаться назад.

— Ничего не получится, — стоял на своем Росс. — Если верно, что говорит мисс Фолей, то нам грозит расследование.

Торп пожал плечами.

— Поверь мне, теперь мы уже вселились на ранчо — это факт. Никому и в голову не придет нас трогать. Радиган исчезнет, а мы кто такие? Честные владельцы ранчо, заплатили за свои права, живем тихо-мирно, в ссоры не лезем. Будем вести себя тише воды, ниже травы, никто ни о чем и не догадается.

— Нет.

Оба собеседника обернулись на голос Анджелины. Торп начал что-то говорить, но девушка прервала его:

— Нет, Харвей, мы не пойдем да это.

— Ты предпочитаешь прислуживать в салуне? — сладким голосом осведомился Торп. — Или откроешь собственный ресторан? Другого-то выхода нет.

Джелина молчала. За несколько дней снегопада скот разбрелся, часть его наверняка погибла. Все произошло именно так, как и предупреждал Радиган. Техасец оказался более чем прав, и за это она ненавидела его еще сильней.

Она ненавидела Радигана, но теперь ненавидела и Харвея, ибо наконец поняла, как же она заблуждалась. Джелина раскаивалась не в том, что согласилась на кражу скота и на убийство поселенца, обосновавшегося на ее землях. Нет, ее беспокоило другое. Сейчас стало совершенно очевидно, что с самого начала Харвей преследовал исключительно собственные интересы и помогал планам сводной сестры лишь для прикрытия своих замыслов. Он обвел ее вокруг пальца, управлял ею, как послушной марионеткой. И вот по его милости она по горло увязла в трясине.

Она уже давно подозревала, что Харвей ничем хорошим не занимался. Теперь же ее подозрения переросли в уверенность. Но, спрашивала себя Джелина, есть ли у нее иной выбор? Ведь братец прав — в шахтерских городках Колорадо и Невады денег куры не клюют. Прав он и в том, что «Р-Бар» — это укромное и подходящее убежище. Любого, кто направится к ранчо, будет видно задолго до его появления во дворе. Да, может, план Харвея и сработает.

И потом, грабить дилижансы и грузы золота куда проще, чем хозяйничать на ранчо. Разбогатеешь быстрее, а риск почти тот же.

Радиган мертв. Анджелина ненавидела и боялась его, но узнав о его смерти, ощутила непонятную внутреннюю пустоту.

Это доселе незнакомое ей чувство утраты смущало девушку. Еще ни о ком она не думала так много, как об этом техасце. Она сама приказала убить его. Но сейчас, когда он и вправду погиб, ее охватили горечь и неуверенность, словно что-то очень важное и дорогое навсегда ушло из ее жизни.

Стоя у окна и прислушиваясь к разговору за столом, Джелина поняла, что Уолл испытывает глубокое отвращение к темным делам Торпа. А ведь девушка не раз предупреждала Харвея, что с Россом надо быть поосторожнее, что есть некая грань, которую он никогда не переступит. Теперь ей это стало еще яснее. Однако пока ковбой ничего не возразил. Возможно, если предоставить ему только честную работу со стадом, он еще останется с ними, не поднимая шума.

А она сама? Джелина и не заметила, как за последние дни власть постепенно выскользнула из ее рук и перешла к Харвею. Он забирал поводья так тихо, вкрадчиво и умело, что девушка не успела ничего заподозрить. Анджелина всегда немного презирала своего сводного брата, думала, что он будет у нее послушным мальчиком на побегушках. А теперь увидела, как сильно заблуждалась, и, надо сказать, ей это совсем не понравилось. Необходимо срочно что-нибудь предпринять!

Впрочем… зачем что-то предпринимать?

Почему бы попросту не отступить в тень и не позволить Торпу заниматься грабежом? А когда он награбит достаточно, останется только найти человека, который сможет ради нее пустить в ход оружие. И тогда — Нью-Йорк, Париж, Вена и куча денег…

Таким образом сама Анджелина будет ни в чем не запятнана. Если их даже и поймают, виноват-то окажется во всем один Харвей. Она и знать не знала… Что вы, она всего лишь вела хозяйство… Управляющим ее был Уолл, можете проверить, чем он занимался. Ну конечно, само собой, не могла же она контролировать Харвея Торпа. Да, пожалуй, это сойдет. Так будет лучше всего!

— Росс, — позвала она. — Как только утихнет метель, возьми двух человек и попытайся сосчитать, много ли мы потеряли скота. А потом снова примемся за дело.

Когда Росс Уолл вышел, Джелина села за стол. Посасывая сигарету, Харвей Торп широко улыбнулся сестре. Чувствовал он себя лучше некуда. После стольких лет ожидания и подчинения ее воле он наконец выиграл. Теперь он уселся на место кучера и весьма радовался этому. Более того, от него не скрылось, что и Анджелина уже поняла, кто тут главный.

— В следующем месяце, числа так пятого, — сказал он, — из Лидвилла в Денвер отправляется груз золота. Только до Денвера он не доберется.

Внезапно в стол между ними вонзилась пуля, и послышался звон разбитого стекла. Джелина, ошеломленная неожиданностью, уставилась на глубокую борозду, процарапанную на деревянных досках. Вторя пуля разнесла лампу. По полу запрыгали язычки огня, однако Харвей Торп, не растерявшись, сбил их одеялом, пока пламя не успело разгореться по-настоящему.

Испуганные Харвей и Анджелина скорчились на полу во тьме, еле переводя дух. Пахло дымом, пролитым маслом и паленой шерстью одеяла.

— Ну до чего же ты умный, — яростно набросилась на брата Анджелина, — до чего умный! Он еще жив, а ты, Харвей, опять остался в дураках. Радиган жив!

Притаившись в темноте, Харвей ничего не ответил. Неожиданно его захлестнула ярость, слепая и безрассудная ненависть. Больше всего на свете ему хотелось выскочить наружу и бить, калечить, убивать. Но выместить свою ярость ему было не на ком. Во мраке враг был невидим и неуловим.

— Не может быть! — выдохнул он. — Это кто-то другой! Этого просто не может быть!

— Конечно, Харвей, ведь твои планы такие ясные, четкие! Такие продуманные. Даже и не знаю, как ты их составляешь.

— Заткнись! — тихо и угрожающе прошипел он. Джелине никогда еще не доводилось слышать в его голосе столько злости. -Говорю тебе, он мертв. Стрелял тот полукровка или еще кто-то.

Сидя на полу в ожидании новых выстрелов, Анджелина пыталась собраться с мыслями. В первый раз она поняла, что ощущает неодолимую неприязнь к Торпу. Раньше она не замечала этого из-за различия в их общественном положении. Она была хозяйкой, все принадлежало ей одной — и завещанное ей ранчо и записанный на ее имя скот. Джелина ничем не была обязана сводному брату, скорее наоборот. И все же именно он подбил ее на переезд в Нью-Мексико. Сперва идея показалась ей вовсе неплохой, но теперь девушка видела, что всего лишь плясала под его дудку. После бурана, когда стадо погибло или, по крайней мере, значительно уменьшилось, Джелина с Харвеем поменялись ролями. Во всем этом девушка уже успела разобраться и раньше, а сейчас, съежившись в темноте, гадала, как быть. Она не сомневалась, что Росс Уолл верен ей, ей одной. А дела идут хуже некуда. Возможно, если удастся справиться с Радиганом, лучше всего будет не препятствовать Харвею, пока тот не награбит побольше золота, а потом забрать всю добычу себе. Джелина знала, что никто не заподозрит ее в соучастии грабителям. А если и заподозрят, беда невелика, никаких доказательств собрать не удастся.

Они продолжали ждать. Прислонившись спиной к стене, Харвей скатах себе самокрутку и закурил, глядя в ту сторону, откуда стрелял неизвестный.

— Все равно он ничего не сделает, — наконец нарушил молчание Торп. — Не может же он вечно находиться на таком холоде. Вспомни, в каком состоянии пришел Росс. Мы загоним Радигана в холмы и не выпустим оттуда, пока не выследим и не убьем.

— А что, если он знает про те индейские тропы?

— Все равно сейчас они по большей части завалены снегом.

— Из-за этого ты не передумаешь насчет налета?

Несколько минут Торп молчал, а затем раздраженно произнес:

— Нет, мы уже приготовились.

Как отметила про себя Джелина, Харвей Торп всегда тщательно составлял свои планы, но не выносил ни малейших возражений. Своих ошибок он никогда не признавал. Торп был слишком беспечен: считал, что все должно идти именно так, как он задумал. Анджелина слыхала, что таковы все настоящие преступники, многие из них обычно недооценивают силы противника и обстоятельства.

И все же, признала Анджелина, он может преуспеть. По крайней мере, на какое-то время. Поднявшись на ноги, девушка принесла из соседней комнаты одеяло, завесила им окно, а потом зажгла свечу, которую нашла в кухонном ящике. Она смела битое стекло и выкинула его вместе с остатками лампы.

Когда она вернулась в жилую комнату, Харвей уже ушел. Мысли Джелины вновь обратились к Тому Радигану.

На самом ли деле он мертв? Чем больше она думала об этом, тем меньше верила в его смерть. Радиган опытный боец, он не упустит ни единого шанса на победу. Как бы не уверял Росс, что с техасцем покончено, Джелину это вовсе не убедило. Кокеру просто не по силам убить Радигана.

Несколько следующих дней прошли спокойно. Выглянувшее из-за туч солнце растопило снег на открытых местах. Росс Уолл, работая без устали, подсчитал потери и сообщил Джелине, что дела обстоят не так плохо, как она ожидала. Да, конечно, стадо уменьшилось на несколько сотен голов. Но в основном это были слабые и больные животные, которые навряд ли перезимовали бы в суровых условиях. Когда снова установится плохая погода, то может погибнуть и все стадо, однако пока Росс и Джелина получили небольшую передышку.

Харвей оставил на ранчо всего несколько всадников. Но и они не могли двинуться с места, поскольку тропинки и перевалы были занесены снегом. Почти всю свою жизнь Анджелина провела на Западе, поэтому она как нельзя лучше знала, каких трудов стоит отыскать любой клочок земли, пригодный для пастбища. А в таком горном, непроходимом, лесистом краю задача эта становилась и вовсе не выполнимой. Девушка слышала про ковбоев, которые много лет работали на своем ранчо, не подозревая, что рядом есть какое-нибудь ущелье. Ее мучила мысль, где же Радиган держит свой скот. А там, где скот, должны быть и запасы на зиму.

Харвей же разрабатывал собственный план. Он разделил своих людей на три группы и определил задачу каждой из них. Все три отряда должны были напасть одновременно, а затем немедля отступить и скрыться среди холмов. Местность, выбранная Торпом для набега, лежала далеко на севере, но по дороге туда находилось два ранчо, где можно было раздобыть свежих лошадей. Владельцы их были вне закона. Людям Харвея удалось обнаружить несколько тропинок на север, еще не заваленных снегом. Поэтому они могли рассчитывать, что успеют нанести удар и скрыться с места преступления прежде, чем снова выпадет снег.

В помощь Уоллу осталось всего четыре ковбоя. Как-то, когда Анджелина седлала коня для прогулки, перед ней появился Росс.

— Должен сказать вам, мисс Джелина, — заявил он, — мы осмотрели все земли вокруг, но не нашли ни единой коровы с клеймом Радигана, ни одной охапки сена.

— Может быть, вы искали слишком близко к ранчо, — предположила девушка. — Пастбище должно быть в долине или на плато.

— Пока мы обследовали земли на юге и на западе, — ответил Росс. — А теперь примемся искать на севере и на востоке, за рекой.

Джелина потуже затянула подпругу.

— Росс, а вам попадались следы людей?

Он заколебался.

— Я понимаю, о чем вы, — произнес Росс минуту спустя. — Но затрудняюсь ответить. Битнер нашел следы того, кто стрелял в дом.

Ожидая продолжения, Джелина повернулась к нему. Но она уже знала, что услышит.

— Это был Радиган. Он взобрался вон на ту вершину к югу отсюда. Поразительно, как он сделал это, что никто не заметил. Мы нашли его следы, и я узнал их. А потом мы прошли по ним до самого лагеря в холмах — в двух милях западнее. Отличный лагерь. И у них там было полно еды.

— У них?

— Да, мэм. Там их было трое. Радиган, Чайлд и девушка.

Значит, Кокер вообще ничего не смог. А как же Горман? — подумала Джелина и неожиданно для себя обрадовалась. Оказывается, ей хотелось, чтобы Радиган остался жив. Но так ли это на самом деле? Или ей просто приятно, что у Харвея ничего не вышло?

— Росс, — начала она, — ты говорил мне, что нашел на горе немного травы. Я хочу, чтобы ты проверил все стадо и отобрал пятьсот лучших голов. Найди самое богатое пастбище, перегони животных туда и хорошенько следи за ними.

Росс пристально посмотрел на девушку. Джелина знала, что он правильно понял ее.

— Может быть, нам не удастся спасти все стадо, — пояснила она. — Вот я и хочу уберечь хотя бы столько, чтобы начать все заново. Где-нибудь в другом месте.

— Ясно, — переминаясь с ноги на ногу, он вытащил клочок бумаги и начал сворачивать самокрутку. — Я так понимаю, болтать об этом не надо?

— Да. Просто займись этим.

— Этот Флинн, — переменил тему Росс. — Харвею не следовало бы совсем забывать о нем. Шериф совсем не дурак.

— Зато Харвей дурак. — Впервые Джелина так открыто продемонстрировала свое мнение. — Радиган разобьет его наголову. Харвей слишком беспечен.

— Так я начну отбирать скот, — закончил разговор Уолл. — Можете на меня положиться.

Что верно, то верно. Глядя вслед удалявшемуся широкоплечему управляющему, Анджелина раздумывала, может ли она положиться на кого-нибудь, кроме него. Однако, когда он скрылся из виду, ей пришло в голову, не лучше ли во всем полагаться только на себя и ни с кем не откровенничать? Может, ей еще удастся одержать верх. Если Харвей и Радиган убьют друг друга, то ей это будет только на руку.

Вскоре появился Горман. Он прискакал на полуживой лошади, бледный и изнуренный. Глаза его лихорадочно блестели. Когда он приехал, Анджелина находилась на ранчо одна и поэтому первой услышала его рассказ. Впрочем, рассказ этот был краток, описав гибель Кокера, Горман добавил:

— Мне посчастливилось найти в сугробе оленя и убить его. Последние три или четыре дня я ел мясо без соли и то совсем немного.

Поев и выпив кофе, он свернул самокрутку.

— Мэм, я должен сказать вам кое-что еще. Этот Радиган! Он совсем не казался встревоженным, ни капельки. В жизни не видывал человека, который бы так спокойно относился к происходящему. Я думаю, у него были на то свои причины. Уж он точно знает, куда пойти. Небось они отправятся прямиком в Лома-Койота просить подмоги.

И Горман рассказал Анджелине то, о чем она уже знала — про людей из Лома-Койота — Лорена Пайка, Чарли Кейда и Адама Старка.

Том Радиган, поеживаясь, вылез из-под одеяла, чтобы развести огонь. Разворошив еще тлеющие в кострище угли, он положил сверху заготовленные со вчерашнего вечера сосновые щепки и кору и, дрожа от холода, принялся усердно раздувать огонь. Лишь только показались первые язычки пламени, он снова быстро залез под одеяло. Гретхен громко смеялась над ним.

— Холодно же! — попробовал оправдаться Том.

— Еще бы! Но ты бы видел со стороны, как забавно прыгал, словно сверчок на сковородке!

— Завтра утром, — мрачно отозвался Радиган, — разжигать костер будешь ты!

— Ну и ладно! Но я-то положу все, что нужно, рядом с постелью. И мне останется только высунуть руку из-под одеяла и развести огонь.

— Так разжигают костер лишь те, кто крадет овец.

Свернувшись под одеялами, друзья ждали, пока разгорится костер. Алые языки пламени жадно тянулись к холодным сучьям. В пещере постепенно становилось тепло.

Их нынешнее убежище находилось не более, чем в миле от ранчо. На вершине столовой горы, у подножия которой располагалось ранчо «Р-Бар», тянулась разветвленная сеть пещер, но все они выходили на северный склон. И попасть туда, насколько знал Том, можно было только с самой вершины горы. Друзья обосновались в маленькой пещерке около большого грота. Радиган уже давно обнаружил ее и приготовил для жилья. Это оказалось не трудно. В давно минувшие времена в этой пещере уже кто-то жил. Во внешнем гроте Радиган нашел искусно сделанный маленький водоем, где скапливалась вода. Неподалеку валялись заржавевшая алебарда и кусок кольчуги.

Много лет назад в этой пещере скрывался от индейцев некий заблудившийся в лесах искатель приключений, возможно, солдат армии Коронадо. Судя по всему, он жил здесь очень долго, вероятно, много лет. Должно быть, отрезанный от своих индейцами, он бежал все дальше в глушь, пока наконец не нашел это место и не остался в пещере. За годы жизни в ней он превратил ее в диковинное сочетание военной крепости и уютного жилища.

В каменных стенах он вырезал полки и скамьи. А чтобы следить за подступами к пещере, пробил наружу два окна, точнее сказать, две бойницы. Так он и жил.

Радиган попал сюда случайно, но сразу же понял, как ценна пещера в качестве убежища, если возникнут неприятности с ютами. Поэтому он притащил туда побольше всякой домашней утвари, запасов продуктов и патронов, заготовил много дров. Предыдущий обитатель пещеры соорудил в ней примитивный очаг и щель для выхода дыма. Техасец усовершенствовал и то, и другое. Теперь труба над камином выходила меж корней старого скрюченного от непогоды кедра. Корни и ветви дерева рассеивали дым, так что заметить его можно было только с расстояния нескольких шагов.

Таково было первое и самое лучшее из всех приготовленных Радиганом убежищ.

Когда огонь разгорелся и в пещере стало теплее, Том, снова выскользнул из-под одеяла и быстро оделся. Чайлд последовал его примеру.

— Как сейчас дорога на север? — спросил Радиган друга. — Как по-твоему, можно проехать в Лома-Койота?

— Когда мне отправиться?

— Не тебе, а мне, — Радиган подошел к окну и выглянул наружу. К пещерам вел неровный, труднопроходимый откос, такой крутой, что казалось, лошадям его не преодолеть. А на вершину подняться вообще невозможно. Склон этот почти полностью просматривался из бойницы. — Поеду я, а ты останешься здесь, — закончил техасец.

— Но те парни знают меня, — возразил Чайлд.

— А Пайк знает меня. Кейд тоже. Они познакомят меня с остальными. Да что ни говори, оставаться здесь с Гретхен — не по мне. -

— Боишься?

— Я? — Радиган ошеломленно уставился на девушку, а потом усмехнулся. — Нет, я-то не боюсь, а вот тебе стоило бы. Кто скажет, что произойдет, если мы останемся здесь вдвоем.

— Ничего не произойдет, — ответила Гретхен. — если я не захочу.

Том смерил ее холодным взглядом.

— Это еще бабушка надвое сказала. Лучше не дразни меня.

Рядом в пещере помещались лошади. Подбросив им сена, Радиган озабоченно проверил, много ли его еще осталось. Не так уж и много, но ведь есть еще запасы кукурузы. Возможно, на первое время хватит. Продуктов в пещере тоже много, а патронов столько, что хватит на целую битву при Геттисбурге.

Оседлав коня, Том вернулся во внутреннюю пещеру за одеялом и седельными сумками. Гретхен уже поднялась и приготовила кофе. Друзья уселись возле огня.

— Пора поглядеть скот неподалеку от Сан-Антонио, — заметил Чайлд. — Я мог бы этим заняться.

— Значит, ты останешься здесь одна? Справишься?

— Конечно. — Девушка положила на тарелку Тома еще ломтик мяса. — Я вполне справлюсь, а если кто отыщет это место, я смогу отстоять его.

— Снег на склоне уже растаял, — сказал Джон Чайлд, — и мы сможем уйти, не оставив следов. Так что все будет в порядке. Вряд ли они найдут тебя здесь.

После завтрака Радиган вывел лошадь из пещеры. Гретхен вышла следом за ним. Взяв из рук девушки последний сверток с провизией, Том уложил его в седельную сумку.

— Будь осторожен, — предупредила она.

Повернувшись к Гретхен, техасец внимательно посмотрел на нее. Дни, проведенные в холоде, не повредили девушке, и она выглядела по-прежнему свежей и привлекательной. В ее глазах Том прочел тревогу.

— Ты тоже береги себя, — ответил он. — Никуда не выходи из пещеры, разве что на вершину горы. И даже тогда держись подальше от обрыва над ранчо. И главное — ни в коем случае не готовь еду ночью.

— Ты уже объяснял мне. Ночью запах стряпни легко учуять.

— Именно. Если они почуют запах костра — ничего страшного, ведь он вполне может быть от их собственного очага. А вот запах пищи заставит их призадуматься.

— Я не буду.

Радиган вскочил в седло. Гретхен робко дотронулась до его рукава.

— Будь осторожен, — повторила она.

Снова посмотрев на нее, Радиган с удивлением увидел в глазах ее слезы. Он торопливо отвел взгляд. Ну что, спрашивается, ей плакать? Этих женщин не разберешь, он ведь ей даже не родня. Тронув поводья, Том направил коня к откосу и начал спускаться. Склон был крутой, но коню все же удалось преодолеть его. Почти в самом низу техасец остановился и прислушался, но не услышал ни звука.

Осторожно озираясь, он достиг долины и сразу провел коня через прогалину под деревья. Из ранчо его могли видеть всего две минуты. В тени сосен Радиган развернулся и подождал Джона Чайлда. Тот тоже пересек прогалину как можно быстрее. Несколько минут друзья, замерев, прислушивались. Наконец Чайлд нарушил молчание:

— Кажется, удалось.

Кивнув, Радиган повернул коня и неохотно поехал вперед. Нехорошо оставлять девушку одну на столько дней — она, кажется, напугана. Хотя, надо признаться, Гретхен испугалась гораздо меньше, чем любая другая женщина на ее месте. За все эти дни он не услышал от нее ни слова жалобы, она ни разу не пыталась увильнуть от работы. И в снег, и в мороз девушка храбро держалась наравне с ними.

Друзья расстались там, где от ручья Вейча отходил самый удобный путь к долине Сан-Антонио.

В громоздкой куртке из шкуры бизона Джон Чайлд выглядел в два раза больше. Безветренный воздух был таким морозным, что изо рта метиса вырывались клубы пара.

— Держись начеку, — сказал Чайлд, останавливая коня и оборачиваясь. — Ребята там не слишком дружелюбны.

— Ладно.

— А особенно остерегайся Швейцарца Джека Банса. Это бандит с канзасской дороги. Очень много воображает о себе.

— Неужто? — усмехнулся Радиган. — Ну, поскольку там сейчас Лорен Пайк, этого задиры, возможно, уже нет в живых. — Радиган подобрал поводья. — Лорен никогда не давал себя задевать. Что греха таить, иногда он довольно вспыльчив.

Простившись с Чайлдом, Радиган поскакал по широкому отрогу Серро-Джарокито. К востоку от этого места был родник, до которого оставалось еще около шести миль. Затем три-четыре мили к ручью Койота, а оттуда — шесть или семь к северу до Лома-Койота. Как ни считай, выходит добрых восемнадцать миль, да еще по холоду. Радиган прикинул, что, если ему повезет, он доберется туда за пять-шесть часов. А не повезет — то уж неизвестно когда.

Сейчас Том ехал на сером в яблоках коне. Тот весил всего двести фунтов и как нельзя лучше подходил для путешествий по сугробам и обледенелым горным тропам.

Ветер дул с севера, низкое хмурое небо предвещало снег. Радигану это вовсе не улыбалось. После недавнего бурана по тропе еще никто не проехал, местами она покрылась льдом. Том рассчитывал к полудню одолеть хотя бы десяток миль, но сумел преодолеть едва ли шесть — ведь то и дело приходилось сворачивать с дороги, чтобы объехать снежные заносы. Однажды он заехал в густые заросли колючих растений и проскакал не меньше мили, и еще только через две мили выбрался на тропу. Когда ему наконец это удалось, он был уже вне себя и проклинал все на свете. Судя по всему, серый в яблоках чувствовал то же самое — скакун с явным недовольством потряхивал головой.

У источника техасец напоил коня и двинулся дальше. Приехав к ручью Койота, обнаружил, что тот частично покрылся льдом. Это очень усложнило переправу — ведь лед еще был слишком хрупкий, чтобы выдержать всадника. По каньону гулял пронизывающий северный ветер, лицо и руки Радигана совершенно окоченели.

Лишь поздно вечером он выехал из каньона, пересек неширокое плато и оказался у цели.

На узкой улочке было тихо и безлюдно, как в первый день творения. Солнце уже садилось. В «Доме Рамбля» и салуне «Юта», расположенных напротив друг друга, горели огни. В остальных же домах было темно, за исключением маленькой харчевни, сквозь засиженные мухами окна которой пробивалась слабая полоска света.

Лома-Койота был всего лишь временным городишкой и как все временные поселения в один прекрасный день мог исчезнуть. Там останавливались отдохнуть переселенцы, находили приют объявленные вне закона или просто горячие головы, подыскивающие местечко, где бы можно было немножко остыть. Словом, там не было решительно ничего, заслуживающего особого упоминания. Один-два старателя, владеющие приисками в ближайших горах (впрочем, прииски эти были не из процветающих) предпочитали коротать время в салуне «Юта» возле вырезанной из орехового дерева стойки бара, а не возиться в грязи.

Жило тут человек тридцать, из них всего четыре женщины. В истории Лома-Койота была одна умопомрачительная ночь. Тогда численность городка подскочила аж до пятидесяти шести человек. Но это произошло во время войны с ютами, когда все окрестные старатели и трапперы хлынули с холмов в более безопасное место.

Большинство новичков привыкли к одиночеству. Неумеренное употребление виски местного изготовления привело к тому, что на рассвете второго дня жителей стало уже пятьдесят три человека, а в заброшенном сарае три окоченевших трупа остались лежать до погребения весной.

А на шестое утро в городе было почти столько же жителей, сколько обычно. Новоприбывшие один за другим покидали городок, решив, вероятно, что юты менее опасны, чем виски и горожане Лома-Койота.

В дальнем конце улицы виднелось большое ветхое строение, которое могло быть только конюшней. И впрямь, висевший над входом фонарь освещал едва различимую вывеску, гласившую, что постройка является платной конюшней.

Дверь конюшни открывалась в темную комнатушку, где багряными отблесками мерцала печка, но больше никакого освещения не было.

Из мрака раздался чей-то голос:

— Сена вдосталь, сам возьми. Кукуруза тоже есть, коли желаешь, но плата особо, по четвертаку.

— Дороговато будет.

— Хочешь — плати, хочешь нет, дело твое. Но попробуй только без спроса набить кормушки моей кукурузой, ты у меня помрешь от холода. Потому что я прошью тебе пулей брюхо.

Из захламленного «офиса», ковыляя, появился старик, державший в одной руке револьвер, а в другой лампу. Он подслеповато вглядывался в лицо Радигана.

— Осторожность не может быть чрезмерной, я всегда это говорил. Тебе сказали, что можешь накормить свою клячу. Ну а те, кому надобна кукуруза, смогут за нее заплатить. Они ведь, скорее всего, драпают от кого-то.

— Я ни от кого не бегу, старик. Я ищу одного своего друга. Его зовут Лорен Пайк.

— Не слыхал о таком. Я никогда не запоминаю имена. Скажу тебе, в наших краях имена — что прошлогодний снег. Люди меняют их так же часто, как адреса. А переезжают здесь частенько.

— У меня ранчо к югу отсюда. Меня зовут Радиган.

Старик уставился на Тома.

— Может, у тебя и есть ранчо, а может, и нету. А ежели даже и есть, может, не долго тебе еще им владеть. Люди всякое болтают.

— У меня есть ранчо, и через год, через десять лет я все еще буду владеть им, — Радиган снял с серого седло. — А если ты устроишь мне какую-нибудь пакость, я прискачу обратно и сожгу эту паршивую конуру вместе с твоими грязными ушами.

Старик попятился.

— Это еще что за разговор? Разве я не разрешил тебе поставить сюда твою клячу? Разве я не сказал, можешь брать кукурузу? — Старик плутовато взглянул на Радигана. — Это, стало быть, на тебя работает Джон Чайлд?

— На меня.

— Ну, ладно. Я почищу твоего конягу и дам ему кукурузы. А ежели ты имеешь в виду новеньких, попробуй сунуться в «Юту» или «Рамбль». Большинство околачивается или там, или тут. Только я бы тебе присоветовал поскорей убраться из города. Если хочешь, переночуй на сеновале, но держись подальше от тех мест. Нынче от Швейцарца Джека жди одних неприятностей.

Том решительно вышел на улицу и, опустив голову, чтобы немного защититься от ветра, зашагал к харчевне. Снежный вихрь ворвался в дверь вслед за ним. Высокая, сурового вида женщина, стоявшая за стойкой, дала техасцу чашку кофе.

— Можешь поужинать, — сказала она. — Но ничего другого не получишь. Во всяком случае, нынче вечером.

— Я хочу есть.

Она смерила Тома взглядом.

— Ну, это уж само собой. Но через часок-другой, ручаюсь, ты запоешь иначе. Холод из тебя повыветрится и тебе захочется еще чего-нибудь. Подожди, пока согреешься. Я держу трех девушек — одной шестнадцать, а двум по девятнадцати, а сама я могу больше, чем все три вместе взятые, да и получше их.

— Я бы остановился на толстой отбивной.

— Радуйся, что получишь хотя бы медвежье мясо. После метели мы тут говядины в глаза не видывали. Парни привозили ее с юга, но сейчас дорогу занесло.

Радиган молча поужинал. Женщина продолжала трещать без умолку, по-видимому, совершенно не прислушиваясь к его редким репликам и не заботясь, слушает ли он ее болтовню.

Поев, Том швырнул хозяйке доллар. Она отсчитала ему три четвертака сдачи. Допив последний глоток горячего кофе, он поднялся с места и снова вышел на холодную улицу.

— Возвращайся! — крикнула ему вслед хозяйка.

Перейдя неровную мостовую, Радиган очутился в салуне «Юта».

Бар в салуне в глубину был футов десяти, за стойкой стоял человек очень высокого роста. Два посетителя облокотились на стойку, еще несколько сидели за столами. Все уставились на Тома и, поняв, что перед ними чужак, принялись рассматривать его еще внимательней.

— Виски, — попросил Том, — или то, что вы тут подаете под этим названием.

Верзила перегнулся через стойку.

— Тебе не нравится наше питье? Тогда обойдешься без него.

— Дай Попробую. Я еще не знаю, понравится оно мне или нет.

— Сначала реши, а то ничего не получишь.

— Ну хорошо! Оно мне нравится! — Радиган глянул на остальных посетителей. Они с важностью ответили ему тем же. — Если эти джентльмены любят виски, я заплачу.

Долговязый бармен снова обернулся.

— Слушай, чужак. Ты опять подвергаешь сомнению достоинства моего виски. Мне это не по вкусу.

— Видали? — усмехнулся Том. — Предлагает другим то, что самому не по вкусу.

— Я вовсе не это сказал. Я имел в виду… — запротестовал верзила.

— Пытается выкрутиться, — пояснил Радиган остальным. — Ну, налей-ка стаканчик, а я погляжу, понравится ли мне.

Несколько мгновений верзила злобно смотрел на него, а потом повернулся и наполнил стакан. Никто из посетителей не шелохнулся.

— Предложение остается в силе, — пригласил их техасец. Но никто не двинулся с места.

— Видишь? Никому не нравится твое виски, — с этими словами Том глотнул из стакана. В первое мгновение ему показалось, что горло ему обожгло огнем. С трудом отдышавшись, он внимательно посмотрел на пойло.

— Баррель речной воды, две плитки жевательного табака, кусок мыла, чтобы пенилось, пара унций стрихнина и около трех галлонов спирта. Подлить для цвета топленого сала, вот и весь состав. Неудивительно, что никто не пьет эту гадость. — Он снова пригубил питье. — Ручаюсь, это пойло вы только ютам и продаете. Понятно, отчего они так часто выходят на тропу войны.

— Ты нарываешься на неприятности, — заявил верзила.

— И не думаю, мне не нужны никакие неприятности. Так что вытащи из-под стойки вон тот кувшин и плесни мне более приличный напиток.

Злобно бормоча себе под нос, бармен полез под стойку. Остальные посетители немедленно встрепенулись и сгрудились вокруг Радигана.

Когда виски было разлито по стаканам, Том сказал:

— Я Радиган с ранчо «Р-Бар». Вы должны знать это клеймо, ведь вам время от времени доводится есть мясо моих коров.

Круглолицый, раздражительного вида ковбой, прищурившись, взглянул на виски, а потом разом выпил полстакана.

— Ты что, обвиняешь нас в скотокрадстве?

— Просто констатирую факт, — пожал плечами Радиган. — Я не из тех, кто скупится на мясо. Хотя не понимаю, что вам терять время, возясь с моим жалким стадом, когда в этих краях сейчас более трех тысяч голов пришлого скота.

— Приглашаешь нас?

— Скорее сообщаю вам. Что уж вы предпримете, дело ваше. Просто я не поладил с владельцами этого стада. Собственно говоря, у нас война в самом разгаре.

Дверь отворилась, и сопровождаемый порывами ледяного ветра вошел высокий белокурый человек, стройный я подвижный. На узком лице выделялись густые прямые брови, угрюмо нависавшие над щелочками глубоко посаженных глаз. Он был одет в короткую куртку из овчины, скроенную так, чтобы удобнее было выхватывать револьвер. На голове плотно сидела круглая касторовая шляпа.

В то же мгновение на улице раздался топот лошадиных копыт. Радиган выглянул наружу. Узкая полоса света из окна выхватила из тьмы лицо Харвея Торпа. Вокруг него сгрудились его люди.

Залпом допив виски, Том принялся натягивать куртку. Новоприбывший внимательно наблюдал за ним.

— А я тебя не знаю, — наконец произнес он. — Я Швейцарец Джек.

Радиган усмехнулся ему в лицо.

— Меня зовут Пад Ождешь. И именно это ты и сделаешь.

— Чего? — недоуменно поднял взгляд Швейцарец Джек.

— Ты подождешь, — пояснил Радиган. — Я тут упоминал про войну за ранчо, так вот она добралась и сюда.

Швейцарец Джек глянул через плечо. Отряд всадников спешивался у крыльца.

— Это никакая не война за ранчо. Это Боб Харвей, а если он хочет повидаться с тобой, я попридержу тебя до его прихода.

— Отвяжись от него, — перегнулся через стойку долговязый бармен. — Мы тут никого не держим.

— Да ты пойми…

Почти без шума захлопнулась задняя дверь. Швейцарец Джек резко обернулся, но Радиган исчез.

Глава 6

На заледенелых ступеньках заднего крыльца Радиган остановился и прислушался к тому, что происходит в доме. Но с гор, завывая, дул холодный ветер, заглушавший все остальные звуки, и Тому удалось разобрать лишь невнятное бормотание голосов. Потом он расслышал, как хлопнула входная Дверь, не мешкая, сбежал с крыльца и заторопился к конюшне.

Там он остановился, укрывшись в густой тени под стенами строения. Он быстро раздумывал, на что же решиться? В городе слишком мало домов, и, если враги ринутся в погоню, они обыщут все здания подряд. Так что спрятаться ни в одном из них невозможно.

Появление Торпа и его приспешников ставило Радигана в тупик, ведь не могли же они узнать, что он тоже отправился сюда. Может, они ищут Пайка и Кейда? Вряд ли. Пока у Торпа еще нет повода ссориться с друзьями Тома. Из всех этих соображений вытекало только одно: враги приехали в Лома-Койота по каким-то своим делам и появление их тут одновременно с Томом — простая случайность. Но тогда, интересно знать, что им здесь понадобилось?

С Торпом было не меньше дюжины всадников, а то и больше.

Швейцарец Джек назвал его Бобом Харвеем. Он что, ошибся? Или это еще одно имя Торпа? Радиган вспомнил свое первое впечатление, что Торп весьма опасен и наверняка имеет темное прошлое. Но Боб Харвей? Том перебирал в памяти все, но это имя ничего ему не говорило.

Не было никакого смысла оставаться возле конюшни. Крадучись под карнизом крыши, Радиган обогнул угол. Под ногами хрустел морозный снежок. Позади строения, футах в тридцати, виднелось русло замерзшего ручья. Том рванулся туда. Ему вовсе не хотелось, чтобы враги легко заметили его на фоне чистого снега. Снова оказавшись в тени, он остановился и, пытаясь отдышаться, начал прислушиваться.

Стукнула задняя дверь салуна. Неужели его уже ищут? Если так, то Радигана выдал Швейцарец Джек. Остальные, кем бы там они ни были, явно не стремились лезть в чужие дела.

Поспешно отступив в заросли кустарника, обрамлявшие русло, Радиган зашагал вдоль ручья, пробираясь меж обледенелых валунов. Как назло, его винчестер остался в седельной сумке, а вся сбруя и снаряжение хранились в конюшне. Но идти туда теперь было бы смертельной ошибкой.

Он увидел, как из конюшни высыпала группа людей и стала обшаривать дома один за другим. Судя по всему, мысль, что Радиган может в такой мороз спрятаться где-нибудь на улице, пока не приходила в голову преследователям. Но рано или поздно они все же догадаются. Через несколько минут Том услышал, как Торп почему-то созывает своих людей:

— Ладно, будет вам! Сейчас на это нет времени! Идите сюда! С ним мы разберемся на обратном пути!

Обратном пути откуда, удивился Том.

Ковбои послушно прекратили поиски, вскочили на коней, и вскоре кавалькада уже выезжала из города. Всадники сбились в кучу, словно спасаясь от холода.

Да, если уж они отважились пуститься в путь в такую морозную ночь, то, верно, им предстоит дальняя дорога и им необходимо спешить.

Когда Радиган снова вошел в салун, никто из посетителей не проронил ни слова. На этот раз бармен сам потянулся к кувшину под стойкой и налил ему стакан доброго виски.

— За счет заведения, — сообщил он.

— А снаружи-то холодновато, — откликнулся Радиган.

— Особенно, — встрял в разговор Швейцарец Джек, — сильно ножки мерзнут.

Радиган не торопясь осушил стакан, а затем медленно обернулся и смерил задиру взглядом. Он не опускал глаз долго. В комнате воцарилось гробовое молчание. В пузатой печке потрескивал огонь, рассыпались угольками поленья. Можно было услышать даже легкое поскрипывание стула под кем-то из посетителей и журчание наливаемого в стакан виски.

— Да, — негромко произнес техасец. — После долгой скачки у меня замерзли и ноги и руки. Но снаружи было несколько больше ребят, чем мне бы хотелось. Их там было не меньше дюжины.

— Ну и что? — Швейцарец Джек, улыбаясь, откинулся на спинку стула.

— А то, что тут-то ты один.

Швейцарца Джека словно обухом по голове ударило. Он ждал чего угодно, но не таких слов. В первое мгновение он просто обомлел, но сразу же сообразил, что находится в крайне невыгодном положении. Выхватить револьвер не так-то просто, а любое движение Джека можно было истолковать именно как попытку дотянуться до оружия. И если этот рослый детина у стойки хоть чуть-чуть умел обращаться с кольтом, то Швейцарец, считай, уже покойник. А ему еще совсем не хотелось умирать.

На несколько мучительно долгих секунд он застыл, не смея даже переменить неловкую позу — как бы его не прошило горячим свинцом.

Радиган прекрасно понимал, каково сейчас приходится Швейцарцу Джеку, но вовсе не торопился успокоить его.

— Больше я говорить не буду, — предупредил он, — но потянешься за пушкой, я тебя убью.

У Швейцарца Джека пересохло во рту, пульс забился с бешеной скоростью. От неудобной позы тело уже начало сводить судорогой и бедняге отчаянно хотелось пошевелиться, но теперь он уже знал, что его противник и не думает шутить.

Радиган пристально следил за ним, на губах его застыла легкая улыбка. Он вовсе не собирался убивать Джека, хотя и знал, что, если вдруг понадобится, сделает это не моргнув и глазом и не лишится из-за этого сна и покоя. Он не хотел прослыть хвастуном, но понимал, что должен держаться так, чтобы даже опасный противник три раза подумал, прежде чем выступить против него.

— Ты назвал этого человека Бобом Харвеем. Мне незнакомо это имя.

— Тебе здорово повезло.

— Не мне. Он еще слишком желторот — нанимает убийц, чтобы стреляли вместо него.

Швейцарец Джек расхохотался.

— Боб Харвей? Ты ошибся, приятель. Да Боб родную мать убьет и не задумается.

— Он нанял Вина Кейбла, чтобы разделаться со мной.

И тут в глазах Швейцарца Джека Радиган прочел, что тот наконец начинает понимать, с кем имеет дело. Теперь если он и затеет драку, то уж не по недоразумению.

— Так ты Радиган? — в голосе Джека звучала еле заметная недоверчивая нотка.

— Да, я Радиган.

Том отлично знал, что к этому времени рассказ об убийстве Вина Кейбла должен уже быть известен по всему Западу. Такого рода истории рассказывались повсюду — у бивачных костров и за карточными столами. А особенно в цене эти истории были в городишках вроде Лома-Койота. Ведь людей, чья жизнь зависит от умения обращаться с оружием, хлебом не корми, дай послушать что-нибудь в этом духе.

Дверь отворилась, и вошли трое мужчин. Первый был высокий и широкоплечий, с густой каштановой шевелюрой и каштановыми же усами. Второй чуть ниже, но еще более могучего сложения. Держался он подчеркнуто прямо. Его угловатое смуглое лицо было красиво своеобразной, несколько грубоватой красотой. За их спинами возвышался третий — высокий и тощий, с покатыми узкими плечами. На длинной шее — маленькая голова, на лице выделялся огромный загнутый вниз нос.

— Здорово, ребята! — приветствовал их Радиган, не сводя глаза со Швейцарца Джека. — Я тут продаю билеты на вечеринку с танцами. Не желаете выбрать себе партнеров?

— Если это твоя. драка, Том, — мгновенно оценил ситуацию Лорен Пайк, — то мы уже настраиваем скрипки.

Чарли Кейд и Адам Старк прошли мимо Радигана и, прислонившись спинами к стойке, принялись внимательнейшим образом рассматривать Швейцарца Джека.

— А ты действительно называешь это дракой? — вкрадчиво осведомился Пайк, небрежно указывая на злополучного задиру.

— Собственно говоря, это всего лишь суп на первое. А главное блюдо будет подано к столу, когда вернется Харвей Торп, или Боб Харвей, или как там он еще себя называет.

У Швейцарца Джека уже затекли все мышцы. Он понимал, что скоро ему волей-неволей все-таки придется шевельнуться. В сложившейся ситуации его радовало только одно — разбираться надо всего с одним из стоявших у стойки незнакомцев. Уж больно все они были крепкими парнями.

Радиган неторопливо подошел к столу.

— Что ж, руки у тебя не связаны, Джек, — благожелательно молвил он. — Помнится, ты что-то там толковал, что задержишь меня до прихода Харвея? Не хочешь ли начать?

Швейцарец Джек поднял на Радигана глаза. Если неожиданно выхватить револьвер, не зацепится ли дуло за стол? — подумал он. Или сразу рвануться из-за стола, а выхватывать кольт уже на ходу? А вдруг Радиган успеет изрешетить его пулями, прежде чем он вскочит на ноги?

— Сдается мне, ты просто прилип к стулу, — продолжал техасец. — Ну, давай поднимайся. Видишь, я даже даю тебе шанс. Давай вставай, но поосторожнее и постарайся не делать резких движений.

Джек ушам своим не верил. Как, удача еще может улыбнуться ему? Медленно, бочком соскользнув со стула, он осторожно выпрямился и взглянул на Радигана. И в этот момент техасец ударил его.

Швейцарец Джек даже не успел понять, в чем дело. Он еще не успел устойчиво встать на ноги и совсем не ожидал могучего удара в челюсть. Ему показалось, будто у него взрывается череп, а в следующую секунду он уже ошеломленно сидел на полу, в голове звенело, из глаз сыпались искры. Он начал было подниматься, но тут же получил по шее и впечатался головой в стену салуна, да с такой зверской силой, что от сотрясения опрокинулась бутылка на стойке. Перед глазами его все словно расплылось, и, пытаясь прийти в себя, Швейцарец потянулся к револьверу.

Еще ни разу в жизни ему не доводилось драться на кулаках. Он всегда считал, что оружие джентльмена — револьвер. Но не успел Швейцарец коснуться кобуры, как снова получил сокрушительный удар по зубам и ощутил во рту вкус крови. Из последних сил, шатаясь, Джек оторвался от стены, но от резкого удара в живот у него перехватило дыхание, и он согнулся пополам. В то же мгновение техасец коленом сломал ему нос.

— Слушай, Швейцарец Джек, — без гнева произнес Радиган. — Я пришел сюда издалека, занимаюсь лишь собственными делами, а ты решил в них вмешаться. Так вот. Я предлагаю тебе тихо-мирно провести эту зиму здесь или подобру-поздорову убраться куда-нибудь на север. Но упаси тебя Бог ехать на юг, потому что, если я увижу, что ты слоняешься к югу от Лома-Койота и западу от Санта-Фе, то решу, что ты ищешь меня.

Отвернувшись от побежденного противника, Том подошел к стойке.

— Мне бы нужно несколько помощников, — сообщил он Лорену, — да не мазил.

Первый день Гретхен убирала пещеру, то и дело проверяя, не идет ли кто по тропе. В этот день она совеем не готовила, а только варила себе кофе, запивая им вяленое мясо и консервированные помидоры. Она признавалась себе, что здорово боится.

На второй день, ветер дул с востока, со стороны ранчо. Поэтому девушка рискнула замесить тесто и испечь три пирога с сушеными яблоками. Ей хотелось к возвращению друзей устроить праздник, и она решила заранее приготовить угощение.

К сожалению, Гретхен и не догадывалась, что совсем неподалеку от пещеры проезжал Битнер. Он рыскал в окрестностях ранчо, пытаясь напасть на след радигановского стада, а в тот день, как на грех, забрел дальше обычного. Бандит пробирался на запад, пока не уткнулся в непроходимую гряду гор, которая описывала широкий полукруг и снова устремлялась на восток к ручью Вейча. Дальше путь на запад был закрыт, так что Битнер повернул обратно. Вот тут-то ему и почудился слабый запах свежей выпечки.

Это просто невероятно, подумал Битнер. Но он не мог ошибиться. Уж кому-кому, а ему этот запах был знаком, у него даже в животе заурчало от предвкушения. Остановив коня и развернув его против ветра, Битнер напряженно пытался снова уловить запах, но ничего не получалось. И лишь когда ковбой уже окончательно решил, что воображение просто-напросто сыграло с ним злую шутку, новый порыв ветра опять донес до него тот же аппетитный аромат.

Битнер целый час ездил туда-сюда, безуспешно стараясь установить, откуда идет этот запах. На несколько миль он уже приблизился к ранчо, но так и не понял, откуда пахнет.

Когда стемнело, он сдался. Все это какая-то ерунда. Скорее всего, рассудил он, пекут на ранчо. Даже если Радиган со своими дружками и засел где-то неподалеку, вряд ли им придет в голову лакомиться пирогами или кексами. Хотя, если подумать, почему бы и нет? Ведь когда отряд Фолей занял «Р-Бар» в кастрюле были остатки пончиков.

Захватчики превратили конюшню в нечто вроде казармы. Когда Битнер прискакал туда, там находилось несколько человек. Через десять минут он уже входил в дом, чтобы доложить Россу Уоллу о ходе поисков. Управляющий как раз беседовал с Анджелиной Фолей.

Открывая дверь, Битнер ожидал, что в ноздри ему ударит волна аппетитного запаха. Но просчитался. Как он ни принюхивался, в комнате пахло лишь дымом из очага и свежесваренным кофе.

Битнер всегда был себе на уме. Поэтому, мгновенно собравшись с мыслями, он сообщил Россу и Анджелине, что ничего не видел и ничего не нашел, что все кругом пусто и безлюдно. О запахе выпечки он умолчал. И потом, скорее всего, это просто игра воображения.

От наметанного взора ковбоя не утаилось, что Уолл очень озабочен, да и мисс Фолей удручена и расстроена. У них, конечно, были на то причины. Скот отощал и находился в очень плохом состоянии. Всю траву, которую они смогли отыскать, коровы уже общипали до самых корешков, а сгребать снег, чтобы добраться до корма, животные не привыкли.

Чуть позже вечером из Лома-Койота прискакал человек с вестями, что там видели Радигана. Битнер с Горманом курили перед сном. и Горман сказал:

— Я нашел следы на востоке отсюда. Готов поклясться, они принадлежат тому здоровому чалому, на котором ездит полукровка с ранчо.

— Свежие?

— Вчерашние или позавчерашние. И если это и впрямь был полукровка, он еще не вернулся. Я специально объездил все тропы вверх и вниз по ручью. Никаких следов.

Битнер насторожился. Предположим, сказал он себе, что эта троица нашла себе приют где-нибудь неподалеку от ранчо. И предположим, все мужчины ушли. Тогда, значит, девчонка осталась одна.

Совсем одна.

Такая девушка стоит дюжины других вместе взятых. При этой мысли Битнер мечтательно прикрыл глаза. Он никогда особенно не гонялся за юбками, но если мужчина проводит много месяцев вдали от женщин, его поневоле начинает тянуть к ним.

Поднявшись с восходом солнца, Битнер вывел коня и поскакал на запад. Слабая, еле заметная тропинка огибала гору над ранчо с правой стороны. У ковбоя не было никакого определенного плана, кроме желания выяснить, откуда шел запах пирогов. Но справедливости ради надо отметить, что мысль о девушке не оставляла его. Эта мысль глубоко пустила корни в его душе и, словно ядовитый плющ, обвивала все его думы и стремления. Ему постоянно представлялась стройная фигура Гретхен, ее высокая грудь, грациозная походка.

Проклятие! Что за женщина! Да еще живет с двумя такими мужчинами! Ни одна порядочная девушка не пошла бы на это. Подумать только, она еще смеет утверждать, что Чайлд ее отец! Сплошное вранье! Метис не может быть отцом такой белокурой и белокожей красотки.

Конечно, Битнер не мог не знать, как почтительно относятся на Западе к женщинам, но сейчас его это не смущало. Хотя он и знал, что можно красть скот, совершить убийство, даже угнать коня — и еще как-то выкрутиться, но оскорбить женщину, особенно порядочную женщину… Самое меньшее, что ожидает такого наглеца — веревка.

Все это было Битнеру прекрасно известно. Но он никак не мог выкинуть девушку из головы. Мысль о ней засела у него в голове, неотвязно как заноза, как репей в конском хвосте. Засела — и все тут, ничего не поделаешь.

Направив коня вдоль склона, он продолжал обдумывать план действий. Если беглецы и впрямь затаились где-нибудь вблизи ранчо, то сто шансов против одного, что они устроились в горах. Это было бы самым разумным. Утес на сотни футов возвышается над ранчо, снизу нельзя разглядеть, что делается на вершине. Очевидно, никому еще и в голову не пришло поискать их там.

А этот Радиган, парень не промах. Торпу следовало бы, прежде чем так опрометчиво лезть на рожон, получше узнать противника. Битнер и сам был не дурак, поэтому от него не утаилось много такого, чего Торп вовсе не замечал. Прежде всего, сам Харвей имеет все шансы никогда не вернуться со своей рискованной прогулки. А что до девицы Фолей, так если уж на то пошло, она очень даже недурна собой… да плюс еще ее богатство. Но на взгляд Битнера, она была слишком уж надменна, заносчива и склонна командовать. Битнер положил в рот хороший кусок жевательного табака. Конечно, учитывая ее приданое, и мисс Фолей ничего. Но с красоткой Чайлда ни в какое сравнение не идет. Немудрено, что Радиган не обратил внимание на чары сестрицы Харвея. Да, Битнер знал даже это. Он-то видел, какими глазами Анджелина смотрела вслед техасцу. Она притворялась, будто терпеть его не может, но стоило бы ему проявить хоть каплю интереса к ней, за ней бы уж дело не стало.

Узкая тропка, по которой ехал Битнер, древняя, как само время, петляла вдоль подножия горы, пока наконец у самого обрыва не повернула прочь. Ковбой мрачно сплюнул в осевший, полурастаявший сугроб струю коричневой жижи. Он то и дело втягивал в себя воздух, пытаясь уловить аромат стряпни, но кругом витал лишь смолистый запах соснового леса. Однако Битнер не терял надежды. Что-что, а уж выжидать. то он умел.

Бесплодные поиски продолжались весь день. Лишь глубокой ночью измученный Битнер на усталом коне вернулся на ранчо. Он сказал Уоллу, что охотился, но не уточнил, на какую дичь. А Уолл, зная, что Битнер толковый малый, не стал задавать лишних вопросов.

Как ни устал ковбой, но все же добрую половину ночи он не мог сомкнуть глаз, мечтая о Гретхен. С неторопливой настойчивостью бывалого охотника он перебирал все возможные способы найти ее. Насколько он помнил, никто еще не обыскивал эту гору, собственно говоря, никто даже не попытался обогнуть ее. Для этого пришлось бы проделать немалый путь, но расстояние не остановило Битнера. Он решил теперь испробовать именно этот маршрут. В конце-то концов не исключено, что придется пробыть в этих краях довольно долго, так что в любом случае не мешает ознакомиться с ними получше. Остановившись на этом плане, Битнер расстелил на полу свое потертое одеяло, улегся и мгновенно заснул. А далеко на севере маленький отряд всадников как раз начал разбивать лагерь близ большой дороги. Цель их путешествия была уже почти достигнута.

Харвей Торп был донельзя доволен жизнью. Он полагал, что теперь-то наконец избавился от Радигана. Ведь тот наверняка попал в переплет в Лома-Койота. Если повезет, его там убьют, а на худой конец хотя бы выгонят из этих мест навсегда. Что же касается задуманного налета, то остается проскакать всего несколько миль и залечь в засаде: из Лидвилла пришло сообщение, что в дилижансе должно находиться семьдесят тысяч золотом. Завладеть этим золотом гораздо выгоднее, чем разводить скот.

Правда, самому Торпу достанется не больше трети, но на первое время и этого вполне достаточно. А кроме того, Харвей в своей жизни часто имел дело с деньгами и знал несколько хитрых приемов, как выгадать при подсчете и дележе добычи.

Радиган же решил заночевать в Лома-Койота. За последние дни ему приходилось слишком много и слишком долго скакать верхом, поэтому он чувствовал себя разбитым и выдохшимся. Необходимо было хотя бы чуть-чуть восстановить силы, а заодно и переждать непогоду. Техасец не беспокоился о Гретхен, ведь этой ночью в пещеру должен был возвратиться Джон Чайлд.

А причина для беспокойства была. Радиган и не подозревал, что в это самое время Джон Чайлд без сознания лежит у тропы примерно в двенадцати милях от ранчо. Лошадь метиса, напуганная неожиданно выпорхнувшей из кустов птицей, взбрыкнула и выбросила седока из седла. Конечно, этого могло бы и не произойти, но, к несчастью, к тому моменту Чайлд изрядно устал и начал клевать носом в седле. И вот теперь он лежал на мерзлых камнях, а конь его медленно брел по дороге двумя милями дальше.

На третье утро своего одиночества Гретхен проснулась с неясным чувством тревоги. Поспешно одевшись, она подбежала к окну и выглянула наружу. Никого. Но Гретхен не успокоилась. Из внутреннего окна, скрытого в трещине между скал, открывался более широкий вид на долину. Прильнув к нему, девушка снова принялась вглядываться вдаль. И тут она заметила всадника.

Он не просто ехал мимо, а выискивал следы, разглядывал землю не хуже любого апача. Гретхен недаром воспитывалась индейцами. Она с первого взгляда могла определить человека, который идет по следу и уже близок к желанной цели. Испуганными глазами девушка, оцепенев, наблюдала за всадником. Первая ее мысль была о Джоне Чайлде и Радигане. Неужели они вернулись, а он сумел заметить их раньше, чем они его?

Вернувшись в пещеру, она накормила лошадей, а потом решительно заткнула за пояс револьвер и взяла в руки винтовку. Она была неплохим стрелком, хотя, конечно, ей еще не доводилось убивать. Но сейчас опасность грозила тем, кого Гретхен любила, так что она не колебалась. Покончив с приготовлениями, она подошла к выходу и снова поглядела вниз. Всадник уже скрылся из вида.

Перед отъездом Радиган показал девушке обломок скалы, который можно было в случае опасности столкнуть вниз. Может, он и не убил бы нападавшего, но уж точно заставил бы его пережить несколько неприятных минут и призадуматься прежде, чем лезть по склону во второй раз. Чуть покачав обломок скалы, Гретхен убедилась, что ей вполне по силам сдвинуть его с места. Всадник по-прежнему не показывался, и это пугало девушку еще больше. Ведь теперь, когда она не видела непосредственного противника, у нее безудержно разыгралось воображение, и она представляла себе всякие ужасы. И хуже всего, в любую минуту могли вернуться не подозревающие об опасности Радиган или ее отец.

Через некоторое время в поле ее зрения наконец снова появился таинственный всадник. Теперь он находился дальше от пещеры и медленно исчезал среди деревьев. Может, ему не удалось обнаружить след? Или он понял, что за ним наблюдают? А вдруг он задумал подождать темноты и напасть под покровом ночи?

День тянулся удручающе медленно, и, чтобы скоротать время, Гретхен взялась за приготовление пищи к возвращению своих. Ей хотелось порадовать друзей, когда те вернутся домой. Среди всех прочих необходимых вещей девушка спрятала в своем маленьком заплечном мешке одно очень нарядное платье, как раз для праздника. Но в мешке оно сильно измялось, поэтому Гретхен достала его и повесила, надеясь, что складки расправятся сами собой. Покончив с этим, она припала к окну. Никакого всадника не было и в помине.

Взяв винтовку, девушка снова поднялась на вершину горы и осторожно, так чтобы ее не заметили снизу, подобралась к обрыву. Теперь она увидела незнакомого всадника: он скакал обратно к ранчо. Но это еще не означало, что он больше не вернется.

Гретхен никогда не задумывалась, можно ли назвать ее храброй. Правда, она знала, что индейцы, воспитывавшие ее в детстве, считали ее прямо-таки отчаянно смелой. Но, как теперь она поняла, отвага — это не такая уж простая вещь. Кто угодно может проявлять храбрость в привычных условиях. Но поместите этого же человека в какое-нибудь незнакомое место, заселенное совершенно незнакомым народом, и окружите его новыми, неизвестными опасностями — и вполне возможно, он окажется не так уж и отважен. Например, сколько людей, способных и глазом не моргнув выйти под ураганный огонь, до смерти боятся высоты. А человек, укротивший самого необузданного и дикого жеребца, быть может, призадумается, прежде чем броситься в огонь ради спасения погибающего. Что и говорить, обычно люди храбры только тогда, когда полностью понимают всю меру грозящей им опасности.

Но Гретхен не увлекали рассуждения об отваге или отсутствии таковой. У нее была работа по хозяйству, и этим она занялась.

Она была уверена, что если враг вернется, ей придется убить его. Нельзя, чтобы он, сидя в засаде, подкараулил Радигана или ее отца.

Надеясь издали увидеть возвращающихся друзей, девушка перешла на противоположный склон горы и долго брела вдоль обрыва, глядя на пустынные холмы и леса. Но сколько она не всматривалась вдаль, никого не было видно. Стемнело. Вернувшись в пещеру, Гретхен разожгла огонь и сварила кофе. Она была очень напугана.

Царящий в пещере мрак тоже действовал ей на нервы. Только лошади немножко разряжали гнетущую атмосферу, так мирно и беззаботно они похрустывали кукурузой в стойле.

Взяв из стойла охапку соломы, девушка разбросала ее по полу у входа в пещеру. Теперь, если кто-нибудь попытается войти, солома зашуршит и разбудит Гретхен. А чуть дальше она разложила несколько рядов мелких камешков. Вошедший обязательно заденет их, они рассыплются и застучат по каменному полу. И все же страх не покидал Гретхен, и она еще долго не могла уснуть, тревожно прислушиваясь к мельчайшему шороху.

На рассвете она проснулась, испытывая настоящий ужас, представив что враг прокрался в пещеру, пока она спала. Не открывая глаз, девушка напряженно вслушивалась в каждый звук. Наконец чуть успокоившись, вскочила на ноги, схватила винтовку и бросилась сначала к окну, а потом к выходу из пещеры. Всадник не появлялся. А может, промелькнула у нее мимолетная мысль, она напрасно воображает всякие ужасы. Может статься, незнакомец попросту что-то потерял или… Но нет. Гретхен твердо знала, что не ошиблась. Он искал именно ее, Гретхен. И ее друзей.

Завтракая, она поминутно поглядывала в окно, но никого не видела. Потом покормила лошадей, но им, беднягам, досталось не очень много, поскольку сено все вышло, а кукурузу надо было беречь.

Платье на удивление хорошо разгладилось. Девушка не спешила прятать его обратно в мешок. Она рассчитывала надеть это наряд, когда приедут Радиган с Чайлдом, и надеялась, что это уже не за горами. Но они все не появлялись. Сколько девушка не выглядывала наружу, их не было видно. Потеряв терпение, она взяла винтовку и, поднявшись на вершину горы, глянула вниз с обрыва. Однако и там никого не оказалось.

Гретхен долго стояла на вершине, устремив взор на север, откуда должны были вернуться Радиган и ее отец. Один раз девушке даже показалось, будто кто-то едет, но вскоре она убедилась, что ошиблась. Наконец она сдалась и разочарованно побрела обратно.

А что, если они никогда не вернутся? Что, если их обоих подкараулили и убили? Что, если она осталась одна-одинешенька — сирота, без крова над головой, без гроша в кармане?

Не допуская даже мысли об этом, Гретхен отчаянно помотала головой и поспешила вернуться в пещеру. Неожиданно решившись, она надела нарядное платье и с интересом посмотрелась в зеркальце. К сожалению, зеркальце было такое крохотное, что разглядеть себя всю целиком девушке никак не удавалось. Накануне вечером она заплела волосы, а теперь распустила и причесала их. Любуясь в зеркало рассыпавшимися по плечам золотыми локонами, Гретхен не могла не понимать, что изумительно хороша собой. К появлению Радигана ей хотелось выглядеть именно так. На белом платье красовалась лишь одна цветная лента.

— Я… Я похожа на невесту, — вслух произнесла девушка.

— Уж это точно, леди! — раздался хриплый голос у нее за спиной.

Гретхен оцепенела. Несколько мгновений она не могла даже пошевелиться, однако голова ее работала четко и ясно. Она понимала, что попала в беду, а помощи ждать неоткуда, разве что… разве что… Но, увы, надежды на возвращение Чайлда и Радигана было мало.

Медленно повернувшись, она увидела стоявшего у входа в меньшую пещеру Битнера. Девушка сразу узнала этого головореза — она помнила его лицо и имя еще со дня своего приезда в Сан-Исидро.

Это был высокий худощавый мужчина, небритый, пропахший потом и куревом. На усах вокруг рта застыла табачная жижа.

— Хотела бы я знать, когда ты проник сюда, — произнесла Гретхен. — Видимо, довольно давно.

Битнер ошеломленно заморгал глазами. Он ожидал увидеть страх, слезы, возмущение — словом, все, что угодно, кроме такого невозмутимого спокойствия. И такого дивного облика. Красота Гретхен привела головореза в замешательство, он не знал, что делать дальше. Битнер не привык к столь прекрасным женщинам, они лишали его самообладания. Жадно уставившись на белоснежные плечи девушки, он потерял дар речи, во рту пересохло от страсти. Но в то же время ее полная достоинства поза смущала и даже сердила его. Растерявшийся Битнер постарался взять себя в руки. В конце концов перед ним всего-навсего девчонка, и она одна.

— Ну, во всяком случае, теперь-то я здесь, — в сердцах ответил он. — Полагаю, ты догадываешься, зачем я пришел.

— Я видела, как ты рыскал по тропе, — продолжала Гретхен. — Следила за тобой несколько дней. И я могла бы, — она взглянула на него в упор, — могла бы убить тебя.

Битнер не спускал с нее глаз. Его тревожила ее невозмутимость. Неприятно было сознавать, что он несколько дней ходил под прицелом у какой-то девчонки.

— Что ж ты сплоховала? — молвил он. — Ты упустила свой шанс.

— Я приготовила кофе, — переменила тему Гретхен. — Хочешь?

Каждая минута промедления была победой. Ведь чем дольше девушка занимала врага болтовней, тем больше была вероятность, что случится что-нибудь неожиданное. Можно будет что-нибудь предпринять, как-нибудь спастись. Но как бы то ни было, попытка будет только одна — второго раза не представится.

— Ну… немножко кофе я, пожалуй, выпью, — согласился Битнер.

Собственно, рассудил он, почему бы и не выпить. Совсем не плохо малость согреться. Снаружи-то здорово холодно. Оглядевшись по сторонам, он еще больше зауважал Радигана. Этот техасец отлично устроился. Полно провизии, теплое убежище, корм для лошадей, запас дров. Тут можно было продержаться всю зиму.

Гретхен подошла к нему. Еще секунду назад ей казалось, что она скорее умрет от страха, чем решится подойти совсем близко к этому бандиту. Хотя сердце сжималось, девушка сумела пересилить себя.

— Миленькая вещица, — показал он на ее платье. — Ты ходила в нем на танцы?

— Это праздничное платье, мистер Битнер, — вежливо поправила его Гретхен. — Я одевала его на все праздники в Мехико. Там я обучалась в монастыре.

— Ты? В монастыре? — недоверчиво переспросил он.

— А почему бы нет? — девушка окинула его взглядом. — Мне семнадцать лет, мистер Битнер, и, хотя вы, кажется, сомневаетесь в этом, я настоящая леди.

Битнер осклабился, хотя его уже точило сомнение.

— Хорошенькое дельце! Это живя с двумя мужчинами!

— Джон Чайлд — мой приемный отец. Я не помню других родителей, кроме него и его жены, — взгляд девушки упал на охотничий нож, которым разделывали мясо. — Он очень добр ко мне, а мистер Радиган самый достойный джентльмен, какого я знаю.

Битнер кисло разглядывал Гретхен. Почему-то с самого начала все шло вразрез с его планами, а уж ее последние слова совсем выбили его из колеи. Но кофе все-таки выпить стоит. Не сводя глаз с Гретхен, он пытался определить, на кого она больше похожа — на леди, как утверждала сама, или на девицу, какой он считал ее с самого начала. Однако предубеждение победило, и Битнер решил, что девушка морочит ему голову.

Разворошив тлеющие угли под кофейником, Гретхен достала две чашки. Примеченный ею нож едва заметно торчал из-под краешка старой куртки, которую она одевала на утреннюю прогулку. Боясь, как бы головорез не обнаружил оружие, Гретхен старалась обходить это место стороной. На револьверы сейчас надеяться не приходилось, тем более, что Битнер уселся рядом с полкой, где они лежали.

Когда девушка протягивала ему чашку, он коснулся ее руки и многозначительно ухмыльнулся. Казалось, Гретхен не обратила на это внимания, хотя на самом деле внутри нее все перевернулось от страха и отвращения.

— Никто сюда не вернется, — неожиданно заявил Битнер. — И не надейся. Мы не видали Радигана с тех пор, как он поскакал на север.

Значит, ужаснулась она, врагам известно даже это?

— А там он долго не проживет. Ведь там Швейцарец Джек Банс. А если каким-то чудом и уцелеет, то босс займется им на обратном пути.

— А он уехал?

— Уехал, уехал. — Прихлебывая горячий кофе и что-то бурча себе под нос, Битнер разглядывал постели и разбросанную кругом одежду. — И этот полукровка тоже, считай, уже покойник. — Он наморщил лоб. — Мы толком не знаем, что с ним стряслось, но он ранен и остался в такую холодину без коня. Его коняга явилась на ранчо, и мы поднялись по ее следу. Чайлда не нашли, зато на снегу видели кровь. — В глазах бандита сверкала плотоядная усмешка. Он небрежно закинул ногу на ногу. — Надеяться не на кого. Никто тебе не поможет. Тебе лучше всего поладить со мной. В этих краях женщине без мужчины не прожить.

При этих словах Гретхен молниеносно схватила нож. Сейчас было самое подходящее время попытаться расправиться с врагом, который расслабился и, спокойно прихлебывая кофе, не был начеку. Выхватив клинок, она со всего размаху полоснула Битнера. Но удар оказался неточен. Лезвие скользнуло по руке головореза чуть ниже плеча, рассекло рубаху и прочертило длинную неровную царапину на животе. Битнер, роняя чашку, завалился назад. Гретхен с отчаянием поняла, что проиграла. Теперь никакого снисхождения ждать нечего. Бандит медлить не станет. Девушка не сомневалась, что после того, как он схватит ее и добьется своего, он тут же убьет ее — а как же иначе?

Не рассуждая, Гретхен повернулась и со всех ног бросилась наутек. На бегу она успела схватить винтовку. Выбежав из пещеры, девушка вскарабкалась по склону на вершину горы и, не останавливаясь, понеслась дальше. В лицо ей бил пронизывающий до костей ледяной ветер, за спиной слышались неровные, спотыкающиеся шаги преследователя.

Но Битнер почти сразу же потерял беглянку из виду — она скрылась где-то среди разбросанных там и сям сосен.

Гретхен недаром жила среди индейцев. Распластавшись за обломком скалы в зарослях кустарника, она замерла, прислушиваясь, сжимая в одной руке нож, а в другой винтовку.

Да, она проиграла, и теперь враг неизбежно выследит и поймает ее. Девушка видела кровь у него на плече и знала, что довольно сильно поцарапала Битнера. Да долго ли перевязать рану какой-нибудь тряпкой? А уж тогда Битнер не мешкая ринется в погоню.

Бегло осмотрев винтовку, Гретхен убедилась, что один патрон находится в стволе, а еще три в магазине — всего-навсего четыре.

Ой, как мало!

Гретхен была не таким уж метким стрелком, поэтому ей ничего не стоило промахнуться, разве что она подпустила бы врага совсем близко к себе. А в нынешней ситуации промазать ей нельзя.

Однако в следующую же секунду, завидев вдалеке Битнера, девушка предприняла первую попытку. Промах. Выстрел лишь предупредил головореза, напомнил ему, что у беглянки есть оружие. Битнер мгновенно упал, и она потеряла его из виду. При погоне или бегстве Гретхен действовала как настоящая индианка. Сразу же после выстрела она перебралась в новое убежище среди камней дальше по слону и, притаившись там, стала ожидать, что предпримет противник. Но тот что-то медлил.

День был в самом разгаре, но воздух не потеплел. А к ночи, скорее всего, ударит крепкий мороз. К тому же еще на вершине горы постоянно гуляет ветер. У бедной Гретхен не было ни теплой одежды, ни одеяла, ей было негде спрятаться от холода, и она не могла развести костер.

Ее воздушное белое платье сейчас совсем некстати — слишком заметно среди серых камней на вершине горы.

Скорчившись за обломком скалы, Гретхен вспоминала уютную хижину под горой, тепло очага, вспоминала, как прислушивалась к шагам Радигана. Теперь она поняла, что безумно любит техасца, и это сознание пронизывало все ее существо. Она мечтала о нем, страстно желала его, как только может женщина желать мужчину. Нет, говорила она себе, жалкая смерть здесь, на этой проклятой горе, не для нее. Она не позволит какому-то Битнеру обесчестить и убить ее. Раз сердце ее принадлежит Радигану, то она и телом будет принадлежать одному ему и никому другому. Девушке и в голову не приходило оставить для себя последнюю пулю — нет, она прибережет ее для него, для Битнера, и в упор всадит ему прямо в брюхо.

Никогда раньше Гретхен не испытывала ничего подобного, но теперь, когда она стояла перед лицом смерти, не было места ни красивым словам, ни пустым условностям. Все наносное, вся шелуха слетела с ее души, обнажив таившуюся на дне неприкрытую истину. Гретхен в совершенстве обучили тому, как должна жить и поступать настоящая леди — все это было прекрасно и замечательно, и, без всяких сомнений, именно так и полагается воспитывать юную девушку, но… Все это теряло всякий смысл здесь, на вершине, где безжалостный головорез выслеживал ее, угрожая и жизни ее, и чести. Прибережем хорошие манеры для гостиных и бальных залов, прибережем женское кокетство для ухажеров… Гретхен твердо решила убить негодяя и не собиралась оплакивать его, когда он испустит дух.

В жизни бывают такие времена, когда красивые слова и благопристойные манеры немного стоят, если рядом с тобой кровь, пыль, смерть, ледяной ветер и намертво сжатый в руке револьвер. И тогда внезапно осознаешь, что и сам ты — просто обычный зверек из плоти и крови, которому хочется жить, любить, иметь семью и умереть не раньше, чем настанет твой срок.

Гретхен Чайлд снова почувствовала себя индианкой. Укрывшись меж кустов и камней от дующего с заснеженных гор жестокого ветра, она терпеливо ждала. Сейчас она жаждала смерти врага и была опасна, как попавшая в западню львица.

Подумать только, прошло всего несколько месяцев, как она покинула монастырь и мирный дом, где жили изящные, хрупкие и утонченные дамы. Здесь же все было иначе. Сейчас девушка твердо знала лишь две вещи — что ей хочется жить и что где-то среди одетых снегом вершин к ней приближается мужчина, которого она любит. Как хорошо бы встретить его по-женски… но это, увы, невозможно.

Неожиданно девушку охватила бешеная ярость. Передернув затвор, она послала новый патрон в патронник и нажала на спусковой крючок. А когда отгремел выстрел, хрипло и неистово закричала:

— Ну же, Битнер, иди сюда! Если ты хочешь женщину, подходи и попробуй взять меня, и если я не убью тебя, то это сделает Радиган!

Порыв ветра донес этот вопль до Битнера, примостившегося за валуном в двухстах ярдах от Гретхен, и, надо сказать, головорезу этот крик совсем не понравился. А звук выстрела винчестера понравился ему еще меньше.

— Что за черт! — сказал себе он. — Девчонка просто ненормальная! Она совсем рехнулась!

Но он по-прежнему хотел ее и поэтому, устроившись поудобнее, решил посмотреть, чем обернется дело к ночи, когда на вершине станет невыносимо холодно.

Девушка слишком легко одета. Это платье едва прикрывает ее, плечи обнажены. Пусть сейчас девчонка полна задора, но к ночи она запоет иначе. А он, Битнер, может и подождать. Он уже и так долго ждал.

Беспокойно оглядываясь по сторонам, Том Радиган выехал из-за деревьев к северу от горы у ранчо. Хотя ветер дул ему в спину, относя прочь звуки с вершины, Тому казалось, что совсем недавно где-то там прозвучал выстрел.

В нескольких милях к востоку от него, развернувшись цепью, ехали по лесу Чарли Кейд, Лорен Пайк и Адам Старк. Они знакомились с местностью, а заодно надеялись, не попадется ли им кто-нибудь из людей Фолей. Схватка произойдет завтра, не позже, чем солнце поднимется к зениту. Радиган подумал, что скорее горы зальются кровью, чем Пайк, Кейд и Старк струсят и подожмут хвосты.

Техасец предусмотрительно отклонился в сторону, решив подъехать к горе с юга. Ему не давал покоя услышанный им слабый хлопок, так похожий на выстрел. День уже подходил к концу, но свет еще не померк, все было отчетливо видно. И в этом свете Тому померещилось какое-то белое пятно над обрывом. А двумя часами позже, когда он обогнул гору, он обнаружил на снегу отчетливые следы всадника, явно что-то ищущего.

У Тома похолодело в груди. Пришпорив вороного, техасец рванулся вверх по склону, не заботясь больше о том, что его могут заметить. Взобравшись к крутому откосу, он приостановился. Не всякому захочется в открытую штурмовать голый склон, когда Бог знает что ожидает тебя в конце подъема.

Во время скачки ему один раз почудился неразборчивый крик, но при таком ветре ничего не стоило ошибиться. Все казалось спокойным. Обломок скалы, который можно было скатить на голову врагу, торчал на прежнем месте. Спешившись и отойдя немного назад, Том стянул сапоги и надел мокасины, которые всегда возил с собой. Сняв с седла винтовку, он начал медленно подниматься по склону.

Не успел он и шагу ступить, как снова услышал выстрел. На сей раз порыв ветра не смог заглушить этот звук. Выстрелу вторило прокатившееся меж скал звонкое эхо. Да, теперь уже ошибиться было невозможно: это был выстрел, и стреляли где-то вверху. Но вот где?

Теперь любой шорох, любой обвалившийся камень мог выдать приближение Радигана, а тогда все пропало. Поэтому Том ступал как можно осторожнее, каждый раз пробуя камень ногой, прежде чем наступить на него всей тяжестью.

А на вершине горы Битнер пожевывал кончики усов и довольно ухмылялся. Убегая, глупышка схватила винтовку, но это была его винтовка. И он отлично знал, сколько там оставалось патронов.

Последний выстрел был третьим. Остался всего один. Гретхен отчаянно пыталась убить врага, и один раз ей это чуть не удалось. В тот раз Битнер пошел на риск и встал перед ней во весь роет, чтобы раздразнить ее и. заставить выстрелить. Он понимал, что хотя она и умеет обращаться с винтовкой, но не очень-то меткий стрелок. И она выстрелила всего лишь на долю секунды позже, чем следовало, и промахнулась всего лишь на долю дюйма. Но и доли дюйма было достаточно, чтобы пуля пролетела мимо. Теперь в винтовке оставался всего один патрон, а Битнер думал, что согласен рискнуть еще разок, чтобы только заполучить девушку. Ему хотелось этого даже сильнее, чем прежде.

Конечно, с ней придется повоевать, но Битнеру нравились воинственные женщины. Он жевал табак, ведь время не поджимало. И девчонке тоже есть над чем подумать. Холодный ветер носился по пустоши, завывая среди вечнозеленых низкорослых деревьев и поднимая снежные вихри вокруг камня, за которым сидел ковбой.

Задумчиво перекатывая табак во рту, он решил, что имеет дело с премиленькой чертовкой. Вряд ли она посмеет истратить последний патрон на выстрел издалека, надо постараться подобраться поближе, но не слишком рискуя. Может быть, придется пальнуть самому и вышибить у нее винтовку из рук.

Битнер рывком перебежал из-за скалы к ближайшему дереву. Ничего не произошло. Тогда он ринулся к каменной глыбе еще тридцатью футами дальше. Теперь в любой момент мог грянуть выстрел — беглянка затаилась где-то совсем неподалеку.

Ползком, на индейский манер, обогнув в глыбу, Битнер заметил видневшийся из-за края скалы кусок белой ткани. Что ж, она почти у него в руках. Поднявшись во весь рост, он кинулся вперед, не сводя глаз с краешка платья. Но стоило ему только показаться из-за камня, как раздался выстрел.

Почувствовав нестерпимый ожог, бандит отшатнулся назад и тут же увидел девушку — с винчестером в руках она стояла примерно в пятидесяти футах от него, но совсем с другой стороны.

Что за гнусная маленькая… Одурачила его, обвела вокруг пальца, как сосунка! Да еще таким детским приемом — оторвав кусок ткани от подола.

Но через секунду он опустил вскинутую было винтовку.

Что и говорить, девчонка одурачила его, но ведь она все равно промахнулась, промазала по такой легкой цели. Да, пуля оцарапала ему шею, ссадина жжет и болит, но ведь теперь-то этой девице никуда не деться, он схватит ее и…

— Битнер!

Внезапно мысли бандита прервал окликнувший его приглушенный мужской голос. Услышав оклик, Битнер легко, как. кошка, одним прыжком обернулся, и в тот же самый момент из его винчестера (собственно говоря, винчестер принадлежал не ему, а Гретхен) вырвалось пламя. От резкой отдачи бандит зашатался, у него перехватило дыхание. С трудом сохранив равновесие и выпрямившись на скале во весь рост, он увидел прямо перед собой Радигана. Тот тоже стоял во весь рост, повернувшись к противнику правым боком, словно застывший по стойке смирно солдат на параде.

Молниеносно вскинув винтовку, Битнер нажал на спусковой крючок, привычно ощущая, как дернулся от выстрела приклад. Но на сей раз то ли отдача получилась слишком сильной, то ли что-то еще, но бандит с изумлением увидел, как его пуля выбила фонтан осколков из валуна на полпути до противника. Ну ей-богу, сейчас он… Он лежал лицом вниз на холодной скале, и его тяжелое, хриплое дыхание поднимало с камней облачка снежной пыли. В ушах звенело замирающее эхо выстрела, но оно звучало как-то странно, словно выстрелов было два. Подогнув колени, Битнер начал приподниматься.

Его ужасно раздражала лужа крови, растекающая по камням. Кому-то тут крепко досталось, и этот кто-то истекал кровью… Кровь ручьем лилась вокруг колен головореза, обагряя скалу, на которой он лежал. Битнеру никак не удавалось сосредоточить на чем-нибудь взгляд, наконец ему это удалось и он увидел, что это его собственная кровь и что в животе у него зияет здоровенная рана.

Он вспомнил, как однажды убил врага выстрелом в живот. Тот парень умирал долго и мучительно.

Грузно опираясь на винтовку, Битнер поднялся на ноги. Девушка, похожая в своем белом одеянии на ангела, медленно вышла из-за скалы и пошла к Радигану. Это ее белое платье во всем виновато, оно с самого начало сбило его с толку, пронеслось в голове у бандита. Просто он никак не ожидал в таком месте повстречать кого-нибудь в подобном наряде, вот и растерялся. И прежде чем сумел взять себя в руки, девчонка ударила его ножом и бросилась наутек.

Что за дьявольская смерть — из-за женщины, которую он видел всего раз или два и которая даже не будет жалеть о нем.

Еле держась на ногах, пошатываясь, бандит мечтал еще пристрелить Радигана. Но даже сильнее, больше всего на свете он мечтал о милосердном выстреле прямо себе в голову. У него всегда хватало мужества, но достанет ли этого мужества, чтобы умереть с пулей в животе достойно, а не кричать, как младенец? Тот парень, которого он тогда убил, рыдал и вопил до самого конца.

Из горла его вырвался какой-то хриплый душераздирающий звук, он последним усилием поднял винтовку, почувствовал хлопок от пули и понял, что победил. Да, он победил, потому что уже умирал… умер.

Последнее, что пронеслось у него в голове, пока он лежал, прижавшись щекой к мерзлой скале, было воспоминание о том, как давным-давно помогал своей матушке брить убитого отца.

«Не пристало мужчине быть погребенным в таком виде, — объяснила тогда матушка. — Он должен предстать пред Вратами Небесными, как подобает, в опрятности».

А у него, Битнера, сына нет, так кто же побреет его? Кто приготовит его тело для погребения?

Мужчина должен иметь сына.

Битнер увидел свою окровавленную руку: ветер уже успел высушить кровь на ней. Он попытался еще открыть рот, чтобы сказать Радигану, что мужчина должен иметь сына, и тут все покрылось тьмой и больше он ничего не помнил.

Гретхен подбежала к Радигану.

— Ты цела? — спросил он, даже не глядя на нее, поскольку не сводил глаз с Битнера. И девушка, и сам Том знали, что тот умирает.

— Со мной все хорошо, — отозвалась Гретхен. — Я надеялась, что ты придешь.

— Прости, что опоздал.

— Ты не опоздал. Ты как раз вовремя.

Едва сверкнули первые предрассветные лучи, Росс Уолл пришел в дом из конюшни. Держа в руке шляпу, он неуклюже переминался на крыльце, стряхивая снег с сапог, пока Анджелина не позвала его в дом. В тусклом свете лампы тень от его лохматой головы походила на голову огромного гризли.

— Мэм, мне бы хотелось, чтобы мы нынче же утром оседлали коней и уехали отсюда.

Анджелина Фолей почувствовала, как внутри у нее все перевернулось.

— Что стряслось?

— Пока ничего. Да только Битнер вчера не вернулся. А раз Битнер не вернулся, значит он мертв. Мы потеряли еще одного человека, и притом одного из лучших.

— Это все?

— Нет, — мрачно ответил он, — не все. Не все, будь оно проклято.

Эти слова поразили ее больше всего. Первый раз на ее памяти Росс Уолл позволил себе выругаться в ее присутствии.

— Это не все. Тут бродят какие-то чужаки, их трое или четверо. Горман говорит, на вид очень крепкие парни. Он повстречал троих вчера вечером в лесу: они сидели спокойно в седлах с ружьями в руках и смотрели на него. Они ничего не сказали, вообще ничего. Просто глазели на него, а он глядел на них. А потом Горман прискакал назад и попросил расчет.

— Еще что-нибудь?

— Да. Признаться, я никогда не одобрял делишки Харвея и не понимал, что вы и ваш родитель в нем находите. Он втянул вас в неприятности, и мне бы очень хотелось, чтобы вы благополучно выпутались из всего этого. Те люди в лесу, — махнул Росс рукой в сторону от ранчо. — Сдается мне, это его они поджидают. Думаю, он поскачет через сугробы и выедет точнехонько на них, и тут-то они подстрелят его прямо в седле. И даже это еще не все. Вниз, в Сан-Исидро, прискакал шериф. Я говорю не о Флинне, а о его боссе. Зовут его Инрейт или как-то в этом роде. Он приехал вчера вместе с тремя помощниками и задавал кучу всяких вопросов, а у одного из тех помощников еще и лошадь с техасским клеймом.

Задумчиво подойдя к камину; Анджелина Фолей поставила на огонь кофейник. Что и говорить, в тревожное время женщина всегда в первую очередь заботится о еде. Приготовить обед, сварить кофе — все это так просто, так успокаивает нервы. Пожалуй, и ей бы следовало заниматься только этим, готовить еду какому-нибудь мужчине, а не доказывать всем и каждому, какая она ловкая да хитрая и как она замечательно может управлять ранчо не хуже любого мужчины. Ведь пока что ей не удавалось справиться даже с домашним хозяйством.

Значит, все ее грезы о богатстве несбыточны. И долгие доверительные беседы с Харвеем, когда он, важно жестикулируя, вышагивал по комнате взад-вперед — все они оказались пустой выдумкой. И все его грандиозные идеи, перенятые от людей, которые скорее согласятся воровать, чем честно зарабатывать себе на хлеб, все его великолепное презрение к тем, кто занимается достойным трудом… Харвей называл обычных людей глупцами — и кто теперь он сам?

— Мы можем уехать отсюда?

В первый раз за все это время Джелина увидела в глазах Уолла проблеск надежды.

— Думаю, да. Мне кажется, они будут только рады избавиться от нас. Конечно, мы не сможем ничего взять с собой, только личные вещи. Но зато мы можем ехать верхом, мэм…

— Не называй меня «мэм», — раздраженно оборвала его девушка. — Зови меня Джелиной.

Вдоль ручья Вейча, вниз по течению, ехал маленький отряд, состоящий из шести всадников. На голове одного из них была окровавленная повязка, а сломанная рука второго висела на перевязи. Утомленные кони с трудом переставляли ноги, седоки тоже устали.

Харвей Торп чувствовал, что закоченел ничуть не меньше, чем устал. Все они ужасно замерзли.

Стоял мороз, долго находиться в седле было неимоверно трудно, но головорезы спешили поскорее унести ноги подальше от места злополучного налета. Сначала-то все шло прекрасно. Дилижанс появился точно вовремя, и бандиты, уверенные в своем численном превосходстве, выехали из засады и остановили его.

Да вот только возница оказался не из трусливых и в руках у него был дробовик. Он не бросил оружие и не поднял руки вверх. Первый же заряд крупной дроби изуродовал лицо одного из налетчиков, следом, вопя от боли, вылетел из седла и второй бандит. Поднялось неописуемое смятение, слышались беспорядочные выстрелы, лошади плясали и вставали на дыбы. И посреди всей этой суматохи охранник хладнокровно вытащил винчестер и открыл огонь. Пассажиры дилижанса поддержали его стрельбой. Падали кони, яростно вопили люди, и Харвей Торп одним из первых обратился в бегство. Через несколько миль отчаянной скачки бандиты снова собрались вместе и помчались прочь.

И никто из них не желал признать, что их наголову разбили те самые люди, которых они привыкли презрительно называть простаками и слабаками, люди, которые зарабатывали свой хлеб.

Какая судьба постигла остальных налетчиков, Харвей так и не узнал. Он только знал, что парень, сидевший на козлах распроклятого дилижанса, не поднял рук, а начал палить. И дальше уже был кошмар, сплошной кошмар.

Предполагалось, что все произойдет совершенно иначе. Наставленные револьверы должны были напугать кучера и принудить пассажиров сидеть смирно, пока налетчики грабят дилижанс. Именно так, по замыслу Харвея, и должны были разворачиваться события.

Сам же Торп твердо знал лишь одно: в тот самый момент, как раздался выстрел дробовика и лицо его спутника превратилось в жуткое кровавое месиво, его собственное мужество бесследно испарилось.

Когда отряд въехал во двор ранчо, кто-то крикнул:

— Харвей!

Кто-то из его людей.

Оклик заставил Торпа поднять глаза, и он увидел посередине двора Радигана.

Тот стоял совершенно беспечно и непринужденно, с пустыми руками, словно просто ожидал их появления. Но в следующую секунду Харвей заметил Лорена Пайка в дверях конюшни, Чарли Кейдла на углу корраля, и облокотившегося на перила крыльца высокого, слегка сутулого Адама Старка. А чуть дальше за корралем стоял Джон Чайлд. И гораздо менее острожный человек, чем Харвей Торп, легко догадался бы, как они сюда попали.

Всадник позади него негромко произнес:

— Считай меня вне игры, Харвей.

И Торп услышал стук брошенного наземь револьвера. Тут же вслед за первым полетели и остальные.

Взглянув на Радигана, Торп ощутил прилив дикой ненависти. Хотя, само собой, Радигана и близко не было с дилижансом, но Торпу внезапно показалось, будто техасец и был тем самым возницей, который схватился за дробовик. Без него все обернулось бы совершенно иначе.

Из сумбурного вихря мыслей в воспаленном мозгу Харвея отчетливо выплыло одно соображение — хотя победить уже не удастся, но одолеть Радигана еще можно.

— Джелина позволила вам войти сюда?

— Ее здесь нет, — Ответил Радиган. — Они с Уоллом ускакали прочь, прихватив вьючную лошадь. Наверное, направились в Калифорнию.

Значит, подумал Харвей, и с этим покончено.

Он слышал, как за спиной потихоньку уезжают его былые подручные, а перед ним, выжидая, стоял Радиган. Никто не предлагал Торпу бросить оружие, никто не требовал, чтобы он сдался.

А ведь через несколько дней, скорее всего, все узнают о событиях в Колорадо и Торпа объявят вне закона. Как ни странно, раньше он и не задумывался об этом, ведь все его планы сулили ему успех.

О черт! Ведь его могут даже повесить! С них станется.

А еще этот Радиган стоит тут, широко расставив ноги. Небось дожидается, пока Харвей потянется за пушкой, чтобы пристрелить его на месте.

— Будь я проклят, если стану стрелять! — сердито выпалил Харвей. — Вы все просто ждете, чтобы я шевельнулся и вы могли бы убить меня! Я сдамся! Вы думаете, меня вздернут, но ничего не выйдет! Я еще всем покажу! Я выиграю! Говорю вам!..

Выкрикивая все это, он сам верил каждому своему слову. Мало ли что может случиться, у него ведь еще остаются друзья, он еще сумеет разжиться деньгами, они все еще попляшут, он им…

На самом деле Харвей Торп совсем не собирался выхватывать револьвер, но тем не менее он сделал это. Рука его сама собой потянулась к кобуре, а какая-то еще способная рассуждать здраво частица сознания отчаянно закричала, что это безумие, что победить уже невозможно. Да, но можно убить Радигана.

— Я до самого конца не верил, что он отважится на это, -сказал Лорен Пайк. — Думал, он поднимет руки.

— Точно койот в западне, — добавил еще кто-то. — Тот вцепляется зубами во что попало, просто чтобы кусать, чтобы убить.

— Как ты догадался, Том? — спросил Кейд. — Ты ведь ждал этого и поэтому успел так быстро среагировать.

— Мы можем как-нибудь ему помочь? — вмешался Джон Чайлд. — Я хочу сказать, еще не слишком поздно?

— Уж будь уверен, — отозвался Пайк, — парень мертв.

Так оно и было.

Note1

Виджиланты — вооруженные формирования местного населения, создававшиеся для борьбы с грабителями, бандитами, скотокрадами.

Note2

Бэкон Фрэнсис (1561-1626) — английский философ.