Глава 18

Матт опять был одинок. Взяв с собой винтовку, он прошел по пустынному склону и сел, глядя на город.

Склон холма круто поднимался до самого гребня, поэтому выстрелить оттуда или подойти к нему незамеченным было невозможно. Из города он был виден, но и город открывался перед ним как на ладони.

Лори потеряна… Но разве она когда-нибудь принадлежала ему? Только в мечтах, да и в них он мало верил.

Теперь он может уехать, но Матт никогда не бежал от взятых обязательств и не бросал начатое дело. Кроме того, здесь оставалась Медж, которая вела борьбу, слишком сложную для девушки. Она нуждается в его помощи.

Конечно, с ней Пайк. Хороший стрелок, но справится ли он в одиночку? Сможет ли он противостоять интригам Кингсбери?

Матт Кобэрн посмотрел на свои распухшие руки и выругался, медленно и с чувством. Он не должен был браться за эту работу, потому что знал, что она означает и чем ему придется заниматься. Однако что-то в его характере не позволило отказаться и уехать.

Неужели он привык убивать?

Он задумался, несмотря на тупую головную боль. Если быть с собой честным до конца… неужели привык?

Нет.

Он мог убить Кэртиса и Бернсайда. Кэртис неплохой парень, просто заблудился и вышел не на ту тропу, его стоило отпустить с миром, но Бернсайд? Убийца и вор, обманувший и ограбивший множество ни в чем не повинных людей. Скольких он отправил в залив на Берегу Варваров! И потом, в других городах… Почему же Матт не расправился с Тоубом Бернсайдом?

Нет, он не любил убивать, но и не раскаивался по поводу тех, кто умер от его пули. Если бы погиб Кэртис или Дорсет — другое дело, но не остальные. Его жертвы — взрослые, сильные мужчины, первыми начинающие драку. Они рисковали так же, как он.

Даже Большой Томпсон. Грубый, жестокий дикарь, ни одно качество которого не вызывало симпатии у Кобэрна, кроме разве что смелости. Когда все обернулось против него, Томпсон не сдался и не сбежал и, даже побежденный, пытался выиграть.

Драка с Большим Томпсоном отняла у Матта все силы, да к тому же еще напряжение и ожидание нужного момента и схватка… Он был выжат как лимон.

Еще один день… Еще один день, и он отправится на ту гору с ледником, поднимется на зеленую поляну среди осинника и будет целую неделю наслаждаться покоем, а если будет желание, то и две-три недели. Он будет один, и ни о чем не надо будет думать.

А потом он пойдет по какой-нибудь нехоженой тропе и не остановится, пока не найдет местечко, где никто не слышал о Матте Кобэрне.

Беда, однако, в том, что куда бы ты ни отправился, где бы ни жил, от самого себя не убежишь. Для Матта Кобэрна всегда найдется работа.

На свете много хороших людей, но хватает и тех, у кого под внешним лоском скрывается дикарь, который только и ждет момента, чтобы делать то, что заблагорассудится, если, конечно, ему не грозит наказание. А Матт Кобэрн как раз и был тем человеком, которого судьба и жизненный опыт научили не бояться темных переулков и диктовать закон тем, кто его ненавидел.

Постепенно он расслабился. Матт устроился поудобнее, все еще глядя на город. На дороге появился дилижанс, и, судя по его виду, народу туда набилось предостаточно. Матт знал, что в дилижансе уезжали люди, имена которых он указал в своем списке. Они переедут в другой город и начнут все сначала. Два-три человека решат, что игра не стоит свеч, и поищут более безопасное занятие.

Здесь, наверху, было холодно, и Матт почувствовал, что замерз, но уходить не хотелось. Да и некуда было идти. Он подождет до наступления темноты, а затем снова спустится в город. Переговорит с оставшимися из списка и посмотрит, что можно предпринять насчет Кингсбери и Флетчера.

Эти двое — непростые соперники. Кингсбери не ганфайтер, он сам набирает бандитов. Он использует деньги, власть, хороших адвокатов, однако для грязной работы у него всегда есть кто-нибудь вроде Айка Флетчера. За убийство вешают, поэтому Кингсбери сам не возьмется за револьвер.

Матт дремал, а по склону холма уже крались вечерние тени. Там, внизу, не могли догадаться, что он спит. Они только видели, что он сидит в одиночестве на пустынном холме — темный силуэт, притаившийся над городом, словно хищник перед прыжком.

— Как вы считаете, о чем он думает, — с беспокойством спросил Фелтон. — Почему он там один?

— Четыре человека убиты, — сказал Симмонс, — а Кэртис искалечен.

— Он делал свою работу, — раздраженно сказал Файф. — Работу, с которой никто из нас не справился бы.

— Да, но четверо убитых. — Джим Гейдж с сомнением покачал головой. — Он мог бы арестовать их или что-нибудь еще… А Бернсайд? Он даже не дал ему закрыть дело — просто выгнал из города.

— Мне кажется, Джим, — сказал Файф, — раньше ты был другого мнения. И даже собирался уехать.

— Ну… я передумал. Каждый ведь может передумать. И Томпсона уже нет…

— Вот в этом вся разница, — сказал Файф. — Теперь ты чувствуешь себя в безопасности. Ты в безопасности, потому что Матт Кобэрн убил Томпсона и выгнал остальных.

— Я против убийств, — возразил Гейдж. — Четыре человека… Это слишком.

— Придумай другой способ, Джим. Придумай, и я напечатаю о тебе в газете самым крупным шрифтом.

Когда стемнело, Матт Кобэрн вернулся в город и прошелся по улице. Он останавливался здесь и там и шел дальше. С ним никто не заговаривал, его никто не замечал. В темноте улицы он заметил девушку, стоявшую в дверях дома с зажженной сигаретой. На ее шелковом платье плясали отблески света.

— Привет, Мэтти, — сказал он.

— Как дела, Матт?

— Твой парень здесь?

— Ты выгнал его, Матт. Он уехал.

— Мне жаль, Мэтти, но ты ведь знаешь, какой он.

— Знаю.

— Почему ты его не бросишь? Когда-нибудь он доведет тебя до беды.

— Я знаю. — Затянувшись сигаретой, она продолжила: — Я люблю его, Матт. Тебе это о что-то говорит?

Некоторое время он молчал, этот одинокий человек с тяжелым револьвером на бедре. Потом ответил:

— Конечно, говорит, Мэтти. Тогда не бросай его, но постарайся, чтобы он не шел по кривой дорожке.

— Постараюсь, Матт. Я и так стараюсь. — Она помолчала. — Я и сама такая же, ты ведь знаешь. Да и он все время твердит мне об этом.

— Ты хорошая девушка, Мэтти. Мы встречались в четырех городах…

— В пяти, Матт. Ты позабыл Лидвилл.

— И то верно… в пяти, и ты всегда была честной. II когда в Бенсонвилле ребят стала косить холера, ты не сбежала. Все сбежали, а ты нет.

— А что мне оставалось делать?

Переложив винтовку в другую руку, Матт сказал:

— Пока, Мэтти. До встречи.

Он вернулся на главную улицу и, оставаясь в ночной тени, наблюдал за городом. Сегодня было тихо. В салунах и игорных домах народа почти не было. Завтра их будет больше, но Матт уже уедет. Такер… Такер Долан — самый подходящий человек для этого города.

Здесь оставалось только одно незаконченное дело — остановить Айка Флетчера и Кингсбери.

Внезапно раздался топот копыт и громкий крик. Повозка вылетела из-за угла на такой скорости, что ударилась об угол дома, перевернулась, и по пыльной улице покатился ее единственный пассажир.

Единственный? Нет… их оказалось двое — мужчина и женщина. Когда луч света скользнул по лицу выброшенного из повозки мужчины, Матт узнал Пайка Сайдса.

А женщина… это была Медж Хили! Пытаясь подняться на ноги, она закричала:

— Матт! О Боже! Матт, помоги мне!

А затем из-за угла вылетели всадники, впереди — Айк Флетчер. Он раскручивал над головой лассо, и, когда Пайк Сайде выпрямился, его обвила петля и вновь бросила на землю. Прежде чем Флетчер поволок Пайка по земле, из тени выпрыгнул Матт.

— Айк! Стой!

— Пошел к черту, — прорычал Флетчер, и мимо него, размахивая лассо, проскакали несколько всадников.

Матт бросился к стене дома, развернулся и выстрелил, выбив из седла одного из бандитов. Он заметил, что Пайк поднимается с земли, кобура его была пустой.

— Пайк, — закричал он. Сайде обернулся, и Матт кинул ему свой запасной револьвер.

Пайк Сайде на лету схватил оружие и первым же выстрелом свалил еще одного бандита. Флетчер пришпорил коня, Матт выстрелил, Пайк — тоже, и Флетчер покачнулся в седле.

Неожиданно Матта окружили всадники, он услышал грохот выстрелов. Что-то ударило его, он почувствовал боль, но продолжал стрелять, стрелять, стрелять, затем перехватил винчестер за дуло и, размахивая, как дубиной, бросился на бандитов.

Петля лассо вырвала винчестер у него из рук, проскакавший рядом всадник ударил его со всего размаха в лицо. На мгновение ослепший, Матт схватился было за револьвер, но его скрутила еще одна петля. Мимо проскакала лошадь, его дернуло, бандит издал боевой клич и поволок Матта за собой.

От угла дома прогремел винтовочный выстрел, и всадник перед ним вылетел из седла. Матт перекатился, пытаясь освободиться от лассо.

И тут он увидел стрелявшего. Это была Мэтти!

А затем распахнулась дверь, и на тротуаре с револьвером в руках появился Натан Блай. Он стрелял в стойке дуэлянта, и каждая его пуля ложилась точно в цель.

Матт стряхнул лассо и вскочил на ноги. Что-то ударило его еще раз, и он упал с дымящимся револьвером в руке. Матт пытался снова подняться, когда перед ним возник Кендрик и направил на него дуло ружья. Матт выстрелил и увидел, что лицо Кендрика превратилось в кровавую маску. Ружье бухнуло, обдав Матта песком и дорожной грязью.

Матт, шатаясь, встал и увидел, что на него, широко раскрыв глаза, с побледневшим лицом смотрит Дорсет.

— Убирайся отсюда, — закричал Матт, — или я убью тебя!

К его изумлению, Дорсет пригнулся и побежал.

Люди Флетчера развернулись в конце улицы и опять бросились в нападение. Кровь заливала глаза Матта, капала на рубашку. Покачиваясь, он ждал атакующих, как вдруг что-то заставило его обернуться.

Рядом с ним стояла Мэтти, за ней — Медж с револьвером в руке. Неподалеку с жестким, непроницаемым лицом смотрел на приближавшихся бандитов Джош Рингголд, Матт увидел Натана Блая и Стурда Файфа, и уже подбегали Фелтон с Зеллером.

Всадники пришпорили лошадей, а небольшая кучка людей на улице молча ждала. А затем, как по команде, открыла огонь. Ряды нападавших таяли на глазах. Мимо проскакала лошадь, волочившая за собой кричавшего от боли бандита.

Матт снова упал и заметил за окном напротив наблюдавшего за битвой человека. То был Кингсбери.

Матт перекатился и хотел встать, но сил больше не оставалось. Неожиданно над ним прозвучал одиночный выстрел, и Матт увидел, что это был Натан Блай, целившийся в то самое окно.

Матт снова попытался встать, но все поглотил страшный грохот, который постепенно стих и превратился в редкие хлопки выстрелов, доносившиеся откуда-то издалека.

Когда Матт открыл глаза, ему показалось, что прошло лишь мгновение. Он лежал на полу в «Бон тоне». У двери стоял с винтовкой Натан Блай, а у окон устроились Такер Долан и Джош Рингголд. Матт обнаружил, что его голова лежит на коленях у Медж Хили, а Мэтти разрезает на нем рубашку. Стурд Файф, Зеллер, Дэн Коэн, Фелтон — все были здесь.

— Ну как? — спросил Матт. — Что произошло?

— Все спокойно, — сказал Файф. — Похоже, мы с ними покончили. Кто-то пристрелил Кингсбери… скорее всего, нарвался на шальную пулю.

Матт оглядел себя. Мэтти смывала с него кровь, он видел рану, куда вошла пуля.

— Что со мной?

— Ты получил четыре пули, Матт, и потерял много крови.

Он закрыл глаза, не чувствуя боли, — только слабость, да руки и лицо были как чужие. Мэтти разбиралась в огнестрельных ранениях не хуже любого доктора, и опыта ей не занимать.

В комнате было тихо, лишь иногда скрипела доска, когда кто-нибудь переминался с ноги на ногу или ходил по комнате. И давно уже с улицы не доносилось ни звука. Он чувствовал, как Мэтти пытается извлечь пулю, и теперь ему было больно. Вдруг он услышал незнакомый голос снаружи.

— Эй вы, там! Мы хотим забрать Флетчера. Не возражаете?

— Можете забирать, если тут же смотаетесь из города, — заорал Файф. — Вы нам здесь не нужны.

— Кто ты такой? Разве Кобэрн не с вами?

— Матт вышел за вами поохотиться, ребята, — громко сказал Долан. — Похоже, до утра он принесет еще несколько скальпов.

Послышался тихий шепот, затем ответ:

— Черт возьми, мы вышли из игры. Нам больше не платят. Кто-то застрелил Кингсбери.

— Так ему и надо, — сказал Файф, — и я про это напечатаю.

— Мы уезжаем, — сказал тот же голос. — Передайте Кобэрну, чтобы прекратил, слышите?

Они ускакали, и вновь воцарилась тишина. Где-то в долине прокукарекал петух. Медж тихо сказала:

— Если кто-нибудь запряжет повозку, можно отвезти Матта ко мне.

Вдруг Кобэрн на мгновение задохнулся, и Мэтти воскликнула:

— Все! Я вынула пулю!

— Лучше оставить его в городе, мэм, — сказал Фелтон. — Слишком много еще осталось тех, кому он не нравится.

Когда Матт снова открыл глаза, было утро. Кто-то принес в «Бон тон» кровать, и сейчас он лежал у окна.

Медж Хили спала рядом в кресле, а на пороге сидел Джош Рингголд с ружьем на коленях.

Матт поднял голову, но тут же почувствовал такое головокружение, что опять упал на подушку. Джош заметил, что Матт очнулся, и на цыпочках подошел к кровати.

— Не буди ее, — сказал он. — Медж сидела с тобой всю ночь.

— Как дела?

— Все спокойно. Некоторые шахты начали работать. Джим Гейдж открыл магазин. По-моему, большинство из твоего списка уехали. — Джош присел на корточки. — Ты сделал это, Матт! Ты очистил город.

— А что случилось с ней? — Он кивнул в сторону Медж.

— Флетчер с помощью лассо снял ее охранников и принялся таскать их за скачущими лошадьми: один мертв, второй при смерти. Медж вырвалась и сбежала на повозке. Пайка тоже заарканили и приволокли в город, но ему удалось освободиться и вскочить в повозку перед тем, как она разбилась. Тогда подоспел ты. Флетчер убит, Кендрик убит, Смоук убит. Скарф тяжело ранен, но, может, выживет. Есть еще несколько раненых, но они убрались, как только пристрелили Кингсбери. Эти ребята дерутся, когда им платят деньги, поэтому как только его убили, они сразу разбежались.

Матт закрыл глаза. Он слышал, как проходят по улице люди, как они работают. Значит, все… кончено. Он тихо лежал, не испытывая желания ни двигаться, ни разговаривать. Им овладела странная апатия.

Но он встрепенулся.

— А как же ресторан? Мне надо выбраться отсюда, Джош.

Сказав это, он снова почувствовал, что не в силах двигаться, и опять закрыл глаза. Лишь через некоторое время он взглянул на залитую солнцем улицу. Не ахти какая улица и не ахти какой город. Лет через пятьдесят здесь, вероятно, вообще ничего не будет… может, сохранится фундамент-другой, дыры в холмах да несколько надписей на могилах.

У Фелтона будет церковь и школа, у города будет жизнь, но затем она станет постепенно сходить на нет, на Бут-Хилл завоют койоты, закружат стервятники и, может быть, какой-нибудь бурундук выроет нору там, где когда-то работали шахтеры.

— Джош, а ведь городишко-то так себе, а? — сказал он.

— Все они такие, когда начинают строиться. Но этот сегодня намного лучше, чем был вчера.

Матт повернулся к нему.

— Джош, вот ты бросил беспокойную жизнь. Тебе когда-нибудь хочется к ней вернуться?

— А кому временами не хочется? Бешеная ночная скачка, внезапные набеги — все это здорово… Однако чаще всего я прятался в таких местах, где не будет жить ни человек, ни зверь, обходился без нормальной еды и питья, ложась спать, всегда был готов вскочить и бежать от погони. Нет, Матт, теперь мне по душе спокойная жизнь.

— Собираешься возвратиться на ранчо?

Джош неловко заерзал.

— Не знаю даже. Мисс Шеннон приехала помочь… все мы приехали помочь. Но как-то получилось… ну, она не любит убийств, и эта история вроде как огорчила ее. Такие люди, они думают, что если ты стольких убил, значит, с тобой не все в порядке. Они, похоже, не понимают, что тебя тоже пытались убить, но ты оказался быстрее, везучее. В общем, она расстроилась и вернулась на ранчо.

Когда Матт опять проснулся, был уже вечер, и в домах стали зажигаться огни. Рядом с кроватью сидела Медж.

— Я беспокоюсь насчет «Бон тона», — сказал Матт. — Из-за меня они теряют деньги.

— Не волнуйся, — ответила Медж, — я его купила. А твое дело поправляться.

— А что в городе? Им нужен шериф.

— Шериф у города есть. Я передала, что ты говорил о Долане. О, я знаю! Ты не говорил, но во сне упоминал его; я передала, и его наняли.

— Где Джош?

— Поехал на ранчо забрать вещи. Сегодня вернется.

— А как Пайк?

— Пайку лучше. Его сначала ранили на шахте, потом долго волокли на лассо. Сейчас ему плоховато, но он обязательно поправится.

Некоторое время они молчали. Матт чувствовал себя лучше, хотя очень ослаб.

Вдруг он спросил:

— Где мой револьвер?

— Висит рядом с тобой. — Медж показала на оружейный пояс с кобурой, висящие у изголовья. — Такер его сюда повесил. И между прочим, Пайк просил вернуть твой запасной и сказать спасибо. Ты не представляешь, как он был потрясен, когда ты кинул ему револьвер. Он странный человек, Матт. Вряд ли кто-нибудь хоть раз в жизни помог ему. Он заводил разговор об этом револьвере раз пять или шесть. Никак не может забыть твой поступок.

Матт пожал плечами.

— Ему нужен был револьвер, у меня оказался лишний — вот и все.

Она подала ему револьвер со стола.

— Осторожно, он заряжен. Пайк сказал, что он нужен тебе именно в таком виде.

Медж отвернулась.

— Я приготовлю кофе. А ты отдохни и постарайся уснуть.

Матт положил револьвер под одеяло рядом с собой. Он так долго жил с оружием, что без него чувствовал себя совершенно беззащитным. Он закрыл глаза и расслабился.

Он слышал приглушенные звуки с кухни, время от времени под окнами проходили люди. Здесь было тихо, и он задремал. Прошло несколько минут, Медж Хили все еще была на кухне. «Сейчас она войдет», — подумал Матт и уловил звук мягких, крадущихся шагов. Он почувствовал смутное беспокойство, но продолжал дремать. Снова послышались мягкие шаги.

По улице кто-то бежал. До Матта донесся звук тяжелого падения, вскрик, затем непонятная возня.