Потом возглас:

— Матт! Матт! Берегись!

Сон пропал, пальцы Матта сомкнулись на рукоятке револьвера. Может быть, ему снился сон?

Он услышал еще один слабый крик:

— Матт! Это Калв…

Голос затих, Матт остался лежать в темноте с широко открытыми глазами. Скрипнула доска, и Матт повернулся вправо, лицом к задней стене. Одна дверь здесь вела на кухню, другая — в задней стене — открывалась в коридорчик, куда выходили две комнаты и задняя дверь.

Матт переложил револьвер к правой руке и слегка откинул одеяло.

Где Медж? Он молился, чтобы с ней ничего не случилось.

Но кто же его предупредил? Кто кричал и что там случилось?

Матт ждал с пересохшим ртом. Он чувствовал себя слабым, как котенок. С большим трудом он едва повернул голову.

В двери возник темный силуэт человека с револьвером в руке.

— Привет, Матт. — В голосе звучала уверенность, уверенность и торжество.

— Привет, Калвин, — сказал Кобэрн. — Я тебя не ждал, ведь Кингсбери убит.

— Он заплатил авансом, Матт. Ты знаешь, что я иначе не берусь за работу. Кроме того, за эту работу я бы взялся бесплатно. Я никогда не любил тебя, Матт.

— С какой стати тебе меня любить… или не любить? Если только ты не считаешь, что я быстрее тебя. Если так, тогда я понимаю, почему ты меня не любишь.

Калвин Белл рассмеялся, но голос его был мрачен.

— Ты? Быстрее меня? Мы ведь никогда не выясним этого, Матт, потому что сейчас я убью тебя. Мне это даже нравится. Вроде как подразню тебя. Ты валяешься тут беспомощный и ничего не сможешь сделать.

Снаружи кто-то беспомощно скреб по дощатому тротуару и послышалось что-то похожее на стон бессильного гнева.

— Ты всегда слишком много болтал, Калвин, и слишком торопился с выводами. Не буду тебя обманывать, у меня в руках револьвер.

Белл хмыкнул.

— Блефуешь? Надо отдать тебе должное: ты хорошо держишься.

— Допустим, ты одолжишь мне револьвер, Калвин? Ты всегда подстраховываешься, так одолжи мне второй, и мы все выясним на равных… если не боишься.

Кто-то скребся во входную дверь, пытаясь дотянуться до ручки. Калвин Белл это тоже услышал и поднял оружие.

И тут в комнату вошла Медж.

— Матт, лежи, пока я не зажгу свет. Я…

Калвин Белл развернул револьвер в ее сторону, понял, что это женщина, и начал поворачиваться обратно. В этот момент Матт выстрелил.

Ему показалось, что он промахнулся. Матт приподнялся, услышал грохот выстрела Белла — пуля вошла в кровать там, где он только что лежал, — и снова нажал на спуск. Белл бросился к нему и приставил револьвер к животу Матта.

И вдруг раздался голос Медж:

— Мистер Белл, не хотите ли присесть и отведать кофе?

Сама нелепость этой фразы, холодный, ровный голос, предлагавший выпить кофе, на мгновение привели ганфайтера в замешательство. Этим мгновением воспользовался Матт, чтобы оттолкнуть от себя Белла.

Оба выстрелили одновременно. Белл падал, и его пуля прошла мимо. Матт, поднявшись, крепко держал револьвер двумя руками и нажимал на спуск, едва успевая отводить большим пальцем курок. Он чувствовал, как слабеют колени, чувствовал, что сейчас упадет, поэтому стрелял так, что грохот его выстрелов сливался в оглушающий непрерывный рокот. Затем курок щелкнул по пустой гильзе, и гром, раздиравший комнату, стих. Медж плакала, стоя на коленях.

Он покачнулся и услышал на улице крики и топот бегущих людей, которые столпились у двери, и затем она распахнулась. У Матта подкосились ноги, он сел на пол и уже чисто автоматически раскрыл барабан и вытолкнул стреляные гильзы.

Медж схватила его руку.

— Матт, ты не ранен?

— Что случилось? — Это был взволнованный голос Файфа. — Кто-нибудь может сказать, что тут происходит?

— Зажгите свет. — Раздался голос Фелтона.

Непослушными пальцами Матт пытался нащупать оружейный пояс. Он почти не отдавал себе отчета в происходящем. Ему хотелось одного — перезарядить револьвер.

— Это Калвин Белл, — сказал кто-то. — В нем дырок больше, чем в решете.

— Что делает Пайк на улице?

Матт посмотрел на них.

— Он пытался предупредить меня… предупредил меня. Я спал, но его услышал. Проснулся от того, что он кричал, и поэтому я приготовился встретить Белла.

— Пайк в плохом состоянии. Он не раз падал, потом полз… Похоже, он увидел Белла и догадался, зачем тот приехал в город.

— С тобой все в порядке, Матт? — Это снова спрашивала Медж.

— Я бы выпил кофе. — Он снова лег на кровать и медленно вытянулся. Движение отозвалось болью. — Здесь мне никак не дают отдохнуть.

— Матт, у меня есть ранчо в Колорадо, — сказала Медж. — Когда ты поправишься, мы можем поехать туда… если ты согласен сделать из меня приличную женщину.

— Мне бы очень этого хотелось, — сказал он, вытягиваясь поудобнее. Он тяжело дышал, и, кажется, одна из ран открылась.

Всю неделю он спал, просыпался, пил бульон и опять спал. Приходили и уходили люди, но он едва ли замечал их. Когда Матт наконец мог сидеть, он перебрался на солнышко, на крыльцо.

Жизнь в Конфьюжене кипела, город рос. Появился новый магазин, новое кафе, строился отель. На некоторых участках золота не оказалось, однако «Находка» и «Сокровищница» приносили их владельцам немалые доходы. На «Сокровищнице» работали сорок человек в три смены, на «Находке» — примерно столько же.

Дик Фелтон и Дэн Коэн остановились поговорить с ним.

— Как ты себя чувствуешь, Матт? — спросил Коэн.

— Лучше. — Он взглянул на Фелтона. — Слышал, вы собираетесь строить школу?

— Завтра начинаем.

Они немного поговорили, и Фелтон с Коэном двинулись дальше. Матт ощутил знакомое беспокойство. Когда на крыльцо вышла Медж, он посмотрел на нее.

— Тебя что-нибудь здесь держит? — спросил он.

— Нет, Матт. Я готова тронуться в путь, как только ты скажешь. — Она встала рядом с ним, глядя на улицу. — Ты сделан это, Матт. Жизнь наладилась. Все будет хорошо.

Он кивнул.

— Но они хотят, чтобы я уехал, — сказал он. — Я это вижу. Я им теперь не нужен. Я им напоминаю то, что они хотят забыть.

— Давай уедем завтра, Матт. Сказать, чтобы приготовили повозку с лошадьми?

— Да, наверное. И, Медж, может быть, возьмем с собой Джоша? Мне он нравится.

— Мне тоже. Он будет править лошадьми.

Матт подремывал, сидя на солнце, когда услышал звук легких шагов и шелест юбки. Шаги затихли рядом с ним, и Матт открыл глаза. Это была Лори Шеннон.

— Ты выглядишь лучше, Матт.

— Мне действительно лучше. Мы завтра уезжаем.

Ее лицо на мгновение застыло, в глазах появились одиночество и печаль.

— С Медж?

— Да. Мы с ней очень похожи, Лори. Оба были бродягами, оба росли вместе с этими местами.

— Матт, я…

— Не надо, Лори. Я убил еще одного… кажется, всего семь. Ты никогда не смогла бы забыть об этом.

— Нет.

— Завтра начинают строить школу, Лори. Город растет. Я видел, что по улице спокойно ходят женщины и дети, ходят там, где раньше не осмелились бы показаться. И город мог погибнуть в огне.

— Но мог и не погибнуть. А тех семерых уже не вернешь.

— Если бы ты смогла их вернуть, ты бы пожалела. Но им лучше лежать на Бут-Хилл.

— По-моему, город выжил бы. По-моему, те люди умерли напрасно.

— Ну, — Матт поерзал, — мы этого никогда не узнаем, верно?

Затем она ушла, и Матт долго прислушивался к шагам женщины, навсегда уходившей из его жизни. Одного не отнять у Лори: она и вправду готовила очень вкусные пончики.

Он поудобнее устроился в кресле. Надо набраться сил, ведь до Дюранго — долгая дорога.