Луис Ламур
      ОНИ ПОЯВЛЯЮТСЯ ВНЕЗАПНО
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      Люди, которые знают Черного Фетчена, стараются держаться подальше, когда он из прерий выезжает в город.
      Земля Фетчена - вверх по Синкин Крик, а мы - Сакеты - не часто там бываем, так что наши дорожки не пересекались, но о его проделках наслышаны: убийство на Кени Форк, перестрелки и поножовщины где-то шесть-семь лет тому назад. Правда, в этих делах он не одинок. И другие Фетчены бала-мутили этот край и прилегающие равнины. Из уст в уста кочует история о том, как Черный Фетчен прискакал в Тейзвелл и освободил пару ребят из своей банды.
      Полное его имя Джеймс Черный Фетчен, но все его звали просто Черный, что соответствовало его делишкам. Он и впрямь был смуглым красивым мужчиной смелым, норовистым, хорошо владевшим как кулаками, так и пистолетом. Его ребята - Тори Фетчен и Колби Рафин, под стать ему.
      В Тейзвелл мы с Гелловеем забрели по делу. Нужно было заплатить последний должок Па. Пару лет тому назад у отца неважно пошли дела. Мы должны были заплатить должок чести, так что Гелловей и я приехали из прерий, чтобы все уладить.
      На Занад мы попали два года тому назад, когда мне было двадцать два, а Гелловею - двадцать один. Мы работали в Санта Фе на погрузочных работах, прокладывали горную железнодорожную ветку и перегоняли по ней стадо бычков в Техас. Так было до тех пор, пока мы не занялись охотой на бизонов. Этим можно было прокормиться.
      Где-то в это же время мы узнали, что один из наших родственников - Уильям Телл Сакет - попал в затруднение в Моголлоне. Мы оседлали коней и галопом помчались на помощь. Когда кто-то из Са-кетов в беде, родня не оставит его.
      Этот долг в Тейзвелле был последним, но с ним уплыл и наш последний цент. После двух лет работы нужно было все начинать сначала. У нас не осталось ничего, кроме винтовок, револьверов и пары одеял. Когда мы вернулись с охоты в Теннесси, вынуждены были продать и своих лошадей.
      Мы проскакали через горы и, въехав в город, свернули на водокачку. Утолив жажду, пересекли улицу и направились к магазину, где нашему отцу дали в свое время кредит, когда он сидел на мели.
      Мы уже было одолели добрую половину улицы, как вдруг появилась группа парней на лошадях, вооруженные и нагруженные, словно для боя или охоты на медведя.
      При виде всадников местные жители, поджав хвост, сматывали удочки. Нам же деваться было некуда. Да и чего, спрашивается? Так мы и застыли посреди улицы, когда всадники налетели прямо на нас. Одни из них, полоснув меня арапником, заорал: "Убирайся с дороги!"
      Ну я, конечно, протянул руку и перехватил плеть. А надо сказать, что уж если я к чему приложу руку, то держись. Арапник был привязан у него к запястью так, что, когда я дернул, парень оставил свое седло и плюхнулся прямо в пыль. Увидев эту картину, остальные натянули вожжи и остановились, предвкушая интересное зрелище.
      Тот, что сидел в пыли, недолго думая, вскочил на ноги и с кулаками кинулся на меня.
      Сакеты всегда отличались в драке, а мы с Гелловеем, кроме того, пару лет поработали с ирландскими путеукладчиками и грузчиками, которые владели кулаками не хуже нашего. Когда незнакомец размахнулся, прицелившись мне прямо в лицо, я, естественно, шагнул вперед и двинул его коротким ударом. Его голова дернулась назад, словно к ней приложились обухом топора. Он снова окунулся в дорожную пыль. В это время я услышал, как Гелловей кротко бросил остальным:
      - Ну, давай, кто хочет! Держу пари, что прежде, чем вы достанете меня, четыре-пять седел останутся без ездоков.
      В левой руке у меня была винтовка, я вскинул ее, приготовившись к новому повороту событий. Двое против девяти. Похоже было, что сейчас прольется кровь.
      Но никто не двинулся с места.
      Красавец-великан, возглавлявший ковбоев, глянув на нас, сказал:
      - Я Черный Фетчен! Гелловей повернулся ко мне:
      - Ты слышал, он говорит - Черный Фетчен. Ну, как, Флеган, тебе страшно?
      -Я как-то забыл подумать об этом.-ответил я.- Раз или два в жизни я действительно был напуган. Помнишь того команча на равнине. В какой-то миг мне показалось, что он прикончит меня.
      - Но ты догнал его, Флеган: Так что будем делать с этой компанией?
      - Он честно признался, кто он. Думаю, ему можно доверять.
      Пока мы говорили. Черный Фетчен все больше впадал в бешенство'.
      - С меня довольно! - крикнул он.
      - Постой, Черный! - заговорил Колби Ра-фин.- Я видел этих двоих около Гэпа. Это - Саке-ты. Говорят, они вернулись домой из прерий.
      Это правда, нам, Сакетам, приходится встречаться с ковбоями на верхних и нижних землях вот уже около ста лет. Но никто не скажет, что мы не записали на свой счет приличную долю скальпов, и никто не упрекнет нас, что мы когда-нибудь искали неприятностей.
      Когда Рафин сказал это, Фетчен сидел в своем седле. Он понял, что имеет дело не с желторотыми юнцами с гор, ломающими комедию. Он храбрый парень, но не дурак, чтобы напороться на выстрел винчестера с расстояния сорока футов. Узнав,кто мы, он не сомневался, что выстрел не задержится, поэтому улыбался.
      - Прошу прощения, парни, мы пошутили. Мы приехали в город по делу и не хотим неприятностей. Должен ли я добавить, что мы извиняемся?
      Сейчас он был похож на гремучую змею, прекратившую шипеть и откидывающую голову для удара.
      - Отчего же,- сказал я,- мы не против послушать. Но чтобы не было недоразумений, скиньте-ка ружьишки в песок. Так будет лучше.
      - Да будь я проклят, если это сделаю,- завопил Тори Фетчен.
      - А если не сделаешь, сам ляжешь туда,- сказал ему Гелловей.- А насчет проклятий, это твои проблемы. Посоветуйся с Господом. Вы бросаете пистолеты или мне стрелять?
      - Делайте, что он говорит, ребята,- сказал Черный.- Не последний день живем. Наши дорожки еще пересекутся.
      Они побросали оружие.
      - А теперь, господа-грешники, для каждого и всех нас полезно вспомнить, как слаба человеческая плоть, как близок День Страшного суда. Давайте-ка вместе споем "Христос".
      Он показал на Черного Фетчена.
      - Ты будешь солировать, я, надеюсь, ты сегодня в голосе.
      - Ты что, рехнулся?
      - Возможно,- согласился Гелловей,- но я хочу послушать, как ты поешь и погромче, с выражением. Начинай, когда я досчитаю до трех, и будет лучше, если ты убедишь парней подтягивать за тобой.
      - К черту! - ругнулся Тори. Ему было семнадцать и не терпелось доказать всем, что он такой же крутой, каким считает себя сам.
      Гелловей выстрелил, и пуля снесла шляпу с головы Тори, зацепив ухо. * *
      - Пой, черт возьми! - сказал Гелловей, и, они запели.
      - А теперь кругом,- посоветовал Гелловей,- и проваливайте из города. Я хочу, чтобы люди знали, что вы хорошие парни, но немного шаловливые, когда вас некому приструнить.
      - Пистолеты,- добавил я,- вы найдете в банке, когда он завтра откроется.
      Итак, Черный Фетчен со своей бандой покидал город, а мы'стояли с винтовками и наблюдали за ними.
      - Похоже, Флеган, мы нажили новых врагов,- произнес Гелловей.
      Мы собрали оружие и отнесли его в банк, который уже закрывался. Затем, наконец, одолели улицу и уладили должок отца.
      Местные жители, улыбаясь, покидали свои укрытия. И каждый считал своим долгом предупредить, чтобы мы теперь были поосторожней.
      Кого бояться? Мы возвращались в прерию к своим бизонам. Дома - пусто, в лачуге - ничего: ни мяса в горшке, ни муки в закромах.
      На этот раз все устроилось неплохо. Теперь предстояло вернуться и начать все сначала. Кроме того, у нас там много родственников - Сакетов.
      Мы отправились домой. Но едва очутились на другом конце города, как наткнулись на лагерь на опушке леса. Нам навстречу вышел старик. Работая на железной дороге, мы были слишком хорошо знакомы с ирландцами, чтобы не узнать "старого башмака".
      - Надо переговорить, ребята. Мы остановились. Гелловей оглянулся вокруг нет ли где парней Фетчена с пушками.
      - Лабан Костелло,- представился старик,- я торговец лошадьми.
      Кто в горах не знает ирландских торговцев лошадьми. Их восемь семей, честных ирландцев, уважаемых по всему Югу. Они кочевники, кое-кто их называет цыганами. Бродят по всей стране, меняя лошадей и мулов. Ловкий и сильный народ. Старик, очевидно, один из них.
      - У меня беда, парни,- начал он,- а мои люди сейчас далеко, в Атланте в Новом Орлеане.
      - Мы, правда, направляемся в прерию, но грех было бы бросить человека в беде. Чем мы можем помочь?
      - Давайте зайдем,- предложил старик, и мы последовали за ним в палатку.
      Такого шикарного убранства в палатке я еще не видывал. На полу - ковры, занавес отгораживал кровать. Чувствовалось, что тут жил человек, который много путешествовал, но там, где он останавливался, предпочитал комфорт. За палаткой мы увидели ярко раскрашенный дорожный фургон.
      Девушка лет шестнадцати варила кофе на огне. Веснушчатая, возможно, она и была приятна, но. держалась нагло и развязно. Мне это было не по душе.
      - Это дочь моего сына,- сказал старик,- Юдит. Должен сказать, что я видел случившееся здесь на улице. Вы первые, кто дал отпор Фетчену. Это опасный человек.
      - Бог с ним. Мы двигаемся в прерию,- сказал я,- вряд ли встретимся снова.
      Я бы не возражал, чтобы он побыстрее перешел к делу. Фетчены наверняка одолжат оружие и вернутся. Этот городишко не очень подходил для перестрелки, да и имело ли смысл сражаться, когда ничего не было поставлено на карту.
      - Вы когда-нибудь бывали в Колорадо?
      - Нет, только неподалеку, в Нью-Мексико.
      - Там живет мой сын, отец Юдит. Мы зря теряли время, а впереди нас ждал нелегкий путь. Я уже начал беспокоиться,- к чему это он ведет?
      - Я слышал,- продолжал Костелло,- что вы направляетесь на запад. Все знают, что вы честные люди. Я хочу уговорить вас сопровождать Юдит к дому ее отца.
      - Нет! - отрезал я.
      - Я согласен, молодая девушка в дороге - лишняя обуза. Но... Видите ли, Черный Фетчен положил на нее глаз.
      - На нее? - я чуть не лопнул от удивления.- Да она же еще из пеленок не выросла!
      Юдит показала мне язык, но я не обратил на это ни малейшего внимания. Меня поражало, почему молчит Гелловей. Он лишь поглядывал на девчонку.
      - В следующем месяце ей шестнадцать. В этом возрасте уже выходят замуж. Черный Фетчен приметил Юдит и хотел завладеть ею... Он и приезжал сегодня, чтобы забрать ее, но вы ему помешали.
      - Сожалею,- ответил я,- но мы собрались не на прогулку. Может случиться и стрельба. С этими Фетченами держи ухо востро.
      - У вас есть лошади?
      - Нам пришлось продать их в Миссури, чтобы заплатить отцовский должок. Мы собирались присоединиться к команде грузчиков, с которыми работали однажды, и с ними двинуться на запад в Нью-Мексико. Там Сакеты одолжили бы нам лошадей, пока мы сможем купить их.
      - А если я вам дам лошадей? Точнее, вам даст их Юдит. У нее шесть отличных скакунов, которые не отстают от нее ни на шаг.
      Дорога предстояла нелегкая, какая уж тут девчонка? Самим придется перебиваться охотой, коротать ночи под открытым небом, скрываться от индейцев и пробираться по местности, о которой лучше не вспоминать.
      - Сожалею,- сказал я.
      - Но это не все,- продолжал Костелло.- Каждый из вас получит по отличной лошади и по сто долларов в придачу.
      - Идет! - вдруг отрезал Гелловей, который до сих пор молчал.
      - Послушай! - запротестовал я. Но никто больше меня не слушал. Все мои аргументы утонули в треугольной шляпе с поднятыми полями, которую Гелловей накинул на голову, собираясь в путь.
      - Но девчонка не выдержит,- не унимался я.- К западу от реки по эту сторону гор нет ни единой гостиницы, пригодной для дамы. Неужели она собирается спать под звездами? А ураганы, песчаные бури? Она когда-нибудь видела молнию?
      Костелло улыбнулся:
      - Мистер Сакет, кажется, забыл, с кем имеет дело. Мы - торговцы лошадьми. Сомневаюсь, что Юдит хоть дюжину раз в своей жизни провела в настоящей постели. И если у нее и случалась крыша над головой, то это была крыша фургона. Она живет в седле с тех пор, как научилась ходить. Можете не беспокоиться, Юдит еще даст вам фору.
      Это меня добило. Даст фору. Насмешил.
      - Слушай,- сказал я Гелловею,- ну ее к черту эту девчонку.
      - У тебя есть другое предложение? - прервал он.- Ты знаешь, где взять лошадей и снаряжение?
      Он проследовал за Костелло через черный ход. Там, под тополями, стояли восемь лошадей - оседланные, груженые, готовые в путь. Восемь красавцев, каких в жизни не видывали. Еще не родился такой человек, который мог бы разбираться в лошадях лучше, чем эти ирландские торговцы. Лошади из их собственного табуна - это не то, что на продажу.
      Я сразу же узнал в них ирландских гунтеров с небольшой примесью в крови. Каждый - не ниже 160 сантиметров, и все они были сложены великолепно. При их виде мне стало дурно. Еще никогда я не владел такими роскошными животными.
      - Ирландские гунтеры,- сказал старик,- с с примесью крови мустангов. Мы сами производили скрещивание, вернее, Юдит, ее отец и его брат. Для размножения использовали самых лучших мустангов. Мы вывели выносливых и быстрых лошадей, которые способны выжить в этих краях. Поверьте, это именно то, что вам нужно.
      - Да... я бы не прочь...
      - И Фетчен не прочь заполучить этих лошадей,- перебил Костелло,- но это лошади Юдит, и они поскачут с ней.
      - Да, он не дурак,- сказал я,- получить лошадей вместе с девчонкой. '
      Юдит стояла рядом и со злостью саданула меня по голени. Я вскрикнул, и все обернулись, уставившись на меня.
      - Полный порядок,- сказал я.- Ничего страшного.
      - Поскорее двигайте отсюда,- заторопил Костелло,- Черный Фетчен обязательно вернется. Он не оставит в покое Юдит.
      Когда я забросил ногу на черную лошадку и умостился в седле, я почти все простил Юдит. Нет, это был не скакун, это -чудо. Он делал человека гордым. Конечно, Фетчен мог хотеть эту дурацкую девчонку, если за нее можно получить таких лошадей.
      Мы двинулись в путь.
      Когда почти на милю отъехали от городка, Гелловей наклонился ко мне:
      - Флеган, тут одна штука, которую ты не знаешь. Мы должны присматривать за этой девчонкой. Ее дедуля шепнул мне это. Она вбила себе в голову этого Черного Фетчена... Романтический герой, красавец и все такое. Если не уследим, она ускользнет и не вернется.
      "И поделом ей",- подумал я.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      Я думал о Черном Фетчене. Этот дьявол и впрямь был смел и красив, к тому же отличный наездник. А в драке - сам черт. Его люди - громилы и задиры. Юдит видела Фетчена, когда он, разодетый, энергичный и самодовольный, появлялся в городе. Но ей и невдомек, что на этом красавце висит не одно убийство.
      Горными тропами мы все дальше уходили от городка. Юдит - кроткая, как овечка, скакала в одиночестве, и когда мы остановились, я понял, что она изрядно устала. На еду она накинулась, как голодный юнец, но когда обед закончился, вдруг повеселела, стала вежливой. С чего бы это? Я присыпал костер валежником и, последовав примеру Гел-ловея, улегся спать. Юдит свернулась клубочком в одеяле неподалеку.
      Когда мужчина охотится на бизонов, он становится на редкость чутким, даже во сне. Задремай он слишком крепко, останется без скальпа. Тело во время сна должно прислушиваться, и если что, мигом вскочить и быть готовым к неожиданностям.
      Не успел я закрыть глаза, как вдруг проснулся. От прикрытого дерном костра струился дым, сквозь который я увидел, как уматывает на своем скакуне Юдит. Я впрыгнул в ботинки и схватил пояс с пистолетом. Минута у меня ушла на то, чтобы поставить седло и подтянуть подпругу, оатем и понесся так, будто за мной гнался сам черт.
      Юдит услышала, что я приближаюсь, и погнала еще быстрей. На протяжении двух миль мы устроили такие скачки, каких мне еще не довелось видывать.
      Ее черный конь летел вовсю, и когда мы поравнялись, я раскрутил лассо и накинул ей на плечи. Девчонка слетела с лошади и задом сделала маленькую выбоину в земле.
      Она вскочила с земли, яростно борясь. Но мне слишком часто приходилось иметь дело с' норовистыми быками, чтобы обращать внимание на барахтанье девчонки. Так что прежде, чем она поняла, что случилось, была уже связана по рукам и ногам.
      Для девушки-подростка у нее был довольно смелый лексикон, который мог шокировать даже мужчину моей чувствительности. Впрочем, думаю, и ее саму при других обстоятельствах. Она выросла среди торговцев лошадьми и потому крыла без единой ошибки.
      В ожидании, пока она таким образом объяснялась со мной, я просто сидел, сняв шляпу и откинув голову назад. Потом я спокойно надел шляпу, соскочил с седла, подхватил ее и перекинул поперек лошади так, чтобы голова и пятки свисали. Затем мы рысью поскакали обратно в лагерь.
      Когда мы появились, Гелловей уже сидел в седле.
      - Что это там у тебя, парень? - спросил он меня.
      - Плутовка-лиса. Я поймал ее на дороге. Держись подальше от нее, не то укусит и тебя.
      Еще несколько минут она чертыхалась, а затем расплакалась, и на том все кончилось. Я развязал ее, помог сесть в седло, и мы опять двинулись в путь, но теперь она скакала вполне миролюбиво.
      - Погоди,- вдруг сказала она.- Черный Фет-чен вернется. Он заберет меня.
      - Если он действительно любит тебя,- сказал я,- он и не подумает скакать в Колорадо. Если б я был влюблен в девушку, то не выбрал бы такой короткий путь.
      - Ты? - сказала она презрительно.- Да кто тебя полюбит?
      Возможно, она была и права, но я не хотел думать об этом. Я не помнил никого, кто бы любил меня, кроме моей матери. Гелловею везло больше. Я никак не мог сообразить, как сидеть и как вести себя с ними, они, похоже, считали меня почти придурком. Едва ли существовало двое таких одинаковых и таких разных братьев, как мы с Гелло-веем.
      Мы оба были высокими и костлявыми, только Гелловей - симпатичным и общительным, а я - спокойным и угрюмым. Я на один дюйм выше Гелло-вея, и на моей скуле был шрам от стрелы ко-манчей.
      Мы выросли на ферме, расположенной на горных склонах, в четырнадцати милях от лавки на перекрестке дорог и в двадцати милях от города. У нас часто многого не хватало, но мясо на столе было всегда. С тех пор как мне исполнилось шесть, а ему - пять, пропитание мы добывали охотой и нередко, если ничего не подстреливали, сидели голодными.
      Наша мать была учительницей в школе на равнине. Но с тех пор, как она вышла замуж за отца, мы переехали жить в горы. Мама научила нас писать и считать, но разговаривали мы, как и все ребята в горах. Хотя, если нужно, каждый из нас мог немного говорить и на литературном языке. Правда, Гелловею это лучше удавалось.
      Учила нас мать в основном истории. Тогда на юге каждый читал Вальтера Скотта, и мы выросли на "Айвенго" и тому подобном. Вообще у нее была уйма книг, может быть, даже двадцать. Мы перечитали все. Когда мама умерла, мы связали их в пачку и спрятали... Позже переехали на Запад.
      Итак, мы с Юдит двигались в Колорадо. Конечно же, мы были не такие дураки, чтобы оставлять за собой следы. Где можно, скакали по высокогорью, и старались держаться подальше от оживленных путей. Но мы не поехали в Индепендент, как могли бы подумать.
      Мы ели на фермах, которые попадались нам на пути, или готовили себе сами. Миссисипи пересекли чуть южнее Сент-Луиса.
      Юдит казалась спокойной. Ее глаза как будто увеличились и округлились, словно она все время пыталась взглянуть назад. Но девчонка вдруг стала послушной, и это должно было нас насторожить. Когда она заговорила то обращалась только к Гелловею. Со мной за все время не перекинулась и двумя словами.
      На всем пути мы не заметили ни малейших признаков Черного Фетчена или кого-нибудь из его банды. Однако, меня не покидало чувство, что они следуют за нами по пятам. Черный - не из тех, кто любит проигрывать, а мы встали на его пути на его же собственной улице, утерли ему нос на виду у всех и впридачу забрали девушку и лошадей, которых он так ждал.
      Время от времени Юдит переговаривалась с Гелловеем, и мы немного узнали о ее отце и его деле в Колорадо. Он оставил торговлю лошадьми и занялся их разведением. Переехав на Запад, построил себе ранчо в самом диком уголке тех мест. Разводил лошадей и продолжал их скрещивание. Юдит он отослал к своим родным, чтобы она получила образование. И лишь сейчас захотел, чтобы она вернулась к нему.
      Что-то во всей этой истории мне не понравилось. Сопоставив все факты, я все же не смог определить, что именно. Назовите это интуицией, если хотите, но у меня было такое чувство, что в Колорадо что-то не то. Возможно, Гелловей сознавал это, но тоже не обмолвился и словом.
      Как-то вечером мы разбили лагерь в канзасской прерии, когда на небо высыпали звезды и с другого конца света взошла луна. Слышался шум ветра в траве и шелест листьев тополей, под которыми мы остановились. Это был уголок, возможно, не более полуакра в том месте, где ручей огибал большой валун. За валуном ровное местечко - наше прибежище. Неподалеку - поваленное дерево, высохшие сучья которого мы использовали как дрова.
      Развели небольшой костер и, перекусив мясом с бобами, сели и запели старые песни - песни горцев, которые уходят своими корнями еще в те времена, когда наши предки приплыли сюда из Уэльса.
      Юдит тоже пела чистым красивым голосом, лучшим, чем у любого из нас. Мы любили петь, но не придавали этому большого значения.
      Лошади потянулись к огню и нашим голосам. Это был чертовски прекрасный вечер. Вдруг Юдит обернулась, за ней - Гелловей. Я кинулся на разведку. Взяв винчестер, я спрятался в зарослях за деревьями.
      В какой-то миг застыл и присел на корточки. Там в темноте что-то двигалось. Я наклонился еще ближе к земле, чтобы услышать шум травы.
      Что-то странное очень медленно приближалось к нам... Судя по звукам, это был раненый: медленные движения, слабый стон. Я не двинулся с места, не впервой...
      Проскользнул обратно в лагерь.
      - Гелловей,- прошептал я,- там неподалеку человек, который, судя по звукам, сильно ранен. Надо привести его.
      - Иди вперед, я буду рядом.
      Это была хитрость, которую я никому бы не пожелал. Пройдя вперед, я увидел мужчину и тихо заговорил с ним, так чтобы мой голос не был слышен.
      - В чем дело, амиго?
      Человек перестал ползти и не издал ни звука. Затем он пробасил:
      - Я попал в передрягу, увидел костер...
      - Вас ищут?
      - Похоже.
      Я подошел к нему, поднял и понес к лагерю. Это был мужчина лет сорока или около того, с продолговатым узким лицом и черными с проседью усами. Пуля прошла через его тело насквозь, и он выглядел изрядно изможденным. Так как пуля вышла из тела, то по обеим его сторонам были дырки. Пока я штопал парня, Гелловей проскакал вперед, чтобы понаблюдать за прерией.
      Юдит проснулась и принялась готовить горячий бульон, и к тому времени, когда я его уже подлатал, поспел и бульон. Я понял, что парень потерял много крови, и поэтому," смешав соль с водой, заставил его выпить. Мы так делали при потере крови, и, кажется, это помогало.
      Должен вам сказать, он был рисковым парнем. Когда Юдит накормила его супом, я взглянул на его ступни.
      - Оглобля фургона упала,- объяснил он.- Всадник налетел лошадью на фургон, и оглобля вывалилась мне на ногу.
      Его нога сильно распухла, и мне пришлось разрезать ему ботинок.
      - Вы техасец?
      - Нет, из Арканзаса. Я был поваром у ковбоев, перегонявших скот из Несе. Вчера вечером у нашего фургона остановился мужчина, чтобы перекусить- Такой стройный, смуглый и худощавый с узкими глазами. Одет скверно, но не похоже, чтобы он был с Запада.- Раненый вдруг опасливо оглянулся.- Факт, парни, он говорил о вас...
      - Не бойся, все в порядке.
      - На нем было что-то вроде красного кушака, и он держал винтовку так, будто родился с ней.
      - Колби Рафин - сказала Юдит.
      - Вот, видишь, ты узнала его,- вмешался я.
      - Как бы то ни было, он поел и ускакал. Когда мы уже спали, они вдруг, как черти, выскочили из ночи. Их было около дюжины или все двадцать. Они напали на лагерь, стреляли, орали и, наконец, прихватив наше стадо, ускакали к черту в прерию.
      - Вам лучше отдохнуть. Выкарабкаетесь. Он посмотрел мне прямо в глаза.
      - Так не будет, амиго, и ты прекрасно знаешь это.
      Юдит белая, как снег, взглянула на меня. Я сказал ему:
      - У вас есть кто-нибудь, кому бы вы хотели что-то сообщить?
      - Нет, родни - никого. Лысый Олень давным-давно убил их всех. Там в Техасе моим хозяином был Эван Хоукс, отличный мужик. Он потерял здесь все вчера вечером! Свое стадо, своих ковбоев и своего сына.
      - Сына?
      - Подросток... быть может, лет тринадцати. Он умолял босса позволить ему ехать с нами на север, вместо того, чтобы трястись в машине. Мы должны были передать его Хоуксу в Додже.
      - Вы уверены, что'мальчик погиб?
      - Видел, как он упал. Негодяй выстрелил прямо в упор и проскакал по нему. Если кто-то из наших и выпутался, то это кто-нибудь из парней с соседним стадом.
      Он замолк, а я украдкой взглянул на Юдит. Она была серьезной. Должно быть поняла, что группа налетчиков, укравших скот и убивших мальчика,- банда Фетчена. Колби Рафин всегда действовал в паре с Черным.
      - Вы уверены, что это они попали в вас?
      - Еще бы. Меня сбило оглоблей фургона, а затем один из них поднял на дыбы лошадь и выстрелил в меня.
      Я аккуратно вынимал из костра самые большие палки, чтобы он поскорее сгорел. Несомненно, это банда Фетчена, и она следовала за нами на запад. Но сейчас не было ни места, ни времени вступать с ними в схватку.
      Немного погодя парень открыл глаза и посмотрел на Юдит.
      - Мэм, в кармане моей рубашки - медальон из золота. Совсем небольшой, но моя мать носила его всю свою жизнь, а до нее ее мать. Примите его в подарок...
      - Да... Спасибо.
      - У вас нежные руки, мэм, чертовски нежные. Женщина давно не касалась меня... так нежно.
      Я передвинулся поближе к темноте, прислушиваясь к надвигающейся опасности, но все еще слышал, как он говорил.
      - Этот длинный мужчина там,- указал он на меня,- похож на орла. Держись за него, мэм, если ты не очень привередлива. Такие люди встречаются редко.
      Из темноты появился Гелловей, и я шепотом рассказал ему о Рафине и обо всем случившемся.
      - Это на них похоже. Негодяй - всегда негодяй. Теперь они стали еще и угонщиками скота.
      Мы замолчали, но подумали об одном и том же. Фетчены охотятся за нами. Беда в том, что они превосходят нас по количеству, а угон скота свидетельствует о том, что из хулиганов и задир они превратились в настоящих преступников. С этого момента нам с бандой не разойтись. Они не остановятся ни перед чем... А тут еще девчонка, которую нужно охранять.
      Ранчо в Колорадо вдруг показалось таким далеким, что я проклял тот день и час, когда впервые увидел Костелло и Юдит.
      Мы на драку не напрашивались. У нас, Сакетов, никогда не было времени на такие штуки. Если мы и сражались, то дрались за наш край или свою честь.
      И сейчас я был рад, что рядом со мной Гелловей. Не нужна и армия, если с тобой Гелловей или кто-нибудь из Сакетов, неважно кто.
      ГЛАВА ТРЕТЬЯ
      Перед восходом солнца мы тронулись в путь. Держась как можно дальше от линии горизонта, двигались на Запад. Я и Гелловей сели боком в седле, чтобы видеть, что происходит по сторонам.
      Ближе к полудню с южной стороны вдруг появился человек на измученном пони, погонявший стадо - голов в тридцать. Когда он нас заметил, то быстро обогнул стадо и подъехал поближе, держа наготове винчестер.
      - Вы никого не встречали? Ищу своих. На его пони и быках стояло клеймо в виде буквы "X".
      - Твои парни бежали,-сказал я,- а один из них умер на наших глазах.
      - Кто?
      - Он сказал, что был у вас поваром, но имени так и не назвал, говорил, что работал на Эвана Хоукса. И еще сообщил, что сын Хоукса погиб во время этой заварухи.
      На лице ковбоя отразился ужас.
      - Парень мертв? Это будет удар для босса. Он очень любил сына.
      Я поставил ногу на луку седла и сдвинул шляпу на затылок.
      - Сударь, похоже, ваше стадо к чертям разбежалось. Мы уже порядочно проехали, но не встретили ни одного быка. Что вы собираетесь делать?
      - А что тут поделаешь? Перегоню скот в Додж и сообщу обо всем боссу.
      Он представился как Бриге.
      - Можете поехать с нами,- предложил я.- Все же одним стволом больше.
      - Что вы имеете в виду?
      - На ваших наскочили парни Черного Фетчена из Теннесси. Они охотятся и за нами. Если мы с ними повстречаемся, не миновать пальбы. Лишний ствол не помешает. Все равно они возьмутся за вас, если на них наскочите.
      - Идет,- сказал он.
      В течение следующего часа мы собрали по прерии тринадцать голов скота с клеймом Хоукса. А к ночи и все пятьдесят. Только мы разбили лагерь, как из темноты кто-то окликнул нас. В наши дни никто, если он не идиот, не приблизится к незнакомому лагерю, не предупредив.
      - Это "Жердь" Уолкер,- сказав Бриге.- Узнаю его голос.
      Уолкер был страшно худым и длинным, за что и-получил кличку "Жердь". Он пригнал шесть быков, на его голове красовалась шишка, и он выглядел весьма невесело.'
      - Вы нашли кого-нибудь из этой банды? - спросил он Бригса.- Все, чего бы я желал, это взять этих негодяев на мушку.
      В конце концов из тысячи пятисот голов с клеймом "X", отправленных Хоуксом, в Додж мы въехали со ста двадцатью.
      Зная, что те, кто уцелел после нападения Черного, все равно явятся к Хоуксу в гостиницу мы с Уолке-ром и Бригсом отправились туда. Там уже было трое ковбоев, о судьбе остальных семи никто ничего не знал.
      Эван Хоукс был плотным высоким, широкоплечим с темно-рыжими волосами. Его крепкая фигура и прическа напоминали Анди Джексона, и у него была пара серых глаз, которые смотрели так, что вы чувствовали - с этим парнем лучше дружить;
      - Ну, что ж,- подытожил наш разговор Хоукс,- они попытаются продать стадо, и мы прихватим их на этом. Я предупрежу кого следует.
      - Мистер Хоукс,- возразил я,- вы недооцениваете Фетчена. Я слышал, в нем столько же злобы, сколько и хитрости.