Глава 16

Меня на чем-то везли, когда я пришел в себя и понял, что остался в живых. Я довольно долго лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь своим положением. Попытался двинуться — но все ужасно болело, буквально все. Потом меня стали мучить вопросы, где я, на чем меня везут и почему лежу вот так на спине, когда столько работы еще не сделано?

Пошевелив правой рукой, попытался нащупать револьвер, — его не было. Не оказалось и кобуры. Однако меня не связали, значит, я у друзей. Наконец до меня дошло, что лежу на тележке, в которую запряжен индейский пони.

Я, должно быть, опять потерял сознание, потому что когда очнулся, мы уже стояли. Я лежал на земле и слышал, как трещат сучья в костре и как пахнет поджаренное мясо.

Если кто-то, как я, долго путешествует по свету, то у него развивается особая память на запахи, целая, так сказать, коллекция запахов, и запахи говорили мне, что я нахожусь в лагере у индейцев.

Увидев, что я открыл глаза, ко мне подошел индеец и что-то сказал на диалекте, которого мне не приходилось никогда слышать. Потом надо мной склонилась женщина. Я попытался сесть, и, хотя невыносимая боль тут же впилась в меня, мне это удалось. Похоже, мои кости были целы, но все тело превратилось в один сплошной синяк; это иногда бывает больнее переломов.

Индианка принесла мне чашку бульона, я жадно схватил его, поняв, что мое состояние никак не повлияло на аппетит. Тот, который первым обнаружил, что я пришел в себя, оказался молодым, крепким мужчиной, хотя и прихрамывал.

Подошел юноша и уставился на меня большими, круглыми глазами, так что я не удержался и улыбнулся ему. Когда опустошил две миски с похлебкой, старый индеец протянул мне кобуру. Мой револьвер лежал на месте. Первым делом я проверил его: он оказался заряжен.

Старик присел рядом со мной на корточки.

— Много коров, все убежали, — сказал он и показал, как бросились врассыпную коровы.

Так получилось, что во время появления бизонов индейцы разбили лагерь невдалеке от нас возле ручья. Дикое стадо пронеслось в полумиле от них.

— А люди? — спросил я.

Он махнул рукой, и я увидел мужчину, который тоже лежал на земле неподалеку. Я приподнялся и увидел, что это повар Лин.

— Он совсем плох?

— Очень. Ему сильно досталось. — Старик посмотрел на Лина и спросил: — Белый?

— Китаец.

Это ему ни о чем не говорило. Я начертил на земле карту, показал, где мы находимся, Саут-Саскачеван и горы в Британской Колумбии. Это он сразу узнал. Потом я оставил пустым большое пространство и сказал:

— Много воды. — Затем я обрисовал берег и показал: — Китай. Его родина.

Он стал изучать карту, потом ткнул пальцем в Британскую Колумбию и прищурился, изображая китайца.

— Индейцы такие, вот здесь.

Он был прав. Еще давно, в Шестой кавалерии, я слышал от одного парня, что у индейцев на северо-западе такие же узкие глаза, как у китайцев.

Через некоторое время я заснул и проснулся на рассвете к завтраку.

Раненый юноша-индеец, который ехал на телеге, когда мы впервые заметили их следы, теперь скакал на лошади, вооруженный винтовкой британского производства. У индейцев среднего возраста за спиной висели луки. Мы ехали на северо-запад, но я не задавал вопросов, мне хотелось просто лежать и отдыхать. Что со мной произошло, я не помнил, но догадывался, что получил контузию, упав с лошади, которая протащила меня какое-то время по земле. Кожа на плечах у меня оказалась содранной, и индианка накрывала их какой-то травой, чтобы снять боль.

Еще через день я поднялся и смог пройтись. Затем старик индеец, который, по-моему, у них был главным, показал мне мое седло, упряжь, седельные сумки и ружье, аккуратно сложенные на второй тележке. Я не стал брать ничего, кроме ружья, на что дал свое одобрение старик. Мне показалось, что они кого-то боятся и были рады тому, что у них появился еще один воин.

Лин получил меньше ссадин и ушибов, чем я, но у него оказалась сломанной нога. Индейцы вправили ему кость, наложили шину и перевязали ногу сыромятной кожей, которая высохла и затвердела, зафиксировав место перелома.

— Где остальные? — спросил повар, когда я шел рядом с телегой, в которой его везли.

— Не знаю. Может, погибли. Может, заблудились. Тебе надо быстрее поправляться.

Честно говоря, я сам еще еле волок ноги, а к вечеру так уставал, что едва мог дотащиться до своей импровизированной постели на земле.

Мы с Лином потеряли счет времени — оба были без сознания, и оба не знали, как долго. Я понятия не имел, что стало с моей лошадью и провиантом, к тому же мы потеряли стадо.

Единственное, что я знал, — мы двигаемся в верном направлении и мы живы.

Мне нужна была лошадь. За долгое время меня впервые оставили без лошади, и это мне не нравилось. Я должен был найти Тайрела и собрать разбредшееся стадо.

Лину постепенно становилось лучше. Что же касается меня, я шел рядом с ним, прихрамывая, с больной головой и таким мрачным настроением, что вполне мог бы напугать медведя гризли. Конечно, я не подавал виду, что подавлен, но это было так.

Время шло, а где-то в горах нас ждал Логан, надеясь на нашу помощь.

Что же касалось Тайрела, он мог быть мертв, но я не верил в это. Тайрел слишком ловкий боец, чтобы кому-то далось так легко с ним справиться. Если бы он и погиб, то рядом с ним полегло бы еще несколько его врагов, — в этом я не сомневался.

Единственное, что вселяло в меня надежду увидеть его живым, так это то, что Сэкетты всегда доводят дело до конца. Каждый из нас знал, что бы ни случилось, мы будем продвигаться в заданном направлении. Поэтому я продолжал свой путь на Запад, и если мне суждено прийти туда одному, я соберу стадо диких бизонов и пригоню их для брата, или, по крайней мере, попытаюсь.

Если и это не получится, я возьму вместо кнута гремучую змею и пригоню стаю медведей гризли. Я настолько разозлился, что был на это способен.

— Куда вы направляетесь? — спросил я старика.

Он указал на северо-запад. Они куда-то возвращались; это все, что я понял. Его знания английского были очень ограниченны, а я не говорил ни на одном из индейских диалектов, которые знал он. Редко встречались индейцы, которые могли объясняться на каком-то ином языке, кроме своего собственного, хотя некоторые в процессе торговли немного выучили английский или французский.

Наши пути совпадали, так что мы остались с ними. Кроме того, они нуждались в нашей помощи. Молодой индеец все еще не мог далеко уходить во время охоты, да и пожилые редко приносили добычу. Они питались, в основном, мясом зайцев или других мелких зверьков и кореньями, которые выкапывали по пути следования.

Мясо, которое я им оставлял, было для них манной небесной.

Вскоре я отправился на охоту. В первый вечер мне не повезло, я не встретил ничего подходящего, на что стоило тратить патроны. Зато на следующий день я подстрелил теленка бизона.

Это было за неделю до того, как Лин стал понемногу ходить. В тот вечер, у огня, Маленький Медвежонок подошел ко мне. Он был здесь самым молодым, и мы с ним много болтали, почти ничего не понимая, кроме того, что я ему нравился, а он мне.

Он как раз расставил силки.

— Лошадь! — сказал он.

— Вот именно, сынок. Вот что мне сейчас нужно.

Он показал на восток.

— Лошадь! — повторил он.

— Ты хочешь сказать, что видел лошадь?

Когда он кивнул, я взял свое седло и вытащил из седельной сумки веревку.

— Покажи где, — попросил я.

Во время нашествия бизонов наши лошади разбежались, и эта могла оказаться одной из них. Однако я не надеялся, что сумею легко поймать ее.

Мы прошли около мили. И точно, в тени тополей пасся жеребец.

Я и Тайрел ездили на одинаковых вороных жеребцах, из одного помета. Мы поймали их, когда они ходили в табуне, возглавлял который огромный, очень сильный и хитрый вожак. Вожака поймать мы не пытались. Он слишком долго жил на воле. Такая лошадь никогда не перестанет бороться за свою свободу, пока не убьет кого-нибудь или себя.

Мы стали приближаться к коню. Пока я не мог определить, жеребец это Тайрела или мой. Но Тайрел объезжал стадо на своем, когда все это началось. Так или иначе, но тень, которая падала от деревьев, не позволяла мне определить наверняка.

Конь вскинул голову, посмотрел на меня, насторожившись, но дал подойти поближе.

Когда я приблизился на пятьдесят ярдов, он отпрянул, но не убежал, и тогда я позвал его. И он подошел ко мне, я потрепал его по холке. Ему явно было приятно снова оказаться среди людей. Я накинул лассо и отвел его в лагерь. На следующее утро, когда мы отправились в путь, я снова сидел в седле и чувствовал себя полноценным мужчиной.

Подул ветер, трава стала клониться к земле, я ехал впереди в поисках дичи и вдруг наткнулся на следы.

Маленький Медвежонок посмотрел на них и указал направление, куда они шли.

— Твой скот, — закивал он. — Два человека.

Действительно, два всадника гнали около тридцати голов скота. Мы пошли по следу и нашли стадо, расположившееся у болотца, а также костер, на котором жарилось мясо.

— Садись! — Капитан произнес это так, будто мы виделись еще сегодня утром. — Мы с Бренди поймали часть твоих коров.

Я страшно обрадовался им. У них оказалось шесть лошадей, две из которых носили чужое клеймо.

— А вы, похоже, не пострадали! — воскликнул я.

— Это просто удача! Мы находились впереди, так что успели унести ноги. Нас спасли быстрые кони, а через пару миль нам удалось свернуть в сторону. Кого-нибудь еще видел?

— Лин жив. Он с индейцами.

Медвежонок поехал за остальными, и мы уселись у костра, обсуждая случившееся.

— Все, что нам остается, — сказал я, — это ехать на север и встретить Оррина. У него есть провиант, и если кто-нибудь еще остался жив, то постарается выйти на тот же маршрут.

— Я так и подумал. — Капитан посмотрел на меня. — Ты видел следы? Это были не сиу.

— Знаем.

— Интересно все-таки, во что же ввязался Логан?

Я с удовольствием вдыхал запах дыма, глядя на друзей. К тому же у меня опять была лошадь, так что настроение мое заметно улучшилось.

Мы легли спать, устроившись поближе друг к другу, а я, капитан и Бренди договорились меняться всю ночь, чтобы охранять стадо.

Бренди и капитан проголодались. Они все это время ели белок, кроликов и скунсов, и то в лучшем случае.

— Впереди горы, — размышлял вслух капитан. — Может, Оррин ждет нас со своим караваном. Если он не встретил нас к западу от Черепаховых гор, то, наверное, продолжит путь на Запад, правильно?

— Да, наверное. Я тоже так думаю.

И все-таки я волновался. Мы были далеко от приисков, с тридцатью коровами, нам не хватало людей, провианта и амуниции. Мы потеряли большую часть стада, и нам предстояло ехать совершенно незнакомым маршрутом.

Кругом шастали отряды сиу и янки, которые уже напали на нас. И все же было здорово снова встретить капитана. Бренди и Лин — новички, а капитана я знал давно.

В работе или драке он никогда не оставался в стороне.

Коровы теряли в весе. Такое потрясение, как набег бизонов, с кого угодно сгонит жир, а этим тяжело пришлось. Мы гнали скот по прерии с редкими островками кустарника и болотами. Заросли кустарника беспокоили меня, потому что из-за них легко подобраться к человеку совсем незаметно. Так и случилось.

Капитан неожиданно выхватил винчестер, и, обернувшись, мы увидели, как трое всадников приближаются к нам со стороны густых зарослей.

Я понятия не имел, кто они, но не сомневался, что это враги.

Глава 17

Освещенные ярким солнцем всадники ехали нам навстречу.

Капитан оглянулся вокруг.

— Молодцы, — одобрил он. — Бренди смотрит в другую сторону, и Лин тоже.

Индейцы оставались где-то справа, позади нас, скрытые от глаз наших врагов кустарником.

— Их больше, — сказал капитан.

— Точно, — согласился я, глядя на озерцо, которое находилось впереди, по правую руку от нас.

Скорее всего, они нападут слева и попытаются прижать нас к озеру. Их намерения очевидны.

— Как дела, ребята? Охотитесь? — крикнул я.

— Хотим купить стадо коров. — Мне ответил крупный мужчина с бородой, в кожаной куртке, державший в руках винтовку и меховую шапку.

— Извините, но наши не продаются.

— А если мы сделаем тебе хорошее предложение? — Лошадь играла под ним, и я заметил, как он бросил взгляд влево.

— Мы не продаем, ребята. — Я немного отъехал от стада и переместился вправо, обойдя их с фланга.

Им мой маневр не понравился.

Капитан внезапно взял влево, и я сказал:

— Лучше посторонитесь, парни. Дайте нам проехать.

— Продай стадо, — настаивал здоровяк, — или мы отберем его у тебя.

— Хорошо, Бренди! — крикнул я, и он, издав ковбойский клич, двинул стадо вперед.

Привыкшие идти в указанном направлении животные легко повиновались. Бренди снова прикрикнул на них, и вожак резко повернул вправо, наседая на одного из всадников.

Неожиданное движение стада раскололо наездников. Двое отпрянули в одну сторону, а третий в другую. Ближайший ко мне, пытаясь меня объехать, попал на берег озера, его лошадь увязла в грязи, вызвав у хозяина целый поток брани.

Повернув своего жеребца, я проехал по краю двигавшегося стада. Услыхав два выстрела сзади, я обернулся и увидел Лина, который отстреливался, лежа на земле, укрывшись за поваленным деревом. Его лошадь стояла рядом.

Еще пятеро или шестеро всадников появилось из-за густых зарослей сзади, но у Лина перед ними было преимущество.

Лошадь под одним из наших врагов споткнулась и упала, увлекая за собой седока. Земля брызнула во все стороны от пули, которая ударила как раз перед копытами второй лошади, и та резко развернулась. Третья пуля выбила у всадника из рук винтовку, и он судорожно уцепился за луку седла, в то время как его лошадь в страхе понеслась впереди шайки.

Все произошло за считанные секунды. Двое мужчин уже суетились на земле, рядом бегала испуганная лошадь, а все стадо шло в заданном направлении. Здоровяк с бородой вскинул винтовку, чтобы выстрелить в меня, но капитан опередил его метким выстрелом, а моя пуля попала ему в руку. Какова была рана, я не успел увидеть, только сразу же появилась кровь на куртке и седле.

Лин снова сидел в седле и ехал по краю стада. Мы обогнули озеро и погнали животных в степь, в сторону песчаных холмов, которые маячили неподалеку.

Бренди замыкал стадо. Нам удалось вывести всех животных.

— Бродяги, — бросил капитан с презрением, — им даже не удалось заставить нас расстрелять весь порох и патроны.

— Нам повезло. Но в следующий раз, может, и не удастся прорваться.

Мы гнали стадо, внимательно оглядываясь по сторонам. То, что сказал капитан, скорее всего было правдой.

Нас атаковали смелые и достаточно сильные, но малоопытные в бою люди.

Любой может взять в руки оружие и применить его в нужный момент, и частенько он кажется более смелым из-за этого, но настоящая Драка — это как покер. Чтобы научиться играть, надо заплатить, потому что учиться можно только за столом, с картами в руках и деньгами, поставленными на кон. Мы с капитаном за год побывали в стольких передрягах, сколько не выпадало на долю большинства мужчин за всю их жизнь. Я? Что ж, я, так или иначе, дрался всегда, сколько себя помню. Капитан тоже вырос в горах, ему пришлось сражаться с сиу, команчами, апачами, шайенами, и он до сих пор не потерял свой скальп.

— А этот парень, — сказал капитан, кивнув в сторону Бренди, — с ним можно пойти в разведку. Он был очень хладнокровен.

— И Лин тоже, — добавил я. — Нельзя недооценивать этого варвара.

— Варвара? Как бы не так! — воскликнул капитан. — Он знает больше нас двоих вместе взятых. Помнишь, мы разговаривали прошлой ночью, он такие вещи рассказывал, какие я в жизни не слышал!

Но наши приключения еще не закончились, и мы это знали, поэтому гнали стадо быстрее, чем следовало, рискуя потерять вес коров. Нам хотелось скорее найти удобное место и разбить лагерь. Мы сумели прорваться, но наши враги знали, где нас искать, поэтому можно было ожидать неприятностей.

— Если они еще раз на нас нападут, — усмехнулся капитан, — мне придется их огорчить. Когда надо, я умею воровать лошадей.

— Неплохая идея, — ответил я, — но все-таки постараемся от них оторваться.

— Сколько у нас патронов?

— Мало. Надо избегать перестрелок, если получится.

— Хорошо бы Оррин вовремя появился.

— Или Тайрел и ребята с вьючными лошадьми. Они нам понадобятся, очень понадобятся.

Мы двигались по песчаному холму, и я повернул стадо вниз, где на глубоком песке почти не оставалось следов. Надежда была слабой, но нам не следовало пренебрегать такой мелочью.

Ближе к ночи мы сделали еще один крюк, пересекли песчаный холм и разбили лагерь вблизи небольшой рощи. Огонь развели среди деревьев, которые скрывали свет от посторонних глаз. Животные, измученные долгим и быстрым переходом, улеглись, лишь немного перед сном пощипав траву.

— Выставляем охрану, — предупредил я. — Нам всем нужно отдохнуть. Пригибайтесь ближе к земле и старайтесь не маячить на фоне неба.

После еды я обошел наш лагерь. Ничего, кроме кустарника и деревьев, в темноте нельзя было разглядеть. Стадо слилось с ночью.

Пока все спали, я занялся подсчетом. У капитана в патронташе осталось четырнадцать патронов, у Бренди — восемь. Лин патронташа не имел, но у него могло заваляться несколько патронов в карманах. Сколько патронов в ружьях, я не знал. Мое ружье было полностью заряжено, как и револьвер. Восемь патронов я оставил про запас. Нам повезет, если мы выдержим еще одну схватку с индейцами или кем-то еще.

Перед рассветом мы снялись с места, спустились к небольшой речушке, загнали скот в воду и провели его так на протяжении мили. Мало вероятно, что такая хитрость сильно задержит преследователей, но все-таки, некоторые из них не очень-то опытны в распутывании следов.

Так кто же они? Ни тогда, ни сейчас они даже не попытались украсть наше стадо. Казалось, эти люди больше хотели остановить или задержать нас.

Выйдя из реки, мы нашли следы бизонов, прогнали свое стадо по ним, чтобы окончательно запутать преследователей.

В тот вечер мы брали питьевую воду в реке Кью-Аппелль. Существует легенда, связанная с ее названием, которую нам довелось слышать у костра, которая гласит: однажды плыл вниз по ее течению на каноэ индеец, и ему показалось, что кто-то позвал его с берега. Он подождал, послушал, а потом позвал сам. Ответа не последовало, но с тех пор реку прозвали Кью-Аппелль — Кто Зовет!

Мы с капитаном все время искали следы колес, но безуспешно. Конечно, встречали следы чужих повозок, однако мы сразу же узнавали, что наших здесь нет.

Перейдя реку вброд, мы выбрали не очень удачное место для стоянки, и капитан все время ворчал.

Волки так и кружили близ лагеря, а нам не хотелось привлекать внимание стрельбой. Несколько раз кто-то из нас брал горящую головешку из костра и отгонял их, но волки вскоре возвращались к лагерю.

В окружении москитов и волков нам почти не удалось выспаться. Я поднялся утром рано и в плохом настроении, да и все были не расположены к разговорам. Еды осталось совсем мало. На песчаных почвах росла жесткая трава, которую коровы не очень любили. А быки несколько раз забирались в болото, чтобы избавиться от назойливых насекомых, и приходилось набрасывать им на рога лассо и вытягивать оттуда. Это нас не радовало. К вечеру я цеплялся ко всем и буквально рвался в драку, — так велико было мое раздражение.

И все же мы не могли не отдать должное красоте этих мест. То и дело попадались колокольчики, дикие розы, а то и тигровые лилии. В одном месте мы даже наткнулись на целую поляну, поросшую колокольчиками.

В лагере напротив меня сидел Бренди, допивая кофе — последнюю порцию, если, конечно, Оррин не найдет нас.

— Какой сейчас месяц? — спросил он. — Я потерял счет времени. Даже месяц точно не могу назвать.

— Июнь, — ответил я, и это воспоминание еще больше испортило мне настроение.

Время шло, нам еще предстояло пройти большое расстояние до первого снега, а потом по горам, которых никто из нас не знал. Там, как мы слышали, было очень мало проторенных дорог. Состояние животных также не вселяло уверенности. Мы вышли в путь со стадом в отличной форме, но из-за долгих переходов и недостаточного питания коровы сильно потеряли в весе.

Несколько дней подряд нам не попадались ни бизоны, ни антилопы.

— Мы всегда можем зарезать бычка, — успокаивал нас капитан.

— Это в крайнем случае, — твердил я.

От моих заявлений капитан и Бренди мрачнели. Только дин сохранял свою обычную невозмутимость. Его нога, несмотря на падение с лошади, быстро поправлялась.

— Отложим решение этого вопроса на завтра, — давал я надежду. — Может, удастся поймать рыбу.

Лошади тоже вымотались и нуждались в отдыхе, хотя о еде им не приходилось беспокоиться. Для них травы хватало.

Итак, мы решили сделать короткий привал. День выдался довольно жаркий. Напоив стадо, отпустили животных пастись, а сами отправились на рыбалку.

Капитан и Лин сразу же показали класс. Они таскали рыбин одну за другой. Зато мы с Бренди не смогли поймать ни одной.

Лин приготовил рыбу на ужин и на завтрак, приправив ее диким чесноком. И ничего не было вкуснее этой еды на свежем воздухе.

Мы уже собирались поднимать стадо, чтобы сниматься с места, когда я увидел наших друзей-индейцев. Один из них подъехал к нам с тушей только что убитого оленя. Мы переглянулись, спешились и решили сразу же зажарить мясо и как следует поесть.

Ко мне подошел Маленький Медвежонок:

— Едет белый человек.

— Белый? Где?

— Я видел его. Один. — Казалось, он хотел сказать мне больше, но не знал как, и лишь добавил: — Он едет сюда.

— Ты хочешь сказать, что он едет к нам?

Капитан поднялся и вытер руки о бороду.

— По-моему, он хочет сказать, что этот парень едет к тебе.

Мы посмотрели за реку.

— Пусть едет, — кивнул я. — Нам уже пора уходить.

Мы подняли стадо и не проехали и пятидесяти ярдов, как встретили теленка бизона. Увидев нас, он замычал.

— Потерял маму, — посочувствовал капитан. — Возьмем его с собой?

— Почему бы нет?

Капитан подъехал к бычку и стал подталкивать его к стаду. Сначала он сопротивлялся, но ему явно хотелось быть вместе со взрослыми животными. В конце концов бычок сдался и присоединился к нашим животным.

Мы проехали добрых полмили по песчаным холмам под палящими лучами солнца, когда нас нагнал тот наездник. Мы услышали стук копыт его лошади, и я повернулся в седле.

— Что ж, — спокойно произнес капитан, — мы рады любой помощи.

Ему, должно быть, трудно пришлось в течение этих дней, но он совсем не выглядел усталым, напротив, казался довольным и сытым, словно все это время хорошо питался. Он подъехал и сказал:

— Привет! Я скучал по вам, парни!

Это был Джилкрист.

Глава 18

— Так вам удалось выжить! — воскликнул Джилкрист.

— Да, всем нам, — ответил я. — А где ты был?

— Искал вас. Скитался по прерии.

— Должно быть, тебе понравилось вести жизнь отшельника, — съязвил капитан.

Джилкрист резко обернулся, но лицо капитана ничего не выражало, он смотрел на него невинно, как младенец. Джилкрист снова повернулся ко мне.

— Я вижу, мы потеряли часть стада. Но ведь теперь нет смысла продолжать путь с таким небольшим количеством скота.

— Говядина есть говядина, — возразил я. — Не думаю, что люди на приисках от нее откажутся.

Он хотел было что-то еще сказать, но передумал, дернул за повод и поскакал прочь догонять Лина.

— Заметил? — спросил я капитана. — Он даже не спросил про Бизона. Обычно люди интересуются, что сталось с их друзьями.

— Может, он уже знает, — предположил капитан. — Может, он знает гораздо больше нашего. Если этот парень все время жил один в прерии, он самый удачливый охотник из тех, что мне доводилось видеть.

Мы проехали еще немного в молчании, и капитан спросил:

— Однако он прав насчет стада. Зачем мы гоним эти жалкие остатки? Животные измотаны и потеряли в весе. Хотя на приисках и нуждаются в говядине, этого будет слишком мало.

— Мы обещали поставить скот, — отрезал я, — и сделаем это, даже если ко времени нашего прибытия туда останется одна корова, но у меня есть предчувствие, что все еще переменится и мы наберем большое стадо. Где Тайрел? Где Оррин? Я верю — они недалеко, и если еще живы, у них тоже есть стадо. Могу поспорить.

Хотя Оррин и стал адвокатом, он еще в состоянии не только читать умные книжки. Он найдет знаки на земле и на траве и пойдет по следу тем маршрутом, которым, как ему известно, идем мы. И ему все будет ясно, как если бы мы оставили для него письмо. Следы расскажут ему о нас все, даже то, что невозможно передать словами. Если он не найдет следов нашего стада там, где они должны быть, он соберет свое собственное и погонит вперед.

Сейчас важнее выяснить, что случилось в другом месте, что произошло с Логаном. Почему он сам не в состоянии справиться со своей проблемой? Кто грозится его повесить? Для чего ему понадобилось стадо?