Я развернул коня, и отсалютовал ей, подняв руку к шляпе.
      - Прощайте, Дорсет.
      - Прощайте, Уильям Телль, - сказала она и направила лошадь по каньону, а я поехал обратно.
      Я понятия не имел, что буду делать. Как можно отнять пленника у кровожадных апачей? Я не мог просто открыть по ним огонь. Индейцы моментально рассредоточатся и через пару минут окружат меня. К тому же не исключено, что они тут же прикончат Испанца.
      Меня все время грызла одна штука, которую я знал об индейцах. В девяноста девяти случаях из ста они не трогают человека, пока он находится у них в лагере. Естественно, если он приехал сам, а не под конвоем.
      Риск, конечно, был огромный, поскольку мы уже стреляли друг в друга. К этому времени апачи, скорее всего, знают меня в лицо, однако другой идеи в голову не приходило. И что же я буду делать, когда попаду к ним в лагерь? Как вызволить Испанца?
      Я мог объясняться с апачами. Не так легко, как Тампико Рокка, но мог.
      Испанец Мэрфи попал в переделку, потому что вызвался ехать со мной в Мексику, и мой долг - выручить его или умереть вместе с ним.
      Оружия у меня хватало. Винчестер был полностью заряжен, револьвер, с которым я, говорят, обращаюсь удивительно быстро, висел в кобуре. Второй был заткнут за пояс.
      Не долго думая, я двинулся вдоль берега сухого русла к индейцам.
      Сказать, что они были ошарашены - значит ничего не сказать. Это были апачи нетдахи - "воины-убийцы" - безжалостно убивавшие всех своих врагов.
      Как я уже говорил, индейцы - удивительные люди. Их воспитывали, чтобы воевать, а среди апачей нетдахи были самыми свирепыми, избранными воинами. Они уважали отвагу, и к тому же им было любопытно, что я буду делать. Может быть именно поэтому я доехал до их лагеря, и никто даже руки не поднял.
      Обежав глазами индейцев, я выбрал тех, в кого нужно стрелять в первую очередь. Если начнется заварушка, у меня не останется времени выискивать цели, но если удастся уложить главных...
      - Приветствую вас. Я приехал за своим другом, - сказал я на наречии апачей.
      Глава девятая
      Индейцы, все как один, уставились на меня яростным взглядом. Один был одет в армейский китель, другой - вылинявшую красную рубаху, остальные семеро были обнаженными, если не считать штанов и высоких, по колено, мокасин.
      Один был вооружен винтовкой, двое револьверами, еще один держал в руках лук и пучок стрел. Этих я сниму первыми выстрелами. Апачи стреляют из лука так же быстро, как я передергиваю затвор винчестера, а раны от стрел гораздо тяжелее, чем от пуль. У других были только ножи, винтовки и луки лежали неподалеку.
      - Человек, которого вы привязали к дереву, мой друг. Мы вместе приехали сюда и вместе дрались. Он надежный товарищ, будь то в пустыне или в горах.
      Мое неожиданное появление сбило их с толку. Индейцы гадали, один ли я, их глаза обшаривали скалы вокруг лагеря. Они не могли поверить, что я осмелился заявиться в их лагерь в одиночку. Оба берега ручья, откуда я появился, заросли кустарником, вокруг валялось много обломков скал, где могли спрятаться люди.
      Теперь все индейцы собрались передо мной, и я не осмеливался проехать между ними. Не спеша я поднял руку, чтобы успокоить их, а другой взял винтовку, нацелил ее на Испанца, чуть опустил дуло и выстрелил.
      Пуля перебила веревку, которой Мэрфи был привязан к дереву. Он рванулся, и путы ослабли.
      Вдруг один из апачей завизжал:
      - Убейте его!
      И я пристрелил индейца с луком, пришпорил вороного, и тот прыгнул в гущу индейцев. Я снова выстрелил, промахнулся, двинул прикладом какого-то апачи. Конь быстро развернулся, и я опять послал его на индейцев.
      Из груды камней раздался выстрел, еще один... Испанец скинул обрывки веревки и бежал к лошадям апачей.
      Какой-то худощавый индеец в ярости бросился за ним. Я прицелился ему в спину и плавно нажал на спуск. Индеец по инерции пробежал еще несколько шагов, наткнулся на валун и сполз на землю.
      Один апачи с разбега прыгнул, схватился за седло и чуть было не вскочил на круп вороного позади меня.
      Я с силой ударил, управляя конем коленями, и какое-то мгновение мы отчаянно боролись. Ноги у меня остались в стременах, и я его скинул.
      Примчался Испанец на собственном коне, и мы бешеным галопом бок о бок понеслись по сухому руслу, а апачи исчезли среди валунов и принялись палить по скалам.
      Неожиданно раздался стук копыт по камням, и, попридержав лошадей, мы изготовились к стрельбе, но увидели, что это Тампико Рокка и Бэттлс, разбрызгивая мелкую гальку, спускаются вниз по склону.
      Мы гнали коней примерно с полмили, и почти одновременно заметили довольно широкую тропу, убегающую от ручья на север. Мы свернули на нее, перевалили через низкий холм и очутились в таком же, а может быть том же самом сухом русле.
      Через некоторое время перевели лошадей на шаг, и поехали дальше, внимательно оглядывая окрестности. Никто не пытался заговорить. Я все время смотрел на тропу, пытаясь отыскать следы Дорсет, но их не было.
      Теперь мы ехали по предгорьям Сьерра-Мадре. Выше в горах склоны были покрыты сосновым лесом, а здесь пышно разрослись тополя, можжевельник, дуб и ива с густым подлеском. Часто попадались маленькие ручейки.
      Каким-то образом, скорее случайно, нам удалось скинуть индейцев со следа, однако мы слишком хорошо знали индейцев, чтобы расслабиться. На нашей стороне была внезапность, но индейцы в конце концов опомнятся, найдут наши следы и постараются догнать.
      Мы перевели лошадей на рысь, часто оглядываясь и обводя взглядом окрестные гребни холмов. Мы пересекали относительно открытое пространство с небольшими рощицами и ручьями, берега которых зеленели деревьями. После проливных дождей пыли почти не было, а копыта коней глухо, негромко стучали по траве.
      Дважды мы переправлялись через небольшие речушки и три раза ехали вверх или вниз по течению, чтобы скрыть следы.
      Когда мы остановились в тени огромного раскидистого дерева, чтобы дать отдохнуть и напиться лошадям, я рассказал о Дорсет Бинни и мальчике.
      - Если со мной что-нибудь случится, найдите их и вывезите отсюда.
      Дети, испуганные и голодные, ехали тихо. Если бы мы были без них, то ни в коем случае не остановились бы, чтобы перекусить, но дети проголодались, и скоро мы нашли подходящее местечко. Рокка вышел охранять лагерь, Испанец готовил еду, а мы с Бэттлсом улеглись вздремнуть под деревом. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мне удалось нормально выспался.
      Я проснулся с пересохшим ртом, сел и огляделся. Стояла тишина, такая тишина, которая бывает только в лесу. Где-то вдалеке ветер шумел верхушками сосен - чудесный, ласкающий слух звук. Ближе звенела вода в ручье, огибая камни, и негромко перекликались птицы. Спокойная, приятная тишина.
      Ко мне подошли Тампико Рокка с Испанцем. Бэттлс охранял лагерь, спрятавшись на скалы, откуда мог осматривать окрестности. Дети спали.
      - Ты имеешь представление, где мы находимся? - спросил я Рокку.
      - Я уже думал над этим. - Он нарисовал на песке волнистую линию. - Это Бависпе, - сказал он и указал на запад. - Она течет вон там. Если переправимся через реку, можем встретить ранчо. Не стоит рассчитывать на то, что там будут люди, но кто его знает. Апачи большинство перебили или сожгли, или заставили уехать. Но даже на брошенном ранчо можно разбить хороший лагерь. Там есть остатки стен, вода и трава. А дальше направимся к Санта-Маргаритас. Я знаю в тех краях старый старательский поселок, оттуда двинем в Чинапу, что на Сонора-ривер.
      - Звучит неплохо.
      Испанец жевал травинку.
      - Факт остается фактом, - сказал он. - Мы не сделали то, за чем ехали: не освободили твоего племянника.
      Рокка внимательно смотрел на меня.
      - Дети ничего не знают об этом мальчике... А они знали бы, если он был бы у индейцев.
      - Женщинам нельзя верить, - сказал Испанец. - Не хочу тебя обидеть, но ты когда-нибудь... То есть, ты с женой брата...
      Я посмотрел прямо ему в глаза.
      - Ты меня не обидел, Испанец, ведь ты мне помогал. До того, как встретить ее Тусоне, я о ней не слыхал. Мы с братом давно не виделись и не говорили о его делах. Да и когда встречались, разговаривали о старых добрых денечках и старых знакомых. - Я обвел друзей взглядом. - Дома мне почти не приходилось бывать. Бродяжничал...
      Некоторое время царило молчание. Появившийся из кустов Бэттлс сказал:
      - По-моему, тебе соврали, Сакетт.
      - С какой стати?
      - Может она хотела, чтобы тебя убили? Ты же понимаешь, что отсюда немногие возвращались. И даже мы не знаем, вернемся ли.
      - Дети не слышали об этом мальчике, - повторил Рокка, - а они бы знали. И Гарри Брук бы знал. Он хорошо говорит на апачском, а на индейских стоянках всегда обсуждаются последние вести.
      Ладно, сейчас не время и не место задумываться над этим. Нам нужно еще проехать много долгих миль. Я так и сказал. Мы оседлали коней и тронулись вниз по ручью.
      Рокка постоянно оглядывался. Я хочу сказать, что ему было не по себе. И правильно: если на земле апачей видишь их, значит есть повод для беспокойства, а если не видишь, то считай, что попал в беду.
      Когда по равнине начали тянуться тени холмов, мы, четверо уставших парней с уставшими детьми на руках, набрели на ранчо. Подъезжая к нему, мы растянулись цепью. Я ехал с винчестером наготове, мои глаза рыскали из-под низко надвинутой шляпы в поисках подозрительного движения, подозрительного тени.
      Дыма не видно. Движения тоже. Где-то закричала голубая сойка, где-то подала голос перепелка, ей ответила другая. Больше не слышалось ни звука.
      Мы молча въехали во двор - Бэттлс через ворота, а я через дыру в полуразвалившейся стене. Рокка обогнул дом слева, Испанец справа.
      Ранчо оказалось заброшенным. Деревянные постройки сожрал огонь, а каменные стены обвалились. Окна напоминали незрячие глаза, уставившиеся в пустоту. Вместо сараев на раскиданных камнях фундамента лежали обгорелые бревна. Корали заросли мескитовым кустарником.
      Но деревья все еще стояли во дворе, закрывая его тенью, и вода сбегала из железной трубы в резервуар. В открытое окно забралась ветка дуба. Во внутреннем дворике на несколько дюймов проросла сикамора, раздвинув покрывавшие землю каменные плиты.
      Когда-то это ранчо было чудесным местом, когда-то здесь зеленели поля, работали, жили и любили люди.
      По густой траве мы проехали по двору и натянули поводья. Слышался только ветер и стук капель, падающих в резервуар.
      Джон Джей Бэттлс медленно огляделся и ничего не сказал, Испанец Мэрфи некоторое время сидел молча.
      - Это то место, о котором можно мечтать, когда едешь по длинной и пыльной тропе или когда забрел далеко в пустыню и оказался без воды, произнес он.
      - Надо осмотреть ранчо, - сказал я. - Тамп, разведай, что там сзади. Испанец, ты останешься с детьми.
      Мы принялись исследовать ранчо. Во дворе почти у меня из-под ног выпрыгнул заяц и скачками помчался прочь. Мы обыскали все вокруг, но ничего не нашли, совсем ничего.
      В углу двора стояла смотровая башня, но теперь она была наполовину скрыта деревьями. Я отправился на охрану, а Бэттлс взялся готовить еду.
      Солнце, хотя и заходило, но светило тепло и ярко, но я беспокоился, потому что из-за его блеска открытое пространство к западу просматривалась плохо. Индейцы должны прийти с востока, но будьте уверены - при атаке апачи обязательно используют слепящий блеск солнца в глаза. Однако оно спокойно зашло за горы, и я принялся еще внимательнее исследовать местность, но не обнаружил ничего тревожного.
      Где Дорсет Бинни и мальчик? Если они поехали тем путем, который предложил я, то должны быть недалеко, поскольку мы ехали, сворачивая то направо, то налево, но держались общего направления на запад.
      Со смотровой башни я мог как следует оглядеть округу. Место для ранчо было выбрано с умом: местность хорошо простреливалось со всех сторон, должно быть, в прежние времена его легко было защищать, и тем не менее индейцы захватили его, сожгли и скорее всего убили всех, кто здесь жил.
      По моим подсчетам для надежной обороны ранчо нужно было человек пятнадцать-двадцать. Может тут было мало народа, когда напали апачи?
      В последние минуты дня я заметил их - два всадника трусили рысью на расстоянии в полмили.
      Я тихо позвал Мэрфи, который был ближе всех. Он стоял на колене у пролома в стене, приготовившись стрелять.
      Когда они приблизились, я удостоверился, что это она, хотя не сомневался в этом ни на секунду.
      Выпрямившись на башне, я позвал:
      - Дорсет! Дорсет Бинни! Заезжайте к нам!
      Глава десятая
      Лаура Приттс Сакетт была безупречной женщиной. Она была холодной и отчужденной, однако ей удавалось создать впечатление, что под маской спокойной безучастности скрывается темпераментная, обуреваемая страстями натура, которая только ждет своего часа. Хладнокровная и бесстрасстная молодая женщина, она очень рано поняла, что видимость бурлящих эмоций под спокойной внешностью - грозное оружие, и она умело им пользовалась.
      Ее безудержное восхищение отцом привело к тому, что она испытывала ненависть ко всем, кто пытался каким-либо образом ему противостоять.
      Дни складывались в недели, новостей из Мексики не поступало, и она стала беспокоиться. Допустим, апачи не убили Телля Сакетта? Допустим, он вернется, и ее ложь раскроется? О последнем она беспокоилась меньше: у нее так или иначе не было намерения оставаться в Тусоне.
      Она знала Сакеттов достаточно хорошо и понимала, что они способны выпутаться из казалось бы безвыходного положения. Неожиданно она приняла решение.
      Она уедет из Тусона и незамедлительно вернется на восток. Нет смысла сидеть здесь, в этой жаре, и ждать неизвестно чего. Вести о том, что случилось в Соноре могли вообще не прийти. У ее отца была на востоке кое-какая собственность, пора вернуться и привести ее в порядок. Но прежде она предпримет последний шаг.
      Лаура Сакетт сидела в "Мухобойке", когда у нее родился этот план. Она, как и все, знала о перестрелке в салуне "Кварцевая скала" и видела Хэдденов в городе. Она также слышала разговоры Хэдденов о том, что они сделают с Теллем Сакеттом и Тампикой Рокка, если снова их встретят.
      Вдруг дверь открылась, и вошел капитан Льюистон, сопровождаемый лейтенантом Джеком Дэвисом, которого она помнила по путешествию на дилижансе.
      Они подошли к ее столику.
      - Миссис Сакетт, - сказал Дэвис, - разрешите представить вам капитана Льюистона.
      Лаура широко раскрыла свои голубые глаза, но ощутила со стороны капитана прохладную сдержанность. Этого не так просто провести, как лейтенанта.
      - Как поживаете, капитан? - сказала она. - Не хотите ли присесть?
      Мужчины сели и заказали кофе.
      - Простите за вторжение, миссис Сакетт, но мы хотели бы знать местонахождение Телля Сакетта. Кажется, он ваш родственник?
      - Он брат моего мужа, - ответила Лаура, - однако надо признаться, что я впервые его встретила только несколько недель назад. Кстати, именно здесь, в этом зале. Он был с какими-то людьми. Не знаю, куда они направились. У него неприятности?
      Льюистон заколебался.
      - И да, и нет, - наконец сказал он. - Если мистер Сакетт, как мы слышали, уехал в страну апачей, у него могут быть очень серьезные неприятности.
      Губы Лауры затрепетали.
      - Он... он ведь не убит? Все Сакетты - безрассудные, отчаянные люди, и... - голос ее затих.
      - Мы не получали оттуда вестей, - сказал Льюистон. - Армия планирует нанести удар по апачам, для этого понадобится глубокий рейд на территорию Мексики. Нам не хотелось бы раздражать мексиканцев самовольной и нелегальной экспедицией.
      - Я... я не знаю. Если с мистером Сакеттом что-нибудь случится, муж будет чрезвычайно огорчен. Они были очень близки.
      - Миссис Сакетт, по моим сведениям вы предоставили в распоряжение мистера Сакетта коня. Это правда?
      - Конечно. Его лошадь убили, и он никак не мог найти ей замену. Я просто помогла. - Она улыбнулась. - Чем еще могу быть полезна?
      Льюистон не был удовлетворен ответами Лауры Сакетт, и тем не менее у него не было оснований не верить ей. Она действительно могла не знать, где Телль Сакетт, хотя была ему родственницей и много с ним разговаривала. Капитан не мог найти причину неудовлетворенности, но смутное беспокойство. Более того, ему нравился Телль Сакетт, и он тревожился за него.
      Позже он поделился своими сомнениями с Дэвисом.
      - Да бросьте, капитан! - возразил Дэвис. - Если бы Лаура Сакетт что-нибудь знала о Телле, она бы наверняка сказала вам. С какой стати ей лгать?
      - Не знаю. Но почему она осталась в Тусоне? У нее здесь нет ни знакомых, ни родственников; к тому же сейчас не то время года, чтобы останавливаться в Тусоне, если есть возможность уехать. Пойми меня правильно, мне нравится город, но женщина с востока, такая как Лаура Сакетт, вряд ли захочет жить здесь.
      Дэвис тоже задумывался над этим. Тусон был знойным, пыльным маленьким городишком, лежащим в пустыне, вряд ли привлекательным для леди из аристократического общества, как не раз осторожно намекала Лаура. Отдых после утомительного путешествия из Калифорнии воспринимался нормально, но шли дни, а она все еще оставалась в Тусоне. Если бы у нее здесь были друзья, ее присутствие не вызвало бы никаких разговоров, но она держалась отчужденно и не проявляла желания заводить знакомства.
      Лауру не волновало то, что думали о ней другие. Она презирала город и его жителей и больше всего на свете желала уехать в Эль Пасо, оттуда в Новый Орлеан и дальше на восток.
      Она знала, что делать. Телль Сакетт отсутствовал вот уже три недели. Он может быть мертв, а может в это самое время ехать по тропе на север через Сонору. Значит, ей нужно сделать еще одну вещь: не допустить, чтобы он вернулся в Тусон живым. Каким-либо образом она должна суметь поговорить с Арчем или Волком Хэдденом.
      Они редко заходили в "Мухобойку". Для таких, как они, существовали другие заведения, где можно было поесть. Лаура видела их на улице в компании таких же головорезов с дурной репутацией. Прислушиваясь к разговорам, она узнала, что Хэддены были, помимо прочего, охотниками на мустангов. В город они привели несколько лошадей на продажу.
      Как бы между прочим она заговорила с миссис Уоллен:
      - В Тусон приехал один мужчина - довольно грубого вида - по имени Хэдден. Я слышала, что он продает неплохого гнедого жеребца. Мне бы хотелось встретиться с ним.
      Миссис Уоллен помедлила в нерешительности, затем положила руки на бедра.
      - Мэм, приличной леди негоже разговаривать с этими Хэдденами. Я скажу мистеру Уоллену, он все разузнает.
      - Если позволите, - холодно произнесла Лаура Сакетт, - я бы хотела поговорить с ними сама. Я уже имела дело с такими людьми, которые состояли на службе у отца. У меня также есть опыт в покупке лошадей.
      - Ну и хорошо, - ответила миссис Уоллен, поджав губы, - делайте как хотите.
      Лаура чуть не рассмеялась. Она знала, что миссис Уоллен ее недолюбливает - вообще-то ей было все равно, но то, что она достаточно вежливо поставила на место хозяйку ресторана, доставило ей удовлетворение.
      Она допила чай и, встав из-за столика и подобрав юбки изящной, затянутой в перчатки ручкой, вышла на дощатый тротуар. Жара ударила, словно из открытого кузнечного горна. Она мгновение постояла, оглядев улицу в обе стороны, и направилась к своему пансиону.
      На ступеньках сидел Арч Хэдден. Когда она подошла, он встал.
      - Уоллен сказал, что вы хотели поговорить со мной насчет лошади.
      Лаура несколько секунд изучала его.
      - О лошади, - сказала она, - и о других вещах. Если вы утром оседлаете гнедого и подъедете сюда, я прогуляюсь с вами. Я оценю его и, возможно, куплю.
      Ранним прохладным утром следующего дня они выехали за город. Небольшой гнедой мустанг двигался хорошо, но Лауру интересовал не он. В густых зарослях кактуса и кустарника она остановилась, и Арч Хэдден подъехал к ней.
      Он посмотрел на Лауру с понимающей ухмылкой.
      - Мэм, вы выбрали верного человека. Сейчас я слезу и помогу вам...
      В ее руке оказался двуствольный деррингер.
      - Стой, где стоишь, Хэдден. Я привезла тебя для разговора. Ты знаешь мою фамилию?
      Он озадаченно уставился на Лауру, тем не менее оставаясь настороже.
      - Вряд ли, мэм. В конюшне Уоллен только сказал мне подойти и встретить блондинку у того пансиона. Похоже, в городе все вас знают, мэм.
      - Я Лаура Приттс Сакетт.
      Лицо Арча неожиданно вытянулось, казалось, что на нем туго натянулась кожа. Он стоял, не двигаясь, и Лаура почти с радостью подумала, что знает, о чем он думает. Она была женщиной - женщиной вооруженной. Она могла убить его и сказать, что защищалась от нападения. Никто ее не обвинит, но если Арч выхватит оружие и убьет ее, то его повесят.
      - Не пугайся, Хэдден, я не собираюсь в тебя стрелять. Наоборот, мне нужно, чтобы ты кое-кого прикончил... нашего общего врага.
      - Как это?
      - Один человек уехал в Мексику, и по-моему, его убили апачи, но если вдруг он вернется, я хочу, чтобы его пристрелили, прежде чем он доедет до Тусона.
      Хэдден покачал головой.
      - Мне приходилось убивать людей, - сказал он, - но только в поединках. Я не наемный убийца, мэм.
      - Даже если этого человека зовут Телль Сакетт?
      Арч все еще осторожничал, но видно было, что он заинтересовался.
      - И вы меня об этом просите? Вы ведь тоже из семьи Сакеттов.
      - Но я не Сакетт, Хэдден. Просто имела несчастье выйти замуж за одного, чтобы помочь отцу, но его предали. Телль - брат моего мужа, и он должен умереть.
      В городе есть люди, Хэдден, которые за пятьдесят долларов убьют любого, на границе таких еще больше. Я дам тебе двести долларов, если ты принесешь мне доказательство того, что Телль Сакетт мертв. Мне все равно, ты ли его прикончишь или кто-то другой. Все, что мне нужно, - это доказательство.
      Хэдден положил руки на луку седла и пожевал губами. Он слышал, что Сакетт уехал на юг, но он также знал, что Испанец Мэрфи сказал друзьям в мексиканском квартале, что вернется через несколько недель.
      Арч Хэдден был жестким, крутым и ожесточенным человеком. Он приехал в Тусон в поисках своего злейшего врага - Джона Бэттлса и решил убить Тампико Рокку, ничего о нем не зная, потому что тот был другом Бэттлса, и его убийство заставило бы Бэттлса обнаружить себя. Телля Сакетта он встретил впервые и ничего о нем не слышал. С тех пор, как в перестрелке в салуне одного его человека убили, а второго тяжело ранили, Арч узнал достаточно много о Сакеттах, чтобы составить о них впечатление. Он хотел пристрелить Телля Сакетта, но теперь был не так уверен, что сможет справиться с ним в поединке. Более того, ему предлагали двести долларов - сумму, которую ковбой получает за полгода тяжелой работы, - только за то, чтобы убить ненавистного человека. Заработать эти деньги будет сплошным удовольствием.
      Он медленно достал табак и бумагу и скатал сигарету. Лаура Сакетт, казалось, не спешила, и он хотел как следует обдумать предложение.
      - Тебе ничего не грозит, Хэдден, - настаивала она. - У тебя с ним уже была стычка. Если будет другая, и ты убьешь его, никто не станет задавать вопросов.
      - Почему вы выбрали меня?
      - Это очевидно. Телль Сакетт превзошел тебя, поэтому ты хочешь ему отомстить. К тому же ты именно тот, кто может это сделать.
      - Как вы будете платить?
      - Сто долларов сейчас, а сто долларов будут ожидать моего распоряжения в конторе "Уэллс Фарго".
      - А люди не удивятся, что вы мне платите?
      - Вы якобы объезжаете для меня четырех лошадей, а потом доставите их в Эль Пасо. Деньги пойдут в оплату за услуги.
      Арч мрачно уставился на Лауру. Она все еще держала деррингер, и он знал, что если понадобится, она выстрелит без промедления. Он, конечно, не даст ей повода, и все равно - женщина была опасной.
      - Допустим, я возьму вашу сотню и уеду?
      Она улыбнулась.
      - Хэдден, мы с отцом участвовали в войне за землю в Нью Мексико и нанимали парней, которые умели пользоваться оружием. Я уже сказала, что на границе с Мексикой полно людей, которые за пятьдесят долларов прикончат любого. Если ты возьмешь деньги и не выполнишь работу, я найму по отдельности четырех убийц с хорошими винтовками и пошлю их по твоему следу - и будь уверен, они свое дело сделают, Хэдден.
      Он рассмеялся.
      - Я пошутил. Ладно, мэм, я беру вашу сотню. Я и так хотел убить Сакетта, а деньги мне пригодятся.
      Лаура Сакетт приехала в город вместе с Хэдденом и на конюшне перед свидетелями сказала:
      - Мне не понравился гнедой, но вы все же доставьте четырех лошадей в Эль Пасо. Я заплачу вам сто долларов сейчас, и сто по моему распоряжению заплатит "Уэллс Фарго", когда лошади будут у меня.
      Арч Хэдден поставил коня и вышел наружу. Он свернул еще одну сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Эти деньги приятно будет заработать. Арч оглянулся и увидел подходившего брата.
      - Волк, - сказал он, - у нас есть работа. У нас есть хорошая работа.
      Глава одиннадцатая
      Ночь прошла спокойно. До самой темноты я слышал, как кричат перепелки. Это были мексиканские голубые перепелки, которые чаще бегают по земле, чем летают, иногда собираясь в стаю по тридцать-сорок птиц.
      Мы долго говорили, собравшись вокруг маленького костра. Каждый из нас понимал, что апачи пойдут по нашему следу и ни за что не отступят от своего - ведь мы вторглись на их землю и похитили пленников.
      Лошадям нужен был отдых. На покинутом ранчо была вода и много густой, сочной травы, его при необходимости легко можно было защитить. Я в жизни не видел такого удобного и красивого места и поделился мыслями с Дорсет.
      - Оно действительно выглядит очень красиво и мирно, - согласилась она. - Удивительно, почему его бросили.
      - Из-за апачей, они разорили огромные пространства. Люди вновь и вновь пытаются построить здесь дома, наладить жизнь, но ничего не получается.
      - Когда уедем с ранчо, - продолжил я, - нам придется бежать. Нас ждет адское испытание, пока не доедем до пограничных поселений.
      - Почему она так поступила, Телль? - спросила вдруг Дорсет. - Почему она хочет, чтобы вас убили?
      - Я и не знал об этом.
      - Телль, неужели вы не можете понять, что не было никакого Орри Сакетта? Она солгала вам. Индейцы украли только троих детей - двоих ребятишек Крида и мою сестру. Гарри похитили давным давно, а других попросту не было.
      Меня мысль об Орри тоже беспокоила. Стоило задуматься и над словами Дорсет, потому что если у брата не было сына, зачем посылать меня неизвестно для чего на смертельно опасную территорию? Если только Лаура действительно не хотела моей смерти. А если так, остановится ли она на этом? Допустим, она снова попытается меня убить, когда я объявлюсь живой и здоровый? Если вообще объявлюсь...
      Я не мастак раздумывать над сложными проблемами. Если дело касается работы, путешествия или драки - тут я могу найти ответы на любые вопросы, но никогда не мог понять, почему люди творят зло.
      - Дорсет, не могу придумать, почему кто-то хочет меня прикончить таким вот образом. Да ведь из-за нее со мной могли погибнуть и мои товарищи.
      - Возможно она хотела отомстить вашему брату. Возможно она ненавидит всех Сакеттов.
      Это не имело смысла, но с другой стороны, она направила меня в Мексику выручать ребенка, который не существовал.
      Кто-то может подумать, что нам следовало поискать подольше, но не те, кто знает апачей. Если они брали в плен белого, это тут же становилось известно всем - у апачей мало секретов друг от друга. Оставалось одно: меня послали по ложному следу в надежде, что я здесь погибну.
      Даже вернувшись, я едва ли буду в состоянии что-нибудь доказать: Лаура просто скажет, что я вру, что ничего такого она не говорила... если она еще в городе.
      Она будет знать, что я не смогу избить или застрелить женщину. Мы, Сакетты, всегда обращаемся с женщинами хорошо, даже если они этого не заслуживают.
      Если бы дело касалось только меня, я бы посчитал, что меня обвели вокруг пальца, и на этом все и оставил бы, хотя сама мысль меня бы, конечно, не обрадовала. Но она же рисковала жизнью моих друзей.
      Мы пережидали на заброшенном ранчо три дня, и не только потому, что устали мы или наши лошади. Дело еще в том, что человек, который сидит на одном месте не оставляет следов, а апачи будут искать наши следы. Они, естественно, подумают, что мы без остановки рванули до границы, и не найдя отпечатков наших лошадей, отправятся туда по разным тропам, обмениваясь по дороге дымовыми сигналами. Сидя на ранчо, мы заставим индейцев заподозрить, что выбрали никому неизвестный путь.
      На утро четвертого дня мы двинулись дальше. Тампико Рокка сказал, что в двадцати с лишним милях на запад есть ранчо, и мы направились туда, стараясь держаться низин и используя любую уловку, чтобы скрыть отпечатки копыт.
      Но мы не слишком на это полагались и ехали с винтовками наготове, настороженно осматривая все вокруг. В первый день лошади шли ходкой рысью, потому что нам хотелось отъехать как можно дальше от места стоянки.
      Это была суровая земля, и чтобы понять, насколько суровая, ее нужно было видеть. Вода и деревья встречались все реже, а кактусы - все чаще. Время от времени по пути попадались антилопы, а однажды увидели пустынных баранов, у которых необыкновенно вкусное мясо. Но мы не собирались стрелять и тем самым предупреждать индейцев о нашем присутствии.
      Приблизившись к ранчо, мы обнаружили, что оно довольно большое и лежит рядом с извилистым ручьем на открытой местности. Ручей был перегорожен плотиной и образовывал приличных размеров пруд. Кругом росли деревья, преимущественно тополя, а посреди них стоял просторный, построенный в испанском стиле, дом. В нем жили.
      Мы осадили лошадей на гребне невысокой гряды холмов среди зарослей кактусов окотильо и изучили округу, поскольку не собирались подъезжать к незнакомому месту, не убедившись, что оно безопасно.
      Из трубы медленно поднимался дымок, от колодца доносился звук ворота кто-то набирал воду. Из задних ворот выехала пара вакерос и направилась к холмам, лежащим на юго-западе. Они ехали спокойно и беззаботно, развалившись в седлах, как будто ни один из них не знал штуки под названием несчастье.