Глава 51

Сидя в тени огромного камня, я наблюдал за тем, что происходит в пустыне, которую уже обволакивал серый непроницаемый цвет ночи. Прошло четыре дня с тех пор, как я оставил у родника бандита, выкрикивающего мне вслед угрозы и проклятия.

Все мои преследователи погибли, и какой-то путешественник когда-нибудь пройдет по дороге, усеянной их белыми черепами и костями, да ветер пустыни будет петь свою заунывную песню над их безвестными могилами.

Мои мокасины опять развалились. Пока я наблюдал за дорогой, по которой мне завтра предстояло идти, решил опять, в который раз заняться их починкой, используя последние остатки своей куртки. Сумка-фляга безнадежно текла, но я все же надеялся, что воды в ней сохранится хоть немного, чтобы я в состоянии был преодолеть три оставшихся длинных отрезка пути, где не встретится уже ни одного родника.

Но поскользнувшись недавно около камня, я упал, и из моей фляги, увы, вытекли последние капли. Теперь я уже предчувствовал близкий конец, когда вдруг взгляд мой зацепился за выглядывающие из песка какие-то растения. Из последних сил я подобрался к ним ближе и увидел стелющуюся фасоль. А это ведь признак близкой воды! Нашел я вскоре и саму воду, о нахождении которой в этом месте трудно было даже и предположить.

Это случилось два дня назад. Теперь я отдыхал в дюжине футов от небольшого озерца, окруженного каменными глыбами. Сюда приходили на водопой дикие бараны, койоты и другие жители пустыни. Меня же привели сюда их едва заметные на песке следы. Напившись и сполоснув лицо и грудь, я отправился отсыпаться, стремясь отойти подальше от воды и предоставить ее в распоряжение своих спасителей-животных. Позже, вернувшись сюда, я сделал несколько глотков и сел неподалеку, отдыхая и оглядываясь по сторонам в ожидании наступления ночи.

Вечер выдался лунным, поэтому я вполне мог ориентироваться на горный рельеф, вырисовывающийся на горизонте. Теперь я находился довольно близко от южной границы пустыни и должен был передвигаться очень осторожно: тут меня могла подстерегать опасность.

Инстинктивно каждой клеточкой своего тела я чувствовал, что кто-то поджидает меня. Иначе и быть не могло: в конце концов, ведь те трое повернули назад, и одним из них был дон Федерико.

Наверняка он повторит попытку разделаться со мной, поскольку горит желанием увидеть меня мертвым. Логически рассуждая, он с сообщниками мог поджидать меня у каждой впадины с водой на краю пустыни, где я, по их расчетам, обязательно должен вот-вот появиться.

Странно, но, как я уже не раз говорил, я никогда не задумывался о себе как о наследнике. И абсолютно ничего не желал получить от дона Исидро, хотя иногда мной овладевала ироническая идея: а что, если после всех попыток избавиться от меня, я все же стану наследником дона Исидро?

На горизонте виднелись горы Сан-Габриэль и Сан-Бернардино. Если бы я добрался до них, то, пройдя южнее, мог отыскать своих друзей кахьюллов. И тогда мне не составило бы труда двигаться дальше по сосновой хвое, да и вода стала бы легкодоступной для меня. Мысль о дороге в тени, без постоянных навязчивых мыслей о воде показалась мне просто фантастической.

А теперь я вглядывался в пустыню, стараясь определить, интуитивно почувствовать, где же коварные враги могут поджидать меня.

Не более чем в пяти милях от того места, где я сейчас отдыхал, находился родник Старуха, рядом с ним — родник Черные Камни, а позади них — горы, куда я так стремился попасть.

В двадцати пяти милях отсюда, в стороне, бил родник Кролик, но, к сожалению, не в том направлении, по которому я шел. Дон Федерико, несомненно, понимал, что я буду стараться добираться до своих друзей-индейцев, живущих у горячих источников неподалеку от гор. Но не у этих гор, а у Сан-Джакинто, которые появятся дальше, южнее. Он мог знать, а может, и нет, о том, что индейцы из долины Моронго, которая гораздо ближе, тоже мои друзья. Но дон Федерико был, конечно, в состоянии поставить людей везде, чтобы наблюдать за всеми этими источниками.

Он понимал, что в любом случае вода будет нужна мне, поэтому мог спокойно выждать. Правда, сейчас я имел значительное тактическое преимущество: местность эту я объездил с индейцами вдоль и поперек.

К тому времени, когда в поле моего зрения попали бы окрестности родника Старуха, уж наверняка я мучился бы от жары и жажды, но все же мог обойти его и отправиться к другому, более скрытому источнику, быть может, даже и с более вкусной водой. Это был родник Каменное Седло, где вода стекала прямо с гранита из почти незаметной трещины в скале. Всего лишь пять миль на юг — и я был бы в безопасности!..

Сейчас я отдыхал. Последний кусочек вяленого мяса уже был у меня во рту. Я медленно пережевывал его, стараясь растянуть процедуру на возможно большее время. За те дни, что я провел в пустыне, мне удалось найти кое-какие семена, они да крохотный запас мяса поддерживали во мне жизнь.

Итак...

Один переход по пустыне — и я в безопасности.

А сейчас... я все еще сидел, страшась того момента, когда мне придется оставить позади себя воду и шагнуть навстречу новым испытаниям.

Я поднялся. На скале, возле которой сидел, были начертаны письмена индейцев, почти занесенные песком и стертые временем. Много лет назад люди приходили сюда за водой. Груды камней, которую некоторые посвященные называют усыпальницей, здесь не было, но я взял два камня и поставил их один на другой. Потом снова повернулся лицом к пустыне.

Гора Сан-Гордонио высотой свыше одиннадцати футов над уровнем моря оказалась на юге от меня. Несколько мгновений я неотрывно смотрел на нее, потом, как всегда, выбрал для ориентира самую яркую звезду. Однажды остановился, чтобы потянуться, стараясь избавиться таким способом от оцепенения, сковавшего мускулы. Я очень-очень устал.

До сих пор все мои усилия были направлены просто на то, чтобы добраться до следующего родника, впадины с водой или озера. Возле каждого я в изнеможении падал. Один родник, на который я возлагал мои надежды, оказался пустым. Озеро, где я рассчитывал найти хоть немного воды, занесло песком.

Впереди отрезка пустыни, который я преодолевал, были горы. Лес, пусть даже и вначале редкий, но с прохладной-прохладной тенью и холодной-холодной водой. Я растянулся бы во весь рост на хвое под деревьями...

Немного вперед, еще чуть вперед... в ночь и прохладу... Я шел и шел. Иногда вдруг обнаруживал, что иду с закрытыми глазами, и, споткнувшись обо что-то, внезапно просыпался, но, как ни странно, даже и тогда не сбивался с намеченного курса. Впереди по-прежнему светила моя звезда и высились горы.

Внезапно я почувствовал запах дыма.

Дыма от костра. Там, в полумиле от меня, а может быть, и меньше, Родник Старуха, и сквозь кусты, окружавшие его, пробивался слабый отблеск огонька.

Костер!.. Значит, мои враги поджидают меня. Отдыхают, пьют кофе. Или воду.

Ну, а предположим, что это не враги?.. Может быть, просто какие-нибудь путешественники, разбившие стоянку возле источника? И они могли бы пригласить меня, дать что-нибудь попить и поесть...

Есть ли у меня шанс? Прошло уже много дней с тех пор, как я последний раз вдоволь наелся и напился. Я колебался, хотелось подойти ближе, но боялся. Я смертельно устал, движения мои стали неуклюжими, я часто спотыкался и не мог уже передвигаться бесшумно, да к тому же лошади могли учуять приближение постороннего. Нерешительно, но все же я стал медленно продвигаться к костру, часто останавливаясь. Кто-то ходил возле огня, отбрасывая неверную колеблющуюся тень. Потом до меня донесся разговор.

— Что за проклятое время! Да наверняка он мертв! Кто это выживет без воды и пищи столько времени? И без лошади?

— Какая тебе разница? Разве мы не получаем деньги за то, что делаем? Сиди себе да отдыхай! Тем более, осталось-то всего несколько дней.

На мгновение я потерял равновесие, пошатнулся от слабости, к горлу подступила тошнота. Медленно повернувшись, я побрел прочь. Один шаг, другой... Нет, не оправдались мои надежды. Враги. Кругом одни враги. Засыпая на ходу, я спотыкался, падал на колени. Родник Каменное Седло должен находиться в десяти... Нет, больше. В двенадцати милях.

Ближе другой источник, но он наверняка тоже под неусыпным оком врагов. И я шел и шел, едва переставляя ноги. Мои ступни опять были сбиты в кровь.

В очередной раз я упал на колени и захотел остаться здесь навсегда. Растянуться бы во весь рост и заснуть!.. Заставив себя усилием воли подняться, я еле-еле побрел дальше.

Каким-то образом я продолжал волочить за собой и свое ружье, поскольку оно помогало мне каждый раз снова подниматься на ноги. Сейчас я хотел одного: воды, любой воды!.. Есть еще родник Две Впадины... Кажется, он ближе, чем Каменное Седло. Без глотка воды мне не выбраться...

Внезапно передо мной выросли горы. Почувствовав снова запах костра, я остановился. Вглядевшись в редкий кустарник, заметил отблески огня и осторожно приблизился.

Опять костер. У костра один человек. Длинный, тощий, скорее всего англичанин. Со спутанной бородой. Жестоким лицом, которое обрамляли длинные редкие волосы. Он подбросил в костер веток. Потянуло запахом кофе, мой желудок зловеще заворчал. А мои ноги словно пошли сами. Медленно приближаясь к костру, я думал только о воде...

Он заметил меня в тот момент, когда начал наливать в чашку кофе.

Медленно, осторожно, не отрывая от меня глаз, человек поставил кофейник на место. Сжимая желтыми зубами окурок сигары, он перекатывал ее во рту.

Встав в полный рост, бандит ухмыльнулся, продолжая держать во рту окурок, потом хладнокровно нащупал оружие. Я тупо смотрел за его действиями, поскольку так устал, что уже плохо соображал. Видел только, как рука схватила ружье, видел, как оно освобождалось от чехла, видел желтые зубы, волчью улыбку и нацеленную на меня мушку. И тогда я выстрелил. Сжимая в правой руке ружье, я выстрелил почти не целясь, не приподнимая его — с бедра. Пуля поразила бандита, и он ошеломленно уставился на меня. Его ружье тоже выстрелило, но пуля, поскольку рука его дрогнула, зарылась в песок. Подойдя ближе, я ударил стволом его руку, и ружье выпало.

Бандит осел, продолжая с недоумением смотреть на меня, в то время как возле его ремня на поясе появилось красное кровавое пятно, постепенно расползающееся по брюкам. Взяв упавшую на песок чашку, я налил кофе. Держа чашку в левой руке, я запоздало поприветствовал его.

— Gracias, — сказал я и выпил кофе.

Он равнодушно махнул рукой, вроде бы говоря: делай, мол, что хочешь.

Этой же рукой бандит молча оперся о землю, другой зажал рану на животе.

— За это обещали пятьдесят долларов, — объяснил он.

— Да ведь это целая куча денег! — согласился я и добавил: — Ты сварил неплохой кофе.

— Рог nada, — ответил он.

Я допил кофе и налил себе еще. Бандит, по-видимому, пока не ощущал боли, испытывая только шок.

— Они придут, — сказал он. — На выстрел...

— Конечно! — опять согласился я.

Посмотрев на свой мешок, он сказал:

— Там бекон, но у тебя нет времени.

— Я могу взять его? И кофе тоже? Не возражаешь?

— Конечно, — ответил он. — Они у родника Старуха. Думаю, они скоро догонят тебя.

— Кто знает? — пожал я плечами. — Тут две сумки.

— Там бекон и кофе.

— Я их заберу, и кофейник тоже. — Я допил остатки кофе.

— За это обещали пятьдесят долларов, — снова повторил он. — Пятьдесят за то, что выжидаю здесь, и сто, если убью тебя.

— О! Тебе явно не повезло, — посочувствовал я. Не теряя времени, непослушными руками я перезарядил ружье. Взяв его в руку и перевесив через плечо сумки, я прихватил и чашку с кофейником.

— Здесь лошадь, — медленно махнул англичанин. — Оседланная. Забери ее.

— Adios! — попрощался я и направился к тут же стоящей лошади. Потом обернулся и посмотрел на него, пообещав: — В следующий раз поставлю тебе выпивку!

— Конечно, — ответил он, — а я — тебе.

Вокруг него уже образовалась лужа крови.

— Adios! — сказал я, подняв руку. Он попытался сделать то же самое, но не смог.

Лошадь стояла недалеко от костра.

— Пятьдесят долларов? — переспросил я, садясь в седло. — Это не много?

— Кому как, — прошептал он, прислонившись щекой к скале и следя за мной глазами.

— Adios! — еще раз попрощался я, но он уже ничего не ответил мне.

Лошадь была уставшей, но все же, наверное, не такой, как я. Направив ее в каньон Гремучая Змея, я решил свернуть в холмы по направлению к Каменному Седлу. Фляга, которую я прихватил с собой, была наполовину пуста. Если у родника не будет охраны, я ее наполню.

Он не охранялся. Спешившись, я вылил старую воду, сполоснул флягу и налил в нее из источника свежей, чистой воды. Потом лег на землю и пил. По всей видимости, мою лошадь не сильно мучила жажда, потому что она попила совсем немного...

Они уже скоро могут прийти, их будет много, и я готов к схватке. К тому же они наверняка вскоре обнаружат раненого и будут осторожнее.

Долина Моронго. Десять миль до нее или больше?

Выстрел наверняка можно было услышать. В такую чистую и холодную ночь звуки разносятся на большое расстояние. Два выстрела.

К тому времени я уже проскакал около мили. Выпитый мной кофе вернул способность думать.

Они могут появиться из каньона Огненная Тропа и отрезать меня от Моронго. Зная о моем отце и об индейцах, они, конечно же, могут быть осведомлены и о моих отношениях с индейцами.

А если они отрежут меня от долины и опять загонят в пустыню?..

Нет, только не это! Пожалуйста... только не это!.. Приподнявшись на стременах, я поискал дорогу, заглядывая вперед через низкую гряду. И нашел ее. За грядой начиналась открытая местность и росло несколько деревьев джошуа. Вот тут-то я и услышал приближение бандитов.

Они скакали со стороны Огненной Тропы. Их было много, преследующих меня. Я направил свою лошадь в расщелину возле родника Медведь, надеясь успеть проехать перед ней и оказаться в Моронго раньше.

Внезапно раздался крик и звук выстрела. От родника Медведь навстречу мне скакали пять или шесть всадников. Я выстрелил раз, другой. Моя лошадь вздрогнула, споткнулась.

Что ж... Я поскакал в пустыню, и моя лошадь начала спотыкаться. Они выстрелили и ранили ее.

Пожалуйста, умолял я, ну, еще чуть-чуть вперед! Пожалуйста!

Лошадь продолжала двигаться вперед с какой-то отчаянной лихостью, потом вдруг вздрогнула и на полном ходу упала. Я выскочил из седла, перелетел через ее голову, но сумел приземлиться, как-то спружинив на ногах, и сразу бросился бежать.

Во время падения ружье выскользнуло из руки, сумки и фляга соскочили с плеча. В отчаянии я схватил их и, заметив вблизи валуны, побежал к ним — по тропинке между деревьями джошуа.

Прислушался: до меня доносился топот копыт. Конечно, они могли уже прискакать, найти подстреленную ими лошадь и начать поиски.

Только минуты... мне остались минуты...

Снова раздался топот копыт.

Глава 52

Мегги сидела возле костра, обняв руками колени, пристально глядя в огонь. Она боялась. Теперь-то она понимала, что была дурой, законченной дурой, и попалась в ловушку.

Напротив нее сидел Томадо, он занимался приготовлением еды и тоже оказался в ловушке. И все это по ее вине. А какой замечательный старик!.. Он тактично пытался отговорить ее от этой поездки еще там, в Лос-Анджелесе, старался объяснить, что невозможно отыскать человека на бескрайних просторах пустыни, берущей свое начало по ту сторону гор. Она не поверила ему тогда, а сейчас поздно об этом жалеть.

Уже на третий день путешествия она начала понимать невозможность выполнения задуманного, но самолюбие не позволяло ей повернуть назад. И все же она не могла поверить окончательно, что Иоханнеса найти не удастся, но она должна отыскать его. Должна!

С ними отправились еще два человека. Один из них, по имени Иглесиас, никогда не работал с Томадо и предложил свои услуги перед самым отъездом. С первых же минут знакомства она почувствовала себя скованно в его обществе, а он будто нарочно настойчиво скакал рядом и бросал на нее многозначительные, смелые взгляды.

Однажды, когда их лошади шли бок о бок, он кивнул на Томадо.

— Погляди на него! Он слишком стар и ничем, в случае чего, не сможет помочь тебе.

Эти слова почему-то встревожили девушку. К вечеру третьего дня к ним присоседились еще двое. Они не говорили ничего лишнего, но скакали вместе с ними: как оказалось, это были знакомые парни Иглесиаеа.