Глава 11

В пещере было прохладно и очень тихо. Тяжело вздыхая, старик устало опустился на каменный пол у стены и остался неподвижно сидеть, прислонившись к ней спиной, закинув голову и закрыв глаза. Эйлин поразило его изможденное лицо, и она почувствовала укол совести. Озабоченная собственными проблемами и неурядицами, она ни разу до сих пор не подумала о том, каким испытанием стало это путешествие для Старца. Да, она тоже испытывала неимоверную усталость, но все же ей и прежде, едва ли не с самого детства, приходилось изо дня в день проезжать верхом или, по крайней мере, проходить пешком значительные расстояния. А когда они обосновались в Калифорнии, а много путешествовала, побывав в самых отдаленных и труднодоступных горах.

— Отдыхай, Старец, — тихо вымолвила она. — И прости меня. Я оказалась такой эгоистичной…

— Немного посплю, — отозвался он, — но и тебе тоже нужно отдохнуть. И… — он открыл глаза и взглянул на нее, — не уходи никуда отсюда. Здесь очень опасно… страшнее нет ничего.

Он снова запрокинул голову и устало опустил веки. Эйлин устроилась рядом, но уснуть так и не смогла. Сон не шел.

Интересно, что он имел в виду, когда говорил о какой-то опасности? Она стояла у входа в пещеру, озираясь по сторонам.

Кое-где на каменистой земле подковообразной ложбины между гор росли сосны, а со всех стороны вздымались отвесные скалы.

Тишина казалась зловещей. Эйлин прислушалась. Возможно, именно сейчас где-то поблизости, всего в каких-нибудь нескольких милях отсюда, рискует жизнью Шон. Но он храбрый, у него проницательный ум, и к тому же он всегда умел постоять за себя. Монтеро хороший помощник, хотя годы тоже берут свое. И еще эта девушка, Мариана. Она наравне со всеми переносила все тяготы долгого пути, ни разу не пожаловалась на усталость и делала все что требовалось. Без сомнения она порядочная девушка из приличной, наверное даже состоятельной семьи: держится скромно, но с достоинством, что, несомненно, признак хорошего воспитания, и к тому же в самом деле очень хорошенькая.

Влюблен ли в нее Шон? Она нисколько не удивилась бы, если бы это оказалось именно так, думала Эйлин.

Тягостное безмолвие начинало давить на нее. Интересно, почему Хуан сказал, что это опасное место? Поблизости она не заметила ничего, что, на ее взгляд, могло бы представлять собой хоть мало-мальскую опасность.

Вдруг ей показалось, что где-то высоко на склоне произошло какое-то движение. Подумав, она решила, что это ветер.

Теперь больше, чем прежде, она нуждалась во времени для раздумий. А ее мысли помимо воли снова и снова возвращались к тому последнему, почти пустому кувшину. Они настолько уверовали в успех своей экспедиции, что даже гнали прочь все сомнения, которые время от времени возникали. И что скрывать, потерять надежду, смириться с крахом ей казалось невыносимым.

Теперь они разом лишались всего — земель, которые Хайме оставил в наследство своим сыновьям, всех тех угодий, что пожаловало ему мексиканское правительство за его большие заслуги и службу в армии.

Она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Этого не может быть, этого просто не может быть, стучало сердце. Но правда жизни оставалась безжалостной и неумолимой.

Наконец, резко махнув головой, Эйлин попыталась разогнать панические мысли. Неужели она признает свое поражение? Нет, должен же быть выход, хоть какой-нибудь. Она жива, она сильный и рассудительный человек. Просто слишком понадеялась на золото, собранное здесь кем-то очень давно, может, столетия назад.

Хуан говорил, что его народ пришел сюда издалека. И проделанный ею путь тоже не близок. Но только откуда взялось само золото? А если в земле неподалеку отсюда залегает золотая жила? Но где? Пещера с виду ничем не напоминает месторождение, а безжизненные каменные глыбы вокруг скал и подавно кажутся бесплодными.

Она осмотрела вход в пещеру. Стесанные камни до сих пор хранили следы инструментов, обрабатывавших их. Судя по всему, проход между двумя скалами расширяли, да и интерьер, самой пещеры в свое время был кем-то облагорожен.

Но зачем?

Золото из кувшина ничем не напоминало руду, добываемую на приисках. Его источник наверняка находился где-то поблизости, хотя бы потому, что крохотные самородки имели острые, неровные края и гладкую поверхность без малейшего признака того, что они осыпались откуда-то с высокой скалы или их принесли воды бурного горного потока.

Но где же жила? Она вполне могла затаиться в каком-нибудь потаенном уголке, затерявшемся между скал или в ложбинке поблизости… короче, где угодно. Эх, если бы хоть чуть-чуть побольше времени!..

Но время поджимало.

Даже каменный карниз у входа в пещеру, на котором она сейчас стояла, представлял собой совершенно ровную, словно специально выдолбленную в скале, площадку над ручьем.

Очевидно, как и сказал Хуан, племя действительно приходило издалека и оставалось в горах до тех пор, пока не собирали достаточно золота для своих нужд. Теперь вопрос, откуда оно бралось, не давал ей покоя. Она не видела ни следов старого рудника, ни чего-либо другого, хотя бы отдаленно его напоминавшего. Только ничем не примечательная пещера и скальный выступ над берегом ручья.

С площадки у входа открывался вид на склоны гор напротив, с редкими островками растительности и хаотично разбросанными огромными валунами. Жутковатая, зловещая картина. Боязливо подойдя к краю выступа, Эйлин взглянула на стремительно несущийся в тени скал и деревьев горный поток, который не имел ничего общего с веселым, беззаботно журчащим ручейком. Она вгляделась в темные воды. Может, золото там?

Внезапно где-то вдалеке раздался протяжный, обращенный в пустоту вой, тоскливый клич, похожий на призыв одинокого волка. Женщина вздрогнула и поежилась.

Но стоит ли будить Хуана? Старик и без того порядком намаялся за долгую дорогу, и, в конце концов, он только что заснул.

Нет, какая глупость! Чего ей бояться? Она не даст и одного шанса против тысячи, что кто-то разыщет ее в такой глуши. Кому придет в голову забрести сюда? Из тупика нет иного пути, кроме как назад.

— Хайме, — тихонько вздохнула она. — Мне так плохо без тебя, Хайме.

Легкий шелест прошел по ветвям деревьев, и снова наступила тишина. Задрав голову, она окинула взглядом скалы. Вдруг перед глазами все расплылось, будто в знойном воздухе заколыхалась жаркая пелена дрожащего марева, но на нее повеяло холодом, как если бы из глубины каньона вдруг налетел порыв пронизывающего ветра. Она оглянулась — ветра не было. И тут снова раздался все тот же странный одинокий вой. Откуда исходил этот звук, определить было невозможно. Он просто долетал сюда издалека.

На память стали приходить разные истории о Хуане, которые ей когда-то доводилось слышать, всплыл и тот факт, что местные индейцы старательно избегали говорить о нем. Даже Хесус Монтеро, знавший ее на протяжении многих лет, и тот ни разу и словом не обмолвился при ней о своем знакомстве с ним. Но люди говаривали, что Старцу подвластны неведомые силы, что ему якобы дано становиться невидимым, и возникать из ниоткуда. Но, в конце концов, и среди индейцев бытовало множество самых невероятных поверий и предрассудков, в которые они свято верили.

А что, если все правда? Она вспомнила, как однажды вечером на ранчо, в гостиной у горящего камина, Хайме рассказал о старом знахаре-мексиканце, которого, возвращаясь откуда-то, они нашли раненого близ дороги. Осмотрев его, подумали, что он упал с высоты, но только поблизости нигде не оказалось места, свалившись откуда, можно было бы так разбиться. Они подобрали его, привезли к себе домой, накормили, промыли и перевязали раны. Старик поправился на удивление быстро, и как-то, оставшись с Хайме наедине, поведал очень странную историю. Он утверждал, что побывал на «обратной стороне».

Но на все расспросы знахарь отвечал уклончиво, заметил только, что там, казалось бы, все как здесь, но все же по-другому, присовокупив, что вообще-то он и прежде частенько хаживал на «обратную сторону», но на этот раз у него случилась «неприятность», и ему не удалось сразу найти дорогу назад, а когда увидел «сипапу», то оно оказалось совсем не там, где он ожидал. Этого места он раньше не знал и потому провалился.

— Мне кажется, — решил тогда Хайме, — что где бы ни находилась «обратная сторона», Хуан там наверняка тоже бывал.

— А что это такое?

В ответ он лишь пожал плечами:

— Ну, как бы тебе объяснить… Знаешь, ведь Америку изначально населяли не только племена дикарей. В Мексике, в Монте-Альбан я видел древние обсерватории, где велись наблюдения за звездами. Приборы, которые там использовались, точнее и лучше того, чем располагает человечество сейчас. Откуда нам знать, что умели те, кто жил здесь задолго до нас?

Она вспомнила, как святой отец из миссии Сан-Габриэль поведал ей о древнем поверье, бытовавшем среди индейцев хопи. Они утверждали, что их народ пришел на землю через «дыру», которую называли «сипапу» или как-то похоже.

Тогда она спросила у Хайме, что имел в виду старый знахарь, когда сказал, что нашел свое «сипапу» там, где и сам не ожидал.

— Насколько мне удалось понять, существуют якобы некие определенные места, где человек, пройдя через своего рода «занавес», оказывается на «обратной стороне», причем некоторые из «дыр» открыты постоянно, а местонахождение все время изменяется. Наш же старик в поисках своего привычного «сипапу», видимо, набрел на какое-то другое, о котором раньше ничего не знал.

Она еще раз осмотрела высокие скалы, подумав, что вечером здесь, наверное, очень быстро темнеет, и вернулась к пещере. Заглянув внутрь, увидела, что старик все еще спит, растянувшись на каменном полу.

Что ж, придется подождать еще немного. Расположившись у входа, Эйлин принялась обдумывать свое положение, мысленно перебирая разные варианты, возвращаясь даже к тем, что раньше решительно отвергала, как совершенно непригодные.

Друг ее покойного мужа, Альварадо, теперь очень далеко отсюда. А Пио хоть и душевный человек, но у него полно своих проблем…

Честно сказать, и задолжали-то они не слишком уж много — всех долгов набралось на две с половиной тысячи долларов, но по нынешним временам для Калифорнии сумма воспринималась, как астрономическая. Совсем недавно примерно такое же ранчо, как и их, продали даже дешевле, да и не имели они столь состоятельных знакомых, способных выложить такие деньги.

Только теперь дела обстояли несколько иначе. Сейчас она готова погасить примерно половину долгов. Неужели при желании нельзя как-то наскрести оставшуюся сумму? Например, продать «Госпожу Удачу». Хотя за нее много никто не даст. Губернатор последнее время стал еще строже относиться к досмотру грузов.

Осталось еще несколько сотен выделанных кож. Продать их в Калифорнии невозможно, в лучшем случае, если очень повезет, их удалось бы пристроить на корабль какого-нибудь заезжего торговца. А меховыми шкурками они не торговали с тех пор, как Шон в последний раз ушел в море. Еще у них есть большой табун лошадей. Но кого интересует это добро сейчас? Нет, выгодно продать их все равно не удастся.

Стало очень жарко, но Эйлин продолжала упрямо сидеть под палящими лучами полуденного солнца. Скалы буквально раскалились. Казалось, что здесь даже жарче, чем в пустыне. Наконец, поднявшись с земли, она почувствовала головокружение и легкую тошноту, и тут в какой-то момент увидела индейца, стоявшего у края скального карниза. Эйлин хотела что-то сказать ему, и даже сделала несколько шагов в его сторону, но видение исчезло, словно растворилось в воздухе, и снова не осталось ничего, кроме дрожащих волн горячего воздуха. Она повернула назад к пещере. У нее страшно разболелась голова, а душой завладело безотчетное чувство страха и тревоги. Надо разбудить Хуана, решила она, и заглянула внутрь.

Старик все так же лежал на полу.

— Хуан, нам пора. Здесь больше нельзя оставаться.

Старец ничего ей не ответил и даже не пошевелился. Тогда, замирая от страха, она вошла в пещеру, склонилась над ним и снова позвала:

— Хуан… Хуан!

Ответа не последовало. Она тихонько тронула его за плечо и вдруг поняла, что глаза его открыты, и их невидящий взор устремлен куда-то вверх, под темные своды пещеры.

Он был мертв.

Эйлин осторожно прикрыла ему веки. Его кожа показалась ей холодной. Скорее всего, он умер во сне, вскоре после того, как прилег отдохнуть.

Сняв с себя жакет, она накрыла им старика.

— Спи, Хуан, — тихо произнесла она вслух и, подняв с земли винтовку, флягу и мешочек с золотом, какое только им удалось найти, отправилась в обратный путь вдоль берега ручья по еле различимой тропе. Эйлин спешила поскорее вернуться туда, где они оставили лошадей.

Никакого смысла задерживаться здесь она не видела. К тому же была уверена, что в пещере с телом Хуана ничего не случится, — в округе не встречалось звериных следов, ни птиц, ни ящериц ей на глаза тоже не попалось. Позднее они вернутся сюда и похоронят старика как положено, а теперь в одиночку ей все равно ничего не сделать.

Отвязав лошадей, она быстро села в седло и, ведя в поводу коня Хуана, двинулась вниз по тропе.

Теперь она хотела только поскорее разыскать остальных, при первой же возможности выбраться из гор и вернуться домой, в Малибу. Решение всех проблем нужно искать там, она почему-то твердо в это поверила.

Через час до нее донесся издалека винтовочный выстрел.

И тогда, направив вверх свою винтовку, она тоже выстрелила.

Может быть, они услышат его и будут знать, что она возвращается. Но выстрел привлечет внимание и тех, других. Убить человека нелегко, даже сам Мачадо, привыкший открыто презирать все законы, едва ли решится на это. Вустон тоже достаточно осторожен. Возможно, они даже не допускали мысли, что она куда-то уехала от Шона и их отряд вообще разделился.

Она пустила коня быстрой рысью, держа винтовку наготове.

По ее расчетам выходило, что надеяться на скорую встречу слишком рано, но тут прогремел еще один выстрел.

Выехав из-за поворота, сеньора остановилась. Они были здесь, почти у самой вершины горы Пьедра-Бланка: Мариана скакала впереди, таща за собой вьючных лошадей, а Монтеро и Шон следовали за ней.

Монтеро первым заметил ее и тут же поманил рукой.

— У нас мало времени, сеньора. Мы должны возвращаться.

— Ты помнишь ту старую тропу, что за Петушиной горой?

— Да, сеньора. Хоть и давно это было, но…

— Тогда веди нас по ней. А потом переберемся на тропу у Вишневого ручья, чтобы попасть по ней в каньон Старца. Мы едем домой. Если сможешь, постарайся оторваться от них.

— А где Хуан? — спросил Шон, недоуменно поглядывая на пустое седло шедшего в поводу коня.

— Его больше нет. Он умер в горах, как раз после того, как показал мне золото.

— Жаль его… Такой славный старик. Я бы еще очень многому мог у него научиться.

— Он сказал мне, что самому главному тебя уже научил и что очень скоро ты сам все поймешь.

— Поехали. Мы пока что еще никого не убили, и дай Бог, чтобы и впредь нам этого делать не пришлось.

— Шон, только нам того золота все равно не хватит. Там едва-едва наберется половина.

Он взглянул на нее и понимающе кивнул:

— Я так и думал… и боялся.

— Но мы с тобой должны что-то придумать, сын. Обязательно нужно что-то придумать!

— Ты не заметила места, где добывалось золото? Следы старых разработок?

— Нет. Это очень странное, совершенно пустое место. Золото хранилось в кувшине на полке. Рядом стояли точно такие же кувшины, только почти все они оказались пусты. Старец захотел отдохнуть и лег спать в пещере. Скорее всего, он умер сразу же, но только я еще несколько часов просидела рядом, ни о чем не догадываясь.

Они проехали почти милю на юг, а затем снова повернули на запад, и увидели впереди чуть слева от себя громаду Петушиной горы.

— Это очень странное место, — вдруг повторила Эйлин, обращаясь к сыну. — Мне там было как-то не по себе, кружилась голова. А один раз даже померещился индеец. Потом исчез, будто испарился.

— Какой индеец?

— Он был… какой-то не такой. Я видела его лишь мельком и не успела разглядеть. Наверное, мне померещилось на жаре.