Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сэкетты (№15) - Гора сокровищ

ModernLib.Net / Вестерны / Ламур Луис / Гора сокровищ - Чтение (стр. 7)
Автор: Ламур Луис
Жанр: Вестерны
Серия: Сэкетты

 

 


— Значит, у вас были деньги?

Петигрю смущенно улыбнулся, опустил глаза на свою трубку и, прежде чем ответить, затянулся два раза. Потом сказал:

— Да, у меня было с собой немного денег. Они не знали об этом, а то непременно забрали бы.

— А когда вы последний раз видели отца?

Петигрю поерзал на своем кожаном стуле.

— Он довел нас до перевала Волчий ручей, но там начались неприятности. Ваш отец был очень спокойным человеком, занимался своими делами и не лез в чужие, но все замечал. Он прекрасно ладил с Пьером Бонтамом. Француз был хорошим человеком, довольно капризным, но сильным, готовым всегда выполнить свою долю работы и даже часть чужой. Все было хорошо, пока мы не поднялись в горы и не достигли Волчьего ручья.

У Бонтама была карта, — но вы ведь знаете, если карта составлена небрежно, от нее проку мало. Она не стоит даже спички, чтобы ее сжечь.

Тот, кто составил эту карту, сделал это второпях — он либо не знал, как наносить на карту горные хребты, либо собирался вернуться туда еще раз и доделать работу.

Мы нашли несколько ориентиров, указанных на карте. Но одно дерево, без которого не найдешь, где зарыто золото, упало и сгнило. Скала, указанная на карте, в действительности имела совсем другие очертания. Оказывается, она раскололась, и наш отец нашел обломок ее на дне каньона. Словом, как мы ни старались, золота мы так и не нашли.

Я поссорился с Бастоном и решил вернуться назад. Я спускался с гор, когда пару дней спустя Суон и Бастон догнали меня. Они сказали, что тоже отказались от поисков.

Оррин сидел, уставившись в огонь, и внимательно слушал. Поставив чашку на стол, он спросил:

— Значит, вы не знаете, что случилось с отцом?

— Нет, сэр, не знаю.

Я не поверил ему. Он явно что-то скрывал, и, как мне показалось, довольно много. Словом, я решил немного нажать на него.

— Мы пытаемся узнать, что случилось с отцом, ради нашей матери, — начал я. — Она уже старая женщина, и жить ей осталось недолго, поэтому мы хотим, чтобы она обрела, наконец, покой, зная, что ее муж ушел раньше нее, чтобы проложить ей дорогу. Мы не можем уехать, не выяснив все до конца, и мы будем заниматься поисками до тех пор, пока не узнаем, как умер отец и где его могила.

— Прошло столько времени, вы ничего не сможете найти, — пробормотал Петигрю, не поднимая глаз от своей чашки. — В горах следы исчезают очень быстро.

— Не скажите. Однажды я нашел в пещере скелет волка, который, должно быть, пролежал там долгие годы. Мы с братом умеем читать следы и найдем то, что ищем.

Дело в том, что несколько лет назад я жил какое-то время в Валлеситос. За мной там до сих пор числятся несколько участков.

Петигрю поднял на меня удивленный взгляд.

— Так, значит, вы тот самый Сэкетт? Я слыхал, дело там дошло до перестрелки.

— Я отстаивал свои права. Я приехал туда первым, а уехал последним.

Чувствовалось, что Петигрю нервничает, у меня появилось ощущение, что он хочет, чтобы мы поскорее ушли. До моего уха несколько раз донесся звук шагов на кухне, и я подумал, что Хуана, наверное, тоже кое-что знает.

Наконец я встал, за мной встал Оррин, и мы в сопровождении Иуды и Тинкера направились к двери.

— Один совет, мистер Петигрю, — сказал я. — Если у вас была ссора с Бастоном и Суоном, то держите под рукой оружие.

Он быстро взглянул на меня и резко спросил:

— Это еще почему?

— Потому что они скачут вслед за нами. Не знаю, с чего это им вздумалось вернуться сюда, но они возвращаются. Может быть, думают, что забыли здесь что-то, и наверняка они будут задавать вопросы.

— Что?! — Петигрю резко вскочил и покачнулся. В глазах его я заметил животный страх. — Они едут сюда?

— Они будут здесь через пару дней, а может быть, и раньше. Да, они возвращаются, и на вашем месте я бы скрылся куда-нибудь, прихватив с собой жену. И лучше ничего им не оставлять, а то, не дай Бог, заберут.

Мы вернулись в Сан-Луи и постарались выяснить, не появились ли в городе Андре Бастон и Суон, но их не было.

Однако, выходя из закусочной, я увидел у корраля подозрительного типа. Заметив, что я смотрю на него, он резко отвернулся, что и привлекло мое внимание. Кажется, это был один из ковбоев, сопровождавших Чарли Мак-Кера.

Это заставило меня задуматься. Мак-Кер был крутой парень, привыкший сметать все на своем пути. Столкнувшись с нами, он проиграл, так, может быть, теперь решил отыграться?

Если он хочет отомстить Тайрелу, тем хуже для него. За брата я не боялся — Тайрел не тот человек, с которым легко справиться. Он справедлив и никогда не ищет ссор, но из любой заварушки всегда выходит победителем.

Если Чарли Мак-Кер решил свести счеты с Тайрелом, могу ему только посочувствовать… Ему и его парням. Пастухи-мексиканцы, работавшие у Тайрела, любили его и по одному его слову готовы пойти за ним в огонь и в воду.

Конечно тот парень, которого я видел, — если это действительно был он, — мог просто приехать в город по своим делам, но все-таки лучше сохранять бдительность и не подставлять спину.

Мы собирались выехать на рассвете и направиться в горы, поэтому все улеглись пораньше.

Я снова сходил в корраль, чтобы убедиться, что все спокойно. Было тихо. Дом погрузился в темноту — там все спали. Завидев меня, лошади тихонько заржали — они знали, что я всегда приношу им угощение. На этот раз я угостил их морковкой и стоял у ограды, слушая, как они ей похрустывают. Вдруг до моего уха донеся стук копыт. Кто бы это?

Я был вооружен, поэтому отступил в тень и, присев, спрятался за столбом ограды.

Всадник перешел из галопа на шаг, въехал во двор ранчо и, поколебавшись немного, спешился и привязал коня. Это была женщина.

Я вышел из-за ограды и сказал:

— Что привело вас сюда, мэм?

Женщина резко обернулась, но когда она заговорила, в ее голосе не было страха:

— Кто тут?

Я узнал этот голос — он принадлежал Хуане Петигрю.

— Это Телль Сэкетт, мэм. Я проверял лошадей.

— Вот, я привезла это для вас. — Она подошла ко мне и всунула мне в руку пакет. — Берите и ничего не спрашивайте. — Она взглянула на меня. — Вы, Сэкетты, хорошие люди. Мне рассказывала о вас Тина, а мой кузен когда-то работал у вашего брата в Море. Я хочу помочь вам и не понимаю, почему мой муж не отдал вам этот пакет.

После этого она села на лошадь и ускакала — впереди у нее была долгая, трудная дорога.

Вернувшись в дом, я присел у огня — интересно, что же передала мне Хуана? Это был большой коричневый конверт, похожий на те, в которых хранят документы или что-нибудь в этом роде. Он был перевязан веревкой. Я разрезал ее и вскрыл конверт.

Когда я увидел его содержимое, у меня по коже побежали мурашки. В конверте лежали листы, исписанные рукой отца.

Несколько мгновений я держал их в руках, пытаясь унять бешеное биение сердца. А может, он жив?

Раз конверт этот принесла мне Хуана, значит он хранился у Нативити Петигрю. Он же знал, что у отца есть семья, так почему не отослал его нам?

«Апрель, 20. Погода ужасная. Сильный ветер, мокрый снег. В горах еще лежит снег, но Бонтам хочет идти дальше. Его энтузиазма хватит на двоих. Мне это не нравится. Уверен, что все это плохо кончится. Бастон — очень тяжелый человек. Я ругался с Суоном по поводу того, как он обращается с Ангусом.

Апрель, 23. Проясняется. Тропа очень грязная, трава мокрая. Лошади падают от усталости. Никто не знает гор, только я. Они понятия не имеют, каково там в это время года. Они не хотят показывать мне карту. Все это бредовая затея».

Я не отрываясь читал отцовские записи. Бумага пожелтела от времени и кое-где выцвела, так что некоторые слова было невозможно разобрать.

«Апрель, 26. В лагере. Третий день. Лошади проваливаются в снег по брюхо, кругом высокие сугробы. Мои попутчики не выходят только потому, что знают: в таком снегу ничего не найдешь. Атмосфера постепенно накаляется. Сегодня Пьер устроил Андре выволочку. Думал, что… Ангус сохраняет спокойствие. Петигрю много болтает, но делает свое дело. Он совсем не понимает, что происходит.

Апрель, 29. Сегодня выходил из лагеря. Снег начал таять. Все развезло. Несколько раз начинался дождь со снегом.

Апрель, 30. Показали карту. Ничего хорошего. Если бы не жена и мальчики, ноги моей здесь бы не было. Рассчитывал подзаработать и осесть в одном месте, построить дом, дать образование сыновьям. Ориентиры на карте выбраны неудачно, плохо различимы на местности, главный — дерево — вообще упало.

Май, 4. В лагере, в горах. Три дня вели поиски, копали. Ничего не нашли. Нас выследили юты. Пьер не… Или юты, или отсутствие золота. Суон впал в тоску, Андре кипит от ярости, Петигрю спокоен. Он что-то скрывает».

Оррин поднялся с кровати:

— Что это ты читаешь?

— Что-то вроде дневника, который вел отец. Мне привезла его Хуана Петигрю. Я его еще не дочитал.

— Лучше ляг и поспи. Я думаю, нам придется нелегко. Что бы там ни было написано, подождет до утра.

— Ты прав. — Я смертельно устал. Мы проехали уже много миль, а впереди нас ждала дорога потрудней. Из дневника отца я пока не узнал ничего нового, только почувствовал, как с каждым днем накалялась атмосфера в поисковой партии. Суон и Андре впали в отчаяние. Петигрю, казалось, тянул время, а Пьер все не хотел верить, что затея провалилась… У Петигрю ведь оказалось столько денег, что он смог купить ранчо и скот. Может, земля и скот здесь не очень дороги, но все-таки они что-нибудь да стоят.

Вытянувшись на койке, я задумался над тем, что прочитал. Отец, конечно, не был мастером пера. Он недолго учился в школе, а потом много читал, но с грамматикой у него, как и у меня, были нелады.

Зачем он все это записывал? Может быть, в этих записях таится какой-то скрытый смысл? Что, если он хотел описать для нас свои последние дни, чувствуя, что ему не суждено вернуться домой? Но почему у него появилось такое ощущение? Ведь он был сильным, выносливым человеком, хотя и осторожным при этом. Может быть, он вел дневник просто на всякий случай — если вдруг с ним что-нибудь случится.

Зачем же тогда Хуана принесла его мне? Потому, что это был дневник отца и предназначался для нас? Или потому, что она не хотела, чтобы Петигрю вновь ушел в горы?

Почему я об этом подумал? А не поможет ли этот дневник определить, где погиб отец? Или где зарыто золото?

Петигрю вернулся из экспедиции с деньгами, но Андре об этом не знал, иначе ограбил бы его. Он или Суон.

Но и Андре вернулся оттуда не с пустыми руками. А вдруг они все-таки нашли золото, только не все, а часть его?

Глава 14

Находясь в Сан-Луи, мы пользовались лошадьми Эстебана, но в то утро оседлали своих жеребцов и с первыми лучами солнца двинулись в путь. Утро было холодным и ясным, и я вдыхал полной грудью свежий горный воздух.

Мы ехали на запад, туда, где высились два горных пика — Бланка и Болди, которые, если смотреть на них под определенным углом, представлялись одной гигантской горой. Такими считали их и индейцы, о чем свидетельствуют многочисленные предания.

Мы ехали, останавливались, чтобы отдохнуть, и снова продолжали свой путь. Вечерами я читал своим товарищам дневник отца, время от времени передавая его Оррину.

Из записей отца было видно, как изо дня в день в лагере нарастала враждебность.

«Нат Петигрю верующий человек, но постоянно за всеми подсматривает, подслушивает и всюду сует свой нос. Он работящий, хорошо выполняет свою работу, не откажется помочь. Хорошо ездит верхом, меткий стрелок, но я ему не доверяю. Он держится сам по себе, не со всеми.

Май, 20. Сегодня утром случилась беда. Суон ударил Ангуса и сбил его с ног. Пьер тут же вскочил, и я подумал, что сейчас они подерутся. Я заметил также, что Андре стоял в стороне и не делал никаких попыток остановить Суона, а ведь он его человек. Андре просто стоял и тихо улыбался. Я уверен, что он ненавидит своего шурина. Хорошо бы избавиться от всех них, оказаться где-нибудь подальше.

Ангус, чернокожий раб, сильный человек и предан Пьеру, хорошо ориентируется в лесу. Но я уверен, в болотах Луизианы он ориентируется еще лучше. Сомневаюсь, что он долго проживет».

Тут записи прерывались, не хватало нескольких страниц, а на тех, что остались, отдельные слова были заляпаны грязью.

»…Неожиданно раздались выстрелы. Кто-то закричал: «Индейцы!» Мы упали на землю и приготовились отстреливаться. Тишина, потом вдруг раздался выстрел. Опять ни звука а когда мы поднялись, то увидели — Ангус мертв, его убили выстрелом в затылок. Позже я разговаривал с Петигрю, он сказал, что не заметил никаких индейцев. Не заметил их и Пьер. Суон видел одного, Андре тоже думает, что видел индейцев. Андре показал нам царапину на стволе дерева — отметину от пули, и, конечно, главное доказательство — смерть Ангуса».

Итак, теперь Иуда знал, как умер его брат. Я взглянул на него, и в свете костра мне показалось, что на глазах у него слезы. Что я мог ему сказать? Он встал и ушел в темноту.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил я Оррина. Мы разбили свой лагерь на берегу реки Рио-Гранде, а с юго-запада над нами нависала темная громада пика Дель-Норте. Оррин пожал плечами.

Истоки Рио-Гранде как раз там, куда мы направлялись, и я подумал, что вот эта самая вода, в которую я смотрюсь, скоро вольется в реку Эль-Пасо, а потом в Ларедо и закончит свой путь далеко-далеко отсюда в Мексиканском заливе ниже города Браунсвиля.

— Оррин, — сказал я, — жаль, что наш отец после смерти Ангуса не сел на коня и не вернулся домой. Он привел их туда, куда им было надо, значит свой долг выполнил.

— Не забывай, что ему обещали заплатить найденным золотом, — сказал Оррин.

— Он хотел привезти деньги, чтобы построить для мамы дом и дать нам образование.

— И все-таки жаль, что он не уехал.

— Знаешь, что я думаю? — Оррин протянул мне дневник отца. — Я думаю, что кто-то из этой поисковой партии все-таки отыскал золото.

— Ты хочешь сказать, что кто-то узнал, где оно зарыто, и не сказал другим?

— Посуди сам, Телль. Тайники, в которые солдаты спрятали золото, должны были быть большими. Предполагалось, что их будет три, не так ли? Отлично. А ты знаешь, что за люди эти солдаты? Может быть, у кого-нибудь из них были свои мешочки с золотом, и они их тоже попрятали. Я думаю, кто-то из поисковой партии нашел один из таких мешочков и убил Ангуса, чтобы тот не рассказал об этом Пьеру. И я думаю, что следующей жертвой был Пьер.

— Или отец, — добавил я.

Засидевшись у костра, я обдумывал слова Оррина и положение, в котором очутился наш отец. Он был здесь в мае. К тому времени в горах еще лежит снег — если, конечно, зима не была необычно теплой, — и в лагере стоял ужасный холод. С другой стороны, снега должно было быть совсем немного, иначе они не смогли бы отыскать ориентиры.

Возможно, с некоторых склонов ветер уже успел сдуть весь снег, но в любое время могла разразиться буря.

Неожиданно из темноты появился Иуда.

— Сэр, я заметил, что за нами гонятся.

— Конечно, гонятся. И далеко они отсюда?

— Они нас почти догнали, сэр. И их больше, чем мы думали.

— Больше? — спросил Тинкер.

— Я видел два костра, — сказал Иуда. — Я думаю, их там никак не меньше десяти человек, а может быть, и все двадцать.

Первые лучи восходящего солнца застали нас в часе езды от лагеря. Мы двигались вверх по горным тропам, почти не останавливаясь, — никакой возможности читать дальше отцовский дневник. У нас с Оррином было такое чувство, будто мы разговаривали с отцом, хотя он всегда был с нами немногословен, не то что в своем дневнике. Он умел пошутить с невозмутимым видом, быстро схватывал суть дела и любил высказать свое мнение. Он умел вводить в заблуждение своего противника, мог сжульничать в карточной игре, если этого требовали обстоятельства, и повидал немало.

Мы добрались до того места, где четыре речки сливаются, давая начало Рио-Гранде. Южная река текла как раз оттуда, куда мы направлялись, — с перевала Волчий ручей. Отец шел тем же путем, а тот факт, что он вел дневник, говорил о том, что он хотел нам что-то сообщить — кому же еще, если не нам? Наш отец был очень предусмотрительным человеком и, без сомнения, рассчитывал, что его дневник попадет в наши руки. Может быть, он попросил Нативити Петигрю привезти его нам или переслать по почте? Если так, то Петигрю не оправдал его надежд.

Если отец думал, что его дневник попадет к нам, он должен был бы употребить какое-нибудь особое слово, которое поняли бы только мы. Надо читать повнимательней, чтобы не пропустить это слово.

Ко мне подъехал Оррин.

— Телль, нет ли другого пути к этой горе? Я имею в виду не тот, что ведет через перевал.

— Думаю, что есть, — ответил я. — Вот это гора Кэтл, а прямо за ней Демижон. Я никогда не ходил этим путем, но капитан Раунтри однажды говорил мне о нем.

— Давай заставим наших преследователей поволноваться, — предложил Оррин.

Мы поехали рядом. Внимательно оглядев местность, я повернул назад и направился по тропе, которую мог разглядеть только очень внимательный глаз. Мы поднялись по восточному склону горы Грауз и затем, вновь повернув назад, поднялись на седловину горы Кэтл. Оттуда поехали по тропе, идущей по западном склону горы Демижон, и вскоре стали подниматься на гору Риббон.

Тропа была узкой, извилистой и каменистой. Несколько раз мы слышали свист сурков, предупреждавших своих сородичей об опасности. Эти зверьки, похожие на пушистые коричневые мячики, завидев нас, удирали в свои норы в скалах. Мы пересекли долину, где яркими голубыми, красными и золотыми цветами цвели горный люпин, ястребинка золотистая и сердцелистная арника. Стояла мертвая тишина, нарушаемая только журчанием воды в горном ручье. Мы петляли: проезжали дважды и возвращались назад по своим следам — словом, делали все, чтобы сбить с толку своих преследователей. На пути нам часто попадались каменные осыпи, принесенные сюда оползнями. Проехав вдоль ручья Парк, мы перевалили через перевал на горе Фокс и проехали милю вдоль ручья Мидл, а затем по еле заметной тропе стали взбираться на гору.

Мы ехали через осиновые рощи, а когда лес закончился, пересекли альпийские луга, стараясь оставить как можно меньше следов. Если с Андре Бастоном едут двенадцать человек, среди них, возможно, есть несколько парней, знающих горы, но, если он сможет догнать нас, я был уверен, мы им покажем где раки зимуют.

Конечно не исключено, что они выбрали более легкий маршрут — через перевал Волчий ручей. Индейцы и люди, путешествующие в горах, хорошо знали этот путь и время от времени проводили по нему тех, кто искал в горах полезные ископаемые. Можно не сомневаться, французские солдаты, зарывшие здесь золото, шли перевалом Волчий ручей.

Мы спустились в каньон, где протекал Серебряный ручей, и увидели прямо перед собой, только чуть ниже, гору Сан-Хуан. Это была гора, хранящая сокровища, впрочем, то же самое можно было сказать и обо всей этой горной стране.

Оррин заметил проход среди скал, и, объехав осиновую рощу, мы очутились в небольшой долине, по которой протекал ручей. Мы въехали в рощу и спешились. Я просто валился с ног от усталости.

Мы расседлали лошадей. Я обтер своего жеребца и одну из вьючных лошадей, а потом спустился к ручью в поисках дров для костра. Прихватив с собой несколько больших сухих веток, я попробовал воду — она была чистой, холодной и приятной на вкус. Поднимаясь с колен, я услыхал вдруг, как где-то тихонько звякнул металл. Судя по звуку, выше по течению кто-то следил за мной. Я снял с плеча ружье и затаился.

До лагеря отсюда было никак не меньше тридцати ярдов, поскольку в поисках дров я удалился от него на приличное расстояние — мне хотелось заодно и обследовать местность.

Спрятавшись за корнями большого тополя, уходившими прямо в воду, я ждал, вслушиваясь в тишину, которую нарушало только журчание ручья да пение птички. Но вот она улетела, и до моего уха доносился теперь только звук бегущей по камням воды.

Чуть выше по течению была небольшая излучина — ручей огибал здесь скалистый выступ, заросший густыми зарослями кустарника. Тщательно осмотрев берег ручья, тянувшийся от моего укрытия до этих зарослей, я не заметил ничего подозрительного и стал осторожно пробираться туда, стараясь не издать ни звука.

Дойдя до излучины, я присел за кустами и стал изучать местность. Отсюда мне хорошо были видны берега ручья на расстоянии доброй сотни ярдов.

Я увидел вдалеке фигуру человека, присевшего на корточки у ручья. К моему удивлению, это была женская фигура. Судя по всему, женщина была еще совсем молодой — хотя на таком расстоянии я мог и ошибиться. Она держала лоток и промывала речной песок, и, глядя на то, как она обращается с лотком, я понял, что эта работа ей не в новинку.

Однако, сколько я ни всматривался вдаль, мне не удалось заметить ни лагеря, ни чего-нибудь похожего на него.

Меня заинтриговало, что могла делать здесь эта женщина, и я решил подойти поближе, чтобы выяснить это, поскольку, чтобы понять женщину, нужно приблизиться к ней. Я вышел из укрытия и стал огибать кусты, а когда я наконец шагнул на открытое пространство, девушки на берегу и след простыл.

Исчезла, словно ее и не было! Это озадачило меня, я не страдаю галлюцинациями и не сомневался, что видел женщину. Впрочем, если мужчина давно не видел женщин, они начинают ему мерещиться повсюду.

Я перешел ручей, который в этом месте был совсем мелким, и двинулся вверх по течению, стараясь ступать как можно осторожнее. Винтовку я по-прежнему держал в руках, просто по привычке, хотя, конечно, если вдуматься, там, где есть красивая женщина, обязательно должен быть и мужчина.

Дойдя до того места, где стояла девушка, я увидел на песке ее следы. Я повернул голову, чтобы осмотреться, но в эту минуту прямо за моей спиной раздался голос. И как это я забыл про эти заросли на склоне? Надо было внимательно их осмотреть.

— Стойте там, где стоите, мистер, — велел мне женский голос. — И если хотите насладиться своим ужином, не делайте глупостей и не поворачивайтесь. А теперь засуньте оружие обратно в кобуру, да поторапливайтесь, а не то я проделаю дырку в вашей башке!

— У меня мирные намерения, мэм, исключительно мирные. Я заметил на берегу что-то похожее на женщину и…

— Что-то похожее на женщину? — в негодовании воскликнула девушка. — Послушайте, вы, безмозглый незнакомец, да таких женщин, как я, вам и видеть не приходилось! Повернитесь-ка, черт вас подери, и посмотрите получше!

Я повернулся и, увидев то, что предстало моим глазам, понял, что спорить бесполезно. Росту в ней было пять с лишним футов, а весу — столько, сколько нужно, ну, может быть, бедра были чуть-чуть полноваты. У нее был красивый нос, веснушки по всему лицу и рыжие волосы, но в целом она была -довольно привлекательной.

— Да, мэм.

В руке девушка держала «спенсер» 56-го калибра, что мне уже никак не понравилось, и, судя по тому, как она его держала, можно было догадаться, что она прекрасно умеет с ним обращаться.

Девушка уставилась на меня, словно не могла поверить своим глазам, а поскольку я знаю, что женщины не считают меня привлекательным, я понял, что ее поразила не моя красота.

— Сделайте шаг назад, — сказала она, махнув дулом в сторону поваленного дерева, — и сядьте на это бревно. Да не вздумайте выхватить оружие, а то завтра на ваш труп слетится столько мух, что мне придется искать новое место для промывки.

— У меня мирные намерения, мэм, но если вы меня пристрелите, то я буду рад, что курок спустили такие прелестные ручки.

— Оставьте это, Сэкетт! Я абсолютно равнодушна ко всем этим мужским штучкам!

Сэкетт? Интересно, как она…

— Ну, не притворяйтесь, что вы удивлены! Там, откуда я приехала, все знают братьев Сэкетт! Впрочем, это немудрено — они ведь заполонили весь штат. Благословен тот день, когда люди отправились заселять Дикий Запад, — благодаря этому Теннесси удалось избавиться от излишка Сэкеттов.

— Так, значит, вы из Камберленда?

Она посмотрела на меня с нескрываемым презрением:

— Откуда же еще? Вы что, думаете, что вас по всей стране знают? Кто же еще может знать о том, что вы — Сэкетт, как не уроженец Камберленда? У вас у всех одинаковые обветренные бесхитростные лица и огромные ручищи!

— Если бы не цвет ваших волос, я бы так и подумал, что вы из семейства Трелони, — сказал я. — Но у тех Трелони, что я встречал, волосы были исключительно черного цвета. Дело в том, что я познакомился с одной из ваших сестер в Колорадо, и она доставила мне массу неприятностей.

— Так вам и надо. Кстати, как вас зовут?

— Вильгельм Телль. А вас?

— Я — Нел, дочь Джека Бена.

— Ну и дела! — Я взглянул на нее повнимательней. У нас, у Сэкеттов, в роду одни мальчишки, а у Трелони, наоборот, девчонки. Но уж если у них рождается мальчик, то это бывает отъявленный сорвиголова. Старина Джек Бен не был исключением. Яду в нем было не меньше, чем у кобры, а злобности — как у волка, которого держат на привязи.

Мы, Сэкетты, в течение многих лет враждовали с семейством Хиггинсов, часто дело доходило до стрельбы. Что касается старины Джека Бена, то он был готов ввязаться в любую перестрелку — не важно, кто с кем воюет, лишь бы пострелять. И еще я вспомнил, с какой «любезностью» он встречал тех, что осмеливались приударить за его дочерьми.

Парней, пытавшихся ухаживать за ними, можно было узнать сразу — они ходили, неестественно выпрямившись чуть-чуть выгибаясь назад, и никогда нигде не присаживались. Причиной тому — заряд соли, полученный от старины Джека Бена.

— Вы что, здесь одна?

— А если и так? Я могу постоять за себя.

— Послушайте, Нел Трелони, что я вам скажу. За нами гонятся очень крутые ребята, которые к тому же относятся без всякого почтения к женскому полу, поэтому…

— И вы удираете от них? — фыркнула Нел. — Впервые слышу, чтобы Сэкетты от кого-то удирали, если это, конечно… не винтовка моего отца.

Пока мы разговаривали, спустились сумерки.

— Лучше возвращайтесь в свой лагерь, — посоветовал я. — Меня тоже ждут.

— Вы что, хотите проводить меня? Впрочем, если вы боитесь моего отца, то совершенно напрасно, он остался дома. Я здесь и вправду одна. И никого не боюсь — почти никогда.

Глава 15

— А где же ваш отец?

— Он остался в Шалако. Это новый город, к западу отсюда. Ждет, когда я вернусь и выручу его.

— А он что, в тюрьме?

— Ничего подобного! Он… он просто заболел и лежит. Мы приехали сюда без… короче, у нас были финансовые затруднения, и отец решил стать старателем. Ну, одним словом, занялся промывкой песка, но из-за этого разыгрался его ревматизм, и он слег. Теперь он лежит пластом, и двигается у него только палец, которым он нажимает на спуск, да его челюсти, когда он есть.

Один человек промывал песок в этом ручье и нашел здесь золото. Он рассказал об этом нам, я оставила отцу записку, а сама рванула сюда.

— И вы пешком проделали весь путь?

— Нет, сэр. Я приехала на муле, это быстроногий мул и, подобно мне, не подпускает к себе чужаков. И еще у меня есть собака, наполовину медведь.

— Вы шутите! Такого не бывает!

— Расскажите это его матери. Впрочем, я думаю, что его папаша-медведь не спрашивал у нее согласия. Говорю вам, моя собака — наполовину медведь.

Мы шли рядом по тропе. Нел бросила на меня любопытный взгляд.

— Вы сказали, что познакомились с одной из сестер Трелони здесь, на Западе. Кто же это был?

— Вы хотите сказать, что сюда переехали не только вы, но и другие сестры? Интересно, сколько сестер Трелони сможет вместить этот штат? Ее звали Доринда.

— О-хо-хо! Нужно будет приглядеться к вам при свете дня, мистер. Если Доринда удостоила вас своим вниманием, значит в вас что-то есть, чего я, может быть, не заметила. Она ведь у нас красавица, эта Доринда.

— Да, мэм, но доверять ей нельзя. В Теннесси мы привыкли считать, что на девушек из семейства Трелони всегда можно положиться. Но только не на Доринду. Я чуть было не погиб из-за нее.

Мы вышли на плоский берег, где Нел соорудила под деревьями шалаш. И конечно же тут был и мул, большой, костлявый миссурийский мул, весивший никак не меньше полутора тысяч фунтов и ужасно злой, так что шутки с ним были плохи.

Послышалось глухое рычание. Да, скажу я вам, Нел была права — если папаша этой собаки и не был медведем, то все равно он был зверем огромных размеров. Собака весила, должно быть, фунтов двести пятьдесят, и к тому же была уродливой и злой. Голова ее по размерам напоминала голову мастиффа, а зубы могли бы напугать и динозавра.

— Не рычи, Неб. Это друг.

— Если бы я им и не был, — заметил я, — мне пришлось бы им стать. Такой огромной собаки я еще не видывал. Да, ничего собачка, — пробормотал я. — Чем же вы его кормите? Он, наверное, съедает в день по теленку.

— Он сам себе добывает пропитание. Может быть, ест людей, я не знаю. Время от времени он исчезает в лесу, а когда возвращается, то всегда облизывается.

— Где вы его откопали?

— Он пристал ко мне сам. Я охотилась на лосей, и этот пес вышел из лесу. Там, в горах, есть место, где скала обрывается вниз больше чем на тысячу футов, я подстрелила там лося, и в эту минуту появился этот зверь. Он улегся на землю и положил голову на лапы. Я подумала, что это медведь, и бросила ему кусок мяса. Так он со мной и остался.

— И в городе тоже? Да от него же разбегутся все лошади!

— Однако Джекоб его не боится. Они хорошо ладят.

Джекобом, как я понял, звали мула.

— Ну, — сказал я, вставая, — мои товарищи, наверно, думают, что я напился или стал добычей диких кабанов. Пойду-ка я к себе, а вы обещайте, что придете к нам в гости. Мы побудем здесь еще пару деньков… И остерегайтесь тех людей, о которых я вам говорил. С ними лучше не иметь дела. Таких, как они, вы бы ни за что не пригласили на вечеринку или на бал.

К тому времени, когда я вернулся к костру, все уже собрались. Мои друзья успели поесть и теперь пили кофе, вслушиваясь в звуки леса, чтобы не пропустить приближение неприятеля. Я специально производил как можно больше шума, а оказавшись на расстоянии слышимости, поздоровался, как и подобает джентльмену. Я хорошо знал, что забвение правил хорошего тона часто приводит к печальным результатам — пуле в живот.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14