Ему и думать было противно, что они ездят под Хардином и Олни! Он выкормил и вырастил вороных близняшек, выдрессировал их для выполнения любой ковбойской работы и даже выучил кое-каким трюкам.

Теперь картина становилась ясной. В том году, когда он уехал, появились эти люди, заявили свои права на землю, передали их в разъездной суд и сделали так, что судья решил дело в их пользу. Подкрепив юридические притязания револьверами, они быстро и решительно подчинили себе всю округу. Каждый его шаг будет заблокирован. Бетти – против него. Билл Лондон или пленник в собственном доме, или с ним что-то не так. Олни стал шерифом; возможно, и судья был их ставленником.

Он мог бросить все. Плюнуть и отправиться на Пекос. Это был бы самый легкий выход. Именно это и посоветовал бы ему дядя Джон, потому что он был миролюбивым человеком. Тэк Джентри был другого сорта. Его отец был убит в стычке с команчами, а сам Тэк ушел на войну совсем мальчиком. Дядя Джон воевал в подразделении, не принимавшим непосредственного участия в боевых действиях, но Тэк сражался долго и успешно.

Путешествие на север со стадом было трудным и кровопролитным. Дважды они отбивали атаки индейцев, а один раз столкнулись с бандой скотокрадов. В Эллсуорте ганфайтер по имени Пэрис пытался устроить ему неприятности, но закончил свою жизнь на грязном полу салуна.

Тэк спешно покинул город, перебрался в Додж и скоро нанялся на перегон стада в Вайоминг. Стычки с индейцами происходили тогда чуть ли не каждый день, а однажды, сгоняя отбившихся бычков, он нос к носу столкнулся с тремя скотокрадами, которые решили их у него отобрать.

В разгоревшейся перестрелке Тэк уложил двоих, а с третьим разбирался до заката, попав в винтовочную дуэль на склоне холма, поросшего кедровым кустарником и усыпанным валунами. Наконец вечером они сошлись в рукопашной с ножами.

Тэк оставался со стадом ровно столько, чтобы повидаться со старым другом, майором Пауэллом, с которым он участвовал в Битве Фургонов. На равнинах Платта он присоединился к компании охотников на бизонов, пробыл с ними месяца два, а потом опять вернулся в Додж.

Когда вечером он въехал в Санбоннет, салун “Лонгхорн” горел огнями. Он остановил гнедого у конюшни и поставил его. Тэк ехал к городу кружными путями, разведывая местность, поэтому он решил, что Хардин и Олни уже здесь. К этому времени им станет известно о посещении ранчо и встрече с Энсоном Чайлдом.

Тэк не строил иллюзий относительно будущего. Если он станет претендовать на свое ранчо, Вэн Хардин не будет колебаться и тут же уберет его с дороги. Хардин и Олни не были дураками. Прежде чем что-либо предпринимать, следовало кое-что разузнать, а единственным человеком в городе, кто мог бы ему помочь и поможет, был Чайлд.

Выйдя из конюшни, он пошел по улице. Оглянувшись, увидел, что в воротах стоит конюх. Тот быстро опустил руку, но Джентри показалось, что он подавал кому-то, стоящему на другой стороне улицы, сигнал. Однако ни одного человека не было видно, двойной ряд построек выглядел пустынным.

Окна горели только в трех домах – “Лонгхорне”, еще в одном, меньшем и более дешевом салуне и в старом магазине. Окно горело на втором этаже маленького салуна и в пристройке к “Лонгхорну”, которую выдавали за единственную в городе гостиницу.

Тэк шел по улице, шаги его гулко отдавались в тихом ночном воздухе. Перед собой он увидел просвет между зданиями, и, поравнявшись с ним, он быстро сделал шаг в сторону и прижался к стене.

Послышался звук шагов, ожидание, затем легкий бег. Неожиданно из-за угла вынырнул человек и резко остановился, вглядываясь в проулок. Тэка он не увидел, потому что тот, стоя за бочкой с дождевой водой, прижался спиной к дому и слился с ночными тенями.

Внезапно человек двинулся в проулок, и Тэк резко ударил его по лодыжке. Тот, ничего не ожидавший, упал головой вперед и остался лежать. Мгновение Тэк колебался, потом чиркнул спичкой, прикрыв огонек ладонью. Это был человек в коричневой шляпе, который встретился ему на крыльце на ранчо Лондона. Он ударился головой о камень и полностью отключился.

Тэк быстро вынул его револьвер, разрядил его и втиснул обратно в кобуру. Из кармана лежащего без сознания человека выпала какая-то бумажка, и Тэк ее поднял. Затем стремительно пошел по проулку и оказался у задней двери маленького салуна. В падающем из окошка свете он прочитал записку.

– Это может мне помочь, – пробормотал тихо он.

“Побыстрее приезжай в город. Назревают неприятности. Сейчас мы не можем себе позволить, чтобы что-то случилось. В.Х.”

Вэн Хардин. Сейчас им не нужны были неприятности. Но почему именно сейчас? Свернув записку, Тэк сунул ее в карман и, прижавшись к стене салуна, посмотрел в окно. В плохо освещенной комнате двое за маленьким столиком играли в карты. Бармен прислонился к стойке и читал газету. Когда он повернул голову, Тэк узнал его.

Ред Фернесс работал на его отца. Они вместе служили в армии. В нем могли остаться дружеские чувства. Тэк поднял руку и легко постучал.

На втором стуке Ред поднял голову. Тэк зажег спичку и провел ею вдоль окна. Кажется, ни один из карточных игроков ничего не заметил. Ред выпрямился, сложил газету, поднял со стойки чашку и подошел к окну. Приблизившись к Тэку, он одной рукой вылил чашку в ведро, а второй на несколько дюймов поднял раму.

– Это Тэк Джентри. Где живет Чайлд?

– У него контора и комната наверху, – тихо прошептал Ред. – Со двора есть лестница. Будь осторожен.

Тэк отошел от окна и подошел к лестнице, которую успел заметить. Это может быть западня, но он считал, что Ред не способен его предать. К тому же приказа убить его наверняка не поступало. Скорее всего, его просто хотели предупредить и надеялись, что он уедет. Положение Хардина и его сообщников казалось достаточно безопасным.

Поднявшись по лестнице, он по узкому балкону подошел к двери и тихо постучал. Через секунду раздался голос:

– Чего нужно?

– Это Тэк Джентри. Вы разговаривали со мной в салуне!

Дверь распахнулась в темноту, и Тэк вошел. Когда дверь закрылась, он почувствовал, как к боку прижалось дуло револьвера.

– Не шевелись! – предупредил Чайлд.

Чиркнула спичка, потом загорелась свеча. В соседней комнате горела лампа: сквозь щель двери пробивался свет. Чайлд усмехнулся.

– Мне нужно быть осторожным, – сказал он. – Дважды меня уже пытались убить. Каждый понедельник я хожу на их могилы и кладу цветы. – Он улыбнулся. – И держу наготове одну выкопанную могилу. Как только я ее сделал, меня тут же оставили в покое. На местную шпану она почему-то действует очень отрезвляюще.

Он сел.

– Я устаю намного быстрее, чем раньше. Значит, вы – Джентри! Бетти Лондон мне о вас говорила. Она думала, что вы погибли. Ходил слух, что в Вайоминге вас убили индейцы.

– Нет, мне удалось выкарабкаться. Вы сказали, что по профессии вы адвокат, поэтому я хотел справиться, насколько законны их права на мое ранчо?

– К сожалению, достаточно законны. Пока вы с дядей и большинством людей в округе отсутствовали, пришли эти люди и начали клеймить скот. Много скота. Потом они исчезли и, когда вы отсутствовали, приехали опять и приказали вашему дяде выселяться.

Он воспротивился, и дело передали в суд. Тогда здесь не было адвокатов, и ваш дядя пытался выступать на заседаниях сам. Судья был их человеком. Неожиданно объявилось с полдюжины свидетелей, которые под присягой сообщили, что первыми на этой земле поселились Содерман, Олни и Хардин.

Они предъявили свои права на клеймо, землю и постройки ранчо Джентри и Лондона. Свободные пастбища они не тронули, но имея два крупнейших ранчо, они, по существу, контролировали всю округу и могли держать в руках более мелких скотоводов. Постройки они получили на правах скваттеров.

– Как могло так получиться? – воскликнул Тэк. Это же несправедливо.

– Обычно права на землю утверждаются, если ею владеют двадцать лет без перерыва, но с разъездным судьей можно делать все, что захочешь. Судья Уивер полностью зависит от Хардина, а ваш дядя Джон был в этой войне заранее проигравшей стороной.

– Как убили дядю Джона? – спросил Тэк.

Чайлд пожал плечами.

– Говорят, он назвал Содермана лжецом, и тот выхватил револьвер. Когда вашего дядю нашли, у него в руке было оружие. Вероятнее всего, это было хладнокровное убийство, потому что ваш дядя хотел поехать в Остин опротестовать решение суда.

– Когда вы в последний раз видели Билла Лондона?

– Сразу после несчастного случая.

– Какого несчастного случая?

– Лондон ехал домой и, как обычно, задремал в повозке, когда его лошади понесли. Повозка перевернулась, и Лондон повредил позвоночник. Он больше не может ездить верхом и долго сидеть.

– Это и вправду был несчастный случай? – осведомился Тэк.

Чайлд опять пожал плечами.

– Сомневаюсь. Доказать ничего нельзя. У одной лошади на бедре нашли глубокую царапину. Походе на то, что кто-то с обочины крепко ударил ее кнутом со стальным шариком на конце.

– Здорово, – сказал Тэк. – Они все продумали.

Чайлд кивнул. Откинувшись на спинку стула, он положил ноги на письменный стол и внимательно изучал Тэка Джентри.

– Вы понимаете, что будете следующим? Они не потерпят, чтобы вы во что-то вмешивались. Думаю, вы уже достаточно их побеспокоили.

Тэк рассказал о шедшем за ним человеке и передал найденную записку Чайлду. Глаза адвоката сузились.

– Хм-м. Похоже, им придется до поры до времени спустить это дело на тормозах. Может быть, это нам пригодится. Не исключено, что сюда направляется кто-то из администрации штата или они прознали, что их подозревают.

Тэк задумчиво поглядел на Чайлда.

– Какова в этом деле ваша позиция?

Чайлд легко рассмеялся.

– Джентри, в этой игре я ставок не делал и не знал ни Лондона, ни вашего дядю Джона. Но я слышу разговоры и мне не по вкусу действия местных боссов, Хардина и Олни. Я лишь мул под седлом, с которого они управляют здешними краями, не более. Мне очень нравится поддразнивать их, а они меня боятся.

– У вас есть клиенты?

– Клиенты? – Энсон Чайлд засмеялся. – Ни одного! И вряд ли будут в дальнейшем. В округе, задавленной одним человеком, не заводят судебных тяжб. У Хардина никто не сможет выиграть дело, к тому же местные жители слишком озабочены своей ненавистью к Хардину, чтобы ссориться друг с другом.

– Ну, тогда, – сказал Тэк, – считайте, что у вас есть клиент. Поезжайте в Остин. Потребуйте расследования. Выложите факты на стол. Может быть, вы ничего не добьетесь, но в любом случае поднимите шум. Главное, чтобы заговорили люди. Они, кажется, боятся огласки, поэтому мы о ней позаботимся. Выясните все, что можно. Наймите детективов, пусть они пойдут по следу Хардина. Надо узнать, кто они, кем были и откуда пришли.

Чайлд выпрямился.

– Мне это нравится, – печально сказал он, но у меня нет таких денег. – Он обвел рукой комнату. – Я и так задолжал за квартиру. Дом принадлежит Фернессу, вот он и разрешил мне пожить здесь.

Тэк усмехнулся, расстегнул рубашку и вынул из-под нее потайной пояс с деньгами.

– На севере я продал скот. – Он отсчитал тысячу долларов. – Возьмите. Можете тратить все или часть, но только создайте для них проблему. Рассказывайте всем о здешней ситуации.

Чайлд энергично встал.

– Дружище! Ничто не доставит мне большего удовольствия! Они у меня попляшут! Я… – Он мучительно закашлялся, а Тэк хмуро смотрел на него.

Наконец Чайлд выпрямился.

– Вы готовы положиться на больного человека, Джентри?

– Я полагаюсь на бойца, – сухо сказал Тэк. – Вы справитесь! – Он коротко помолчал. – И еще: проверьте в столице права на эту землю.

Они молча пожали друг другу руки, и Тэк направился к двери. Он осторожно открыл ее и вышел в прохладную ночь. Ну, к лучшему или худшему, но драка началась. Теперь следующий шаг. Он спустился по деревянной лестнице и вышел на улицу. Никого видно не было. Тэк перешел улицу и открыл качающиеся двери “Лонгхорна”.

Салун и танцевальный зал были переполнены. Тэк заметил несколько знакомых лиц, но это были угрюмые и озабоченные лица наученных горьким опытом людей, побежденных, но не сдавшихся. Все остальные были новыми, незнакомыми ему ковбоями и бойцами, жесткими, испытанными, пришедшими сюда, чтобы получить новую работу. Тэк протиснулся к бару.

В этот час клиентов обслуживали трое барменов. Он заказал выпивку, и в этот момент его заметил приземистый, толстый человек, обслуживавший его раньше. Его подбородок выдвинулся вперед, и он что-то сказал бармену, который доставал бутылку, чтобы налить Джентри.

Бармен, худощавый, с болезненным цветом лица, подошел к Тэку.

– Мы вас не станем обслуживать, – сказал он. – Мне приказали.

Тэк протянул руку над стойкой и схватил бармена за накрахмаленную рубашку настолько быстро, что тот не успел отклониться. Сжав воротник и сдавив горло, он почти выдернул его на стойку.

– Наливай! – приказал он.

Человек попытался что-то ответить, но Тэк сжал воротник еще крепче и, не разжимая, ударил костяшками пальцев. Слабыми, дрожащими руками, с посиневшим лицом, бармен налил стаканчик. Пару раз пролил мимо, но налил. Тэк сильно толкнул, и бармен крепко стукнулся спиной о витрину с бутылками.

Тэк левой рукой поднял выпивку, обведя глазами окружающих, которые молча отодвинулись от него.

– За честных скотоводов! – громко произнес Тэк и выпил.

Через толпу пробился крупный мужчина с жестким лицом.

– Может ты хочешь сказать, что некоторые из нас нечестные? – осведомился он.

– Точно!

Тэк Джентри говорил в полный голос и услышал, как прекратился стук фишек за карточными столиками и затих шум шагов. Толпа прислушивалась.

– Абсолютно точно! В здешних местах жили честные люди, но их убили или искалечили. Мой дядя, Джон Джентри, был предательски убит. Смерть попытались представить как честный поединок и сунули ему в руку револьвер!

– Правильно, – вставил кто-то. – У него в руке был револьвер! Я сам видел.

Тэк перевел взгляд на говорившего.

– В какой руке?

– В правой! – утвердительно, с вызовом произнес тот. – Я был свидетелем!

– Спасибо, дружище! – вежливо сказал Тэк. – Оружие было в правой руке Джона Джентри, а правая рука Джона Джентри не работала со времен битвы при Шило!

– Что? – Человек, видевший револьвер, отступил. Его лицо слегка побледнело.

Кто-то из толпы прокричал:

– Верно! Чертовски верно! Он даже не мог кидать ей лассо!

Тэк оглянулся на толпу, и его глаза остановились на крупном мужчине. Он покончит с Хардином, Олни и Содерманом и приступит прямо сейчас.

– Предстоит расследование, – громко сказал он, – и начнется оно в Остине. Если кто-то из вас покупал землю у Хардина или Олни, ему лучше расторгнуть сделку.

– Слишком много треплешь языком! – Крупный мужчина выпятил грудь и расправил широкие плечи, которых хватило бы на двоих. – Ты сказал, что среди нас есть воры!

– Воры и убийцы, – добавил Тэк. – Если ты из тех червей, что ползают под каблуками Хардина, это относится и к тебе!

Тот рванулся вперед.

– Дай ему, Старр, – возбужденно прокричали из толпы.

Тэк Джентри вдруг почувствовал яростный прилив звериной радости. Он отступил, потом внезапно сделал шаг вперед и сильно двинул правой. Удар был встречным и попал Старру в живот. Он крякнул и остановился, но Тэк встал в стойку и нанес еще два. Левый разбил противнику губу, а правый рассек скулу. Старр покачнулся, опрокинулся на стоящих вокруг людей, потом тряхнул головой и пошел в наступление, словно разъяренный бык.

Пробившись через вихрь мелькающих кулаков, Тэк вонзил в противника тяжелый прямой левой, затем сильным боковым правым попал по рассеченной щеке, и по лицу Старра полилась кровь. Тэк сделал шаг вперед и обеими руками крепко двинул Старра по корпусу, а когда тот попытался большим пальцем выбить ему глаз, отдернул голову и ударил ей врагу в лицо.

Старр, со сломанным носом, порванной до кости скулой, пошатываясь, попятился, но Тэк двинулся за ним, нанося удары обеими руками. Это только начало. Его противник работал на Хардина, и он его проучит, покажет пример всем. Когда он уйдет, лицо Старра будет знаком крушения власти Вэна Хардина. Слева и справа Тэк бил его по лицу, и Старр, подавленный его атакой, беззащитный после удара в живот, сломался. Он внезапно рухнул на пол и остался лежать, слабо постанывая.

Какой-то человек пробился сквозь толпу и остановился. Это был Ван Хардин. Он посмотрел на лежащего, затем поднял потемневшие от гнева глаза на Тэка.

– Ищешь неприятности, так что ли? – спросил он.

– Только улаживаю те, что начались после моего отъезда, Вэн! – сказал Тэк. Он чувствовал себя великолепно, подавшись вперед и приготовившись к продолжению. Ему нравилось ощущать удары и наносить их, нравилось чувство боя. Он готов. – Тебе нужно было удостовериться, что я мертв, Хардин, прежде чем ты попытался украсть землю у беззащитного старика.

– Я ничего не крал, – ровно и спокойно ответил Хардин. – Мы лишь взяли то, что принадлежало нам, и строго законным путем.

– Предстоит расследование, – резко ответил Джентри. – В Остине. Вот тогда и поглядим.

Глаза Хардина стали острыми и напряженными.

– Расследование? Откуда ты знаешь?

Тэк понимал, что Хардин забеспокоился.

– Мне об этом известно, потому что я его начал. И получу все, что мне нужно. Ты многого не знаешь о той земле, которую украл, Хардин. Ты ведешь себя, как все мошенники – видишь только одну сторону вопроса, и она кажется тебе несложной и легкой, но всегда есть вещи, которые при таком подходе очень легко упустить, и ты кое-что упустил!

Двери широко распахнулись, и в зал пробился Олни. Он остановился, переводя взгляд с Хардина на Джентри.

– Что здесь происходит? – требовательно спросил он.

– Джентри обвиняет нас в воровстве, – беззаботно ответил Хардин.

Олни повернулся к Тэку.

Он не имеет права никого и ни в чем обвинять! – заявил он. – Я арестую его за убийство!

В зале послышался ропот, а Тэк Джентри почувствовал неожиданный страх.

– За убийство? Ты что, спятил?

– Я-то нет, а вот ты – может быть, – сказал шериф. – Я только что вышел из офиса Энсона Чайлда. Он убит. Ты заходил к нему последним. Тебя видели, когда ты пробирался к нему по черной лестнице. Тебя видели, когда ты выходил. Я арестовываю тебя за убийство.

В салуне стало вдруг тихо, и Тэк Джентри возненавидел Олни. Многие восхищались смелостью Энсона Чайлда, многим он помогал. Испуганные сами, они любили его издевки над Хардином и Олни. А теперь он мертв, убит.

– Чайлд был моим другом! – запротестовал Тэк. – Он собирался в Остин по моим делам!

Хардин глумливо рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что он знал, что твое дело проигрышное, и отказался ехать, а ты в припадке гнева прикончил его? Ты его застрелил.

– Тебе придется пойти со мной, – сурово сказал Олни. – Тебя будут судить по справедливости.

Тэк молча смотрел на него, быстро прокручивая в уме варианты. Убежать было невозможно – слишком плотно стояли люди, и он не имел представления, есть снаружи лошадь, ведь своего коня он оставил в конюшне. Олни снял с него оружейный пояс, и они направились к дверям. Старр с лицом, похожим на кусок сырого мяса, стоял, прислонившись к косяку.

– Мы еще увидимся, – тихо сказал он. – Скоро!

Рядом с ним пошли Содерман и Хардин, а сзади следовали два головореза из банды Хардина.

Тюрьма была маленькой – всего четыре камеры и караулка. Дверь одной их камер была открыта, и его впихнули внутрь. Хардин усмехнулся.

– Будем считать, что про Остин ты теперь забудешь, – сказал он. – У Чайлда там были друзья.

Энсон Чайлд убит! Тэк Джентри ошарашенно уставился на каменную стену. Он рассчитывал на Чайлда, рассчитывал, что тот настоит на расследовании, а для него у Тэка было припасено два козыря, которые наверняка позволили бы ему добиться победы в суде, но в суде, неподвластном Хардину.

Со смертью Чайлда у него не осталось друзей. Бетти при встрече едва поговорила с ним, а если она собиралась работать на Хардина в его танцевальном зале, значит, она здорово изменилась. Билл Лондон – беспомощный калека и не в состоянии передвигаться. Ред Фернесс, несмотря на хорошее к нему отношение, не станет помогать ему в открытую. У Тэка не было иллюзий относительно убийства. К тому времени, как дело передадут в суд, они найдут достаточно много улик. Его револьверы были у них, ничто не мешает пару-тройку раз выстрелить из них. Подставить его будет очень и очень просто. В свидетелях недостатка не будет.

Он стоял, глядя в высокое маленькое окошко, чей нижний край находился на уроне его глаз, когда услышал отдаленный раскат грома, и небо осветила изломанная линия молнии. За ней последовал второй раскат. Дождь начался медленно и мягко, постепенно нарастая. В тюрьме было пустынно и тихо. Из “Лонгхорна” поначалу доносились звуки музыки и отдельные крики, затем из заглушил шум дождя. Тэк упал на койку, стоявшую в углу камеры, и, убаюканный стуком дождевых капель, скоро заснул.

Много позже проснулся. Дождь все еще шел, но звук его изменился. Прислушавшись, он вдруг понял, что это. Ревело пролегавшее за городом сухое русло, очевидно, до берегов наполненное водой после ливня. В темноте звучал и другой шум – где-то рядом текла вода. Он слушал, оторвав голову от подушки. Потом встал и подошел к противоположной стороне маленькой камеры.

Вода журчала под углом тюрьмы. Последнее время было много дождей, он обратил внимание, что бочка, собиравшая дождевую воду с крыши, переполнена. Вытекающая из нее вода подмыла угол здания.

Он вернулся к койке и сел. Пока он прислушивался к журчанию воды, у него возникла неожиданная идея. Тэк встал и прошел в угол камеры. Чиркнув спичкой, осмотрел пол и стены. Они отсырели. Он топнул ногой по плитам пола, но они держались. Тэк ударил ногой стену. Крепкая.

Какая здесь толщина стен? Судя по двери тюрьмы, не меньше восьми дюймов. А как насчет пола? Встав на колени, он зажег еще одну спичку, внимательно осматривая держащий плиты цемент.

Потом пошарил в карманах. Там не оказалось ничего, чем можно было бы выцарапать из щелей цемент. Карманный нож, охотничий нож – все отобрали. Внезапно пришло воодушевление. Расстегнув широкий кожаный пояс, он начал ковырять цемент краем тяжелой медной пряжки.

Цемент отсырел, и Тэк работал, не переставая. Потные руки скользили по пряжке, он ободрал пальцы на грубом каменном полу, но ни на секунду не прерывал своего занятия, скребя, царапая, выковыривая один маленький кусочек цемента за другим. Время от времени он вставал и ударял по плите. Она стояла незыблемо, как Гибралтарская скала.

Он скреб щель пять часов подряд, пока не стер напрочь пряжку. Ему удалось выцарапать почти два дюйма. Сметя в кучку цементную пыль и собрав грязь у себя с ботинок, Тэк как можно тщательнее заделал щель. Затем подошел к койке, лег и мгновенно заснул.

Рано утром он услышал, что в караулке кто-то возится. Затем в камеру вошел Олни и пристально посмотрел на него. Через несколько минут за ним с тарелкой завтрака и кофейником последовал Старр. Его распухшее лицо покрывали многочисленные синяки, а глаза горели ненавистью. Он поставил еду и вышел. Олни задержался за решеткой.

– Джентри, – вдруг сказал он, – мне больно видеть хорошего парня в таком месте.

Тэк взглянул на него.

– Сто к одному, что так оно и есть, – саркастически хмыкнул он.

– Зачем ты так? – протестующе ответил Олни. – В конце концов это ты принес нам неприятности. Неужто не мог тихо, спокойно уехать? За тобой никто не гнался, деньжата у тебя, похоже, водились – нашел бы себе какое-нибудь другое место. Хардин завладел обоими ранчо по закону. И он их удержит.

– Посмотрим.

– Нет, я правду говорю. Удержит. Почему бы тебе не забыть обо всем?

– Забыть? – Тэк рассмеялся. – Как я могу все забыть? Я в тюрьме по обвинению в убийстве, а ты хорошо знаешь, что я не убивал Энсона Чайлда. Суд надо мной прольет свет на все ваши махинации, а я уж постараюсь, чтобы так и было.

Олни поморщился, и Тэк понял, что задел больное место. Этого-то они и боялись. Он был у них в руках, но он был им не нужен. Им требовалось одно – понадежнее избавиться от него.

– Только сделаешь хуже людям, – возразил Олни. – И ничего не добьешься. Можешь быть уверен: если пойдешь под суд, мы раздобудем любые улики.

– Не сомневаюсь. Я знаю, что меня подставили.

– А чего ты хотел? – пожал плечами Олни. – Ты сам напрашивался. А почему бы тебе не образумиться? Если пообещаешь сюда не возвращаться, мы тебя вроде как выпустим.

Тэк внимательно посмотрел на него.

– Ты серьезно?

Как же! Выпустят они его! Как только он отсюда выйдет, кто-нибудь его тут же пристрелит, якобы при попытке к бегству. Да, как же!

– Если бы я знал, что вы и вправду меня выпустите… – он пытался выявить реакцию Олни.

Шериф прислонился к решетке.

– Ты меня знаешь, Тэк, – прошептал он. – Мне не хотелось бы увидеть, как тебя вешают. Конечно, ты доставил нам немало проблем, но если обещаешь здесь не появляться, я все устрою.

– Только выпусти меня отсюда, – заверил его Тэк. – Дай мне выйти из тюрьмы, а я уж постараюсь, чтобы мы не встретились.

«И это чистая правда», – добавил Тэк про себя.

Олни ушел, и медленно потянулось утро. Они его отпустят. Он молил Бога, чтобы они подождали до следующего дня. Но даже если они позволят ему убежать, даже если не застрелят при побеге, что он может сделать? Чайлд, единственный, кто мог ему помочь, застрелен. Кажется, его загнали в угол. На их стороне был закон, у них было оружие.

Вчера вечером его разговор, безусловно, посеял сомнения. Победа над Старром многим наверняка пришлась по душе, а некоторые из горожан должны понять, что его арест за убийство Чайлда – просто ложное обвинение. И все же ни один из этих людей ничего не предпримет, потому что в городе нет лидера. Никто не хотел совать голову в петлю.

Позже зашел Олни и прислонился к решетке.

– К завтрашнему дню я кое-что приготовлю, – сказал он.

Тэк прилег на койку и заснул. Весь день, не переставая, лил дождь, за исключением коротких перерывов в несколько минут. К этому времени окружающие город холмы напоминают мокрую губку, тропы размыло. Он слышал, как меньше чем в тридцати ярдах от тюрьмы в овраге, словно в быстрой реке, ревела вода.

Сгустились сумерки, он опять поел и вернулся к койке. С хорошим адвокатом и честным судьей он бы легко вышел победителем в суде. В его распоряжении был один козырь, который точно выиграет дело, и второй, который мог бы помочь.

Он подождал, пока в тюрьме воцарится тишина, а из “Лонгхорна” станут доносится обычные вечерние звуки. Тогда он встал и подошел к своему углу. Под ним весь день бежала вода и, должно быть, вымыла приличную канаву. Тэк наклонился и вынул из кармана вилку, припасенную с ужина.

Олни, занятый планами, как помочь Тэку бежать, и уверенный, что пленник принял его предложение, не обратил внимания на пустую тарелку без вилки.

Стоя на коленях, Тэк выкопал цементную пыль и грязь, которой ночью заделал щель и неистово начал углублять ее. Он работал весь час без перерыва, потом подошел к ведру с водой, напился, потянулся и вернулся в угол.

Прошел еще час. Тэк встал и топнул по плите. Ему показалось, что она чуть просела. Он подпрыгнул, одновременно с приземлением добавив удар ногами. Плита подалась так резко, что он чуть не провалился. Тэк восстановил равновесие, зажег спичку и нагнулся над дырой. До поверхности текущей воды было не больше шести дюймов, и даже на первый взгляд поток был намного глубже, чем он себе представлял.

Тэк еще немного присмотрелся, секунду подождал и опустил ноги в воду. Поток рванул их, но он уже сам спустился в дыру, и течение немедленно подхватило его и понесло. Перед Тэком мелькнул свет в окне, а потом неистовое течение стало швырять и переворачивать его. Он отчаянно размахивал руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, но пальцы хватали лишь воздух. Тэк барахтался, стараясь пробиться поближе туда, где по его расчетам должен быть берег, и понимая, что его с бешеной скоростью тащит мощный поток глубиной более шести футов. Рядом неслось что-то темное, и в тот же момент вода подхватила его с еще большей скоростью. Последним отчаянным усилием он рванулся к черному пятну и ухватился за корень.

Но это был не берег, а ствол огромного тополя, которое волокло бешеное течение. Тэк с трудом подобрался ближе и, перекинув ногу, влез на него. К счастью, бревно не перевернулось.

Лежа в непроглядной темноте на стволе тополя он понял, что случилось. За окаймлявших улицу рядом домов, одним из которых была тюрьма, пролегала мелкая песчаная канава. Один ее конец граничил с отвесным обрывом. Этот обрыв, канава и сухое русло образовывали на местности треугольник. Стекающая с обрыва, крыш домов и улицы вода захлестнула канаву, значительно углубив ее, а теперь течение вынесло его в ревущий поток заполненного до краев русла.

Короткая вспышка молнии осветила поток, по которому его несло, словно спичку. Он знал, что дальше лежит Кафедральное ущелье – узкая, усыпанная булыжниками щель в горах, по которой течение помчится с безумной скоростью. Тэку приходилось видеть, как в таких местах бревна, как щепки, крутит, бьет о валуны и каменные стены, пока они наконец не вырываются на равнину. Он тут же осознал, что ни одно живое существо не сможет выбраться из черной, ревущей глубины ущелья, а если и выберется, то это будет истерзанный кусок безжизненной плоти.

Бревно, которое оседлал Тэк, ударило волну, и его захлестнула вода. Потом оно беспомощно закрутилось в повороте русла. Впереди, за другим поворотом слышался рев потока в ущелье. Бревно качнулось, зацепилось корнями за груду вынесенного течением мусора, развернулось и перегородило поток. Отчаянно цепляясь за него, Тэк бросился к корням и в тот момент, когда мчащаяся вода вырвала ствол, он прыжком метнулся к берегу.