Бмакскин Ран (рассказы)

      - Похоже, вы перехитрили меня, мистер Редмен, - признал Мэтт. - Я действительно спрятал в плаще револьвер.
      Стар взял револьвер из складок плаща. Взгляд его был задумчив.
      - У тебя был шанс, сынок. Ты мог припечатать меня. - Он улыбнулся. Конечно, я был наготове, ведь никогда нельзя поручиться. А вообще это рискованная игра, сынок.
      Под взглядом шерифа Мэтт пошел в конюшню за лошадью. В стойле, вне поля зрения Редмена, он достал из-под брезента второй револьвер и сунул за пазуху. Он был в плаще, скрывшем оружие. Седлая лошадь, он сказал Зеке:
      - Оставайся в конюшне, здесь тепло. Я вернусь или уж попрошу шерифа открыть тебя, как закончится непогода. Я думаю жить в Хорнтауне вместе с тобой.
      Впрочем, в последнюю минуту, опасаясь, что ослика могут забыть, Мэтт Бен решил оставить конюшню незапертой. Они выехали из города - он впереди, шериф за ним. Оглянувшись, Мэтт обнаружил, что ослик-старик упрямо трусит за ними в пустыню и бурю.
      Они ехали уже около часа, когда в воздухе запорхали снежинки. Потом воздух стал совсем белым.
      - Надо идти дальше, - проговорил Редмен. - Может, метель не очень уж разыграется.
      Оба знали, что значит оказаться в Черных Горах в снежную бурю. Снег повалил густо, но хорошо, хоть ветра пока что не было. Они продолжали путь. Мэтт Бен искал случая оторваться хотя бы ярдов на пятьдесят.
      Лошади шли медленно. Мэтт Бен оглянулся. Следы их уже заметало. Поднялся ветер и задул столь сильными порывами, что, казалось, высасывал воздух из легких.
      - Погода вконец испортилась, - прокричал Редмен.
      Мэтт Бен бессознательно набирал дистанцию. Еще немного - и снег скроет его.
      Он дал возможность лошади отыскать дорогу к оврагу. Здесь снегу уже намело очень много, и лошадь сама нащупала спуск по откосу. Неверный шаг - и она могла сломать ногу.
      Оглядевшись, Мэтт Бен решил действовать. Шерифа не было видно за выступом склона оврага. Повернув лошадь, Мэтт Бен слегка пришпорил ее и направил круто вверх. После рывка опять позволил ей выбрать скорость. Позади он услышал окрики.
      Но Мэтт Бен Джонсон ехал и ехал вперед. Наконец натянул поводья, прислушался и услышал лишь завывание ветра. Его следы исчезли. Он был свободен.
      Проехав с милю, он нашел место, где лошади было удобно выбраться из оврага. Но наверху ударил в лицо ледяной ветер. По дороге в Уэбб-Сити ветер их подгонял, а теперь дул в лицо.
      В этих обстоятельствах самым надежным местом был Хорнтаун. Там топливо, стены и крыша, защищающие от ветра и снега. Он переждет там бурю, потом заедет к Стоуни Бадду, а уже оттуда махнет в Вайоминг.
      Снег и ветер усиливались. Буря набирала силу. Он повернул лошадь на дорогу, по которой они только что проехали. Часть дороги была под защитой от этого ужасного ветра. Вряд ли старый шериф захочет вернуться в такую бурю. Он подождет, пока она кончится, и вернется в Хорнтаун уже с солдатами. Все складывалось удачно для Мэтта.
      Он срезал путь и подъехал к скалистому отрогу, прикрывавшему дорогу от ветра. Там соскочил на землю - дать отдых лошади.
      И тут он увидел следы. В этом месте их снегом не замело. Поверх следов лошадей его и шерифа отчетливо были видны следы старого серого ослика. Странно, что снежная буря не заставила его вернуться в город.
      Мэтт Бен смотрел на эти следы и ругался себе под нос. До Уэбб-Сити сорок пять миль, и ослик, последний житель Хорнтауна, нипочем не дойдет туда.
      Он погибнет в покрытой снегом пустыне. Следы показывали, что он сильно отстал: следы лошадей уже начало заметать, а его следы были четкими.
      "Мэтт Бен, - с отвращением обратился Мэтт к себе, - ты дурак, позволяя себе сейчас даже думать об этом". Но он уже знал, что повернет по ветру за старым осликом, что надо найти Зеке и вместе с ним вернуться в Хорнтаун. Нельзя же, чтобы старый друг умер в одиночестве. В городе он проживет еще несколько лет.
      Мэтт сел на лошадь и двинулся по следу. В некоторых защищенных местах следы сохранились. Он изредка останавливался, проверяя направление по ветру. Через час он выехал к оврагу, где удрал от шерифа.
      Натянув поводья, он вынул из-под рубашки кольт и заткнул его за пояс под плащом, а потом стал осторожно спускаться.
      Зеке стоял неподвижно на дне оврага, а рядом спиной к скале сидел Стар Редмен. Его голова была опущена на грудь. Возле него виднелась охапка, которую наполовину засыпало снегом. Лошадь шерифа стояла на расстоянии нескольких футов от него.
      - Что за черт! - выругался Мэтт Бен. Его душил гнев.
      Зеке поднял голову и навострил уши.
      - Все в порядке, приятель, все хорошо, - бросил ему Мэтт и склонился к шерифу.
      Редмен пошевелился и вздрогнул. Левая нога его была неестественно вывернута.
      - Что случилось?
      - Лошадь упала на спуске, сынок. Потащила меня. Похоже, сломана нога. Я хотел зажечь костер, но, видишь ли, отключился. Паршивое дело. Ты не слышал, я тебе крикнул...
      Мэтт Бен выпрямился, выругавшись про себя. Он подошел к лошади шерифа. Она была в порядке, и он подвел ее к Редмену.
      - Я не могу оставить вас здесь. Поедем обратно в Хорнтаун. Это ближе.
      Пошарив в замерзших кустах, Мэтт Бен отыскал пару палок и сработал примитивный лубок для ноги шерифа. Затем помог ему подняться в седло. Для мужчины его комплекции шериф был удивительно легким. Усадив его как следует, Мэтт Бен спросил:
      - Вы можете держаться? Черт побери, Редмен, вы не в том уже возрасте, чтобы вести эту жизнь.
      Шериф посмотрел на него.
      - Знаю, сынок, но что делать? Я охранял закон, пока другие богатели, занимаясь скотоводством и овцеводством. И как-то вдруг стал пожилым человеком, у которого нет ничего, кроме звезды и хорошей репутации.
      Проведя лошадь с Редменом вверх по склону, Мэтт Бен вернулся, вскочил в свое седло и позвал ослика:
      - Пошли, Зеке, покажи шерифу Редмену, что ты такой же крутой, как и он. Пошли-ка домой.
      Продвигались они медленно. Порывы ветра бросали в лицо колючий снег. Шериф наклонил голову и припал к седлу. Он молчал, но Мэтт Бен знал, что он сильно страдает.
      Через некоторое время Мэтт Бен спрыгнул с лошади, чтобы размять задеревеневшие ноги. Он промерз до костей. Он покрутил руками, чтобы согреться, и принялся растирать ноги лошадям и ослику, который терпеливо ждал и вел себя так, словно привык к этому, хотя и не прожил на свободе много лет.
      Теперь Мэтт Бен прокладывал путь в снегу и оглядывался, чтобы убедиться, что они не отстали.
      Они ехали навстречу ветру - значит, направление было правильным, - но вдруг ветер сменит направление? Даже если незначительно, они могут пройти мимо входа в каньон и углубиться в пустыню. На лошадей надежда плохая, обе не местные. Им хотелось бы идти не против ветра, а по ветру, к гибели.
      Мэтт взглянул на Зеке. Ослик остановился и встал почти под прямым углом к направлению, в котором они продвигались. Мэтт чисто интуитивно повернул лошадь к ослику, а тот, как будто ожидая этого, пошел в сторону, пригибаясь от ветра.
      - Надеюсь, ты знаешь, куда идешь, старина, - пробормотал Мэтт Бен, потому что я-то не знаю.
      Зеке уверенно двигался вперед. Следовать за ним было очень рискованно, но выбора не осталось. Ослик привык к пустыне и совершенно ясно, что он должен искать укрытие.
      Через несколько часов задубевшая от холода лошадь споткнулась обо что-то и встала. Мэтт Бен поднял голову и увидел, что ослик идет к нагромождению камней, над которыми, еле различимая в метели, высится гора. Это могла быть одна из тех гор, что позади Хорнтауна.
      Мэтт Бен соскочил на землю и повел лошадь за узду. И вдруг ветер кончился. Взглянув вверх, он понял, что ослик привел их в каньон. Пробираясь за осликом на негнущихся от холода ногах, он опять попал в полосу ветра. Остановившись, он не поверил глазам.
      Перед ним в снежных шапках стояли дома!
      Зеке опять двинулся, явно зная, куда идет. Он возвращался в Хорнтаун!
      Через два часа в камине трещал огонь. Мэтт Бен протянул шерифу кружку с обжигающим кофе.
      - Если бы не ослик, мы бы замерзли.
      - Да, - согласился Редмен. - А если бы ты не забеспокоился о нем, я был бы уже трупом. Правда, ты мог и оставить меня.
      - Что? - Мэтт Бен угрюмо посмотрел на него. - Почему, черт возьми, вы полагаете, что я бы так поступил? - Он подложил полено в огонь. - Вам нужна помощь. Вы уже не годитесь для таких приключений.
      - Как это получилось, что ты застрелил шерифа в Карсоне?
      - Да он заявил, что убьет меня. Думаю, хотел прославиться, что ли. Вот, мол, ухлопал последнего Джексона из Хорнтауна. За мной больше ничего не числится. Да, я сделал кое-что, чего не следовало делать, но доказательств нет и на меня навесить нечего. Тем более что теперь я покончил с этим. Мужчина не может все время чего-нибудь бояться.
      - Мы могли бы найти свидетелей, - произнес Редмен. - Может, кто-то и видел все. Всегда есть свидетели. Хотя нам кажется, что рядом никого нет. Если докажем, что был честный бой, то снимем с тебя обвинения. Мы, кто знал его, считали его плохим человеком. У него были инстинкты быка, прикрываемые шерифской звездой. - Он потрогал усы. - Кстати, ты прав насчет моего возраста. Мне нужна помощь. Мне нужен помощник, умеющий применить оружие, когда это необходимо, но который не ищет повода убивать людей.
      Мэтт Бен вышел в конюшню. Лошади и ослик жевали траву, подброшенную в кормушку.
      У шерифа было с собой немного еды и много кофе. Если приплюсовать это к запасам Мэтта, они продержатся до окончания бури.
      Мэтт Бен подошел к Зеке и погладил его по спине. "Зеке, старый черт, думаю, Джексоны навсегда вернулись в Хорнтаун".
      Он постоял, не отнимая рук от спины ослика, и послушал ветер. На улице было холодно, а здесь, в конюшне, уютно и тепло.
      Он вышел, плотно прикрыл дверь. Пригнув голову, перебежал через улицу.
      В старом амбаре, куда не проникал ветер, он огляделся. Инок Джексон строил на совесть. Амбар был сухой, просторный и крепкий.
      Инок хотел пустить корни и жить здесь с семьей.
      Теперь он, Мэтт Бен Джексон-младший, сделает так.
      Историческая справка
      Таскоса
      Это произошло 20 марта 1886 года. Четыре ковбоя с ранчо "ЛС" решили поехать в город погулять с девицами и выпить.
      Это были крутые парни, нанятые на работу благодаря их умению обращаться и со скотом, и с оружием. По крайней мере, так о них говорили. Их звали Эд Кинг, Фред Чилтон, Фрэнк Вэлли и Джон Ленг.
      Когда они проезжали мимо салуна "Дженкинс и Данн", Лем, стоявший там на крыльце, вошел внутрь. Лем имел основания ожидать беспорядков.
      Луис Бусман, Сэтфиш Кид, Том и Чарли Эмори уже были в салуне, и эта четверка была настроена против парней с "ЛС". Вероятно, эти ковбои прибыли в город в поисках неприятностей или ожидая их.
      Был душный вечер. Джесс Шитс, который жил в Таскосе уже год, лег спать в задней комнате своего кафе, где было прохладней. Это был мирный человек, не замешанный ни в каких делишках ни в городе, ни на ранчо. У него была большая семья и небольшой бизнес, доставлявший, впрочем, немало хлопот.
      Женщины также бывали втянуты в неприятности, но в основном в прошлые годы, когда поселенцы и мелкие фермеры боролись с крупными скотоводами. Ранчо "ЛС" было крупным хозяйством. А Лем Вудрафф был поначалу мужчиной Салли Эмори; она затем бросила его ради Эда Кинга. Ну, Лем горевал недолго и очутился в объятиях всегда готовой на все Эмили-Качающейся-на-Стуле. Однако же Салли, та самая, что бросила его ради Эда Кинга, разозлилась из-за того, что он так быстро утешился. Она подумала даже, что Лем на то и рассчитывал. Ходили слухи, что она подговаривала Эда Кинга убить Лема; и сам Лем Вудрафф знал, без сомнения, об этих слухах.
      Эд Кинг был парнем крутым. За ним числилось, по крайней мере, одно убийство. В Мобити и Форт-Гриффине у него была слава опасного человека. Среди ковбоев "ЛС" он был лидером.
      Вскоре после прибытия в город, Кинг проходил мимо салуна "Дженкинс и Данн" с Салли Эмори, когда до его ушей донеслось нелестное замечание в его адрес. Отправив Салли развлекаться самостоятельно, он свернул и вошел в салун, где тотчас же потух свет. У Кинга была секунда, чтобы окинуть взглядом тех, кто был внутри, прежде чем выключили свет.
      Он, должно быть, заметил вспышку в тот момент, когда пуля уже вошла в него. Он упал замертво, успев только до половины вытащить револьвер из своей кобуры. Кто вырубил свет, так и не узнали, но, скорее всего, последним, кого увидел Эд Кинг, был Лем Вудрафф с винтовкой в руке.
      Услышав выстрел, находившиеся тут же рассыпались, зная, что последует. Кто-то, как впоследствии решили, что именно Лем Вудрафф, выскочил из салуна и выстрелил в Кинга еще раз, чтобы наверняка убить.
      Джон Ленг, который расстался с Эдом и Салли перед салуном "Дженкинс и Данн", услышав замечание из темноты, адресованное Эду Кингу, тут же повернул туда. Но услышал выстрел, увидел, как Эд Кинг упал, и бросился со всех ног к своим парням. С револьверами в руках они все прибежали к месту событий. Одного взгляда на Эда Кинга было достаточно, чтобы понять, что он мертв. Они бросились на шум позади салуна и попали под шквальный огонь.
      Там сошлись пять или шесть парней, чтобы обсудить план дальнейших действий. Фрэнк Вэлли выстрелил, как только наткнулся на них. Чарли Эмори пуля попала в ногу. Вудрафф получил две пули в живот, но ретировался в салун, не переставая стрелять. Вэлли, рвущийся в драку, последовал за ним и был застрелен.
      Проснувшись, Джесс Шитс выскочил на улицу, чтобы узнать, что происходит, и был убит. Наверняка, кто-то заметил неясные очертания его фигуры и просто выстрелил. Фред Чилтон, поднявшийся из-за кучи дров, был убит двумя пулями в грудь.
      Джон Ленг, единственный, кто еще уцелел, отступал по улице, стреляя на ходу. В этот момент он больше всего на свете хотел, чтобы рядом с ним оказалась быстрая лошадь и дорога на ранчо "ЛС" была бы свободна.
      Шериф Джим Ист и сопровождавший его помощник нашли Шитса мертвым. Затем они увидели тела Эда Кинга и Фрэнка Вэлли в салуне, у передней и задней дверей.
      В салуне никого не было. Лем Вудрафф, Эмори и Сэтфиш Кид скрылись в ночи.
      Продолжив поиски, Ист обнаружил Луиса Бусмана, который лежал в кровати и докуривал сигару. Джим Ист, хорошо знавший Бусмана по совместным выездам на подавление беспорядков, обратился к нему с вопросом:
      - Всегда ложишься в кровать в сапогах, а, Луис?
      Бусман улыбнулся, отряхнул пепел с сигары и ответил:
      - Я очень устал сегодня, Джим. Решил прилечь ненадолго и уснул!
      Потом нашли Чарли Эмори. Он был тяжело ранен. Несмотря на тяжелое ранение, Лему Вудраффу удалось добраться до дома своих друзей, одолев значительное расстояние от места событий.
      Случайный свидетель стычки, вышедший из соседнего магазина, привел шерифа с его помощником к телу Чилтона, лежавшему позади дров.
      Четверым вырыли могилы, причем троим - на Бут-Хилл, а двое были тяжело ранены.
      Горячая ночка была в старой Таскосе.
      ВСЕГДА МОЖНО НАЙТИ ДОРОГУ
      Он сидел на тюке сена у стены платной городской конюшни и явно прислушивался к разговору. Это был поджарый мужчина с задубевшей кожей, блеклыми глазами, щетиной на подбородке. В Пагосе его никто не знал, и у него вроде не было желания знакомиться с кем-либо.
      Мужчины толковали свое.
      - Спорю, что он мертвец, - сказал Хардин. - Не было смысла сохранять ему жизнь после того, как они забрали деньги.
      - Мертвый он или живой, а нам конец! Это все деньги, которые мы сумели выпросить, занять или своровать.
      - Лидса, думаете, убили? - спросил Хардин, плотный и краснолицый мужчина. В его глазах светилась тревога. - Значит он уже ничего нам не скажет!
      - В том-то и проблема! - сказал Кафи. - У нас нет улик! Мы знаем только, что Солтер отправился в город с нашего ранчо с нашими пятнадцатью тысячами долларов, а с ним Билл Лидс в роли телохранителя. Лидс мертв, из его кольта сделано два выстрела, а Солтер исчез.
      - Бьюсь об заклад, что Солтер не брал этих денег, - заявил Хардин. Потому что тогда ему пришлось бы стрелять Лидсу в спину. Солтер никогда бы не пошел на это.
      - Джейк Солтер не такой, - сказал Бейли. - Он хороший человек. Надежный.
      Незнакомец в пыльной черной шляпе, сидевший на тюке сена, положил ногу на ногу.
      - Кто-нибудь следил за ними? - спросил он хрипло, как после долгого молчания.
      Хардин оглянулся и увидел его.
      - Следов нет. Мы искали их. Но тело Билла Лидса лежало на дороге в город, вот и все!
      - Следы всегда остаются. Впрочем, вы не вернете свои деньги, если будете только болтать. Почему бы не пошарить вокруг? Всегда можно что-то обнаружить.
      - Пошарить где? - раздраженно спросил Хант. - С чего-то надо начать. Я же сказал, там нет никаких следов!
      Медленно поднявшись, незнакомец заявил:
      - Если бы у меня украли такие деньги, я бы разыскал их, - и, развернувшись на каблуках, пошел по улице в направлении салуна "Стар".
      - Подождите! Постойте! - крикнул вслед Касс Бейли. - Эй! Вернитесь!
      Мужчина встал, повернулся, медленно пошел назад. Все с удивлением смотрели на Бейли.
      - Как вас зовут, дружище? - спросил Бейли.
      - Кое-где меня считали ловким парнем, так что зовите меня Хенди [Ловкий, умелый (англ.).].
      - Идет, Хенди. Ты сказал, что если бы у тебя украли такие деньги, ты бы разыскал их. Из украденных четыре тысячи мои. Это выручка за коров, каких я продал с ранчо "СВ". Если найдешь эти деньги - половина твои. Считай, что в результате налета ты потерял две тысячи баксов. И поглядим, найдешь ты след, или нет.
      Хенди засунул большие пальцы за ремень.
      - Ты сказал, что если не будет этих денег, то ты пропал, так?
      - Не только я, - заметил Бейли. - Это касается нас всех.
      - Хорошо, Бейли. Мне нравится, как ты разговариваешь. Я принимаю твои две тысячи долларов с условием: если найду их, то стану полноправным партнером в ранчо "СВ".
      Хардин подпрыгнул.
      - Партнером?..
      Касс Бейли встал. Расставив ноги, держа руки на бедрах, он не отрываясь смотрел на незнакомца. В твердой уверенности того было что-то такое, что импонировало Бейли.
      - Если вернешь наши деньги, считай, что сделка совершилась.
      - Найди мне место, где я мог бы спать, - сказал Хенди. - Я приеду через несколько дней.
      Он снова пошел к салуну. Там заказал пива. Сделав глоток, поставил стакан.
      - Жаль Лидса, - заговорил бармен, худой, с отвислыми губами и соломенными волосами. Глаза его казались водянистыми.
      - И Солтера жаль. Его могут убить. Могут угрожать и его семье.
      - Солтера? У него нет семьи. По крайней мере никто не слышал о ней.
      - А что насчет его женщины?
      - Марию не легко испугать. Мария, она не простая. Слышал, как она отшила Джека? Он уж так ухлестывал за ней. При ней он вел себя как ушибленный. Увидит ее и столбенеет.
      - Она живет в Черри-Хилл?
      - Нет, здесь. Вы, должно быть, имеете в виду, что-то еще. А таких, как Мария, нигде больше нет! Она испанка... Я-то с испанками никогда ничего не имел. Говорят, нечто особенное...
      Хенди допил свое пиво и вышел на улицу. Касса Бейли не было видно, но не успел он и шагу ступить по дощатому тротуару, как на него налетела буря.
      Она была росту пять футов три дюйма и с фигурой, могущей спровоцировать любые стихийные бедствия. Энн Бейли - рыжеволосая, на носу четыре веснушки. Она цокала каблуками. Ее губы красивой формы были неумолимо сжаты.
      - Послушай, парень! Если ты тот, кто продал моему отцу вексель и заставил его уступить половину своего ранчо!.. Ты, отвратительный пожиратель рыбы и приманка для ворон! Если это так, я выцарапаю тебе глаза!
      - Вы уже сделали это, мэм. Но в чем дело? Вы не хотите, чтобы вам вернули ваши деньги?
      - Конечно, я хочу! Но ты не должен был предлагать моему отцу такую сделку! И почему ты так уверен, что найдешь деньги? Или ты один из бандитов, которые украли их?
      - Вы живете на ранчо? - спросил он вкрадчиво.
      - И где еще я могу жить? Не в крысиной же норе?
      - Трудно сказать, мэм. Хотя, если бы это было так, крыса бы сочла, что ее нора сильно перенаселена. В конце концов, я теперь вижу, что вполне смогу обосноваться на ранчо "СВ".
      Он подтянул подпругу у неприглядной гнедой лошади возле коновязи. Энн глядела на него, подбоченясь.
      - Мэм, - сказал он, тронув шляпу, - я люблю яичницу с беконом, чтобы была хрустящая корочка, а кофе крепкий, очень черный. Ждите, скоро приеду!
      Хенди загарцевал на своей гнедой и поскакал по улице. В спину ему летели неласковые слова.
      - Характер, - заметил он, обращаясь к лошади. - Это по мне!
      Гнедая прижала уши, как бы говоря этим: "Вот подожди. Придет морозное утро, и я покажу тебе, что такое характер!"
      Бармен в салуне "Ремуда", что светил окнами неподалеку от салуна "Стар", был толстым, кругленьким, розовощеким и походил на ирландца.
      - Я отношу себя не к воинственным ирландцам, а к любвеобильным. Я люблю полных, сорокалетних блондинок, - сказал он.
      - Тогда Мария тебе не понравится, - заметил Хенди. - Я слышал, что она стройная, темноволосая испанка лет двадцати.
      - Не тешь себя зря надеждами, ковбой. Она уже занята. Как сторонний наблюдатель могу сказать, что ее двадцать лет ближе к тридцати годам. Но все равно она занята.
      - Я-то имею в виду Солтера, - сказал Хенди.
      Бармен знающе и снисходительно улыбнулся.
      - Мария - девушка Бака Родда. Она разрешает Солтеру ухаживать за собой, потому что он покупает ей разные вещи, и это все. Поверьте мне, - продолжал бармен, - она достаточно умна. И вряд ли кто захочет иметь неприятности с Баком Роддом.
      - Слышал о нем, - сказал Хенди, хотя ни разу не слышал этого имени, - и о его парнях слышал.
      - Вы еще больше услышите о них, если останетесь в городе до вечера. Бак приезжал вчера. С ним были Шорти Хейзел, Винг Мэфи, Ган Карреро и остальные.
      - Мне хватит, - проговорил Хенди, допивая пиво. - Насчет Марии не знаю. Считай, что я ничего не слышал. А в Хондо я буду выбирать блондинок.
      Бармен удовлетворенно хмыкнул, а Хенди вышел из салуна и увидел стул, стоящий на тротуаре. Он уселся и прикрыл глаза.
      "Беда в том, - размышлял Хенди, - что люди сами усложняют свою жизнь. Человек оставляет разные следы. Если обрывается след повозки и непонятно, куда она едет, можно вернуться по этому следу и выяснить, откуда она взялась... Хороший принцип "шерше ля фам". Как говорил один в Эль-Пасо, если тебе надо найти мужчину, ищи женщину. Да, в этом есть смысл.
      Трое всадников торопливо подъехали к коновязи где была привязана лошадь Хенди.
      Хенди скрутил себе сигару, как бы не замечая этих троих. Но два его кольта, видимо, привлекли их внимание, и, глянув на Хенди, один из них сказал что-то другому тихо. Хенди подумал, что худой, темноволосый - это скорее всего Кареро, коротконогий - Винг Мэфи, а светловолосый с жестким лицом - Шорти Хейзел.
      Винг Мэфи ступил на деревянный тротуар и издали крикнул:
      - Эй? Ты случайно не из Лайв-Оук?
      - Возможно, - ответил Хенди. - И могу быть с Паудер-Ривер или с Раби-Хиллз. так же, как вы. Но я ведь не спрашиваю.
      Мэфи улыбнулся и сказал:
      - Да я не любопытствую, приятель. Просто показалось, что я видел тебя где-то там.
      Все трое вошли в бар, но, прежде чем дверь за ними закрылась, Хенди услышал, как Винг сказал:
      - Я его где-то встречал. Это точно.
      Хенди посмотрел на сигару. Он редко курил, а сейчас совсем не хотелось. Но надо было занять пальцы. Он положил окурок на тротуар и загасил носком сапога.
      В данный момент, подумал он, Родд, вероятно, любезничает с Марией. По крайней мере, возможно.
      Многие, преследуя преступников, загоняют лошадей. Хенди считал, что лучше искать их, не вылезая из кресла. Хотя, надо сказать, большую часть своей жизни он провел в седле.
      Что сталось с Джейком Солтером? Тут надо порассуждать. Солтер, расхваставшись, мог сказать ей, что у него есть такие-то деньги. Она, естественно, доложила об этом Баку Родду. В поведении людей мало что меняется. Все пути проложены давным-давно.
      Хенди повел свою лошадь в городскую конюшню. Он знал: городские конюшни - все равно что парикмахерские. Там всегда обо всем разговаривают, и, если прислушаешься, можно узнать много интересного. Он завел гнедую внутрь, уплатил двадцать пять центов за ночной постой и стал, к удивлению лошади, обтирать ее тряпкой.
      Гнедая не знала, как среагировать на процедуру. В прошлом ее обтирали после длительных скачек, но сегодня она практически простояла весь день. Она была в общем-то благодарна, но считала своим долгом легонечко укусить, толкнуть или как-то еще среагировать на внимание. Хенди редко предоставлял ей такую возможность. Гнедая расслабилась, но мысль засела в ее голове.
      Два дня Хенди ошивался около городской конюшни.
      Там он узнал, что Солтер владел небольшим участком на Секо. У него клеймо - "Лейзи С". Лошади с таким клеймом в конюшне не было.
      К ночи Хенди оседлал гнедую и выехал. Было не так уж темно. Звезды висели низко: казалось, что можно палкой до них дотянуться. Хенди сел на скамейку против конюшни. В салуне пианист перебирал клавиши рояля. Время от времени он повторял куплеты печальной песни, рожденной несколько веков назад на равнинах Андалусии в далекой Испании. В остальном было тихо. Разок тишину нарушил взрыв хохота в салуне. Да щелкали фишками игроки в покер.
      Снизу донесся скрип двери, на крыльцо упала полоса света. Крупный мужчина вышел на улицу. Дверь за ним затворили, и Хенди услышал позвякивание шпор и стук каблуков. Затем в полосе света из крутящихся дверей "Ремуда" Хенди увидел этого человека, вошедшего внутрь. На нем были черная шляпа, черная рубашка, у него были гладкие черные усы. Бак Родд.
      Хенди потер щетину на подбородке. В таком виде нельзя посещать леди. Хотя... он прошел по другой стороне улицы вниз от салуна и свернул в калитку, из которой только что вышел Родд.
      Помявшись перед крыльцом, он обогнул кусты роз и приблизился к окну. В комнате сидела молодая женщина.
      Хенди тихо, как индеец, прокрался к задней двери, прикрытой брезентом, и толкнул ее. Та поддалась. В доме было тепло и душно. Пахло едой и кофе.
      Он прошел на свет к следующей двери и остановился, когда появилась Мария. У нее перехватило дыхание.
      - Кто вы? - требовательно спросила она.
      - Бродяга-ковбой. Уловил запах кофе и захотел поболтать с девушкой.
      - Нам не о чем болтать. Проваливай, пока не вернулся мой друг.
      - Вы имеете в виду, что Бак... или... Солтер?
      Прекрасные глаза стали очень холодными.
      - Тебе лучше уйти отсюда, пока цел. Если Бак вернется...
      - Мария, - сказал он, - вы очень красивая женщина. Вы также очень сообразительны. К тому моменту, когда они наконец поделят эти деньги, у них не будет сил на ваши проблемы. И неизвестно еще, когда вернется Бак.
      - Я не понимаю, о чем вы.
      - Предположим, что мы разделим их пополам, и один из нас окажется не жадным? Я могу быстро достать любые деньги. По сути, мне даже не нужна половина, достаточно трети. Потом я бы мог уехать один, если вы захотите...
      Мария была красива, это так, но и опасна, как слепая гремучая змея. Хенди почувствовал, как пробежал мороз по коже. Он знал, что, говоря с этой женщиной, нельзя расслабиться ни на минуту. Понимал ли Бак Родд, с каким динамитом имеет дело?
      - Как насчет кофе, Мария?
      - Сейчас сделаю, - ответила она.
      Она налила две чашки и проговорила низким, обволакивающим голосом:
      - Ты здесь новенький.
      Он ощутил себя дикой лошадью, слушающей мурлыканье ковбоя, уже готового накинуть на нее узду.
      - Я бывал новеньким в разных краях.
      - Я могла о тебе что-то слышать?
      - Винг Мэфи недавно решил, что встречал меня.
      - Тогда он вспомнит. Винг никого и ничего не забывает.
      - Может, нас к тому времени уже и не будет здесь. Сумма большая, Мария, а Фриско - громадный город.
      - О каких это деньгах ты говоришь?
      - О тех, которые утащили у меня из-под носа. Несколько дней назад в Пагосе говорили, что кто-то продал много скота. Я выбрал место на дороге и ждал. Но я устроился бестолково.
      - А что случилось?
      - Откуда я знаю? Я ничего и никого не видел. Однако же, я прослышал о вас и Солтере, знаю о вас и Бак Родде то, чего не знает Солтер. Пятнадцать тысяч - большие деньги.
      - Думаешь, я стану обманывать Бака ради тебя?
      - Не из-за меня. Хотя сравнение того, что тебе может дать Бак Родд с тем, что дам я, оно - в мою пользу.
      Мария смотрела внимательно.
      - Тебя побрить - ты будешь красивым мужчиной. А приодеть, так будешь и выглядеть лучше, чем Бак.
      - Вот что делают деньги. Я уже выгляжу лучше. Впрочем, я тебе не нужен. Но я еще не встречал такой женщины. Встретить такую, как ты, в таком затрапезном городе... Невольно поверишь в чудеса.
      - Да, тебя спасет только чудо, если Бак застанет тебя здесь, или кто-то из его парней. Они вопросов не задают.
      Он улыбнулся.
      - Я, можно сказать, знаю Бака Родда.
      - Не похоже, что он тебя обманул. Кто ты, в конце концов?
      - Здесь меня зовут Хенди. В других местах звали Сонора Хэк.
      - Сонора Хэк? - У нее перехватило дыхание. - Но ты... тебя посадили в тюрьму!
      - Эхе-хе. Моя лошадь ступила в барсучью нору. Тут меня и схватили. Но, как видишь, я здесь. Я свое отсидел.
      Она молча налила ему еще кофе. Очевидно, она взвешивала шансы.
      - Где деньги, Мария? Если хотим что-то сделать, то это надо делать немедленно. Ты говоришь мне, где деньги, и через неделю мы в Лос-Анджелесе, а потом во Фриско.
      - Есть один путь: убить Бака Родда и перебить его парней.
      - Вот это работенка.
      Он посмотрел на чашку. Тридцать минут назад эта женщина была в объятиях Бака, и вот она планирует его убийство. Или это ловушка?