Она очень долго болела, а когда выздоровела.., правду говоря, она так и не выздоровела окончательно, в полной мере. Юлиан знал, что "это" растет внутри ее и что он является властелином "этого". Знала об этом и она, и именно потому постоянно пребывала в страхе.
      Его "мать"... В действительности Юлиан никогда не признавал ее своей матерью. Он знал, что она родила его, но всегда считал себя сыном своего отца, только не того, который официально был таковым. Сыном.., чего-то другого. Вот почему сегодня вечером в который раз он расспрашивал ее об Илие Бодеску, о том, как и где он умер. Желая быть уверенным в том, что знает абсолютно все, до мельчайших деталей, он погрузил ее с помощью гипноза в особенно глубокий транс.
      Пока Джорджина рассказывала о том, как все произошло, он мысленно переносился на восток - через океаны, горы, равнины, над полями, реками и городами - к тому месту, которое постоянно присутствовало в его подсознании. Холмы, леса и.., вот оно! Поросшие лесом крестообразные холмы! Это место он должен будет посетить.., очень скоро...
      Ему необходимо отправиться туда, потому что именно там заключена разгадка. Он был таким же рабом этого места, как все остальные были его рабами. Точнее говоря, он был намертво привязан к нему, и оно постоянно притягивало его к себе. Он не осознавал, насколько тесно связан с этим местом, до того момента, когда вернулся Джордж. Он возвратился из своей могилы на кладбище в Блэгдоне, покинув царство мертвых. Поначалу Юлиан был в шоке, потом на смену пришло всепоглощающее любопытство, и, наконец, ему открылась истина! Юлиан понял, чем он является на самом деле. Именно не кем, а чем! И, конечно же, он догадался, что он сын не только Джорджины и Илии Бодеску.
      Юлиан знал, что он не относится к числу обыкновенных людей, что какая-то часть его не принадлежит человеческой природе. И сознание это глубоко волновало и возбуждало его. С помощью гипноза он мог заставить людей выполнять любые его приказы, исполнять его желания, каковы бы они ни были. Его тело способно было произвести своего рода новую жизнь. Он мог превращать людей в себе подобных существ. Нет, они, безусловно, не обладали его силой или талантами, но это и к лучшему. Изменившись, они становились его рабами, а он был их полновластным хозяином.
      Более того, он владел даром некромантии: вскрыв мертвое тело, он узнавал все тайны и обстоятельства жизни любого некогда живого существа. Он умел красться, как кот, плавать, как рыба, яростно нападать, как дикий пес. Он неоднократно думал о том, что, будь у него крылья, он даже мог бы летать, как летучая мышь. Как летучая мышь - вампир!
      На столике возле его кровати лежала книга в твердом переплете, называвшаяся "Вампиры: факты и вымысел". Он протянул тонкую руку и провел пальцами по тисненому изображению летучей мыши на черном материале переплета. Увлекательное чтение, но ни название, ни содержание не соответствовали действительности. То, что называлось вымыслом, на самом деле являлось абсолютной правдой - и Юлиан сам тому подтверждение. А то, что выдавалось за факты, в действительности было не более чем выдумкой.
      Взять, например, солнечный свет. Он не убивает. Может, конечно, и убить, если у Юлиана хватит глупости, чтобы в летний полдень выйти из затененного укрытия более чем на одну-две минуты. Он считал, что все дело здесь в какой-то химической реакции. Фотофобия достаточно часто встречается даже у самых обычных людей. Грибы лучше всего растут темными туманными сентябрьскими ночами под слоем соломы. Он даже где-то читал, что на Кипре можно найти вполне съедобные грибы, которые, однако, никогда не появляются на поверхности земли. Они растут под слоем мягкой почвы и раздвигают ее, образуя на поверхности трещины, по которым местные жители узнают, где их искать. Эти грибы не нуждаются в солнце, но оно не способно убить их. Нет, солнце не могло уничтожить Юлиана, хотя и раздражало его. Просто ему следовало быть осторожным, не более.
      А уж что касается дневного сна в гробу, наполненном родной землей, то это сущая чушь. Он иногда спал днем, но лишь потому, что большую часть ночи проводил в размышлениях или прогуливался по поместью. Он действительно больше любил ночь, потому что тишина и лунный свет заставляли его чувствовать себя ближе к своим истокам, позволяли лучше познать свою истинную сущность.
      Остается еще присущая вампирам жажда крови. Это тоже не правда, во всяком случае в отношении Юлиана. Вид крови, конечно, возбуждал его, внутри его что-то происходило, заставляя бушевать страсти, но высасывание крови из вен жертвы едва ли можно назвать удовольствием, как это описывается в разного рода книгах. Тем не менее он любил есть полусырое мясо, причем в больших количествах, и не относился к числу почитателей растительной пищи. С другой стороны, существо, выращенное Юлианом в стоявшем в подвале чане, жаждало крови, питалось ею. Кровью, плотью, всем живым или бывшим когда-то живым. Плотью, алыми соками живого или мертвого тела! Юлиан знал, что оно не нуждается в питании, но при возможности не упустит случая. Оно поглотило бы и Джорджа, если бы Юлиан не вмешался.
      Это существо... Юлиан даже задрожал от наслаждения. Оно знало лишь то, что Юлиан является его хозяином, и больше ничего. Он вырастил его из собственной плоти и хорошо помнил, как это произошло.
      Вскоре после того, как его исключили из школы, у него заболел один из коренных зубов. Боль была очень сильной, но он не пошел к дантисту. Он так старательно раскачивал зуб, что однажды ночью вырвал. Он начал внимательно рассматривать его, и тот факт, что этот зуб был скрытой частью его самого, показался ему удивительным - всего лишь белая кость и кусочек хряща - красного цвета корень. Он положил зуб на блюдце и поставил блюдце на подоконник в спальне. Утром он услышал, как что-то упало на пол - у корня образовались крошечные отростки, и зуб, словно краб, уползал, пытаясь спрятаться от утреннего света.
      Передние зубы Юлиана всегда были острыми и по форме напоминали стамески, но все же это были человеческие зубы. Они ничем не напоминали зубы животного. Но тот, который вырос на месте выпавшего, ничуть не походил на зуб человека. Это был, скорее, коготь или клык. С тех пор у Юлиана сменились почти все зубы, и каждый новый был таким же клыком. Особенно походили на звериные клыки глазные зубы. Изменилась и форма челюстей.
      "Возможно, причина всех изменений лежит во мне самом. Вероятно, это происходит потому, что я сам этого хочу. Сознание определяет материю. Все дело в том, что я порочен", - часто думал он.
      То же самое неоднократно говорила ему и Джорджина, упрекавшая его в склонности к неблаговидным поступкам. Это было еще во времена детства, когда она имела возможность контролировать его поведение, и многое в нем ее не устраивало. Именно тогда он впервые занялся некромантией. Что ж, с тех пор у нее было много поводов для недовольства.
      Джорджина... "мать" - охваченный ужасом цыпленок, загнанный в ловушку лисенком и вынужденный наблюдать оттуда, как растет звереныш, становится крепким, сильным, холеным. По мере того как Юлиан рос, бразды правления постепенно переходили в его руки. Все дело было в его глазах: стоило ему только взглянуть на Джорджину.., и она оказывалась совершенно бессильной перед ним. То же самое происходило и с учителями и товарищами по школе. Он научился пользоваться этой особенностью и со временем великолепно освоил искусство гипноза. Практика приводит к совершенству. С этой точки зрения книга абсолютно правдива: вампиры умеют зачаровывать свои жертвы.
      А что касается смертности и бессмертия... Этот аспект по-прежнему оставался загадкой, тайной, но и в нем он скоро разберется. Теперь, когда у него есть Джордж, он сумеет устранить все неясности, поскольку Джордж в значительной степени остался человеком. Да, он не умер и возвратился из могилы, но плоть его была человеческой плотью. А то, что сидит внутри его, за столь короткое время не могло значительно вырасти. В отличие от того, другого существа, у которого времени было вполне достаточно.
      С другим существом Юлиан провел немало опытов. И хотя результаты не были столь значительными, это все же лучше, чем ничего. Согласно легендам, вампиров можно победить с помощью заостренного кола. То, другое существо не обращало на кол никакого внимания, совершенно не реагировало на него. Пытаться проткнуть его колом - все равно что бить по капле воды. Временами оно бывало достаточно твердым, на нем могли появляться то зубы, то глаза, то рукообразные отростки. Но по большей части его консистенция была протоплазменной, похожей на желатин.
      Но все же существо не было бессмертным, его можно было уничтожить. Оно могло умереть. Юлиан однажды сжег часть его в печке, и нельзя сказать, чтобы существу это понравилось. В этом Юлиан Богом мог поклясться, хотя и сомневался в том, что Бог существует. Мысли об этом инциденте не давали Юлиану покоя. Если кто-нибудь когда-либо узнает, кем он является на самом деле, не попытаются ли тогда сжечь и его? Он полагал, что так и случится. Но едва ли кому-то удастся узнать обо всем. А если и удастся, кто этому поверит? В полиции не захотят и слушать какие-то истории о вампирах - таких тварей просто не существует. Но с другой стороны, если учесть, что среди местных жителей распространен "культ сатаны", кто знает - возможно, они и поверят в то, что вампиры есть на свете.
      На лице его вновь появилась ужасная улыбка. Теперь все казалось ему не более чем смешным, но совсем иные чувства он испытывал, когда на следующий день после возвращения Джорджа, в дверь постучали полицейские. Он тогда едва не совершил жестокую ошибку - слишком быстро перешел к обороне, пытаясь себя защитить. К счастью, его нервозное состояние восприняли как результат недавней потери "любимого дядюшки". Если бы только они в тот момент могли знать правду! Правду о том, что Джордж Лейк находится прямо у них под ногами, что он скулит и дрожит от страха в подвале. Но даже если бы и знали, что они могли сделать? В том, что Джордж не захотел спокойно лежать, вины Юлиана не было.
      В этом состояла еще одна истина, рассказываемая в легендах: если вампир убивает свою жертву определенным образом, она возвращается, будучи уже бессмертной. Три ночи пролежал Джордж в своей могиле, а на четвертую выбрался наружу. Ни одному заживо погребенному человеку совершить такое не удалось бы, но вампир, сидевший внутри Джорджа, придал ему необходимые силы. Этот вампир был частью другого существа, которое внедрило в Джорджа одну из своих псевдорук и остановило его сердце А то, другое существо, в свою очередь, являлось частью Юлиана, точнее говоря, его зубом.
      Каким же истерзанным и окровавленным был Джордж в ту ночь, когда Юлиан открыл ему дверь. Весь дом, казалось, наполнился его плачем и визгом. Жалобы стихли лишь после того, как Юлиан рассердился, приказал ему успокоиться и замолчать, и запер в подземелье, где он и остался.
      Лунный свет, проникший в комнату сквозь щели между неплотно задернутыми шторами, направил мысли Юлиана по новому руслу. О чем это он думал?
      Ах да, полиция...
      Они пришли, чтобы сообщить о жутком преступлении. Неизвестный человек или неизвестные люди вскрыли могилу Джорджа Лейка и похитили его труп. Полицейские поинтересовались, находится ли все еще в Харкли-хаус миссис Лейк.
      Да, она, конечно, по-прежнему здесь, но она так и не оправилась после смерти мужа и очень страдает. Поэтому весьма нежелательно, чтобы они с нею встречались. Лучше будет, если Юлиан сам ей обо всем расскажет. Но кто же осмелился совершить столь невероятное преступление?
      Они ответили, что, по их мнению, им удалось задержать одного из возможных виновников. Он принадлежит к одной из действующих в этих местах сект, члены которой оскверняют местные кладбища и устраивают там свои шабаши. Их называют друидами или кем-то еще в этом роде. Знаете, они поклоняются дьяволу! Но на этот раз они зашли слишком далеко. Однако не стоит беспокоиться, в конце концов их обязательно поймают. Они просят лишь как можно деликатнее сообщить обо всем вдове.
      Конечно же, конечно. Он очень благодарен за то, что они обо всем рассказали ему, хотя новости, безусловно, не из приятных. Он не завидует им в том, что они вынуждены выполнять подобную задачу.
      Ну, для них это обычная работа. Очень жаль, что они не могут сообщить пока ничего утешительного. Доброй ночи...
      Вот так все и было.
      Но он снова отвлекся... Юлиан заставил себя мысленно вернуться к легендам о вампирах. Что там еще? Ах да, зеркала... Вампиры ненавидят зеркала, потому что не отражаются в них. Глупости, но в то же время в какой-то мере и правда. Юлиан отражался в зеркале, но иногда, когда он смотрелся в него, особенно если это было ночью, он мог увидеть гораздо больше, чем другие. Потому что он знал, на кого смотрит, и этот кто-то не относился к числу людей. Он часто думал: если кто-то увидит в зеркале вот такое отражение, сможет ли он разглядеть истину - чудовище, скрывающееся в человеке?
      И, наконец, последнее - страсть вампира, его желание обладать женщинами. Юлиан познал вкус крови - и не только крови - женщин, и он показался ему столь же восхитительным, как вкус превосходного красного вина. Кровь женщин, как, впрочем, и любая другая кровь, возбуждала его, но не настолько, чтобы он постоянно думал о ней. Джорджина, Анна, Хелен.., он знал вкус крови всех троих. И придет время, когда он познает вкус еще многих и многих женщин.
      Его собственное отношение к крови приводило Юлиана в недоумение. Будь он настоящим вампиром, кровь, стала бы для него важнейшим источником жизненных сил. Но это было не так. Вполне возможно, что процесс его перевоплощения еще не завершился. Может быть, по мере того как изменения будут происходить дальше, та часть его, которая оставалась человеческой, исчезнет навсегда. И тогда он станет полноценным вампиром. Или полнокровным?
      Страсть.., но страстное желание можно испытывать не только в отношении крови. В жизни много вожделенного. Нет ничего удивительного в том, что в романах женщины с такой готовностью поддаются чарам вампиров. Особенно, если однажды им уже приходилось иметь с вампирами дело. Да уж! Какая женщина может чувствовать себя удовлетворенной обычным мужчиной? Ни одна! Им только кажется, что они испытали подлинное наслаждение, потому что иное им просто неизвестно. Мужчина не способен полностью удовлетворить женщину. А вот вампир...
      Юлиан повернулся набок и посмотрел на девушку, лежащую рядом с ним в лучах лунного света. Кузина Хелен... Она была очень красива и абсолютно невинна. Не то чтобы совсем чиста, но близко к тому. Кто же лишил ее девственности?.. Впрочем, какое это имеет значение? Фактически он ничего не украл, да и дал ей не слишком много. Они просто часок поиграли в любовников.
      Но теперь... Теперь она познала истинное наслаждение. Она прекрасно понимала, что, если бы Юлиан захотел, она буквально взорвалась бы от переполнявших ее эмоций.
      Усмешка тронула его губы. Да, в этом нельзя было сомневаться, поскольку не только другое существо обладало способностью выпускать во все стороны свои псевдоподы. Почувствовав, как внутри нарастает возбуждение, Юлиан подавил смешок и, протянув руку, нежно погладил прохладную округлость бедра Хелен.
      Несмотря на то, что Хелен находилась в глубоком сне и видения ее были страшны, прикосновение его руки заставило ее вздрогнуть. Кожа ее покрылась мурашками, а дыхание мгновенно превратилось в прерывистые стоны. В своем гипнотическом сне она даже начала слегка скулить и подвывать, подобно легкому ветерку, гуляющему меж щелей пола. Да, сон ее был именно гипнотическим. Все дело было в силе гипноза и телепатии - его высшей форме.
      Нигде в литературе, за исключением нескольких наиболее выдающихся романов, Юлиан не встречал упоминания о способности вампиров энергетически воздействовать на сознание других и читать на расстоянии мысли. А между тем эта способность была одним из присущих ему даров. Как и другие, этот дар не получил еще полного развития, но тем не менее он им обладал. Стоило Юлиану просто прикоснуться или войти в свою жертву - и она становилась для него открытой книгой, даже на значительном расстоянии. Даже сейчас, если он направит свои мысли.., вот оно!
      Скучные и пустые "размышления" другого существа... Точнее, он прикоснулся к инстинктивному ощущению существом факта своего бытия, своего рода животному осознанию. Другое существо точно также сознавало себя, как сознает себя, например, амеба. Но существо являлось частью Юлиана, и потому он проникал в это сознание.
      Теперь, когда он, если так можно выразиться, воспользовался Хелен, Анной, Джорджем и Джорджиной, он ясно чувствовал их всех. Мысли его покинули существо и понеслись дальше... Вот Анна.., она спит где-то там, во тьме, в холодном сыром углу... А вот и Джордж.., но он не спит.
      Джордж... Юлиан понимал, что в самом ближайшем будущем с Джорджем нужно что-то делать. Он вел себя не так, как следовало. В нем чувствовалось какое-то упрямство. Поначалу Юлиан полностью держал его в своей власти, как и всех троих женщин. Но недавно...
      Юлиан сосредоточился на разуме Джорджа, медленно и незаметно проник в его мысли, а там.., черная бездна ненависти, освещаемая вспышками ярости! Невероятной силы звериная жажда.., но не только крови.., отчаянная жажда мести?..
      Юлиан нахмурился и поспешил покинуть сознание Джорджа, прежде чем тот почувствует его присутствие. Совершенно очевидно, что "дядюшка" Джордж требует срочного вмешательства. Юлиан уже знал, каким образом он использует Джорджа, оставалось назначить дату. Например, завтра. Он ощущал, как ничего не подозревающее бессмертное существо в ярости мечется по подземелью. Но что это?!
      На затылке у Юлиана волосы встали дыбом. Он вскочил с кровати. Это не могли быть женщины, Джорджа он только что покинул - кто же это? Кто-то находился совсем близко, и мысли его были заняты Хартли-хаусом и самим Юлианом. Он подошел к окну, слегка раздвинул шторы и с беспокойством выглянул на улицу.
      Из окна открывался вид на поместье. Полуразрушенные постройки, посыпанная гравием дорога, заросли кустарника и лес, за ними - высокая наружная стена и ворота, за которыми обрамленная с обеих сторон высокой живой изгородью вьется серебряная полоса лунного света. Сморщив нос, Юлиан, словно пес, почуявший чужой запах, стал принюхиваться. Ну да, так и есть - чужой! Там, возле живой изгороди, он заметил отражение лунного света на стекле и красную точку огонька сигареты. Кто-то прятался в тени живой изгороди и наблюдал за Хартли-хаусом, следил за Юлианом!
      Определив направление, Юлиан сосредоточил свои мысли на сознании незнакомца. Но ему удалось коснуться его лишь на секунду, на короткое мгновение, а потом.., потом, словно железные ставни, захлопнулись перед его мысленным взором. Блеск стекол очков или бинокля исчез, огонек сигареты потух, а сам человек, вернее, его тень растворилась во мраке.
      - Влад!, - не задумываясь отдал команду Юлиан. - Быстро, найди его и, кто бы он ни был, приведи ко мне!
      Влад, спавший в зарослях бурьяна возле входа в подземелье, немедленно проснулся, насторожился, повел ушами в сторону ворот и подъездной дороги, вскочил и помчался галопом. В глотке его словно глухой отдаленный гром клокотало рычание, мало напоминавшее рычание собаки.
      ***
      Дарси Кларк совершал вечерний обход Хартли-хауса. Он был экстрасенсом с высоким телепатическим потенциалом и к тому же обладал хорошо развитым чувством самосохранения. Таинственный дар, сознательно управлять которым Кларк не мог, всегда был на страже его безопасности. В отличие от людей, подверженных всякого рода случайностям, Кларк был практически неуязвим. В данной ситуации это свойство его натуры оказалось как нельзя кстати.
      Дарси Кларку было всего лишь двадцать пять, но молодость и связанный с ней недостаток опыта он с избытком компенсировал энтузиазмом и рвением в работе. Долг и четкое исполнение обязанностей стояли для него на первом месте в жизни, и из него, безусловно, получился бы великолепный солдат. Именно по долгу службы он и находился с 17.00 до 23.00 вблизи Хартли-хауса. Около 23 часов он заметил, как дрогнули и слегка разошлись шторы в одной из комнат мансарды.
      Само по себе это ничего не означало. В доме жили, по меньшей мере, пять человек, а возможно, и гораздо больше, так почему бы им не подавать признаков жизни. Поморщившись, Кларк тут же поправил себя - признаков бессмертия. Он был хорошо осведомлен и знал, что обитатели Хартли-хауса далеко не те, кем кажутся. Но едва он навел окуляры бинокля на окно, как внезапно его охватило какое-то непонятное чувство, словно луч света озарил его мозг.
      Ему было известно, что кто-то в доме - возможно, молодой человек - наделен особым экстрасенсорным даром. Это стало очевидным еще четыре дня тому назад, когда Кларк и его коллеги впервые начали следить за поместьем. Любому мало-мальски чувствительному человеку старый дом не мог не показаться странным. Он излучал не только таинственность, но и порочность. Этим вечером с наступлением темноты Кларк почувствовал, что флюиды усилились, на него обрушился буквально поток моральных нечистот. Поначалу поток шел как бы мимо, не затрагивая его самого, но как только в фокусе окуляров бинокля появилась темная, полускрытая шторами фигура...
      ...Было в нем нечто такое, что воздействовало на сознание Кларка, дар не менее мощный, чем его собственный, позволявший проникнуть в его мысли. Но не это удивило Кларка - в отделе экстрасенсорики они с коллегами часто играли подобным образом: старались прочитать мысли друг друга. Исходившая от таинственной фигуры совершенно необузданная звериная злоба - вот что заставило его, едва не задохнувшись, отпрянуть назад и захлопнуть двери своего экстрасенсорного сознания. Это был бурлящий черный водоворот совершенно чуждого мышления.
      Однако, включив защитные механизмы сознания, Кларк не ощутил и намека на грозившую опасность, не услышал приказа, отданного Юлианом черной овчарке. Его спас тот самый таинственный дар, природы которого Кларк до сих пор не мог понять. Было 23.00, и, следуя вполне четким инструкциям, он должен был вернуться в отель в Пэйнтоне, где располагался штаб их службы наблюдения, и обо всем доложить. Ровно в 6 часов утра коллега Кларка займет свой пост возле дома. Кларк затоптал окурок и убрал бинокль.
      Его машина стояла в двадцати пяти ярдах на обочине дороги, где заканчивались живая изгородь и ограда. Он уже положил было руку на верхнюю перекладину ограды, собираясь перелезть через нее, но тут без его ведома сработал внутренний таинственный дар, заставившей его изменить намерение. Вместо того чтобы перелезть через ограду, он зашагал к машине по краю поля. Трава была высокой и мокрой, и вскоре брюки стали влажными, но он не обращал на это внимания. Так путь был короче, а он очень торопился поскорее покинуть поместье и оказаться от него как можно дальше. В этом желании не было ничего удивительного, если принять во внимание все, что он сегодня узнал. Едва ли он сознавал, что по мере приближения к машине невольно перешел почти на бег.
      В тот момент, когда он уже вставил ключ в замок дверцы и готов был его повернуть, Кларк услышал, что кто-то бежит: до него донесся слабый стук мягких лап о дорогу, легкий скребущий звук когтей. Потом кто-то тяжелый перескочил через ограду прямо за его спиной. Кларк прыгнул на сиденье и захлопнул за собой дверцу. Тяжело дыша, он широко раскрытыми глазами всматривался в темноту.
      Не прошло и двух секунд, как на машину налетел Влад.
      Он с такой силой ударил головой и передними лапами в стекло на дверце, что оно треснуло и стало похоже на паутину. Звук удара напоминал грохот молота, и Кларк понял, что еще одного такого удара стекло не выдержит - оно рассыпется на мелкие кусочки, и он окажется совершенно беззащитным. Он видел, кто на него напал, и не собирался сидеть сложа руки и ждать, что произойдет дальше.
      Повернув ключ зажигания, он завел мотор и подал немного назад, чтобы освободить радиатор из-под нависших ветвей. Второй прыжок Влада, вновь метившего в дверцу, заставил его распластаться на радиаторе, прямо перед ветровым стеклом. Только теперь молодой человек понял, какой опасности ему удалось избежать. Окажись он снаружи, ему едва ли удалось бы справиться с этим чудовищем.
      Морда Влада походила на страшную черную маску ненависти, искаженную безумием, рычащую, покрытую слюной и пеной. Желтые с малиновыми зрачками глаза так пристально смотрели на Кларка, что юноша физически ощущал исходивший от них жар. Включив первую скорость, он резко выскочил на дорогу.
      Когда машина дернулась и рванула с места, пес перевалился на бок и скатился с радиатора во тьму, к подножию живой изгороди. Кларк выровнял машину и понесся по дороге. В зеркале заднего вида он сумел разглядеть, что пес вышел из кустов, отряхнулся и уставился вслед удалявшейся машине. Потом Кларк завернул за поворот, и Влад скрылся из вида.
      Кларк был этому только рад. Когда он выключил мотор на стоянке возле отеля в Пэйнтоне, его все еще трясло. Потом он откинулся на сиденье и устало закурил. Только после того, как сигарета сгорела до самого фильтра, он включил охранную сигнализацию и пошел докладывать о случившемся...
      ***
      "Frankie's Franchise" была грязной забегаловкой, местом обитания портовых босяков, воров, проституток и их сутенеров, торговцев наркотиками и других представителей генуэзского "дна". Здесь было очень шумно. Из старомодного музыкального ящика американского производства оглушительно гремела "Тутти-Фрутти" в исполнении Литл Ричарда. Не было уголка, куда бы не проникал дикий грохот музыки, но в небольших нишах, которых здесь было около полудюжины, можно было по крайней мере услышать собственные мысли. Именно поэтому кабачок идеально подходил для встречи - здесь невозможно было разговаривать друг с другом иначе, как мысленно.
      Алек Кайл и Карл Квинт сидели за маленьким столиком напротив Феликса Краковича и Сергея Гульхарова. От остальных посетителей их отделяли стены ниши, на столике стояли бокалы с напитками. Удивительно, но Кайл с Квинтом пили водку, а Кракович с Гульхаровым потягивали американское пиво.
      Они легко узнали друг друга просто потому, что остальные посетители кабачка были людьми совсем иного сорта. Однако внешность не играла для них никакой роли - даже среди сутолоки и шума три экстрасенса без труда чувствовали ауру друг друга. Кивнув вместо приветствия, они взяли со стойки бара свои напитки и направились к одной из пустых ниш. Некоторые из завсегдатаев провожали их любопытными взглядами, но они не смотрели по сторонам.
      Несколько секунд они сидели в молчании, которое, наконец, нарушил Кракович.
      - Не думаю, что вы говорите на моем языке, - начал он с довольно сильным, но приятным акцентом, - но я говорю на вашем. Правда, очень плохо. Это мой друг Сергей, - он слегка качнул головой в сторону соседа. - Он совсем немного знает английский. Он не обладает даром экстрасенса.
      Кайл и Квинт послушно посмотрели на Гульхарова и увидели симпатичного молодого человека с густыми светлыми волосами и серыми глазами. Его крупные руки свободно лежали на столе по обе стороны от бокала. Современная одежда, сшитая по западному образцу, сидела на нем не слишком хорошо, и чувствовалось, что ему в ней не очень удобно.
      - Это правда, - сузив глаза и вновь обратив их на Краковича, ответил Квинт. - Но я уверен, что он обладает массой других полезных талантов.
      Кракович едва заметно улыбнулся и кивнул. Вид его при этом оставался довольно мрачным.
      Кайл внимательно изучал Краковича, стараясь запомнить все до последней детали. Главе русского отдела экстрасенсорики было далеко за тридцать. У него были черные, уже редеющие волосы, проницательные зеленые глаза и продолговатое со впалыми щеками лицо. Среднего роста, стройный. "Он похож на кролика, с которого содрали шкуру", - подумал Кайл. Тонкие бледные губы русского были плотно и твердо сжаты, а высокий лоб свидетельствовал о незаурядном уме.
      У Краковича создалось во многом схожее впечатление о Кайле: умный и талантливый человек лишь несколькими годами моложе его самого. Внешне они, конечно, были разные, но это не имело никакого значения. У Кайла были довольно густые каштановые, вьющиеся от природы волосы. При его высоком росте полнота, даже некоторая тучность, практически не бросалась в глаза. Карие, почти такого же цвета, как и волосы, глаза, ровные белоснежные зубы, чуть опущенный книзу правый уголок рта. Кракович подумал, что будь на его месте другой человек, такое выражение лица могло бы показаться циничным, но только не в случае с Кайлом.
      Квинт, напротив, производил впечатление человека активного и энергичного, но при этом обладающего способностью контролировать свое поведение. Он мгновенно принимал решения, пусть не всегда правильные. И, вероятно, активно претворял их в жизнь, считая, что именно так и следует поступать в том или ином случае. Поэтому он редко чувствовал себя виноватым в неудачном исходе. Квинт также не относился к числу эмоциональных людей. Все особенности его характера нашли отражение в лице, фигуре, во всем его облике, а Кракович гордился своим умением определять характер по внешности. Квинт обладал кошачьей гибкой фигурой и, не будучи полным, казался всегда готовым к прыжку, быстрым и решительным действиям. У него были обезоруживающе голубые, проницательные глаза, прямой тонкий нос, лоб его был изборожден морщинами из-за того, что он часто хмурился. На вид ему было лет тридцать пять, волосы на макушке уже начинали редеть, кожа на лице была смуглой. И он, безусловно, обладал незаурядным талантом. Кракович мог поклясться, что Квинт чрезвычайно одарен с точки зрения экстрасенсорики, что он "наблюдатель".
      - О, Сергей Гульхаров получил прекрасную подготовку, - наконец, ответил Кракович, - в качестве моего телохранителя. Но только не в нашей с вами области. Он обладает иным складом ума. Могу поспорить, что из всех нас он единственный "нормальный" человек. Говорю это с сожалением, потому что, - он укоризненно взглянул на Кайла, - предполагалось, что только мы с вами, вдвоем, встретимся на равных без всякого прикрытия.
      В эту минуту музыка стихла, а затем рок-н-ролл сменила мелодия итальянской баллады.