В сердце Кларка страх уступил место жгучей ненависти. Он был здесь на дежурстве, не более, но если только Бодеску посмеет показаться, высунуться из своего убежища... он с огромным удовольствием убьет его.

Юлиан сидел в темноте у окна мансарды. Чуть раньше он тоже испытал страх, в какой-то мере даже панический ужас. Но теперь, как и Кларк, он был совершенно спокоен, невозмутим и способен рассуждать вполне здраво. Теперь он знал абсолютно все об этих наблюдателях, за исключением одной, но весьма важной вещи — когда. Он, однако, не сомневался, что скоро.

Вглядевшись в темноту, он понял, что приближается рассвет. А там, за воротами, в поле за дорогой, кто-то был, и этот кто-то следил за домом. Но этот человек подготовлен гораздо лучше. Используя свои возможности вампира, Юлиан мысленно устремился сквозь пропитанное предрассветным туманом пространство и коснулся чужого разума. Его буквально окатило ненавистью, исходящей от этого разума, после чего чужак отгородился от постороннего взгляда. Но все-таки Юлиан успел узнать его и усмехнулся.

Теперь мысли Юлиана устремились вниз, в сводчатое подземелье.

— Влад, твой старый приятель следит за домом. Я хочу, чтобы ты, в свою очередь, понаблюдал за ним. Но он не должен видеть тебя. Не пытайся напасть на него. Они теперь держатся настороже и напряжены, как пружины. Если ты позволишь им заметить тебя, это может плохо кончиться. А потому просто следи за этим человеком и дай мне знать, если он куда-то пойдет или что-то предпримет. А теперь иди...

Огромная черная тень с горящими красным огнем глазами и прижатыми к голове ушами бесшумно скользнула вверх по узким ступеням лестницы, находившейся в небольшой постройке позади дома. Появившись на поверхности, она повернула в сторону ворот и помчалась туда, скрываясь в тени деревьев и живой изгороди. Высунув язык, Влад поспешно бросился выполнять приказание...

Юлиан велел женщинам прийти в гостиную на первом этаже дома. В комнате было совершенно темно, однако все присутствовавшие прекрасно видели друг друга. Нравилось им это или нет, но ночь теперь была их стихией. Когда все собрались, Юлиан занял место на кушетке рядом с Хелен, обвел всех взглядом и с минуту молчал, как бы желая убедиться в том, что все готовы внимательно выслушать его.

— Леди, — наконец, с насмешливой ноткой в голосе начал он тихо и зловеще, — скоро наступит рассвет. Не могу сказать с уверенностью, но подозреваю, что он может стать для нас последним. Есть люди, которые могут прийти, чтобы убить нас. Им будет довольно трудно сделать это, но они настроены весьма решительно и используют для этого все свои способности и возможности.

— Юлиан! — вскочила с места его мать и со страхом спросила:

— Что ты сделал, Юлиан?

— Сядь! — обернувшись к ней, приказал он. Она неохотно повиновалась. Когда она вновь уселась на краешек стула, Юлиан продолжил:

— И вам, всем вам, придется поступить также, или вы все умрете. Очень скоро умрете.

— Я сделаю все так, как ты скажешь, — нежно сказала, тронув его за руку, Хелен. От страха перед ним она вся сжималась и мурашки бегали у нее по коже. Но Юлиан одновременно чрезвычайно привлекал ее.

Он оттолкнул ее с такой силой, что она едва не свалилась с кушетки.

— Борись за свою жизнь, шлюха! Это все, о чем я тебя прошу. Не за меня, а за себя, если хочешь жить.

— Я только... — отпрянув от Юлиана, начала Хелен.

— Заткнись! — прорычал он. — Вам придется самим драться за себя, потому что меня здесь не будет. Я уйду на рассвете, когда они меньше всего ожидают этого. Но вы трое останетесь. Пока вы здесь, они станут считать, "то и я тоже в доме. — Он кивнул головой и улыбнулся.

— Юлиан, посмотри на себя! — злобно, как ядовитая змея, прошипела его мать. — Ты всегда был чудовищем изнутри, а теперь ты и выглядишь, как чудовище! Я не хочу умирать за тебя, потому что даже эта полужизнь все же лучше, чем небытие, но и бороться за нее я не желаю. Никакие твои слова или действия не заставят меня никого убивать ради сохранения того, во что ты меня превратил!

— Тогда ты умрешь быстро, — пожал он в ответ плечами и повернулся к Анне Лейк. — А вы, моя дорогая тетушка? Вы тоже без сопротивления вернетесь к своему Творцу?

Растрепанная, взъерошенная Анна с дико горящими глазами выглядела совершенно сумасшедшей.

— Джордж мертв, — пробормотала она, вскинув руки к волосам, — а Хелен... она так изменилась... Моя жизнь кончена. — Она на миг замолчала, а потом наклонилась вперед и, со злостью глядя на Юлиана, добавила:

— Я ненавижу тебя!

— О, в этом я не сомневаюсь, — кивнул он. — Но позволите ли вы убить вас?

— Мне лучше умереть, — ответила она.

— Да, но умереть такой ужасной смертью! — сказал Юлиан. — Дорогая тетушка, вы же видели, как умирал Джордж, так что вам известно, как это тяжело. Кол, топор, огонь...

Анна вскочила и отчаянно затрясла головой.

— Они так не поступят! Люди... не способны на такое.

— Но эти люди именно так и поступят! — он взглянул на нее широко открытыми, можно сказать, невинными глазами, как будто повторяя выражение ее липа. — Они сделают это, потому что они знают, кто вы. Им известно, что вы принадлежите к числу Вамфири!

— Мы можем уйти отсюда, — закричала Анна. — Джорджина, Хелен, пошли, мы сейчас же покинем этот дом!

— Да, уходите! — заорал Юлиан, будто они безмерно утомили и раздражают его. — Уходите! Все уходите! Оставьте меня! Убирайтесь!..

Женщины нерешительно взглянули на него, одновременно, словно в унисон мигая желтыми глазами.

— Я не стану вас задерживать, — пожав плечами, сказал Юлиан. Он поднялся и сделал вид, что хочет уйти. — Нет, я не буду. Вас остановят они! И они убьют вас! Они уже здесь, возле дома, следят за нами и выжидают!

— Куда ты, Юлиан? — мать вскочила и, казалось, готова была вцепиться в него, лишь бы удержать. Он одним рычанием остановил ее и пронесся мимо.

— Мне необходимо сделать кое-какие приготовления, — на ходу бросил он. — Я должен подготовить все к отъезду Думаю, что и у вас напоследок найдутся неотложные дела. Например, помолиться вашему несуществующему Богу. Или перебрать любимые фотографии, вспомнить старых друзей и любовников, пока еще не поздно.

Самолет Алека Кайла должен был подняться в воздух через двадцать пять минут. Только что объявили посадку на рейс. Еще через два с половиной часа Алек будет в Риме, и если не случится никаких задержек при пересадке, то в два часа дня он окажется в «Хитроу». Если повезет, он сумеет добраться до Девона примерно за полчаса до начала операции, которую должны осуществить Гай Робертc и его группа в Харкли-хаус. Но даже если все его расчеты времени окажутся неверными, он все равно застанет Гая Робертса на месте. От «Хитроу» до Торкуэя он полетит на вертолете Министерства обороны, а потом морские спасатели из службы береговой охраны Торбея доставят его в Пайнтон.

Обо всем этом Кайл договорился, позвонив из аэропорта Джону Гриву в Лондон, как только узнал, что ему не удается вылететь раньше. К счастью, он без особого труда и проволочек сумел связаться с Гривом.

Услышав объявление о начале посадки на рейс, Кракович подошел к Кайлу и взял его за руку.

— За столь короткое время случилось очень многое, — обратился русский экстрасенс к английскому коллеге. — Но, поверьте, знакомство с вами доставило мне... истинное удовольствие.

Они несколько смущенно и неуклюже пожали друг другу руки, но оба при этом испытывали взаимную симпатию. Сергей Гульхаров не склонен был скрывать свои чувства, он крепко обнял Кайла, прижал к себе и расцеловал в обе щеки. Кайл усмехнулся и пожал плечами — он не ожидал подобных телячьих нежностей. Хорошо еще, что с Ирмой Добрешти он попрощался накануне. Карл Квинт кивнул ему головой и поднял вверх большой палец.

Кракович донес багаж Кайла до выхода на летное поле. Дальше Алек пошел один и исчез в толпе толкавшихся возле самого выхода пассажиров. Он лишь раз оглянулся, помахал всем рукой и заторопился вслед за остальными.

Квинт, Кракович и Гульхаров провожали его глазами, до тех пор пока он не скрылся за массивной стеной здания контрольно-пропускного пункта. После этого они постарались как можно быстрее покинуть аэропорт. Теперь им предстояло осуществить поездку в Молдавию. Они пересекут советскую границу, проходящую через реку Прут, на машине. Кракович с помощью своего заместителя, оставшегося в особняке в Бронницах, успел обо всем договориться.

Пройдя по летному полю, Кайл был уже возле самолета, у трапа которого его приветствовал обо всем осведомленный экипаж, когда его откликнули.

— Мистер Кайл? — обратился к нему улыбающийся представитель властей. — Одну минуту, пожалуйста. — Голос его был совершенно спокоен и ничего не выражал.

Молчал и внутренний инстинкт самосохранения самого Кайла. Во всем происходящем, в общем-то, ничего странного. Напротив, все шло как положено, но тем не менее Кайл почувствовал страх.

Едва последний пассажир скрылся в самолете, из-за трапа вышли трое мужчин. На них были плащи и темно-серые фетровые шляпы. Несмотря на то, что такая одежда должна была сделать их неузнаваемыми, на самом деле она выглядела униформой и свидетельствовала о том, кем были эти люди. Но даже если бы Кайл и не догадался, он все равно бы безошибочно узнал чемоданы, которые один из них держал в руках. Свои чемоданы!

Двое хмурых гебешников взяли его под руки, в то время как третий подошел к нему почти вплотную, поставил на асфальт чемоданы и взял из рук Кайла остальной багаж. Кайл испугался, его охватила паника.

— Следует ли мне представиться? — пристально глядя на Кайла, спросил русский агент.

Кайл взял себя в руки и покачал головой, ему удалось даже выдавить из себя горькую улыбку.

— Думаю, что нет, — ответил он. — Как поживаете, господин Долгих? Или мне лучше называть вас просто Тео?

— Вполне подойдет «товарищ», — без тени улыбки сказал Долгих.

Юлиану Бодеску не удалось выполнить свое намерение и покинуть Харкли-хаус на рассвете.

В пять утра Кен Лейрд и Саймон Гувер сменили на дежурстве Дарси Кларка, который сразу же вернулся в Пайнтон. В шесть часов к ним присоединился Тревор Джордан, после чего все трое разошлись в разные стороны, образовав нечто вроде треугольника. Еще через час появились еще двое — подкрепление, вызванное Робертсом из Лондона. Влад доложил Юлиану о приезде этих людей и оставался на своем посту до тех пор, пока хозяин, еще раз предупредив огромного пса о необходимости соблюдать осторожность, не велел ему возвращаться обратно в подземелье. Стало совсем светло, и Влада могли заметить. А поскольку пес служил Юлиану прикрытием и обеспечивал надежные тылы, нельзя было допустить, чтобы ему был причинен какой-либо вред.

Столь многочисленные ряды наблюдателей заставили Юлиана запереться в доме. Но еще хуже для него было то, что на небе не показывалось ни облачка, а восходящее солнце светило ярко и горячо. Утренний туман почти рассеялся, воздух был чистым и свежим. Позади дома, за стеной, ограждавшей усадьбу, начинался густой лес, который рос по склону холма почти до самой его вершины. Через лес проходила дорога, и одному из наблюдателей каким-то образом удалось проехать туда на машине. И теперь, сидя в ней, он наблюдал за домом в бинокль. Взглянув в одно из окон верхнего этажа дома, Юлиан мог бы без труда увидеть его, но ему и не нужно было это делать. Он просто ощущал присутствие этого человека.

Еще двое наблюдателей расположились перед домом: один стоял возле своей машины, припаркованной недалеко от ворот, другой — в пятидесяти ярдах от первого. Оружия в руках они не держали, но Юлиан знал, что у обоих были арбалеты. Известно ему было и то, какую невыносимую муку способны причинить стрелы этих арбалетов. Двое наблюдателей сторожили фланги — они стояли за стеной по обе стороны от дома так, что могли просматривать внутреннюю территорию поместья.

Таким образом, Юлиан очутился в ловушке.

Что делать? Драться? Но он не сможет даже незаметно выйти из дома. А стрелы арбалетов точно попадают в цель. Уже перевалило за полдень, и Юлиан вспотел от жары. Около трех часов дня появился еще один человек — он приехал по шоссе на грузовике. Юлиан внимательно наблюдал за ним из-за плотно сдвинутых штор окна мансарды.

Водитель грузовика, судя по всему, являлся руководителем этих чертовых шпионов-экстрасенсов. Во всяком случае, он стоял во главе этой группы. Он был человеком полным, но ни в коем случае не неуклюжим. Мозг его работал холодно и четко, но он ревностно охранял свои мысли. Он начал выгружать из машины какие-то непонятные предметы, завернутые в брезент, канистры, еду и питье для членов группы, с каждым из которых он поговорил, показал то, что привез, давал им какие-то инструкции. Юлиана прошиб пот. Он понял, что именно в этот день все должно случиться. Стояла осень, по шоссе туда-сюда сновали машины, парочки, держась на руки, прогуливались под лучами осеннего солнца, в лесу пели птицы. Мир выглядел таким же, как и всегда, но эти люди решили, что этот день станет последним в жизни Юлиана Бодеску.

Украдкой вампир, рискуя жизнью, несколько раз выходил из дома, пользуясь одним из окон первого этажа в задней части дома, скрытым от посторонних глаз зарослями кустарника, а также находившимся в отдельной постройке входом в подземелье. Дважды он имел возможность вырваться из плена, но, к сожалению, в обоих случаях не был к этому готов. Наблюдатели — тот, что стоял позади дома, и тот, который следил с фланга, — ходили на шоссе, чтобы подкрепиться. Но они возвращались очень быстро, прежде чем Юлиан успевал оценить шансы на успех. Он нервничал все больше и больше, мысли в голове путались.

Внутри самого дома, стоило Юлиану столкнуться с кем-либо из женщин, он принимался кричать, изрыгать проклятья, набрасывался на них с кулаками. Его нервозность передалась и Владу, и пес без конца взад-вперед носился по пустым подвалам.

Около четырех часов дня Юлиан неожиданно ощутил полнейшую психологическую тишину, странное спокойствие, которое бывает перед бурей. Он до предела напряг все чувства, постарался использовать свои возможности вампира, но... ничего не почувствовал. Наблюдатели наглухо перекрыли доступ к своим мыслям. Но таким образом они выдали последнюю тайну — дали Юлиану возможность догадаться о времени, когда он должен был умереть.

Это должно случиться скоро, в течение часа, а на улице еще только-только начало смеркаться, солнце очень медленно ползло к горизонту.

И тогда Юлиан отбросил прочь все мучившие его страхи. Ведь он был Вамфиром! Да, эти люди сильны и обладают многими способностями и возможностями. Но и он тоже силен, и у него тоже есть власть и могущество. И вполне возможно, что ему удастся их победить.

Юлиан спустился в подземелье и обратился к Владу:

— Ты всегда был мне предан так, как может быть преданной и верной только собака, — сказал он, глядя в горящие желтым огнем глаза чудовища. — Но ты не просто собака, ты нечто гораздо большее. Эти люди, возможно, догадываются о твоей истинной сущности, а может быть, и нет. Как бы то ни было, когда они нападут, ты должен встретить их первым. Не щади никого. Если сумеешь выжить, обязательно найди меня...

Поговорив с Владом, он обратился к другому существу, к своему собственному отвратительному порождению. Это было все равно что засевать семенами своих указаний чистое поле, записывать идеи на пустом месте или совать горящую головешку в логово зверя. В одном из углов подземелья в темноте шевельнулись плиты, пол под ногами чуть дрогнул, а с низкого сводчатого потолка посыпалась пыль. И больше ничего. Трудно сказать, поняло ли существо обращенную к нему речь Юлиана или нет...

Наконец, Юлиан вернулся в свою комнату. Он переоделся, надев серый дорожный костюм и засунув за пояс широкополую шляпу. Затем аккуратно уложил вещи в маленький чемодан вместе с набитым крупными банкнотами бумажником. Ну вот, теперь все. Больше ему ничего не нужно.

Минуты шли... Юлиан сел, закрыл глаза и направил против Матери Природы все силы своей черной души, еще раз решив проверить, достаточной ли властью он теперь обладает и как велико теперь его могущество вампира. Он велел появиться туману, вызвал сырую белую завесу, заставил ее подняться от земли, от воды, из-под покрова леса, со склонов холмов и укрыть мглой все вокруг.

Наблюдатели, чьи нервы были натянуты, как струны арбалетов, едва ли заметили, что солнце скрылось за облаками, а поднявшийся от земли туман почти до щиколоток окутал ноги. Внимание всех было приковано к дому.

Назначенный час неумолимо приближался...

Дарси Кларк в ярости мчался на север. Он ругался вслух до тех пор, пока у него не запершило в горле, а после этого продолжал проклинать обстоятельства про себя, и наконец его бешенство выразилось всего лишь в одном слове из четырех букв, которое он неустанно продолжал мысленно повторять. Он весь кипел изнутри, а злость его была вызвана тем фактом, что ему не удастся принять участие в убийстве вампира. Его отстранили от операции в Харкли-хаус. Вместо этого он должен превратиться в няньку... в дежурную няньку при крошечном младенце.

Кларк хорошо понимал всю важность нового задания и знал, какова его причина. Дар, которым он обладал, практически исключал вероятность причинения ему какого-либо вреда. А потому, в случае если юного Гарри Кифа будет охранять именно он, ребенок в полной безопасности. Однако Дарси Кларк был твердо убежден в том, что профилактика лучше, чем лечение. Стоит только уничтожить Бодеску, и не останется поводов для беспокойства о малыше Гарри. А останься он, Дарси Кларк, в Харкли-хаусе, — о! как бы он хотел там оказаться! — Бодеску обязательно был бы убит!

Но его там не было — он в это время ехал по шоссе на север, в Богом забытый городишко под названием Харклпул...

В то же время Кларк был уверен в том, что каждый из оставшихся в Харкли людей сделает все возможное и невозможное, чтобы уничтожить Бодеску. Это его несколько утешало.

Кларк возвратился в Пайнтон около шести часов утра, и Робертc велел ему немедленно отправляться спать. Он пояснил, что Дарси предстоит весьма важная и ответственная работа, а потому ему следует как минимум шесть часов поспать. В конце концов Кларк подчинился и, хотя он очень боялся, что его будут мучить кошмары, спал без сновидений вообще. В полдень его разбудил Робертc и подробно описал стоящую перед ним задачу. Теперь Кларк сидит за рулем и проклинает все на свете.

В Лейсестере он свернул на шоссе Ml, в Тирске выехал на дорогу А19. Ему оставалось ехать до назначенного места меньше часа, а сейчас было — Кларк взглянул на часы — 16.50.

Кларк даже ругаться перестал. Бог мой! Что там сейчас происходит?

— Откуда взялся этот чертов туман? — Тревор Джордан поежился и поднял воротник пальто. — Что за дьявольщина? Только что была такая чудесная погода! — Несмотря на охватившую его злость, Джордан говорил шепотом.

Все агенты отдела экстрасенсорики, стоявшие на постах вокруг Харкли-хауса, в течение последних двадцати минут разговаривали только шепотом. В половине пятого, следуя инструкциям Робертса, они разбились на пары, что оказалось весьма кстати, поскольку сгустившийся туман угрожал их безопасности. И к тому же, было очень приятно сознавать, что рядом находится во многих отношениях близкий тебе человек.

Напарником Джордана был Кен Лейрд. За спиной у него был огнемет системы Brissom Mark III, весивший никак не менее семидесяти восьми фунтов. Но несмотря на это, Лейрд тоже дрожал от холода.

— Не знаю, — наконец, ответил он на заданный Джорданом вопрос, — но думаю, что это его рук дело, — и" он кивнул в сторону окутанного туманом дома.

Оба наблюдателя прятались как раз в том месте, где им удалось найти брешь в стене, ограждавшей территорию поместья с севера. Минуту назад они сверили часы и проскользнули внутрь, после чего Джордан помог Лейрду надеть асбестовые брюки и куртку и закрепить на спине баллоны. Лейрд проверил, как работают клапаны и спусковой механизм. Стоит ему открыть клапан, и он с помощью своего огнемета устроит здесь настоящий ад. Именно таковым и было его намерение.

— Он? — нахмурился вдруг Джордан, оглядываясь вокруг и пытаясь что-либо увидеть в тумане.

С того места, где они стояли, не было видно задней стены, обращенной с склону холма. Не видели они и ту стену, которая выходила на дорогу. Со стороны холма должны были наступать Харви Ньютон и Саймон Гувер, а со стороны дороги — Бен Траск и Гай Робертc. Ровно в пять пополудни они должны были встретиться возле самого дома и проникнуть в него.

— Кого ты имеешь в виду? Бодеску? — спросил Джордан, прокладывая дорогу сквозь заросли кустов и направляясь к неясно темневшему силуэту дома.

— Да, именно Бодеску, — ответил Лейрд. — Не забывай, я искатель. Таково мое предназначение.

— Это каким-то образом связано с туманом? — нервы Джордана были напряжены до предела. Он обладал даром телепата, однако недостаточно хорошо развитым, и Робертc запретил ему использовать свой талант против Бодеску, во всяком случае, не здесь, на арене решающих действий.

— Когда я мысленно пытаюсь увидеть его, — попытался объяснить Лейрд, — найти его в доме, я не могу сфокусировать свой внутренний взгляд. Такое впечатление, что он сам является частью этого тумана. Вот почему я предполагаю, что он скрывается где-то за ним. Я воспринимаю Бодеску как некий аморфный, бесформенный сгусток этого тумана!

— Господи! — вздрогнув, прошептал Джордан. В полном молчании и абсолютной тишине они приблизились к небольшой постройке, служившей входом в подземелье...

По пологому, заросшему кустарником склону позади дома к нему приближались Саймон Гувер и Харви Ньютон. Туман служил им прикрытием. Во всяком случае, именно так им казалось. Ньютон был телепатом, и его вместе с Беном Траском вызвали из Лондона в качестве подкрепления. Ни Ньютон, ни Траск не владели ситуацией в полной мере, а потому их распределили по разным парам.

— Хороша парочка! — возбужденно прошептал Ньютон, когда они оказались в еще более густом тумане. — Ты с этим ужасным огнеметом на спине и я со своим арбалетом. Хороши мы будем, если этот метатель стрел окажется бесполезным...

— О Боже! — прервал его Гувер и, встав на одно колено, принялся яростно возиться с клапаном на шланге.

— В чем дело? — Ньютон резко дернулся и стал оглядываться вокруг, держа арбалет словно щит. — В чем дело? — Он ничего не видел, но знал, что Гувер обладает талантом предвидеть будущее, особенно ближайшее будущее!

— Он приближается! — Гувер уже не шептал, а кричал едва ли не во весь голос. — Он приближается!

Сидевшие в кабине стоявшего перед домом грузовика Гай Робертc и Вен Траск не могли слышать заглушаемых шумом работающего мотора криков Гувера. Но с северной стороны дома крик был слышен достаточно хорошо. Тревор Джордан инстинктивно пригнулся, а потом побежал к задней части здания. Кен Лейрд, которому мешал тяжелый огнемет, несколько отстал от него.

С трудом пробираясь сквозь заросли мокрого кустарника, Лейрд видел, как фигура Джордана исчезла в тумане, клубившемся возле открытой двери какого-то небольшого строения. И вдруг он услышал жуткое рычание и заметил отделившуюся от двери тень. Да это же собака Водеску! Чудовище с яростно горящими глазами стремительно бросилось вслед за Джорданом и скрылось в тумане.

— Тревор, сзади! — что есть силы заорал Лейрд. — Господи! Только бы не сжечь Тревора! — вскричал он, открывая клапан на шланге и нажимая на спусковой механизм.

Тяжелый ревущий поток желтого пламени разорвал густое облако тумана. Джордан уже успел завернуть за угол здания, но преследовавший его Влад еще оставался на виду. Пламя достало его, но лишь слегка задело, а потом и он скрылся из глаз.

К этому времени Гай Робертc и Вен Траск вышли из грузовика. Робертc услышал шум огнемета и крик Лейрда. Часы показывали без пяти минут пять, но, судя по всему, борьба началась, и вполне возможно, что инициатива исходила от противника. Достав полицейский свисток, Робертc приложил его к губам и один раз свистнул. Теперь, что бы ни произошло, все шесть агентов отдела экстрасенсорики должны одновременно двинуться к дому.

С третьим огнеметом за спиной Робертc направился прямо к раскрытой настежь двери главного входа в дом, украшенного портиком с колоннами. Траск следовал за ним. Его дар, состоявший в том, что он безошибочно мог определить, когда человек лжет, не находил здесь своего применения. Но он был молод, умел быстро соображать и не терялся в любой ситуации. Кроме того, у него было прекрасно развито чувство самосохранения. Едва он двинулся вслед за Робертсом, как что-то привлекло его внимание и он краем глаза заметил легкое движение, как будто кто-то осторожно крался.

Ярдах в двадцати пяти от него в густых клубах тумана быстро проскользнула чья-то фигура и бесшумно скрылась в старом сарае. Кто бы это ни был, он без труда сумеет выбраться из поместья, как только Траск и Робертc войдут в дом, — остановить его будет некому.

— Ну нет уж, это тебе не удастся, — пробормотал Траск и громко крикнул вслед Робертсу:

— Гай, там, в сарае!

Робертc, который в этот момент был уже возле самой двери, обернулся и увидел, что Траск пригнувшись бежит к сараю. Выругавшись про себя, он устремился следом.

Позади дома, скуля и кашляя, из тумана вынырнул Влад и попытался напасть на троих мужчин, которых там увидел. Черный силуэт, закопченный, дымящийся, охваченный пламенем, стремительно метнулся на спину Джордана.

Когда Джордан выбежал из-за угла здания, Гувер едва не нажал на спуск огнемета и лишь в последнее мгновение, к счастью, узнал его. Харви Ньютон, в свою очередь, успел поймать на мушку окутанную туманом фигуру и уже готов был выпустить в нее стрелу, но Гувер с криком толкнул его. Не причинив никому вреда, вылетевшая из арбалета стрела скрылась в тумане. Джордан успел заметить этих двоих, понял, что они целятся именно в него и распластался по земле. Он не видел того, кто преследовал его сзади, кто перескочил сейчас через его тело и в облаке копоти и летевших во все стороны искр очутился прямо перед ним. В этот миг Влад, собрав последние силы, бросился на Ньютона и Гувера, но был встречен мощной струей пламени из гуверовского огнемета. Пес рухнул на землю, скорчился, потом вскочил и словно огненный шар заметался, скуля и воя.

Джордан уже успел подняться на ноги, и теперь все трое, тяжело дыша, наблюдали, как Влад горит у них на глазах. Ньютон торопливо перезаряжал арбалет.

Ему почудилось какое-то движение в тумане, и он повернулся в ту сторону. Что это было? Скачущая тень? Или плод его воображения? Никто, кроме него, казалось, ничего не заметил. Всеобщее внимание было приковано к Владу.

— О Господи! — задыхаясь, прошептал Джордан. Взглянув на выражение его лица, Ньютон мгновенно позабыл о том, что он увидел, и обернулся к корчившемуся в агонии горящему псу. Дрожащее, вибрирующее почерневшее туловище Влада вдруг раскрылось, и из него высунулись несколько щупальцев длиной в четыре или пять футов. Они раскачивались в воздухе словно чьи-то фантастические пальцы. Выпучив глаза и бормоча под нос все известные ему непристойные ругательства, Гувер выпустил струю огня. Щупальца вспыхнули, расплавились и исчезли, но туловище пса все еще продолжало содрогаться.

— Господи Иисусе! — в ужасе простонал Джордан. — Он и пса сделал таким же!

Сняв с пояса топор, он подошел к собаке, прикрыл от жара глаза и одним ударом отсек Владу голову.

— Покончите с ним! — застыв на секунду, прокричал Джордан Гуверу. — Только убедитесь, что все действительно кончено! Я только что слышал свисток Робертса! Мы с Харви идем туда!

Гувер остался возле догорающих останков пса, а Джордан и Ньютон, спотыкаясь и задыхаясь от дыма, двинулись к задней стене дома, где обнаружили открытое окно. Нервно облизывая губы, они одновременно посмотрели друг на друга. Оба тяжело дышали.

— Пошли, — сказал Джордан. — Прикрой меня. — И, выставив перед собой арбалет, он перекинул ногу через подоконник...

Вбежав в сарай, Бен Траск резко остановился и стал напряженно вслушиваться в тишину. Вокруг царило молчание, и создавалось впечатление, что в сарае никого нет, однако это впечатление было обманчивым. В этом Траск был совершенно уверен — он сидел словно позади одностороннего экрана и наблюдал за допросом важного преступника. Все фальшь и обман...

Повсюду были разбросаны старые сельскохозяйственные инструменты. Туман, проникающий в сарай через открытые торцы, оставил на поверхности металла капли влаги, на вбитых в стену крюках висели цепи и рваные шины, сложенные в штабель половые доски слегка подрагивали, словно их совсем недавно кто-то потревожил. И тут Траск увидел уходящие вверх ступени лестницы, конец которой скрывался во мгле, и падающий сверху клок соломы.

Он с шумом втянул в себя воздух, резко развернулся и направил арбалет в сторону проема в потолке. И как раз вовремя: в проеме показалось гримасничающее женское лицо, он услышал яростное шипение, и в ту же секунду женщина метнула в него сенные вилы. Времени на то, чтобы прицелиться, не оставалось, и Траск нажал на спуск арбалета.

Один из зубьев вил проскочил мимо, но другой резко воткнулся под ключицу и пронзил правое плечо, отчего Траск сделал шаг назад и рухнул навзничь. Издав душераздирающий визг, Анна Лейк, проломив сгнившие доски потолка, в облаке пыли и соломенной крошки свалилась вниз и осталась лежать на полу с торчавшей прямо в центре груди стрелой, пущенной Траском из арбалета. Будь она просто женщиной, попавшая в сердце стрела и падение с высоты несомненно убили бы ее, но Анну Лейк нельзя было назвать обыкновенной женщиной.

Прислонившись к стене, Траск пытался вытащить вилы из плеча. Однако шок и невероятная боль превратили его в беспомощного котенка — сил не хватало, и все его старания оказались тщетными. Ему оставалось лишь наблюдать, как к нему подползает Анна Лейк, и молить Бога о том, чтобы не потерять сознание. «Тетушка» Юлиана тем временем встала на четвереньки и, ухватившись за вилы, яростно выдернула их. И в тот же миг Траск все-таки отключился.