Гарри вряд ли слушал ее. Он думал.
      - Сколько их? - наконец спросил он. - Шайтан их предводитель, а Шайтис вместе с ним. Но кто еще?
      - Те, кто спаслись после битвы за сад, - ответила Карен. - Если они выжили в Ледниках.
      - Я помню, - кивнул ей Гарри. - Мы говорили о них: Фесс Ференц, Вольш Пинеску, Аркис Прокаженный и их рабы. Всего-то горстка. А если и другие лорды выдержали пытку изгнанием, большая горсть. - Он выпрямился. - Но я пока еще некроскоп. И я опять спрашиваю: могут ли они использовать пространство Мебиуса? Могут ли поднять на свою сторону мертвых из их могил?
      "А ты, Гарри? Ты можешь?".
      - Наверное, Шайтан может, - ответила она. - И прежде всего потому, что он самый первый из Вамфири. С тех пор у него было достаточно времени, чтобы научиться. Возможно, он способен пыткой выведать секреты у мертвых.
      - Но ответят ли они ему? - прорычал Гарри, его глаза при свете пламени горели, как рубины. - Нет, нет, я имею в виду не некромантию, а некроскопию! Некромант может "допрашивать" труп и даже древнюю мумию, а я говорю с самими душами умерших. И они меня любят; конечно же, они восстанут из праха, чтобы помочь мне...
      "Ложь. Сейчас ты лжешь даже себе, некроскоп. Ты - Вамфир, Гарри Киф! Призвать мертвых? Ты не можешь, не можешь".
      Он встал на ноги.
      - Я попробую.
      И он отправился в предгорья Темной стороны, которые начинались ниже сада, в то место, где когда-то он призвал армию давно умерших трогов на битву с трогами Вамфири. Он попробовал говорить с ними на мертворечи, но только северный ветер ответил ему. Гарри знал, что они здесь и слышат его, но они хранили молчание. Они покоились в мире: к чему им теперь эта суета, которую затевает некроскоп?
      Он вернулся в сад. Там были могилы - множество неухоженных могил Странников, которые пали в большой битве. Они тоже слышали его и хорошо помнили. Но они чувствовали, что что-то в нем изменилось, и это было им не по душе. А, Вамфир! Некромант! Этот человек или монстр знает слова, которые могут придать им ужасное подобие жизни - даже против их желания.
      - И я сделаю это! - с угрозой произнес он, чувствуя их молчаливый отказ, их страх. Но внутренний голос говорил ему: "Ты хочешь быть, как Янош Ференци? Какова же теперь цена твоей "человечности", Гарри ?"
      Он вернулся назад в замок, к Карен, и мрачно сказал ей:
      - Когда-то.., я мог командовать целой армией мертвых. Теперь же нас осталось только двое, ты и я.
      - Трое, - раздалось в их головах рычание Обитателя так ясно, как будто он стоял рядом с ними. - Когда-то вы сражались за меня. Вы оба. Теперь мой черед.
      Настало время решать, выбрать тактику битвы. Пусть даже выбирать было не из чего.
      Карен достала свою боевую рукавицу и опустила ее в раствор кислоты, чтобы очистить поверхность, а потом в масло - смазать сочленения.
      - Я, - сказала она, - это я вырвала сердце у Леска Живоглота! Да, и в то время этого оказалось достаточно, чтобы меня стали бояться. А теперь я боюсь, я боюсь не за себя, я боюсь потерять то, что мы обрели. К чему же мы придем?
      Гарри вскочил, забегал туда и обратно, размахивая кулаками. Ярость клокотала в нем. Потом он вдруг стал совершенно спокоен. Конечно же, это его вампир пытался перехватить инициативу. Он понимающе кивнул и произнес нечто непонятное:
      - Ладно, может быть, я долго придерживал тебя, но похоже, настало время, ты сможешь проявить себя.
      - Что? - спросила Карен, оставив свою рукавицу.
      - Ничего.
      - Ничего? - Она приподняла брови дугой.
      - Я только спросил., где все это будет?
      - В саду, - донесся ответ Обитателя с далеких гор.
      Карен согласилась.
      - Да, сад обладает своими достоинствами. Во всяком случае мы хорошо его знаем.
      Наконец, яростно кивнув, некроскоп сдался на волю своего вампира.
      - Ладно, - прорычал он, - в саду. Пусть будет так!
      ***
      На Темной стороне...
      Был час, когда от горячего солнца осталось только грязновато-серое свечение неба, в которое вгрызались выступающие клыки гор, а безымянные звезды кусками льда вмерзали в темнеющий фон. Самый темный, самый поздний час захода солнца, и последние из Вамфири - Шайтис с Шайтаном, Гарри Киф и Карен - сошлись на битву в пустынном месте, когда-то называемом садом. Все четверо - последние из своей расы. И Обитатель; хотя он уже больше не был Вамфиром, таким как они, а если и был, его вампир с трудом догадывался об этом.
      Карен знала, что враги приближаются - ее создания на самом берегу ледяного океана вызвали ее, чтобы передать последнее сообщение перед смертью.
      - Сколько их, врагов, - спросила у умирающих слуг Карен, - и как они выглядят?
      Проще было оценить силу и облик врагов таким путем, чем требовать полноценного доклада; расстояние было велико, а мозги бойцов малы (конечно, это было неразумно - снабдить грозные и мощные создания почти рудиментарным мозгом). Тем не менее размытые очертания летунов, бойцов и тех, кто ими управлял, пришли, окрашенные болью, с севера, показывая Карен, насколько мала армия Шайтана.
      Она состояла только из двоих лордов, которые восседали на массивных летунах с плоскими, как лопаты, головами и животами, и полдюжины бойцов совершенно необычной конструкции. Да уж, необычной.., хотя это было слишком мягко сказано. Ведь захватчики (то есть Шайтис и Шайтан Падший, это было ясно, хотя Карен и держала свой разум на запоре, избегая какого-либо контакта с ними) нарушили все древние правила Вамфири, создавая этих зверюг. Во-первых у них были половые органы, как у конструктов Карен; во-вторых, они обладали своей волей и не нуждались в непосредственном управлении. Наконец, один из них был монстром из монстров! Такой огромный, что у Карен даже пропало желание разглядывать его.
      Она узнала, что вначале была еще одна пара летунов; их посадили в глубоких торосах на самом берегу океана. Спешившись, лорды Вамфири подозвали своих бойцов и свежих летунов и отдали им на растерзание плоть исчерпавших свой ресурс зверей. И когда те их пожирали, стражи Карен напали на них.., тогда-то и стала видна безумная ярость и превосходство бойцов Шайтана. Все это сообщил Карен последний из ее зверей, перед тем как его сознание стало слабеть и наконец утонуло в потоке боли, угаснув совсем.
      А Гарри спал, и его мучили кошмары. Карен видела, как он мечется и ворочается, слышала, как он говорит о "конусообразных вселенных света", и о Мебиусе, колдуне, которого он знал в своих адских землях:
      "математике, который создал религию, безумце, который верил в то, что Бог - это уравнение.., в это же верил и Пифагор за столетия до него!" И о пространстве Мебиуса, непонятном, бесконечном. Он, похоже, считал, что оно - "бесконечный мозг, который управляет всеми телами во всех вселенных, а существа, подобные ему, Гарри - не более, чем нервы, передающие мысли и намерения и, возможно, исполняющие... Его волю?"
      А потом лихорадочный сон некроскопа утонул в водовороте мыслей, разговоров и ситуаций из его прошлого; все смешалось, как в калейдоскопе реальность и нереальность, вся его жизнь, похоже, была столь же метаморфична, как и его плоть; его сознание распахнулось для странных образов и понятий. Сон его заключал в себе - словно последнее мгновение жизни умирающего человека, - все поворотные моменты его жизни, но высвечивал лишь отдельные видения.
      Когда холодный пот выступил на его посеревшем лбу, Карен хотела было осторожно разбудить его; но ее остановил этот поток, в который она поневоле вслушивалась. Кроме того, перед грядущей битвой ему необходимо было выспаться. Возможно он успокоится, когда закончится кошмар. Поэтому она просто сидела рядом, пока он обливался потом и бредил о чем-то, бывшем за гранью ее понимания.
      Он рассуждал об относительности времени и об истории - как будущего, так и прошлого, существующих одновременно, но происходящих в каком-то странном "где-то еще". И о мертвых - настоящих мертвых, не бессмертных, тихо ожидающих в могилах нового начала, второго пришествия. И о великом свете. Первичном Свете, "который есть вечнопродолжающийся, не имеющий конца Большой Взрыв, а все вселенные вечно расширяются и бегут от мрака!" Он бормотал числа, с помощью которых мог бы отделить пространство от времени, и метафизические уравнения, "которые позволяют Разуму простираться далеко за пределы разума простого, смертного".
      Это был, видимо, подсознательный взлет математического гения Гарри, усиленного его вампиром, захватившим лидерство; но это была и яростная конфронтация между двумя изначальными абсолютными силами:
      Мраком и Светом, Добром и Злом, Знанием ради выгоды и полным отсутствием знания, Невинностью. В подсознании некроскопа проходила битва с самим собой, которая должна была закончиться победой до наступления "всеобщего мрака", потому что сам Гарри должен был стать великим стражем грядущих миров - или же их разрушителем.
      Но Карен ничего об этом не знала, она знала только, что не должна его сейчас будить. Гарри продолжал бредить. "Я дам тебе формулы, о которых ты даже и не мечтал... - Он усмехнулся чему-то в давно уже забытом прошлом, а его глаза загорелись алым огнем из-под трепещущих век. - Око за око, Драгошани, и зуб за зуб! Я был Гарри Кифом.., стал шестым чувством своего собственного сына, а потом опустошенная голова Алека Кайла всосала меня в себя и его тело стало моим... Вместе со мной это тело делил и великий лжец Фаэтор, где теперь Фаэтор, а? И где Тибор? И что стало с этим мальчишкой Бодеску? А Янош?" Вдруг он всхлипнул и крупные слезы сами потекли из-под его светящихся век.
      "А Бренда? Сандра? Пенни? Проклят я или благословен?.. У меня были миллионы друзей, которых я любил, но все они мертвы! Они "живы", но находятся за пределами обычной жизни, я могу лишь разговаривать с ними, они могут лишь вспоминать, что значит быть живыми.
      Существует множество измерений, бесконечное количество обитаемых миров, бесконечных миров. Мириады конусообразных вселенных света. И я знаю, как они произошли. А Мебиус знал это все раньше меня. Пифагор, может быть, о чем-то догадывался, но знали только я и Мебиус!"
      - Да будет... - Он прищурил свои закрытые глаза. - Да будет... Крупные капли липкого пота выступили на его дрожащем в лихорадке свинцово-сером теле. - Да будет...
      Карен захотелось прекратить его муку - а это была действительно мука. Она бросилась к нему, корчившемуся в ее постели, и с мольбой в голосе спросила:
      - Да будет что, Гарри?
      - Свет! - прорычал он, и его полные ярости глаза широко распахнулись, опаляя все своим жаром.
      - Свет? - повторила она в изумлении. Он с трудом заставил себя сесть и позволил ей заключить себя в объятия. Потом посмотрел на нее и сказал:
      - Да, Первичный Свет, сияющий по Его воле. Глаза у Гарри всегда были странные, даже до того, как вампир успел запятнать их кровью, но сейчас они с каждым мгновением менялись. Сперва Карен видела выплескивающуюся из них ярость, потом - страх, и с удивлением смотрела, как из них убывает вся чуждая им жизнь - даже сама страсть Вамфири умерла в них. Потому что некроскоп теперь был первым из тех, кого надо знать и в кого нужно верить.
      - Его воля? - наконец повторила за ним Карен, удивляясь тому, каким мягким и добрым стало его лицо, словно лицо ребенка. - - Воля... Бога?
      Даже сейчас Гарри не был абсолютно уверен. Но уже был близок к этому.
      - Бога, конечно, - сказал он ей с улыбкой. - Создателя!
      А внутри него, инстинктивно страшась своего неминуемого поражения, вампир сник, стал маленьким и, наверное, горько оплакивал свою судьбу: что за участь, находиться в человеке, желающем оставаться только.., человеком.
      Глава 6
      Битва в небесах
      Некроскоп изменился; власть паразита в нем временно отступила, и вновь его человеческая сущность одержала верх. Карен, наоборот, упорно настаивала на том, чтобы он сопровождал ее во время налета на Светлую сторону и принял крещение кровью. Естественно, он не хотел и слышать об этом, что приводило ее в ярость.
      - Но ты не знаешь вкуса крови! - рычала она ему в минуту, когда они занимались любовью. - Ярость Вамфири можно высвободить только лишь кровью, потому что кровь есть жизнь! Если ты не вкусишь ее, то не сможешь, по своей собственной глупости, принять участие в битве. Ты должен зарядиться перед битвой, неужели тебе это не понятно? Ну как тебе еще объяснить?
      На самом деле не было нужды что-либо объяснять. Гарри хорошо понимал, что она имела в виду. Он наблюдал это в своем мире. У боксеров, в момент, когда появлялась первая кровь; самый вид ее и запах одушевляли их и поддерживали в бою, и они наступали на своего противника еще решительней и всегда норовили ударить в то самое место, где появилась кровь. Он наблюдал это у кошек, больших и малых; первые капли крови мышки превращали котенка в охотника, а охотника делали безумием. А у акул: ничто в их скрытной, малоисследованной жизни не значило так много, как кровь!
      Но он сказал ей:
      - Я хорошо поел.
      - Ха! - он уловил ее ментальный позыв, он был полон насмешки и фырканья. - Что ты ел? Кусок жареной свинины? Разве этим можно насытиться?
      - Мне достаточно и этого.
      - Но совсем недостаточно твоему вампиру!
      - Пусть этот ублюдок сдохнет с голоду! - он никогда не позволял себе роскошь сердиться сильнее. Иногда он пытался объяснить:
      - Чему быть, того не миновать, - говорил он ей. - Не видим ли мы это в пространстве Мебиуса, в будущем? Из всех уроков, которые преподала мне жизнь, Карен, один я усвоил лучше всех: никогда не пытайся избежать того, что предназначено в будущем, потому что это уже предначертано. Мы можем надеяться лишь на то, чтобы получше разобрать, что там начертано.
      И опять она фыркнула:
      - Ха! - И далее с горечью, - и кто же проиграл битву еще до ее начала?
      - Неужели ты думаешь, что я не испытывал искушения? - сказал он, помедлив. - О, я пытался, поверь мне! Но я победил эту тварь внутри себя, я не могу позволить ей взять верх, никоим образом. Если я уступлю гневу и вожделению, выйду из себя и возьму жизнь человека, выпив его кровь - что потом? Даст ли это мне столько силы, сколько необходимо, чтобы победить Шайтиса и Шайтана? Возможно, и даст, но не угадаешь, кто придет им вослед. С моей силой некроскопа нельзя играть. Если сюда еще добавить жажду крови моего вампира, что же будет потом? Неужели ты думаешь, что я не попытаюсь вернуться назад в свой мир, вернуться туда, будучи уже носителем самой страшной чумы всех времен?
      - А может, ты станешь властелином здесь, - сказала она ему в ответ. И я разделю с тобой твой трон из костей.
      Он кивнул ей, но столько сарказма было в этом кивке.
      - О да, Красный Король, Император Алой Династии. И всех наших бессмертных слуг - наших кровных сыновей.., и тех, кто носит в себе наши яйца вампиров, и их сыновей и дочерей - всех их, изливающих свой гной на гибнущее Человечество, возводящих свои замки и собственные королевства подобно Яношу с острова в Средиземном море и Тибору, полководцу, залившему Валахию кровью, Фаэтору с его кровавыми крестовыми походами. Все мои потомки будут некроскопами - ни живые, ни мертвые не избегнут своей участи. Адские Края! Что скажешь, Карен!
      Она ничего не ответила. Да и поздно было что-то говорить.
      Потому что еще одни часовые Карен - гигантские летучие мыши, десмоды, гнездившиеся в ее родовом замке, - принесли новость: на северо-западную границу Темной стороны прибыл Шайтан во главе небольшого, но смертоносного воздушного флота. Слышимые только Карен и подобным ей, крылатые вампиры передавали свои сообщения через семисотмильную бесплодную, усыпанную валунами равнину: старый Вамфир наконец-то возвращается на Темную сторону.
      Когда поступило это предупреждение, Карен вывела своих мяукающих бойцов из их укрытий и направилась прямиком к Гарри, который стоял, погруженный в мысли, на балконе с северной стороны.
      - Постой здесь еще немного, некроскоп, - сказала она ему, - и ты скоро сможешь помахать им ручкой. Осталось недолго.
      Он лишь взглянул на нее и чуть кивнул головой в знак того, что понял.
      - Я знаю, они уже здесь, - ответил он. - Я почувствовал их появление, как будто черви начали точить мои нервные окончания. Их не так уж много, но они сотрясают эфир, словно большое войско сотрясает землю. Нам пора.
      - Иди, - сказала она ему, дотрагиваясь до его руки, и голос ее был полон яда. - И подумай, сможешь ли ты вызвать своего сына с холмов. Может, он приведет свое серое братство, хотя трудно судить, пришлись бы они ко двору. Что касается меня - то у меня есть три бойца. Они скроены из хорошей, яростной плоти, заготовленной Менором Страшнозубым и Леском Живоглотом, я нашла их под развалинами замков. Когда настанет время трансформировать тело - тут я просто младенец в сравнении с ними.
      - Только убедись, что они признают меня своим хозяином, как признают тебя, - ответил Гарри - Даже если они и проигрывают творениям Шайтана, поверь, я способен еще показать парочку фокусов.
      Он повернулся к ней и так крепко сжал в объятиях, что она чуть не задохнулась.
      - Карен, мы увидели наши судьбы: красные нити наших жизней плавятся в золотых языках пламени и превращаются в ничто. Это, конечно, не очень здорово, но что-нибудь это должно означать. Мы пока просто этого не понимаем. Но в любом случае, чтобы это ни означало, это лучше, чем то, что мы увидели в судьбах наших врагов: у них нет будущего! Нет алых нитей в будущем Темной стороны, Карен!
      - Я помню это, - кивнула она, не отстраняясь, а еще сильнее прижимаясь к нему. - И поэтому я останусь с тобой и буду биться. Что бы с нами ни приключилось, это стоит того, чтобы знать наверняка, что они тоже сдохнут.
      Гарри еще сильнее сжал ее в объятиях, и его взгляд стал совсем детским. Ему хотелось, чтобы все это было волшебным сном, чтобы он проснулся школьником, впереди у которого целая жизнь. О, если бы это на самом деле был сон!
      - Я хотел бы, чтобы ты была девушкой из моего мира, когда я был еще простым человеком, - сказал он ей импульсивно.
      Карен не была столь романтична. Когда-то, в свое время, она была невинна - пока ее не похитили. Время от времени краснеющий от смущения юный Странник шептал ей, что он ее хочет, но в те дни она хранила себя для (как ей тогда казалось) чего-то лучшего.
      - Ха! Мы были бы двумя неопытными, хихикающими любовниками на один час, - ее ответ был груб. - Черт с ним.., я предпочитаю то, что у нас с тобой. Так или иначе, но ты - некроскоп. Что ты знаешь о простых людях?
      Огонь в ее жилах был катализатором, он разгорался в ней изнутри, выходил за пределы тела и озарял ее так, что становилось видно, кто она на самом деле:
      Вамфир! Гарри мог стать таким же, как она, но этого ли он хотел? Он боролся с Драгошани, Тибором, Юлианом Бодеску и другими как простой смертный, хотя и наделенный могуществом. Нет, не просто человек, но и не чудовище. А теперь появились другие, против которых надо было бороться. Но опять в качестве человека, почти человека.
      Он высвободился из ее объятий.
      - Есть готовый летун?
      - Да, на посадочной площадке. Но разве ты не воспользуешься дверью Мебиуса? Он покачал головой:
      - Мой сын и его серые братья не видят меня. Может, он знает, а может, и нет. Верхом на летуне я буду виден издалека. На Темной стороне нынче не так уж много летунов.
      Наблюдая, как он взбирается в седло пульсирующей крылатой туши, она убедилась, что он прав: в небе никого кроме него не было. Пока.
      Чувствуя себя опустошенной, Карен пошла назад, к своим бойцам.
      ***
      Гарри и Карен были вместе в опустевшем саду, когда Шайтис и Шайтан Падший вернулись в самое сердце старых земель Вамфири. Вопреки ожиданиям захватчики не спешили атаковать; они продолжали скользить по темному, мерцающему всполохами северному небу, осторожно кружили над равнинами, усыпанными осколками былого, где в руинах были похоронены секреты мертвых лордов. Наконец они осторожно приземлились у замка Карен и исследовали его пустые этажи, не найдя там ничего опасного: ни тайных ловушек, ни таящегося в тени противника. Они не нашли там ни газовых зверей, ни сифонов, ни других чудищ. И ничего полезного для себя, кроме, пожалуй, мощных древних стен. Но даже под их укрытием Шайтис не чувствовал себя в достаточной безопасности.
      - Я был свидетелем разрушения еще больших замков, - сказал он Шайтану.
      - Их было двое, - хихикнул тот, кивая головой, словно одетой в большой черный капюшон. - В то время хватило двоих - Гарри Кифа и Обитателя, чтобы управлять энергией солнца. Неужели тебе не ясно?! Теперь Обитателя нет - он исчез, превратился в волка. А что касается его папаши: сам по себе этот бледный, бескровный чужак слабее сопливого младенца!
      - Тогда почему же мы не атакуем их немедленно?
      - Мы сделаем это, но сперва накормим наших зверей и самих себя. Пусть сперва наши усталые кости отдохнут, потом удовлетворим остальные наши потребности, столь долго неудовлетворяемые - вот тогда будет самое время. Мы проделали долгий, холодный и тяжелый путь, Шайтис, не только для того, чтобы уничтожить твоих заклятых врагов или оседлать тело сучки, отвергшей и предавшей тебя, успокойся, не дергайся и тогда все твои желания сбудутся.
      Но при всем напускном спокойствии Шайтан в глубине своего черного сердца тоже не доверял своему противнику, Гарри Кифу из Адских Краев. Великий кровопийца обладал мощным даром, который он скрыл от Шайтиса. Он уже зондировал Гарри на расстоянии. Шайтан был еще более сильным телепатом, чем Карен и Гарри (это он, естественно, был тем червем, что беспокоил кончики нервов Гарри). Но даже его попытки были практически безуспешными. Дело в том, что он не мог проникнуть даже сквозь внешнюю оболочку психической ауры некроскопа, не говоря уже о средоточии излучаемой им энергии. Шайтан чувствовал, что имеет дело с некоей силой, явно превосходящей возможности человека, а возможно, и вампира.
      Что за сила? Откуда? Эти вопросы терзали Шайтана; пока он не поймет, что такое Гарри Киф и чего от него можно ожидать.
      Гораздо проще в свое время было иметь дело с Шайтисом, самонадеянным хитрецом - Шайтис-красавчик, Шайтис-олух мнил себя Великим Предателем, но годился лишь на роль Великого Глупца. Нехитро иметь дело с Шайтисом, который накрепко захлопнул свой разум, чтобы не дать вылететь на свободу своим подленьким, мерзким и вероломным мыслишкам. Именно поэтому Шайтан уже давно читал сокровенные мысли своего наследника, они никак не были для него тайной за семью печатями.
      ***
      Таковы были мысли Шайтана, и они, естественно, были укрыты от Шайтиса.
      Они оставили одного бойца на страже у замка, а с остальными направились на Светлую сторону, где скоро заметили огни поселения Странников. Вскоре ночной воздух наполнился криками людей, ревом бойцов и звуками пиршества; а еще - горячим запахом недавней смерти и пронзительным визгом оставшихся в живых. Их было шестеро, и это были женщины.
      А потом.., верхние окна замка Карен озарились красноватыми отблесками огня, из труб пошел дым, как будто там происходило шумное, веселое торжество. Вампирам, так долго отказывавшим себе во всем, было весело.
      ***
      Гарри и Карен спали.
      Некроскоп продолжал отмерять время в днях и ночах. Когда разум говорил телу, что наступила ночь, тело отзывалось, и ему хотелось спать. Усталость была и умственной и физической, ведь он знал, что в любой грядущей битве будет сражаться с самим собой не в меньшей степени, чем с врагом. Проблема, которая терзала его, способствуя накапливающейся усталости, была все та же: как победить, не призывая на помощь своего вампира, не давая ему полного контроля над собой? Позволить своему кровососу взять полную власть означало бы подчиниться самому, вследствие чего он бы уже перестал быть самим собой, человеком, стал бы Вамфиром в полном смысле этого слова.
      У Карен этой проблемы не было: она уже была Вамфиром! Но прежде всего она была женщиной, а некроскоп был ее мужчина. Когда он спал, то спала и она, сжавшись в его объятиях. Они были готовы к схватке; спали не раздеваясь, боевая рукавица Карен лежала рядом с ней. И они предусмотрительно выставили дозор. Боец, похрюкивая, разместил свою бронированную тушу поудобнее в тени за седловиной холма; другой зверь Карен расположился впереди под защитой стены, у пологого склона, спускавшегося к предгорьям. Третье же существо находилось на возвышении, на уступе под нависающими скалами с западной стороны, оттуда его способные видеть ночью глаза всматривались в пространство каменистой равнины, вглядывались в небеса и залитую звездным светом пустыню, дабы упредить какое-либо нежелаемое движение.
      Но там присутствовал и четвертый, скрытый от спящих, не менее замечательный наблюдатель Когда-то известный как Обитатель, теперь он был худой и серый, держался отдельно, всматриваясь в неухоженный сад из-за укрытия деревьев. Иногда, при прояснениях памяти, он понимал, почему пришел сюда, иногда не очень. Но несмотря ни на что он был здесь Именно его телепатическое рычание, а также мычание и вопли выстроившихся в боевой порядок зверей разбудили некроскопа и его подругу, когда, наконец, захватчики начали атаку. Несмотря на все предосторожности, она застала их врасплох - потому что враги напали не с Темной стороны, а со Светлой, с гор, где еще был закат!
      Захватчики полностью покинули замок Карен, пересекли горы далеко на востоке, где никто не мог их увидеть, и повернули на запад под защитой гор. Под этим прикрытием их траектория полета пролегла к гряде скал на широте садов, а отсюда, поднявшись над вершинами, они смогли осмотреть территорию противника, определили местонахождение каждого из бойцов и удостоверились, что больше ничто нигде не шевелится. Затем они стали зондировать спящий разум Карен. Некроскоп спал. Его разум даже во сне был защищен и заблокирован.
      Гарри снилось, что он оказался во временном потоке будущего Темной стороны; его глаза видели сияние голубых, зеленых и красных линий жизни. А в его ушах, непрерывно и однообразно звучал многоголосый хор "А-а-а-а-а-ах!" - чьих-то жизней, спешащих в свое завтра во всех Вселенных Света. В прошлый раз он был здесь с Карен, но в этот раз - один, и он более внимательно смотрел на все, что окружало его, на алые вампирские нити, сходящиеся с его собственной. И в момент, когда уже казалось, что они сольются вместе, в этой точке время Мебиуса запылало золотом, как будто в раскаленном тигле, и это означало конец.., всему?
      А может быть, и нет.
      Это были самые последние секунды сна, Гарри вскочил среди развалин поселения Странников. Карен, спавшая рядом с ним, тоже проснулась.
      - Бойцы! - выдохнула она, и ее рука сама потянулась за боевой рукавицей.
      - Сейчас посмотрю, - ответил Гарри, стоя уже на ногах, и создал дверь Мебиуса так, чтобы она совпала с дверным проемом каменного строения. Пройдя в двери, он посмотрел на небо. Там были летуны! Он увидел их за секунду до того, как пространство Мебиуса вновь поглотило его: в вышине хлопали перепончатыми крыльями огромные твари, оседлавшие их седоки-Вамфири отдавали приказы бойцам, находящимся внизу. Но эти твари были совсем не такие, как бойцы, уже высадившиеся ранее и вступившие в битву с созданиями Карен. Это были реактивные звери, они пульсировали и Пускали струи, словно осьминоги, их крылья были широко распростерты. Трое таких образовали треугольник, защищая тех, кто ими управлял, но сколько же тварей было уже внизу?
      Гарри вынырнул из пространства и оказался в седле. Бойца Карен атаковали двое меньших, но невероятно злобных зверей. Один из них был прямо под ними, и его клешни и серпы работали не переставая, другой же пытался пробиться, кусаясь и нанося уколы. Даже метаморфическая плоть должна была уступить перед таким натиском!
      - Оторвись от них, - приказал некроскоп. - И поднимись выше, если можешь. Вымотай их в небе.
      Чтобы отдать этот приказ бойцу, ему пришлось открыть свой разум.
      И тут же сразу появилась Карен.
      - У меня есть боец в скалах, - доложила она ему. - Он быстрый и злобный. Если ты сможешь вывести из строя этого, реактивного, то Шайтис и Шайтан лишатся преимущества. Их летуны, конечно же, поразительны, они хорошо вооружены, но не являются достойными противниками моим бойцам. Может быть, нам удастся скинуть этих ублюдков с неба!
      Но ее мысли уже не были тайной для врагов, так как они находились в непосредственной близости от нее.
      - Эй, Карен, - вдруг раздался ликующий зов Шайтиса. - Вероломство, да? Что ж, я уверен, ты будешь проклинать меня до последнего вздоха. И будь уверена, я увижу твой последний вздох. - Затем он позвал Гарри:
      - А тебя, молодчик из Адских Краев, я очень хорошо помню! У меня был родовой замок, а ты и твой сын Обитатель разрушили его до основания. Но где теперь свой сынок, а? Я слышал, теперь это волк, штампующий щенков при свете луны. Да? Ха-ха-ха! Из какой же суки он выполз на свет, а?
      Гарри отчетливо слышал все насмешки Шайтиса, но он услышал и Шайтана, внезапно прервавшего своего соратника. Голос Шайтана влился в его мозг мерзкой слизью.
      - Что пользы глумиться! Ты сможешь убить его любым способом, каким пожелаешь, когда наступит время - но до тех пор пускай живет.
      Вампир некроскопа бесновался: ему хотелось самому взять бразды правления в свои руки, он взывал к некроскопу и мысленно, и физически, и тот почти слышал его крик: "Дай мне власть! Дай мне покарать их! Только доверься мне разумом и телом, и я, в свою очередь, дам тебе.., все!" Но Гарри знал, что это ложь, на самом деле его паразит не даст, а возьмет все.
      Он услышал сотрясение воздуха, сжался, приготовившись к обороне, и посмотрел наверх. Карен уже была в небе; летун Гарри, которого она послала, сделал крутой разворот и стал снижаться, когда создание с перепончатыми крыльями, размах которых составлял около пятидесяти футов, с пористым телом и ячеистого строения костями, вышло из пике прямо над его головой, Гарри подпрыгнул и ухватился за ремни упряжи, свисавшие под шеей зверя. Еще мгновение и он уже находился в седле. А на земле в это время окруженный боец, отбив атаку противника, стрелял вверх.