Говорил...
      Эта новая ясность мышления повела его в новом, пугающем направлении и продолжала вести. Чем больше вариантов он рассматривал, тем быстрее он мыслил и тем более пугающими становились результаты размышлений. Кусочки головоломки, о существовании которой он до сих пор не подозревал, начали складываться в единое целое. И картинка, которая получалась, очень смахивала на клоуна, на марионетку по имени Майкл Дж. Симмонс по кличке Задница!
      Он согнул правый локоть, поднес ладонь к обмотанной бинтами голове и начал расковыривать повязки там, где они прикрывали его глаза. Но осторожно: ему нужна только щелочка для подглядывания и ничего больше. Такая узенькая щелочка между полосками бинтов. Он хотел видеть, но не хотел, чтобы об этом знали другие.
      Через некоторое время ему, казалось, удалось добиться успеха. Трудно было судить наверняка. Этот "снег" оставался, но если сильно прищурить глаза, то свет (света было немного) выглядел, похоже, более естественным. Это напоминало ему детство: он привык лежать в постели, слегка прищурив глаза, и, равномерно дыша, имитировать сон. Мать входила в спальню, включала свет, вставала возле постели, глядя на него, и никогда не бывала полностью уверена - спит он или притворяется. Сейчас, со слоем закрывающих лицо повязок, притвориться будет еще легче.
      Он вновь выпрямил руку, нашел кнопку и нажал на нее. Теперь медсестра будет знать, что он не спит, но это ничему не помешает: когда она войдет, он сможет смотреть на нее, а она не будет знать об этом. Хочется надеяться!
      Вскоре послышались мягкие неторопливые шаги. Джаз вжал голову в подушку и ждал ее в полутьме своей палаты. Тихонько гудел воздушный кондиционер; в воздухе носился легкий запах антисептиков; простыни в тех местах, где они касались тела, казались почему-то жесткими. И он подумал: "Все это не похоже на палату госпиталя. Госпиталь ощущается как нечто искусственное, в лучшем случае - нереальное. А здесь ощущается какая-то липовая искусственность ..".
      Дверь открылась, и появился свет.
      Джаз внутренне вздрогнул; лишь то, что веки его глаз были зажмурены, позволило ему не дернуться в сторону от ослепительного света лампочки, свисавшей на проводе с потолка. Что касается самого потолка, то он был из темно-серого камня, испещрен шрамами взрывных работ и отбойных молотков. Больничная палата Джаза на самом деле была искусственной пещерой или, по крайней мере, частью такой пещеры!
      Слишком потрясенный для того, чтобы двигаться, он ошеломленно лежал в то время, когда сестра подошла к кровати. Тогда, стараясь сдержать гнев и отвращение, которые бурлили в нем, он медленно повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Она бросила на пациента всего лишь мимолетный взгляд и стала щупать его пульс. Она была низенькой и толстой, волосы у нее были прямые и коротко стриженные, как у средневекового пажа, одета она была в униформу и в пилотку медсестры. Но не британской медсестры. Советской медсестры. Все наихудшие опасения Джаза сбылись.
      Он почувствовал на запястье ее пальцы и сразу отдернул свою руку. Она тихонько ахнула, отступила на шаг, и каблук ее тупоносых черных туфель наступил на что-то, что хрупнуло. Она стояла, глядя то на пол, то на Джаза, и хмурилась. Ее зеленоватые глаза сощурились, пытаясь найти щель в его повязке. Возможно, она увидела стальной блеск его серых глаз в этой щели - во всяком случае, она снова ахнула и поднесла руку ко рту.
      Потом она опустилась на колени, собрала осколки таблеток, а когда поднялась - на ее округлом лице было выражение ярости. Пристально взглянув на Джаза, она резко повернулась и направилась к двери. Он дал ей пройти несколько шагов, а потом окликнул:
      - Товарищ медсестра!
      Она инстинктивно остановилась, обернулась, показав отвисшую челюсть, бросила гневный взгляд на шпиона, затем выскочила в дверь и захлопнула ее за собой. Спеша отрапортовать о случившемся, она забыла выключить свет.
      "У меня есть около двух минут, а потом здесь все начнет кипеть, - подумал Джаз. - Наверное, стоит использовать их с толком".
      Он взглянул налево, на предположительно обездвиженную руку, и увидел чуть подальше стоящую на прикроватном столике тарелку с бледно-желтой жидкостью. Повернув голову и вытянув как можно дальше в этом направлении шею, он глубоко вдохнул, ощутив сильный запах антисептика. Как легко было создать больничную атмосферу: резиновые коврики на полу, заглушающие шаги, тарелка с антисептиком, издающим запах, и постоянный приток чистого воздуха умеренной температуры. Так просто!
      Стены комнаты Джаза (или его камеры?) состояли из металлических листов, прикрепленных болтами к вертикальным стальным стойкам. Джаз предположил, что есть и какие-то ламинированные прокладки, обеспечивающие тепло- и звукоизоляцию. А может быть, и на самом деле он находится в секторе, который действительно является госпиталем, построенным для нужд Проекта. После Печорского Инцидента они, быть может, пришли к выводу, что такое заведение здесь не помешает. Сектор госпиталя удобен тем, что в нем естественные периодические проверки, а расположен он, видимо, на магистрали очистных сооружений, вероятно, здесь есть все-таки и атомный реактор. На Западе были практически уверены в том, что такой реактор здесь существует. Во всяком случае, Джаз уже заметил на стене индикатор радиоактивности. В настоящее время он подмигивал зеленым огоньком, и только на периферии шкалы слегка светился розовый огонек.
      Неровный каменный потолок находился на высоте примерно девяти футов; выглядел он вполне монолитным, и Джаз не сумел разглядеть на нем ни единой трещинки. Тем не менее, даже принимая во внимание наличие мощных стальных крепежных колонн, он ощутил легкий приступ клаустрофобии, представив чудовищный вес горы, нависавшей над ним. К этому моменту у него уже не осталось никаких сомнений относительно того, где он находится: под Уральским хребтом.
      В коридоре послышались какие-то торопливые шаги, и дверь распахнулась. Джаз приподнял голову как можно выше и взглянул на людей, которые быстрым шагом вошли в помещение. Двое мужчин, а позади них эта жирная медсестра. Почти сразу же пришел и третий мужчина; его белый халат и шприц в руке позволили Джазу тут же идентифицировать его: любитель щупать пульс, цокающий языком доктор. Ну что ж, сейчас, возможно, у него появится реальный повод сокрушенно поцокать языком.
      - Майк, мой мальчик! - воскликнул стоявший ближе всех мужчина, одетый в обычную гражданскую одежду и тут же жестом отстранивший остальных. Он подошел к постели один и сказал:
      - И что же это такое рассказывает нам медсестра? Что это? Ты не стал принимать свои таблетки? Да почему же? Они тебе не пошли? - Этот добродушный голосок принадлежал офицеру, который допрашивал Джаза.
      Он холодно кивнул.
      - Совершенно верно, старина, - жестко ответил он, - они встали колом у меня в глотке. - Он поднял правую руку и сорвал с лица липовые повязки. Он смотрел на четверку, которая стояла, застыв, словно насекомые в янтаре.
      Секундой позже доктор что-то пробормотал по-русски, беспокойно двинулся вперед и выпустил воздух из наполненного шприца. Еще один мужчина, тоже в гражданской одежде, схватил его за руку и остановил.
      - Нет, - резко бросил по-русски Чингиз доктору. - Вам что, не вполне ясно, что он уже все понял? Поскольку он бодрствует, находится в сознании и полностью ориентируется в обстановке, так пусть он в таком виде и остается. В любом случае мне нужно поговорить с ним. Теперь это мой человек.
      - Нет, - возразил ему Джаз, глядя мужчине прямо в глаза. - Как раз теперь я не твой! Если ты хочешь поговорить со мной, пусть они для начала обколют меня этой дрянью. Это единственный способ заставить меня поговорить с тобой.
      Чингиз улыбнулся, подошел к кровати еще ближе и сверху вниз взглянул на Джаза.
      - О, вы уже наговорили вполне достаточно, мистер Симмонс, - сказал он без всяких признаков смущения. - Уверяю вас, вы наговорили вполне достаточно. Во всяком случае, я не собираюсь ни о чем вас расспрашивать. Я намерен кое-что вам рассказать и, возможно, кое-что показать. И больше ничего.
      - Ну да?
      - Ну да, конечно. В общем-то, я собираюсь рассказать вам именно то, о чем вы больше всего хотели бы услышать: все о Печорском Проекте. Что мы здесь пытались сделать и что у нас получилось на самом деле. Вас это устраивает?
      - Как нельзя более, - ответил Джаз. - А что такое вы собираетесь показать мне? Место, где вы выращиваете ваших кровавых монстров?
      Глаза Чингиза сузились, но тем не менее он вновь улыбнулся. А потом кивнул.
      - Что-то в этом роде, - признал он. - Правда, одно вам следует знать с самого начала: мы их не выращиваем.
      - Не нужно мне это рассказывать! - Джаз тоже кивнул. - В этом-то как раз мы совершенно уверены. Здесь и есть их источник. Здесь то самое существо возникло или было создано.
      Выражение лица майора не изменилось.
      - Вы ошибаетесь, - возразил он. - Но этого следовало ожидать, поскольку вам известна только половина истории... Пока. Да, оно вылетело отсюда, но рождено оно было не здесь. Нет, оно возникло в совершенно ином мире. - Он присел на краешек кровати Джаза и внимательно взглянул на него. - Удивительно, какой вы живучий, мистер Симмонс.
      Майк не мог удержаться от презрительного фырканья.
      - И предполагается, что здесь я тоже выживу?
      - Может быть, это вам удастся, - теперь Чингиз улыбнулся очень искренне, словно предвидя некоторые весьма приятные события. - Но для начала мы должны как следует поставить вас на ноги и позволить вам сориентироваться в происходящем, а уж потом...
      Джаз вопросительно вздернул голову.
      - А потом.., потом посмотрим, каков на самом деле ваш потолок выживания.
      Глава 3
      ПЕЧОРСКИЙ ПРОЕКТ
      Комплекс, построенный под горным массивом ниже дна Печорского ущелья, был огромен, так что проводивший для Майка Симмонса обзорную экскурсию Чингиз Хув имел основания для гордости. Имел он основания и подозревать, что деструктивные склонности Джаза далеко не исчерпаны, потому во время осмотра помещений британский агент был упакован в нечто вроде смирительной рубахи куртки, сковывавшей движения тела выше пояса; как будто было недостаточно постоянного присутствия телохранителя, майора КГБ Карла Вотского.
      - Можно во всем обвинить это наше проклятое отставание в технологии, сообщил британскому агенту Чингиз. - Американцы с их микрочипами, спутниками-шпионами и хитроумными электронными системами подслушивания... Я хочу сказать, как тут обеспечишь секретность, если они могут прослушать любой телефонный разговор в любой точке земного шара, а? И это всего лишь один из многих методов, которыми можно получать интересующую вас информацию. Искусство шпионажа, - произнося эти слова, он покосился на Джаза, но без враждебности, принимает самые разнообразные формы и привлекает людей с выдающимися, можно сказать, пугающими способностями. С обеих сторон - и на Востоке, и на Западе. С одной стороны, сложнейшая технология и с другой - сверхъестественное.
      - Сверхъестественное? - вопросительно поднял брови Джаз. - Мне лично ваш Печорский Проект показался как нельзя более приземленным. И в любом случае я, к сожалению, не верю в привидения.
      Чингиз, улыбаясь, кивнул.
      - Я знаю, - сказал он. - Я знаю. Мы это проверили... Или вы, может быть, не помните этого?
      В первый момент Джаз взглянул на него непонимающе, а затем нахмурился. Если хорошенько подумать, он помнил об этом. Этот вопрос затрагивался во время его допросов, но тогда он не обратил на это внимания. Вообще-то он посчитал, что следователь подталкивает его к определенной теме: что именно он знает про отдел экстрасенсорной разведки. Экстрасенсорный шпионаж - ни больше и ни меньше! На самом деле Джаз не знал об этом абсолютно ничего, а если бы и узнал - не поверил бы.
      - Если бы можно было пользоваться телепатией, зачем бы меня посылали сюда, а? И вообще - в этом случае не существовало бы никаких секретов!
      , - Совершенно верно, совершенно верно, - подтвердил после мимолетной заминки майор. - Я рассуждал точно так же.., до поры до времени. Как вы справедливо заметили, все это, - и он сделал широкий жест рукой, - очень приземленно.
      "Все это" в данный момент представляло собой спортивный сектор, где Джаз приводил себя в форму после двух недель, проведенных в лежачем положении. То, что им настолько просто удалось выкачать из него буквально все сведения, до сих пор не давало ему покоя.
      Они остановились, чтобы дать возможность Карлу Вотскому снять пуловер и поразмяться несколько минут с гирями. Джаз подумал, что ему и самому было бы неплохо немножко " покачаться".
      Он не сомневался в том, что на любые вопросы, заданные майору, получит правдивые и прямые ответы. В этом отношении поведение майора КГБ было безупречным. С другой стороны, зачем ему что-то скрывать? Терять ему нечего. Он знает, что Джаз никогда, ни при каких условиях не выберется отсюда. Он знал это с самого начала. Во всяком случае, они на это твердо рассчитывают.
      - Вы удивляете меня жалобами на американскую высокую технологию, - тихо сказал он. - Предполагалось, что я на семьдесят пять процентов устойчив к промыванию мозгов, но я и глазом не успел моргнуть, как вы меня вымыли и высушили. Никаких пыток и даже никаких угроз. А к пентатолу я устойчив - но я, тем не менее, ничего не смог утаить от вас! Как вам, черт возьми, это удалось?
      Чингиз бросил на него взгляд и вновь стал наблюдать за тем, как Вотский играет с чугунными гирями, играет так, будто они сделаны из папье-маше. Джаз тоже посмотрел на Вотского.
      Подчиненный майора был гигантом: семьдесят пять дюймов росту и более двухсот фунтов веса сплошных мышц. Шеи у него почти не было видно, а грудь подобно бочке возвышалась над стройной талией. Сквозь легкие голубые спортивные брюки прорисовывались мощные налитые бедра. Он почувствовал взгляд Джаза, ухмыльнулся сквозь черную бороду и напряг бицепсы, которых не постыдился бы и медведь.
      - Ты не хочешь поработать со мной, англичанин? - завершив упражнение, он с грохотом бросил на пол гири. - Может быть, на ринге без перчаток?
      - Ты только молви словечко, Иван, - тихо ответил Джаз, слегка улыбаясь. Ты мне еще должен пару зубов, помнишь?
      Вотский вновь продемонстрировал свои зубы, но на этот раз без улыбки и натянул на себя пуловер. Чингиз, повернувшись к Джазу, сказал:
      - Не испытывайте судьбу с Карлом, мой друг. У него фора в двадцать фунтов веса и в десять лет опыта. А кроме того, у него есть кое-какие нехорошие привычки. Да, когда мы схватили вас там, на склоне, он вышиб вам зубы. Но поверьте мне, вам еще повезло. Он хотел оторвать вам голову. И если бы у него была такая возможность, он сделал бы это без особых усилий. Возможно, я разрешил бы ему поразвлечься таким образом, но, к сожалению, это означало бы потерю ценного материала, а таких потерь у нас и без того предостаточно.
      Они вышли из гимнастического, зала и прошли в помещение, где располагался небольшой плавательный бассейн. Бассейн этот не был выложен плиткой - его просто создали направленными взрывами в скальном монолите подходящей пещеры. Здесь, где неровный потолок был несколько выше, чем в остальных помещениях, несколько работников Проекта плавали в подогретой воде; гулко отдавались шлепки ладоней о мяч, который перебрасывали друг другу две женщины. Худой лысеющий мужчина отрабатывал сальто с вышки.
      - Что же касается вашего допроса, - сказал, пожимая плечами, майор, - ну, понимаете, высокие технологии и есть высокие технологии. На Западе есть успехи в миниатюризации, есть превосходная электроника, а у нас есть наши...
      - Болгарские химики? - прервал его на полуслове Джаз.
      Выложенная плитками дорожка по одну сторону бассейна была мокрой, и ноги его скользили; он споткнулся, и в тот же момент Вотский своей мощной рукой подхватил его за локоть. Джаз про себя выругался.
      - Вы представляете, насколько неудобно ходить в этой штуковине? - он имел в виду свою "смирительную рубашку".
      - Это необходимое средство предосторожности, - ответил Чингиз. - Извините, но это в ваших же интересах. Работающие здесь люди по большей части не вооружены. Это ученые, а не солдаты. Солдаты, разумеется, охраняют подходы к Проекту, но их казармы расположены в другом месте, неподалеку, но не здесь. Здесь, как вы сами заметили, тоже есть военные, но это специалисты. Так что если дать вам свободу... - он вновь пожал плечами, - вы могли бы наделать много неприятностей до того, как столкнулись бы с кем-нибудь вроде Карла.
      Пройдя до конца бассейна, они вышли через другую дверь в слегка изгибающийся коридор, в котором Джаз опознал периметр. Именно так они его и называли - "периметр": туннель с металлическими стенами, с полом, выложенным резиновой плиткой, окружавший весь комплекс примерно на середине его высоты. Из этого "периметра" двери вели в различные зоны Проекта. Были здесь и двери, в которые Джаза не провели - те, в которые проходили по специальным пропускам. Он уже видел жилые зоны, госпиталь, помещения для отдыха, столовую и ряд лабораторий, но не саму машину - если нечто подобное вообще существовало. Майор все же пообещал ему, что сегодня он посетит "внутренности" комплекса.
      Чингиз шел первым, Джаз следовал за ним, а Вотский замыкал шествие. Мимо проходили люди, одетые в лабораторные халаты и комбинезоны; некоторые из них несли папки и какие-то бумаги, другие - детали или инструменты. Так могло выглядеть высокотехнологичное производство в любой части света. Когда они прошли немного подальше, майор сказал:
      - Вы задали вопрос по поводу вашего допроса. Да, относительно наших болгарских братушек вы правы: они действительно умеют заварить варево, и я имею в виду не только их вина. Таблетки, которые вам давали, вызывают боль они обостряют чувствительность и провоцируют мышечные спазмы, уколы частично обладают седативным действием, а частично свойствами "вакцины правды". Они делают вас более расположенным к внушению. Не то чтобы они действовали, так сказать, методом принуждения. Скорее, после них вы более склонны верить всему, что вам скажут! Офицер, который вел допросы, не только в совершенстве владеет английским, но и является психологом высокой квалификации. Так что не корите себя за то, что выложили все начистоту. У вас ведь даже не было выбора. Вы считали, что находитесь дома, в безопасности и всего лишь выполняете свой долг.
      В ответ Джаз что-то неотчетливо пробормотал. На лице его не было написано никаких эмоций. Так дело обстояло большую часть времени с тех пор, как он понял, что его одурачили.
      - Конечно, - продолжал Чингиз, - и ваши британские, э.., химики весьма квалифицированны в своей области. Взять хотя бы эту капсулу, которая была у вас во рту: здесь в Проекте мы так и не смогли проанализировать ее содержимое. Не стоит этому особенно удивляться, поскольку у нас нет всех необходимых реактивов и аппаратуры - не для этого создавали Печорский Проект. Тем не менее, мы смогли прийти к заключению, что вмонтированная в ваш зуб небольшая капсула содержала какое-то очень сложное химическое соединение. Вот почему мы и отослали ее в Москву. Кто знает, возможно, в ней содержится что-либо такое, чем сможем воспользоваться и мы, верно?
      Разговаривая с Джазом, майор постоянно оглядывался на него, окидывая взглядом с ног до головы, как частенько делал в последнее время. Он видел мужчину немного старше тридцати лет, на плечи которого хозяева западных секретных служб взвалили огромный груз ответственности. Они явно высоко оценили его способности. И все-таки, несмотря на всю подготовку Симмонса, на его блестящую физическую и психологическую форму, он был неопытен. Хотя, с другой стороны, насколько "опытным" может быть агент секретной службы? Каждое задание - это игра в орла и решку: орел - ты победил, а решка - возможно, потеряешь голову. Может быть, этот британский агент назвал бы ситуацию русской рулеткой.
      Так что, несмотря на всю многостороннюю подготовку Симмонса, все его знания оставались лишь теоретическими, не проверенными в боевых условиях. Во время самого первого задания его монетка выпала решкой. Затвор щелкнул и загнал патрон на боевую позицию. К несчастью для Майкла Симмонса, но к огромному удовлетворению Чингиза.
      И вновь черные блестящие глаза майора КГБ остановились на Симмонсе. Этому англичанину совсем чуть-чуть не хватало роста до шести футов - наверное, он был на полфута ниже самого Чингиза. За то время, пока он прикидывался лесорубом, у него отросла рыжая борода, хорошо гармонировавшая с непокорной шевелюрой. Теперь она была сбрита, и выяснилось, что у него квадратный подбородок и слегка вздернутые скулы. Веса ему немножко не хватало, поскольку, похоже, британцы любят, чтобы их агенты были худыми и голодными. Жирный человек бегает медленнее тощего и представляет собой гораздо более удобную мишень. Несмотря на относительную молодость Симмонса, лоб его был испещрен морщинами; даже с учетом сложившихся на данный момент обстоятельств, он не выглядел в принципе счастливым человеком и даже человеком, который хоть когда-то был счастлив. У него были печальные серые проницательные глаза; зубы его (за исключением тех, которые выбил Карл) были в хорошем состоянии крепкие, ровные, белые; на его мощной шее красовался небольшой простой крестик на серебряной цепочке, единственное его украшение. Ладони, несмотря на их ухоженность и благородную форму, были жесткими. Руки производили впечатление несколько длинноватых, что придавало ему в определенной степени неуклюжесть. Чингиз, однако, знал, как обманчива эта внешность. Симмонс был превосходным спортсменом, и мозг его работал великолепно.
      Они добрались до района периметра, где Джаз еще ни разу не был. Здесь люди стали попадаться гораздо реже, а когда троица свернула за очередной поворот коридора, оказалось, что он полностью перегорожен массивной дверью. На подходе к двери потолок и стены были закопченными; повсюду виднелись цементные заплаты; ближе к двери, похоже, в свое время каменный потолок оплавился, стекая, как воск, и застывая на холодном металле искусственных стен. Резиновые плитки пола были прожжены насквозь - до голого металла плит, которые, судя по всему, тоже были смещены. Стоявший на полке у стены советский огнемет армейского образца выглядел здесь как-то неуместно. В подобной обстановке Джаз скорее ожидал бы увидеть огнетушитель - но огнемет?.. Он решил впоследствии задать по этому поводу вопрос, но сейчас только сказал:
      - Печорский Инцидент, - и стал следить за реакцией Чингиза.
      - Совершенно верно, - выражение лица русского не изменилось. Он смотрел Джазу прямо в глаза. - Сейчас мы собираемся снять с тебя эту смирительную рубашку. Причина очень проста: там, на нижних уровнях, тебе понадобится свобода движений. Я не хочу, чтобы ты куда-нибудь упал и разбился. Однако если ты попробуешь сделать какую-нибудь глупость, у Карла есть разрешение - а точнее, прямой приказ - нанести тебе тяжелую травму. Кроме того, я должен предупредить тебя, что если ты там заблудишься, то можешь очутиться в районе высокой радиоактивности. В принципе мы могли бы дезактивировать буквально все помещения, но вряд ли будем делать это. Зачем, если мы не собираемся вновь использовать эти сектора? Итак, в зависимости от того, через какое время ты решишь сдаться или через какое время мы сами схватим тебя, ты практически наверняка серьезно повредишь здоровье - может быть, даже смертельно. Это понятно? Джаз кивнул.
      - Но вы действительно считаете, что я настолько глуп, чтобы решиться убежать? Куда, Бога ради, бежать!?
      - Как я уже объяснял ранее, - говорил Чингиз, в то время как Вотский развязывал смирительную рубашку, - мы не слишком озабочены тем, попытаетесь ли вы бежать. Это было бы чистым самоубийством. У вас больше нет причин желать себе смерти - если они были раньше. Мы озабочены тем, что вы могли бы в ходе побега нанести вред, а может, даже совершить крупномасштабную диверсию. А вот это могло бы иметь действительно тяжкие последствия. И не только для тех, кто находится здесь, но и для всего мира!
      Выражение лица Джаза сразу изменилось. Губы его сложились в невеселую улыбку, и, хмыкнув, он пробормотал:
      - Мы становимся несколько мелодраматичны, товарищ? Может быть, вы слишком насмотрелись растленных фильмов о Джеймсе Бонде?
      - Вы это серьезно? - сказал Чингиз, и его прищуренные глаза приоткрылись чуть шире и блеснули. - Вы и в самом деле так считаете?
      Он достал из кармана ключ и повернулся к тяжелой металлической двери. Дверь была снабжена замком, установленным в центре штурвала - такие замки устанавливаются на дверях банковских хранилищ. Чингиз вставил ключ в замок, штурвал повернулся на четверть оборота, и дверь слегка приоткрылась. Майор отступил назад. Кто-то подходил к двери с другой стороны.
      Дверь открылась перед троицей нараспашку, и в ней появилась группа техников и двое мужчин в хорошо сшитой гражданской одежде. Один из них был толстым, улыбающимся, веселым высокопоставленным посетителем из Москвы. Другой, с печальным лицом, был маленьким и худым; лицо его было в шрамах, а на левой половине желтоватого, покрытого венами черепа отсутствовали волосы. Джаз уже видел его раньше; это был Виктор Лучов, директор Печорского Проекта, переживший Печорские Инциденты.
      Майор обменялся с этими двумя мужчинами кратким приветствием. Джаз и сопровождающие прошли в дверь, которую майор запер за ними.
      За дверью повреждения на подходе к зоне выглядели мелкими. Джаз смотрел и смотрел, пытаясь как-то осмыслить открывавшийся перед ним хаос. Везде были видны следы воздействия огромных температур. Мощные опоры почернели и местами были словно проедены на половину толщины; металлические панели пола полностью отсутствовали, и их заменяли деревянные мостки; поверхность каменной стены собственно говоря, само тело горы, - была черной, тусклой и совершенно гладкой, напоминающей застывшую лаву. Какой-то металлический стул или стол теперь это было трудно определить - и стальной сейф сплавились друг с другом и влились в язык лавы, который, в свою очередь, пристыл к стене. А над всей этой чудовищной конструкцией виднелась цилиндрическая шахта футов двенадцати в диаметре, просверленная в скальном грунте под углом в 45 градусов, - из нее, видимо, в свое время и изливалась лава.
      Джаз вновь взглянул на темную пасть шахты, задумавшись над тем, каким образом ее сумели пробить и куда она вела. Он протянул руку и коснулся того места, где шахта выходила в коридор. Камень был гладкий, как стекло, а не шершавый, как поверхность застывшей вулканической лавы... Зная, что майор наблюдает за ним, Джаз бросил на него вопросительный взгляд.
      - Мне говорили, что когда-то она имела квадратное сечение со сторонами чуть менее двух метров, - сообщил ему майор. - Кроме того, стены ее были покрыты зеркалом с идеальной отражающей поверхностью из стекла очень высокой плотности на керамической основе. Вот что осталось от этой шахты после того, что вы называете Печорским Инцидентом. Наверное, вы хотите сказать, что такое, мол, и получается, когда хотят протащить круглый колышек через квадратную дырочку, а? - и раньше, чем Джаз успел ответить, сказал:
      - Конечно, когда это произошло, меня здесь не было. Видите ли, у меня есть своя работа, Майкл, - простите меня за фамильярность, - в одном из подразделений нашей организации, работа, которая покажется вам совершенно невероятной. Это как раз тот самый отдел экстрасенсорики, о котором мы уже говорили.
      Джаз молчал, продолжая осматриваться, пытаясь осмыслить все увиденное и услышанное. Он не мог сказать, с какой целью он это делает, но поступал так, как его учили.
      - Да, Майкл, отдел экстрасенсорики, - продолжал Чингиз. - Знаете ли, у вас в Англии тоже есть такой отдел, и поэтому-то мы так интересовались возможной вашей принадлежностью к этой организации. Если бы вы к ней принадлежали, - он пожал плечами, - тогда мы были бы обязаны немедленно вас уничтожить.
      Джаз, привычным жестом приподнял брови.
      - Ну да, - спокойно заметил Чингиз, - потому что мы не могли бы себе позволить дать вам возможность передать - телепатическим или еще каким-нибудь необычным путем - знание об этом месте окружающему миру. Ко всему прочему это было бы еще и очень опасно, настолько опасно, что могло бы привести к началу третьей мировой войны!
      - Опять мелодрама, - пробормотал Джаз. Чингиз тяжело вздохнул.
      - Вы скоро это поймете, - сказал он. - Но для начала давайте найдем местечко, где можно было бы присесть, и я расскажу вам все, что вы пытались выяснить. Видите ли, я и впрямь хочу, чтобы вы поняли все. Зачем мне это нужно, вы узнаете позже.
      Майор выбрал себе округлый черный камень, а Джаз примостился на плоскости стального сейфа, вылезавшего из языка застывшей лавы. Вотский остался стоять. Где-то вдали тихо гудели кондиционеры, вокруг стояла полная тишина. Чингиз говорил очень тихо, и звучало это эффектно: даже шепот был отчетливо слышен в этой пещере, расположенной в глубине гор.
      - Во всем случившемся в первую очередь следует винить, конечно, американскую стратегическую оборонную инициативу, то есть сценарий звездных войн, - начал он. - Разумеется, этих терминов на той стадии еще не существовало, однако сама идея прорисовывалась достаточно ясно. Мы узнали обо всем этом из обычных разведывательных источников. Что же касается Печорского Проекта, то он существовал только в виде теории до тех пор, пока Америка не начала выдумывать свою космическую оборонную инициативу. А потом началась та самая старая история: нам понадобилась еще более надежная оборонительная система. Как обстоит дело со все более мощными бомбами, так обстоит дело и с оборонительными системами. Если звездные войны могли лишить нас 95% ударного ядерного потенциала, то мы должны были выдумать что-нибудь такое, что вообще лишало бы Запад этого потенциала.
      Печорск должен был стать первым шагом, пробным камнем. Если бы все получилось так, как мы предполагали, аналогичные установки выстроились бы вдоль всех наших границ. Возможно, нашим сателлитам пришлось бы в будущей катастрофе заботиться самим о себе, но Советский Союз должен был быть прикрыт полностью. Вы следите за моей мыслью?
      Джаз слегка склонил голову в сторону.
      - Вы хотите сказать мне, что все это, - он покивал головой в разные стороны, - задумывалось не как оружие, правильно?