— Как? Д, да, я тоже так думаю!

Этот плечистый, сбитый с толку человек повернулся и начал взбираться на откос берега, чтобы успокоить бегущих к нему людей.

— Да, действительно здорово! — наконец согласился он задумчиво. — Но мне кажется, я предпочел бы продолжать ловить по-своему. — Он бросил взгляд на арсенал Джаза, разложенный на земле. — Д... знаешь, как-нибудь в другой раз ты мне покажешь эти твои интересные вещи-. Как раз сейчас у меня много других дел.

Когда он уходил. Джаз и Зек смотрели ему вслед...

Заново перепаковав снаряжение и поудобнее расположившись на выбранном им для отдыха месте, Джаз был готов снова слушать Зек. Она продолжала:

— В замке Карен у меня была своя комната. Мы с ней обе жили на самом верхнем уровне и были там единственными человеческими существами. Ты помнишь, что вампиры — это люди. Чуждыми существами их делает живущий в каждом из них вампир, а вампир, живший в Карен, еще не достиг тотальной власти над ней. Так что мы были единственными людьми наверху, но там было еще и небольшое боевое животное, то есть величиной примерно с бронетранспортер и примерно такое же смертоносное. Оно охраняло переход на предыдущий уровень. Это относительно того, насколько Карен доверяла своим помощникам.

Кроме того, там еще находились существа, поставляющие воду, о которых я уже упоминала. Но это все — больше никого и ничего.

Периодически — я прикинула, что происходило это примерно каждые двадцать четыре часа — Карен устраивала аудиенцию. Она вызывала откуда-то снизу своих телохранителей, всех семерых, — причем ни в одного из них не было имплантировано яйцо, — и отдавала распоряжения по обслуживанию замка или выясняла, как выполняются приказы, отданные ранее. Они ей докладывали, сообщали о каких-нибудь отклонениях в функционировании хозяйства, давали свои рекомендации и так далее. В общем, можно сказать, это был оперативный штаб по управлению крепостью, где Карен выполняла роль главнокомандующего. И, следует признать, выполняла ее очень хорошо. Это были единственные обстоятельства, при которых я видела ее людей без боевых рукавиц. Ее боевой зверь имел приказ, передаваемый телепатически, — уничтожать всякого, кто попытается проникнуть на ее уровень, имея при себе боевую рукавицу.

Только я боюсь, что некоторые мои замечания могут ввести тебя в заблуждение. Не вздумай вообразить себе, что она была в каком-то отношении уязвима. Ни в коем случае — по крайней мере, физически. Она принадлежала к истинным Вамфири, и ее приспешники прекрасно знали об этом. Она выглядела молодой женщиной и временами, возможно, даже и рассуждала, как молодая женщина, но все это было всего-навсего внешней оболочкой.

Внутри себя она несла вампира, и силы его были ее силами, крепнувшими день ото дня. Если она и казалась слабой, то только оттого, что не хотела испытывать верность подчиненных, не хотела попадать в положение, при котором она будет вынуждена наказывать их, как была вынуждена наказать Корлиса. Ведь ей обязательно пришлось бы прибегнуть к помощи живущего в ней монстра. Она же придерживалась своего принципа, заключавшегося в том, чтобы не давать до времени воли этому монстру. Позволь ему один-единственный раз овладеть тобой... Она, во всяком случае, была уверена, что после этого он навсегда займет доминирующее положение. Видимо, так оно и есть, поскольку такова природа вампира. Карен обречена на то, чтобы изменяться, подвергаться метаморфозам, постепенно переставая быть тем, кем она была, и превращаясь в то, во что она должна превратиться...

Помню, что к концу моего принудительного пребывания в этом замке я спросила ее: что такое совершил Корлис, что она решила изгнать его в Адские Края? Может, потому что я была единственным существом, с которым она могла поговорить, не беспокоясь о том, по каким мотивам возникает разговор, она рассказала мне об этом.

Корлис был самым большим из людей Карен — как по габаритам, так и по месту, занимаемому им в иерархии замка. Кроме того, он был человеком конфликтным, то есть местным эквивалентом мужчины-шовиниста — да еще каким! Даже в бытность свою Странником он был грубым человеком, а было это сорок лет назад. Потом, во время одного из налетов, он попал в плен и с тех пор служил. Драмалу Прокаженному — если “служить” является в данном случае подходящим словом. Бог знает, почему Драмал терпел его штучки, понять образ мышления Вамфири вообще нелегко. Возможно, какое-то время спустя Драмал предполагал передать Корлису свое яйцо. Но это, разумеется, только мое предположение.

Можно охарактеризовать Корлиса так: он не был истинным Вамфири, но если какой-то человек и был достоин этого звания, так это он. И он сам сознавал это.

Большинство людей содрогнулось бы при одной мысли о таком, но — не Корлис. Он мечтал заполучить яйцо и власть, которая последует за этим. Он желал быть хозяином замка, лордом Вамфири. Ни о чем более не мечтал, как о том, чтобы оседлать крылатого зверя и ринуться в воздушный бой во главе своры воинственных существ. Но хотя он и ему подобные называли себя Вамфири, сами они знали, что являются всего лишь бессмертными слугами их истинной хозяйки-вампира. И Корлиса это угнетало.

Он попросил леди Карен назначить его военным комендантом замка, но она на это ответила, что в данное время не ведется война и потому в военном коменданте нет нужды. Он попросил дать ему звание и должность, подчеркивающие его превосходство над сотоварищами, а она заявила, что он ничем не заслужил такой чести. В замке было место лишь для одного хозяина (или хозяйки), и оно было занято самой леди Карен. Тогда он предложил леди стать ее сожителем и защитником, на что она ответила, что предпочла бы спать с первым попавшимся воином. А что же касается защиты, то ему следовало бы подумать о том, как защитить себя, в особенности, если он и впредь собирается строить козни и заговоры.

Но от Корлиса было не так-то легко избавиться. Он горячо доказывал, что другие лорды Вамфири готовятся к войне, что теперь, когда Драмал мертв, замок находится в уязвимом положении, что Карен, будучи всего лишь женщиной, никогда не сможет эффективно командовать своими боевыми силами. Ей следует незамедлительно выбрать себе фаворита, и лучшего выбора, чем он — нет!

На это леди Карен потребовала, чтобы он убрался с ее глаз вместе с шестерыми другими воинами. Четверо из них послушались, но двое...

Эти примяли сторону Корлиса. И, запугав тех, что остались частично верны хозяйке, Корлис и его сообщники (он, конечно, подчинил их себе) окружили ее в тронном зале, где она восседала на троне, принадлежавшем когда-то Драмалу Прокаженному, на троне, сделанном из окаменевшей челюсти одного из его хрящевидных существ. Один из изменников достал из-под куртки деревянный кол — предмет, запрещенный во всех замках с незапамятных времен, — и замахнулся на нее. Второй достал железные цепи, в которые они собирались заковать ее. Что же до Корлиса...

Он стоял, подбоченясь, и наблюдал. План у него был такой: пронзить сердце вампира Карен колом и, когда она станет беспомощна, пригрозить ей обезглавливанием и сожжением. Эта угроза, как он рассчитывал, заставит ее вампира отдать яйцо, поскольку даже незрелый вампир делает это перед лицом неминуемой гибели. Яйцо должно было перейти к нему, потому что альтернативы у законной хозяйки не оставалось. Конкретно, она должна была передать его посредством полового акта.

Но Карен опрокинула его расчеты. Она, будучи Вамфири, обладала в определенной мере телепатическими способностями. Перед лицом угрозы способности эти позволили ей не только прочитать мысли Корлиса, но и вызвать дежурившее на лестнице боевое существо. Существо это явилось незамедлительно!

Корлис со своими приспешниками удерживал леди Карен. У нее не было при себе боевой рукавицы, но она продолжала сопротивляться. Она не дожидалась, пока предатель спутает ее цепями. Расставив пальцы, она вцепилась когтями в лицо Корлису и нанесла пару молниеносных ударов в пах тому, кто держал в руках кол. А та четверка, которая не решилась на открытое предательство, разрывалась на части: они в нерешительности топтались, не зная, что делать. Но когда появилось боевое существо Карен... Да, вот тогда они уже знали, что делать!

Двое из них прыгнули на того, что держал кол, и оттащили его в сторону. Разъяренное существо отняло его у них, и на этом ему пришел конец. Яйца у него не было; он состоял из обычной плоти, хотя и был вампиром. Как поступать с такой плотью, боевые существа прекрасно знали. Вторая пара полупредателей набросилась на Корлиса, безуспешно пытавшегося изнасиловать Карен, и наконец скрутила его. Расправляться с тем, кто держал наготове цепи, они предоставили леди Карен. В отличие от Корлиса, он был некрупного телосложения, и Карен обрушила на него всю свою вампирскую ярость!

Она подтащила его, визжащего, к трону и бросила лицом вниз на острое зазубренное украшение, которым заканчивался подлокотник. Украшение это представляло собой клык существа, и он вошел прямо в рот изменнику, а вышел у основания черепа, так что пригвожденный трепыхался, как пробитая острогой рыба. Его отправили в хранилище отходов.

А Корлис, конечно, отправился к Вратам...

Зек взглянула на лежащего Джаза. Она заметила, что глаза его слипаются и он почти засыпает.

— Я тоже устала, — сказала она. — Давай поспим, а потом, на следующем переходе, я доскажу тебе историю. Думаю, в пещерах у нас будет вволю времени для разговоров. Тогда ты сможешь задать мне все накопившиеся вопросы.

Джаз кивнул.

— Ты очень хорошо объясняешь, — сказал он, наблюдая за тем, как она залезает в спальный мешок. — Потом, подавив зевок, спросил:

— Зек...

— Да? — повернувшись, она взглянула на него с каким-то странным, одновременно загадочным и недоверчивым выражением лица.

— Когда-то все это закончится, думаю, может быть, ты и я...

Она тут же решительно помотала головой.

— Нас влечет друг к другу за неимением кого-то другого, — сказала она. — В пещерах мы можем быть вместе, если ты имел в виду это. Но не подумай, что я поступлю так из снисхождения, потому что и мне этого хочется. Только не нужно давать друг другу каких-то обещаний. Если нам когда-нибудь посчастливится попасть домой, это будет похоже на то, как мы попали бы из мрака на свет. Там мы можем совсем по-иному оценить друг друга. Давай оставим этот разговор.

Он улыбнулся, вновь зевнул и вновь улыбнулся. Черт знает, что это за женщина!

— Ладно, но я всегда был оптимистом, Зек. Поверь мне, у нас все получится!

Откинувшись, она прикрыла глаза и сказала:

— Давай полагаться на оптимизм, на удачное завершение этого пути, на Обитателя, и, ну...

— На будущее?

— Да, на будущее, — согласилась она. — Я бы подняла тост за это. Господь тому свидетель, оно должно быть лучше, чем прошлое...

Из Лейпцига Гарри Киф отправился прямо в штаб-квартиру отдела экстрасенсорики в Лондоне. Он материализовался в оружейной — помещении размерами не более солидного буфета, — выбрал себе девятимиллиметровый автоматический браунинг с тремя заряженными магазинами, расписался в получении и выбрался оттуда раньше, чем сработала охранная сигнализация.

Затем — в квартиру Джаза Симмонса, где он переоделся в черную рубашку, пуловер и слаксы, и, наконец, в Бониригг под Эдинбургом, на встречу со своей матерью. Последнее было совершенно необходимо, поскольку Гарри, единожды установив связь с кем-то из умерших, мог впоследствии общаться с ним на произвольном расстоянии, однако при возможности отправлялся на свидания с ними в те места, где они нашли последнее упокоение, полагая, что это и вежливее, и дает возможность создать личностную атмосферу общения.

— Ма, — сказал он, выйдя на берег реки, откуда открывался вид на глубокие, темные воды, — ма, это я, Гарри.

— Гарри! — тут же откликнулась она. — Я так рада, что ты пришел. Я уже собиралась искать тебя.

— Что-то случилось, ма?

— Ты спрашивал про людей, умерших на верхнем Урале.

— Джаз Симмонс? — на секунду Гарри показалось, что земля уходит из-под ног. Если Симмонс все-таки умер здесь, в этом мире, это опровергало бы все их с Мёбиусом теории. И Бренда с Гарри-младшим в этом случае просто... куда-то пропали.

— Кто? — удивленно переспросила его мать, но недоумение ее длилось лишь миг. — Ах... Нет, речь не о нем. Его мы не смогли отыскать. Это другой человек. Человек, который знал его.

— Кто-то, кто знал Джаза Симмонса? По Печорску? — Гарри облегченно вздохнул. — Кого ты имеешь в виду, ма? — В сознании его зазвучал другой голос. Голос, незнакомый ему:

— Она имеет в виду меня, Гарри, Казимира Кереску. Да, я знал Джаза и теперь расплачиваюсь за это. Нет, я не виню его в этом, но кое-кто в этом виноват. Несколько человек. Так что... если ты сможешь помочь мне, сынок, я с радостью помогу тебе.

— Помочь вам? — Гарри стоял на берегу реки, расположенной в Шотландии, разговаривал с человеком, умершим в двух с половиной тысячах миль отсюда, и считал это естественным. — Но как я могу вам помочь, Казимир? Вы ведь уже мертвы.

— Ах... Дело в том, как именно я умер... и в том, где я сейчас нахожусь.

— Вы хотите с моей помощью отомстить?

— Да, частично и это, но в основном я хочу... покоя. Гарри нахмурился. Частенько мертвые бывают назойливее живых.

— Возможно, мне лучше явиться к вам и побеседовать лично? Там, где вы сейчас находитесь, безопасно?

— Здесь никогда не бывает безопасно, Гарри, — ответил ему Казимир. — А там, где нахожусь я, просто ужасно. Пока я могу сказать лишь следующее: я нахожусь в одном из помещений Печорского Проекта, в данный момент в одиночестве. По крайней мере, рядом нет людей. Но... как у вас со здоровьем, Гарри? Я имею в виду нервишки.

Гарри слегка улыбнулся.

— О, с этим у меня, кажется, все в порядке, Казимир. Думаю, нервы выдержат. — И тут же улыбка его исчезла. Что же такое собирается сообщить этот новый знакомый?

— Тогда непременно отправляйтесь ко мне, — сказал старик. — Но только не говорите, что я не предупреждал!

Гарри задумался. Печорск он намеревался посетить в любом случае. Именно ради этого он и пришел сюда, на свидание с матерью — чтобы с помощью своих друзей она помогла ему ориентироваться в происходящем там. Но теперь...

— Скажите мне следующее, — попросил он. — Если я прибуду туда прямо сейчас, моя жизнь будет в опасности?

— Нет, ничего подобного. Мне сказали, что вы имеете возможность появляться и исчезать в любой момент, да и в любом случае нас вряд ли побеспокоят, хотя исключать такую возможность нельзя. Просто... я нахожусь здесь в неприятной обстановке, — ментальный голос старика заметно дрожал.

— Я сейчас буду у вас, — сказал Гарри. — Продолжайте говорить со мной, и я вас отыщу. — Он проник в дверь, Мёбиуса и последовал за потоком мыслей Казимира к их источнику...

В Печорске был час ночи по местному времени. Помещение, где содержали существо, было затемнено, если не считать горевших под потолком красных контрольных лампочек. Гарри, появившись из бесконечности Мёбиуса, осмотрел окружение, тонувшее в красном полумраке, и почувствовал ногами отдающийся через пол пульс подземного города. Затем он увидел контейнер и находящийся там неясный силуэт, однако не сразу понял, что он из себя представляет.

— Это я! — сказал Казимир Кереску. — В месте своего последнего упокоения. Только упокоения мне нет.

— Нет упокоения? — тихо переспросил Гарри. На стене находилась целая батарея слегка подсвеченных выключателей. Гарри протянул руку и включил свет. Лампы разгорались постепенно.

— О Боже! — дрожащим голосом прошептал Гарри. — Это вы. Казимир?

— Это то, что пожрало меня, — последовал ответ, произнесенный голосом, который сам по себе был способен вызвать ужас. — Здесь я и нахожусь. Я не так уж переживаю по поводу своей смерти, Гарри, но я предпочел бы где-нибудь спокойно лежать.

Гарри неуверенно двинулся вперед, к контейнеру. Существо выглядело похожим то ли на моллюска, то ли на змею; на конце покачивающейся шеи располагалась почти человеческая голова со стариковским лицом. Дряблые “руки”, начинавшиеся от бескостных плеч, беспомощно свисали вниз, а несколько рудиментарных глаз таращились из влажных отверстий в темной коже. Нормальные его глаза — те, что располагались на лице — постоянно шевелились, чтобы компенсировать непроизвольные движения головы, фиксируя взглядом Гарри. Но из всего лица только они и выглядели нормально — все остальное было алого цвета.

— Мое лицо, — подавляя рыдания, сказал Казимир. — Но не глаза, Гарри... Мертвый или живой, человек не должен принадлежать этому созданию.

И в то время, как Гарри продолжал разглядывать этот чудовищный гибрид, Казимир рассказал ему все, что знал о Печорском Проекте и событиях, которые привели к тому, что он приобрел этот облик...

Майор КГБ Чингиз Хув проснулся и резким движением сел в постели. Его лихорадило. Ему снились кошмарные сны, но сны эти быстро бледнели в сопоставлении с реальностью. Реальность, как он прекрасно знал, была ужаснее всякого кошмара. В особенности здесь, в Печорске. Но на этот раз, похоже, незапомнившийся сон оказался вещим. Звонок в дверь ударил по нервам майора. Он встал, набросил халат и подошел к двери.

Это был Павел Савинков, тяжело дышавший от волнения, нервно ломавший руки.

— В чем дело, Павел? — Майор, протерев глаза, отогнал от себя остатки сна.

— Мы не уверены, товарищ майор, но... Коля Слепак и я...

Вот теперь майор окончательно проснулся. И Савинков, и Слепак были экстрасенсами. Они могли обнаружить и опознать телепатические сообщения из-за рубежа, психические эманации, да, собственно говоря, все, носившее паранормальный характер. В случае же шпионажа с помощью экстрасенсорных методов они специализировались на перехвате и подавлении излучения противника.

— В чем там дело, Павел? — требовательно спросил майор. — Они опять пытаются шпионить? Савинков сглотнул слюну.

— Возможно, дело обстоит еще хуже, — ответил он, — нам кажется... Нам кажется, что прямо здесь находится нечто!

Майор приоткрыл рот.

— Вам кажется что?.. — он схватил собеседника за плечо. — Ты хочешь сказать, что-то из-за Врат?

Савинков отрицательно помотал головой. Его жирное лицо блестело от пота, глаза сверкали.

— Нет, не из-за Врат. Эти штуковины, которые выходят из-за Врат, оставляют в сознании какой-то слизистый след. Я хочу сказать, что они чужды этому миру. А то, что мы ощущаем здесь... нельзя сказать, что оно чуждо. Возможно даже, что это человек — так кажется Коле Слепаку. Но оно... он... В общем, то, что мы чувствуем... оно не должно быть здесь. Уверенно мы можем сказать две вещи: чем бы это ни являлось, оно могущественно и оно находится здесь!

— Где? — майор, уже накинувший на плечи пиджак, набросил на левое плечо петлю кобуры, которая висела на внутренней стороне двери. В кобуре находилось его личное оружие — автоматический пистолет, изготовляемый специально для оперативников КГБ. Поспешно затягивая пояс, он подтолкнул Савинкова к выходу в коридор.

— Где? — теперь он уже почти кричал. — Ты что, не только чокнутый, но и глухой? И Слепак, что, тоже оглох?

— Мы не знаем этого, товарищ майор, — прошептал жирный экстрасенс. — Мы навели на него нашего пеленгатора, Лео Гренцеля, — он попытался путано изложить еще что-то, и в это время из-за угла коридора показались спешащие Слепак и Гренцель. Увидев майора и Савинкова, они побежали навстречу им.

— Ну? — спросил майор Гренцеля, человека небольшого роста, с острыми чертами лица, уроженца Восточной Германии.

— Контакт Три, — прошептал Гренцель. Глаза его — серые, невероятно глубокие — на этом маленьком лице выглядели огромными. Но никогда они не казались такими огромными, как сейчас.

Майор нахмурился.

— Эта штуковина в стеклянном контейнере? Что там такое?

— Это там, где она находится, — подтвердил Гренцель. Лицо у него было бледным и странно спокойным, подобно маске Лунатика. Так уж влияли на него его способности.

Майор резко повернулся к Савинкову.

— Ты... быстро приведи Василия Агурского, — Савинков пошел по коридору. — Я сказал “быстро”! — крикнул вслед ему майор. — Встретимся в помещении, где находится Эта тварь, и чтобы оба пришли вооруженными!

Гарри дослушал мрачный рассказ Казимира. Теперь он знал о судьбе семьи старика, и в особенности о Тасси. Кое-что он знал и о майоре, его группе экстрасенсов и отряде оперативников КГБ. И все же до сих пор он не знал тайну Проекта, которая была скрыта в самом центре этого места. Казимир, хотя и очень хотел ему помочь, ничего не знал об этом.

— Это... существо, — начал Гарри, — вы знаете, что оно из себя представляет?

— Нет, лишь только то, что оно ужасно! — откликнулся в сознании Гарри Казимир.

— Это вампир, — объяснил ему Гарри. — По крайней мере, мне так кажется. Значит, вы не знаете, каким образом оно попало сюда? Может быть, его создали здесь?

— 06 этом я ничего не знаю.

Гарри, покивав головой, задумчиво прикусил губу.

— Что касается вашей дочери... вы знаете, где она находится? Продемонстрируйте мне план всего этого сооружения, вообразив его. Во всяком случае, хотя бы только то, что вы знаете.

Казимир, готовый помочь в чем угодно, сказал:

— Она находилась в камере по соседству с моей.

Гарри вновь кивнул.

— Казимир, я даю вам слово, что если смогу найти ее, то заберу отсюда. Более того, если я смогу найти ее мать, я помещу их обеих в каком-нибудь безопасном месте. — Ментальный вздох облегчения у старика был почти слышен.

— Если вы сможете сделать это, то этого будет вполне достаточно. Обо мне не беспокойтесь.

— Но я беспокоюсь. Казимир, поскольку это создание чуждо вам. Вы были мертвы, когда оно... когда вы... Вы были уже мертвы.

— Я чувствую себя его частью. Оно меня поглотило. Теперь Гарри закусил губу до боли. Он уже видел оборудование, которое находилось здесь. У него уже составил-, ся даже план, но он еще не был уверен, в том, что этот план сработает.

— А что, если я смогу убить это существо? Вы не можете умереть дважды, Казимир.

— Уничтожьте его, и я буду свободен, я уверен в этом!

В голосе старика вновь зазвучала надежда...

— Но как вы можете уничтожить его?

Гарри знал, как: кол, меч и огонь. Если внутри этого существа находится вампир, то эти средства убьют его. Впрочем... А почему не пропустить два первых шага, сразу перейдя к третьему?

Снаружи, вначале тихо, а потом все громче, стал доноситься топот бегущих ног. Тут же зазвучали сирены тревоги, рассылая предупреждающий сигнал по всем уголкам подземного комплекса.

— Они узнали, что я нахожусь здесь, — сказал Гарри. — Действовать нужно быстро.

Он подкатил к контейнеру электрошоковую машину Агурского. Она представляла собой электротрансформатор, поставленный на колесную тележку и соединенный гибким бронированным кабелем со стенной розеткой. От него отходила пара защелкивающихся клемм, которые Гарри быстро присоединил к гнездам, расположенным на боковой стенке контейнера, Наблюдавшее за ним существо возбудилось, стало менять цвет и форму, претерпевая ряд быстрых метаморфоз. Оно знало, для чего предназначен этот прибор, знало, что должно сейчас последовать. Или же считало, что знает. У Гарри не было времени для того, чтобы следить за всеми этими изменениями, да и в любом случае у него не было такого желания. Чувствуя легкую тошноту, он включил напряжение, и существо мгновенно обезумело.

Гарри, не теряя времени, повернул до конца регулятор напряжения. Клеммы зашипели, слегка заискрили, в воздухе появился дым и резкий запах озона. Свет в помещении на миг почти погас, но затем вновь восстановился. Высокое напряжение шло по электрическим кабелям внутрь стеклянного контейнера, и существо полностью принимало на себя заряд. На миг оно превратилось в вертящуюся карикатуру на человека — с одной крохотной ручкой и с другой гигантской рукой. Оно сжало огромный кулак — почти с голову Гарри — и начало наносить удар за ударом в стеклянную стенку своей тюрьмы, своего крематория. Теперь существо плавилось — таяло и растекалось. Жидкость, содержавшаяся в нем, кипела и испарялась. Складки кожи вскрывались, лопались, чернели. Из образовавшихся в ней щелей вырывались клубы каких-то мерзких испарений. Оно вопило и вопило — голосом старого Казимира. Потом стекло контейнера не выдержало, и огромный, черный, окутанный паром кулак пролетел сквозь него — но в этот момент существо съежилось и испустило дух. Некоторое время оно еще подергивалось на полу контейнера и наконец замерло. Потом...

Почерневшая, дымящаяся плоть его головы распахнулась, как перезревший гранат. В массе кипящего, испаряющегося мозга зашевелилась голова кобры! Вампир! И он умер на глазах Гарри.

— Свободен! — сказал Казимир. — Свободен!!!

Позади Гарри тихо распахнулась огромная дверь. Он отыскал собственную дверь и ступил в нее...