Хозяйка подошла и с отвращением протянула книгу Гирту:
      – Это я нашла в буфете!
      – Моя книга! – недоуменно воскликнула Ирена. Рандер взял ее и стал рассматривать. «Die Frau in der indischen Kunst», автор – Хейнц Моде, издана в Лейпциге в семидесятом году. Этот альбом Юрису подарили Алберты, вернее, Ирена. Судя по ее восклицанию, она купила эту «Женщину в индийском искусстве» сама. Сначала книга лежала на столе вместе с остальными подарками, но когда Гирт обследовал столовую и открыл дверцу буфета, то заметил ее на одной из полок. Он не придал этому факту особого значения, решив, что ее положили туда сами Инсберги. Очевидно, тут что-то было не так…
      Расма указала кивком на альбом и произнесла с омерзением:
      – Посмотрите, что внутри.
      Листы будто сами собой раскрылись посредине, и Рандер увидел вымазанный в крови смятый угол газеты, а на нем – пачку денег. Ему бросилась в глаза сторублевая бумажка, которая выделялась размером среди остальных купюр.
      – Как вы это нашли? – спросил Гирт после короткой паузы.
      – Подошла к буфету, хотела достать кофейные чашечки и увидела. – Расма снова показала на альбом. – Меня удивило, что подарок почему-то лежит в буфете. Сама я его туда не клала, да и Юрис не стал бы этого делать. Я заметила, что обложка книги несколько приподнялась. Тогда я вынула ее и раскрыла. И увидела эти… Все это.
      Рандер осмотрел деньги. Ассигнации были не новые. Он осторожно пересчитал их: одна сотенная бумажка, несколько двадцатипятирублевок, большинство – десятки, – все так, как говорила в спальне Расма. Итого, пятьсот рублей… Значит, вся сумма. Верхняя и нижняя бумажки казались чуть-чуть липкими, это обстоятельство, а также тот факт, что деньги спрятаны вместе с кровавым обрывком газеты, позволяли почти с уверенностью заключить, что преступник вынул всю пачку из кармана у Юриса в погребе.
      К клочку газеты Гирт не прикоснулся – вполне возможно, что на бумаге остались четкие отпечатки пальцев, ибо в тот момент, когда убийца все это засовывал в альбом, перчаток, надо полагать, на нем не было, к тому времени они уже находились в коридоре, в кармане пальто Юриса. В таком случае отпечатки непременно должны были остаться. Если только преступник не держал газету носовым платком или чем-либо в этом роде.
      Рандер перевел взгляд на Расму.
      – Вы дотрагивались до этой бумажки?
      – Нет.
      Она скривила губы от гадливости и энергично тряхнула головой.
      – Вашу находку видел еще кто-нибудь?
      – Только Алберт.
      – А Зирап?
      – Кажется, нет.
      Гирт секунду подумал, потом спросил:
      – Когда в последний раз вы видели книгу на столе?
      – Вот это не помню… Ах да, – в последний раз я ее видела не на столе, а в руках у Дины.
      – Да, точно, я тоже это помню! – неожиданно воскликнула Ирена, которая до этого мига вытаращенными от ужаса глазами смотрела то на Гирта с Расмой, то на ее находку. – С тех пор прошло довольно много времени. Она сидела на диванчике и листала… Езус Мария! Выходит, Дина могла… Все это… – Ирена прижала ладони к щекам.
      Хозяйка и Рандер невольно переглянулись. Оба поняли, что думают об одном и том же. Расма чуть усмехнулась, но Гирту удалось сохранить серьезное выражение лица.
      Рандер захлопнул альбом и подошел к письменному столу. Отпер тумбочку, достал микрофон, вытащил из кармана полиэтиленовый мешочек, засунул в него сломанную деталь, затем поднял с пола свой портфель и положил в него мешочек и альбом. Теперь нашлось почти все: молоток, микрофон, перчатки, обрывок газеты, деньги… Не хватало лишь ключей от машины.
      Ирена опустила руки, тяжело вздохнула и протянула голосом обиженного ребенка:
      – О господи, когда же все это кончится?
      Рандер посмотрел на нее, потом на Расму, наконец проговорил как бы про себя:
      – Будем надеяться, что скоро…
      Расма Инсберга бросила на Гирта короткий испытующий взгляд, отвернулась и, еще раз усмехнувшись, сказала:
      – Теперь вам, очевидно, придется допрашивать Дину…
      Рандер услышал в ее голосе откровенную иронию, но не подал виду.
      – Да, с Диной Уласе я поговорю.
      Ирена встрепенулась.
      – Я позову ее! Ладно? – взволнованно вызвалась она.
      – Пожалуйста, позовите, – кивнул Гирт и тут же предупредил: – Только я вас обеих попрошу – о найденных вещах никому ни слова.
      При этих словах он посмотрел на Ирену. Та горячо закивала головой и сразу заспешила к дверям. Хозяйка медленно последовала за ней. У порога Расма повернулась к нему и сказала:
      – Я тоже надеюсь, что скоро это кончится… Кстати, если хотите, я могу передать Дине, чтобы она не, приходила.
      – Нет, почему, я ведь все равно собирался поговорить с ней.
      – В самом деле? – В глазах Расмы промелькнуло удивление. – Ну, воля ваша. – Она пожала плечами, вышла и затворила дверь.
      Вошла Уласе. Рандер отметил, что морщинки на лице актрисы стали заметнее, а под глазами появились темные круги.
      – Вы хотели мне что-то сказать? – спросила она усталым голосом.
      – Да. Присядьте, пожалуйста!
      – Ничего, насиделась за эту ночь достаточно.
      Уласе подошла к окну и достала из сумочки сигарету. Гирт проворно чиркнул спичкой. Актриса поблагодарила кивком головы, какие-то секунды задумчиво следила за расползающейся струйкой дыма, а затем сказала:
      – Я, пожалуй, слишком много курю… – Она грустно улыбнулась. – Однако вся эта история начинает мне порядком действовать на нервы. Уже одно пребывание в доме, где находится покойник, скажем прямо, отнюдь не радость… Но мало того, я вынуждена всю ночь напролет сидеть под одной крышей с убийцей! Притом, так сказать, свежеиспеченным… Если бы я хоть знала, кто это! – Дина Уласе кисло улыбнулась. – На сцене подобные ситуации разрешаются куда легче. А тут – смотришь на кого-нибудь и думаешь: он ли?… А может быть, вон тот. А может быть, этот, рядом со мной? – Ее передернуло. – Временами невольно мороз дерет по коже! Ну, а вы до чего допытались? Наверняка у вас должны быть какие-то конкретные выводы?
      Рандер усмехнулся:
      – А как же! И не только у меня одного. Ирена, например, сейчас думает, что преступница – вы.
      – Да? Ну, откровенно говоря, это в ее стиле. И, если не секрет, как она напала на столь блистательную идею?
      Вместо ответа Гирт спросил:
      – Сегодня в столовой вы смотрели альбом индийского искусства?
      – Этих обворожительных женщин, которых Ирена подарила Юрису? Да, смотрела. И что же?
      После того, как Рандер, поколебавшись, рассказал в двух словах о находке Расмы, актриса секунду помолчала, затем рассмеялась:
      – И посему Ирена теперь пребывает в полной уверенности, что это засунула туда я? Н-да!… – Она сочувственно покачала головой. – Оказывается, она еще глупее, чем мне представлялось до сих пор. Даже верить не хочется! Видно, не зря говорят, что глупость – единственное явление на свете, не знающее границ…
      Гирт снова улыбнулся и спросил:
      – Когда же это было?
      – Когда я там сидела? Давно. После полудня. Часов эдак в пять. Точнее сказать не могу. Словом, это было еще до того, как мы принялись за торжественную трапезу. Помню, – в тот момент почти все слонялись по залу, вовсю орало радио, а сам юбиляр с кем-то ссорился в коридоре. Вскоре из кухни вышла Расма с кувшином лимонада в руке и, проходя мимо, пригласила меня, а потом и всех остальных к столу. Честно говоря, давно уже было пора – я успела проголодаться, как волк! Я оставила книгу на телефонном столике и заторопилась в зал, чтобы поскорее занять место за столом.
      – После этого, позже, вы еще видели этот альбом?
      Дина Уласе подумала, затем покачала головой:
      – Откровенно говоря, я не присматривалась, но, кажется, он больше мне на глаза не попадался.
      – Вы как будто упомянули, что Юрис с кем-то ссорился в коридоре?
      – Да. Не то чтобы ссорился, это чересчур сильно сказано. Вообще они разговаривали довольно спокойно. Лишь раз Юрис повысил голос.
      – Кто был второй?
      – Этого я не знаю.
      – И о чем они разговаривали?
      – Тоже не знаю. Слышала только – Юрис сказал громче обычного что-то о платине.
      Гирт быстро поднял голову.
      – О чем?…
      – О платине, да. Меня это тоже несколько удивило. Иначе, пожалуй, я этого разговора не запомнила бы.
      – И что же он конкретно сказал?
      – Я разобрала всего пару слов. Как я уже вам говорила, они беседовали негромко, вдобавок в зале играла музыка, правда, пока еще не во всю мощь, как позже. Так вот: дверь в коридор была открыта, и вдруг Юрис произнес чуточку громче: «Ну, разумеется!» Собеседник ему что-то тихо ответил, после чего Юрис воскликнул: «Как я могу не говорить?! Ведь это же платина!» Второй опять что-то пробубнил даже тише, чем в первый раз, как бы успокаивая Юриса, а дальше я уже ничего не слышала. Вскоре после этого они вошли в зал.
      – Значит, вам показалось, что Юрис во время этого разговора был взволнован?
      – Да, я думаю, что так. Расстроен, пожалуй, даже сердит. Или точнее – возмущен.
      – Но кто мог быть второй?!
      Актриса с сожалением покачала головой.
      – Я же вам сказала – понятия не имею. Во всяком случае, это был мужчина. Но он бубнил так тихо, понимаете, – себе под нос, что я ничего не поняла. Единственное, что я могу заявить с полной уверенностью – это был не мой муж. Голос Харалда я узнала бы, даже если бы он объяснялся шепотом!
      – Может, это был Зирап?… Или Алберт?… Калвейт?
      Уласе только качала головой.
      – Или же вы сами… – наконец отшутилась она. – Нет, не старайтесь понапрасну! Чего не знаю, того не знаю.
      – И у вас действительно не шевельнулось ну ни малейшей догадки?
      Актрисе послышалось в голосе Рандера недоверие. Она глянула на него с легкой иронией.
      – Хорошо. Дабы вы меня не заподозрили в чем-нибудь дурном, дескать, я собираюсь что-то утаить, скажу вам то, чего никогда никому не говорю, кроме врача… – Уласе помрачнела. – Я плохо слышу, не знаю, можете ли вы представить, что это значит для актрисы. И главное – это прогрессирует. Вот так-то.
      Она подошла к письменному столу, резким движением бросила окурок в пепельницу и через силу улыбнулась.
      – Трагично, не правда ли?
      Какое-то время они молчали. Вдруг Гирт вспомнил, что, когда они оба смотрели телевизор, актриса несколько раз просила его сделать погромче звук…
      – Да, скверно… – прервал он молчание. – Скажите мне, пожалуйста, когда Расма выходила из кухни, те двое по-прежнему оставались в коридоре?
      – Нет. – Уласе откинулась в кресле. – Они уже вернулись в зал.
      – Сколько же времени вы просидели в этой столовой?
      – Минут десять. От силы четверть часа.
      – А дверь в зал была закрыта?
      – Да, отворила ее Расма. И оставила настежь.
      – Скажите, а тех мужчин, что находились в зале, вы случайно не узнали по голосу?
      – Нет, к сожалению. Я просто не прислушивалась.
      – И не знаете, не находился ли кто-нибудь в другом месте?
      – Сказать наверняка не могу. Думаю – нет. Разве что в этом так называемом «будуаре».
      Рандер стоял, погруженный в свои думы, и медленно потирал подбородок. Наконец он спросил с некоторым сомнением:
      – Вы точно уверены, что не ослышались?
      – Нет, не ослышалась.
      – Что ж, очевидно, Юрис действительно говорил довольно громко…
      – Именно. Я ведь не совсем глухая!
      Гирт задумчиво кивнул.
      – Значит, платина… – Он помолчал секунду и как бы про себя проговорил: – Жаль, не знал этого раньше.
      – Разве это так важно?
      Уласе казалась озадаченной. Рандер посмотрел на нее, пожал плечами и ответил неопределенно:
      – Как вам сказать… В свое время все может оказаться важным…
      – Да… В таком случае можно снова попытаться всех опросить, как вы это уже делали, – где кто находился и так далее.
      Гирт невольно вздохнул:
      – Да, можно, конечно.
      – Если они только теперь вспомнят, где кого носило. Времени прошло с тех пор изрядно!
      Рандер усмехнулся:
      – Зато тогда они были почти трезвые.
      – Это верно, – согласилась Уласе. Вдруг ее осенило. – Послушайте, тот, кто разговаривал с Юрисом в коридоре, должен вспомнить, что он там был!
      Гирт согласно кивнул и сел.
      – Да, он-то конечно… Только неизвестно, захочет ли он в этом признаться. Весьма сомневаюсь…
      – Вы думаете? Почему? – Актриса подняла брови. – Ну, а вы сами тоже в это время были в зале. Неужели вы ничего не помните?
      Рандер покачал головой:
      – Увы, нет. Я все время силюсь восстановить в памяти, что же там творилось, но… Перед тем как сесть за стол, в зале образовалась порядочная толчея, кроме того, я ненадолго зашел сюда и рассматривал книги. – Он кивнул на полку. – Но, может быть, нам это и не понадобится, так как в конце концов…
      Гирт замолчал и какое-то время сидел, уставившись на торшер.
      – О чем вы задумались?
      Вопрос Дины Уласе неожиданно нарушил ход его мыслей. Он оторопело посмотрел на актрису, словно удивляясь, что она все еще тут, и медленно сказал:
      – Так, о разном…
      Уласе тихо засмеялась:
      – Как жаль, что вы не можете рассказать мне, на чей след напали! Я прямо умираю от женского любопытства!
      В глазах Гирта мелькнула обычная насмешливость. Словно извиняясь, он улыбнулся и сказал:
      – Может быть, попозже…
      Актриса махнула рукой:
      – Ну, разумеется. Я все понимаю. Мне только кажется, что вы…
      В этот миг открылась дверь, и Расма, не переступая порога, с холодной любезностью объявила:
      – Пожалуйста, кофе готов! – Она вопросительно глянула сперва на Рандера, потом на Дину. – Или, может быть, мне принести его сюда?
      – Нет, спасибо! – Гирт встал. – Мы сейчас придем.
      Он открыл тумбу письменного стола, втиснул в полупустой ящик свой портфель с микрофоном и альбомом, запер дверцу и последовал за женщинами в столовую.
      В зале за большим столом сидели Улас и Ирена. Держа чашечку у губ и отогнув жеманно мизинец, Ирена маленькими глотками пила кофе. Муж актрисы, поставив свою чашку на стол, проводил Рандера неприязненным взглядом.
      В столовой, сгорбившись в одном из мягких кресел, усердно хлебал кофе Зирап. Калвейт, стоя у стола, наливал себе в чашку и, наполнив ее, сел на диван. Лишь Алберт не проявлял ни к чему интереса, неподвижный и мрачный, сидел во втором кресле.
      Хозяйка налила сначала Дине, которая, кивнув ей, села на диван рядом с Калвейтом. Наполнив следующую чашку и спросив, сколько ложек сахара положить, она протянула ее Рандеру, потом налила Алберту и, наконец, себе.
      Гирт, стоя у стола с подарками, отхлебнул ароматного кофе и глубоко вздохнул.
      – Великолепно! – сказал он признательно. – И как раз вовремя.
      – Что верно, то верно, – откликнулась актриса. – Я будто заново родилась!
      – Точно, – согласился Рандер, затем повернулся к Зирапу, который первым опустошил свою чашку и задумчиво косился на кастрюлю, явно прикидывая, как получить дополнительную порцию.
      – Зайдите, пожалуйста, на минуточку в зал! – сказал ему Гирт и повернулся к хозяйке: – Можно и вас тоже попросить, Расма?
      Они неохотно отправились за Рандером. Поставив чашечку на камин, Гирт сказал:
      – Меня интересует, как тут все выглядело в тот момент, когда Юрис в последний раз отсюда вышел, а также некоторое время спустя. – Он указал на кресло у столика с радиоприемником. – Вы, товарищ Зирап, находились здесь, не так ли?
      – Да.
      – Пожалуйста, сядьте точно так, как в тот раз. Вы, Расма, если не ошибаюсь, сидели за столом?
      Инсберга посмотрела на Уласа, затем на Гирта и молча кивнула.
      – В конце стола? Ну, конечно. Не могли бы вы снова присесть там, сделайте одолжение… Благодарю! Вместе с вами был товарищ Улас, верно? – Гирт повернулся к мужу актрисы: – Где вы находились? На своем прежнем месте?
      – С какой стати я должен отчитываться перед вами? – Улас высокомерно сдвинул брови.
      – Объясню в другой раз… Итак, – где вы сидели? Тут?
      – Нет. Я пересел на соседний стул. На место Эдвина.
      – Ага, ближе к Расме. Хорошо. Передвиньтесь, пожалуйста, на этот стул!… Так. Теперь вы, – обратился Гирт к Ирене, которая пугливо следила за его действиями. – Очень сожалею, но я вынужден просить вас отойти на минуточку в сторону – вы ведь в тот момент в этой комнате не были, а находились в «будуаре» Расмы?
      Ирена с чашкой в руках поспешно встала у камина и оттуда с тревогой и любопытством наблюдала за происходящим.
      Рандер обвел зал взглядом и спросил:
      – Какое здесь было освещение?
      Сидящие за столом переглянулись.
      – Тут горели свечи, – сказал Улас и кивнул на подсвечник, который стоял среди посуды напротив него.
      – Сколько?
      – Мне кажется… две.
      Расма медленно покачала головой:
      – Одна.
      – Может быть, и в самом деле одна… Пожалуй.
      – И лампа на потолке? – продолжал допытываться Гирт. – Она тоже горела?
      – Нет, – ответили Расма и Улас почти одновременно, и Зирап добавил:
      – Лампа – нет.
      Рандер чиркнул спичкой и зажег одну из свечей, потом подошел к двери и нажал на выключатель. Зал погрузился в полумрак.
      – Так? – спросил он, возвращаясь. – А камин? Как обстояло дело с камином?
      – Камин после того как мы пожарили колбаски, кажется, почти погас, – откликнулся Улас.
      Расма подтвердила:
      – Да, там догорали одни головешки.
      – Как сейчас?
      – Нет, еще слабее, – помедлив, ответила Расма.
      Гирт кивнул, словно ждал такого ответа, затем обратился к Зирапу:
      – Ну, а вы чем в тот момент были заняты?
      Зирап съежился.
      – Я? Я крутил радио и…
      – И ничего не видели, не слышали, я уже знаю, – прервал его Гирт. – Но скажите, через какую дверь вышел Юрис?
      – Юрис? – Зирап потер лоб. – Мне кажется… да, он пошел туда. – Он показал в сторону коридора.
      – Так ли? – Рандер вопросительно взглянул на остальных.
      – Откуда мне знать?! – раздраженно отрезал Улас. – Я сидел спиной к выходу.
      Расма слегка пожала плечами:
      – Я тоже не заметила…
      – А я помню! – взволнованно уверял Зирап. – Он вышел в коридор!
      – А не в столовую, вы это точно помните? – переспросил Гирт.
      – Да.
      Рандер подошел к праздничному столу.
      – А вы оба? Тоже, конечно, ничего не видели и не слышали? – Он усмехнулся и тут же спросил серьезно: – Что вы делали?
      Расма слегка покраснела, однако ее лицо по-прежнему сохраняло спокойствие.
      – Мы разговаривали, – ответила она не сразу.
      Улас гневно покосился на Гирта и ничего не сказал.
      – Вы сидели так же, как сейчас, – один напротив другого?
      – Да.
      – И свеча стояла так же близко к вам, как сейчас?
      – Да, кажется, так.
      – Ага…
      Наступила пауза. В чашках медленно остывал кофе. Тишину прервал Рандер:
      – Значит, вы разговаривали. Я не спрашиваю, о чем… Все время?
      Расма несколько удивленно подняла глаза и пристально посмотрела на Гирта.
      – Как это – «все время»?
      – Ну, я имею в виду, как долго вы разговаривали?
      Улас презрительно фыркнул, но Расма сдержанно пояснила:
      – До тех пор, пока я не ушла на кухню.
      – Вы шли через коридор или через столовую?
      – Через коридор.
      Рандер повернулся к мужу актрисы:
      – Вскоре после этого вы тоже покинули зал? Верно? Через какую дверь?
      – Через ту, что ведет в коридор. И что? – нетерпеливо спросил Улас.
      – Ничего. Только это я и хотел узнать.
      Улас мгновение смотрел на Гирта, затем ухмыльнулся и сказал безразличным голосом:
      – Кстати, вам никогда не приходило в голову, что убийца, кто бы он ни был, может, не дожидаясь, пока вы схватите его за шиворот, попытаться убрать с пути вас самого.
      Гирт пытливо посмотрел на говорящего. Что это? Дружеское предупреждение или скрытая угроза?… Он пожал плечами.
      – Благодарю, за меня не беспокойтесь!
      Напряжение разрядила актриса. С сигаретой в руке она ворвалась в зал и спросила:
      – Что тут у вас опять за Египетские ночи?
      Не получив ответа, она как ни в чем не бывало обратилась к хозяйке:
      – Твой кофе, дорогая, был просто чудесен, честное слово!
      – Что верно, то верно! – подхватил Калвейт, входя вслед за Диной. – Спасибо, Расма!
      – На здоровье! – вежливо ответила Расма, встала и вышла в «будуар».
      Рандер еще раз сосредоточенно обвел глазами полутемное помещение, по очереди задерживаясь взглядом то на Зирапе, то на Уласе. Затем медленно проговорил:
      – Ясно.
      Включил верхний свет, взял с камина свою чашечку и вышел в столовую, как бы нечаянно прикрыв за собой дверь.
      Алберт даже не взглянул на вошедшего и продолжал неторопливо цедить кофе. Остановившись посреди комнаты, Рандер залпом допил оставшийся кофе, поставил чашку на стол и спросил:
      – Когда вы тут раньше курили в одиночестве, то сидели там, где сейчас, или на диване?
      Гирт приготовился услышать в ответ нечто вроде: «Какого черта вам это нужно знать?», но Алберт, на удивление спокойно, сказал:
      – В этом же кресле.
      Необщительный и обозленный приятель Юриса уже не казался таким колючим, он как-то присмирел, смягчился, – то ли пожалел о том, что час назад наговорил Гирту, то ли наступил спад после «бури», разыгравшейся в комнате Расмы.
      Рандер открыл коробку с сигарами, захлопнул ее и сказал:
      – Вы, конечно, хорошо знаете тот немецкий альбом о женщине в индийском искусстве?
      – Ту книгу, которую мы привезли Инсбергам? – Алберт поморщился. – Да не особенно. Я ее даже ни разу не раскрыл.
      – Но вы знаете, что в ней оказалось?
      – Да, видел… Когда Расма вынимала ее из буфета.
      – Скажите, пожалуйста, в тот раз, когда вы тут сидели, этот альбом был где-нибудь на виду?
      После небольшой паузы Алберт ответил:
      – Точно не знаю. Я, во всяком случае, нигде его не видел.
      – И на телефонном столике тоже?
      Алберт опять секунду помедлил.
      – Мне кажется, там его тоже не было.
      Рандер кивнул.
      – Еще один вопрос: когда после девяти часов вы вошли в эту комнату, в ней горел свет?
      – Нет. – Алберт казался слегка удивленным. – В самом деле, тут почему-то было темно. Мне пришлось шарить руками по стене, искать выключатель.
      – А перед этим свет в столовой горел весь вечер?
      – Кажется, да.
      – Вот и мне так кажется, – проворчал Рандер, сосредоточенно потирая подбородок. У него было такое ощущение, что развязка стремительно приближается. Он допил чашку, и, оставив ее на столе, быстрыми шагами вышел в зал.
      Хозяйка с большинством гостей сидела вокруг стола.
      Проходя мимо Калвейта, который стоял у камина, Рандер остановился и тихо сказал:
      – Я бы очень хотел попросить вас еще об одной консультации.
      Гость кивнул и пошел вместе с Гиртом в комнату Расмы.
      Рандер отпер письменный стол, достал свой портфель. Вытащив кончиками пальцев из полиэтиленового мешочка микрофон, он повернулся к Калвейту и сказал:
      – Хочу посоветоваться с вами, как со специалистом. Сам я в технике, к сожалению, мало что понимаю.
      Гирт улыбнулся, словно извиняясь, и протянул Калвейту диск.
      – Держите, пожалуйста, за края! Большого значения, правда, это не имеет, так как на нем уже есть отпечатки ваших пальцев. И других гостей тоже.
      Когда его собеседник взял диск, Рандер продолжил:
      – Мне нужно выяснить… Словом, первый вопрос такой: это все, что должно находиться в трубке, или еще чего-то не хватает?
      Калвейт кивнул:
      – Да, все.
      – Так. Тогда второе. Эту штуку там как-то прикрепляют или просто так вкладывают?
      – Просто вкладывают. Ее прижимает крышка.
      – Понятно. Как вы думаете, мог ли микрофон быть испорчен тем же самым предметом, которым убили Юриса?
      Калвейт внимательно осмотрел деталь, повертел ее, обследовал мембрану, затем утвердительно наклонил голову:
      – Да, возможно. Хотя… Это очень трудно определить. Конечно, мембрана могла быть повреждена молотком или каким-либо другим предметом, например топором или, допустим, поленом, но наверняка я этого сказать не могу. С таким же успехом ее можно было испортить иначе. Хотя бы наступив каблуком или надавив ножкой стула.
      – Значит, мембрана относительно хрупкая вещь?
      – Да, несомненно.
      Рандер какое-то время смотрел на блестящий металлический диск.
      – Так я и думал, – наконец пробурчал он, забрал микрофон, засунул обратно в мешочек, положил в портфель и запер в письменный стол.
      Тем временем в зале поднялся шум: оттуда доносились встревоженные голоса. Они становились все громче, затем шум переместился в столовую, удалился и затих.
      – Что там опять? – недовольно проворчал Гирт и собирался было выйти, как в дверь робко постучали.
      Рандер быстро открыл. На пороге стоял Зирап.
      – Скорее!… – севшим от волнения голосом проговорил он. – Ирене дурно!
      Гирт нахмурил лоб.
      – Я не врач, – довольно нелюбезно бросил он, выходя из «будуара».
      – Да, но она сказала, чтобы немедленно позвали вас, – оправдывался Зирап, шагая вместе с Калвейтом вслед за Гиртом.
      Ирену усадили в одно из кресел в столовой. Беспомощно откинувшись на спинку, она полулежала, закрыв глаза, и прерывисто дышала. Расма с невозмутимым спокойствием щупала у нее пульс, остальные толпились вокруг. Алберт с тревогой склонился над женой, не спуская глаз с ее лица. Улас с растерянным видом курил сигарету. Актриса, налив в чашку немного кофе, протягивала его больной.
      – Отхлебни капельку!
      Ирена вытаращила глаза. В них отражался ужас.
      – Нет! Я… – Она резко оттолкнула руку Уласе и еще раз повторила: – Нет!
      Объятый ужасом взгляд остановился на Рандере, и она дрожащими губами прошептала:
      – Мне… Пусть все выйдут! Я должна вам что-то сказать!…

      Гирт посмотрел на столпившихся гостей. Калвейт кивнул и повернулся к двери, ведущей в зал, к ней на цыпочках уже подбирался Зирап. Алберт, протестуя, воскликнул: «Но, Ирена!», однако актриса легонько тронула его за локоть и успокаивающе проговорила: «Пойдем, пойдем!…» Расма скривила губы в усмешке и не спеша направилась в зал. Пожав плечами, последовал за ней и Улас.
      Когда дверь закрылась, Рандер спросил:
      – Ну, что же вы хотели мне сказать?
      Ирена чуть приподнялась в кресле, ее карие глаза еще больше округлились, и она шепотом выдохнула:
      – Мне кажется, мне дали яд!
      – Что?… – Гирт от удивления подался вперед. – Почему вы так думаете?
      Ирена снова откинулась на спинку кресла и пролепетала слабым голосом:
      – Мне дурно… Плохо с сердцем. В ногах слабость. И в голове шумит… – Она впилась в Рандера взглядом и, подчеркивая каждое слово, проговорила: – Кофе наверняка отравлен!
      Гирт замотал головой:
      – Да нет! В таком случае нас всех бы скрутило. – Подумав, он спросил: – Кто, по-вашему, мог бы это сделать? И почему?
      Ирена поколебалась секунду, потом зашептала так тихо, что Гирту пришлось наклониться, чтобы ее услышать.
      – Я вам не все сказала. Я сегодня видела… Расма и Харалд разговаривали! Сразу после того, как в погребе нашли… ну, когда там нашли Юриса. Мы все пришли сюда, а вы еще оставались на кухне. Они как-то странно переглянулись и друг за другом прошмыгнули в зал. Через какое-то время я заглянула в дверь. Они стояли в другом конце зала, у окна, тихо разговаривали и были чем-то страшно обеспокоены. Тут Расма неожиданно повернула голову, увидела меня, Харалд тоже, и оба дико рассвирепели… – Ирена схватила Гирта за руку. – Мне страшно! Если они еще узнали, что я их предала, рассказав вам про мастерскую… А может Расма хотела расправиться со мной из ревности… Она же работает в аптеке.
      Помолчав, Рандер спросил:
      – Хорошо, допустим. И кто мог вам дать этот яд? Кто налил вам кофе?
      Ирена посмотрела на электрическую плитку.
      – Я сама себе наливала.
      – Вы это сделали первая?
      Она подумала секунду.
      – Нет, первым себе налил Вилис.
      – Кто еще в тот момент находился в этой комнате?
      – Все, кроме вас и Дины. И Расма сразу пошла за вами.
      – В таком случае она не может быть виновной!
      Ирена было смутилась, но тут же нашлась:
      – Да, но, может, была отравлена моя чашечка? Заранее… Или яд подсунул чуть попозже Харалд? Когда я вошла в зал и села за стол, он сел неподалеку от меня.
      – И каким же образом он мог отравить ваш кофе?
      – Я на секунду вернулась в столовую за сумочкой. А чашка стояла на столе…
      – Да-а… – протянул Гирт и вдруг спросил неожиданно: – Почему вы кричали там, на кухне?
      Ирена посмотрела на него в полном недоумении.
      – Почему?… Так я же вам сказала – мышь!
      Ее передернуло.
      Рандер сидел, задумчиво поглядывая на Ирену.
      – Вам хуже? – наконец спросил он.
      – Не-ет! – помедлив, как бы прислушиваясь к себе, ответила она. – Не знаю… Кажется, нет. Но мне так же плохо, как было! А если я умру?!
      Гирт взвесил что-то про себя. Затем медленно проговорил:
      – Мне сдается, вас все-таки не отразили. – Видя, что Ирена заволновалась и собирается возразить, он поднял ладонь. – Минуточку! Если бы в распоряжении убийцы был яд, он не стал бы утруждать себя… Короче говоря, тогда Юрис умер бы от яда. И второе, преступник наверняка постарался бы ликвидировать в первую очередь меня, а не вас.
      Ирена обдумала его аргументы и тут же нашла иное объяснение.
      – Может быть, эта чашечка была приготовлена не для меня, а для вас?…
      Рандер не успел ответить: открылась дверь и вошел Алберт. Остановился у кресла, нервно поправил очки и спросил:
      – Ну, как тебе?
      Ирена опустила веки.
      – Плохо…
      Гирт поднял глаза на Алберта.