Эдмунд Ладусэтт
      Железная Маска
      Аннотация
      Франция периода правления Людовика XIII и Людовика XIV превратилась в сильнейшее государство на континенте. В эти годы Франция достигла вершины своего военного и культурного расцвета и включилась в борьбу с другими европейскими державами эа обладание колониями.
      По этой и по другим причинам Франция периода этих двух Людовиков стала местом действия в многочисленных приключенческих романах (от мушкетеров Александра Дюма до монсеньера Людовика Эдмунда Ладусэтта), где историческая достоверность по замыслу авторов и в интересах сюжета произведения искажалась. В связи с этим читатель должен иметь в виду, что "Железная Маска" является вымышленным произведением, в котором использованы некоторые исторические элементы для создания впечатления правдивости повествования.
      Речь идет в конце концов о развлекательном романе, увлекающем читателя интересным сюжетом.
      Книга предназначена для широкого круга читателей.
      Глава I
      УГРОЗЫ НЬЯФО
      Около Дижона 1) на вершине холма, возвышавшегося над селением, раскинувшимся по берегам реки Армансо, в 1665 году поднимался замок графа де Еревана, феодального сеньора всех окрестных земель.
      Граф безвыездно жил в замке, никогда не спускался в селение и, что было самым странным, никому из своих вассалов не позволял входить в крепость. Но так было не всегда, В прежние годы он поддерживал отношения со всеми, часто хаживал в поселок и находился в довольно фамильярных отношениях со своими вассалами. Но разом все неожиданно изменилось.
      Однажды, это было за двадцать семь лет до начала нашего повествования, граф, серьезный и замкнутый, вернулся из поездки в Париж и, начиная с этого времени, стал вести уединенный и загадочный образ жизни.
      Жена его умерла совсем молодой и оставила ему крохотную дочурку.
      Маленькая Сюзанна тоже росла в полном одиночестве и, несмотря на то, что отец сильно любил ее, она двенадцати лет от роду была отправлена в монастырь.
      На склоне холма, словно часовой, выдвинутый вперед, виднелась довольно богатая ферма, в которой жила госпожа Жанна с дочерью Ивонной. Умная и добрая мадам Жанна, старая вдова, сохраняла несокрушимую верность графу и являлась посредницей между ним и деревенскими жителями.
      Ивонна, дочь госпожи Жанны, была очаровательной девушкой лет двадцати с изящным овалом и ласковым выражением лица. Однако блеск ее черных, живых и жгучих глаз указывал на характер решительный, твердый и энергичный.
      В тот вечер, когда начинается наш рассказ, Ивонна находилась в большом общем зале своего дома. Она сидела перед огромным камином.
      огонь которого освещал всю комнату. Девушка держала в руках едва начатое рукоделие и сидела задумчивая, погруженная в свои мысли.
      Вдруг дверь в зал медленно приоткрылась, мужчина просунул голову и пытливо осмотрел комнату. Увидев, что Ивонна одна в комнате, он тихо проскользнул к камину и присел на корточки около опт. В красных отблесках пламени вид его был ужасен. Это был уродливый карлик с короткими и кривыми ногами и худыми руками, такими длинными, что они доходили до колен. На спине у него выпирал огромный горб, а на плечах сидела большая, безобразная голова: правая половина лба была покрыта густыми рыжими волосами, почти достигавшими густых бровей, под которыми сверкал единственный глаз, придававший горбуну выражение свирепости, словно природе было мало того, что карлик был одноглазым.
      Почувствовав присутствие урода, Ивонна вздрогнула и, посмотрев на него удивленным, но спокойным взглядом, сказала:
      - Что ты здесь делаешь в этот час, Ньяфо?
      - Вы же видите, мадемуазель, - отвечал карлик хриплым голосом, - я пришел, несмотря на холод и на снег, который пришлось месить.
      - Боже мой! Но почему? Уж не стряслось ли чего-нибудь с матерью?
      - Нет, мадемуазель, мадам Жанна находится в обществе господина графа. Я пришел только потому, что хотел поговорить с вами наедине.
      - О чем? Ты собираешься открыть мне какой-нибудь секрет?
      - Сначала я расскажу о вашем... а потом открою свой.
      - Мой секрет? - покраснев, прошептала Ивонна.
      - Прежде я всегда видел вас смеющейся и веселой, - не обращая внимания на замешательство девушки продолжал горбун. - Вы постоянно бегали по полям и лугам, с забора ловко вскакивали на какуюнибудь норовистую лошадь и требовали от оруженосца господина графа скрестить свою шпагу с его. Постоянно видели вас смеющейся и поющей.
      Теперь же, наоборот, вы грустны и бледны, а вместо смеха слышны только вздохи. И это превращение - дело таинственной личности, чье присутствие является фатальным для всех нас. Вместе с ним несчастье вошло в наш феод 2). В том, что у господина де Еревана лоб покрыт морщинами, что молодость мадемуазель Сюзанны проходит за стенами монастыря, что все в этом селении не решаются появляться на территории замка и вид у них грустный и боязливый и, наконец, вы не поете и не смеетесь, все это потому, что здесь находится монсеньер** Людовик... И вы его любите!
      - Ньяфо! - побледнев, воскликнула девушка и резко вскочила на ноги.
      - А теперь я открою свой секрет, - нерешительно продолжал карлик.
      - Я люблю вас!
      Девушка спокойно окинула его взглядом сверху вниз и проговорила:
      - Бедный Ньяфо, ты говоришь, как сумасшедший, и поэтому я прощаю тебя! Но...
      - Пожалейте меня! - в бешенстве прорычал карлик. - Вы такая же, как и другие. Вы видите, что я обижен природой, и считаете, что сердце мое не может чувствовать. Вы ошибаетесь, мадемуазель Ивонна!
      Я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой. Но подумайте как следует, прежде чем решите отказать мне, потому что от меня, и только от меня зависит счастье или несчастье всех живущих здесь.. Я клянусь вам!
      - Да, я ошиблась, - холодно ответила Ивонна. - Подооно другим я считала тебя бедным страдальцем, о котором следовало заботиться и нужно было утешать. Но теперь я убедилась в твоей смелости, я поняла, что у тебя порочные инстинкты и злое сердце... Уходи отсюда! Вон из моего дома!
      Но Ньяфо не двинулся с места и продолжал смотреть на Ивонну своим единственным налитым кровью глазом.
      - Прислушайтесь, - проговорил он. - Слышны шаги.
      - Это возвращается моя мать.
      - Нет, это моя месть, и она приближается.
      Девушка бросилась к окну и при бледном свете луны различила фигуру, выделявшуюся на снегу.
      - Монсеньер 3) Людовик! - прошептала она.
      Прибывший толкнул дверь и вошел, нежно протянув руки к девушке.
      Заметив карлика, он спросил:
      - Что это значит. Ньяфо? Ты мне сообщил, что Ивонне угрожает серьезная опасность. Поэтому я здесь... Но я вижу, что все в порядке, и ничто ей не угрожает.
      - Со мной действительно ничего не случилось, монсеньер! - воскликнула Ивонна.
      - Ладно! Ваша правда! - проговорил Ньяфо, прикидываясь глупым.
      - Это означает, что я ошибся... Я имел в виду мадемуазель Сюзанну де Бреван.
      - Сюзанна в опасности? - с беспокойством воскликнул Людовик.
      - И в очень большой, монсеньер, - подтвердил карлик. - Вы не знаете, что сегодня утром господин де ла Барре, оруженосец господина графа, отправился в монастырь урсулинок* с целью привезти в замок мадемуазель Сюзанну.
      - Сюзанна возвращается! - воскликнул молодой человек с такой неподдельной радостью, что Ивонна слегка вздрогнула, уловив искреннюю радость в голосе Людовика, которую тот даже не пытался скрыть.
      - Сегодня вечером она должна быть здесь, если только...
      Горбун не закончил и взглянул на Ивонну, которая почти не слушала их.
      - Ну, говори же! - нетерпеливо торопил его монсеньер Людовик.
      Монсеньер, - продолжил карлик, - вечером четверо мужчин пришли на постоялый двор Ла-Корона, это недалеко отсюда, по дороге в Дижон. Я спрятался под одним из столоз и поэтому мог слышать все, о чем они говорили. Я услышал, что они ожидали возвращения господина де ла Барре, чтобы убить его и похитить мадемуазель.
      Молодой человек дальше не слушал. Он завернулся в плащ и собрался поспешно выйти из дома, но Ивонна попыталась задержать его.
      - Монсеньер, не слушайте этого несчастного. Он хочет вашей гибели.
      - Я сказал правду, - добавил Ньяфо. - Дальше - дело ваше... Впрочем, мадемуазель Ивонна тоже знает, что мадемуазель Сюзанна должна
      приехать сегодня вечером...
      - Да, да, я знаю... - едва слышным голосом проговорила Ивонна.
      - Знала, а мне ничего не сказала? - упрекнул монсеньер Людовик и, нежно отстранив ее, поспешно вышел на улицу.
      Карлик саркастически улыбнулся Ивонне, вышел следом и закрыл дверь снаружи, не позволив девушке последовать за ним. Минуту спустя Ньяфо на лошади поскакал за молодым человеком.
      Урсулинки - монахини женского католического ордена, основанного в Италии в !535 году и названного по имени св. Урсулы. Орден занимался религиозным воспитанием девушек.
      Горбун весь кипел от злобы и бешенства и, пришпоривая животное, глухо бормотал, поглаживая рукоять кинжала:
      - Ах, монсеньер Людовик! Давай, давай! Если ты даже спасешься от них, то уж я тебя не пожалею.
      Глава II
      ПОХИЩЕНИЕ
      В четыре часа пополудни два всадника покинули Дижон и пустились в путь по дороге навстречу слепящим снежным вихрям.
      Один из всадников обернулся и спросил:
      - Вы не очень устали, мадемуазель Сюзанна?
      - Ах, господин де ла Барре! - отвечала всадница. - В монастыре урсулинок нас не учили ездить в такую погоду...
      - Через час мы будем в замке. Мужайтесь, мадемуазель.
      - Никакого мужества не хватит девушке, возвращающейся домой после восьми лет отсутствия, а я, вдобавок еще, устала и замерзаю.
      - Видите, мадемуазель, вдали видны огни постоялого двора Ла-Корона. Место, правда, неприятное, но если вы не боитесь, то мы могли бы там немного отдохнуть.
      - С вами я ничего не боюсь, мой добрый де ла Барре. Едемте в Ла-Корону.
      Они уже подъезжали к постоялому двору, как вдруг резкий свист прорезал воздух. Оруженосец повернулся и увидел силуэты двух мужчин, отчетливо выделявшихся на снегу.
      - Они не внушают ни капли доверия, - тихо проговорила Сюзанна.
      В этот момент распахнулась дверь постоялого двора и со шпагами в руках показались еще двое с явным намерением преградить путь. Де ла Барре мгновенно оценил всю опасность обстановки и встал перед Сюзанной, прикрывая ее своим телом, потом взвел курок пистолета, обнажил шпагу и стал спокойно ожидать. Четверо мужчин выстроились в линию, один из них отделился, приблизился к путникам и насмешливо поклонился.
      - Мы понимаем, место это мало подходит для знакомства. - высокопарно проговорил он. - Однако скажите, не вы ли кавалер де ла Барре, оруженосец графа де Еревана?
      - Он самый, - сухо ответил оруженосец.
      - Меня зовут маэзе *4) Фариболь...
      - Ну и что? Что вы хотите?
      - Всего лишь предложить вам отдохнуть в Ла-Короне.
      - Что еще?
      - Сударь, вы могли бы провести добрую ночку в тепле и под крышей постоялого двора, а мы составим личную свиту мадемуазель де Ереван.
      - Жалкие бандиты! - воскликнул оруженосец.
      - Хорошенькая манера отвечать на нашу любезность! - сказал Фариболь. Ну ладно, мы будем вежливы до конца, - повернувшись к своим товарищам, он приказал: - Обслужите этих господ! Да поскорее!
      Едва он произнес эти слова, как двое подскочили и схватили лошадей за уздечки. Раздался выстрел и человек, подбежавший к оруженосцу, упал с простреленной головой.
      - Тысяча чертей! - воскликнул Фариболь. - Он убил несчастного Ла Раме!
      Фариболь взмахнул шпагой и бросился на оруженосца. Де ла Барре, раненный вторым бандитом, тем временем соскользнул с лошади и упал на снег. Проткнув тело несчастного шпагой, Фариболь воскликнул:
      - Росарж, задержи эту девочку. Разве ты не видишь, что...
      Он не успел закончить. Грохнул выстрел, и пуля задела ухо.
      - Тысяча молний! - крикнул он. - Не будем терять времени. Росарж, вези девушку куда знаешь. Мы с Мистуфлетом задержим погоню.
      Действительно, в этот момент два всадника подскакали к месту схватки.
      - Сюзанна! Сюзанна! - крикнул первый всадник.
      - Монсеньер Людовик! На помощь! - испуганно крикнула девушка.
      Дальше она не могла продолжать, так как упала в обморок. Росарж вскочил к ней в седло, и они понеслись прочь.
      Фариболь и его товарищ отпрянули в стороны, словно бы уступая дорогу молодому человеку, но как только он поравнялся с ними, они бросились к лошади и, надавив ей на ноздри, заставили ее резко остановиться. Благородное животное взвилось на дыбы и упало на снег, увлекая за собой всадника и нападавших. Монсеньер Людовик очутился в снегу, его правая нога оказалась под лошадью. Он открыл глаза и увидел омерзительное лицо Ньяфо. Оно почти касалось его. Он услышал его голос, хриплый от злобы:
      - Ивонна была права, вам не следовало доверять мне. Я вас ненавижу за то, что она презирает меня и любит вас. Я завлек вас в эту засаду, надеясь, что эти люди прикончат вас, но теперь вы в моей власти, и я предпочитаю сам убить вас... Монсеньер Людовик, вы должны умереть!
      - Подлый предатель! - крикнул молодой дворянин, тщетно пытаясь вытащить ногу.
      Ньяфо издал язвительный смешок и вскинул руку, вооруженную острым кинжалом, но в этот момент кто-то словно клещами сжал ему запястье, потом руку заломили и заставили выпустить оружие.
      - Тысяча чертей, ну и рожа! - воскликнул Фариболь рто он перехватил руку Ньяфо). - Я вижу, ты хотел убить, не спросив разрешения у старших...
      Ньяфо, взбешенный, задыхаясь от бессилия и злобы, пробормотал:
      - Что вы суетесь, куда не следует. Разве не убийствами вы сами живете?
      - Вот гадючий язык! - возмутился Фариболь, трогая свое ухо. - Люди моей профессии убивают и рискуют своей шкурой иногда и за худшие дела. Этого я не отрицаю. Но никогда они не атакуют противника раненного, который не может защищаться. Мы сражаемся лицом к лицу, честно! А когда попадается такой мошенник, как ты, то ему отрезают уши. Берегись, они у тебя большие и их легко укоротить!
      - Я отомщу! Я отомщу за все! - в бешенстве прорычал горбун.
      Фариболь ограничился презрительной усмешкой. Потом повернулся к своему товарищу и сказал:
      - Мистуфлет!
      - Да, патрон?
      - Убери от меня этого типа.
      - Ладно, патрон.
      Мистуфлет, словно тряпичную куклу, сгреб карлика в охапку н, не глядя, как мусор, зашвырнул его в канаву.
      Фариболь склонился над молодым дворянином, осмотрел его и громко проговорил:
      - Тысяча чертей! Он без сознания! Мистуфлет, давай вытащим его отсюда.
      Мужчины принялись за дело. Мистуфлет с необычайной легкостью поднял лошадь. Фариболь приподнял всадника и, поддерживая его, сказал товарищу:
      - Ему нужна помощь. Беги, выпусти хозяина постоялого двора и его жену и скажи им, чтобы приготовили все необходимое.
      Спустя пять минут монсеньер Людовик уже лежал на тюфяке около огня. Возле него суетились хозяин постоялого двора и его жена, выпущенные на свободу. Незадолго до нападения по приказу Фариболя их заперли з одной из комнат.
      - Дай ему водки, она и мертвого воскресит, - сказал Фариболь Мистуфлету.
      Тем временем хозяин, дрожа от страха, зажег факел и подал его Фариболю. Тот склонился над дворянином и ошеломленно воскликнул:
      - Гром и молния!
      - Что случилось, патрон? - спросил Мистуфлет. Он подошел с бутылкой водки.
      - Взгляни! - проговорил Фариболь, указывая на лицо всадника.
      - Иисус, Мария и Иосиф! - побледнев и задрожав, воскликнул Мистуфлет. Нам крышка! Нас повесят! Этот дворянин - Его Величество Людовик XIV! *5)
      Друзья боязливо огляделись вокруг и Мистуфлет добавил:
      - Патрон, я думаю, нам пора уносить ноги отсюда!
      Трактирщика затрясло от изумления и страха. Он грохнулся на колени около жены, заломил руки и безнадежно завопил:
      - Король в нашем доме! Мертвый! Убитый!
      Но Фариболь был не из тех, что легко терял присутствие духа. Он пожал плечами, подкрутил усы и одним только этим жестом успокоил бедного человека.
      - Замолчи, мошенник! - приказал он хозяину постоялого двора. - Король не умер, тысяча молний! И это только благодаря тому, что мы вовремя прибыли и помешали убийству. Давай, Мистуфлет! Попробуем привести его в чувство. А когда он очнется, то увидит, что мы стоим на коленях, готовые прислуживать ему.
      Они опустились на колени около всадника. Фариболь осторожно расстегнул воротник камзола, а Мистуфлет смочил губы содержимым бутылки. Монсеньер Людовик сразу же очнулся. Некоторое время он всматривался в обоих мужчин, потом приподнялся и осмотрелся.
      - Где я? - спросил он.
      - Сир. - почтительно ответил Фариболь, - вы находитесь у своих верных подданных, готовых отдать всю свою кровь ради служения вам.
      Молодой человек встал на ноги и проговорил:
      - Да, да! Я вспоминаю вас. Вы те самые бандиты, причастные к похищению мадемуазель де Ереван и к несчастью, случившемуся с оруженосцем.
      - Сир! - пролепетал Мистуфлет (у него дрожали колени). - У Вашего Величества хорошая память...
      - Да, и поэтому я не забыл, что вам обязан жизнью. Я готов простить вам ваши преступления, если вы поклянетесь исправиться и повиноватьгя мне в будущем.
      - Мы клянемся! - хором ответили они. - И если Ваше Величество...
      - Почему вы меня называете этим титулом?
      - Сир, - ответил Фариболь, - до того, как злая судьба превратила нас... в бродяг, мы служили в королевской армии, и ваш августейший образ навсегда запечатлелся в нашей памяти и в наших сердцах. Но если Ваше Величество предпочитает сохранять инкогнито, то мы...
      - Но что это? Уж не принимаете ли вы меня за Его Величество Людовика
      XIV?
      - Ваше Величество, очень часто я видел ваше лицо, вашу фигуру и слышал ваш голос, чтобы обознаться теперь. Я не могу ошибиться, да не могут два человека быть настолько похожими, если только они не являются братьями...
      - Братьями! - побледнев, воскликнул молодой человек.
      Мрачный и задумчивый он прошелся по комнате. Наконец он остановился перед друзьями и заговорил:
      - Заверяю вас своей честью - вы ошибаетесь. Я не более чем заурядный дворянин, рожденный при таинственных обстоятельствах... Я тайна!.,. Но если верно то, что я собираюсь разгадать... тогда я вам сказал бы ясно: я не только не король Франции, но имею право быть врагом короля!
      Двое мужчин вздрогнули, а хозяин постоялого двора и его жена, догадавшись, в страхе прошептали:
      - Это монсеньер Людовик! Боже, защити нас!
      - Чего вы испугались? - спросил молодой человек, повернувшись к хозяевам.
      - Мы погибли, монсеньер! - дрожащим голосом ответил хозяин.
      - По приказу господина графа де Еревана смертная казнь ожидает всятого, кто посмеет встретиться или попытается заговорить с вами.
      - А! - радостно воскликнул молодой человек. - Это доказывает, что я не ошибся! Да, я...!
      В этот момент распахнулась дверь, и в комнату вошел в сопровождении нескольких слуг, вооруженных мушкетами, граф де Ереван. Он был без головного убора и в растрепанной одежде. Граф прошел в центр зала и, указав на Фариболя, Мистуфлета и хозяина постоялого двора, приказал:
      - Этих людей расстрелять!
      Но прежде чем слуги успели приготовить свои мушкеты оба авантюриста одним прыжком очутились за спиной у графа и, схватив его за руки, прикрылись им.
      Слуги, в замешательстве, подняли свои мушкеты. Лицо графа оставалось спокойным и бесстрастным. Он повысил голос и холодно проговорил:
      - Выполняйте команду! Стреляйте и не беспокойтесь! Огонь! Огонь, я вам говорю!
      Видя, что солдаты, подчиняясь приказу графа, собираются выполнить команду, Мистуфлет выхватил свою рапиру, но монсеньер Людовик схватил его за руку и приказал:
      - Шпагу в ножны!
      Потом в наступившей тишине молодой дворянин выступил вперед и, остановившись между слугами и графом, проговорил:
      - Может быть вы хотите, господин граф, чтобы ваши слуги убили и меня?
      - Монсеньер! Монсеньер! Не рискуйте так! - дрожащим голосом проговорил граф. - Отойдите в сторону!
      - Прикажите своим слугам удалиться! - продолжал молодой человек. - Или хотите, чтобы я назвал себя?
      Граф резко дернулся.
      - Как! - воскликнул он. - Неужели вы знаете?
      Да, я знаю, несмотря на все старания скрыть от окружающих и от меня... Позвольте теперь мне действовать, поскольку я имею право это делать.
      Граф униженно склонил голову, а монсеньер Людовик повернулся к слугам и сказал:
      - От имени господина графа де Еревана приказываю вам забрать тело господина де ла Еарре и отнести его в замок! Что касается вас, - обратился он к хозяину постоялого двора и его жене, - закройтесь в спальне и не выходите оттуда до рассвета.
      Слуги поспешили выполнить приказ, и когда они вышли, молодой человек приблизился к графу, уныло опустившемуся на стул.
      - Господин граф, - проговорил он, - до сегодняшнего дня я подчинялся вашей воле со всем уважением сына по отношению к отцу, но теперь мое достоинство требует, чтобы я знал свои права и свое место среди людей... Этой ночью я отправлюсь в Париж, в Лувр, к королю!
      - Несчастный! - в страхе воскликнул граф. - Вы пойдете навстречу смерти!
      - Пусть будет так! - энергично возразил молодой человек. - Но тогда французский народ узнает, что им правит недостойный король, предавший смерти своего брата!
      - Тысяча молний! - вполголоса проговорил Фариболь. - Врат короля Франции!
      - Да, я брат короля Франции - подтвердил монсеньер Людовик, обращаясь к графу. - Но нужны доказательства, ясные и неопровержимые, и они находятся у вас. Отдайте их, господин граф! Я готов добыть их любым способом, но прошу вас отдать их добровольно!
      - Никогда! - гордо выпрямился граф. - Никогда, если бы я сделал это, то нарушил бы слово дворянина!
      - Послушайте, сударь. Недавно королевская почта доставила вам пакет, и пакет довольно важный, судя по впечатлению, которое произвело на вас чтение письма. Отдайте мне это письмо, граф, поскольку, как я уже сказал, я намерен любой ценой добиться этого.
      - Никогда! - повторил граф, инстинктивно прижимая руку к груди.
      - Черт возьми! - воскликнул Фариболь. - Господин граф, должно быть, носит его с собой.
      - Обыщите его! - приказал монсеньер Людовик.
      Мистуфлет тотчас же схватил графа за руки, а Фариболь тем временем обыскал его камзол.
      - Монсеньер! - воскликнул граф. - То, что вы делаете, это хуже убийства. Вы бесчестите меня.
      - Есть письмо! - крикнул Фариболь и помахал бумагой в воздухе.
      Дрожащими руками молодой человек взял письмо, развернул его и прочитал. Слезы выступили у него на глазах. Он сказал прерывистым голосом:
      - Какое жестокое сердце нужно иметь, господин граф, чтобы в такой важный и серьезный момент скрыть от меня это известие.
      - Я действовал в соответствии со своей совестью, честью и присягой, гордо ответил граф.
      - Однако следовало бы уделить внимание горячей мольбе, изложенной в этих строках.
      Он снова стал перечитывать письмо, на этот раз вслух. В письме было написано:
      "Граф,
      поскорее приезжайте ко мне. Скоро я предстану перед Тем, кто одинаково судит покорных и сильных. Я боюсь. Я хочу повиниться перед сыном, от которого я отреклась. Я хотела бы, чтобы он меня простил. Приезжайте, приезжайте оба! Я умираю!
      Анна Австрийская." *6)
      - Королева-мать, - проговорили Фариболь и Мистуфлет, снимая головные уборы.
      Воспользовавшись замешательством, вызванным неожиданным разоблачением, граф вскочил на ноги, бросился к молодому человеку, выхватил письмо королевы и бросил его в огонь, где оно мгновенно вспыхнуло.
      - Что вы сделали, негодяй? - крикнул монсеньер Людовик.
      - Я выполнил свой долг, - холодно ответил граф. - Я поклялся Его Величеству Людовику XIII *7), что никогда не раскрою этот секрет, от которого зависит безопасность государства. Я пожертвовал ему своей свободой и жизнью... Я не признаю за королевой Анной Австрийской права освобождать меня от клятвы и, следовательно, всегда и для всех вы останетесь "монсеньером Людовиком".
      - Вы ошибаетесь! - горячо ответил молодой человек и, повернувшись к Фариболю и Мистуфлету, спросил: - А что вы скажете?
      - Месье, мы присягали царствующему суверену, но поскольку мы знаем теперь, что вы странствующий сын, лишенный своих нрав... то мы готовы служить вам до последней капли крови!... Ты согласен со мной, Мистуфлет?
      - Во всем, патрон! Я клянусь!
      - Тогда свяжите графа и заткните ему как следует рот, - приказал монсеньер Людовик.
      Несмотря на сопротивление графа де Еревана, друзья быстро выполнили приказ. Они связали графа, заткнули ему рот и положили его на
      Перед тем, как уйти, молодой дворянин подошел к графу и проговорил:
      - В знак привязанности и любви к вам, господин граф. я дарю вам жизнь и прощаю ошибки. Что бы ни случилось, я всегда буду помнить вас и мадемуазель де Ереван. Прощайте, граф! Да хранит вас господь!
      Глава Ш
      ПРИЗНАНИЕ АННЫ АВСТРИЙСКОЙ
      Шли первые дни 1666 года.
      В королевском дворце, в одной из комнат с высоким потолком, холодной и бедной, слабо освещенной потухающим очагом, на ложе с высоким балдахином медленно умирала королева-мать. Анна Австрийская, одна.
      покинутая всеми, испытывала ужасные муки от рака, разъедавшего ей внутренности.
      Наступила ночь. Королева была одна. Слуги покинули ее, а дети, которых она так любила, забыли ее. Делая неимоверное усилие, она с трудом приподнялась на постели и несколько раз дернула за звонок. Но никто не пришел на вызов. Обессиленная, она откинулась на подушки.
      Неожиданно она услышала голос, нежно звавший ее. Женщина, сгорбленная под тяжестью лет, стояла около ее постели. Это была мадам Амели. Она бесшумно вошла в комнату. Мадам Амели была женщиной чистосердечной и простой, в свое время она была кормилицей короля Людовика XIV. Увидев ее около постели, королева грустно улыбнулась.
      - Добрая кормилица, - сказала королева, протягивая руку, - я вижу, ты пришла на мой вызов.
      - Госпожа, я хотела бы постоянно быть около вас, но король, мой любимый сир, весь день держал меня около себя.
      - Скажи мне, вернулся ли твой сын, отвозивший то письмо в окрестности Дижона?
      - Вчера еще вернулся. - тревожно спросила королева.
      - Он привез ответ?
      - Нет, госпожа.
      - Боже мой! - вздохнула больная. - Неужели и граф де Ереван не пожалеет меня?
      Наступило молчание, потом королева лихорадочно схватила старуху за руки и проговорила:
      - Кормилица, прежде чем я умру, ты должна выполнить святой долг.
      Сегодня ночью я хочу видеть священника, но не моего обычного духовника, а приходского священника любой церкви. Пожалуйста, кормилица, приведи его.
      - Но, госпожа... - тихим голосом возразила старуха.
      - Умоляю тебя, не теряй времени. Слушай, нажми на пружину около этой доски... Так, рядом со спинкой...
      Несмотря на замешательство, добрая женщина повиновалась и с удивлением увидела, что доска отошла и на ее месте открылось отверстие.
      - Это потайной ход! - проговорила королева. - Спускайся по лестнице, там увидишь ключ от двери... Но торопись, не медли. Спокойствие моей совести зависит от тебя.
      Не проронив ни слова, женщина повиновалась и вскоре очутилась на улице, растерянно оглядываясь и не зная, куда идти. Наконец она увидела мужчину, по шпаге и шпорам его можно было принять за дворянина.
      Она приблизилась к нему и робко спросила:
      - Извините, сударь, не могли бы вы указать мне ближайшего приходского священника?
      - Приходского? Тысяча молний! - ответил мужчина. - Здесь я никого не знаю. Ах, если бы это было в Марселе!
      - Боже мой! Что же делать? - запричитала старушка.
      - Я понимаю. Для какого-то больного потребовался священник, верно?
      - Да, месье, да, - подтвердила бедная женщина, готовая разрыдаться. Бедняжка королева умирает.
      - Как! Королева? - испуганно спросил мужчина.
      - Да, месье. Теперь вы понимаете, что должны помочь мне. Королевамать Анна Австрийская умирает.
      - Само небо направило вас ко мне, добрая госпожа!- воскликнул мужчина. - Я провожу вас в дом моего друга, он знает такого духовника, о котором Анна Австрийская не могла бы и мечтать. Пойдемте, добрая госпожа! Это совсем рядом!
      Предыдущей ночью монсеньер Людовик, сопровождаемый двумя своями верными помощниками, поселился на постоялом дворе "Золотой лев", рядом с королевским дворцом. Он хотел немедленно бежать во дворец, но это привело бы к немедленному задержанию и аресту. Поэтому он отказался от своего намерения и последовал советам осторожного Мистуфлета и, в особенности, обещаниям бесстрашного Фариболя, заверившего монсеньера Людовика, что в течение двадцати четырех .часов он найдет способ, как проникнуть во дворец, не подвергаясь опасности.
      Молодой дворянин обещал терпеливо ожидать наступления ночи, но нетерпение его было настолько велико, что он не отходил от окна, вглядываясь в освещенные окна дворца. Вдруг он услышал два удара в дверь и следом на пороге появился Фариболь. Лицо его сияло.
      - Доставит ли удовольствие монсеньеру, - проговорил он, - встретиться с кормилицей Его Величества Людовика XIV?
      - Кормилица моего...?
      - Да, монсеньер, - поспешно ответил Фариболь, пропуская мадам Амели.
      - О, монсерьер! - заговорила женщина, выступая вперед. - Этот добрый кавалер обещал мне...
      Неожиданно она замолчала и сделала шаг назад, подавив возглас удивления. Фариболь только что зажег факел и осветил лицо молодого человека.
      - Боже мой! - с беспокойством воскликнула старуха. - Вы здесь, дорогой сир? Возможно ли это?
      - Видите ли... я... - смущенно стал оправдываться молодой человек.
      Старуха неожиданно насторожилась. Она внимательно посмотрела на монсеньера Людовика, словно пыталась рассмотреть нечто такое, что отличало его от короля и что кроме нее никто не мог больше различить, и вслед за этим испуганно вскрикнула, подняв руки к небу:
      - Нет, нет! Вы не король! Я не могу ошибиться!.. Вы меня завели в засаду!.. Теперь я все поняла! - с этими словами она изо всех сил кинулась к двери. - На помощь! Помогите!
      Фариболь метнулся к ней и зажал ей рот ладонью. Он хотел даже заткнуть ей рот кляпом, но этого не потребовалось, потому что бедная старуха со страха упала в обморок. Фариболь положил ее на кровать и стал снимать с нее корсаж, юбку и капор. Монсеньер Людовик, молча наблюдавший за ним, тронул его за плечо и спросил:
      - Что это значит?
      В нескольких словах Фариболь рассказал молодому человеку все, что произошло, а потом добавил:
      - Я приказал Мистуфлету добыть платье...
      -... Которое я принес, - закончил Мистуфлет; в руке у него была сутана и шляпа священника.
      - Мистуфлет будет вам пономарем, - продолжал Фариболь. - Что касается меня, то я переоденусь в одежду этой бедной старухи и...
      - И для чего этот маскарад? - спросил монсеньер Людовик.
      - Чтобы войти во дворец. Всякому, кто попытается нас остановить, я скажу, что я являюсь госпожой Амели и сопровождаю священника к Ее Величеству королеве Анне Австрийской по ее просьбе. Кроме того, мы войдем по тайной лестнице, которая ведет в комнату королевыматери.
      - Но как? У тебя есть ключ?
      - Он лежит в кармане юбки.
      - Тогда за дело, Фариболь. И все-таки это настоящая трагедия: чтобы увидеть свою мать, я должен переодеваться, словно я какой-то вор!
      Спустя некоторое время, словно тени, они проскользнули к потайной двери. Фариболь на ощупь открыл и так же закрыл ее. Неожиданно он остановился и хлопнул себя ладонью по лбу.
      - Черт возьми! - выругался он. - Я забыл связать кормилицу или хотя бы запереть ее в комнате. Теперь уже поздно, но нужно иметь в виду, что старуха может нам здорово подпортить дело.
      Монсеньер Людовик, взволнованный, вошел, наконец, в комнату своей матери и услышал ее тяжелое агонизирующее дыхание. Она тоже услышала шаги и спросила слабым голосом:
      - Это ты, кормилица?
      - Нет, мадам, - тихо ответил монсеньер Людовик.
      В полутьме больная различила силуэт священника. Она глубоко вздохнула и попросила:
      - Пожалуйста, подойдите!
      Медленно, с опущенной головой, соединив руки, он подошел к постели и опустился на колени.
      - Падре - взволнованно заговорила королева, - я покаялась во всех своих грехах и надеюсь только на бесконечное милосердие божье.
      Но больше, чем прощения, я хочу попросить вас о помощи: я хочу, чтобы вы выслушали просьбу умирающей и помогли исправить серьезную ошибку... Падре, - продолжала больная, собравшись с силами, - несомненно до вас доходили слухи о том, что до вступления в брак с Людовиком XIII у меня была тайная связь с другим мужчиной... Все верно...
      Но никто не знает, что от него я родила сына...
      - О, господи! - вздохнул мнимый священник.
      - А-а! Я вижу, вы меня осуждаете, падре, что я утаила эту тайну даже от короля, своего супруга. Но это что, по сравнению с ошибкой, которую я совершила, принеся в жертву этому подлому ханжеству, именуемому государственными интересами, своего второго сына?.. Да, через положенное время я родила второго сына, но он уже был от короля Людовика XIII... То, что произошло потом - это было ужасно, я была словно сумасшедшая и думаю я не соображала, что делала... С помощью продажных астрологов я заставила короля поверить, что у него будет не один сын, а двое близнецов, и в тот день, когда я родила второго сына, моя служанка, воспользовавшись суматохой, подложила первого сына ко второму. И все поверили, что они были сыновьями Людовика XIII!
      Закрыв лицо руками, монсерьер Людовик слушал королеву. Она же, не подозревая, какое впечатление производят на молчаливого слушателя ее слова, продолжала:
      - Когда Его Величество Людовик XIII получил сообщение о рождении предполагаемых близнецов, он словно обезумел. Он сразу же заявил, что необходимо, чтобы во Франции был один дофин. В противном случае это принесет неисчислимые беды как стране, так и братьям, потому что сама судьба предопределила им быть врагами. В моей комнате в этот момент находился один дворянин из Бургундии и кормилица. Король им сказал, указав на моего второго сына (это как раз был его сын):
      "Я хочу, чтобы рождение этого второго дофина было государственной тайной. Своими головами вы отвечаете за это". Обессиленная от горя, я не осмелилась открыть свою тайну, так как боялась, что мое признание в этот момент привело бы к роковым последствиям по отношению к незаконнорожденному ребенку. В ту же ночь, когда я спала, приказ короля был выполнен! Когда я проснулась, около меня находился только один ребенок! Это бьы сын от моей тайной связи и он не имел права на трон!
      По мере того как королева рассказывала, монсеньер Людовик все больше и больше открывал свое бледное лицо. Когда она закончила, он протянул свои дрожащие руки и, запинаясь, хриплым голосом проговорил:
      - Значит тот, кто правит Францией... занимает трон наших предков...
      - Не является законным наследником короны... Я вам клянусь! - твердо ответила Анна Австрийская.
      - А другой?.. Другой, сын Людовика XIII...
      - Вот о нем я и хочу сказать. Когда я умру, падре, побывайте в замке графа де Бревана. Там с младенческих лет живет сын Людовика XIII.
      Он живет в одиночестве и изоляции, не зная ласки, не зная о своем августейшем происхождении, отзываясь на заурядное имя монсеньера Людовика.
      Молодой человек прикусил губу, чтобы не закричать.
      - Возьмите ключ, он лежит под подушкой, - продолжала королева.
      - Откройте сундук в том углу... Там ларец, а в нем акт о рождении и другие бумаги моего несчастного сына... Я хочу, чтобы вы вручили ему, падре...
      Машинально, словно заколдованный, молодой человек повиновался.
      - Я хочу искупить вину, которую я причинила своему сыну, - прошептала Анна Австрийская. - Я хочу, чтобы он узнал, кто его мать, и, зная это, простил меня. Расскажите ему, как я страдала. Верно, падре?
      Я хотела бы хоть на миг обнять и поцеловать его, чтобы получить прощение!..
      - Мама! Моя мама! - не выдержав, всхлипнул молодой человек.
      - Мама! Я прощаю вас! Я вас люблю!
      Отбросив в сторону ларец, в котором содержались доказательства его прав, он бросился в объятия умирающей женщины. Она приподнялась на своем ложе, обхватила руками его лицо и, словно в бреду, стала осыпать его горячими поцелуями:
      - Ты! Ты, сын мой? Жизнь моя!
      - Да, мама! Позволь мне взглянуть на твое прекрасное лицо.
      Молодой человек поднялся, снял сутану и зажег факел от очага.
      Королева закрыла лицо руками и зарыдала:
      - Сын! Мой сын! Я не решаюсь просить у тебя прощения...
      - Мама, не говорите так! Вы искупили вину своими страданиями...
      Не об этом думайте, а о тех радостях, какие нас ожидают в будущем!
      - В будущем! - чуть слышно прошептала умирающая.
      И словно горький ответ на эти слова, полные обещаний и надежд, в коридорах дворца прозвучал твердый и властный голос:
      - Перекрыть все выходы из дворца, чтобы ни одна живая душа не вышла отсюда!
      Все это время Фариболь и Мистуфлет из темного угла комнаты наблюдали за развитием событий.
      - Тысяча молний! - прошептал Фариболь. - Плохи наши дела! Старая кормилица нас предала. Приготовь шпагу, Мистуфлет!
      Анна Австрийская с исказившимся лицом неистово прижала сына к груди, словно хотела защитить его от всех опасностей.
      - Мама, кто это? - спросил молодой человек, заметив ее страх.
      - Это другой! - глухим голосом ответила больная. - Это другой сын!
      Действительно, в этот момент дверь резко распахнулась, показался гордый и высокомерный, грозный король Людовик XIV.
      Глава IV
      БРАТЬЯ
      Монсеньер Людовик живо встал и гордо посмотрел на вошедшего На мгновение взгляды их скрестились, словно острия шпаг. Но гнев, которым пылало лицо короля, сменился изумлением, когда он увидел перед собой человека, как две капли воды похожего на него самого.
      - Вот как! - процедил король сквозь зубы. - Моя кормилица не ошиблась!
      Он, наконец, стал приходить в себя при виде этого прекрасного двойника, потому что повернулся к мужчине, со шпагой в руке вошедшего следом за ним, и сказал:
      - Господин де Луви *8) закройте дверь.
      Из соседней комнаты доносились шаги и шум голосов свиты, сопровождавшей короля. Увидев, что его приказ исполнен, король пристально посмотрел на Анну Австрийскую и сухо спросил:
      - Будьте любезны, мадам, объяснить мне, почему у вас находится неизвестный.
      - Это мое дело, - оборвал его монсеньер Людовик.
      - Мадам! - наливаясь злобой, повторил король. - Я приказываю вам как король и как сын, чтобы вы мне сказали: кто этот человек!
      - Я сын Людовика XIII, - гордо ответил молодой человек.
      - Вы!.. Вы!.. - воскликнул король, отступая на шаг.
      - Да, и я здесь, рядом со своей матерью, как сын и как законный король.
      Слепой от гнева, король выхватил шпагу и спустя мгновение оба брата бешено бросились друг на друга. Маркиз де Луви хотел поспешить на помощь своему повелителю, но перед ним возникло длинное и худое тело, облаченное в широченную юбку, слишком короткую и едва державшуюся на поясе. Взлохмаченные волосы и красивые усы на лице довершали портрет незнакомца. Маркиз не успел опомниться от удивления, когда звук шпаги, скрестившейся с его шпагой, вернул его к действительности.
      Но он не успел и шагу ступить, как тип в юбке (а это был не кто иной как Фариболь) нанес быстрый удар и заставил его выпустить шпагу.
      Тем временем оба брата фехтовали с одинаковой быстротой и ловкостью. Но финал этой братоубийственной схватки не вызывал сомнения.
      В то время как Людовик XIV яростно атаковал, часто забывая о защите, монсеньер Людовик действовал спокойно и уверенно, ограничиваясь отражением ударов. Несомненно, он выжидал, когда его брат выдохнется, чтобы одним ударом пронзить ему грудь.
      Людовик XIV понял, что он проиграет, если не будет действовать быстро. Он отступил немного назад, а потом с быстротой молнии бросился вперед. Но он поскользнулся на паркете и, вскрикнув, упал на бок. Одним прыжком монсеньер Людовик подскочил к нему и кончик его шпаги нацелился в голову врага. Но в этот момент нежная и слабая рука остановила его и милый голос, едва слышимый, проговорил:
      - Сын мой! Не будь братоубийцей!
      Монсерьер Людовик обернулся и подхватил свою умирающую мать.
      Бедная королева огромным усилием воли заставила себя подняться с ложа и воспрепятствовать убийству. И пока ее поддерживал один из сыновей, она протянула свою бледную руку другому, которого она тоже любила и глаза которого сверкали огнем, а сердце, изъеденное язвой ненависти и гордости, никогда не могло зарубцеваться.
      - Дети мои, - обратилась Анна Австрийская к братьям, - бог захотел наказать меня на смертном ложе, показав мне смертельную схватку моих сыновей. Ты, Людовик, сын мой, король, внимательно выслушай свою умирающую мать и поверь ей. Скоро я предстану, сын мой, перед всевышним и говорю тебе правду. Я клянусь тебе, что единственным, кто имеет право занимать трон Франции, является этот второй мой сын, который до сегодняшнего дня под именем монсеньера Людовика жил безвестно и был покинут даже мною! Я клянусь, что он является единственным наследником Его Величества Людовика XIII, моего мужа!
      - Но где же доказательства, мадам? - спросил король после некоторого молчания.
      - Они в том ларце... на ковре... около маркиза де Луви...
      Король быстро взглянул на ларец, потом его глаза встретились с глазами маркиза и без слов они поняли друг друга.
      - В таком случае, мать, - ответил Людовик XIV с притворной покорностью, - я преклоняюсь перед величием вашей клятвы и...
      - О, Людовик, сын мой! - воскликнула королева, воодушевленная этими словами. - Этой жертвой ты показываешь свое величие, благородство и великодушие. Ты понял, что выполнение своего долга не является унижением. Я верю, Людовик, в твое слово и в твою совесть.
      Клянешься ли ты выполнить свой долг до конца?
      - Я клянусь действовать в соответствии со своей совестью!
      - В таком случае, сын мой, - обратилась королева к монсеньеру Людовику, - ты, вчера являвшийся безвестным, завтра познаешь величие власти. Только об одном я умоляю тебя: всегда люби, покровительствуй и защищай того, кто возводит тебя на трон... Он тоже мой сын!
      Монсеньер Людовик поцеловал мать в лоб и, повернувшись к брату, сказал, протягивая руку:
      - Трон Франции достаточно велик для обоих. Брат мой, я предлагаю тебе половину королевства!
      - Спасибо, боже! - тихо проговорила Анна Австрийская. - Дружба моих сыновей является... моим... прощением...
      С этими словами королева мягко уронила голову на плечо вернувшегося сына и жизнь оставила ее.
      - Мать, мать моя! - воскликнул монсеньер Людовик. - Она умерла!.. Умерла!..
      Взволнованные Фариболь и Мистуфлет опустились на колени в углу комнаты. Король быстро подошел к маркизу де Луви и тихо проговорил:
      - Маркиз, королева умерла. Воспользуемся этим: берите ларец и следуйте за мной.
      Воспользовавшись безутешным горем недавно вернувшегося сына, они быстро вышли из комнаты и закрыли ее снаружи на ключ. Шум привлек внимание Фариболя и в этот момент он услышал, как Людовик XIV проговорил:
      - Господа, королева умерла. Как следует охраняйте эту дверь и чтобы до моего возвращения никто не входил в эту комнату!
      - Тысяча молний! - прошептал Фариболь. - Он забыл, что является теперь только наполовину королем! - и неожиданно он воскликнул:
      - Черт возьми! Он исчез!
      - Кто, патрон? - спросил Мистуфлет.
      - Мы погибли! Этот "одлый, святотатственный и бесстыдный человек унес ларец.
      - Иисус, Мария и Иосиф!
      - Тысяча молний! Это я виноват, что не забрал его!
      Он решительно приблизился к монсеньеру Людовику, молившемуся охоло тела матери, и обратился к нему, тронуз его за плечо:
      - Монсеньер, нужно бежать! Ваш брат унес с собой ларец с документами и приказал караулить эту дверь. Бог хочет, чтобы мы воспользовались тайной дверью и уходили. В противном случае мы погибнем!
      - Вы ошибаетесь! - ответил монсеньер Людовик. - Мой брат не предатель.
      Проговорив это, он закрыл лицо руками и продолжил молитву.
      В этот момент дверь открылась и на пороге появился сержант мушкетеров со шляпой в руке. Он самым почтительным голосом произнес:
      - Его Величество желает поговорить с монсеньером Людовиком.
      - Гм! Не нравится мне физиономия этого мошенника! - прошептал Фариболь.
      Монсеньер Людовик медленно встал, мягким движением закрыл глаза умершей, сложил ей руки на груди, поцеловал в лоб и, сняв крестик с шеи покойной, повернулся к мушкетеру:
      - Я к вашим услугам, сударь.
      Фариболь и Мистуфлет хотели последовать за ним, но мушкетер остановил их:
      - Монсеньер должен идти один.
      - Подождите меня, - сказал молодой человек, успокоив их. - Я скоро вернусь.
      Но едва снова закрыли на ключ дверь за монсеньером Людовиком, как Фариболь и Мистуфлет услышали шум борьбы, приглушенные крики и падение тела, потом раздался голос монсеньера Людовика:
      - Ничтожества, им "сны, предатели!..
      Потом неожиданно все стихло.
      - Гром и молния!.- возмущенно воскликнул Фариболь. - Бедняг?.
      подло попал в ловушку! Высадим эту дверь, Мистуфлет!.. Нет, это бесполезно! Тоже попадем в засаду! Нужно соорудить баррикаду!
      Друзья быстро сдвинули всю мебель и забаррикадировали дверь.
      - Патрон, - позвал Мистуфлет, - я слышу шум шагов в соседней комнате! Иисус, Мария и Иосиф!
      .- Пусть идут! У тебя ключ от потайной лестницы?
      - - Да, патрон.
      - Ладно. А на какой высоте это окно от земли?
      - Метров пять, патрон.
      - Ты мог бы прыгнуть с такой высоты?
      - Да, но внизу я вкжу двух мушкетеров.
      - Вот и хорошо! Прыгай и кончай с ними!
      - А вы?
      - Я спущусь по лестнице, а ты откроешь мне дверь, когда...
      Мощный толчок потряс баррикаду, запиравшую дверь, и ФарйболЕ.замслчал. Люди короля пытались проникнуть в комнату.
      - Проклятие! Скорее, Мистуфлет! Прыгай и как следует орудуй кожом! Больше десяти минут я не продержусь против этих бешгных собак'
      Вслед за этим он бросился на баррикаду, просунул шпагу в зазор между мебелью и сделал два выпада. В ответ послышались крики боли.
      - Готово! - крикнул Фариболь. - Двое уже есть!
      Он снова наудачу ткнул своей шпагой и усд&глал шум задающего тела
      - Трое! - уже более спокойно произнес Фариболь, Наконец, взбешенные сопротивлением, мушкетеры одновременно бросились на слабое препятствие, сломали его и ворвались в комнату королевы-матери. Они изумленно вскрикнули, сняли головные уборь;
      к поклонились. При свете факела, освещавшего комнату, они увидела ложе под высоким балдахином, а на нем покинутый и окоченевший труп Анны Австрийской.
      - Черт возьми! - вполголоса выругался один из солдат. - Куда же исчез бандит, осмелившийся проникнуть сюда и устроить здесь ко щунственную битву?
      Эти слова заставили всех вспомнить о деле.
      - Он, по-видимому, выскочил на улицу через это окно, - предполо жил другой солдат.
      Он подошел к окну, свесился с подоконника и сразу же крикнул:
      - Двое наших лежат под окном?
      - А бандит?
      - Его нигде не видно.
      - Гром и молния! Нельзя допустить, чтобы он удрал! Бежим за ним через главный выход.
      Все подчинились этому приказу и бросились на улицу.
      Когда Фарибояь увидел, что сопротивляться дальше опасно, он через проход в стене выбрался на потайную лестницу и опустил доску, закрывшую ход. Потом он осторожно спустился по лестнице, повернул ключ в двери я очутился на улице. Он услышал, как Мистуфлет тихонько окликнул его:
      - Па-рон! Патрон!
      - Здесь я! - откликнулся Фариболь.
      - Все в порядке... Эти двое у двери вышли из игры.
      Они прислушались к голосам, доносившимся из комнаты королевы.
      Когда же солдаты отправились к главному выходу, Фариболь заметил:
      - Отлично. Можно спокойно идти. Поскольку они намереваются преследовать нас, то мы сэкономим им половину пути, если пойдем им навстречу.
      - Но, патрон... - изумился Мистуфлет.
      - Мне кажется, ты возражаешь?
      - Я? - ответил Мистуфлет, приближаясь к своему товарищу. - О, нет, нет, патрон! Куда вы, туда и я!
      Глава V
      ЮНОША
      Друзья собирались уже повернуть за угол, когда столкнулись с мушкетерами, со шпагами в руках выскочившими из королевского дворца и бежавшими к тому месту, где лежали двое их товарищей. Увидев идущих им навстречу двух мужчин, мушкетеры остановились и преградили путь.
      - Кто зы? - грубо спросил один из солдат.
      Фариболь, закутанный в плащ до самых глаз, толкнул локтем Мистуфлета, предлагая ему ответить. Тот отлично его понял и, повернувшись к своему товарищу, спросил:
      - Вы разрешаете, месье, ответить этим людям?
      - О! - раскланиваясь, воскликнул мушкетер, услышав такое обращение к закутанной в плащ особе. - Месье извинит мне эту нескромность, если узнает, что мы гонимся за бандитом.
      - За бандитом? - возразил Мистуфлет. - Но вам следовало бы заметить, что нас двое.
      - Верно. Этот хитрец совсем запутал нам мозги. Знаете, месье, он имел смелость, проникнуть в комнату королевы-матери. Но и этого ему показалось мало: он убил двух наших товарищей. Месье извинит нашу бестактность...
      Фариболь утвердительно кивнул головой и прошел мимо солдат, почтительно поклонившихся ему.
      - Кто твой хозяин? - один из мушкетеров спросил Мистуфлета, намеревавшегося последовать за своим "господином".
      - Господин граф де Лозу, полковник драгун Франции, - серьезно ответил Мистуфлет и посоветовал им молчать: - Но держите это а секрете! Теперь он близок к королю!
      Услышав это имя, мушкетеры растерялись и удивились и поспешили сообщить своим оставшимся товарищам, что неподалеку они встретили знатного придворного вельможу.
      Сопровождаемый своим верным товарищем, Фариболь прошел всю улицу и вошел в темный проход, прилегавший к дворцу. Он прижался к стене, осмотрелся вокруг и удостоверился, что поблизости никого нет.
      - Видишь, - обратился он к своему товарищу, - с помощью этой хитрости нас не только не преследуют, но даже мы можем находиться вблизи дворца, не вызывая подозрения. Теперь нужно следить за входами и выходами... Друг Мистуфлет, ты помнишь клятву, которую мы дали?
      - Да, патрон.
      - Ты намерен ее выполнять?
      - Сейчас еще больше, чем раньше.
      - Все ясно! Умрем за спасение монсеньера Людовика, если потребуется!
      - Умрем!
      - Ладно. Теперь нужно придумать способ, как его спасти.
      - Ах, господа! - неожиданно раздался голос. - Позвольте и мне помочь вам.
      Фариболь и Мистуфлет отскочили в сторону и, не сговариваясь, выхватили шпаги. Они увидели перед собой молоденького юношу, невысокого роста и хрупкого телосложения. Детское лицо его окаймлялось вьющимися и длинными волосами, а глаза, большие и черные, с любопытством уставились на них. Он прятался за столбом и слышал разговор двух приятелей.
      - Тысяча молний, сударь! - воскликнул Фариболь. - Похоже, вы слишком любопытны и я собираюсь излечить вас от этой привычки! Защищайтесь!
      - Бесполезно! - ответил незнакомец; голос у него был мягкий, почти женский, но звучал твердо. - Бесполезно, говорю, потому что я один кз ваших друзей.
      - Друг, которого я ни разу в жизни не видел! Какая наглость! Защищайтесь!
      Юноша вовремя успел отскочить и шпага Фариболя лишь слегка оцарапала его.
      - Вот упрямец! - воскликнул он, выхватив шпагу и стал в позицию.
      - Вы этого хотите?
      Уже после первых ударов Фариболь понял, что перед ним не новичок.
      Удивленный таким открытием, он решил применить один из своих излюбленных приемов, самый неотразимый прием. Выбрав момент, он колнией метнулся вперед и почувствовал, как шпага вылетела из рук.
      ivicTECHM ударом юноша отбросил ее на несколько шагов и прежде чем Фариболь опомнился от изумления, а Мистуфлгт решил вмешаться, он прыжком подобрал оружие и отдал его Фариболю вместе со своей шлагой.
      - Возьмите вашу и мою, - сухо сказал он. - Вы убедились, что к могу и умею защищаться, теперь вы должны поверить мне. Выслушайте меня и если посчитаете, что я способен предать тех, кто любит монсеньера Людовика, то вы можете убить меня.
      - Тысяча чертей! - не выдержал Фариболь, пораженный таким великодушным доверием. - Вот это храбрец! Дайте мне вашу руку!
      И он искренне протянул руку, которую юноша, улыбаясь, пожал. Задумавшись на мгновение, незнакомец с грустью в голосе заговорил:
      - Знайте: монсеньер Людовик - мой друг... он мне, как брат.
      Потом он вкратце рассказал обоим авантюристам все, что они знали:
      о том, как была похищена мадемуазель де Бреван, как монсеньер Людовик попал в засаду и как он исчез, какое отчаяние охватило всех, кто его любил. Юноша'добавил, что спустя час после исчезновения монсенье ра Людовика граф де Бреван поспешно выехал в Париж и он сопровождал его. Граф отправился во дворец, а он поджидает его. По он уже lie надеется на возвращение графа, так как прошло слишком много времени, как господин де Бреван отправился к королю, и если он еще не вышел из дворца, то только потому, что его силой задержали там.
      28
      - Я спрятался в темноте, - взволнованно продолжал молодой человек, - и слышал ваш разговор, и понял, что монсеньеру Людовику угрохает серьезная опасность и что вы готовы пожертвовать жизнями ради его спасения... Я тоже так думаю и умоляю вас принять меня в свою компанию. Вы мне верите теперь?
      Друзья поняли, что юноша не только храбрый, но благородный и великодушный человек. Они рассказали ему о себе, как они участвовали в похищении Сюзанны, чтоЪни осознали свою вину, хотели бы исправить несправедливость и добились прощения от монсеньера Людовика, за которого поклялись умереть, если потребуется.
      Юноша тоже их простил и его новые друзья рассказали ему, что произошло этой ночью.
      Незнакомец выслушал рассказ с живым интересом, потом грустно сказал:
      - Вы поклялись спасти... моего брата! Что же нужно делать?
      - Сейчас лучше всего уйти отсюда, чтобы не вызывать подозрения.
      Благоразумнее наблюдать за ходом событий и выжидать, - ответил Фариболь - Я знаю здесь поблизости одну таверну, она всегда открыта в этот час. Пойдемте туда и из окна второго этажа мы спокойно сможем наблюдать за дворцом.
      Таверна "Вооруженный мужчина" была полна завсегдатаев, которые орали, пели, пили и спорили. Фариболь с решительным видом прошел к хозяину и тихо что-то ему сказал.
      - Хорошо, господин Фариболь, - ответил трактирщик. - Поднимайтесь со своими друзьями наверх. Там вас никто не побеспокоит.
      По винтовой лестнице они прошли в просторную комнату, меблировка которой состояла из стола и нескольких скамеек. Фариболь указал на окно и пояснил, обращаясь к незнакомцу:
      - Из этого окна виден весь дворец.
      Юноша подошел к окну и открыл его. Мистуфлет приблизился к своему приятелю и тихо прошептал:
      - Патрон! Ты хорошо разглядел этого молодчика?
      - Как будто! Он славный парень!
      - Никоим образом! Это не парень... это девушка.
      - Как! - воскликнул Фариболь, вздрогнув при мысли, что он был обезоружен женщиной.
      В этот момент таинственный персонаж их спора подошел к ним, сел за стол и закрыл лицо руками. Фариболь внимательно посмотрел на него. Потом неожиданно наклонился к незнакомцу и грубым голосом произнес:
      - Почему вы солгали?
      - Я? - покраснев, спросил тот. - В чем я солгал?
      - Тысяча чертей! Мне стыдно!
      - Почему?
      - Потому что я не настолько смелый, чтобы сражаться с женщиной, мадемуазель!
      - О! Притворяться бесполезно... Я Ивонна, молочная сестра монсеньера Людовика...
      - Тысяча чертей!
      - Иисус, Мария и Иосиф!
      - Надеюсь, вы отлично понимаете мотивы моего поведения и причину этого маскарада, - продолжала храбрая девушка. - Я готова на все ради спасения того, когоялюблю... как брата, но я одна и не надеюсь, что провидение мне поможет. Но ничто нас не остановит, если мы втроем пойдем к одной и той же цели!.. Я не сомневаюсь в вашей верности и храбрости... Вы позволите мне остаться с вами?
      - Ну как, позволим? - спросил Фариболь, в волнении сжимая руки.
      - Тысяча молний, мадам... то есть мадемуазель, это мой достойный друг! Это человек необычайной храбрости.
      - Девочка славная и храбрая, - ответил Мистуфлет. - Но дело будет трудным и опасным... и я боюсь...
      - За меня не бойтесь, - перебила его девушка. - Я с детства воспитывалась, как мальчик. На коне я держусь, как мушкетер, а благодаря урокам господина де ла Барре я владею шпагой... вы сами могли в этом убедиться.
      Неожиданно снизу, из зала, донеслись крики и шум голосов. Потом послышались тяжелые шаги. Человек прошел по коридору и наконец открылась дверь в комнату, где находились трое единомышленников.
      На пороге появился высокий и сильный человек с покрасневшим лицом, украшенным огромными усами, с твердым и циничным взглядом. Увидев его, Фариболь испустил возглас изумления:
      - Черт возьми! Да это же Росарж!
      - Маэзе Фариболь! - ответил вошедший, пожимая руки друзьям.
      - Я рад видеть вас!
      Он взял скамью, уселся за столом и продолжал:
      - Не спрашиваю, как вы выбрались из этой последней авантюры!
      Вижу, все в порядке.
      - Даже еще лучше! Теперь у нас есть товарищ!
      Росарж бросил взгляд на Ивонну, задумчиво смотревшую в окно.
      - Черт возьми! - произнес он. - Немного же стоит ваш новый товарищ! Ну и тип!
      - Советую тебе не связываться с ним. Со шпагой в руке он никого не боится.
      - И даже вас, учитель?
      - И даже меня.
      - Вот черт! Подойдите сюда! - сказал Росарж Ивонне. - Подойдите, я хочу получше рассмотреть вас.
      - Я не могу отойти от окна, - ответила девушка.
      - Тысяча молний! Верно! Нужно караулить, - подтвердил Фариболь.
      - Послушайте! - проговорил Росарж. - Я не терял времени: едва вышел из одного дела, как влез в другое.
      - Хотелось бы, чтобы ты принял участие в нашем деле.
      - О, нет, учитель, на этот раз ничего не выйдет, - ответил Росарж.
      - Хотя ваше дело неплохое, как вы намекаете, все же оно не стоит того, что мне предложили. Мы все можем подзаработать!
      В подтверждение своих слов Росарж бросил на стол кошелек, наполненный золотыми монетами. Заявив о своем желании отпраздновать встречу, он отправился на поиски трактирщика, чтобы заказать кувшин вина. Едва он вышел, как Ивонна подошла к Фариболю.
      - Вы уверены в этом человеке? - спросила она.
      - Как в себе самом. Это один из наших лучших друзей. Правильно, Мистуфлет?
      - Да, патрон. Судя по этому кошельку, дела у него идут хорошо.
      - Поэтому будьте с ним поосторожнее, - сказала Ивонна. - Прежде чем мы сообщим ему наш секрет, пусть он нам откроет свой.
      Увидев Росаржа, возвращавшегося назад в сопровождении трактирщика, нагруженного бутылками, Ивонна снова заняла своей наблюдательный пост.
      - Поставь на стол, - грубо приказал он, - возьми деньги и уходи!
      Трактирщик быстро все сделал и удалился. Росарж разлил вино по стаканам и пригласил друзей выпить.
      - Выпьем и поговорим, - сказал Фариболь. - Друг, мы поклялись телом и душой защитить одного молодого дворянина... одного знатного господина... одного принца... одного...
      - Разве я вам не сказал, что ваше дело ничего не стоит по сравнению с моим? Вы собираетесь защитить какого-то принца, а я вам предлагаю служить королю, и этот король, учитель, не кто иной как Его Величество Людовик XIV.
      - Людовик XIV! - ошеломленно переспросил учитель фехтования.
      - Ну и ну. - произнес Мистуфлет, презрительно облокотившись на стол, в то время как. Ивонна инстинктивно шагнула к Росаржу.
      - Черт побери, друзья! - воскликнул Росарж. - Кажется, вы удивлены, а?
      - Тысяча чертей! - пробормотал Фариболь. - Значит... ты...
      - Я сыт по горло рваными чулками и сапогами... Мне осточертело служить господам за кусок хлеба. Мне надоело, в конце концов, быть бедняком! Теперь я королевский офицер!
      - О... фи... цер короля? - запинаясь, переспросил Фариболь.
      - Иисус, владыка наш! - нежным голосом произнес Мистуфлет. Хорошенькое дельце. Когда и как ты этого добился, господин Росарж?
      - Сегодня ночью, - ответил, улыбаясь, Росарж.
      - Сегодня ночью? - испуганно повторил Фариболь.
      - Точно. Смотри: прошлой ночью, когда мы расстались на дижонской дороге, я отправился прямо в Париж, чтобы передать господину де СенМар девочку, которую мы похитили. Это он приказал похитить ее по указанию других высокопоставленных лиц и был так доволен моими действиями, что предложил мне свою дружбу и я поторопился ее принять. Час назад он позвал меня во дворец, где он состоит на службе в качестве командира бригады мушкетеров короля, охраняя Его Величество. Он мне кое-что объяснил, а потом вручил назначение на должность майора крепости Пиньероль, куда он сам назначен губернатором. В этой крепости будет содержаться одна высокопоставленная придворная особа, попавшая в немилость. Я назначен охранять ее.
      Росарж не подозревал, какое волнение вызывало каждое его слово в душе у слушателей. Фариболь, возмущенный поведением своего друга, разочарованно воскликнул:
      - Тысяча молний! Это же работа тюремщика!
      - Я бы даже сказал - ангела-хранителя, - расхохотался Росарж, - потому что я повсюду должен следовать за своим пленником, защищая его от любой возможной бестактности, так как в крепости находятся и другие заключенные. Одновременно я должен постоянно вдалбливать ему в голову, что живым он из крепости не выйдет.
      - Неужели пленник - такая важная личность?
      - Еще больше, учитель. За эту таинственную личность король так беспокоится, что смерть ожидает любого, кто осмелится хотя бы на миг увидеть его лицо. Кстати, лицо его покрыто маской.
      После этих слов не оставалось никакого сомнения в том, кто был тот мученик, обреченный королем на медленную смерть в стенах тюрьмы, чье лицо было так заботливо скрыто от окружающих. Несомненно, им мог быть только монсеньер Людовик.
      - Черт возьми! - в бешенстве воскликнул Фариболь. - Как ты согласился на эту должность палача?...
      - Послушайте, маэзе Фариболь, - обратилась Ивонна, демонстрируя полнейшее спокойствие, - в моем понимании маэзе Росарж поступает умно. У него денежная должность и я, со своей стороны, с удовольствием приняла бы ее.
      - И я тоже, - благожелательно пробормотал Мистуфлет.
      Ивонна значительно посмотрела на Фариболя. Тот, угадав намерение девушки, спохватился.
      - В общем-то верно! - согласился Фариболь, взяв себя в руки. - Я просто немножко позавидовал, это естественно... Ты не обижаешься на меня, друг Росарж?
      - Обижаться? Узнав, что ты здесь, я пришел сюда с единственным намерением пригласить тебя разделить со мной удачу.
      - Дай-то бог, чтобы это было возможным!
      - Конечно это возможно! Сегодня ночью, примерно через час, мы отправляемся в путь в замок Пиньероль, куда повезем нашего пленника.
      Господин де Сен-Мар поручил мне подобрать двух или трех отважных товарищей, друзей шпаги, которые не испугались бы даже самого сатаны. Когда я пришел в таверну и узнал, что вы здесь, я сразу же решил обо всем рассказать вам. Предложение принимаете?
      - Черт побери! Конечно принимаем! - воскликнул Фариболь. - Черт возьми! Я клянусь: твоему пленнику крепко повезет, если он попадет в наши руки!
      - Тогда все ясно. Встречаемся через полчаса в королевском дворце.
      С такими шпагами, как у вас, я уверен, мой пленник будет в надежных руках.
      - Да, хитрецом должен быть тот, кто решится на это, - невинным голосом добавил Мистуфлет.
      - Перед дорогой предлагаю тост за того, paw которого мы готовы отдать свою жизнь! - вскочив на ноги, провозгласила Ивонна.
      - За здоровье "нашего" короля! - радостно крикнул Фариболь.
      - За его здоровье! - поддержал Росарж и приложился к стакану.
      Он пожал руки трем друзьям и пошел к выходу.
      Глава VI
      В ПИНЬЕРОЛЬ
      Стояла глухая ночь. Трое друзей, скрывая нетерпение и нервозность, явились на свидание с Росаржем. Через несколько показавшихся вечностью минут одна из дворцовых дверей распахнулась и показалась мужественная фигура монсеньера Людовика; лицо его было скрыто бархатной маской. За ним шел Сен-Мар с хмурым выражением на лице, и следом - два мушкетера.
      Монсеньер Людовик остановился и быстро осмотрелся по сторонам.
      При свете луны он увидел четырех стоявших неподвижно всадников, закутанных в плащи. Он невольно вздрогнул. Один из этих таинственных всадников приподнял полу своей шляпы, закрывавшей частично его лицо, и монсеньер Людовик чуть было не вскрикнул от удивления. Под шляпой он увидел лицо подруги своего детства.
      - Ивонна! - прошептал он.
      Но не было времени, чтобы удостовериться, действительно ли это была она. Сен-Мар стоял уже перед распахнутой дверцей кареты, он поклонился и лукавым голосом проговорил:
      - Монсеньер, прошу вас в карету.
      Монсеньер Людовик, отвергнув помощь своего тюремщика, медленно поднялся в карету и уселся в углу. Он грустно вздохнул: "Она здесь!
      Боже мой! На что она надеется?".
      Сен-Мар уселся рядом и карета с шумом двинулась в путь.
      Храбрая Ивонна совершила неосторожность, показав на мгновение свое красивое лицо. Конечно, она хотела ободрить монсеньера Людовика, но ее лицо успел рассмотреть ненавистный и страшный персонаж нашего повествования - Ньяфо. Как коршун кружит вокруг своей жертвы, так и Ньяфо всю ночь бродил около дворца. Увидев из укрытия девушку, он вскочил и издал хриплый крик, заглушенный, к счастью, шумом отъезжавшей кареты. Понимая, что пешком ему не догнать всадников, он в бешенстве закричал:
      - Это она! Ивонна! Она осмелилась...! Проклятие! Он собирается убежать!..
      Не теряя времени, он быстро пересек дворцовый внутренний двор и явился в караульное помещение. Он подробно рассказал об увиденном, обратив внимание на то, что женщина и ее компаньоны попытаются освободить таинственного заключенного.
      Тем временем карета, запряженная добрыми конями, быстро неслась по проселочным дорогам, не привлекая к себе особого внимания. Мистуфлет скакал рядом с правой дверцей, Ивонна - рядом с левой, с той стороны, где находился монсеньер Людовик. Пригнувшись к шее лошади, она даже могла видеть его лицо, так как Сен-Мар, не опасаясь чьейлибо нескромности, разрешил пленнику снять маску. В нескольких шагах позади кареты скакали Фариболь и Росарж. Они оживленно разговаривали между собой. Фариболь притворялся, что он в восторге от этой поездки, и от имени своих товарищей благодарил Росаржа за возможность участия в этом "деле". Вся троица, верная монсеньеру Людовику, была готова нанести удар. Сигналом к началу должно было послужить любимое выражение Фариболя: "Тысяча молний".
      Фариболь тем временем рассказывал Росаржу пикантные анекдоты и незаметно озирался по сторонам, выжидая подходящего момента для нападения. Наконецони достигли уединенного места, зловещего, темного и молчаливого. Фариболь опытным взглядом осмотрелся вокруг и, закончив рассказывать очередной анекдот, крикнул:
      - Тысяча молний!
      И перейдя от слов к делу, он выхватил шпагу и изо всей силы ударил рукояткой в полное лицо Росаржа. Тот покачнулся и мешком рухнул с лошади на землю. В тот же момент Мистуфлет пришпорил коня, догнал кучера и вонзил кинжал ему в грудь. Потом подхватил вожжи, выпавшие из рук кучера, и остановил экипаж. Ивонна, со своей стороны, спешилась, выхватила шпагу и открыла дверцу кареты:
      - Монсеньер Людовик, вы свободны!
      Но слова застыли у нее на губах. Вскочив с сидения, бледный, но сохранивший присутствие духа, догадавшись по внезапной остановке кареты, что именно происходит, Сен-Мар выхватил пистолет, приставил его к виску заключенного и, иронически улыбаясь, произнес:
      - Свободен? Еще нет!
      Ивонна отчаянно вскрикнула и рванулась в карету, пытаясь достать тюремщика. Грянул выстрел и девушка почувствовала острую боль, пронзившую грудь. Она покачнулась и Сен-Мар быстро, словно молния, одной рукой схватил ее за шею, а другой попытался отобрать у нее шпагу. Несмотря на слабость, охватившую ее, девушка собралась с силами и тихо произнесла:
      - Бегите, монсеньер!
      Но Мистуфлет, предчувствуя опасность, подстерегавшую девушку, уже открывал дверцу кареты за спиной Сен-Мара. Быстрым движением он схватил его за руки, вывернул их за спину, потом приподнял его и выкинул из кареты на землю. Фариболь приставил острие шпаги к горлу Сен-Мара и самым учтивым тоном спросил:
      - Я имею удовольствие говорить с господином губернатором Пиньероля?
      Тем временем монсеньер Людовик на руках вынес Ивонну из кареты и осторожно положил ее на траву:
      - Моя дорогая Ивонна! - нежным голосом произнес он. - Бедная девочка, почему ты так жертвуешь своей жизнью за меня?
      Ивонна, с красным, как мак лицом и мутным взглядом, не отвечала.
      "Боже мой! - подумал молодой человек. - Как угадать сердечную тайну этого создания? А может быть она любит меня?"
      Взволнованный этим открытием, молодой человек встал и позвал Мистуфлета, который тем временем помогал Фариболю надежно связать Сен-Мара. Оставив приятное занятие, Мистуфлет поспешил на помощь.
      Умело и осторожно Мистуфлет промыл рану, которая, к счастью, не оказалась серьезной, и потом ловко платком перевязал ее.
      Только монсеньер Людовик вернулся к ним, как в тишине раздался свист.
      - Боже мой! - воскликнул Мистуфлет. - Монсеньер, не отходите от мадемуазель. - Что-то произошло. Свист моего патрона не предвещает ничего хорошего.
      Он побежал к Фариболю, а тот, приложив ухо к земле, минуту спустя доложил:
      - Приближается человек тридцать всадников!
      - Неужели нас предали? - воскликнул Мистуфлет. - Не за нами ли они гонятся, патрон?
      - Не знаю. На всякий случай будет лучше, если мы запутаем следы.
      Прежде всего нужно избавиться от этих беспокойных свидетелей. Забросим их в карету и продолжим путешествие!
      Так они и сделали. Связанного Сен-Мара, Росаржа, пребывавшего все еще в бессознательном состоянии, и мертвого кучера положили в карету.
      Несколько ударов кнутом и лошади, закусив удила, начали головокружительный бег.
      Монсеньер Людовик поддерживал Ивонну, с трудом передвигавшую ноги. Впереди шел Фариболь, а замыкал шествие Мистуфлет. Он вел лошадей. Недалеко от дороги виднелась покинутая хижина. Ее гнилые строения грозили рухнуть. Не говоря ни слова, все направились к этому слабому укрытию. Мистуфлет силой завел лошадей внутрь этого строения, закрыл дверь и присел около своих товарищей.
      В щель между досками при свете луны видна была желтоватая лента дороги, по которой со скоростью лавины двигалась темная масса. Земля дрожала под копытами коней, сверкало оружие. На всадниках были большие серые плащи и широкополые шляпы, украшенные длинными красными или черными перьями.
      - Мушкетеры! - проговорил монсеньер Людовик.
      В тот момент, когда всадники со скоростью урагана неслись мимо хижины, послышался острый и визгливый голос:
      - Я вижу карету! Это они!
      - Ньяфо! - вскрикнула Ивонна, узнав голос горбуна.
      - Вперед! Они у нас в руках! - крикнул офицер, командовавший отрядом.
      - Еще нет! - улыбаясь, тихо произнес учитель фехтования. - Пусть они летят вперед, мы же вернемся назад и отступим. Мистуфлет, готовь лошадей. Поскорее!
      - Это невозможно! - ответил Мистуфлет, указывая на группу мужчин, двигавшихся по дороге. Это был пост, оставленный с целью преградить преследуемым путь в Париж. Группа мушкетеров остановилась точно перед хижиной.
      Ситуация была не из приятных. Справа и слева, а также перед ними дорога была занята и охранялась врагами, и число их было таково, что исчезла всякая надежда со шпагой в руке проложить себе дорогу. Нужно было бежать, но куда? Как бы там ни было, но следовало рискнуть и действовать быстро. Фариболь предложил выйти через черный ход, и когда все согласились, он скомандовал:
      - В путь!
      Монсеньер Людовик понес на руках Ивонну, хотя она и сопротивлялась. Внимательно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь, по узенькой тропинке впереди шел Мистуфлет. Фариболь с пистолетом в руке замыкал шествие.
      - Вперед! Вперед! Эти мошенники идут за нами по пятам! - торопил учитель фехтования.
      - Боже мой! Мы окружены!
      - Окружены? Тысяча чертей!... У меня идея! - воскликнул Фариболь.
      - Вы, монсеньер, с мадемуазель ожидайте нас здесь, а ты, Мистуфлет, двигай за мной.
      Тропинка, по которой они шли, превратилась в некоторое подобие улочки, ограниченной стеной. Фариболь со своим другом перепрыгнули через стену и исчезли.
      Королевские солдаты тем временем направились в ту сторону, куда кинулись беглецы, и теперь рассыпались вокруг, обшаривая все и выискивая, словно ищейки. Один из них неожиданно испустил радостный вопль, указывая на то место, где стояли, тесно прижавшись друг к другу, монсеньер Людовик и Ивонна:
      - Вот они!
      Но в этот момент произошло странное явление. Словно от землетрясения участок стены, около которой ехали четверо мушкетеров, неожиданно закачался и рухнул, мгновенно скрыв" под своими обломками всех четверых вместе с лошадьми. Потом из-под обломков выскочил человек и крикнул:
      - Скорее, монсеньер! Сюда! Путь свободен!
      - Это Фариболь! - проговорил монсеньер Людовик, подхватывая Ивонну на руки.
      - Тьгсяча молний! - сказал учитель фехтования. - Что произошло?
      Этот Мистуфлет словно Самсон *9) способен разрушить кафедральный собор.
      Но опасность не миновала; привлеченные шумом рухнувшей стены, с минуты на минуту должны были появиться враги. Поэтому не стоило терять напрасно времени, нужно было уходить, идти все время вперед, не зная, что ждет впереди. Неожиданно они уперлись в толстую и высокую стену, за которой качались верхушки деревьев.
      - Парковая ограда, - с грустью в голосе прошептал Мистуфлет, понимая свое бессилие перед этим препятствием,
      И в то же мгновение с двух сторон у подножия холма, на который они только что поднялись, они увидели блеск стволов множества мушкетов. Следом долетел шум приближавшегося противника. Он нарастал с каждой минутой.
      - Тысяча чертей! Похоже, они охотятся на нас! - произнес Фариболь.
      - Не могу сообразить, как...
      Остаток фразы он не закончил, потому что споткнулся о какое-то невидимое препятствие и растянулся на тропинке.
      - Черт побери! - вскакивая, выругался он. - Ступеньки какой-то лестницы! Дверь!... Открой ее, Мистуфлет! Открой ее! Скорее!
      - Сейчас, патрон!
      Сохраняя полнейшее хладнокровие, Мистуфлет просунул кончик ножа в щель между дверью и косяком, сделал резкое движение вверх и, блаженно улыбаясь, открыл дверь:
      - Готово, патрон, - произнес он.
      Когда все вошли, Мистуфлет также ловко закрыл дверь.
      В парке царила тишина. В доме, возвышавшемся в глубине, не видно было ни одной полоски света. Неожиданно до слуха беглецов донеслись проклятия, крики и команды. Мушкетеры добросовестно обыскивали все по пути, но им и в голову не пришло, что беглецы могли проникнуть в парк. Скоро солдаты прекратили бесполезные поиски около парка и отправились дальше.
      Услышав, что погоня удалилась, четверо друзей облегченно вздохнули. Луна, прятавшаяся за тучами последние двадцать минут, снова осветила все вокруг своим бледным светом. В ее неверных лучах можно было рассмотреть осунувшееся, страдальческое лицо Ивонны.
      - Боже мой! - с тревогой в голосе воскликнул монсеньер Людовик.
      - Нельзя терять времени. Я не знаю, кого мы здесь встретим - друзей или врагов, - но моей бедной сестре нужна срочная помощь... Берите ее на руки и идите за мной!
      - Монсеньер, я вижу там свет, - проговорил Фариболь, указывая в глубину сада. Похоже, там домик садовника. Можно было бы обратиться к нему за помощью.
      Спустя минуту они уже стояли перед небольшим домиком в глубине парка. На нижнем этаже одно окно было освещено и ставни были открыты. Монсеньер Людовик приник к окну и рассмотрел фигуру женщины, которая, преклонив колена на скамеечку, молилась. Решившись, он подошел к двери и позвал. В доме послышались шаги и дрожащий голос спросил:
      - Что нужно?
      - Сострадания, - ответил молодой человек. - Откройте нам! Мы нуждаемся в помощи. С нами одна девушка, она умирает от холода и мучений.
      - Кто вы?
      - Меня зовут монсеньер Людовик и...
      Шум открывающейся двери прервал его. Девушка, молившаяся до этого, возникла на пороге и в волнении воскликнула:
      - Людовик! Людовик!
      - Сюзанна , ты здесь! - прошептал молодой человек. От неожиданности он словно прирос к земле, узнав дочь графа де Еревана.
      И забыв все на свете от счастья, он опустился на колени перед женщиной, ради которой он так рисковал своей жизнью.
      Ивонна, предприняв отчаянное усилие, хотела вырваться из рук, нежно поддерживавших ее, но боль и радость были так сильны, что она потеряла сознание.
      Глава VII
      ЗАГОВОРЩИКИ
      Легко понять, что для некоторых придворных королевского двора во Франции смерть королевы-матери Анны Австрийской явилась жестоким ударом. Августейшая дама, отправившись в потусторонний мир, бросила на произвол судьбы некоторых своих подопечных, которые тайно от нее готовили заговор против Людовика XIV.
      В то время как наши беглецы укрылись в чудесном поместье, там в это время находились четыре персоны, обсуждавшие смерть королевыматери и сожалевшие об этом, хотя несчастье это затрагивало больше их эгоистические намерения, чем душевные порывы. Маркиза де Монтеспа *10) принимала в своем доме графиню де Суасо и ее спутников де Лорана и де Роа. Предвидя смерть своей покровительницы, четверка решила защищаться, чтобы не потерять завоеванные при дворе позиции.
      Им нужна была женщина, а точнее - девушка, красивая и обаятельная, в которую мог бы влюбиться король. Нужно было добиться, чтобы он возвел ее на трон, и в то же время она должна быть послушной и наивной и подчиняться эгоистическим целям четверых заговорщиков.
      Однажды Людовик XIV посетил монастырь урсулинок в Дижоне. Молоденькая дочь графа де Бревана за свою красоту удостоилась его похвалы. Госпожа де Монтеспа, узнав об этом, взяла этот случай на заметку и позднее, когда стало ясно, что дни королевы-матери сочтены, она придумала план, ознакомила с ним еще троих и они претворили его в жизнь:
      похитили мадемуазель де Ереван и привезли ее в дом де Монтеспа, которая должна была представить девушку ко двору.
      Об этом и о других делах беседовали все четверо, когда в дверь робко постучали, и служанка испуганно проговорила:
      - Мадам, мадам. Его Величество король здесь!
      Услышав такую новость все испуганно вскочили.
      - Король здесь? - воскликнула Монтеспа. - ТЫ сошла с ума? Ну-ка расскажи!
      - Я была в домике вместе с мадемуазель Сюзанной, - заговорила служанка. - Я оставила ее ненадолго, чтобы она помолилась... Потом я услышала, как открылась дверь, и когда я вошла, то увидела короля на коленях перед мадемуазель де Ереван.
      - Ладно, иди, - приказала маркиза де Монтеспа. Она повернулась к своим гостям и добавила: - Не будем терять времени на выяснение тайны, благоприятствующей нашим проектам.
      Она откинула ковер, закрывавший вход в соседнюю комнату и добавила:
      - Пойдемте сюда и мы сможем услышать, о чем там говорят. Если нам будет грозить опасность, мы сможем уйти через потайную дверцу в этом углу. Потайная лестница выведет нас в сад, а там мы сможем легко спрятаться.
      Столкнувшись неожиданно с той, кто всецело владела его мыслями, монсеньер Людовик забыл все на свете.
      - Ах, Сюзанна, Сюзанна! - повторял он, целуя ее руки. - Помнишь ли ты меня и любишь ли еще, как в те времена, когда мы детьми любили друг друга?
      - Да, - отвечала девушка, - да, Людовик. В ту роковую ночь, когда ты спешил мне на помощь и я произнесла твое имя, я думала, что мне пришел конец.
      - Спасибо, Сюзанна, за твои слова. Но скажи мне, для чего тебя привезли сюда?
      - Не знаю. А ты, Людовик, как ты попал сюда? Ты сказал, что пришел не один и что кто-то из твоих товарищей ранен.
      Устыдившись, что он забыл о своих товарищах, которым был обязан не только жизнью, но и своим счастьем, молодой человек вскочил на ноги. Сюзанна позвонила в колокольчик и появились две служанки.
      - У входа стоят мои товарищи, - сказал молодой человек. - Нужно помочь им. Один из них ранен. И это женщина...
      - Женщина! - побледнев, воскликнула Сюзанна.
      - Да, - подтвердил монсеньер Людовик, - почти девочка. Из любви ко мне она подвергает опасности свою жизнь. Это Ивонна, моя молочная сестра. Дочка госпожи Жанны.
      - Ах, боже мой! Ивонна! - воскликнула девушка и приказала служанкам: Положите ее в мою постель!
      Спустя минуту Мистуфлет и Фариболь внесли на руках потерявшую сознание Ивонну. В сопровождении служанок они прошли в соседнюю комнату, в то время как Сюзанна и Людовик сели на диван и прижались друг к другу. Девушка быстро рассказала о своих приключениях с момента похищения. Людовик, в свою очередь, пояснил Сюзанне все свои запутанные перипетии и причину таинственности, в которую превратилась его жизнь.
      Закончив, он заметил, что ясные глаза Сюзанны наполнились слезами.
      - Ты почему плачешь? Что случилось? - нежно спросил он.
      - Я плачу, Людовик, потому, что дочь бедного дворянина недостойна любви короля Франции.
      - Ах, Сюзанна! - возразил монсеньер Людовик, пожимая ей руки.
      - Ты забываешь, что я всего лишь изгнанник и беглец, вынужденный скрывать свою личность, и в будущем меня скорее всего ожидает тюрьма, чем трон.
      - Может быть нет, монсеньер! - неожиданно раздался громкий и взволнованный голос.
      Молодые вздрогнули и обернулись. Четыре персоны, нескромно подслушивавшие разговор, стояли теперь перед влюбленными и двое мужчин учтиво поклонились, подметая пол перьями на шляпах.
      - Кто вы? Что вы хотите от меня? - спросил монсеньер Людовик, выхватывая шпагу.
      - Монсеньер, - заговорил один из мужчин (это был де Лоран), - мы имеем некоторый вес при дворе и являемся верными и преданными подданными своего короля.
      - Значит, вы пришли сюда как враги?
      - Монсеньер, - продолжал де Лоран, - я сказал "своего короля", а не узурпатора.
      - Как, господа! Вы слышали... и знаете...?
      -... Что единственный сын Людовика XIII, являющийся наследником трона, находится перед нами и мы передаем в его распоряжение наши шпаги, наши сердца и нашу верность.
      - О! - воскликнул молодой человек. - Уж не во сне ли это? Правда ли то, что я вижу? Возможно ли это? Казалось, все сговорились против меня, но судьба все изменила и я встречаю друзей, желающих помочь мне подняться на трон, и нахожу свою любовь.
      Вздох или, пожалуй, рыдание заставило его оглянуться. На пороге, поддерживаемая Фариболем и Мистуфлетом, Ивонна, очень бледная и грустная, наблюдала эту сцену.
      - О, подойдите, подойдите! - обратился к ним монсеньер Людовик.
      - Ты, моя нежная и дорогая Ивонна, вы, храбрые и верные товарищи, все вы займете в моем сердце место, которое вам принадлежит. Если я стану королем, то я хочу, чтобы народ и знать образовали единую семью, одинаково защищенную моей властью и любимую мною.
      И взяв их за руки, он подвел их к своим новым друзьям. В это время графиня, улыбнувшись, проговорила:
      - Ваше Величество, позвольте дать вам совет?
      - Говорите, мадам.
      - Представление лучше отложить на более позднее время. Я слышала крики в воротах парка, а теперь вижу множество факелов. Несомненно, вас ищут...
      - Верно! - подтвердил монсеньер Людовик, выглянув в окно. - Приготовим шпаги и...
      - Сир, в данных обстоятельствах шпаги бесполезны. Я умоляю вас спрятаться туда же, где были мы... Комнатка тесная, но представьте, что это прихожая Лувра.
      Понимая, что совет был осмотрительный и умный и что не следовало терять времени, монсеньер Людовик быстро поцеловал руку Сюзанне и в сопровождении Ивонны, Фариболя и Мистуфлета вошел в потайную комнату.
      Почти в это же время в коридоре послышался шум шагов и в сопровождении Росаржа в комнату вошел Сен-Мар. Увидев де Лорана он несколько смутился.
      - А, господин де Сен-Мар! - воскликнул Лоран. - Входите!
      Сен-Мар, несомненно, опасавшийся могущественного придворного, снял шляпу и подошел к нему.
      - Извините, месье, - с уважением проговорил он, - я ищу одного пленника, охрану которого мне поручил Его Величество.
      - Постойте! Конечно, вы сделали это в обмен на то сокровище, на которое в последнее время вы тратите свой досуг...
      - Месье, о чем вы говорите?
      - Как! Вы не знаете эту мадемуазель? - проговорил де Лоран, указывая на Сюзанну.
      - О, я его узнала! - испуганно воскликнула девушка. - Этот тот самый человек, похитивший меня ночью.
      - Ага, у этой очаровательной девушки память лучше, чем у вас, мой добрый Сен-Мар!
      - Но, месье, - в замешательстве проговорил Сен-Мар, - я позволю напомнить вам, что вы были тем, кто...
      - Кто помешал, чтобы эта бедная девушка против ее воли была обвенчана с Его Величеством Людовиком XIV? Черт побери! Я выполнил долг честного дворянина, воспрепятствовав этому безобразию, - нагло лгал де Лоран, специально разговаривая довольно громко, чтобы его мог слышать монсеньер Людовик в соседней комнате.
      Сен-Мар ничего не понял из этой галиматьи и был настолько ошеломлен, что предпочел не возражать, поскольку де Лоран был более могущественен и влиятелен при дворе, чем он.
      - А теперь, - закончил де Лоран, - я думаю, бесполезно объяснять, что вашего пленника здесь нет. Поэтому уходите и оставьте нас в покое.
      Не возражая, Сен-Мар поклонился и вышел, сопровождаемый Росаржем, который был удивлен не менее своего хозяина.
      Де Лоран повернулся к Сюзанне и сказал с отеческой лаской:
      - Дорогая девочка, из моих слов вы поняли опасность, угрожавшую вам.
      - О, сударь! - воскликнула Сюзанна в избытке благодарности. - Никогда не забуду, что благодаря вам...
      - Я выполнил свой долг, мадемуазель де Ереван! В остальном вам нужно пользоваться покровительством госпожи маркизы де Монтеспа, потому что только с ней вы будете чувствовать себя в безопасности...
      А теперь я умоляю вас удалиться...
      - Удалиться? Вы не позволите мне попрощаться с монсеньером Людовиком?
      - Лучше было бы этого сейчас не делать... Дня три его будут искать, а потом вы сможете соединиться, но он уже будет королем Франции.
      Обрадованная этим обещанием, Сюзанна улыбнулась и стала поджидать маркизу, чтобы отправиться к ней во дворец, оставив навсегда этот домик, где она неожиданно встретилась с монсеньером Людовиком.
      А де Лоран тем временем отвел госпожу Монтеспа и госпожу Суасо к окну и тихо сказал маркизе:
      - Я вам советую в течение трех дней не отправлять к королю свою протеже.
      - Понятно. Завтра состоятся похороны королевы-матери и...
      -... Необходимо дать ему время для траура. Что касается монсеньера Людовика, то я спрячу его до благоприятного времени в своем доме.
      - А я возьму к себе раненую девушку, сопровождавшую их, - предложила графиня де Суасо. - Не знаю почему, но ее лицо мне очень симпатично.
      - А я, - добавил де Роа, - возьму на службу двух других. Может быть придется их использовать в дальнейшем, да и не следует их терять из вида.
      - Через три дня, - продолжал де Лоран, - мы соберемся в доме вдовы Скарро *11) и там закончим детали нашего проекта...
      После этого маркиза де Монтеспа, взяв под руку Сюзанну, отправилась в свои апартаменты. Ни она, никто из присутствующих не заметил под окном безобразного и горбатого человека, который внимательно прислушивался ко всем разговорам, а потом быстро удалился, довольно потирая руки.
      Как только две дамы вышли из комнаты, де Лоран нажал на пружину и открылась дверь в потайную комнату.
      Монсеньер Людовик сразу же вышел оттуда. Он был бледен и его лицо одновременно выражало боль и гнев.
      - Господин де Лоран, - обратился он, - поклянитесь, что намерения Сен-Мара были таковы, что вызвали ваше справедливое негодование?
      Верно ли, что Людовик XIV хотел взять насильно в жены мадемуазель де Ереван?
      - Да, сир.
      - Если это недостойное существо, отнявшее у меня трон, имя и свободу, попытается еще отнять у меня любимую женщину, то я его убью.
      - Успокойтесь, сир. Через три дня на этом же самом месте в полной безопасности вы встретитесь с мадемуазель де Ереван! - заверил его де Лоран.
      Это обещание всех успокоило и скоро домик опустел. Монсеньер Людовик и его верные друзья расстались в полной уверенности, что вскоре увидятся вновь.
      Глава VIII
      ВДОВА СКАРРО
      Как и было условлено четверо заговорщиков собрались в доме вдовы Скарро. Вдова была женщиной красивой, умной и хитрой. Она пользовалась дурной славой из-за своих низкопробных интриг и была дважды замужем. Первый раз она вышла замуж за безобразного и горбатого мужчину, от которого родила сына, - полную копию своего папочки.
      Сына она безжалостно бросила. Вторым мужем у нее был разорившийся поэт по имени Скарро, который умер и оставил ее в большой нужде.
      Но вдова не беспокоилась за будущее. Верные придворные, подобно тем четверым, с которыми мы уже познакомились, хорошо знали, что хитростью и лицемерием она многого могла добиться. Поэтому они помогали ей, спрашивали у нее совета и она никогда не была беспомощной. Но ее намерения шли очень далеко. Она знала, что была красавицей и что имела большой талант, и ее самым большим желанием было появиться перед Людовиком XI V и произвести на него впечатление, оказать ему какую-нибудь ценную услугу и таким способом попытаться стать...
      королевой! Для некоторых честолюбцев препятствий не существует и вдова Скарро относилась к этой категории людей. Поэтому она решилась помочь де Лорану и его друзьям.
      Совещание, состоявшееся в эту ночь в ее скромном доме, по-видимому, было очень интересным, но поскольку не сохранилось никакого документа, то мы не сможем описать его. Скажем только, что удалившиеся придворные оставили у нее на столе кошелек, наполненный золотом.
      Оставшись одна, вдова высыпала монеты на стол и с ликованием воскликнула:
      - Золото! Золото!... Не много, но тайна, о которой я узнала во время разговора, может стоить состояния... Если бы я могла знать, кто же эта таинственная персона...
      - Я пришел, чтобы сообщить вам это, - хрипло проговорил мужчина, только что вошедший в комнату.
      - Ты кто? Что нужно? - испуганно спросила женщина, склонившись над монетами и прикрыв их.
      - Я хочу, - ответил незнакомец, - отомстить. Кто я? Ваш сын.
      Меня зовут Ньяфо.
      - Ньяфо! - отступая назад словно перед гадюкой, воскликнула женщина. Я тебя не знаю.
      - Верно. Это не характерно для матери, но я не обижаюсь... Однако я повторяю: я ваш сын от первого мужа и ношу его имя. Имею свидетельство о рождении, в котором фигурируете вы, моя очаровательная мамочка.
      Услышав такое категорическое утверждение, женщина вздрогнула, не в силах опровергнуть очевидное.
      - Что же ты хочешь? - спросила она. - Золото? Возьми, вот оно...
      Ньяфо язвительно рассмеялся:
      - Золото! Как бы не так! Ласка, ваш поцелуй для меня стоили бы больше, чем все сокровища мира, но я продемонстрирую, что я достойный сын своей бессердечной и бессовестной матери... Я пришел, чтобы сообщить вам о большой и неожиданной удаче.
      - Я не понимаю тебя.
      - Вы только что говорили, что владея секретом таинственной персоны, о которой рассказали ваши интересные друзья, вы могли бы попытать большого счастья, о котором мечтали. Вы добились этого.
      - Что же это за секрет? - спросила женщина; в ней снова проснулось ее ненасытное честолюбие. - Скажи мне, кто этот человек, и в тот день, когда я стану могущественной, я не забуду тебя.
      Ньяфо лукаво улыбнулся и ответил:
      - Ах, как это великодушно!.. Ну ладно, эта персона является королем Франции.
      - Ты спятил!
      - Нет... я знаю, что вы желаете выйти замуж за короля. Я тоже этого хочу, потому что если вы займете самое высокое положение, то и я не останусь в накладе.
      - Давай! Говори! Говори яснее!
      - Скажу, если вы будете меня во всем слушаться. Я буду ежедневно приходить и вы будете точно все исполнять. Я хочу обратить ваше внимание, что эта тайна является оружием, которое может обратиться против вас... В остальном я хочу, чтобы король назначил меня тюремным надзирателем. Согласны вы повиноваться?
      - Согласна.
      - Хорошо. Садитесь и слушайте.
      Ньяфо сел рядом с матерью и кратко, но ничего не утаивая, рассказал ей о великой тайне, окутывавшей личность монсеньера Людовика. Они тут же наметили план, направленный на то, чтобы помешать действиям де Лорана и его друзей, и когда договорились обо всем, вдова сказала:
      - Неплохо, как мне кажется. Одного я не понимаю: какую выгоду ты собираешься получить в этой опасной интриге. Ведь должность тюремщика...
      _ О! - перебил ее карлик. - Я хочу получить еще одну награду.
      Является ли король достаточно могущественным, чтобы заставить женщину против ее воли выйти замуж?
      - Несомненно.
      - Ладно, тогда я хочу таким способом жениться на одной девице по имени Ивонна. В данный момент она находится в доме графини де Суасо... Поклянитесь, что когда вы взойдете на престол, то Ивонна будет моей женой.
      - Клянусь. Но скажи мне, почему ты хочешь замуровать себя в стенах тюрьмы?
      - Потому что там будет сидеть монсеньер Людовик... благодаря планам, которые мы с вами только что наметили... Не забывайте мои наставления и вы не пожалеете!
      Глава IX
      НЕДОУМЕНИЕ СЮЗАННЫ
      В эту ночь так же, как и в две предыдущие, мадемуазель де Ереван находилась одна в комнате; она все еще пребывала в доме маркизы де Монтеспа. Опершись локтями о подоконник, она задумчиво смотрела в темноту ночи и думала о том, кого любила. Ей обещали, что встреча вскоре состоится, и назначенный срок истекал. Может быть монсеньер Людовик уже стал королем Франции, и девушка с некоторым беспокойством ожидала того момента, когда он приедет за ней, как он сам обещал.
      Неожиданно она услышала, как открылась дверь. Она резко обернулась и увидела перед собой того, кто был предметом ее простой и чистой любви. Она покраснела, вскочила на ноги и направилась к королю:
      - Ты, сир? Ты здесь?
      - Я взываю к твоей доброте и надеюсь на прощение за то, что вошел без разрешения.
      - Это правда, сир, - улыбаясь, ответила девушка, - ты выбрал время, которое госпожа де Монтеспа не одобрила бы...
      - А ты ничего не боишься...
      - Чего же бояться, если ты рядом.
      Ободренный таким ответом король приблизился к Сюзанне, взял ее за руки и привлек к себе, но сделал это, возможно, слишком грубо. Девушка испугалась и отступила назад.
      - Я тебя люблю! - властным тоном проговорил король. - Ты тоже меня любишь и я хочу, чтобы ты была моей женой!
      Такое начало еще больше испугало Сюзанну, она даже удивленно вскрикнула. Монсеньер Людовик всегда бьхл любезным, уважительным и приятным в обращении и было просто невероятным, чтобы, вступив на престол, он так резко изменился. Король с распростертыми объятиями снова приблизился к ней, когда она, осененная внезапной догадкой, возмущенно крикнула:
      - Вы король, но вы не монсеньер Людовик!
      Эти слова произвели на Людовика XIV эффект молнии. Услышав имя своего брата, он почувствовал то же самое, как если бы его насквозь проткнули шпагой. Но прежде чем он пришел в себя, неожиданно с шумом распахнулась дверь и какой-то человек вошел и направился прямо к ним. Сюзанна, увидев его, вскрикнула от радости.
      - Tы обманулась, Сюзанна, - проговорил молодой человек, бросив на своего брата огненный взгляд, - этот человек, оскорбивший тебя, не имеет права ни имя мое носить, ни называться королем!
      Бешенство, ревность и гордость затмили рассудок Людовика XIV. Исчезло замешательство, парализовавшее его волю. Он издал какое-то дикое рычание, выхватил шпагу и, потрясая ею, заорал:
      - Предательство! Предательство! Ко мне, ко мне, мушкетеры!
      В этот момент открылась дверь и раздался голос де Лорана:
      - Все потеряно! Нас предали! Сюда идет маркиз де Луви с мушкетерами!
      После этого де Лоран бросился спасать свою шкуру, оставив на произвол судьбы своего протеже.
      Тем временем монсеньер Людовик прижал короля в углу, схватил его за горло и выхватил кинжал, намереваясь пронзить ему грудь. Но в этот момент вбежавший маркиз де Луви бросился на него, вырвал оружие и, приставив кинжал к спине, сказал:
      - Сдавайтесь или вы умрете! - и громко крикнул: - Сюда, мушкетеры!
      Не успел монсеньер Людовик опомниться, как почувствовал, что его завернули в какую-то толстую материю и крепко связали.
      Мадемуазель де Ереван, увидев эту ужасную сцену, которая в один момент разрушила ее счастье, мечты и любовь, упала без памяти на пол.
      Король бросил на нее злобный взгляд и сказал Сен-Мару, командовавшему мушкетерами:
      - Господин Сен-Мар, я надеюсь, в дальнейшем вы будете более осторожны с опасным пленником, которого я вам доверяю... Однако я понимаю, что жизнь среди тюремных стен не очень приятна для такого человека, как вы. Поэтому я хочу дать вам спутницу. Я даю вам в жены эту красивейшую мадемуазель де Ереван и уверен, что вы не откажетесь принять ее руку... если уж нельзя получить ее сердце...
      Глава Х
      НА ШТУРМ!
      Неспокойно было на душе у Ивонны. Она бодрствовала в великолепном жилище графини де Суасо, вздрагивая от малейшего шума, доносившегося с улицы. Дама, покровительствовавшая ей, уехала узнать новости о монсеньере Людовике и Сюзанне, но уже рассветало, а она все еще не вернулась. Что же произошло? Рухнули их планы и случилось несчастье с монсеньером Людовиком?
      Не в силах бороться с охватившим ее беспокойством девушка дернула за шнурок звонка и сразу же вошла служанка.
      - Что желает мадемуазель?
      - Я только хотела узнать, не вернулась ли госпожа графиня?
      - Она не вернулась, мадемуазель, и я очень беспокоюсь. Она приказала мне, чтобы я на всякий случай послала портшез к набережной, а также сказала, что если она очень задержится, то чтобы я послала оруженосца выяснить, не случилось ли чего-нибудь в доме госпожи маркизы де Монтеспа...
      - И вы выполнили ее поручения?
      - Да, мадемуазель. Оруженосец только что вернулся.
      - Пусть немедленно поднимется сюда.
      Спустя несколько минут в комнату вошел оруженосец. Лицо его было серьезным и грустным.
      - Что вы узнали?
      - Ничего, мадемуазель, и это меня беспокоит. Дом госпожи графини де Монтеспа кажется покинутым и никто не отзывается. Я думаю, мадемуазель, произошло что-то очень серьезное.
      - Ладно, можете идти, - сказала Ивонна.
      Оставшись одна, она схватила свой мужской костюм и, забыв про заживавшую рану, быстро оделась и прицепила шпагу к поясу. В этот момент зазвучали яростные удары в наружную дверь и чей-то голос прокричал:
      - Именем короля - откройте!
      Едва тяжелая дверь открылась, как раздалось несколько выстрелов и вслед за этим послышались стоны, проклятия и вопли, мрачно прозвучавшие по всему дому. Потом до слуха девушки донеслись звуки ожесточенной схватки. Ивонна открыла дверь и вышла в коридор, пытаясь выяснить, что же случилось.
      Навстречу ей по коридору выбежала служанка и закричала прерывистым от страха голосом:
      - Прячьтесь, мадемуазель! Спасайтесь!
      - Что случилось?... Чего они хотят именем короля?
      - Они только прикрываются его именем, мадемуазель. Они просто бандиты.
      - Бандиты?
      - Да, мадемуазель. Они, как только вошли в дом, сразу же убили оруженосца. Несколько дворян и домашних слуг отчаянно отбиваются, но тех много больше. Они и нас убьют! Смотрите! Смотрите! Они уже поднимаются!
      Ивонна перегнулась через балюстраду и сразу же, вскрикнув от ужаса, отскочила назад. Во главе убийц шел ее смертельный враг, подлый Ньяфо.
      - Бежим! - простонала служанка.
      - Да! Бежим! - повторила Ивонна, понимая всю бесполезность сопротивления.
      Обе женщины закрылись в комнате и энергично принялись сдвигать к двери всю имеющуюся мебель, образуя некоторое подобие баррикады.
      - Теперь, - сказала Ивонна, когда они покончили с мебелью, - у нас в запасе есть несколько минут, прежде чем они одолеют это препятствие.
      Она сняла простыни с постели и связала их. Один конец простыни она хотела привязать к металлическому подоконнику и по простыням спуститься на улицу.
      В этот момент страшный удар потряс дверь. Удар был настолько силен, что дверь соскочила с петель, и когда Ивонна уже была готова соскользнуть вниз через окно, она увидела ужасные лица двух бандитов, вскочивших в комнату. Дело приняло трагический оборот, но храбрая Ивонна не испугалась и молниеносно выхватила шпагу. Увидев перед собой храбрую и решительную девушку, удивленные бандиты остановились. Воспользовавшись этим, Ивонна напала на одного из них и проткнула его шпагой.
      Второй бандит занял позицию и шпага Ивоняы скрестилась с его шпагой. Клинки двигались с головокружительной быстротой, утренние лучи солнца переливались на кончиках шпаг.
      Ивонна бешено атаковала своего противника, стараясь поскорее покончить с ним. Дверь была сорвана с петель, и в любое время в комнату могли проникнуть другие бандиты. Она сделала отчаянное усилие и загнала бандита в угол, потом сделала выпад и прыгнула вперед, но, к, несчастью, противник успел отскочить в сторону, шпага ее наткнулась на стену и сломалась.
      Одновременно Ивонна поскользнулась в луже крови, набежавшей из раны другого бандита, и упала, не имея возможности защищаться. Ее противник, ухмыляясь, встал над ней, собираясь вонзить шпагу ей в грудь, но в этот м омент раздался пистолетный выстрел и он с пробитым черепом тяжело рухнул на пол. Ивонна вскочила на ноги и отступила к стене, с ужасом увидев того, кто спас ей жизнь.
      - Ньяфо! Ньяфо! - в отчаянии вскрикнула она.
      - Он самый, мадемуазель, - ответил карлик, сделав насмешливый реверанс.
      Сообщники горбуна, вошедшие следом за ним, разразились издевательским хохотом над его притворной учтивостью.
      Ивонна, несмотря на свою силу, почувствовала, что вот-вот свалится в обморок. Она буквально рухнула в кресло. Ньяфо, не переставая ухмыляться, сделал знак своим людям, чтобы они замолчали, и сел в соседнее кресло.
      - Моя любимая и красивая мадемуазель, - заговорил он хриплым голосом, стараясь придать ему мягкий оттенок, - поговорим пока о прошлом, а потом займемся "твоим будущим". В том, что касается прошлого, я буду довольствоваться только тем, что вчера вечером произошло в доме одной придворной дамы.
      Ивонна вздрогнула и холодно взглянула в лицо карлика.
      - Что? Интересно, а? - ухмыльнулся горбун. - Так вот, этой ночью, как было задумано твоими друзьями, господами де Роа и де Лораном, графиней де Суасо и маркизой де Монтеспа, была устроена ловкая западня Его Величеству Людовику XIV. И он попал бы в эту западню, если бы в это дело не вмешался я.
      - Подлец! - пробормотала девушка.
      - О! Ты преувеличиваешь, красавица. В том, что случилось, виновата только ты. Если бы ты согласилась дать свою руку мне, когда я просил, то монсеньер Людовик уже сидел бы на троне своих предков. А теперь получается, что господин де Лоран, мадам де Монтеспа и мадам де Суасо находятся под стражей в Лувре, откуда, возможно, выйдут только благодаря своим способностям к интригам. А монсеньер Людовик, сопровождаемый моими добрыми друзьями Сен-Маром и Росаржем, в карете своего августейшего брата мчится к какой-то мрачной крепости, где до самой своей смерти может размышлять о плохих семейных отношениях.
      Новость была грустной, но все же Ивонна закрыла глаза, чтобы ее враг не смог заметить искру радости, мелькнувшую в ее взоре. Монсеньер Людовик жив! Так имеет ли значение все остальное? Она разыщет его и вернет ему свободу. Ивонна снова вернулась к грустной действительности. Она была в руках подлого человека, находилась в окружении мерзавцев, готовых выполнить любой приказ чудовища.
      - Поскольку, мадемуазель, - спокойно продолжал Ньяфо, - ты оказалась без поддержки и помощи, то я позволю предложить тебе свою защиту и дружбу и если необходимо, то и любовь... Теперь ты уже знаешь, чего стоит мой гнев, - процедил он сквозь зубы. - Ты должна ценить мою любовь и принять ее. Послушай, до сегодняишего дня я был всего лишь бедняком, но обстоятельства изменились и скоро я займу положение и овладею состоянием, которому позавидует принц. И все это я положу к твоим ногам, если ты согласишься быть моей женой...
      ТЫ будешь королевой для всех, даже для меня. ТЫ согласна? Говори!
      Отвечай!
      Ивонна, гордая и мужественная, встала с кресла, чувствуя, что одно только это предложение вызвало у нее отвращение. Бледная и хмурая она подняла руку, в которой все еще держала сломанную шпагу, и ударила горбуна по лицу, повторяя дрожащими губами:
      - Подлец, подлец!
      Карлик издал гневное рычание и отпрянул назад. На лице его зияла большая резаная рана от удара обломком шпаги. Спутники его бросились было на бесстрашную девушку, но он остановил их повелительным жестом.
      Он вытер тыльной стороной ладони кровь, обильно вытекавшую из раны, и холодно сказал Ивонне:
      - Этим ударом ты только укрепила мое мнение о твоей судьбе. Я предложил тебе свою любовь, ты же предпочла мой гнев. Ты сама этого захотела! Ты отправишься со мной в мрачную чашу леса Фонтенбло.
      Там ты не услышишь никакого другого человеческого голоса, кроме моего, и не найдешь никого, кто пришел бы тебе на помощь. Ты отвергла меня, но я посмотрю, как ты будешь стоять на коленях передо мной, - он повернулся к своим людям и приказал: - Хватайте ее!
      Бедная девушка пыталась защититься обломком шпаги от этой оравы убийц. Как вдруг она вскрикнула от боли. Один из бандитов схватил ее за руку, пытаясь заломить ее, и этим потревожил еще не зажившую рану. Кровь выступила наружу и побежала тоненькой струйкой. От боли в голове у Ивонны все помутилось и она потеряла сознание.
      Почти в это же время Фариболь и Мистуфлет, удобно устроившись в домике в лесу Фонтенбло, заканчивали обильный завтрак, которым угощал их хозяин этого домика господин де Роа.
      Завтракали они без всякого аппетита, так как оба беспокойно и нетерпеливо ожидали известий.
      - Внимание, Мистуфлет! - неожиданно нарушил молчание Фариболь. - Я слышу топот копыт.
      - Да, патрон.
      И оба друга, приготовив оружие, стали у окна, наблюдая, кто прибыл в столь ранний час.
      - Тысяча чертей! - воскликнул Фариболь. - Это господин де Роа!
      С непокрытой головой, весь в пыли, одежда в беспорядке... Человек, сопровождающий его, тоже не в лучшем виде... Гром и молния! Приготовься, Мистуфлет, это похоже на погоню!
      В этот момент всадники спешились и быстро вошли в дом.
      - Внимание! - сказал де Роа. - Приготовьте своих коней, мы немедленно уезжаем. Все пропало!
      - Вас преследуют, месье? - спросил Мистуфлет.
      - Да, всадников двадцать из отряда легкой кавалерии внезапно напали на нас в том самом месте, где маркиз д'Эффи назначил встречу, чтобы сообщить новость о монсеньере Людовике... которого арестовали.
      - Тысяча молний!
      - Иисус, Мария и Иосиф!
      - На некоторое время нам удалось запутать преследователей, но я не сомневаюсь, что скоро они будут здесь. Я поднимусь к себе в комнату, заберу кое-какие важные бумаги и немедленно исчезаем.
      Но прежде чем де Роа направился к себе, Фариболь подошел к нему и твердо заявил:
      - Месье, наши кони оседланы, но мы не можем бежать, бросив на произвол судьбы мадемуазель Ивонну.
      - Но... - чуть помедлил де Роа, - эта девушка находится в доме графини де Суасо, нашей сообщницы. Идти туда за ней - это все равно, что сунуть голову в пасть льва.
      - В таком случае, месье, вы уходите, а мы позаботимся о ней...
      Но дворянин, осененный неожиданно какой-то идеей, спросил:
      - Эта девушка любит монсеньера Людовика, верно?
      - Да, месье.
      - В таком случае, друзья, нужно помешать, чтобы она попала в руки врагов.
      Улучив момент, он сказал на ухо маркизу д'Эффи:
      - Потом поймешь, что эта Ивонна может быть очень полезна для исполнения наших планов.
      Спустя несколько минут кони галопом уносили четверых мужчин в сторону Парижа. Унылая картина открылась перед ними, когда они подъехали к дворцу графини де Суасо. Ни одного человека не видно было ни в окнах, ни в дверях. Все двери были распахнуты настежь.
      - Тысяча чертей! - выругался Фариболь. - Уж не приехали ли мы слишком поздно?
      Эта мысль полностью подтвердилась, когда во дворе они нашли трупы оруженосца и слуг.
      - Ивонна! Ивонна! - позвал Мистуфлет, бегом поднимаясь по лестнице.
      Но никто не отозвался. Четверо мужчин стали обыскивать пустой дом и неожиданно взволнованные остановились перед открытой дверью. Посреди комнаты лежали трупы двух мужчин. Лица их были искажены предсмертными гримасами.
      - Храбрая девочка! - проговорил Мистуфлет. - Как защищалась!
      Но где же она? Где она теперь?
      Неожиданно они услышали то ли вздох, то ли всхлипывание и между кроватью и стеной обнаружили бедную служанку, еще не пришедшую в себя от страха.
      - Ты кто? - спросили они.
      - Меня зовут Августина, месье, - ответила женщина, - я была служанкой у бедной девушки, которую вы разыскиваете... Какое несчастье оказаться во власти этого одноглазого и горбатого чудовища!
      - Ньяфо!
      - Да, так его звали, месье, и он поклялся увести ее в лес, откуда она не сможет выйти... Ах, какой ужас!
      - Ты слышишь, Мистуфлет! - сказал Фариболь.
      - Да, патрон.
      - Ничего, до захода солнца мы найдем этого мошенника и оборвем ему уши.
      - Его сопровождало человек десять бандитов, - добавила служанка.
      - Не будем терять времени на разговоры.
      - Найдите ее, месье, - снова заговорила служанка. - Но торопитесь, бедная девушка легко может исчезнуть в лесу Фонтенбло...
      - Мы найдем ее, хотя бы для этого нам пришлось бы спуститься в ад!
      - Мы с вами, - сказал де Роа. - И не бойтесь ничего. Я чувствую себя в лесу более уверенно, чем в Париже.
      Фариболь и Мистуфлет подивились таким словам де Роа. А тот усмехнулся и вручил доброй Августине кольцо с камнем, которое должно было послужить паролем для ее госпожи.
      Не теряя времени четверо мужчин галопом поскакали по дороге в сторону леса.
      Маленький отряд углубился в густой и темный лес, и оставив позади теснины Апремона, направился к скалистому холму, возвышавшемуся слева. Неожиданно из темной чащи деревьев послышался пронзительный свист. Фариболь и Мистуфлет вздрогнули и машинально потянулись к рукояткам шпаг. Де Роа резко осадили своего коня. Он спрыгнул на землю, указав и остальным, чтобы они сделали то же самое. Потом он поднес к губам свисток, висевший на золотой цепочке у него на шее, и издал с короткими интервалами несколько резких свистков, эхом прокатившихся по лесу. Затем дважды выстрелил в воздух.
      Почти сразу же из темноты показался человек и, направив на них мушкет, спросил хриплым голосом:
      - Кто идет?
      - Треугольник, - ответил де Роа.
      - Как называется?
      - Железо, золото и яд.
      - А кто ты?
      - Шпага, удача и смерть.
      - Это вы, месье? - воскликнул мужчина, убирая оружие.
      - У тебя факел найдется?
      - Да, месье.
      - Зажги его и проводи нас.
      Через некоторое время факел вспыхнул и его красноватый свет осветил скалистые стены по обе стороны дороги, которая, прерываясь гранитными ступенями, шла вверх по одной из сторон холма. Впереди шел проводник, следом - четверо беглецов. Фариболь и Мистуфлет все больше удивлялись и их удивление достигло кульминационного момента, когда они остановились перед огромным гладким и отвесным каменным блоком. Де Роа подошел к каменной глыбе, вставил в почти невидимую щель острие своего кинжала и медленно, словно под действием гигантской и невидимой руки, гранитная масса повернулась вокруг своей оси, открыв узкий проход. Пройдя его, они ступили на карниз, высеченный в этой же скале и узкий настолько, что по нему мог пройти только один человек. С одной стороны была стена, а с другой бездонная пропасть.
      К счастью, расстояние было коротким и заканчивалось довольно узкой площадкой, в конце которой виднелось отверстие, перед которым дежурил мужчина, вооруженный мушкетом. Несомненно, посредством какого-то сигнала он был оповещен о прибытии четырех всадников, потому что едва они показались на платформе, как он наклонился над некоторым подобием колодца и свистнул два раза, как раньше это сделал кавалер де Роа.
      - Все находятся внизу? - спросил де Роа.
      - Нет, месье, - ответил часовой. - Человек двадцать под командованием де Лотремона находятся в лесу. Но они скоро вернутся, так как еще полчаса назад с той стороны прохода, куда они ушли. было слышно несколько выстрелов.
      - В любом случае, - обратился де Роа к человеку, сопровождавшему их, нужно разыскать Лотремона и передать ему, что я здесь и что ему нужно немедленно вернуться.
      Потеряв дар речи от изумления, Фариболь и Мистуфлет следовали за своим провожатым, спускаясь вниз по узкому коридору, который, казалось, шел под землю. Коридор закончился широким подземным залом, освещенным факелами. В их свете виднелись группы людей. Одни сидели или лежали на тюфяках, набитых мхом или опавшей листвой, другие сидели за деревянными столами, уставленными бутылками, в большинстве своем пустыми. Увидев де Роа, все вскочили на ноги и окружили его, почтительно приветствуя.
      - Ну как? - спросил де Роа. - Довольны ли вы своей жизнью?
      - По моим понятиям, месье, - ответил один, - жизнь, которую мы ведем здесь, нельзя назвать тяжелой или неприятной, но все же мы хотим поскорее выйти на свет и сражаться на свежем воздухе.
      - Ладно. Готовьте оружие, день приближается. Скоро ваши шпаги и мушкеты засверкают на солнце, потому что сегодня началась битва против тех, чей деспотизм, несправедливость и преследования породили гнев и месть. Смерть или слава ожидают нас на поле битвы!
      Бурное одобрение послышалось в ответ.
      - Тысяча чертей! - прошептал Фариболь на ухо Мистуфлету. - Ты что-нибудь понимаешь?
      - Гм! Не знаю... На бандитов они не похожи...
      - Может оно и так, но если они не живут грабежом, то непременно занимаются чем-то таким, что здорово смахивает на грабеж.
      Продолжить дальнейшие комментарии им не хватило времени, так как де Роа и д'Эффи пригласили их следовать дальше по подземному лабиринту.
      В большой пещере несколько полуголых людей, потных и с покрасневшими лицами, двигались перед огромными печами, пышущими жаром.
      Некоторые из этих странных людей засовывали в печи длинные и тяжелые стальные клещи, захватывали ими тигли, вытаскивали их из печи и переворачивали, выливая расплавленный металл в прямоугольные формы, где он остывал. Застывшие плитки металла извлекались из формочек и аккуратно складывались в штабели.
      Фариболь и его ученик, широко раскрыв глаза, смотрели на кучу золотых слитков, возвышавшуюся в углу пещеры.
      - После железа - золото, - улыбнувшись, проговорил де Роа. Он повернулся к человеку, который, казалось, руководил этой работой, и спросил его: - Как идут дела?
      - Месье, - ответил тот, - до конца дня мы подойдем к миллиону франков. Впрочем, резервы возрастут до двадцати миллионов...
      - Хорошо, но нужно, чтобы за восемь дней эта цифра удвоилась.
      Приближается момент перехода к действиям, друзья мои.
      Услышав эту новость, все радостно улыбнулись и с еще большим усердием принялись за работу.
      - Эгзиль у себя в лаборатории? - спросил де Роа.
      - Да, месье, - ответили ему.
      - Скажите ему, что я ожидаю его здесь.
      Спустя некоторое время перед де Роа появился худой, кривобокий и седоволосый человечек. Его худощавое лицо было прикрыто некоторым подобием стеклянной маски.
      - Друг Эгзиль, как наши успехи в алхимии? .. - заговорил де Роа.
      - Но сними маску, черт возьми, если хочешь, чтобы тебя поняли.
      Старик поспешно снял маску и ответил:
      - Извините, месье, но вы же знаете - во время работы эта предосторожность мне крайне необходима. Если в момент одного из моих опытов стекло, защищающее меня, разобьется, то я сейчас же умру... Смотрите, - добавил он, показывая два флакончика, наполненные жидкостью.
      - Я нашел формулы, которые искал. Одной капли содержимого вот этого первого пузырька достаточно, чтобы вызвать мгновенную смерть.
      Что касается второго пузырька, то здесь яд действует медленно, но тоже смертельно. При его воздействии кровь медленно распадается и по прошествии более или менее длительного времени - это зависит от дозы - у еще живого человека мясо начинает отделяться от костей. Похороненный труп жертвы в довольно короткое время превращается в скелет.
      Только и всего.
      Фариболь и Мистуфлет вздрогнули от ужаса. Де Роа с улыбкой обратился к ним:
      - Здесь заканчивается знакомство с моими друзьями. Не бойтесь. Как вы видите, у меня три друга: железо, то есть оружие, с помощью которого я могу противостоять любым нападкам и угрозам; дальше идет золото, позволяющее покупать благосклонность, союзы и даже совесть; и на третьем месте стоит яд, помогающий освобождаться от тех, кого не достигает железо и кого не купишь за золото... Кроме того, яд отомстит за меня, если я погибну в борьбе за права настоящего короля Франции, за которого вы тоже готовы пожертвовать своими жизнями.
      Сказав это, де Роа отвернулся и продолжил беседу с Эгзилем.
      - ТЫсяча чертей! - тихо, чтобы не услышали посторонние, обратился Фариболь к своему другу. - Что ты скажешь на это, Мистуфлет? Несомненно, эти люди были бы очень полезны, но мне не нравится их дружба с теми, кто готов пойти на преступление для достижения своей цели, хотя цель заключается в служении такому справедливому делу, за которое мы сражаемся.
      - Боже мой! - воскликнул Мистуфлет. - Я думаю, эти люди и не собираются сажать на трон монсеньера Людовика. Они пытаются осуществить свои собственные честолюбивые замыслы.
      - Черт побери, Мистуфлет! Хорошо сказано! Я уже несколько раз замечал, что ты думаешь так же, как и я... А теперь посмотрим, удастся ли нам встретиться с мадемуазель Ивонной, а там будем уповать только на бога, чтобы спасти монсеньера Людовика.
      - Да, да, пусть бог нам поможет...
      В этот момент раздался продолжительный свист, привлекший внимание де Роа.
      И почти тотчас в дверях показался энергичный молодой человек, вооруженный двумя пистолетами и шпагой.
      - Как прошла твоя вылазка в лес? - спросил де Роа.
      - Не так хорошо, месье, как я желал бы. Удалось захватить одну молодую женщину, но не того, кто ее сопровождал... Это был карлик - горбун, дьявол... Прокл-тие! Он убежал от нас...
      - Это был Ньяфо! - в один голос воскликнули оба друга.
      - Ты уверен, Лотремон, - спросил де Роа, - что этот тип не проследил за вами ? Не раскрыл бы он наш тайник!
      - Никоим образом! Он не осмелится! Если бы видели, месье, как мы его гоняли!...
      - Гм... Не знаю, не знаю, - обеспокоенно ответил де Роа. - Хотел бы я ошибиться в своих предчувствиях!
      - Предлагаю допросить его подругу, - сказал молодой человек.
      - Ага! Давайте ее сюда... Да хорошенько караульте, этот карлик страшный враг. Я дрожу от мысли, что он нас раскроет.
      Лотремон вышел и через некоторое время вернулся, поддерживая бледную девушку. Она была в полубессознательном состоянии.
      - Ивонна! - воскликнули Фариболь и Мистуфлет и бросились к ней.
      Узнав своих друзей, девушка улыбнулась, страхи ее рассеялись. Но она была не в состоянии много говорить. Ее верные друзья добились разрешения ухаживать за ней, и когда все успокоились, она смогла искренне и под большим секретом все поведать им. Она рассказала обо всем, что произошло, и очень обрадовала обоих мужчин, сообщив им место, куда увезли монсеньера Людовика. Ньяфо, чрезмерно уверовав в самого себя, очень много болтал и это благоприятствовало защитникам несчастного пленника.
      - Завтра же уходим отсюда, - сказал Фариболь, - будем держаться поближе к монсеньеру Людовику... Бог поможет нам, а мы, в свою очередь, поможем ему.
      Глава XI
      СВАДЬБА В БАСТИЛИИ
      Находясь от страха в полубессознательном состоянии, Сюзанна де Бреван без всякого сопротивления позволила королевским мушкетерам и господину де Кавуа увезти себя. Она очнулась только на рассвете, когда карета остановилась у входа в зловещую крепость. Девушка испуганно воскликнула:
      - Боже мой! Бастилия!
      - Да, мадемуазель, - ответил Кавуа. - Его Величество решил, что при дворе слишком опасно для такой красивой девушки, как вы, и предложил вам убежище в этом надежном месте.
      Дворянин, несомненно занимавший очень важный пост в этой мрачной крепости, вышел им навстречу.
      - Мой дорогой Бэсме... - начал де Кавуа.
      - Ты привез эту девушку? - прервал его дворянин.
      - Я привез ее, да. Но она дрожит и плачет... Не будь слишком суровым, друг мой, прошу тебя.
      - Мадемуазель, - перебил его Бэсме, подойдя к девушке, - позвольте подать вам руку, - и добавил, обращаясь к Кавуа: - Твоя миссия здесь закончилась. Несмотря на большое удовольствие видеть тебя, я вынужден запретить тебе следовать за нами.
      - Как? Что это значит?
      Это значит, что ты должен уехать отсюда. И еще я хочу посоветовать тебе, чтобы ты держал в большом секрете это дело, если не хочешь попасть в Бастилию другим способом, а не как приглашенный.
      Проговорив это, он покинул остолбеневшего господина де Кавуа и
      проводил Сюзанну в комнату, в которой прохаживались, поджидая ее, трое мужчин.
      Сюзанна окинула взглядом одного, другого и вскрикнула от страха, опознав Сен-Мара и Росаржа - людей, похитивших ее и пытавшихся убить господина де ла Барре.
      Сен Мар и его товарищ ехидно улыбнулись, услышав крик девушки.
      Почему меня привели сюда? - тихо проговорила Сюзанна - Что вы хотите от меня?
      - Я хочу сказать вам, - вмещался третий, - что король был так добр и так вас ценит, что взялся лично найти вам мужа.
      - Как? - дрожащим голосом проговорила Сюзанна. - Кто же он?
      - Он стоит перед вами, - ответил мужчина, указав на заклятого врага монсеньера Людовика.
      - Господин де Сен-Мар! - воскликнула девушка, отступая назад; лицо ее выражало изумление и отвращение. - Нет! Никогда!
      - Я маркиз де Луви, - представился незнакомец. - Король поручил мне как можно скорее покончить с этой церемонией. Свадьбу отпразднуем сейчас же... Мадемуазель де Бреван, будьте любезны опереться о мою руку.
      Сюзанна отошла к стене и категорически отказалась подчиниться. Тогда,по знаку де Луви. Росарж и Сен-Мар схватили ее под руки, да так грубо, что девушка снова потеряла сознание, и предшествуемые господином де Луви, освещавшим путь факелом, двое мужчин с легким телом Сюзанны стали спускаться по винтовой лестнице в подземелье. По сторонам в стенах виднелись двери, перед которыми дежурили надзиратели.
      Наконец они прошли последний лестничный марш. Бэсме открыл тяжелую железную дверь и отступил, пропуская вперед свою грустную свиту.
      Зал, куда они вошли, слабо освещался лампадой и был обтянут черной тканью. По стенам были развешаны различные орудия пыток: топоры, кинжалы, цепи, клещи, клинья, дубинки... В углу два лохматых и полуголых человека разогревали на жаровне своих дьявольские приспособления. Отсвет, падавший от жаровни, окрашивал все окружавшие предметы в кроваво-красный цвет. В центре мрачной комнаты на слегка наклонном столе лежал крепко привязанный мужчина. Ноги его высунулись за край стола.
      - Отпустите женщину, - приказал Луви, когда дверь закрылась. Отпустите и приведите ее в чувство.
      Пока Бэсме протирал лицо девушки мокрым платком, Луви приблизился к человеку, лежавшему на кобыле *12) и долго смотрел на него, скрегтив руки на груди.
      - Это вы, маркиз? - проговорил несчастный, узнав одного из своих палачей. - Я удивляюсь, как это вы, помня о доброй дружбе, соединявшей наши семьи, находите удовольствие наблюдать мои страдания.
      - Я выполняю долг, - сухо ответил Луви.
      Тем временем Сюзанна пришла в себя, но едва только она бросила взгляд на ужасные орудия, развешанные по стенам, как сразу же закрыла лицо руками и ее всю затрясло.
      - Вы согласны выйти замуж за Сен-Мара? - спросил Луви.
      Девушка услышала издевательский смешок. Она открыла глаза и увидела перед собой развязную и мрачную фигуру Сен-Мара. Гнев и отвращение заслонили в ней все другие чувства. Страх перед пытками и смертью исчезли в ней при виде этого человека, чей угрожающий вид позволял предположить, что пытки и мучения, совершаемые в этой комнате, не так страшны по сравнению с тем, что ждет ее, если она согласится с предложением маркиза.
      Луви нетерпеливо повторил свой вопрос.
      - Нет! Нет! Никогда! - снова вскричала несчастная Сюзанна.
      Министр пожал плечами, взял девушку за руку и, подтащив ее к кобыле так, чтобы она очутилась около распростертого человека, сказал:
      - Смотри!
      Мадемуазель де Бреван испустила отчаянный крик. Она отступила назад и стала рвать на себе волосы, потом, задыхаясь, бледная и обезумевшая бросилась на человека, распростертого на кобыле, и стала осыпать его горячими поцелуями.
      - Отец! Мой отец!
      Действительно, это был граф де Бреван. По приказу Людовика XIV он был препровожден в Бастилию за то, что не сумел или не смог сохранить государственную тайну. При этом не было принято во внимание ни самопожертвование, ни лишения, которые граф де Бреван претерпел за все годы, сохраняя тайну.
      Маркиз де Луви, человек жестокий и хитрый, решил использовать узника, чтобы заставить Сюзанну выйти замуж за такого недостойного человека, каким был Сен-Мар.
      - Мадемуазель, - проговорил он, отрывая бедную девушку от ее отца. Мадемуазель, как вы теперь ответите на мой вопрос?
      Сюзанна посмотрела на него отсутствующим и непонимающим взглядом. Граф де Ереван, понявший смысл отвратительной интриги, заступился за дочь:
      - Я пожертвовал жизнью на службе короля и готов к тому, что моя кровь прольется от руки палача. Но по какому праву подвергается пыткам эта невинная девочка? Почему ее подвергают наказанию в тысячу раз более страшному, чем смерть, которая меня ожидает? Убейте меня, но я не хочу, чтобы моя дочь страдала!
      - Хорошо, - холодно ответил Луви. Героизм старика на него не подействовал.
      Он повернулся к двум молчаливым мужчинам, раздувавшим огонь в жаровнях, и приказал:
      - Щипцы!
      Палач и его помощник с раскаленными докрасна щипцами подошли к графу, и ужасное орудие впилось в тело старика. Раздалось шипение, запахло горелым мясом. Но тело графа де Еревана только чуть дрогнуло. Твердым взглядом уставился он в лицо дочери, а на губах его застыла грустная улыбка. Снова палач подошел к нему, но прежде чем он дотронулся до старика, Сюзанна бросилась на него и что было силы оттолкнула. Потом опустилась на колени перед маркизом де Луви и крикнула:
      - Да, да, я повинуюсь! Я на все согласна... Но поклянитесь, что отца больше не будут пытать.
      - Я клянусь, мадемуазель, - проговорил Луви.
      Всхлипывая, девушка взмолилась:
      - Я хочу попросить вас еще об одной милости: разрешите отцу побыть со мной весь этот день.
      - Это ни к чему, мадемуазель. Ваш отец будет отправлен в ту самую крепость, где губернатором назначен господин де Сен-Мар и куда вы тоже направитесь после церемонии бракосочетания. Пойдемте, мадемуазель.
      Сюзанна подошла к отцу, обняла его и, рыдая и целуя, проговорила:
      - Крепись, отец. Скоро мы увидимся и будем жить вместе. Вдвоем легче будет.
      Спустя час господин де Сен-Мар одел обручальное кольцо на палец мадемуазель де Ереван и это было символом ее союза с этим ничтожеством.
      Глава XII
      ПРОДЕЛКИ МИСТУФЛЕТА
      Не теряя энтузиазма и надежы на будущее Фариболь, Мистуфлет и Ивонна поселились в небольшом домике недалеко от замка Пиньероль.
      Там они и жили, переодевшись нищими, наблюдая за неприступной крепостью, где был заточен пленник, и обдумывая способ его спасения.
      Ежедневно они собирались и подводили итог своим наблюдениям и размышлениям.
      - Какие новости сегодня? - спросила Ивонна.
      - За те четыре дня, как мы бродяжничаем здесь с вымазанными рожами, я сделал кое-какие наблюдения, - доложил Мистуфлет. - Тюремным капелланом *13) является капуцин *14) из ближайшего монастыря.
      Каждую субботу вечером за ним приходит солдат и приводит его в крепость, чтобы желающие заключенные могли исповедаться. Он ночует в замке, а утром проводит мессу *15).
      - Что еще?
      - Больше ничего.
      Фариболь пожал плечами и сказал:
      - Мне удалось установить точное число солдат, составляющих гарнизон замка, количество надзирателей и остальных служащих. Я добросовестно осмотрел стены - они очень прочные, и рвы - они очень широкие и глубокие.
      - А я, - начала Ивонна, - заметила одно обстоятельство. Со склона холма, на котором стоит башня, можно даже рассмотреть узников этой башни и даже подойти к ней. Ров в этой стороне не такой широкий.
      Нужно выяснить, не в ней ли находится пленник.
      Девушка стала ежедневно подходить к подножью башни и распевать бургундскую песенку. В детстве эту песенку очень любил монсерьер Людовик и Ивонна этим нехитрым способом пыталась установить с ним контакт.
      Ужасно скучавшие солдаты гарнизона охотно слушали ее песенки и развлекались, а один солдат, по-видимому родом из Бургундии, так разволновался, считая ее безобидной бродяжкой, что позвал ее в крепость и предложил свой солдатский рацион. Это несказанно развеселило девушку, так как она получила возможность еще ближе приблизиться к замку, но Ивонна не решилась войти к солдатам.
      Время шло, а несчастной девушке никак не удавалось что-либо узнать о человеке, чей образ она носила в своем сердце. Грустная и разочарованная она возвратилась в дом.
      - Как дела? - спросил Фариболь.
      - Никак! Совсем никак! - ответила она, присаживаясь на сломанный стул.
      - Тысяча чертей! Любой способ пригодился бы, чтобы добраться до монсеньера Людовика! Дни идут, а мы ничего не можем сделать. Мистуфлет, а ты что думаешь?
      - Я? - словно спросонок вздрогнул Мистуфлет.
      - Да, ты, тот самый, кто только и делает, что бродит по дорогам, ест за семерых и спит, как ящерица.
      - Единственное, что я делаю - стараюсь как можно лучше провести время. Я ожидаю капуцина. У меня есть идея. Понимаете? Послезавтра пасха.
      - Какое мне дело до этого? Тысяча молний! Ты смеешься надо мной,
      Мистуфлет?
      В этот момент Ивонна направилась к выходу.
      - Вы уходите, мадемуазель?
      - Да, я снова пойду к башне. У меня предчувствие, что в ней находится монсеньер Людовик и я хочу удостовериться в этом...
      Когда Ивонна ушла, Фариболь снова обратился к Мистуфлету.
      - Давай посмотрим, - дружелюбным тоном заговорил он, - давай посмотрим, благородный господин де Мистуфлет, какая счастливая идея пробудила тебя от лени и заставила работать твой ум?
      - Извини меня, патрон, но это не какая-нибудь случайная идея, а результат длительных размышлений. Смотри: завтра суббота. Солдат выходит из Пиньероля и идет за капуцином, который должен исповедовать заключенных. Они вдвоем возвращаются в замок... Таким образом, капуцин проникает в замок и исповедует...
      - ...Заключенных. Тысяча молний! Он сразу все кончит! Клянусь бородами моих предков, он его освободит! Что еще?
      - Я кончил, - спокойно ответил Мистуфлет.
      Фариболь, услышав такой ответ, чуть не задохнулся от гнева. Он яростно взглянул на друга, сжал кулаки и стал взад и вперед ходить по комнате. Наконец он стал успокаиваться, потом отошел в угол и уже совсем спокойно сказал:
      - Тысяча чертей! Ну и поддал бы я тебе, если бы ты не был таким силачом!
      Видя, что учитель успокоился, Мистуфлет снова задремал.
      Тем временем Ивонна добралась до рва, чьи воды омывали башню.
      Она присела на корточки в тени и в глубокой тишине вечера раздался ее грустный и жалобный голос. Она снова пела бургундскую песенку, так хорошо известную монсеньеру Людовику.
      Допев последнюю строчку, Ивонна поднялась. Она почти не сомневалась, что как и в прежние дни ее песня останется без ответа. Грустная, она уже собралась уходить, как вдруг она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.В одном из окон нижнего этажа мелькнула тень.
      Потом с силой брошенный сверточек описал траекторию и упал на откос внешнего берега рва.
      Ивонна поспешила подобрать послание от пленника. Это был букетик фиалок, сорванных, несомненно, монсеньером Людовиком во время своих одиноких и грустных прогулок по саду губернатора. Девушка поцеловала цветы и пьяная от радости направилась к друзьям. Когда она вошла в дом, вид у нее был довольно усталый, но глаза радостно сверкали.
      - Черт возьми! - воскликнул Фариболь, взглянув на нее. - Вы очень довольны!.. Может быть вы видели монсеньера Людовика?
      - Я видела его силуэт... а вот, что он мне передал.
      - Букетик фиалок!
      - Значит, вы знаете, где он сидит? - спросил Мистуфлет.
      - Да, на первом этаже башни.
      - Гром и молния! - воскликнул учитель фехтования. - Эта сторона самая неприступная и лучше всего охраняется... Стены увенчаны зубцами и за каждым стоит часовой. Организовать побег с этой стороны - чистое безумие.
      Ивонна и Фариболь обменялись унылыми взглядами, а Мистуфлет, молчавший до этого, неожиданно проговорил:
      - Мадемуазель, я обещаю вам - завтра мы будем в камере монсеньера Людовика.
      - Возможно ли это? - воскликнула девушка; она схватила его за руки и крепко пожала их.
      - Мой план, мадемуазель, достаточно совершенен, чтобы я выполнил свое обещание, но я пока не буду его раскрывать. Мне нужно обдумать все детали. Единственное, что я могу сказать - нужно как следует отдохнуть, потому что завтра отдыхать будет некогда.
      Ивонна посмотрела на него долгим взглядом и на прощанье сказала:
      - Я верю и надеюсь, мой добрый Мистуфлет.
      После этого Мистуфлет, не обращая внимания на ворчание и ругань Фариболя, завернулся в плащ и уснул сном праведника.
      На следующий день Ивонна хотела снова бежать к башне, но благоразумно воздержалась, решив, что не следует часто появляться там. Приколов на грудь букетик фиалок, девушка стала ожидать развития событий. Фариболь угрюмо ходил из угла в угол. Мистуфлет, не отходивший от окна уже несколько часов, воскликнул наконец:
      - Идите, мадемуазель, смотрите!
      Ивонна и Фариболь подскочили к окну и прильнули к щелям в закрытых ставнях. Приблизительно в ста метрах от дома они увидели человека, с рассеянным видом шагавшего по дороге. Они рассмотрели большие приглаженные усы и руку, лежавшую на рукояти шпаги, отчего конец шпаги задрался вверх.
      - Росарж! - пробормотала Ивонна.
      - Росарж! - глухо прорычал Фариболь и рука его потянулась к шпаге.
      - Тише, ради бога! Тише, патрон! - прошептал Мистуфлет, его железные пальцы словно клещами сжали руку товарища.
      Росарж прошел мимо, бросив безразличный взгляд на домик, казавшийся необитаемым, а может быть в нем жили какие-нибудь нищие.
      - Мадемуазель Ивонна, - проговорил, наконец, Мистуфлет, - провидение нам помогает, все идет даже лучше, чем я ожидал. Росаржу поручили сходить за капуцином, а нам нужно свести с ним старые счеты...
      - Ну и что? - нетерпеливо спросил Фариболь.
      - Патрон, скоро Росарж вернется назад, поэтому не будем терять времени. Если вы мне позволите, я каждому объясню его роль, которую он должен сыграть в этой комедии, придуманной мною несколько дней назад. Итак, я предполагаю, что лошади, о которых нам говорил господин де Роа, еще находятся на постоялом дворе Пиньероля. Так?
      -Так.
      - Поэтому, мадемуазель Ивонна, я прошу, чтобы вы немедленно отправились на постоялый двор. Там вы переоденетесь в свой мужской костюм и в двенадцать ночи всех трех коней приведете к скале около нижней башни. Ожидайте там, мы придем вместе с монсеньером Людовиком.
      - Боже мой! - воскликнула девушка, едва не потеряв сознание от радости.
      - Во всяком случае, - продолжал Мистуфлет, - вы ожидайте нас до двух часов ночи, потому что мы можем задержаться. Но если к этому времени мы не появимся, то немедленно скачите прочь и помните, что мы погибли при попытке спасти настоящего короля Франции... Я знаю, вы хотели бы идти вместе с нами, - добавил он, заметив грусть на лице Ивонны, - но будет правильным, я думаю, чтобы один из нас троих спасся и продолжал помогать монсеньеру Людовику, а поскольку вы его любите, то вы и должны спастись, потому что ваша великая любовь не позволит ему упасть духом.
      Услышав такие разумные доводы, девушка не стала возражать и согласилась со своей ролью. Она сразу же собралась и попрощалась со своими друзьями, но неожиданно вернулась, отколола от груди букетик фиалок и протянула им:
      - Постарайтесь вернуть эти цветы монсеньеру Людовику, чтобы ни случилось, но я знаю: он помнит обо мне.
      Мужчины пообещали выполнить ее просьбу, и Ивонна направилась в сторону постоялого двора.
      Как только дверь за ней закрылась, Мистуфлет и Фариболь зарядили пистолеты и прицепили на пояс кинжалы.
      - Приблизительно через четверть часа, - проговорил Мистуфлет, - этот бездельник Росарж вместе с капуцином будет возвращаться в крепость. Никто не помешает нам попросить у монаха благословения, а Росарж тем временем останется на улице, созерцая это красивое нёбо, на которое, возможно, он никогда и не попадет...
      - Тысяча чертей! Тысяча молний! - воскликнул Фариболь, искренне восхищаясь способностями своего ученика. - Вот я и говорю, что ты иногда думаешь точно так же, как и я!...
      После этого друзья вышли на дорогу.
      - Я спрячусь здесь, - сказал Мистуфлет, - а вы, патрон, вот здесь...
      Как только они подойдут вот сюда, мы спокойно выходим, подходим к ним, вежливо снимаем шляпы и приветствуем их. После этого я займусь отцом-капуцином.
      - А я Росаржем.
      - Точно! Если закричит - убейте его, если нет - пригласите его помериться шпагами и ...
      Он замолчал, потому что на вершине холма появились два темных силуэта, хорошо видимые на фоне неба. Один из них был худой и высокий, он шел большими шагами, словно на ходулях. Второй походил на огромный шар, он словно катился по откосу.
      - Это они, патрон! - предупредил Мистуфлет. - Наступает момент! Прячемся!
      Каждый занял свое место. Вскоре на дороге послышались приближавшиеся голоса. Как только парочка пересекла невидимую черту, из укрытия молча и спокойно со шляпами в руках вышли Мистуфлет и Фариболь.
      - Бандиты! - воскликнул толстяк-капуцин.
      Фариболь, не говоря ни слова, направился к бывшему другу.
      - Мне кажется, Росарж, нам представился случай свести старые счеты.
      - Ты кто? - удивился Росарж, услышав свое имя из уст бродяги.
      Но вдруг он отскочил назад. При свете луны он узнал Фариболя.
      - Фариболь! - его рука метнулась к шпаге.
      - Он самый, - ответил учитель, - мое присутствие тебе все объясняет. Поэтому, перейдем к делу и не будем терять времени.
      И шагнув вперед, словно в зале для фехтования, Фариболь принял стойку и его шпага скрестилась со шпагой противника. А Мистуфлет тем временем занялся монахом, который стоял ни жив, ни мертв.
      Несчастный, увидев направленный на него пистолет, упал на колени перед Мистуфлетом и взмолился дрожащим голосом:
      - Ах, брат, сжалься надо мной, я ничего не сделал вам плохого! Мне еще нужно замолить многие свои грехи!
      - Ладно, - согласился Мистуфлет, убирая оружие, - я вижу - ты святой человек, и если будешь слушаться меня во всем, то я не только не причиню тебе вреда, но даже благословлю тебя.
      Услышав это, бедный монах вздохнул было с облегчением, но почти сразу же испуганно вскрикнул, потому что Мистуфлет взял его одной рукой за пояс, второй - за шею, поднял словно перышко и понес в дом.
      Поединок между Фариболем и Росаржем продолжался, но не потому, что Росарж оказался достойным противником бывшему учителю фехтования. Просто Фариболь хотел насладиться местью, о которой давно мечтал.
      Легко передвигаясь на ногах, собранный, с высоко поднятой головой, занимая безупречную позицию, Фариболь, улыбаясь, отражал бешеные выпады своего противника. Росарж, сжав зубы, делал молниеносные наскоки, нападая то справа, то слева. Он приседал, вскакивал, вытягивался, выискивая брешь в обороне, но его оружие постоянно наталкивалось на шпагу Фариболя.
      - Спокойно, парень! - посоветовал Фариболь. - Кончик шпаги на уровень глаз! Тысяча чертей, мне стыдно быть твоим учителем!
      Неожиданно Росарж отскочил назад и застонал от злости и от боли.
      Шпага Фариболя ранила его в лоб. Окончательно взбешенный от полученной раны он неосторожно бросился на своего противника.
      - Подожди, вот черт! - пошутил Фариболь. - Я не хочу убивать тебя так быстро, я хочу немного поболтать с тобой.
      С необыкновенной ловкостью он выбил шпагу из рук Росаржа и отбросил ее на несколько шагов в сторону. Пока Росарж бегал за ней и возвращался назад, он снова обратился к нему:
      - Дорогой друг, в память о нашей прошлой дружбе я подарю тебе жизнь, но с одним условием...
      Не отвечая, Росарж снова бросился в бой.
      - Если ты не примешь мое условие, - продолжал Фариболь, - то я начну тебя убивать, чтобы отомстить за все страдания, которые ты причинил монсеньеру Людовику и тем, кто его любит. Подумай как следует... Так ты не хочешь отвечать? Ну что же, я начинаю!
      И снова его шпага достала противника, пронзив насквозь левую руку.
      Но Росарж, казалось, не почувствовал раны. Левая рука его бессильно повисла, но он продолжал атаковать.
      - Однако, - снова заговорил Фариболь, - я хочу попросить тебя оказать небольшую услугу, ведь предательство для таких, как^ ты, не имеет особого значения. Скажи мне пароль и отзыв при входе в замок Пиньероль и клянусь я не убью тебя.
      Но в этот момент Росарж так неожиданно бросился на него, что Фариболь, увлеченный своими разговорами, не смог уклониться от удара.
      Шпага скользнула по ребрам и на камзоле выступило красное пятно.
      Ободренный успехом Росарж мрачно усмехнулся и произнес:
      - Ага, чертов забияка! Теперь, я не сомневаюсь, что отправлю тебя на тот свет, и с чистой совестью могу сообщить пароль и отзыв при входе в замок. Там сидит твой надоевший монсеньер Людовик. Слушай и хорошенько запомни, может пригодится тебе перед воротами ада:
      "Сен-Мар, безжалостный". Ты доволен теперь, маэзе Фариболь?
      - Сейчас я тебе это продемонстрирую, маэзе Росарж, - ответил учитель фехтования.
      Он сделал молниеносный выпад, и Росарж, получив страшную рану в плечо, как подкошенный, повалился на землю.
      Фариболь наклонился и убедился, что он выполнил свое обещание и не убил Росаржа. Он громко проговорил, словно с кем-то разговаривал:
      - Вот к чему приводит самонадеянность. Но в этом есть кое-что хорошее, ведь благодаря самонадеянности этот дурак Росарж выдал пароль и отзыв.
      Не обладая силой Мистуфлета, он приподнял Росаржа и потащил его прямо по земле. Втащив тело в дом, слабо освещенный свечой, Фариболь даже вскрикнул от удивления. Перед ним стоял отец-капуцин, а в углу, крепко связанный, лежал полуголый человек, в котором, как ему показалось, он узнал Мистуфлета.
      - Тысяча молний! - воскликнул Фариболь. - Еще немного и монах улизнул бы!
      - Ничего страшного, патрон, - ответил капуцин, снимая капюшон.
      - Вот так да... Мистуфлет!
      - Конечно, патрон. Этот симпатичный капуцин очень охотно предоставил мне свою одежду и этим доставил мне чрезвычайное удовольствие.
      Увидев своего товарища в монашеском одеянии, Фариболь не мог удержаться от громкого хохота.
      - Пароль и отзыв известны? - спросил Мистуфлет.
      - Да, любезный Росарж беспечно все сообщил.
      - В таком случае, патрон, пониже опускайте поля своей шляпы, заворачивайтесь в плащ и пойдемте. Не будем терять времени.
      Спустя полчаса оба друга уже стояли перед воротами крепости, без всяких осложнений вошли внутрь, пересекли двор, обменялись с часовым паролем и отзывом, прошли по подъемному мосту, который специально опустили для них, и довольно скоро очутились у входа в нижнюю башню.
      Таким образоом, они выполнили первую часть своего замысла, заключавшегося в том, чтобы войти в замок. Теперь осталось выполнить вторую часть - выйти из крепости с монсеньером Людовиком.
      Глава ХШ
      УЖИН В ЗАМКЕ
      Услышав первый раз через окно нежный голос Ивонны, распевавшей песенку, монсеньер Людовик почувствовал невыразимое беспокойство.
      Человек действия, храбрый и энергичный, он с трудом выносил бездеятельную и монотонную жизнь в четырех стенах своей камеры. Правда, ему позволяли гулять по парку и даже предлагали сменить камеру, но он решительно воспротивился этому, как как испугался, что не услышит голоса своей верной подруги детства.
      Но нервы у него истощились и здоровье настолько ухудшилось, что даже Сен-Мар забеспокоился, тем более что король приказал ему должным образом оберегать заключенного. Существовало поверье, по которому оба брата должны были умереть в один и тот же день.
      С приближением пасхи монсеньер Людовик потребовал, чтобы ему прислали духовника для исполнения святого церковного долга. Губернатор охотно согласился с просьбой и кроме того пригласил его на праздничный ужин вечером накануне пасхи. Кроме жены губернатора на нем должен был присутствовать капуцин и еще несколько человек приглашенных. Монсеньер Людовик принял приглашение. Сен-Мар предупредил его, что в гостях он не должен снимать маску. Остальные гости тоже придут в масках.
      Монсеньеру Людовику казалось, что время шло очень медленно. Временами на него находили приступы слабости и он подолгу лежал на постели, успокаивая расшалившиеся нервы.
      Наконец наступил вечер перед пасхой. Солнце скрылось за горизонтом.
      Часов в десять вечера монсеньер Людовик, одетый, прилег на свое ложе. Но не прошло и нескольких минут, как за дверью послышались шаги. Монсеньер Людовик приподнялся и чуть отодвинул полог балдахина.
      Заскрипел ключ в скважине, открылась дверь и показались несколько человек. Их силуэты неясно различались в темноте.
      - Монсеньер, - выступил вперед господин де Сен-Мар, - я привел капеллана, которому вы согласились дать аудиенцию.
      - Отлично. Скажите ему, пусть подойдет.
      - Прошу вас не забывать, монсеньер, что установленный порядок запрещает оставлять вас наедине с духовником, поэтому вместе с капитаном мы будем находиться в нескольких шагах от вас.
      Монсеньер Людовик презрительно пожал плечами и обратился к монаху:
      - Подойдите, падре.
      Монах смиренно повиновался. Монсеньер Людовик хотел было встать с постели и вместе с духовником пройти в угол комнаты, когда монах неожиданно опустился на колени перед кроватью и громко стал читать молитву:
      - Jnnomine patris, et Hlii... [Во имя отца и сына... (лат)]
      Удивленный молодой дворянин почувствовал, как рука монаха, перекрестившая его, слегка пожала ему руку, словно предупреждая его, а вслед за этим до его слуха донеслись чуть слышные слова, едва внятный шепот:
      - Лежите, скажите, что болеете.
      И монотонным голосом продолжал:
      - Et spiritus sancti... amen [И святого духа... аминь (лат)]
      - Отче, - проговорил монсеньер Людовик, повинуясь странному монаху, позвольте мне лечь. Я неважно себя чувствую.
      Капуцин кивнул в знак согласия ^приблизившись к исповедующемуся так близко, что они почти касались друг друга лбами, начал с благоговением произносить молитву:
      - Ave Maria...*16) - потом тихо добавил: - Монсеньер, ничему не удивляйтесь... gratia plena... Лежите смирно... Dominus tecum...
      Молчите... Benedicta tu inmulieribus... Когда я скажу свое имя... Et bendictus... Мистуфлет.
      Несмотря на самообладание, монсеньер Людовик вздрогнул и чуть было не вскрикнул. К счастью, в камере было темно и никто ничего не заметил, а Мистуфлет продолжал свою странную молитву:
      - Fructus ventris tui jesus... Монсеньер, приподнимите край одеяла...
      Sancta Maria... Возьмите кинжал.
      И сунул под одеяло оружие, спрятанное в рукаве.
      - Ога pro nobis, - продолжал он. - Сегодня ночью во время ужина у Сен-Мара... pecatoribus... вы, Фариболь и я набросимся... nunc et in hora... на губернатора со шпагой или с кинжалом... mortis nostrae...
      и избавимся от него. Я подам знак, сказав... Amen.
      И с благоговением, соответствующим его роли, Мистуфлет поднялся и заговорил, смиренно склонившись:
      - Сын мой, бог сочувствует тем, кто страдает, и никогда не оставит тех, кто верит в него; склонитесь пред тайными предначертаниями его; доверьте мне свои горести и печали. Он слышит все, и видит, и знает, как тебя утешить, свершить правосудие и отделить доброе семя от плохого.
      Монсеньер Людовик прекрасно понимал подлинный смысл этих слов, в отличие от ничего не подозревавшего господина де Сен-Мара.
      Дождавшись окончания исповеди, Сен-Мар подошел к постели и спросил своего королевского пленника:
      - Монсеньер, вы будете продолжать молиться или...?
      - Нет нет, - ответил молодой человек, - я уже успокоился и готов следовать за вами.
      Здание, соединявшее первую башню замка со второй, было занято господином де Сен-Маром. Окна его квартиры выходили на внешнюю сторону замка и закрывались деревьями на берегу рва. На первом этаже со стороны фасада, украшенного большими окнами, располагался зал. Он был чудесно сервирован для ужина господина губернатора и его гостей.
      Когда Сен-Мар в сопровождении капуцина и заключенного, чье лицо было полностью покрыто маской из черного бархата, вошли в столовую, там еще никого не было. Гостеприимный хозяин извинился перед гостями и сказал слуге:
      - Пригласи госпожу де Сен-Мар и ее отца.
      Через некоторое время распахнулась дверь и в зал вошла женщина. Ее осанка, талия и походка ясно указывали на молодость и красоту. Верхняя часть лица ее скрывалась под полумаской. Полумаска была на лице мужчины, сопровождавшего ее, но длинные седые волосы, спускавшиеся до плеч, ясно указывали на его возраст.
      Как только дама вошла, монсеньер Людовик галантно поклонился, но сердце защемило от непонятной грусти. Он внимательно посмотрел на незнакомку. Чем-то она притягивала его, но чем именно - этого он никак не мог объяснить.
      - Моя жена, - представил ее губернатор.
      Монсеньеру Людовику показалось, что женщина тоже взволнована. Она прижала руку к груди, словно хотела успокоить сердце. Но слабость и волнение быстро прошли и господин де Сен-Мар ничего не заметил. Он рассаживал гостей и, улыбаясь, разговаривал с капуцином:
      - Преподобный отец, вы не обязаны закрывать лицо, поэтому можете снять свой капюшон.
      Не говоря ни слова, Мистуфлет жестом указал на присутствующих, словно давая этим понять, что правильнее было бы поступать так же, как и они.
      - Ну что же, как вам будет угодно, - согласился Сен-Мар, - но позвольте, я открою окно. Пусть нас обдувает восхитительным весенним бризом.
      Мистуфлет и монсеньер Людовик обменялись взглядом. Ни о чем не подозревая, губернатор облегчал им бегство. Сен-Мар, со своей стороны, хотел убедиться, что Росарж стоит на страже.
      Он хорошо видел своего помощника. Тот сидел, опершись локтями на стол и уткнувшись носом в тарелку. Казалось, кроме собственного желудка его ничто больше не интересовало.
      - Дурак! - чуть слышно выругался Сен-Мар. - Какого черта он повернулся задом к двери?
      Впрочем, не придавая особого значения такому заурядному событию, он вернулся к гостям. Почетное место за столом занимала дама в маске.
      Слева от нее сидел старик, а справа - лжемонах. Перед ней сидел монсеньер Людовик, и рядом с ним - губернатор. Такое расположение благоприятствовало планам Мистуфлета. Ему было достаточно протянуть руки, чтобы схватить губернатора за шею. Одновременно он мог подать условный сигнал молодому человеку.
      Довольный ходом событий, Мистуфлет почувствовал ужасный голод и принялся уплетать блюда, подававшиеся ему. Только один Сен-Мар поддерживал его, остальные вели себя за столом довольно натянуто.
      Разговор почти прекратился, так как никто не обращал внимания на слова губернатора, а на вопросы отвечали рассеянно и словно во сне.
      Пробило двенадцать часов. Под окном послышались шаги караула, началась смена часовых на стенах. Сложив руки на житове, Мистуфлет блаженно откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что он доволен ужином. Со стороны можно было подумать, что он бормочет про себя молитву. На самом деле, прищурив глаза, он внимательно осмотрелся по сторонам и удостоверился, что все находятся на своих местах. Он увидел, что монсеньер Людовик слегка отодвинул свое кресло и приготовился к нападению на старика, сидевшего рядом с ним. За дверью он различил силуэт Фариболя со шпагой в руке, которого СенМар принял за Росаржа.
      - Amen. - громко произнес он пароль, словно закончил молитву.
      И прежде чем Сен-Мар успел выхватить оружие, руки Мистуфлета, словно железные обручи, обхватили губернатора и сдавили так, что он чуть не задохнулся. На помощь Мистуфлету подбежал Фариболь. Приставив шпагу к груди Сен-Мара, он произнес:
      - Тысяча чертей! Молчи и не двигайся, друг, если не хочешь умереть!
      Раздавшийся неожиданно душераздирающий крик заставил Фариболя повернуть голову, он опустил шпагу. Мистуфлет тоже разжал пальцы.
      Услышав сигнал, монсеньер Людовик набросился на старика с седыми волосами. Тот сидел неподвижно и не собирался защищаться. Молодой чловек, не причинив никакого вреда, кинжалом разрезал ленту, которая поддерживала маску на лице старика. Едва маска упала с лица, он воскликнул в неописуемом волнении:
      - Господин граф де Ереван! Вы! Вы здесь? - и, сорвав свою маску, добавил:- Вы узнаете меня?
      Однако он не успел выслушать ответ, так как в этот момент упала в обморок госпожа де Сен-Мар и он бросился к ней и тоже сорвал маску.
      Монсеньер Людовик почувствовал, что у него волосы на голове зашевелились. Он только и успел пробормотать:
      - Она! Сюзанна!.. Жена подлого Сен-Мара!
      После этого он замолчал, словно остолбенел, и очнулся только тогда, когда почувствовал на своем плече руку и услышал голос Фариболя:
      - Черт возьми, монсеньер! Нам здесь нельзя задерживаться, скверное это место. Надо немедленно уходить!
      - Уходим, да! - согласился монсеньер Людовик. - Уходим, но с ней!
      Фариболь подхватил Сюзанну на руки и вместе с монсеньером Людовиком они побежали к окну. Но граф де Ереван, стоявший в углу, тотчас же стал у них на пути, мертвенно-бледный, словно призрак. Скрестив руки на груди, он громко и важно проговорил:
      - Ради моей части и чести дочери, монсеньер Людовик, вы пройдете дальше разве только через мой труп.
      - Граф, - возразил монсеньер Людовик, - разве вы не понимаете, что в этот момент речь идет о нашем спасении, о свободе и счастьи?
      - Сюзанна де Ереван является теперь госпожой де Сен-Мар и должна оставаться здесь, - твердо заявил старик.
      Мистуфлет оставил полузадушенного губернатора и подошел к своим товарищам, решив покончить с упрямством старика, но граф схватил кинжал, оставленный монсеньером Людовиком, и крикнул, приставив его к груди своей дочери:
      - Ни шагу больше, или я убью ее! Монсеньер Людовик, вы хотите ее смерти?
      Услышав такое энергичное заявление, Мистуфлет отступил, а монсеньер Людовик приказал графу, что тот опустил свое оружие.
      - Вы обещаете не убегать? - спросил старик молодого человека.
      - Что вы хотите этим сказать? - задал встречный вопрос монсеньер Людовик.
      - Монсеньер, - объяснил старик, - много лет назад я дал клятву Его Величеству Людовику XIII, вашему отцу, но клятвы выполнить не смог.
      Но я все еще чувствую себя связанным этой клятвой и ради сохранения тайны, которую я поклялся никому не раскрывать, я настаиваю, чтобы вы остались здесь.
      - Тысяча чертей! - раздраженно проговорил Фариболь. - Ваш долг и ваша честь, граф, должны приказать вам оставить нас в покое.
      В этот момент в тишине ночи раздался сильный, медленный и продолжительный звук, отразившийся эхом.
      - Иисус, Мария и Иосиф! - воскликнул Мистуфлет. - Это рог!
      - Тысяча молний! - вскричал Фариболь. - Часовой объявил тревогу.
      Послышались шаги, приближавшиеся к столовой. Открылась дверь и
      капитан стражи проговорил:
      - Господин губернатор, получено сообщение о прибытии господина де Луви. ^
      Господин де Сен-Мар, пришедший в себя, увидев офицера, с криком рванулся к двери:
      - Тревога! К оружию! Ко мне! Ко мне!
      - Боже мой! - воскликнул Мистуфлет, сбрасывая рясу, под которой оказался его обычный костюм и оружие. - Значит, я его не придушил.
      - Тысяча молний! - заволновался Фариболь и положил Сюзанну на пол. Нужно поскорее сматывать удочки отсюда...
      - Бегите, бегите! - обратился граф де Бреван к обоим товарищам.
      - Вы настоящие храбрецы! Когда я умру, не забудьте освободить монсеньера Людовика!
      В этот момент во главе группы солдат, явившихся на его зов, в комнату ворвался Сен-Мар. Увидев у окна группу людей, он выстрелили из пистолета. Пуля попала графу в голову и он тяжело рухнул на пол рядом со своей дочерью.
      - Этот бедный дворянин прав! - воскликнул Мистуфлет. - Бежим патрон!
      - Никогда! Никогда, тысяча молний!
      Однако Мистуфлет богатырской хваткой поднял Фариболя за пояс и выкинул его из окна, а потом и сам выпрыгнул следом за ним.
      - Эти бандиты убегают! - заорал Сен-Мар. - Огонь! Огонь по ним!
      Несколько человек высунулись из окна и выстрелили по силуэтам, бежавшим ко рву. Но через мгновение уже никого не было видно. Мистуфлет и Фариболь живые и здоровые добежали до рва, наполненного водой.
      - Вы умеете плавать, патрон? - спросил первый.
      - Нет, тысяча чертей! - ответил второй.
      Услышав это, Мистуфлет толкнул своего товарища в воду и, бросившись следом за ним, сказал:
      - Это неважно! К счастью, я умею плавать за двоих.
      Глава XIV
      ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА
      Монсеньер Людовик, отрешенно смотревший на Сюзанну, вздрогнул, услышав пистолетный выстрел Сен-Мара, и это вернуло его к действительности. Крик ужаса вырвался у него из глотки, когда, обливаясь кровью, к его ногам повалился граф де Бреван. Бешенство овладело им.
      Он бросился к губернатору, выхватил у него шпагу и с возгласами: "Ах, проклятый! Подлый палач! Ты должен умереть!" - попытался убить его.
      Господин де Сен-Мар успел вовремя отпрыгнуть в сторону и избежал укола, а на молодого человека навалились человек десять солдат.
      - Не убейте его! - крикнул Сен-Мар.
      Началась отчаянная и неравная схватка. Потом шум затих. Обессиленный монсеньер Людовик лежал на полу, солдаты крепко держали его.
      - Двое пусть отнесут мою жену в ее комнату, двое пусть повесят этот труп на зубце стены, остальным поднять пленника и следовать за мной.
      Губернатор направился к выходу и неожиданно остановился, потупив взор. На пороге, скрестив руки на груди, неподвижно стоял господин де Луви.
      - Черт побери, Сен-Мар! Что происходит?
      - Была попытка побега, месье, и...
      - Ладно. Пусть эти храбрецы отведут этого легкомысленного человека в камеру. А вы, господин де Сен-Мар, расскажите мне эту историю.
      Может быть это меня развлечет.
      Губернатор кратко изложил ему все, что произошло. Когда он закончил, Луви некоторое время размышлял, потом спросил:
      - Таким образом, ваша жена узнала заключенного?
      - Да, месье, и если нужно, чтобы она умерла, то я...
      - Нет, Сен-Мар, вы недавно женились и было бы несправедливо делать вас вдовцом. Но я советую вам, чтобы с этого дня и в дальнейшем она кроме вас ни с кем больше не разговаривала. А граф де Ереван?
      - Месье, я прострелил ему череп.
      - Прекрасное средство против нескромности, мой дорогой Сен-Мар.
      А кто эти двое, которым удалось скрыться?
      - Это те же самые, кто в прошлый раз по дороге из Парижа отбивали монсеньера Людовика. Несомненно, месье помнит тот случай. Известны имена этих бандитов: Фариболь и Мистуфлет. Их место на виселице!
      Но я не думаю, что они далеко уйдут. ?а ними отправились в погоню человек двадцать всадников.
      - Значит, из тех, кто видел лицо монсеньера Людовика, остались только эти двое, оказывавшие ему помощь. Верно?
      - Да, месье.
      - Тем хуже для них. Нужно, чтобы не позже чем через двадцать минут каждый из них болтался на веревке.
      - Я собираюсь отдать приказ, месье.
      - Один момент. Я уверен, господин де Сен-Мар, эта маленькая жертва послужит вам уроком. Я предполагал, что однажды случится нечто подобное. Поэтому нужно избежать повторения аналогичного случая. Как вы относитесь, господин де Сен-Мар, к применению средства, направленного на Защиту заключенного от проявления нездорового любопытства?
      - Это было бы великолепно, месье.
      - Хорошо, господин де Сен-Мар. Прикажите принести из моего экипажа ларец. В нем находится прекрасная вещь, которая вам понравится.
      Ее применение вы легко поймете. Этот подарок вам прислал Его Величество Людовик XIV и вы должны найти ему соответствущее применение.
      - Его Величество балует меня такой благосклонностью.
      - Что вы! Это не стоит большой благодарности, друг мой, потому что одновременно он отдал приказ повесить вас в случае, если не выполняется хотя бы один из тех пунктов, которые вам надлежит исполнять.
      Наступила ночь. Монсеньер Людовик неподвижно лежал на кровати.
      После случившейся катастрофы он впал в коматозное состояние.
      Спустя некоторое время он стал приходить в себя и нервно заворочался на постели. Мысли и чувства медленно возвращали его к действительности. Он попытался приподняться, но почувствовал сонливость и какую-то странную тяжесть на голове. Он подвигал головой, но эти движения не только не принесли облегчения, но усилили его страдания.
      Нужно было подышать свежим воздухом. Он встал с кровати и почувствовал под ногами ковер. В камере был чистый воздух. Он подвигал руками и ногами - все было в порядке. Но голова понилась под непонятной тяжестью.
      Монсеньер Людовик сделал несколько шагов и подошел к камину, на котором горел ночник, колеблющийся свет которого падал на зеркало.
      Он посмотрел в зеркало и застыл от неописуемого страха. В зеркале он увидел мрачный образ человека, повторяющего все его движения, но в то же время похожего на воинов из старинных легенд, чьи лица покрывались железными защитными шлемами.
      Кровь застыла у него в жилах. Хотелось биться и кричать, но он был не в состоянии ни крикнуть, ни сдвинуться с места. Он наклонился к зеркалу и отражение сделало то же самое. Он помотал головой, отражение повторило все его движения.
      Испуганный, он дотронулся до лба. Ужас! Руки наткнулись на твердую и холодную поверхность: это не была ни его кожа, ни волосы, это была железная маска...
      Ненавистный аппарат, закрывавший его лицо, был надежно закреплен. Теперь монсеньер Людовик уже не был человеком, он был призраком.
      Ночь длилась мучительно долго.
      Утром в его жилище вошли Луви и Сен-Мар. Губернатор прошел вперед, чтобы объявить о визите. Он нашел молодого человека сидящим на скамейке около окна. Он объявил ему о присутствии де Луви и узник, не меняя положения, ответил:
      - Хорошо, месье. Скажите первому министру, что сын Людовика XIII согласен принять его.
      Луви тотчас же вошел в комнату и оставил дверь открытой, но сделал это таким образом, что никто не мог слышать его разговора с пленником.
      Монсеньер Людовик встретил гостя все также сидя на скамейке, и гордый маркиз снял шляпу и приветствовал его низким поклоном. В течение всего визита он стоял с непокрытой головой. Он спросил о здоровье молодого человека и при помощи различных ловких вопросов пытался выяснить его умонастроение, мимоходом удостоверяясь, не имеет ли тот каких-либо опасных планов.
      Монсеньер Людовик отвечал холодно и достойное в основном односложно.
      - Итак, монсеньер,- спросил министр, начиная уже терять терпение, - что вы желаете передать королю, который моим визитом к вам проявил благосклонность?
      Узник поднялся с видом верховного правителя, который прощается со своим васслом.
      - Можете сказать ему, месье, что я ничего не жду от того, кто все отнял у меня.
      - Король сострадателен и великодушен.
      - Несомненно, он недоволен тем, что держит в заключении мое тело, поэтому он позаботился, чтобы та же участь постигла и мое лицо.
      - Монсеньер, не говорите такие слова о Его Величестве, этим вы огорчите его. Однако, монсеньер, я хочу попросить вас прогуляться со мной во двор замка.
      - Для чего?
      - Монсеньер, я буду очень сожалеть, если вы отвергнете мою просьбу, потому что мне пришлось бы поручить надзирателю удовольствие сопровождать вас и...
      - Я понимаю, месье, это приказ, который мне надлежит выполнять.
      Я заключенный, а вы можете командовать. Хорошо, пойдемте.
      В тот момент, когда монсеньер Людовик переступал порог своей камеры, снаружи послышалась барабанная дробь.
      - Что это значит, месье?
      - Это означает, монсеньер, что с сегодняшнего дня под страхом смерти никто не должен находиться в коридорах, во дворе или в саду, когда вы покидаете свое жилище.
      Монсеньер Людовик грустно опустил голову и пошел дальше. Они вышли во внутренний двор замка, окруженный строениями и башнями крепости.
      - Я вас слушаю, месье, - проговорил молодой человек. - Что вы еще желаете?
      - Смотрите, монсеньер! - министр указал на зубцы нижней башни.
      Несчастный узник взглянул в ту сторону и вскрикнул.
      Вверху, на самых высоких зубцах, видимые жителям селения, на веревках качался десяток трупов и среди них монсеньер Людовик опознал труп графа де Еревана.
      Луви некоторое время молчал, а потом с каким-то мрачным удовлетворением в голосе заговорил:
      - Монсеньер, бог проявит милосердие к этим несчастным, потому что они не совершили никакого преступления.
      - Тогда за что же их так ужасно наказали?
      - За неблагоразумный поступок, совершенный вами, монсеньер.
      Молодой человек совсем приуныл. Было бесполезно сопротивляться, потому что каждый его поступок дорого обходился людям, окружавшим его. Медленным и усталым шагом вернулся он в свою уютную камеру.
      По пути он никого не встретил. Все в ужасе разбегались, услышав его шаги.
      Глава XV
      НОВЫЕ ПРИВЕРЖЕНЦЫ
      Столкнув своего друга в ров, Мистуфлет прыгнул следом за ним, схватил Фариболя за воротник камзола и быстро поплыл к другому берегу.
      Оказавшись на суше, Фариболь пришел в себя. В тот момент, когда он вскарабкался на кучу камней от разрушенной стены, перед ним возник солдат и, наставив на него мушкет, крикнул:
      - Стой или стреляю!
      - К черту, друг! У меня нет времени слушать тебя!
      Одновременно с этими словами Фариболь, как молния, метнулся к несчастному часовому и тот повалился на землю с раной в груди.
      Пробегая мимо него, Мистуфлет выхватил из рук часового заряженный мушкет.
      Не было нужды бежать к скале, где их должна была поджидать Ивонна. Услышав пистолетный выстрел Сен-Мара по беглецам, полная грустных предчувствий, затаив дыхание и прислушиваясь ко всем шорохам, она подвела лошадей к дороге, по которой должны были следовать беглецы. Увидев своих двух товарищей, она закачалась в седле.
      - А монсеньер Людовик? - спросила она.
      - Ничего не получилось! Бежим!
      - Никогда! - категорически ответила девушка.
      Она безрассудно спрыгнула с лошади и бросилась в сторону крепости, но Мистуфлет догнал ее, схватил за талию и посадил к себе на лошадь.
      Фариболь тем временем схватил ее коня за повод и они быстро двинулись прочь. Но Ивонна на этом не успокоилась. Она билась в руках у Мистуфлета и не давала возможности продолжать путь.
      - Тысяча молний, мадемуазель! - не выдержал Фариболь. - Мы не можем позволить, чтобы нас схватили. Этот бандит Сен-Мар подвергнет нас страшным пыткам.
      - Ладно, не буду вам больше мешать! - заверила Ивонна. - Но с одним условием, а если нет, то мы расстанемся.
      - Говорите, говорите, мадемуазель Ивонна!
      - Обещайте, что этой ночью мы не уедем от крепости.
      - Мадемуазель... но за нами будет погоня, утром, по нашим следам...
      - Ладно, - решился Мистуфлет. - Если пообещаете не совершать никаких глупостей, мадемуазель, то ваше желание будет выполнено.
      - Ты спятил, Мистуфлет? - удивился Фариболь, откидываясь в седле.
      - Нет, патрон. Через час наши кони устанут и мы окажемся во власти наших преследователей. А вот если мы останемся там, где прятались...
      - Неужели ты не понимаешь, что эти черти будут искать нас даже в самом аду?
      - Это верно, но они не пойдут в хибару, где вчера обитали двое бродяг и одна нищенка.
      - Черт возьми! Ты забыл, что мы там оставили полумертвого Росаржа и связанного капуцина. После всего этого довольно глупо прятаться там.
      Они спругнули с коней и побежали к своей хижине. Они успели вскочить в нее и закрыть дверь. И почти в тот же момент они услышали, как по дороге проскакали преследователи.
      Солдаты проехали мимо, даже не подозревая, что в этой жалкой лачуге находятся те, кого они искали.
      Не говоря ни слова, Мистуфлет вытащил кресало и зажег факелы, укрепленные в кольцах на стенах.
      - Тысяча молний! - воскликнул Фариболь. - Этот свет нас выдаст.
      - Нет, патрон. Если эти сволочи вернуться, они увидят здесь трех нищих, которых все знают и которых никак не заподозришь, что они - авторы приключений в замке.
      - Да, - ответил Фариболь, коснувшись ногой тела, распростертого на полу, - но нужно спрятать доказательство того, что мнимые нищие имеют крепкие кулаки и владеют шпагой.
      Мистуфлет склонился над Росаржем, не подававшим признаков жизни. Тоненькая струйка крови пропитала землю вокруг.
      - Ого! - воскликнул Мистуфлет, набожно перекрестившись. - Только он один знал о нас, но теперь он уже не проболтается.
      В этот момент в углу раздался стон. Там лежал полуголый человек с лицом, синеватым от удушья. Ужас отражался в его глазах. Несчастный корчился на полу, надежно связанный веревками.
      - Капуцин! - спохватился Фариболь. - Бедненький, я совсем забыл про него.
      Увидев, что Фариболь направился к нему, монах от страха потерял сознание. Очнувшись, он почувствовал, что лежит на соломе и может двигаться. Он уже не задыхался. Монах сел, осмотрелся и узнал гиганта.
      Тот сидел на скамье и приятно улыбался.
      - Я жив? - спросил монах, все еще не понимая, на этом свете он находится или на том.
      - Да, но чтобы сохранить жизнь, вы должны кое-что сделать. Ответьте мне на несколько вопросов. Вы родом отсюда?
      - Нет. Я родился в деревне в окрестностях Гренобля.
      - Очень хорошо. Тогда вы должны знать проходы через Альпы.
      - Я их отлично знаю, я там много путешествовал.
      - Хорошо. Какой самый короткий путь в Фонтенбло?
      - Гм!.. Знаю-то я отлично, только вот объяснить трудно. Вот если бы я мог пойти...
      - Хорошо. Вы пойдете с нами.
      - Я?.. Но в монастыре я обеспечен питанием и крышей над головой.
      - Об этом не беспокойтесь, в пути у нас будет все необходимое.
      - А каково ваше намерение?
      - Вы будете у нас проводником, но не вздумайте предать - это будет дорого вам стоить.
      - Ага! Я должен без помех привести вас в Фонтенбло.
      - Сколько на это уйдет времени?
      - Самое большее полторы недели.
      - Ну, скажем, две недели. Вполне возможно, что некоторые слишком любопытные личности время от времени будут прерывать наше путешествие. Я предупреждаю вас, что в этих случаях придется орудовать шпагой.
      - Я тоже буду действовать своей.
      - Как это? - спросил Мистуфлет, удивленный воинственной реакцией капуцина.
      Тот, словно застыдившись, потупился, а потом пояснил:
      - Видите ли, поскольку нам придется быть вместе, то я должен признаться. Я нс монах. Я никогда им не был. Пока я лежал здесь связанным, в углу, я подумал, что бог покарал меня за грехи и особенно за то, что я хотел исповедовать заключенных, не имея права этого делать... Но я голодал и, переодевшись монахом, проник в монастырь, где получил и кров, и стол. Когда я узнал, что губернатор Пиньероля собирается дать ужин, то я подменил капеллана и... Но, - добавил он, словно извиняясь, - сознаюсь - я хотел открыть заключенным обман, чтобы они не верили в отпущение грехов.
      Мистуфлет едва не расхохотался, слушая его странные рассуждения.
      - Ну, друг, и мошенник ты, - заметил он.
      - Да, что касается меня и моего плутовства, то оно полезно. Раньше я попрошайничал на дорогах и если кто-нибудь отказывал в милостыне, то я показывал ему дуло своего пистолета. Это давало отличные результаты.
      - Я вижу, друг, ты привык к такому классу сражений, но мы не бандиты и такими делами не занимаемся. Так что тебе придется сдерживать свои порывы и стать честным, чтобы потом не пришлось сожалеть. А теперь скажи мне, как тебя звать?
      - Онэсим.
      - Ладно, Онзсим, вместо этой одежды, в которой ты хотел обмануть Сен-Мара, надевай сапоги и камзол нашего дорого друга Росаржа. Камзол сшит из превосходного сукна. Возьми его шпагу. Чудесная сталь.
      И запомни все, что я тебе сказал. Если же ты окажешься предателем или подлецом, я, как цыпленка, придушу тебя вот этими руками. Слушай: сегодня ночью мы отправимся в путь и до утра нужно добраться до гор и там подыскать какое-нибудь надежное убежище.
      - Я знаю одно.
      - Ладно. Днем будешь стеречь лошадей, обновишь запалы в пистолетах, подготовишь наше снаряжение и приготовишь поесть... и выполняй малейшее желание этой девушки. Ты должен любить ее, как отца... который никогда не хотел стать капуцином. Ты понял, Онэсим?
      - Да, господин.
      - Называйте меня просто месье.
      - Да, месье.
      - Ладно. Поскольку делать тебе нечего, то почисти мне сапоги.
      Пока Мистуфлет договаривался с проводником и слугой, Ивонна направилась в сторону нижней башни. Неожиданно глаза у нее широко раскрылись, а лицо из бледного стало белым. Среди трупов, висевших на башне, она опознала своего господина, графа де Еревана.
      - Негодяи! - простонала она. - Убийцы!
      Фариболь, благоразумно следовавший за ней, спрятался за кустами.
      Неожиданно Ивонна стала пятиться назад, вытянув руки вперед, словно хотела уйти от какого-то ужасного зрелища. Не издав ни звука, она упала на краю рва.
      Фариболь поспешил к ней на помощь и в свою очередь был изумлен и поражен. За железной решеткой в окне монсеньера Людовика показался страшный призрак. Фантастическое существо, чье лицо закрывала чудовищная железная маска, помахало ему рукой.
      - Это он! Это он! - пробормотал Фариболь. - Ах бандиты, негодяи!
      Одним прыжком он оказался около Ивонны и, издав глухой вопль бешенства и злобы, сгреб ее в охапку, словно ребенка. Спустя два часа, вечером, Ивонна пришла в себя. Фариболь и Мистуфлет, стоя на коленях около нее, оказывали ей помощь. Бедная девушка хотя и пришла в сознание, но выглядела очень больной. У нее началась сильнейшая лихорадка и она совсем ослабела.
      - Мистуфлет, - проговорил Фариболь, - больше здесь оставаться нельзя, каждую минуту нас могут заподозрить.
      - Патрон, эта бедная девочка не вынесет путешествия верхом.
      - Если нужно, понесем се на руках. Сможем ли мы этой ночью добраться до какой-нибудь горной деревушки, где бы больная могла отдохнуть?
      - Да, месье, - ответил Онэсим. - Есть одна, в трех часах пути отсюда.
      - Мистуфлет, иди за лошадьми.
      Спустя четверть часа они уже двигались в гору, ведя лошадей на поводу. Онэсим шел впереди, следом за ним из предосторожности шагал Фариболь и замыкал шествие Мистуфлет. Он осторожно нес на руках Ивонну.
      Со страха или же от удовольствия возвращения к приключенческой жизни, но Онэсим верно выполнил свои обещания и благодаря ему беглецы спрятались от своих кровожадных преследователей. Они добрались до Гренобля, оттуда направились в Лион, но на пути к Дижону состояние Ивонны, несмотря на все старания ее спутников, резко ухудшилось.
      В этот день ее нес на руках Фариболь. Ивонне было так плохо, что она потеряла сознание. Заметив, что голова ее бессильно откинулась назад, Фариболь вскрикнул. Осторожно и чуть не плача он опустился на колени и осторожно положил ее на землю на обочине дороги. Быстро подошли его спутники. Мистуфлет пощупал пульс и воскликнул:
      - Жива! Слава богу! Пульс еще бьется.
      - Бедная мадемуазель едва дышит, - сказал Онэсим. - Я отдал бы свою правую руку, чтобы спасти ее. Бедняжка! Такая добрая и такая красивая!..
      Мистуфлет поднялся и осмотрелся.
      - Ага! - воскликнул он. - Там я вижу дом! Возможно это постоялый двор.
      - Тысяча чертей! - поднимаясь с земли, выругался Фариболь.
      Я знаю этот дом. Ты разве не помнишь Ла-Корону?
      - Вот так да! Боже мой! Значит, здесь тот самый замок, на расстоянии двух выстрелов из мушкета!..
      - Гром и молния! Замок графа де Бревана... А река невдалеке - это Армансо! Черт побери! Нужно спешить туда, чтобы спасти мадемуазель. Ведь там живет ее мать, она могла бы помочь.
      Забыв про усталость, они почти бегом двинулись по пыльной дороге.
      Покинутый замок медленно разрушался. В парке колючий кустарник и ежевика разрослись так сильно, что закрыли аллеи. Но столб беловатого дыма спиральками поднимался над крышей фермы, где родилась Ивонна. В зале на первом этаже, сидя перед очагом, пожилая женщина медленно пряла пряжу. Перед ней на скамейке сидел мужчина лет сорока, преждевременно состарившийся, возможно, от страданий и болезни.
      Старинные часы медленно пробили шесть раз, нарушая тишину шумом своего ржавого механизма.
      Мужчина поднялся и проговорил:
      - Уже шесть! Если вы не против, мадам Жанна, я приготовлю ужин и пораньше лягу спать. Я уже немолод и хочу утром пораньше пуститься в путь.
      - Все-таки вы решились на это путешествие, господин де ла Барле?
      - Даже очень.
      - А ваши раны?
      - Они уже зажили.
      - Не совсем, господин де ла Барре.
      -Не скажите! Несколько капель вашего бальзама с божьей помощью спасли меня от смерти. Свой долг я выполню до конца и не пожалею энергии и крови. Если бы знать, живы ли господин граф де Бреван, бедная мадемуазель Сюзанна и монсеньер Людовик...
      - И моя дорогая Ивонна! - вздохнула дама.
      Колокольчик над входной дверью, давно уже молчавший, неожиданно неистово зазвонил. Мужчина и женщина беспокойно переглянулись.
      "Кого это так поздно принесло в замок, из которого словно из проклятого места все бегут?" - подумал де ла Барре, направляясь к окну.
      Мадам Жанна тоже встала, полная странных предчувствий. Глаза ее блестели.
      - Кто там! - спросила она.
      - Трое мужчин, один из них с девушкой на руках.
      - Девушка? Ради бога, господин де ла Барре, откройте поскорее. Несомненно, эти люди нуждаются в помощи.
      Дворянин вышел, снял дверной засов и открыл дверь:
      - Что желаете? - спросил он.
      Но ему никто не ответил. Увидев его, один из прибывших потупился и пробормотал:
      - Боже мой!
      Второй надвинул поглубже шляпу и процедил сквозь зубы:
      - Тысяча чертей! Оруженосец графа де Еревана! - но потом, пересилив волнение, добавил громким голосом: - Месье, нам ничего не нужно, но мы просим приютить эту бедную девушку.
      - Святый боже! Это же Ивонна! - воскликнул оруженосец.
      - Да, господин кавалер, - подтвердил Фариболь. - Но мы спешим.
      Тысяча молний!.. Будьте любезны, внесите ее в дом... Потому что мы... Черт побери , трудно говорить, но тысяча молний!.. Мы недостойны войти.
      - Почему же вы недостойны войти, если вы нашли ее, заботились о ней и спасали бедную мадемуазель Ивонну? - возразил господин де ла Барре, не узнавший тех, кто нападал на него и ранил его. - Давайте, входите друзья и чуть-чуть задержитесь, чтобы я успел подготовить мадам Жанну!
      Не дожидаясь ответа, добрый человек снова вернулся в комнату, где его беспокойно ожидала женщина.
      - Это... это... Ивонна! - заикаясь, объявил оруженосец.
      - Ивонна!.. Доченька! - крикнула мадам Жанна.
      И прежде чем господин де ла Барре смог удержать ее, она бросилась х выходу, но на пороге уже появился Фариболь с драгоценным грузом на руках. Увидев это, бедная мать остановилась и спросила приглушенным голосом:
      - Она... умерла?
      - Нет, мадам... Она жива! - ответил Фариболь.
      Женщина бросилась к дочери, подхватила ее на руки и с силой, невероятной для ее возраста, почти побежала в соседнюю комнату. Она уложила дочь на детскую кровать, на которой Ивонна спала в дни своей юности, опустилась на колени перед кроватью и разрыдалась.
      Прошли дни и недели, прежде чем луч надежды вытеснил грусть и скорбь у обитателей дома, бессильно присутствовавших при медленной агонии бедной девушки. Мадам Жанна дни и ночи проводила у изголовья больной, отклоняя любую помощь. Фариболь, Мистуфлет и Онэсим поселились в соседней ферме и оттуда никуда, кроме как к господину де да Барре, не ходили. По очереди они приходили к нему и спрашивали о состоянии больной.
      В эту ночь мадам Жанна, дрожащая и посиневшая от холода, склонилась над кроватью, в которой лежала Ивонна, и заметила, что дочери полегчало, прекратились лихорадка и бред.
      Прошло еще несколько часов. Ивонна приподнялась и осмысленным взглядом осмотрела комнату. Ее глаза остановились на матери:
      - Мама! Мамочка!
      Невозможно описать чувство радости и взаимной нежности, охватившее обеих женщин.
      Увидев себя в родных стенах, оказавшись в объятиях матери, почувствовав ее поцелуи, Ивонна буквально стала оживать. Какая это была награда для матери за все бессонные ночи. И хотя опасность уже прошла"
      но Ивонна понимала, что мать готова была пожертвовать жизнью ради спасения дочери.
      Эта ночь для обеих была чудесным воскрешением: для матери потому, что она возрождалась в своей дочери, а для дочери потому, что она снова почувствовала материнскую любовь и ласку, которой ей так не хватало.
      И когда Ивонна рассказала матери о своих невзгодах и несчастьях, о своих желаниях и надеждах, и когда они всплакнули о прошлом и улыбнулись будущему, мадам Жанна, положив голову на грудь своей дочери, тихо прошептала:
      - А теперь, Ивонна, поспи. Отдохни, доченька. Молчи. Ты много выстрадала. Но счастье в этом мире достигается ценой огромных жертв и горьких разочарований. Спи, доченька, твоя мать побудет возле тебя!
      Уставшая от долгой беседы Ивонна закрыла глаза и убаюканная сладкими мечтами, которые пробудили в ней слова матери, заснула с улыбкой надежды на губах.
      Рано утром господин де ла Барре вошел в комнату и на цыпочках приблизился к мадам Жанне. Он слегка потрогал ее за плечо, но она не проснулась. Он взял ее руку и с ужасом почувствовал, что рука была холодной. Мадам Жанна не сделала ни малейшего движения и тогда оруженосец, осознав грустную правду, опустился на колени и помолился.
      Мадам Жанна умерла.
      Прошло два месяца. Поддерживаемая господином де ла Барре, Ивонна нетвердой походкой прогуливалась по аллеям парка. Она была такой асе красивой, как и до болезни, и только взгляд ее и улыбка были чутьчуть грустными. Очень часто девушка замыкалась в себе, и чтобы отвлечь ее, господин де ла Барре решился расспросить ее:
      - Мадемуазель, - обратился он к ней, - кто эти странные люди, которые принесли вас сюда? Тогда они быстро исчезли в лесу. Сейчас они живут на какой-то ферме, а сюда приходят, чтобы издали увидеть вас и улыбнуться вам и всегда избегают встречи со мной.
      Ивонна рассказала одиссею двух авантюристов. Своей необыкновенной храбростью, потрясающей самоотверженностью и невиданной верностью они представили доказательства своего исправления.
      - Простите ошибки и преступления, совершенные ими, - обратилась она к оруженосцу, - они смыли их своей кровью. Они жертвуют телом и душой ради дела, которое стало целью моей жизни и, возможно, будет и вашим делом. Кроме того, через несколько дней, по-видимому, представится случай увидеть их в действии.
      Дворянин, удивленный такими словами, подкрутил усы и спросил:
      - Может быть у вас имеется план, мадемуазель?
      - Конечно. Я уже несколько месяцев здесь. Но это несправедливо:
      мы отдыхаем, а монсеньер Людовик страдает, не получая никакой помощи...
      - Вы хотите вернуться в Пиньероль?
      - Никоим образом. Теперь я понимаю, что наших сил недостаточно, чтобы бороться с таким сильным и многочисленным противником...
      Силой мы не сможем победить, нужно попробовать хитростью...
      - Соблюдайте осторожность, мадемуазель Ивонна. Пришло известие, что за участие в заговоре против Людовика XIV был публично обезглавлен кавалер де Роа.
      - Боже мой! Кавалер де Роа обезглавлен! - вздрогнув, воскликнула Ивонна. - Хорошо, мы будем более осторожными, чем он. Вот почему я считаю, что мы должны покинуть этот замок. Не понимаете? Мушкетеры, видя, что их розыски безрезультатны, могут заподозрить - и это вполне естественно, что те, кто пытался помочь монсеньеру Людовику, являются его земляками и розыск может начаться здесь. Лучше всего нам поискать другое убежище. Ваши слова натолкнули меня на одну мысль.
      - Мои слова?
      - Да. Вы сказали про кавалера де Роа и я вспомнила про подземное убежище, служившее ему защитой. Вы слышали о нем?
      - Нет, мадеумазель.
      - Это хорошо. Значит, оно не было раскрыто. Мы укроемся там и оттуда начнем действовать.
      - Я готов, мадемуазель, сопровождать вас.
      - Завтра?
      - Завтра.
      - Ладно. Сообщите моим друзьям, чтобы они тоже приготовились, а теперь, пожалуйста, оставьте меня одну на некоторое время. Я хочу помолиться перед могилой своей матери.
      На следующий день, утром, в сопровождении месье де ла Барре Ивонна покинула замок де Бреван. К ним присоединились трое верных товарищей. Все молчали, понимая состояние девушки. Ивонна повернулась к ним и, воодушевляя их своей улыбкой, крикнула:
      - Вперед, друзья! Вперед за нашего короля!
      И они пустили коней в галоп.
      В этот же день маленький отряд остановился перед входом в ущелье Апремон. Они посоветовались и решили, что Онэсим с лошадьми отправится в Шели и будет ждать их там на постоялом дворе до тех пор, пока его не разыщут. Необходимо было, чтобы на всякий случай ктонибудь вел легальный образ жизни и Онэсим был самой подходящей фигурой - он был вне всякого подозрения.
      Если у его спутников и было какое-либо сомнение по отношению к нему, то оно было излишним. Онэсим всей душой сжился с ними и был в восторге от такой жизни, полной приключений и беспокойства. Он мог бы разбиться вдребезги ради самого маленького каприза Ивонны.
      Он обожал ее, разделяя это чувство с Фариболем и с Мистуфлетом.
      Когда ему сообщили о том, что он должен поджидать их в Шели, бедный парень подумал, что ему не доверяют. Он ограничился возражением:
      - Вы правы, я еще ничего не совершил такого, чтобы доказать свою верность. Но я надеюсь - такой случай представится!
      И взяв коней за поводья он направился в сторону постоялого двора, расположенного на въезде в Шели. А Фариболь и Мистуфлет, сопровождаемые Ивонной и господином де ла Барре, вступили в ущелье Апремон, готовые к неожиданному нападению. И не подозревали они, что за ними следом кралось какое-то существо. У них волосы зашевелились бы на голове от страха, если бы они услышали бешеные угрозы:
      - Наконец-то! Черт побери, теперь им не уйти! Я их возьму живых или мертвых!
      Этим мрачным и бесформенным существом был Ньяфо... Несколько месяцев он с дьявольским терпением подстерегал добычу.
      Когда люди де Роа отняли у него Ивонну, ему удалось убежать и спрятаться от них. Но с присущей ему хитростью он выследил их и узнал, где находится вход в пещеру. И с того времени он ждал, когда же Ивонна и ее друзья вернутся на это место. Он был убежден, что рано или поздно это произойдет. Вот почему он пошел на такой риск.
      Ньяфо с помощью интриг добился победы. В этом помощь ему оказала его мать. Обманом, ложью и интригами она достигла, наконец, трона, став женой короля и маркизой де Мэнтен.
      Глава XVI
      ПОДХОДЯЩИЙ СЛУЧАЙ ОНЭСИМА
      Прибыв на постоялый двор "Король-Солнце", где он должен был ожидать приказа Мистуфлета, Онэсим поставил коней в конюшню а сам поспешил к столу, уставленному блюдами и бутылками.
      Он плотно поел и выпил и вскоре почувствовал желание отдохнуть.
      Продолжительный обед, наконец, утомил его. Кроме того, уже наступила ночь и на этом постоялом дворе перед пустыми блюдами и бутылками Онэсим не ожидал встретить приятного собеседника. Неожиданно с шапкой в руке перед ним появился хозяин постоялого двора и медовым голосом спросил:
      - Желает еще что-нибудь ваша милость?
      - Моя милость желает хорошо переваривать пищу, - торжественно ответил Онэсим, откидываясь на спинку кресла.
      - В таком случае, - улыбаясь, предложил хозяин, - я хочу предложить вашей милости комнату, где вас ожидает великолепная постель.
      - А вы не подумали оставить там немного провизии на ночь?
      - На столике около кровати приготовлен окорок, пирог и два цыпленка, а также шесть бутылок этого вина, которого ваша милость выпили двадцать бутылок за ужин.
      - Да, это очень хорошо. Хорошо-то, хорошо, но скажи мне, еще ктонибудь ночует на постоялом дворе?
      - Нет, месье. Дилижансы из Дижона и Парижа проехали и в эту ночь никто из гостей не ожидается.
      - Жаль! Мне будет очень одиноко. Жаль, что здесь нет моего друга Фариболя!
      - Как? - испуганно воскликнул хозяин. - Вы говорите о господине Фариболе, учителе фехтования?
      - Верно! Ты, возможно, знаешь этого дворянина?
      Трактирщик взмахнул шапкой и, улыбаясь, поклонился:
      - Да, месье, - проговорил он. - Я имею эту честь... Я горжусь тем, что являюсь одним из его друзей. Я был другом несчастного господина де Роа, который так печально кончил. А вы, несомненно, идете из Пиньероля, куда ушли мадемуазель Ивонна и господа Фариболь и Мистуфлет.
      - Действительно, я приехал оттуда, - чуть торопливо ответил Онэсим.
      Лицо трактирщика мгновенно преобразилось. Это уже не был деревенский мужик с грубыми манерами и с наивным и простодушным лицом.
      Перед ним стоял сильный и ловкий мужчина с умным и живым взглядом. Под крестьянской блузой скрывался солдат, энергичный и отважный авантюрист. Он подошел к Онэсиму и, наклонившись, прошептал:
      - А "он"?
      Онэсим подумал, что хозяин постоялого двора намекает на господина де ла Барре и ответил ему тоже шепотом:
      - Он тоже приехал.
      - Жаль. Вместо Апремона им нужно было ехать сюда. По приказу господина де Роа я стал хозяином постоялого двора и поселился на этом перекрестке, чтобы предупреждать о приближении наших врагов, а если можно, то и разоблачать их...
      Он вдруг замолчал и прислушался. Снаружи доносился глухой и неясный шум.
      Он выскочил за дверь и почти тотчас же вернулся, бледный, как покойник.
      - Черт возьми! - не вытерпел Онэсим, поднимаясь с кресла. - Что случилось?
      -Большой кавалерийский отряд только что вошел в Шели со стороны Парижа. Это жандармы из королевской гвардии.
      - Вот так да! Я уверен, они направляются к ущелью Апремон!
      - Неужели предательство? - спросил трактирщик. - Несмотря на смерть господина де Роа, пещера не была раскрыта, Но вполие возможно, что тайна пещеры властям была известна и они наблюдали за ней, чтобы захватить врасплох сторонников настоящего короля Франции.
      Черт побери, они, возможно, действительно собираются захлопнуть мышеловку, тем более что подходы к пещере больше не охраняются.
      Не говоря ни слова Онэсим сунул пистолет за пояс и направился в конюшню. Лжетрактирщик придержал его за пояс и спросил:
      - Ты куда?
      - В конюшню седлать коня. Поеду туда... Нужно, что наши товарищи...
      - Подожди меня, я поеду с тобой.
      Через пять минут двое мужчин оседлали коней и галопом помчались по дороге. Ни темнота, ни препятствия и трудности пути во мраке не пугали их.
      Добравшись до входа в подземелье Апремона, Фариболь, Мистуфлет, де ла Барре и Ивонна убедились, что. как они и предполагали, подходы к пещере не охранялись, да и сама пещера, по-видимому, была необитаема.
      В тот момент, когда Фариболь собрался ступить на первую ступеньку, его придержал Мистуфлет.
      - Патрон, - проговорил он, - разреши, я пойду первым на разведку.
      - Почему ты, а не я?
      - Потому что внутри может затаиться какой-нибудь бандит, которому наш визит может быть не по вкусу, а кроме того твоя жизнь ценнее, чем моя...
      И тактично указав на Ивонну, он с необыкновенной легкостью скользнул вниз по лестнице. Он быстро пересек длинный коридор, сообщавшийся с огромным подземным залом, и убедился, что зал абсолютно пуст. Здесь и там валялись различные забытые предметы, кучи золы и полусгнившей соломы. Впечатление было такое, что обитатели подземелья вынуждены были поспешно бежать.
      Мистуфлет вернулся к своим товарищам и доложил о результатах осмотра. Не мешкая, отряд спустился в пещеру. Оставаться снаружи было небезопасно, так как их могли увидеть и опознать.
      - Займем помещения господина де Роа и воспользуемся удобствами в течение тех дней, какие нам потребуются для подготовки плана.
      Они вошли в помещения, но едва переступили порог, как Фариболь заметил Мистуфлету:
      - Черт возьми, ты плохо проверил... Здесь кто-то есть...
      Вместо ответа Мистуфлет выхватил пистолет, но Ивонна опередила его. Тогда вмешался господин де ла Барре. Обнажив шпагу, он заставил Ивонну оставаться на месте. Фариболь и Мистуфлет, ориентируясь по звуку ударов" раздававшихся через равные промежутки времени, углубились в подземные коридоры. Так добрались они до нижнего помещения, где раньше им довелось присутствовать при выплавке золота.
      Удары раздавались в комнате напротив стены. Они подошли и некоторое время внимательно вслушивались. Наконец Фариболь нетерпеливо постучал в стену рукояткой шпаги и крикнул:
      - Эй! Черт возьми! Выходи!
      Неожиданно перед ними распахнулась маленькая дверца и выглянуло испуганное лицо, покрытое маской из черного сукна. Глаза его возбужденно сверкали за стеклами очков.
      - Маэзе Эгзиль! - воскликнул Фариболь, узнав алхимика.
      Увидев их, человек в маске сделал жест, словно хотел снять головной убор, и проговорил:
      - Вы здесь! Наконец-то вы вернулись!... Вы одни?
      - Мадемуазель Ивонна нас сопровождает.
      - Понятно! Вы уже знаете о смерти несчастного господина де Роа...
      Одним словом, мы не должны падать духом... Как видите, подземелье опустело и многие, прежде верные нам, ушли, чтобы участвовать в войне, подготавливаемой Людовиком XIV против Голландии и Нормандии.
      Сказав это, Эгзиль направился в помещение, где оставалась Ивонна с господином де ла Барре. Девушка приветствовала его и сделала это даже горячее, чем обычно, так как не могла забыть, что однажды он вылечил ее раны. Но алхимик не обратил особого внимания на ее слова, потому что не спускал глаз с оруженосца, которого он не знал и которого, несомненно, принял за самого монсеньера Людовика.
      - Послушайте меня, - проговорил, наконец, Эгзиль, - я собираюсь в Париж, в квартал Сен-Антуэ, в свое последнее пристанище... Это подземелье уже не так безопасно, как раньше. Оно не охраняется, и я предупреждаю вас - вы подвергаетесь опасности, оставаясь здесь на длительное время...
      - Тысяча чертей! - воскликнул Фариболь. - В таком случае лучше будет, если мы с вами направимся в Париж.
      - И вы воображаете, что там меньше риска? Ваше присутствие заметят и вы будете опознаны людьми, которые, возможно, не знают, откуда вы пришли.
      Фариболь хотел было перебить его, но алхимик продолжал:
      - Я ухожу в любом случае, потому что после смерти господина де Роа сослужить службу я могу только вам, а я это сделаю гораздо лучше, если уйду... Я отправляюсь в Париж и сделаю так, что в дальнейшем, когда потребуется хорошее убежище, вы найдете его в моей аптеке в квартале Сен-Антуэ.
      - Вы правы и конечно вам мы обязаны будем своим спасением, - поддержала его Ивонна.
      Алхимик улыбнулся, пожал руку девушке, почтительно поклонился господину де ла Барре и в сопровождении Фариболя и Мистуфлета направился к выходу из пещеры. Выйдя на поверхность, он вскочил на коня и скрылся.
      - Ладно, - сказал Фариболь, когда они остались одни, - после такого длинного пути неплохо бы немного отдохнуть. Короче говоря, я отдыхаю. А ты, Мистуфлет?
      - Я делаю то же самое, патрон.
      И пока один из них располагался в углу зала, второй то же самое проделал у противоположной стены. Прошло довольно много времени, как вдруг Мистуфлет приподнялся и, подложив руку под затылок, заметил:
      - Придется перебраться на другое место. От входной двери очень дует... - он неожиданно задумался. - Но, черт возьми, откуда проникает сквозняк в подземелье? - спросил он самого себя.
      Он встал, обследовал помещение и вернулся к двери, около которой прежде лежал. Он открыл ее, и поток свежего воздуха ударил ему в лицо. Он заметил светящуюся полоску, падавшую на пол через некоторое подобие слухового отверстия.
      Он сделал несколько шагов и споткнулся о кучу утрамбованной земли.
      Он встал на нее и от удивления вскрикнул, увидев перед собой отверстие, сквозь которое виднелись деревья.
      Услышав голос Мистуфлета, проснулся Фариболь и подбежал к своему товарищу.
      - Вот дьявол! - воскликнул он. - Что еще случилось? Нам что-то угрожает?
      - Да, патрон. Смотрите.
      - Кроме дыры, через которую можно дышать свежим воздухом, я ничего больше не вижу.
      - А вы не подумали о том, кто мог проделать эту дыру?
      - Нет.
      - А я вот подумал, патрон. Помните, господин де Роа боялся, что проклятый Ньяфо разнюхает его убежище... Я подозреваю, что именно он донес о заговоре, и я не ошибусь, если скажу, что именно он отыскал эту щель. Он устроил нам ловушку в расчете на то, что если мы вернемся, то можно было бы проникнуть в пещеру и схватить нас. Вы понимаете, что такой хитрец, как он, не рискнет войти в дверь, которую мы будем, естественно, охранять.
      - Проклятый карлик из преисподней! Клянусь дьяволом, если он когда-нибудь попадет ко мне в руки!..
      - Патрон, самое главное сейчас - не попасть к нему в руки. Думаю я, что если это отвратительное чудовище засекло наше прибытие, то оно может попросить свою достойную мать направить сюда добрый и многочисленный отряд.
      - Гром и молния! Мы хорошо встретим и его самого, и его друзейприятелей, если они сунутся.
      - К счастью, патрон, мы теперь знаем об этой дыре, через которую злобный карлик задумал захватить нас врасплох. В эту щель может протиснуться одновременно только один человек, поэтому достаточно будет дежурить здесь одному из нас, чтобы одного за другим отправлять их на тот свет.
      - Неплохо задумано, Мистуфлет! Ты словно читаешь мои мысли. Теперь нужно сообщить мадемуазель Ивонне и господину де ла Барре.
      - Не стоит, патрон. Наши опасения основываются на предположениях и преждевременно тревожить их. Но даже если произойдет то, чего мы опасаемся, то нас двоих достаточно, чтобы отбить атаку.
      - Действительно, Мистуфлет, ты очень смышленый ученик... Каждый день ты все больше прогрессируешь...
      - О, патрон, это результат вашего обучения!...
      - Тоже правильно, черт возьми! Ты карауль здесь, внимательно прислушивайся, да смотри не засни, а я буду охранять основной вход.
      - Понял, патрон.
      Приготовив шпаги и кинжалы, каждый из них занял свой пост.
      Прошло довольно много времени, прежде чем Мистуфлет услышал подозрительный шум, который вначале он принял за шум деревьев. Но вдруг ему послышалось далекое конское ржание. Но прошло еще не менее четверти часа, прежде чем он неожиданно вскочил на ноги. Все более явственно слышался треск веток и шум раздвигаемого кустарника.
      - Это они! - прошептал Мистуфлет, сжимая рукоять шпаги.
      Чтобы нападавшие его не заметили, он отступил немного в сторону и прижался к стене. Так прошло несколько минут. Вдруг он услышал шорох тела, ползущего по земле, и спустя мгновение его глаза, привыкшие к темноте, различили голову и туловище человека, проникшего в отверстие.
      Мистуфлет поднял шпагу и ее конец, словно молния, пронзил грудь нападавшему. Тот без звука повалился на землю. Достойный ученик Фариболя наклонился, чтобы взглянуть на него, потом столкнул его вниз.
      - Боде мой! - вздохнул он. - Королевский жандарм!.. Упокой, господи, его душу!
      Однако он тотчас же снова отступил и прижался к стене .Слабый свет, исходивший из отверстия, померк, его заслонила тень еще одного человека. Как и его товарищ этот жандарм был смертельно ранен и его труп тоже покатился вниз. В дальнейшем еще троих постигла такая же участь.
      Этот способ убийства, таинственный и быстрый, был настолько ужасен, что Мистуфлет при каждой новой жертве, просил у бога прощения, несмотря на то, что он убивал только в целях самозащиты. Но неожиданно энергичное проклятие и следом мушкетный залп заставили его повернуть голову.
      До этого момента Фариболь выполнял свое поручение так же, как и Мистуфлет - молча и четко. Королевские жандармы, приведенные Ньяфо, осуществляли маневр, посредством которого карлик задумал окружить тех, кому он поклялся отомстить. И пока человек двадцать пытались проникнуть внутрь через отверстие, остаток отряда направился к входу в подземелье. Жандармы друг за другом опустились по лестнице, но и там молчаливая смерть поджидала тех, кто рисковал войти.
      Встревоженные молчанием тех, кто проник в подземелье, офицеры заглядывали в отверстие и окликали своих людей. Ничего не видя и не слыша ни звука, они быстро догадались, что такое упорное молчание вызывалось какими-то таинственными обстоятельствами и их необходимо было немедленно выяснить.
      - Где проводник? - недовольным голосом спросил один из офицеров.
      - Я здесь, месье, - ответил Ньяфо.
      - Ты можешь объяснить нам, что происходит? Хорошенько обдумай свой ответ, потому что если ты нас навел на засаду, то дорого заплатишь за предательство.
      - Вполне возможно, что преступники были кем-то предупреждены, - ответил карлик. - Мы хотели захватить их врасплох, но может быть, что они это предусмотрели и оба входа охраняются. Несомненно, они энергично защищаются.
      - Ну и что мы должны делать?
      - Месье, сделать два очень простых дела. Во-первых, прикажите расширить отверстие, проделанное мною. Когда проход будет расширен до такой величины, что в него одновременно проникнут два человка, то я уверен, что ваши хорошо вооруженные солдаты победят мятежниов.
      - Так, а во-вторых?
      - Посредством плотного мушкетного огня атаковать вход в пещеру;
      тем временем один из ваших солдат воспользуется этим и проникнет вниз.
      Я думаю, он сможет продержаться до тех пор, пока ему на помощь не придут товарищи. Таким образом вы выбьете мятежников из коридора, где они сильны, в зал, а там этих несчастных уже легко победить.
      Спустя пять минут предложение Ньяфо стало осуществляться на практике. Фариболь выругался и этим привлек внимание Мистуфлета. На звуки выстрелов явились Ивонна и кавалер де ла Барре. Фариболь тем временем попал под огонь жандармов, спустившихся вниз. Он яростно защищался, давая возможность Ивонне и де ла Барре достигнуть большого зала подземелья.
      - Гром и молния! - воскликнул Фариболь. - Этим бандитам удалось спуститься! Но нас они еще не взяли! Спокойно... смеется тот, кто смеется последним!
      Однако сопротивляться было просто невозможно, потому что никто из них не располагал таким вооружением, чтобы можно было ответить на беглый огонь из мушкетов. Со своей стороны Мистуфлет, услышав шум лопат и мотыг, отлично понял намерение своих противников. Поскольку ничего нельзя было сделать, Мистуфлет покинул свой пост, который он так хорошо защищал. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять всю безнадежность ситуации. Солдаты, ободренные первым успехом, продвигались медленно, но верно. Прошло еще несколько минут и они уже оказались в пещере.
      - Отступаем! Отступаем! - крикнул Мистуфлет.
      И подхватив Ивонну, он бросился в боковую галерею.
      - Мадемуазель, я прошу вас спрятаться в комнатах господина де Роа, обратился он к ней.
      - А вы? - спросила она.
      - Мы будем биться до смерти, - ответил Мистуфлет. - Рядом с лабораторией Эгзиля я обнаружил бочок пороха. Если мы не хотим попасть живыми к ним в руки, то легко будет освободиться таким способом.
      - Я укроюсь там вместе с господином де ла Барре. Когда наступит момент, я постою за себя. Прощай, друг Мистуфлет.
      Он нежно поцеловал руку Ивонны и бросился к Фариболю. Тот, страшно ругаясь, наблюдал за противником, еще не решавшимся войти в зал.
      Тишина, царившая в зале, казалась солдатам таинственной и пугала их.
      Но снаружи подошло еще подкрепление и солдаты двинулись вперед.
      Вскоре они соединились со своими товарищами, проникшими через отверстие. В подземелье вошли Ньяфо с офицером.
      - Тысяча молний! - воскликнул Фариболь, увидев его. - Я был уверен, что этот подлец участвует в деле. Из-за этого дьявола мы можем все потерять!
      - Правильно, патрон, - согласился Мистуфлет, - самое верное - отступить в лабораторию маэзе Эгзиля. Там прочная дверь. Когда ее начнут ломать отправимся на тот свет. Но.. . есть у меня одна мыслишка!
      Фариболь, уже доверявший неожиданным мыслям своего ученика, последовал за ним в лабораторию, где находились Ивонна и де ла Барре.
      Толстая и прочная двойная дверь, усиленная двумя тяжелыми железными засовами, отделяла лабораторию от коридора, соединявшегося с большим залом, куда уже проникли королевские солдаты во главе с Ньяфо.
      Видя себя обманутыми, они попытались открыть дверь лаборатории, но когда это не получилось, стали бить по ней прикладами мушкетов.
      Фариболь и господин де ла Барре стали рядом со шпагами наготове и прикрыли своими телами Ивонну. Девушка стояла бледная и отрешенная. Что касается Мистуфлета, то он исчез. Неожиданно от страшного удара дверь вылетела.
      Солдаты, увидев своих противников, радостно загалдели. Из этого хора голосов выделялся ликующий вопль Ньяфо. Шпаги нацелились на обоих мужчин и на девушку.
      - Сдавайтесь, - крикнул офицер.
      - Эй, черт побери! - возразил Фариболь. - Мы не против сдаться, но на том свете.
      - Не убивайте женщину, - крикнул Ньяфо, - мне она нужна живой!
      Офицер поднял саблю и уже был готов опустить ее, чтобы дать сигнал к мушкетному залпу, как вдруг в сильном замешательстве жандармы стали пятиться назад и в панике бросились в сторону галереи. Это появился Мистуфлет. На своих богатырских плечах он нес раскрытый бочонок с порохом, из которого торчал горящий фитиль. Прыжком он бросился на объятых ужасом солдат. Он догнал их в зале, где они столпились, и бросил на них бочонок. Тем временем Ивонна опустилась на колени и принялась горячо молиться.
      - Да, - проговорил Мистуфлет, - помолимся, пришел час нашей смерти, он взял руку Фариболя, крепко сжал ее и закончил: - Прощай, патрон!
      Но учитель фехтования не успел ответить. Раздался страшный взрыв.
      Содрогнулись стены, обвалился свод, придавив всей своей огромной массой солдат короля. Подземелье господина де Роа мгновенно превратилось в общую могилу.
      Онэсим и его провожатый были в сотне метров от ущелья Апремон, когда раздался страшный взрыв, от которого просела часть холма.
      - О, господи! - воскликнул Онэсим. - Мы прибыли слишком поздно, чтобы спасти их, но ей-богу есть время, чтобы отомстить за них!
      Соскочив с коня, выхватив кинжал и пистолет, он бросился к месту катастрофы. Трактирщик последовал за ним.
      - Идите сюда, - указал он, - на этой стороне имеется колодец, через который можно проникнуть в подземелье.
      Но даже следа колодца им не удалось найти. Взрывом сдвинуло слой почвы и все здесь изменилось.
      - Ей-богу, - уныло проговорил трактирщик, - я думаю, ваши друзья сами за себя отомстили. Судя по тому, что я вижу, если королевские солдаты вошли в подземелье, то не видно, чтобы кто-нибудь из них вышел оттуда.
      Хозяину постоялого двора казалось совершенно невозможным, чтобы кто-нибудь в подземелье остался жив после взрыва, но Онэсим не поверил, что его друзья погибли, и попросил своего товарища приготовить несколько факелов.
      При свете факелов им удалось найти дыру, расширенную солдатами.
      С трудом они спустились вниз в небольшое помещение и в ужасе зас гыли при виде картины, открывшейся их взорам. Перед ними беспорядочной кучей лежали солдаты, убитые Мистуфлетом.
      - Ого! - воскликнул Онэсим. - Ставлю десять пистолей, что это работа месье Мистуфлета!
      Пока добрый человек произносил эти слова, трактикщик поднял факел и осветил огромный зал. Все было в развалинах. Громадные каменные глыбы отвалились от потолка. Обрушились стены, скрыв под своими обломками несчастные жертвы.
      - Ну и дела! - воскликнул Онэсим. - Господин Мистуфлет разом покончил с врагами!
      - Да, - согласился трактирщик, - но такая же судьба постигла и их самих.
      - Если только они не укрылись где-нибудь.
      - Ладно, ищи их.
      Передав Онэсиму факел, трактирщик вылез на поверхность.
      Несчастный авантюрист никак не xoтeл поверить, что его друзья отправились в мир иной и бросили его одного. Как добрый христианин он считал, что если они погибли, то нужно найти их трупы, похоронить похристиански и оплакать их.
      Пока же он был один и никто не мог ему помочь в этом громадном некрополе, хранившем тайну страданий. Неожиданно всем своим телом он почувствовал какое-то сотрясение. Его рука задрожала так, что он чуть не выронил факел. Он прислушался и двинулся вперед. Он наткнулся на обломок скалы, преграждавший путь. Неожиданно он радостно вскрикнул, и звук его голоса глухо прозвучал в пещере. Он различил несколько чуть слышных и далеких ударов по скале.
      - Это они! - крикнул он, подпрыгнув от радости. - Они живы.
      Они там! Ах, черт возьми, я найду их!
      С нечеловеческими усилиями добрый Онэсим стал разбирать завал из скалистых обломков, рухнувших после взрыва. Скоро его усилия увенчались успехом: на дне промоины, куда ему удалось проникнуть, он обнаружил теле Мистуфлета. Тот еще дышал. Он вытащил его из завала и продолжал раскопки, пока не нашел остальных. После этого он отправился за трактирщиком и они вдвоем перевезли раненых на постоялый двор, где они, выздоравливая, провели несколько дней. Тем временем до Онэсима дошли слухи о том, что монсеньер Людовик был переведен в новую тюрьму. Следовало разработать такой план, чтобы оказаться снова поблизости от места заключения и посредством хитрости спасти монсеньера Людовика, поскольку их силы были слишком недостаточны для борьбы с Людовиком XIV.
      Глава XVII
      ОСТРОВ СВЯТОЙ МАРГАРИТЫ
      На средиземноморском побережье, вблизи островов Лерен грустно к одиноко возвышается крепость, построенная при кардинале Ришелье и реконструированная господином де Сен-Маром.
      Сен-Мар первым предложил использовать крепость Святой Маргариты в качестве государственной тюрьмы.
      Чтобы хорошо понять трагические события, происходившие в этой тюрьме, и чтобы иметь верное представление о ней, приведем отрывок из "Мемуаров" Реннвиля *17) об этой крепости:
      "Под каждым больверком находилось просторное сводчатое помещение, окруженное десятью камерами, тоже сводчатыми, размером семь на восемь футов *18), и снабженных толстым железным кольцом, замурованным в стену. В центре помещения, поддерживая перекрытия, стоял толстый пилон, все четыре стороны которого тоже были снабжены же лезными кольцами. В потолке было узкое отверстие, закрытое металлической сетью, и служившее для подачи пищи несчастным жертвам.
      прикованным цепью в подземной тюрьме. В этих камерах, где не было пучка соломы, чтобы лечь, камня, чтобы подложить под голову, где толе.
      тый слой грязи покрывал пол, в этих камерах жестокий тиран Сен-Мар морил узников голодом, не давая им ничего, кроме хлеба и воды. И бедные мученики выходили оттуда только тогда, когда становились трупами.
      Камера, подготовленная Сен-Маром для Железной Маски, занимала половину второго этажа большой квадратной башни, построенной на скале у моря. Волны проделали в скалах большие и глубокие расщелины, некоторые их них больше походили на пещеры. Волны постоянно бились о скалы и проникали в расщелины, днем и ночью стоял постоянный и глухой шум. На первом этаже, отделявшем скалу от камеры монсеньера Людовика, располагался сводчатый зал, где умирали в страшных мучелмях жертвы жестокости губернатора.
      Камера Железной Маски, которому тюремщики дами кличку "Латур", 5ыла очень высокой и в плане имела вид полного треугольника, усеченного по углам двойными колоннами, что придавало комнате вид шестиугольника, не лишенного некоторого изящества. По углам треугольника были еще кабинеты. Один служил для гардероба, второй являлся алькоi0?n, где спал один из слуг, которым было поручено охранять Железную Маску. Пока один спал, второй сторожил. Третий угол занимал огромный готический камин, чья верхняя часть, насыщенная архитектурными украшениями, начиналась с великолепного, легкого и элегантного каменного карниза.
      Сводчатая оштукатуренная комната вверху пересекалась ребрами. Они сходились в центре и там висел светильник, горевший всю ночь. Только через одно окно, выходившее на море, в помещение попадал дневной свет.
      Оно защищалось решеткой из железных брусьев. Стекла, пропаянные свинцом, были покрыты толстым слоем пыли. Окно открывалось тольхо с разрешения губернатора.
      Вот в таком месте медленно протекала жизнь несчастного монсеньера Людовика. Лицо его было скрыто железной маской, снабженной потайным запором, выполненным настолько искусно, что пленник мог избавиться от маски только оторвав себе голову".
      Спустя несколько месяцев после попытки бегства из Пиньероля, монсеньер Людовки был переведен на остров Святой Маргариты. Там он встретил одного из самых ненавистных своих тюремщиков - Росаржа.
      Его нашли в хижине мушкетеры, искавшие беглецов. Он валялся там полуголый и без сознания от тяжелой раны.
      Росарж долго находился между жизнью и смертью. Едва вылечившись, он сразу же явился к своему шефу. От обиды за свое позорное поражение он поклялся самому себе мстить монсеньеру Людовику посредством утонченных и жестоких пыток, выдуманных им.
      Со своей стороны монсеньер Людовик с первых дней возвращения своsro тюремщика почувствовал, что приближается одна из больших катастроф, отмечавших различные фазы его длительного заключения. Один из его слуг, прослуживших у него несколько месяцев и проявивший некоторую слабость к узнику, однажды ночью таинственно исчез и был заменен другим.
      При каждой такой замене прислуги (по неизвестным для него причи нам) несчастного пленника охватывало чувство негодования, но он сдерживался, понимая всю беспомощность своего положения.
      Однажды холодным зимним вечером 1687 года слуга, служивший уже более года и выражавший некоторую привязанность к монсеньеру Ли доаику, неожиданно почувствовал себя больным и лег в постель. Монсеньер Людовик подумал, что у него обычное недомогание и тожспокойно лег спать.
      В полночь в комнату к спящим осторожно вошел Росарж. Он взял с постели умирающего или мертвого слугу и вынес его из камеры, а на его место положил нового. Проснувшись утром и увидев нового слугу, монсеньер догадался о том, что произошло, и потребовал встречи с губернатором. Сен-Мар заставил себя долго ждать, но, наконец, явился.
      - Я разрешаю вам сесть, Сен-Мар, - сказал заключенный. - Я хочу с вами поговорить. Нужно быть таким как вы - хитрым и бесчувственным преступником, - чтобы убить этого бедного Шампанье. Это уже третий человек, исчезнувший таинственным образом.
      - Вы так считаете, монсеньер? В некотором роде вы правы: Пикара задушили, Бургунье - повесили, а что касается Шампанье.. . не знаю, что с ним.
      Он повернулся к Росаржу, стоявшему у двери, и спросил:
      - Росарж, что ты сделал с Шампанье?
      - С Шампанье, командир? Я отправил его сторожить рыб.
      - Ты позаботился, чтобы с ним ничего не случилось во время путешествия?
      - Да, командир. Я привязал ему на шею большой камень. Но в этом не было нужды: он не двигал ни рукой, ни ногой, когда я его тащил.
      - Неважно! - воскликнул Сен-Мар. - Лучше две предосторожности, чем одна, - повернувшись к пленнику, он добавил: - Такова судьба Шампанье, монсеньер. Если больше нет вопросов, то позвольте мне удалиться. Тюремная служба требует моего присутствия в других местах.
      Эта система молчания и жестокой иронии входила в планы Сен-Мара.
      Он вышел, а Росарж, поворачивая ключ в замочной скважине, издевательски посмеивался в дверях.
      Бледный от сдерживаемого бешенства, монсеньер Людовик слушал удалявшийся звук их шагов. С унылым видом он подошел к окну. Оно было открыто и морской бриз успокаивающе подействовал на него.
      Всматриваясь в безмятежный пейзаж, он вспомнил дорогих ему людей: Ивонну, Сюзанну, Фариболя, Мистуфлета.. . Что с ними? Живы ли они? Прошло уже несколько месяцев, как о них ничего не было известно и это его сильно беспокоило.
      В этот момент его взгляд привлекла парусная лодка, маневрировавшая под стенами башни, как раз напротив его окна. Лодкой управлял один человек. Одежда его точно соответствовала его занятию. Монсеньер Людовик машинально помахал белым платком, просунув руку сквозь прутья решетки. Лодка сделала разворот и моряк тоже вытащил платок из кармана'и сделал ответный приветственный жест, но проделал это так, чтобы часовые ничего не заподозрили.
      Весь день монсеньер Людовик был задумчив. Он думал об этом мелком происшествии и о способах установить контакт со своими друзьями, трагически прерванный в Пиньероле. День тянулся очень медленно и он с нетерпением ожидал ужина, который обычно подавали в восемь вечера. Наконец солнце зашло за горизонт. Слуги удалились для сервировки стола и на несколько минут оставили его одного. Воспользовавшись этим обстоятельством, он взял небольшое серебряное блюдо и кончиком ножа нацарапал:
      "Меня преследуют и держат в тюрьме, потому что я брат короля и единственный законный наследник трона Франции".
      Потом он из окна осмотрел море.
      Лодка еще ближе подплыла к скалам. Он узнал рыбака, осмелившегося так близко подплыть к стенам тюрьмы, несмотря на строжайший запрет. Монсеньер Людовик сделал ему знак, чтобы он приблизился. Рыбак повиновался и киль лодки зашуршал по песку. Просунув руку сквозь прутья решетки, узник бросил блюдо вниз и оно упало в лодку.
      Что бы ни писал монсеньер Людовик, но его попытка успеха не имела. Взяв в руки опасное послание, рыбак заметил, что за ним наблюдают и несколько часовых взяли его на мушку. Он мог бы легко спастись и в течение нескольких секунд укрыться от пуль, но к величайшему удивлению монсеньера Людовика он вышел на берег и направился к лестнице, ведущей в замок. Блюдо он сунул под рубаху.
      В отчаянии монсеньер Людовик рухнул в кресло, стоявшее около стола, и прошептал:
      - Вот подлец, он меня предал.
      Тем временем рыбак, отказываясь назвать цель своего визита, добивался, чтобы его принял губернатор. Сен-Мар поспешил принять его, напустив на себя такой грозный вид, что бедный рыбак задрожал:
      - Ты хочешь поговорить со мной? - нахмурившись, спросил он.
      - Месье, я только хотел вручить вам блюдо, упавшее в мою лодку со стены.
      Сен-Мар взял блюдо и быстро прочитал надпись, сделанную пленником. Потом он так взглянул на рыбака, что тот совсем смутился.
      - Ты читать умеешь? - спросил он после некоторого молчания.
      - Нет месье.
      - Поздравляю. Как тебя звать?
      - Лекьер, месье.
      Не теряя из вида рыбака, Сен-Мар подошел к столу и написал две короткие записки. Потом позвонил и сказал вошедшему слуге:
      - Отнеси это майору Росаржу.
      Как только слуга вышел, губернатор повернулся к несчастному рыбаку, явившемуся с блюдом, и вручил ему вторую записку, добавив при этом:
      - Принимая по внимание твою неграмотность, я отпускаю тебя. Вот приказ. Отнеси его майору Росаржу.. . Он там, - добавил Сен-Мар, указывая, где находится майор.
      Рыбак поклонился в знак послушания. Он ничем не выдал себя, когда на ходу бросил беглый взгляд на записку, врученную ему:
      "Предъявитель этой записки - опасный человек. Убей его".
      Умел или не умел читать рыбак? Как бы там ни было, но он беспрекословно выполнил поручение Сен-Мара. Он спокойно подошел к Росаржу и вручил ему собственное свидетельство о смерти.
      - Очень хорошо! - воскликнул майор. - Я вижу - ты точно выполняешь приказы.
      - Я всего лишь бедный труженик и всегда делаю то, что мне говорят, ответил рыбак.
      Точность исполнения поручения спасла его: Сен-Мар всего лишь хотел испытать его. В первой записке Росаржу он написал, чтобы тот не исполнял распоряжения, написанного во второй.
      - Ну ладно! Уходи и поскорее! - хмуро проговорил Росарж. - И чтобы я не видел тебя около замка.
      Рыбак, не дожидаясь повторного приглашения, спокойным и размеренным шагом направился к выходу из замка. Проходя по стене, он выглянул наружу и сразу же отступил назад, издавая такие вопли и так горестно всплескивая руками, что Росарж не на шутку испугался:
      - Что с тобой?
      - Ах, господин офицер, - запричитал рыбак, - я погиб, я совершенно разорен!.. .
      - Почему?
      - Для меня и для двух моих бедных братьев, ожидающих меня дома, это означает полную нищету. Ах, какое несчастье!
      - Объясни мне, наконец, что случилось! Черт побери! Если ты сейчас же мне не скажешь, я не выпущу тебя.
      - Ах, уважаемый господин! Теперь я вынужден остаться.. . Моя лодка исчезла!
      - Исчезла?
      - Это я виноват! Возможно, мне не следовало добиваться встречи с господином губернатором! Я не привязал лодку как следует. Бриз подул сильнее и ее унесло.. . А для нас лодка - единственное средство существования.. . Ах, боже мой! Что нам теперь делать?
      - Ладно, пойдем! - проговорил Росарж, грубо встряхивая его за плечо. Пойдем со мной, может губернатор даст разрешение на постой.
      Рыбак с самым несчастным видом поплелся за ним. В нескольких словах майор доложил губернатору о случившемся.
      - Черт побери! - ухмыльнулся Сен-Мар. - Стоящее дело. Эта деревенщина никому не разболтает о случившемся.
      Губарнатор повернулся к рыбаку и спросил:
      - А где живут твои братья?
      - На расстоянии выстрела из мушкета, на мысе Круазе, в полусгнившей хижине.
      - Чем они занимаются?
      - Ничем, месье.
      - Как! Они и тебе даже не помогают?
      - Они, бедняжки, не годятся для этого. Старший брат - довольно глуп. Но одним ударом может убить быка.
      - Черт! Вот это Геркулес!
      - Нет, господин, его зовут Антуан.
      Услышав такой наивный ответ, Росарж и губернатор громко расхохотались.
      - Но если он так силен, - спросил Росарж, - то что же он тебе не помогает?
      Рыбак довольно выразительно покрутил пальцем у виска и пояснил:
      - В нашей семье это бывает. Антуан и Жуанон почти идиоты.
      - Жуанон?
      - Это самый младший и такой же сильный, как Антуан, только худой. Вот такие дела у меня. Теперь вы понимаете мое беспокойство: если я не вернусь, мои бедные братья умрут с голода.
      - Хорошо, хорошо, мы подумаем об этом, - успокоил его губернатор. Потом добавил: - Иди, подожди во дворе, решение тебе сообщит майор Росарж.
      Рыбак тотчас же послушно удалился. Сен-Мар обратился к Росаржу:
      - Что вы скажете?
      - На мой взгляд, - ответил начальник тюрьмы, - он кажется мне довольно наивным, но для большей уверенности в его скромности я послал бы его на корм к рыбам!
      - Это была бы бесполезная смерть, а с другой стороны он и вреда-то нам никакого не причинит. Ведь он совершенно глуп.
      - Это так, месье. Но если он лучший в семье, то как быть с двумя другими?
      - Вот об этом, Росарж, и нужно поразмыслить.
      - Как, месье! Вы думаете.. .?
      - Я думаю, что для работы в подземелье, для пыток, для виселицы и для ныряния нам не найти лучших слуг, чем эта семейка дураков.
      - Однако, месье, нужно проверить его, прежде чем доверить ему обслуживание и охрану монсеньера Людовика.
      - Конечно. Поэтому берите этого дурака под свой контроль и пусть он обслуживает других заключенных, пока вы не убедитесь в его верности и молчании. Что касается его братьев, то завтра пошлите солдат.
      Пусть их задержат и доставят сюда.
      Спустя три дня, Лекьер, не знавший о присутствии на острове Святой Маргариты своих двух братьев и безупречно выполнявший, по мнению Росаржа, свои обязанности, впервые стал прислуживать монсеньеру Людовику и сразу же завоевал милость майора.
      Монсеньер Людовик, желая развлечься чтением, обратился к охраннику, подобно злому сторожевому псу сидевшему на корточках в углу и наблюдавшему за малейшими движениями узника, и потребовал книгу стихов.
      Услышав требование монсеньера Людовика, Лекьер встал, проворчав что-то, и крикнул в окошечко в двери, за которой находился часовой, чтобы тот выполнил желание узника.
      Спустя полчаса майор Росарж лично пришел и вручил книгу надзирателю.
      - Черт возьми! - удивился тот. - Если бы я был заключенным, мне бы таких почестей не было.
      И захлопнул дверь перед носом Росаржа, который все больше убеждался в удачном назначении жестокого тюремщика, сторожившего его смертельного врага. Лекьер почти пять минут листал книгу, словно пытался убедиться, что в ней не содержалось ничего подозрительного, потом положил ее на стол перед монсеньером Людовиком и сказал:
      - Монсеньер, вот книга, которую вы просили.
      Молодой человек вздрогнул и взглянул на говорившего.
      Эту фразу надзиратель произнес каким-то необычным тоном, приятным и твердым одновременно, совершенно непохожим на его обычное поведение. В то же время в действиях своего тюремщика узник заметил нечто такое, что показалось ему необычным.
      Лекьер снова вернулся в свой темный угол и присел на корточки, но неожиданно, пока удивленный монсеньер Людовик пытливо разглядывал его, он приподнял свою густую, мохнатую и черную бороду, скрывавшую лицо, снял шапку и парик, закрывавший лоб. Монсеньер Людовик побледнел, испуганно отшатнулся назад и воскликнул:
      - О, боже мой! Вы! Господин де ла Барре!
      В тот же миг повернулся ключ в скважине, загремели запоры и вошел Росарж. Железная маска, к счастью, скрывала волнение заключенного.
      Лекьер не двигался в углу и на лице его застыло жестокое и угрюмое выражение - его обычный вид.
      - Ну как? - обратился к нему Росарж. - Ты доволен своими новыми обязанностями?
      - Гм! - пробурчал мнимый надзиратель, тяжело поднимаясь на ноги. - Да, да.. . - и добавил громко, чтобы слышал монсеньер Людовик: - Господин майор, я проверил книгу, которую принесли. Если бы в ней потом нашли что-нибудь подозрительное, то я был бы виноват.
      - Об этом не беспокойся, - улыбнулся Росарж, - я ее проверил еще раньше и ничего в ней не нашел. Кстати, дежурство твое закончилось.
      И теперь, чтобы отблагодарить тебя за усердие, господин губернатор разрешил тебе провести день в обществе своих братьев.
      - Они здесь?
      - Да, парень, да. Они тебя ожидают у господина Сен-Мара. Пойдем со мной.
      Монсеньер Людовик с трудом подавлял желание схватить и осмотреть книгу, врученную ему Лекьером. Из его слов он понял, что в книге чтото находится. Оставшись один, он взял ее и стал просматривать.
      С большим вниманием он осмотрел обложку и перелистал страницы, но ничего не обнаружил. Тогда он решил осмотреть корешок книги. Он расширил отверстие и встряхнул книгу. Из нее выскользнул маленький и легкий предмет. Это была засушенная фиалка.
      Неописуемая радость охватила пленника. Этот цветок был настоящей поэмой, посланием. Это был тот самый цветок, который он в свое время бросил из крепости Пиньероль к ногам Ивонны. Теперь он был уверен, что добрый гений не покинул его. Он понял,что Ивонна находилась недалеко от тюрьмы; ему казалось, что он уже не один и что нет причин чувствовать себя несчастным. Потом его мысли снова вернулись к этому человеку, к господину де ла Барре, которому так хладнокровно удалось обмануть проницательных и недоверчивых палачей. Безумная надежда близкой свободы наполнила его сердце. Он опустился на колени и стал горячо и неистово молиться.
      Глава XVIII
      БРАТЬЯ РЫБАКА
      На следующий день после происшествия с Лекьером господин Сен-Мар направил отряд солдат на поиски Антуана и Жуанона. Их нашли в указанном месте и, несмотря на сопротивление, доставили на остров Святой Маргариты. Антуан был настоящим колоссом. Своими циклопическими плечами, мускулистыми руками и мощным торсом он напоминал Геркулеса. В то же время узкий и низкий лоб его, закрытый жесткими рыжими волосами, указывал, что ум этого гиганта был обратно пропорционален силе его мускулов.
      В ответ на все свои вопросы господин де Сен-Мар слышал только глухое рычание. Губернатор вспомнил рассказ Лекьера и выразил сомнение в силе среднего брата. Тогда Антуан, блаженно улыбаясь, стал одного за другим поднимать солдат, находившихся в комнате, и слегка швырять их, словно это были снопы соломы, в угол. Под конец ударом кулака между глаз он свалил на пол Росаржа.
      Пришлось вынести из комнаты того, кому губернатор обещал нового цербера, чтобы этот пес демонстрировал страшную силу своих рук на упрямых заключенных. Начиная с этого момента Антуан стал исполнять эти функции и делал это с огромным удовольствием, пожирая ежедневно огромное количество пищи, доставляемой ему. Он никогда не радовался солнечным лучам и проводил дни и ночи в подземелье.
      Другой брат был пареньком болезненного вида с лицом, почерневшим под лучами южного солнца. Он был послушным и настолько слабоумным., что его безошибочно можно было назвать идиотом. Глупый внешний вид и инстинкт слепого повиновения, несомненно являвшийся отличительной чертой его семьи, соблазнили господина Сен-Мара.
      - Ты какое жалованье хочешь? - спросил он паренька.
      Тот глупо ухмыльнулся:
      - Жалованье, месье? Я не привык, чтобы мне что-нибудь платили.
      - А на что ты собираешься жить?
      - Старший брат отдает мне свою старую одежду и зарабатывает на еду для меня и для Антуана. Правда, это бывает не всегда, поэтому мы привыкли поститься.
      - А что ты скажешь, если я возьму тебя на службу?
      - Я хотя бы смогу есть ежедневно.
      - Отлично. Однако, знаешь ли ты, на каких условиях ты идешь в замок?
      - Мне все равно, лишь бы давали поесть.
      - Но я должен предупредить тебя, что ты никогда не выйдешь отсюда.
      - Ну и что? Если здесь дают то, чего у меня нет.. .
      Так Жуанон стал личным елугой губернатора. Братья резко отличались от своих товарищей по службе, но никто не мог с ними сравниться в точности исполнения своих обязанностей, особенно когда дело касалось охраны заключенных и строгости обращения с ними.
      Однажды Сен-Мар объявил Жуанону, что собирается повысить его по службе и поручить ему другую работу. Речь шла о человеке в железной маске. В присутствии старшего брата он объявил Жуанону, что тот с вечера должен приступить к исполнению своих новых обязанностей и что всю ночь он должен дежурить в комнате своего нового хозяина. Не выказывая признаков удовлетворения, братья недоверчиво переглянулись и это не ускользнуло от внимания господина Сен-Мара и чрезвычайно понравилось ему.
      "Хорошо, - подумал он, - они не доверяют другу другу. Через несколько дней они возненавидят другу друга и вражда эта будет новой гарантией того, что они будут хорошо охранять монсеньера Людовика".
      Узник уже привык к смене слуг. Он знал, что слуг меняют по малейшему поводу и что одно доброжелательное слово может стоить жизни тому, кто его сказал. Поэтому больше из человечности, чем из гордости, он с безразличием относился как к новым, так и к старым слугам.
      Вот почему он повернулся спиной к Росаржу, когда тот заговорил, обращаясь к Жуанону:
      - Эй, парень, ты можешь гордиться таким назначением!
      - Мне не нравится это дело, - ответил несчастный. - Сторожить заключенного в его комнате - неблагодарная работа. Я предпочел бы тысячу раз спать спокойно в своей постели. Поэтому я заверяю вас, что если он не будет вести себя хорошо, то я подам рапорт.
      Росарж довольно посмотрел на него.
      - Я думаю, мы сможем что-нибудь сделать для тебя, парень, - заметил он. - Действуй в этом духе. Но все же я предупреждаю тебя: к этому пленнику нужно относиться лучше, чем к остальным. Это важная персона. В случае тревоги пользуйся колокольчиком. Его секрет я тебе покажу. Кроме того, в двери имеется окошечко и ты должен не терять из вида заключенного даже когда спишь. Если он тебя спросит о чем-нибудь, отвечай ему односложно: да или нет. И запомни хорошенько, что я тебе скажу: не пытайся ничего узнать о человеке в железной маске.
      - Хорошо, майор. Я все запомнил. Однако, как хотите, но я предпочел бы тысячу раз спокойно спать в своей постели.
      - Хватит! - грубо оборвал его Росарж, захлопывая дверь из прихожей в помещение, занятое монсеньером Людовиком.
      Узник, повернувшись спиной к выходу, продолжал сидеть за столом у камина и делать вид, что он читает.
      - Монсеньер, - с иронией обратился к нему Росарж, - это ваш новый слуга. Господин де Сен-Мар определил его к вам на службу. Он заменит Висента, которому поручена более легкая работа.
      Монсеньер Людовик тотчас же вспомнил, что он обменялся с несчастным Висентом парой ничего не значивших слов. Следуя линии поведения, он постарался ничем не выдать своего чувства. Видя это, майор прекратил дальнейший разговор, оставил в комнате нового слугу и ушел.
      Когда затих шум его шагов, монсеньер Людовик нервно швырнул книгу на стол. На него напал приступ безнадежного отчаяния.
      Утром узник даже не взглянул на нового слугу. Он встал поздно и подошел к распятию, чтобы помолиться. Но вдруг отшатнулся: у подножия распятия лежал еще один религиозный предмет. Он тотчас его опознал.
      - Золотой крест Анны Австрийской! Память о матери! - удивленно воскликнул он.
      Но кто принес и положил его? Не такой женщиной была Ивонна, чтобы легко расстаться с драгоценной реликвией. В помещение входили только Росарж и новый слуга. Кто-то их них? А он даже не заметил!..
      Он решил терпеливо ожидать не только времени, когда подойдет очередь нового слуги, но и случая, когда тот даст о себе знать.
      Наступила ночь. Тишина царила вокруг. Он достал драгоценный талисман, висевший у него на груди, поцеловал его и попросил, чтобы поскорее дошли вести о его дорогой подруге детства. И эту мольбу услышали. Тихонько приотворилась дверь из прихожей, на цыпочках прошел таинственный слуга и нежный голосок прошептал над ухом:
      - Почему ты грустишь, если я здесь, чтобы утешить тебя?
      От неожиданности монсеньер Людовик забыл про осторожность.
      Одним прыжком он вскочил с постели:
      - Ивонна! Ты здесь?
      Брат рыбака Лекьера, новый надзиратель в действительности оказался Ивонной. Самоотверженная и добрая девушка решила облегчить грустную участь пленника, даже если для этого потребовалось бы пожертвовать своей жизнью.
      В первую ночь, проведенную в камере монсеньера Людовика, девушка прилагала неимоверные усилия, чтобы сдержать себя и дождаться, когда он узнает ее. И действительно, девушка владела собой, словно профессиональный дипломат. С первого дня пребывания в замке от нее не укрылась ни одна деталь, касавшаяся режима в тюрьме и необыкновенной секретности в отношении Железной Маски. И после такой длительной разлуки, оказавшись в камере, где содержался дорогой ей человек, друг ее детства и юности, она нашла в себе силы сдержать себя.
      Отлично зная характер Сен-Мара и Росаржа, она предполагала, что и тот, и другой обязательно поинтересуются, как новый надзиратель справляется со своей работой, и сделают это незаметно через окошечко или еще через какое-нибудь замаскированное отверстие. Осторожная девушка решила сбить с толку хитрых шпионов, и поэтому монсеньер Людовик, только найдя крест Анны Австрийской, смог обнаружить присутствие своей подруги.
      Но очень трудно сдерживать чувства и поэтому, видя грусть монсеньера Людовика, Ивонна не могла долго сдерживать себя.
      - Почему ты грустишь, монсеньер? - спросила она. - Разве мое присутствие и присутствие господина де ла Барре не говорят тебе, что приближается час освобождения?
      Монсеньер Людовик с сомнением покачал головой.
      - Да, - согласился он, - ты сделала больше, чем, я мог предположить. Ты облегчила мой тягостный плен. Ты принесла радость и любовь в тот момент, когда я был близок к отчаянию. Ты можешь быть уверена, Ивонна, если я займу трон, принадлежащий мне, то я хочу видеть тебя рядом с собой.
      - Монсеньер! Монсеньер! - прошептала Ивонна.
      Она была готова упасть в обморок от невыразимого счастья и радости, вызванной этими словами.
      Конечно, монсеньер Людовик все еще хранил в душе сладкие воспоминания о мадемуазель де Бреван, но храбрость, героическое самопожертвование и самоотверженность Ивонны вызвали в нем чувство благодарности, смешанной с настоящей любовью.
      Несчастный узник схватил нежную руку Ивонны и стал неистово целовать ее. Даже ненавистная железная маска не могла помещать этому.
      - Осторожно, монсеньер, - заметила девушка. - Возможно, за нами шпионят. Ночью я буду дежурить и тогда расскажу, чем занимаются Фариболь и Мистуфлет. Ты, конечно, помнишь их.
      - Как можно забыть тех, кто совершает благородные и героические поступки.
      - Тогда ожидай, монсеньер! День твоего освобождения близок.. . Тихо!.. Я слышу шаги!
      Ивонна быстро вернулась на свое место и вновь приняла глуповатое выражение надзирателя Жуанона. Следом в камеру вошли Росарж и Леюу ер, который должен был сменить своего так называемого брата.
      - Ну как, - спросил майор выйдя из камеры со своим новым надзирателем, - привыкаешь к службе?
      - Работа не тяжелая, - ответил Жуанон, - но очень уж скучная. Этот человек только и делает, что грустно вздыхает.
      - Ладно, теперь иди отдыхать.
      - Нет, господин. Пойду подышу немного воздухом. Задохнуться можно в этой проклятой камере.
      Ивонна оставила Росаржа и, поднявшись на стену, окинула взглядом небо и море. Неожиданно она посмотрела вниз и удивленно вскрикнула.
      На лестнице, ведущей от берега к замку, она увидела человека. Его присутствие рушило все планы.
      - Ньяфо! - упавшим голосом произнесла она.
      Это действительно был Ньяфо. С помощью королевы, своей матери, он добился, чтобы ему разрешили проживать около несчастного пленника, которого он ненавидел всей душой. Чем несчастнее был монсеньер Людовик и все, кто любили его, тем больше страдала Ивонна, предпочитавшая претерпеть любые муки, но не принять подлую любовь.
      В тот же день, как только он прибыл на Святую Маргариту и предъявил Сен-Мару письма и приказ, дававшие ему право не только жить в замке, но также действовать по своему усмотрению, Ньяфо поспешил понаблюдать за монсеньером Людовиком через окошечко в двери. Он наблюдал за узником весь день, подмечая каждое его движение. Вид у него был такой, словно он испытывал горькое разочарование.
      Ему показалось, что монсеньер Людовик даже с лицом, покрытым ужасной железной маской, причинявшей ему жестокие муки, выглядит слишком счастливым для этой тюрьмы. И карлик, не зная, как объяснить безразличие узника к мучениям, понял, что уже невозможно усугубить его физические страдания, но можно помучить хотя бы его душу.
      В течение нескольких дней он обдумывал эту мысль, когда однажды, прогуливаясь по губернаторскому саду, он заметил даму. Она шла, низко наклонив голову. Увидев ее, уродец чуть не завопил от радости.
      - Госпожа де Сен-Мар! - точно молния мелькнула мысль. - Как же я забыл!
      С того дня, когда она оказалась участницей страшной драмы, разыгравшейся в Пиньероле, Сюзанна не делала попыток увидеться с человеком в железной маске. Но она знала, что живет рядом с ним, и с согласия мужа, не забывавшего об отношениях, связывавших его жену с узником, она постоянно уделяла внимание нуждам своего бывшего жениха.
      Поскольку дворцовые приказы не отрицали за узником права на некоторый комфорт, возможный в тюремной камере, она обратилась с просьбой об этом к Сен-Мару и тот нашел ее просьбу вполне естественной и подходящей. Ей позволили заботиться о предметах туалета заключенного, поскольку им лучше было пройти через женские руки, чем попасть в лапы какого-нибудь надзирателя.
      Через несколько дней после встречи с госпожой де Сен-Мар Ньяфо со своей обычной ловкостью узнал об этом и сразу же попросил о встрече с губернатором.
      Хотя губернатор был недоволен прибытием карлика, в котором он раскусил шпиона маркиза де Луви, все же он не мог отказаться поддерживать с ним кое-какие отношения, несмотря на неприятные чувства к нему.
      Со своей стороны Ньяфо не обращал внимания на холодный прием. Он поклонился Сен-Мару и заговорил:
      - Я надеюсь, месье извинит мою бестактность, когда узнает о цели моего визита. Вы имеете очень хорошие качества как губернатор, но совершаете ошибку, чрезмерно доверяя членам своей семьи.
      - Что вы хотите сказать, месье?
      - Я имею в виду госпожу де Сен-Мар.
      - Госпожа де Сен-Мар не имеет никакого отношения к моим обязанностям и я запрещаю вам даже произносить ее имя.
      - Господин де Сен-Мар, - спокойно продолжал карлик, - вы забываете, что хотя ваш титул и ваш ранг дают вам право так разговаривать, но я вам вручил письмо короля, в котором мне предписывается навязывать свою волю, если речь идет о службе Его Величеству. Такой момент наступил и я хочу задать вам несколько вопросов, на которые вы должны ответить, господин губернатор, если желаете сохранить голову на плечах.
      Глаза Сен-Мара гневно сверкнули. Ньяфо заметил это и, приятно улыбнувшись, добавил:
      - Месье, конечно, хозяин этой крепости, в которой имеются великолепные подземные тайники, чтобы хранить секреты таинственных исчезновений. Поэтому я предупреждаю, что каждую неделю я должен отправлять детальные сообщения, в которых до мельчайших подробностей должен описывать все, что происходит в этой тюрьме, и о персоне, очень близкой Его Величеству. Поэтому я убежден в том - в этом меня заверило лицо, дружбой с которым я очень дорожу, - что король немедленно пришлет своих мушкетеров для расследования, если по истечении пятнадцати дней не получит от меня письменного донесения.
      Увидев, что собеседник разгадал его замысел, Сен-Мар даже губу прокусил до крови. Понимая свое бессилие, он выдавил из себя:
      - Спрашивайте, что желаете узнать?
      - Ничего. Наоборот, я хочу кое-что рассказать о вашей супруге.
      - Вы знаете госпожу де Сен-Мар?
      - Имею честь знать ее еще с детских лет. Я был слугой в доме господина графа де Еревана.
      - Слуга! - презрительно проговорил Сен-Мар.
      - Да, слуга, месье. Слуга преданный и надежный, как сейчас, когда я являюсь вашим самым верным слугой. И в этой должности я был там, где начиналась любовь очаровательной дочери графа де Еревана с дворянином, известным как монсеньер Людовик.
      Сен-Мар побледнел, пальцы невольно сжались в кулаки, по телу пробежала дрожь и он впился глазами в лукавую физиономию карлика.
      - Эта любовь была глубокой и искренней, - продолжал Ньяфо, - она легко не забывается.. . Мадемуазель Сызанна вышла замуж за вас против своей воли и можно быть уверенным, что она не пожалеет жизни, чтобы облегчить страдания заключенного.. .
      Усилием води губернатор взял себя в руки.
      - Вы ошибаетесь, - возразил он, - госпожа де Сен-Мар состоит в браке за губернатором Святой Маргариты и никогда не опустится до того, чтобы помочь заключенному, находящемуся во власти ее мужа.. .
      А кроме того, она еще не видела Железную Маску с того самого вечера в Пиньероле.
      - Возможно, - согласился карлик. - Если это так, то можно не сомневаться, что она переписывается с ним.
      - Переписывается?
      - Да, господин губернатор. Она использует каждую смену белья, которую сама же готовит, чтобы послать известие, являющееся утешением заключенному. Она желает ему свободы и счастья, хотя сама не может разделить их с ним.
      Услышав такие слова, Сен-Мар не на шутку испугался.
      - Клянусь, я не имею к этому никакого отношения! - воскликнул он.
      - Наоборот, вы виноваты в неосторожности.. .
      - Я вас уверяю, что если имеются доказательства, что моя жена помогала заключенному, я не колеблясь.. .
      - Поступите с ней так же, как и со слугами, чьи незначительные поступки стоили им жизни?
      - Она умрет, как и они. - зловещим голосом произнес Сен-Мар, и можно было не сомневаться в правдивости его обещания.
      - В таком случае, месье - ответил Ньяфо, - я должен заметить, что пока не имею очевидных доказательств, но надеюсь с вашей помощью получить их.
      - Вы надеетесь на меня?
      - Вы же губернатор крепости и возможно, что ваша жена предает интересы Его Величества. Поэтому я хочу посоветовать вам, чтобы вы дали возможность встретиться госпоже де Сен-Мар и Железной Маске, но так, чтобы они не могли вас увидеть.
      - Согласен, - ответил губернатор.
      - В таком случае, месье, мне остается только попросить вашего разрешения составить вам компанию во время этой встречи.
      - Хорошо. Через час встретимся в.. .
      - Я уже знаю. В комнате над камерой заключенного. Я прекрасно понимаю, как можно с пользой употребить дыру в полу. Ах, сделайте еще одно дело, месье: объясните госпоже де Сен-Мар секрет пружины, позволяющей открыть железную маску.
      - А для чего?
      - Итак, через час, месье.
      И почтительно поклонившись, Ньяфо вышел, не дав ответа губернатору. Оставшись один, Сен-Мар лихорадочно стал ходить по комнате Скрестив руки на груди и нахмурившись, отчего глубокая морщина прорезала лоб, этот человек, не отступавший даже перед убийством, казалось, сопротивлялся подготовке такой подлой интриги. Однако вскоре он отбросил нерешительность. Он остановился, приосанился, нервно ударил по звонку, стоявшему на столе и сказал слуге, вошедшему на его вызов:
      - Попросите госпожу де Сен-Мар немедленно зайти сюда.
      Спустя десять минут открылась дверь и в комнату вошла жена губернатора. Когда он увидел ее, бледную и осунувшуюся, он не мог сдержать жеста сострадания, но она холодно прервала его:
      - Вы хотели поговорить со мной? Слушаюсь ваших приказаний, месье.
      - Вы ошибаетесь, мадам.. . Сегодня не я буду приказывать, а вы, и все будут вам повиноваться.
      - Что вы хотите сказать?
      - Прибыл королевский курьер и сообщил, что я должен отправиться в Тулон для получения указания. Я недолго буду отсутствовать, не более суток. Поскольку я мало доверяю своему окружению, поэтому будет лучше, если на время моего отсутствия вы примете командование крепостью.
      Несмотря на самообладание, Сюзанна не смогла сдержаться. Радостно сверкнули ее прекрасные глаза. Благодаря счастливому стечению обстоятельств появлялся благоприятный момент для спасения монсеньера Людовика. И это тогда, когда она уже не мечтала увидеть его. Сен-Мар, заметивший радость в глазах жены, крепко сжал ручку кресла. Усилием воли он сдержал себя, чтобы не расхохотаться.
      - Естественно, дорогая жена, - продолжал губернатор, - вы будете вольны в своих поступках. Однако позвольте дать вам несколько советов, особенно в том, что касается заключенного по имени Латур. Его камера находится на первом этаже северного больверка. Этот человек очень опасен и для его содержания приняты особые меры предосторожности и охраны, о которых я вам расскажу: для его прогулок в саду я определил две открытые аллеи, постоянно охраняемые двумя часовыми.
      Кормежка происходит следующим образом: перед его камерой находится маленький вестибюль, в котором днем и ночью дежурит солдат. В этой комнате имеется стол, куда солдаты ставят блюда, а господин Росарж их тщательно проверяет. Что же касается других служебных дел, караулов, ночных обходов и посещений остальных заключенных, то это я поручу Росаржу. Итак, вы принимаете на себя обязанности губернатора?
      - Мне это ни к чему, поскольку, как мне кажется, это поручение ограничивается контролем за исполнением инструкции, установленной вами.
      - Никоим образом, мадам. Я разрешаю вам действовать в соответствии со сложившимися обстоятельствами. Необходимо также дважды, ночью и столько же днем посетить заключенного, о котором я говорил и к которому проявляйте особое внимание.
      - Я выполню ваши указания.
      - Предупреждаю вас, что по государственным причинам, - их даже я не знаю, - заключенный постоянно носит маску, закрывающую все лицо. Под страхом смерти запрещено снимать ее, разве только его жизни будет угрожать опасность. Я один знаю секрет, как открыть маску.
      - Тогда я желаю, чтобы мне не пришлось открывать ее, так как в противном случае...
      - А ведь и правда. Какого черта держу я это в голове? Вот как действует механизм маски: имеется двойная внутренная пружина, герметически соединяющая две части маски. Одна часть пружины расположена в верхней части маски, вторая - на затылке. При нажатии на кнопку, скрытую в железном ошейнике, железная каска, как апельсин, делится на две части. Достаточно провести рукой под ошейником до затылка, где находится кнопка, соединенная с пружинами, нажать и передвинуть ее вниз. Но я думаю, что во время моего краткого отсутствия не будет нужды раскрывать тайну. Однако не забывайте: вы единственное лицо, могущее сделать это в случае необходимости и только без свидетелей.
      - Я буду помнить о вашем предупреждении. Больше ничего не желаете сказать?
      - Все, мадам. Желаю вам крепкого здоровья.
      Госпожа де Сен-Мар поклонилась и вышла. Едва за ней закрылась дверь, как муж ее преобразился. С глазами, налитыми кровью, с плотно сжатыми губами, глухо рыча от бешенства, он приказал немедленно позвать майора Росаржа.
      - Майор, - спросил он, - кто из надзирателей дежурит в камере Латура?
      - Жуанон, месье.
      - Предупредите его, чтобы открыл дверь, когда прикажет госпожа де Сен-Мар.
      - Госпожа де Сен-Мар? - удивленно спросил Росарж.
      - Господин Росарж, вы уже знаете, что у нас любопытство является признаком дурного тона. Поэтому в ваших собственных интересах выполнять мои инструкции без комментариев. Следовательно, прикажите Жуанону, чтобы он оставался в соседнем кабинете и не мешал разговору между заключенным и госпожой де Сен-Мар.
      - Даже если что-нибудь произойдет или он что-то услышит, месье?
      - Ничего необычайного не случится, да и не услышит он разговора.
      - Хорошо, месье.
      - Что касается вас, то вы с четырьмя солдатами должны спрятаться в коридоре перед камерой заключенного и ожидать там, пока я лично не отдам новый приказ. Да смотрите, чтобы госпожа де Сен-Мар не засекла вас. Если она спросит обо мне, скажите, что я отбыл в Тулон.
      - Хорошо, месье.
      - Вот все, что я хотел вам сказать. Я достаточно ценю вашу осторожность и скромность и уверен, что вы все сделаете как следует.
      После этой похвалы Росарж поклонился и вышел из кабинета.
      Выйдя от мужа, Сюзанна поднялась в свои комнаты и закрылась. Она торопилась остаться наедине с собой и собралась с мыслями, беспорядочно мелькавшими в голове. Такого она никогда не ожидала. Как вдруг ее охватило сомнение. Не ловушку ли приготовил ей господин де Сен-Мар?
      Она подошла к окну, выходившему в сторону моря, и увидела шлюпку. направлявшуюся к материку. Человек на корме махал рукой на прощание. Это был господин де Сен-Мар.
      Сюзанна радостно вскрикнула и отошла от окна. Ей и в голову не пришло, что за полчаса можно было спокойно доплыть до материка и вернуться назад.
      Наконец нетерпеливо и поспешно, не колеблясь и не испытывая страха, она решительно покинула свои комнаты, по лестнице спустилась во двор крепости и направилась к башне, где содержался монсеньер Людовик.
      Она прошла шагов двадцать, когда неожиданно, завернув за угол часовни, увидела господина Росаржа, шедшего ей навстречу.
      Увидев ее, достойный помощник Сен-Мара снял головной убор, низко поклонился и приветствовал ее. Она тоже остановилась и дружеским жестом подозвала его к себе.
      - Господин Росарж, - спросила она, - получили вы от мужа указания в отношении меня?
      - Указания? Нет, мадам. Он просто мне сказал, чтобы я повиновался вам так же, как если бы это был он. Месье проинформировал меня, что доверил вам управление крепостью.
      - Месье Росарж, вам не кажется, что сегодня необычно чистое небо"
      спокойное море и было бы очень приятно подышать свежим воздухом?
      - Ах, мадам, это было бы чудесно! - ответил майор, угадывая намерение госпожи Сен-Мар. - К несчастью, это запрещено: никто из обитателей острова не может покинуть его.
      - Но кто же командует сегодня в крепости?
      - Вы, мадам.
      - Никоим образом. Я передаю вам свое право и свою власть. Можете командовать. Но с условием, что вы мне позволите прогуляться в обществе одного человека, которого я давно хочу увидеть.
      Росарж, изображая человека, попавшего в затруднительное положение, и почесывая ухо, заметил:
      - Дело в том, мадам, что когда вернется губернатор, то он не простит своему заместителю серьезного нарушения строгой дисциплины, установленной им.
      - Вот так да! Но кто же ему расскажет об этом?
      - Часовые на стенах, мадам.
      - Хорошо, в качестве губернатора я приказываю вам отправить всех солдат в казарму.
      - Отлично, мадам! - ухмыляясь, воскликнул Росарж.
      - Кроме того, пригрозите смертью моряку, который поведет мою шлюпку, если он будет уличен в болтливости. Еще имеются какие-нибудь возражения?
      - Никаких, мадам. Через десять минут шлюпка будет ждать вас в бухточке напротив острова Сен-Оноре. Спускайтесь к шлюпке л можете быть уверены вас никто не заметит.
      - Господин Росарж, - продолжала Сюзанна, не в силах скрыть радость, помните: вы не вступаете в должность, пока моя шлюпка не отчалит от берега.
      - Мадам, я с нетерпением буду ожидать вашего возвращения. Я предпочитаю быть в вашем распоряжении, чем чувствовать славу своей новой должности.
      Сюзанна благодарно улыбнулась ему.
      - Однако, - продолжала она, - прежде чем отправиться на прогулку, хотя мне это неприятно, но я должна посетить Железную Маску, того самого заключенного, которому господин де Сен-Мар придает такое значение. Он сейчас у себя, верно?
      - Да, мадам. В предвидении вашего визита надзиратель получил указание позволить вам войти.
      - В таком случае - до свидания, господин Росарж.
      Майор откланялся и когда дама ушла, он кулаком нахлобучил шляпу на лоб и мрачно усмехнулся:
      - Черт возьми! Чудесная комедия! Ей богу, я думаю, мы скоро посмеемся.
      Спустя пять минут в сопровождении четырех человек Росарж проскользнул в коридор перед входом в камеру монсеньера Людовика. Он тихо ожидал развязки того, что он назвал комедией.
      Оказавшись в вестибюле, где круглые сутки дежурил солдат, госпожа де Сен-Мар отпустила часового и тот без всяких возражений покинул свой пост. Она живо постучала в дверь камеры. Ей сразу же открыли, и Сюзанна, не обращая внимания на надзирателя, быстро пересекла прихожую и вошла в комнату, где у окна, опершись локтями на подоконник, стоял узник.
      - Монсеньер Людовик! Монсеньер Людовик! - проговорила она.
      Невозможно описать состояние Жуанона или, точнее сказать, Ивонны, исполнявшей в этот день обязанности надзирателя. Ведь она не знала и не догадывалась, какие страшные обстоятельства побудили Сюзанну заключить ненавистный союз с Сен-Маром.
      - Сюзанна! Вы здесь? - увидев ее, взволнованно воскликнул монсеньер Людовик.
      - Да, монсеньер. Я пришла спасти вас. Через несколько минут вы будете свободны.
      - Свободен?
      - Да, но не будем терять времени.
      - Сюзанна! Но ты теперь госпожа де Сен-Мар, жена моего тюремщика.. . Я не имею права осуждать тебя, но если я хочу быть хозяином своих поступков и своей воли, то я отказываюсь принять от тебя помощь.
      - Монсеньер, - простонала несчастная женщина,- в память счастливых дней нашего детства поверь мне и согласись на побег. Я же останусь здесь, где, к несчастью, мое место и где я скоро умру со счастливой мыслью, что помогла тебе спастись.
      - Сюзанна, Сюзанна! - воскликнул монсеньер Людовик, тронутый ее рыданиями и слезами. - Сюзанна, я верю тебе!
      Женщина радостно вскрикнула и подошла к монсеньеру Людовику. Следуя наставлению мужа и не обращая внимания на удивленного пленника, она привела в действие пружину, маска раскрылась и упала на ковер.
      Монсеньер Людовик зашатался словно оглушенный или пьяный. Так подействовало на него избавление от страшной маски, воздействовавшей на него в течение нескольких лет. Наконец он пришел в себя и проговорил:
      - Сюзанна, если бежать, то только вдвоем.. . Ты находишься здесь против своей воли и когдаоткроется мой побег, они совершат над тобой любую гнусность, как это они делали над другими.. . Давай, бежим вместе...
      Она пошла было за ним, но, сделав несколько шагов, остановилась.
      - Монсеньер, - возразила она, - прежде чем выйти отсюда, нужно принять меры предосторожности.
      - Какие?
      - Нужно, чтобы в течение четверти часа не заметили вашего побега.
      С минуты на минуту может начаться проверка караулов или кто-нибудь появится. Надзиратель, открывший дверь, показался мне довольно слабым, хотя я не успела его рассмотреть.
      - К чему ты это говоришь? - спросил монсеньер Людовик, вспомнивший об Ивонне.
      - Потому что легко будет справиться с ним, - продолжала Сюзанна. - Мы его здесь закроем.
      - Нет, нет! - запротестовал монсеньер Людовик, становясь между Сюзанной и дверью. - Это означало бы совершить преступление. Меня постоянно мучили бы угрызения совести.. .
      - В любом случае, монсеньер, этому несчастному не избежать мести господина де Сен-Мара.. . Пойдемте! Мы и так потеряли слишком много времени! - воскликнула Сюзанна и потянула за собой монсеньера Людовика, не догадываясь, что творилось у того на душе.
      В этот момент в окошечке двери послышался осторожный стук. Он громом отозвался в сердце Сюзанны.
      - Боже мой! - воскликнула она. - Кто это?
      - Неужели нас раскрыли? - прошептал монсеньер Людовик.
      - Ах, я вспомнила, - тоже шепотом, облегченно вздохнув, ответила женщина. - Я совсем забыла. Должен подойти господин Росарж и сообщить, что готова шлюпка, на которой мы должны бежать. Подождите минутку, монсеньер. Я выйду к нему и как только он уйдет, я вернусь за вами.
      Сюзанна быстро прошла переднюю и скрылась за дверью.
      Потянулись томительные минуты ожидания. Монсеньер Людовик ожидал,-прислушиваясь к малейшему шуму.
      Наконец, устав ожидать, обеспокоенный задержкой Сюзанны, он решился тоже выйти. На цыпочках он прокрался в вестибюль и тихо позвал:
      - Сюзанна! Сюзанна!
      Неожиданно он получил удар, отбросивший его на землю. Из темноты вынырнули четверо мужчин и бросились на него. Он хотел закричать, но две здоровенные ладони зажали ему рот. Он неистово отбивался, рыча от бешенства и катаясь по полу. Но четверо нападавших были сильнее, и вскоре страшная маска, причинявшая ему невыносимые мучения, снова сидела у него на голове. А еще спустя некоторое время он снова в качестве заключенного находился в той самой камере, где на короткое время мелькнул луч надежды.
      Легко понять, что произошло.
      Едва шлюпка прошла половину пути до материка, как господин де СенМар приказал поворачивать назад и быстро возвращаться на остров Святой Маргариты. Шлюпка пристала к берегу как раз в тот момент, когда Сюзанна разговаривала с Росаржем. Когда она вошла в камеру к заключенному, губернатор поднялся на второй этаж башни и вместе с карликом прильнул к предательскому отверстию, проделанному в полу верхней камеры и смог наблюдать за несчастной жертвой, которую Ньяфо выбрал для своей мести.
      Сен-Мар не пропустил ни одного слова, ни одного жеста Сюзанны и монсеньера Людовика. Он наблюдал за ними до того самого момента, когда женщина потянула за собой заключенного. Возбужденный от гнева, он в четыре прыжка спустился по лестнице и присоединился к Росаржу, с четырьмя солдатами неподвижно стоявшему в темном коридоре.
      С огромным удовольствием, словно хищник, подстерегающий добычу, он приказал выманить Сюзанну в коридор перед камерой монсеньера Людовика и бросился на нее, когда она появилась в коридоре.
      Иьяфо не покинул свой наблюдательный пост до тех пор, пока монсеньер Людовик в маске не был водворен в свою камеру. Зловеще улыбаясь, он поднялся и поспешил к другой жертве своих дьявольских махинаций. Он направился в галерею, где потерявшую сознание Сюзанну уже уложили на некоторое подобие носилок и двое солдат подняли их.
      Он подошел к Сен-Мару, стоявшему около надзирателя Лекьера. Лицо Лекьера, невидимое в темноте, выглядело очень грустным.
      - Ну как? Я ошибся месье? - насмешливо спросил карлик.
      - Нет, - сухо и холодно ответил губернатор.
      - Ей богу, месье, госпожу де Сен-Мар, по-видимому, так укачало, что я даже не знаю средства, чтобы вылечить ее.
      - Вылечить от смерти! - спокойно добавил Сеи-Мар.
      - Черт побери, уж не собираетесь ли вы повесить ее?
      - Нет такая казнь была бы слишком легкой для нее. Нужна другая, позволившая бы минуту за минутой считать часы ее агонии/аплю за каплей испить чашу мести.
      -Ей богу, месье, хотелось бы узнать, в каком месте готовят такие закуски.
      - Пойдемте со мной и узнаете. Это место называется залом воронок.
      Пойдемте! - приказал он надзирателям.
      Группа двинулась в путь. Впереди шел Лекьер. Он одну за другой открывал тяжелые двери и спускался в подземелье.
      Последние слова Ссн-Мара, обращенные к Ньяфо, произвели на рыбака странное действие. На губах появилась улыбка, он выпрямился и прошептал:
      - Воронки! Слава богу.. . Моя госпожа спасена!
      Глава XIX
      КОНЕЦ МУЧЕНИЙ
      Камеры были двух типов. Первые были сооружены в стене вокруг огромного сводчатого зала и имели форму гроба. Жертва просовывалась туда ногами вперед и отверстие закрывалось решеткой, через которую поступал свежий воздух. Узник мог двигаться, но ни сесть, ни встать на ноги не мог. Остальные камеры находились на нижних этажах. Они были вырублены в скале в форме воронок, поэтому и назывались так.
      Человек, попавший в такую воронку, постоянно опирался ногами о ее коническую стенку, но такой опоры было недостаточно, так как на ноги воздействовал вес тела. В такой каменной воронке самый крепкий человек не выдерживал двадцати четырех часов, чтобы серьезно не повредить себе кости.
      В то время как мрачный кортеж спускался по извилистой и темной лестнице в подземелье, надзиратель в нем занимался каким-то необычным делом. Он стоял в одной из воронок, чье дно, несомненно, было расширено и двигался там с относительной легкостью человека, стоявшего на ровном дне, хотя легкости его движений мешали высокий рост и, в особенности, необычайно широкие плечи.
      При слабом свете фонаря видно было, как ритмично двигались его руки, сопровождаемые ударами лома о скалу. Ему отвечали такие же удары из-под земли. Неожиданно он прекратил работу, прислушался и трижды резко и торопливо стукнул. Под землей тоже прекратился таинственный стук. Уцепившись за край воронки, он подтянулся на руках, взял фонарь и стал быстро подниматься вверх по деревянной лестнице, через квадратное отверстие соединявшей два этажа.
      На мгновение свет фонаря осветил лицо этого оригинального тюремщика. Это был Антуан. богатырского телосложения брат Жуанона и Лекьера.
      Одним прыжком поднялся он на площадку сводчатого зала, где находилась подземная тюрьма, и с куском черного хлеба в руках уселся в углу в тот момент, когда стала открываться дверь, пропуская палачей Сюзанны. Первым вошел Лекьер. Он обменялся с братом быстрым взглядом, словно предупреждая его, чтобы тот вел себя осторожно. Но это немое предостережение было излишним: никогда еще лицо нелюдимого надзирателя не выглядело таким идиотским. Он медленно поднялся, словно был недоволен прерванным обедом.
      - Эй, парень, - обратился к нему Сен-Мар, - сейчас здесь у тебя нет ни одного заключенного. Верно?
      - Ну, нету.
      - Я принес тебе одного .. . или, лучше сказать, одну.
      - Это одно и то же.
      - Ну и дурак! - пробормотал губернатор.
      Сен-Мар повернулся к солдатам, державшим носилки с женой, и приказал:
      - Пойдемте к воронкам.
      Антуан, став во главе группы, направился к лестнице. Он медленно стал спускаться, освещая фонарем путь мрачной процессии, следовавшей за ним. Сен-Мар, Росарж и Ньяфо замыкали шествие. Когда все спустились на нижний этаж, губернатор сделал знак надзирателю.
      - Возьми эту женщину, - указал он, - и помести ее в воронку!
      С большой естественностью идиот перенес Сюзанну в каменную воронку и, поднявшись, доложил:
      - Готово!
      - Слушай внимательно, - предупредил его губернатор, - ты останешься здесь до тех пор, пока она не придет в сознание.
      - Но она как будто мертвая!
      - Вот скотина! Нет, она не мертвая, но нужно, чтобы это поскорее случилось. Когда она как следует накричится, - ты знаешь про отверстие вверху - дашь ей попить. Потом снова опустишь ее в воронку и оставишь ее там до тех пор, пока она не начнет умирать. Тогда ты поднимешь ее снова и позовешь меня. Ты понял?
      -Да.
      - Теперь скажи мне: ты доволен?
      - Нет.
      - Чего тебе не хватает?
      - Еще мяса.
      - Тебе будут давать двойную порцию.
      - И еще вина.
      - Будут давать два стакана. Кто тебе приносит обед? Жуанон?
      - Нет, другой.
      - Я извещу его. А теперь в точности исполни мои приказы, иначе вместо мяса и вина будешь танцевать на веревке.
      Антуан полуоткрыл рот. Глупая улыбка готова была появиться у него на лице, но этого не произошло. Ужасный крик, болезненный вопль прозвучал под сводами подземелья. Придя в сознание, Сюзанна почувствовала боль.
      И тогда разыгралась страшная и ужасная сцена. Господин де Сен-Мар и Росарж взобрались на край воронки и целый час бесстрастно и чуть насмешливо слушали болезненные стоны несчастной женщины. Все это время Антуан простоял, прижавшись к стене и дрожа от возбуждения.
      Наконец страшные стоны прекратились. Несчастная жертва снова потеряла сознание.
      - Теперь можно уйти, - улыбаясь, проговорил Сен-Мар. - Вернемся сюда часа через два ... Ну как, Ньяфо? Что вы скажете обо всем этом?
      Карлик прорычал что-то неопределенное. Мысли его были заняты совсем другим. В продолжении всей страшной сцены несчастная жертва меньше всего его интересовала. Он не спускал глаз с надзирателя, могучая фигура которого его очень заинтересовала.
      "Черт побери! - размышлял он. - Если бы невероятность подобной отваги не была бы очевидной, то я поклялся бы, что этот человек - один из тех авантюристов, с которыми я уже неоднократно имел дело.
      Но ведь они были на краю гибели в пещере Апремона! Только благодаря своей счастливой звезде я смог выбраться оттуда! Я отдам душу дьяволу, если этот человек окажется тем, о ком я думаю... В конце концов, пока этот превосходный муж переживает за свою жену, займусь-ка я разрешением своих сомнений".
      И Ньяфо немедленно приступил к исполнению своего проекта. Он поднялся в комнату, расположенную над камерой монсеньера Людовика, и скорчился около отверстия, дававшего ему возможность по своему вкусу следить своим единственным, сверкавшим от злобы глазом за узником.
      Как только дверь, ведущая в подземелье, закрылась, Антуан некоторое время еще прислушивался к удаляющимся по лестнице шагам. Потом стремглав бросился к воронке, где лежала Сюзанна. Он поднял ее и перенес на кучу соломы, служившую ему постелью. Став на колени, он потер ей виски, чтобы привести в чувство.
      - Иисус, Мария и Иосиф! - воскликнул он. - Бедняжка! До какого состояния довели ее эти проклятые бандиты!
      Сюзанна неожиданно приоткрыла глаза и чуть слышно прошептала:
      - Пить! Все пересохло внутри!... Воды, пожалуйста!
      Надзиратель снял со стены фляжку, наполненную водкой, и смочил губы несчастной женщине. Напиток оказал благотворное действие. Легкий румянец окрасил ее щеки. Она окончательно очнулась, испуганно осмотрелась вокруг и слабым голосом спросила:
      - Где я?
      Вдруг в свете фонаря, который надзиратель придвинул поближе, она заметила его и, повернувшись к нему, стала пристально рассматривать его.
      - Ты кто? - спросила она.
      - Несчастный человек, - ответил надзиратель. - Один из тех, кто когда-то напали на вас по дороге из Дижона, чтобы передать вас в руки того, кто здесь командует... Меня зовут Мистуфлет.
      - Да, - проговорила она, пытаясь вспомнить, - я несколько раз слышала это имя. Не вы ли были с монсеньером Людовиком, с Ивонной и с неким Фариболем в тот день, когда преследуемые, вы спрятались в доме маркизы де Монтеспа?... Не вы ли пытались спасти монсеньера Людовика, переодевшись капуцином и пробравшись в Пиньероль?
      - Верно, мадам, но...
      - Тогда почему вы упрекаете себя за проступок, который в дальнейшем искупили?.. Верьте мне, я вам все простила, так же как вас простил монсеньер Людовик.
      Мистуфлет молча поцеловал ее руку. Потом он встал и, сверкая от радости глазами, проговорил:
      - Мадам, будьте мужественны и терпеливы. Возможно, через несколько часов мы спасем вас и монсеньера Людовика. Под именем Лекьера господин де ла Барре проник в эту тюрьму и исполняет должность надзирателя при нашем дорогом узнике.
      - О, боже мой! - восторженно воскликнула Сюзанна.
      - Благодаря ему и одной хитрости, о которой долго рассказывать, мы с мадемуазель Ивонной тоже смогли проникнуть сюда. Но это только часть нашего плана и думаю, никто не сможет помешать нашим усилиям. В течение нескольких дней господин де ла Барре на лодке обогнул остров и особенно внимательно осмотрел берег перед этой башней. Он заметил, что в этом месте море проделало несколько более или менее больших пещер, заполненных водой. Несмотря на это, он продолжал кружить вокруг острова, выжидая благоприятного момента причалить к этим скалам. Наконец представился подходящий случай. Господин де ла Барре причалил к берегу поблизости от галерей, проделанных морем в скалах, и проник в крепость. Когда после допроса губернатор разрешил ему покинуть остров, то выяснилось, что лодка исчезла. Все подумали, что ее унесло течением. Но дело в том, что на дне лодки под парусами скрывались два человека. Воспользовавшись тем, что внимание охраны было отвлечено неожиданным прибытием рыбака, эти двое потихоньку отгребли лодку в одну из галерей в скалах. Одного из них вы знаете:
      это маэзе Фариболь, мой учитель.
      - Фариболь!
      - Второй тоже храбрец. Он случайно оказался у нас на пути и присоединился к нам. Его зовут Онэсим.
      - И что стало с ними?
      - Они здесь , под нами.
      - Под нами?
      - Невероятно, но факт: пещера, в которую они проникли, продолжается в скалах как раз до этого места, где находимся мыс вами. Я определил это по их ударам киркой. По случайности как раз здесь на воронках проявляется человеческая жестокость...
      Услышав про воронки и вспомнив о перенесенных страданиях, Сюзанна задрожала. Мистуфлет заметил это и поспешно добавил:
      - Не пугайтесь, мадам, одна из этих воронок связана с вашим спасением.
      Говоря так, он извлек из тайника тяжелый лом, и, помогая себе руками и ногами, протиснулся в воронку, откуда, несмотря на высокий рост, торчала только его голова.
      - Мадам, - послышалось из воронки, - с тех пор как я попал сюда, я разрабатываю дно одной из этих воронок. Сейчас только фут скалы отделяет нас от маззе Фариболя и Онэсима. Слышите, они отвечают на мои удары.
      Действительно, послышалось несколько резких и сильных ударов.
      Ощутимо дрогнул пол. Мистуфлет стал бешено орудовать ломом.
      - Видите, мадам, - немного погодя заговорил он, - дело нескольких часов. Еще до наступления ночи отверстие будет достаточно большим, чтобы мои товарищи могли пролезть сюда. Вот тогда их мучения закончатся.
      Обессиленная Сюзанна ответила ему слабой улыбкой и снова потеряла сознание.
      В этот момент Мистуфлет, усердно предававшийся своей работе, издал радостное восклицание. Его лом под действием чудовищной силы пробил насквозь скалистый грунт, отделявший его от товарищей, и он услышал знакомый голос:
      - Тысяча чертей, Мистуфлет, действуй осторожнее, иначе ты мне пробьешь череп!
      Довольный Мистуфлет склонился к отверстию и спросил:
      - Это вы, патрон?
      - А кто же еще! Китайский император? Отойди, мы с Онэсимом закончим работу.
      Мистуфлет вылез из воронки. Увидев Сюзанну, лежавшую без движения, он испугался:
      - Боже мой! - воскликнул он. - Неужели умерла?
      Он осторожно стал приводить ее в чувство. Она с трудом пришла в себя и, опираясь на руку Мистуфлета и шатаясь, попросила, указав на один из каменных гробов:
      - Положите меня там!
      - Почему, мадам? - удивленно спросил Мистуфлет.
      - Я подозреваю, что господин де Сен-Мар не замедлит вернуться.
      Когда он придет, нужно, чтобы он увидел меня в каменном гробу...
      - Но я думаю о страшных муках, ожидающих вас...
      - Не жалейте меня. Молитесь!... Я не надеюсь на спасение и не хочу, чтобы из-за меня провалился план освобождения монсеньера Людовика... Я спокойно умру, зная, что он спасется.
      Добрый Мистуфлет попытался отговорить ее, но его аргументы разбивались с о непреклонную волю умирающей женщины. С неохотой он вынужден был подчиниться и перенес ее в воронку. Сверху на воронку он опустил решетку. Выполнив этот тяжелейший долг, Мистуфлет присел на корточки около решетки. Ждать пришлось недолго. За час до намеченного времени господин де Сен-Мар в сопровождении Лекьера, Росаржа и Ньяфо вошел в подземелье и, подойдя к Мистуфлету, спросил:
      - Что с заключенной?
      - Она там!
      - Что говорит?
      - Ничего.
      - И не стонет?
      - Нет.
      - Значит, она умерла?
      - Я не знаю.
      - Как же так!
      - Я сделал только то, что мне приказали.
      - Скотина! Разве я не сказал, что-если она будет умирать, то чтобы ты немедленно нам сообщил? Открывай решетку, идиот!
      Мистуфлет молча повиновался. Господин де Сен-Мар согнулся и протиснулся в очень узкое отверстие. Лицо его приблизилось к лицу жертвы.
      Он мрачно усмехнулся. На него смотрели мертвые глаза Сюзанны.
      - Не будет больше морочить голову! - улыбаясь, пробормотал СенМар. - Но пусть еще там полежит, чтобы не воскресла.
      Карлик и Росарж дружно заржали и вся троица собралась уходить.
      Мистуфлет, дрожа от бешенства, прикусил губу, чтобы сдержать себя.
      - Парень, - обратился к нему Сен-Мар, - твой брат Лекьер будет приносить тебе обед. Я доволен тобой. Ты верный и преданный слуга.
      Сен-Мар не услышал насмешливого восклицания Ньяфо. Губернатор стоял уже в дверях. Он повернулся к карлику и спросил:
      - Ну как, господин Ньяфо, вы довольны?
      Горбун энергично потер руки, усмехнулся, обнажив острые зубы, и насмешливым голосом заверил:
      - Да, месье, я хорошо провел время и в благодарность обещаю вас кое-чем удивить. Я думаю, вы будете очень довольны. Увидите, месье, увидите!
      Проговорив эти загадочные слова карлик в самом веселом настроении удалился.
      "Черт побери! - мысленно воскликнул он, сделав угрожающий жест.
      - Значит, я не ошибся. Это Мистуфлет. Вот так посмеемся. Однако нужно выяснить, кто же те двое".
      Глава XX
      МЕСТЬ СЕН-МАРА
      Спустя четыре дня в крепости распространилось известие, что госпожа де Сен-Мар отправилась на курорт Экс и умерла там после непродолжительной болезни. Сен-Мар надел траурную одежду и велел слугам сделать то же самое. Накануне господин губернатор снова спустился в подземелье. Тело его жены, вытянутое и неподвижное, попрежнему лежало в каменном гробу.
      - Ax! - обратился он к надзирателю, выполнявшему свою мрачную миссию с полнейшим безразличием. - Она всерьез умерла! Ты сыт, а?
      Я очень доволен тобой. Ты хорошо выполнил мои приказы и я поручу тебе другую службу. Ты заслужил должность полегче. Сегодня ночью ты выйдешь отсюда. Ты доволен?
      Господин де Сен-Мар пытливо всматривался в лицо надзирателя, словно хотел прочесть его самые затаенные мысли.
      - Я не знаю, - проворчал тот.
      - Значит, ты предпочитаешь остаться здесь?
      - Дайте мне то же самое.
      Губернатор загадочно усмехнулся.
      - Ладно, парень, оставайся здесь. Но в полночь я приду и позову тебя. Тогда ты возьмешь труп и пойдешь со мной. Ты понял?
      Господин де Сен-Мар ушел. Он не заметил присутствия еще двух человек, подвешенных на веревках к потолку. Они затаились в темноте подземелья. Это были Фариболь и Онэсим. Накануне они проникли через дыру в воронке в помещение подземной тюрьмы и теперь, не теряя времени, пытались проникнуть в камеру к монсеньеру Людовику.
      Действительно, в двенадцать ночи послышался голос губернатора и Мистуфлет открыл дверь. Спустя десять минут двое мужчин вошли в сад крепости. Один из них нес потайной фонарь, а другой следом - труп Сюзанны.
      Не сказав друг другу ни слова, Сен-Мар и надзиратель направились в дальний угол сада. Там они остановились у небольшой скалы. В скале виднелась дверь, закрепленная железными брусьями. Сен-Мар открыл ее и перед ними оказалось некоторое подобие наклонного туннеля, оборудованного ступеньками, вырубленными в скале.
      Они двинулись по туннелю и вышли на площадку, где находился колодец, соединявшийся с морем. Это был бездонный колодец. Все, что попадало в него, исчезало навсегда. Мрачное и страшное место вызвало некоторое подозрение у Мистуфлета, но его истинного назначения он сразу не понял. И только когда он заглянул в колодец, только тогда он понял, что это было кладбище Святой Маргариты. Могилой несчастной Сюзанны де Ереван должно было стать дно этой пучины. Инстинктивно он почувствовал желание сопротивляться и попятился назад.
      Сен-Мар, заметивший это движение, выхватил из-за пояса пистолет и прицелился в лоб надзирателю. Одновременно жестом он указал на колодец. В какой-то момент Мистуфлет почувствовал огромное желание прыгнуть на этого подлеца и бросить его в море. Но это был бы опрометчивый поступок. Мистуфлет больше не колебался. Он пошире расставил ноги, поднял труп и, примерившись два или три раза, бросил тело в колодец. Неожиданно он покачнулся, оступился и без звука исчез в воде.
      Все произошло благодаря быстрому маневру Сен-Мара, нанесшего страшный удар Мистуфлету. Волна, накрывшая труп, поглотила также того, кто этот труп принес.
      Сен-Мар склонился над колодцем, но не услышал ничего, кроме шума волн, ударявшихся о скалы. Сунув пистолет за пояс, он спокойно направился к выходу из туннеля.
      "Черт побери! - размышлял он. - Моя жена не может пожаловаться на меня. Я настолько великодушен, что подарил ей своего лучшего слугу, который на том свете будет так же хорошо служить, как и на этом".
      После роковой встречи с Сюзанной молодой пленник успокоился, понимая, что не мог бы бежать из тюрьмы, бросив Ивонну, подругу своего детства, которая жертвовала ради него молодостью и жизнью.
      Хотя она молча и болезненно восприняла всю сцену с Сюзанной, но не сделала ни одного упрека монсеньеру Людовику, и за свою покорность и самоотверженность была вознаграждена.
      На следующий день монсеньер потребовал, чтобы прислали к нему духовника, и рассказал священнику о тайне Ивонны. В этот же день, соблюдая предосторожность, они вступили в брак.
      Начиная с этого момента они оба чувствовали себя счастливыми в своих несчастьях.
      Ивонна, с большим вниманием наблюдавшая, как Сюзанна снимала железную маску с монсеньера Людовика, узнала секрет пружины и теперь каждую ночь избавляла своего мужа от этого подлого приспособления, мучившего его.
      В течение нескольких дней все шло хорошо, но, как это часто случается, они забыли про осторожность. Однажды во время обеда Ивонна, находившаяся одна в передней, взяла нож и начертала на хлебе знаки, понятные только монсеньеру Людовику. Едва она закончила, как послышался легкий шум. Она обернулась и увидела на пороге Росаржа, подозрительно смотревшего на нее.
      - Черт побери! Что ты делаешь здесь, парень? - спросил майор.
      Ни малейшим жестом молодая женщина не выдала себя. Обычным голосом идиота она ответила:
      - Ожидаю, когда унесут эти блюда.
      Росарж подошел и бегло осмотрел слугу.
      - Скажи-ка, - насмешливо спросил он, - что ты делаешь этим ножом? И хлебные крошки на руках. Я уверен - ты собирался сожрать какое-то из этих лакомств, предназначенных заключенному.
      Она стала тупо протестовать, очень довольная таким поворотом дела.
      Майор пригрозил ей и, поворчав еще немного, ушел.
      Ивонна облегченно вздохнула. Но на следующий день, когда она прохаживалась по галерее, выжидая подходящего момента, чтобы войти в камеру к мужу, господин де ла Барре, переодетый Лекьером, украдкой подошел к ней и тихим голосом предупредил:
      - Будьте осторожны, за вами наблюдают. Они сохранили вчерашний хлеб. Необходимо, чтобы вечером вы были в камере монсеньера Людовика.
      Господин де ла Барре не успел пояснить свои слова, потому что неожиданно появился майор. Блестевшие глаза, покрасневшие щеки и запах винных паров указывали, что майор был в изрядном подпитии. Он находился в состоянии нервного возбуждения, что добавляло к его низменным инстинктам свирепость тигра.
      - Болтаете? - в приступе дьявольского бешенства спросил он.
      - Да, майор, - ответил де ла Барре. - Я говорю брату, что поскольку теперь дни самые короткие, то вечерняя служба...
      - Очень хорошо, очень хорошо. Ты образцовый служащий, Лекьер.
      Не замедлишь в продвижении по службе... Я уверяю тебя - ты продвинешься по службе! Продвинешься! - повторил он, делая ударение на последнем слове.
      Его смех и обещание "продвижения" звучали устрашающе.
      - Что касается тебя, парень, - добавил он, обращаясь к Ивонне, - ты успокойся. Ожидая, ты ничего не потеряешь. Каждый будет вознагражден по заслугам. Господа, я вижу, вы не рады! - продолжал он, всматриваясь в их лица. - Ладно, вы еще посмеетесь. Лекьер, отправляйся в подземелье. Твой брат Антуан, как я понимаю, направился сообщить что-то очень важное господину губернатору и неплохо тебе увидеть все, что произошло. А ты, парень, иди за мной. Уже полчаса как тебе следовало находиться на своем месте.
      Монсеньер Людовик и его жена сидели, тесно прижавшись друг к другу. На душе было грустно и неспокойно. Неожиданно послышалось, как кто-то царапался в дверь.
      - Это господин де ла Барре, - шепнула Ивонна.
      Она осторожно приоткрыла дверь и действительно в комнату вошел бывший оруженосец. Он встал на одно колено перед монсеньером Людовиком и со слезами на глазах сообщил о смерти Сюзанны.
      Невозможно описать боль. терзавшую душу бедного пленника, когда он узнавал о страдании и смерти тех, кого он любил. Они отдавали свои жизни за него и, умирая, благословляли его. Ивонна плакала и со слезами на глазах молилась за погибшую.
      - Ox! - воскликнула молодая женщина, впервые почувствовавшая слабость. - Я боюсь!.. Я чувствую, что произойдут страшные события!
      - Но почему, дорогая?
      - Я уже говорила тебе. В крепости я видела Ньяфо. Но вот уже несколько дней, как он не появляется, а это верный признак опасности...
      - Я пришел попрощаться с вами, - раздался голос господина де ла Барре. - Прощайте, монсеньер!
      - Боже мой, сударь! Почему вы произнесли эти грустные слова?
      - Я разделяю опасения вашей супруги и предчувствую, что нам не придется свидеться.
      Приблизительно через час после погребения Сюзанны де Вреван по ступенькам дома губернатора поднимался Ньяфо в сопровождении Росаржа Господин де Сен-Мар сидел за столом, собираясь ужинать, когда ему доложили о визите.
      - Черт побери! - выругался он. - Неужели опять эти два мошенника приперлись с плохими новостями?
      - Никоем образом, месье. Наоборот, - возразил Ньяфо, уже появившийся в столовой, не дожидаясь разрешения.
      - Так что же вы хотите?
      - Разделить с вами ужин, а в обмен мы поделимся радостью, переполнившей наши сердца.
      Господин де Сен-Мар знаком пригласил их за стол.
      - Господин губернатор, - спросил Ньяфо, жадно набрасываясь на пищу, помните, что я вам пообещал несколько дней назад?
      - Признаюсь...
      - Позвольте, месье, я напомню. На обратном пути из подземелья, где происходила та интересная комедия, я обещал удивить вас и сегодня хочу выполнить свое обещание.
      - Черт побери! - воскликнул губернатор. - Я вам премного благодарен! Посмотрим, чем вы собираетесь удивить!
      - Речь идет о Лекьере и его брате Жуаноне.
      - Черт возьми, любопытно узнать, какие роли им отведены в новой комедии!
      - Позвольте, месье, прежде задать несколько необходимых вопросов господину Росаржу.
      Сен-Мар, очень заинтригованный таким вступлением, посмотрел на своего помощника и увидел, что тот улыбается.
      - Майор, - обратился Ньяфо, - я поручил вам установить наблюдение за Лекьером и его братом Жуаноном. Каковы ваши результаты?
      - Все очень просто. Лекьер и его брат - предатели. Они тайно готовят побег Железной Маске.
      Господин де Сен-Мар вскочил со стула.
      - У вас имеются доказательства? - спросил он.
      - Да, месье.
      И Росарж рассказал, как по указанию Ньяфо ему дважды удалось удостовериться в соучастии и предательстве двух лженадзирателей.
      - Сто тысяч дьяволов! - как очумелый заорал губернатор. - Росарж, прикажи немедленно повесить их!
      - А вы не думаете, месье, что такая месть принесет вам слишком маленькое удовлетворение? - вмешался Ньяфо.
      - Конечно, но...
      - А кто вам мешает продлить удовольствие? Виновники ни о чем не подозревают и никуда не смоются. Да и самое интересное я вам еще не сказал. Так вот, Антуан, могильщик вашей жены, тоже является одним из участников заговора, который так успешно готовился, если бы я не прибыл на остров Святой Маргариты.
      - А как вы пронюхали об этом деле?
      - Я опознал предателей и майор тоже...
      - Как? - удивленно спросил майор.
      - Пожалуйста! - раздраженно повторил Сен-Мар. - Раскройте нам эту загадку.
      - Одного имени достаточно. Антуан - на самом деле это Мистуфлет
      - Мистуфлет! - воскликнул Росарж.
      - Ваш старый друг, майор.
      - Вот собака! Он несколько раз пытался отправить меня на тот свет!
      - А кроме того, - продолжал Ньяфо, - это тот самый человек, переодетый капуцином, проник в камеру к Железной Маске...
      - Неплохо, - ухмыльнулся губернатор. - Недавно я отправил его служить в другое место.
      - Куда, месье?
      - На дно Средиземного моря, господин Ньяфо. Поскольку он сделал все возможное, чтобы спасти от смерти свою пленницу, то очень справедливо, что он не покинул ее труп... Я взял на себя расходы по обоим погребениям... Но скажите мне, кто же остальные двое?
      - Рыбак Лекьер на самом деле - де ла Барре, бывший оруженосец графа де Еревана... Вы довольны новостями, которые я обещал?
      - Действительно, увлекательная и поучительная история. Но как вам удалось разоблачить предателей?
      - Днем и ночью я торчал у дыры, через которую можно видеть камеру заключенного... Я узнал много интересного... У меня еще одна новость.
      Вполне возможно, через некоторое время монсеньер Людовик станет отцом.
      - Что вы хотите сказать?
      Изумление губернатора было так велико, что Ньяфо не выдержал и рассмеялся.
      - Да, - подтвердил он, - монсеньер Людовик женился на надзирателе Жуаноне, то есть на красавице Ивонне, нежной подруге его детства...
      Карлик не сдержался и при этих последних словах даже зарычал и страшно выругался.
      - Ага! - осипшим голосом проговорил губернатор. - Эту женщину я примерно накажу.
      - Не позволите ли это сделать мне? - обратился к нему Ньяфо. - Вы занимались господином Мистуфлетом. Майор Росарж будет иметь огромное удовольствие от общения с господином де ла Барре, а я, пусть даже это будет ради развлечения, разве я не имею права лично закончить комедию с этой очаровательной девицей?
      - И вы придумаете соответствующее наказание?
      - Я представлю лучшее доказательство этого: я любил Ивонну.
      - Черт возьми! - насмешливо воскликнул Сен-Мар. - Тогда я спокоен. Я представляю, до чего доведет вас ревность.
      - Ревность? О, месье! Наоборот, я хочу показать этой женщине, что все еще люблю ее... У меня очень своеобразная Фанера проявлять свою любовь.
      Остаток ночи и весь следующий день для Ивонны и монсеньера Людовика прошли относительно спокойно. Наступил вечер. Неожиданно пришел Росарж, чтобы сменить Жуанона на его посту. Обычно такая смена происходила в двенадцать часов ночи.
      - Пойдем, парень, - позвал он Ивонну, открывая дверь, - я тебе приготовил сюрприз.
      - О, вы очень добры, господин майор!
      Росарж подтолкнул ее и снова насмешливо повторил:
      - Необыкновенный сюрприз!
      Они спустились во двор и там он сказал:
      - А теперь смотри внимательно. Скоро увидишь одного из своих друзей.
      У Ивонны сердце сжалось в груди. Вдоль стены стояли люди. Это были служащие замка. Появились еще двое с лестницей и веревкой и заняли место на площадке башни, где при свете фонарей несколько рабочих трудились над некоторым подобием помоста.
      Так прошло два часа. Время подходило к полночи. Неожиданно прозвучала барабанная дробь и распахнулась дверь в конце двора. Сначала показались несколько солдат гарнизона, потом какой-то мужчина и в конце - опять солдаты. Последним во двор вышел Росарж.
      Мужчина был почти голым. Его руки, связанные за спиной, распухли от веревок, глубоко впившихся в тело. Но он не издал ни звука. Он смело посмотрел на сооружение, воздвингутое на верхушке башни.
      Но Ивонна уже ничего этого не видела. Узнав приговоренного, появившегося в дверях, она лишилась чувств и повалилась на влажные и холодные плиты двора. Неожиданно крик ужаса вырвался из ее груди.
      Заметив, как чьи-то отвратительные и волосатые руки протянулись к ней, она стала отчаянно сопротивляться... Это были руки Ньяфо.
      Обычно внутри и снаружи башни, где содержалась Железная Маска, царила тишина. Но в эту ночь тишина нарушалась топотом ног на верхнем этаже.
      Вскоре глухой звук молотков возвестил о строительстве какого-то сооружения, потом с помощью блоков наверх подняли бревно, опять забили несколько гвоздей. Натянутые веревки указывали на то, что балки хотели закрепить на наружной стороне стены.
      Время от времени при слабом свете мелькали силуэты рабочих, двигавшихся по веревочной лестнице. Потом силуэты исчезли, послышался звук молотков и блоков и Железная Маска увидел за окном толстую веревку с петлей на конце. Ночью разыгрался шторм и порывы ветра раскачивали веревку.
      Спустя некоторое время снова послышался шум на верхней площадке башни, сопровождаемый звуками ударявшихся друг о друга металлических предметов. Веревка поползла вверх, задевая время от времени за железную решетку на окне.
      Барабанный бой перекрыл звуки шторма, и веревка, свободно качавшаяся до этого, неожиданно натянулась. Темный предмет показался перед оконной решеткой. Было так темно, что узник в первый момент ничего не мог рассмотреть. Но сверкнула молния и он узнал господина де ла Барре, который еще слегка подергивался в петле.
      Глава XXI
      ГРАФ ДЕ МАРЛИ
      С того дня, как исчезла Ивонна и погиб господин де ла Барре, монсеньер Людовик похудел. Чувство безнадежности охватило его. Ему казалось, что жизнь кончилась.
      Так продолжалось до того самого утра, когда часовые возвестили о приближении лодки. Лодка причалила к берегу и человек, потный и пыльный, сопровождаемый солдатом, вручил Сен-Мару пакет. Едва губернатор ознакомился с его содержанием, как на лице его появилось странное выражение.
      - Майор, - обратился он к Росаржу, - отправляйтесь в канцелярию и ожидайте дальнейших распоряжений. Эта депеша извещает об исключительно важном визите, более важном, чем если бы это был сам военный министр...
      - Черт побери! Значит..?
      - Ни слова больше, господин Росарж.
      И пока майор шел в канцелярию Сен-Мара, сам губернатор отправился к монсеньеру Людовику.
      - Что нужно? - спросил узник.
      - Монсеньер, - обратился губернатор, - готовится серьезное событие. Оно может иметь решающее влияние на вашу судьбу и на нашу тоже. Мы ждем визитера, чье могущество необыкновенно. Ни вы, ни я не можем называть его другим именем, кроме как граф де Марли.
      - Эта интересная персона совершила поездку только для того, чтобы посетить тюрьму Святой Маргариты?
      - Предполагаю, монсеньер, и предупреждаю, что граф де Марли может все, в пользу вам или во вред...
      - Вы предупреждаете меня, чтобы я был послушным и преданно выполнял все ваши приказы?
      - Делайте, что хотите, но все это потом отразится на вас.
      Взбешенный и несколько напуганный непокорством заключенного губернатор тихо проговорил, выходя из камеры:
      - К счастью, я буду присутствовать на встрече. И пусть бог меня покарает, если я позволю объяснить Его Величеству тайну наших личных дел.
      Спустя час граф де Марли в сопровождении господина де Сен-Мара остановился перед дверью камеры.
      - Господин губернатор, - заговорил посетитель, - помните: никто, включая и вас, не должен находиться на расстоянии, достаточном, чтобы слышать мой разговор с этим человеком. Поэтому я приказываю вам уйти отсюда на то время, пока я не позову вас. И помните, господин де Сен-Мар, как опасно не повиноваться мне.
      Сен-Мар поклонился. Он вздрогнул при мысли о том, как заключенный встретит визитера, и подумал, что следовало бы, пожалуй, сообщить о своем жестоком отношении к заключенному. Но вместо этого он отошел в коридор, как ему было приказано.
      Граф вошел и почти сразу же лицом к лицу столкнулся со своим ненавистным соперником.
      Его охватило сильнейшее волнение. В присутствии того, чье лицо, покрытое железом, выглядело скорее угрожающим, чем страшным, он осознал подлость, совершенную им.
      - Добрый день, господин граф, - приблизившись, приветствовал его монсеньер Людовик. - Милосердное деяние навещать заключенных.
      - Политика - жестокое занятие... - ответил визитер. - Но поговорим о тебе, о твоей судьбе и о том, как сделать ее более... сносной.
      - Ах! Ты так говоришь, словно жалеешь меня. Верно? Я благодарен тебе, господин граф, хотя это чувство является запоздалым. Разве неверко, как ужасно должен страдать изгнанник, изолированный от себе подобных, чье проклятое лицо должно скрываться за железной маской?
      - Пожалуйста, успокойся.
      - Успокоиться, говоришь? Ты пришел, чтобы выслушать меня, сударь, так слушай.. Если я не могу показать тебе свои черты лица, то хотя бы посмотри состояние моей души, полной горечи и злобы, год за годом накапливавшихся во мне.
      - Если ты не замолчишь, я стукну в дверь.
      - Не стукнешь. Если ты это сделаешь, то клянусь честью дворянина, один из нас не выйдет отсюда живым.
      Одновременно с этими словами монсеньер Людовик встал между графом и выходом из камеры.
      - Ты боишься моего лица, - продолжал узник. - Мое лицо преследует тебя в кошмарных снах и доказательством этого является то, что ты захотел сам удостовериться, существует ли еще, несмотря на мои страдания, наше необыкновенное сходство. Вот почему ты здесь и совсем не для того, чтобы облегчить мои невзгоды. Когда сочувствие проявляется очень поздно, оно не вызывает доверия. Страх, а не чувство гуманности - вот что привело тебя.
      - Чего же ты требуешь?
      - И ты еще спрашиваешь? Я хочу потребовать от тебя отчета за подлость, преследования и убийства. Жизни тех, кто любили меня, были принесены в жертву твоей ненависти. Они взывают о мщении. Ах, господин граф де Марли, титул короля Франции сделался очень тягостным, если ты не осмеливаешься воспользоваться им в моем присутствии! Ты поступил неосторожно, явившись к человеку, которого ты считал бессильным и отчаявшимся... Теми же самыми руками, обезоружившими тебя несколько лет назад, я задушу тебя, как зверя, господин фальшивый король Франции.
      Раскинув руки и растопырив пальцы, монсеньер Людовик был готов броситься на своего соперника, который под градом обвинений едва сдерживался от бешенства. Услышав последние слова, граф де Марли, бледный от возбуждения, воскликнул:
      - ТЫ прав, проклятый! Одного из нас должна поглотить земля. Подходи, я проткну твое сердце этим кинжалом.
      И Людовик XIV, слепой от гнева и бешенства, выхватил из-за пояса длинный и острый стилет и взмахнул им над головой.
      - Трус! - крикнул монсеньер Людовик. - Ты считаешь себя достаточно сильным, потому что имеешь оружие. Но ты забыл, что я произошел от бога и от матери!
      Монсеньер Людовик бросился на короля. Одной рукой он схватил его за горло, а другой - за запястье руки, в которой тот держал стилет.
      И между ними завязалась схватка не на жизнь, а на смерть. Вцепившись друг в друга, задыхаясь и не издав ни звука, они повалились на ковер. Людовик XIV, полузадушенный, бешенно отбивался. Он сделал неимоверное усилие, монсеньер Людовик ослабил хватку и оказался под своим противником.
      Под железной маской ему не хватало воздуха. Кроме того, несчастный пленник, ослабевший в заключении, не мог долго сопротивляться такому мужчине, как Людовик XIV, который с малолетства занимался упражнениями и благодаря этому находился в отличной физической форме.
      Побежденный монсеньер Людовик оказался во власти своего неумолимого противника. А тот, опершись коленом ему на грудь, медлил. Наконец Людовик XIV издевательски расхохотался, поднял кинжал и крикнул:
      - Требуй теперь своего права у бога и у матери. Давай, проклятый, молись! Это последняя милость, сейчас я тебя убью.
      - Вы очень торопитесь, сударь, - раздался чей-то голос. - Тысяча чертей! Дайте людям отдышаться, прежде чем вы испустите последний вздох.
      И в тот же миг сильные руки протянулись к Людовику XIV, отобрали кинжал и, несмотря на сопротивление, повалили на пол.
      С того самого момента, когда Фариболь, подвешенный под потолком вместе с Онэсимом, наблюдал сцену, в которой Сен-Мар и Мистуфлет с телом Сюзанны покинули подземелье, прошло несколько часов. Напрасно они ожидали возвращения своего товарища. Фариболь забеспокоился. Он спустился в зал воронок и очень взволнованный уселся в углу.
      Онэсим молча стоял перед ним. Наконец Фариболь стукнул кулаком по колену и воскликнул:
      - Тысяча молний! Мистуфлет не вернется. Боюсь, мы попали в мышеловку.
      - Как, маэстро! Вы предполагаете...?
      - Что наш проект раскрыт. Что муки мадемуазель де Ереван были не более чем прелюдией к смерти в первую очередь де ла Барре, а в дальнейшем мадемуазель Ивонны и Мистуфлета.
      - Дай бог им уцелеть!
      - Я думаю, мы тоже разоблачены.
      - Проклятие!
      - Онэсим, я понимаю твой гнев и оправдываю его. Но если, тысяча чертей, если они убили нашего друга Мистуфлета, то клянусь его тенью...
      - Я здесь, патрон, - откуда-то из-под земли послышался голос.
      У Онэсима так задрожали ноги, что он чуть было не упал на колени.
      Фариболь попятился назад:
      - Клянусь, это его голос, - прошептал он.
      И почти в тот же момент из отверстия воронки, дно которой сообщалось с гротом, в котором была спрятана лодка, медленно показалась голова, а потом и туловище.
      - Да это же он, собственной персоной! Тысяча молний, это Мистуфлет! крикнул Фариболь. - Значит, ты не умер!
      - Ей богу, патрон, чуть не окочурился.
      - Иди ко мне, Мистуфлет! Иди ко мне, тысяча чертей!
      И он крепко обнял своего товарища. Онэсим, словно собака, выражающая радость в связи с возвращением своего хозяина, несколько раз поцеловал Мистуфлету руку.
      Мистуфлет, взволнованный встречей, вкратце рассказал обо всем происшедшем с ним до того момента, когда Сен-Мар столкнул его в колодец.
      - Святой боже! В этот момент я подумал, что мне пришел конец, продолжал он. - Я оказался в пространстве, со всех сторон окруженном скалами. Оно напоминало гигантскую воронку. В этом месте море создавало страшные водовороты. Не успел я и глазом моргнуть, как поток подхватил меня и, вращая, потащил на дно.
      Я не сопротивлялся и неожиданно налетел на скалу. У меня хватило сил уцепиться за нее и по ней я поднялся до места, где смог высунуться из моря. Я спасся, но по меньшей мере час мне пришлось отдыхать, прежде чем я смог доплыть до острова.
      Этой ночью, как я уже говорил, я снова бросился в море и через пять минут добрался к подножию этой башни. Ночь была темной, да еще шторм разыгрался. Молнии, словно солнечные лучи, разгоняли мрачную темноту... поэтому я смог присутствовать при гибели на виселице...
      господина де ла Барре.
      - Тысяча молний! - воскликнул Фариболь. - Я не ошибся. Наш заговор раскрыт! И теперь мадемуазель Ивонна...
      Он неожиданно замолчал, беспокойно прислушался и тихо проговорил:
      - Слышите!
      Над ними, в зале, где размещались каменные гробы, послышался звук открываемой двери, а затем медленные и тяжелые шаги по каменным плитам.
      - Наверху кто-то есть! - прошептал Фариболь.
      Неожиданно все затихло.
      - Странно! - заметил Мистуфлет. - Ничего не слышно, но я готов поклясться, что там кто-то находится. Черт побери, пойдемте и проверим!
      Мистуфлет поднялся на верхний этаж, осторожно приоткрыл дверь, но ничего не увидел. На цыпочках, осторожно он прошел в зал и сделал знак своим двум товарищам, чтобы они шли за ним. Неожиданно его внимание привлекло едва слышное движение около одного из гробов в каменной стене. Мистуфлет подался вперед, внимательно всматриваясь туда, и затем, бешенно вскрикнув, словно тигр, бросился вперед.
      Ньяфо с сатанинским наслаждением завладел телом бесчувственной Ивонны и, не теряя времени, потащил ее в зал гробов. Он открыл крышку того самого гроба, где до этого лежало тело Сюзанны, и положил туда Ивонну. Он уставился своим дьявольским глазом на жертву, ожидая, когда она очнется, чтобы начать мучить ее. Неожиданно сильнейший удар по голове сбил его с ног.
      - Тысяча молний! - воскликнул Фариболь, восхищаясь силой своего ученика. - Откуда вылезло это чудовище? Я уже давно отправил его в компанию к Сатане.
      Тем временем Мистуфлет вытащил Ивонну из гроба и положил туда Ньяфо. Ивонна, наконец, пришла в себя и радость ее была неописуема, когда она увидела себя в окружении друзей.
      - Не бойтесь, мадемуазель, - успокоил ее Фариболь, - провидение на нашей стороне. Теперь нужно подумать о спасении монсеньера Людовика.
      - Если небесам будет угодно, мы спасем его! - заверила Ивонна.
      - Я надеюсь, мадам, мы скоро проникнем внутрь. Посмотрите, какую работу мы проделали.
      Действительно, используя лестничный марш между этажами, Фариболь и Онэсим устроили в самой высокой точке свода некоторое подобие строительных лесов и разобрали там перекрытие, выломав несколько сцементированных камней. Уже образовалось довольно глубокое отверстие, пронизавшее каменную кладку, над которой находились плиты пола в камере монсеньера Людовика.
      - Через несколько часов, - проговорил Фариболь, - мы посетим монсеньера Людовика, войдя в дверь, о существовании которой никто не подозревает.
      - Быстрее! - воскликнула Ивонна. - Каждая минута - век мучений для моего мужа.
      Они поднялись на леса, и так тихо, что даже заключенный ничего не услышал, принялись за работу. Наконец после нескольких часов труда учитель фехтования едва слышно радостно вскрикнул. Он заметил, что каменная плита чуть-чуть шевельнулась. Но потребовалось еще два часа, чтобы удалить ее. Они услышали гневные голоса и вслед за этим шум ожесточенной схватки.
      - Тысяча молний! - шепнул Фариболь. - Мы вовремя добрались.
      Кинжалом крест-накрест он разрезал ковер, покрывавший пол, и через образовавшееся отверстие ринулся к противнику монсеньера Людовика, опрокинул его и обезоружил, а Мистуфлет, в свою очередь, крепко связал его.
      Ивонна бросилась к узнику и супруги крепко обнялись.
      Взволнованный до глубины души, монсеньер приветствовал своих освободителей и попросил Ивонну, чтобы она сняла с него железную маску. В углу послышалось глухое восклицание. Его издал граф де Марли, иначе говоря - Людовик XIV. Видеть лицо своей жертвы для него было равносильно пытке.
      Монсеньер Людовик подошел к нему и холодно проговорил:
      - Посмотри на меня. Ты видишь, как мы похожи? И знаешь, что я придумал? Используя право сильного, я хочу надеть на тебя этот дьявольский аппарат и оставить тебя в этой камере, а сам я займу место на троне.
      Некоторое время монсеньер Людовик наблюдал за испуганным лицом короля, потом приказал, повернувшись к своим друзьям:
      - Наденьте на него железную маску!
      Проговорив это, он бросился на брата и схватил его за горло, чтоб*- гот не кричал. От неожиданности и с перепугу Людовик XIV упал на пол. Фариболь зажал ему рот, а монсеньер Людовик стал быстро раздавать его и разделся сам, поменявшись одеждой с королем. Он снял с него и огромный парик, бывший в то время в моде, и одел его себе на голову. Теперь никто не отличил бы его от самого Людовика XIV.
      Фариболь и Мистуфлет с помощью Ивонны положили потерявшего сознание короля в постель и надели на него железную маску.
      - А теперь, монсеньер, - заторопился Фариболь, - не будем терят' времени. Нужно бежать.
      - Бегите, - ответил монсеньер Людовик.
      - Ты разве не пойдешь с нами? - забеспокоилась Ивонна.
      - Нет. Но можешь не сомневаться, мне ничто не угрожает. Через несколько дней мы встретимся, чтобы не расставаться никогда. Я хо"у выйти отсюда в качестве короля.
      - А если догадается господин де Сен-Мар...?
      - Это невозможно. А кроме того это необходимо сделать, иначе ои забеспокоится в связи с длительным отсутствием короля и тогда все ркнутся вниз, прежде чем мы успеем уйти... Не беспокойтесь... Спокойно уходите, я буду на континенте раньше вас.
      Несколько успокоенные, они исчезли в отверстии, достигли подземелья, через воронку проникли в грот и на лодке переправились на континент.
      А монсеньер Людовик тем временем подошел к двери и крикнул, несколько изменив свой голос, чтобы его не опознали. Губернатор поспешил лично открыть дверь и глубоким поклоном приветствовал его.
      Скрывая свою внешность, хотя в этом не было необходимости, молодой человек несколько раз поднес платочек к глазам, якобы демонстрируя неподдельное горе.
      - Действительно, - признался он, - положение этого несчастного произвело на меня ужасное впечатление. Он тоже очень взволнован. Я советую вам не тревожить его хотя бы несколько часов. Нужно дать ему время, чтобы он пришел в себя. Я, со своей стороны, желаю отбыть немедленно. Пожалуйста, прикажите, чтобы приготовили мою шлюпку... Однако, я не хочу покинуть остров, не оставив о себе добрую память.
      Ослабьте сегодня строгости и устройте заключенным пир, чтобы они хотя бы на один день забыли свои страдания.
      С этими словами монсеньер Людовик сел в шлюпку и отплыл. В Тулоне он должен был встретиться со своими. Встреча должна была состояться в "Морском трактире".
      Глава XXII
      ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО ГУБЕРНАТОРА
      Сен-Мар, проводив того, кого он принял за короля, тут же забыл все его рекомендации и пошел в камеру, чтобы посмотреть, какой же эффект произвел этот визит на узника.
      Он застал заключенного врасплох. Тот неподвижно, словно мертвый, лежал на кровати. Губернатор испугался и поспешил снять с узника железную маску. Потом побрызгал водой на лоб.
      Людовик XIV пришел, наконец, в себя. Он приподнялся, удивленно осмотрелся вокруг и снова повалился на кровать:
      - Где я? - прошептал он.
      Сен-Мар с возраставшим страхом всматривался в него. Король окончательно оправился и вспомнил обо всем, что с ним произошло. Одним прыжком он соскочил с кровати и закричал на губернатора:
      - Заключенный! Я заключенный! А ему вы позволили бежать!
      - Ради неба, замолчите, монсеньер!
      - Мне замолчать? Как мне замолчать, несчастный, ведь ты позволил убежать человеку, которого тебе поручили стеречь? Теперь он собирается оспаривать трон... Я прикажу вас всех повесить! Я с вас с живых сдеру кожу, замурую в стену, сожгу, если вы не поймаете беглеца до того, как он попытается лишить меня трона!
      Сен-Мар задрожал. Вначале он подумал, что заключенный спятил, но уверенный и твердый голос нагнал на него страха. Подозрительный по характеру, он все же почувствовал правду в словах узника. Но все же он был очень выдержанным и хитрым человеком и ни на миг не позволил себе расслабиться. Он низко поклонился королю и ответил:
      - Ваше Величество, я верный вассал и всю жизнь служу своему королю. Если теперь, сир, вы находитесь в таком затруднительном положении, то в этом виноват только я, и я сделаю невозможным использование этой достойной сожаления ошибки. В моем распоряжении находится несколько верных и храбрых человек, они будут его преследовать до самой смерти и я вас заверяю, что в самое кратчайшее время вы увидите у своих ног труп своего врага.
      Услышав эти слова, король успокоился. Да и что он мог сделать в этой ситуации, кроме как ожидать помощи от этого человека. Конечно, в данный момент монсеньер Людовик имел большое преимущество. Братец его, которому пришлось испытать огромные страдания, совсем не был глупцом. Это был человек умный и хитрый и у него было достаточно времени, чтобы все обдумать. Конечно, с помощью слуг он узнает, на каком постоялом дворе остановился граф де Марли и, пожалуй, сможет завладеть некоторыми документами, оставленными там и подтверждавшими его королевский сан. Он оставил их у трактирщика, опасаясь всяких непредвиденных случайностей во время поездки к брату, но никоим образом он не мог вообразить, что останется в тюрьме вместо своего брата. Если его соперник завладеет документами, то он в один момент может все потерять. Монсеньер Людовик всеми будет признан королем, а он, Людовик XIV, даже если и появится потом, будет восприниматься как обманщик. Поэтому стоило немного схитрить и довериться Сен-Мару, имевшему таких добрых помощников.
      Тем временем губернатор обшарил все углы в комнате, под ковром обнаружил ход и без труда все понял. Он уже не сомневался в том, что заключенного пыталась освободить та же самая группа, с которой он уже имел дело. Он поделился своими подозрениями с королем и высказал предположение, что сбежавшие авантюристы не преминут воспользоваться удачей монсеньера Людовика.
      Он попрощался с королем и отправился к себе. Тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, он приказал позвать Росаржа, которого чуть кондрашка не хватила, когда он узнал о случившемся. Необходимо было действовать немедленно, и майор сразу же подумал о том, чтобы обратиться за помощью к Ньяфо, на деле доказавшего свою ловкость и жестокость по отношению к монсеньеру Людовику и его спасителям.
      Однако поиски монстра ничего не дали. Наконец Росарж обнаружил его, почти бездыханного, в каменном гробу. Но не зря гласит поговорка, что дурная трава никогда не гибнет. Карлик очухался и стал еще злее.
      Предполагалось, что в погоню за монсеньером Людовиком выступят на следующий день, но Ньяфо заявил что, он хотел бы несколько дней отдохнуть и подлечиться. Но в действительности он хотел действовать в одиночку. Он считал, что без помощников месть доставит ему большее удовольствие.
      Ивонна, Фариболь, Мистуфлет и Онэсим в большой тревоге ожидали в Тулоне монсеньера Людовика. Как они и договаривались, он не замедлил появиться. Дела шли неплохо. В комнатах, зарезервированных на имя графа де Марли, Людовик нашел те самые важные документы, о которых так беспокоился король. И не только документы он нашел, но и королевскую печать. Это открыло все двери перед ним и его помощниками.
      Но не следовало слишком расслабляться. Вне всякого сомнения, губернатор уже раскрыл обман и его люди бросились в погоню. Хотя Ивонна не соглашалась расстаться со своим мужем, все же его убедили выступить в путь первым. Через два часа они тоже двинулись за ним, охраняя его тыл и задерживая преследователей.
      А в это время король и его люди были уже в пути. Росарж, желавший выслужиться перед королем и сделать карьеру, превратился в грозного полицейского. Он владел особым искусством заставлять говорить всех встречных и поперечных, действуя без всяких церемоний угрозами, золотом, силой или другими способами.
      В ту же ночь они добрались до постоялого двора в Тулоне.
      Король облегченно вздохнул, заранее предвкушая хороший ужин и отдых. Росарж тоже не чурался доброго стола, сопровождаемого выпивкой и закуской в таком количестве, что вызвало бы отвращение у любого другого человека, но не у короля-солнца.
      После ужина, почувствовав приятное головокружение от выпитого вина, Росарж обратился к королю:
      - Сир, я безгранично благодарен вам за честь, которой вы меня удостоили, пригласив за свой стол, но было бы недостойно с моей стороны даже на короткое время забыть о серьезном поручении, доверенном мне.
      Речь идет о том, чтобы как можно быстрее настигнуть беглеца. Он находится самое большее в одном дневном переходе от нас. С вашего разрешения я немного поговорю об этом с трактирщиком.
      - Ладно, а я посплю пару часов. Остальные тоже пусть отдохнут.
      Вы кажетесь мне человеком неутомимым, поэтому занимайтесь своим делом.
      Росарж низко поклонился, медовым голосом поблагодарил короля и направился в общий зал.
      Все лица, сопровождавшие Людовика XIV, спали, облокотившись на стол с остатками ужина. Маэзе Дюран, трактирщик, тоже спокойно спал, сидя у камина. Росарж подошел и положил ему на плечо свою тяжелую руку. Трактирщик вздрогнул и проснулся.
      - Что нужно? - удивленно спросил он.
      - Нужно поговорить.
      - Полицейские правила запрещают...
      - Нам наплевать на полицейские правила.
      - А также на гвардейцев?
      - Гвардейцы в нашем распоряжении, друг.
      - А... как у того, у другого!
      - У какого другого? - насторожился Росарж. - Это я так, - спохватился трактирщик, покусывая губу.
      - Маэзе Дюран, - повысил голос Росарж, - не заставляйте меня прибегать к мерам воздействия!
      - Черт побери! Что же это за меры такие?
      Вместо ответа Росарж вытащил из кармана кинжал.
      - Вы играете, - начал он, - в очень опасную игру. Когда упрямец отказывается отвечать на мои вопросы, то его привязывают к столу и я начинаю щекотать ему грудь до тех пор, пока он не соглашается поболтать со мной. Чем больше он молчит, тем глубже нож погружается в тело... Ну что, маэзе Дюран, прикажете разбудить моих людей?
      Но трактирщик чувствовал себя довольно уверенно. В этот день Ивонна, переодетая в мужское платье и действовавшая под именем господина де Армансо, поручила его заботам коней, предъявив при этом приказ с королевской печатью. Ободренный этим, добрый человек осмелился сказать:
      - Господин майор, я не боюсь вас. Я обращаю ваше внимание на то, что в моем доме остановился человек, у которого карманы набиты незаполненными бланками приказов о заключении в тюрьму. На каждом бланке стоит королевская печать.
      Росарж очень обрадовался, услышав такое сообщение. Он выхватил шпагу из ножен и заорал, ударив шпагой по столу:
      - Подъем! Он наш! Он здесь!
      Все испуганно проснулись и повскакали со своих мест.
      - Быстрее! Занять все выходы и стрелять в каждого, кто попытается бежать!
      Майор вообразил, что в трактире находился монсеньер Людовик. Действительно, а кто же другой мог завладеть имуществом Людовика XIV и носить в карманах приказы о заключении в тюрьму?
      От шума проснулся король и показался в дверях, бледный и хмурый.
      - Победа монсеньер! - воскликнул Росарж, увидев его. - Мы застигли его врасплох! Он еще здесь!
      В этот момент из конюшни донеслись крики и шум и распахнулись ворота. Следом послышался цокот копыт нескольких коней. Страшно ругаясь, Росарж выскочил на крыльцо:
      - Посмотрим, смогут ли они удрать! - заорал он. - Огонь!
      Грохнули два пистолетных выстрела, следом раздался крик и глухой звук падающего тела. Одна из лошадей упала, вместе с ней на земле очутился и всадник, по-видимому, раненый. Росарж радостно вскрикнул.
      Он был похож на тигра, спешившего захватить добычу.
      Ивонна и ее товарищи понимали, какая опасность стала угрожать им после внезапного прибытия короля и его свиты.
      - Черт побери, что будем делать? - спросил Фариболь. - Они приехали раньше, чем мы их ожидали. Черт возьми! Их много, а нас только четверо. Нет никакой надежды победить их.
      - Нужно незаметно уйти, - предложила Ивонна, - хотя всем нам нужно помнить, что мы поклялись до самой смерти бороться за дело монсеньера Людовика. Одна минута нерешительности может стоить ему нового и более страшного заключения, а возможно - его смерти и моей.
      Поэтому если один из нас будет ранен и попадет в руки противника, остальные не должны задерживаться и приходить на помощь. Тот, кто упадет, пусть дальше действует самостоятельно, сообразуясь с обстановкой. Судьба одного из нас не должна влиять на действия остальных, которые должны помогать монсеньеру Людовику. Понятно?.. Вы клянетесь повиноваться мне?
      Все поклялись.
      - В таком случае, - продолжала молодая женщина, - нужно принять меры предосторожности. Поделим золото и ордера на арест, оставленные нам монсеньером Людовиком.
      Она торопливо разделила все, что имела, на равные доли.
      Потом они направились в конюшню, стараясь не шуметь и никому не попадаться на глаза. Если бы удалось незаметно уйти, то они были бы спасены.
      Момент был благоприятным. Король и его люди после обильного ужина намеревались отдохнуть. Сподвижники монсеньера Людовика проникли в конюшню, вскочили на оседланных коней, выехали во двор и направились к воротам, когда неожиданно появился один из помощников Росаржа.
      Это был конюх и он шел в конюшню.
      Ивонна послала лошадь вперед, но конюх перехватил животное за узду и остановил его. Храбрая женщина выхватила шпагу и вонзила ее в грудь несчастного. Тот издал болезненный крик и упал на землю.
      - Уходим! - скомандовала Ивонна.
      Вот этот крик и шум и услышал Росарж. Майор выскочил на улицу и выстрелил из пистолета. Поскольку на улице было уже темно, то стрелял он наудачу, ориентируясь на звук копыт. И все же он попал в цель, потому что одна лошадь вместе со своим всадником рухнула на землю.
      Раненой оказалась Ивонна. Фариболь, несмотря на клятву, спрыгнул с коня и подбежал к ней. Однако энергичная женщина, легко раненная, крикнула:
      - Уходи! Помощь бесполезна... Мне конем придавило ногу... Уходи!..
      Уходи, говорю тебе! Я приказываю тебе как жена монсеньера Людовика!
      Фариболь нехотя повиновался. Прыжком он вскочил в седло и вместе с товарищами исчез в темноте.
      В этот момент подбежал Росарж и с ним еще несколько человек. В руках у них было оружие и факелы. Росарж приблизился к упавшей лошади и неожиданно увидел блеск стали. Он отскочил в сторону, но было поздно. Шпага Ивонны болезненно уколола его в левую руку.
      - Тысяча чертей! - в бешенстве заорал майор. - Взять этого бродягу! Он заплатит мне за эту рану!
      Ивонну вытащили из-под лошади и крепко связали, но прежде чем это произошло она успела ранить еще нескольких врагов.
      Она была ранена в голову. Рана была легкая, но обильно кровоточила и вскоре Ивонна потеряла сознание. В таком состоянии ее перенесли в трактир.
      Ее сразу же обыскали, пытаясь найти какие-нибудь документы. Но все, что было при ней, Ивонна успела передать Фариболю. При обыске обнаружили, что этот храбрый юноша оказался женщиной. Росарж взбеленился, увидев, что его ранил. Он готов был броситься на нее и придушить, но Людовик XIV, человек галантный и большой обожатель прекрасного пола, распорядился поместить Ивонну в семье трактирщика, чтобы ее подлечили для последующего допроса.
      Что касается Росаржа, то все происшедшее на него так подействовало, что он в стельку напился и у него начался приступ delirium tremens *19), от которого он в течение нескольких дней не мог оправиться.
      Глава XXIII
      В БЕГАХ
      Не давая отдыха коням. Онзсим, Фариболь и Мистуфлет достигли Гренобля. Они сообщили монсеньеру Людовику, что преследователи не замедлят появиться, а практически они наступают беглецам на пятки.
      Монсерьер Людовик не обратил на это никакого внимания. Все его мысли были заняты женой. Она вскоре должа была стать матерью и вот попала в руки врагов.
      Необходимо было, чтобы монсеньер Людовик уходил, но он и слышать об этом не желал. Он хотел освободить Ивонну.
      Видя такое дело, трое друзей пошли на хитрость. В тот момент, когда молодой дворянин ехал верхом на коне, опустив голову и не обращая ни на кого внимания, Онэсим, умышленно забыв о том, что перед ним находится настоящий король Франции, бросился на монсеньера Людовика, привязал его к седлу и, несмотря на протесты, повернул коня в другую сторону от моста, куда они ехали.
      - А теперь, - предупредил Фариболь Мистуфлета, когда Онэсим и монсеньер Людовик исчезли, - нам нужно любым способом задержать погоню.
      - Сделаем, патрон.
      - Хорошо, в открытую нам этого не сделать, будем постепенно сдерживать их продвижение. Как только окажемся на другой стороне реки, сопротивление можно будет прекратить. В этом случае спасемся и мы, и монсеньер Людовик.
      Мистуфлет, внимательно слушая речь своего патрона, также внимательно наблюдал за дорогой. Неожиданно он воскликнул:
      - Вот они, патрон!... Черт побери! Это же драгуны полка Флорак, в котором мы служили!
      - Вот причина, чтобы возобновить дружбу. Ты хитрец, Мистуфлет?
      - Да, учитель.
      Тем временем произошло следующее: обморок у Ивонны продолжался недолго, ей хватило часа отдыха, чтобы восстановить силы и энергию.
      Она встала с постели, надела свою мужскую одежду и стала обдумывать возможность побега, как вдруг за ней пришли люди Людовика XIV. Король хотел побыстрее догнать своего брата и взял напрокат повозку, в которую посадили Ивонну.
      Двигались быстро. Уже находились вблизи Гренобля, когда произошла неожиданная остановка. Неизвестный голос скомандовал:
      - Стой!
      - Эй! - крикнул Росарж своим людям. - Займите позиции вокруг господина графа де Марли, не теряйте из вида повозку и приготовьте оружие!
      Уверенный, что его приказы будут выполнены, он направился к тому месту, откуда раздалась команда.
      - Кто вы? - спросил он, вынимая пистолет.
      - Драгуны Флорака! А вы?
      - Господин граф де Марли!.. Именем короля, отойдите в сторону!
      - Построиться! Приготовить оружие! - раздался звонкий голос.
      Из зарослей показались около сорока всадников, они выстроились по обе стороны дороги. Молодой офицер подъехал к Росаржу и спросил:
      - Где находится Его Величество?
      К ним приблизился Людовик XIV.
      - Я здесь, - проговорил он.- Но объясните, как вы узнали обо мне, кто раскрыл мое инкогнито?
      - Сир, - ответил офицер, - не далее как два часа назад нам повстречался крестьянин с очень изуродованным телом. Его очень легко опознать. Он меня проинформировал о путешествии Вашего Величества, причем сообщил такие детали, что я не мог не поверить ему.
      Людовик XIV очень удивился, но Росарж сразу же догадался, чьих это рук дело. Он немедленно сообщил королю, что человек, который так своевременно повстречался драгунам, был не кто иной как Ньяфо, переодетый в крестьянское платье.
      Что было, то было. Король в целом был доволен неожиданной помощью. Теперь можно было усилить преследование беглеца и уверенность в успехе еще более укрепилась.
      - Мистуфлет, - обратился Фариболь к своему ученику как только увидел драгун, - ты уверен в своей меткости?
      - Да, патрон.
      - Тогда приготовим пистолеты и каждый из нас пусть выберет врага.
      - Хорошо, учитель.
      Прозвучали два выстрела и двое драгун упали на землю. Это неожиданное нападение чрезвычайно встревожило остальных, некоторые из солдат повернули назад и отступили.
      - Патрон, - спросил Мистуфлет, - вы видите, что происходит на опушке леса?
      - Отлично, черт побери! Я вижу, как наши старые друзья перестраиваются и что через десять минут человек тридцать из них двинутся к нам, чтобы возобновить наши дружеские отношения... Мне кажется, друг, я прочитал твои мысли. Ты хотел бы ответить взаимностью на любезность драгун, показав им круп своей лошади. Ну как?
      - Ах, боже мой! - отвечал Мистуфлет. - Я думаю, в этот момент монсеньер Людовик уже вне опасности и что сегодня он не нуждается в наших услугах. Может быть завтра мы ему будем полезны кое в чем.
      - Ты прав, Мистуфлет. Уходим! Но спокойно, черт побери! Спокойно и не оборачиваться.
      По команде Росаржа драгуны пустили своих коней вперед и находились они уже не далее как в пятидесяти шагах от Мистуфлета и Фариболя, спокойно пересекавших мост.
      - Не стрелять! - скомандовал майор. - Нужно взять их живыми!.. Вперед! Вперед! В галоп!
      В тот момент, как Фариболь и Мистуфлет сошли с моста, драгуны на полном ходу поскакали по нему. И в это время сверкнуло пламя и глухой взрыв потряс воздух. Пролеты моста изогнулись, задрожали и рухнули в реку. Вместе с ними полетели туда все, кто находился на мосту.
      - Тысяча чертей! - весело крикнул Фариболь. - Ну и шуточка!
      Он обернулся и увидел Онэсима. Вода ручьями стекала с его одежды.
      - Как! Так это ты?
      - Да, месье. Я понял, что эти бездельники попытаются помешать вашей приятной прогулке и подготовил им этот подарочек...
      Обрадованный всем случившимся, Фариболь помог Онэсиму влезть на круп своей лошади и они поскакали дальше.
      При виде такой неудачи короля охватил неописуемый гнев. Он приказал, чтобы привели пленную женщину. Он решил допросить ее.
      Росарж, случайно избежавший взрыва на мосту, поспешил исполнить приказ и был обескуражен, не обнаружив около повозки никого из охраны . Еще больше он удивился и впал в бешенство, когда открыл дверцу и увидел, что женщина исчезла.
      Воспользовавшись смятением, царившим в этот момент, Ивонне удалось ускользнуть от охраны. У Росаржа даже в глазах потемнело от такой неудачи и ^н ухватился за колесо, чтобы не упасть. Провидение было настроено явно враждебно к его господину.
      Глава XXIV
      СЫН МОНСЕНЬЕРА ЛЮДОВИКА
      Прошло некоторое время. Монсеньер Людовик и его друзья встретились с Ивонной, которой после некоторых злоключений удалось разыскать их. Ивонна родила сына. С помощью крестьян четверо мужчин и молодая дама ушли в горы и там арендовали старую ферму и укрылись в ней.
      Монсеньер Людовик и его люди все вечера проводили за обсуждением своих планов. Если обстановка ухудшится, они не замедлят обратиться за помощью к многочисленным недовольным, благожелательно встретившим бы падение Людовика XIV.
      Таковы были дела, когда родился сын, который должен был занять трон Франции. Его появление с радостью ожидалось маленьким сообществом, прошедшим сквозь тяжкие испытания. Над колыбелью новорожденного Фариболь, Мистуфлет и Онэсим повторили свои клятвы.
      Ивонна, став матерью, сделалсь более осторожной и готова была отказаться от всего ради семейного счастья, хотя была беднячкой, так же как ее муж и сын.
      Но отступать было поздно. Гнев Людовика XIV не утихал. Пока он был жив, борьба между братьями была неизбежной. Нужно было или бороться, или погибнуть.
      Беспокойство Людовика XIV объяснялось и другими обстоятельствами, некоторым образом связанными с его братом. Гугеноты , изгонявшиеся со всех должностей, объединялись в партизанские отряды и наносили чувствительные удары. Монсеньер Людовик, не зная о беспокойстве брата, решил помогать гугенотам 20) в их борьбе, полагая, что в нужный момент и они помогут ему.
      Ивонна не могла обойтись без кого-нибудь, кто помогал бы ей, и приняла на ферму одну пожилую женщину и ее сына, людей честных и проверенных. Сын этой бедной женщины - его звали Дорфи - был гугенотом и через него монсеньер Людовик со своими помощниками вошел в контакт с партизанами.
      Они считали себя в безопасности и совсем забыли про человека, - некое подобие дьявола или колдуна, - появившегося в этих местах и собиравшего сведения о них. Этим человеком был Ньяфо.
      Однажды ночью монсеньер Людовик и трое его верных слуг отправились, чтобы принять участие в одном партизанском набеге в горах. На ферме остались Ивонна с сыном, вдова, молодой Дорфи и Пиоле, закадычный друг сына вдовы.
      Спустя некоторое время Ивонна поднялась к себе в комнату, чтобы уложить сына в колыбель. Прошло еще полчаса, как вдруг молодая женщина услышала чей-то громкий голос.
      Дорфи открыл дверь и увидел молодого крестьянского парня. Никто и подумать не мог, что его прислал Ньяфо.
      - Что нужно, друг? - спросил Дорфи.
      - Я прибежал из леса Озе, чтобы увидеть госпожу Ивонну. У меня для нее плохая новость.
      Услышав эти слова, Ивонна поспешно спустилась. Незнакомец поклонился ей и сказал:
      - Госпожа, я был в лесу, когда ко мне подошел командир отряда и сказал: "Ты молод и силен, беги на ферму Курьяк и сообщи госпоже Ивонне, что с ее мужем случилось несчастье".
      - Боже мой! - покачнувшись, воскликнула женщина.
      - О, госпожа! - продолжал посыльный Ньяфо. - Сильно не тревожьтесь. Монсеньер Людовик упал с лошади и стукнулся головой о камень... Я знаю, такие раны не бывают очень серьезными.
      Но Ивонна, женщина по натуре энергичная, повернулась к Дорфи и сказала:
      - Оседлай моего коня. Я хочу съездить к мужу.
      - Я поеду с вами, госпожа, - обратился к ней юноша, - а Пиоле останется с матерью.
      Через пять минут Ивонна уже выехала. Ее сопровождали Дорфи и посланец Ньяфо. Через некоторое время он попросил разрешения оставить их, так как, по его словам, он совсем выбился из сил.
      Но как только Ивонна и ее спутник скрылись вдали, парень снова побежал в сторону фермы. Через пять минут он уже находился в обществе нескольких человек, переодетых лесорубами. Командовал ими некий Маркет.
      Шагах в пятидесяти от фермы в руках у лесорубов появились топоры.
      Они осторожно продвигались вперед. Не доходя пятнадцати шагов до фермы, группа остановилась. Маркет привязал несколько тряпок, пропитанных смолой, к ветке орешника, ударил кресалом о кремень и вскоре факел вспыхнул.
      Тогда он подбежал к задней стороне фермы, отделенной от дома небольшим навесом, и спокойно поднес факел под соломенную крышу.
      Сухая солома моментально вспыхнула и вскоре запылал огромный костер.
      В этот момент Пиоле, почуяв что-то недоброе в собачьем лае, высунулся из окна и, побледнев от страха, отскочил назад. При свете пожара он различил во дворе шесть неподвижных фигур. Пиоле схватил мушкет и снова подбежал к окну. Он прицелился и выстрелил. Один бандит упал, смертельно раненный, а остальные в страхе отступили.
      Пиоле открыл дверь, выпустил собаку и, сжимая в каждой руке по пистолету, выскочил во двор.
      В шести шагах от дома произошла непродолжительная и яростная схватка, освещенная пламенем пожара. Первым пистолетным выстрелом храбрый Пиоле уложил еще одного из нападавших, следующим - ранил третьего и потом выхватил длинный нож, чтобы защищаться, но четыре топора опустились ему на голову.
      Он упал с раздробленным черепом и разрубленным правым плечом.
      В этот момент послышался хриплый и едва различимый голос:
      - На помощь!
      Это был Маркет. Храбрый пес вцепился ему в горло. Четверо убийц Пиоле поспешили к нему на помощь. Собака выпустила труп Маркета и бросилась на ближайшего бандита. Почти одновременно два топора ударили сильное животное. Собака с глухим стоном покатилась по земле.
      Пожар тем временем бушевал с удвоенной силой. Этому способствовал поднявшийся ветер. Пламя уже лизало крышу дома. Заметив это, один из убийц закричал:
      - Скорее, нужно забрать ребенка!
      Бандиты бросились в дом, но перед входом остановились. Вход загораживал сундук, а за ним с пистолетами в руках стояла старуха. Но что могла сделать вдова Дорфи с этими разъяренными мужчинами? Один из них с силой швырнул ей в грудь топор и она, даже не вскрикнув, упала на пол. Четверо бандитов перепрыгнули через сундук, проникли в дом и нашли вход на второй этаж.
      В несколько секунд они поднялись наверх и почти вслепую, ориентируясь по голосу плачущего ребенка, нашли колыбельку. Один из бандитов подхватил ее своими грубыми руками и побежал по лестнице вниз, сопровождаемый остальными. Едва выскочили во двор, как обвалилась крыша дома и миллионы искр взметнулись в небо. Достигнув, наконец, своей цели, негодяи быстро направились к тому месту, где их поджидал Ньяфо. Он должен был выплатить им обещанное вознаграждение.
      Что касается Ивонны, то она вскоре поняла, что стала жертвой обмана. Она чуть не лишилась рассудка, когда увидела, что ее сын исчез.
      Она догадалась, в чьих руках он находится.
      Глава XXV
      АВГУСТЕЙШЕЕ РЕШЕНИЕ
      Вдова поэта Скарро, мать Ньяфо стала королевой Франции и женой Людовика XIV. В свое время она отказалась от сына-урода, но теперь помогала ему.
      Ньяфо унаследовал все самые плохие наклонности своей матери, поскольку кроме дьявольского таланта к интригам она ничего больше не имела. Она овладела волей и доверием своего августейшего супруга и при дворе все делалось и разрушалось по ее капризу. Она отдавала приказы о вынесении смертных приговоров тем, кто ей мешал, и сажала в самые мрачные казематы тех, кто отказывался участвовать в ее планах.
      Она была заинтересована в поддержке своего мужа на троне, но при этом она беспокоилась не за его благополучие, а за свое. Если бы Людовик XIV потерял трон, то это означало бы и ее немедленное падение.
      Вот почему госпожа де Мэнтен понимала, что монсеньер Людовик представлял серьезную опасность для ее собственной безопасности и по этой причине, как и Ньяфо, ненавидела его.
      Теперь брат короля находился на свободе и мог, пожалуй, предъявить свои права на трон. Такую возможность следовало предвидеть. Его нельзя было убить, потому что существовало пророчество, по которому оба брата должны были умереть в один и тот же день. Что сделать, чтобы схватить его или заставить отказаться от своих прав?.. Ньяфо предложил идею. Он знал, где находится монсеньер Людовик, и знал также, что у него недавно родился сын. Если похитить сына, то можно сразу сделать два дела: заставить страдать Ивонну, на которую он затаил дикую злобу, и использовать ребенка в качестве инструмента для достижения оптимальных и выгодных результатов.
      Таким образом, сын Ивонны оказался в руках госпожи де Мэнтен, которая передала его одной верной супружеской чете. Ребенка спрятали в надежном месте.
      После первых минут отчаяния Ивонна и монсеньер Людовик быстро догадались, где находится их сын.
      Фариболь, Мистуфлет и Онэсим, обожавшие малыша, в короткое время напридумывали множество самых различных планов. Некоторые из них сводились к тому, чтобы втроем напасть на королевский дворец, другие заключались в том, чтобы захватить госпожу де Мэнтен и ее Уродливого сынка и пытать их до тех пор, пока не вернут ребенка. Конечно, ничего этого они не могли сделать. Силы были слишком неравны, чтобы сражаться с целым государством, подчинявшимся королеве.
      Подавленная свалившимся несчастьем, Ивонна даже и слышать не хотела о правах ее мужа. Для чего власть? Каких бед и несчастий это будет стоить, прежде чем они придут к победе?.. И хорошо было бы выйти из игры, если это избавит их сына от новых страданий.
      Ферма Курьяк была разрушена. Монсеньер, Ивонна, молодой Дорфи и трое неразлучных друзей перебрались в домик, затерянный в горах.
      Там они затаились, сгорая от нетерпения. Теперь они уже не могли действовать активно, так как опасались за судьбу малыша, за которого каждый из них не пожалел бы жизни.
      - Среди захваченных документов Людовика XIV, - заявил как-то вечером монсеньер Людовик, - я обнаружил три пергамента, являющиеся бесспорным доказательством того, что я являюсь законным сыном Людовика XIII и его единственным наследником. Я хочу передать эти три документа незаконному королю Франции. Он не пожалел бы миллионов за них, если бы его казна не была бы пуста. Взамен я поставлю два условия: чтобы мне вернули сына и чтобы мне позволили уехать с моей любимой Ивонной туда, куда мы пожелаем.
      - Вы, монсеньер, хорошо все обдумали, прежде чем принять это решение? взволнованно спросил Фариболь.
      - Да, друг мой. Я все хорошо продумал и мое решение непреклонно.
      Моим единственным желанием является жить с сыном и Ивонной.
      Слишком много пролилось крови и слишком много погибло невинных людей, связанных со мной. Я не хочу, чтобы немногие оставшиеся верные друзья потеряли жизнь или свободу. Пусть бог покарает моих врагов.
      Через час, сидя вокруг грубо сколоченного стола, все наблюдали, как Фариболь писал письмо, которое диктовал ему монсеньер Людовик.
      - А как, монсеньер, мы закончим это письмо?
      - Мы пишем его одной даме, Фариболь.
      - Верно, монсеньер, но эта дама является женой узурпатора, в ее руках находится ваш сын и, следовательно, она ваш враг.
      - Неважно. Пишите: "Остаюсь, госпожа маркиза, уважающим вас слугой".
      Как только Фариболь написал это, сын Анны Австрийской твердой рукой в конце письма написал свое имя. Потом сложил письмо, запечатал и вручил его Дорфи, выполнявшему роль доверенного лица и почтальона.
      - Я передам пергаменты только тогда, когда будет возвращен мой сын, сказал монсеньер Людовик. - Если они откажутся от моего предложения, то борьба будет продолжаться.
      Прошло три недели. Как-то Фариболь и монсеньер Людовик прогуливались вокруг домика. Неожиданно они увидели всадника, рысью скакавшего по дороге. Сын Анны Австрийской узнал Дорфи.
      - Какие новости он мне привезет? - прошептал монсеньер Людовик.
      Спустя несколько минут молодой всадник поднялся на гору и протянул монсеньеру Людовику пакет, запечатанный печатью с инициалами госпожи де Мэнтен.
      - Я привез добрые известия, - проговорил он.
      - Спасибо, друг Дорфи, - ответил дворянин. И добавил, направляясь к домику: - Пойдем.
      Монсеньер Людовик лихорадочно пробежал письмо маркизы. Она с удовлетворением принимала его условия и просила, чтобы он приехал в Лион, где ему будет передан сын в обмен на интересующие ее пергаменты.
      Он обнял плакавшую от радости Ивонну. Они решили, что мать, желавшая поскорее увидеть сына, вместе с Мистуфлетом немедленно отправится в Лион, а монсеньер Людовик приедет туда только через два дня, в день, указанный в письме. Сопровождать его будет Фариболь, а Онэсим и Дорфи останутся в домике и будут ждать распоряжений.
      Так они и сделали. Через два дня после отъезда в Лион Ивонны и Мистуфлета, в путь отправились монсеньер Людовик и Фариболь.
      Колокола прозвонили одиннадцать часов утра, когда Фариболь остановил повозку, в которой они приехали, перед трактиром "Красный лев". Здесь они должны были встретить Ивонну и здесь же, по совету госпожи де Мэнтен, должен был остановиться монсеньер Людовик.
      В этот момент Ивонна прошла мимо трактирщика, церемонно поклонившегося ей. Монсеньер Людовик протиснулся сквозь толпу слуг, стоявших у входа, и подошел к жене. Супруги радостно вскрикнули и поцеловались.
      - Взгляни на нашего сына! - воскликнула взволнованная Ивонна и передала ребенка мужу.
      Это была чудесная картина. Счастливый отец расцеловал сына, а молодая мать в восхищении наблюдала за ними.
      Потом супруги поднялись в свои комнаты, а Фариболь и Мистуфлет словно два брата сердечно приветствовали друг друга.
      Для отдыха осталось совсем мало времени. Согласно указаниям в письме час свидания приближался. Монсеньер Людовик должен был явиться во дворец губернатора города и там передать пергаменты.
      Попрощавшись с женой и сыном, монсеньер Людовик в сопровождении Фариболя и Мистуфлета вышел из трактира.
      Часовой перед дворцовыми воротами, по-видимому, получил ясные указания. Как только монсеньер Людовик со своими провожатыми подъехали к нему, он дважды стукнул мушкетом в дверь и крикнул:
      - Открывайте!
      Одна створка ворот медленно повернулась на огромных петлях, пропуская всадников во двор, освещенный дрожащим светом двух толстых факелов.
      Во дворе их встретил слуга. Он как будто ожидал их прибытия. Увидев, что монсеньер Людовик спрыгнул с лошади, он быстро подбежал т; нему, почтительно поклонился и проговорил:
      - Попрошу вас, монсеньер, следовать за мной. Мне приказано проводить вас в кабинет господина губернатора.
      Фариболь передал поводья лошади своему другу Мистуфлету и обратился к дворянину:
      - Я прошу, монсеньер, разрешения сопровождать вас!
      - Только до приемной, дорогой друг, - разрешил монсеньер Людовик, - но в кабинет губернатора, ты сам понимаешь, нельзя.
      Следуя за слугой, монсеньер Людовик и Фариболь поднялись по лестнице и вошли во дворец губернатора графа де Дарлей. Через минуту слуга ввел монсеньера Людовика в комнату, где сидели у камина маркиз де Барбезье и губернатор.
      Монсеньер Людовик держался спокойно и не обратил никакого внимания на бледность маркиза и некоторое волнение графа.
      Трое дворян почтительно приветствовали друг друга. Потом монсеньер Людовик осторожно развернул пергаменты и положил их на стол:
      - Госпожа маркиза де Мэнтен, - заговорил он властным голосом, выполнила первую часть обещания и я надеюсь, что она выполнит и вторую. Со своей стороны я тоже выполняю свое обещание. Вот выкуп
      за сына и за мою свободу!
      Барбезье забрал пергаменты и осторожно положил их во внутренний карман камзола.
      - Кроме того, - добавил сын Анны Австрийской, - я собираюсь покинуть Францию и через восемь дней сделаю это.
      - Хорошо, монсеньер, - ответил маркиз, - госпожа де Мэнтен, как она сообщает в послании, которое я вам привез, передает вам значительную сумму. Половину этой суммы я могу вручить вам сегодня.
      Монсеньер Людовик ничего не ответил. Губернатор ударил по звонку и приказал появившемуся слуге:
      - Передайте это золото спутникам монсеньера.
      Покончив с формальностями, монсеньер Людовик холодно откланялся и направился к выходу. Губернатор с трудом отодвинул в сторону тяжелую портьеру, скрывавшую дверь, и торопливо четыре раза ударил по звонку.
      Дверь неожиданно распахнулась и на пороге появились два здоровенных типа. За ними виднелась фигура Сен-Мара. Они бросились на монсеньера Людовика, и пока один из них держал его за горло, второй накинул ему на голову капюшон из плотной ткани, надвинул его на плечи и обмотал веревкой вокруг шеи.
      Полузадушенный монсеньер Людовик не мог ни кричать, ни защищаться. В мгновение ока его связали по рукам и ногам. Потом Сен-Мар взял факел и скомандовал своим помощникам:
      - Следуйте за мной!
      Монсеньера Людовика подхватили за плечи и за ноги и понесли за Сен-Маром. Маркиз де Барбезье и граф де Дарлей проводили их до выхода из кабинета.
      Монсеньера Людовика вынесли во второй двор, где наготове стояла карета с открытой дверцей. Здесь же во дворе толпились человек десять всадников. Командовал ими Росарж.
      Пленника запихнули в карету. По бокам уселись те самые, мощного телосложения, похитители. Сен-Мар уселся напротив. Маркиз де Барбезье лично захлопнул дверцу кареты. По знаку Росаржа все всадники вскочили на коней.
      Приблизительно через час их догнала еще одна карета с точно таким же эскортом. Росарж остановился и о чем-то переговорил с пассажирами, высунувшимися из окна второй кареты.
      После этого два экипажа поехали на расстоянии примерно двадцати метров друг от друга, а потом и вовсе разъехались в разные стороны.
      Сен-Мар с пленником направился по дороге в Невер, а вторая карета, двигавшаяся медленнее, выбрала дорогу на Париж.
      Маркизу де Барбезье пришла идея использовать второй экипаж , поскольку предполагалось, что Фарибол и Мистуфлет попытаются отбить монсеньера Людовика и, естественно, будут преследовать карету, направлявшуюся в Париж. Когда же они поймут свою ошибку, будет уже слишком поздно, чтобы двигаться по настоящему следу. Позднее СенМар сможет беспрепятственно перевезти пленника в Бастилию.
      Итак, Фариболь остался в приемной, ожидая монсеньера Людовика.
      Внимательно прислушиваясь и придерживая рукой шпагу, он спокойно подождал минут десять. Но прошло еще некоторое время и Фариболь не выдержал:
      - Тысяча чертей! - потихоньку выругался он. - Прошло уже полчаса, как он там! Черт побери! Несмотря на запрет, мне придется войти в кабинет.
      Он шагнул в сторону кабинета, но в этот миг открылась дверь и появился лакей. В руках у него были две сумки с золотыми монетами.
      - Эй! - крикнул он. - Окажите милость, помогите мне. Мешки очень тяжелые.
      Фариболь взял один из мешков.
      - Черт побери! Догадываюсь, что это такое, - проговорил он. - Пойдем, парень, положим их в надежное место.
      Выйдя на крыльцо, он поднял сумку над головой и весело крикнул:
      - Эй, Мистуфлет, принимай!
      - И еще одну, - добавил слуга.
      - Теперь остается только дождаться монсеньера Людовика. Что-то он задерживается, - заметил бывший учитель фехтования.
      Он снова вернулся в приемную, не подозревая, что уже пять минут назад на монсеньера Людовика было совершено нападение.
      Прошло еще полчаса, но во дворце губернатора Лиона по-прежнему царила тишина.
      Охваченный необыкновенным беспокойством, Фариболь, словно лев в клетке, ходил взад и вперед по коридору. Пробило шесть часов, а монсеньер Людовик не появлялся.
      Не в силах больше ожидать Фариболь подошел к двери кабинета и несколько раз стукнул кулаком. Дверь открылась и показался лакей.
      - Что вам угодно? - высокомерно спросил он.
      - Как что мне угодно? Тысяча молний! Я хочу переговорить с монсеньером Людовиком, моим хозяином.
      И прежде чем слуга успел помещать ему, он оттолкнул его и вошел в кабинет, заметив в смертельной тоске, что там никого нет.
      - Господин, - обратился к нему лакей, хорошо знавший свое дело, - ваш хозяин вышел отсюда четверть часа назад вместе с господином графом де Дарлей и господином маркизом де Барбезье.
      - Врешь, свинья, врешь! - закричал бывший учитель фехтования, схватив лакея за горло и сильно встряхнув его. - Говори правду или я пристрелю тебя!
      - Я... я скажу все, что знаю!
      - Говори скорее!
      - На вашего хозяина здесь набросились два человека. Они его связали и накинули на голову капюшон, прежде чем унести его.
      - Куда? Отвечай! - в ярости крикнул Фариболь.
      - Они прошли через сад... Я почти уверен, что они вышли через ворота на Сону.
      - Ах, подлецы! Ловко они нас надули! - прорычал Фариболь. - Но только смеется тот, кто смеется последним!
      Он засунул пистолет за пояс и спросил лакея:
      - Ты знаешь этих людей, уносивших моего хозяина?
      - Я знаю только человека, который привел их сюда: это господин де Сен-Мар.
      - Он! - испуганно воскликнул Фариболь. - Значит, все потеряно!
      В четыре прыжка он пересек приемную и коридор, выскочил на крыльцо и крикнул Мистуфлету:
      - Предательство, предательство!
      Мистуфлет, беспокойно размышлявший о том, не присоединиться ли ему к своему товарищу, ошеломленно спросил:
      - Как вы сказали, патрон?
      - Монсеньер Людовик в плену. Его увез Сен-Мар, - и вскочив на коня, он добавил: - Немедленно отправляйся в трактир, незаметно предупреди госпожу. Через полчаса я присоединюсь к вам.
      Они приказали открыть ворота и выехали со двора. Фариболь пустил своего коня галопом. Он обогнул обширный дворец губернатора по периметру стены и направился к реке Соне, где проходила дорога из Парижа.
      - Ах, тысяча миллионов чертей! - воскликнул он. - Я убью этого подлого Сен-Мара или пусть меня все называют фариболем *21)!
      Однако трюк, подготовленный предателями, дал соответствующий результат. Бедный Фариболь, расстроенный и запутавшийся, вынужден был ни с чем вернуться к своим друзьям.
      Они даже не знали, где находился монсеньер Людовик, и первым делом занялись выяснением этого вопроса. Фариболь, Мистуфлет и Онэсим, как всегда храбрые и верные, обследовали все дороги, пока не выяснили, наконец, что таинственный пленник был заключен в Бастилию. Теперь следовало продумать способ, как освободить его из этой тюрьмы.
      Ивонна тем временем, спасая сына, под защитой Дорфи направилась в Париж, в то самое убежище, о котором говорил ей маэзе Эгзиль. Убежище оказалось очень хорошим. Снаружи это была безобидная и тихая аптека, но внутри через систему переходов она была связана с несколькими подземными помещениями, о существовании которых никто не подозревал.
      Но судьба распорядилась по-своему. Несмотря на предосторожности, принятые сторонниками монсеньера Людовика, карлик опознал Мистуфлета в одном из посетителей аптеки. Это привело к тому, что ненавистный монстр стал днем и ночью наблюдать за аптекой, подозревая, что Ивонна с сыном спрятались именно там.
      Ненависть не давала покоя Ньяфо, но он надеялся насладиться местью.
      Глава XXVI
      КАРЛИК И ДАМА
      Наступила ночь. В подземном жилище Ивонна размышляла о своих верных друзьях, отправившихся как всегда в город с намерением найти какое-нибудь средство, которое позволило бы им проникнуть в Бастилию, где, по сведениям, находился монсеньер Людовик.
      Отсутствие храбрых защитников странно действовало на нее, вызывало какое-то неясное предчувствие.
      За себя она не боялась, она была достаточно сильна и была готова постоять за себя. Но как быть с сынишкой?
      Размышляя таким образом, она присела рядом с колыбелью и стала смотреть на маленькое личико ее ангелочка. Вдруг она насторожилась и взглянула на Дорфи, только что вошедшего в комнату.
      - Ты слышал? - спросила Ивонна.
      - Что именно, мадам?
      - Слушай... Я не ошиблась... Кто-то вошел в дом...
      Действительно, кто-то тяжело прошел по каменным плитам коридора.
      Еще чьи-то шаги послышались в лавке.
      - Вы правы, мадам! - согласился Дорфи. - Словно что-то ищут.
      Они обнаружили вход в подполье, открыли крышку... Теперь спускаются... идут по коридору... Что означает этот шум?
      - Можно не сомневаться - это враги, а шум - это стук прикладов мушкетов по стенам.
      Молодой человек проверил, легко ли вынимается из ножен шпага, взял два заряженных пистолета и положил их около Ивонны, которая внимательно прислушивалась к звукам, издаваемым врагами.
      Шум в коридоре постепенно затих.
      - Они не обнаружили вход в наше убежище, - успокоившись, проговорил Дорфи. - Они скоро уйдут. В аптеке маэзе Эгзиля нет ничего такого, что вызывало бы подозрение.
      - Возможно... Нелишне удостовериться в этом, - возразила осторожная Ивонна, имевшая достаточный опыт общения со своими врагами.
      Она направилась в угол комнаты, где виднелись две резиновые трубы с акустическими рожками на конце, скрытно выходившие в помещение аптеки.
      Это было изобретение Эгзиля и благодаря ему можно было из подземелья слышать все, что делалось наверху.
      Один рожок Ивонна поднесла к своему уху, второй отдала Дорфи.
      Они сразу же ясно услышали, как подозрительные визитеры переговаривались между собой:
      - Нет, месье, - проговорил один, - коридор мы обследовали, там нет никаких секретных выходов.
      - Мы все перевернули и не нашли ничего подозрительного, - вторил ему другой голос.
      Им ответил слабый голос, от которого вздрогнула Ивонна. Она узнала Ньяфо.
      - То, что я ищу, -находится здесь, - возражал карлик. - Я уверен, они здесь, и я хочу схватить их живыми или мертвыми. Понимаете?
      Снова послышались шаги по деревянной лестнице. Возобновился стук прикладов о стены. Этот стук достиг той части стены, которая поворачивалась вокруг своей оси, образуя вход в подземелье. Стена была обследована сверху донизу и безрезультатно. Ни один удар не попал в пружину, посредством которой приводилась в действие потайная дверь.
      В шуме ударов и топанья ног слышался слабый и хриплый голос Ньяфо, поторапливавший своих людей, словно охотничьих собак.
      Видя, что обыск не дает никакого результата, но убежденный, что те, кого он искал, все еще находятся где-то в подвале, он решил применить средство, дающее превосходный результат. Таким средством был огонь.
      - Они выскочат, как крысы! - крикнул он помощникам. - Ломайте и крушите все, что хотите, но я желаю, чтобы через две минуты здание горело со всех четырех сторон. Если они находятся внутри и не хотят выйти, то тем хуже для них... Живее! За дело!
      И Ньяфо отступил в коридор, пока огонь не вынудил его убраться и оттуда. А ему так хотелось посмотреть интересный спектакль.
      Ивонна слышала ужасные слова карлика. Потом послышались крики и ругательства его подручных. Спустя несколько минут аптека Эгзиля пылала, словно огромный костер, языки пламени извивались, как змеи.
      Дым, сочившийся сквозь щели, грозил убить всех троих: Дорфи, Ивонну и ее сына.
      Ивонна решительно завернула сына в простыню, передала его Дорфи и сказала:
      - Будем выходить. Я думаю, мы можем еще выйти по лестнице, которая выходит на улицу. Я отвлеку на себя Ньяфо, а ты проскользнешь позади меня и скроешься за клубами дыма. Пока Ньяфо и его свора будут заниматься мною, ты беги в трактир маэзе Мате, бери коня и вместе с моим сыном скачи в замок Бреванов... Не возражай и выполняй все точно, иначе мы все трое погибнем.
      Как задумали, так и сделали. Появившись внезапно на пороге аптеки, Ивонна направилась к Ньяфо и храбро крикнула:
      - Я здесь!
      Карлик испустил победный вопль, но испугавшись, что следом за
      Ивонной появятся ее защитники, заорал:
      - Ко мне, на помощь!
      Потом он ринулся к Ивонне. Но храбрая женщина выхватила из-под корсажа кинжал и, приставив его к шее Ньяфо, угрожающе проговорила:
      - Если ты сделаешь еще шаг, я убью тебя!
      Напуганный решительностью и твердостью дамы, карлик попятился назад.
      Женщина сунула кинжал на прежнее место и продолжала:
      - Я добровольно вышла к тебе. Пойдем. Я иду с тобой.
      Потом она обратилась к его людям:
      - Вы можете уходить. Ньяфо добился своего и больше не нуждается в ваших услугах!
      На лице Ивонны появилась радостная улыбка. Она заметила, как в дыму промелькнула фигура Дорфи с драгоценной ношей на руках. Его никто не преследовал. Улыбка сменилась высокомерным выражением.
      Она подошла к своему преследователю, взяла его под руку и сказала:
      - Ньяфо, ты хотел схватить меня. Вот я здесь. Теперь веди меня.
      Но вопреки своим словам она с силой встряхнула карлика на виду у многочисленной толпы, собравшейся поприсутствовать на пожаре.
      В тот момент, когда они ступили на площадь, дом рухнул, сопровождаемый криками любопытных.
      Ивонна насмешливо посмотрела на карлика:
      - Мне не нравится идти пешком, а кроме того, не бывает ареста без кареты, - проговорила она. - А где твоя?.. Я предполагаю, что тебя привезли в карете. Разве что твое дворянство такого низкого происхождения, что ты не осмеливаешься показаться в экипаже.
      Ньяфо не ответил и молча показал пальцем на карету, стоявшую матрах в пятидесяти. Ивонна направилась к ней, открыла дверцу и подтолкнула горбуна, чтобы он первым поднялся в карету. Она поднялась следом и сказала кучеру:
      - Ты знаешь куда ехать.
      Карета тронулась, но доволно продолжительное время в ней царило молчание. Ньяфо выглядел напуганным. Он имел в виду захватить Ивонну и подчинить ее своей воле. Он считал, что молодая женщина будет выглядеть напуганной, потеряет свою былую храбрость. Ведь она стала матерью и должна беречь себя для сына. Но вместо этого он встретил храбрую, уверенную в себе и решительную женщину. Вот это-то беспокоило его и вызывало страх.
      Он подумал, что, несомненно, сын монсеньера Людовика погиб в огне и поэтому так спокойно Ивонна сдалась в плен, желая отомстить какимнибудь страшным способом за смерть сына.
      - Эй, Ньяфо! - насмешливо спросила Ивонна. - Что это у тебя такая тоскливая физиономия? Разве ты не добился своего?.. Но я знаю, что с тобой: ты боишься. Да, ты боишься женщины, которая в отчаянии, не колеблясь, вонзит тебе в грудь кинжал... И нет ничего удивительного, что ты боишься. Хочу предупредить тебя: кончик этого кинжала смазан ядом. Смерть наступит даже от царапины... Но я не думаю, что мы дойдем до таких крайностей. Я верю, что, наоборот, мы станем добрыми друзьями.
      - Берегись, Ивонна! - глухо прорычал карлик. - Ты себя так ведешь только потому, что умер твой сын...
      - Умер мой сын! - расхохоталась она. - Видать, дворянство лишило тебя разума. Мой сын находится в надежном месте и я вернусь к нему, когда закончу кое-какие дела в Париже.
      Ньяфо даже вздрогнул от такого признания. Он не сомневался, что Ивонна сказала правду.
      - Кроме того, я хочу еще сообщить тебе добрые новости, - продолжала Ивонна. - Все мои верные друзья, которых ты тоже ненавидишь, как и меня, сегодня вечером ушли из аптеки, чтобы прогуляться при луне. Как жаль, что они не погибли в пожаре! Верно? - она посмотрела в окно и спросила: - Куда мы едем?.. Мы уже за городом.
      Ньяфо едва сдержал себя, чтобы не выдать удивления, вызванного такими новостями. Он ехидно ухмыльнулся и сказал:
      - Мы едем в Версаль.
      - В Версаль! - воскликнула Ивонна, притворяясь обрадованной. - Как хорошо! Я всегда хотела посетить этот дворец!
      - Но мы едем не во дворец.
      - Ах, нет? Но куда?
      - Мы прогуляемся в центр густого леса, где ты сможешь наслаждаться свежим воздухом, пением птиц и всей поэзией, соответствующей твоему приятному характеру.
      Но насмешливый тон не помог Ньяфо. Ивонна быстро опустила стекло в окошечке и крикнула кучеру:
      - В Версальский дворец!
      Карлик хотел броситься на женщину и отдать другое приказание кучеру, но взгляд Ивонны остановил его. В этом взгляде, пронзительном и холодном, как лезвие шпаги, он прочитал свой смертный приговор.
      Рука Ивонны медленно скользнула к тому месту, где у нее был спрятан кинжал.
      Сжав кулаки, издавая рычание от бессильной злобы, побежденный Ньяфо откинулся на сидение кареты.
      - Недостойно кавалеру отказывать капризу дамы, - спокойно проговорила Ивонна. - С другой стороны стыдно, что мы спорим. Ведь мы же едем в Версальский дворец.
      - Я повторяю, Ивонна: берегись, - прорычал Ньяфо. - Сейчас я у тебя в руках. Я совершил глупость, оставив у тебя оружие. Но рано или поздно я тебе отплачу.
      - Ох, Ньяфо! Ты хотел, чтобы я была рядом с тобой и я готова идти подле тебя даже в дом к твоей очаровательной матушке, - с самым невинным видом проговорила Ивонна.
      - Ты что говоришь? - испуганно спросил карлик.
      - Да ты не беспокойся, друг мой, - продолжала она. - Хотя я знаю, что ты сын жены нашего горячо любимого Людовика XIV, я сохраню тайну. Я понимаю чувство отвращения, испытываемое этой женщиной, признать публично, что такое чудовище, как ты, является ее сыном.
      - Что ты замыслила? - прорычал карлик.
      - О! Всего лишь засвидетельствовать свое почтение августейшей мадам де Мэнтен...
      - ТЫ осмелишься...?
      - Я не рискну идти одна. Я не такая знатная дама, чтобы совершить подобную неосторожность... Но я уверена, что она будет чрезвычайно польщена, когда увидит меня в обществе ее собственного сына...
      - Ах, Ивонна! Не надейся, что я буду помогать в твоих махинациях...
      Прежде чем мы войдем во дворец, я передам тебя гвардейцам короля.
      Я лишусь давно ожидаемого удовольствия своими руками подвергнуть тебя пыткам, но зато посмотрю, как ты будешь болтаться на одной из виселиц Монтфоса.
      - Что происходит с тобой, Ньяфо? - спокойно спросила молодая женщина. Может быть тебе жизнь надоела?
      - Мне?
      - Вот именно. Я хочу предупредить тебя, что при малейшей попытке доноса я уколю тебя кончиком кинжала. Я так горько буду рыдать над твоим трупом, что меня никто ни в чем не заподозрит. Все подумают, что я горько оплакиваю твою смерть, а так как действия яда никто не заметит, то меня выпустят на свободу.
      В этот момент карета въехала на территорию дворца. Ньяфо дернулся на сидении. Ивонна наставила кинжал и предупредила:
      - Слово или жест, и ты умрешь!
      Карета остановилась перед дворцом. Из нее вышла Ивонна. потом карлик. Ньяфо был бледен, как мел. Он покачивался и дрожал словно хищник, попавший в западню.
      Слуге, вышедшему к ним, Ивонна сказала:
      - Можете идти. Мы приехали с визитом к госпоже де Мэнтен и знаем, как пройти в ее апартаменты.
      Когда слуга ушел, дама прошептала карлику:
      - Пройдем, не дрожи так! Похоже, ты боишься показаться перед своей августейшей мамочкой.
      Карлик уже не пытался сопротивляться, Ивонна взяла его под руку и он почувствовал в ее руке кинжал, которым она мгновенно могла лишить его жизни.
      Мрачно сверкнул его единственный глаз под густыми бровями при мысли о том, что в этом дворце, полном королевских гвардейцев, солдат и дворян, всех приближенных маркизы де Мэнтен, он никого не мог позвать на помощь, чтобы отделаться от своего врага.
      Они достигли, наконец, покоев госпожи де Мэнтен. Слуга, хорошо знавший карлика, поспешил доложить о них знатной даме.
      В эти дни госпожа маркиза вела очень уединенный образ жизни. Под предлогом молитв и других религиозных обрядов она закрылась в своих апартаментах, чтобы прочитать доклады и донесения своих сторонников, помогавших ей в интригах и в ее возвеличивании. Но в действительности чувствовала она себя довольно беспокойно. Неожиданно умерли несколько членов королевской семьи и при дворе ходили слухи, что они были отравлены. Если это будет продолжаться, то не наступит ли и ее черед. С другой стороны, король был болен и его болезнь могла быть смертельной. Если Людовик XIV умрет, то что будет с ней? Вот это больше всего ее беспокоило, потому что своего супруга эта женщина никогда не любила. Да и как она могла его любить, если в ее сердце не было места даже для собственного сына.
      Услышав о появлении Ньяфо, она приказала его немедленно пропустить.
      Увидев карлика, направлявшегося к ней, она холодно спросила:
      - ТЫ желаешь поговорить со мной?
      Но Ивонна опередила его:
      - Нет, мадам. Это я насильно привела сюда вашего сына.
      - Моего сына! - испуганно воскликнула госпожа де Мэнтен.
      - Мадам, в данном случае ложь бесполезна.
      - Кто вы?
      - Жена монсеньера Людовика.
      Несмотря на свое огромное самообладание, госпожа де Мэнтен не сдержала испуганного возгласа. Лицо ее сильно побледнело.
      - Это признание, - продолжала храбрая Ивонна, - доказывает, мадам, что если я нахожусь здесь, то я предусмотрела все, чтобы не испугаться вашего могущества.
      Она шагнула к маркизе, но Ньяфо, следивший за каждым ее движением, бросился на нее и попытался обезоружить. Но он ошибся. Ивонна была начеку и действовала быстрее. Прежде чем карлик успел увернуться, она ранила его в руку.
      На глазах у изумленной Мэнтен Ньяфо упал на пол и задергался в страшных конвульсиях. Его единственный глаз вылез из орбиты и через минуту он умер у ног ненавистной женщины. Кулаки у него так и не разжались, словно он и с того света угрожал Ивонне.
      Жена короля, ошеломленная и едва не рехнувшаяся от страха, в изнеможении откинулась в кресле.
      Не теряя времени, Ивонна подошла к ней, желая воспользоваться ее потрясением и слабостью. С кинжалом в руке она тихо предупредила супругу короля:
      - Я клянусь, что сделаю с вами то же самое, если вы не спасете монсеньера Людовика.
      - Простите, простите! - взмолилась маркиза, чувствуя свой конец.
      - Поздно, мадам. Вы это говорите от испуга, а ые от раскаяния за совершенные преступления...
      - Ох, простите меня! Скажите, что нужно сделать! - простонала Мэнтен.
      Она сильно испугалась. Ее сын Ньяфо, чье родство с ней являлось тайной, лежал мертвый в ее апартаментах. Когда она отделается от Ивонны, нужно будет подумать, как избавиться от трупа, компрометирующего ее. В то же время она не могла ни кричать, ни просить защиты, так как Ивонна владела ее тайной и, самое главное, она угрожала ей отравленным кинжалом, в эффективности которого маркиза убедилась.
      - Я в ваших руках, - повторила она. - Скажите, что я должна сделать, чтобы спасти себя.
      - Спасти монсеньера Людовика.
      - Но как?
      Не убирая кинжала, Ивонна вытащила спрятанный на груди пергамент и протянула его жене короля:
      - Подпишите это, - твердо проговорила она.
      Госпожа де Мэнтен приняла пергамент, положила его на стол, взяла перо и подписала его, не читая.
      - Теперь запечатайте его, - приказала Ивонна.
      Напуганная до смерти маркиза молча повиновалась.
      - Позовите теперь дежурного офицера, пусть он отвезет пакет по указанному адресу, - продолжала супруга монсеньера Людовика.
      Без тени колебания госпожа де Мэнтен вызвала дежурного офицера и вручила ему пакет.
      Тогда Ивонна, добившаяся победы, обратилась к маркизе:
      - Мадам, я знаю, что в королевской семье произошло несколько отравлений. Здесь труп Ньяфо, о котором могли бы узнать, если бы я этого пожелала, что он ваш сын. Немало нашлось бы тех, кто приписал бы вам его смерть от яда, а также смерть остальных членов семьи вашего августейшего супруга. Но поскольку вы подписали драгоценный для меня документ, я до самой могилы сохраню вашу тайну. А пока вы займитесь этим трупом, чтобы у меня было время выйти отсюда без всяких хлопот. Вы согласны? - спросила Ивонна, показывая маркизе ужасный кинжал.
      Маркиза только кивнула головой, говорить она уже не могла.
      Ивонна поклонилась жене короля и с гордым видом покинула комнату.
      Очутившись на улице, она быстро поднялась в карету и, сгорая от нетерпения обнять сына, приказала кучеру мчаться в замок Бреванов.
      Глава XXVII
      ФАРИБОЛЬ И МИСГУФЛЕТ В БАСТИЛИИ
      Когда через несколько часов Фариболь, Мистуфлет и Онэсим вернулись в аптеку Эгзиля, ужасная картина открылась перед ними. Все лежало в руинах. Подполье было открыто, но ни души не было среди обломков и никто ничего не мог сказать об обитателях дома.
      Некоторые из присутствовавших при катастрофе сообщили, что пожар был ужасен и что не видно было, чтобы кто-нибудь выскочил из огня.
      Все считали, что в аптеке никого не было, поэтому никто не занимался спасением.
      Все было потеряно! Что делать? Только чудо могло спасти Ивонну, ее сына и Дорфи. Но поскольку трое верных друзей были христианами, то они надеялись на чудо. Поэтому Онэсим предложил отправиться в Ереван. Именно там должна была находиться Ивонна, если бы ей удалось спастись. Фариболь и Мистуфлет осматривали руины, надеясь найти останки тех, кого они так сильно любили.
      Они как раз занимались этим грустным делом, когда неожиданно увидели скачущего к ним офицера. Их первой мыслью было встретить его головешками, но офицер, похоже, ехал с добрыми намерениями. Удивленный открывшимся зрелищем, он закричал:
      - Эй!.. Кто из вас будет маэзе Фариболь?
      - Это я, - удивленно и недоверчиво ответил бывший учитель фехтования.
      - Черт побери! - воскликнул офицер. - Ей богу, я никогда не видел такого унылого места!.. Пакет отправлен по этому адресу и на ваше имя, но похоже, черт побери, здесь произошел какой-то катаклизм.
      - Ладно, - поторопил его Фариболь, - что вы хотите от меня?
      - Возьмите, - сказал офицер и протянул ему пергамент. - Я привез вам это письмо.
      - Письмо?... Тысяча чертей! Кто вас послал?
      - Я служу при дворе.
      - Так вы из Версаля?.. От... от... короля?
      - От госпожи маркизы де Мэнтен.
      - Но я ее не знаю и никогда в жизни не видел!
      - А разве это имеет значение? - улыбаясь, спросил мушкетер. - Это ваше дело. Я свое дело сделал и уезжаю. Тороплюсь...
      И офицер галопом поскакал обратно.
      Обеспокоенный Фариболь поспешил вскрыть письмо. Но едва он прочитал его, как разразился длинным рядом радостных восклицаний.
      - Ах, тысяча миллионов чертей! - завопил он. - Сто тысяч чертей, молний и громов! Ну и дела!
      Мистуфлет, тоже прочитавший письмо, воскликнул в свою очередь:
      - О, Иисус, боже мой! Ради всех святых на небесах! Какая необычайная новость!... Ave Maria* непорочная! Вот она, божья справедливость!
      Спустя некоторое время друзья приближались к Бастилии. Оба они шли с достоинством, высоко подняв головы и положив руки на рукоятки шпаг.
      Когда они вошли на подъемный мост, часовой угрожающе вскинул мушкет и крикнул:
      - Уходите отсюда!
      - Черт побери, друг, - с достоинством ответил Фариболь, - опусти свое оружие и сообщи офицеру, что два человека дворянского происхождения хотят поговорить с ним.
      Часовой, напуганный манерами и внешним видом Фариболя, изображавшего знатного дворянина, крикнул:
      - Караульный отряд!
      На его возглас появился офицер и с ним несколько солдат.
      - Сударь, - обратился к нему Фариболь, протягивая пергамент, ознакомьтесь, пожалуйста, с этим.
      Прочитав документ, офицер снял шляпу и, низко поклонившись, сказал:
      - Я к вашим услугам, - он повернулся к солдатам и приказал: - На караул!
      - Тише, тише, сударь, - успокоил его Фариболь. - Скромность украшает знатных людей... Четверо солдат пусть нас сопровождают, остальные свободны.
      Они направились к домику губернатора. На крыльце Фариболь предупредил офицера:
      - Солдаты пусть подождут здесь, а вы пойдете с нами. У господина де Сен-Мара плохой характер и он не сразу поймет, что в необходимых случаях ему выгодно выполнять приказы короля.
      - Отлично, месье, - заявил офицер и вынул шпагу из ножен.
      Губернатор спокойно спал в кресле. Услышав звук открываемой двери, он недовольно пробормотал:
      - Кто осмелился войти без разрешения?
      - Я, месье, - ответил Фариболь и шагнул к нему, не снимая шляпы.
      Прыжком Сен-Мар вскочил с кресла. На лице его появилось неописуемое изумление, вызванное появлением страшного противника, чья
      удаль была ему хорошо известна. Он произнес:
      - Вы! Вы здесь?
      - Да, тысяча молний! И со мной господин де Мистуфлет. Несомненно, он вам хорошо известен: монах в Пиньероле и рыбак на Святой Маргарите... А теперь скажите мне, господин де Сен-Мар: как вы поживаете с момента нашей последней встречи?
      Насмешливо ухмыльнувшись, губернатор ответил:
      - Черт побери, мое здоровье прекрасно, маэзе Фариболь, и это является доказательством того, что пребывание в этой крепости не причиняет никакого вреда здоровью.
      - Я никогда не сомневался в этом.
      - Конечно, кое-какая разница существует между жизнью губернатора и заключенных. Через некоторое время вы сами все испытаете...
      - Черт побери, я хочу испытать это сейчас же.
      - Ей богу, я вам услужу, - повернувшись к офицеру, губернатор добавил: - Проводите этих людей в одну из самых грязных наших камер.
      Но офицер даже не шелохнулся.
      - Извините, господин де Сен-Мар, - вежливо заговорил Фариболь, - но вы ошибаетесь... - он приказал офицеру: - Проводите этого человека в одну из самых грязных наших камер.
      Офицер подошел к Сен-Мару и сказал:
      - Вручите вашу шпагу, сударь.
      Губернатор отшатнулся назад ц в изумлении заорал:
      - Вы спятили?
      - Дорогой господин де Сен-Мар, - вмешался Фариболь, - вы не выполняете приказ короля и вам следует знать это.
      - Приказ короля?
      - Вот он.
      Дрожащей рукой губернатор взял пергамент и развернул его. Волосы у него зашевелились на голове, а глаза не могли оторваться от ясной и лаконичной и в то же время страшной фразы: "Приказ короля".
      Пергамент гласил:
      "В присутствии Людовика XIV, короля Франции, и по поручению его жены, маркизы де Мэнтен, предлагается всем его верным подданным оказывать помощь, содействие и поддержку в исполнении следующего приказа:
      Господин Фариболь, используя по своему усмотрению силу, немедленно направляется в наш замок Бастилию и принимает там управление и командование. Чтобы его полномочия не подвергались сомнению, его функции заверяются этим письмом, подтверждающим его назначение.
      Господину Фариболю, так же как и его предшественнику господину де Сен-Мару, разрешается применять средства и меры, направленные для доброй службы и спокойствия нашего королевства.
      В дальнейшем господин Фариболь обязан посетить камеру заключенного, о котором ему сообщили конфиденциально, и незамедлительно выпустить его на свободу.
      Подписано:
      Людовик, король Франции".
      Ниже стояла подпись госпожи де Мэнтен. Обе подписи были скреплены королевской печатью, подлинность которой не вызывала сомнений.
      - Нет, нет! - закричал Сен-Мар. - Его Величество нс может отдавать такие приказы!.. Я никогда не отпущу монсеньера Людовика! Мне приказано в случае необходимости убитЬ его, но не позволить ему выйти отсюда живым!
      - Тысяча молний! - взорвался Фариболь. - Я достаточно терпел!
      - он распахнул окно в сторону крыльца и крикнул солдатам: - Пройдите!
      Четверо солдат вошли в комнату и новый губернатор приказал, указывая на Сен-Мара:
      - Взять этого человека и обезоружить его. Если будет сопротивляться
      - пусть пеняет на себя. Царапинами в этом случае не отделаться.
      Понимая бесполезность сопротивления, Сен-Мар швырнул к их ногам свою шпагу.
      - Поскольку вы сильнее, - проговорил он, - я вынужден подчиниться.
      - Браво, черт побери! Что-то вы слишком послушны, чтобы вам поверить!.. Ладно, пойдемте.
      Увидев у порога двух тюремных надзирателей, Фариболь сказал начальнику караула, который почтительно приветствовал его:
      - Эти господа проводят нас.
      - Патрон, позвольте дать вам совет, - к нему подошел Мистуфлет.
      - Какой?
      - Я думаю, господину де Сен-Мару следовало бы прочистить мозги.
      - Друг Мистуфлет, он ведет себя послушно и я хочу пощадить его от наказания.
      - Патрон, глаза господина де Сен-Мара говорят совсем о другом и я его отлично понимаю.
      - И что ты понимаешь?
      - Что у него плохие намерения. Патрон, прикажите обыскать карманы Сен-Мара.
      Едва Мистуфлет произнес эти слова, как Сен-Мар бросился на Фариболя, сжимая в руке кинжал:
      - Ах, бандит! - завопил он. - Я не могу убить монсеньера Людовика, но я убью тебя!
      Но Мистуфлет, не терявший Сен-Мара из виду, с такой силой ударил его по руке, что кинжал отлетел в сторону, а сам бывший губернатор рухнул на пол.
      - Черт побери! - воскликнул Фариболь.- Если бы не ты, Мистуфлет, мне была бы крышка... Нужно должным образом ответить на любезность и благородство этого бесстыдника.
      По приказу Мистуфлета к Сен-Мару подошли надзиратели с намерением крепко связать его, но тот, испугавшись неизбежной расплаты, торопливо проговорил:
      - Не пытайте меня. Я буду говорить. Спрашивайте, и я отвечу.
      Однако Фариболь, не доверявший ему, обратился к старшему надзиретелю:
      - В какой камере находится Железная Маска?
      Вместо надзирателя ответил Сен-Мар:
      - Монсеньер Людовик находится в камере номер три. Я не обманываю, потому что это может стоить мне жизни.
      - Ваша правдивость пропорциональна вашему страху, - усмехнувшись, ответил Фариболь. Он повернулся к надзирателю и приказал: - Проводите меня в камеру три.
      Фариболь вышел. Мистуфлет еще раз взглянул на Сен-Мара и вышел вслед за своим патроном. Сен-Мара остался сторожить второй надзиратель. В душе Мистуфлет считал, что его патрон слишком мягко обошелся с бывшим губернатром. Пока тот был жив, его следовало опасаться.
      Едва стало светать, как монсеньер Людовик уже встал с постели. Он зажег несколько факелов и разжег огонь в очаге.
      В последнее время железную маску, так долго скрывавшую его королевское лицо, заменили на маску из черного бархата. Монсеньер Людовик, находившийся под постоянным наблюдением, даже получил разрешение на ночь снимать маску. Утром он обязан был надевать ее.
      Но сегодня утром он не надел маску. Опершись локтями на стол, он как всегда думал об Ивонне и о своем сыне. Он так крепко задумался, что даже не услышал ни шума открываемой двери, ни шагов двух человек, вошедших в камеру и низко поклонившихся ему. Он вздрогнул, услышав позади себя чей-то голос:
      - Сир.
      Он резко вскочил, обернулся и даже закрыл лицо тыльной стороной ладони, словно пытался избавиться от галлюцинации.
      - Фариболь! Мистуфлет! - чуть слышно произнес он.
      Двое мужчин опустились перед ним на колени и бывший учитель фехтования взволнованно проговорил:
      - Сир, благодаря богу, распахнулись двери тюрьмы, вам возвращены свобода и счастье, а также огромное королевство ваших знаменитых предков.
      - Свобода, счастье! - прошептал монсеньер Людовик, едва не падая в обморок от такой неожиданности.
      - Сир, - вмешался осторожный Мистуфлет, - время дорого. Прежде всего нужно бежать.
      - Бежать? Почему бежать?
      - Черт побери, я не могу всего объяснить! - как обычно искренне ответил Фариболь. - Мы даже не понимаем, что произошло. Вот, почитайте это.
      И он передал заключенному пергамент с королевским приказом.
      - Кажется, я понимаю. Это еще раз рисковала своей жизнью ради моего спасения... моя жена! Ивонна!
      - ТЫсяча молний! - воскликнул Фариболь, хлопнув по плечу своего ученика. - Ну и осел же я! Не мог догадаться!
      - Вы правы, патрон.
      - Поэтому, - продолжал монсеньер Людовик, - нужно немедленно уходить отсюда, потому что только богу известно, какой ценой моей жене достался этот приказ...
      - Сир, умирает Людовик XIV, - проговорил Мистуфлет.
      Монсеньер Людовик удивленно остановился.
      - Да, монсеньер, - добавил Фариболь, - и если вы хотите удостовериться, то здесь имеется еще один приказ, согласно которому перед вами откроются двери Версальского дворца.
      - А вы? - спросил монсеньер Людовик.
      - Я прощу вашего разрешения нам с Мистуфлетом остаться. Я хотел бы некоторое время исполнять должность губернатора, это меня необыкновенно развлекает. Мы хотим поговорить немного о политике с моим любезным предшественником. Несомненно, он сейчас с нетерпением ожидает меня.
      - Как хотите, но обещайте не совершать необдуманных поступков.
      - Необдуманные поступки, сир! Тысяча молний! Этим я подал бы плохой пример своим подчиненным!
      Они вышли, наконец, из камеры. Надзиратели, послушные приказу, стояли кд некотором удалении от камеры.
      - Ожидайте нас в караульном помещении башни, - приказал им Фариболъ.
      Следуя за монсеньером Людовиком, они спустились на первый этаж, готовые к любым неожиданностям. Никого не встретив, они подошли к дому губернатора, где стояло несколько оседланных коней из конюшни господина де Сен-Мара.
      Не говоря ни слова, монсеньер Людовик вскочил на коня и протянул руку Фариболю и Мистуфлету. Они почтительно поцеловали ее. Не оглядываясь назад, он тронул коня в сторону последнего поста охраны, за которым находился подъемный мост крепости, то есть свобода.
      Фариболь и Мистуфлет молча и беспокойно наблюдали за этим последним этапом авантюры и увидели, как пленник удалился.
      - Уф! - воскликнул Фариболь, потирая руки. - Все идет отлично!
      - Боже мой! - облегченно вздохнул Мистуфлет. - Если бы до самого конца все шло так же!...
      - До какого конца?
      - Я хотел сказать: до того момента, как мы присоединимся к тому, кто только что уехал отсюда.
      Действительно, монсеньер Людовик, предъявив пропуск, подписанный Фариболем, беспрепятственно миновал караул и галопом поскакал прочь. Новый губернатор со своим помощником наблюдали, как он скрылся из глаз.
      - Черт побери! - воскликнул Фариболь, выслушав пожелание Мистуфлета. Твои слова не лишены логики и я чувствую какой-то зуд в ногах.
      - Нужно уходить, патрон.
      - Высокая должность, которой меня почтили, не позволяет мне бежать, высокомерно ответил Фариболь. - Пусть дьявол меня заберет, если я разбираюсь в причинах, по которым мне пожаловали эту должность. Мне кажется, я скоро подам в отставку, но до этого я хочу оставить следы своего пребывания в Бастилии в качестве ее верховного командира.
      - Это верно, патрон, но вы забыли, что господин де Сен-Мар...
      - Мой уважаемый предшественник подождет, но было бы неучтиво заставлягь его слишком долго ожидать...
      Он взял под руку своего ученика и они направились в зал, где оставили бывшего губернатора. Однако их радостное настроение улетучилось, как только они увидели то, о чем подозревал Мистуфлет.
      Сен-Мар, подкупив надзирателя, бежал вместе с ним. Они захвгтили двух коней и воспользовавшись неразберихой, царившей в крепости после прибытия нового губернатора, бежали из Бастилии через потайной выход. Часовой, стоявший там, к несчастью еще не знал, что Сен-Мар смещен со своего поста.
      - Черт побери! - выругался Фариболь, возбужденно размахивая руками. - И подумать только, что по вине этого бандита я вынужден оставить должность, на которой я хотел славно потрудиться!.. Уносим ноги, Мистуфлет. Развлекаться здесь становится довольно опасно.
      Второй раз Мистуфлету это не надо было повторять и спустя минуту к великому удивлению знакомого офицера, встречавшего нового губернатора и его майора, они проскакали на конях по мосту и понеслись прочь с такой поспешностью, словно за ними гнались все тюремные надзиратели Бастилии.
      Глава XXVIII
      СОЛНЦЕ ПОСЛЕ БУРИ
      Уже рассвело, но солнечные лучи слабо проникали сквозь густой зимний туман, покрывавший землю холодным и влажным саваном.
      Бледный свет едва проникал сквозь плотно закрытые шторы в комнату, где умирал Людовик XIV.
      Умиравший находился один в комнате.
      Король, чья мощь вызывала дрожь у других монархов, чей двор изумлял Европу своим богатством, блеском и пышными увеселениями, теперь лежал в предсмертных хрипах и страданиях, покинутый приближенными, подобно тому, как в свой смертный час была также покинута королева-мать Анна Австрийская.
      Если бы, несмотря на агонию, он был бы в состоянии вспоминать, то какое горькое разочарование охватило бы его как короля и послужило бы уроком для развращенного сына, огорчившего свою мать в последние минуты ее жизни.
      Дыхание его был частым и прерывистым. Жизнь его подходила к концу. Широко открытые глаза смотрели в пространство, словно он увидел что-то незнакомое ему.
      Неожиданно он вздрогнул, сделал усилие, чтобы приподняться, но бессильно упал на свое мрачное ложе. Лицо его покрылось каплями холодного пота.
      Страшная галлюцинация стала мучить его в последние минуты агонии.
      Около него появился призрак. В полумраке комнаты он приблизился к изголовью и взглянул на умирающего пронзительным взглядом.
      Это был его собственный образ. Он узнал свое лицо, свою фигуру, свою позу, однако этот призрак излучал спокойствие, которого так не хватало ему.
      Вдруг у самого уха раздался глухой голос, словно проникавший через маску:
      - Людовик, король Франции, помнишь ли ты прошлое? А если помнишь, то раскаиваешься ли? Для тебя наступил час предстать перед великим судьей, к которому взывает, несомненно, душа твоей матери.
      Она страшится божьего суда, а бог спросит у тебя прежде всего: "Каин, что сделал ты со своим братом?" *22).
      Людовик XIV судорожно вздохнул и рукой сделал торопливый жест, словно хотел отогнать видение.
      - Людовик, король Франции, - продолжал голос, - чтобы успокоить тебя в последние минуты жизни и спасти твою душу, знай, что твой брат тебя прощает. Он простил тебя еще тогда, когда ты не заслуживал никакой жалости. В то время как твой лоб украшала корона, его лицо скрывала страшная маска. Ты наслаждался роскошью и приятной жизнью, радостями и удачами, а он чахнул от бессилия и тоски в четырех стенах тюремной камеры.
      Предатель, ты нарушил слово, данное умиравшей матери. Ты палач своего брата, доверившегося тебе. Ты был бы проклят им, если бы небу не было угодно, чтобы брат твой предстал у твоего смертного ложа, услышал твой последний вздох и наказал тебя своим прощением.
      Людовик, умирай в мире. Я, сын Людовика XIII и Анны Австрийской, был лишен короны моих предков, но теперь она является короной самопожертвования и отречения и я не хочу марать ее никакими притязаниями.
      Спи в мире, король Франции. Тебе будет наследовать твой внук и он познает, подобно законному сыну Анны Австрийской, как чужими страданиями, низостью и подлостью завоевывается трон, но он еще не чувствует этого страстного желания и не проливает еще кровь.
      Отрекись от трона для него и для его потомков и пусть свидетелем этой клятвы будет бог, который все слышит и сейчас находится рядом с тобой.
      Пророчество, предсказанное при нашем рождении, гласило: "Рожденные в один день, они и умрут одновременно".
      Пророчество сегодня исполняется. Разодетый в пурпур ты сойдешь в могилу, а твой брат затеряется в огромном мире.
      Для тебя отдыхом будет небо, а для него - забвение, потому что бог справедлив.
      В тот самый час, когда вырвется на свободу твоя душа, бог так же освободит из Бастилии заключенного. Железную Маску.
      Отдыхай в мире. Твой брат прощает тебя.
      Словно гальванизированный электрическим током, с глазами, вылезшими из орбит, Людовик XIV приподнялся и издал душераздирающий крик.
      Услышав его, в комнату тотчас же вошло множество людей. Здесь были и слуги с факелами, и придворные, и знатные вельможи. Все встали на колени, выражая покорность и уважение умирающему великому королю. Тем временем кардинал де Роа, явившийся в комнату одним из первых, благословил умиравшего монарха. Обессиленный король откинулся на подушку, но все еще пытался повернуть голову и осмотреться вокруг.
      Но видение исчезло.
      И тогда мало-помалу на губах Людовика XIV появилась улыбка и лицо его осветилось божественной радостью. Искреннее раскаяние облегчило душу, готовую предстать перед всевышним. Губы королясолнца задвигались. Он молился за брата, чей голос от имени бога простил его.
      Потом он бросил прощальный взгляд на тех, кто, преклонив колени, молились за него, и грустно прошептал:
      - Настал момент!.. Я чувствую, жизнь покидает меня... Я думал - умирать труднее...
      Послышался продолжительный вздох...
      Людовик XIV умер.
      Видение, посетившее Людовика XIV перед смертью, не имело ничего общего со сверхъестественными силами. В действительности это был его брат, сын Людовика XIII и Анны Австрийской, то есть Железная Маска. Покинув Бастилию, он направился в Версаль и проник в комнату, где умирал король. Он хотел своим великодушным прощением облегчить его последние минуты.
      Как только монарх вручил богу свою душу, маркиза де Мэнтен покинула дворец. Желая заслужить прощение своим преступлениям, она удалилась в монастырь Сен-Сир *23) где скончалась в возрасте восьмидесяти четырех лет.
      Железная Маска, оставаясь благородным до конца, возможно присутствовал с женой и верными друзьями на церемонии похорон человека, который, являясь его палачом, все же тоже был сыном Анны Австрийской. Но радость народа, открыто проявлявшаяся на улице Сен-Дени, песни и крики по поводу кончины короля, заставили его отказаться от своего первоначального намерения.
      - Обрати внимание, дорогая Ивонна, - заметил он жене, - чего стоит этот трон, эта корона и эта власть, причинившие нам столько неприятностей. Пойдем, дорогая, пойдем и скроем нашу любовь. Души, где мы выросли и куда не достигает гнев народа.
      Они сели в карету и сопровождаемые Фариболем и Мистуфлетом бежали из этого проклятого места, где вокруг колыбели уже разгорались новые страсти.
      Очень довольные Фариболь и Мистуфлет, направившие лошадей в сторону замка Ереван, уже не занимались проблемами Франции.
      На следующий день еще до восхода солнца, в тот момент, когда они проезжали лес Фонтенбло около деревни, Буа-ле-Руа, лошадь, на которой ехал Фариболь, так резко шарахнулась в сторону, что он едва не вылетел из седла. Он выругался, а потом удивленно вскрикнул.
      На дне оврага лежал наполовину растерзанный труп лошади, а рядом - труп всадника, у которого недоставало одной руки и ноги.
      Мистуфлет спешился, подошел к трупу и воскликнул:
      - Боже мой! Это господин де Сен-Мар! Его погрызли волки!
      - Ну и дела! - откликнулся на это Фариболь. - Никогда бы не поверил, что волки пожирают волков!
      Это действительно было тело бывшего губернатора Бастилии. После бегства он укрылся в Версале, но в это время умер Людовик XIV. Тогда он решил, что трон своего умершего брата займет монсеньер Людовик.
      Испугавшись возмездия, он решил бежать на юг Франции, где у него были обширные владения. Проезжая ночью через лес Фонтенбло, конь его оступился и свалился в овраг. Поскольку была зима, то конь и всадник стали добычей голодных хищников.
      У плохих людей и конец плохой. Росарж тоже получил то, к чему стремился. Однажды ночью, во время очередной страшной попойки, у него начался приступ delirium tremens. С безумным видом он выпрыгнул через окно во двор постоялого двора и разбился насмерть.
      Через два дня наши путешественники добрались до замка Ереван, где встретили Дорфи и Онэсима, нянчившихся с сыном монсеньера Людовика. Невозможно описать встречу людей, любовь и верность которых преодолели все невзгоды.
      Обнимая жену, монсеньер Людовик громогласно заявил:
      - Я хочу, чтобы мой сын никогда не знал о своем высоком происхожЦбЩ Пусть он будет дворянином, и я хотел бы, чтобы он был счастлив.
      We, кто жертвовал жизнью за монсеньера Людовика, были щедро вознаграждены им, хотя никто из них не хотел ничего получать. Они были счастливы уже тем, что создали для Ивонны и ее супруга счастливый и надежный очаг.
      Фариболь, однако, попросил о милости и получил разрешение на брак с красавицей-служанкой Ивонны. В качестве свадебного подарка он получил в собственность ферму мадам Жанны, куда позднее очень любил заходить по вечерам сын монсеньера Людовика. Ему нравилось слушать истории своего "закадычного друга", неизменно начинавшиеся словами:
      "Когда я был губернатором Бастилии... Тысяча чертей!".
      Монсеньер Людовик и Ивонна по-прежнему очень любили друг друга.
      Дома ли или во время длительных верховых прогулок по окрестным лесам и по берегам реки Армансо всегда на устах у них были два слова:
      "Наш сын!"
      Они отбросили свои прежние притязания. Теперь они желали благополучия, забвения и покоя, чтобы можно было заняться воспитанием сына, родившегося при весьма опасных обстоятельствах, чтобы жил он счастливее своих родителей.
      Впрочем, уже ничего не напоминало о мрачном прошлом. Несколько месяцев спустя под вековым деревом парка Бреван навсегда заснул маэзе Эгзиль, алхимик.
      После мрачных бурь над головами этих скромных людей снова засияло солнце счастья.
      _________________
      1) Дижон - столица департамента Кот-Д'Ор, расположен в западной части Бургундской равнины. Находится на месте древнего римского укрепления Дивоненсе Каструм, был столицей старинного герцогства и провинции Бургуидия.
      2) Феод - в данном случае территория, входившая в вассальную зависимость от сеньора, то есть от графа де Еревана.
      3) Монсеньер - титул, применявшийся по отношению к сановникам церкви (например, епископам); во Франции применялся также по отношению к так называемому дофину или наследному принцу королевского дома; в настоящее время употребляется при обращении к представителям высшего католического духовенства.
      4) Маэзе - учитель.
      5) Людовик XIV Великий, известен также под именем Короля-Солнце (1638-1715), был королем Франции с 3643 по 1715 гг. Известен своей самодержавной политикой, являлся автором фразы, в которой отражался его деспотический режим: "государство - это я".
      6) Анна Австрийская (1601-1666) была дочерью короля Филиппа III Испанского. В 1615 г. вступила в брак с Людовиком XIII Французским. После смерти своего мужа в 1643 г. стала регентшей до вступления на трон Людовика XIV.
      7) "Людовик XIII (1610-1643). Сын Генриха IV и Марии де Медичи. родился в Фонтенбло в 1601 г. Во время его правления в 1624 г. президентом Совета был назначен Кардинал Ришелье, содействовавший усилению могущества монархии
      8) Франсуа Мишель Ле Телье, маркиз де Луви, французский военный министр. В период его деятельности была реорганизована армия, которая с 1661 по 1683 гг. превратилась в лучшую армию Европы. -^
      9) Самсон - герой еврейского эпоса, известный своей необыкновенной силой, способный разрушить здание.
      10) Франсуаза Атене, маркиза де Монтеспа (1641-1707). любовница Людовика XIV, от которого родила восьмерых детей, признанных королем.
      11) Вдова де Скарро: речь идет о Франсуазе д'0бинье, маркизе де Мэнтен (1635-1719), любовнице и второй жене Людовика XIV. Ее переписка была опубликована под заголовками "Lettres Historiques et Edifantes" (в семи томах) и "Correspondence generate" (в четырех томах).
      12) Орудие пыток.
      13) Здесь священник при тюрьме, в функции которого входят богослужения среди заключенных, отпевание умерших и т.п.
      14) Капуцины-монахи нищсствующего католического ордена, основанного в 1525 г. в Италии. Обязательной частью одеяния капуцинов является капюшон. Отсюда их название (от итал. cappuccio - остроконечный капюшон).
      15) Месса - христианское богослужение (у католиков).
      16) Ave Маria - "Радуйся, Мария" или "Богородице, лево, радуйся" - одна из наиболее распространенных католических молитв, начиная с XVI века.
      17) Кардинал Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье (1585-1642), государственный министр Людовика XIII, играл важнейшую роль во французской политике.
      18) фут равен приблизительно 30 см.
      19) Delirium tremens: латинский термин, используемый для обозначения серьезных изменений в организме, вызванных алкогольным отравлением или хроническим алкоголизмом.
      Проявляется в галлюцинациях и конвульсиях, необходимо лечение.
      20) Гугеноты - приверженцы КАЛЬВИНИЗМА во Франции в XVI-XVIII вв. Название huguenots происходит от немецкого слова Eidgenosscn объединенные клятвенным союзом. Выражали интересы буржуазии, ремесленников и части дворянства Юга и Юго-Запада Франции, недовольных королевской централиэаторской политикой и засильем католической церкви. При Генрихе IV гугеноты добились значительных политических успехов, но при Людовике XIII и XIV они подверглись преследованиям.
      21) faribole (фр.) - вздор, пустяк.
      22) Цитата из Библии (Генезис, 4:9-10).
      23) Находится в 6 километрах от Версаля.