В ту ночь они долго и томно занимались любовью. Ленивое покачивание корабля как нельзя лучше гармонировало с их спокойными и нежными ласками. Однако погружаясь в сон, повиснув на тончайшей эфемерной нити, протянутой между двумя мирами. Дайна почувствовала, как волокнистые щупальца беспокойства зашевелились в ее груди. Она попыталась отыскать внутри себя источник этого беспокойства, но сон уже овладел ее существом.
      Она пробудилась ото сна во сне - так во всяком случае ей показалось. Она гуляла по улицам европейского города. Она знала, что он расположен на берегу моря, хотя не могла понять, какого именно. Солнце грело ее плечи. Плитка на тротуаре под ее ногами гармонировала по цвету с протянувшейся слева от нее цепью живописных желто-коричневых холмов. Почувствовав жажду, она остановилась под полосатой, слегка потертой и выцветшей крышей-зонтиком кафе и попросила "Американо". Когда ей принесли стакан, Дайна поднесла его к губам и почувствовала такой соленый вкус, что не смогла сделать ни глотка. Она принялась звать официанта, безуспешно стараясь привлечь его внимание. Она звала, звала...
      Зов разбудил ее. Или то был другой звук, весьма похожий на него. Она лежала возле спящего Рубенса и ждала, когда этот звук повторится. Она знала, что это произойдет. Тем временем она размышляла над своим сном. Она наверняка бывала в том городе: все, увиденное во сне, выглядело таким знакомым. Она крепко задумалась. На берегу моря, скорее всего Средиземного. Ладно, тогда какой... Неаполь! Конечно же! Ей снился Неаполь. Последний раз она была там, лет десять назад. Почему не Неаполь?..
      Вдруг она ни с того, ни с сего вспомнила книгу Булфинга "Мифология". Давным-давно в одно жаркое лето она, не отрываясь, прочитала ее от корки до корки, а потом начала заново. Неаполь.
      Наконец, она ухватилась за кончик нити. В одной из легенд речь шла о Сирене по имени Парфенона, которая до того обезумела после неудачной попытки завлечь Одиссея в западню, что бросилась в морскую пучину. Однако, ока не утонула: волны, подхватив ее, выбросили на берег там, где теперь стоит Неаполь. Дайна вспомнила "Американо", заказанный ею в кафе, и его соленый вкус. Это был вкус морской воды. Она вздрогнула.
      В тот же миг она услышала звук, разбудивший ее: тихий зов, доносившийся, казалось, сразу отовсюду. Он даже заставлял слабо вибрировать корпус корабля. Сев в постели, Дайна стала озираться по сторонам. Звук тянулся очень долго, грустный, почти гипнотизирующий.
      Встав с постели, она натянула джинсы и свитер и вышла на палубу. Уже рассвело. Туман исчез, и вокруг насколько хватало глаз, куда ни кинь взор, простирался океан. Ветра не было вовсе, и поверхность воды казалось гладкой, как стекло. Ни единая морщина не прорезала кожу, чей возраст исчислялся миллионами лет.
      Подойдя к гакаборту. Дайна оперлась на него локтями и с наслаждением вдохнула всей грудью полный аромата воздух. Он напомнил ей о промозглой погоде, плеске черной и липкой из-за копоти воды в сточных канавах, длинных темных улицах, наводненных сверкающими лицами и ревущими радиоприемниками, голосом Джеймса Брауна, взрывающих вечерний воздух, заросшие бурьяном дворы, груды мусора перед подъездами разоренных домов, тошнотворные подземные испарения.
      Да, в ее воображении возникла картина преисподней, находившейся по ту сторону Стикса, за пограничной заставой "Занзи Бара". Черные сверкающие лица, белозубые и желтоглазые; враждебные взгляды, прикованные к ней, чужестранке, увлекаемой ее поводырем в глубь гетто. Воспоминания былого времени.
      Сердце бухало в груди Дайны, когда она вновь услышала жалобный вой, несущийся под необъятным лоном океана, точно он сам взывал к ней. Светлый пушок на руках Дайны вдруг поднялся дыбом. Внезапно мысли, копошившиеся в ее голове, вдруг потеряли всякое значение. Все, кроме одной, неистово крутившейся в ее голове, подобно ослепительно сверкающему мечу с золотым клинком. "Однажды я пыталась, - думала она, - но тогда я была всего лишь ребенком, рассчитывавшим на помощь магии. Ну что ж, теперь я выросла. И я обладаю властью и силой".
      Рубенс вдруг очутился возле нее с чашками дымящегося кофе в руках. Дайна взяла одну из них и стала жадно поглощать черную, обжигающую жидкость, прижимая озябшие пальцы и ладони к горячей керамике.
      Она знала, что ей нужно сказать ему, но комок в горле мешал ей говорить. Выждав паузу, она вновь открыла рот и произнесла хриплым, чужим голосом.
      - Есть один человек. Человек в Нью-Йорке. Я знала его... когда-то очень давно.
      - Он убил моего... друга, которого я любила. Вломился в его квартиру и застрелил его, словно животное. - У нее кружилась голова, желудок завязался в тугой узел. То, о чем она говорила сейчас, не было известно никому, кроме убийцы и ее. - Он не знал, что я была там и видела, как он это сделал. - Как тогда сказал Бобби? Нельзя забывать старых друзей. Никогда. О нет, ни за что.
      Она подняла глаза и посмотрела на Рубенса. В ее ушах продолжал звучать зов моря, подобный сладкоголосому, неудержимо влекущему к себе, пению Сирен.
      - То, что произошло с Эшли... - Рубенс как-то особенно посмотрел на нее. Его глаза еще больше потемнели от мгновенного приступа гнева. - Ты спрашивал, что я хочу больше всего на свете. Так вот, я хочу, чтобы то же самое случилось с этим человеком.
      Рубенс обнял ее за плечи одной рукой, и они вместе направились к мостику. Он нажал на рычаг, поднимая якорь. Они были готовы тронуться с места, когда он вдруг сказал:
      - Прислушайся. Ты сможешь разобрать голоса китов, зовущих друг друга. Послушай их долгую, одинокую песню. Он повернул штурвал, беря курс к дому.
      Когда они вернулись домой, Дайна сообщила Рубенсу имя человека: Аурелио Окасио. Как странно оно звучало у нее на языке. Уже много лет она не произносила его вслух, и теперь оно казалось ей совершенно незнакомым.
      Рубенс направился к телефону, а она пересекла гостиную и открыла дверь в сад. Вода в бассейне сверкала и переливалась на солнце, как бриллиантовое зеркало. "Если я нырну туда, - подумала она, - то наверняка сломаю себе шею".
      Она вышла наружу, и солнечные лучи обрушились на нее с такой силой, что она пошатнулась. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и ее стошнит. Оступившись, она ухватилась за металлический верх ближайшего шезлонга. Ее ноги тряслись; пот выступил на лбу и подмышками. "Боже мой, - думала она. - Я мечтала об этом дне с той минуты, когда увидела Окасио, стоящего над телом Бэба. Я хотела его смерти. Я ненавидела его так же, как и отца, когда тот умер, оставив меня вдвоем с матерью".
      Ненависть, скрывавшаяся в ее сердце, так долго не находила выхода, что каким-то образом утратила свое истинное значение. Из-за попустительства Дайны она подросла и обрела свое собственное отдельное существование. И вот теперь в ослепительной вспышке озарения Дайна увидела, что сама заблудилась в собственной ненависти, и, сделав этот последний шаг, утонет в ней навсегда.
      На мгновение она почувствовала себя беспомощной, бесконечно одинокой, как во время заключения в клинике доктора Гейста, и расплакалась.
      "Дура! - обругала она себя. - Зачем ты плачешь? Ты ведь все еще обладаешь властью. Так используй ее!"
      - Рубенс! - крикнула она, отнимая руки от лица. - Рубенс!
      Прыжком вскочив на ноги, она бегом помчалась в дом, на ходу соображая: "Он взял трубку в руки, когда я выходила в сад".
      - Рубенс! - закричала она опять. "Сколько времени прошло с тех пор?"
      - Рубенс!
      Он повесил трубку на рычажки в тот самый миг, когда Дайна, запыхавшись, влетела в дом.
      - Боже мой, нет! - она уставилась на него широко открытыми глазами.
      - Дайна, что...
      - Рубенс, ты уже сделал это?
      - Я просто разговаривал с Шуйлером. Он...
      - Звонок в Нью-Йорк! - завопила она. - Ты уже звонил?
      - Я как раз собирался. Что это...
      - О, слава богу! - Она закрыла глаза и испустила глубокий, дрожащий вздох.
      Рубенс подошел к ней. Ее всю трясло, и он, чтобы успокоить ее, обнял.
      - Дорогая, в чем дело?
      - Я не хочу, чтобы ты звонил туда. - Она посмотрела ему в глаза.
      - Но ведь это твой подарок. Конечно я...
      - Просто не делай этого! - нарочно смягчив голос, она положила руку ему на грудь. - Не делай и все.
      - Мне казалось, что ты очень хотела этого. Или у меня сложилось неправильное впечатление?
      Дайна опять закрыла глаза. Дрожь прошла по ее телу.
      - Нет, правильное. На протяжении одиннадцати лет я мечтала о том, чтобы Окасио не стало.
      - Тогда позволь мне все же позвонить туда. Позволь мне сделать тебя счастливой. Разве ты не понимаешь, что теперь обладаешь властью?
      - В этом-то все и дело. У меня есть власть, как и у тебя. Марион был прав. Трудно не обрести власть, но научиться правильно распоряжаться ею после этого. Я думаю, Мейер считает точно так же...
      - Мейер? - Его взгляд стал жестким. - Что ты знаешь о Мейере?
      Дайна Взглянула на него.
      - Рубенс, когда я была в Сан-Франциско, он приезжал туда специально, чтобы повидаться со мной.
      - Почему ты не говорила мне об этом раньше?
      - Я думала, что ты не поймешь. Он беспокоится за тебя. Он считает, что ты стал слишком похожим на него. Он прав.
      - Ас чего ты взяла, что я пойму это теперь?
      - Потому что теперь я уверена в том, что ты любишь меня. Я больше не могу жить так, Рубенс. Насилие всегда присутствовало в моей жизни, но я просто никогда не задумывалась над этим по-настоящему. Теперь мне ясно, что я, мы оба увязали все глубже и глубже в этой трясине, сами того не замечая. Я была твоей усердной ученицей, но теперь я вижу, кем стала.
      - Когда я узнала, что ты сделал с Эшли, то дала себе слово впредь не допустить этого. То же самое я обещала Мейеру. Он умней, чем могло показаться мне или тебе. Он заключил договор со мной: он обещал мне помочь найти убийцу Мэгги, если я стану оберегать тебя. Однако он преподал мне урок. Он предложил мне насилие, и я ухватилась за него. Ухватилась с охотой.
      - Теперь я поняла, что мы станем изгоями на всю оставшуюся жизнь, если не остановимся сейчас же. Обратной дороги у нас уже не будет. Давным-давно, когда я еще знала Аурелио Окасио, я хотела быть изгоем. Каждое решение, принятое мною с тех пор и до настоящего момента, продвигало меня дальше в том же направлении. Но я больше не хочу этого. Я должна отказаться от этого.
      - Эшли мертв. Ни ты, ни я не можем поправить это. Однако, будущее - совсем другое дело.
      Их взгляды скрестились. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дайна сказала наконец.
      - Я ухожу.
      - И куда ты отправишься?
      - Не знаю. Все равно куда. Например, в Неаполь. Это место ничуть не хуже любого другого в качестве отправной точки. - Последовала долгая пауза. - Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Рубенс.
      Она всматривалась в его глаза, стараясь уловить хотя бы намек на ответ. Она сама не подозревала, как много Рубенс значит для нее, пока не произнесла последнюю фразу. Ее сердце громко стучало. Что ей делать, если он решит остаться здесь? Она знала, что уедет сама в любом случае. Это решение родилось в самых сокровенных глубинах ее существа, и отвернуться от него было невозможно, да она и не хотела. Однако от сознания того, что она навсегда покидает Рубенса, ее сердце разрывалось на части.
      - Единственное, что я умел до сих пор, это пользоваться страхом других в своих интересах.
      - Теперь у тебя есть я.
      - Я не хочу терять тебя, - хрипло сказал он.
      - Тогда поехали! - Она крепко сжала его ладонь. - Предстоящий путь пугает меня не меньше, чем тебя. Однако, по крайней мере, мы оба будем знать, что это то, чего мы хотим. Мы станем учиться всему заново.
      - Я еще не слишком стар для этого. - Он улыбнулся. - Дай мне только упаковать свои вещи...
      - Нет, - возразила она. - Давай уедем вот так налегке. Немедленно.
      - Ну, давай, по крайней мере, заберем хоть Оскаров.
      - Зачем? Их место здесь, не так ли? Они будут ждать нашего возвращения, если оно когда-либо состоится.
      - А как же дом?
      - Пусть мексиканцы позаботятся о нем. У них это всегда хорошо получалось.
      Взявшись за руки, они вышли через широко раскрытую балконную дверь навстречу жарким лучам солнца и рассеянной тени. Они спустились по лестнице и зашагали по роскошному зеленому ковру. Гравий захрустел под их подошвами, когда они подошли к серебристому "Мерседесу". Дайна села за руль. Рубенс чуть замешкался и, положив руку на дверцу машины, постоял некоторое время, глядя на дом и землю вокруг него.
      Потом он уселся на переднее сидение возле Дайны, и она включила зажигание. С хриплым низким ревом "Мерседес" описал U-образный поворот и быстро заскользил вдоль узкой извилистой аллеи, мимо запыленных, тихо шепчущихся пальм.
      1 "Тони" - ежегодная премия за достижения в театральном искусстве.
      2 Pacience (исп.) ? терпение
      3 Литания - молитва у католиков, которая поется или читается во время торжественных религиозных процессий.
      4 ООП - Организация Освобождения Палестины.
      5 "Я хочу держать тебя за руку", "Дорога 6б", "Хиппи, Хиппи, Шейк" популярные песни 50-х и конца 60-х годов.
      6 Чир-лидер (Cheer leader) - лицо, подающее сигнал к началу овации во время студенческих или школьных соревновании.
      7 Умбра - краска темно-коричневого цвета.
      8 Пергамин - вид бумаги.
      9 Группи - девушка, принадлежащая к числу особенно фанатичных поклонниц исполнителя или рок-группы, ездящая вместе с музыкантами на гастроли и т. д.
      10 Вудсток - местечко неподалеку от Нью-Йорка, где в 1969 году состоялся самый известный в истории рок-фестиваль, продолжавшийся три дня и собравший 200 000 зрителей.
      11 Саронг - национальная индонезийская одежда.
      12 Проловское - от слова "прол" - общее название людей физического труда (пролетариев) в романе Дж. Оруэлла "1984".
      13 Лета - в греческой мифологии река забвения, граница между миром мертвых и живых.
      14 Беда - жарг., наркотики.
      15 Спик - пуэрториканец.
      16 Ladies Aid - благотворительная организация помощи женщинам в экстремальных ситуациях.
      17 Пи-Эйч-Ди (PhD) - обучение и работа в учебном заведении с целью получения ученой степени.
      18 La Monte de Modred - За смерть Модреда.
      19 Антиб - - город на юге Франции неподалеку от Канн.
      20 Putita (исп.) - шлюха.
      21 "Джэм" - от "джэм-сейшн" - вид представления (в основном в джазе), исполняемого в основном для себя, а не для зрителей.
      22 "Юнион Джек" (Union Jack) - государственный флаг Великобритании.
      23 "Джибсон" (Gibson) - фирма, выпускающая электрогитары.
      24 Глаз бури - спокойное место в самом центре урагана, бури, тропического циклона и т. д.
      25 Сто миль в час - примерно 160 км/час (прим. перев.)
      26 "Временные" - экстремистская группировка, отколовшаяся от Ирландской Республиканской Армии и действующая террористическими методами.
      27 Эспадрильи - сандалии на веревочной подошве.