? Когда я пошел к выходу, Найджел повернулся и бросил мне вслед: "Ты лучше поднапряги память, парень. Это вправит тебе мозги в нужную сторону".
      - Что это значит? - Дайна уставилась на него. Крис слегка отодвинулся от нее.
      - Это наше внутреннее дело. Оно касается только членов группы. - Он отвел глаза в сторону. - Нечто вроде договора, заключенного между нами много лет назад. Теперь уже кажется - это было в прошлом веке.
      - Какой еще договор? - Дайна почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже, но ледяная вода была тут совершенно не при чем.
      - Просто договор и все. Она засмеялась.
      - Перестань. Ты можешь рассказать мне. - Она игриво ткнула пальцем ему в грудь. - Готова поспорить, он был подписан кровью...
      Она сказала это в шутку, без всякой задней мысли и потому поразилась, услышав в ответ:
      - Можно считать, что и так.
      - И он до сих пор после стольких лет связывает всех? Крис резко отвернулся от нее, встал и вышел из-под душа. Дрожа, он нагнулся, подобрал одно из полотенец и стал вытираться.
      Дайна выключила воду и, выбравшись из ванны, подождала, пока он не подаст ей другое полотенце.
      - Крис, лучше скажи мне, в чем дело? ОН стоял неподвижно, как каменное изваяние. Сзади них вода меланхолично капала из крана. Сверху донесся шум, когда кто-то спустил воду в туалете этажом выше. Медленно повернувшись, Крис очутился лицом к лицу с Дайной. В его глазах появилось нечто такое, чего она раньше никогда в них не видела.
      - Ладно, - произнес он с расстановкой. - Ты просишь об этом и... в определенном смысле ты заслужила это. Теперь ты одна из нас, - он издал булькающий смешок, - хотя видит бог, Тай... - Он резко оборвал себя и оценивающе посмотрел на нее. - Но нет, теперь она вряд ли стала бы, а? - Он слегка улыбнулся. - Ты спасла мне жизнь, не один раз, а два.
      - Я не...
      - Я знаю. Дайна. Тай рассказала мне. Она думала, что таким образом сможет настроить меня против тебя, и ей это почти удалось. Пару недель я ходил такой злой и обиженный на тебя, что видел все шиворот-навыворот. До тех пор, пока я не обдумал все это как следует. Тогда постепенно до меня начало доходить, что ты сделала... чего не поняла даже Тай. - Он обернул полотенце вокруг плеч. Она совершенно не понимает тебя, Дайна, ты знаешь об этом? Ты просто ошарашила ее... и перепугала до смерти.
      Он опять коротко и слабо рассмеялся и, опустив глаза, посмотрел на свое обнаженное тело.
      - Ты только взгляни на это, - вдруг сказал он. - А ведь мы так ни разу и не переспали с тобой. Его глаза закрылись, и он слегка покачнулся, но Дайна, прикоснувшись к нему рукой, привела его в чувство. Впрочем, улыбка вовсе не исчезла с его лица. - Словно гора с плеч, честное слово. - Он открыл глаза. Их белки немного просветлели, хотя по-прежнему слегка отливали желтизной. - Я никогда не забываю о своем члене. - Он уселся на край ванны. Взглянув на Дайну, он заметил. - Я окружен со всех сторон кучкой вампиров. Господи, как я умудрился допустить это?
      - Не жди от меня сочувствия. Он покачал головой.
      - Сейчас я меньше всего нуждаюсь в сочувствии.
      - Крис, - осторожно сказала она, - ты хотел, я имею в виду: по-настоящему хотел уйти из группы на протяжении долгого времени, верно?
      Он уронил голову на ладони.
      - Да. Пожалуй ты права.
      - Эта песня...
      - Какая песня?
      - Та, что я слышала, когда вошла сюда...
      - Не помню.
      - Не удивительно. Что это за вещь? Он вновь поднял голову и улыбнулся.
      - "На проводах". Я написал ее для сольного альбома. Дайна, - он встал, - я уже сочинил всю музыку. Осталось только завершить запись в студии... У меня нет дома всего, что мне нужно для этого. Я смог записать там только основу песен.
      - Почему ты так медлил? - спросила она. - Ты ведь чувствовал себя таким несчастным.
      - Потому что я такой слабовольный придурок, - яростно отрезал он. - "Что если, - повторял я без конца. - Что если я уйду и на этом кончусь? Каким тупицей я буду выглядеть!"
      - Но ведь дело не только в этом? Крис! - Она попробовала встряхнуть его.
      Его отяжелевшие веки опять опускались. Он всей тяжестью навалился на Дайну, словно внезапно обессилев.
      - Устал, Дайна... я так устал.
      Она наотмашь хлестнула его по лицу.
      - Ради всего святого, Крис, проснись! - Она яростно трясла его за плечи. О, господи, не засыпай! Говори со мной. Крис! Говори со мной!
      - О че...
      - О чем угодно! Крис! - Она принялась лихорадочно соображать. - Расскажи мне, как умер Ион.
      - Ион? А? - Его глаза открылись. Он смотрел перед собой тусклым взглядом; его голова болталась из стороны в сторону так, будто он вернулся домой после трехдневного беспробудного пьянства. - Ион?
      - Да, ты ведь помнишь. Ион, твой друг. Он умер. Крис! - Она закатила ему еще одну пощечину и, застонав от усилия, оторвала от себя и заставила выпрямиться.
      - Ум-м-м. Это общеизвестно. - Он говорил сонным голосом. - Печатали во всех газетах. Легавые не оставляли нас в покое... три недели... - Глядя ему в глаза, Дайна видела лишь его белки под полуопущенными веками. - Пока Найджелу не пришла в голову идея устроить бесплатный концерт в память Иона. "Давайте устроим его в Вон-дель-парке в Амстердаме, - предложил он. - Тогда ажиотаж спадет, и мы выберемся отсюда". - Его веки задрожали, и Дайна ударила его в третий раз достаточно сильно, так что его щека побелела, а затем покраснела от притока крови. - Только... только это была идея не Найджела... Нет, на самом деле. Она принадлежала Тай. Однако, впрочем, все клевые орга... организационные идеи были ее. Если смотреть в корень. - Он усмехнулся. Однако в этот раз она использовала Найджела так же, как до этого использовала Иона. Прямо как дельфийский оракул. Знала отлично, что мы не станем прислушиваться к ее мнению. Иное дело, если мы считали, что это идея Иона... Он рассмеялся и покачал головой, не снимая ее с плеч Дайны. - Господи, она была права. Сука! Хотя у нее были верные идеи. Она принесла нам... много пользы. Очень много.
      - И вы отыграли этот концерт в Амстердаме.
      Он кивнул.
      - Флаги с физиономией Иона: потом лозунги, распеваемые хором на улицах. Они все выкрикивали его имя вновь и вновь, без конца. - Он хмыкнул. - После этого все улеглось... в точности, как он, ха-ха, то есть она говорила. Ищейки отвалили и бросились по следу "Битлз" или кого-то еще в этом роде. Кто их знает!
      - А Ион был мертв...
      - О да, Ион. Мой близкий друг Ион. Мой товарищ. - Его голос источал сарказм. - Группа чуть ли не развалилась из-за него. Мы все чуть ли не свихнулись из-за него, да, из-за его причуд и... Господи, мы не могли ни в чем полагаться на него! Пришлось нанять какого-то вышибалу, чтобы тот притаскивал его на репетиции и концерты. Хотя ему мы об этом не сказали. Просто не рискнули. Он бы улизнул и спрятался от нас. Нет-нет. Мы сказали, что наняли ему телохранителя, потому что он стал такой звездой. Это ему понравилось, нашему Иону, о да, в самом деле понравилось. Попало прямо в точку. Если б мы не... если б он не умер, кто знает, что было бы с нами всеми теперь?
      - Глупая скотина. - Он мотал головой из стороны в сторону, как раненое животное. - Глупая скотина. Знаешь, ведь это ему пришла в голову идея создать группу. Да. Ион был гением во многих отношениях. Не как Найд, который заставлял дерьмо звучать, как симфонию. Нет, не так. Но он умел аранжировать музыку. Затем он смывался, и даже Тай не знала, куда он подевался.
      - Ион брал любую из наших песен - мою или Найджела - и вселял в нее волшебство. Не знаю, как ему это удавалось... - Черт возьми, я даже плохо представляю себе, как у меня и Найджела получалось сочинять те вещи.
      - Однако, видишь ли, они ненавидели друг друга... Найджел и Ион. Вечно как вода и масло. - Он попытался посмотреть Дайне в глаза, но не выдержал и отвел взгляд. - Ну, может, не всегда. Я склеивал разрозненные части группы воедино в то время... был пос... посредником между этими двумя олухами... Но я был и тем, кто рождал в них взаимную ненависть.
      - Ион ревновал меня из-за того, что мы писали песни вместе с Найджелом. Приставал ко мне так часто, что однажды я согласился попробовать придумать что-то с ним. - Крис покачал головой. - Впустую. Он плакал три дня... куда-то слинял, и нам пришлось отменить концерты, назначенные на уик-энд. Можешь себе представить, как подобные вещи отражались на Найджеле... Когда он не на гастролях, он труп.
      - Что же касается Найджела, я всегда думал, что он просто ненавидел в Ионе его слабость. Ион сочинял собственные вещи, и довольно часто, приходя в студию, мы заставали его там. Он смотрел на нас влажными детскими глазами и говорил: "Кое-что новенькое для вас". Однако он не мог ничего сыграть... всякий раз у него что-то выходило не так. - Его голос как-то помягчел. - Тогда он срывался и начинал плакать, вцепившись в свой красный "Джибсон"23, а Найджел отворачивался и говорил: "Господи, кто-нибудь придите и вытрите ему сопли".
      - Разумеется Тай раздражала Найджела больше всего. Я думаю, что он просто не мог взять в толк, как она была в состоянии ужиться с Ионом.
      - Она сразу же прицепилась к Иону. Ну, в этом не было ничего удивительного. Ион был симпатичным придурком... всегда попадавший в переделки с мужьями или приятелями своих подружек. Должно быть сейчас подрастает немало его детей, ха-ха! Все, что ему нужно было сделать, это похлопать своими длинными ресницами, и девчонки таяли, как воск. Не то, чтобы кто-то у нас не попадал в такие переделки. Но Ион... то был особый случай. Однако Тай тоже была по-своему особенной, и она стала первой... и единственной... женщиной, жившей вместе с Ионом.
      - И вот однажды я зашел к Иону навестить его. В тот день, не переставая шел дождь... холодный и противный. Я увидел Иона, лежавшим рожей в грязи. "Дружище, - спросил я его. - Что с тобой стряслось?" Я решил, что его избили и ограбили. Но нет. Это было дело рук Найджела. "Господи, - изумился я. - Что же ты такого наговорил ему?" Он посмотрел на меня по-овечьи. "Я не думаю, что могу рассказать тебе об этом". "Ты лучше все же расскажи, дружище, - сказал я ему. - Я не хочу узнать об этом от него". Он кивнул, и я увел его из-под дождя. Тай не было дома, и я сидел перед камином, греясь и глядя на огонь. Однако старина Ион не мог и минуты высидеть на месте. Он бегал по комнате взад-вперед так быстро, что его попугай вывихнул шею, наблюдая за ним. При каждом звуке, доносившемся с улицы, он подпрыгивал на три фута.
      "Ты бы лучше поскорее выложил мне все, - заметил я, - а то у меня еще случится припадок".
      Тогда он подошел, встал передо мной, и по его лицу я понял, что дело вовсе не шуточное.
      "Я боюсь сказать тебе, - начал он. - Я боюсь, что ты возненавидишь меня, как Найджел. - Он сорвался. - Я не выдержу этого, Крис. Они все против меня. Но если и ты... - Он обхватил голову руками. - Я не знаю, что я сделаю".
      Я взял его руки в свои и сказал: "Не тревожься, приятель. Ничто не сможет встать между такими добрыми друзьями, как мы с тобой. Плюнь на всю эту чепуху. Так в чем дело?"
      "Я сказал ему. - Он шмыгнул носом. - Я сказал Найджелу, что хочу спать с тобой".
      Сам не знаю почему я начал смеяться: это определенно было не смешно. Ни капельки. Я понял тогда, что Найджел прав относительно Иона, по крайней мере, в одном отношении. Чего бы ему не хотелось, он протягивал руку и брал это. Неважно, что это было. Что-то полезное или вредное: для него было абсолютно безразлично. В этом он был настоящим ребенком.
      - Он был, хотя и безответственным, но чудесным малым, наш Ион. Он начинал день с пригоршни амфетамина, запитой стаканом джина. Потом следовала щепотка кокаина, немного морфия, одна-две пилюли ЛСД или, если эсида не было под рукой, Ти-Эйч-Си, а под конец - таблетку-другую кодеина.
      - Я знаю, что кажется невозможным, будто человеческое тело может выдержать такое издевательство над собой. Так что не приходилось удивляться тому, что в студии он был неспособен извлечь что-либо путное из своей гитары и только твердил, всхлипывая: "Но ведь я играл это только что, все было как надо... они слышали. Спросите их. Разве магнитофон не работал?" Однако кроме него там никого не было.
      - Зато в другой день именно он выручал нас в студии... Мы топтались на месте, тыкаясь безт олку то туда, то сюда, а он появлялся и буквально в течение считанных минут все было тип-топ. Это без конца доставало Найджела. В таких случаях он весь становился белым от злости, отворачивался и с размаху бил кулаком о стену. Да. У него варил котелок, у нашего Иона.
      - Но даже это не могло предотвратить превращения раздражения и злости в ненависть. К тому же в присутствии Тай, а она всегда была у него за спиной, Ион чувствовал себя гораздо смелей и уверенней, чем в одиночку. И, как я теперь подозреваю, она поддерживала его даже когда знала, что он не прав, только за тем, чтобы побольней уколоть нас и заставить бояться невесть чего.
      Крис весь дрожал. Пот ручьями стекал по его телу. Дайна держала его совсем близко от себя, сжимая плечи пальцами, точно это могло удержать в нем уцелевшие остатки жизни. Его веки безвольно трепетали.
      - Не останавливайся, - резко приказала ему Дайна. - Крис, я хочу знать, как умер Ион.
      На месте его глаз приоткрылись узенькие щелочки.
      - Ион, да. Как умер Ион. - Он глубоко вздохнул. - Как ни кружи, мне кажется, Америка стала последней каплей. Мы приехали сюда на первые гастроли в шестьдесят пятом... зимой. Я отлично помню отвратительную погоду. В Англии нас знали все, а в Штатах к тому времени, когда мы прилетели в Нью-Йорк, только на одной радиостанции крутили наши вещи. На некоторых площадках мы выступали как основная группа, но большую часть времени поддерживали каких-нибудь звезд и играли первыми, в то время как публика еще только собиралась в зале. Мы видели перед собой много пустых мест... это было серьезное испытание для всех нас.
      - Ион ныл и визжал на протяжении всего турне, и нам пришлось нанять человека, следившего за тем, чтобы он не удрал. Он делал нашу жизнь еще более мрачной все это время. Не хотел слушать ни Бенно, ни кого-либо из нас, когда мы пытались втолковать ему, что Америка есть Америка, и нам не обойти ее стороной, если мы хотим стать группой мирового масштаба. "Мне наплевать на то, достигнем ли мы уровня "Битлз" или "Стоун"!" - кричал он. Однако мы-то знали, как обстоит дело. Ему было не наплевать... и очень сильно не наплевать. Просто он проникся отвращением и ненавистью к Штатам. Он ненавидел эту страну больше, чем что-либо иное. Она была слишком большой, слишком требовательной... и слишком холодной и безразличной по отношению к нему, чтобы он чувствовал, что у него есть шанс завоевать ее.
      - Наконец, слава богу, гастроли завершились, и мы полетели обратно в Лондон. Во время полета мы не обменялись обо всем этом ни единым словом, но я чувствовал, что в наших мозгах что-то происходит. Ситуация стала просто невыносимой... И вот, когда мы вернулись в Англию, пошло-поехало. Мы думали, что хуже уже не может быть... Ион вдруг начал нести околесицу насчет того, что ему вообще не стоило затевать всю эту историю с группой... он говорил, что мы извратили его понятие о музыке.
      Зубы Криса застучали от холода. Дайна развернула его лицом к себе и обняла, шепотом на ухо, уговаривая его продолжать.
      - Я забыл, о чем...
      - О смерти Иона.
      - Иона... - Он кивнул и уткнулся подбородком в ее плечо. - Это было летом. Ян только что купил новый загородный дом в Суссексе. С бассейном. Он пригласил туда нас всех, включая Тай, которая решила устроить по этому случаю вечеринку. Она позвала кучу своих друзей, совершенно потрясающих девчонок и выводок педерастов... театральных актеров... танцоров, бог знает кого еще. Среди них были англичане и шотландцы, но в основном шведы и немцы - арийцы, одним словом.
      Голова Криса качнулась вниз, и Дайне опять пришлось тормошить его, не давая уснуть.
      - Я помню... Найджелу сразу же не понравились все эти педерасты... он никогда не отличался терпимостью в подобных вещах. Бывало... бывало он летом гонялся за ними по Брайтону, когда мы были моложе и не знали, чем заняться. Ленивые тупицы... - Казалось, Крис на мгновение отключился, но на сей раз должно быть он погрузился в воспоминания, потому что пришел в себя без понуканий.
      - Мы все сильно напились и наглотались всякой дряни... Черт возьми, мы все были довольно хорошими... Найджел, на котором повисла парочка этих педерастов... пытался сбросить их с себя. Разумеется, Ион не мог не вмешаться... Господи, он начал защищать их. "Ах, как это прелестно, язвительно и злобно процедил Найджел. - Вы только посмотрите на эту очаровательную принцессу". Ион ничего не ответил. Он стоял, шатаясь, на одном месте, точно прирос к нему, а Тай провизжала, глядя на Найджела: "Это не твой праздник, так что пошел в задницу!" - Крис покачал головой.
      - Дальше все произошло очень быстро. Найджел ударил Тай по лицу; та свалилась со своего кресла на лужайку, а Ион, увидев это, бросился на Найджела.
      - Между ними началась драка... такая, какая может произойти только между уличными хулиганами. Это было отвратительно... просто отвратительно. "Что "вы стоите вокруг и зеваете! - заорал я. - Разнимите их!"
      - Никто не сдвинулся с места. Никто пальцем не пошевелил, пока я не добежал до них и не оттащил Найджела. "Ну-ка, - сказал я. - Давай, ты, я и Тай уведем этих принцесс отсюда. Им вовсе не обязательно видеть все это". - Он уронил голову. - И вот тогда на обратном пути все и случилось.
      - Что случилось, Крис? - Дайна подняла его голову. - Крис? - В отчаянии она опять ударила его по щеке.
      - Мы были на кухне... все вместе, и кто-то... я не знаю кто... сказал: "Что случилось бы, если б газ был включен, а Ион вошел бы сюда и зажег спичку?" Все заржали. Однако через некоторое время нам стало уже совсем не смешно, и запах стал таким сильным, что мы все вышли в сад. - Он засопел. - В то время появился Ион и стал просить, чтобы ему дали еще героина. Кто-то сказал: "На кухне. Он лежит на кухне. Ион".
      Крис замолчал на мгновение, прислушиваясь к собственному дыханию.
      - Интересно, - протянул он, - умру я или нет.
      - Мы все когда-нибудь умрем. Он пристально смотрел на Дайну.
      - Я имею в виду здесь... сейчас... из-за этого порошка.
      - Если это произойдет, - резко заметила она, - то только по твоей вине. Это будет самоубийство. Крис ответил не сразу, обдумывая ее слова.
      - Я не хочу умирать! - Его шепот походил на шум ветра в кронах высоких сосен.
      - Продолжай говорить, - возразила она, - и ты не умрешь.
      Он крепко зажмурил глаза, а когда вновь открыл их, Дайна увидела, что они полны слез.
      - Я помню... О господи, помоги мне, я помню все. - Он заплакал тихо, почти беззвучно. Слезы медленно катились по его щекам и капали на плечо Дайны.
      - Тогда мы были такими молодыми сопляками, - продолжал он. - И в наших головах сидело только одно: добиться успеха. Именно это связывало нас, делало нас сильными. Благодаря этому мы пережили... всю грязь-дерьмо, которым они обливали нас день за днем, думая, что мы проглотим все молча, без единого возражения. Что такое дружба по сравнению с этим?
      Наступило молчание. Потом Дайна все же сумела выдавить из себя:
      - И что же вы сделали?
      - А ничего, моя милая. Мы все просто стояли на своих местах, думая про проклятое американское турне, про то, сколько денег мы потеряем, но несмотря на все это, наши альбомы стали продаваться лучше к концу поездки... про то, что к Бенно поступало все больше и больше предложений относительно новых концертов... в других, в более крупных залах... за большие суммы. Однако больше всего мы думали про то, что Ион наотрез отказался лететь туда снова. Про его презрение к Америке... Про то, как тянул нас вниз, не давая подняться к тому, что мы считали нашей судьбой. Да, нашей судьбой. Именно это слово употребила Тай.
      - Ты хочешь сказать, что она тоже стояла там, наблюдая за тем, как Ион вошел внутрь?
      Крис грустно покачал головой.
      - О нет, нет. Она спустилась к бассейну и, усевшись на край, принялась болтать ногами в воде...
      - Боже мой!
      - Он никогда бы не ушел из группы сам, чтобы там он не говорил всем подряд, как бы ни жаловался на публике. Мы все знали об этом. Без "Хартбитс" он, как и любой из нас, был никто. Однако для Иона это было еще хуже, чем для кого-то другого. У него не было шанса выжить. Только группа помогала удерживаться ему на плаву, несмотря на лошадиные дозы наркотиков... Без нее... - Крис пожал плечами.
      - И вы дали ему умереть.
      - Это было жертвоприношение, как сказала Тай. В любом величии, в любой гениальности должно присутствовать страдание, боль, расставание со старым, уступающим место новому. С Ионом мы бы не ушли далеко. Мы или он, так стоял вопрос, и третьего не было дано. Он мог бы... Это все равно произошло бы довольно скоро. Его печень, почки... сердце, наконец... Долго ли они смогли бы выдерживать подобные нагрузки? Сколько? - Крис перешел на крик. Он плакал и бился в судорогах, прижимаясь к Дайне.
      Уже было светло, когда они выбрались из недр гостиницы и очутились на раздолбанном тротуаре. Пар уже не поднимался сквозь железную решетку, и бродяга, покинув ее, отправился на поиски более теплых краев, прихватив с собой газету. Пустая бутылка, однако, осталась на месте.
      Так же, как и такси. Откуда-то с Бродвея ветерок принес запах дымящегося кофе.
      Дайна с помощью заспанного водителя запихнула Криса на заднее сидение.
      - Вы уверены, что с этим парнем все в порядке? - осведомился шофер, жуя зубочистку. Изо рта у него слегка пахло рыбными консервами. - Он бледен, как труп.
      - Отвезите нас назад в "Шерри-Нидерланд", - сказала Дайна, усевшись рядом с Крисом и захлопнув дверь.
      - Должно быть, он ваш близкий друг, мисс Уитней, - заметил парень, включая зажигание. Он бросил взгляд в зеркало над головой и присвистнул. - Эге, да я кажется знаю его.
      Крис полулежал на спинке сиденья. Он все еще дрожал, но кризис похоже миновал. Открыв глаза, он долго смотрел на здания, мелькавшие за окном.
      - Это не Лондон, - хрипло произнес он.
      - Нет, - тихо ответила Дайна, стараясь успокоить его. - Мы в Нью-Йорке. Он кивнул.
      - Да. В Нью чертовом Йорке. - Закрыв глаза, он добавил более твердым, уже похожим на свой, голосом. - Отвези меня в аэропорт - я хочу вернуться домой. Назад в Лос-Анджелес... Мне надо закончить альбом.
      Глава 12
      Разумеется, после сцены, происшедшей во время их последней встречи, она не предполагала, что когда-либо захочет снова встретиться с ним. Однако она заблуждалась.
      Она поняла это в тот момент, когда, вернувшись из Нью-Йорка, сунула руку в карман шубы и обнаружила там пластиковый пакет, подобранный ею на полу в номере Криса. Посмотрев на него несколько секунд, она положила его рядом с бумажкой, полученной ею от Мейера, на котором четким разборчивым почерком были написаны две строчки:
      Чарли By
      "Черриз", Ван Найс Б.
      В ней проснулось своего рода торжествующее чувство оттого, что она может вручить Бонстилу два возможных ключа к разгадке тайны убийства Мэгги. Это было больше, чем он сделал для нее, но она ничего не имела против. Ей до смерти хотелось увидеть, какое выражение появится у него на лице.
      Она не стала звонить в участок и предупреждать его заранее о своем визите. Пройдя мимо серебристого "Мерседеса", казавшегося ей теперь староватым, и даже слегка убогим, она уселась в черный "Феррари", подаренный ей студией сразу же по окончании съемок "Хэтер Дуэлл". Как и подобает в Южной Калифорнии, его регистрационный номер состоял из одних букв: "ХЭТЕР". Это был низкий, весь лоснящийся автомобиль, способный развить очень высокую скорость. Никогда прежде Дайна не испытывала такого воодушевления и буквально чувственного наслаждения от управления машиной, как сидя за рулем этого чуда. Ей почти захотелось перестать пользоваться громоздкими лимузинами.
      "Он, как нельзя лучше, подходит ко мне, - думала она, дожидаясь зеленого света перед поворотом на Сансет. - Он скользит сквозь поток транспорта, словно мечта". Она сидела за рулем так низко, что чувствовала себя частью автомобиля: словно она была подключена к мощному мотору и электрическим схемам. Такое ощущение она переживала во время съемок, когда сцена удавалась, и она просто буквально занималась любовью с камерой. "Феррари" вызывал у нее ощущение, будто она занималась любовью с целым городом, проносившемся мимо нее.
      Ее мысли начали разбегаться. Одна часть оставалась здесь, другая уводила ее сознание куда-то вдаль. Огромная многочисленная головоломка, сидевшая у нее в мозгу, постепенно прояснялась, и после месяцев бестолковых попыток подогнать один кусочек к другому, наконец-то стал проступать сложный узор.
      Сон - воспоминание о смерти матери, явившейся Дайне в Нью-Йорке, помог ей до конца распутать клубок своего прошлого и осознать это прошлое в контексте настоящего. Тогда, проснувшись, она вдруг поняла, что ненависть, которую она испытывала по отношению к Монике, улетучилась в тот день возле постели умирающей. Словно этих долгих промежуточных лет и не было вовсе, и она и мать, лишенные ревности, зависти, страха и гнева по отношению друг к другу, вернулись к никуда не исчезавшей основе их взаимоотношений: любви между матерью и ребенком.
      Дайну более не волновало, что сделала Моника и что она не сумела сделать. Шаткое балансирование на грани жизни и смерти делало все, кроме любви, несущественным. Она не хотела, чтобы Моника умирала, и когда это произошло, отвернулась и горько беззвучно заплакала. Она плакала и по матери, и по себе, по тому, от чего когда-то отказалась навсегда. В тот миг ей хотелось повернуть время вспять и стереть начисто эти потерянные годы. Однако это было не в ее власти. Она чувствовала себя беспомощной перед неведомым и невидимым врагом, чей натиск храбро, но безуспешно пыталась отразить Моника.
      Она знала также, что Моника, как ни странно, по-своему была права. Она, Дайна, убежала на улицу от всего, чему она не могла противостоять. Презирая друзей, обратившихся к помощи наркотиков, чтобы уйти от реальности, и чувствуя превосходство по отношению к ним, она сама прибегла к иному способу достижения того же самого.
      Бэб знал это, и в тот последний вечер она чувствовала, что он собирается отослать ее домой в последний раз, навсегда. "Ради твоего же блага, мама", сказал бы он. "Все знали, что мне нужно лучше меня, - думала Дайна, ведя "Феррари" в сторону деловой части Лос-Анджелеса. - Боже, я была таким невинным ребенком тогда. Однако до определенного момента все люди таковы, и первые разочарования самые болезненные".
      Дорога вперед слегка расчистилась; машины вытянулись в извилистую линую. Включив четвертую скорость, Дайна нажала на газ, и пришпоренный зверь рванулся вперед, загудев от радости. Дайну прижало к спинке бордового сидения. "Вперед, - повторяла она про себя. - Вперед, вперед, вперед!"
      Впервые в жизни она испытывала ощущение завершенности. В ее душе появилось нечто, чего там прежде никогда не было. Только теперь Дайна почувствовала себя человеком во всех отношениях равным любому представителю мужского пола. Однако это несомненно не означало, что она приобрела мужские черты; на сей счет Дайна не волновалась, будучи уверенной в обратном. Что же произошло с ней? Дайна думала о том, что она сделала для Криса. Только теперь она осознала до конца всю леденящую подоплеку того эпизода. Что, если б она не... Ответ на этот вопрос так же не вызывал сомнений: сейчас Криса уже не было бы в живых.
      Какая сила заставила ее подобрать тот пакетик? Зачем отдавать его теперь Бонстилу? Сумеет ли он обнаружить в порошке следы чего-нибудь, кроме героина? Она ощутила холод предчувствия в груди. "Во что я ввязалась? - вопрошала она мысленно. - Мэгги, внучка известного политического деятеля, погибла от примеси отравы в героине. Однако прежде ее пытали, возможно сводя политические счеты..."
      Дайна притормозила перед поворотом, потом опять включила третью скорость. Перед ее мысленным взором стоял пластиковый пакетик, лежавший на полу в ванной в номере Криса. "Что если Крису подсунули то же, что и Мэгги? Что если экспертиза установит, что это не случайное совпадение? - рассуждала она про себя. - Или все это бред, порожденный моим воспаленным воображением". Она почему-то никак не могла убедить себя в этом, хотя в течение нескольких минут применяла на себя роль "адвоката дьявола". Она, хоть убей, не верила в подобные совпадения.
      Полицейский участок выглядел точно так же, как в прошлый раз, напоминая своим видом вереницу составленных в круг повозок переселенцев в ожидании нападения индейцев. Она еще не успела выйти из "Феррари", как услышала знакомый голос.
      - Мисс Уитней!
      Она увидела Эндрюса, патрульного, в прошлый раз доставившего ее сюда к Бонстилу. Он как раз спускался по ступенькам крыльца здания.
      Дайна широко улыбнулась ему.
      - Как у вас дела?
      - Замечательно, мисс Уитней. Просто замечательно. - Он улыбнулся и слегка замялся. - Вот это тачка. - Он погладил машину так, точно она и впрямь была живой. - Куда нам до такой!
      - Кстати, патрульный, как вас зовут?
      - Пит, мэм. А это Гарри Брафман. - Он показал большим пальцем через плечо на своего напарника пониже и потемней, чем он, примерно того же возраста. Тот молча кивнул. - Мы оба в подчинении у лейтенанта Бонстила.
      - Вы знаете, где он сейчас? У меня к нему важное дело.
      - Конечно. Он на пирсе Санта-Моника. Мы как раз направляемся туда. Если хотите, можете присоединиться к нам.
      - Не знаю, стоит ли. Пит, - вмешался Брафман. Он нахмурился. - Ты ведь знаешь, какая там обстановка. Нам ведь запрещали пропускать гражданских лиц в оцепленную зону под каким бы то ни было предлогом.
      Эндрюс в ответ на слова товарища только махнул рукой.
      - Мисс Уитней и лейтенант старые друзья. Если она говорит, что у нее есть дело к нему, он наверняка захочет узнать об этом.
      Брафман окинул глазами фигуру Дайны с головы до ног. На его лице появилась слабая усмешка.
      - Против этого мне нечего возразить, - сказал он.