- Это мое право, - возразил он. - Я тоже играю главную роль в этом фильме. Дайна покачала головой.
      - Ты должен заслужить это право, Джордж. Ты слишком сильно поглощен собой; своими белокурыми рыцарями на конях и заблуждениями относительно терроризма. Я вижу все это так, словно я - это ты.
      - Не забывайся, - угрожающим тоном произнес он. Его лицо потемнело. - Я знаю, что делаю. Ты не представляешь, насколько я могу быть опасен. Я нашел себе новых друзей, отдал часть своих денег... - Он вдруг остановился, словно осознав, что сказал слишком много.
      - Кому?
      - Никому, - отрезал он. - Забудь про это.
      - Ну, конечно забуду. - Она вложила в эту фразу ровно столько издевки, сколько было необходимо. - Еще одна твоя фантазия. - Теперь она подобрала ключ к нему.
      Он рассмеялся, уже определенно успев взять себя в руки. Однако Дайна знала, что теперь он расскажет ей все.
      - Твои слова означают лишь, что ты многого не знаешь, Дайна. О, да. У меня заготовлено немало сюрпризов, - его глаза сузились. - Я знаю, что ты считаешь меня тупым актером, всю жизнь играющим одинаковые роли в одинаковых фильмах, и я должен признать, что раньше это так и было. Раньше, но не теперь. - Дайна видела, что Джордж абсолютно серьезен. Соответствовали его слова действительности или нет она не знала, но не сомневалась, что он сам искренне верит в то, что говорит.
      - Кино - это твой мир, - продолжал он. - Ты герметически упакована в него и никогда не выйдешь наружу до тех пор, пока кто-то моложе, симпатичней и талантливей тебя не объявится на авансцене и не произведет достаточное впечатление, чтобы отпихнуть тебя в сторону. Вот тогда ты проснешься и увидишь реальный мир, бурлящий вокруг. Однако тогда уже будет слишком поздно. Жизнь пройдет мимо тебя; ты превратишься в окаменелость, мешок с костями, выброшенный штормом на незнакомый берег. Но я, - он ткнул себя в грудь указательным пальцем, - я уже знаю обо всем этом больше, чем ты, Марион или "Хэтер Дуэлл".
      - Видишь ли, это правильная лента. Просто неверен сам подход, выбранная точка зрения на тему. В действительности, Эль-Калаам - герой фильма. Или точнее, он должен был бы им быть. Он не стал таковым, но, - он пожал плечами, - какая разница? Это всего лишь фильм. - Он поднял палец вверх. - Иное дело реальная действительность, там это имеет значение. Там я и работаю всерьез.
      Состояние Джорджа казалось Дайне все более опасным, и она уже испугалась не на шутку.
      - Что ты имеешь в виду? - осведомилась она. Он улыбнулся ей с таким видом, словно она угодила в западню, к которой он ее подводил все это время.
      - Я начал помогать деньгами ООП.
      - Ты рехнулся?
      - Напротив. - Он улыбнулся ей шире. - Я образумился, как только что сообщил тебе. Подобная перспектива стала реальной для меня благодаря фильму. Я был прав, утверждая, что Эль-Калаам и я - одно и то же лицо. - Он поднял вверх сжатый кулак. - Я чувствую это теперь. У меня есть цель, к которой я стремлюсь.
      - Джордж, мне кажется, что ты путаешь фантазию и реальность. Твоя роль не имеет никакого отношения к нормальной жизни.
      - О нет. Вот тут ты как раз заблуждаешься... так же, как заблуждается Марион, утверждая, что это благодаря его указаниям я вложил столько сил в работу над картиной. Фильм был важен для меня лишь в том, что он открыл мне глаза. Актерство - занятие для подлецов и шлюх. - Он криво усмехнулся, и Дайна заметила, что он стал вынимать золотые коронки, которые были частью его грима во время съемок. Ей вновь стало не по себе. - Для тебя борьба за свободу просто абстрактное понятие, знакомое тебе разве что по книжкам. По утрам, помешивая ложечкой кофе, берешь в руки газету и сразу открываешь раздел моды. Что для тебя значат кровь и оружие?
      - То же самое, что и для тебя, Джордж.
      - О, нет. Ты опять заблуждаешься. Как и во всем, что касается предмета нашей беседы. - Он так широко развел руками, что столпившиеся вокруг покупатели испуганно шарахнулись назад. - Я знаю, что такое кровь и оружие в реальной жизни. Они представляют собой нечто подлинное, в отличие от всего того дерьма, которым ты занимаешься.
      Дайна молча смотрела на него, чувствуя легкую дрожь во всем теле. Алекс, прикоснувшись к ее плечу, сказал ей на ухо: "Мне кажется, мадам, нам лучше уйти отсюда".
      Однако отнюдь не Джордж внушал ей постоянный страх. Нет, Рубенс. Или скорее, ее любовь к нему. Как она могла любить человека, столь хладнокровно отдавшему приказ убить себе подобного? Рубенс утверждал, что Эшли сам сделал подобную развязку неизбежной. А Мейер? Что сказал бы он?
      Глядя на проносящийся за застекленными стеклами лимузина Лос-Анджелес, Дайна была уверена, что она знает ответ на этот вопрос. В прежние времена он согласился бы с решением Рубенса, и возможно ему даже случилось объяснять подобным образом собственные действия. Однако теперь, Дайна не сомневалась, он нашел бы иной способ уладить ситуацию.
      "Возможно, - рассуждала она про себя, - Мейер даже знал о намечающемся убийстве Эшли. Может быть именно поэтому он выбрал соответствующий момент для встречи с ней. У нее похолодело на сердце от этой мысли. Давал ли он ей шанс разубедить Рубенса? Была ли она так увлечена собой, что не поняла смысла его слов? В отчаянии она вновь и вновь мысленно возвращалась к разговору с Мейером, но так и не могла прийти к какому-нибудь определенному выводу. Она просто не знала истины, и это было даже еще хуже, чем сомнения".
      "Только ты можешь спасти его". Разве он не говорил ей этого? "Только ты". Она не могла допустить, чтобы нечто подобное случилось еще раз.
      Рубенс сделал то, что он сделал, и она по-прежнему любила его. Было ли это правильно? Не играло ли такое ее поведение на руку злу? Она знала, что должна растопить сердце Рубенса, но так, чтобы при этом ее собственное сердце не превратилось в кусок вулканического стекла.
      Вместо того, чтобы вернуться домой, она направилась к дому Криса. Группа вернулась с полей сражения, как говорил Крис: шесть долгих изнурительных недель провели они в дороге. Турне прошло потрясающе успешно: полные залы только со стоячими местами повсюду, где они играли, беспорядки, тонны материалов в прессе и, в довершение ко всему, три дополнительных концерта в Нью-Йорке на "Мэдисон Сквер Гарден", где они и без того, в соответствии с заранее намеченным графиком, выступали целую неделю.
      Дайна позвонила в офис "Хартбитс" прямо из лимузина. Чернокожая англичанка по имени Ванетта, координатор группы, сказала, что Крис дома.
      - Ты имеешь в виду дом в Малибу? - уточнила Дайна, испытывая облегчение оттого, что он не у Найджела и Тай.
      - В общем да, - ответила Ванетта. - Дом, действительно, в Малибу. Я тут по его указанию общалась с агентом по недвижимости. Новый дом примерно на полторы мили дальше, чем старый. - Она сообщила Дайне адрес. - У нас было достаточно времени решить все вопросы, пока группа была на гастролях. Там у него собственная студия позади дома и, вообще, все, чего только душа пожелает.
      Новый дом Криса был выкрашен в темно-багровый и серый тона и казался не больше и не меньше того, в котором он жил с Мэгги. Он стоял на самом берегу, и небольшой деревянный настил соединял его с пляжем.
      Нажав на кнопку звонка, Дайна долго ждала, пока дверь откроют и уже совсем было собиралась уходить, решив, что Ванетта ошиблась, или, что Крис успел уехать прямо перед ее появлением. Однако затем она заметила его "Роллс-Ройс", стоящий у дальнего угла дома, и надавила на кнопку еще раз. Над пляжем издалека разносилось томное щебетание Линды Ронстадт, накладывавшееся на хриплый шум и свист прибоя.
      Дверь распахнулась, и Дайна увидела на пороге его неподвижную худую фигуру. Он был одет в черную футболку с обрезанными рукавами и черные джинсы. Его волосы были длинней и находились в еще большем беспорядке, чем во время его последней встречи с Дайной в Сан-Франциско. Под глазами у него виднелись черные круги - следы "боевых действий". Из-за спины его доносилась музыка, незнакомая Дайне и завлекательная.
      Увидев ее, Крис расцвел.
      - Дайна! - крикнул он и, поймав ее в свои объятия, прижал к себе.
      Она поцеловала его в щеку и потрепала по волосам.
      - Как я вижу, ты все-таки добрался домой целым и невредимым после всего.
      - О господи, только-только... несмотря на упрямство Найджела. Этот козел хотел, чтоб мы отправились прямо в Европу без перерыва. В конце концов мне все же удалось переубедить его. - Он усмехнулся. - Однако, что же ты? Заходи. Я рад, что ты приехала. Я хочу показать тебе кое-что из музыки.
      Они прошли в просторную гостиную. Стены комнаты были выкрашены в бледно-голубой цвет, а пол застлан от стены до стены пушистым серым ковром. Мебель из лакированного ротанга прикрывали куски красивой хлопчатобумажной материи. В одном углу стояла даже настоящая пальма. В комнате царили прохлада и покой.
      Дайна уловила слабый аромат духов, показавшийся ей знакомым, однако она все же не могла распознать его. Он пропал, когда она вслед за Крисом вошла в холл, стены которого украшали многочисленные фотографии группы, сделанные на разных концертах. Они миновали одну за другой три спальни; Крис занимал, очевидно, самую большую из них. Там стояла низкая кровать необъятных размеров, изготовленная на заказ. Кроме нее Дайна успела еще разглядеть черную лакированную тумбочку и приоткрытую дверь, ведущую, вероятно, в ванную.
      Коридор заканчивался крошечной деревянной лестницей, спустившись по которой, они очутились на пороге студии, состоявшей из основной большой комнаты и контрольной кабины, отделенной от комнаты стеной из двойного стекла, в которой имелась звуконепроницаемая дверь.
      Крис выглядел, как малыш, забравшийся тайком в конфетную лавку, сумев каким-то чудом раздобыть ключ. Усевшись в черное кожаное переело с высокой спинкой, он стал возиться с магнитофоном. Вспыхнули розовый и зеленый огоньки, и чудовищная машина стала перематывать пленку назад. Раздался набор беспорядочных звуков, сменившийся затем тишиной. Было слышно лишь очень легкое, почти неразличимое шипение, выходившее из гигантских колонок, подвешенных высоко на стене.
      - Послушай вот это, - прошептал Крис и нажал кнопку.
      Раздался массированный залп гитар, канонада звуков, поначалу казавшаяся даже смазанной благодаря оглушительной громкости. Однако постепенно сквозь череду меняющихся аккордов и доминирующую партию соло-гитары стал проступать скелет изящной и нежной мелодии.
      Крис мурлыкал ее себе под нос, время от времени подхватывая обрывки слов и фраз, а в одном месте, где повторявшийся припев прозвучал с особенной силой, спел даже целую строчку, как решила Дайна, заглавную в песне: "Имя миру рок-н-ролл".
      Дайна была потрясена. То, что она услышала, можно было определить как музыку "Хартбитс" лишь при самом поверхностном взгляде. В творчестве группы (по крайней мере, после смерти Иона и, соответственно, конца их совместной работы с Крисом) присутствовала сырая, грубая сила, принесенная с улиц больших городов. Она проглядывала даже в балладах, исполняя которые, группа представала настолько утонченной и рафинированной, насколько это вообще было возможно. Однако они не были "чистюлями". Прежде всего из-за Найджела, как подозревала Дайна; он никогда не допустил бы этого.
      Музыка же, которую Крис поставил ей сейчас, была иной. В гармониях чувствовался почерк "Хартбитс", то есть - по крайней мере, для Дайны это было именно так - Криса. Однако наряду с ними присутствовала изощренность, совершенно немыслимая в рамках группы.
      Песня закончилась, и вновь наступила тишина. Крис сидел неподвижно, уронив голову на руки, словно пребывая в трансе. Дайне не было видно выражение его лица.
      - Это прекрасная музыка, - сказала она наконец.
      - Да, но можно ли ее продать?
      Она пристально посмотрела на него. Дайна явственно ощущала, что с ним произошли перемены. Раздражение и усталость по-прежнему не оставляли его, но теперь - и это было видно невооруженным глазом - к ним примешивалось жгучее желание творить, создавать музыку. Она все еще не могла сказать наверняка, какие факторы сдерживают Криса, мешают ему открыться перед ней, но внезапно поняла, что этот момент чрезвычайно важен для жизни каждого из них. "В конце концов, я его друг, - сказала она себе. - Я обязана высказать ему то, что я думаю".
      - Я сомневаюсь, - тихо произнесла она, - в том, что ты задаешь себе правильный вопрос.
      - А ты не сомневайся. - Он поднял голову. Своеобразный верхний свет, горевший в студии, отбрасывал на и без того изможденное и постаревшее лицо Криса причудливые тени, похожие на линии морщин, глубоко прорезавшие кожу. Это придавало ему жутковатый и вместе с тем еще более уязвимый вид.
      - Неужели ты полагаешь, - продолжал он, - что я наплюю на финансовую сторону дела, чтобы вот так запросто провалиться с треском. О, эти критики будут тут как тут, и они уж постараются сделать из меня фарш, обозвав это очередной выходкой моего эго. Хотя дело вовсе не в этом.
      Приблизившись к Крису, она прикоснулась к его плечу.
      - Я знаю, что не в этом, Крис. Дело в музыке, которую ты теперь станешь играть.
      - Ты знаешь, чего я боюсь больше всего, - произнес он со слезами на глазах. - Я боюсь стать на Чака Берри и мотаться по белому свету еще бог знает сколько лет, играя старые хиты "Хартбитс". - Он закрыл глаза и сморщил лицо, словно от боли. - Я скажу тебе по секрету то, чего не знает даже Найджел. Я не в состоянии даже слушать эти вещи, не говоря уже о том, чтобы исполнять их. Боже, я разбил все наши альбомы и выбросил их в мусорное ведро. - Он развел руками и слабо, болезненно улыбнулся. - У меня дома нет ни единой записи "Хартбитс". - Он обхватил Дайну за плечи, зарывшись лицом в ее животе. - Я больше не могу играть эту музыку. Дайна.
      - Тогда тебе и незачем делать это. - Она погладила его по голове. Затем наклонившись, нежно поцеловала в затылок. - Уйди из группы, Крис. Вот увидишь, это окажется легче, чем ты думаешь. Ты отдавал ей все, не получая ничего взамен. Я знаю, как это мучает тебя. - Она сделала паузу, ожидая его ответа, и, не дождавшись, позвала. - Крис?
      Он отстранился от нее, и Дайна увидела перед собой его огромные безумные глаза.
      - Я не могу уйти, - воскликнул он с болью в голосе. - Они - моя семья. Я не могу бросить их.
      Дайна видела, что она недалека от разгадки, но, не узнав, что скрывается за этим мучительным взглядом, была не в состоянии помочь Крису.
      - Крис, ты должен сказать мне, что делает это решение столь тяжким для тебя. Я знаю, что ты хочешь обрести свободу. Что останавливает тебя?
      - Нет! - Это был почти крик. Вскочив на ноги, он выбежал из комнаты. Дайна бросилась за ним, вверх по лестнице и дальше в холл. Когда она пробегала мимо спальни, что-то вдруг привлекло ее внимание. Она остановилась и зашла туда.
      В комнате царил настоящий хаос; повсюду валялась одежда и газеты. Экран маленького телевизора "Сони" светился, но звук был выключен. На правой кровати стоял магнитофон со вставленной кассетой.
      Нагнувшись, Дайна подняла блестевший на свету предмет, привлекший ее внимание. Это было ожерелье, состоявшее из четырех нитей, с головой египетского бога посредине. Амулет Тай. "Значит, так оно и есть, - подумала Дайна. - Теперь, когда Крис окончательно стал единолично олицетворять творческую силу группы, Тай перебралась к нему. Что скажет Найджел по этому поводу?" Она подозревала, что ровным счетом ничего. Он наверняка понимал, что не в состоянии сделать ничего, чтобы удержать ее возле себя, и не стал бы предпринимать ничего, могущего угрожать существованию группы.
      "Господи, - сказала она себе. - Именно Тай, и только она мешает ему уйти из группы". Однако она знала, что Тай действительно умеет внушать ужас. Вдруг в ее памяти всплыл обрывок беседы с Бонстилом. "Она любит тебя". "Нет, повторила Дайна, как тогда, шокированная этим его заявлением. - Это невозможно".
      Однако она знала, что обманывает себя, и теперь мысль, блуждавшая в потемках ее подсознания, стала выплывать на свет. Пот выступил у Дайны на лбу и над верхней губой, и она, внезапно обессилев, присела на угол кровати. "Боже мой! - прошептала она. - Боже мой! Ведь это можно сделать".
      Она посмотрела на ожерелье, лежавшее у нее на ладони, и сжала пальцы в кулак вокруг головы египетского божества. Стиснув его изо всех сил, она разжала руку и уронила амулет на покрывало.
      Не оборачиваясь, она вышла из комнаты и отправилась на поиски Криса. Не удивительно, что он не хотел отвечать на ее вопрос. Он знал, как на нее подействует известие, что он и Тай теперь вместе. Ну что ж, она не собиралась сообщать ему о своей находке.
      Пройдя через гостиную, Дайна вышла на настил. Крис стоял там, облокотившись на перила из кедра, и смотрел на море. Едва выйдя за порог дома, она почувствовала сладковатый запах травы, а подойдя поближе, увидела косяк в руке Криса. Волны бесконечной чередой катились по бескрайней глади моря, с шумом ударяясь о берег, выдерживая ровный однообразный режим. Эти удары порождали эхо и, благодаря ему, звучали громче, глубже и полнее.
      Дайна тихо подошла к Крису сзади. В ее голове наконец-то наступила ясность. Она обняла его и, погладив по шее, сказала:
      - Пошли обкуримся до одури.
      Вначале все казалось проще, чем Дайна предполагала. Она позвонила Тай и пригласила ту к себе в гости пропустить стаканчик другой. Это было время суток, когда сумерки сгущались над Лос-Анджелесом, ненадолго превращая отвратительный коричневатый смог в красивое покрывало, опускавшееся на город. В долине глаза людей слезились из-за выхлопных газов, но здесь на Бел Эйр воздух был чист и свеж.
      Тай прибыла в "Роллс-Ройсе" Найджела марки "Силвер Клауд", предпочтя его собственному "Спайдеру": подобный жест был вполне в ее духе. Она надела по такому случаю черную запахивающуюся юбку из фая и кремовую крепдешиновую блузку. Ее волосы, подстриженные короче, чем тогда, когда Дайна видела ее в последний раз, казалось слегка потемнели, их цвет приблизился к каштановому, в то время как кожа Тай, как ни странно, приобрела почти молочный белый оттенок.
      Дайна встретила ее у входа. Она была одета в облегающие темно-синие джинсы и льняную блузку со складками на груди, расстегнутую ровно несколько, чтобы показать, что под ней нет бюстгальтера.
      - Входи, - пригласила Дайна гостью и улыбнулась. Тай с трудом отвела взгляд от ее приоткрытой груди. Чувственные губы Тай покрывал густой слой помады того же ярко-красного цвета, что и лак на ее ногтях. Дайна видела розовый кончик языка, похожего на голову гадюки, чуть просовывавшийся между этих самых губ.
      Сама она, наоборот, в этот вечер подкрасила глаза, зная, что контраст их макияжа достаточно заметен. Показывая дорогу, она повернулась спиной к Тай и буквально тут же почти физически ощутила, как она впилась глазами в ее затылок.
      - Должна сказать, я удивилась, когда ты позвонила мне, - донесся до нее голос Тай. - Помнится, мы несколько раз всерьез повздорили тогда в Сан-Франциско.
      - Возможно лишь потому, что мы обе хорошо относимся к Крису, ответила Дайна, когда они переступили порог гостиной, освещенной одной лишь лампой с абажуром из травленного стекла, стоявшей возле обтянутой бархатом софы. Это создавало атмосферу тепла и интимности, иначе практически недостижимые в громадной комнате. Дайна подошла к бару.
      - Выпьешь?
      - У тебя есть "Циньтао"? Дайна заглянула внутрь бара.
      - Кажется, у нас где-то была бутылка. - Она отыскала ее позади "Курвуазьера". - А вот и она. - Сломав сургуч, она налила водку в стакан, где уже лежали кубики льда, и добавила туда ломтик лимона. - Ты знаешь, у меня складывается впечатление, что мы обе ведем себя иначе, оказываясь вместе в его присутствии. - Она протянула стакан Тай. - Ты не находишь?
      Черные глаза Тай холодно смотрели на Дайну поверх стакана. Она ждала пока Дайна готовила себе коктейль из "Столичной" на карамельках, и они обе стали пить молча, поднимая стаканы словно в честь друзей, отсутствующих, но незабытых.
      - Ты, похоже, подружилась с этим сыщиком, - вдруг бросила Тай, не отвечая на вопрос Дайны.
      - Каким сыщиком?
      - Лейтенантом, расследующим смерть Мэгги. - Тай вслед за Дайной подошла к софе. - Как его зовут? Ну да, Бонстил. - Она уселась на диван, подогнув ноги под себя так, чтобы разрез на ее юбке увеличился, и сквозь него стал проглядывать кусочек бедра.
      - Не больше, чем кто-либо другой, - спокойно отозвалась Дайна. Она приложилась к стакану. - Во всяком случае, я - единственная, кто может подтвердить алиби Криса.
      - Неужели он думает, что Крис убил Мэгги? - Тай презрительно фыркнула.
      - Понятия не имею, о чем он думает. - Дайна поставила стакан. - Он исключительно необщителен.
      - Я знаю средство от этого... и ты, надо полагать, тоже. - Она бросила на Дайну тот же холодный взгляд. - Почему бы тебе не выяснить, что у него в башке. Это не должно составить особого труда.
      - Почему тебя это так интересует? Тай вздохнула и поставила свой стакан рядом со стаканом Дайны.
      - По-моему, это вполне очевидно. Я не хочу, чтобы кто-то мешал группе работать. В том числе и сыщик, находящийся в плену собственных фантазий. - Она залезла в сумочку из кожи ящерицы и, достав оттуда черепаховую коробочку, раскрыла ее. - Ты ведь знаешь, репутация - все для этих ребят. Если он никого не арестовал, на него оказывают давление. Если арестовал, все в порядке, и никто не капает ему на мозги. - Она пожала плечами. - Вот и все. - Запустив рубиновые ногти в коробочку, Тай вытащила крошечную серебряную ложку, "рабочий" конец которой погрузила в слой белого порошка. Она сделала два быстрых и глубоких вдоха, втянув по щепотке в каждую ноздрю.
      - Он не собирается делать этого, - сказала Дайна.
      - С чего ты взяла?
      - Он не дурак.
      - Все полицейские - дураки, - возразила Тай, положив лопаточку на место и захлопнув крышку коробочки. - Так или иначе. - Потом, словно спохватившись, запоздало предложила Дайне кокаин. - Хочешь попробовать? - И, не дождавшись ответа, уронила коробку в свою сумку.
      Дайну так и подмывало съязвить по поводу щедрости Тай, но она сдержала себя, сказав лишь, что предпочитает алкоголь.
      - Китайская и русская водки, - заметила Тай, протягивая руку к своему стакану. - Инь и янь. Очень интересно.
      - Ты когда-нибудь пила русскую водку?
      - "Столичную" - нет.
      - Тебе стоит попробовать. Хорошая штука. - Дайна взяла свой стакан со столика и протянула его Тай. - На, выпей.
      Тай слегка отвернулась.
      - Что-то не хочется.
      Однако Дайна, положив одну руку ей на затылок, поднесла стакан к губам Тай. Услышав слабый скрежет стекла о зубы, она накренила стакан, влив добрую часть его содержимого в рот Тай.
      Та, оцепенев в первое мгновение от неожиданности, резко подняла руки и с такой силой отпихнула от себя стакан, что блузка и джинсы Дайны оказались мокрыми от водки. После этого Тай выплеснула ей в лицо остатки своего коктейля, сказав злобно:
      - Я же сказала, что не хочу!
      Дайна приблизилась вплотную к Тай, прижалась к ее груди, чувствуя тепло, исходящее от ее тела и смешанный запах духов и пота.
      Горячее дыхание Тай обжигало щеку Дайны, пока они боролись, не вставая с софы.
      - Сука! - кричала Тай. - Сука! Вдруг у нее вырвался жалобный вопль, когда Дайна рывком прижала ее руку к спине софы за спиной у Тай.
      - Ой, ой, ой! Мне больно! Проклятье! Подняв голову, она увидела оскаленные зубы Дайны и, задрожав, зажмурилась.
      - Пусти меня, - сказала она, но ее голос прозвучал на удивление слабо и тихо.
      - Лежи, - приказала Дайна, и Тай испуганно распахнула глаза. Ее всю трясло как в лихорадке. Не ослабляя хватки, Дайна надвинулась сверху на Тай, так что они обе оказались в полулежачем положении. Пока они боролись, оставшиеся пуговицы на блузке Дайны расстегнулись, и ее груди оказались открытыми целиком. Они словно магнитом притягивали к себе взгляд Тай.
      Дайна уселась на нее, зажав ноги Тай между своих сильных бедер.
      - Что ты делаешь? - с трудом спросила Тай, но реакция ее тела не оставляла сомнений, что она знает ответ на этот вопрос.
      Вытащив блузку из джинсов, Дайна скинула ее, и приподняв руками свои груди, хрипло шепнула.
      - Ты чувствуешь, как они пахнут?
      Тай попыталась отвернуться, но ее ноздри расширились, вдыхая аромат тела Дайны.
      - Спрячь их, - простонала она.
      - Нет, нет, нет, - Дайна наклонилась вперед, так что кончик ее груди коснулся плотно сжатых губ Тай, и принялась им водить вдоль них. - Почему ты не приоткроешь рот, Тай? - Странные черные глаза той затуманились; широкая юбка поползла вверх вдоль ее бедер, излучавший мощный поток тепла. - Тебе не хочется... облизать их?
      Тай откинула голову назад. В ее взгляде читался страх и какое-то иное чувство.
      - Что ты делаешь? - повторила она дрожащим голосом. Вдруг он зазвучал громче. - Ты сошла с ума.
      - Вот именно. - Руки Дайны, оставив в покое ее груди, принялись лихорадочно шарить под открытой блузкой Тай. - Я сошла с ума. Но значит, опустив голову, она провела языком вдоль ямочки между грудей Тай и улыбнулась, - и ты тоже. - Она начала тереться бедрами о бедра Тай. - О, я чувствую это. Я знала, что ты хотела этого... тайно.
      Быстрыми движениями сняв блузку с Тай, Дайна стала стаскивать с нее юбку.
      Она вновь принялась гладить ее грудь, чувствуя, как поначалу сдержанные, ответные движения тела Тай становятся все более порывистыми. Дыхание Тай участилось; она прогнулась, поднимая бедра вверх, но когда Дайна начала стаскивать с себя джинсы, простонала.
      - Нет, нет, нет! Не надо! О! Не надо... О! - Она сорвалась на крик. Дайна провела ладонью по ее лобку и обнаружила, что он уже влажный.
      Однако Тай, как заведенная, продолжала тихонько всхлипывать.
      - Нет, нет, нет..., - и Дайна начала мурлыкать ей что-то успокаивающее. Ее губы и язык скользнули вниз по блестящей от пота коже, задерживаясь на пупке, медленно приближаясь к темной полоске волос внизу живота.
      В тот миг, когда рот Дайны уже готов был сомкнуться возле гениталий Тай, та отчаянным усилием отстранилась от нее.
      - Нет. Еще нет, - воскликнула она и подтянула Дайну повыше к себе, что та неохотно позволила ей сделать. Подогнув левую ногу, она развела бедра пошире, заставив Дайну сделать то же самое. Их ноги переплелись, образовав нечто вроде лезвий ножниц.
      Мгновенно она прижала грудь Дайны к своей, и ее туловище стало совершать ритмичное движение вверх и вниз. Они становились все стремительней; ее глаза закрылись. Наконец Дайна почувствовала, как электрический ток сексуального напряжения судорогой пробежал по ее вздувшимся мышцам.
      Вдруг руки Тай легли на плечи Дайны и с силой надавили на них, заставляя ее опустить голову вниз к горящим бедрам.
      - О! - простонала Тай. - Помоги мне кончить, дорогая. - Она вцепилась пальцами в густые волосы Дайны, царапая ногтями кожу черепа. - Ах! Я уже почти готова. О, дорогая! - Она вскрикнула, когда рот Дайны очутился между ее мокрых бедер. - О, да, да, да!
      Дайна знала, что Тай с головой погрузилась в экстаз и не способна думать ни о чем, кроме как о том, чтобы кончить. Словно в бреду Тай выкрикивала бессвязные слова.
      - Почему ты не оставишь его в покое?! - услышала Дайна крик маленькой девочки, какой Тай была когда-то давным-давно и которая до сих пор скрывалась в глубинах ее существа, выходя оттуда лишь в такие мгновения.
      - О, это восхитительно! Дорогая, это восхитительно! - Однако, почувствовав, что ласки внезапно прекратились, она открыла глаза. - Дорогая, что ты делаешь? Я уже готова кончить. Ну же, продолжай!
      - Одну секунду, - сказала Дайна, ползя вверх по сотрясающемуся в конвульсиях телу Тай, вздрогнув, застонала и непроизвольно прогнула бедра вверх. - Ты хотела бы, чтобы это было всегда?
      - О, дорогая, - Тай судорожно вцепилась в руки Дайны. - Не надо сейчас разговоров. Дай мне кончить!
      - Я дам тебе кончить, - ответила Дайна, при помощи больших и указательных пальцев обеих рук продолжая поддерживать Тай в возбужденном состоянии. - Но сначала ты должна сделать кое-что.
      - О-о-о! - Тай накрыла пальцы Дайны своими. - Я уже..., - стонала она. Почти... О-о-о! - Дайна убрала руки. - Нет, не останавливайся сейчас! Схватив ладони Дайны, она попыталась вернуть их назад туда, где яростное пламя, казалось, терзало ее плоть.
      - Тай, послушай меня.
      - Что... что я должна сделать? - Бедра Тай продолжали совершать волнообразные движения, но Дайна отодвинулась от нее так, что лишь их кожа слегла соприкасалась. - Дорогая...
      - Ты можешь получать это в любое время, когда захочешь, Тай, - шепнула Дайна и поцеловала Тай в ухо. - В любое время. Ты хочешь этого?
      - Да... о! Да.
      - Ладно. Тогда возвращайся к Найджелу... или к кому угодно другому. Но не к Крису...
      - Н-н-н. Я хочу кончить, - Она протянула руки к тому месту, где соединялись их бедра, но Дайна, продолжавшая сидеть на ней сверху, ударила ее по пальцам.
      Глаза Тай распахнулись.
      - Сделай это еще раз, - пробормотала она. - Ударь меня там...
      - Вот так? - Слегка размахнувшись. Дайна стукнула ладонью между мокрых бедер Тай. Та дернулась так, словно через нее" пропустили электрический разряд.
      - Да... о да! Еще!
      - Только, если ты согласишься.
      - Да, да, да!
      - Что да?
      - Да, я вернусь к Найджелу. - Она хихикнула. - В любом случае Крис никуда не годится в постели. Я просто, просто хотела довести начатое до кон... конца. - Пошарив рукой в кармане скомканной юбки, она вытащила небольшую капсулу. Little Locker Room. - Поднеся ампулу с амил нитратом к носу, она вдохнула газ. - Я предпочитаю иметь тебя. Дайна. Заниматься этим с тобой... Видеть твое прекрасное лицо... твои жадные губы... твои магические глаза. - Дайна нагнула голову, оторвав бедра Тай от софы, приподняв их снизу, и погрузила пальцы внутрь ее гениталий. - О боже, о боже, о боже... да!
      Тай задрожала всем телом и стала конвульсивно дергаться. Удовольствие было настолько велико, что, не выдержав, она упала в обморок. Это было весьма кстати, ибо