- У тебя очень могущественная аура, дитя. Внутри тебя заключена великая магическая сила. - Она отступила назад, точно испугавшись чего-то.
      - Ты дашь мне то, о чем я прошу? - Не дождавшись ответа. Дайна отвернулась. - Я не верю твоим словам. У меня нет никакой силы, теперь у меня вообще ничего нет. - Слезы наворачивались ей на глаза, несмотря на то, что она всеми силами старалась сдержать их. Яростно смахнув их, она сказала. - Ну ладно, что тебе стоит? Ведь у тебя есть то, что поможет мне уничтожить человека, убившего Бэба. - Последние слова застряли у нее в горле, и уже никакая сила не смогла бы удержать ее рыдания. - О, Бэб! - повторяла она. Ее плечи тряслись; слезы катились по ее щекам, но теперь она была рада им.
      Она почувствовала, как сильные руки Лизы-Марии обняли ее. От них исходило умиротворяющее тепло и сладкий, женский аромат. Мелодичный голос промурлыкал ей на ухо.
      - Ничего, ничего, дитя. Не бойся и плачь. Плачь по своему мужчине.
      Через некоторое время она выпустила Дайну из своих объятий и, покинув ее, вернулась, неся в руках картонную коробку, одну из тех, в которых продают еду на вынос в китайских ресторанах.
      - Вот, - сказала она, вручая коробку Дайне. - Там внутри все, что тебе нужно. Нет, - она накрыла ладонь Дайны своей. Не открывай сейчас. Подожди, пока доберешься до дому. Теперь, дитя, послушай, что тебе надо делать...
      Рубенс вернулся в Нью-Йорк с изящным изумрудным кольцом, которое он купил для нее в "Харри Винстон".
      Он отдал его Дайне сразу, как только забрался в машину, в которой она приехала в аэропорт.
      - Я беспокоился за тебя до тех пор, пока не увидел эту пресс-конференцию по телевизору, - сказал он. - Господи, ну и задала ты им жару. Волны шока, который они испытали, докатились даже до Нью-Йорка. Сейчас тебе отводят в газетах больше места, чем президенту.
      Дайна молча прижималась к нему, размышляя, стоит ли рассказывать о своей встрече с Мейером. В конце концов, она решила, что лучше этого не делать. Рубенса возмутило бы чье угодно вмешательство в его жизнь, в том числе и со стороны старика.
      Кольцо, представлявшее собой четырехугольный изумруд в широкой платиновой оправе, излучало холодную силу, и, когда Рубенс надел его на палец Дайны, та неожиданно для самой себя расплакалась. "Боже мой, - подумала она, - как я соскучилась по нему!" Однако вместо того чтобы сказать это вслух, она наклонила его голову и прижалась своими губами к его полураскрытому рту. В эту минуту ей хотелось, чтобы их поцелуй длился вечно.
      - Ты, конечно, слышал про Монти, - сказала она.
      - Да. Это ужасно. Как раз на прошлой неделе я говорил ему, что он слишком много работает.
      - Очевидно, это было не все, что ты сказал ему.
      - То, что я сказал ему, - возразил Рубенс, - я говорил для его же блага.
      - Ты смертельно обидел его, а ведь он считал тебя своим другом.
      - Это не имело никакого отношения к нашей дружбе. Это - бизнес. Ему было совершенно незачем распускать слюни перед тобой. Кем он считал себя, черт возьми? Он был всего лишь большим ребенком. Ему следовало бы знать, как позаботиться о себе... - Внезапно он оборвал фразу и отвернулся к окну.
      - Рубенс...
      - Нет. Нет, черт возьми! - Он оттолкнул ее руку. Голос Рубенса звучал хрипло, и Дайне показалось, что его плечи мелко трясутся, словно он плачет. Этот идиот не имел права умирать, - он говорил так тихо, что ей приходилось напрягать слух, чтобы разобрать, о чем он говорит. - Боже мой, - грустно прошептал он, - это имеет непосредственное отношение к дружбе. Непосредственное. - Он повернулся, и Дайна увидела, что его глаза покраснели; все остальные следы слез он бесследно уничтожил. - Ладно, почему бы тебе не сказать это и таким образом закончить разговор раз и навсегда?
      - Сказать что?
      - Что "я же говорила тебе". Я не должен был допустить, чтобы он думал, будто я предал его.
      - Ты делал то, что считал самым правильным. Он хладнокровно посмотрел на нее.
      - Ты действительно так думаешь?
      - Да. И по-своему ты был прав: он и впрямь не мог уже справляться со всем этим. Однако вопрос можно было решить по-другому, а мы в результате все испортили. Ты и я. - Она на мгновение отвернулась. - Похороны послезавтра. Я уже распорядилась насчет цветов от вас обоих. - Рубенс ничего не ответил, и по молчаливому согласию они решили оставить эту тему.
      - Как в Нью-Йорке? - поинтересовалась Дайна. - Я уже соскучилась по нему.
      - Трудно сказать. Я был слишком занят, роясь в бумагах компании. Шуйлер подтвердил все, что Мейер рассказал мне. - Положив руку на бедро Дайны, он изучающе всмотрелся в ее глаза. - С тобой все в порядке?
      Она слегка улыбнулась, чувствуя, как тепло вновь просачивается в ее тело.
      - Да. Так все-таки, что тебе удалось обнаружить?
      - Вполне достаточно для того, чтобы повесить этого ублюдка Эшли, - голосом полным ненависти ответил Рубенс. - У него не было ничего, когда он пришел ко мне. Я возвысил его. Предоставил ему шанс, и он проявил себя. Тогда я, как последний дурак, отпустил его с привязи. - Его глаза сверкнули, когда он наклонился, прикуривая сигарету. Сделав одну затяжку, он сломал ее и выбросил. - Знаешь, ты права насчет этого. У них нет никакого вкуса. - Он захлопнул крышку металлической пепельницы, утопленной в плюшевой обивке двери. Потом откинулся назад и глубоко вздохнул.
      - Однажды, давным-давно, Мейер сказал мне, что в бизнесе надо каждого держать на привязи. "Не важно, что ты можешь думать в ту или иную минуту, говорил он. - Лучший из твоих ребят сегодня может завтра обернуться волком и сожрать тебя с потрохами, если ты предоставишь ему хоть половину шанса. Такова человеческая натура. Ее нельзя побороть. От нее можно только защищаться". Рубенс улыбнулся своим воспоминаниям. - В тот момент я подумал, что Мейер самый циничный негодяй из всех, кого мне приходилось встречать. Я также полагал, будто смогу доказать ему, что он ошибается. Именно это я и пытался сделать в случае с Эшли: предоставил тому возможность самому принимать решения и действовать.
      - И что же вышло в результате? Разве Мейер не оказался прав? Эшли только тем и занимался, что систематически вредил мне у меня за спиной. Теперь я получил хороший урок. Мейер не циник, а... просто реально смотрит на вещи.
      - Между тобой и Эшли произошло столкновение?
      - О нет. Пока нет. Я просто запустил в действие один план, за который он ухватился обеими руками. Я бы на его месте оказался в стороне, но Эшли на это не способен. Он слишком жаден, готов на любое мошенничество. Он сам нарывается на неприятности, как и все они, эти сосунки. Врожденная жадность, вот что губит их.
      - У меня здесь достаточно материала, - он хлопнул по своему огромному "дипломату", - чтобы покончить с ним прямо сейчас. Но это был бы слишком неинтересный и бескровный путь для меня. Ведь я не администратор-бюрократ.
      - Я собираюсь послать Шуйлера в Нью-Йорк на следующей неделе. Завтра или, в крайнем случае, послезавтра Эшли обнаружит способ выкачивания доходов из корпорации путем перевода биржевых акций на счета дочерней компании. Вся операция будет выглядеть ловкой, быстрой и надежной. Так оно и есть. Но, существует только одна маленькая проблема: этой дочерней компании просто нет в реальности, по крайней мере. Она - фикция, продукт моего воспаленного воображения, оформленная Шуйлером документально таким образом, как если б она существовала с 1975 года.
      - С чего ты решил, что он клюнет на эту приманку? - спросила Дайна.
      - С того, что я уже начал осуществлять нажим на совет директоров. Кстати, Мейер делал то же самое без ведома Эшли с целью отклонить предложения о слиянии компаний, состряпанное Эшли и его друзьями. Он все отрицает, но нет сомнений, что, как только слияние произойдет, я окажусь не у дел, как и Мейер, и вся наша группа.
      - Эшли думает, что располагает достаточной поддержкой в нынешнем совете для осуществления своих планов. Я изменил ситуацию. Однако эта операция с дочерней компанией поможет ему расширить собственный пакет акций и тем самым заполучить на свою сторону еще какое-то количество голосов, достаточное, чтобы решить исход дела в его пользу. - Рубенс улыбнулся. - По крайней мере, ему так будет казаться.
      - Ты хочешь поймать его за руку?
      Рубенс устало опустил веки.
      - Что-то в этом роде. - Он стиснул ее ладонь.
      Приехав домой, они расположились в креслах у бассейна, и Рубенс принялся расспрашивать Дайну о прошедшем уик-энде. Она прежде всего сказала, как ей понравилась афиша с ее изображением, а затем, перейдя к другой теме, заметила:
      - Я пребываю в недоумении относительно того, что там произошло. Я готова была поклясться, что Крис собирается покинуть группу... Я знаю, что ему этого хочется. Однако кто-то переубедил его. Он говорит, что Найджел.
      - Однако ты не веришь ему.
      - Нет, - медленно протянула она, словно фраза, произнесенная Рубенсом, укрепила ее в этом мнении. - Нет, я не верю ему, Рубенс. Я думаю, что это дело рук Тай.
      - Но ведь она живет с Найджелом. Дайна провела рукой по своим прилизанным после купания волосам.
      - Творческая энергия Найджела иссякает. Теперь Крис уже в одиночку тащит на себе "Хартбитс". Без него группа скорее всего распалась бы. - Она пододвинулась поближе к Рубенсу. - Силка рассказал мне, что Тай хотела Криса с самого начала, но Крис и Ион были слишком близкими друзьями, чтобы делить ее между собой. Я не думаю, что в случае с Найджелом дело обстоит точно так же, чтобы они оба ни говорили по этому поводу.
      - Возможно Крису нет до нее никакого дела. Дайна взглянула на него.
      - Ты не знаешь Тай. Как бы там ни было, в мою душу закрадывается подозрение, что он хотел ее с самого начала, но из-за Иона решил не прикасаться к ней. Я думаю, что именно благодаря этому она сумела заставить его остаться в группе.
      - Мне казалось, что ее душа крепче гранита.
      - Да, она производит такое впечатление, но оно - чисто внешнее. Внутри она слаба. Она боялась, что Мэгги уговорит Криса уйти, а теперь она до смерти напугана моими отношениями с ним. Она просто не в состоянии поверить, что я не сплю с ним.
      - Да и вряд ли найдется кто-нибудь, кто думает иначе. Дайна обвила его руками.
      - За исключением тебя, разумеется. - Перегнувшись через ручку кресла, она нежно укусила его. - Я скучала по тебе, - шепнула она. Так скучала, так скучала.
      Он рассмеялся.
      - Несмотря на все это веселье?
      - Несмотря ни на что.
      - Это довольно опасно.
      - Мне нравится опасность.
      - Кстати, если уж речь зашла об опасности, - его рука скользнула вниз по ее телу. - Мне не слишком по душе идея твоих посещений подобных мероприятий.
      Дайна покачала головой.
      - Со мной не произошло ничего страшного. Впрочем, я все равно ходила к врачу.
      - Ну и?
      - Я в полном порядке.
      - Черт, надеюсь, что это так, - заметил он, - потому что у меня есть для тебя еще парочка сюрпризов.
      - Ты расскажешь мне о них или я так и буду мучиться в неведении.
      - На сей раз Берил превзошла саму себя. Публикация в журнале "Тайм". Дайна фыркнула.
      - Ты бредишь. Или, скорее, вы оба бредите. Берил просто не могла сделать это. Я еще не настолько известна.
      - Нет? - протянул Рубенс. По всей видимости у ребят из "Тайм" свое мнение на сей счет. Когда рождественский номер выйдет в свет одновременно с премьерой "Хэтер Дуэлл" в Нью-Йорке, и публика увидит твое лицо на обложке...
      Дайна взглянула на него круглыми от удивления глазами.
      - У вас с Берил просто слишком сильно развито воображение. Нет, серьезно. У меня нулевые шансы.
      - Хочешь пари?
      Это остановило ее. Рубенс никогда не предлагал пари, если не был заранее уверен в исходе.
      Она замерла, сжав пальцами коленки. Сердце бухало у нее в груди точно тяжелый молот по наковальне.
      - Боже! Кто же ты такой? Он пожал плечами.
      - Пойди сюда. - Когда Рубенс последовал ее словам, она принялась ворошить его волосы, точно ища что-то.
      - Что ты пытаешься там найти?
      - Рога, - ответила она.
      - Рога?!
      - Ну да, как у дьявола.
      - А, вот ты о чем. Прости. Я отпилил их пару тысяч лет назад. - Он усмехнулся и взял ее руки в свои. Ее пальцы были холодные, как лед, и он гладил их, пока они не согрелись. - Дело не во мне, Дайна, а в тебе. В тебе, в тебе. - Наклонившись вперед, она зарылась лицом в груди Рубенса, вдыхая его особенный смешанный запах пота, дорогого мыла и одеколона "Ральф Лорен". Затем, прижав ухо к левой стороне груди, она закрыла глаза и прислушалась к ровному биению сердца, словно пытаясь убедиться, что он и впрямь живой человек.
      Рубенс бережно провел вдоль ее спины. Не отрываясь от Дайны, он перегнулся через нее и протянул руку к бамбуковому столику со стеклянной крышкой. Достал из ящика швейцарский армейский нож, темно-красную ручку которого украшала эмблема в виде креста из чистого золота, он открыл одно из лезвий.
      - Вот что тебе нужно, - сказал он.
      - Что это?
      - Сделай надрез и посмотри, потечет из меня кровь или нет. - Он рассмеялся и попытался вложить рукоять ножа в ее пальцы. - Давай.
      Дайна отпрянула, точно прикоснувшись к раскаленному железу.
      - Ты сошел с ума. Перестань. - Однако Рубенс и не думал униматься.
      - Совсем чуть-чуть, - тихо сказал он. - Я даже не почувствую. Легкий взмах и...
      - Нет!
      - Ладно. - Он забрал нож из ее руки. - Тогда я сделаю это сам. - Прежде чем Дайна успела помешать ему, он резко провел лезвием по подушечке на левом указательном пальце. Мгновенно темно-красные, похожие на бусинки капли, выступили на месте горизонтального пореза. - Видишь? - сказал он спокойно, подставляя палец под солнечный луч, так что капли крови засверкали как темные рубины. Потом он вдруг быстрым движением прижал ко лбу Дайны и провел им сверху вниз, нарисовав красную полосу, протянувшуюся до переносицы. - Просто чтоб ты знала, что это не бутафория.
      Дайна пристально вглядывалась в его лицо. Он больше не казался ей тем загорелым, любящим теннис продюсером, которым она прежде считала его. Хотя в его внешности не произошло никаких изменений, тем не менее, Дайна не могла отделаться от мысли, что он совершенно преобразился буквально у нее на глазах.
      "Как это могло произойти? - спрашивала она себя. - Посредством каких колдовских чар?" И вдруг ответ явился к ней сам собой. Она всегда испытывала своего рода суеверный ужас перед невероятной властью, сосредоточенной в руках Рубенса, и возможно именно поэтому все время сохраняла определенную дистанцию в своих отношениях с ним. Эта власть никуда не исчезла и теперь: просто Дайна свыклась с ней. Однако дело было даже не только в его положении. Его слова: "Дело в тебе. Дайна", были правдой. Она наконец-то осознала, что ее собственное положение, как с артистической, так и с материальных точек зрения, оказывала непосредственное влияние на их взаимоотношения.
      - Да, - прошептала она, прижимая его кровоточащий палец к своим губам, перемазывая их кровью. - Дело во мне. Во мне.
      Рубенс следил за ней с выражением, которое можно встретить на лице у человека, бесконечно гордого своим новым приобретением. В это мгновение походил на Мариона, выбивавшегося из сил, чтобы отснять ту или иную сцену, и теперь с наслаждением наблюдающего, как исполнитель главной роли в его картине становится живой легендой.
      Потом это выражение, запечатленное в пристальном взгляде Рубенса, исчезло, утонуло в глубине его глаз, как песчинка в бездонной пучине моря, сменившись безмятежностью и спокойствием.
      Взявшись за руки, они подошли к краю бассейна.
      - Марион, я и Симеони из "Твентиз" решили ограничиться всего одной неделей показа фильма в Нью-Йорке, - сказал Рубенс. - Премьера состоится в первую неделю декабря в "Зигфилде". Билеты будут продаваться только по предварительным заказам. Вначале состоится интенсивная десятидневная рекламная кампания в прессе: исключительно в газетах. Никакого телевидения на этом этапе, включая и день премьеры. Пять отобранных нами наиболее влиятельных критиков прилетят туда за наш счет. Мы пригласим их и на вечеринку после первого дня... это идея Берил. - Рубенс подтянул к берегу зеленый надувной плот, и они вместе забрались на него.
      - Мы все отправляемся в Нью-Йорк, чтобы устроить ленте как можно лучшую рекламу. Затем последует премьера в Лос-Анджелесе. Она состоится неделей позже, чтобы мы могли попасть на церемонию вручения "Оскаров" и на точно такое же мероприятие в Нью-Йорке. Я имею в виду тебя, меня и Мариона. Ну и Берил, разумеется, а также некоторых шишек из "Твентиз". Там будет широкое освещение со стороны прессы и наверняка множество желающих взять интервью.
      Дайна откинула голову назад, закрыв глаза и выставив на показ шею. Ее длинные волосы раскинулись по поверхности воды словно водоросли. Рубенс принялся осторожно целовать ее нос, веки, полураскрытые губы. Подняв руки, она положила их ему на плечи и переместилась так, что нижняя часть ее тела скользнула с плота. Вода ласково обволакивала ее бедра. Рубенс и она, не отрываясь, смотрели друг на друга, щурясь от яркого света. Им было приятно просто лежать вот так, ничего не делая.
      Прошло немало времени, прежде чем они обратили внимание на настойчивый звон колокольчика у парадного входа.
      Неохотно скатившись с плота, Рубенс плюхнулся в воду и поплыл к краю бассейна. Дайна с вялым интересом наблюдала за ним, пока он, пройдя через сад, не скрылся в доме.
      Перевернувшись на спину, она посмотрела на небо. Вода лениво плескалась вокруг нее. Уронив руки в воду, Дайна ощутила приятную прохладу. Все мысли покинули ее, и она медленно погрузилась в сон.
      - Дайна! - услышала она голос Рубенса, зовущего ее. - Зайти в дом и оденься. Пришел Дори, и я хочу, чтобы ты присутствовала при нашем разговоре.
      Она перекатилась через край плота и поплыла к берегу.
      - Это все Бейллиман, - начал Спенглер без всякого предисловия, едва Дайна переступила порог гостиной. Он стоял так, что лицо толстой русалки с картины выглядывало из-за его левого плеча.
      - Успокойся, Дори, - произнес Рубенс и, взяв рекламного агента за локоть, направился вместе с ним к бару. - Давай сначала выпьем. Надо беречь нервы.
      - Что ты имеешь в виду, говоря о Бейллимане? - поинтересовалась Дайна, следуя за ними.
      - Вот что... - Спенглер вырвал руку из пальцев Рубенса. В его глазах горели свирепые огоньки. Он бросил взгляд на Дайну, потом перевел его на Рубенса. - Ты говорил, что с "Твентиз" не возникнет проблем. Что все на мази: ни сучка, ни задоринки...
      - Так оно и есть, - заверил его Рубенс.
      - Ну да? - проворчал Спенглер. - Как бы не так. Вчера еще может быть Бейллиман ходил по струнке, но сегодня дело обстоит иначе.
      Рубенс хладнокровно отвинтил крышку на бутылке "Столичной". Положив несколько ледяных кубиков в низкий, широкий стакан, он налил водки и, перемешав все это как следует, чтобы жидкость охладилась, сделал большой глоток.
      - Если я правильно понимаю тебя, в студии что-то произошло, - сказал он.
      - Ты правильно понимаешь меня, - отозвался Спенглер в тон ему. - У нас возникла очень серьезная проблема.
      - Знаешь что, Дори, - произнес Рубенс, не повышая голоса, - мне кажется, тебе все-таки стоит выпить чего-нибудь. Ты любишь сухой "Мартини", верно? - Он подал Спенглеру бокал. - Ну же, не ломайся, - продолжал он уговаривать его. Я хочу, чтобы ты расслабился, прежде чем расскажешь, в чем, собственно говоря, проблема.
      Сдавшись, Спенглер пригубил "Мартини" и приступил к делу.
      - Этот Рейнолдс, агент Джорджа Альтевоса, приходил сегодня к Бейллиману. Он заявил, что Джордж грозился прекратить участие в съемках, если в афише и титрах не будут внесены изменения.
      - Какие? - Рубенс аккуратно поставил стакан на стойку бара.
      - Он хочет, чтобы его имя стояло над именем Дайны. Не рядом, нет. Выше.
      - Что же ответил Бейллиман?
      - А как ты думаешь? Он сдался.
      - Что? - изумленно воскликнула Дайна. - Он согласился?
      Спенглер кивнул.
      - Свой парень, не правда ли? - Он повернулся к Рубенсу. - Ну что ты думаешь об этом ублюдке?
      Рубенс вышел из-за стойки. В его глазах светилось особенное выражение, не предвещающее ничего хорошего. Однако, когда он заговорил, его голос звучал мягко, почти нежно.
      - Больше всего, Дори, мне хочется знать, почему ты ничего не предпринял. А? Ты был там. Ты с нами или против нас? Почему ты не поставил Бейллимана на место?
      Рука Спенглера, державшая бокал, замерла в воздухе на полпути к губам.
      - Ты знаешь, Дори, - продолжал Рубенс, - когда я рекомендовал тебя Дайне, то полагал, что оказываю ей услугу. Я думал, что ты умный и талантливый человек с большими связями. Теперь у меня появилось в этом серьезное сомнение.
      - Я просто подумал, что тебе самому захочется разобраться в этом вопросе, - ответил Спенглер.
      - Тебя наняли, - вступила в разговор Дайна, - в том числе и для того, чтобы подобные вещи не случались. Или ты думаешь, я хочу, чтобы имя Джорджа стояло над моим?
      - Мы затратили столько сил вовсе не для этого, Дори. За то, пусть и недолгое, время, которое ты работаешь на нас, даже клинический идиот понял бы это.
      - Мне не нравится, что кто-то называет меня идиотом, - процедил Спенглер сквозь зубы.
      - А мне плевать, что нравится, а что не нравится людям, не способным держать себя в руках в трудную минуту.
      Спенглер ничего не ответил, и несколько секунд он и Рубенс злобно смотрели друг на друга.
      - Существует иной способ, - неожиданно заявила Дайна, переводя взгляд с одного мужчины на другого. - Мне кажется, я сама должна позаботиться об этом. Подобные решения принимает не продюсер. Джордж не станет уходить из картины: ему слишком нужен этот фильм. Бейллиман просто попался на блеф. Мы сами сходим и потолкуем с Буззом. Поехали, Рубенс.
      Офис Бузза Бейллимана располагался в той же части огромного здания компании, что и у президента "Твентиз Сенчури Фокс Филмс". В соответствии с должностью Бейллимана - исполнительного вице-президента - он занимал угловое положение и был такого же размера, как и номер в пятизвездочном отеле.
      Его огромный стол из розового дерева и нержавеющей стали стоял в дальнем от двери конце кабинета, так что у посетителя, которому приходилось сделать не один десяток шагов по серому с синеватым отливом ковру, складывалось впечатление, будто он совершает паломничество в Святую Землю.
      Словно подтверждая эту изысканную иллюзию, Бузз Бейллиман, как правило, принимал людей, приходивших к нему на прием так, точно они были кающимися грешниками у подножия трона господня. Прежде всего им следовало довольно долго ждать в общей приемной, после чего, поднявшись на третий этаж, провести еще до получаса в его личной приемной, всякий раз выслушивая полуизвиняющиеся объяснения его секретарши относительно того, что "мистер Бейллиман задерживается". Избранным Сандра Оберет, некрасивая, но мило улыбающаяся женщина, чей возраст приближался к сорока, приносила чашку кофе и не говорила абсолютно ничего. Она была помощником Бейллимана и в качестве такового осуществляла великолепное "зенитное прикрытие" своему боссу. В конце концов, при всяком вице-президенте должен состоять кто-то, кто отделял бы зерна от плевел. Людям, работавшим на первом этаже, это было явно не по плечу.
      Дайна, войдя в личную приемную Бейллимана, явно не собиралась капитулировать перед драконом, стерегущим вход в пещеру гиганта. Когда она спросила мисс Оберет, секретарша заметно удивилась, но все же с похвальной быстротой вызвала высокую помощницу Бейллимана.
      Сандра Оберет выскочила из своего кабинета с двумя фарфоровыми чашками в руках - никаких пластиковых стаканчиков во владениях Бузза Бейллимана!, наполненных дымящимся кофе. Должно быть она приметила столь важных посетителей еще в тот момент, когда они только поднимались по лестнице.
      - Мисс Уитней, мистер Рубенс. Очень приятно видеть вас. - У нее был своеобразный формальный способ обращаться к каждому. Казалось, для нее не существует имен, одни лишь фамилии, и Дайне было очень интересно узнать, как она зовет своих возлюбленных.
      Они взяли кофе, предложенный им Сандрой, которая, слегка расставив ноги, стояла перед ними, закрывая коридор, ведущий к кабинету Бейллимана, точно опасаясь, что Дайна и Рубенс могут броситься туда без разрешения.
      - Вот это неожиданный сюрприз, - она наклонила набок голову и прищелкнула языком. - Вы знаете, мистер Рубенс, у мистера Бейллимана сегодня очень тяжелый день. Назначено слишком много встреч. - Она пожала плечами без малейшего намека на извинения и поправила огромные темные очки, сползшие ей на кончик носа. Спрятанные за ними светлые глаза Сандры безмятежно разглядывали непрошеных гостей. - Целая неделя выдалась такой. Может быть я могу вам чем-то помочь?
      На лице Дайны появилось скучающее выражение; Рубенс, не обращая ни малейшего внимания на помощницу Бейллимана, смотрел куда-то в сторону.
      - Мы собирались побеседовать с Буззом лично, но... ладно, я знаю, какие доверительные отношения между вами. Разговаривать с вами, все равно, что разговаривать с ним. Верно, Рубенс?
      - О, да. - Теперь он с интересом рассматривал витиеватый узор на ковре.
      Сандра Оберет на мгновение смутилась.
      - Вы хотите сказать, что не желаете... ну в общем, я уверена, что могу помочь вам в любом вопросе. - Она потрогала пальцами, заканчивающимися идеально ухоженными ногтями, пучок волос на затылке, похожий на бейсбольный мяч. Сандра была одета в голубой костюм мужского покроя. Впрочем, строгие линии юбки лишь подчеркивали ее женственность. Ее белая шелковая блузка была застегнута на все пуговицы, а у самого горла скреплена серебряной брошкой.
      - У нас на самом деле очень мало времени, - сказала Дайна. - Тод Берк из "Колумбии" ждет нас у него, - она посмотрела на часы, - через двадцать минут. - Услышав имя, упомянутое Дайной, Сандра моргнула, но промолчала. - Он как-то пронюхал про проект Брандо и пригласил нас побеседовать с ним на эту тему. Вначале я попросила Рубенса отказаться, у нас ведь были своего рода моральные обязательства перед Буззом. - Она сделала паузу, наблюдая за тем, как Сандра отреагирует на то, что последняя фраза была произнесена в прошедшем времени. Та молча скрестила руки на груди.
      - Однако, естественно, - продолжала Дайна все так же хладнокровно, - когда Дори рассказал нам об изменениях, внесенных в титры, я изменила свое мнение на этот счет. - Она прочертила ладонью воздух перед носом у собеседницы. - Однако это столь важная тема, - ее голос наполнился сарказмом, - что вы будете умницей и передадите мои слова Буззу. Ну а мы тем временем направим свои стопы к Берку. Он сказал, что готов уделить нам хоть полдня. - Замолчав, она посмотрела в упор в глаза Сандры.
      Та заметно побледнела несмотря на глубокий загар и яркий макияж.
      - Это что, розыгрыш? - спросила она с надеждой в голосе.
      - Отнюдь, - отрезала Дайна. - Я просто сыта по горло тем обращением, которое мне приходится терпеть со стороны этой студии.
      Сандра подняла руки, ладонями вверх.
      - В таком случае, я не знаю, чем я могу помочь.
      - О, ничем, - Дайна опять взглянула на часы. - Просто передайте это послание своему хозяину и все.
      - Мистер Рубенс, у нас ведь всегда были такие хорошие деловые отношения.
      Однако тот лишь пожал плечами и безучастно посмотрел на нее, словно говоря: "Вы ведь знаете, до чего бывают упрямы эти звезды".
      Очки Сандры вновь начали соскальзывать с ее носа, и Дайна заметила, что помощница Бейллимана вспотела несмотря на отлично работающие кондиционеры. Сандра беспомощно переводила взгляд с Дайны на Рубенса и назад.
      - Я просто... я не знаю, что и сказать, - в ее голосе появилась слабая дрожь, отсутствовавшая раньше.
      - Разумеется, вы не знаете. - Дайна повернулась к Рубенсу. - Ты видишь. Я была права, когда говорила, что нам вовсе незачем сюда ехать.
      - О, Сандра права. У меня были всегда хорошие отношения с "Твентиз". - Он улыбнулся. - Верно я говорю?
      - Да, мистер Рубенс, - с жаром подтвердила Сандра. На ее лице появилось такое выражение, точно она увидела луч солнца, пробившийся сквозь тучи, после ужасной грозы.
      - Однако сам видишь, - вмешалась Дайна, - это дело прошлого. Нам следовало отправиться прямиком к Берку и забыть про вежливость в отношении этих людей. У них нет ни малейшего представления о хороших манерах.
      - С большой неохотой, - отозвался Рубенс, одаряя Сандру грустным взглядом, - я вынужден согласиться с тобой. Буззу привет от нас обоих. - Они оба одновременно повернулись и зашагали прочь.
      - Подождите!
      Они повернулись разом и увидели, что Сандра прижимает к уху телефонную трубку, вырванную из руки секретарши. Закончив говорить, Сандра опустила трубку, продолжая держать провод, и та повисла, словно бесполезный придаток ее тела.
      - Мистер Бейллиман хотел бы сказать вам пару слов.
      - О нет, - возразил Рубенс. - Мы не хотим мешать Буззу. Возможно, у него сейчас важная встреча...
      - Пожалуйста, - Сандра почти умоляла. - Ему действительно нужно сказать вам пару слов.
      - Пару слов? - повторил вслед за ней Рубенс, широко открыв глаза. Он точно пережевывал эту фразу во рту. - Ну что ж, мне кажется, при таких обстоятельствах...
      Дайна покачала головой.
      - Простите, мисс Оберет, мы и так, заговорившись с вами, опаздываем на встречу. Пожалуйста, передайте Буззу, что мы зайдем к нему попозже.
      Сандра сделала шаг навстречу к ним.
      - Господи, не уходите теперь. Он убьет меня.
      - Пожалуй, вам следовало раньше подумать об этом, - заметил Рубенс. Теперь уже слишком поздно.
      Сандра жалко улыбнулась. На ее лице было написано отчаяние. Она взяла их обеих за руки.
      - Это всего лишь недоразумение, произошедшее целиком по моей вине, сказала она. - Правда. Эта неделя была такой ужасной, что я сегодня просто не в состоянии сосредоточиться. Я должна была провести вас к мистеру Бейллиману тотчас же, как вы пришли. Просто ума не приложу, почему я этого не сделала. Дайна отлично понимала, что всему виной инструкции, полученные ею от Бузза. Это просто один из таких дней. - Она сжала руку Дайне, точно обращаясь к ней как женщина к женщине. - Я думаю, вы понимаете меня, мисс Уитней.