Он отлично понимал громадные потенциальные потребности мирового рынка в компьютерах. Но у Японии к тому времени не было собственной компьютерной технологии. Чтобы создать национальную электронную промышленность, Сахаси воспользовался стремлением "IBM" открыть Японию для сбыта. К тому времени МИТИ уже проводило политику, ограничивающую участие иностранных компаний в японской экономике. Министерство было настолько влиятельно внутри страны, что имело возможность запретить деятельность любой иностранной компании в любой момент. На исторической встрече с представителями "IBM" Сахаси заявил: "Мы будем препятствовать вашему успеху в Японии, если вы не передадите лицензии на патенты "IBM" местным фирмам и не назначите при этом не более пяти процентов комиссионных. Когда возмущенные представители "IBM" намекнули японцам на то, что у тех-де развился болезненный комплекс неполноценности, Сахаси спокойно ответил на это: "У нас нет никакого комплекса неполноценности. Просто нам необходимы время и деньги, чтобы успешно конкурировать с вами". Изумленные американцы оказались перед нелегким выбором: полностью вывести "IBM" из запланированного проникновения в этот регион или капитулировать на милость МИТИ. Они предпочли второе, и Сахаси потом еще много лет с гордостью вспоминал эти триумфальные переговоры...
      - Я не забыл этот урок. - Голос Томкина вернул Николаса к действительности. - Я не настолько жаден, чтобы попасться на их крючок, и еще разберусь, что за чертовщина тут у них творится. "Джапы" будут работать на меня, а не наоборот! Я не вложу ни доллара в японскую компанию до тех пор, пока сделка не будет окончательно завершена. У меня есть патент, но я не могу выпускать этот новый чип в Штатах так, чтобы себестоимость его не привела предприятие к убыткам. Здесь же Сато может дать мне такую возможность. Он контролирует шестой по величине концерн Японии. Здесь эта штука обойдется во много раз дешевле и будет приносить баснословные прибыли. - Он засмеялся. - Я говорю об огромных деньгах, Ник! Можешь верить, можешь - нет, но мы ожидаем получить порядка ста миллионов долларов чистой прибыли в течение двух лет. Глаза Томкина сверкнули хищным огнем. - Да, да, Ник, ты не ослышался - сто миллионов!
      Николас уже почти спал, когда руки девушки отлепились наконец от его мускулов. Теперь он чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал уже много лет. Повелительный голос Сато окончательно развеял его дремоту:
      - А сейчас мы примем душ и оденемся для ведения переговоров. Через пятнадцать минут мисс Ёсида зайдет за вами.
      Николас вывернул шею, чтобы как следует разглядеть обладателя голоса, но отметил лишь то, что он невысок, если судить по американским стандартам. Внезапно за его спиной зашевелился и приподнялся на локтях таинственный "четвертый". Николас перевел взгляд на него, но Сато встал между ним и незнакомцем, закрывая поле обзора.
      - Мы займемся бизнесом совсем немного, - сказал он, - вы же еще как следует не отдохнули после полета, да и поздно уже... Но все-таки, - он застыл в официальном поклоне, - сегодня уже понедельник и предварительные переговоры не могут ждать. Вы согласны, Томкин-сан?
      - Я готов приступить... - Голос Томкина звучал глуше обычного.
      - Превосходно! - улыбнулся Сато. - До встречи.
      Японцы покинули комнату. Вслед за ними упорхнули и девушки, прошелестев халатиками, как камыш на ветру. Николас обмотал свое полотенце вокруг бедер и присел на край ванны.
      - Ты вел себя на крепкую четверку, - сказал он Томкину. Тот соскользнул со стола и присел рядом.
      - Что ж, осматриваюсь, привыкаю... - Он также обернул свое полотенце вокруг бедер. - И потом, Сато был настолько увлечен разговором с тобой, что я решил не встревать. Интересно, а кто это был вместе с ним?
      - У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
      Томкин покачал головой.
      - Один Бог ведает, как у них тут все устроено на самом деле, да и он, думаю, временами попадает впросак. - Томкин пожал жирными плечами. - Кем бы ни был этот незнакомец, судя по всему, он большой человек, если ему было дозволено присутствовать здесь, в святая святых "Сато петрокемиклз"...
      Офис Сэйити Сато внешне выглядел почти по-западному: удобные диваны и кресла, расставленные вокруг лакированного кофейного столика с вездесущей эмблемой Сато посередине, невысокие книжные стеллажи, гравюры на стенах... Проходя вместе с Томкиным по коридору, Николас заметил за одной из дверей токонома - традиционную нишу, куда ежедневно ставились свежие цветы. На стене висел старинный свиток с еще сохранившимися остатками позолоты, на котором было начертано дзэн-буддистское изречение, составленное древним мастером...
      Сэйити Сато вышел из-за своего стола и быстрыми уверенными шагами направился навстречу гостям. Как уже успел заметить Николас, он был невысокого - по американским стандартам - роста. Ткань костюма распирали мощные бугры мышц. Николас вгляделся в лицо Сато - рябое и грубоватое, оно напоминало плохо отесанную деревянную колоду. Узенькие глазки утопали в раздувшихся щеках. Жесткий ежик волос спускался до самого лба. Ничего привлекательного не было в этом лице, что, впрочем, с лихвой окупалось внутренней энергией, силой воли его владельца.
      Улыбаясь, Сато с каждым поздоровался за руку - по-американски. Он стоял спиной к окну, и за его плечами Николас, к своему величайшему удивлению, разглядел очертания Фудзи. Он знал, что в ясные солнечные дни она видна с верхнего этажа Международного торгового центра, расположенного близ станции Хамамацу-тё, откуда монорельсовая дорога ведет в аэропорт Ханэда. Но здесь, в центре Синдзюку... Фантастика!
      - Проходите, - обратился к гостям Сато, - на диване вам будет гораздо удобнее.
      Когда Николас с Томкиным уселись, Сато выдвинул вперед нижнюю губу и издал странный звук - так, как будто прочищал горло, - и тотчас же из полуоткрытой двери, ведущей к токонома, вышел человек. Он был достаточно высок и худощав. От него веяло морем. По возрасту он превосходил Сато, пожалуй, лет на десять. Возможно, ему было уже лет за шестьдесят - точнее сказать трудно. Тонкие его волосы уже тронула седина. Лицо его было увенчано аккуратными, тщательно подстриженными усами, пожелтевшими от никотина. Незнакомец приблизился трясущимися сомнамбулическими шагами, словно и не вполне владея собственным телом. Николас заметил, что правый глаз незнакомца, похожий на лопнувший агат, был затянут голубовато-молочным бельмом.
      - Позвольте мне представить вам мистера Тандзана Нанги. - Одноглазый японец поклонился. Николас ответил тем же. Пришедший был одет в серый полосатый костюм. Ослепительно белую рубашку дополнял монотонный галстук. В пришедшем Николас безошибочно узнал представителя старой консервативной школы, не доверяющего иностранным бизнесменам, подобно Сахаси из МИТИ.
      - Нанги-сан, президент банка "Даймё дивелопмент банк", - представился одноглазый.
      Сообщение Сато было исчерпывающим: и Николас и Томкин знали, что почти все многопрофильные "кэйрэцу" в Японии принадлежали тому или иному банку. Это было логично - банк как раз и является тем самым местом, где сосредоточиваются наиболее крупные денежные средства. Банку "Даймё дивелопмент банк" принадлежал "Сато петрокемиклз".
      В это время мисс Ёсида внесла поднос с дымящимся чайником и четырьмя крошечными чашечками. Осторожно присев у края кофейного столика, она при помощи камышового венчика принялась не спеша готовить пенистый зеленый чай.
      Николас с интересом наблюдал за ней, отметив про себя мастерство и изящество ее движений. Когда чай был готов, девушка приподнялась, разлила его по чашечкам и бесшумно удалилась, так и не взглянув ни на кого.
      Николас чувствовал на себе тяжелый взгляд Нанги и понимал, что в эту минуту его оценивают с особой тщательностью. Он не сомневался, что задолго до начала встречи этот финансист выведал о нем все, что только мог, - кто же является на подобную встречу без должной подготовки! Он понимал также, что если Нанги действительно такой консерватор, каким казался внешне, то он не может испытывать ни малейшей симпатии к человеку типа Николаса Линнера: наполовину японцу, наполовину англичанину. В глазах Нанги он был даже ничтожнее гайдзина.
      По традиции мужчины разом подняли маленькие чашечки и с удовольствием принялись за чаепитие. Николас улыбнулся украдкой, заметив, что Томкин слегка поморщился от горечи, которую почувствовал на губах после первого глотка.
      - А теперь, господа, - Томкин неожиданно отодвинул от себя чашку и всем корпусом подался вперед, словно футболист, готовящийся рвануться в атаку, приступим к делу.
      Нанги, державший свое тело неестественно прямо, осторожно достал из внутреннего кармана платиновый портсигар и - словно пинцетом - двумя тонкими пальцами вытянул сигарету. Так же осторожно он щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Затем повернул голову и выпустил дым сквозь широкие ноздри.
      - Легче-легче, настырная обезьяна! - ехидно прошипел он по-японски и добавил, слегка усмехнувшись: - Не так ли выражаются англичане здесь, на Дальнем Востоке, мистер Линнер?
      Николас возмутился, но виду не подал.
      - Да, возможно... Старые колонизаторы пользовались этой идиомой, заимствованной из китайского...
      - Искаженного китайского, - поправил Нанги.
      Николас кивнул.
      - Это было очень давно, Нанги-сан, - продолжал он, - времена изменились и принесли новые, более просвещенные взгляды.
      - Что верно, то верно, - выпустил дым Нанги, раздосадованный тем, что ему нечем крыть.
      Но тут в разговор вступил Сато, пытаясь увести разговор в сторону от скользкой темы:
      - Мистер Томкин, вы и мистер Линнер только что прибыли в Токио. Ваш юридический советник мистер Грэйдон прибудет лишь завтра в одиннадцать пятнадцать. Может быть, пока мы обсудим только общие положения нашего объединения? Для обсуждения же деталей у нас будет еще предостаточно времени. Я...
      - Процент, предназначенный для "Ниппон мемори" в условиях нашей страны, совершенно неприемлем, - перебил его Нанги. Он затушил окурок о край пепельницы и тотчас же раскурил вторую сигарету. - Это просто попытка ограбления в чистом виде.
      - Принимая во внимание принципиально новую технологию чипа, которую "Сфинкс" согласен предоставить нам в случае успешного слияния, - произнес Николас прежде, чем Томкин успел открыть рот, - я не думаю, что долевое участие 51 - 49 является слишком высокой ценой. Подумайте об огром...
      - Я банкир, мистер Линнер. - Голос Нанги был тверд, взгляд холоден. - Наш "кэйрэцу" владеет многими концернами, включая трастовые, страховые и торговые ассоциации, равно как и "Сато петрокемиклз". И все они связаны между собой двумя факторами. - Он спокойно пыхнул сигаретой, будучи уверен, что инициатива снова в его руках. - Первое: все они зависят от денег, которыми их обеспечивает банк "Даймё". Второе: все они ориентированы на высокий процент прибыли...
      - Слияние обеспечивает достаточно высокий процент, Нанги-сан.
      - Но не несет нам конечного капитала. Кроме того, мне почти ничего не известно об этих компьютерных чипах, - отрезал Нанги, как бы закрывая тему.
      - Чтобы оценить важность того, что мы имеем, - спокойно продолжил Николас, - необходимо сперва обрисовать ситуацию в целом. Чип компьютерной памяти - это тоненькая пластинка кремния, которая, в свою очередь, состоит из множества микроскопических ячеек, содержащих определенные биты информации. Например, наиболее распространенный чип - "б4 килобайта RAM" - включает в себя шестьдесят четыре тысячи таких ячеек, расположенных на площади не большей чем площадь вашего ногтя...
      Нанги, не вынимая изо рта сигареты, сидел, скрестив ноги и ничего не отвечая.
      Николас продолжал:
      - "RAM" - значит память свободного доступа. Это быстродействующие чипы, и поэтому они пользуются большой популярностью - ведь главное для компьютера скорость. Проблема же состоит в том, что, когда выключается питание, эти чипы теряют всю заложенную в них ранее информацию, и их приходится программировать заново. Потому-то и были изобретены чипы типа "ROM", обладающие нестираемой памятью. Это значит, что их ячейки либо пусты, либо заполнены постоянно, что является, естественно, их недостатком, - чтобы изменить программу, чипы необходимо извлечь из компьютера. Долгие годы мечтой компьютерных техников оставались такие чипы, которые бы и легко перепрограммировались, и не теряли информацию при отключении питания.
      Перед тем как продолжить, Николас обвел взглядом присутствующих. Никто не выглядел скучающим.
      - Не так давно наша электронная промышленность предложила частичное решение проблемы: "ERROM" - быстро-стираемый программируемый чип постоянной памяти. Единственная проблема - они менее оперативны, нежели чипы "RAM". "Ксикор" - один из наших конкурентов - сделал еще один шаг в этом направлении. Он начал комбинировать "RAM" и "ERROM" затем, чтобы "RAM" мог выполнять все скоростные вычисления, а потом переводить полученные результаты в "ERROM", непосредственно перед тем, как будет отключено питание. Но подобные тандемы громоздки, дорогостоящи и все еще не способны выполнять весь комплекс необходимых операций. Более того, дисковые системы хранения информации, при всей своей архаичности, ничуть не уступают им в оперативном плане.
      Николас сложил руки на коленях и сконцентрировался на банкире:
      - Иначе говоря, Нанги-сан, гибкий, не утрачивающий информацию чип, который совершил бы революцию в компьютерной сфере, до сегодняшнего дня изобретен не был. - Глаза его загорелись. - До сегодняшнего дня, Нанги-сан. "Сфинкс" же сделал невозможное - его сотрудники разработали технологию подобного чипа. С результатами испытаний, проходивших, кстати, в лабораториях "Сато петрокемиклз", вы можете ознакомиться в любую минуту. Мы же предлагаем вам этот чип на эксклюзивной основе. Естественно, изобретение такого масштаба не может долго оставаться эксклюзивным - неизбежно последуют имитации. Но пока что мы имеем достаточно времени для успешного старта, столь важного для завоевания рынка. Пока другие концерны будут биться над разгадкой схемы чипа, наши заводы уже полным ходом будут выполнять заказы.
      - Что и послужит источником ваших прибылей, - добавил Томкин. - В течение двух лет они возрастут до ста пятидесяти миллионов долларов...
      - То есть тридцати шести миллиардов шестисот шестидесяти миллионов иен, перебил Нанги. - Не пытайтесь обучать меня основам финансирования, мистер Томкин! - Небрежным жестом он погасил окурок о край пепельницы. - Оценки эти ваши, а не наши, и астрономичность их представляется мне сомнительной.
      Томкину уже явно осточертело упрямство старого банкира, и он обратился непосредственно к Сато:
      - Послушайте, Сато-сан! Я приехал сюда с твердой решимостью заключить сделку. В любом деле неизбежны трудности, и я готов к конструктивному их обсуждению. Но здесь я слышу такую чушь, что мне кажется, будто я присутствую на заседании МИТИ.
      - В свое время Нанги-сан был в МИТИ первым заместителем министра, осклабился Сато, - а семь лет назад он создал банк "Даймё" и, разумеется, "Сато петрокемиклз".
      - Я не удивлен, - ехидно усмехнулся Томкин. - Однако мне очень хотелось бы убедить его в том, что это не тот случай, когда иностранный хищник посягает на экономический баланс Японии. У каждого из нас есть то, что необходимо соседу. У меня - товар, у вас - возможность его воспроизводства. Это выгодно для всех! - Он перевел взгляд на неподвижную фигуру банкира. - Вам понятно, Нанги-сан?
      - Я прекрасно вас понял, - ответил Нанги, - но я также понял и то, что вы приехали сюда для того, чтобы отхватить изрядный кусок собственности нашего "кэйрэцу" в Мисаве, а также порядочный кусок земли, которая уже предназначена для расширения "Нива минерал майнинг". Но земля здесь чрезвычайно дорога, что не могут представить себе такие, как вы, по-сибаритски развалившиеся на своих обширных владениях с виллами, бассейнами и конюшнями. Вы просите нас отдать вам эту землю и ждете, что мы внемлем вашим просьбам. Но, спрашивается, ради чего? Ради пресловутой "технологии будущего"? Но решит ли эта технология наши земельные проблемы? Сделает ли она Японию более независимой от богатых нефтью стран, мечтающих обобрать нас до нитки? Освободит ли она нас от гнусной обязанности перед Соединенными Штатами служить заслоном от коммунизма на Дальнем Востоке?
      Нанги выпрямился, как змея, приготовившаяся к нападению:
      - Времена изменились, мистер Томкин. И мы давно уже не являемся вашим поверженным противником, обязанным слепо подчиняться любому приказу.
      - Да выслушайте же вы меня внимательно! - Томкин еле сдерживал свои эмоции. - Я принес вам ключ к миллионам, а вы проповедуете мне тут какую-то чушь. Я бизнесмен, а не политик, ясно? И если вы затянете переговоры, мне придется подумать о других партнерах. О "Мицубиси" или "Тошиба", например.
      - Попытайтесь и вы нас понять, - спокойно отреагировал Сато на гневную эскападу Томкина. - Нам очень сложно действовать в сложившейся ситуации. Япония не имеет таких просторов, какие имеют Соединенные Штаты. Отсюда совершенно другое отношение к иностранным компаниям, зарящимся на кусок японского пирога.
      - Но в том-то и дело, - парировал Томкин, - что я не интересуюсь Японией как таковой. Я думаю о мировом рынке. И вам должно думать о нем. Вы же вместо этого решаете проблемы каких-то "гарантий", хотя "гарантии" эти не что иное, как барьеры на пути к мировому рынку. Мне кажется, вам пора покончить с затянувшимся "экономическим детством" и стать наконец мощной державой.
      Нанги остался равнодушным к тираде Томкина.
      - Если то, что вы именуете барьерами, будет уничтожено, результат окажется весьма плачевным. В этом случае объем американского импорта в нашу страну увеличится более чем на восемьсот миллионов долларов. Даже вы, мистер Томкин, не станете отрицать, что эта сумма далеко не капля в море торгового дефицита вашей страны.
      Лицо Томкина стало багровым, как помидор:
      - Ребята, я думаю, вам все-таки пора взяться за ум. Ваша ограничительная политика изолирует вас от мирового сообщества. А ведь промышленность Японии чрезвычайно зависима от иностранных энергоносителей. Так прекратите же наводнять свой внутренний рынок исключительно товарами местного производства! Откройте его и для нашей продукции, иначе в скором времени вы превратитесь в процветающих сирот.
      - Почему вы так ненавидите японцев? - холодно спросил Нанги. - Потому что они производят более качественные товары? Потому что эти товары имеют на американском рынке куда больший спрос, чем ваши собственные? Не ухмыляйтесь, мистер Томкин, - это объяснение звучит не так уж и смешно. Мы делаем вещи, которые и лучше и дешевле, чем те, которые выпускаете вы. Американцы верят в наше "ноу-хау" сильнее, чем в обещания ваших компаний.
      Однако Томкина это откровение ничуть не смутило, и он продолжил:
      - В настоящий момент "Сато петрокемиклз" не входит в шестерку крупнейших компьютерных фирм Японии. Но, насколько я понимаю, вы все-таки хотите пробиться в их тесный круг. Новый чип "Сфинкса" - ключ к вашему успеху. Мне известно, что МИТИ заказало машину, способную производить до десяти миллиардов операций в секунду, то есть в сто раз больше, чем самый современный компьютер "Крэй Рисерч". Фирме, готовой взяться за разработку данной системы, МИТИ выделяет двести миллионов долларов в год под этот проект.
      Он замолчал. Ни один из японцев не шелохнулся. Томкин понял, что сравнял счет, и продолжил свою мысль:
      - Далее, мне известно и о другом проекте, также финансируемом министерством, - проекте создания суперкомпьютера, способного понимать человеческую речь. Наш новый чип даст вам преимущества в обоих проектах. МИТИ будет вынуждено обратиться за помощью именно к вам, а это значит, что Большая шестерка в очень скором времени сможет превратиться в Большую семерку.
      Томкин переводил взгляд с одного сурового лица на другое.
      "Они просто-напросто бизнесмены, - говорил он себе, - бизнесмены, и ничего более..."
      Закончив речь, он с удовлетворением отметил, что Нанги не произнес больше ни слова. По его мнению, это уже было огромным шагом вперед.
      - Предложения и контрпредложения не должны выдвигаться в спешке, задумчиво проговорил Сато. - Войны частенько проигрываются из-за импульсивности и нетерпеливости главнокомандующих. Как учит нас Сунь Цзы, удар ястреба сокрушает тело жертвы тогда, когда время для удара выбрано правильно...
      Он поднялся и поклонился гостям. Нанги также поднялся и встал рядом, слегка покачиваясь.
      - Мы встретимся завтра после обеда, - улыбнулся Сато, - и обсудим эти вопросы поподробнее - в присутствии наших коллег и юристов. Ум - хорошо, а два - лучше. Пока же я предлагаю вам совершить небольшую экскурсию по нашему городу. Моя машина будет ждать вас у "Окуры" завтра в два часа. Она и доставит вас сюда.
      Николас и Томкин пробормотали что-то в знак согласия, Сато и Нанги церемонно поклонились.
      - До завтра, джентльмены. Желаю вам приятно провести вечер.
      И поспешно увел Нанги из комнаты.
      - Сукин сын Нанги! - Томкин метался из угла в угол. - Почему мои люди не проинформировали меня о нем? - Николас молча наблюдал за ним. - Представляешь, какую бомбу нам подложили? Оказывается, он был первым заместителем в МИТИ, этот черт! Как ты думаешь, заблокирует он слияние?
      Николас проигнорировал возбуждение Томкина.
      Тогда Томкин ответил себе сам:
      - Он наверняка хочет выбить для себя более высокий процент.
      Николас взял с письменного стола толстый квадратный пакет. Ногтем подцепил отклеившийся уголок.
      - Прекрати вертеть носом и скажи наконец, что ты думаешь, черт тебя побери.
      Николас взглянул на него.
      - Терпение, Томкин, - спокойно сказал он. - Я же тебя предупреждал еще вначале: для того чтобы осуществить это слияние, понадобится терпение куда большее, чем имеющееся у тебя в наличии.
      - Дерьмо собачье! - Томкин подошел к Николасу. Глаза его сузились. Хочешь сказать, что они меня объегоривают?
      Николас кивнул:
      - Пытаются, по крайней мере. Японцы всегда темнят на переговорах. Они ни на что не соглашаются до самого последнего момента, выжидают, не случится ли чего-нибудь неожиданного в процессе переговоров. Они уверены, что в девяти случаях из десяти что-нибудь да меняется в их пользу. Так что пока они делают все возможное, чтобы не дать нам удержать равновесие.
      - Ты имеешь в виду таких, как Нанги? - задумчиво произнес Томкин. - Да... Пусти козла в огород.
      - И посмотришь, что произойдет, - кивнул Николас. - Совершенно верно. Может быть, они считают, что, заставив тебя обнаружить свои истинные намерения в этой сделке, и они смогут выговорить себе лучшие условия завтра или в понедельник. - Он постучал пальцами по конверту. - Японцы знают, что люди, являясь на переговоры, зачастую маскируют свои цели. Их необходимо декамуфлировать. Это называется "двинуть тень". Так написано в "Пособии по стратегии" Миямото Мусаши. Он создал его в тысяча шестьсот сорок пятом году, но все настоящие бизнесмены до сих пор применяют его принципы в своей деловой практике.
      - "Двинуть тень", - задумчиво повторил Томкин. - Что это значит?
      - Если тебе не понятны истинные намерения противника, следует провести решительную ложную атаку. Как пишет Мусаши, в этом случае противник покажет свой длинный меч, полагая, что увидел твой. Но ты-то не показал ему ничего ценного, а он выдал тебе свою тайную стратегию.
      - Что и произошло несколько минут назад с Сато и Нанги?
      Николас пожал плечами.
      - Это зависит от того, насколько они сами себя обнажили.
      Томкин потер висок пальцами.
      - Ну, это ни черта не значит, - сказал он, тяжело дыша. - У меня есть ты, Ник, и, говоря между нами, мы загоним этих выродков в мышеловку, которую я поставил, - независимо от стратегии Мусаши.
      - Вроде разницы в цифрах прибылей? - саркастически поинтересовался Николас. - Мне ты сказал, что доля "Сфинкса" составит сто миллионов, а по расчетам, данным Сато, получается, что "Сфинкс" и "кобун" Сато будут делить сто пятьдесят.
      - Да что они значат, эти пятьдесят миллионов, - поморщился Томкин, усиленно массируя висок. - Проклятая мигрень. Мой врач утверждает, что всему причиной - образ жизни. - Томкин усмехнулся. - Знаешь, что он прописал? Постоянный отдых в Палм-Спрингс. Он хочет, чтобы я гнил там под плеск волн вместе с упавшими пальмами. Ну, да ему виднее. Он книгу сейчас пишет "Пятнадцать путей к жизни без мигрени". Полагает, что это будет бестселлер. Думает, что все сегодня страдают исключительно от мигрени. "Да благословит Господь стресс".
      Присев на край плюшевого дивана, Томкин открыл холодильник и налил себе пива.
      - Что у тебя там? - спросил он Николаса, заметив в его руках конверт.
      - Это приглашение для тебя. Прислано с нарочным. У меня такое тоже есть.
      Томкин отставил стакан.
      - Давай-ка посмотрим. - Он вскрыл конверт, вытащил из него твердую тисненую карточку. - Это же чертовы "кандзи", - сердито буркнул он. - Что там написано?
      - Мы с тобой, похоже, приглашены на свадьбу к Сато. В субботу.
      Томкин хрюкнул и осушил одним глотком стакан.
      - Только этого нам не хватало! - Он налил себе еще. - А ты выпьешь со мной?
      Николас отказался. Томкин пожал плечами.
      - Просто хотел твою печень в порядок привести. Эти сукины дети пьют свой "Сантори энд скотч" как воду. Если идешь с ними куда-то вечером, готовься к жесткому натиску.
      - Не стоит беспокоиться, - холодно ответил Николас. - Я хорошо знаю привычки японцев.
      - Ну да, конечно, - согласился Томкин. - Просто так, к слову. Однако здорово ты бодался с этими козлами. - Он осушил стакан. - Ты с Жюстин уже говорил?
      Николас отрицательно покачал головой.
      - Она вообще не хотела, чтобы я ехал.
      - Это естественно. Думаю, она по тебе скучает. Николас смотрел, как Томкин пытается одолеть второй стакан. "Наверное, - думал он, - это и есть его средство против мигрени".
      - Когда Сайго добрался до нее, он пустил в ход сайминдзюцу, искусство, малоизвестное даже в кругу ниндзя.
      - Что-то вроде гипноза, да?
      - Отчасти. В западном понимании этого слова. Но это и нечто большее, чем просто гипноз. - Николас сел рядом с Томкиным. - Она пыталась меня убить. Сайго внушил ей... Мое лечение разрушило внушение сайминдзюцу, но я не смог стереть глубокое чувство вины, которое Жюстин испытывает.
      - Но она не виновата!
      - Сколько раз я убеждал ее в этом!
      Томкин крутил в руках стакан с остатками виски.
      - Я ее знаю. Она с этим справится.
      Николас же думал о том, как тяжело восприняла Жюстин его решение работать на Томкина. Она ненавидела отца за то, что он манипулировал ее личной жизнью. Ее недовольство было понятно Николасу. Два столь разных человека не могли ладить друг с другом. Томкин ожидал от нее одного, а получал другое и реагировал на происходящее как деспот. Жюстин не могла простить ему постоянного вмешательства в свои дела.
      Он постоянно использовал подкуп и угрозы, чтобы оттолкнуть от нее парней. "Мой отец, - часто повторяла Жюстин, - бессердечная скотина. Он никогда ни о ком, кроме себя, не думал, - ни обо мне, ни о Гелде, ни даже о моей матери".
      Но Николасу было известно и то, что Жюстин была слепа и неразборчива с мужчинами, которые ей нравились, а уж они вертели ею куда круче, чем отец. Неудивительно, что Томкин так враждебно отнесся к Николасу, когда они впервые встретились. Естественно, он подумал, что Николас тоже хочет использовать его дочь в корыстных целях.
      Трудно было внушить Жюстин, что именно любовь заставляла Николаса вмешиваться в ее отношения с отцом.
      Николас не забыл, как Жюстин отреагировала на сообщение о его решении работать на ее отца. Напряженное молчание, последовавшее за этим сообщением, свидетельствовало о том, что Жюстин не хочет больше обсуждать этот вопрос. Но за несколько дней до отъезда Николасу показалось, что она немного смягчилась и уже не столь негативно относилась к его решению. "Это ведь ненадолго, правда?" - сказала она, провожая его.
      - Что? - переспросил Николас, возвращаясь к реальности.
      - Я спрашиваю, на ком женится Сато? - ответил Томкин.
      Николас взглянул на приглашение.
      - На женщине по имени Акико Офуда. Знаешь что-нибудь о ней?
      Томкин отрицательно покачал головой.
      - Она сейчас больше чем кто-либо представляет интерес в жизни твоего потенциального партнера, - серьезно сказал Николас. - Думаю, тебе пора менять команду по сбору информации.
      Тандзан Нанги с трудом повернулся. За его спиной в густой золотистой дымке быстро скрывались из вида снежные склоны Фудзи. Токио гудел у него под ногами, как гигантский автомат пачинко.
      - Он мне не нравится, - сказал Нанги скрипучим голосом.
      - Томкин?
      Нанги выгнул бровь, доставая из портсигара сигарету.
      ( Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.
      Сато дружелюбно улыбнулся.
      - Конечно, не нравится, друг мой. Не поэтому ли ты приказал Ёсиде, женщине, встретить их в аэропорту? Скажи, кого из наших японских деловых партнеров ты мог бы оскорбить подобным образом? Никого! Тебе даже не нравится, что она работает у меня помощницей, ты верен традиции и считаешь, что это не женское дело.
      - Ты всегда управлял этим "кобуном", как считал нужным. Я ни во что не вмешиваюсь. Но что касается этих "итеки", не стоит терять драгоценного времени, предоставляя им в распоряжение кого-то из высшего звена.
      - О да! - воскликнул Сато. - Томкин - гайдзин, а Николас Линнер в твоем представлении того хуже. Он лишь наполовину азиат. И никому еще не удалось толком выяснить, сколько в нем японской крови.
      - Хочешь сказать, что я расист? - спросил Нанги, выпуская дым.
      - Ни в коем случае. - Сато откинулся в своем вращающемся кресле. - Просто патриот. Но в конце концов, что нам до происхождения Цзон Линнер?
      - И это надо иметь в виду. - Странные глаза Нанги сверкнули темным огнем. - Нам понадобятся все средства из нашего арсенала, чтобы справиться с чертовыми "итеки" - жадными варварами, которые не желают умерить свои аппетиты. - Плечи Нанги непроизвольно вздрагивали. - Думаешь, для меня имеет какое-то значение тот факт, что его отцом был полковник Линнер, "круглоглазый спаситель Японии"? - Он презрительно скривился. - Как может "итеки" хорошо относиться к нам, скажи, Сэйити?