Тогда я научу тебя, дорогой...
      Похожие на дым следы их присутствия вскоре исчезли, и только туман продолжал бурлить и извиваться. Каркали птицы, срезая путь через густой, напоенный влагой воздух. Грохот водопада отражался от отвесного базальтово-сланцевого склона. Порхали бабочки, реяли шестикрылые пилоиглы, пируя крохотными кружащимися насекомыми. В солнечном свете сверкали тысячи миниатюрных радуг, мерцая, как звезды, в постоянных приливах и отливах тумана. Мелькали прячущиеся в тумане животные. Они подбирались к воде, чтобы напиться вдоволь, насторожив треугольные уши, прислушиваясь к незнакомым шумам. Они пристально смотрели друг на друга, с мокрых морд капала вода, ноздри расширялись, когда они принюхивались, - такие неподвижные, что могли бы быть резными статуями. Потом - в мгновение ока - они исчезали, отправляясь искать еду и охотиться на своих территориях.
      В этом мирном уголке появилась Матерь. На руках она держала Риану. Сама же Риана крепко прижимала к себе две книги: "Величайший Источник" и "Книгу Отречения". Прошли века с тех пор, как Священные Книги были вместе. Даже Матерь не помнила этого времени.
      - Я вся горю, - сказала Риана, когда Матерь опустила ее на землю. Ее рот по-прежнему полнился кровью.
      Матерь прижала тыльную сторону руки к щеке Рианы.
      - Ты была сильно травмирована. Исцеление требует времени.
      Риана легла.
      - Я так устала. - Она закрыла глаза.
      - Тебе надо поесть и отдохнуть. - Руки Матери двигались над горлом и грудью Рианы. - Это я могу сделать колдовством. Ты потеряла много крови, но внутренности повреждены, и ты не в состоянии есть. Отдыхай, пока я поищу травы и грибы для целебного настоя.
      Риана не ответила: она находилась где-то между сознанием и сном. Она чувствовала траву, на которой лежала, брызги воды на коже, усыпляющее гудение насекомых, щебет птиц. Все это было процежено через фильтр боли, пронзающей внутренности, окутывающей ее жестким саваном, так что трава казалась гвоздями, вода - сосульками, звуки - пронзительными воплями. Она дрожала и тихо постанывала. Какое-то время ее несло на этом унылом плоту полубессознательности, подталкивая то туда, то сюда смутными и призрачными ощущениями. Хотелось только снова погрузиться в бездонную темноту колодца, чтобы от ледяной воды застыли боль и страдания.
      Смутно она ощутила возвращение Матери, запах костра, а потом другой, более сложный аромат. Матерь подсунула ей руку под шею, приподняла голову. Надо пить. Губы Рианы раскрылись, и она выпила целебный чай. Потом закрыла глаза. Матерь снова уложила ее на землю и прошептала, что пойдет за грибами.
      Риана, не в силах ответить, погрузилась в воспоминания о недавних событиях, воскресших в ярких подробностях лихорадочного сна. Снова через вездесущую линзу сна она увидела, как монастырь Плывущей Белизны охватила паника из-за взрыва в пирамидальной комнате, где хранилась хад-атта. Она попросила Матерь Припрыгнуть в кубический келл и там дрожащими окровавленными руками вытащила "Книгу Отречения" из пасти йа-гаара. Звон колоколов отзывался в земле небольшими сейсмическими толчками. Почуяв дым и смятение в древних каменных коридорах, они Припрыгнули обратно в келью Рианы, чтобы забрать "Величайший Источник" и нож, который Элеана подарила Аннону.
      Молодые рамаханы, тяжело дыша, носились по охваченным огнем коридорам, таская ведра с водой, пока осторожные конары из Деа Критан обсуждали фракционную борьбу, сбор голосов, религиозную политику. Союзы возникали, как пузыри на луже, и лопались, раздавленные недоверием. Трудно было поверить, что Бартта умерла. Захватила ли власть конара Урдма? Риана даже не представляла, какой станет новая иерархия конар.
      Неужели все произошло на самом деле? Или это просто еще одна тревожащая часть того странного сна, от которого Аннон проснется на рассвете, целый и невредимый, в своей постели в Аксис Тэре, зовя Джийан и Кургана?
      Неожиданно одна мысль поразила ее, как громом, и глаза сами распахнулись. Священные Книги! Риана перекатилась на бок, застонав от боли, и поднялась на четвереньки. Книг не было. Риана медленно встала и пошла искать их. По земле деловито ползали жуки, в воздухе реяли стаи комаров, ожидая, когда их поглотят стремительные пилоиглы. Жужжали пчелы-рогачи, перелетая с цветка на цветок, их ножки раздулись от ярко-оранжевой пыльцы. Книг не было. Риана обыскала берег реки, подумав, что книги могли упасть. Она ползала на четвереньках по зарослям папоротника и лужам грязи, по заросшим кустарником трясинам и каменистым, выметенным ветрами холмам... Книг не было.
      На опушке соснового леса она остановилась. Что могло с ними случиться? Наверное, их забрала Матерь. Но зачем? Риана обхватила голову руками и попыталась думать. Ей определенно было нехорошо. Сунув два пальца в рот, она обнаружила на них свежую кровь.
      Неожиданно странная мысль поразила ее. Что, если Матерь - совсем даже не Матерь? Что, если на самом деле это Бартта? Что, если хад-атта все-таки сломала ее? Она могла рассказать Бартте все: как принесла в монастырь "Величайший Источник", как научилась Припрыгать, как нашла Матерь, как разрушила Сферу Связывания, как украла "Книгу Отречения"... О Миина, что, если Матерь по-прежнему в своей тюрьме - мертвая? Что, если все это колдовская уловка, чтобы заставить ее привести Бартту к обеим Священным Книгам?
      Чем больше Риана размышляла, тем больше это предположение обретало ужасный смысл. Расшевелив себя, она осматривала опушку хвойного леса, пока не нашла свежие следы. Они вели на север, прямо в лес. Риана пошла по ним.
      Хотя следы скоро затерялись среди мягких иголок сосен-марр, для привычного глаза в густом подлеске было достаточно указаний на то, что тут недавно кто-то прошел. С каждой минутой Риана все больше уверялась в своих умозаключениях. Голова работала яснее, чем когда-либо с тех пор, как начался этот кошмар. В сущности, теперь она не понимала, почему ей понадобилось столько времени, чтобы разобраться в ситуации. Не важно. Теперь она все поняла.
      Риана углубилась в густой лес уже на полкилометра. То, как следы кружили, только подтверждало ее подозрения. Если бы это действительно была Матерь, ей незачем было бы скрываться.
      Риана заметила впереди какую-то фигуру и пригнулась. Сердце колотилось в груди, зубы стучали от ужаса. Да, на ней было одеяние рамаханы, но одеяние было шафрановым, как у Бартты, а не бирюзовым, как у Матери. Значит, все правильно! Риана сжала кулаки. Нельзя позволить Бартте завладеть Священными Книгами. Матерь предупреждала ее об этом.
      Отодвинув низко нависшую ветку, Риана начала подбираться к Бартте. Она преодолела, наверное, треть расстояния между ними, когда услышала треск. Застыла, глядя вниз. О Миина! Она наступила на сухую ветку.
      Фигура обернулась - это была совсем не Бартта! - и по лесу пронесся рев, похожий на лавину в горах.
      До Рианы донеслась волна зловония - так воняет в разгар лета мясо кора. Черное двенадцатиногое тело существа делилось на сегменты, как у гигантского насекомого, раздувшуюся грудную клетку защищал твердый панцирь. Длинную плоскую голову - черно-коричневую, блестящую, как обсидиан, - украшали страшные жвала. Чудище повернулось, и фасеточные глаза насекомого сверкнули двенадцатью рубиновыми вспышками. Снова взревев, ужасный зверь поднялся на двух парах придатков.
      Реакция Рианы была чисто инстинктивной. Подхватив лежавшую на земле сосновую ветку, девушка бросилась вперед и ткнула ею в ужасную морду. Ветка сломалась, мягкая древесина расщепилась. К тому времени Риана обнажила нож, подаренный Элеаной Аннону, ударила раз, другой, пока существо пыталось поймать ее запястье. Безумие. Почему оно не нападает? Наоборот, оно все время отступает. И ревет. Чего ему надо? Потом Риана поняла. Оно пытается заманить ее дальше в лес. Возможно, там ждет подкрепление. Возможно, она нужна этим существам живой. Мысль о новом плене - у ужасных зверей... это было слишком. Риана нырнула под щелкающие жвала и вонзила клинок по рукоять в грудную клетку существа.
      На сжатый кулак брызнула прохладная мутно-желтая сукровица. Обезумев, девушка била снова и снова, а существо ревело и стонало. Она задыхалась и плакала, не задумываясь о том, как легко клинок вошел в мягкую плоть там, где должен был бы наткнуться на твердый панцирь.
      Окровавленная победительница стояла над противником. Потом подошла туда, где лежали книги, и подобрала их. Наклонившись, почувствовала волну головокружения и тяжело села, обхватив голову руками. Когда перед глазами прояснилось, она увидела клинок, похожий на пересекающую бедро рану. Но он был покрыт кровью, а не сукровицей. Ее кровью?
      Мир со щелчком встал на место. Риана словно очнулась от тяжелой болезни, сопровождаемой ненормально высоким жаром. Она повернулась и посмотрела на зверя... Пышное бирюзовое одеяние было залито кровью. С рыдающим стоном Риана с трудом встала и, шатаясь, побрела к Матери. Где ужасное существо, с которым она сражалась?.. И тут Риана вскрикнула от ужаса: она увидела колотые раны в животе Матери. Девушка со слезами упала на колени.
      - Ах, Матерь, как это случилось? - закричала она. - Что я наделала?
      Матерь открыла глаза. В них не было ни страха, ни ненависти. Сердце Рианы разрывалось.
      - Ты ничего не сделала, Риана, только исполнила Пророчество о Дар Сала-ате. С той минуты, как Астар сказала мне, что ты - Дар Сала-ат, я знала, что ты будешь моим избавителем и моей смертью. Так было предсказано.
      - Нет, Матерь. Нет!
      - Колесо жизни поворачивается. В молодости я никогда не позволила бы такой, как Бартта, одолеть меня. Но сила моя иссякла. Я стара, Риана. Очень стара. Пора умирать.
      Риана обняла Матерь и постаралась вспомнить исцеляющие заклятия.
      - Успокойся, - проговорила она сквозь рыдания. - Я использую Осору и Кэофу и вылечу тебя.
      - Меня уже не вылечить.
      - Нет-нет, не говори так! - Риана призвала Осору и то немногое, что знала из Кэофу, отчаянно пробуя одно заклятие за другим и не находя такого, которое излечило бы нанесенные ею раны.
      - Послушай, - сказала Матерь. - Ты не должна винить себя. Бартта применила к тебе то же страшное заклятие, Сферу Связывания, что и ко мне. Но она, наверное, добавила чары Кэофу, поэтому я ничего не заметила. Ты не виновата. Ты не могла знать. - Мгновение ее губы беззвучно шевелились. Сфера Связывания... Ты же не нападала на меня, ведь так? - Она хрипло, со свистом, дышала. - Ты видела не меня, верно?
      - Да. Я была уверена, что это Бартта. А потом появилось огромное насекомое с двенадцатью глазами.
      - Тзелос, демон из Бездны. Миина навеки изгнала его из этого мира.
      - Но ведь я только что сражалась с ним!
      - Из-за Сферы Связывания тебе мерещится то, чего ты больше всего боишься. Так она действует - открывает ту часть разума, где таятся худшие страхи, и вытаскивает их на свет. Не понимаю только, почему ты увидела демона из Бездны. Ты видела Тзелоса в Нантере?
      - Нет, но что-то произошло, когда мы были в Бездне. В последний момент Джийан попыталась вытащить меня и сунула руки в колдовской круг.
      - Ах, это гораздо хуже, чем я боялась. - Матерь с трудом цеплялась за ускользающее сознание. - Врата были повреждены. Существует опасность, что они ослаблены, что демоны могут найти путь в этот мир. А что до Джийан... да защитит ее Миина от сил, которым она на мгновение помешала.
      - Что ты имеешь в виду? - прошептала Риана. - С ней что-то случится?
      - Обязательно. - Матерь кивнула. - Но поскольку никто и никогда не пытался нарушить круг Нантеры, о последствиях бессмысленно даже гадать.
      Риану пронзила ледяная вспышка страха. Она уже испытала все известные ей заклятия - без следа малейшего воздействия на смертельные раны Матери. Почему они не действуют? Как она могла потерпеть неудачу? Ведь она - Дар Сала-ат. Если она не может спасти Матерь, как ожидать от нее спасения всей Кундалы?
      Глаза Матери начали закатываться. Огромным усилием она сфокусировала взгляд.
      - Я взяла Священные Книги, Риана. Брызги Поднебесного испортили бы их, если бы я оставила их там, где ты бросила. Как и я, они хрупки от старости. Их нельзя подвергать воздействию солнечного света или сырости. Теперь ты их хранительница. Заботься о них. Они подобны живым существам. Выучи наизусть то, чего еще не знаешь, а потом спрячь в безопасном месте. - Кровь сочилась из уголка губ Матери. Риана стирала ее, но кровь не останавливалась, наоборот, текла все обильнее.
      Риана крепче обняла Матерь.
      - Я испробовала все, что знаю! Должно же быть что-то!..
      - Ты уже спасла меня один раз, коротышечка, рискуя собой. Не в твоих да и не в чьих-либо - силах спасти меня вновь. - Ей было все труднее говорить, она дрожала. - Я ослабела. Стала уязвима для Темных колдуний вроде Бартты. Пора. - Ее голова упала.
      - Матерь?
      Матерь насколько раз моргнула.
      - Риана, ты должна найти Кольцо Пяти Драконов. Первый долг Дар Сала-ата - открыть дверь Хранилища и раскрыть спрятанные там секреты, секреты, которые тебя ждут. Кольцо - это ключ. Только Дар Сала-ат может использовать Кольцо. Все остальные, кто попробует, погибнут.
      - А что находится в Хранилище?
      - Даже я не знаю. Раньше там хранилась Жемчужина. Чтобы найти Жемчужину, ты должна сначала войти в Хранилище. Только Жемчужина способна остановить демонов из Бездны, если они освободились, и только Дар Сала-ат способен заглянуть в Жемчужину. Это твой путь, твоя судьба. Опасный путь и опасная судьба, ибо всегда найдутся алчные души, жаждущие присвоить Жемчужину. Ты должна охранять ее любой ценой. Я потерпела в этом неудачу, и на нас обрушились бедствия.
      - Но, Матерь, я ничего не знаю о Кольце, не знаю даже, где искать его.
      - Миина спрятала Священное Кольцо. Чтобы найти его, ты должна использовать заклятие. Заклятие Вечности. Оно скажет тебе, где Кольцо. Мать облизнула губы. - А теперь слушай внимательно. Половина заклятия находится в "Величайшем Источнике", вторая половина - в "Книге Отречения". По отдельности эти заклятия незначительны; так сделано для того, чтобы никто не узнал их истинной природы. Я скажу тебе, где их искать в Священных Книгах.
      - Я совсем новичок в колдовстве, - сказала Риана. - Я принесу Священные Книги тебе и...
      - Я не могу применить Заклятие Вечности. И никто не может, кроме Дар Сала-ата. Это заклятие Просвета, неподвластное даже мне. - Матерь тяжело и часто дышала, как больное животное. Потом закашлялась, повернув голову, чтобы не подавиться кровью.
      - Не умирай. Не...
      - Тигпен будет знать, что делать. Призови ее. Она поможет.
      - Мне нужна ты.
      - Найди Кольцо, Риана. Кольцо...
      Что-то надвигалось из-за ближнего хребта. Риана чувствовала холодную ауру и обернулась, готовая защищать Матерь - даже теперь. Поздно. Подобно песку Большого Воорга, жизнь уже утекла сквозь пальцы, превращаясь в призрачный туман.
      Ледяная мгла окутала летний полдень. Риана закинула голову, пронзительно закричав на жестокий мир, в котором родилась. Ей хотелось одного: умереть, идти по призрачным следам Матери сквозь темный туман, в неизвестную, не-отысканную, нехоженую страну, где можно искупить совершенное убийство.
      Любовь. Что для нее любовь? Она любила Джийан и Элеану - и потеряла обеих. Она любила Матерь - и убила ее. Жестокая судьба запятнала ее, сделала ядовитой, как гадюка.
      Наконец Риана не выдержала. Ободранное горло болело от крика и недавних ран. Девушка согнулась пополам, уткнувшись в холодное тело, стиснула зубы, зажала в руках бирюзовое одеяние Матери...
      В конце концов странное спокойствие овладело ею. Разум, вынесенный за пределы горюющего "я" последним волнением ауры Матери, стал прозрачным озером, поверхность которого не нарушало даже дуновение эмоций. На этой чистой поверхности появился образ милой Тигпен. Не вытирая слез, Риана призвала раппу.
      Джийан смотрела, как вдали - за спиной Реккка - собирается дождь. Сломанные кости срослись, но он еще не выздоровел. В'орнн и ходил не так, как до столкновения с Олннном Рэдддлином. Его шаг стал короче, а поскольку вылечить мускулы и сухожилия колдовством было труднее, чем срастить кости, правое плечо немного опускалось каждый раз, когда он двигал правой ногой. Для Джийан было удивительно, как эти вроде бы мелочи меняют его. Реккк казался ей теперь гораздо опаснее - как попавшее в капкан животное.
      Проявились и другие изменения, менее заметные. Реккк был не только спокойнее, но и более сдержанным на эмоции, словно поспешно отступил в глубь себя, спрятавшись за колючий панцирь кхагггунского воспитания. Для него мир стал более мрачным; смех сбежал в другой, невидимый мир. Он дрожал от усилия сосредоточиться. Взгляд выразительных темных глаз стремился за горизонт, словно одним усилием воли он мог вызвать Олннна Рэдддлина откуда угодно, как вызывают пламя, если потереть две палочки.
      Ночью было еще хуже. У него начиналась лихорадка от ран и обезвоживание из-за выделения пота. Реккк жадно пил воду, которую приносила из реки Элеана, но почти сразу же извергал ее обратно. Не мог он вынести и средства из трав, которые готовила для него Джийан. Она поддерживала его, рассказывала предания о младенчестве Кундалы, о Миине и Пяти Священных Драконах, о Пэфоросе, демоне демонов, и белокостном демоне. Эти рассказы продолжались даже после того, как Реккк впадал в тяжелый прерывистый сон, потому что, начав, остановиться было уже нельзя. Когда она сама засыпала во время рассказа, он продолжался во сне, и она просыпалась на жемчужном рассвете более усталой, чем раньше.
      Они купили трех выносливых чтавров у друга Элеаны, кузнеца из Междолья, и теперь быстро двигались на северо-восток по густо заросшим лесом долинам к монастырю Плывущей Белизны. В конце второго дня погода испортилась; пришлось искать пристанище.
      По пути они миновали несколько пещер и теперь вернулись по горной тропе на опушку блессонового ельника. Джийан и Элеана разжигали костер в устье пещеры, когда хлынул дождь. Джийан окликнула Реккка, который замер рядом с елями - но не среди них - под проливным дождем.
      - Что это с ним? - спросила Элеана.
      - Не знаю.
      Девушка сидела, прислонившись к скале. Она обхватила себя руками и смотрела в темноту пещеры. Джийан знала, что Элеана думает об Анноне и первиллоне, и внутренне вздохнула. Было больно видеть, какие страдания причиняет девушке ее полуложь. Но Джийан знала, что должна хранить секрет своего ребенка от всех, даже от тех, кто когда-то любил его. Слишком рискованно позволить личным чувствам возобладать над обеспечением безопасности Дар Сала-ата.
      Они находились на последнем из базальтовых плато, ведущих к высотам Дьенн Марра, где стоял монастырь. Даже в лононе ночи на такой высоте были довольно холодными. Из-за дождя и ветра стало еще хуже.
      Джийан вышла из пещеры и подошла к Реккку. За несколько секунд она промокла до нитки. Дождь хлестал так, что было больно.
      - Реккк, пойдем со мной. Здесь ты не найдешь ответа. Он не пошевелился.
      Раскат грома пересек горные хребты внизу, как странствующий воин, наполнил долины, как разлив. Земля под ногами вздрогнула. Ели-блессоны склонились под ветром, черные от дождя, смазанные, как дым.
      Реккк вздохнул.
      - Я могу отречься от касты кхагггунов, но я по-прежнему воин. Для этого я рожден и взращен, таким я буду всегда. Это у меня в крови. - Он приблизился к плотному ряду блессонов и стоял под капающими ветвями, пока к нему не подошла Джийан. Тогда он указал на горные хребты внизу, на колонны блессонов. - Видишь, какая свирепая буря? Елям все равно: они гнутся, но не ломаются. Олннн Рэдддлин сломал меня, Джийан. Этого унижения я вынести не могу.
      Джийан указала ему на те же самые хребты.
      - Видишь те голые пятна, Реккк? Они появляются глухой зимой, когда суровые горные склоны не выдерживают груза снега и льда. Снег сходит с гор и уносит с собой деревья. - Ливень наполнял сложенную чашечкой ладонь, пока она не перевернула ее. - У каждого живого существа есть предел прочности. Даже у самых храбрых, самых преданных, самых гибких. Даже у этих елей.
      - Деревья не чувствуют унижения, - отрывисто сказал Реккк.
      - Мы, кундалиане, считаем, что в каждом живом существе есть искра жизни. Блессон не становится менее благородным, даже если ломается. Во всяком случае, его благородство признано всеми.
      - Я чувствую себя выдолбленным бревном. - Глядя в туманную даль, он наконец высказал, что у него на душе. - Гибель мира... Джийан, если это произойдет, то из-за нас, из-за в'орннов. Эта мысль сводит меня с ума.
      - Если сосредоточиваться на возможности смерти, она может прийти, Реккк. - Он повернулся к ней. - Сосредоточься на неотвратимости жизни, на своей роли в спасении Кундалы.
      Их пальцы сплелись, и Джийан тихонько потянула его за собой. Но повела не к пещере, а в глубину ельника. Когда их плечи соприкасались, между ними словно проскакивала искра.
      Дождь теперь казался каким-то далеким, частью другой вселенной. Здесь, под гигантскими блессонами, капли сверкали, как звезды. В воздухе пахло смолой, покрытая мхом земля мягко пружинила под ногами. Вокруг царила тишь; даже ночные животные попрятались по глубоким норам, пережидая непогоду.
      Она подняла к нему лицо, и они поцеловались. Страсть вспыхнула, как костер. Ее губы открылись навстречу его губам, и она содрогнулась, чувствуя, как его желание передается ей.
      Они опустились на мох. Их напряженное желание превратило лес в приют новой и трепещущей жизни. Он распахнул ее платье. Непостижимо, но она чувствовала себя застенчивой, как юная девушка. И тихо стонала, ощущая прикосновение его рук. Закрыла глаза, твердо отодвинув воспоминания об Элевсине, о смерти Аннона. Ее жизнь здесь и сейчас, и она сделает все, что нужно, чтобы не выпустить на волю своих призраков.
      - Реккк...
      Джийан впилась в его плечо, когда он потянул ее на себя. Его гладкое мускулистое тело блестело от дождя, просачивающегося сквозь ветви. Оно было прекрасно. Джийан хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Реккк... О-о-о!
      К тому времени как Реккк и Джийан вернулись в пещеру, наступила ночь. Элеана не стала спрашивать, где они были. Однако Джийан не сомневалась: девушка все знает.
      Дождь ослабел. Реккк и Элеана отправились искать ужин. Можно было бы обойтись имеющимися запасами копченого мяса и сушеных клубней, но Джийан требовался череп мелкого млекопитающего. Кроме того, им было хорошо друг с другом. Джийан чувствовала - даже если они сами не сознавали этого возникшую между ними сопряженность, какое-то энергетическое поле, которое образовывало дугу и питалось собой, как в'орннский ионный источник энергии. Это само по себе было мощной магией, ибо обладало способностью открывать сердце.
      Когда же они стали боевой единицей, спрашивала себя Джийан. Хотя знала очень хорошо. Конечно, говорить это Реккку было нельзя, но Олннн Рэдддлин в конечном счете оказал им троим огромную услугу.
      Джийан разложила высушенные травы и порошки, собранные по дороге из Междолья, начертила круг на грязном полу пещеры, потом сделала на окружности четыре насечки, сориентировав их по сторонам света. В каждую из точек пересечения насыпала трав или порошков.
      Она как раз закончила с четвертой линией, когда почувствовала, что в темноте пещеры что-то изменилось. Джийан подняла голову.
      Она сидела на корточках, поставив голые локти на колени. Костер потрескивал и пускал искры, согревая ей спину. Ни звука, ни движения, кроме теней, отбрасываемых пламенем. Зная, что вглядываться в темноту бесполезно, Джийан расслабилась, позволив взгляду расфокусироваться. Она дышала легко и глубоко, вбирая в себя все малейшие запахи пещеры и бурной ночи. Медленно уменьшила частоту биения сердца, шум крови, пульсирующей в жилах. Теперь не осталось ничего, кроме мерцания во тьме. Она терпеливо определила его ритмическую природу: темнота вдыхала и выдыхала, и что-то в ней дрогнуло, узнавая.
      Тзелос!
      Джийан видела шесть пар глаз, чувствовала леденящий холод. Никогда раньше она не видела Тзелоса - да и других демонов, коли на то пошло. Да и откуда? Миина заключила их всех в Бездне вечность назад. Ничто не в силах открыть колдовские Врата, которые заперла Сама Великая Богиня. Как мог?..
      Нантера!
      Нантера на мгновение открыла Врата в Бездну. Это был единственный способ перенести живой дух в умирающее тело. Обряд Нантеры проводили с предосторожностями, гарантирующими, что ничто с другой стороны не сможет проникнуть в этот мир. И однако из темноты пещеры на Джийан смотрел Тзелос. Она бы поручилась за это жизнью.
      А потом ее словно ударило. Она сама выпустила демона из Бездны, когда нарушила круг Нантеры в последней отчаянной попытке спасти сына. Никто не представлял себе последствий этого нарушения, но она с самого начала подозревала, что коконы у нее на руках были прямым результатом произошедшего. Как и Тзелос.
      Движение в темноте прервало ее мысли. Тени приобрели дополнительный объем, словно стали водяными. Что-то колыхалось и журчало, то раздуваясь, то опадая. Неожиданно это что-то сжалось, и Джийан едва не вырвало от вони гниющей плоти.
      Он появился, и темнота стягивалась к нему, как вода несется к водостоку. Двенадцать красных глаз смотрели на нее. Отвратительное насекомоподобное рыло было непроницаемо. Кривые жвала открылись, как врата в саму Бездну.
      Из пасти донеслось свирепое щелканье.
      Я пришел за тобой.
      - Не подходи. Я не имею к тебе никакого отношения.
      У тебя нет выбора. Ты отмечена. Он приблизился. Я заберу тебя.
      Не отрывая от него взгляда, Джийан наклонилась и взяла горящую палку из костра.
      Думаешь, огонь отпугнет меня, потому что я - создание Тьмы? Он словно хихикал. Я сожру твой огонь.
      Джийан поставила босую правую ногу в нарисованный в грязи круг.
      Что ты делаешь?
      - Ты знаешь, - прошептала она. - Если ты и вправду Тзелос, ты знаешь.
      Малистра сообщила мне о твоих колдовских привычках.
      - Малистра!
      Она прислала меня. Ты очень досадила ей. Тем, что сделала с ее игрушкой - Олннном Рэдддлином. О да, она очень раздосадована.
      Джийан зажгла западную линию трав. Запад, сторона, куда идут умирающие в последние мгновения перед тем, как испустить последний вздох.
      Едкая смесь медленно начала тлеть.
      Тзелос остановился, пощелкивая жвалами.
      Перестань. Ты ничего не добьешься. Он вытянул один из верхних придатков. Грубые, похожие на волоски волокна свисали с костлявой конечности.
      Джийан произнесла заклинания на Древнем наречии. Казалось, ничего не изменилось. Неожиданно она вспомнила отобранного у Олннна Рэдддлина паучка, которого Малистра пропитала чарами Кэофу. Она каждую ночь изучала его, пыталась осторожно экспериментировать, но так и не поняла, как он работает. Увидев его на протянутой ладони, Тзелос захихикал - по крайней мере щелчки походили на хихиканье.
      Она обещала, что он будет у тебя. Обещала, прошипел он.
      Джийан включила устройство. Появились паучьи лапки, и она бросила паука в Тзелоса.
      Тот начал таять.
      Сейчас или позже, прощелкал он, исчезая, мне безразлично.
      У нее дрожали руки, когда она опустилась на колени, чтобы подобрать мерзкого паучка.
      - Джийан, что ты делаешь? - раздался у входа в пещеру голос Реккка. По-моему, мы договорились заняться этим вместе. - Они с Элеаной вернулись с охоты. В левой руке он держал двух крупных ледяных зайцев.
      - Тзелос...
      - Тзелос? - удивился Реккк. - Что такое Тзелос?
      - Демон из Бездны. Он был здесь.
      - Я ничего не вижу.
      Джийан, внезапно охваченная слабостью, провела рукой по глазам.
      Реккк бросил добычу и бросился к ней.
      - Джийан, что с тобой? - Он обнял ее за талию.
      - Не знаю. Я... - Она глубоко вздохнула, пытаясь восстановить равновесие. В ушах звенело, цвета казались странно четкими. Она вдруг поняла, что произошло.
      - Реккк, у меня было видение.
      - Этот Тзелос, которого ты видела... Его на самом деле не было?
      - Нет. Демон Тзелос не принадлежит нашему миру. Миина давным-давно отправила его и остальных демонов в Бездну - что-то вроде колдовской тюрьмы. Они не могут выбраться. - Она содрогнулась, вспомнив слова: "Я пришел за тобой". Этого она им не скажет.
      Реккк подвел ее к костру, и все трое сели. Пока Элеана свежевала и готовила ледяных зайцев, Джийан рассказала о видении.
      - Тзелосов, наверное, можно назвать разведчиками армии демонов. Они выискивают уязвимые места, слабости, пробираются через оборонительные сооружения. Это предвестники того, что должно произойти.
      - Но почему ты увидела его сейчас? - Элеана занесла нож над головой одного из зайцев.
      - Не знаю. - Джийан помотала головой, пытаясь встряхнуться. Совершенно точно одно: мои видения - знак, что подсознание уловило опасность, не замеченную разумом. Они всегда сбываются.
      - Разум дает тебе подсказки вроде символов во сне. - Элеана аккуратно отделила голову и начала сдирать с нее шкуру и мясо. Она не забыла, что Джийан нужен череп.
      - Возможно. В видении Тзелос сказал, будто Малистра подсказала ему, где искать меня. Но это невозможно. Я наложила скрывающее заклятие.
      - А как насчет Глаза Айбала, которым, по твоим словам, владеет Малистра? - спросил Реккк, всегда практичный воин. - Этот Глаз уже находил нас раньше.
      Джийан взяла у Элеаны желто-белый череп, кивнув в знак благодарности.
      - Да, действительно. Глаз Айбала очень силен. Но я нашла средство, пусть и временное, именно от этого заклятия. - Она улыбнулась. - Я много лет отворачивалась от своего Дара, делала вид, что его нет. Теперь, когда такой образ действий больше не годится и даже неблагоразумен, должна признаться, я удивлена силой, которую обнаруживаю в себе.
      Элеана присела на корточки.
      - Что нам делать?
      Джийан положила череп в центр круга, нарисованного на полу пещеры, так, чтобы челюсти были открыты, потом снова насыпала на четыре линии травы и порошки. Прежде чем зажечь их, она достала маленький безукоризненный опал. В нем вспыхивали удивительной яркости огненно-красные и желто-зеленые огни. Положив его в челюсти черепа, Джийан запела на Древнем наречии. И зажгла линии.
      - Мне как можно быстрее надо связаться с Дар Сала-атом, - сказала она, когда из круга поднялся едкий дым. - Я найду ее в глубинах этого опала.