Джийан безжалостно погоняла чтавров. Ко второму дню Аннон уснул, а она вела обоих животных по еле заметной тропе в глухой уголок, где ютилась ее родная деревня Каменный Рубеж. Один раз она уснула от усталости, и ей приснились окровавленные руки и треск огня. Джийан проснулась в слезах под холодными мерцающими звездами. Легкий ветерок шевелил верхушки деревьев. Лун не было, словно они не смогли больше смотреть на ее мучения.
      - В'орнны... не причинили тебе вреда? - нарушила неловкое молчание Бартта, помешивая в кастрюле.
      - Мне не причинили никакого вреда, сестра, - устало сказала Джийан. Совсем наоборот.
      - Трудно поверить. - Бартта выкладывала на тарелку сушеные фрукты и хлеб с твердой коркой. - Я уже оставила надежду.
      - В Аксис Тэре я полюбила. - Джийан уставилась на свои руки. - Не думаю, что ты поймешь.
      Бартта положила жаркое в миску, налила темного, сладкого меда.
      Джийан умирала от голода, но почти не чувствовала вкуса еды. Она думала лишь об Анноне. Бороться со страхом, растущим в душе с тех пор, как они расстались с Элеаной, было невозможно. Предстоял серьезный разговор с Барттой, и лучше от этого не становилось.
      - Расскажи мне о здешней жизни, - попросила она.
      - Приходилось трудно, - сказала Бартта. - Намного труднее, чем когда ты была здесь, потому что теперь мы теряем людей не только из-за в'орннов, но и из-за Кэры. - Она махнула рукой. - Когда-то эти кундалиане были приверженцами Миины. Однако Миина будто бы покинула их, и потому они предались бездушной, отрицающей Богиню религии, которая угрожает самой основе нашей духовности.
      - В кои-то веки мы в чем-то согласны. - Джийан положила еду в рот и медленно жевала; она не чувствовала вкуса - только растущий в душе страх. Кэра не принесет ничего хорошего ни своим последователям, ни нам. Это тупик.
      - Хуже. Каждый кундалианин, обращающийся в Кэру, - это еще одна рана, нанесенная телу рамахан. Не будет рамахан - не будет и кундалиан, верно, сестра? Хотя последователи утверждают, будто Кэра дает им надежду, эта религия основана на отрицании всего: нашей истории, наших знаний, самой сути того, кто мы есть. Нет, от новомодной религии только вред.
      - И однако она с каждым месяцем становится сильнее.
      - Да - питаемая гневом Миины, покинувшей своих детей.
      - И с каждым днем Священное Писание ускользает все дальше от нас, не так ли?
      В голосе Бартты смешались зависть и презрение.
      - Ты помнишь Писание? Странно. У тебя же есть Дар.
      - Подобно воде, мы всегда возвращаемся к истоку, - тихо сказала Джийан.
      - Не странно ли вернуться после стольких лет среди завоевателей, сестра?
      Джийан отодвинула тарелку.
      - Честно говоря, я чувствую себя слегка... не на месте.
      - Я отведу тебя на могилу матери, - коротко сказала Бартта, убирая со стола. - То есть если ты задержишься.
      - А как отец?
      - Его взяла Кэра. Он не устоял перед практичностью новой религии: все и сразу, здесь и сейчас.
      На душе у Джийан стало еще тяжелее. Ею овладела странная растерянность. Встреча произошла как-то неправильно: никаких вам криков радости, слез ничего, что следовало бы испытывать давно разлученным близнецам. С самого начала - только настороженный цинизм, словно враги встретились, чтобы договориться о перемирии после долгой войны.
      - Ты совсем не похожа на ту девушку, которая ушла с в'орннами шестнадцать лет назад, - сказала Бартта.
      Знакомая горечь в ее голосе царапнула сердце Джийан. Она вернулась к двери комнаты, где когда-то была ее спальня. Теперь там спал Аннон.
      - Впрочем, чего еще ожидать? - продолжала Бартта. - В этом наряде ты больше похожа на в'орнна, чем на кундалианку!
      Джийан обернулась к сестре и откинула сифэйн.
      - Тебе лучше знать. Бартта опустила голову.
      - Прости. Я сегодня расстроена. Провела здесь неделю. Я нашла девочку, примерно ровесницу твоего подопечного в'орнна. У нее критическая стадия дуурской лихорадки. Несмотря на все мои усилия, жить ей осталось около часа. Если только твой Дар...
      - Я не могу оживить умирающего. Ты знаешь это лучше любого другого.
      - Попытайся. Прошу тебя. Возможно, твой приход - еще одно знамение.
      - Еще одно знамение? - Джийан напряглась. - Говори прямо, сестра, ибо я тоже должна рассказать о знамениях.
      Бартта скрестила руки на тощей груди, бросила на сестру любопытный взгляд.
      - Семь дней назад на закате я увидела сову. Ночная посланница Миины никогда не показывается при свете дня, если не несет в когтях нежданную смерть.
      - Сова - вестница перемен, - ответила Джийан. - Перемены всегда страшат.
      - Но не рамахан.
      - По-моему, в наши дни - особенно рамахан. Бартта отмахнулась от слов сестры.
      - Сова - посланница Миины - привела меня к этой девочке, Риане. Она появилась из леса и сделала три круга над этим местом. Мне было предназначено найти ее, понимаешь? Зачем? Она умирает, и я не могу спасти ее. И однако здесь, несомненно, видна рука Миины.
      - Ты известила семью?
      - Семьи нет... по крайней мере она не может вспомнить. Потеряла память.
      - Бедняжка.
      Ответ Бартты заглушили крики. Сестры бросились к окну. За огородом, мимо некрашеных кедровых ворот, крутые ступенчатые улицы спускались к деревенской площади. Сейчас кхагггуны, в основном пешие, некоторые на чтаврах, сгоняли на нее жителей.
      - Оборони нас Миина! - воскликнула Бартта. - Снова проклятые кхагггуны устроили набег! Мы думали, скалы остановят их, но они остановили только их катера. Кхагггуны забрали чтавров из деревень внизу и пришли.
      Джийан задержала сестры у двери.
      - Не ходи туда. - Приглядевшись, она увидела страшную эмблему на шлемах кхагггунов. - Этот набег - не просто акция устрашения.
      Глаза Бартты сузились.
      - Что ты хочешь сказать?
      - Кто-то выдал нас, заметив, как мы улизнули из дворца. Не представляю кто.
      Бартта вырвалась из рук сестры.
      - Останься здесь, - приказала она. - Если ты права, кхагггуны начнут повальные обыски. Я должна придумать, как не пустить их сюда.
      - Что ты можешь сделать?
      Бартта вышла, не сказав больше ни слова.
      Джийан отвернулась от окна. Аннон по-прежнему спал. Чтобы отвлечься, она пошла в спальню Бартты. Риана была смертельно бледна. Несмотря на бледность, прилизанные сальные волосы и истощенное тело, она была поразительно красива. Джийан мгновение стояла над девочкой, молясь Миине, затем приложила руку к ее щеке. Та горела в лихорадке. Джийан глубоко вздохнула, очищая разум от всех мыслей, всех образов, всех чувств. Риана была так близка к смерти, что понадобилось немало времени и усилий, чтобы нащупать ее слабую ауру.
      Джийан призвала Осору.
      Она попыталась направить заклинание на девочку, но что-то мешало. Риане от ее колдовства толку было не больше, чем от трав Бартты. Джийан попробовала снова. И снова ничего. Удивительно. Сила всегда приходила, когда она призывала ее, всегда повиновалась ее желаниям. Почему же теперь ничего не получается?
      Дверь дома распахнулась, в комнату с искаженным лицом вбежала Бартта.
      - Ты была права. Кхагггуны ищут мальчика. - Она провела рукой по волосам. - Как истинные в'орнны, они решили не тратить время на обыск деревни. Перв-капитан приказал кхагггунам начать допрашивать людей.
      - Перв-капитан? А командир?
      - Я его не знаю. Сидит на чтавре, спрятавшись в черепе краэла, молчаливый, как могильный камень.
      - Странно, что свор-командир предоставляет перв-капитану выполнять свою работу.
      - Работа? Вот как ты называешь эту... мерзость? - воскликнула Бартта. Жизнь среди инопланетян сильно повлияла на тебя. Допросы - это только начало. Кхагггуны обещают вырезать нас по одному, пока им не выдадут мальчика.
      - Но здесь никто ничего не знает.
      - Они знают, что ты моя сестра, - сказала Бартта. - Где еще тебе прятаться, как не в моем доме? - Она махнула рукой. - Не тревожься. Никто ни сказал ни слова, и никто не скажет. Мы скорее умрем, чем выдадим секрет этим чудовищам. Но я не могу позволить, чтобы мой народ бессмысленно убивали. Она направилась мимо Джийан. - Мы отдадим кхагггунам то, что им надо.
      - Что? - Джийан схватила сестру. - Ты с ума сошла? Нельзя...
      - Нет, сестра, это ты сошла с ума, если думаешь, что я укрою в'орнна и допущу, чтобы мой народ мучили и убивали.
      - Ты не понимаешь...
      - О, я все понимаю. - От ярости Бартта дрожала. - Ты навлекла на нас зло.
      - Сестра, кхагггуны убьют Аннона, насадят его голову на пику, как сделали с его отцом.
      С площади донеслись пронзительные крики.
      - Началось, - зловеще сказала Бартта. - Кхагггуны убивают невинных.
      - Аннон тоже невинен! - крикнула Джийан.
      - Но он - в'орнн! - завопила Бартта. - Прокляни тебя Миина, почему ты защищаешь его?
      - Потому что он мой сын.
      - Что?
      Джийан плакала. Ее сердце разрывалось. Она поклялась никому не говорить.
      - Я полюбила Элевсина Ашеру. И сошлась с ним. Бартта сделала знак Великой Богини.
      - Оборони нас всех Миина! - выдохнула она. - Что ты натворила?
      - Лишь то, что было у меня на сердце!
      - Тогда я проклинаю твое сердце!
      - Подумай, какой была моя жизнь с тех пор, как я родила его. Никто, кроме Элевсина, не знал, что это мой ребенок. Тебе известно, что в'орнны систематически собирают детей смешанной крови?
      - Ну и что? Все равно они нежеланные.
      - Оторванные от материнской груди - для какой жестокой судьбы? - Джийан вздрогнула. - Можно только гадать, что делают с ними геноматекки в "Недужном духе".
      - Что с ними делают - это подлые дела в'орннов. - Бартта дрожала, ибо новые крики доносились до них через открытую дверь.
      - Сестра, послушай меня! - В голосе Джийан звучала такая же страсть. Мы не можем принести его в жертву. Аннон видел Сеелин.
      - Одну из Пяти Священных Драконов Миины? - Бартта шагнула к ней. Верхняя губа скривилась, с губ сорвался плевок. - Да ты понимаешь, что говоришь? Он - в'орнн!
      - Разумеется, понимаю. Я рамахана. Бартта покачала головой.
      - После стольких лет в постели в'орнна ты - отступница.
      - Я храню веру в Богиню, как и ты, сестра, - вспыхнула Джийан. - Я почитаю Миину в каждое мгновение жизни. - Она взяла руку Бартты в свою. Послушай меня внимательно. Гэрорел Миины отметил его, оставил в нем коготь. Ты знаешь Пророчество не хуже меня. Коготь служит своего рода магнитом, он привел Аннона в пещеры под дворцом, к Сокровищнице. Дверь Сокровищницы открылась перед ним, он увидел Сеелин. Дракон коснулась его, извлекла коготь, исцелила рану. Бартта вырвала руку.
      - Ересь! - прошипела она. - Ты несешь ересь!
      - Разве? Подумай о Пророчестве. Написано, что Дар Сала-ат может призывать Драконов и повелевать ими.
      - Да, но...
      - Написано, что Дар Сала-ат будет рожден на обоих концах Космоса. Синие, как свистики, глаза Джийан впились в лицо сестры. - Ты понимаешь? Подумай, сестра! Наполовину кундалианин, наполовину в'орнн - два конца Космоса. Пророчество наконец обретает смысл!
      Внезапно Бартта сменила тактику. Ее лицо разгладилось, голос стал ровным, сладким.
      - Ах, Джийан, теперь я понимаю. Это твой сын. Ты сделаешь все, чтобы спасти его, поверишь во все, что угодно. Я не виню тебя, наверное, и я вела бы себя так же. Но пока мы тут стоим и спорим, гибнут невинные люди. Пусть по крайней мере их смерть имеет какой-то смысл. Ему предстоит спасти сотни жизней кундалиан. Благородная судьба для в'орнна, а? Гораздо больше, чем заслуживает любой в'орнн.
      Джийан отмахнулась от слов сестры.
      - Я своими глазами видела рану, нанесенную гэрорелом. Коготь застрял в теле. А всего через час рана была такой, какой ты ее видишь сейчас. Только прикосновение Дракона могло исцелить его.
      - Я не верю!
      - Другого объяснения нет, ты знаешь это не хуже меня. Аннон - Дар Сала-ат, Тот, Кому предназначено освободить нас от рабства. Мы должны защитить его любой ценой. Миина открыла нам Свое лицо, сестра. Она показала тропу, по которой следует идти. Мы должны склониться перед Ее мудростью и волей.
      - Даже если то, что ты говоришь... даже если эта фантастическая история истинна... как нам спасти его и всех остальных?
      Глаза Джийан светились.
      - Вместе мы вызовем Нантеру.
      - Бездну Духов? - Бартта пришла в ужас. - Ты серьезно?
      - Другого выхода у нас нет! Бартта покачала головой.
      - Подумай, сестра, что ты говоришь. С тех пор как мы согрешили против Богини, с тех пор как была потеряна Жемчужина, вызывать Нантеру запрещено. Без участия Миины слишком опасно, слишком трудно контролировать Врата в Великую Бездну. Если их открыть, вся та мразь, которую Миина загнала в Богиней забытую яму, может вырваться.
      - Миина защитит нас. Она здесь, с нами. Из-за Аннона. Из-за твоей Рианы.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я ходила к ней, пока тебя не было, - промолвила Джийан. - Пыталась использовать свою силу - и не смогла. Девочка действительно не проживет и часа. Наверняка на то есть воля Миины. Ты сама сказала, что Миина предназначила ей жить, и умоляла меня спасти ее от смерти. Так не отказывайся же теперь.
      - О Нантере говорят, что два существа должны биться за власть в одном разуме. Смеем ли мы подвергнуть Дар Сала-ата - если Аннон действительно Дар Сала-ат - такой опасности?
      - Да, мы ничего не знаем о последствиях Нантеры, но разве у нас есть выбор? Кроме того, Аннон силен, а Риана слаба. Потеря памяти опустила завесу над ее жизнью.
      Обе вздрогнули, услышав, как вскрикнул Аннон. Джийан бросилась к нему, сестра пошла следом.
      Юноша проснулся. Джийан опустилась на колени рядом с ним.
      - Что с тобой? Почему ты так кричишь? Тебе хуже?
      - Нет. - Он посмотрел на нее. - Я слышал крики на улице. Кхагггуны пришли отвести меня к Бенину Стогггулу.
      - Тише, тише. Спи дальше.
      - Нет! - Аннон попытался сесть. - Я знаю, на какую жестокость способны кхагггуны. Пусть они кундалиане, я не хочу, чтобы этих людей перебили из-за меня.
      Джийан не пускала его.
      - Я обещала твоему отцу беречь тебя, пока во мне остается хоть капля крови.
      - Это моя жизнь. Одна жизнь против многих. Я не хочу жить с руками, запятнанными кровью.
      Пока он пытался встать, теряя равновесие из-за сломанной ноги, Джийан умоляюще взглянула на сестру.
      - Теперь ты видишь его сердце, сестра. Прошу тебя, внемли посланию Миины. Это не случайное совпадение - ни то, что сова прилетела к тебе, ни то, что мы оказались здесь в час величайшей нужды. Аннона надо обучить всему, что знают и умеют рамаханы. Ему надо преподать Священное Писание. Кто лучше тебя исполнит эту святую работу? Великая Богиня повелевает нам. Наш долг - служить Ей.
      Бартта долго молчала. Она смотрела на Аннона, отважно рвущегося навстречу гибели ради спасения кундалиан Каменного Рубежа от неминуемой смерти. Вспоминала большую сову, сделавшую три круга над местом, где лежала смертельно больная Риана. "Что это значит? - снова и снова спрашивала она себя. - Зачем Миине понадобилось спасать девочку только для того, чтобы взять ее к себе через несколько дней?" Вдруг Джийан права? Вдруг этого полу-в'орнна действительно коснулась одна из Священных Драконов Миины? Вдруг это действительно Дар Сала-ат? Тогда ее судьба ясна: ей предназначено обучать его, купаться в его силе и возвыситься вместе с ним.
      - Прости мои сомнения. Твоя логика безупречна, сестра. - Бартта расцеловала Джийан в обе щеки. - Поспешим же исполнить веления Великой Богини. - Она улыбнулась, найдя в душе давно забытый тайник, где жила любовь к сестре. - Неси его в большую комнату, а я принесу Риану. У нас очень мало времени.
      Бартта старалась подавить мрачные предчувствия. Нантеру не вызывали уже больше лунного века. При мысли о возможных последствиях их действий ее зазнобило, а желудок болезненно сжался.
      Джийан присела рядом с сыном. Бартта осторожно положила Риану рядом с Анионом, потом подошла к резному шкафу из ядровника. Отперла, широко распахнула дверь, открывая ряды закупоренных стеклянных банок, пузырьков и бутылок, наполненных разнообразными порошками и жидкостями. Джийан запела на Древнем наречии. Смешивая порошки, Бартта присоединилась к Песне Ручьев.
      Вокруг Рианы и Аннона Бартта выложила круг из девяти ястребиных перьев. Пол между ними помазала животной кровью. Посыпала все порошком, смолотым из гроздей камароны, тупы, тошки и грибов Плоть Богини. Размазанная кровь загорелась темно-синим холодным пламенем. Ручьи ожили, и Джийан крепко сжала руку сына.
      Аннон дернулся в ее объятиях.
      - У меня вся кожа зудит. - Он был явно испуган. - Что происходит?
      Джийан заставила себя улыбнуться.
      - Не беспокойся.
      - Пора, - нараспев произнесла Бартта.
      - Что пора? - Он так посмотрел на Джийан, что у нее сжалось сердце.
      Джийан встала рядом с ним на колени и обнажила одну грудь, приподняв ее рукой. Другую руку положила ему на затылок.
      - Что... что ты делаешь?
      - Смотри на меня, - тихо, ласково промолвила она. - Только на меня, Тэйаттт.
      Юноша уставился ей прямо в глаза, его веки отяжелели. Губы сомкнулись на соске, и он начал сосать, как в младенчестве. Почти стразу же глаза его закрылись, дыхание стало глубоким и ровным.
      - Вот так, - тихо пропела Джийан, укачивая сына. - Спи. - Она нежно погладила его по затылку. - Спи, родной.
      - Он не знает, что ты его мать, да? - спросила Бартта. Джийан покачала головой - говорить она не могла. - Это, наверное, было мучительно для тебя. - В ее глазах сверкало любопытство. - Он чувствовал силу открывающихся ручьев. Раньше я бы сказала, что такое невозможно.
      - С самого зачатия в нем все было необычно. Он говорил со мной, когда я носила его во чреве. Мы беседовали. Я пела ему, рассказывала предания о Миине, о Пяти Драконах, о "Величайшем Источнике".
      - Ты-то что знаешь о Пяти Священных Книгах Миины? Они пропали еще до нашего с тобой рождения.
      - Я знаю не больше тебя, - ответила Джийан. - Только то, чему нас учили в монастыре Плывущей Белизны.
      - У нас больше нет времени. - Бартта протянула ей руку. - Давай! Поторопись, сестра! Мы вызвали Нантеру. Ручьи вскрылись. Их нельзя остановить.
      Джийан не двигалась. Она со страхом смотрела на Аннона.
      - Сестра, ты должна выйти! - Огненный круг разгорелся ярче. Перья трепетали, хотя в дом не доносилось ни дуновения. - Риана умирает. Если она умрет до завершения обряда, до того, как закроется Нантера, Аннон будет обречен вечно скитаться в немирье.
      Джийан словно парализовало.
      - Погляди на него, Бартта. Такой беспомощный, такой невинный. Так трудно, так ужасно трудно проститься с сыном.
      - Забудь о нем, сестра. Скоро он перестанет быть Анноном. Он побывает там, где никому из кундалиан не предназначалось бывать. Он увидит то, что никому из кундалиан не предназначалось увидеть. Если он Дар Сала-ат, он пойдет один. Так написано, и так будет.
      Джийан вскочила.
      - Я не хочу терять его! - Она подошла к краю круга жуткого, холодного огня.
      - Сестра, иди ко мне! Выйди из круга, пока тебя не захватило...
      Обе услышали одновременно леденящий душу вой. Сначала казалось, будто он доносится откуда-то издалека. Однако вой эхом отозвался у них в головах, он резал слух и вызывал сердцебиение.
      - Что это? - прошептала Джийан.
      - Крики ненавистных. Они чувствуют, что Врата открыты. И рвутся на волю.
      Вой стал ближе, и Джийан в ужасе широко распахнула глаза.
      - Оборони нас Миина!
      - Риана ускользает, - настойчиво сказала Бартта. - Я чувствую, что она уходит. Времени больше нет. Иди сюда. Пожалуйста. Нантера вызвана для Аннона. Только для него. Сестра, ты должна быть вне круга, когда Врата откроются полностью, иначе ты рискуешь заразиться мерзостью, обитающей в темной яме. Миина защитит его. - Бартта вытащила сестру из круга и крепко обняла ее. - Верь.
      Комната затянута туманом. Две женщины не дышат, их сердца перестали ровно биться, пульсы на запястьях тихи, как могилы. Они перенесены за пределы времени и пространства. Перед ними в кольце холодного огня разверзлась Бездна Духов. Даже целительницы боятся этого темного колдовства; они словно подвешены Вовне и вглядываются в нечто, похожее на бесконечную спираль. Что-то поднимается из невообразимых глубин, и сестер охватывает леденящий ужас.
      - Что... что это? - хрипло говорит Джийан.
      - Не знаю, - отвечает Бартта.
      - О Миина, что мы натворили?
      - Мы спасаем их обоих.
      - Это - спасение? Эта мерзость может овладеть ими!
      Что бы это ни было, оно надвигается на Аннона - неопределимое, непостижимое, чудовищное. Кажется, что пол комнаты накренился, темнота стала видимой, ощутимой, свет ослабел до тени.
      Нечто вот-вот поглотит Аннона - ее сына. Низкий грохот, подобный грому, раскатывается по комнате. Джийан делает шаг к колдовскому кругу.
      - Отойди! Ты накличешь беду, войдя в круг Нантеры! - стонет Бартта.
      - Оставь меня! Там мой сын. Я боюсь за него. - Джийан протягивает руки, нарушив круг, и вскрикивает, когда тьма, плотная и жилистая, как лиана, охватывает ее руки, обвивает их. Руки мгновенно немеют, и она чувствует боль, подобной какой еще никогда не испытывала. Словно кости распадаются изнутри.
      Джийан снова кричит; голос искажен, вывернут наизнанку. Там, где руки проникли в Нантеру, их парализует боль. Она хочет протиснуться в круг - и не может. Ей надо добраться до сына, но приходится бороться с непонятно откуда взявшимся неистовым и злым водоворотом.
      - Слишком поздно! Теперь он принадлежит Нантере. Его не вернуть. Бартта поворачивает голову. - Риана ускользает. Мы опоздали.
      - Не отнимайте его у меня! - Голос Джийан словно падает в мрак Бездны.
      Бартта вцепляется в Джийан, обхватив за талию, и видит, что руки сестры затянуты в полутень отвратительного существа, склонившегося над мальчиком. Бартта содрогается и подавляет позыв к рвоте, треугольник в'орннского одеяния хлещет ее по рукам. Рыдая, она тянет изо всех сил. Джийан пятится. Вихрь пытается затянуть ее, отвратительное существо собирается, готовясь к прыжку. Оно будто ухмыляется, облизывается. Бартта из последних сил вытягивает сестру за границу круга. Когда Джийан оказывается вне круга, существо отворачивается и склоняется над Анионом. Его очертания начинают мерцать; теперь оно похоже на прозрачную осеннюю паутину.
      - Слишком поздно бояться. - Бартта прижимает сестру к себе.
      Фигура Аннона теряет форму.
      - Слишком поздно раскаиваться. - Бартта чувствует, как дрожит сестра.
      Его тело подергивается дымкой.
      - Слишком поздно даже любить. - Бартта зажимает глаза сестры, отвращая и свой взгляд от того, чего никому из кундалиан не предназначено видеть.
      Неестественная темнота поглощает дрожащих сестер, ощутимо бьется об их веки, хлещет кожу, как песчаная буря в Большом Воорге. Джийан рыдает, не думая о собственной боли.
      - Мой сын, - причитает она. - Мой сын!
      - Мы пытались защитить их, - говорит Бартта, - но, возможно, вместо этого убили.
      Мерзость внутри колдовского круга выполняет свою страшную задачу; темнота, истекающая из нее, готова сожрать все заживо. Холодное пламя мигает и начинает угасать, а из водоворота Бездны возникают длинные скользкие существа. На сестер надвигается первая волна устрашающего воинства. Существо нетерпеливо придвигается к краю круга.
      - Оборони нас Миина! Сестра, твое безрассудное вмешательство нарушило круг. Оно идет. - Бартта делает знак Великой Богини и запевает другую песнь на Древнем наречии.
      - Нет, не позволю! - Джийан воздевает руки к небесам и падает на колени. - Услышь меня, Великая Богиня. Я никогда ни о чем не просила тебя, но теперь умоляю! Помоги нам! Я сделаю все, что ты потребуешь, принесу любую жертву, какую ты захочешь! Моя жизнь, самая моя душа - твои! Только верни мне сына!
      В свойственной колдовству оглушительной тишине сверхъестественная тьма начинает светлеть. Воющие скользкие существа отброшены назад, в Бездну. Первое существо, зная, что наступает его черед, пытается сопротивляться... Бесполезно. Через мгновение и оно исчезает там, откуда вылезло. Последний всплеск силовых ручьев - и все кончено. Бездна Духов снова запечатана. Нантера за крыта.
      Джийан стояла на коленях, не сводя глаз с тела Аннона. Пламя угасло, ястребиные перья превратились в кучки пепла.
      Бартта осторожно опустилась на колени рядом с Анноном, прижалась ухом к груди.
      - Сестра, он не дышит. Твой сын мертв. Скорбный крик зародился в глубине существа Джийан и вырвался наружу, как из музыкального инструмента Богини, наполняя дом душевной болью и стенаниями. Бартта перешла туда, где лежала бледная и безжизненная Риана, повторила процедуру.
      - Тоже мертва. Бедная сиротка. Она не знала, откуда пришла, не понимала, что умирает. Какая короткая была у нее жизнь. Короче, чем у большинства. Гораздо короче. - Наконец странное чувство родства, которое она испытывала к этой девочке, овладело ею, и Бартта положила голову на грудь покойной. Под причитания Джийан она позволила себе несколько слезинок. И тут что-то случилось. Грудная клетка под ее щекой приподнялась, наполнившись воздухом, а потом снова опала. Волнообразное движение повторилось еще три раза, прежде чем до оглушенного мозга Бартты дошел смысл происходящего.
      Она подняла голову, ощутила на щеке теплое дыхание девочки.
      - Храни нас Миина, она дышит! - Бартта положила руку на лоб Рианы. Тот был влажным от пота, но больше не горел. - Сестра, сестра, смотри! Риана жива! Она пережила Нантеру! И лихорадка прошла!
      Джийан подбежала к сестре, посмотрела. На щеки Рианы уже возвращался румянец. Дыхание было глубоким и ровным.
      - Аннон, возлюбленный сын мой, какая жизнь ждет тебя? - прошептала Джийан.
      - Теперь ты должна звать ее Рианой. - Бартта положила руку на плечо Джийан. - Пусть спит. Нантера нарушена. Никто не может сказать, какими будут последствия. Неразумно даже размышлять об этом.
      Джийан кивнула, продолжая гладить Риану по щеке, и не могла остановиться.
      С улицы снова донеслись крики.
      - Давай же, - напомнила Бартта. - Пора сыграть заключительный акт.
      Джийан тихо плакала, склонившись над телом сына. Пережитые потрясения лишили ее сил.
      - До свидания, любимый мой.
      - Быстрее, сестра. - Бартта подтолкнула ее к двери. - Каждая минута промедления влечет за собой смерть кундалиан.
      Словно превратившись в сомнамбулу, Джийан наклонилась, подняла тело сына. Повернулась к открытой двери и услышала, как сдавленно ахнула сестра.
      - Миина!.. Посмотри на себя!
      Джийан растерянно посмотрела на руки. Кисти рук стали черными, твердыми, как кристалл, онемевшими, как свинцовые гири.
      - Что это значит? - Бартта явно была перепугана.
      - Наверное, кара за мой грех. - Она перевела взгляд на мирно спящую Риану. - Недорогая цена... за жизнь.
      - Как ты можешь так говорить? - прошипела Бартта. - Ты понятия не имеешь, что сделала с тобой тьма Бездны!
      - Теперь это не имеет значения. Мой сын спасен от врагов Ашеров. Слезы текли по лицу Джийан, она расцеловала сестру в обе щеки. - Учи его хорошо, Бартта. Учи всему, что нужно знать, чтобы мудро править нами.
      - Ты вернешься, сестра.
      - Вряд ли. - Джийан слабо улыбнулась. - Я была любовницей Элевсина Ашеры. Веннн Стогггул сумеет придумать для меня наказание.
      По вымощенной камнем дорожке она вышла из сада и начала спускаться по ведущим к площади ступеням. Крестьяне провожали ее изумленными взглядами, что-то бормоча. Кто-то бросился вниз - наверное, чтобы рассказать об увиденном.
      В тавернах было пусто, витрины закрыты и заперты, окна прикрыты ставнями. Воздух гудел от выстрелов ионного оружия кхагггунов. Крики внизу, на главной площади, стихли. Кровь наполняла канавы, у ног перв-капитана Олннна Рэдддлина лежала груда тел. Больше тысячи кундалиан стояли в напряженном молчании. Реккк Хачилар сидел немного в стороне, не глядя на тела, его шлем был обращен к монастырю Плывущей Белизны, который, к счастью, пощадил ударный меч грабителей. Но он обернулся, когда на площади появилась кундалианка с почерневшими руками. Без всякого приказа кхагггуны расступились перед ней. В их глазах были удивление и испуг. Затихли даже жалобные молитвы по мертвым.
      Джийан молчала. Слова не требовались. Реккк Хачилар знал ее, знал Аннона. Она остановилась прямо перед ним. Чтавр свор-командира беспокойно фыркнул, почуяв свежую кровь. Медленно подъехал перв-капитан Олннн Рэдддлин.
      Словно перед ней был сам в'орннский бог Энлиль, Джийан протянула ему тело сына. Прошла, казалось, целая мучительная вечность. Свор-командир не двигался. Перв-капитан Олннн Рэдддлин расплылся в ухмылке.
      - Наконец-то сын тирана возвращается, - сказал он вкрадчиво.
      Реккк Хачилар не обратил не него внимания. Медленно снял шлем. Молча посмотрел в глаза Джийан. На его длинном красивом лице ничего не отражалось. Он, казалось, настроился на ее страдание. Слегка склонив голову, произнес тихо, почти печально:
      - Пожалуйста, положи мальчика на землю. Приготовившись к неизбежным оскорблениям, Джийан подчинилась, опустив тело у ног чтавра свор-командира. Разве есть выбор? Она должна пройти этот путь до конца, чего бы это ей ни стоило.
      Лицо Аннона было покрыто пылью и кровью. Реккк Хачилар не отрывал от нее глаз.
      - Перв-капитан, привяжите тело к спине свободного чтавра.
      Олннн Рэдддлин нахмурился и подъехал ближе.
      - Свор-командир, вы забываете протокол? Аннона Ашеру полагается семь раз протащить вокруг площади. И содрать кожу с тела, дабы преподать пример.
      - Мы получили то, за чем пришли, - резко сказал Реккк Хачилар. - Наша работа здесь закончена.
      - Свор-командир, я должен заявить протест...
      - Поступайте как должно, но в другой раз.
      - Вы не смеете, свор-командир, - прошипел Олннн Рэдддлин. - Дурной пример...
      Реккк Хачилар обернулся в седле:
      - Я отдал вам прямой приказ, перв-капитан. - В его голосе звучал металл. Рука в латной перчатке сомкнулась на рукояти ударного меча. - Если вы не исполните его немедленно, я зарублю вас на месте.