- Это что, загадка дзэн?
      - Ты имеешь в виду коан? - рассмеялась Тори. - В определенном смысле, думаю, что да. Шум идущего поезда наполнил тоннель.
      - Поезд идет сюда? - спросил Рассел.
      - Нет, это наверху.
      - Значит, сюда поезд придет еще не скоро, - сделал вывод Рассел.
      - Пусть Фукуда занимается расписанием движения поездов, - ответила Тори, направляясь в глубь тоннеля. - У нее это получается замечательно.
      Рассел считал, что, позволяя Фукуде брать инициативу на себя, Тори поступает неправильно. И зачем она так делает? Сам он привык всегда атаковать первым, если, конечно, представлялась такая возможность. Почему Фукуда, а не Тори, устанавливает правила игры? Рассел многое в поведении Тори не понимал и принял решение при первом же удобном случае изменить ход событий. Впереди показался свет.
      - Поезд?
      Тори поставила ногу на рельс и не почувствовала никакой вибрации, как обычно бывает, если идет поезд.
      - Нет, это Фукуда.
      - Стой здесь, - приказал Рассел и так неожиданно и сильно оттолкнул Тори с пути, что она не успела оказать сопротивление. Стараясь держаться в тени, вытащив оружие, Рассел побежал в сторону, откуда шел свет.
      "Идиот! - воскликнула про себя Тори, устремляясь вслед за Расселом. А я еще, глупая, думала, будто он откажется от роли моего защитника! Он же обещал! И опять повел себя как последний дурак!"
      Девушка услышала глухой звук и восклицание Рассела. Подбежав к тому месту, где он стоял, Тори увидела искусно замаскированное отверстие, сделанное недалеко от пути. Об него и споткнулся Рассел. Слейд лежал на правом боку и был не в состоянии подняться, потому что его правая нога застряла в разветвлении двух рельсов.
      - Не подходи к нему, - раздался окрик, и Тори остановилась на полпути. Не далее чем в четырех с половиной метрах от нее стояла Фукуда, держа руку на хромированном рычаге.
      - Эта стрелка - рычаг ручного переключения, - грозно проговорила Фукуда. - Если ты только шевельнешься, я нажму на него, рельс сдвинется и раздавит твоему приятелю ногу.
      - Скажи ей, пусть нажимает на рычаг, - крикнул Рассел Тори, лихорадочно шаря рукой в поисках пистолета, который выскочил у него из руки во время падения, и проклиная себя за собственную глупость и неосторожность. Наконец ему удалось сесть, он хотел освободить застрявшую ногу, но у него ничего не получалось, нога страшно болела.
      - Чего ты хочешь? - спросила Тори у своего врага.
      - Ты это прекрасно знаешь, - ответила Фукуда. - Я хочу твоей смерти. Она поманила Тори рукой.
      Тори на несколько шагов приблизилась.
      - Достаточно! - скомандовала убийца.
      "Она по-прежнему меня боится, - подумала Тори. - И не хочет, чтобы я подходила слишком близко. Хорошо, я это запомню. У Фукуды в распоряжении несколько видов оружия, и все равно она боится".
      Тори попробовала пошевелить рукой, где был порез: три пальца совершенно онемели, а в мизинце было ощущение колющей боли.
      "Боже мой! Я проиграла! Как я буду сражаться одной рукой?"
      - Тебе не удастся спастись во второй раз, - заявила Фукуда, сверля Тори пронзительным взглядом черных глаз. - Признаюсь, мне приятно видеть тебя здесь снова. Я знала, что сурикены и собака не остановят тебя, но то, что ты сумела избежать гибели в шахте лифта и потом, на автостоянке, для меня - полная неожиданность. Не понимаю, как тебе это удалось. - Фукуда рассмеялась. - Все равно. Теперь это не имеет значения. Ты здесь, и здесь ты умрешь. Умрешь так, как угодно мне.
      "Она блефует, - думала Тори. - В конце концов она человек, а не автомат". С этой мыслью девушка бросилась на Фукуду, успев еще подумать о том, сумеет ли Рассел хотя бы сейчас понять, почему она все время шла у своего врага на поводу, разрешая Фукуде выбирать все: тактику борьбы, время, место поединка. Тори видела, как широко раскрылись от удивления глаза Фукуды, как ее рука напряглась, нажимая на рычаг, но опустить его до конца она не успела: Тори изо всех сил схватила здоровой левой рукой руку Фукуды и сбросила ее с рычага. Спустя мгновение обе женщины, сцепившись в клубок, упали на рельсы. У Тори было преимущество - внезапность нападения, благодаря чему ей и удалось помешать Фукуде осуществить свою угрозу в отношении Рассела. Фукуда не предполагала, что между ними произойдет рукопашная схватка, поэтому ответила на атаку противника недостаточно быстро, из-за чего Тори выиграла время и сумела придавить Фукуду бедром. Фукуда отчаянно сопротивлялась, вцепившись пальцами в горло Тори. Девушка уперлась коленом в бедро Фукуды и вывернула его в сторону. Сухожилие, соединяющее бедро с низом живота, натянулось, а когда Тори провела при помощи ступни прием атеми, с треском разорвалось. Фукуда крикнула от боли, но хватку на горле Тори не ослабила. Наоборот, она умудрилась прижать Тори спиной к рельсу и надавила ей на трахею. Тори задыхалась. Правая ее кисть онемела, запястье, казалось, распухло и стало больше обычного размера раза в три. Боль из мизинца передалась в предплечье. Тори с силой пнула женщину коленом и почувствовала, что вывихнула Фукуде бедро. Фукуда, стараясь подавить острую боль, начала глубоко и тяжело дышать, используя метод дыхания е-ибуки. В этот момент Тори поняла, что только смерть может заставить Фукуду разжать пальцы. Мозг Тори начал заволакивать густой черный туман, и лишь усилием воли она заставила себя не потерять сознание. "Держись! - приказала она себе. - Держись!" Но в этот момент почувствовала спиной, прижатой к рельсу, сильную вибрацию: шел поезд.
      Мокрый от пота, Рассел пытался вытащить из-под рельса ногу, но это ему никак не удавалось. Не мог он и дотянуться до своего пистолета, хотя тот лежал совсем недалеко. Рассел вытащил нож и попробовал с его помощью отодвинуть рельс, но он не сдвинулся с места. Рассел видел, как Тори и Фукуда сцепились в смертельной схватке, потом вдруг их тела замерли. Это было странно. Взгляд Рассела скользнул мимо сцепившихся тел, и он с ужасом увидел приближающийся поезд. "Матерь Божья! - прошептал он. - Мы погибли!"
      Реальное и нереальное смешалось в сознании Тори. В мозгу, ослабленном недостатком кислорода, мысли беспорядочно вспыхивали и гасли, как всполохи молний на грозовом небе, случайно появились и неизвестно куда исчезали. Тори периодически впадала в беспамятство, хотя ее сознание полностью не отключалось, а тренированное тело продолжало бороться, однако периоды потери памяти с каждым разом становились все длиннее. Ей все труднее было возвращаться в действительность, усталые мозг и тело хотели отдыха. Тори с трудом преодолевала желание отказаться от борьбы и провалиться в мягкую уютную пустоту, в безвременное молчаливое пространство.
      "Проснись!"
      ...Тишина обволакивала Тори и опускалась на нее темным, теплым облаком.
      "Темнота - это смерть!... Ну и что?"
      - Тори!
      Тори очнулась и увидела над собой искривленное гримасой лицо Фукуды, надеявшейся убить ее прежде, чем сама потеряет сознание от боли из-за вывернутого сустава.
      "Прочь, прочь, уплыть далеко..."
      - Тори!
      Снова очнувшись, Тори услышала крик Рассела. "Это хорошо. Крик мешает мне провалиться в сон... Или это плохо? Что-то там было с лицом Фукуды? Как тяжело думать, все равно, что брести по сыпучим пескам. Зачем думать? Прочь, прочь..."
      - Тори!
      ..."Фукуда... Что же Фукуда? Ах, да, ее лицо совсем рядом... Неужели? На этом лице отчаяние? Значит, Фукуда так же близка к смерти, как и я? Или ближе? Посмотрим". Тори двинула коленом в то место, из которого раньше выбила сустав женщины. Ударила изо всех сил. Фукуда вскрикнула, ослабив ненадолго свою хватку, и Тори моментально просунула свои руки под запястья Фукуды, левой рукой блокировала правую руку противника, а правой схватила ее за запястье. Но правая рука Тори ничего не чувствовала. И тогда, так быстро, как только могла, Тори здоровой рукой схватилась за локоть Фукуды и выворачивала его до тех пор, пока не сломала. Фукуда от боли заскрипела зубами, на ее глазах выступили слезы. Она пыталась освободиться от левой руки Тори, но не могла, а Тори прервала эти попытки серией быстрых ките в области грудной клетки. Часто и прерывисто дыша, девушка с новой силой надавила ногой на бедро Фукуды, в низ живота, и на этот раз ее усилия увенчались успехом - Фукуда больше не сопротивлялась. Обессиленная Тори была настолько измотана борьбой, что какое-то время не могла шевельнуться, потом она все-таки собралась с силами, поднялась и побрела к стрелке; нажала на рычаг, но он не поддавался, и тогда Тори заметила, что ручка автоматического переключения вернулась в положение, в котором была до того, как ее опустила Фукуда. Она не успела тогда опустить рычаг до конца, потому что ей помешала Тори, и он автоматически принял первоначальное положение. Тори подошла к Расселу, корчившемуся от боли, но сумевшему-таки вытащить ногу, помогла ему встать, хотя у нее самой голова кружилась и она еле держалась на ногах. Помогая друг другу, они доковыляли до ближайшей ниши в стене тоннеля, предназначенной для дорожных рабочих, - такие ниши были сделаны в стене на равном расстоянии одна от другой, чтобы рабочие, проводящие дорожные работы, могли в любой момент сойти с пути и переждать в нише идущий поезд. Едва Тори и Рассел спрятались в нише, как мимо них, свистя, промчался поезд и скрылся вдали. Тори вышла из укрытия и пошла к тому месту, где лежала Фукуда, и увидела, что та исчезла. Тори вскрикнула от удивления, и в этот момент сзади ее схватили за ногу. Тори обернулась и увидела искаженное гримасой, белое лицо Фукуды, более походившее на маску, чем на человеческое лицо; ее черные глаза были полны боли и ненависти, а во рту Фукуда держала маленькую трубку со смертельным жалом внутри. Тори хотела высвободиться, но железные пальцы Фукуды впились в ногу словно клещи, а рот округлился, готовясь выплюнуть из трубки отравленную иголку.
      И вдруг гулко прозвучал выстрел, так что Тори вздрогнула от неожиданности. Тело Фукуды конвульсивно дернулось, на груди ее с левой стороны расплылось кровавое пятно, бездыханная, она упала навзничь, так и не успев использовать свое последнее оружие.
      Трясясь как в лихорадке, Тори без сил опустилась на землю. Рассел, хромая, подошел к ней, с опаской посмотрел на распростертое перед ним тело Фукуды, словно боялся, что она оживет.
      - Пошли, Тори, вставай, - крикнул Рассел. - Смотри, идет другой поезд!
      Тори не двинулась с места, она, не отрываясь, смотрела на застывшее лицо убитой, и ей показалось, что она видит перед собой свое будущее, конец избранного ею пути, на котором смерть уже не раз поджидала ее.
      - Тори, черт тебя возьми, вставай! Вендетта закончилась! - Рассел, присев рядом с девушкой, тряс ее за плечо, но она не двигалась, и тогда он, хромая, поднял ее и поволок к ближайшей нише, втолкнул ее туда и втиснулся сам.
      - Она мертва, - хрипло сказал Рассел. Он весь дрожал от пережитого потрясения и боли. - Надеюсь, теперь ты довольна? Как себя чувствуешь? Есть серьезные раны?
      - Когда я боролась с Фукудой, там, на рельсах, ты постоянно звал меня, и этим спас. Если бы не ты, я потеряла бы сознание и Фукуда убила бы меня, - ответила Тори и, закрыв глаза, прижалась к Расселу, но от этого ей только сделалось хуже, головокружение и тошнота усилились. Ее состояние все ухудшалось.
      - Рассел, а как твоя нога?
      Туннель наполнился светом, и мимо них с грохотом промчался очередной поезд, а потом снова наступила тишина, и стало темно.
      - Наплевать на ногу, Тори. Все кончено. Давай выбираться отсюда, сказал Рассел и хотел выйти из ниши, но Тори безжизненно повисла на нем.
      - Что такое? Что с тобой?
      - Еще не все кончено, Расс, - прошептала Тори, думая об отравленном сурикене, который она выдернула из щели между мраморными плитами и которым убила огромного пса. - Я не могу двигаться.
      Девушка показала Расселу правую руку с ужасной вздувшейся раной на среднем пальце. Рука опухла и почернела.
      - Проклятая Фукуда отравила меня.
      Книга третья
      ПОЛИЦЕЙСКИЙ ДЗЭН
      Желание оделять добро часто оборачивается злом.
      Оскар Уайльд
      Токио - Звездный Городок - Москва - Архангельское
      Будь он проклят, Хитазура! Большой Эзу стоял в сыром тоннеле подземки, под зданием музея Киндзи-то, и смотрел на скрюченное тело Фукуды. В зубах ее была зажата трубка, и Большой Эзу с горечью заметил, что отравленная иголка находится внутри, - значит, Фукуда не успела отомстить своему врагу. Выражение лица мертвой женщины, которая напоминала тигрицу, защищавшую своих детенышей, потрясло Большого Эзу: Фукуда умерла достойной смертью смертью воина.
      - Чертов ублюдок Хитазура!
      Большой Эзу был просто вне себя, потому, что убили члена его клана, да еще такого ценного, как Фукуда.
      В полутемном тоннеле изредка был слышен шум идущих поездов; он появлялся, нарушая зловещую тишину, становился громче, а потом постепенно затихал вдали.
      - Хитазура привел сюда своих людей, и они убили ее, - сказал Большой Эзу.
      Кои, женщина-убийца, бывшая раньше Хонно Кансей, встала на колени рядом с телом Фукуды. Дотронулась до ее белой щеки.
      - Не так все просто, - сказала Кои каким-то чужим, отстраненным голосом. - Сначала она боролась один на один с кем-то, кто сильнее ее, лучше ее, а потом ее застрелили.
      - Тори Нан, - Большой Эзу злобно выплюнул ненавистное имя. - Когда Тори попала в первую ловушку
      Фукуды, Хитазура смылся, а потом привел своих людей в музеи Киндзи-то. Они обшарили все здание, спустились в тоннели метро, и все из-за этой американки. Из-за нее Хитазура даже рискнул связаться с полицией. Короче говоря, теперь они снова работают вдвоем: Хитазура и Тори Нан. Нам придется плохо, Кои.
      - Нет, - ответила Кои. - Плохо придется ей, а не нам.
      Сквозь темно-серую пелену облаков просочились первые солнечные лучи и ярко осветили сумрачное небо, разлив по нему веселую золотистую краску. Утреннее солнце заиграло на поверхности Сумиды, лениво катящей свои воды вдоль берегов, и превратило реку в большую полосу расплавленного свинца. Кои смотрела в окно на занимающийся рассвет, на реку, по которой шла моторная лодка, везущая свежую рыбу на рынок Цукидзи. На волнах качались серые тени, отбрасываемые на реку с берегов, и Кои начала считать многочисленные серые пятна, словно решала задачу по измерению бесконечности.
      - Перед нами стоит несколько вопросов, - раздался голос Большого Эзу, и Кои отвернулась от окна и стала внимательно слушать. - Во-первых, нужно каким-либо образом расстроить союз между Хитазурой и Кунио Миситой. Мисита наверняка платит своему сообщнику огромные деньги за посреднические услуги. Записки Сакаты-сан дают нам полную картину политической коррупции, принявшей поистине немыслимые размеры; они несут в себе бесценную информацию. Почему бы нам не использовать эту информацию с выгодой для себя?
      - Это будет нелегко сделать, - возразила Кои. - В записях Какуэя Сакаты не говорится прямо об отношениях между Хитазурой и Миситой. Может быть, Саката-сан умышленно опустил этот факт, или не знал о нем.
      - Во-вторых, наш долг - наказать Хитазуру за его преступления против членов моей семьи. В-третьих, следует стереть с лица земли Тори Нан. Уничтожить ее, чтобы впредь не вмешивалась в наши дела. Кроме того, эта женщина убила Фукуду.
      Кои снова посмотрела в окно. Над рекой летела чайка; тело птицы то исчезало на фоне серых теней, то появлялось вновь. Из света в тень, и так без конца. "Наверное, чем-то я похожа на эту летящую чайку, - подумала Кои, - тени окружают меня, самые разные тени, я сливаюсь с ними, и сама превращаюсь в тень".
      - Жаль, что мне довелось провести вместе с Фукудой слишком мало времени, - сказала Кои, поворачиваясь к Большому Эзу. - Мне будет так не хватать ее общества.
      Большой Эзу удивленно воззрился на Кои, стоявшую в оконном проеме и освещенную солнцем, ее лицо оставалось в тени, и его черты потеряли свою четкость, реальность, из-за чего оно снова стало похожим на лицо куклы-божества из пьесы театра бунраку. Впечатление было таким сильным, что Большой Эзу даже усомнился, человеческое ли перед ним лицо.
      Кои слегка повернулась к свету, и золотой солнечный блик коснулся ее щеки, оживил бледную кожу, высветил из темноты один блестящий черный глаз. И в нем Большой Эзу уловил странное безумное выражение, выражение темной грозной силы, оно было сродни напряженному состоянию атмосферы перед началом бури. Большой Эзу понял, что справиться с этой силой будет трудно, и от этой мысли ему стало неуютно. Внутренне содрогнувшись, он отбросил неприятные мысли в сторону и произнес деловым тоном:
      - Постарайся вспомнить то время, когда ты работала у Миситы. Не можешь ли ты назвать мне имена солидных клиентов и других лиц, с которыми твой бывший босс виделся регулярно, ну, скажем, чаще трех раз в месяц?
      - Разумеется, - ответила Кои и начала перечислять имена, словно список отпечатался в ее мозгу, как в компьютерной памяти. - Но это не считая людей Каги, у которого было с Миситой совместное предприятие.
      - Какого рода?
      - Что-то вроде научно-исследовательской лаборатории. Но вряд ли эта лаборатория имеет отношение к задачам, стоящим перед нами.
      Большой Эзу посмотрел на часы.
      - Думаю, нам пора позавтракать, - сказал он.
      - Сначала ты меня искупаешь, а потом мы займемся всеми необходимыми делами.
      Большой Эзу не привык, чтобы ему приказывали, но промолчал. Открыл было рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказал, решив, что умнее будет не противоречить Кои, а согласиться. Кои была нужна ему, особенно теперь, когда не стало Фукуды, но он не хотел, чтобы Кои об этом знала. Безжалостная расправа врагов над Фукудой обязывала его отомстить им как можно быстрее. В противном случае Большой Эзу рисковал низко упасть в глазах своих людей. Поэтому он послушно проследовал за Кои в ванную комнату.
      Ванна была примитивно-оригинальной - сложенная из прозрачных стеклянных плит зеленого цвета, причудливо отражавших свет, она имела форму буквы "S"; из окна открывался вид на Токио - геометрически правильное скопление серых домов, еще не сформировавшийся до конца город будущего, который, по мнению Кои, был очень далек от совершенства.
      Со стен комнаты мрачно глядели застывшие темные лица древних богов редкие фетиши Айну, связанные с полузабытыми легендами. Кои считала эти древние изображения жилищем духов облаков, дождя и ветра, которые японцы почитали на протяжении веков. В безмолвных божках был ключ к пониманию истории великой империи, ее прошлого и настоящего, той Японии, которая сегодня, затаив дыхание, пряталась за кричащим фасадом технических достижений, где образ и символ говорили языком, лишенным всякого смысла.
      Кои разделась и скользнула в наполненную горячей водой ванну, села в позу лотоса и включила душ. Струи воды потекли вниз, падая ей на голову, создавая вокруг нее ореол сверкающих брызг.
      - Наконец-то я могу видеть сквозь нагромождения лжи, - сказала Кои. Я узнала правду. То, что я родилась в год хиноеума, - не проклятие, а благословение свыше. Если бы я не появилась на свет именно в этом году, меня никогда бы не отвезли на остров к Человеку Одинокое Дерево и я никогда бы не познала военную науку. Когда я вернулась домой, в семью, мне пришлось забыть - на время - все то, чему меня научили. Я стала образцовой дочерью, затем образцовой женой. Я больше не боялась быть хиноеума - Человек Одинокое Дерево сделал меня достаточно сильной, чтобы противостоять проклятию. Он сказал мне при расставании, что у меня достаточно сил, чтобы не быть хиноеума. Но он ошибался или лгал, в конце концов он тоже человек, как и все.
      Вот она - истина: моя агрессивная сущность, мои злые инстинкты, прирожденная страсть к убийству - божественный дар. Я должна быть благодарна своей судьбе.
      С этими словами Кои поднялась. В эти мгновения она была похожа на черноволосого Левиафана, чудовище, вынырнувшее из морских глубин, - с ее тренированного мускулистого тела стекала вода, раскосые черные глаза горели воинственным огнем.
      Над Сумидой стоял туман. На рынке Цукидзи утренний улов был уже распродан, но торговля другими продуктами шла бойко - закупалась провизия для лучших ресторанов Токио: им еще предстояло кормить посетителей обедом и ужином.
      Возле рынка остановился сверкающий стального цвета "Мерседес", из него вышли Большой Эзу и Кои. Пройдя мимо рыбных лотков, с которых струями воды смывали остатки рыбьей требухи и чешуи, к торговому ряду под номерами 5 9, токийский мафиози и его спутница нырнули в небольшой ресторанчик, располагавшийся неподалеку. Это был скорее не ресторан, а кофейня, мест на двенадцать и площадью около двенадцати квадратных метров. У стойки никого не было, кроме человека средних лет, одетого в темно-серую тройку. По виду он походил на чиновника. Кои всмотрелась в посетителя получше и вдруг узнала в нем вице-директора из администрации Каги. Она прекрасно помнила, как этот администратор просадил кучу денег в одном из игорных домов, принадлежащих Большому Эзу и как, по его указанию, Фукуда дала согласие хозяину казино на очередную ссуду денег под расписку азартному вице-директору.
      Большой Эзу и чиновник кивнули друг другу, но и только. Не последовало никакого традиционного приветствия, обмена именами и прочее. Большой Эзу не представил Кои, и у нее на миг появилось чувство, что она находится в кабинете у Кунио Миситы, не замечавшего своей секретарши, как не замечают удобную мебель. Но это чувство возникло и тотчас исчезло.
      Большой Эзу заказал себе асари - нечто вроде супа из морских моллюсков, а Кои попросила официанта принести ей оякони - горячее блюдо из яиц и жареного репчатого лука, а также три ломтика торо сасими.
      - Вы должны мне крупную сумму Денег, - сказал Большой Эзу администратору Каги.
      - Я не могу заплатить сейчас.
      - Понимаю. Я буду вполне удовлетворен, если вы вернете мне эту сумму с процентами.
      Кои смотрела на мужчин - их лица ничего не выражали, и постороннему наблюдателю могло показаться, что речь шла об обыденных, ничего не значащих вещах, но при последних словах Большого Эзу его собеседник трусовато втянул голову в плечи и в ответ ничего не сказал, только кивнул. Лица чиновника Кои не видела.
      - Мне известно, что у вашей компании есть совместное предприятие с Кунио Миситой. Что это за предприятие? - спросил Большой Эзу.
      Чиновник с минуту подумал, а потом сказал:
      - Наши сотрудники два года назад столкнулись с определенными технологическими проблемами. Мы думали, что зашли в тупик, но появился Мисита и начал с нами переговоры.
      - А как Мисита узнал о ваших проблемах? - спросил Кои.
      - Хороший вопрос. Мы не можем найти на него определенный ответ до сих пор. Как мне кажется, у Миситы был или есть осведомитель, работающий в нашей компании.
      - И все-таки, - задумчиво произнесла Кои, - хотелось бы точно знать, из какого источника Мисита получал информацию.
      - Так или иначе, - продолжал говорить чиновник, не обращая внимания на замечание Кои, - Мисита нашел применение нашей технологии. Мы не хотели полностью раскрывать Мисите секрет технологического процесса, но сами не могли найти этому процессу никакого применения. В создавшихся условиях обе компании сочли полезным начать между собой сотрудничество.
      - Так... - Большой Эзу положил в рот ракушку, высосал ее содержимое и выплюнул пустую ракушку на стол. - Значит, совместное предприятие не занимается исследовательскими работами?
      - Нет, - ответил вице-директор. - Оно занимается производством.
      - Производством чего?
      - Точно не знаю. Наша компания нелегально поставляет партии гафния для этого совместного предприятия, это все, что мне известно.
      - Гафний? Что это такое, черт возьми? Вице-директор рассказал Большому Эзу о применении гафния в качестве материала для изготовления контрольных стержней ядерных реакторов и о том, что стержни из гафния служат гораздо дольше стержней, изготовленных из традиционных металлов.
      - Вполне вероятно, что предприятие изготавливает различные детали для ядерных реакторов, - сделал вывод вице-директор.
      - Ядерные реакторы? - Большой Эзу покачал головой. Лицо его выражало сомнение: он ожидал совсем другой информации. - Но Кунио Мисита всегда был далек от ядерной промышленности, - эта отрасль индустрии не входила в сферу его интересов.
      - Раньше он не интересовался ядерной промышленностью, а сейчас ситуация изменилась.
      - Кто продает Мисите гафний?
      - Одна западногерманская фирма, принадлежащая подданному Аргентины по имени Эстило.
      - Занимается ли фирма Эстило производством гафния? - спросила Кои.
      - Откуда мне это знать?
      Большой Эзу вопросительно посмотрел на Кои, и она объяснила:
      - Мне знакома эта западногерманская фирма. Она имеет ряд контрактов с компанией Миситы. Аргентинец Эстило - человек средних лет, маклер, специализирующийся на разных видах металлических изделий и сырья, такого, как, например, гафний. - Кои помолчала, потом пытливо посмотрела на вице-директора. - Если фирма из Западной Германии не производит гафний, то тогда у кого она его покупает?
      - Понятия не имею, - ответил вице-директор. - Думаю, этого не знает даже Тен-сан - директор компаний Kara Фумида Тен. - Я лично не располагаю практически никакими сведениями о фирме Эстило. Могу сказать только, что эту фирму в Японии представляет "Будоко Ассошиэйтед".
      - Юридическая фирма? Но она огромная. Кто конкретно ведет дела с фирмой Эстило?
      - Не знаю. Я и о "Будоко" узнал совершенно случайно. Обычно я подписываю счета, предназначенные для оплаты нашей компанией. Счетов "Будоко" я видел всего один раз. Повторяю, тот счет попал мне в руки случайно.
      Большой Эзу закончил есть и прищелкнул языком от удовольствия, - еда была очень вкусной.
      - Можете ли вы сообщить мне еще что-нибудь полезное? - спросил он у чиновника.
      - Пожалуй, нет, - ответил тот. К завтраку вице-директор не притронулся и выглядел так, словно давно забыл, что такое аппетит. - Хотя... Есть кое-что. Инициатором создания совместного предприятия был не Мисита. В переговорах участвовал американец.
      - Бизнесмен?
      - Не похоже. Нам американца представили как мистера Смита. Вам это о чем-нибудь говорит?
      Большой Эзу утвердительно кивнул, встал и бросил на стол несколько йен. Кои поднялась вслед за Большим Эзу, и они вышли из кофейни. Народу на рынке стало меньше, и теперь не нужно было пробираться сквозь толпу.
      - Итак, - начал Большой Эзу, - в поле нашего зрения появились новые интересные личности. Как выяснилось, охотиться надо не на Хитазуру и Миситу, а на какого-то неизвестного из самой крупной в Токио юридической фирмы и Кагу. Каким, спрашивается, образом, Хитазура оказался замешан во всю эту историю? Мы так и не приблизились к решению одной из наших задач: узнать, что связывает Миситу и Хитазуру. Впридачу появился еще какой-то загадочный американец. Ты, случайно, не помнишь мистера Смита или другого американца, не похожего на бизнесмена, с которым бы Мисита имел контакт?
      - Нет.
      - Ладно, оставим это на время. Почему, скажи мне: вопрос о том, откуда приходит гафний, так тебя заинтересовал?
      - На мой взгляд, те сведения, которые мы только что получили от вице-директора компании Каги как-то не складываются в единое целое.
      - Думаешь, любитель азартных игр нам солгал?
      - Нет, не думаю. Он слишком вас боится. Скорее всего, он просто не в курсе. Так же, как и мы. Мы представляем себе ситуацию в общих чертах и вряд ли сможем сделать какие-либо конкретные, а тем более правильные выводы.
      Какое-то время они шли молча; Большой Эзу обдумывал слова Кои. Наконец он спросил:
      - Есть у тебя другие соображения?
      - Да. Расшифрованным записям из тетрадей Сакаты следует найти достойное применение. Давайте используем их для того, чтобы заставить Хитазуру заговорить.
      Большой Эзу, не дослушав, отрицательно покачал головой.
      - Я почти уверен, что Хитазуре известно содержимое тетрадей. Не забывай, записи расшифровал его брат. Я не хочу рисковать только затем, чтобы потом попасть впросак.
      - Тогда используйте информацию Сакаты против Кунио Миситы.
      - Скорее всего я так и сделаю. Но не сейчас. Тетради - наш единственный козырь. Зачем стрелять, если мы можем добиться своего, просто показав оружие?
      - Согласна. - Кои кивнула. - И вот еще что. Когда вице-директор компании Каги упомянул "Будоко Ассошиэйтед", я вспомнила одного человека. Я о нем не подумала раньше, когда вы просили меня назвать имена людей, с которыми Мисита виделся довольно часто. Этот человек - молодой адвокат, его зовут Йен Ясувара. Он - компаньон "Будоко". Вы о нем когда-нибудь слышали?
      - Я-то слышал, но удивительно, что о нем знаешь ты. Йен Ясувара был тем самым парнем, из-за которого разгорелась смертельная вражда между Фукудой и Тори Нан. Фукуда начала встречаться с Йеном главным образом потому, что Большого Эзу интересовали сделки, которыми занимался молодой юрист. Фукуда получила задание выяснить, что можно сделать в создавшейся ситуации и устроить все в соответствии с интересами своего босса. То, что Фукуда вступила в близкие отношения с Йеном, никоим образом Большого Эзу не волновало. Беспокоило его лишь одно - Фукуда никак не могла вывести своего любовника на чистую воду: он оказался крепким орешком - не раскусишь. А потом на сцене появилась Тори Нан, и заварилась каша! Сердце Фукуды, как неожиданно выяснилось, не успело окончательно окаменеть, в нем осталось место для человеческих чувств. В результате кончилось все тем, что Большой Эзу так и не получил информацию, которой добивался. И вдруг еще новость! Йен Ясувара имеет деловые отношения с Миситой! Что же их связывало? Может, их отношения и есть недостающее звено в цепочке событий?
      - Что за дела были у Ясувары с Миситой?
      - Не могу ничего сказать по этому поводу. Мисита никогда не встречался с Ясувара в своем офисе. Фактически я узнала о юристе лишь благодаря случаю, странному стечению обстоятельств. Во время переговоров нашей компании с компанией Каги был момент, когда переговоры зашли в тупик, Мисита был сильно озабочен таким положением дел и, если уходил из офиса, оставлял мне один и тот же номер телефона, где я всегда могла бы его найти или передать по этому номеру нужную информацию. Он также просил меня не занимать телефон с двух до трех часов дня. Разумеется, я не задавала лишних вопросов. Итак, когда наступил кризис в ходе переговоров, я несколько раз была вынуждена звонить по загадочному номеру.