- Я передал твою дискету с записью вирусной атаки кому надо, - сообщил Барахольщик.
      - Ужасно неприятная вещь. Мои люди не могут ничего понять, - сказал Нанги.
      Барахольщик кивнул: - Я беру на себя установление источника вируса. Но, должен признаться, задачка не из легких. Почерк совершенно незнакомый.
      Хотя в зале было много свободных автоматов. Барахольщик ждал, когда освободится тот, на котором он всегда играл. Пачинко во многом похожа на американский пинбол, только на новейший вариант, в котором используются все чудеса техники, включая даже миниатюрный телевизор, по которому игроки могут смотреть их любимые передачи во время пауз, когда подсчитываются очки.
      - Я всегда играю на шестой машине в седьмом ряду, - сказал Барахольщик, показывая свое излюбленное место. Там какая-то пожилая дама заканчивала свою последнюю игру. По-видимому, она была здесь уже давно, переходя от машины к машине.
      - К Жюстине Линнер охрана приставлена? - спросил Нанги, наблюдая, как Барахольщик готовится к игре. У него была только одна фишка, и Нанги подумал: неужели он так уверен в себе, что не набрал сразу побольше фишек у кассира? Выигрыш дает до трех фишек непосредственно из машины.
      Барахольщик положил руку на рычаги машины, кивнул.
      - Не беспокойся. Приставил к ней своего лучшего парня. Хана Кавадо.
      - Это всего лишь мера предосторожности, - пояснил Нанги. - Но поскольку мы не знаем, что у того тандзяна на уме, лучше поберечься. Боюсь, как бы с ней чего не случилось.
      Барахольщик кивнул. Он начал игру и сразу же выиграл - правда, немного - только одну фишку. Начал по новой.
      - Возвращаясь к Икузе, хочу тебе сообщить, что видел его с Киллан Ороши. И могу сразу сказать, что ничего добродетельного в их отношениях нет.
      Нанги фыркнул: - Еще одно доказательство иллюзорности абсолюта.
      - И еще маленький нюанс по поводу взаимоотношений Икузы и Кена Ороши. Ороши старше его на двадцать лет, а спину гнет при поклоне, не ленится.
      - Положение дел на "Накано Индастриз" весьма печально, - пояснил Нанги.
      - Да, слыхал.
      - Тебе повезло, - заметил Нанги. - Ороши изо всех сил старается, чтобы никто не узнал об этом. Честно говоря, не знаю, как ему удается удержать компанию на плаву. Все, что у него есть, - это первоклассный научно-исследовательский отдел. Я отдал бы левую руку, чтобы заполучить его ребят. И именно это навело меня на мысль, когда Икуза стал загонять меня в угол. После слияния я надеюсь довольно скоро завладеть контрольным пакетом акций "Накано". Таким образом, я получу прекрасный дополнительный персонал и три тысячи квадратных футов лабораторной площади. Все это позарез необходимо "Сфинксу". И, что самое главное, мне это не будет стоить ни иены.
      - Извини, - обратился к нему Барахольщик. - А я-то чем могу тебе здесь помочь?
      - Страховка, - пояснил Нанги. - Нельзя недооценивать Икузу. Совершенно ни к чему, если "Нами" начнет сейчас вмешиваться в мои дела.
      Барахольщик проиграл вторую игру. Нанги увидел его расстроенное выражение лица и спросил:
      - Что тебя печалит?
      - Киллан Ороши не так проста, как мне показалось сначала. Она не пешка, а скорее шальная карта. Никогда не поймешь, то ли ее действия хорошо продуманы, то ли совершенно спонтанны.
      - А каким боком это касается меня?
      - Не знаю точно, - ответил Барахольщик, - но мне кажется, что это не только неосторожность со стороны Икузы - затевать с ней шашни. Мне кажется, что у него с ней роман, вопреки желанию ее отца, которого она открыто презирает. Но порой я думаю, не держит ли она сама Великого Икузу за болвана.
      - Это было бы очень интересно, - откликнулся Нанги, - но для такого рода расследования требуется время, а до подписания документов о слиянии с "Накано" его почти не остается. Икуза работает быстрее, чем я мог вообразить. Он уже все согласовал с юристами. Так что продолжай наблюдение за Икузой. А твое предположение насчет дочки Кена Ороши хотя и очень интересно, но использовать дружбу Икузы с Кеном Ороши для подрыва репутации нашего "друга" мне бы не хотелось.
      - А что делать? Икуза не игрок, - сказал Барахольщик. - У него нет долгов, он не берет взяток, свои советы раздает бесплатно. Не женат. Очень осторожный человек.
      Нанги покачал головой.
      - Не смешивай внешнее впечатление от человека с его сущностью. Кузунда Икуза очень умен, он использует добродетель, как каракатица темную жидкость, чтобы прикрыть свое маневрирование. И вдруг по какой-то причине затевает интрижку с дочерью Ороши. Это действие не осторожного человека, а человека настолько ослепленного своей властью, что он считает, будто ему все позволено.
      Барахольщик обошел машину со стороны, поколдовал над ней, - и Нанги увидел, как открылась дверца, откуда Барахольщик забрал несколько фишек. Вот оно что, подумал он. Жульничает?
      - И все-таки, - сказал Барахольщик, закрывая дверцу, - у меня такое чувство, что мы что-то упустили или смотрим под неверным углом зрения.
      - Со смертью императора, - сказал Нанги, - власть "Нами" возросла тысячекратно. Они становятся опасными для Японии. То, что они с такой легкостью подмяли меня под себя, является еще одним доказательством этого. И я хочу постараться дискредитировать их. Если нам удастся свалить Икузу, "Нами" последует за ним.
      - Ты уверен, что мы поступаем правильно? - спросил Барахольщик.
      - Что касается "Нами", - ответил Нанги, - то эта организация не служит ни Японии, ни императору. Вот в этом и есть корень ее могущества. Ее единственная функция состоит в том, чтобы упрочить свою власть. Но время идет, и теперь у меня создается впечатление, что они из кожи вон лезут, пытаясь подкормить эту пустую власть. Сильнее всего язычок пламени клонится тогда, когда свеча эта существует сама по себе, а не для того, чтобы освещать кому-то путь. Надо на нее кому-то дунуть.
      - Тем не менее, и правительство, и деловой мир склоняются перед их приказами.
      Нанги презрительно фыркнул. - Таково лицемерие современного общества. Люди страшатся неизвестного будущего, и трудно сказать, как сложатся судьбы Японии при новом императоре. "Нами" эксплуатирует нестабильность нации. Эти люди, как стервятники, слетаются на запах падали.
      Барахольщик проследил за полетом шарика над вертикальным полем.
      - Пожалуй, ты прав, и "Нами" - действительно наша главная мишень, сказал он. - Но я никак не могу настроиться на борьбу с ними, пока не разберусь в таинственной связи, существующей между Икузой и Кил-лан Ороши.
      - Не мне тебя учить, как работать, - сказал Нанги, - но будь осторожен. Эта организация чрезвычайно опасна. Они поставили себя над законом. Вомни, ты мне дорог, и я не хочу, чтобы тебя пристукнули в темном переулке.
      Барахольщик закончил игру, имея на руках уйму фишек. Как говорится, сорвал куш.
      Дэвид Брислинг наблюдал, как шеф говорит по телефону, и мучился ревностью. Вот подлая японская сучка! Все здесь идет наперекосяк с тех пор, как она втерлась в доверие к Дугласу Хау. Он пытался задавить в себе демона ревности, но не выдержал и окрысился на Шизей, когда та выплыла из кабинета шефа:
      - Почему меня не было на совещании? Как помощник сенатора, я должен был присутствовать!
      - Почему бы тебе не спросить об этом самого шефа? - спросила Шизей едко и, ослепив его своей улыбкой в десять киловатт, потрясла костюмом от Луи Феро. - Видал, что Дуги мне подарил? Наверное, выложил кучу денег. Она рассмеялась в лицо Брислингу. - Твоя беда заключается в том, что ты шишка на ровном месте. Не представляю, зачем тебя держит Хау? Для смеха, что ли? - Ее улыбка еще более расширилась, а выражение глаз немного изменилось. - Наверное, чтобы было кому носить его костюмы в чистку. Посмотри на себя. Ты мальчишка-переросток во взрослом мире, и таким ты останешься всю жизнь. - Она опять расхохоталась и вышла за дверь, а он так и остался стоять с разинутым ртом, дрожа от возмущения.
      Хау разговаривал по телефону с генералом Дикерсоном, своим человеком в Пентагоне. Увидев Брислинга в дверях, он жестом пригласил его войти и, прикрыв трубку рукой, сказал:
      - Мне нужно, чтобы вы для меня кое-что сделали.
      - Что? - сухо спросил Брислинг. - Сходить в химчистку?
      - Что такое? - Хау удивленно поднял глаза. - Это я не вам, генерал, сказал он в трубку. - Я перезвоню. - И положил трубку. - Что вы такое говорите, черт побери?
      - Ничего, - обиженно ответил Брислинг. - Я только повторил, что сказала эта желтопузая сучка. - Он проследил глазами, как Хау вылез из-за стола, потянулся рукой за пиджаком. Телефоны звонили в офисе под присмотром целой армии референтов Брислинга.
      - Пойдемте, - пригласил Хау. - Мне надо зайти в С-1 повидаться со Стедманом. - Он говорил о Джоне Стедмане, одном из старших сенаторов, а С-1 было кодовое название его "укрытия" в здании Капитолии. С самых первых дней функционирования здания в нем было 75 "укрытий" такого рода для ключевых деятелей законодательной власти. У Хау не было своей комнатушки в Капитолии, а у Брэндинга, благодаря его связям, была, - вот и еще повод для Хау злобствовать, еще одна незаживающая рана в самолюбии.
      - Не обращайте внимания на Шизей, - посоветовал Хау своему помощнику, когда Майкл, шофер Хау, влился в поток машин. - Она не ваша забота.
      - Вы всегда так говорите. А она, между прочим, зовет вас "Дуги".
      - Вот как? - Хау посмотрел на Брислинга. - Она шутит, Дэвид. Просто говорит, чтобы позлить вас. - Сенатор покачал головой. - Иногда вы меня просто удивляете.
      - И все-таки мне бы хотелось знать, каков ее статус здесь, - губы у Брислинга были плотно сжаты, и у виска пульсировала жилка. Он недолюбливал Шизей с самого первого ее появления в офисе Хау, и эта неприязнь постоянно росла. Но то, что она ему сказала сегодня, переходило все границы. Такого простить нельзя. Ее слова сидели у него занозами под кожей.
      - Шизей находится у меня на службе, Дэвид, - пожал плечами Хау, - как и многие другие преданные мне люди, которые помогают мне лавировать в опасных вашингтонских водах. - На лице у него появилась неприятная ухмылка. Отчасти ему польстила ревность помощника.
      - Оставьте эти разговоры для прессы, - горячо выпалил Брислинг. - Она занимает особое место среди нас, и вы это прекрасно знаете.
      - Да, - откликнулся Хау со смесью удовлетворения и злорадства в голосе, - ее мордашка приятнее, чем все ваши рыла вместе взятые. - Ему осточертело нытье Брислинга. Единственное, что сдерживало желание сенатора выставить его к чертовой матери, так это то, что Брислинг был врожденной пешкой. Когда это будет удобно, Хау им пожертвует.
      Сняв трубку, он закончил прерванный разговор с генералом Дикерсоном. Потом, поскольку он был расположен к грубому юмору, нагнулся к своему помощнику и сказал ему заговорщицким тоном: - Скажу вам по секрету, Дэвид, иногда от того, что у нее между ног, бывает больше пользы, чем от того, что у вас всех на плечах. - А потом расхохотался так, что слезы полились у него из глаз.
      - Шутки в сторону, - сказал Брислинг несколько чопорно, когда сенатор отсмеялся. - Не доверяю я ей. Никак не могу понять, почему вы ей доверяете. Много раз я видел, как она обводит вас вокруг пальца, когда вы думаете, что происходит нечто прямо противоположное. Она влезла вам в душу - вот в чем дело. За всякое выполненное задание вы ей дарите подарки. Я думаю, она для вас просто сексуально привлекательна, вот и все.
      - Вы закончили? - осведомился Хау. Теперь он действительно разозлился. Кто он такой, этот прыщ, чтобы поучать его? Шизей правильно о нем сказала, что он материал одноразового использования. Сделав над собой усилие, Хау обуздал свой праведный гнев. - Я эту сучку отослал назад к Брэндингу, чтобы она организовала его появление на банкете в честь западногерманского канцлера в конце этого месяца. Там я нанесу ему последний, смертельный удар. Так что ваша операция, проведенная в Джонсоновском институте, хоть и дала кое-какой материал, не будет решающим козырем. У меня будет для вас новое поручение. Вы терпеть не можете Шизей, полагая, что она плохо на меня влияет. Может быть, вы и правы. Я думаю, надо выяснить окончательно, что она за человек. - Он тепло улыбнулся своему помощнику, придав лицу выражение доверительности. - Я поручаю вам это дело, Дэвид, потому что знаю, что на вас можно положиться. Шизей хранит собираемые ею сведения дома, в спальне. Подождите, когда она выйдет вместе с Брэндингом, направляясь на банкет, а потом постарайтесь получить эти сведения.
      - Но... - лицо Брислинга было полно недоумения. - Вы хотите, чтобы я влез в ее дом ночью?
      Хау поднял брови.
      - Не понимаю, о чем вы говорите, но советую быть поинициативнее. Только так можно сделать карьеру в этом чертовом городе. - Он посмотрел в окно на пробегающие мимо дома и памятники разным деятелям. Они, казалось, салютовали ему. - Мне кажется, что я предоставляю вам шанс показать, чего вы стоите.
      Он посмотрел на помощника глазами доброго дядюшки.
      - Вы всегда считали мои советы полезными, не так ли? Я взял вас прямо из гардеробной сената и сделал для вас кое-что, потому что увидел ваш потенциал. - Благожелательная улыбка расширилась до положенных природой пределов. Хау обнял Брислинга за плечи. - Послушайте меня, Дэвид. У вас все впереди. Сегодня вы мой помощник. Завтра - кто знает?
      И у Смерти было имя.
      Николас открыл глаза и уставился в лицо, увидеть которое на этой земле он уже не чаял.
      - Канзацу-сан? - его голос был какой-то чужой: сухой, скрежещущий, пронзительный. - Неужели это вы? Я сплю? А может, я уже умер?
      - Ты еще не умер, - ответил первый сэнсэй Николаса. - Но и живым тебя нельзя назвать.
      Его лицо - а Николас видел только лицо - абсолютно не изменилось с тех пор, как он видел его в последний раз зимой 1963 года. Невероятно, подумал Николас. Но era мысли были расплывчаты, спутаны и неповоротливы, будто вмерзли в лед.
      - Где мы?
      - В Лимбе12, - ответил Канзацу. - В моем доме на Черном Жандарме.
      - Дом? Прямо здесь? - Как странно звучит мой голос, подумал Николас. Какой-то пустой, скребущийся.
      - Лимб - понятие растяжимое, - пояснил Канзацу. - Здесь я вроде как на выселках. А еще это место можно назвать монастырем, где всегда царит чистота и покой. Где можно отдохнуть душой и набраться сил. - Он взглянул на Николаса. - Как раз то, что тебе сейчас больше всего нужно, не так ли?
      Николас попытался кивнуть головой в знак согласия, что он - Земля и из его сердца поднимается ввысь Черный Жандарм.
      Через две недели после их возвращения в Вашингтон Коттон Брэндинг поехал в Джонсоновский институт и взял с собой Шизей. Впервые за все это время ему удалось оторваться от сенатских дискуссий для дела, которое он считал очень важным.
      Институт, в котором работали лучшие выпускники Стэнфордского университета и Массачусетского технологического института, размещался в большом кирпичном здании георгианского стиля, построенного в начале века. Строился он как загородный дом, но вскоре оказался в городской черте, а теперь о Девоншир-Плейс, где он находился, можно было говорить как об одном из главных районов Вашингтон на, - всего один квартал от Коннектикутского моста.
      Хотя особняк выглядел все еще весьма импозантно снаружи, но его интерьер, когда-то выгодно оттенявший размещенные здесь произведения искусства, был безнадежно! испорчен реконструкцией, когда в особняк размещали высокотехнологичное лабораторное оборудование. Тем не менее Коттон Брэндинг считал Джонсоновский институт одним из центров Вселенной, прекраснее которого нет ничего на свете.
      Он приехал сюда, чтобы присутствовать на испытаниях системы "Пчелка". Показ этот организовали специально для него, поскольку это был опытный образец, все еще в стадии доработки. И все-таки он взял с собой Шизей, потому что гордился работой этого учреждения, считая его своим детищем.
      Они вошли в просторное, отделанное мрамором фойе, где был пропускник, оборудованный по последнему слову техники. Шизей сообщила свое полное имя, дату и место рождения, место работы, - и эти анкетные данные были немедленно введены в компьютер. Задумавшись только на секунду, принтер немедленно отстучал копию. Женщина-оператор вручила ее охраннику в форме, который кивнул, указывая жестом на кабинку с детектором, где подвергли рентгеновскому просвечиванию не только их самих, но и содержимое карманов Брэндинга и сумочки Шизей. Затем у них взяли отпечатки пальцев, образцы голоса, сфотографировали сетчатку глаза специальной машиной, подвергли спектральному анализу драгоценности Шизей.
      Наконец, им вручили одноразовые пропуска с невидимым кодом.
      - Неужели это все? - иронически осведомилась Шизей, когда они наконец вошли в само помещение института.
      Брэндинг скупо улыбнулся:
      - Если придешь сюда во второй раз, возьмут еще анализ крови, - ответил он серьезно. - Насколько я понимаю, они хотят довести систему идентификации человека до совершенства.
      Д-р Рудольф, высокий, худой, как жердь, мужчина с тонкими усиками и высокими бровями, уже ждал у следующего пропускника. Его лысина, окруженная бахромой седых волос, свисающих на уши и на воротник, сверкала от яркого освещения. Шизей подумала, что он похож на человека, выращивающего розы или собак в свободное от работы время. Терпеливый, суховатый, пунктуальный. Он посмотрел на них, как на подопытных кроликов, быстро пожал руки, рассеянно кивнул головой, когда Брэндинг представил Шизей.
      - Курите? - спросил д-р Рудольф. - Нет? Это хорошо. Здесь категорически запрещается курить.
      Он провел их по пустынному коридору. Шизей подумала, что такой приглушенный свет и такой мягкий ковер больше подходят для приемной правительственного учреждения.
      Д-р Рудольф распахнул перед ними дверь, пропустил вперед себя в комнату, где, по-видимому, проводились совещания. В центре стоял овальный стол красного дерева, окруженный стульями с высокими спинками. На столе, перед каждым из стульев, стоял графин с водой, два стакана, пепельница, лежала подкладка для бумаги и карандаш. В центре стола, где положено стоять вазе с цветами, высился черный продолговатый ящик, из пластикового бока которого торчали ряды цветных кнопок и переключателей.
      - Садитесь, - лаконично бросил д-р Рудольф. Шизей огляделась. Одна из стен комнаты представляла из себя сплошной щит из светлого пластика, на который была нанесена детальная карта мира. В остальном это была комната как комната. Шизей ожидала, что ее приведут в лабораторию, и была немного разочарована.
      - Как вам известно, - начал д-р Рудольф, - проект "Пчелка" имеет целью создание абсолютно оригинального искусственного интеллекта. Были и другие попытки создать его. Работа в этом направлении ведется и сейчас разными учреждениями. Но все они, как ни печально, обречены на провал. Все, кроме "Пчелки". Дело в том, что искусственный интеллект нельзя сконструировать на традиционном оборудовании. Все эти неуклюжие машины способны лишь поставить диагноз простейшей болезни и ответить на простейшие вопросы, но не могут выполнять даже элементарных заданий, связанных с узнаванием и комбинированием. Короче говоря, современные микропроцессоры, даже если их соединить в систему, не способны функционировать как искусственный интеллект. Вместилищем интеллекта может быть только мозг. А что такое мозг, если не миллиарды нейронов, выполняющих одновременно множество заданий? А что такое нейроны, если не биологический аналог микропроцессора? Вот мы и поставили перед собой цель - собирать и хранить информацию точно таким же способом, как это делает человеческий мозг, представляющий из себя сеть взаимосвязанных клеток, которые могут быть задействованы одновременно. Вот мы и назвали свой проект "Пчелкой", потому что наш "мозг" имеет структуру, аналогичную структуре пчелиного улья.
      Д-р Рудольф потер руки.
      - Но достаточно слов. Я пригласил тебя, Кок, не для того, чтобы разглагольствовать перед тобой, а чтобы продемонстрировать сделанное нами. - Он указал взглядом на ящик в центре стола. - Это переключатель дистанционного управления. Пододвинь его к себе.
      Брэндинг выполнил просьбу, потом, подумав, передал его Шизей.
      - Я бы хотел, чтобы она участвовала в демонстрации, - объяснил он.
      Д-р Рудольф кивнул:
      - Как хочешь. - Тут он нажал кнопку. Одновременно свет погас и начала светиться карта мира. Несколько точек начали пульсировать. - Мы с вами находимся на командном пункте управления военными операциями в Белом Доме, - пояснил он. - Наша система оповещения зафиксировала приближение к нашей территории нескольких баллистических ракет. - На карте мигающие красные точки начали свое движение. - Ракеты выпущены с трех разных установок. Желтые мигающие огоньки указали место запуска. Шизей увидела, что они указывают точки на территории Сибири.
      - И вы что, хотите, чтобы я с помощью "Пчелки" рассчитала, как защититься и нанести ответный удар? - спросила Шизей, глядя на три ряда кнопок и переключателей.
      - Нет, - ответил д-р Рудольф. - У вас в руках управление русскими ракетами, и вам будет помогать обычный компьютер, который может отвечать на ваши вопросы. Вы должны решить, когда и как нанести второй и третий удар. Если уцелеете.
      - Если уцелею?
      - Управление стратегическими ракетами США сейчас в руках "Пчелки" ответил д-р Рудольф. - Третья мировая война началась.
      Красные мигающие точки, обозначающие русские ракеты, были уже на полпути к цели. Навстречу им двинулись мигающие зеленые точки.
      Шизей сделала запрос относительно второго удара, не отрывая глаз от карты. Зеленые точки шли в направлении СССР: это американские ракеты, выпущенные по команде "Пчелки", несли возмездие.
      Она нажала кнопку идентификации ракеты, получила ответ, попросила компьютер организовать защиту. Видя, что зеленые точки все приближаются, она подняла стратегические бомбардировщики, разделив их на четыре эшелона. Но сразу же заметила желтые вспышки на американских авианосцах: то в воздух поднялись перехватчики. "Пчелка" реагировала моментально. Просто чудо!
      Опять запросила совет у своего компьютера и, получив его, ввела в действие автоматическую защиту против американских ракет. Слишком много целей надо было идентифицировать, слишком много вопросов решить. Ее компьютер сумел взорвать несколько целен в воздухе, но тут же она увидела, что ее установки для запуска ракет одна за другой выведены из строя. Шизей ввела в действие флот атомных подводных лодок, но, прежде чем сообразила, что происходит, они были потоплены американскими пикирующими бомбардировщиками. Москва сметена с лица земли, а у нее в резерве осталось только несколько самолетов. Пот выступил у нее на лбу. Поражение полное.
      - Ну как, достаточно? - раздался голос д-ра Рудольфа.
      - Вполне, - ответила Шизей. У нее даже голос охрип внезапно. Она отодвинула от себя черный ящик. - Но насколько убедительна эта демонстрация? Я ведь ровным счетом ничего не знаю о ракетах и бомбардировщиках. А "Пчелка" - все, что надо знать.
      - "Пчелка" обладает такой же информацией, что и ваш компьютер, сообщил д-р Рудольф, - который, кстати, является точным аналогом того, что в Кремле.
      - Но разница просто... потрясающая, - призналась Шизей.
      - Это все равно что современный человек и динозавр, состязающиеся в решении задачек на сообразительность, - подтвердил д-р Рудольф. - Здесь я с вами совершенно согласен. - Он потер руки. - Ну, как демонстрация, Кок?
      Брэндинг был на седьмом небе от счастья. Теперь дело в шляпе. Компьютер "Пчелка", от которого зависела его карьера, стал реальностью. Рудольф и его гениальные ребята перевели все из сферы теории в жизнь, сделав даже больше, чем можно было ожидать, основываясь на первых опытах, которые были, конечно, обнадеживающими, но не больше. А это был настоящий успех.
      - Ну как, Шизей? - обратился Брэндинг к ней, слишком переполненный чувствами, чтобы сказать что-либо.
      - Я бы, - Шизей тоже выглядела немного ошарашенной, - я бы хотела ПОСМОТРЕТЬ на "Пчелку". Можно?
      Д-р Рудольф взглянул на Брэндинга.
      - Это тебе решать, Кок. Она твой гость.
      - Хорошо.
      Сам компьютер "Пчелка" был размещен тремя этажами ниже, в подвале старого особняка, который был расширен, чтобы вместить лабораторное оборудование. Проникнув за бронированную дверь, Шизей сначала глазам своим не поверила, когда ей показали компьютер.
      - Он не больше моей сумочки! - удивилась она. - Неужели это он?
      - Конечно, он, - д-р Рудольф просто весь сиял. - Это и есть компьютер "Пчелка", ваш противник на фронтах третьей мировой войны. Как видите, он заслуживает такого названия. Это своего рода мультимозг, новая форма мыслящей материи. Чтобы заставить множество ячеек работать одновременно, нам пришлось применить абсолютно новую технологию. Эти микропроцессоры сконструированы не на силиконовой основе и даже не на новейших сплавах фосфида индия с мышьяковистым галлием. "Пчелка" работает на мультилазерных процессорах, пропускающих закодированный сигнал десять миллиардов раз за секунду. Монокристаллический алмазный лазер превращает этот сигнал в сигнал электронный. В результате процессор не только перерабатывает информацию со скоростью мысли, но и сортирует ее с такой скоростью, что даже самые быстрые современные компьютеры кажутся раздражающе медлительными в сравнении с ним.
      - Где мне с таким тягаться! - подытожила Шизей.
      - Даже если бы вместо вас у пульта стоял сам Джордж Паттон13 и то бы ничего не вышло, - подтвердил д-р Рудольф.
      - Но если компьютер настолько хорош, настолько быстр и умен, то почему его уже сейчас не используют? - спросила Шизей.
      - Это опытный образец, - объяснил д-р Рудольф. - Еще есть нерешенные проблемы, и, конечно, некоторые детали требуют доработки.
      - А вы не боитесь, что кто-нибудь подключится к этому мозгу? поинтересовалась она.
      Д-р Рудольф ответил широкой улыбкой:
      - О нет. Кроме надежной зашиты на входе, с которой вы уже познакомились сами, в мозг "Пчелки" введена программа, предназначенная для того, чтобы пресекать всякие попытки вирусной атаки, а также использования компьютера посторонними. Уверяю вас, детище Кока Брэндинга вполне здорово.
      - Ребенок этот твой, - возразил Брэндинг. - Я только крестный отец.
      - Спасибо, Кок, - поблагодарил д-р Рудольф. - Пойдемте. Там в офисе нас ждет кофе. И мне бы хотелось урвать у вас еще толику времени, чтобы обсудить вопросы бюджетных ассигнований на наш проект.
      - Шизей? - окликнул Брэндинг.
      - Иду, Кок. - Она все еще не могла оторваться oi этого удивительного компьютера, который работал, как человеческий мозг. Потом сделала шаг, чтобы догнать мужчин, но оступилась. Правый каблук подломился, и она упала на одно колено. - Ничего, ничего, - отмахнулась она от их помощи. - Все в порядке. Только придется идти босиком.
      Она скинула обе туфельки, незаметным движением вынув из сломавшегося каблука крохотный цилиндрик. Только на мгновение ее рука задержалась под столом. Сердце ее так колотилось, когда она почувствовала, что цилиндрик прилип к нижней части стола прямо под тем местом, где стоял компьютер. Затем она повернулась к ним.
      - Кофе? Это просто чудесно. Умираю как кофе хочу!
      До своего офиса Томи Йадзава добралась лишь в конце рабочего дня, потратив его почти целиком на расспросы ассистентов д-ра Ханами и д-ра Муку, персонала их лабораторий, вообще всех, кто контактировал с покойными. Она внимательно изучила книгу регистрации пациентов за последние шесть недель: все искала хоть какие следы человека, который убил Ханами и Муку.
      Из обстоятельств их смерти можно было заключить, что они были знакомы с убийцей. Особенно что касается д-ра Муку, который был убит с очень близкого расстояния и совсем не сопротивлялся. Томи не могла поверить, что сунуть вот так в глаз сигарету с фосфором можно было, ворвавшись в кабинет без спросу. Даже если это был тот человек, который напал не нее и Николаса Линнера. Судебно-медицинская экспертиза сразу же установила наличие фосфора в той сигарете. По заключению эксперта, интенсивное горение фосфора продолжалось, пока сигарета шла "сквозь хрусталик, стекловидное тело, сосудистую оболочку, зрительный нерв". Короче, она проникла до самого мозга, вызвав смерть.
      По мнению эксперта - и самой Томи - для этого надо было быть не только совсем рядом с жертвой, но и застигнуть ее врасплох. Одежда д-ра Муку не только не была порвана, но на ней не было ни морщинки. В кабинете полнейший порядок: никаких признаков борьбы. Отсюда следует, что Муку знал убийцу. Можно предположить, что Ханами его тоже знал.
      Остаток дня Томи провела, названивая по телефону всем друзьям и знакомым Ханами, пытаясь установить, не пересекались ли они с Муку. Она запросила также данные относительно членов семей убитых, но не потому, что надеялась нащупать что-то, а просто потому, что привыкла быть дотошной, проводя следствие.
      Все, что ей удалось установить, так это то, что Муку был вдовцом, а у Ханами была жена. Брак был счастливым. Детей у обоих врачей не было.
      Когда Томи перебрала всех людей, занесенных в список, сумев связаться только с третью из них, то решила посоветоваться с капитаном Омукэ, что делать дальше. Кстати, он и сам звал Муку: в регистрационном журнале он значился как человек, приходивший на консультации к нему по поводу дел, проходивших по отделу расследования убийств.
      Уже вечерело. Большинство служащих уже разошлись, и в офисе стало заметно тише. Сендзин, однако, был на месте.
      - Психопатия - это еще не показатель преступных наклонностей, ответил ей Сендзин на первый вопрос. - Это не мои слова. Это мне сообщил д-р Муку. И еще он прибавил, что это состояние можно сравнить со светом забытого маяка. Одиночество есть единственный компаньон, которого может терпеть психопат, сказал он. - Сендзин кивнул. - Да, я хорошо помню д-ра Муку. Очень жаль, что его больше нет. Это потеря для нашего отдела, потому что благодаря его советам мне удалось установить вину, изолировать и выследить трех отъявленных террористов: Курамату, Шигейуки и Тоширо.
      - Что он из себя представлял?
      - Муку-сан? - лоб Сендзина наморщился. - Трудно сказать. Он был очень способным человеком, но чистой воды интровертом. Не любил быть на виду, наверное, был плохим оратором. Не деятель, а скорее мыслитель.