— А ты ничего и не знаешь, — ответил Азрак. — Давай, Иосиф, свяжи его и наложи на ногу шину. — Азрак протянул три ветки, которые он срезал с придорожного куста. — А ты, герой, запомни: бесцельно погибать — самое легкое. Надо бороться до последнего. Пусть тебя вылечат, чтобы ты мог снова воевать. И возвращайся к нам, упрямый ты наш борец за свободу! Ты нам нужен, и мы тебя будем ждать. Иосиф, поторопись!
Азрак и Кендрик вернулись к огромному валуну, откуда начинался спуск в долину Далеко, внизу, как бы пульсировало желтое пятно. Это был костер. Именно к этому опознавательному знаку приближался полицейский фургон. Самое время задать какой-либо вопрос из тех, что усыпляют бдительность, подумал Кендрик.
— Азрак, ты лучше меня знаком с местностью, скажи, сколько отсюда до костра?
— Километров десять, а может, двенадцать. Но не больше. Они скоро будут здесь.
— Тогда в путь! — Кендрик обернулся.
Иосиф нес подростка на руках. Осторожно опустив его на землю у обочины, он что-то сказал мальчишке, махнул рукой и зашагал к ним.
— Ну, Амаль Бахруди, командуй! — сказал он, подойдя ближе. — Куда идти?
— Куда? — Эван выдержал паузу. — Для начала подальше отсюда. Скоро рассветет. Я знаю точно, меня будут разыскивать с вертолетами. Здесь оставаться опасно.
— Следовательно... — Азрак бросил на Кендрика пристальный взгляд.
— Следовательно, нам надо в Маскат! В городе нас не найти. Но самое главное — необходимо, чтобы кто-то до рассвета попал в посольство. Надо найти тех, кто наживается на нашем деле. Я имею в виду фотопленки, снятые скрытой камерой.
— Попасть в посольство нелегко! Но если тебе, Бахруди, поручили среди прочих и это дело, наверняка объяснили, каким образом осуществить эту акцию, — сказал Азрак.
Эван не растерялся:
— Говорят, где-то в стороне от посольства заканчивается трубопровод, отводящий сточные воды. Надо выяснить, где именно! Я должен был передать патрулю у ворот записку, адресованную тому самому совету, который возглавляет Зайя. То есть все не так уж и сложно! Через трубопровод кто-то попадает на территорию посольства и отдает Зайе записку.
— Не сложно, если только Зайя не сочтет записку ловушкой... Таких записок можно сочинить сколько угодно. Согласен?
Кендрик выдержал паузу, а затем произнес:
— Согласен, но та, что у меня, подписана самим Махди.
Азрак широко раскрыл глаза.
— Почему именно им?
— Откуда мне знать? Конверт был запечатан сургучом. Конечно, такое недоверие оскорбительно, но даже я беспрекословно подчиняюсь приказам тех, кто оплачивает перевозку и доставку грузов, если, конечно, ты понимаешь, что я имею в виду
— Чего тут непонятного? Без их денег мы как без рук .
— Если бы существовал шифр, подтверждающий подлинность исходящих от них документов, то кто-то из вас, а возможно, и все вы знали бы его, но только не я.
— Дай мне записку, — сказал Азрак.
— Странный ты какой-то! Поэт, одним словом, — усмехнулся Кендрик. — Когда на Вади-эль-Кебир меня запеленговала полиция, я сразу же изорвал записку на мелкие кусочки и развеял по ветру... А ты бы на моем месте поступил по-другому?
Азрак задумался.
— Ты на своем месте, я — на своем, — сказал он после непродолжительной паузы. — Но в любом случае записка не понадобится. Я трубопроводом пользовался не однажды, надо только охрану поставить в известность, так как на обоих его концах налажено круглосуточное дежурство.
— Ничего себе дежурство! Фотопленки выносят под носом у охраны, и хоть бы что. Предупреди свою сестру. Охрану надо проверить, фотокамеру разыскать! Кто фотограф? Уверен, прикидывается другом. А возможно, работает целая группа. Их следует выявить и расстрелять!
— Все не так просто! — возразил Азрак. — Расследование требует времени, а в спешке мы рискуем потерять ценные кадры, да и вообще невинных людей!
— А ты, оказывается, лицемер' — засмеялся Кендрик. — Сам прекрасно знаешь, что мы нередко убиваем невинных людей, чтобы заставить мир содрогнуться, потому что этот мир глух и слеп — не видит и не слышит наших страданий.
— Да смилуется над тобой Аллах, но сейчас именно ты — глух и слеп! — медленно произнес Азрак. — Ты веришь западной прессе, а там болтовня и непроверенные факты! Говорят, будто мы убили одиннадцать человек. Но это не так! Одна женщина покончила жизнь самоубийством, потому что у нее было не в порядке с психикой. Она все кричала, будто ее изнасиловал араб, а потом взяла и выбросилась из окна. Другая набросилась на какого-то юнца, проломила ему череп стулом. Он, падая, успел в нее выстрелить и, разумеется, убил. Двое мужчин скончались от сердечного приступа. Все это мне рассказала Зайя. Но кто ей поверит?
— А остальные семь человек?
— Они понесли заслуженное наказание. Это разведчики, так называемые оперы, которые занимались контрпропагандой, инсинуациями и дезинформацией. Их приговорил к расстрелу наш совет. Двое из них были арабами. Они желали бы всех нас видеть мертвыми. Однако им никто не давал права мешать нам жить на нашей собственной земле...
— Ну хватит, поэт! — оборвал его Кендрик. — Нам пора выбираться отсюда.
— В посольство, что ли? — спросил Азрак.
— Да, в посольство, — сказал Кендрик. — Пока темно, мы сможем связаться с твоей сестрой. Отправишь ей записку и все ей передашь. На этом моя миссия в Маскате закончится. Думаю, твоя тоже.
— О чем это ты? — спросил Азрак.
— Мне приказано после Маската срочно прибыть в Бахрейн, прихватив с собой кого-либо из вашего совета. Думаю, взять тебя. Это ненадолго. Пара дней от силы.
— В Бахрейн? — Азрак вскинул брови.
— Ну да! К Махди... Есть сведения, которые он может доверить только члену совета.
— Но ведь аэропорт под круглосуточным наблюдением! — Азрак посмотрел на Кендрика в упор. — Ты разве не в курсе? Охранники с собаками и все такое. То же самое и в порту. Каждое судно досматривают, а если оно не подчиняется приказу, взрывают. Ты меня удивляешь! Объясни тогда, каким образом фотопленки оказались в Берлине?
— Через трубопровод, должно быть. А как иначе?
— Но ты сказал, дело срочное, а трубопровод — это длительное путешествие. Сутки, а то и двое.
— Почему так долго?
— Днем мы не рискуем, только ночью. При этом переодеваемся в форму пограничников. Если останавливают, говорим, что патрулируем прибрежную границу с Йеменом. Идем все время на юг, где нас поджидают быстроходные суда, которые предоставляет конечно же Бахрейн.
«Я так и знал! — подумал Эван. — Неконтролируемая полоса залива с ее бухтами, скалистыми обрывами — это же рай для уголовников, контрабандистов и прочих преступников, включая и террористов. А форма пограничника вообще отменный камуфляж!»
— Что ж, молодцы! Все продумано, все предусмотрено... Но насколько мне известно, форму пограничника не так-то просто раздобыть! Каждый комплект на учете...
— А мы заказали несколько комплектов в Бахрейне. Отличная работа! Военные портные не подкачали... Мы форму бережем. Каждый комплект на учете. Ключи от шкафа у Зайи. Ну да ладно... Пора!
Иосиф, Азрак и Кендрик пожелали парнишке с заячьей губой скорейшего выздоровления и зашагали по дороге, прямой как стрела.
— По моим прикидкам, полицейский фургон не скоро нас догонит, — сказал Иосиф. — Я мальчишке наказал покочевряжиться. Пусть перевяжут как следует, а то в машине растрясет, то да се... Километра через три будет оазис заброшенный, может, и не оазис, но рощица точно — там и спрячемся.
— Ты уверен? — спросил Кендрик.
— Уверен, — ответил Иосиф. — Эту дорогу я хорошо знаю, хотя дорог здесь всего ничего. Чем ближе к заливу, тем природа зеленее. Попадаются холмы, сплошь в зеленом кустарнике. Один холм прямо на подходе к Маскату.
— Иосиф у нас один из лучших разведчиков. Белый его из всех выделяет, — сказал Азрак.
— Мы пришли в Маскат с Абиадом, то есть с Белым, за пять дней до захвата посольства, — сказал Иосиф.
— Абиад возглавляет группу разведчиков, — сказал Азрак.
— Понятно, — кивнул Кендрик. — Но лучше бы нам поскорее добраться до Маската. У тебя там есть связи.
— Человек четырнадцать наберется, некоторые из них занимают высокие посты. Естественно, летают взад-вперед.
— Выбери одного из них и познакомь меня с ним. Но это должен быть правильный выбор. Я ему передам записку, и ты окажешься в Бахрейне через три часа.
— У Махди?
— Да.
— А ты говорил, что незнаком с ним...
— Говорил, и что?
— Незнаком и никогда у него не был?
— Я знаю, что он в Бахрейне, а моя сфера деятельности — Европа. Но так как у меня выигрышная внешность, было решено именно меня направить в Маскат. Записку от Махди мне вручили при посадке в самолет.
— Может, в записке было указано, как его найти?
— Может быть... К слову сказать, я никогда не работал на Востоке, возможно, по этой причине меня послали к вам в качестве связника.
— Вероятно! — кивнул Азрак. — Далеко тебя забросили. Где Восточный Берлин, а где Маскат...
— А вот это тебя не касается! — взорвался Кендрик. — о конце концов, вы в посольстве ежедневно получаете предписания из Бахрейна! И ты мне будешь рассказывать, будто не знаешь, где резиденция Махди?
— Не кипятись, Бахруди! Я такой же связник, как и ты Да, я член совета, но меня не ввели в «тройку». Решили, что я по возрасту не подхожу Молодой. Совет возглавили Нассир, Зайя и Абиад. До гибели Нассира они втроем разделяли ответственность за акцию по захвату заложников. Когда мне вручили запечатанный конверт с директивами, я доставил его, и все. Только Зайя и Абиад знают, как добраться до Махди. Не лично до него, а через посредство связников. С их помощью можно переслать записку.
— А ты можешь связаться с сестрой по радио, например? Коротковолновая связь — удобная вещь. А еще лучше по телефону, к которому нельзя подключить подслушивающую аппаратуру... Мы бы уже через десять минут знали, где найти Махди.
— Исключено! У американцев сканирующее оборудование — техника на грани фантастики. И вообще мы стараемся не говорить ничего такого, чего нельзя было бы произнести вслух, открыто и откровенно.
— А твои связи? — Кендрик от волнения покрылся испариной. — Поручи кому-нибудь пойти в посольство к Зайе.
— Да ты что! — Азрак даже поперхнулся. — Она прикажет расстрелять любого, кто об этом заикнется.
— Нам необходимо выяснить все о Махди к сегодняшнему вечеру. То есть прежде, чем ты и я отправимся в Бахрейн. Я не имею права раскрывать свои источники в Европе, поскольку несу ответственность за ликвидацию прокола в вашей работе, который, кстати, произошел не по моей вине.
— Значит, у нас нет выбора, — сказал Азрак — Мы проникнем в посольство через трубопровод и уладим все на месте
— У нас совсем нет времени на такую прогулку! И потом, все это выглядит чересчур провинциально — Кендрик пришел в ужас при мысли о том, что в посольстве его могут узнать — Я знаю, как к этому отнесется Бахрейн. Мы позвоним одному из твоих знакомых и попросим его передать записку Зайе. Она или Абиад сообразят, каким образом выйти на связь с Махди. Само собой, ни о тебе, ни обо мне — ни слова, просто скажем, что возникла срочная необходимость. Поскольку это и на самом деле срочно — в Бахрейне тоже сообразят, в чем дело. А я прикину, где будет удобнее встретиться. Думаю, лучше всего в мечети.
— Бахруди, почему ты такой неорганизованный, мягко говоря? Позвоним этому, встретимся с тем, напишем записку неизвестно кому. Неужели Москва или София, да хоть бы и Загреб, с такой легкостью оплачивают твои фантазии?
— А что делать, когда возникают непредвиденные обстоятельства?
— Чепуха. Им дешевле обойдется перерезать тебе глотку. Или, на худой конец, найти тебе замену.
— Мистер Синий, я бы посоветовал никогда не заглядывать в чужой карман!
— Я так и делаю. Поэтому мы прямо сейчас идем в посольство.
И в ту же секунду откуда-то снизу, из долины, донесся резкий завывающий звук сирены. Вот он, сигнал. Пора убираться.
— Бежим! — гаркнул Кендрик.
— Азрак, впереди свобода! — крикнул Иосиф.
— Впереди посольство, — поправил его Синий. — И мы должны там быть до того, как рассветет!
Для Эвана Кендрика, конгрессмена от девятого округа штата Колорадо, кошмар, который будет преследовать его всю оставшуюся жизнь, только начинался.
Глава 9
Калейла задержала дыхание. Глаза, пару секунд назад ни с того ни с сего метнувшиеся к зеркалу заднего вида, заставили насторожиться.
— Что это там?
Чуточная капелька света, темное на еще более темном..
А вот обозначилось и то самое «это» Ничего себе! Оказывается, со стороны Маската за ней следует машина! Без включенных габаритных огней, как бы тень, скользит себе по дороге вниз по холму. Тень сделала плавный поворот. Пустынная дорога спускалась в долину. Туда, где в окружении гор Джабаль-Шам лежала пустыня и где должен был состояться «побег».
Дорога, по которой ехала Калейла, была единственной, ведущей как в долину, так и из нее. Удастся ли следовать на расстоянии за беглецами — Эваном Кендриком и его приятелями — когда они выберутся из фургона? Пожалуй, ее план под угрозой Что предпринять? Во-первых, ее не должны схватить. В противном случае всех заложников в посольстве расстреляют. Надо убираться. И быстро.
Калейла крутанула руль. Колеса попали в выбоину. Мощная машина сначала дернулась, потом плавно развернулась на податливой грунтовой дороге и помчалась в обратную сторону.
Калейла с силой надавила на акселератор, утопив его в пол, и через мгновение яркий свет фар выхватил из темноты летящую навстречу машину. Пассажир рядом с изумленным водителем пригнулся, дабы его не узнали. Он вжался в сиденье, надеясь скрыть свои габариты, но куда там.
Вот это да! Неужели это он? Калейла не поверила своим глазам.
Однако видение было настолько убедительным, настолько четким... Нет, обознаться она не могла!
Тони! Неуклюжий, неловкий, вечно несущий всякий вздор горе-бизнесмен Энтони Макдоналд собственной персоной. Положение в компании, в которой он работал, было более чем стабильным, поскольку фирма принадлежала отцу жены, но тем не менее тесть отослал зятя в Каир, где ущерб от его деятельности был бы минимальным. Представитель без полномочий, любитель званых обедов и ужинов, где он и его половина, столь же неинтересная и незначительная, неизменно напивались до бесчувствия. Их репутация, словно клеймо, выражала общее мнение: «Нахождение на территории Великобритании запрещено. Исключение — смерть и похороны родственников. Наличие обратного билета обязательно».
Гениально! Страдающий ожирением выпивоха, не знающий меры транжира, у которого пусто в голове. Едва ли можно найти прикрытие лучше. А то, что это прикрытие, сомнений у Калейлы не вызывало. Она была просто в этом уверена. Сама нередко прибегала к подобным уловкам.
Калейла судорожно пыталась понять, где и когда была расставлена ловушка, но не могла — все было как в тумане. Вероятность того, что за ней следят, ей никогда не приходила в голову. А что до Тони Макдоналда, не было причин сомневаться в том, что этот пьяница, этот ноль без палочки готов в штаны наложить от страха при мысли о поездке в Оман одному, без сведущего сопровождающего. Сколько раз этот незадачливый горемыка, едва не плача, сетовал, мол, у фирмы имеются счета в Маскате и от него все ждут, что ими займется именно он, невзирая на сложную обстановку в стране. А она успокаивала его и не единожды говорила, что конфликтующие стороны — США и Израиль и ему, британскому подданному, опасность не грозит. Он словно чувствовал, что ее пошлют сюда, и, когда пришел приказ, она, помня его страхи, позвонила ему, полагая, что лучшего сопровождающего ей не найти.
Да уж, лучшего отыскать было трудно!
Немногим более часа назад в стельку пьяный, Макдоналд вел себя в баре отеля как свинья. И вот в пять утра он мчится за ней в огромной черной машине. Одно совершенно ясно: Тони, этот оплывший пьянчуга, установил наблюдение за ней. Двадцать четыре часа в сутки следил и выследил, когда она выехала из ворот дворца, а значит, его информаторы «запеленговали» ее связь с султаном Омана. Да, Тони не откажешь в сообразительности! Но для кого ему понадобилось разыгрывать весь спектакль, зачем потребовалось прикрытие, позволяющее пользоваться услугами оманских осведомителей и водителей мощных автомобилей в любое время дня и ночи, в стране, где каждый иностранец подпадает под пристальное внимание? На чьей он стороне, и если на стороне неприятеля, то как долго играет в эту смертельно опасную игру?
Кто стоит за ним? Имеет ли визит двуликого англичанина в Оман какое-либо отношение к Эвану Кендрику?
Из осторожных, тщательно взвешенных слов Ахмата о цели пребывания американского конгрессмена в Маскате можно сделать вывод, что ни одно, даже самое невероятное предположение не следует скидывать со счетов. Бывший инженер-строитель из Юго-Западной Азии, согласно имеющейся у султана информации, уверен в том, что поиск ответственного за события, связанные с захватом заложников в американском посольстве, приведет к заговору, вернее, к группе заговорщиков, которые впервые объявились четыре года назад в Саудовской Аравии.
Это куда больше, чем сумели раскопать ее люди. Однако нельзя допустить, чтобы умный, удачливый в делах американец рисковал своей жизнью, находясь среди террористов. Без достаточно веской на то причины оставался без какого-либо прикрытия. Для Ахмата, султана Омана и болельщика футбольной команды «Нью-Ингленд пейтриотс», этого было достаточно. Все, что сумел сделать Вашингтон, — это доставил его сюда. Ни о каком прикрытии, ни о какой защите не могло быть и речи! Случись что ужасное, американское правительство не признает его и будет не в силах помочь. «Но мы сможем, я смогу!» — заявил с горячностью Ахмат.
Появление на сцене Энтони Макдоналда значительно усложняло ситуацию.
Профессиональное чутье подсказывало Калейле держаться от него подальше, однако сделать этого она не могла. Произошло что-то серьезное, кто-то протянул связующую нить между прошлыми бедствиями и несчастьями, грозящими обрушиться в любую секунду. Она, конечно, может отдать приказ о своей эвакуации, и тогда реактивный самолет унесет ее из этого дикого места в Каир. Но она не имеет на это права! Не сейчас, во всяком случае. Слишком много предстоит выяснить, и слишком мало отведено на это времени.
— Не останавливайся, — прорычал, отдуваясь, Макдоналд. Ухватившись за ременную петлю над дверцей, он рывком приподнялся и сел прямо — Она оказалась здесь в такой час не ради удовольствия.
— Она могла вас видеть, эфенди.
— Едва ли, но если и увидела, я всего-навсего клиент, которого надула шлюха. Езжай вперед и включи фары Кто-то ждет их, и я намерен выяснить, кто именно
— Кто бы ни был, но он может оказаться не слишком дружелюбным, сэр
— В таком случае я просто очередной налакавшийся неверный, охранять которого от себя самого тебя наняла фирма. Ничего нового, приятель.
— Как пожелаете, эфенди. — Водитель включил ближний свет.
— Что там впереди? — спросил Макдоналд.
— Ничего, сэр. Только старая дорога, которая ведет в пустыню у подножия Джабаль-Шам.
— Это еще что такое?
— Оттуда начинается пустыня. Оттуда и до самых гор на границе с Саудовской Аравией.
— А другие дороги есть?
— В нескольких километрах на восток, и очень плохая, сэр. Очень плохая.
— Когда ты сказал, что впереди ничего нет, что ты имел в виду?
— Только то, что сказал, сэр. Впереди дорога к Джабаль-Шам.
— Но эта дорога, по которой мы едем, — с нажимом произнес англичанин, — она куда-нибудь ведет?
— Никуда, сэр Она поворачивает налево к дороге, что ведет к...
— К этой Джабаль-Как-Ее-Там, — закончил за него Макдоналд. — Понял. Значит, речь идет не о двух дорогах, а об одной, которая заведет нас в эту самую дьявольскую пустыню.
— Да, сэр
— Со свиданьицем, стало быть. — пробормотал Макдоналд — Я передумал, старина, — быстро сказал он. — Выключи фары. Луна светит достаточно ярко. Думаю, с дороги не собьешься. Я прав?
— Правы, — кивнул водитель — Я хорошо знаю дорогу. Я знаю все дороги в Маскате, знаю дороги в соседнем Матрахе очень, очень хорошо. Даже те, по которым проехать нельзя, те, что ведут на восток и на юг. Но, эфенди, кое-что я не понимаю.
— Все очень просто. Даже если наша деловая шлюшка и не собиралась встречаться с кем-то по пути сюда, кто-то определенно должен здесь проехать, и, сдается мне, это случится очень скоро. Прежде чем рассветет.
— Небо вот-вот посветлеет, сэр.
— Похоже на то. — Макдоналд положил пистолет на приборную доску, достал из кармана пиджака бинокль со специальными линзами и поднес его к глазам, осматривая окрестности.
— Пока еще темно, эфенди. Ничего не увидите, — сказал водитель.
— Еще как увижу! — возразил Макдоналд. — Даже в кромешной тьме я смогу сосчитать деревья в километре отсюда.
Дорога резко повернула. Машина взвизгнула тормозами, когда водитель вывернул руль.
— Еще пару километров, и мы у спуска к пустыне, сэр. Теперь я должен ехать медленно, потому что впереди сплошные повороты и много огромных валунов.
— Боже правый! — охнул Макдоналд, не отрывая глаз от позволяющего видеть в темноте бинокля. — Быстро сворачивай с дороги.
— Как это, сэр?
— Делай что говорю. Вырубай мотор.
— И что?
— Поворачивай. Поставь машину как можно дальше от дороги.
Водитель свернул направо. Крепко держась за руль, он яростно выворачивал его, дабы избежать столкновения с деревьями, едва различимыми в темноте. Внезапно метрах в семидесяти от дороги машина резко дернулась, наскочив на бревно.
— Ну надо же. Сэр, что дальше?
— Сиди тихо! — приказал Макдоналд громким шепотом, убирая бинокль в карман Он потянулся за пистолетом и уже собрался было открыть дверцу и выйти, но помедлил и, повернувшись к водителю, спросил: — Свет в салоне загорится, если дверца откроется?
— Да, сэр. — Водитель перевел взгляд на матовое стекло фонаря на потолке.
Макдоналд разбил фонарь рукояткой пистолета.
— Я сейчас выйду, — сообщил он шепотом. — А ты оставайся здесь, сиди тихо и подальше от сирены. Услышу хоть звук, и ты покойник, ясно?
— Ясно, сэр. А могу я все-таки спросить, зачем это все?
— На дороге впереди нас люди. Три или четыре человека. Вижу лишь движущиеся точки. Они идут сюда, точнее — бегут сюда.
Он как можно тише открыл дверцу и не без труда выбрался из машины. Пригнувшись, он почти ползком пробирался по песчанику, поросшему редкой травой Шагах в двадцати от дороги остановился, укрывшись за стволом изогнутого дерева. Справа остался лежать пистолет. Макдоналд достал бинокль и стал смотреть на дорогу.
Ну наконец-то!.. Первым бежит Синий Азрак. Уже без бороды, но по-прежнему узнаваемый. Юный член совета. Брат Зайи Ятим... Единственный, у кого есть мозги в этом совете. А кто слева от него?.. Макдоналд никак не мог вспомнить его имя и фамилию. Но он же видел фотографию этого человека! Совершенно определенно видел... В свое время изучал фотографии разных людей самым тщательным образом, словно они — кратчайший путь к богатству. А они, кстати сказать, таковыми и являются! Память на лица — высокооплачиваемый дар, что сродни таланту. Разве нет? Да. Ну и кто же слева от Азрака? Еврейское имя... Немолодой. Террорист с более чем двадцатилетним стажем. Иосиф? Да, верно! Иосиф... После бегства с Голанских высот проходил обучение в Ливийских вооруженных силах.
Человек справа от Азрака оставался для Макдоналда загадкой. Вглядываясь в его лицо, он продолжал ломать голову. Ах ты черт! Кто же это! Приблизительно одних лет с Иосифом. А среди тех, кто удерживает заложников в американском посольстве, людей старше тридцати практически нет. Почему? Потому что так пожелал Бахрейн. Горячая голова на плечах, не обремененная мозгами, фанатичная преданность фундаментализму — такими манипулировать проще всего.
И тут Макдоналду бросилось в глаза то, на что он должен был бы обратить внимание в первую очередь: все трое были в арестантской одежде. Сбежавшие из тюрьмы заключенные? Вот это уже совсем непонятно. Не с этими ли беглецами намеревалась встретиться Калейла? Если так, дело представляется еще более запутанным.
Макдоналд уже давно выяснил, что Калейла работает в Каире на неприятеля. Эту информацию подтвердили в Бахрейне. Не зря он обрабатывал ее! Постоянно твердил, мол, у фирмы свои интересы в Омане, а он опасается ехать туда и мечтает найти кого-либо, согласного составить ему компанию.
Проглотила наживку эта сучка. Приняла его предложение. Сказала только, что может вылететь из Каира лишь в определенный день. Назвала рейс. Собственно, из Каира в Маскат ежедневно всего один рейс. Он позвонил в Бахрейн. Последовал приказ — соглашаться. И следить за Калейлой. Он так и сделал. Она вела себя как обычно. Не похоже было, чтобы собиралась с кем-то встретиться. Он не заметил ничего подозрительного. Никто ее не разыскивал. Никакой обеспокоенности во взгляде, никому не посылала сигналов глазами. Вот только в суматохе, которая поднялась из-за какого-то происшествия на таможне аэропорта в Маскате, он потерял ее из виду Черт! Она исчезла. Просто взяла и испарилась из здания аэропорта, а когда он нашел ее, она была одна и смотрела на него с негодованием за то, что оставил ее. Был ли у нее контакт с кем-либо, передала ли она инструкции противнику? И если передала, имеет ли это отношение к бежавшим из тюрьмы и направляющимся сейчас в сторону Маската?
То, что связь между этими событиями имеется, сомнения не вызывает. Но как все это понять?
Едва троица удалилась на достаточное расстояние, обливающийся потом Энтони Макдоналд не без труда поднялся в полный рост, бормоча проклятия.
Сознавая, что от его действий в ближайшие несколько часов зависит многое, он принял решение: загадку, которую представляет собой Калейла, придется срочно разгадывать. А все необходимые ответы в посольстве. И если он не сумеет ответить на возникшие вопросы, если выяснится, что Калейла причастна к какому-либо заговору, а он не сумеет обезвредить ее, вполне вероятно, что Бахрейн потребует устранить его самого. Махди не терпит поражения.
Получается, ему необходимо попасть в посольство. Срочно. И чего бы это ни стоило.
* * *
Военно-транспортный самолет «Локхид С-130», известный под названием «геркулес», с опознавательными знаками Израиля летел на высоте 9450 метров над пустыней Саудовской Аравии к востоку от эль-Убайла. Его маршрут начался в Хевроне, затем отклонился к югу. Пролегая через пустыню Негев, примыкающую к заливу Акаба и Красному морю, далее он углубился на юг. В районе Хамданы самолет взял курс на северо-северо-восток, ориентируясь по сигналам радиолокаторов аэропортов Мекки и Кельят-Биша. Затем он продолжил полет на восток в направлении на эль-Хурма и далее над пустыней Руб-эль-Хали в южной части Аравийского полуострова Дозаправка произошла в воздухе над Красным морем к западу от Джидды. Ее выполнял суданский самолет-заправщик. Эту процедуру самолет проделает на обратном пути. Только на его борту уже не будет пяти пассажиров.
Они сидели в грузовом отсеке. Пятерка солдат в топорно сшитом гражданском платье. Все — добровольцы из мало кому известного элитарного подразделения «Масада», специализирующегося на особо сложных заданиях: затруднение действий противника, мероприятия по спасению заложников, диверсии, подрывная деятельность и заказные убийства. Не старше тридцати двух лет, они бегло владели ивритом, идишем, арабским и английским. Загорелые, в отличной физической форме, они умели подчиняться строжайшей дисциплине, которая требовала от них мгновенной реакции на молниеносно меняющиеся приказы. У них был самый высокий интеллектуальный коэффициент и стопроцентная готовность к экстремальным ситуациям. Смеяться они тоже умели, но и в искусстве ненавидеть врага весьма преуспели.
Расположившись на скамьях вдоль борта самолета, они, чуть подавшись вперед, с отсутствующим выражением на лицах, то и дело перебирали пальцами стропы парашюта за спиной. Тихо переговаривались друг с другом, хотя точнее будет сказать, что беседовали лишь четверо. Пятый все время молчал. По внешнему виду неприметный. Ему можно было дать двадцать пять — тридцать лет. Волосы и брови, выгоревшие под безжалостным солнцем почти до белизны, большие темно-карие глаза, высокие скулы, характерный семитский нос, тонкие, плотно сжатые губы. Не старше и не моложе других членов команды, он определенно был главным среди них — об этом говорило выражение его лица.
Приказ о переброске группы в Оман исходил от высших чиновников министерства обороны Израиля. Шансы на успех были минимальными, вероятность смертельного исхода огромна, но среди двухсот тридцати шести заложников, удерживаемых в стенах американского посольства в Маскате, находился местный агент Моссад, разведывательной службы Израиля, а это было главное. Если агент будет раскрыт, его немедленно отправят в одну из так называемых медицинских клиник, принадлежащих в равной степени как дружественной, так и неприятельской сторонам, где внутривенные препараты окажутся куда эффективнее любой из пыток. Всяческие секреты могут быть выведаны, в том числе и те, что способны нанести значительный урон Израилю и привести к прекращению деятельности Моссад на Ближнем Востоке
Перед группой «Масад» поставили задачу вызволить агента, если это возможно, если нет — уничтожить его.
Во главе группы «Масад» поставили Иакова, сына агента.
— Цель ясна? Задача поставлена? Выполняйте...
* * *
— Джентльмены, — Спокойный, вежливый голос, говорящий на иврите, раздавшийся из динамиков, привлек внимание пассажиров. — Мы начинаем снижение. Цель будет достигнута через шесть минут тридцать четыре секунды, в случае если встречный ветер не помешает нам. Если ветер против нас, время полета увеличится до шести минут сорока восьми секунд, а возможно, и до пятидесяти пяти секунд. Но кто, собственно, считает?
Четверо рассмеялись, Иаков лишь моргнул. Его взгляд его был устремлен в никуда.
