- Я не политический деятель, вот что! - Кендрик позволил себе растянуть губы в ироничной улыбке. - А избиратели у меня появились совершенно случайно, уж вы мне поверьте. В общем, как только я услышал по приемнику о событиях в Маскате, я сразу же примкнул к цивилизованному миру. Гидросамолетом добрался до Флагстаффа, попытался вылететь чартерным рейсом в Вашингтон, но была глубокая ночь, и оказалось, что уже поздно получать разрешение на полет. Но нежданно-негаданно подвернулся рейс до Феникса, до знаменитой Солнечной долины, а там я успел на самый ранний рейс до Вашингтона. Хорошо, что из самолета можно позвонить по телефону. Да здравствует цивилизация! Я поговорил со своей секретаршей, еще кое с кем, отдал необходимые распоряжения. Кстати, в самолете я и побрился, но вот переодеться, к сожалению, было не во что, а тратить время по поездку домой я был не вправе. Может, от меня вам пользы как от козла молока, но я сразу решил, что просто обязан предложить свою помощь.
      - Ну а конкретно, что конкретно вы можете предложить? - спросил Свонн, глядя на Кендрика исподлобья.
      - Я могу быть весьма полезен, мистер Свонн, так как довольно хорошо знаю государства Персидского залива - Катар, Оман, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Кувейт, а в Маскате, Дубае, Абу-Даби и Эр-Рияде я жил и работал.
      - Юго-Западную Азию, стало быть, изучили вдоль и поперек?
      - Вдоль и поперек, вглубь и вширь. К примеру, в Маскате я жил целых полтора года. Точнее будет сказать - работал по договору.
      - Второй договаривающейся стороной являлся султан Омана, так?
      - Да, султан Омана. Это был дальновидный и вполне приличный человек.
      - Он ведь, кажется, умер?
      - Умер. Года полтора назад. Я сохранил о нем самые лучшие воспоминания. Министры у него тоже были толковые. Ценили нас...
      - Вы, значит, работали в компании, - сказал Фрэнк Свонн, кинув на Кендрика внимательный взгляд.
      - Да, в компании.
      - В какой, если не секрет?
      - В своей собственной.
      - В вашей собственной? - Фрэнк Свонн вскинул бровь.
      - Именно!
      Свонн перевел взгляд на листок в блокноте. Кендрик, Кендрик... Он наморщил лоб:
      - "Группа Кендрика"... Это ведь и есть ваша компания! А я все никак не мог вспомнить. Года четыре, а то и все шесть не слышал о вас.
      - Четыре, если быть точным.
      - Ну надо же! Я ведь говорил, что мне ваша фамилия знакома...
      - Говорили, но мы никогда с вами не встречались, - произнес Кендрик сдержанным тоном.
      - "Группа Кендрика" строила много чего. Мосты и дороги, жилые и административные здания, загородные особняки, водонапорные башни и аэродромы...
      - Вы правы, мистер Свонн, - прервал его Кендрик, - мы добросовестно выполняли пункты, предусмотренные многочисленными контрактами.
      - Помню, прекрасно помню... Это было... - Свонн сощурился. - Это было лет десять - двенадцать тому назад. Эмираты... Ваша команда. Кому двадцать, кому тридцать... Лихие ребята, вооруженные передовыми знаниями.
      - Положим, не все были молоды...
      - Не все, это верно! - Свонн помолчал. - К примеру, пожилой кудесник-зодчий, талантливый израильтянин, выполнявший проекты в соответствии с духом ислама. Он еще, кажется, водил дружбу с богатыми арабами...
      - Эммануил Вайнграсс...
      - Да-да! Эммануил Вайнграсс... - оживился Фрэнк Свонн.
      - Он ведь из Бронкса. Жил в Нью-Йорке, а потом, дабы избежать судебной тяжбы то ли со второй женой, то ли с третьей, оказался в Израиле. Теперь ему около восьмидесяти. Обитает в Париже. Для меня он был и остается Мэнни... Общаюсь с ним в основном по телефону. И неплохо он в столице Франции живет-поживает - такое у меня создалось впечатление.
      - Интересно, весьма интересно... - произнес Свонн задумчиво. - Вы ведь потом продали свою компанию, кажется, Бечтелу, а может, я и ошибаюсь, не то за тридцать, не то за сорок миллионов...
      - Мою компанию, мистер Свонн, приобрел не Бечтел, а "Транс-Интернэшнл", и не за тридцать или сорок миллионов, а за двадцать пять. Им эта покупка показалась выгодной, а я вышел из игры, потому как это всех устраивало.
      Свонн поднялся, вышел из-за стола, сел в кресло напротив Кендрика.
      - Я кое-что вспомнил, конгрессмен, - сказал он, глядя Эвану Кендрику прямо в глаза. - На одной из ваших строек, по-моему в предместье Эр-Рияда, произошел несчастный случай. Вроде бы там с газопроводом было не все в порядке. Одним словом, под обломками рухнувшего здания погибло, если мне память не изменяет, более семидесяти человек. Ваши партнеры, персонал... Говорили, что среди жертв были и дети.
      - Их дети, - уточнил Кендрик. - Мои друзья-партнеры, их жены и дети. Мы тогда собрались, чтобы отметить завершение строительства третьего объекта в Саудовской Аравии. Многие пришли с семьями. Дом обрушился, когда все были внутри, а я и Мэнни в это время переодевались в автобусе. Мэнни обожает возиться с детьми, а в тот раз он сочинил забавные репризы, и мы решили изобразить клоунов.
      - Потом велось следствие, - продолжил Свонн, - всплыли какие-то махинации с поставкой некачественного оборудования, но "группу Кендрика" оправдали. Правильно?
      - Правильно, - кивнул Кендрик.
      - Тогда вы и свернули дело. Так?
      - Так, но к нынешней проблеме все это не имеет никакого отношения, и мы попусту теряем время. Теперь, когда вы знаете, кто я, вернее, кем был, я вправе спросить, смогу ли я вам пригодиться.
      - А я, мистер Кендрик, не считаю, будто мы теряем время. Не возражаете, если задам еще один вопрос?
      - Не возражаю.
      - Скажите, почему вы ни с того ни с сего решили стать конгрессменом? С вашими-то миллионами и репутацией высокопрофессионального инженера-строителя... Если провести параллель с возможностями, которые предоставляет частный сектор, не вижу выгоды.
      - По-вашему, на выборных должностях все поголовно стремятся извлекать выгоду?
      - Нет, конечно! - Свонн задумался, потом сказал: - Прошу прощения, иногда у меня хромают формулировки.
      - Что ж, бывает, - подал реплику Кендрик.
      - Но тем не менее я убежден, что самые амбициозные люди - те, кто борются за выборные должности. Думаю, конгрессмен, вы со мной согласитесь, что делают они это, чтобы себя показать, а если выигрывают - используют свой пост в качестве трамплина. Возможно, это мое убеждение несколько цинично, но, размышляя о жизни, становишься меланхоликом, а циником - когда видишь, что делает из нее большинство людей.
      - Я с вами согласен, мистер Свонн, - произнес Кендрик миролюбиво.
      - А скажите, конгрессмен, я что-то запамятовал, девятый округ штата Колорадо, надеюсь, не Денвер?
      - Нет! Девятый округ - это медвежий угол у юго-западного подножия Скалистых гор. Только поэтому я там и обосновался.
      - Интере-е-есно... Тогда почему вы ударились в политику? Может, все-таки надумали из этого медвежьего угла соорудить подобие стартовой площадки для великих дел?
      - Я далек от подобной суеты.
      - Прошу прощения, мистер Кендрик, но я хотел бы получить ответ, а не ходульное заявление.
      Эван Кендрик отвел взгляд, пожав плечами.
      - Хорошо, - сказал он после непродолжительной паузы, - я объясню, но прежде давайте изменим формулировку "ходульное заявление" на, скажем, "уклонение от ответа".
      - Давайте, - произнес Свонн, кивнув, - однако впредь постарайтесь не злоупотреблять уклончивыми ответами.
      - Принято! - улыбнулся Кендрик.
      - Итак, конгрессмен...
      - До меня в этом округе орудовал хапуга, набивавший карманы, и этот вопиющий факт длительное время оставался без должного внимания со стороны общественности. А у меня, в силу известных обстоятельств, как раз образовалось свободное время и появились деньги, чтобы его сместить. Не скажу, что горжусь тем, что я предпринял и как это сделал, однако его там уже нет, и это радует. Но как только я подберу себе замену, и меня там не будет. Года через два, а то и раньше.
      - В следующем ноябре, конгрессмен, исполнится год после ваших выборов в палату.
      - Да.
      - А в должность вы вступили в январе.
      - И что?
      - А то, что служить вам на благо нации придется либо год, либо три, но никак не два или менее.
      - В девятом округе нет реальной оппозиции. Дабы быть уверенным, что выборная должность члена палаты представителей конгресса не достанется какому-либо очередному проныре, я дал согласие участвовать в выборах, оговорив себе право уйти в отставку.
      - Вон оно что! Своего рода конвенция, а точнее говоря - просто сделка...
      - Никакой сделки! Ухожу в отставку, и все тут.
      - На мой взгляд, это все несерьезно, хотя и откровенно.
      - Почему же несерьезно?
      - Предположим, работа в палате придется вам по душе, что тогда?
      - Мистер Свонн, то, что мне по душе, заставило меня сойти с маршрута пятой категории сложности. Но вернемся к Маскату. Там анархия, чудовищные вещи творятся... Скажите, я реабилитировал себя, чтобы обсуждать эту проблему?
      - Реабилитировали, конгрессмен, потому как именно я реабилитирую, отчеканил директор Отдела консульских операций. - Там действительно анархия, хаос, и мы считаем, что беспорядки режиссируют извне.
      - В этом нет никаких сомнений, - сказал Кендрик с расстановкой.
      - А это ваше заявление обосновано?
      - Безусловно! Целью беспорядков является дестабилизация обстановки в Омане, то есть явное намерение изолировать страну, оградить ее от внешнего влияния.
      - Хотите сказать, подготавливается путч в стиле аятоллы Хомейни?
      - Тут дело не в религии.
      - Полагаете, не тот расклад? Нет шаха с Саваком, отсутствует лидер религиозных фанатиков... Я прав?
      - Мистер Свонн, в Омане не предусматривается смена режима. Кто бы ни являлся режиссером, в сценарии просматривается откровенное намерение остановить отток денег из страны на Запад.
      - Денег? Каких денег?
      - Обыкновенных. И счет идет на миллиарды. Я имею в виду долгосрочные проекты в регионе стран Персидского залива. Если, скажем, в Саудовской Аравии, Бахрейне, Катаре - этих островках стабильности - тоже удастся развязать террор, тогда строители, разведчики недр,, разнообразные фирмы и компании быстренько свернут дела и уберутся подобру-поздорову восвояси.
      - И едва лишь они уедут, - подхватил мысль Фрэнк Свонн, - те, кто стоят за экстремистами, немедленно стабилизируют обстановку. Все успокаиваются, все налаживается. Так ведь это самая настоящая мафиозная акция!
      - В арабском стиле, - добавил Эван Кендрик. - Такое не раз уже бывало.
      - Вы это точно знаете?
      - Более чем! Нашей компании угрожали не однажды, но у нас был Мэнни.
      - Вайнграсс? Он-то что мог предпринять?
      - Самые неожиданные акции. В израильской армии он генерал запаса, так что поднять в воздух авиацию и разбомбить любое скопление экстремистов не представило бы для него труда. Этих своих возможностей он и не скрывал! Думаю, для некоторых не являлась секретом и его служба в Моссад, а это означало, что вызвать отряд карателей для того, чтобы разобраться с теми, кто нас пока просто предупреждал, для него вообще было плевое дело. Он, скажу я вам, весьма оригинальным способом подает себя... Балагур, эксцентрик, склонный к лицедейству гений преклонных лет. Одним словом - поза и фраза. Между прочим, сам от себя он всегда в восторге, но женщины почему-то недолго удерживаются на завоеванных рубежах. А все остальные знакомцы предпочитают вообще не связываться с весьма экзальтированным евреем.
      - Предлагаете подключить его?
      - Будь Эммануил Вайнграсс помоложе, советовал бы! Но кое-что, мистер Свонн, мы с вами в силах предпринять и без него, руководствуясь выводами, которые Мэнни сделал года четыре тому назад. Последние восемь часов я только об этом и думаю.
      - Интере-е-сно... Слушаю вас внимательно!
      - Перед тем как на объекте под Эр-Риядом случилось несчастье, кто-то начал распространять слухи о том, что нам пора закругляться. Затем пошли в ход угрозы, и тогда Мэнни решил выступить в своем амплуа.
      Кендрик задумался.
      - Продолжайте, конгрессмен. Все, что вы говорите, представляет интерес, сказал Свонн, педалируя голосом каждое слово.
      - Вам, мистер Свонн, как арабисту, конечно, известно, что Коран запрещает спиртное.
      - Между прочим, конгрессмен, древние арабы не случайно, узнав про вредные свойства спиртного, назвали его "эль-кеголь", что означает "одурманивающий".
      - Ваша информация, мистер Свонн, прямо в масть! Дело в том, что Мэнни Вайнграсс, большой любитель виски и хлебосол, каких мало, всегда угощал своих друзей-арабов отборными марками этого напитка. И конечно, когда развязывались языки, слышал многое, что никак нельзя отнести к пьяной болтовне. К примеру, ему стало известно, будто создается промышленный консорциум - своего рода картель, который, прибирая к рукам десятки мелких компаний, наращивает мощь то есть концентрирует в своих руках кадры, технологии, оборудование, разумеется, в строжайшей тайне. Если допустить, что информация, полученная Вайнграссом, достоверна, цель создания картеля тогда была ясна, еще более она ясна теперь. Не вызывают сомнений намерения его верхушки направить промышленность и экономическое развитие региона Юго-Западной Азии в нужное русло. И вот еще что! Эммануил Вайнграсс, осмыслив критически все, что услышал, пришел к выводу: штаб-квартира этой организации в Манаме, столице Бахрейна. И это неудивительно, поскольку там действуют десятки зарубежных банков. Однако его повергло в изумление другое - советы директоров картеля возглавлял некто, называвший себя Махди. Этот факт, мистер Свонн, наводит на размышления, ибо столетие назад широко известный Махди6 просто вышвырнул англичан из Хартума.
      - И в самом деле символично! - покачал головой Фрэнк Свонн.
      - В том-то и дело! Вот только новоиспеченный Махди плюет на ислам, в отличие от его бесноватых экстремистов-фанатиков. Естественно, он использует их в своих целях, так как задумал прибрать к рукам все контракты и, само собой, денежки.
      - Интере-е-есно! - протянул Фрэнк Свонн, поднимая трубку телефона. Нажав клавишу на пульте, он быстро проговорил: - Вчера вечером от британской службы МИ-6 в Маскате пришло сообщение, но мы не врубились, потому как в тексте не обнаружили никакой привязки. - Свонн подвинул блокнот, взял ручку. - Мне Джералда Брайса, пожалуйста! Алё, Джерри? Вчера вечером, точнее, в два ночи мы получили сообщение от британцев по "Огайо-4-0". Найди его и прочитай, только медленно. - Свонн прикрыл трубку ладонью и обратился к Кендрику: - Если что-либо из рассказанного вами можно привязать к сообщению, полученному от одного из подразделений британской разведки, это станет первым серьезным достижением за время кризиса.
      - Поэтому я здесь, мистер Свонн, хотя и пропах с головы до ног копченой рыбой.
      - Душ бы вам не повредил, это точно... - Свонн кивнул. - Да, Джерри, слушаю. "Не ищите там, где вас ждут, ищите в другом месте"... Я это помню. Про "горести" и "нищету" не надо, что-то там о голосах... Вот! Ну-ка... Помедленнее, я записываю. "Голоса говорят о тех, кто получает выгоду от кровопролития"... Благодарствую, Джерри, именно это мне и было нужно. Все остальное, если не ошибаюсь, негатив, то есть никаких имен, никаких названий организаций, словом - полный бред! Еще не знаю... Если что-то появится, узнаешь об этом первым. А пока поработай над распечаткой перечня всех строительных компаний Бахрейна. Мне он нужен позарез. Когда? Да еще вчера... Свонн положил трубку, посмотрел на Кендрика.
      - Ну что, мистер Свонн, информация от англичан по делу? - Кендрик внимательно следил за выражением лица директора Отдела консульских операций.
      - По делу, вот только хотел бы я знать, с чего начинать и чем заканчивать, - поморщился тот.
      - Мистер Свонн, отправьте меня в Маскат, и как можно скорее.
      - Для чего? - спросил Свонн, не сводя с Кендрика взгляда. - Что такого можете сделать вы, чего не могут наши профессионально подготовленные офицеры? Все они не только прекрасно говорят на арабском, но большинство из них - арабы от рождения.
      - И все трудятся в Отделе консульских операций, - заметил Кендрик с сарказмом в голосе.
      - И что?
      - А то, что все они давным-давно засветились.
      - Конгрессмен, постарайтесь объяснить, что вы хотите этим сказать.
      - Четверть часа назад я в разговоре употребил словечко "оперативник" - оно вам не понравилось. Но если честно, есть укороченный вариант - "опер", который более соответствует действительности. К нам как-то обратились люди Саддама Хусейна с предложением продать им чертежи аэродрома. Мы тогда как раз заканчивали перепланировку взлетно-посадочных полос аэродрома, принадлежащего частной компании "Сауди-Арабиэн эрлайнс". На следующий день к нам приходят двое ваших, задают какие-то вопросы, касающиеся техники строительства, и все упирают на то, что нам, американцам, не следует снабжать иракцев чертежами, так как Хусейн якшается с русскими. Идиотизм, по-моему! Аэродром - это аэродром, то есть любой кретин способен определить, к примеру, его конфигурацию, пролетев над ним на самолете.
      - И что? - Свонн подался вперед.
      - На другой день заявляются люди Хусейна и прямым текстом говорят, мол, после визита к нам оперов, они нас просят забыть о договоренности насчет чертежей.
      - Иногда случаются накладки. - Свонн растянул губы в улыбке.
      - Случаются, к величайшему сожалению, а не должны бы... - заметил Кендрик сдержанным тоном.
      - Конгрессмен, по вашему мнению, кризис с заложниками в Маскате объясняется деньгами, так?
      - Да. И если теперь же не пресечь происходящее, дальше будет хуже, сказал Кендрик. - В смысле серьезнее.
      - Думаете?
      - Убежден! Как только правительство в Омане сделают карманным, экономический прессинг станет весьма ощутим в Эмиратах, Бахрейне, Катаре и даже в Саудовской Аравии. Когда финансы сосредоточатся в одних руках, в регионе приобретет влияние весьма взрывоопасная политическая сила, способная уничтожить всех, кто встанет у нее на пути. Такое развитие событий нежелательно, не правда ли? Во всяком случае, госсекретарь с президентом вас за это к награде не представят.
      - Ну и ну! Вы, оказывается, все обдумали на несколько ходов вперед.
      - Последние восемь часов, как я уже сказал, только этим и занимаюсь.
      - Ну хорошо! Допустим, я отправлю вас в Маскат. С чего вы начнете? Хотелось бы иметь представление о том, что именно в ваших силах.
      - Трудно сказать! Окажусь в Маскате, сориентируюсь на месте, хотя кое-какие соображения уже имеются. Например, я знаком со многими влиятельными оманцами. Они наверняка в курсе последних событий, знают досконально всю подноготную. И уж, конечно, ни под каким видом не принимают участия в безудержной вакханалии. К тому же я уверен, что со мной они будут откровенны. Я ведь бывал у них в семьях, видел их жен без чадры, детей...
      - Жен без чадры... - повторил Свонн. - У мусульман это эквивалент стопроцентного доверия?
      - Несомненно! И это немаловажно, мистер Свонн, в свое время у меня были хорошие деловые отношения со многими поставщиками, даже с теми, кто работал в обход законов.
      - С контрабандистами, что ли?
      - В общем, да. Иногда приходилось прибегать к их помощи, когда задерживались поставки.
      - Хорошенькое дело! А сейчас они вам зачем?
      - Я намерен проследить за движением денежных потоков, вернее, неплохо было бы определить место нашего посольства в этой системе.
      Свонн приподнял бровь:
      - Вы имеете в виду доставку в наше посольство продуктов, медикаментов, предметов первой необходимости?
      - Не только. Хотелось бы выяснить, каким образом доставляются туда боеприпасы, оружие...
      - Боеприпасы - это патроны, что ли?
      - Почему? И пули тоже... Трассирующие, разрывные.
      - Конгрессмен, вы в своем уме?
      - А в чем, собственно, дело? Из всех материалов, что я прочитал в открытой печати, из разного рода отчетов, с которыми удалось ознакомиться, пока добирался до Вашингтона, я вынес впечатление, что каждый вечер после молитвы в продолжение четырех-пяти часов в посольстве настоящий фейерверк. Палят из ружей и автоматов беспрерывно.
      - Запугивание - часть террора, - повысил голос Свонн. - Только представьте, каково заложникам. Стоят на коленях у самого края бассейна, а вокруг свистят пули. Если когда-нибудь нам удастся вызволить этих несчастных, они проведут месяцы в больнице, ибо отделаться от ночных кошмаров не так-то просто!
      Кендрик не поддался эмоциям:
      - Мистер Свонн, ведь у террористов, этих фанатиков, в посольстве нет арсенала. Думаю, тот, кто ими руководит, организовал бесперебойную доставку оружия и боеприпасов. Пожалуйста, постарайтесь меня понять!
      - Махди, что ли?
      - Да кем бы он ни был...
      - Собираетесь перекрыть ему кислород, а его схватить?
      - С вашей помощью - почему бы и нет?
      - Ну-ну!..
      - Мистер Свонн, представьте... Я схожу в Маскате с самолета, в укромном местечке переодеваюсь в арабскую одежду, которую мне доставит ваш опер... Кстати, подробный список необходимых вещей я составлю.
      Свонн прикрыл веки, вздохнул:
      - Мистер Кендрик, скажите, почему вы, миллионер, стремитесь поставить свою жизнь на карту? Что является причиной?
      - Самый простой и честный ответ - я способен помочь. Как вы верно заметили, я там сделал миллионы, следовательно, пришло время отдавать долги.
      - Если бы речь шла о миллионах, я бы и возражать не стал, но ведь все гораздо серьезнее! Условно говоря, вы окажетесь на минном поле. Одно неосторожное движение, и вас, американца, хватают, а заложников - к стенке.
      - Мистер Свонн, я не собираюсь штурмовать посольство.
      - Конгрессмен, вы служили в армии?
      - Нет.
      - Но во время вьетнамской кампании вы были в призывном возрасте. Так?
      - Да.
      - Каким образом получили отсрочку?
      - Я учился в аспирантуре.
      - Вы умеете обращаться с оружием?
      - Небольшой опыт имеется.
      - Стало быть, вам известно, где курок и как прицеливаться...
      - Я сказал, что у меня имеется небольшой опыт, но не говорил, что я идиот.
      - Когда-нибудь стреляли? - стоял на своем Свонн.
      - Приходилось, - спокойно ответил Кендрик. - Поэтому мне известно, где курок и где прицел.
      - Очень смешно! Я имел в виду, вы когда-либо в людей стреляли?
      - А зачем вам это знать?
      - Мне необходимо составить о вас соответствующее представление.
      - Допустим, стрелял... И что?
      - Когда? При каких обстоятельствах?
      - У меня в компании был геолог. Он и еще двое специалистов из армейского инженерного корпуса отвечали за оборудование и связь. Вчетвером мы нередко выезжали на будущие стройплощадки за пробами грунта. Иногда устанавливали ограждения. И хотя мы выезжали в самую глушь на армейской машине, раза три-четыре на нас нападали банды кочевников. Власти имели обыкновение предупреждать всех, кто отправлялся в глубь страны без охраны, чтобы смотрели в оба и держали, что называется, ухо востро. Короче, пришлось пару раз применить оружие.
      - Мистер Кендрик, оба раза вы стреляли на поражение?
      - Нет, только чтобы припугнуть. Но вот геолог двоих укокошил. Правда, они хотели его убить. Ну и, конечно, о том, что случилось, мы сообщили властям.
      - Понятно! - вздохнул Свонн. - А в какой вы сейчас форме?
      Кендрик покачал головой:
      - Я, доктор, позволяю себе иногда сигарету, а то и сигару, но после приема пищи. Выпиваю, но умеренно. Упражнения с гантелями не выполняю, трусцой не бегаю, но зато занимаюсь водным и горнолыжным спортом, разумеется, когда предоставляется такая возможность. И еще думаю, что все это чушь собачья!
      - Можете думать, что вам заблагорассудится, но у нас совсем нет времени, чтобы направить вас на медосмотр в одну из наших клиник в штате Вирджиния. К вашему сведению, иногда вопросы в лоб помогают составить мнение о психическом состоянии человека.
      - Может, вы еще и психиатр?
      - А вы что, псих?
      - Нет, я не псих, я просто хочу знать, еду я в Маскат или нет.
      Свонн посмотрел на Кендрика в упор:
      - Пусть будет по-вашему. Едете, но не потому, что вы суперкандидатура, а потому, что у меня нет выбора. В общем, придется утешаться сентенцией, что для достижения цели все средства хороши, даже если ничего другого не остается, как только воспользоваться услугами настырного наглеца, каким, я думаю, вы и являетесь.
      - Сочувствую вам, но уж тут ничего не поделаешь! - Кендрик потупил взор.
      - Конгрессмен, мы вам окажем максимальную помощь и поддержку, но...
      - Хотелось бы ознакомиться с информацией, какой вы располагаете, - прервал он Фрэнка Свонна. - Это возможно?
      - Да! Вам доставят документы для ознакомления на борт самолета. Делать записи запрещается! За вами будут наблюдать.
      - Понял!
      - Вы, мистер Кендрик, частное лицо, действующее, так сказать, на свой страх и риск. Короче говоря, если вас схватят, мы вас не знаем и знать не желаем. Это вам понятно?
      - Разумеется! Кстати, я об этом сразу заявил, едва только мы познакомились. Я бы хотел иметь на руках своеобразную гарантию моей анонимности, подтверждающую, что я никогда не разговаривал с вами и даже незнаком. Сообщите кому сочтете нужным, что на предложение конгрессмена Кендрика о помощи в урегулировании кризиса с заложниками в Маскате, полученное вами по официальным каналам, вы ответили отказом, предположив, что член палаты представителей от девятого округа штата Колорадо предпринял попытку использовать Госдепартамент в качестве трамплина для достижения собственных целей. Вам такую дезу организовать будет несложно.
      Кендрик вытащил блокнот из куртки, попросил у Свонна ручку.
      - Вот адрес моего вашингтонского адвоката. Пошлите к нему нарочного с копией такой бумаги до того, как я сяду в самолет. Как только он сообщит мне, что получил гарантийный документ, я буду готов лететь.
      - Конгрессмен, мне бы следовало поздравить себя с началом акции, которая, дай Бог, закончится освобождением заложников, - сказал Свонн, - но я почему-то не делаю этого. Отчего я все время ловлю себя на мысли, будто вы что-то недоговариваете?
      - Это оттого, что вы склонны проявлять подозрительность в силу своей профессии. Но, с другой стороны, будь вы легковерным, не занимали бы этот пост.
      - Конфиденциальность, на которой вы так настаиваете...
      - Собственно, так же как и вы, - прервал его Кендрик.
      - Я вам объяснил причину. В Маскате двести тридцать шесть заложников. Мы обязаны сохранить им жизнь. Но, конгрессмен, ведь если вы останетесь живы, то вернетесь, как говорится, со щитом. Все-таки в чем причина вашей конспирации?
      - У меня полно друзей среди арабов. Мы переписываемся, они нередко приезжают ко мне в гости. Наши теплые отношения ни для кого не являются секретом. Но если моя миссия увенчается успехом и спустя какое-то время станет известно, что это заслуга конгрессмена Эвана Кендрика, экстремисты сделают вывод, что мне помогали арабские друзья - их братья по крови и религии. Согласитесь, в этом есть что-то зазорное...
      - Когда вы хотите лететь?
      - Как можно скорее. Сейчас поймаю такси, поеду домой. Переоденусь - и в аэропорт.
      - Мистер Кендрик, начиная с этой минуты и до прибытия в Маскат вы на сверхсекретной государственной службе с соответствующим прикрытием. - Свонн взялся за трубку телефона. - Вас все время будут сопровождать. Отсюда, на машине без опознавательных знаков, вы поедете сначала домой, а потом на авиабазу Эндрюс. Во время полета вы обязаны выполнять указания сопровождающего, поскольку на борту будете представлять собой государственную собственность чрезвычайной важности.
      Эван Кендрик сидел на заднем сиденье госдеповской машины и смотрел в окно. Пейзаж по берегам реки Потомак ласкал взор.
      Еще минут десять, и водитель свернет налево, а там пять минут по местной дороге, и он дома, где его всегда ждет одиночество, несмотря на то, что вместе с ним живет супружеская чета давних, преданных друзей и время от времени в доме появляются умные, милые женщины, которые делят с ним постель и тоже его друзья.
      Четыре года минуло, и ничего постоянного! Постоянство для Эвана Кендрика означало полжизни в мире, где не находилось ничего стабильного, а лишь бесконечные поиски лучших условий работы для себя и своих партнеров по бизнесу.
      У него совершенно не оставалось времени на размышления о необходимости в его годы обзавестись семьей. Впрочем, жен ему заменяли идеи, а отпрысков реализованные проекты.
      Вероятно, он всегда был лидером, потому и не привязан к дому. Разумеется, в широком понимании этого слова. Знакомые женщины искали временных и легких связей, впрочем, как и он. Прекрасные были годы! Энтузиаст и вдохновитель, Мэнни Вайнграсс, помогал создавать империю - крошечную, но свою. Дети "группы Кендрика" подрастут и станут учиться в лучших школах Швейцарии. Всего-то несколько часов лету! Зато прекрасное образование и знание языков обеспечит детворе блестящее будущее. Давид - вылитый Дизраэли,7 Лейла - точь-в-точь юная Голда.8
      "Дядя Мэнни, скажи, когда все-таки мы пойдем ловить рыбу?" - не давал покоя Вайнграссу будущий спикер. "Завтра, Гамаль, завтра! С самого утра сядем на заливе... К вечеру отловим на удочку чудо-юдо рыбу-кит". - "Мэнни, умоляю, - делала большие глаза мама Гамаля, - у него столько уроков!"
      И вот это "постоянство", эта "стабильность" в жизни Эвана Кендрика оказались под обломками дома...
      "Не вешай нос! Не сдавайся! - кричит Эммануил Вайнграсс. - Разве не понимаешь, они хотят, чтобы именно так ты и поступил! Не сдавайся, не сдавайся, борись, борись, я рядом, я рядом, я рядом..." - "Мне теперь все равно!" - "Значит, он победитель, он победитель..." - "Кто?" - "Махди!" "Пьяные бредни это все!" - "Махди их убил, он их убил, я знаю, я знаю, я знаю..."
      - Сэр! Сэр, мы приехали...
      - Что? Что вы сказали?
      - Вот ваш дом, сэр, - повторил водитель. - Вы заснули... Время поджимает.
      - Нет, сержант, я не спал, а в остальном вы правы. - Кендрик распахнул дверь. - Буду минут через двадцать. А давайте-ка и вы со мной! Пара бутербродов и чашка кофе не помешают...