- Нет! - вскрикнула Калейла. - Нет, Кендрик, не сейчас! Не теряй сознания! Сделай звонок, я помогу тебе. Террорист должен знать, что все в порядке. Он находится нелегально в чужой стране. Ему некуда идти. Ты обязан позвонить ему!
      Эван почувствовал обжигающие шлепки по щекам. Пощечины вызвали приток крови к голове. Калейла прижала его голову к груди одной рукой, а другой потянулась к прикроватному столику.
      - Вот, выпей. - Она поднесла к его губам стакан. Он сделал глоток и тут же закашлялся, жидкость обожгла ему горло.
      - О Господи!
      - Коктейль из водки с бренди, - с улыбкой объяснила Калейла, по-прежнему поддерживая его. - Рецептом этого напитка поделился со мной некий Мелвин, британский агент секретной службы МИ-6. "Три таких коктейля, и человеку можно впарить все, что угодно", - сказал он мне. Могу я вам что-нибудь продать, конгрессмен? Например, телефонный номер?
      - Я ничего не покупаю. У меня нет денег. Их забрала... ты. - Он с легкостью перешел на "ты".
      - Пожалуйста, набери номер, - попросила Калейла, помогая Кендрику сесть, а сама снова устроилась напротив него на стуле. - Думаю, это крайне важно.
      Кендрик помотал головой, попытался сфокусировать взгляд на телефоне:
      - Я не знаю номера.
      - Зато я знаю. - Калейла достала из кармана жакета клочок бумаги. - Вот он: 5-9-5-9-1.
      - Что бы я делал без, вас, мадам секретарша! - Эван потянулся к телефону, чувствуя, как в тело вонзились иглы боли. Он чувствовал себя отвратительно, каждое движение давалось с трудом. - Азрак! - произнес он, когда террорист поднял трубку. - Ты изучил карту Манамы? Отлично. Встретимся в отеле в десять. - Кендрик помолчал, бросил быстрый взгляд на Калейлу. - Если по какой-либо причине задержусь, встретимся на улице у северной стороны мечети Джума, которая выходит на улицу эль-Калифа. Я найду тебя. Все ясно? Отлично. Кендрик положил трубку и перевел дух. Разговор стоил ему немалых сил.
      - Конгрессмен, нужно сделать еще один звонок.
      - Дай мне пару минут. - Кендрик откинулся на подушки. Боже, как же он устал!
      - Необходимо позвонить прямо сейчас. И сообщить Ахмату, где ты, что сделал и что намерен делать. Он ждет. Информация должна исходить от тебя, а не от меня.
      - Хорошо, хорошо! - Неимоверным усилием воли Кендрик заставил себя принять вертикальное положение. - Какой код Маската?
      - 9-6-8, - сказала Калейла. - Только набери сначала 0-0-0.
      Кендрик поморщился, когда протянул руку за трубкой телефона. Глаза с трудом различали мелкие черные цифры.
      - Когда ты спал последний раз? - спросила Калейла.
      - Два или три дня назад.
      - А ел когда?
      - Не помню... А ты? Полагаю, забот и тебе хватило.
      - Да, верно... Не помню... Хотя мне удалось перекусить. Когда оставила тебя у эль-База, зашла в какую-то пекарню и купила апельсиновой пахлавы. А вообще-то, чтобы узнать, кто из посетителей туда заходил...
      Эван вскинул руку, сделал знак, что султан поднял трубку.
      - Ахмат, это Кендрик.
      - Наконец-то!
      - Я в ауте.
      - Как это? О чем ты говоришь?
      - Почему ты не рассказал мне про нее?
      - Про кого?
      Эван передал трубку Калейле.
      - Это я, Ахмат, - смущенно проговорила она. Через восемь секунд, в течение которых даже Эван слышал голос султана, она добавила: - Выбора не было. Или так, как получилось, или оставалось позволить прессе узнать, что американский конгрессмен, вооруженный, с пятьюдесятью тысячами долларов прилетел в Бахрейн в обход таможни. Думаю, не очень много времени потребовалось бы на то, чтобы выяснить, каким образом он оказался в Бахрейне. Я назвала твое имя эмиру, с которым знакома давно, и он позволил нам остановиться у него. Спасибо, Ахмат. Передаю ему трубку.
      Кендрик взял трубку:
      - Она та еще штучка, мой старый-юный друг, но я согласен, уж лучше оказаться здесь, чем где-либо в другом месте похуже. Только впредь постарайся не преподносить мне подобных сюрпризов, договорились? Что молчишь?.. Ладно, забудь об этом, но помни о другом - никакого вмешательства до тех пор, пока я не попрошу об этом. Наш паренек из посольства сейчас в отеле "Араду". Что до ситуации с Макдоналдом, о которой, как я полагаю, ты в курсе, - Калейла кивнула, - я так и знал. Его засекли в отеле "Тилос", у нас будет список телефонов, по которым он звонил. Кстати, оба они вооружены. - Дальше Эван описал условия встречи, которая должна состояться благодаря агентам Махди. Нам нужен человек, способный провести нас к нему. Я займусь этим лично.
      Кендрик повесил трубку и устало откинулся на подушки.
      - Тебе надо подкрепиться, - сказала Калейла.
      - Закажи ужин в китайском ресторане, - усмехнулся Эван. - Пятьдесят тысяч у тебя как-никак есть.
      - Я закажу что-нибудь для тебя на кухне.
      - Только для меня? - Эван бросил взгляд на изможденную женщину. О крайней усталости говорили синие тени у нее под глазами, морщины, проступившие резче, чем это положено у столь молодой особы. - А ты?
      - Не думай обо мне. Главное сейчас - твое самочувствие.
      - Да ты сама вот-вот сознание потеряешь.
      - Справлюсь как-нибудь, спасибо, - вскинув голову, сказала Калейла.
      - Ну ладно, раз не хочешь вернуть мне часы, скажи хотя бы, сколько сейчас времени.
      - Десять минут четвертого.
      - Пока все идет по плану. - Эван спустил ноги на пол. - Полагаю, в этом роскошном заведении оказывают такую услугу, как побудка в нужное время. Отдых - оружие. Я где-то вычитал это. Битвы проигрывались или выигрывались, пока противник отдыхал либо из-за недосыпа воинов... Если будешь так добра и отвернешься, я возьму полотенце в ванной комнате, которая, не сомневаюсь, здесь самая большая в Бахрейне, и подыщу себе комнату, где смогу поспать.
      - Выходить за пределы этой комнаты мы не имеем права, если, конечно, не пожелаем покинуть этот дом.
      - Почему?
      - Таковы распоряжения. Чувства юной жены кузена эмира, само собой, здесь ни при чем, однако условности следует соблюдать: нельзя осквернять своим присутствием покои ее светлости. У двери стоит охрана, дабы соблюдать распоряжения.
      - Поверить не могу!
      - Не я устанавливала правила, я только привезла тебя туда, где ты в безопасности.
      Чувствуя, что глаза слипаются от усталости, Кендрик снова лег, устроившись с края.
      - Ладно, мисс из Каира, если не хотите спать, скрючившись на кушетке у окна или растянуться прямо на полу, предлагаю отдохнуть на постели. Только прежде позаботьтесь о двух вещах - не храпите и попросите, чтобы меня разбудили в восемь тридцать.
      Промучившись двадцать минут на узкой кушетке, свалившись с нее дважды, Калейла не выдержала и забралась в кровать.
      Это было невероятно. Невероятно прежде всего потому, что никто из них этого не ожидал и даже возможности подобной не допускал. Два измотанных физически и морально человека потянулись друг к другу, отчаянно нуждаясь в прикосновении, ласке, тепле, во влажном контакте губ, который освободил бы их от страхов. Соединение было неистовым, безумным, но их тягу нельзя было назвать влечением незнакомцев, скорее животных, чем людей. Мужчина и женщина, сумевшие каким-то образом договориться, найти общин язык, желали подарить друг другу тепло и уверенность в этом сошедшем с ума мире...
      - Думаю, я должен извиниться, - через какое-то время сказал Эван, упав на подушки и хватая ртом воздух так, словно был на последнем издыхании.
      - Не надо, - покачала головой Калейла. - Я ни о чем не жалею. Иногда... всем хочется почувствовать, что живые. Твои слова, если не ошибаюсь.
      - Да, только произнес я их несколько в другом контексте.
      - Я так не считаю. Если хорошенько подумать об этом... Ладно, Эван Кендрик, спи. Я больше не произнесу твоего имени.
      - Как это следует понимать?
      - Спи.
      Три часа спустя Калейла выскользнула из-под простыней, собрала одежду, разбросанную на полу, и, поглядывая на провалившегося в глубокий сон американца, тихо оделась. Написала записку и положила ее на прикроватный столик рядом с телефоном. Подошла к туалетному столику, достала вещи Кендрика, включая пистолет, нож, часы и пояс с деньгами. Все это она положила на пол возле кровати, кроме наполовину выкуренной пачки американских сигарет, которую смяла и сунула себе в карман. Пересекла комнату и тихо вышла. Жестом подозвав охранника, шепотом отдала распоряжения:
      - Мужчину следует разбудить в восемь тридцать вечера. Я позвоню убедиться, выполнен ли приказ. Это понятно?
      - Да-да! - закивал охранник.
      - Ему могут позвонить. Информацию необходимо записать, положить в конверт и сунуть ему под дверь. С властями я сама договорюсь. Все эти люди бизнесмены, сотрудничающие с его фирмой. Ясно?
      - Да-да!
      - Отлично.
      Калейла осторожно сунула в нагрудный карман охранника бахрейнские динары в количестве, эквивалентном пятидесяти американским долларам. Теперь он ее раб на всю жизнь. Ну если не на всю жизнь, то хотя бы на ближайшие пять часов. Она спустилась по широкой лестнице, пересекла огромный холл и подошла к тяжелой резной входной двери, которую, подобострастно кланяясь, открыл другой охранник. Она вышла на улицу, людную в этот час - толпы людей в национальной и интернациональной одежде спешили в обоих направлениях. Калейла поискала глазами телефон. Один такой виднелся в конце улицы. К нему она и направилась.
      - За этот разговор заплатят, - уверила она оператора и назвала номер, воспользоваться которым должна была лишь в случае крайней необходимости.
      Голос за восемь тысяч километров от нее был резким и недовольным.
      - Меня зовут Калейла. Вы тот, с кем я должна связаться, как полагаю.
      - Он самый. Оператор сказал - Бахрейн. Вы подтверждаете это?
      - Да. Он здесь. В течение нескольких часов я была с ним.
      - Какие новости?
      - Между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью возле мечети Джума на улице эль-Калифа должна состояться встреча. Я должна быть там. Он не подготовлен. Он не справится.
      - Ну уж нет, леди!
      - Он ребенок, когда речь заходит об этих людях! Я способна помочь!
      - И вовлечь в историю нас, что совершенно недопустимо, вы это знаете не хуже меня. Лучше держитесь подальше!
      - Я думала, вы говорили... Могу ли я сообщить вам то, что считаю крайне негативным в этой операции?
      - Не желаю ничего слушать. Не суйте свой нос, ясно? Калейла поморщилась, услышав частые гудки. Фрэнк Свонн из Вашингтона, округ Колумбия, бросил трубку.
      - "Араду" и "Тилос"? Да, знаю, где это, - сказал Эммануил Вайнграсс своему собеседнику, с которым говорил по телефону в кабинете здания аэропорта в Мухарраке. - Т. Фарук и Стрикленд. Боже, поверить не могу, чтобы этот пьяница из Каира... Прошу прощения, да, разумеется, больше почтения... Продолжай. Вайнграсс записывал информацию, которую из Маската передавал ему султан.
      Все больше и больше Вайнграсс проникался к нему уважением. Он знал людей вдвое старше Ахмата, имеющих опыт втрое больше, которые не справились бы с ситуацией, с какой столкнулся султан Омана. Но западная печать не поднимала вопрос о мужестве этого человека, пускавшегося в рискованные предприятия, грозящие лишить его не только трона, но, возможно, и жизни. - Хорошо, я все записал... Послушай-ка, приятель, ты поразил меня. Ты стал настоящим мужчиной. Я понимаю, ты, конечно, всему этому мог научиться у меня.
      - У тебя я научился одному, Мэнни: принимать вещи такими, какие они есть, и не искать отговорок. Не важно, о чем идет речь, о плохом или хорошем, сказал ты мне. Ты говорил, человек вполне может примириться с поражением, но не с отговорками, которые лишили его права совершить ошибку. Прошло достаточно много времени, прежде чем я это понял.
      - Прекрасно, молодой человек. Передай мудрость своему малышу, появление которого ты ожидаешь в самом скором времени. Если хочешь, назови это поправкой Вайнграсса к десяти заповедям.
      - Но, Мэнни...
      - Да?
      - Будь добр, не надевай свои желтые или в красный горошек "бабочки" в Бахрейне. Они слишком... яркие, понимаешь?
      - Ну вот, теперь ты мой портной... Я буду поддерживать с тобой связь. Пожелай нам всем удачной охоты.
      - Да, мой друг, искренне желаю. Больше всего я хочу сейчас быть рядом с тобой.
      - Я знаю. Был бы я здесь, если б этого не знал - равно как знает и наш друг. - Вайнграсс повесил трубку и повернулся к шестерым мужчинам. Они расположились кто где: на столах, стульях, кто-то проверял оружие, кто-то батарейки в радиопередатчиках, но все внимательно прислушивались к словам пожилого человека. - Мы разделимся, - сказал он. - Бен-Ами и Серый пойдут со мной в "Тилос". Синий, ты с остальными отправишься в "Араду"... - Мэнни внезапно замолчал и зашелся сильнейшим кашлем.
      Мужчины переглянулись между: собой, никто из них не шевельнулся, чувствуя, что Вайнграсс отвергнет любое предложение о помощи. Одно было ясно всем: перед ними умирающий человек.
      - Воды? - предложил Бен-Ами.
      - Нет, - хрипло ответил Мэнни. - Проклятая простуда, мерзкая французская погода... Так, на чем мы остановились?
      - На том, что я должен отправиться с остальными в отель "Араду", - ответил Иаков, кодовое имя Синий.
      - Оденьтесь поприличнее, иначе вас и на порог не пустят. Здесь, в аэропорту, есть магазины. Купите хотя бы пиджак, этого уже будет достаточно.
      - Но это наша рабочая одежда, - возразил Черный.
      - Сложите ее в пластиковый пакет, - посоветовал Вайнграсс.
      - Что мы будем делать в "Араду"? - Синий поднялся со стола, на котором сидел.
      Мэнни бросил взгляд на свои записи, затем поднял глаза на Синего:
      - В номере 201 остановился человек по имени Азрак.
      - "Синий" в переводе с арабского, - проговорил Красный, бросив взгляд на Иакова.
      - Один из организаторов конфликта в Маскате, - сказал Оранжевый. Говорят, он возглавил отряд, который взорвал кибуц "Теверия" неподалеку от Галилеи, убив тридцать два человека, среди которых были и дети.
      - Он заминировал три селения на Западном берегу, - добавил Серый, - и взорвал аптеку, написав на стене "Азрак". После взрыва обломки стены собрали и увидели это имя Азрак. Я видел его по телевизору.
      - Свинья, - не сдержался Иаков. - Когда окажемся в "Араду", что будем делать? Принесем ему чай с печеньем или сразу наградим медалью за заслуги перед человечеством?
      - Все, что вам надо, - это не попадаться ему на глаза! - резко осадил его Вайнграсс. - И не выпускать его из виду. Двое из вас займут соседние номера, чтобы наблюдать за дверью. Никаких отлучек, ни за стаканом воды, ни в туалет, следить за дверью постоянно. Двое других останутся на улице, один займет пост возле центрального входа, другой - у служебного. Поддерживайте друг с другом связь. Сообщения должны быть короткими, предпочтительно из одного слова и на арабском. Если он покинет номер, следуйте за ним, только ни в коем случае не дайте ему заподозрить, что за ним установлена слежка. Не забывайте, он подготовлен не хуже вас, и для него, как и для вас, главное - выжить.
      - И как это следует понимать? Если он решит отправиться на частную вечеринку, нам что, сопровождать его? - не скрывая сарказма, проговорил Иаков. - И это ваш план?
      - План придет от Кендрика, - не обратив на этот раз внимания на оскорбление, ответил Мэнни. - Если он у него есть, - добавил он с сомнением в голосе.
      - Что?! - Бен-Ами вскочил со стула, не столько взбешенный, сколько изумленный.
      - Если все пойдет как надо, он встретится с арабом в десять часов. С его помощью Кендрик надеется вступить в контакт с одним из агентов Махди, с человеком, который либо приведет их прямо к нему, либо сообщит имя того, кто сможет сделать это вместо него.
      - На каком основании? - допытывался Бен-Ами.
      - Ну, в общем, основание есть. Люди Махди думают, что возникла экстренная ситуация, но, в чем проблема, они не знают.
      - Дилетант! - не сдержался Красный. - Да там же все будет напичкано людьми и оружием! Какого черта мы здесь делаем?
      - Вы здесь затем, чтобы расчистить место и от людей, и от оружия! прокричал Вайнграсс в ответ. - Если считаете, что я должен объяснить вам, что искать, отправляйтесь снова к бойскаутам в Тель-Авив! Вы следите, вы защищаете, вы ликвидируете плохих парней. Вы расчищаете путь этому самому дилетанту, который ставит на карту свою жизнь. Махди - ключ к разгадке, и, если вы до сих пор этого не поняли, боюсь, мозги подарить я вам не могу. Одно слово Махди, предпочтительно под дулом пистолета, - и безумию в Омане конец.
      - Разумно, - сказал Бен-Ами.
      - Это лишено всякого смысла! - воскликнул Иаков. - Предположим, ваш Кендрик встретится с Махди. Что он сделает? Что он ему скажет? Да его пристрелят, едва он появится!
      - И это разумно, - согласился Бен-Ами.
      - Идиоты! - Мэнни вышел из себя. - Вы что, думаете, мой сын олух? Он сумел построить здесь целую империю. Как только у него появится что-то конкретное имя, место, организация, он тут же свяжется в Маскате с нашим общим другом султаном, свяжется с американцами, французами, с любым, у кого есть интересы в Омане, действовать будут они. Их люди в Бахрейне подобрались уже близко.
      - Разумно, - снова проговорил Бен-Ами.
      - Вполне, - согласился Черный.
      - А что будете делать вы? - спросил притихший, но все еще не желающий сдаваться Иаков.
      - Займусь отловом жирной лисицы, успевшей перетаскать немало кур из курятника, которую никто и не подозревал! - ответил Вайнграсс.
      Кендрик распахнул глаза. Его разбудил подозрительный звук, не имеющий ничего общего с шумом города за окнами. Шорох раздался определенно в комнате, где-то рядом. Калейла? Нет, это была не она. Она исчезла. Он взглянул на примятую подушку и вопреки здравому смыслу почувствовал сожаление, что ее нет рядом. Несколько часов, проведенные с ней, были пропитаны теплом, не будь этого, не было бы их близости.
      Который час? Он повернул запястье - черт! Она же забрала его часы! Кендрик перекатился к краю кровати и спустил ноги на пол, не заботясь о том, чтобы простыня прикрывала его наготу. Внезапно почувствовал, что ступня коснулась чего-то твердого. Он взглянул на белоснежный ковер и моргнул. Все, что находилось в его карманах, лежало возле кровати, все, за исключением пачки сигарет, которых ему сейчас крайне не хватало. В поле его зрения попал листок бумаги на прикроватном столике, он взял его.
      "Полагаю, мы были добры друг к другу, когда оба нуждались в этом. Никаких сожалений, кроме одного. Я больше не увижу тебя. Прощай!"
      Ни подписи, ни адреса, ничего...
      Он едва разбирал написанные мелким почерком буквы. Солнце садилось. Он поднял часы. Семь пятьдесят пять. Значит, он проспал почти четыре часа. Эван почувствовал, что живот подводит от голода. Он много путешествовал и один урок усвоил хорошо: никогда не отправляться в дальний путь на пустой желудок. Охранник, сказала она, за дверью. Эван сдернул с постели простыню, обернул вокруг себя и подошел к двери. На полу лежал конверт. Так вот что это был за звук: под дверь подсунули конверт, только тому, кто пытался это сделать, плохо это удавалось - слишком толстый ковер препятствовал скольжению. Эван поднял конверт, открыл его и достал листок бумаги. Список из шестнадцати имен, адресов и телефонных номеров. Макдоналд! Телефонные звонки, который он сделал в Бахрейне. Он подобрался еще на один шаг ближе к Махди!
      Эван открыл дверь, перекинулся приветствиями на арабском с охранником.
      - Вы уже проснулись, сэр? Вас велели не тревожить до восьми тридцати.
      - Я буду вам крайне благодарен, если принесете мне что-нибудь поесть. Женщина сказала, здесь есть кухня.
      - Конечно, сэр, все, что пожелаете.
      - Все, что найдется. Мясо, рис, хлеб... и молоко. Я бы очень хотел молока. И все как можно скорее, если не трудно.
      - Разумеется, сэр. Я быстро! - Охранник повернулся и побежал через холл к лестнице.
      Эван закрыл дверь и секунду постоял, привыкая к полумраку комнаты. Отыскав лампочку, включил свет и направился в ванную комнату, поразившую его воображение своим роскошным убранством и размерами.
      Десятью минутами позже он появился, одетый в короткий махровый халат, и подошел к шкафу, в котором, по словам Калейлы, должна была находиться его одежда, "продезинфицированная, выстиранная и выглаженная". Он открыл зеркальную дверцу и едва узнал свои вещи: сейчас они были похожи на обычную военную униформу. Не снимая одежду с вешалок, он бросил все на кушетку, затем подошел к кровати, сел и уставился на кучку вещей на полу. Он хотел было пересчитать деньги и проверить, не пропало ли несколько крупненьких купюр, но затем передумал. Если Калейла воровка, он не желал это знать. Не сейчас.
      Зазвонил телефон. Звук был какой-то металлический, пронзительный. Эван задумался. Кто это может быть? Список с телефонными номерами ему уже передали. Больше ему никто сюда звонить не должен, так сказала Калейла. Калейла? А вдруг это она? Что, если она передумала? Надежда, вспыхнувшая в нем, заставила снять трубку. Восемь секунд спустя он пожалел, что сделал это.
      - Американец, - произнес мужской голос. - Если покинешь этот королевский дворец до утра, считай, ты покойник. Завтра без лишнего шума ты вернешься туда, откуда явился.
      Глава 14
      Эммануил Вайнграсс забрал радиопередатчик у Серого, поднес его к губам и заговорил:
      - Действуй. И не забывай держать линию открытой. Я должен слышать абсолютно все!
      - Если простите меня, Вайнграсс, - ответил Бен-Ами, скрывшийся в тени неподалеку от улицы Правительства, - мне будет спокойнее, если Серый тоже сможет участвовать в переговорах. Мы с вами не эксперты в ситуациях, к которым эти мальчики привыкли.
      - Жаль только, мозгов в их коллективной голове недостает. А у нас их целых две.
      - Это не игрушки, Мэнни, это самая что ни на есть боевая вылазка, могут возникнуть трудности.
      - Верю тебе, Бенни-бой, особенно если убедишь меня, что чти детские радиоприемнички одолеют стальную стену.
      - Эта аппаратура такая же тонкая, как новейший из разработанных электронный "жучок", к тому же способный передавать напрямую. Надо только нажать нужную кнопку.
      - Вот ты и нажми, - сказал Вайнграсс. - Давай, приятель, мы отправимся следом, как только услышим, что скажет Макдоналд-Стрикленд.
      - Только, пожалуйста, пусть Серый пойдет первым. Выбравшись из тени, Бен-Ами влился в толпу людей возле парадного входа отеля "Тилос". Люди входили и выходили, по большей части мужчины, преимущественно в европейских костюмах, в сопровождении дам исключительно в европейского покроя платьях. Одни машины с шахматной полоской на дверце высаживали пассажиров, другие - забирали. С неизменной улыбкой на лице у входа стоял швейцар, чьей единственной работой было открывать и закрывать двери, свистом подзывать носильщика и получать за это щедрые чаевые. Бен-Ами вместе с толпой других людей вошел в вестибюль. Несколько минут спустя следящие за его действиями бойцы оперативного отряда услышали, как он набирает номер. Мэнни, вытянувшись, держал передатчик так, чтобы слова его могли слышать и он, и куда более высокий Серый. Первые слова постояльца номера 202 потонули в шуме людской толпы. Затем заговорил агент Моссад:
      - Стрикленд?
      - Кто это? - Теперь настороженный шепот англичанина слышался гораздо отчетливее. Бен-Ами подкрутил передатчик.
      - Я внизу... Ана хенах литти га...
      - Чертов черномазый идиот! - обложил его Макдоналд. - Я не говорю на вашем тарабарском языке! Почему ты звонишь из вестибюля?
      - Я проверял вас, мистер Стрикленд, - быстро проговорил Бен-Ами. - Человек в стрессовой ситуации часто выдает себя. Вы могли спросить, что у меня за дело, а после поинтересовались бы кодом. Тогда бы я понял, что вы не тот человек...
      - Да-да, мне ясно! Слава Богу, вы здесь! Долго же вы добирались. Я ждал вас еще полчаса назад. Вы должны передать мне что-то на словах, говорите!
      - Не по телефону, - твердо сказал офицер Моссад. - Никогда нельзя передавать информацию по телефону, вам это должно быть известно.
      - Если надеетесь, что я впущу вас...
      - На вашем месте я бы этого делать не стал, - вновь прервал его Бен-Ами. . - Нам известно, что вы вооружены.
      - В самом деле?
      - Любой факт нелегальной продажи оружия фиксируется нами.
      - Да... разумеется.
      - Откройте дверь, не снимая цепочки. Если мои слова окажутся неверными, можете пристрелить меня.
      - Ладно... договорились. Уверен, необходимости в этом не возникнет. Только и меня поймите, если хоть одну гласную произнесете неправильно, пеняйте на себя.
      - Я буду совершенствовать свой английский, Стрикленд. На передатчике в руках Вайнграсса внезапно замигал зеленый огонек.
      - Это что еще такое? - спросил Мэнни.
      - Прямая передача, - ответил Серый. - Дайте мне. - Он взял передатчик, нажал нужную кнопку и произнес: - Говори.
      - Он один, - сообщил Бен-Ами. - Мы должны действовать быстро и брать его сейчас!
      - Мы не сделаем ни одного шага, тупая твоя голова! - рявкнул Вайнграсс в передатчик. - Даже недоумки из Отдела консульских операций Госдепартамента и то понимают, что им говорят, в отличие от сотрудников Моссад! Они слышат только себя, ну, может, еще и Авраама, если найдут ключ к тому, чтобы связаться с ним, на коробке с кукурузными хлопьями!
      - Мэнни, я не желаю этого выслушивать, - медленно произнес Бен-Ами.
      - Уши тебе нужны, вот что! Этот пьянчужка ждет агента Махди с минуты на минуту, и мы знаем, что из вестибюля он звонить не станет, а поднимется прямо к нему в номер. Он знает кодовые слова, чтобы Макдоналд открыл ему дверь, и вот тогда мы присоединимся к вечеринке и возьмем их обоих! А ты что хотел? Взломать дверь с помощью неандертальца, который стоит рядом со мной?
      - Ну... да...
      - Я тоже не желаю выслушивать оскорбления, - заявил Серый.
      - Давай, тащи свою секретную задницу на. второй этаж, мы подойдем туда через пару минут, правда, зайка серый?
      - Мистер Вайнграсс! - На щеках Серого заходили желваки. - Вы самый несносный человек из всех, кого я встречал.
      - Ой-ой, что ты говоришь! В Бронксе за такие слова тебя бы изрядно отколотили мои друзья ирландцы и итальянцы. Пошли!
      Мэнни пересек улицу Правительства, Серый - за ним следом, качая головой, не столько из желания показать свое несогласие, сколько пытаясь разобраться в собственных мыслях.
      Длинный коридор, устланный мягким ковром, заглушал шаги. Сейчас было время ужина, и большинство номеров пустовало. Вайнграсс остановился, захотел было закурить сигарету, но, закашлявшись, бросил ее на пол, отчего в ковре тут же образовалась дырка. Бен-Ами застыл у лифта на другом конце коридора. Постоялец 202-го номера ждал связного который все никак не появлялся. Серый расположился в пяти метрах по диагонали от апартаментов мистера Стрикленда, лениво прислонившись к стене холла. Он профессионал, ему ничего не стоило изобразить нетерпение молодого любовника, ожидающего встречи с дамой сердца.
      И вот он появился. Вайнграсс был поражен. Швейцар, тот самый, что стоял в дверях отеля, вышел из лифта и направился к номеру 202. Он остановился, постучал, подождал, пока постоялец не накинет цепочку и не приоткроет дверь, и только тогда заговорил. Внезапно, с феноменальной скоростью бегуна на Олимпийских играх. Серый оторвался от стены, в два прыжка перенесся к двери. Успевая выдернуть на ходу оружие, столкнул двоих мужчин вместе и швырнул обоих на пол. Прозвучало два приглушенных выстрела. Пистолет Энтони Макдоналда, зажатый в руке, равно как и два его пальца отлетели в сторону.
      Вайнграсс и Бен-Ами вбежали в номер вслед за Серым и закрыли дверь.
      - О Господи, посмотрите на меня! - ревел англичанин, корчась на полу и сжимая окровавленную правую руку. - Господи Боже! У меня же нет...
      - Принеси полотенце из ванной, - спокойно распорядился Серый, взглянув на Бен-Ами.
      - Агент Моссад сделал так, как ему велели.
      - Я всего лишь посыльный! - кричал швейцар, забившись в угол возле кровати. - Я должен был только передать информацию!
      - Черта с два ты посыльный, - сказал Эммануил Вайнграсс, останавливаясь возле него. - А ты хорош, сукин ты сын. Все видишь, всех замечаешь, кто приходит, кто уходит. Ты их глаза. Я хочу потолковать с тобой.
      - У меня нет руки! - выл Макдоналд, кровь ручейками быстро стекала по его руке.
      - Вот. - Бен-Ами нагнулся к нему и обмотал руку полотенцем.
      - Оставь, - приказал Серый, сорвав с руки Макдоналда полотенце и отбросив его в сторону.
      - Ты же просил принести... - Бен-Ами в растерянности посмотрел на Серого.
      - Я передумал, - сказал тот, в голосе прозвучала неприкрытая злоба. Он схватил руку Макдоналда и опустил ее вниз, кровь закапала на ковер. - Кровь, проговорил Серый, - особенно из правой руки, ведь аорта, снабжающая руку кровью, напрямую соединяется с сердцем, будет выливаться, не встречая препятствий. Ты понял меня, свинья? Скажи нам то, что знаешь, иначе распрощаешься с жизнью. Где этот Махди? Кто он?
      - Я не знаю! - воскликнул Энтони Макдоналд, закашлявшись, слезы градом катились у него из глаз. - Как и все остальные, я делаю несколько звонков, и кто-нибудь связывается со мной! Это все, что я знаю!
      Серый чуть повернул голову. Он был натренирован настолько, что способен был слышать и чувствовать то, что другому уловить не дано.
      - Ложись, - шепотом приказал он Бен-Ами и Вайнграссу. - Откатитесь к стене! Спрячьтесь за стулья, за что угодно!
      Через мгновение дверь с грохотом отлетела в сторону. Трое арабов в белоснежных одеяниях с лицами, закрытыми масками, огляделись и открыли огонь из оружия с глушителем. Их цель была ясна: Макдоналд и швейцар. Тела двоих несчастных подпрыгивали и дергались, словно тряпичные куклы, окровавленные рты зашлись в последнем жутком крике, и вот наконец они затихли.
      Внезапно арабы почувствовали, что в номере они не одни. Оружие описало круг, выискивая новую мишень, но было поздно, у них просто не было шансов Серый был вне конкуренции. Он отбежал к входной двери, спиной к стене, мгновенно выхватил автомат "узи" и уложил троих палачей на месте. Ни один не дернулся. Череп каждого разнесен на части.