- Она находилась в пределах мили от того места, где его убили.
      - Почему вы так решили?
      - Я же говорил вам, что она попыталась пополнить мной список покойников.
      - Вы что, видели ее?
      - Можно сказать, что так, хотя я чертовски старался выскользнуть из ее поля зрения... Прошу вас, господин секретарь, не будем попусту тратить время. Вы подготовили бумаги, о которых я просил?
      - Они будут на моем столе через полчаса, хотя у меня все еще есть опасения.
      - Разве у вас... у нас есть выбор?
      - Нет, если только ваш послужной список не врет и не составлен вашей матушкой. Кстати, мы воспользовались вашей фотографией шестилетней давности из удостоверения офицера военно-морской разведки. Похоже, вы не очень постарели.
      - Я выгляжу сейчас лучше, потому что у меня более спокойная работа. Можете спросить об этом у моей матушки.
      - Благодарю вас, но мне не хотелось бы больше встречаться еще с одним человеком по фамилии Хоторн, какой бы очаровательной она не была. Пришлите сюда лейтенанта, и он все заберет. Пусть спросит помощника секретаря по Карибским делам и получит конверт с вашими документами специального агента Отдела тайных операций. Конверт будет заклеен и запечатан, с пометкой "Геологический обзор, Северное побережье: Монсеррат".
      - Похоже на Бажарат.
      - Всегда надо предвидеть возможность будущих парламентских слушаний, коммандер, и образ мышления судебных следователей. Такое очевидное кодовое наименование снижает вероятность умышленного преступного сокрытия дела.
      - Действительно?
      - Разумеется. Сенатор спрашивает: "Монсеррат и Бажарат? Разве это не очевидно, господин госсекретарь?" "Вы очень проницательны, сенатор. Таким образом, как вы только что это блестяще определили, у нас не было никаких тайных умыслов, когда мы зачисляли на службу бывшего коммандера Хоторна. Если бы у нас были какие-то тайные намерения, то все это не было бы так очевидно, как вы только что заметили".
      - Короче говоря, вы прикрываете задницу госдепартамента.
      - Безусловно, - согласился Палиссер. - Как, впрочем, и вашу, коммандер. Послушайте, Хоторн...
      - Да, сэр?
      - Каково ваше отношение к членам правительства?
      - Крайне отрицательное.
      - Но теперь, когда я подготовил для вас документы, вы могли бы быть немного откровеннее.
      - Я считаю, что госдепартамент переживает кризис, он совсем потерял чутье и в результате этого в высших эшелонах власти уже появились трупы, оплакивать которых нет времени в преддверии предстоящего расследования.
      - Члены правительства могут обидеться, могут даже остановить вас.
      - Да если бы я высказал своя собственные обиды... В этом деле мною движут еще и личные мотивы. Вдобавок ко всему, что произошло, мой друг сейчас находится в больнице, и, возможно, она уже никогда не сможет ходить. - Тайрел швырнул трубку и повернулся к Пулу, который задумчиво смотрел в окно. Собирайся, Джексон, тебе следует встретиться с помощником госсекретаря по Карибским делам и получить у него конверт для меня... В чем дело?
      - Все происходит с ужасающей быстротой, Тай, - ответил лейтенант, отойдя от окна и глядя на Хоторна. - Мы не успеваем считать трупы... Ван Ностранд и начальник его охраны, сторож, та старая женщина в его имении, шофер, рыжеволосый парень на стоянке, потом Давенпорт, Ингерсол и теперь вот этот О'Райан.
      - Ты не забыл еще нескольких, лейтенант? Насколько я помню, погибли еще мои друзья и твой очень близкий друг. Думаю, сейчас не время для евангелического пацифизма.
      - Ты не слушаешь меня, коммандер.
      - Я что-то пропустил?
      - Мы ведь с тобой не за тысячу миль отсюда на островах в Карибском море, где хоть как-то могли контролировать ситуацию. География поисков значительно сузилась, но теперь в дело вовлечено множество людей, которых мы не знаем.
      - Логично. Мы не знаем графика действий Бажарат, но развязка близка, и она планомерно уничтожает все связи, ведущие к ней.
      - Мы знаем, откуда она появилась и каковы ее планы, но кто на нашей стороне? Кто держит все в своих руках?
      - Будем действовать, как в Сан-Хуане, - ответил Хоторн. - Наш главный штаб будет здесь, а тебе придется выполнять обязанности Кэти, координировать мои действия по мере поступления новой информации.
      - Каким образом?
      - С помощью новой аппаратуры, предназначенной заменить людей вроде меня. Я слышал о ней, но мы не часто ею пользовались, может быть, потому, что наши техники не считали нас способными освоить ее.
      - Что это за аппаратура?
      - Прежде всего устройство, называемое "ответчик"...
      - Это следящий модуль, - пояснил Пул. - В определенном радиусе он может определять твое местонахождение и наносить его на карту.
      - Вот именно. Он будет спрятан в ремне, находящемся в конверте. А еще устройство персонального вызова, испускающее слабые электрические разряды, сообщающие, что кто-то хочет связаться со мной. Два разряда, повторенные дважды, означают, что нужно связаться с определенным человеком при первой возможности, а три разряда, повторенные несколько раз, означают тревогу. Устройство вделано в пластмассовую зажигалку, так что детекторы металла на него не реагируют.
      - А кто будет подавать сигналы? - спросил лейтенант.
      - Ты. Это я устрою.
      - Хорошо, только договорись о специальных кодах, чтобы я знал, кто дает тебе информацию - ЦРУ или госдепартамент. Количество людей в их дежурных сменах должно быть ограниченно, смены через четыре часа, пусть дежурные находятся под охраной и не допускаются к телефонам.
      - Не занимался ли ты раньше моим бывшим ремеслом, Пул?
      - Нет, коммандер, я оператор разведывательного самолета АВАК. Хорошо продуманная дезинформация - это кошмар, с которым нам приходится сталкиваться.
      - Интересно, где сейчас Сал Манчини?.. Извини.
      - Не извиняйся. Если я когда-нибудь встречу его, то ты узнаешь об этой встрече из газет. Эта поганая змея уже мертва, потому что он виновен в смерти Чарли и других людей!.. И надо быть твердо уверенным, что люди, передающие информацию, являются именно теми, кто отмечен на сетках.
      - Каких сетках?
      - Так называются распечатки, на которых с помощью ответчика отмечается твое местонахождение.
      - А не рехнулись ли мы малость? Палиссер ясно дал понять мне, что с нами будут работать только самые опытные и проверенные сотрудники ЦРУ.
      - Другими словами, - произнес лейтенант, - это может быть кто-то вроде покойного мистера О'Райана?
      - Я передам это Палиссеру и потребую исключить подобную возможность, сказал Хоторн, медленно кивнув. - Ладно, приступим. - Он неуверенно поднялся с кровати и показал Пулу на бедро. - Сделай, как я говорил, Джексон, забинтуй потуже.
      - А как насчет одежды? - Пул подошел к столу, взял бинт. Хоторн спустил вниз шорты и наблюдал, как лейтенант вполне профессионально перевязывает его рану. - Ты же не можешь пойти домой к О'Райану и Ингерсолу в шортах.
      - Я продиктовал секретарше Палиссера свои размеры, и через час все будет доставлено сюда: костюм, рубашка, галстук и ботинки - полный набор. Служащий госдепартамента должен выглядеть прилично. - Зазвонил телефон, и Хоторн, снова поморщившись от боли, опустился на кровать и снял трубку. - Слушаю?
      - Это Генри, Тай. Ты поспал хоть немного?
      - Больше, чем рассчитывал.
      - Как ты себя чувствуешь? Как рана?
      - Я в порядке, швы не разошлись. Филлис сказала, что ты наконец все-таки рухнул в кровать, Хэнк.
      - Спасибо... за Хэнка.
      - Пожалуйста. Но это не значит, что ты соскочил с моего личного крючка, и, возможно, тебе когда-нибудь придется заполнить недостающие страницы по Амстердаму, но сейчас мы работаем вместе. Кстати, о работе: у тебя есть новости? Что с телефоном в Париже?
      - Это особняк в парке Монсо, принадлежащий семье, я бы даже сказал, династии Кювье. Старинная, богатая французская семья. По данным Второго бюро, владельцем особняка является последний представитель династии, ему около восьмидесяти, и у него пятая жена, которая до прошлого года была пляжной девочкой в Сен-Тропезе.
      - Зарегистрированы какие-нибудь междугородные звонки?
      - Четыре с этой стороны океана. Два с островов в Карибском море и два с материка. Это за последние десять дней. Теперь они будут следить за телефоном и определять местонахождение и номер звонившего.
      - А чета Кювье находится в особняке?
      - По словам домоправительницы, они в Гонконге.
      - Значит, на звонки отвечает домоправительница?
      - Да, Второе бюро тоже так считает. Ее зовут Полин, и теперь ее держат под постоянным наблюдением, Как только что-то появится, они сразу сообщат нам.
      - Это лучшее, что мы можем попросить от них.
      - Могу я узнать, как ты вышел на этих Кювье?
      - Извини, Генри, но, может быть, позже... Что еще?
      - Есть еще кое-что. Теперь мы располагаем доказательствами, что Ингерсол был связан с Бажарат. - Капитан рассказал о секретном телефоне, спрятанном в кабинете покойного адвоката, и о спутниковой антенне на крыше. - Безусловно, по этому телефону звонили на яхту в Майами-Бич и этому безумному старику на остров.
      - Все чаще приходится употреблять слово "безумие", Генри. Я могу понять ван Ностранда, но почему такие люди, как О'Райан и Ингерсол? Почему они участвовали в этом? Бессмыслица.
      - Нет, смысл в этом определенно есть, - ответил шеф военно-морской разведки. - Возьмем этого твоего пилота из Пуэрто-Рико, Саймона. Он думал, что у них есть что-то против него, что может потянуть на сорок лет в Ливенворте. Возможно, такая же история с О'Райаном и Ингерсолом. Кстати, ЦРУ направило нам всю имеющуюся на них информацию.
      - Между прочим, где Саймон? Что с ним?
      - Наслаждается жизнью, проживает сейчас в номере отеля "Уотергейт" за счет любимого Пентагона. Ему персонально устроили церемонию награждения, и не где-нибудь, а в Овальном кабинете, вручили кучу медалей и чек на внушительную сумму.
      - Мне казалось, что в эти дни президент совсем не показывается...
      - Ты прослушал, это была личная встреча, ограниченный круг присутствующих, никаких фотографий, никакой прессы, всего пять минут.
      - Как же Саймон, черт побери, объяснил свое... скажем так, затянувшееся отсутствие? Столько лет!
      - Как мне сказали, довольно ловко. Достаточно туманно для людей, которым на самом деле и не нужны были его объяснения. Документы о его увольнении были отправлены ему в малонаселенный район Австралии и гдето затерялись. И он, как настоящий эмигрант, скитался все эти годы по разным странам, перебиваясь случайной летной работой. Никто и не пожелал выяснить какие-нибудь подробности.
      - Но это никому не нужный Саймон, - заметил Хоторн, - а не влиятельный адвокат из списка "А" Белого дома или высокоуважаемый аналитик ЦРУ. Ингерсола и О'Райана нельзя мерить одной меркой с Саймоном.
      - Возможно, они одного поля ягоды, просто уровень разный. - В трубке послышались звуки электрического звонка. - Подожди, Тай, там кто-то звонит в дверь, а в ванной.
      Наступила тишина.
      Капитан Генри Стивенс так и не вернулся к телефону.
      Глава 26
      - Мы уезжаем! - крикнула Бажарат, открыв дверь спальни и расталкивая спящего глубоким сном Николо. - Вставай и собирай вещи, быстро!
      Юноша оторвал голову от подушки и принялся протирать глаза, щурясь от яркого полуденного солнца, светившего в окно.
      - Прошлой ночью я чуть не предстал перед Господом, но, к счастью, остался жив. Дай мне поспать.
      - Вставай, пожалуйста, и делай то, что я говорю. Я заказала машину, она прибудет через десять минут.
      - Почему? Я так устал, и у меня все болит.
      - Честно говоря, я опасаюсь, что тысяча долларов могла и не заткнуть рот шоферу, хотя я пообещала ему еще денег.
      - Куда мы едем?
      - Я все устроила, так что не волнуйся. Поторопись! Мне надо сделать еще один звонок. - Бажарат поспешила назад в гостиную и набрала номер, который очень хорошо запомнила.
      - Назовите себя, - произнес незнакомый голос, - и изложите свое дело.
      - Вы не тот человек, с кем я разговаривала раньше, - ответила Бажарат.
      - Произошли изменения...
      - Что-то уж слишком много изменений, - угрожающе заметила Бажарат.
      - Они были сделаны к лучшему, и, если вы именно та, кто должен звонить сюда, вам они будут только на пользу.
      - Почему я должна быть уверена в этом... Как я вообще могу быть в чем-то уверена? В Европе такого бардака не допустили бы, а в долине Бекаа вас бы уже всех казнили?
      - "Скорпиона-2" и "Скорпиона-3" больше нет в живых, так ведь? Разве их не казнили, Кровавая девочка?
      - Не пытайтесь играть со мной в детские игры, синьор, - произнесла Бажарат ледяным тоном.
      - И вы со мной, леди... Вам нужны доказательства? Хорошо, согласен. Я вхожу в специальную группу и знаю каждый шаг, который предпринимается с целью поймать вас. Среди участников охоты капитан Генри Стивенс, руководитель военно-морской разведки. Он работает вместе с отставным офицером военно-морской разведки коммандером Хоторном.
      - Хоторн? Вы знаете этого...
      - Совершенно верно, и они выследили вас в местечке под названием Чизпик-Бич. Каждого члена нашей специальной группы уведомили об этом по секретным факсам. Однако капитан Стивенс уже больше никого не выследит.
      Он мертв, и рано или поздно его тело найдут в густых кустах позади его гаража. Если это произойдет, то вы прочитаете об этом в дневных газетах. Сообщение может даже появиться в вечерних новостях, если только они не скроют это.
      - Я удовлетворена, синьор, - произнесла Бажарат уже более мягким тоном.
      - Так быстро? Судя по тому, что я читал и слышал о вас, на вас это не похоже.
      - Я получила свое доказательство.
      - Мое слово?
      - Нет, имя.
      - Стивенс?
      - Нет.
      - Хоторн?
      - Этого мне достаточно, "Скорпион-1". Мне нужно оборудование. Время неумолимо приближается.
      - Если оно меньше танка, то вы его получите.
      - Оно небольшое, но довольно сложное. Я могу получить оборудование, которое доставят из долины Бекаа через Лондон или Париж, но я не доверяю нашим специалистам. В двух случаях из пяти оно оказывается непригодным. Рисковать я не могу.
      - И мои единомышленники не могут рисковать, а они повсюду в этом городе. Так что вам нужно?
      - У меня есть с собой детальные чертежи...
      - Передайте их мне, - оборвал ее "Скорпион-1".
      - Каким образом?
      - Подозреваю, что вы не скажете мне, где находитесь.
      - Конечно, нет. Я оставлю чертежи у портье в каком-нибудь отеле по моему выбору, а потом сразу позвоню вам.
      - На чье имя вы их оставите?
      - Выбирайте сами.
      - Раклин.
      - Что-то вы очень быстро выбрали.
      - Он был лейтенантом, попал в плен во Вьетнаме и погиб. Он думал так же, как и я, возмущался нашим уходом из Сайгона, ненавидел этих гомиков из Вашингтона, которые отказались поставлять нам оружие.
      - Очень хорошо, пусть будет Раклин. Позвонить вам по этому номеру?
      - Я буду здесь еще несколько часов, а потом мне придется вернуться в офис на совещание... которое, кстати, собирается по вашему поводу, Кровавая девочка.
      - Какое очаровательное прозвище, такое трогательное и вместе с тем такое зловещее. Я позвоню вам... скажем, в течение получаса. - Бажарат положила трубку и крикнула: - Николо!
      - Генри! - крикнул Тайрел в трубку. - Где ты, черт возьми?
      - Что-то случилось? - спросил Пул.
      - Не знаю, - ответил Тайрел, прищурился и потряс головой. - Генри всегда легко обо всем забывал, переключаясь на что-то новое. Возможно, ему доставили секретный отчет и он решил сразу прочитать его, забыв про телефон. Ладно, я позвоню ему позже, в любом случае он вряд ли узнал что-нибудь новое. - Хоторн положил трубку и посмотрел на лейтенанта. - Давай заканчивай с этой повязкой и дуй в госдепартамент. Хочу быстрее начать, мне не терпится познакомиться со скорбящими родными О'Райана и Ингерсола.
      - Ты все равно никуда не уйдешь, пока я не принесу тебе одежду и документы. Могу я попросить вас, сэр, спокойно полежать и отдохнуть до этого времени? Я прошел курс медицинской помощи в боевых условиях и на самом деле считаю, коммандер, что...
      - Заткнись, Джексон, и заканчивай с этой чертовой повязкой!
      Позвонив "Скорпиону-1" и продиктовав название отеля, Бажарат оставила конверт со смертоносными чертежами у портье "Карийона". На конверте имелась пометка: "Для мистера Раклипа. При доставке с курьером проверить печати".
      - Какой ужас! - прошептал Николо, когда их багаж начали грузить в лимузин. - Моя голова еще не вернулась в нормальное состояние. Я ведь обещал позвонить Эйнджел из нового отеля, но теперь уже опоздал!
      - У нас нет времени на подобную чепуху, - сказала Бажарат, направляясь к громадному белому автомобилю.
      - Ты должна его найти! - воскликнул портовый мальчишка, хватая ее за плечо. - Ты будешь уважать и меня и ее!
      - Да как ты смеешь так говорить со мной?
      - Послушай, синьора, я пережил вместе с тобой ужасные вещи и убил человека, который собирался "убить меня... Но это ты втянула мейя в свой сумасшедший мир, где я встретил девушку, которая мне очень понравилась. Ты меня не остановишь. Хотя я и молод, мне по разным причинам приходилось иметь дело со многими женщинами. Но эта девушка - совсем другое!
      - По-итальянски твоя речь звучит лучше, чем по-английски... Конечно, позвони своей подружке из лимузина, если обещал.
      Сев в машину, Николо сразу схватился за телефон, но в этот момент пожилой темнокожий шофер повернулся к Бажарат:
      - Диспетчер сказал, что вы сами назовете мне адрес, мадам.
      - Подождите, пожалуйста, минутку. - Она погладила Николо по щеке. - Говори потише, - сказала Бажарат по-итальянски, - потому что мне нужно объясниться с шофером.
      - Тогда я подожду, пока ты закончишь с ним, потому что я могу закричать от радости.
      - Если ты подождешь еще немножко, скажем полчаса, то сможешь орать от радости во все горло.
      - Что?
      - По дороге к новому месту жительства нам нужно... мне нужно сделать остановку. Тебе не придётся сопровождать меня, так что ты будешь один в машине по крайней мере двадцать минут.
      - Тогда я подожду. Как ты думаешь, водитель не будет возражать, если я попрошу его поднять перегородку?
      - А почему он должен возражать? - Бажарат замолчала и, прищурившись, уперлась в Николо холодным взглядом. - Уверена, что водитель не понимает итальянского. А ведь ты говоришь со своей актрисой только на итальянском. Или нет?
      - Понимаешь, она раскусила меня перед отъездом в Калифорнию. Она знает, что я понимаю английский. Эйнджел сказала, что поняла это по моим глазам, когда мы разговаривали с другими людьми... по тому, как у меня в глазах появлялись искорки смеха, когда кто-то говорил что-нибудь смешное.
      - И ты признался, что говоришь по-английски?
      - По телефону мы все время говорили по-английски, но что в этом плохого?
      - Все считают, что ты не знаешь английского!
      - Ошибаешься, Каби. Это знал и журналист из Палм-Бич.
      - Он не в счет, потому что...
      - Что?
      - Не бери в голову!
      - Так какой же адрес, мадам? - вмешался шофер, заметив, что в разговоре пассажиров, говоривших по-итальянски, наступила пауза.
      - Да, вот он. - Бажарат открыла сумочку и вытащила измятый клочок бумаги, на котором по-арабски были написаны закодированные слова вперемешку с цифрами. Расшифровав запись по памяти, она прочитала шоферу название улицы и номер дома в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. - Вы знаете, где это? - спросила она.
      - Найду, мадам, - ответил водитель, - это не проблема.
      - Поднимите, пожалуйста, перегородку.
      - Пожалуйста, мадам.
      - А эта твоя Эйнджел рассказывает кому-нибудь о тебе? - сердито спросила Бажарат.
      - Я не знаю, Каби.
      - Все актрисы тщеславны и пытаются привлечь к себе внимание публики.
      - Анджелина не такая.
      - Ты же видел фотографии в газетах, все эти светские сплетни...
      - Это было ужасно - то, что они писали.
      - А почему, как ты думаешь, все это попало в газеты?
      - Потому что она знаменитость, и мы это прекрасно понимаем. - Это все она сама подстроила! Ей нужна была публичная шумиха, вот и все, что Эйнджел от тебя требовалось.
      - Я не верю тебе.
      - Ты глупый портовый мальчишка, что ты можешь знать о таких вещах? Неужели ты думаешь, что если бы она узнала, кто ты такой на самом деле, то вообще посмотрела бы в твою сторону?
      Николо молчал. Наконец, откинув голову назад, он заговорил:
      - Ты права, Каби, я ничто и никто. Я слишком далеко зашел, поверив в то, во что мне не следовало верить, потому что все это внимание к моей персоне и великолепная одежда нужны только для той большой игры, которую ты ведешь.
      - У тебя вся жизнь впереди, мой дорогой малыш. Считай все это просто опытом, который поможет тебе стать мужчиной... А теперь помолчи, мне надо подумать.
      - О чем?
      - О женщине, с которой я должна встретиться в Силвер-Спринг.
      - Мне тоже надо подумать, - сказал портовый мальчишка из Портичи.
      Хоторн облачился в новую одежду с помощью Пула, который завязал ему галстук и оглядел оценивающе.
      - Ты знаешь, гражданские люди обычно выглядят плохо, но о тебе этого не скажешь, - заметил Пул.
      - Чувствую себя накрахмаленным идиотом, - заявил Тайрел, втягивая шею в воротник рубашки.
      - Когда ты в последний раз надевал галстук?
      - Когда снял военную форму. - Зазвонил телефон, и Хоторн повернулся к нему, снова болезненно поморщившись.
      - Стой на месте, - удержал его Пул, - я возьму трубку. - Он подошел к столу и снял трубку телефона. - Да? Это военный атташе коммандера.
      - Подождите, пожалуйста. - Джексон прикрыл рукой трубку и повернулся к Тайрелу. - Звонят из офиса директора ЦРУ, он хочет поговорить с тобой.
      - Кто я такой, чтобы возражать? - пожал плечами Хоторн, сел на кровать и взял трубку параллельного аппарата. - Хоторн слушает.
      - С вами будет говорить директор, подождите, пожалуйста.
      - Добрый день, коммандер.
      - Добрый день, господин директор. Надеюсь, вы знаете, что это мое бывшее звание.
      - Я осведомлен о большем, молодой человек... Гораздо большем, к сожалению.
      - Что вы имеете в виду?
      - Я разговаривал с госсекретарем Палиссером. Как и он, я оказался жертвой интриг ван Ностранда. Должен заметить, это был необычайный человек.
      - Его положение позволяло ему быть необычайным, сэр. Но он мертв.
      - Он знал, на какие кнопки нужно нажимать. Если бы все повернулось иначе, нам всем пришлось бы оправдываться, ссылаясь на его так называемые заслуги. Он был выдающимся актером, и я, как и мои коллеги, полностью доверяли ему.
      - Что вы сделали для него?
      - Деньги, коммандер, более восьмисот миллионов долларов были переведены на различные счета в Европе.
      - А кто их теперь получит?
      - Мне кажется, когда дело касается таких сумм, назначается международное судебное разбирательство, в ходе которого выяснится, что мы занимались нелегальным переводом денег. Я, конечно, уйду в отставку, и все грандиозные планы, которые я строил, берясь за эту работу, полетят в трубу.
      - А вы имели личную выгоду от этого перевода денег?
      - Боже упаси!
      - Тогда зачем уходить в отставку?
      - Потому что, несмотря на благородность моих намерений, я совершил незаконный поступок. Я использовал свое положение для оказания услуги определенному человеку, обошел закон и скрыл свои действия.
      - Значит, вы виноваты просто в том, что не раскусили этого человека, и в этом вы не одиноки. Но вы сами пожелали признаться в совершенном, и, на мой взгляд, причины, побудившие вас сделать это, оправдывают вас.
      - С точки зрения человека, несущего такой груз прошлого, это замечательные слова. Но представляете, как начнут давить на президента? Он назначил на чрезвычайно ответственный и высокий пост человека, который незаконно перевел за границу восемьсот миллионов долларов! Оппозиция начнет кричать о коррупции в высших эшелонах власти и раздует дело почище "Ирангейта".
      - Забудьте об этой чепухе, господин директор, - сказал Тайрел, устремив на телефон взгляд, в котором смешались ярость и страх. - А какой же все-таки груз прошлого я несу?
      - Ну, я... я думал, вы поняли.
      - Амстердам?
      - Да. Почему это вас так удивило?
      - Что вы знаете об Амстердаме? - оборвал его Тайрел хриплым голосом.
      - Это сложный вопрос, коммандер.
      - Ответьте мне на него!
      - Могу только сказать вам, что Генри Стивенс не виноват в смерти вашей жены. Виновата была система, но не отдельная личность.
      - Это самый безликий ответ, который мне приходилось слышать, после стандартного ответа: "Я просто выполнял приказы". - И все-таки это правда, Хоторн.
      - Чья правда? Ваша, его, системы? Никто ни за что не отвечает, так?
      - Одним из моих планов, когда я занял эту должность, и было искоренить эту болезнь. И я довольно успешно осуществлял его, пока не появились Бажарат и вы.
      - Не лезьте в мои дела, сукин вы сын!
      - Я понимаю, что вы расстроены, коммандер, но могу эти же слова адресовать и вам. Позвольте вам кое-что сказать. Мне не нравятся американцы вроде вас, которые получили прекрасную подготовку за счет налогоплательщиков, а теперь продают свой опыт иностранным правительствам за деньги! Я ясно выразился?
      - Меня не интересует ваше мнение. Вы и ваша система убили мою жену, и вы знаете об этом. И я вам, ублюдкам, ничего не должен!
      - Тогда не путайтесь у нас под ногами. У меня есть дюжина прекрасных агентов, гораздо более умелых, чем вы, и я без всякого сожаления мог заменить вас ими. Окажите мне услугу, бросьте это дело.
      - И не мечтайте! Убили моих друзей, хороших друзей, а один из них, который чудом остался жив, возможно, никогда больше не сможет ходить! А вы со своими профессионалами, как всегда, оказались беспомощны. Я не брошу это дело, а вам советую просто следить, за моими действиями, потому что я собираюсь вывести вас на Кровавую девочку!
      - Знаете, коммандер, я вполне это допускаю, потому что, как я уже сказал, вы хорошо подготовлены. А что касается наблюдения за вами, то в нем можете не сомневаться, поскольку ваше оборудование настроено на частоту наших макрокомпьютеров. Вернемся к нашим делам, коммандер. По настоянию ваших людей, которых поддержал Палиссер, средства связи с вами и ответчик будут обслуживаться специально отобранными людьми, не имеющими доступа к телефонам. Честно говоря, я считаю эту меру предосторожности излишней, и она расстроит наших людей... ведь это будут самые лучшие.
      - О'Райан тоже был самым лучшим. Вы сказали им о нем?
      - Я вас понимаю... - Директор молчал некоторое время, потом продолжил: Возможно, и скажу, хотя у нас и нет конкретных доказательств его предательства.
      - Разве мы с вами в суде, господин разведчик? Он был там и она была там. Один из них остался жив, другой нет. Разве наши правила сопоставления фактов изменились?
      - Нет, они не изменились. Случайные совпадения бывают слишком редко, если вообще бывают в нашем деле. Возможно, я объясню своим людям, что он хотел втереться к ней в доверие, и этого будет достаточно. Служебное расследование очень плохо влияет на моральное состояние людей, а все эти люди заслуживают доверия. Надо будет подумать над этим.
      - Не надо думать. Расскажите им про О'Райана! Какие вам еще нужны доказательства? Территория побережья - сотня тысяч квадратных миль, так почему же его убили в нескольких сотнях ярдов от того места, где находилась Бажарат?
      - Это нельзя считать неопровержимым доказательством, мистер Хоторн...
      - Как и в случае с моей женой, господин директор. Но и вы и я знаем, что убило ее! Нам не надо думать об этом, мы знаем! Неужели вы не пришли к такому выводу? Если нет, то зря занимаете свое кресло.
      - Я сделал этот вывод много лет назад, молодой человек, но с точки зрения моего теперешнего положения интересы дела требуют от меня другого вывода. Я предпочел бы многое изменить, но не могу сделать это только своей личной властью. Даже несмотря на то, что мы сейчас с вами работаем в одной команде.
      - Нет, господин директор, я работаю в своей команде... в пределах разумного, если это вас больше устроит. Но не в вашей. Повторяю, я ничего не должен вашим ублюдкам, а за вами долг передо мной, который вы никогда не сможете оплатить. - Кровь бросилась в голову Хоторну, он с такой силой швырнул трубку, что расколол пластмассовый корпус аппарата.
      Раймонд Джиллетт, директор Центрального разведывательного управления, наклонился над столом, массируя пальцами ужасно болевшие виски. Странно, но он вспомнил Сайгон, и эти воспоминания наполнили его злостью и сожалением, хотя он и не мог понять почему. И вдруг все стало ясно - это Тайрел Хоторн... вернее, то, как он поступал сейчас с бывшим офицером военно-морской разведки. Та же резкая боль, что и в Сайгоне.
      Тогда там, во Вьетнаме, молодой офицер-летчик, только что закончивший академию ВВС, был сбит во время выполнения боевого задания и выпрыгнул с парашютом из горящей машины рядом с границей Камбоджи, менее чем в пяти милях от тайных, замаскированных дорог, по которым осуществлялось снабжение отрядов Вьетконга. Одному Богу было известно, как этот человек выжил в джунглях и болотах, прячась от вьетконговцев, но ему это удалось. Он пробрался на юг через реки и леса, питаясь ягодами, корой и кореньями, и наконец добрался до своих. История, которую он по возвращении рассказал представителю разведки, была просто невероятной.
      Он видел тайный склад размером с двадцать футбольных полей, вырубленный в склоне горы, где сотни грузовиков, танков, бензозаправщиков и бронетранспортеров постоянно прятались днем, чтобы ночью продолжить свой путь на юг. По словам молодого офицера, там же находился и склад боеприпасов, потому что он видел, как туда заезжали груженные боеприпасами грузовики, а выезжали пустыми.
      Офицер разведки, который допрашивал тогда летчика, а теперь сидел за столом в кресле директора ЦРУ, сразу вспомнил о германской секретной ракетной базе в Пенемюнде времен второй мировой войны. Полное уничтожение такого огромного склада должно было стать не только серьезной стратегической победой, но и, что более важно, значительной психологической поддержкой для южновьетнамских и американских солдат, моральный дух которых снижало исключительное упорство врага, не считавшегося ни с какими жертвами.