Мэтлок проснулся в стерильно-белой палате. Жалюзи были подняты, и яркое солнце, отражаясь от стен, слепило ему глаза. У него в ногах медицинская сестра деловито писала что-то на толстом куске картона, свисавшем на тоненькой цепочке со спинки кровати. Он потянулся и тотчас опустил левую руку, почувствовав острую боль ниже локтя.
      — Эта боль обычно появляется на следующее утро, мистер Мэтлок, — прогудела сестра, не отрываясь от картонки. — Большие внутривенные дозы успокаивающего, — это, скажу я вам, штука убийственная. Мне-то самой никогда не делали, но я достаточно повидала.
      — А Пэт... мисс Бэллентайн здесь?
      — Естественно, но не в этой палате! О Боже! Ну и нравы у вас в университете!
      — Она здесь?
      — Конечно. В соседней палате. Под замком. Да, нравы у вас там на холме!.. Ну вот вам полный отчет. — Сестра выпустила из рук картонку, и та несколько раз ударилась о спинку кровати. — Так. Вам назначен особый режим. Разрешено позавтракать, хотя время завтрака давно прошло. Это, наверно, потому, что хотят предъявить вам счет за целые сутки. Вас могут выписать в любое время после двенадцати.
      — А сколько сейчас времени? Кто-то забрал мои часы.
      — Без восьми девять, — сказала сестра, взглянув на свои часики. — И никто ваши часы не забирал. Они находятся вместе с другими вещами, которые были при вас, когда вас привезли в приемный покой.
      — Как себя чувствует мисс Бэллентайн?
      — Мы не обсуждаем с больными состояние других больных, мистер Мэтлок.
      — А где ее врач?
      — Врач у вас один и тот же, насколько я понимаю. Но он не из этой больницы. — Сестра произнесла это не слишком одобрительным тоном. — Он здесь будет в девять тридцать, если мы не вызовем его раньше.
      — Вызовите, пожалуйста. Я хотел бы видеть его как можно скорее.
      — Послушайте, нет же никакой срочности...
      — Черт бы вас побрал, немедленно вызовите его сюда!
      Как только Мэтлок повысил голос, дверь палаты открылась и вошел Джейсон Гринберг.
      — Я услышал вас из коридора. Это хороший признак.
      — Как Пэт?!
      — Одну минуту, сэр. У нас существуют правила... Гринберг вытащил свое удостоверение и показал сестре.
      — Этот больной находится на моем попечении, мисс. Можете справиться в приемном отделении, если хотите, но оставьте нас наедине.
      Сестра, ни на секунду не теряя профессиональной выправки, внимательно изучила удостоверение и быстро вышла из палаты.
      — Как Пэт?
      — Она в плохом состоянии, но держится. Ночь прошла неважно, утром будет еще хуже, когда она попросит зеркало.
      — Черт с ним, с зеркалом! Что с ней?
      — Двадцать семь швов — на теле, на голове, на губах и для разнообразия один на левой ноге. Но она поправится. Рентген показывает лишь ушибы. Ни переломов, ни разрывов связок, ни внутренних кровоизлиянии. Эти сволочи профессионально ее обработали.
      — А говорить она может?
      — Нет. Врач не советует. Ей в первую очередь необходим сон... И вам тоже нужно отдохнуть. Вот почему мы поместили вас вчера вечером сюда.
      — Никого не ранило?
      — Нет. Мы думаем, что эти взрывы имели другую цель. Первый заряд — небольшой, сантиметров пять — был укреплен снаружи под подоконником; второй детонировал после первого; это как для фейерверка на Четвертое июля. Вы ведь ожидали второго взрыва?
      — Да. Пожалуй, да... Запугивают.
      — Мы тоже так считаем.
      — Можно мне повидать Пэт?
      — Мне бы хотелось, чтобы вы воздержались от этого. Врач говорит, что она будет спать до вечера. При ней сестра, которая меняет пузыри со льдом и, когда нужно, дает обезболивающее. Пускай она отдыхает.
      Мэтлок осторожно сел. Он начал разминать ноги, руки, массировать шею и кисти рук и обнаружил, что в общем чувствует себя не намного хуже обычного.
      — Ощущение точно с похмелья, только голова не болит.
      — Вам дали большую дозу. Вы... понятно... несколько разволновались.
      — Я все помню. Сейчас я спокойнее, но я не собираюсь брать назад ни одного слова... Сегодня у меня два занятия. В десять и в два часа дня. Мне нужно быть на занятиях.
      — Это вовсе не обязательно. Вас хочет повидать Силфонт.
      — Я поговорю с ним после занятий... А потом повидаю Пэт. Мэтлок встал и медленно пошел к большому больничному окну. Было яркое солнечное утро: в Коннектикуте стояла отличная погода. Глядя в окно, Мэтлок вспомнил, как пять дней назад, когда он впервые встретился с Джейсоном Гринбергом, он смотрел в другое окно. Тогда он принял решение; сейчас — тоже.
      — Вчера вечером вы сказали, что не дадите им вывести меня из игры, — продолжал он. — Надеюсь, вы не передумали. Я не полечу завтра на Сент-Томас.
      — Вас не арестуют. Это я вам обещал.
      — Вы можете это предотвратить? Вы также сказали, что вас заменят.
      — Я могу это предотвратить... Могу возражать по моральным соображениям — загадочная формула, которая означает что я могу поставить людей в неловкое положение. Однако должен вас предупредить: если вы будете создавать осложнения, вас могут арестовать — разумеется, для вашей же безопасности.
      — Да, конечно. Если меня найдут.
      — Это мне не нравится.
      — Забудьте, что вы это слышали. Где моя одежда? — Мэтлок подошел к шкафу и открыл его. Его брюки, пиджак и рубашка висели на вешалках; мокасины стояли на полу, и в них были аккуратно вложены носки. На полке лежали трусы и больничная зубная щетка. — Сходите, пожалуйста, вниз и скажите, чтобы меня отсюда выпустили и вернули бумажник, деньги и часы. Сделаете?
      — Что значит: «Если меня найдут»? Что вы собираетесь делать? — Гринберг и не думал уходить.
      — Землетрясения я не устрою. Просто буду продолжать... ограниченное расследование, как выразились ваши работодатели. Лоринг сказал, что где-то должна быть вторая половина этого серебряного листа. И я ее найду.
      — Сначала выслушайте меня! Я не отрицаю, что у вас есть основание...
      — Ах, вы не отрицаете! — взорвался Мэтлок. — Это не то, что мне нужно. Вы нехотя соглашаетесь. А у меня есть много оснований. Мой погибший младший брат, этот сукин сын Дюнуа, или как его там зовут, Херрон и девушка, лежащая в соседней палате. По-моему, и вы и врач знаете, что произошло с ней прошлой ночью, но я тоже догадываюсь! Так что можете не болтать об основании.
      — В принципе, мы с вами мыслим одинаково. Я просто не хочу, чтобы ваши «основания» уложили вас рядом с братом. Это работа для профессионалов. Не для дилетанта! И если вы не бросите все, я хочу, чтобы вы работали с тем, кто займет моё место. Это важно. Дайте мне слово.
      Мэтлок снял пижамную куртку и смущенно улыбнулся.
      — Даю. Я вовсе не собираюсь изображать из себя этакого рейнджера-одиночку. Вы знаете, кто займет ваше место?
      — Еще нет. Скорее всего, кто-то из Вашингтона. Они не станут рисковать и брать людей из Хартфорда или из Нью-Хейвена... Дело в том... они же не знают, кто подкуплен. Но этот агент с вами свяжется. Я сам введу его в курс дела. Никто ведь другой не может. Давайте договоримся о пароле — что бы вы хотели?
      — Скажите ему, пусть использует вашу пословицу: «Когда старики себя убивают, города умирают».
      — Вам она нравится?
      — Не то, что нравится или не нравится. Просто это истина. Так и должно быть.
      — И вполне применимая к случаю. Я вас понимаю.
      — Очень даже применимая.
      — Джим, я дам вам телефон моих родителей в Бронксе. Они не будут знать, где я, но я буду им звонить каждый день. Звоните и вы, если понадобится.
      — Спасибо, непременно.
      — Дайте мне слово.
      — Даю. — Мэтлок рассмеялся коротким благодарным смешком.
      — Конечно, при сложившихся обстоятельствах я могу и сам оказаться на другом конце провода, когда вы позвоните.
      — Возвращаетесь к частной практике?
      — Это куда вероятнее, чем вы думаете.

      В перерыве между занятиями Мэтлок съездил в небольшую маклерскую контору и вышел оттуда с чеком на 7312 долларов. Маклер говорил, что сейчас не время продавать акции, особенно по нынешним ценам. Но Мэтлок принял решение. Кассир нехотя выписал ему чек.
      Оттуда Мэтлок отправился в банк и перевел все свои сбережения на текущий счет. Он добавил 7312 доллара и взглянул на общую сумму.
      Она составляла 11 501 доллар 72 цента.
      Мэтлок смотрел на эту цифру со смешанным чувством. С одной стороны, ясно, что он кредитоспособен, с другой — страшновато думать о том, что, прожив на свете тридцать три года, он может так точно определить, сколько он «стоит». У него ни дома, ни земли, ни тайных капиталовложений. Автомобиль, кое-какие не слишком ценные вещи да несколько очень специальных опубликованных работ, которые вряд ли могут представлять коммерческий интерес.
      И тем не менее это большая сумма.
      Хотя далеко не достаточная. Это он понимал. Вот почему у него была намечена поездка в Скарсдейл.
      Встреча с Силфонтом очень расстроила его. Мэтлок по-настоящему испугался, когда Силфонт, не отрывая взгляда от окна, выходящего на самую красивую в университетском городке лужайку, сказал, что ему, наверное, следует подать в отставку.
      — Если вся эта отвратительная, невероятная история правда — а кто же может сомневаться? — то я не имею права занимать свой пост.
      — Ну что вы! — возразил Мэтлок. — Если это правда, то университет будет нуждаться в вас больше, чем когда-либо.
      — В слепце? Никому не нужен слепец. По крайней мере, в ректорском кабинете.
      — Вы не слепец. Просто вы были вне всего этого.
      Силфонт резко повернулся в своем вращающемся кресле и с силой ударил кулаком по столу.
      — Но почему здесь? Почему здесь?!
      Лицо Силфонта исказилось от боли. На секунду Мэтлоку показалось, что ректор сейчас зарыдает.
      Он поехал по Меррит-паркуэй на большой скорости. Он должен спешить, это просто необходимо. Скорость отвлекала его от мыслей о Пэт, которую он повидал за пять минут до отъезда. В больницу он направился прямо от Силфонта. Ему не удалось поговорить с Пэт. Пока что это никому не удалось.
      Мэтлоку сказали, что она проснулась в полдень. И с ней случился истерический припадок. Врач был явно обеспокоен, и Мэтлок понимал, что беспокоится он о рассудке Пэт; Кошмарные пытки, перенесенные ею, должны были повлиять и на мозг.
      Первые минуты, проведенные Мэтлоком в огромном доме у родителей в Скарсдейле, были тяжелыми. Его отец, Джонатан Мунро Мэтлок, провел десятилетия в высших сферах торговли и прекрасно понимал, когда человек обращается к нему не с позиции силы, а с позиции необходимости. Мэтлок сказал отцу как можно проще и спокойнее, что ему нужна крупная сумма денег; при этом он не может гарантировать, что вернет ее. Эти деньги пойдут на то, чтобы в конечном счете помочь таким, как его погибший брат.
      Погибший сын.
      — Каким образом? — тихо спросил Джонатан Мэтлок.
      — Я не могу тебе это сказать. — Он посмотрел отцу в глаза, и тот понял, что сын говорит правду.
      — Отлично. А ты достаточно подготовлен для такого предприятия?
      — Да. Достаточно.
      — Кто-то еще в этом участвует?
      — Да, по необходимости.
      — Ты им веришь?
      — Верю.
      — Это они попросили у тебя деньги?
      — Нет. Они не знают о них.
      — Эти деньги будут в их распоряжении?
      — Нет. Во всяком случае, я постараюсь, чтобы этого не случилось... Я бы даже сказал больше: они не должны об этом знать.
      — Я не ограничиваю тебя, я просто спрашиваю.
      — Таков мой ответ.
      — И ты полагаешь, то, что ты делаешь, способно каким-то образом помочь юношам вроде Дэвида? Я говорю о практической помощи, а не теоретической, не выдуманной, не о благотворительности.
      — Да. Должно помочь.
      — Сколько тебе нужно? Мэтлок глубоко вздохнул.
      — Пятнадцать тысяч долларов.
      — Подожди здесь.
      Через несколько минут отец вышел из своего кабинета и вручил сыну конверт.
      Сын понял, что лучше не вскрывать его.
      Через десять минут после состоявшегося обмена — а Мэтлок сознавал, что это был обмен, — он простился; родители стояли на огромном крыльце и глядели ему вслед, пока он не выехал из ворот.

* * *

      Мэтлок подъехал к своему дому, выключил фары и мотор и устало вылез из машины. В квартире везде горел свет. Джейсон Гринберг явно не хотел рисковать, и Мэтлок решил, что часть молчаливой, невидимой армии Гринберга, расположившись где-то поблизости, внимательно наблюдает за его квартирой.
      Он отпер дверь и толкнул ее. В квартире никого не было. Во всяком случае, он никого не увидел. Даже кошки.
      — Эй, Джейсон!.. Есть кто-нибудь? Это я, Мэтлок.
      Ответа не последовало, и Мэтлок обрадовался. Ему хотелось поскорее забраться в постель и заснуть. По пути он заехал в больницу, чтобы повидать Пэт, но ему не разрешили. Зато он узнал, что «она отдыхает и ее состояние считается удовлетворительным...». Это уже прогресс. Днем она еще была в списке тяжелых больных. Он проведает ее в девять утра.
      А сейчас спать — и хорошо бы спокойно выспаться. Утром у него много дел.
      Он прошел в спальню мимо все еще непочиненного окна и стены. Плотницкие и малярные инструменты аккуратно лежали в углу. Он снял пиджак и рубашку и тут подумал — не без легкой усмешки, — что стал слишком уверен в себе. Зайдя в ванную комнату, он закрыл за собой дверь, нагнулся к коробке с песком для кошки и приподнял газету. Корсиканская бумага была на месте.
      Мэтлок вернулся в спальню, вынул из кармана бумажник, деньги, ключи от машины, положил их на бюро и тут вспомнил про конверт.
      Он не обманулся в отце. Он знал старика, пожалуй, лучше, чем тот думал. Мэтлок предполагал найти вместе с чеком короткую записку, где будет сказано, что деньги ему подарены, а не даны взаймы, и что возвращать их не придется.
      В конверте действительно была записка, но Мэтлок прочел в ней совсем другие слова — не те, которых он ожидал.
      "Верю в тебя. Всегда верил. С любовью. Папа".
       Собратной стороны к записке был прикреплен чек. Мэтлок открепил его и посмотрел на цифру. Там значилось пятьдесят тысяч долларов.

      Припухлость на лице и вокруг глаз несколько опала. Мэтлок взял руку Пэт и пригнулся к самому ее лицу.
      — Все будет хорошо, — только и смог он выдавить из себя. Он еле сдерживался, чтобы не закричать. В голове не укладывалось, что есть на свете люди, которые могут сделать такое с другим человеческим существом! И ведь все это из-за него.
      — Джейми... Джейми? — Голос ее был еле слышен, как у маленького ребенка, губы почти не шевелились.
      — Ш-ш-ш... Не говори, если больно.
      — За что?
      — Не знаю. Но мы выясним.
      — Нет!.. Нет, не смей! Они... они... — У нее перехватило дыхание. Она указала на стакан с водой. Мэтлок быстро взял его и, поддерживая Пэт за плечи, поднес стакан к ее губам.
      — Как это случилось? Ты можешь мне рассказать?
      — Рассказала... Гринбергу. Мужчина и женщина... подошли к столику. Сказали... ты ждешь... на улице.
      — Ладно, не надо, я потолкую с Джейсоном.
      — Я... чувствую себя лучше. Больно... но лучше... правда... Я поправлюсь?
      — Конечно поправишься. Я говорил с врачом. Ты вся в синяках, но ничего не сломано, ничего серьезного. Он говорит, что ты встанешь с постели через несколько дней.
      Глаза Патриции Бэллентайн засветились, и Мэтлок увидел, что она силится улыбнуться, несмотря на швы на губах.
      — Я боролась с ними... боролась, пока... больше я ничего не помню.
      Мэтлок с трудом подавил подступавшие к горлу рыдания.
      — Я знаю. А сейчас не говори больше. Отдыхай, расслабься. Я просто посижу здесь, и мы поговорим взглядами... Помнишь? Ты говорила, что на людях мы всегда разговариваем взглядами. Я сейчас расскажу тебе неприличный анекдот.
      Она улыбнулась — улыбнулась взглядом.
      Он сидел у нее до тех пор, пока его не выгнала сестра. Тогда он нежно поцеловал ее в губы и вышел с чувством облегчения и ярости.
      — Мистер Мэтлок? — Молодой, гладко выбритый врач подошел к нему у лифта.
      — Да?
      — Вас к телефону. Можете поговорить на втором этаже у сестринского поста. Я провожу вас.
      Голос в трубке был незнаком Мэтлоку.
      — Мистер Мэтлок, моя фамилия Хьюстон. Я друг Джейсона Гринберга. Мне надо с вами встретиться.
      — Да? Как Джейсон?
      — Отлично. Мне необходимо как можно скорее увидеться с вами.
      Мэтлок уже хотел было назвать место встречи, но прикусил язык.
      — Джейсон ничего мне не передавал? Насчет того, где он сейчас и вообще?
      — Нет, сэр. Сказал только, чтобы я связался с вами — и срочно.
      — Понимаю. — «Почему же он не произносит пароль?» — Гринберг говорил, что непременно сообщит мне, где его найти. Я точно помню.
      — Это против правил нашего ведомства, мистер Мэтлок. Ему не разрешили бы это сделать.
      — Вот как?.. Значит, он вообще ничего не просил мне передать?
      — Он, может быть, забыл... — неуверенно ответил человек на другом конце провода. — Дело в том, что я с ним сам не разговаривал. Я получил указания прямо из Вашингтона. Так где же мы встретимся?
      В голосе Хьюстона звучала тревога. Слово «Вашингтон» он произнес чуть громче — и немного нервно.
      — Я вам позвоню попозже. Дайте мне ваш номер!
      — Послушайте, Мэтлок. Я звоню из автомата, и нам надо встретиться. У меня же есть указания!
      — Ну еще бы...
      — Что?
      — Нет, ничего. Вы где — в центре? В Карлайле?
      — Я в этом районе. — Снова как-то неуверенно.
      — Скажите, мистер Хьюстон... Город умирает?
      — Что? О чем это вы?
      — Я опаздываю на занятия. Позвоните мне позже. — Мэтлок повесил трубку. Левая рука его дрожала, на лбу выступил пот. Он понял, что Хьюстон — враг. Кольцо врагов сжималось.

* * *

      В субботу первое занятие началось в одиннадцать, так что у Мэтлока оставалось около часа на решение вопросов, связанных с деньгами. Ему не хотелось думать, что в понедельник утром придется быть в Карлайле, идти в банк. Он не был уверен, что это удастся. Вообще не знал, где он будет в понедельник.
      Как всякий университетский городок Новой Англии, Карлайл жил по собственным законам. Каждый здесь знал по имени всех, кто своим трудом делал повседневную жизнь легкой и неторопливой. Механика в гараже называли просто Джо или Мак; управляющего книжным магазином — Эл; зубного врача — Джон или Уоррен; девушку в чистке — Эдит; банкира, с которым имел дело Мэтлок, — Алекс. Алекс Андерсон, сорокалетний уроженец и выпускник Карлайла. Мэтлок позвонил ему домой и объяснил, в чем дело. Отец дал ему чек на большую сумму. Поскольку у него в квартире устроили погром, он хочет немедленно избавиться от этого чека. Что Алекс ему посоветует? В понедельник его, наверное, не будет в Карлайле. Не отправить ли чек по почте, чтобы деньги поскорее оказались на счете, и чтобы в любой момент можно было получить наличные? Алекс Андерсон посоветовал самое простое. Мэтлоку надо сделать на чеке передаточную надпись, положить его в конверт, адресованный Андерсону, и бросить в специальный почтовый ящик возле банка. А в понедельник с самого утра Алекс займется этим делом.
      Затем Алекс Андерсон спросил, в каких купюрах Мэтлоку нужны деньги, и тот сказал.
      Решив проблему денег, Мэтлок сосредоточился на том, что должно было стать для него отправной точкой. Другого определения он не мог придумать, а обойтись без определения тоже не мог: определение как-то дисциплинирует. Вначале нужно действовать по правилам — ведь потом все может пойти вкривь и вкось, и от дисциплины, планов и устоявшихся представлений не останется и следа. Ибо он принял решение.
      Он войдет в мир Нимрода. Строителя Вавилона и Ниневии, охотника на диких зверей, убивающего детей и стариков, уродующего женщин.
      Он найдет Нимрода:

* * *

      Как и большинство взрослых, не считающих все приятное безнравственным, Мэтлок знал, что в Коннектикуте и в соседних штатах существуют люди, готовые обеспечить всех желающих теми развлечениями, на которые так неодобрительно смотрят церковь и суды. Кто из солидных хартфордских страховых компаний не слышал, например, об «антикварных магазинах» на Нью-Бритен-авеню? Кто из жителей Олд-Гринвича ни разу не бывал в огромных поместьях к северу от Грин-Фармз, где ставки часто выше, чем в Лас-Вегасе? Многие ли жены усталых бизнесменов из Нью-Хейвена и Уэстпорта незнакомы с хамденскими и фэрдилдскими «бюро найма спутников»? А на «исконных землях», в окрестностях Норфолка? Среди ветшающих дворцов, построенных во славу настоящих денег и настоящих аристократов, лишь немного передвинувшихся на запад, чтобы избежать соседства с нуворишами? Там, на «исконных землях», если верить слухам, люди предавались самым удивительным забавам. А те, кому уже все наскучило, могли взбодриться, наблюдая при свечах жуткие сцены, в которых участвовали женщины, мужчины, животные...
      Мэтлок понял, что именно там надо искать Нимрода. Он должен быть там. Ибо, хотя наркотики были всего лишь одной из второстепенных услуг, оказываемых в этом мире, там они были доступны, как и все остальное.
      Но ни одна из этих игр, придуманных для ублажения пресыщенной плоти, не имела колдовской притягательной силы игорных домов, где люди, у которых нет времени на увеселительные командировки в Сан-Хуан, Лондон или на Парадайз-Айленд, могли на несколько безумных часов забыть повседневную скуку, не слишком удаляясь от дома. За столами, покрытыми зеленым сукном, по прихоти костей и карт мгновенно создавались репутации. Здесь и будет отправная точка Мэтлока. Здесь молодой человек тридцати трех лет намеревался играть на большой проигрыш, пока его не спросят, кто он такой.
      Подходя к дому, Мэтлок услышал чей-то кашель — кашель запыхавшегося курильщика.
      — Мистер Мэтлок?
      Мэтлок повернулся и увидел человека лет тридцати или даже постарше.
      — Да?
      — Никак вас не могу поймать, — сказал человек, с трудом переводя дыхание. — Приехал в больницу, а вы только что уехали; потом ждал вас совсем не в том месте — думал, у вас занятия. Там какой-то застенчивый преподаватель биологии, почти ваш однофамилец. Он на вас даже немного похож. Такого же роста, сложения, такие же волосы...
      — Это Мэрдок. Эллиот Мэрдок. А в чем дело?
      — Он никак не мог понять, почему я все твержу ему: «Когда старики себя убивают, города умирают».
      — Вы от Гринберга!
      — Вот именно. Извините, но уж очень мрачный пароль. Продолжайте идти. Мы разойдемся в конце дорожки. Встретимся через двадцать минут в «Гриль-баре Билла», возле склада. Это в шести кварталах к югу от железнодорожной станции, О'кей?
      — Никогда не слышал о таком.
      — Только, пожалуйста, снимите галстук. Я буду в кожаной куртке.
      — Шикарные места вы выбираете.
      — Старая привычка. Подправляю цифры в своем финансовом отчете.
      — Гринберг сказал, что я буду работать с вами.
      — Еще как будете! Он за вас готов в огонь и в воду. Кажется, его отправляют в Кейро... Отличный парень. Не подведите его.
      — Я не успел спросить, как вас зовут.
      — Хьюстон. Фред Хьюстон. Увидимся через двадцать минут. И снимите галстук.

      «Гриль-бар Билла» находился в той части Карлайла, где Мэтлок никогда раньше не бывал. Клиентуру его составляли в основном железнодорожные и складские рабочие. Мэтлок внимательно осмотрел грязный зал; Хьюстон сидел в одной из дальних кабинок.
      — Ну и местечко.
      — Именно в этом его преимущество. Подойдите к стойке и возьмите чего-нибудь выпить. Девочки сюда приходят только вечером.
      Мэтлок послушно подошел к стойке и заказал себе самый лучший бурбон. Ничего подобного он не пил с тех пор, как его заработок достиг прожиточного минимума.
      — Хочу сказать вам заранее. Кто-то звонил в больницу и назвался вашим именем.
      Хьюстона словно ударили под ложечку.
      — Ну и ну, — тихо произнес он. — Что же он сказал? Как вы повели себя?
      — Я ожидал услышать от него пароль — пословицу Гринберга. Даже подвел его к этому; но он не отреагировал. Тогда я попросил его позвонить позже и повесил трубку.
      — Он назвался моим именем? Хьюстон? Вы уверены?
      — Абсолютно.
      — Ерунда какая-то. Это просто невозможно!
      — И тем не менее.
      — Но никто не знал, что заменой буду я... Я сам узнал только в три часа ночи.
      — Кто-то это выяснил. Хьюстон отпил пива из кружки.
      — Если то, что вы говорите, — правда, меня отзовут через два часа. Кстати, это неплохо, учитывая... Тем не менее, разрешите дать вам дополнительный совет. Никогда не вступайте в контакт по телефону.
      — Почему?
      — Если бы, предположим, звонил я, как бы я узнал, что у телефона именно вы?
      — Понимаю...
      — Это лишь здравый смысл. Большая часть того, что мы делаем, основана на здравом смысле... Сохраняем старый пароль. Насчет «стариков» и «городов». Следующий свяжется с вами сегодня вечером.
      — Вы наверняка уедете?
      — Меня же засекли. Я вовсе не собираюсь оставаться здесь. Вы что, забыли Ральфа Лоринга?.. У нас был большой шум по этому поводу.
      — Хорошо. Вы с Джейсоном говорили? Он ввел вас в курс дела?
      — Вводил в течение двух часов. С четырех до шести сегодня утром. Моя жена сказала, что он выпил тринадцать чашек кофе.
      — А что вы можете сказать мне про Пэт? Патрицию Бэллентайн? Что с ней случилось?
      — Вы же знаете результаты медицинского обследования...
      — Не все.
      — Я их тоже не все знаю.
      — Неправда.
      Хьюстон взглянул на Мэтлока без обиды. Когда он заговорил, в голосе его звучало сострадание.
      — Ладно. Обнаружены следы изнасилования. Ведь именно это вы хотите знать?
      Мэтлок сжал стакан.
      — Да, — тихо произнес он.
      — Она об этом не знает. По крайней мере, пока что ничего не помнит.
      — Животные... Грязные животные...
      Мэтлок оттолкнул от себя стакан. Пить сейчас он не мог. Мысль о том, чтобы притупить чувства, была ему отвратительна.
      — Сейчас мне приходится «играть по слуху», так что, если я вас неправильно понял, приношу свои извинения... Будьте при ней, когда она начнет вспоминать. Вы ей будете очень нужны.
      Мэтлок оторвал взгляд от стола, от своих напряженно сцепленных рук.
      — Это было очень скверно? — еле слышно спросил он.
      — Предварительные лабораторные исследования — следы ногтей, волосы и так далее — указывают на то, что там был не один человек.
      Мэтлок закрыл глаза и с такой силой ударил ребром руки по стакану, что тот отлетел к стойке бара и разбился на мелкие кусочки. Бармен отбросил свою грязную тряпку и пошел вдоль стойки, глядя в упор на человека, швырнувшего стакан. Хьюстон жестом остановил бармена и быстро достал из кармана деньги.
      — Возьмите себя в руки! — сказал Хьюстон. — Никому вы этим не поможете. Только привлечете к нам внимание... А теперь слушайте. Вы получили «добро» на проведение дальнейшего расследования, но при двух условиях. Первое: никаких контактов без согласования с нашим человеком — предполагалось, что им буду я. И второе: проводить расследование среди студентов — только среди студентов. Не преподаватели, не сотрудники, не люди со стороны — только студенты... Информацию будете давать по вечерам, от десяти до одиннадцати. Человек на связи с вами будет каждый раз говорить вам, где вы встречаетесь. Усвоили?
      Мэтлок в изумлении уставился на агента. Он понимал, что и даже почему сказал Хьюстон, но не мог поверить, что этот человек явился к нему с подобными инструкциями после разговора с Джейсоном Гринбергом.
      — Вы что, серьезно?
      — Приказ абсолютно ясен. Никаких двойных смыслов. Как в Священном Писании.
      И снова Мэтлок понял. Еще один знак, еще один компромисс. Еще один гибкий приказ от невидимых гибких руководителей.
      — Иначе говоря, я тут, но меня тут нет, так? Я хожу по обочине, и это всех устраивает?
      — Вы сумасшедший! — сказал агент. — Я вовсе не жалею, что сматываюсь отсюда... Поверьте моему слову, так было бы лучше. И последнее: мне нужна бумага, которую дал вам Лоринг. Это однозначно.
      — Неужели? — Мэтлок начал подниматься с грязной, обитой ледерином банкетки. — Мне это представляется по-другому. Отправляйтесь в Вашингтон и скажите им, что для меня это не однозначно. Будьте здоровы. Священное Писание.
      — Вы играете с огнем — можете доиграться до превентивного заключения!
      — Посмотрим, кто играет, — сказал Мэтлок; он отодвинул столик, заблокировав выход агенту, и направился к двери. Хьюстон тихо окликнул его, словно не знал, как быть: хотел, чтобы Мэтлок вернулся, и в то же время боялся, что кто-нибудь услышит его имя. Мэтлок вышел на улицу и со всех ног бросился бежать. Ему попался узенький проулок, он свернул туда, пробежал немного и остановился, прижавшись к какой-то двери. И тут он увидел взволнованного Хьюстона; тот быстро шел вдоль склада, мимо спокойно обедающих рабочих. Мэтлок понял, что путь домой ему закрыт.