.. Ведь помощник Несбита сказал: «За вами заедут ровно в семь пятнадцать, это немного рано, но специально делается запас времени на случай интенсивного движения транспорта». Ровно в семь пятнадцать. Неужели у Несбита очередной приступ? Может быть, он ускользнул от людей из дома в Мэриленде, переоделся в свою странную одежду, надел парик и, влекомый неудержимым сексуальным желанием, отправился в городские притоны? Неужели он лишит ее самого важного момента ее жизни, к которому она шла из ада в Пиренеях? Она не может допустить этого, не допустит!

— Николо, дорогой, — произнесла Бажарат холодным, совсем не ласковым тоном, — оставайся здесь и жди машину сенатора, а я зайду в холл и позвоню.

— Как угодно, — ответил высокий и стройный портовый мальчишка, стоявший под навесом у входа в отель. Его внешность резко бросалась в глаза, прохожие глазели на него, думая, что это какая-то знаменитость или кинозвезда, а они просто не могут вспомнить его имени.

В телефонной будке напротив стойки портье Бажарат набрала номер дома в Мэриленде.

— Это я, — сказала она, — у нас непредвиденные обстоятельства.

— Вы можете спокойно говорить, Амайя, этот телефон не прослушивается, — быстро ответила прекрасная арабка.

— Машина Несбита опаздывает, слишком опаздывает, это не похоже на обычную задержку. Он в порядке?

— В полдень у него был рецидив, но рядом был врач...

— Этого не может быть! — сдавленно прошептала Бажарат. — Тогда мы поедем без него. Аудиенция назначена!

— Боюсь, что вы не сможете этого сделать, аудиенция не отмечена в официальном распорядке, и без сенатора вы не попадете в Белый дом.

— Попаду, должна попасть. «Скорпионы» предали меня! Они хотят меня остановить. Они захватили Несбита!

— Вполне возможно, их устраивает сложившееся положение, моя дорогая, а вы их пугаете. Но не предпринимайте поспешных шагов, подождите, я позвоню по другому аппарату в автомобиль сенатора.

Бажарат стояла у телефона, замерев в напряжении; казалось, что ее фигура отлита из бетона. Внезапно она почувствовала, что кто-то стоит рядом, я обернулась.

Стараясь не выдать своего изумления, Бажарат посмотрела на богато одетую женщину из Палм-Бич с голубоватыми волосами я зубами, слишком большими для ее рта. В левой руке женщина держала большую приоткрытую зеленую сумку, а правая рука сжимала рукоятку автоматического пистолета, отливавшего стальным цветом.

— Вы слишком далеко зашли, — сказала «Скорпион».

— Неужели вы не понимаете, что получите за своя действия тысячи ножей в глотки? — холодно спросила Бажарат.

— Нам все равно конец, если вы разнесете с чертовой матери все, что мы имеем сейчас, — ответила хозяйка светских раутов из Палм-Бич.

— Ну и выражения! Разве так подобает говорить почтенной светской женщине?

— С вами — именно так, мисс долина Бекаа, — ответила прекрасно воспитанная женщина.

— Как вы ошибаетесь, — спокойно заметила Бажарат. — Долина Бекаа всегда поддерживала вас, наш падроне доказал это...

— Он мертв, — оборвала ее светская львица. — Острова тоже больше нет, мы прекрасно знаем об этом. А теперь мы не можем связаться ни с одним из высшей пятерки «Скорпионов», и главная причина этого наверняка кроется в вас!

— Давайте поговорим, но только не здесь, — предложила Бажарат, вешая трубку. — Вы все равно не сможете прикончить меня в холле отеля, вас немедленно схватят или застрелят... Пойдемте, я знаю боковой выход для посыльных, мы можем поговорить там. Уверяю вас, я очень опасаюсь вашего оружия, тем более что сама не вооружена. — Она направились через холл к боковому входу, и по дороге Бажарат спросила:

— Скажите — я интересуюсь просто из любопытства, — как вы нашли меня?

— Уверена, что это не удивит вас, но меня довольно хорошо знают в Вашингтоне, — ответила женщина. Она шла рядом с Бажарат, спрятав пистолет в сумку и периодически упираясь стволом в бедро Бажарат.

— Меня трудно удивить, когда речь идет о вас...

— Тем более тем фактом, что я «Скорпион».

— И все же — как вы нашли меня?

— Я знала, что вы и юноша исчезли, наверняка скрывшись под другими именами, но вы не могли изменить внешность, во всяком случае юноша. Я приказала своей секретарше проверить все дорогие отели, она говорила везде, что МОЁ бедный муж забыл ваши имена и название отеля, — многим известно, что с ним такое частенько случается. Так что все очень просто, мадам Бальзини.

— Действительно элементарно, — согласилась Бажарат, открывая дверь. Они вышли на широкий пандус, к которому постоянно подъезжали машины. Здесь было шумно и тяжело дышалось от выхлопных газов. — Неудивительно, что вы стали «Скорпионом».

— И останусь им! — с яростью воскликнула аристократка из Палм-Бич. — Мы все ими останемся! Мы знаем ваши намерения, но больше вы не сделаете ни шагу!

— Что вы, какие намерения?

— Не лгите мне, мисс Бекаа! Одна из наших является... была личной секретаршей директора ЦРУ. Сейчас Элен в Европе, она исчезла, и о ней забыли, но она успела позвонить мне и объяснить, что происходит. Она была изумлена, напугана до смерти, но новый «Скорпион-1» потребовал, чтобы она выполняла его приказы. Он пригрозил ей. У нее не было выбора, ведь она хотела остаться в живых и уехать... Нам не нужны никакие приказы, нам нравится то, что мы имеем, и это никто не сможет изменить. Вы надеялись, что сегодня вечером за вами заедет мой старый друг Несбит? Ох, не делайте такие удивленные глаза. Несбит называет меня Сильвия, и это ведь я познакомила его с вами, помните? После разговора с Элен я позвонила ему, пораскинула мозгами и все поняла. Очень сожалею, но боюсь, что его лимузин попал в очередное «дорожное происшествие». А с вами сейчас произойдет другая авария. Все решат, что это пуля ночного грабителя, местечко здесь вполне подходящее, дальше пяти футов почти ничего не видно и не слышно. — Женщина по имени Сильвия оглянулась по сторонам и потянула из сумки пистолет.

— На вашем месте я бы не стала делать этого, — предостерегла ее Бажарат, заметив остановившийся у ворот огромный грузовик.

— Но я не вы.

— Моя жизнь ничего не значит, — продолжила Бажарат, — но мне говорили, что свою вы цените дорого и даже ради этого предали «Скорпионов».

— Что вы такое говорите?..

— Вспомните Мэриленд. Только вчера я посетила королевский дом прекрасной арабки... которая платит вам. Вы продали «Скорпионов», польстились на деньги, как будто вам мало платили.

— Это абсурд!

— Тогда объясните это «Скорпиону-1». Вы не можете связаться с ним, а я могу и связалась. Если сегодня вечером я не попаду в Белый дом, то все подробности вашего предательства завтра утром окажутся у него на столе... Вы забыли, что я Бажарат. Я всюду отыскиваю слабости, которые стараюсь обратить себе на пользу. — Она слегка переместилась вправо, пока Сильвия неподвижно стояла с широко раскрытыми глазами, кусая губы. — А теперь скажите мне, синьора, вы действительно хотите убить меня?

Ответа на этот вопрос так и не последовало. Бажарат резко рванулась вперед, ударила плечом Сильвию, столкнув ее с пандуса навстречу приближавшемуся огромному грузовику. Раздался резкий скрип тормозов, но это уже не смогло предотвратить трагедию: передними колесами грузовик раздавил аристократку из Палм-Бич.

— Я вызову «скорую помощь»! — крикнула Бажарат и бросилась к боковому выходу, но, войдя в отель, она замедлила шаг и, держа себя в руках, направилась к ближайшему телефону-автомату. Опустив монету, она снова набрала номер дома в Мэриленде.

— Да? — раздался голос прекрасной арабки.

— Они нашли меня, — холодно и спокойно сказала Бажарат. — Автомобиль Несбита попал в аварию.

— Мы знаем, я отправила туда свою машину, она будет на месте происшествия с минуты на минуту.

— Это «Скорпионы», они пытаются помешать мне.

— Этого следовало ожидать, дитя мое, и мы обе согласились с этим.

— Эта ваша сука из Палм-Бич, она с ними.

— И в этом есть свой смысл. У нее обширные связи в Вашингтоне, она входит в разведывательную сеть «Скорпионов».

— Она это подчеркнула, но больше ей уже ничего не придется подчеркивать. Она мертва, погибла под колесами грузовика. Туда ей и дорога.

— Спасибо, что избавили нас от лишних забот. Со «Скорпионами» будет покончено, их место займем мы... А теперь о деле. Мой лимузин заберет с места аварии Несбита, потом вас, и вы поедете в Белый дом, где все уже готово. В восемь часов два агента ФБР спустятся со второго этажа из комнаты для посетителей, на пиджаках у них будут приколоты специальные пропуска. К ним присоединится одетый в форму шофер, тоже с пропуском, и они втроем будут ждать вашего появления в коридоре на выходе из Овального кабинета. Как я говорила вам раньше, пароль «Ашкелон». Вы быстро пойдете с ними.

— Агенты ФБР?..

— Мы глубоко внедрились туда, Амайя Акуирре. Это все, что вам следует знать. А теперь действуй, дочь Аллаха.

— Я не дочь Аллаха и вообще ничья дочь. Я сама по себе.

— Тогда иди сама по себе и выполняй свою миссию.

Бажарат и Данте Паоло, младший барон ди Равелло, сели в лимузин и устроились на широком заднем сиденье рядом с сенатором от штата Мичиган.

— Простите за опоздание, — воскликнул Несбит, — но можете представить себе, мы попали в аварию. У нас весь капот всмятку, а водитель столкнувшейся с нами машины сбежал еще до приезда полиции. Однако мой офис оказался на высоте и прислал другой автомобиль.

— Похвальное усердие со стороны вашего персонала, синьор сенатор.

— Они отличные люди. Должен сказать, что президент очень хочет встретиться с вами обоими. Он сообщил мне лично: ему кажется, что он встречался с бароном... вашим отцом, когда высадился с десантом в Италии во время второй мировой войны. Тогда президент был молодым лейтенантом. Он вспоминал, что многие крупные землевладельцы оказали им тогда большую помощь.

— Вполне возможно, — с энтузиазмом подхватила графиня. — Наша семья с самого начала была против фашизма. Притворяясь лояльными по отношению к этой свинье дуче, мои родственники сотрудничали с партизанами, спасали сбитых летчиков.

— Тогда у вас найдется общая тема для разговора.

— Простите меня, сенатор, но я родилась уже после войны.

— Ох да, конечно... — Брат гораздо старше меня.

— Я и не имел в виду, что вы помните войну, графиня.

— Ладно, это не имеет значения, — сказала Бажарат, бросила взгляд на Николо и улыбнулась.

Лимузин двигался на восток, в зависимости от интенсивности движения они должны были через пятнадцать минут или около того подъехать к Белому дому.

19 часов 33 минуты

Телефонист красной линии дал Хоторну домашний номер сенатора Несбита. Ответила женщина, которая или ничего не знала, или не хотела ничего говорить.

— Я только домоправительница, сэр. Сенатор не докладывает мне, куда отправляется, да я и не ожидаю от него этого. Мое дело вовремя подать ему еду.

— Проклятье! — прорычал Тайрел, швыряя трубку бежевого телефона.

— А в офис к нему ты не пытался звонить? — спросила Филлис, входя на веранду.

— Конечно, пытался, но там автоответчик твердит обычный текст: сенатор или его персонал свяжутся с вами по телефону или по почте, если вы продиктуете свою фамилию, адрес и номер телефона. Сенатора всегда можно застать... Ну и так далее!

— А как насчет его персонала? — продолжала настаивать Филлис. — Когда Генри нужна была информация, ему частенько удавалось получить ее у кого-нибудь из служащих. Во всяком случае, быстрее, чем от человека, с которым он не мог связаться.

— Но это не так уж просто. У меня нет никаких сведений о служащих Несбита.

— А у Хэнка были, — сказала Филлис. Она быстро подошла к шкатулке из темного дерева с резными восточными узорами. — Это его личное домашнее досье, — продолжила Филлис, шаря рукой по правой стенке шкатулки. — Вот беда! Она заперта, а я никогда и не знала комбинации, которая ее открывает. Хэнк сказал, что мне это ни к чему.

— О чем ты говоришь, Филл?

— Это китайская шкатулка, мы купили ее много лет назад во время поездки в Гонконг. Кроме бокового замка, действует еще и блокировка — нужно в определенной последовательности нажать на вырезанные фигуры.

— Я имел в виду: что там внутри?

— Генри хранил там списки всех важных людей в Вашингтоне и их персонала — на тот случай, если потребуется срочная информация, — включая всех сенаторов и конгрессменов. Он...

— Я знаю, — остановил ее Тайрел. — У него был пунктик насчет таких вещей. Но как мы ее откроем?

— Мы ее разобьем. — Филлис выдернула из розетки шнур лампы на массивной подставке. — Бей, Тайрел!

Хоторн принялся молотить тяжелой подставкой лампы по крышке шкатулки. После седьмого удара крышка разлетелась на части. Они с Филлис стали лихорадочно вытаскивать из шкатулки хранящиеся там папки.

— Вот она! — воскликнула Филлис, доставая толстую папку. — Белый дом и сенат. Все здесь!

Первый, кому дозвонился Тай, был служащим средней руки в персонале сенатора, просто его фамилия начиналась на букву "А".

— Ходили слухи, что сегодня вечером он собирается в Белый дом, коммандер, но я не знаю деталей. Я работаю у него недавно, но, надо сказать, хорошо разбираюсь в политике...

— Желаю удачи, — бросил Тайрел, повесил трубку и повернулся к Филлис. — Давай следующего и поищи кого-нибудь рангом повыше.

— Вот вроде более подходящая кандидатура, она личная секретарша Несбита.

От первых же слов секретарши Хоторн остолбенел, боль, грозившая разорвать грудную клетку, разлилась по всему телу.

— Да, это просто замечательно, коммандер. У сенатора сегодня личная аудиенция у президента. Он сопровождает графиню Кабрини и ее племянника, сына очень богатого итальянского барона, чьи инвестиции значительно...

— Графиню и ее племянника? Женщину и молодого человека.

— Да, сэр. Возможно, мне и не следовало этого говорить, но для моего босса эта аудиенция очень важна. Миллионы для нашего штата...

— Когда назначена аудиенция?

— В восемь или восемь пятнадцать. При таких неофициальных аудиенциях допускается небольшая неточность.

— Встреча будет проходить в личных апартаментах президента?

— О нет, сэр. Первая леди не очень любит это, особенно когда у них находятся внуки. Она будет проходить в Овальном кабинете.

Смертельно бледный Хоторн положил трубку.

— Бажарат на пути в Белый дом! — прошептал он и вдруг закричал:

— С ней мальчишка! Она проскользнула сквозь все расставленные сети... Филл, эти патрульные на улице, на них можно положиться?

— Но им запрещается покидать дом, Тай.

— А у меня нет времени договариваться, чтобы их отпустили. Но я знаю, что делать, у меня машина госдепартамента с сиреной.

— Ты поедешь один?

— У меня нет выбора. До Палиссера я не могу дозвониться, ЦРУ само может быть замешано, о Пентагоне и речи нет, служба безопасности меня не слушает, а полиция просто упрячет в каталажку!

— Чем я могу помочь?

— Обзвони каждого сукина сына из военно-морской разведки или из другой шпионской конторы, с которыми работал Генри. Пусть устроят, чтобы меня пропустили в Белый дом!

— У меня есть кое-кто на примете, включая адмирала, который постоянно играет в покер с начальником охраны Белого дома.

— Звони, Филл!

19 часов 51 минута

Лимузин сенатора остановился у южных ворот Белого дома. Морские пехотинцы из охраны нашли фамилию сенатора в списке приглашенных, отсалютовали, и через несколько секунд лимузин быстро направился прямо к главному входу, а не к западному крылу, где находился Овальный кабинет. Когда они остановились возле небольшой лестницы у входа, Несбит помог графине и ее племяннику выбраться из машины, любезно поблагодарил охранников, распахнувших двери, и провел своих спутников внутрь.

— Это мой коллега из штата Мичиган, — представил Несбит встретившего их мужчину, — еще один сенатор от нашего штата. — После представления и обмена рукопожатиями в дверях появился фотограф с камерой. — Как я уже говорил вам, графиня, мой коллега состоит в одной партии с президентом, он приложил много усилий для организации этой аудиенции.

— Да, я помню, — подтвердила Бажарат. — Вы и ваш коллега хотели сфотографироваться с Данте Паоло?

— И с вами, конечно, если пожелаете.

— Нет, синьор, ваш главный козырь — мой племянник, а не я. Пожалуйста, поторопимся.

Было сделано четыре снимка, когда из коридора появился еще один мужчина в темном костюме и подошел к ним.

— Прошу прощения! — воскликнул он. — Маленькое недоразумение, вы должны были подъехать ко входу в западное крыло.

— Недоразумение, черт побери, — прошептал второй сенатор от штата Мичиган Несбиту. — Неужели ты думаешь, что глава администрации позволил бы нам сфотографироваться там?

— Тс-с, — шепнул в ответ Несбит. — Сделаем вид, что просто произошла ошибка.

— Да... конечно.

— Если бы охрана не передала нам по радио, что вы подъехали сюда, вам бы долго пришлось ждать, — пояснил сопровождающий. — А теперь идемте, я провожу вас в западное крыло.

Путешествие по залам заняло сорок шесть секунд. Наконец сенаторы и графиня с племянником вошли в Овальный кабинет, где их встретил глава администрации президента — худощавый мужчина невысокого роста с бледным лицом и настороженным взглядом, как будто бы ожидавший внезапного нападения оттуда, куда не проникал его взгляд. И все же манеры его были приятными, говорил он усталым голосом, как человек, который очень много работает.

— Для меня большое удовольствие видеть вас обоих, — произнес он, здороваясь за руку с Бажарат и Николо. — Президент уже спускается, но надеюсь, вы понимаете, графиня, что это будет очень короткая встреча.

— Большего мы и не просим, синьор, только фотографию для моего брата барона ди Равелло.

— Президент хочет, чтобы вы знали — и он, возможно, сам скажет вам об этом, — что краткость этой аудиенции вызвана важными государственными делами, но, между нами, дело еще в том, что на этой неделе собралась вся его большая семья, включая двенадцать внуков, и у первой леди свои семейные планы.

— Какая заботливая мать и бабушка, не так ли? У нас, итальянцев, обычно бывают большие семьи, и нас не пугают связанные с этим трудности.

— Очень любезно с вашей стороны, графиня. Садитесь, пожалуйста.

— Какое величественное место, Данте Паоло, не правда ли?

— Не понимаю, — отозвался Николо на итальянском. Бажарат повторила свою фразу по-итальянски.

— О да, конечно.

— Здесь сосредоточена власть над вселенной... Нам оказана большая честь!

— Не знаю, как насчет вселенной, графиня, но наверняка над большей частью мира... Не хотите ли присесть, господа сенаторы?

— Спасибо, Фред, — откликнулся один из сенаторов, — но ведь у нас мало времени, не так ли?

— Молодой человек?.. Господин барон?..

— Мой племянник слишком нервничает, чтобы сидеть, синьор.

Внезапно из коридора, ведущего в Овальный кабинет, послышался голос, и вошедший человек остановился перед сенаторами.

— Ну, если еще хоть один ребенок пнет меня в живот, или схватит за лицо, или начнет бороться со мной, я издам закон, ограничивающий рождаемость.

Президент США Дональд Бартлетт поздоровался за руку с сенаторами и прошел в кабинет. Ему было к семидесяти, среднего роста, прямые седые волосы, привлекательное, но покрытое морщинами лицо состарившегося актера, держащегося на энтузиазме прошедших лет. И вместе с тем искусный политик, способный в нужной ситуации продемонстрировать и силу и чувство юмора.

— Графиня Кабрини и ее племянник, барон... барон, господин президент, — объявил глава администрации.

— О, прошу извинить меня! — искренне воскликнул Бартлетт. — Мне казалось, что я пришел даже рано...

Примите мои извинения, графиня, — добавил президент по-итальянски.

— Вы говорите по-итальянски, господин президент? — спросила удивленная Бажарат, вставая с кресла.

— Не очень хорошо, — ответил президент, пожимая ей руку. — Прошу вас, садитесь. — Бажарат опустилась в кресло. — Был вынужден немного выучить итальянский во время войны. Тогда, во время нашей высадки в Италии, я был интендантом, и должен сказать вам, что многие ваши знатные семьи оказали нам большую помощь. Вы знаете, те, кто не очень любил Муссолини.

— Дуче — свинья!

— Мне часто приходилось это слышать, графиня. Еще до нашей высадки мы летали по ночам над территорией Италии и сбрасывали на парашютах провиант и боеприпасы на тот случай, если продвижение нашего десанта на север будет остановлено. Мы называли эти места пунктами снабжения. Я говорил сенатору, что, по-моему, встречался с вашим братом в Равелло.

— Думаю, что это был наш отец, господин президент. Благородный человек, который терпеть не мог фашистов.

— Возможно, вы и правы. Я уже так постарел, что десятилетия кажутся мне годами! Конечно, это был ваш отец. Вы в то время были еще ребенком, если вообще родились.

— Во многих смыслах я до сих пор еще ребенок, сэр. Ребенок, который многое помнит.

— Да?

— Это неважно. Разрешите представить вам моего племянника, младшего барона ди Равелло. — Бажарат снова встала, а президент повернулся и пожал руку Николо, застывшему в благоговейном трепете. — Мой брат, собирающийся вложить крупные средства в американскую промышленность, просил всего об одной фотографии его сына рядом с вами.

— Это не проблема, графиня. Однако, по-моему, этот юноша больше похож на принимающего игрока из команды «Вашингтон Редскинз», чем на барона... Эй, ребята, может быть, мне стать на ящик, чтобы казаться с ним одного роста?

— Я все предусмотрел, господин президент, — сказал фотограф. — Предлагаю вам обоим сесть в кресла возле стола и пожать друг другу руки.

Пока фотограф и глава администрации готовили съемку, Бажарат сунула свою маленькую вечернюю сумочку между подушками кресла, а когда засверкала фотовспышка, она еще дальше засунула сумочку, так что теперь ее совсем не было видно.

— Это чудесно. Господин президент, мой брат будет чрезвычайно рад и благодарен вам!

— А я буду чрезвычайно благодарен барону, если он осуществит один-два промышленных проекта в нашей стране.

— Можете не сомневаться, сэр. Почему бы вам не обсудить с нашими друзьями сенаторами детали проектов? Я им рассказала о намерениях моего брата и уверена, что они не разочаруют вас, господин президент.

— Это я и собирался сделать, графиня, — с улыбкой сказал Бартлетт. Он и Николо поднялись с кресел. — По крайней мере, можно будет выпить чего-нибудь прохладительного и провести несколько минут в спокойной обстановке, подальше от безобразников, ожидающих меня наверху.

— Вы просто шутите, синьор! — рассмеялась Бажарат, пожимая протянутую президентом руку. — Я знаю, что вы очень любите свою семью.

— Конечно, люблю. Передайте мои наилучшие пожелания вашему брату.

— Мне надо торопиться! — воскликнула Бажарат, посмотрев на свои украшенные бриллиантами часики. — Обязательно надо через полчаса позвонить брату по нашему специальному телефону.

— Мой автомобиль отвезет вас назад в отель, — сказал Несбит.

— А я провожу вас до выхода, — добавил сопровождавший их сюда мужчина. — Я уже дал распоряжение, чтобы автомобиль сенатора подъехал туда.

— Мы и так отняли у вас много времени, господин президент, да и барон очень расстроится, если я не позвоню ему.

— Специальные частоты, определенное время, специальные телефоны и даже спутники, — вздохнул президент. — Наверное, я так и не привыкну ко всей этой электронике.

— Но вы сражались с фашистами, лейтенант Бартлетт! Вы спасли человечество, что может быть грандиознее?

— Знаете, графиня, я слышал от своего окружения много хорошего и плохого, но ваши слова самые лучшие, когда-либо звучавшие в мой адрес.

— Подумайте об этом, господин президент. На этой планете всегда должна побеждать человечность, иначе ничего... Пойдем, Паоло, не надо забывать о твоем отце.

20 часов 02 минуты

Хоторн беспрепятственно проехал на машине госдепартамента в южные ворота Белого дома. Как только он свернул к воротам, его автомобиль попал в поле действия радара охраны, и у него даже не проверили документы. Видимо, сработал звонок какого-то высокопоставленного лица по красному телефону, значит, Филлис Стивенс справилась со своей задачей. Тайрел свернул направо ко входу в западное крыло и, визжа тормозами, остановил машину у лестницы. Выскочив из автомобиля, он взбежал по мраморным ступенькам и подскочил к капитану морской пехоты, позади которого стояли четверо охранников из службы безопасности Белого дома.

— В Овальный кабинет! — крикнул Хоторн.

— Надеюсь, черт побери, у вас есть на это разрешение, коммандер, — заявил капитан, держа руку на расстегнутой кобуре. — Мне сказали, что есть, но ничего подобного раньше не случалось, и откуда мне знать, может быть, вы просто псих!

— Психов не пропускают через ворота, капитан. Идемте!

— Постойте. Что вам нужно в Овальном кабинете?

— Мне нужно прервать аудиенцию. Куда идти?

— Никуда! — крикнул капитан, отступил на шаг назад и выхватил из кобуры «кольт» 45-го калибра. Он сделал знак своим людям, и у них в руках тоже моментально появилось оружие.

— Да вы что? — закричал Хоторн, войдя в ярость при виде направленного на него оружия. — У вас же есть приказ!

— Приказ не может быть выполнен, потому что вы откровенно лжете.

— Что?

— Там нет никакой аудиенции, — многозначительно произнес капитан. — Нам позвонили пятнадцать минут назад, и я сразу проверил насчет аудиенции. Сам лично проверил.

— Кто вам позвонил?

— Тот, кто приказал пропустить вас, воспользовавшись кодом чрезвычайной ситуации. Будь я проклят, если знаю, как вам удалось это сделать, но дальше вы не пройдете.

— Что вы говорите?

— Нет никакой аудиенции! Мы пошли в Овальный кабинет и встретили там не кого-нибудь, а главу администрации. Он сказал нам — мне лично сказал, — что нам следует внимательнее изучать журнал распорядка дня. Сегодня вечером нет никаких аудиенций, и если мы собираемся куда-то увести президента, то надо подняться в его личные апартаменты и сначала убедить в этом первую леди, потому что там сейчас находится вся семья, включая внуков.

— У меня совсем другая информация, капитан.

— Можете оставить ее при себе, коммандер. Мы чрезвычайный патруль, и глава администрации ясно дал понять, что, если пресса пронюхает о нашей беготне по Белому дому и растрезвонит об этом в своих треклятых газетенках, нам смело можно будет прощаться с самой хорошей работой, когда-либо достававшейся морским пехотинцам.

— Но это же глупо...

— Я объяснил вам все своими словами — глава администрации выражался более корректно, но вполне четко. А теперь вы несете какую-то чепуху. Один идете в ногу, а вся служба безопасности...

— Заткнись, идиот! — завопил Тайрел. — Я не знаю, в какие здесь играют игры, но знаю, как высоки ставки! Сейчас я изо всех сил побегу к Овальному кабинету, капитан, и вы можете открыть огонь, если хотите, но единственной моей целью является попытка предотвратить убийство президента!

— Что ты сказал? — еле слышно спросил оцепеневший капитан морской пехоты.

— Вы все поняли правильно, капитан. Уведите президента с этой аудиенции.

— Там нет никакой аудиенции! Глава администрации сказал...

— Может быть, он просто не хочет, чтобы вы знали о ней, поскольку ее нет в расписании, но раз уж меня пропустили сюда, то мы просто обязаны это выяснить! Идемте!

Хоторн рванулся вперед по широкому коридору, начальник чрезвычайного патруля посмотрел на своих людей и кивнул. Через несколько секунд морские пехотинцы уже бежали рядом с Хоторном.

— Кого мы ищем? — спросил на бегу капитан.

— Женщину и мальчишку.

— Мальчишку... маленького мальчишку?

— Большого мальчишку, молодого человека лет двадцати.

— Как они выглядят?

— Не имеет значения, мы их сразу узнаем... Далеко еще?

— Сразу за углом слева большая дверь, — ответил капитан, кивая вперед, в сторону Т-образного тупика в двадцати футах впереди.

Тайрел вскинул вверх руку, призывая всех остановиться, и медленно двинулся к концу коридора. Внезапно послышались слова прощания на английском и итальянском, и вслед за этим в противоположном коридоре появились трое мужчин. Двое из них были в темных костюмах, а третий в серой шоферской форме и кепке с козырьком. У всех троих к пиджакам были прикреплены пластиковые пропуска.

— Ашкелон! — крикнул шофер кому-то невидимому в другом конце коридора.

— Кто вы такие, черт побери? — спросил удивленный капитан морской пехоты.

— Агенты ФБР, прикомандированные к госдепартаменту для охраны дипломатов, — сказал мужчина, шагавший рядом с шофером. Глаза его перебегали с капитана на людей, выходящих из Овального кабинета, которых охране еще не было видно. — Мы сопровождаем графиню в отель. Разве дежурный не предупредил вас?

— Какой дежурный? ФБР вы или нет, но когда дело касается Овального кабинета, наша служба безопасности докладывает мне ситуацию каждый час. Таков порядок!

— Он лжет, — прошептал Хоторн, отступая за спину капитана и вынимая из-за пояса пистолет. — Они воспользовались паролем «Ашкелон», а это означает только одно... Бажарат! — внезапно закричал Хоторн, выскочил вперед из-за капитана и выстрелил в потолок, понимая, как глуп этот его предупредительный выстрел. Моментально раздались выстрелы, первым рухнул капитан морской пехоты, из живота у него текла кровь. Остальные морские пехотинцы прижались к стенам коридора. Террористы отскочили назад, яростно стреляя и крича кому-то, что обеспечат прикрытие. Они ослабили огонь, и тогда морские пехотинцы выглянули из-за угла и пятью выстрелами уложили двух человек, назвавшихся агентами ФБР. Один из них, скорчившись на полу, продолжал стрелять, и в этот момент в коридор выскочила женщина, крича на ходу:

— Убейте его, убейте мальчишку. Его нельзя оставлять в живых!

— Каби... Каби! — послышались из-за угла крики юноши. — Что ты говоришь?.. Ах!