Глава 17

Одинокая фигура то появлялась, то скрывалась в тени, двигаясь по дорожке парка Рок-Грик в Вашингтоне. Свет редких фонарей слабо пробивался сквозь листву деревьев. Услышав журчание воды в овраге внизу, человек понял, что почти подошел к месту встречи. На одинаковом удалении от двух фонарей на дорожке стояла скамейка, место было настолько темное, что нельзя было разглядеть сидящих на ней людей. «Скорпионы» не нарушали правила конспирации.

Заметив своего коллегу, уже сидящего на скамейке, с горящей сигарой в руке, Дэвид Ингерсол подошел нему, оглянулся, убедился, что вокруг никого нет, и сел рядом.

— Привет, Дэвид, — сказал «Скорпион-2», грузный, лысеющий рыжеволосый человек с одутловатым лицом и приплюснутым носом.

— Добрый вечер, Пат. Сырой вечерок, не так ли?

— Передавали, что дождя не будет, но эти ослы врут, как всегда. Я даже захватил зонтик, такой дурацкий, который складывается так, что можно засунуть в карман, и эта чертова штука, похоже, только и предназначена для того, чтобы таскать ее в кармане.

— А я свой забыл. Голова была занята другими мыслями.

— Понимаю тебя. Последний раз мы встречались более трех лет назад.

— Дело даже не в этом, все гораздо хуже.

— Разве?

— Это безумие, и ты должен это понимать, — сказал «Скорпион-3».

— Я не делаю подобных оценок. Мне слишком хорошо платят, чтобы я выполнял приказы, а не обсуждал их.

— Даже если это грозит самоуничтожением?

— Успокойся, Дэвид, мы перестали быть праведниками много лет назад, когда запродали наши души «Покровителям».

— Подобные философские абстракции меня не интересуют. Разве эти действия направлены на защиту всего того, что мы заработали и чего добились? Вольной, парализованный старик мертв, а вместе с ним ушли и старческие бредовые идеи, породившие это сумасшествие... Задайся вопросом, О'Райан, какую выгоду мы можем ожидать от убийства... от массовых убийств?

— Никакой, за исключением того, что нам не придется выбирать между жизнью и смертью.

— Но кто может угрожать нам смертью?

— Маньяки, одержимые идеей осуществить эту операцию. Она ведь действует не в одиночку, у нее масса сторонников типа Абу Нидаля. Возможно, ее группа не слишком многочисленная, но это фанатики, обладающие значительными средствами. Нет, Дэвид, нам следует делать то, что приказывает «Скорпион-1», а если случится так, что этот бешеный поезд каким-то образом сойдет с рельсов, он всегда сможет доложить, что уж мы-то выполнили свои обязательства. И никто не сможет предъявить нам никаких обвинений.

— Доложить?

— Знаешь, адвокат, не заставляй сомневаться в твоих юридических способностях. Не говори, что никогда не думал о месте «Скорпионов» во всей этой схеме. Возможно, что законы и не требуют такого хитроумного анализа, хотя я в это абсолютно не верю, но я проработал в разведке двадцать шесть лет и вполне могу разглядеть всю пирамиду, даже если у меня перед глазами лишь часть ее. Мы где-то в третьей четверти пирамиды — от «Скорниона-1» и до «Скорпиона-8», однако существует еще верхушка, и мы в нее не входим.

— Я вполне осведомлен об этой иерархии, О'Райан. А еще я знаю кое-что, о чем ты не имеешь представления.

— В это трудно поверить, так как в отсутствие «Скорпиона-1» я был главным связующим звеном между падроне и нашей местной маленькой, но влиятельной фракцией. Я был последним человеком, с которым падроне говорил перед гибелью. Он ясно дал мне это понять.

— Подозреваю, что после этого разговора он сделал еще один звонок.

— Что?

— Как бы то ни было, завтра утром я стану «Скорпион-1». Боюсь, что они нашли меня более подходящим для этой роли, чем тебя. Тебе надо просто позвонить по секретному номеру «Скорпиона-1», и ты услышишь, что разговариваешь со мной. Вот тебе и доказательство.

При тусклом свете фонарей аналитик ЦРУ внимательно посмотрел на заостренное, с резкими чертами лицо Дэвида Ингерсола. Наконец он заговорил:

— Не буду стараться скрывать свое разочарование, потому что я, черт побери, всегда был более полезным человеком. Но, с другой стороны, у тебя имеется твоя фирма и определенные источники информации. Полагаю, что в данной ситуации подобное назначение было неизбежным. Однако хочу как профессионал предупредить тебя, Дэвид. Будь осторожен, очень, очень осторожен. Тебя видно насквозь.

— О чем ты, О'Райан? Я — олицетворение респектабельности.

— Тогда никогда больше не появляйся на Пуэрто-Рико.

— Что? — У Ингерсола был такой вид, как будто он стоит голый посреди улицы, а на него мчится огромный грузовик. — Что ты?..

— Ты знаешь, о чем я говорю. Будем считать, что я ожидал услышать новость, которую ты только что сообщил мне. Толстый ирландский клоун, который слишком много ест, обладает вздорным характером и даже иногда носит белые носки... любезно уступил дорогу чертовски талантливому адвокату с безупречными манерами. О, конечно, у него ведь безукоризненная репутация, престижный университет за плечами, отец — член Верховного суда, прекрасная родословная, позволяющая состоять во всех этих клубах... Это и делает тебя «Скорпионом-1»? Ты действительно думаешь, что я могу поверить в это? У тебя и близко нет таких выходов на международную разведку, какие есть у меня.

— Но при чем здесь Пуэрто-Рико? — угрожающе пробормотал Ингерсол, не обратив внимания на обличительную речь «Скорпиона-2».

— У меня есть осведомители — только у меня, и ни у кого другого, — среди шлюх из публичного дома «Калье дель Очо» в Сан-Хуане.

— Я бывал там по указанию «Скорпиона-1» Проверял пилота!

— Говоря прямо, «Скорпион-8», ты позволил себе лишнее. В одни из вечеров ты даже вырубился там...

— Совсем слегка, всего на минуту, и ничего не случилось! Деньги, бумажник — все было в порядке. Я просто немного устал.

— Не стоит обращать на это внимания, не так ли? Мой источник из публичного дома предоставил мне фотографии, но они ведь не имеют ничего общего с нашими делами здесь.

Ингерсол медленно покачал головой, глубоко вздохнул, агрессивность его иссякла, и он, опытный адвокат, понял, что потерпел поражение.

— Что ты хочешь, Патрик? — спросил Он.

— Все держать в своих руках. У меня больше возможностей и опыта, чем у тебя. Всему, что ты знаешь, ты научился от меня. А кроме этого, я, а не ты вхожу в группу «Кровавая девочка».

— Я ничего не могу изменить, мое назначение состоялось.

— Ох, ради Бога, оставь при себе свой титул, я не собираюсь отнимать его у тебя. Если бы у меня было такое намерение, тебе бы пришлось исчезнуть, а это вызвало бы множество вопросов. Нет, ты «Скорпион-1» и оставайся им, но руководить буду я. Так лучше для всех. А ты, не испытывая никаких неудобств, будешь в курсе всех событий.

— Очень великодушно с твоей стороны, — с сарказмом заметил адвокат.

— Это просто необходимо. Я отнюдь не великодушный человек, но могу быть сговорчивым. Разве не лучше назвать это так? Например, я согласен с тобой, что это сумасшествие должно быть остановлено. Оно может только привести к хаосу, от которого пострадают все. Власти все перевернут с ног на голову и тщательно проверят, а этого мы допустить не можем.

— Но ты же говорил, что мы не должны становиться у них на пути. Если что-то сорвется, то «Скорпионы» первыми попадут под подозрение, а я не хотел бы почувствовать на своем горле нож из долины Бекаа.

— Значит, мы ничем не должны себя выдать, а вся заслуга в срыве операции пусть приписывается нашей невероятно талантливой разведке.

— Но ты же знаешь, что они могут выяснить нашу истинную роль.

— Не думаю, что ты будешь орать об этом на каждом углу, Дэви-бой, так что на самом деле они ничего не узнают. Я сделаю вид, что путаю наши спецслужбы, а потом громко извинюсь за это. Ты знаешь, где сейчас эта женщина?

— Этого никто не знает. Она вместе с молодым латышом легла на дно, они могут быть где угодно.

— Я кое-что выяснил через иммиграционную службу Форт-Лодердейла, откуда они оба направились в Вест-Палм-Бич. По сведениям «Скорпиона22», они зарегистрировались в паршивом мотеле, а потом исчезли.

— Могут быть где угодно, — повторил Ингерсол. — Мы не знаем ни где они, ни как выглядят — ни описаний, ни фотографий...

— МИ-6 и Второе бюро прислали нам ее предполагаемые фотографии, но, честно говоря, толку от них никакого. Это может быть и одна, и три разные женщины, а учитывая ее талант изменять внешность, эти фотографии вообще бесполезны.

— Как ты сказал, они исчезли, а мы даже не знаем, путешествуют они вместе или по отдельности. А еще нам неизвестна роль этого юноши.

— В этой комбинации ему отводится роль мужской силы — послушный телохранитель, исполняющий все приказы... и необходимый спутник.

— Я не понял.

— Судя по тому, что помнят таможенники в Марселе, это здоровый, неуклюжий юноша славянского происхождения, и они даже сомневаются, что он умеет читать и писать. Но, похоже, если ему прикажут, он может переломать человека пополам.

— А что значит «необходимый спутник»?

— Психиатры разработали ее психологический портрет, основываясь на всей информации, полученной из Израиля, Франции и Англии. В основном это всякая психологическая чепуха, но есть и вполне разумные моменты... Как и все фанатики, Бажарат максималистка, и максимализм ее поступков оправдывается тем, что эти умные ребята называют «эмоциональная невоздержанность». Ее психологический портрет предполагает, что она может отличаться повышенной сексуальной активностью на грани нимфомании, но вместе с тем слишком осторожна, чтобы без разбора залезать в чужие кровати, если только это не делается с определенной целью. Поэтому ей лучше всего иметь под рукой сильного мужчину, подчиненного ей.

— Они исчезли и на самом деле могут быть кем угодно и где угодно, но они подбираются все к своей цели. Что мы можем сделать? Они могут оказаться простыми туристами, осматривающими Белым дом, или участниками демонстрации протеста перед Белым домом, а могут стоять на обочине дороги с сумкой, полной гранат.

— Все экскурсии по Белому дому отменены — из-за ремонта, конечно; отменены также все выезды президента на машине. Честно говоря, в этих мерах нет никакой необходимости, потому что картины, которые ты нарисовал, совсем не в стиле Бажарат. Ее тактика заключается в том, чтобы перехитрить противника и нанести удар, обмануть всех и устроить бойню. Это у нее еще с детства.

— С детства?

— Еще одно доказательство того, что я имею доступ к секретам, а ты нет, Дэви-бой. Поэтому я и буду «Скорпионом-1», хотя и без титула.

— Но что мы можем сделать? — повторил свой вопрос Ингерсол.

— Надо ждать. Перед тем как нанести удар, она должна будет позвонить тебе, «Скорпион-1», если не по какой-то другой причине, то хотя бы для обеспечения путей отхода. Она ведь все-таки надеется ускользнуть и остаться в живых.

— Предположим, что она сама подготовила пути отхода.

— Никто в области тайных операций не полагается на единственный вариант. Это еще одна вещь, о которой ты не знаешь, «Скорпион-3». У меня есть тайные агенты, поддерживающие несанкционированные контакты с тремя другими ведомствами и считающие, что мне об этом неизвестно. Это обычное дело. Преданность — чепуха, а вот возможность выжить — это все. — Значит, ты думаешь, что она позвонит мне? — Если у нее есть мозга в голове, то она позвонит, а как я понимаю, мозгов у нее достаточно... Она позвонит.

Амайя Бажарат, этакая привлекательная сорокалетняя графиня, неспешно шла через холл отеля, когда вдруг неожиданно остановилась и замерла. Белокурый мужчина у стойки портье был тайным агентом Моссада, раньше у него была темно-каштановые волосы, она знала его в Хайфе и слала с ним! Пытаясь сосредоточиться, Бажарат поспешила к лифтам, приняв на ходу вполне разумное решение.

Им с Николо надо немедленно убраться из отеля, но куда? И как объяснить поспешный отъезд? Ведь ей сюда так много звонят, и главным образом влиятельные люди из сената в правительства, политики, клюнувшие на крючок в виде барона ди Равелло. И отнюдь не последнее место вреда всех этих деятелей занимал Несбит, сенатор от штага Мичиган, человек, который может устроить ей последнюю встречу — последнюю схватку с президентом Соединенных Штатов. Ей как бы предстояло проникнуть в ставку Гитлера, но действовать она будет гораздо успешнее, чем кучка отчаявшихся генералов, замысливших убить фюрера. Все, хватит! Сейчас надо убраться из отеля! Бажарат вбежала в лифт и нажала кнопку своего этажа.

— Ну разве она не прекрасна, Каби? — воскликнул Николо. Он сидел в гостиной перед телевизором и смотрел повтор телесериала с участием Эйнджел Кейпел. — Просто невероятно, я всего час назад разговаривал с ней и вот теперь вижу ее!

— Хватит, Нико! Помни, что ее интересует младший барон ди Равелло, а не нищий мальчишка из Портичи!

— Зачем ты обижаешь меня? — спросил Николо, бросив злой взгляд на Бажарат. — Ты ведь не возражала против моей дружбы с Анджелиной.

— Сейчас не до этого. Мы уезжаем!

— Почему?

— Потому что я так решила, глупый мальчишка, — ответила Бажарат, подходя к телефону. — Собирай вещи, мои и свои. Быстрее! — Она набрала номер, твердо запечатлевшийся в памяти. Это будет единичный звонок, никакой системы, поэтому можно воспользоваться и гостиничным телефоном.

— Да? — ответил ей голос в Фэрфаксе, штат Вирджиния.

— Это я, мне нужно убежище, но не в отеле и не в Вашингтоне.

— Это невозможно. Во всяком случае, не здесь и не сегодня вечером.

— Я приказываю вам от имени падроне и всех его людей от долины Бекаа до Палермо и Рима! Если вы откажете мне, то они разыщут вас и убьют!

Наступило молчание, потом наконец собеседник заговорил:

— Я пришлю за вами машину, но сегодня вечером мы не увидимся.

— Это не имеет значения, но мне нужен телефон, по которому мне будут звонить.

— Вы будете находиться в самом дальнем домике для гостей, там есть телефон. Когда вас привезут туда, можете позвонить в отель и сообщить свой новый номер телефона. Соединение пойдет через штат Юта и спутник, так что беспокоиться не о чем.

— Спасибо.

— Пожалуйста, синьора. Но должен предупредить вас, что с завтрашнего утра вы останетесь одна.

— Почему?

— Я исчезну, но вы будете делать вид, что ничего не знаете об этом. Вы просто мой друг из Европы и в ближайшее время ожидаете известий от меня. Однако вы можете пользоваться этим номером телефона для связи с моим преемником.

— Понятно. Вы дадите о себе знать?

— Нет. Никогда.

Реактивный самолет «Гольфстрим» пересек береговую линию США к востоку от Чесапикского залива над Кейп-Чарльз, штат Мэриленд.

— Еще пятнадцать минут, — сказал пилот.

— Добавь еще несколько минут, — поправил его второй пилот, глядя на компьютерную карту на приборной доске. — Впереди сильный воздушный фронт, надо подняться и обогнуть его с севера.

— Неужели вы действительно сможете посадить этот снаряд в каком-нибудь частном имении? — спросил Пул. — Ведь надо иметь посадочную полосу длиной свыше трех тысяч футов.

Пилот обернулся и бросил взгляд на Пула, одетого в гражданское.

— А вы сами летчик, мистер?

— Ну, я налетал несколько часов, конечно, не так, как вы, ребята, но и этого достаточно, чтобы понять, что вы не сможете посадить этот самолет на капустную грядку.

— Там не грядка, сэр, а бетонная полоса длиной свыше четырех тысяч футов с собственной диспетчерской вышкой. Хотя это и не совсем вышка, а стеклянный домик. Сегодня утром мы сделали несколько тренировочных взлетов и посадок, и должен сказать вам, что у мистера ван Ностранда все устроено по первому классу.

— Да, это чувствуется, — подал с заднего сиденья голос явно ошеломленный Хоторн.

— С тобой все в порядке, Тай? — спросила майор.

— Все отлично, хочу побыстрее добраться туда.

Через двадцать одну минуту самолет сделал разворот над обширной сельской местностью в штате Вирджиния. Внизу, через поля, проходила взлетно-посадочная полоса, обозначенная желтыми огнями. Пилот посадил самолет и подрулил к поджидавшему лимузину, рядом с которым стояла мототележка для гольфа.

Спустившихся по трапу из самолета троих пассажиров встретили двое мужчин: один в черном костюме и шляпе с опущенными полями, другой без шляпы, в спортивной куртке и коричневых галифе.

— Коммандер Хоторн? — спросил человек в куртке, обращаясь к Тайрелу. — Разрешите отвезти вас на мототележке в дом? Он всего в нескольких сотнях ярдов отсюда.

— Да, спасибо.

— А для леди и джентльмена, — подал голос шофер в шляпе, — приготовлены комнаты в «Шенандо Лодж». Десять минут езды. Не будете ли вы так любезны сесть в машину?

— Конечно, — ответила Кэти.

— Приличные колеса, — заметил Пул.

— Я приеду к вам позже, — добавил Хоторн. Водитель мототележки остановился и посмотрел на Тайрела:

— Ваша комната в главном доме, сэр. Все готово.

— Это идея мистера ван Ностранда, но у меня другие планы после нашей встречи.

— Он очень расстроится и, уверен, будет уговаривать вас остаться, коммандер, — добавил шофер лимузина, распахивая дверцу для Нильсена и Пула. — Кухарка приготовила потрясающий обед, я это точно знаю, потому что она моя жена.

— Передайте ей мои извинения...

— Боже мой, я совсем забыл о правилах приличия! — воскликнул Пул, повернувшись спиной к лимузину и посмотрев в сторону самолета.

— Какие правила приличия? — спросила Кэти, высовываясь из машины.

— Вы с коммандером попрощались с пилотами, а я нет. А они ведь так любезно объясняли мне, как работают все эти приборы.

— Что?

— Сейчас вернусь! — Лейтенант побежал к самолету. Было видно, как он быстро перекинулся несколькими словами с летчиками, оставшимися в кабине, и пожал им руки. Затем Пул быстро вернулся к лимузину, а Хоторн, усаживаясь в мототележку, с любопытством посмотрел на него. Молодой офицер не просто попрощался с пилотами, наверняка рассыпался в любезностях.