Бумага Мэтлока

— Мы охватили невероятно много материала. Мне необходимо с ним освоиться.

— Это не отнимет и минуты, — заверил Лоринг и вытащил из чемоданчика разрезанный кусок серебряной бумаги. — Вот, возьмите.

— Спасибо, хоть и не знаю, за что, — Мэтлок взял некогда блестящий лист и принялся рассматривать странный текст.

— Я говорил вам, что это олтрсмонтанско-корсиканский диалект, и за исключением двух слов так оно и есть. Внизу написано: «Venerare Omerta». Это уже не по-корсикански, а по-сицилийски.

— Я где-то видел эти слова.

— Наверняка видели. В газетах, в романах, в кино. Но от этого они не утратили своего значения для тех, кому адресованы.

— Что же они означают?

— Что-то вроде «Уважайте закон омерты». Омерта — клятва в верности и молчании, нарушение которой карается смертью.

— Мафия?

— Без нее тут не обошлось. Скорее всего, она и есть вторая договаривающаяся сторона. Не забудьте, что это заявление принято совместно двумя группами, пытающимися прийти к соглашению. Омерта имеет одинаковую силу для них обеих.

— Не забуду, а что дальше?

— Просто имейте в виду.

— О'кей.

— И последнее. Мы сегодня говорили только о наркотиках. Но если наша информация верна, люди Нимрода действуют и в других сферах. Вымогательство, проституция, азартные игры... Возможно также — но, повторяю, лишь возможно, — контроль над муниципальными властями, законодательными органами штатов и даже федеральным правительством... Насколько нам известно, наркотики — их слабое место, тут у них больше всего проколов, потому-то мы на наркотиках и сосредоточились. Другими словами, занимайтесь наркотиками, но не забывайте, что у этой организации есть и другие области деятельности.

— Это не секрет.

— Для вас, возможно, и не секрет. Ну ладно, на сегодня хватит.

— Не дадите ли вы мне номер, по которому я могу вам звонить?

— Ни в коем случае. Только через Крессела. Мы будем связываться с ним по нескольку раз в день. Как только вы начнете задавать вопросы, вас прямо-таки поместят под микроскоп. Не звоните в Вашингтон. И не потеряйте корсиканское приглашение. Ваша конечная цель — найти другое такое же.

— Я попытаюсь.

Под внимательным взглядом Мэтлока Лоринг закрыл свой чемоданчик, надел тонкую черную цепочку на запястье и защелкнул замок.

— Прямо как в детективных романах! — рассмеялся Лоринг.

— Зато впечатляет.

— Началась такая практика с дипломатических курьеров — если они погибали, то и диппочта с ними, ну а сейчас это просто защита от воров... Во всяком случае, пусть они так думают.

— Что вы мне морочите голову! Такой чемоданчик, если надо, может выпустить дымовую завесу, послать радиосигнал и взорвать бомбу на расстоянии.

— Вы правы. Все это тут есть. Кроме того, есть еще потайные отделения для бутербродов, для белья и Бог знает чего еще. — Лоринг сдернул чемоданчик с письменного стола. — Давайте выйдем отсюда порознь. Желательно один — через парадную дверь, а другой — через черный ход. С интервалом в десять минут.

— Вы думаете, это необходимо?

— Откровенно говоря, нет, но таковы инструкции.

— О'кей. Я знаю этот дом. Я уйду черным ходом через десять минут после вас.

— Прекрасно. — Лоринг протянул правую руку, левой придерживая чемоданчик. — Не стану говорить, как мы благодарны вам за то, что вы для нас делаете.

— Я полагаю, вы знаете, почему я это делаю.

— Да, мы знаем. Честно говоря, мы на это и рассчитывали. Лоринг вышел из библиотеки. Открылась и захлопнулась входная дверь. Мэтлок посмотрел на часы. Он еще успеет выпить перед уходом.

* * *

В двадцать минут второго Мэтлок отошел уже на несколько кварталов от дома. Он медленно двигался на запад по направлению к своему дому и размышлял, не прогуляться ли ему на сон грядущий. Во время прогулки хорошо думается, да и заснуть потом легче. Повстречал нескольких студентов и преподавателей, обменялся приветствиями с теми, кого узнал. Он уже решил повернуть в обратную сторону и пойти на север по Хай-стрит, как вдруг услышал сзади шаги, а затем хриплый шепот:

— Мэтлок! Не оборачивайтесь. Это я, Лоринг. Продолжайте идти и слушайте меня.

— Что случилось?

— Кто-то пронюхал, что я здесь. Мою машину обыскали...

— Черт подери! Откуда вы знаете?

— Следы по всей машине. Спереди, сзади, на багажнике. Очень тщательная, очень профессиональная работа.

— Вы уверены?

— Настолько уверен, что не собираюсь включать мотор.

— Ну и ну! — Мэтлок чуть не остановился.

— Продолжайте идти! На случай, если за мной следят — а можно не сомневаться, что это так, — я сделал вид, что потерял ключ от зажигания. Я спросил у нескольких прохожих, где здесь телефон-автомат, а затем подождал, пока вы отойдете подальше.

— Что я должен делать? Там, на следующем углу, есть телефон-автомат...

— Я знаю. По-моему, вам ничего не надо делать, и хорошо — для нас обоих, — если я не ошибаюсь. Я сейчас толкну вас, когда буду проходить мимо. Сильно толкну. Покачнитесь, а я громко извинюсь. Сделайте вид, будто у вас подвернулась нога, рука — словом, потяните время!Держите меня в поле зрения, пока за мной не придет машина и я не кивну вам, что все о'кей. Поняли? Сейчас я побегу к автомату.

— А если вы будете еще разговаривать, когда я подойду?

— Продолжайте идти, но не переставайте наблюдать.Машина ездит тут вокруг.

— Но почему все это?

— Из-за чемоданчика. Все дело в нем. Только за одним Нимрод — если это Нимрод — будет охотиться больше, чем за чемоданчиком. Это за бумагой, которая лежит у вас в кармане. Так что берегитесь!

И без дальнейших предупреждений он промчался мимо Мэтлока и столкнул его с тротуара.

— Извините, дружище! Я ужасно спешу.

Мэтлок взглянул на Лоринга с земли и подумал, что ему незачем притворяться. Лоринг так его толкнул, что необходимость в этом исчезла. Он выругался, с трудом поднялся и медленно захромал к телефонной будке. С минуту он простоял, закуривая сигарету. Тем временем Лоринг зашел в будку и, опустившись на пластмассовое сиденье, сгорбился над телефонной трубкой.

Мэтлок ждал, что вот-вот появится машина, о которой говорил Лоринг.

Но машина не появлялась. Шума мотора не было слышно.

Вместо него в гамме весенних звуков послышалось как бы легкое дуновение. Словно ветер зашелестел листвой. А может быть, хрустнул камешек под ногой или надломилась веточка, не выдержав тяжести молодых листочков. Или ему показалось?

Он подошел к будке и вспомнил инструкцию Лоринга. Проходите мимо и не обращайте внимания.Лоринг все еще сидел, согнувшись над трубкой; чемоданчик стоял на полу, и цепочка была хорошо видна. Человек в будке молчал и не двигался. Мэтлок снова услышал какой-то звук. Это был телефонный гудок.

Невзирая на полученные инструкции, Мэтлок подошел к телефонной будке и открыл дверцу. Иначе поступить он не мог. Агент даже не начал набирать номер.

И Мэтлок мгновенно понял почему.

Лоринг был мертв. Глаза его были широко раскрыты, по лбу струилась кровь. В стекле Мэтлок увидел маленькую круглую дырочку, окруженную сеткой мелких морщин.

Мэтлок в ужасе смотрел на человека, который не один час накачивал его информацией и с которым он расстался всего несколько минут назад. Этот человек, который только что благодарил его, шутил с ним, напоследок предостерег его, был теперь мертв.

Мэтлок отступил к крыльцу ближайшего дома. Инстинкт подсказывал ему, что надо отойти, но не бежать. Здесь, на улице, кто-то был. Кто-то с винтовкой.

Потом он понял, что кричит, хотя и не помнил, когда начал кричать. Просто закричал, не отдавая себе отчета.

— На помощь! На помощь! Тут человек! Он застрелен!

Мэтлок вбежал на крыльцо и что было сил начал колотить в дверь. В нескольких домах зажегся свет. Мэтлок продолжал кричать:

— Да вызовите же кто-нибудь полицию! Человека убили!

Неожиданно он услышал рев мотора, затем визг шин. Длинный черный автомобиль вынырнул из темноты и понесся к перекрестку. Мэтлок попытался разглядеть номер, но понял, что это бесполезно, и сделал шаг вперед, чтобы хоть увидеть, какой марки машина. Неожиданно его ослепил свет фар. Мэтлок поднял руки, прикрывая глаза, и услышал звук, похожий на легкое дуновение, как несколько минут назад.

В него выстрелили из винтовки с глушителем. Он бросился со ступенек в кусты. А черный автомобиль умчался прочь.

Глава 5

Он ждал один в небольшой комнате с окном, затянутым проволочной сеткой. Участок был забит полицейскими и агентами в штатском, спешно вызванными на службу: никто не понимал, что означает это убийство. И не исключалось, что за ним могут последовать другие.

Боевая готовность. Типично для Америки середины века, подумал Мэтлок.

Винтовка.

У Мэтлока хватило присутствия духа позвонить из полицейского участка Сэму Кресселу. Потрясенный Крессел сказал, что попробует связаться с кем надо в Вашингтоне, а затем приедет в полицию.

Они решили, что в ожидании дальнейших инструкций Мэтлок сделает лишь краткое заявление о том, что обнаружил труп и видел автомобиль. Он вышел поздно ночью прогуляться — вот и все.

Ничего больше.

Его показания отпечатали. Спросили, как он оказался в этом районе, как выглядел «автомобиль предполагаемого преступника», в каком направлении он ехал, с какой приблизительно скоростью. Вопросы были рутинные, ответы выслушаны без комментариев.

Ответ на один из этих вопросов — безоговорочно отрицательный — не давал Мэтлоку покоя.

— Вы когда-нибудь раньше видели пострадавшего?

— Нет.

Это его мучило. Лоринг не заслуживал такой продуманной, преднамеренной лжи. Мэтлок вспомнил, как агент говорил ему о своей семилетней дочери. Жена и ребенок; убили мужа и отца, и он даже не может признаться, что знает его имя.

Он не понимал, почему это так его терзает. Возможно, потому, подумал он, что это начало длинной вереницы лжи.

Он подписал свои показания, и его уже собирались отпустить, когда где-то рядом зазвонил телефон. Почти тут же вышел полицейский в форме и громко произнес его фамилию, словно желая убедиться, что он еще здесь.

—Да?

— Вам придется подождать. Пройдемте со мной, пожалуйста.

* * *

Мэтлок просидел в маленькой комнатке почти целый час. Было без четверти три, и у него кончились сигареты. В самое неподходящее время.

Открылась дверь, и в комнату вошел высокий худощавый человек с большими серьезными глазами. В руках у него был чемоданчик Лоринга.

— Извините, что пришлось задержать вас, доктор Мэтлок. Вы ведь доктор?

— Можно просто «мистер».

— Разрешите представиться. Моя фамилия Гринберг, Джейсон Гринберг. Федеральное бюро расследований. Дьявольски сложная ситуация, верно?

— "Дьявольски сложная ситуация"? И это все, что вы можете сказать?

Агент испытующе посмотрел на Мэтлока.

— Это все, что я намерен сказать, — ответил он тихо. — Если бы Ральф Лоринг сумел набрать номер, он говорил бы со мной.

— Извините.

— Да ладно. Я недостаточно информирован: конечно, я кое-что знаю о Нимроде, но лишь в общих чертах; надеюсь, к утру меня нашпигуют. Кстати, ваш Крессел едет сейчас сюда. Он знает, что я здесь.

— Теперь что-то изменится? Впрочем, глупый вопрос. Человека убили, а я вас спрашиваю... Еще раз извините.

— Не надо извиняться: вы такое пережили... Мы понимаем, что смерть Ральфа могла изменить ваше решение. Просим вас только помалкивать о том, что вам стало известно.

— Вы даете мне возможность отказаться от моего решения?

— Конечно. У вас нет перед нами никаких обязательств.

Мэтлок подошел к небольшому квадратному окну. Полицейский участок находился на южной окраине Карлайла, примерно в полумиле от университета, в той части города, которая считалась промышленной. Тем не менее, вдоль улицы росли деревья. Карлайл был очень чистый, аккуратный городок. Деревья возле полицейского участка стояли подстриженные, ухоженные.

Но это был не весь Карлайл.

— Разрешите задать вам один вопрос, — сказал Мэтлок. — То, что я нашел тело Лоринга, привязывает меня к этой истории? Иными словами — будут ли меня считать кем-то вроде его напарника?

— Не думаем. То, как вы вели себя, исключает какую-либо связь между вами.

— Что вы имеете в виду? — Мэтлок повернулся к агенту.

— Вы же, откровенно говоря, ударились в панику. Вы не побежали, не постарались удрать подальше — просто начали орать во все горло. Никакой подготовленный человек, выполняющий задание, не повел бы себя так.

— Но я и не был подготовлен к такому.

— Это не меняет существа дела. Вы просто его нашли и потеряли голову. Даже если Нимрод подозревает,что тут замешаны мы...

— Подозревает?! — прервал Мэтлок. — Они убилиего!

— Кто-тоего убил. Едва ли Нимрод. Может быть, другие группы. Никакая «крыша» не дает стопроцентной гарантии — даже такая, как у Лоринга. А у него была отличная «крыша».

— Я вас не понимаю.

Гринберг прислонился к стене и скрестил на груди руки; его большие печальные глаза были задумчивы.

— Из всех агентов министерства у Ральфа была самая лучшая «крыша». Почти пятнадцать лет без сучка без задоринки. — Агент посмотрел себе под ноги и глухо, с легкой горечью закончил: — Великолепная «крыша», которая работает особенно хорошо, когда она человеку уже больше не нужна. И когда ее наконец используют, все теряются от неожиданности. А родным больно и обидно.

Гринберг поднял взгляд и попытался улыбнуться, но улыбки не получилось.

— Я все-таки вас не понимаю.

— А это и не нужно. Главное, что вы оказались там случайно и чуть не спятили со страху. Так что, мистер Мэтлок, вас можно заменить... Что вы на это скажете?

Мэтлок не успел ответить: дверь распахнулась, и вошел взволнованный и испуганный Сэм Крессел.

— О Боже! Это же ужасно! Просто ужасно! Вы Гринберг?

— А вы — мистер Крессел?

— Да. Что же будет? — Крессел повернулся к Мэтлоку и спросил: — Вы целы, Джим?

— Конечно.

— Итак, Гринберг, что все-таки происходит?! Я звонил в Вашингтон, и мне сказали, что вы нас проинформируете.

— Я беседовал с мистером Мэтлоком и...

— Вот что, — неожиданно перебил Крессел. — Мы с Силфонтом придерживаемся единого мнения. То, что произошло, — это ужасно... трагично. Мы выражаем наше соболезнование семье покойного, но мы настаиваем, чтобы все связанное с Карлайлским университетом предварительно согласовывалось с нами. Мы считаем, что теперь многое предстает совсем в ином свете, и потому требуем, чтобы вы нас в это дело не впутывали. Надеюсь, вам понятно.

На лице Гринберга появилось неприязненное выражение.

— Вы врываетесь сюда, спрашиваете меня, что происходит, и, не дав мне ответить, говорите, что должно произойти. Как в связи с этим прикажете действовать? Хотите, чтобы я сразу позвонил в Вашингтон и сообщил вашу точку зрения? Или сначала выслушаете меня? Мне абсолютно все равно.

— Не будем ссориться. Мы ведь никого не просили втягивать нас в это дело.

— А никто вас и не втягивает, — усмехнулся Гринберг. — Разрешите мне, пожалуйста, закончить. Я предложил Мэтлоку выйти из игры. Он мне пока еще не ответил, и потому я не могу ответить вам. Тем не менее если он ответит так, как я предполагаю, «крыша» Лоринга будет немедленно использована. Она и так будет использована, но если профессор остается, мы эту «крышу» немножко раскроем.

— О чем вы, черт побери, толкуете? — Крессел изумленно уставился на агента.

— В течение ряда лет Ральф был компаньоном чуть ли не в самой низкопробной адвокатской конторе в Вашингтоне. Список ее клиентов выглядит как справочник членов мафии... Сегодня рано утром произошла первая подмена машин. В Элмвуде, пригороде Хартфорда, Лоринг оставил свою машину с вашингтонским номерным знаком около дома известного капо. В двух кварталах оттуда его ждал прокатный автомобиль. Лоринг приехал на нем в Карлайл и остановился напротив лома двести семнадцать по Креснт-стрит в пяти кварталах от особняка Силфонта. В доме двести семнадцать по Креснт-стрит живет доктор Ролстон...

— Я его знаю, — вмешался Мэтлок. — Говорят, он...

— ...делает нелегальные аборты, — закончил за него Гринберг.

— Он никак не связан с университетом! — возмутился

Крессел.

— В университете бывали и похуже, — спокойно парировал Гринберг. — Зато доктор по-прежнему связан с мафией. Итак, Ральф оставил машину и пошел дальше пешком. Я прикрывал его — ведь в этом чемоданчике бесценный материал. Ральфа подобрал грузовик «Белл телефон компани», который после нескольких остановок — в частности, в ресторане под названием «Чеширский кот» — наконец и доставил его к Силфонту. Никто не мог знать, что он там, иначе его бы перехватили у выхода: за его машиной на Креснт-стрит вели наблюдение.

— Да, он мне так и сказал, — кивнул Мэтлок.

— Он знал, что такая возможность не исключается, и специально оставил след на Креснт-стрит. Убедившись, что за ним следят, он времени терять не стал. Не знаю, что он делал, — очевидно, использовал случайных прохожих, пока не увидел вас.

— Совершенно верно.

— И все же он действовал недостаточно быстро.

— Но к нам-то какое это имеет отношение? — чуть не закричал Крессел.

— Если мистер Мэтлок согласен продолжать наше сотрудничество, смерть Лоринга будет изображена в газетах как убийство в преступном мире. Юрист с плохой репутацией, возможно даже — разъездной агент по торговле запрещенным товаром: подозрительные клиенты. К этому делу будут притянуты и капо и доктор; ими можно пожертвовать. Такую устроим дымовую завесу, что всех со следа собьем. Даже убийц. О Мэтлоке забудут. Это сработает — всегда срабатывало.

Крессел, казалось, был потрясен бойким красноречием Гринберга, его уверенностью и трезвым профессионализмом.

— Складно у вас выходит, — сказал Крессел.

— А я очень умный.

Мэтлок невольно улыбнулся. Ему нравился Гринберг, несмотря на то что они встретились при таких печальных обстоятельствах, а может быть, именно благодаря этому. Агент хорошо говорил и быстро соображал. Человек он был действительно умный.

— А если Джим скажет, что он умывает руки? Гринберг пожал плечами:

— Я не хочу зря тратить слова. Послушаем, что он скажет. Оба посмотрели на Мэтлока.

— Я не собираюсь умывать руки, Сэм. Я остаюсь.

— Вы серьезно? Ведь этого человека убили!

— Я знаю. Я его нашел.

Крессел положил руку на локоть Мэтлоку. Это был жест друга.

— Я вряд ли похож на истеричного пастуха, который дрожит за свое стадо. Но я обеспокоен. Я напуган. На моих глазах человека, едва умеющего плавать, бросают в воду на глубоком месте.

— Это субъективное мнение, — спокойно возразил Гринберг. — Этой проблемой мы тоже занимались. И если бы мы не считали, что он выплывет, мы бы к нему никогда не обратились.

— Обратились бы, — сказал Крессел. — Не думаю, чтобы такие соображения вас остановили. Вы слишком легко пользуетесь выражением «можно пожертвовать», мистер Гринберг.

— Жаль, что вы так считаете, потому что это неверно. Я не получил еще полной информации, Крессел, но разве вы не должны быть нашим связным? Ибо если да, то я предложил бы вам выйти из игры. Мы найдем кого-нибудь другого, более подходящего для такой работы.

— Выйти из игры и предоставить вам полную свободу действий? Позволить вам творить в университете суд и расправу? Никогда в жизни!

— Тогда давайте работать вместе. Как бы это ни было неприятно и вам и мне... Вы настроены враждебно — может быть, это и хорошо. Придется мне быть повнимательнее. Слишком много у вас возражений.

Мэтлока встревожили слова Гринберга. Одно дело — сотрудничать с человеком, к которому ты не питаешь дружеских чувств, и совсем другое — бросать в лицо завуалированные обвинения или, как пишут в романах, «оскорблять».

— Я требую объяснений, — вспыхнул Крессел.

Гринберг ответил тихо и рассудительно — тоном, никак не соответствовавшим произнесенным словам:

— Больше вам ничего не надо, мистер? Сегодня я потерял очень хорошего друга. Двадцать минут назад я разговаривал с его женой. При таких обстоятельствах я объяснений не даю. В этом вопросе мы с моим начальством расходимся. А теперь помолчите, и я напишу, в какое время мы будем связываться, и номера оперативных телефонов, которыми вы будете пользоваться в случае необходимости. Если же они вам не нужны, можете убираться отсюда.

Гринберг положил чемоданчик на стол и открыл его. Сэм Крессел, несколько ошарашенный, молча подошел к агенту.

А Мэтлок смотрел на видавший виды кожаный чемоданчик, который всего несколько часов назад был прикован цепочкой к руке мертвеца. Он знал, что пляска смерти началась.

Пора принимать решения и заводить контакты с людьми.

Глава 6

Надпись на табличке под дверным звонком гласила: «Мистер и миссис Бисон». Мэтлоку не составило труда получить приглашение к ним на ужин. Преподаватель истории Бисон был польщен, когда Мэтлок предложил ему провести совместный семинар. Бисон был бы польщен, даже если бы кто-то из коллег уровня Мэтлока спросил, какова в постели его жена (это интересовало многих). А поскольку Мэтлок был явно настоящий мужчина, Арчер Бисон счел, что выпивка и болтовня с его женой в мини-юбочке могут способствовать укреплению отношений с этим уважаемым профессором английской литературы.

— Одну секундочку! — донесся со второго этажа задыхающийся женский голос.

То была супруга Бисона, и ее четкий выговор, усовершенствованный в пансионе мисс Портер и Финч, казался карикатурным. Мэтлок представил, как дамочка мечется вокруг тарелочек с сыром и напитков — и сыр и напитки просто необыкновенные! — в то время, как ее муж наводит окончательный порядок в книжных шкафах и выкладывает несколько мрачных на вид томов в деланном беспорядке на столы таким образом, что гость просто не может их не заметить.

Любопытно, прячут ли эти двое маленькие таблетки ЛСД или капсулы метедрина. Дверь открылась, и миниатюрная жена Бисона — как и следовало ожидать, в мини-юбке и прозрачной шелковой блузке, свободными складками лежавшей на ее высокой груди, — улыбнулась ему самой бесхитростной улыбкой.

— Привет, я Джинни Бисон. Мы с вами встречались на нескольких вечеринках. Я так рада, что вы пришли. Арчи дочитывает курсовые. Пойдемте наверх. — И, не дав Мэтлоку ответить, она повела его по лестнице. — Жуткая лестница, но что поделаешь — такова цена, которую приходится платить, когда начинаешь с самого низа.

— Я думаю, это ненадолго, — сказал Мэтлок.

— Арчи тоже так говорит. Хорошо бы, не то у меня на ногах разовьются слишком выдающиеся мускулы!

— Я уверен, что Арчи не ошибается, — сказал Мэтлок, посмотрев на мелькающие перед его глазами вовсе не мускулистые, щедро выставленные для обозрения ноги.

В гостиной на кофейном столике причудливой формы размещены были сыр и напитки, а под лампой с украшенным кистями абажуром лежала выставленная напоказ книга Мэтлока "Интерполяции в «Ричарде II». Ее невозможно было не заметить.

Не успела Джинни закрыть дверь, как в маленькую гостиную влетел Арчи из другой комнаты, тоже маленькой, которую Мэтлок принял за кабинет хозяина. В левой руке он держал пачку бумаг, правую протянул гостю.

— Отлично! Я так рад, старина!.. Садитесь, садитесь. Давным-давно пора выпить. Господи, совсем в горле пересохло. За три часа прочел двадцать различных версий Тридцатилетней войны.

— Бывает! Вчера один парень сдал мне работу о «Вольпоне»[4]с весьма странным окончанием. Оказалось, он не читал пьесы, но видел фильм в Хартфорде.

— И в фильме другой конец?

— Совершенно.

— Вот это да! — взвизгнула Джинни. — Что вы будете пить, Джим? Можно мне называть вас Джим, доктор?

— Бурбон с водой. Конечно, называйте меня по имени, Джинни. К «доктору» я таки не привык. Мой отец считает, что это обман. У докторов должны быть стетоскопы, а не книги. — Мэтлок уселся в кресло, покрытое индейским серапе[5].

— Кстати, о докторах. Я как раз сейчас пишу диссертацию. Нынешние летние каникулы да еще парочка — и все будет в порядке.

Бисон взял у жены ведерко со льдом и подошел к длинному столу возле окна, где стояли бутылки и стаканы.

— Но ради этого стоит потрудиться, — с чувством сказала Джинни Бисон. — Правда, Джим?

— Это очень важно и даст свои дивиденды.

— Да. И возможность публиковаться. — Джинни Бисон взяла со столика блюдо с сыром и крекерами и поднесла его Мэтлоку. — Это очень славный ирландский сыр. Поверите ли, он называется «бларни». Обнаружила эти сырки в маленьком магазинчике в Нью-Йорке две недели назад.

— Выглядит великолепно. Никогда не слышал о таком сыре.

— Кстати, о публикациях. Я на днях купила ваши «Интерполяции». Потрясающе интересно.Честное слово!

— А я уже о них почти забыл. Ведь четыре года прошло.

— Арчи говорит, их надо включить в список обязательной литературы.

— Еще бы! — сказал Бисон и подал Мэтлоку стакан. — У вас есть литературный агент, Джим? Это я из чистого любопытства. Сам-то я еще не скоро что-нибудь напишу.

— Ну уж неправда, и ты это знаешь, — надула губки Джинни.

— Да, у меня есть агент. Ирвинг Блок в Бостоне. Если вы над чем-нибудь работаете, я с удовольствием покажу ему вашу рукопись.

— Нет-нет, что вы... Это было бы ужасным нахальством с моей стороны... — с притворным смущением забормотал Бисон.

Он сел на диван рядом с женой, и они — сами того не замечая, подумал Мэтлок, — обменялись довольными взглядами.

— Будет вам, Арчи. У вас светлая голова. Настоящая находки для нашего университета. Иначе зачем бы мне предлагать вам совместный семинар? Наоборот, может быть, это вы делаете мне одолжение. Ведь если я приведу Блоку беспроигрышного клиента, это потом и мне принесет пользу.

На лице у Бисона отразилась искренняя благодарность. Мэтлок даже почувствовал некоторую неловкость, но тут он уловил в глазах Бисона что-то еще. Он не мог определить, что именно, но что-то было. Какая-то встревоженность, легкий испуг.

Это был взгляд человека, чей мозг и тело привыкли к наркотикам.

— Джим, вы очень добры. Я страшно тронут. Правда.

Сыр, напитки и обед шли своим чередом. Бывали минуты, когда Мэтлоку казалось, что он смотрит на себя со стороны и таким образом наблюдает за тремя персонажами какого-то старого фильма. Где-нибудь на борту корабля или в элегантной нью-йоркской квартире, и на всех троих нарядная одежда. Мэтлок не сразу понял, почему воображает себе все это именно в таком виде. Да потому, что в Бисонах есть нечто от тридцатых годов. Тех тридцатых годов, которые Мэтлок видел в ночных телефильмах. Некий анакреонизм, в котором не сразу разберешься. Не то чтобы они держались неестественно, однако была какая-то фальшь в их чересчур выразительных разговорчиках, в подчеркнутой экспрессивности слов. А суть заключалась в том, что на самом деле они являли собой сегодняшний день своего поколения.

ЛСД и метедрин.

Головы, одурманенные наркотиком.

Бисоны старались подавать себя как частицу прошедшей беззаботной эры. Возможно, для того, чтобы отрешиться от времени и условий, в которых находились на самом деле.

Арчи Бисон и его жена были напуганы.

К одиннадцати часам Вечера, когда было уже выпито немало вина под «телятину — приготовленную — по — рецепту — из — старой — итальянской — поваренной — книги» и обсуждена последняя из тем будущего семинара, Мэтлок понял, что пора начинать. Он не знал, как это делается, и счел за благо довериться инстинкту.

— Послушайте, друзья... Надеюсь, я вас не слишком шокирую... понимаете, я давно уже хожу без «костыля»[6]. — Мэтлок достал из кармана плоский портсигар и открыл его. Чувствовал он себя ужасно глупо, но знал, что должен это тщательно скрывать. — Между нами говоря, я не сторонник законов о наркотиках и никогда их не выполнял.

Мэтлок взял сигарету и оставил открытый портсигар на столе. Правильно ли он поступил? Неизвестно. Арчи и Джинни переглянулись. Сквозь пламя зажигалки Мэтлок наблюдал за их реакцией. Осторожничают, но не осуждают. Джинни — возможно, под воздействием алкоголя — неуверенно улыбнулась, словно обрадовалась, увидев друга. Муж ее, однако, не раскрывался.

— Конечно, конечно, старина, — сказал он с некоторым налетом снисходительности. — Мы ведь работаем не в министерстве юстиции.

— Еще чего не хватало! — хихикнула Джинни.

— Эти законы давно устарели, — продолжал Мэтлок, глубоко затянувшись. — Во всех областях. Контроль и чувство меры — вот что необходимо. А запрещать человеку даже попробовать — настоящее преступление. Лишать разумного индивида права удовлетворять свои желания — это уже черт знает что!

— Вот именно, Джим, главное, чтобы индивид был разумный. Беспорядочное употребление наркотиков неразумными людьми ведет к хаосу.

— По Сократу, вы лишь наполовину правы. Другая половина — контроль. Эффективный контроль над «железом» и «медью» высвобождает «золото» — помните «Государство»? Если бы интеллектуалов все время сдерживали, все время запрещали им думать и экспериментировать только потому, что их мысли недоступны пониманию сограждан, — великих Достижений в искусстве, технике, политике не было бы вообще. Мы до сих пор жили бы в средневековье.

Мэтлок затянулся и закрыл глаза. «Интересно, — подумал он, — не перестарался ли я?» Он ждал, но ждать пришлось не долго.

— Старина, мы с каждым днем прогрессируем. Можете мне поверить, — спокойно сказал Арчи, но в этом спокойствии улавливалась напряженность.

Мэтлок с облегчением приоткрыл глаза и сквозь дым сигареты посмотрел на Бисона. Посмотрел в упор, затем перевел взгляд на его жену.

— Вы — дети, — только и сказал он.

— В данных обстоятельствах это весьма спорное утверждение, — заметил Бисон, по-прежнему не повышая голоса и четко выговаривая слова.

— Это все разговоры.