Для фанатика все – ересь.

Для упрямца все неправы.

Для слепца все – ночь.

У обнаженного меча

Из всех времен одно –

Сейчас.

Рама окна

На решетку похожа.

Случайность?

Задолго до созданья пистолета:

Контрольный выстрел –

Поцелуй Иуды.

Старею.

Учусь

Вспоминать.

Тили-бом!

Тили-бом!

Не талантом, а горбом!

Каково в аду?

Посмотреть

Иду.

Великий дар

Небесного Отца –

Уменье что-то сделать до конца.

Терпкий вкус вина на языке.

Мысли разбегаются,

Пьяны.

Тяжкие капли

Дробят отражение

В глади озерной.

На осине

Последние листья –

Дрожь Иуд ноября.

Есть некий высший смысл,

Невыразимый словом,

У чтения в сортире.

Треск сучьев.

Летят искры

В ночное небо…

Журавлиный клин

В вышине.

Возвращайтесь!

Река вскипает

Серебром форели.

Увидеть бы хоть раз!

Душа пастуха Онана

Себе доставляет радость,

Зажав синицу в руке.

У тернового венца –

Ни начала,

Ни конца.

Не в пещере горной

Постигаю дзен –

У дантиста в кресле.

Мне бы

Глоток неба,

И быль – как небыль…

Клен

Роняет семена:

Вниз…

Постигни дзен!

Ударь эстета

Ногой по яйцам.

Закончились money у Мони –

И

Гаплык всей вселенской гармонии.

Один малыш, ровесника заставший

За чтеньем "Колобка", спросил, напыжась:

"Попсу грызешь?"

День рожденья.

Дали по жопе,

Чтоб закричал.

Сняв штаны, на площадь вышел.

Наклонился для удобства.

Нет, не пнули. Очень странно.

Лес в историю вошел

Знаменитой парой:

Шаолинь и Голливуд.

Аскет в тоске

Спешит к доске,

Лежащей на песке…

Козлы!

С рогами!

Уйду от мира.

Солнце всходит.

Свет и тень

Играют в жмурки.

У быдла есть особенность: оно –

Всегда не ты.

И это восхищает.

Чужое вдали пью пиво,

Красавиц чужих прельщаю,

В мечтах о милой супруге.

Стал мнителен.

Все время кажется,

Что буду вечно жить.

Последний ветер

толкает в спину.

Иду к обрыву.

Шутят лучи солнца,

Смеются, косые.

Радуга на кончиках ресниц.

Гром хрипит

За холмом:

Жалуется…

Я уходил –

и я вернулся.

Какой пустяк!

С полувздоха, полувзгляда,

С полузвука, полусмеха –

В полумрак…

Циник в вольном переводе

С языка Эсхила и Софокла

Есть банальный сукин сын.

Грязь чавкает

Под колесом телеги.

Смеется ливень.

Тихо ползи, алкоголик,

По лестницы грязным ступеням

До самой своей квартиры.

Чем дальше,

Тем спокойнее

Люблю.

Кто же такой

Графоман?

Это Творец-импотент.

Ветер шумит

В кронах дубов.

Иду, спокойный.

Одним прекрасным утром

Понимаешь,

Что сердце – это тоже потроха.

Первой кровью

На снегу –

Лепестки тюльпана.

Когда нам изменяет

Чувство меры,

Мы – Гомеры.

Гром копыт –

Табун несется

Над рекой.

Монетка

на дне.

Мне?

Задворки Вселенной.

Звезда устала.

Коллапс.

Ночь холодна.

Венчик замерзшей антенны

Смотрит на спутник.

Я до сих пор не понимаю,

Как люди складывают звуки

В слова.

Первый снег

Исповедал

Землю.

Кельты в кильтах в клятой клети

Колют киллера в колете.

Фэнтези?

Рифма как рана –

Сквозная.

Слово навылет.

Сжал оставшиеся зубы,

Словно пальцы

В кулаки.

Очень часто Крибле с Крабле

Наступать могли на грабли.

Бумс!

В броне и шишаке, с мечом в деснице…

А если с ревматизмом в пояснице?

Романтика, останемся "на вы".

Вдоль русла высохшей реки

Навстречу западному ветру

Иду, смеясь.

Гуляй, душа! –

Подтекст

У панихиды.

Идите, дорогие!

Я останусь.

В веках.

Я в жизни ничего не понимаю

И не пойму. Вот в этом-то вся прелесть

Уменья жить.

Тихий, печальный

Снег.

Саван?

На детях гениев природа отдыхает.

Природа – тоже гений.

Наша мать.

Снег не остался без ответа.

Какая фраза, черт возьми!

А дальше – что?

Какое неожиданное счастье –

Внезапно стать

Предметом воровства!

Постигла страшная беда:

Постыла вкусная еда.

Мой бог! Ужели навсегда?!

В который раз уже за жизнь мою

Часы убили полночь?

Горе! горе!

Бесстрастный свет луны

Сочится

Сквозь туман.

Трагик косматый

Смеется украдкой за сценой,

Чтобы никто не заметил.

На старом фото, где еще все живы,

Один из всех, смеется крайний слева.

Он, верно, что-то знал.

Тихий пруд.

Прыгнула лягушка.

Знать, она сильна?

Горечь осенних листьев.

Хочется плакать

От счастья.

Самозабвенный хор лягушек.

Внимаю ночью

У пруда.

Скрип пера.

Летящие росчерки.

Птицы?

И вот живу,

Как старый анекдот –

Унылый, несмешной и с бородой…

Бродяжка-ночь.

О, лунный грош

В разрывах туч!

II. КВАРТА

Судьба ни при чем,

И беда ни при чем,

И тот ни при чем,

кто за левым плечом…

Прядет, не спит

Седая пряха:

Прах к праху,

Страх к страху…

Два конца – премудрым эльфам,

Два кольца – пещерным гномам,

Посредине гвоздик – людям…

Вот загадка Саурона!

Будет осень в Болдино

И для сэра Олди, но

Трудно, блин, кормить семью

Болдинскою осенью…

Иду, нагой.

В руках огонь.

Подставляй ладонь.

Поделюсь бедой.

Мы будущего даль и неизвестность

Вложить сумели в семь десятков лет.

Рассвет вставал, нам уступая место,

Закат краснел, садясь за наш рассвет.

В ожидании борща

Я, душою трепеща,

Мажу по сусалам

Чесноком и салом…

Луна

Больна.

В паутине окна

Истошно кричит тишина…

Богема-то в генах!

Чума в буйстве пира!

…вкус гематогена

Постыл для вампира.

Ну-ка, лягу на кровать,

Стану время убивать

И постигну, я-не-я,

Сущность недеяния!

И заклятому врагу не

Пожелаю сулугуни,

Потому что этот сыр

Набивается в усы!

Пройдя весь мир с Востока и до Запада,

Не все я видел и не всех любил,

Но не убил – я чтил благую заповедь.

…мне жалко до сих пор, что не убил.

Нет, в адрес деканата

Стихов писать не надо,

Ведь могут снять за это

Стипендию с поэта…

О мудрости спросите мудреца,

Чьи зрелым опытом убелены седины.

Он скажет: "Нет начала и конца

Ей, как и глупости. И в том они едины".

Путь пилигрима –

К вершинам, вдаль,

Где струйкой дыма

Течет печаль…

Все на свете прах и тлен,

Кроме мамы-лени –

Если лень вставать с колен

Уйме поколений.

Боги смеются нечасто, но смех их невесел для смертных,

Смертные плачут годами, но слезы смешны Олимпийцам,

Если земля засмеется, то может быть, небо заплачет,

Вот и смеюсь, весь в надежде, что люди поддержат – но тщетно…

Явилась как-то Золушка на бал,

А принц-красавец ей и говорит:

"Офелия! Ступайте в монастырь!.."

Мораль: ошиблась принцем.

Играй словами, сукин сын,

Мечи в зенит! –

Но ближе, ближе псы-часы,

И – извини…

Эх, кровь с молоком!

А пройдусь кулаком –

Молоко с кровью,

Пейте на здоровье!

В моем Отечестве

Дела честь по чести:

То гладят по шерсти,

То ладят к нечисти…

Гореть завистникам в аду! –

Где даже по ночам

Щекочут огоньком в заду

Шкодливым сволочам…

О, где бы денег накопить

На день вчерашний!

Когда друзья бросают пить –

Поверьте, страшно.

От Вифлеемских яслей до креста

Дорога удивительно проста,

За годом год из этой простоты

Растут дороги, боги и кресты.

Душе ни холодно, ни жарко,

Душа молчит –

И лишь роман на стыках жанра

Стучит в ночи…

Просто, деловито, без затей

Убивают нелюди детей.

И объяли ненависти воды

До души. До мозга. До костей.

…лентой похоронною,

вечною судьбой –

горький крест иронии

Над самим собой.

"КАМаЗ" ударил колесом

И мне досталось.

Из раны сыплется песок.

Наверно, старость.

Наш мир – надменен и суров

Зимой и летом,

Но это лучший из миров.

Узнай об этом.

III. КВИНТА

Жалко

палку –

бьет по псу.

Палка,

я тебя спасу.

В решетке окна –

Весна.

Снаружи заточена.

Уйди, удались, сравненье!

Осколок дурного сна.

Прорастают семена из пепла,

вскормлены углями и золой.

Это я, наверное,

ослепла,

стала злой.

Добра много?

Зла мало?!

Держись –

ногу сломала

жизнь.

Из гнилья

слова –

если я права.

Или век гнилья,

или я – не я.

Палый

лист,

не злись –

это жизнь.

Ложись.

Догорает свеча,

что-то тихо шепча

молчаливой

громаде

меча.

Вен небесных просинь

вторглась в мои сны.

Это просто осень

поперек

весны.

Ненавистны ты и я

мерзкой твари Бытия.

Потому что наши души

вне

ее разбухшей туши.

Я – зритель.

Сплю в объятьях зала

И вижу сон,

Как жизнь убитому сказала:

"Прости за все."

Разбито яйцо.

Опустела скрижаль.

Ржавеет под кленом обломок ножа.

И тайное жало терзает безумца:

"О, жаль…"

Зима скатилась к февралю

И, напоследок огрызаясь,

Вчерашний волк,

Сегодня – заяц,

Готовится почить в раю.

– Три кольца – премудрым эльфам,

Семь колец – пещерным гномам…

"Саурон", имперский крейсер,

У Сатурна на орбите

Вышел вдруг в эфир.

Ангел с огненным мечом

Подрядился палачом:

Этих – в ад,

Этих – в рай,

Кого хочешь, выбирай!

На одного Вольтера – двадцать "вальтеров",

На одного Рабле – полста рублей,

На "эго" сыщется полтыщи "альтеров",

Как и на Граббе – дюжина граблей.

Статистика, будь проклята навеки!

Ем халву,

Пишу главу,

Не намерен брать Москву,-

Господи, как мало надо,

Чтоб держаться на плаву!

Осенняя пора!

Очей очарованье!

Гляжу

На Фудзияму –

Какая красота!

Тропа скупа.

Щедра дорога.

Зато дорога – недотрога.

Топчите, ноги! –

Пройти немногим.

Рука сжимает горло

Отраженья:

Одно неосторожное

Движенье –

И в зеркале оскалится не-я…

Утром проснулся

Живой.

Разве не повод для счастья?

Пусть выпадает не часто –

Хватит с лихвой.

Толпа слепа,

Не зная полумер

В забвенье диком.

Но слеп был и Гомер

С Эдипом.

Воспой метро, пиит!

Людская суета

Рекой течет в стеклянные врата,

И грош цена метафорам твоим

Пред гением безумного крота.

И нынче, и вчера, и завтра

Страшнее зверя нет,

Чем кроль,

Вошедший в роль

Тираннозавра.

ХАЙЯМКИ

Величию души твоей,

Гиясаддин Абу-л-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури

Прости, красавица, и не вини поэта,

Что он любовь твою подробно описал!

Пусть то, о чем писал, не испытал он сам –

Поверь, он мысленно присутствовал при этом!

Вы считаете, рок безнадежно суров?

Но ведь нет ничего ни в одном из миров,

что избегло бы участи мяса парного:

стать жарким в полыханьи вселенских костров!

Раздавалась во мраке судьбы похвальба:

"Ради шутки на трон вознесла я раба,

а впридачу к венцу наградила проказой!" –

и смеются над шуткой скелеты в гробах…

Этот череп – тюрьма для бродяги-ума.

Из углов насмехается пыльная тьма:

"Глянь в окно, неудачник, возьмись за решетку! –

не тебе суждена бытия кутерьма!.."

Нет мудрости в глупце? И не ищи.

Начала нет в конце? И не ищи.

Те, кто искал, изрядно наследили,

А от тебя следов и не ищи…

В моих глазах – конец земного праха,

В моих глазах – судьбы топор и плаха,

И вновь пьянит украденная жизнь,

И манит терпкий дым чужого страха…

В мельканьи туч, в смятеньи страшных снов

Виденья рвали душу вновь и вновь,

И был наш день – запекшаяся рана,

И вечер был – пролившаяся кровь.

Когда-то был Аллах, и рай, и сатана,

И доброе вино… Но мчатся времена:

Аллаха больше нет, нет сатаны, нет рая,

И, что страшней всего – нет доброго вина!

Что за мир сотворил всемогущий Аллах!

Милосердье в сердцах, благолепье в делах!

Сколько добрых убийц и чудесных маньяков!

Сколько красочных дыб, эшафотов и плах!

Пускай на свадьбах плещется вино,

Оно для наших праздников дано!

Налейте жениху – ведь после свадьбы

Жена не даст напиться все равно!

О женщина, гордись законным мужем,

Корми его едой, храни от стужи –

Быть может, он не лучше остальных,

Но, может быть, он остальных не хуже?

Придет она – ты ей стихи, поэт, пиши,

Уйдет она – тогда тоску вином глуши,

Вот так и мне один остался в утешенье

Возлюбленной моей излюбленный кувшин

Весной тесна учащемуся парта,

И правоверные полны азарта,

Все в марте распускается вокруг…

О женщины, к чему пример брать с марта?!

Боясь жены, друзей, боясь людской молвы,

Боясь назвать кривой ствол дерева кривым,

Ты все равно кричишь, что ты – венец Вселенной.

Как жаль, что под венцом не видно головы!

Хайяма поддержать нам всем давно пора,

Что умный – это друг, а глупый – это враг.

Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,

Но пить его не смей, коль сам ты не дурак!

Иль я безмерно туп, иль все тупы втройне,

Когда кричат вокруг, что истина в вине –

В моем стакане дно частенько обнажалось,

Но истины, увы, не видел я на дне!

"Все в мире суета" – вот мудреца ответ

На все вопросы, что подсовывает свет.

Иегова иль Аллах, Юпитер или Будда –

Кто б ни был наверху, все суета сует.

Сколь тяжко на пути – тяжелом, длинном, долгом –

Скользить умело меж желаньями и долгом,

И коль погладят вдруг тебя по голове,

Зажав инстинкт в кулак, не огрызнуться волком.

От Архимеда цифр до ядерных оков

Проложен длинный путь, он – не для дураков.

От древних рубайят до песен современных –

Один короткий шаг через толпу веков.

О женщинах ответь, о Тора и Коран:

Как делал их Творец – из глины иль ребра?

Каков был матерьял, я не беруся спорить,

Не мне судить Творца за первый в мире брак.

Все, что ни делал я, ты втаптывала в прах,

Я вижу цель твою во всех твоих делах –

Создать меня опять по своему подобью…

Пускай я человек, но ты же не Аллах!

Ты шел по головам, сметая все подряд,

Тебе – восход, иным – стремительный закат.

Ты говоришь, что цель оправдывает средства?

Уж если грянет суд, то цель – не адвокат!

Принимая огонь, соглашаясь на тьму,

Забывая про все, обучаясь всему,

Мы становимся старше, – богаче? беднее?! –

И бессмысленно к небу взывать: "Почему?!"

"Не сотвори кумира!" – не творю.

"Будь глух к соблазнам мира!" – не курю.

"Возвеселись душою, я – твой пастырь!"

Паси другого, милый,– говорю.

Был пьяницей Омар – и я люблю вино.

Был вором Франсуа – и я залез в окно.

Взгляните на меня! Я соткан из достоинств!

А то, что не поэт – так это все равно…

Написал я роман,– а читатель ворчит.

Написал я рассказ,– а читатель ворчит.

Я все время пишу – он все время читает,

И – Аллах мне свидетель! – все время ворчит!..

Поиграем в слова? – я спрошу, ты ответишь.

В жаркой пасти у льва – я спрошу, ты ответишь.

Жизнь, дружок, трын-трава, смерть – лопух под забором,

Значит, что нам скрывать? – я спрошу, ты ответишь…

Зачем, пока живем, повсюду прибыль ищем

И все, что ни найдем, несем в свое жилище?

Пойди и заложи в кабак последний грош!

Ты нищим в жизнь пришел, уйдешь из жизни нищим.

Кричат, что человек не стоит и гроша,

Поскольку дня прожить не может, не греша –

Но если ты, мой друг, впрямь соткан из порока,

Тогда греши, пока жизнь наша хороша!

Эти люди жгут свечи с обоих концов,

Воспевают ханжей, поощряют скупцов, –

Нацеди мне в процессор хмельного нейтрино,

Чтоб не видел я несовершенства Творцов!

Мне приснилось, что я – муж большого ума,

Чужд греху, чужд пороку, серьезен весьма,

Не курю и не пью, честен, верен супруге…

Пощадите! Помилуйте! Лучше тюрьма!!!

Справедливости ищешь? Наплюй и забудь!

Богатей или нищий? Наплюй и забудь!

Захотелось весы привести в равновесье?

В одну чашу наплюй, про вторую забудь.

Не успеть, не сказать, не пройти до конца,

Не сложить, не разрушить, не выпить винца –

О Творец! Что мне делать с проклятой частицей?!

Всеблагой! Для чего научил отрицать?!

Не рубите, почтенные люди, сплеча,

Не спешите, друзья, осуждать палача, –

Если платят за каждый удар по динару,

Руки сами спешат к рукояти меча!

Кто живет с выдающимся носом? – еврей.

На вопрос отвечает вопросом? – еврей.

При рождении мира кто первый из первых,

При кончине – последняя особь? Еврей.

За вино и любовь всех на сковороду?

Вах, такое привидится только в бреду –

Если место в аду для влюбленных и пьяниц,

Мир взорвется от зависти к тем, что в аду!

Эту женщину люди хвалили не вдруг,

Сразу видно ее среди прочих подруг,

И супруг у нее всех супругов прекрасней…

Вы уже догадались, кто этот супруг?

О мудрец! Если тот или этот дурак

Проклинают в молитвах вино и коньяк,

Не вступай с ними в спор и налей себе спирта! –

Пусть растает, как дым, заблуждения мрак…

Не судите, друзья! Дни судьи нелегки,

Окружают сплошные судью дураки,

Он стоптал башмаки на дороге Закона,

Но Закон не починит судье башмаки!

У евреев с арабами плохи дела,

А у евнухов с бабами плохи дела.

Мир жесток даже в сказках! Сижу и рыдаю –

У царевичей с жабами плохи дела.

Я горести свои всегда топлю в вине

И смерти не боюсь – она известна мне.

Я был уже не раз до полусмерти пьяным

И, значит, смерть, придет, когда напьюсь вдвойне!

В этот мир я для добрых свершений пришел,

Претерпеть миллионы лишений пришел,

Ибо счастлив помочь, обогреть и наставить…

Не кричите так громко: "Мошенник пришел!"…

Вы – просто дети из других миров?

К вам, юным, этот старый мир суров?

А не хотите в мировое пламя

Подкинуть и свою вязанку дров?

НОВОРУССКИЙ РУБАЙЯТ "ПАЦАН ХАЙЯМ"

Надо жить по понятиям – понял, братан?!

Если ты мне, то я тебе – понял, братан?!

А когда нас судьба разведет на мизинцах –

Ну и за ногу мать ее! Понял, братан?!

Пацаны, я торчу! Мы фильтруем базар,

Нас не вяжут менты и не косит шиза,

Но бугор наверху – еще тот отморозок!

Мне прислали маляву: он всех заказал!..

Бьют по почкам менты? Отчего ж им не бить?

Наступают кранты? Отчего ж им не быть?

Даже если мочить тебя станут в сортире –

Все в порядке вещей. Наплевать и забыть.

Я откинулся с зоны – и сразу в кабак.

У меня есть резоны явиться в кабак –

Не могу же напиться я в библиотеке?!

Вот пропьюсь до кальсон – и покину кабак…

Ты пальцы не топырь, заносчивый ханжа,

Когда мой "Мерседес" плывет из гаража –

Да, бедность не порок, но и не добродетель,

А значит, и в раю башлями дорожат.

Сколько было, пацан, до тебя пацанов,

Сколько будет потом! Вот основа основ:

Отвечаем по-всякому за распальцовку –

И уйдем, догоняя былых паханов…

Мне бы водки, братва! – и уже я Хайям…

Мне бы травки, братва! – и уже я Хайям…

Мне бы Люську-шалаву и теплую койку –

Но проси, не проси, а братве по х…ям!

Я спросил пахана: "Отчего нам хана?

Завяжи с анашой, откажись от вина,

Выкинь финку, пойди в стукачи – а в итоге…"

Не дождался ответа я от пахана.

Мы "поляну" накроем и "стрелку" забьём,

И в парилке оттянемся с клевым бабьем,

Рай – для вечнозелёных, как елки и баксы,

Ад – для нытиков, схожих с дубовым рублём!

Есть квартира, счет в банке, мобила и джип,

Этих ставлю "на счетчик", других – на ножи,

Но ночами мне снится: живу на зарплату…

Где, скажите, реальность, а где миражи?!

Ты родился в сорочке, я в джипе рожден,

Ты – семь пядей во лбу, я – в кармане семь тонн,

Ты качаешь права, я же мышцы качаю…

Кто по жизни наказан, а кто награждён?!

Развели, как шестерку, и дело – труба,

О Аллах, ну за что ты караешь раба?

Я налоги с наложниц укрыл, и в отместку

Сколько бед ниспослала мне злая судьба!

Я на Страшном суде озадачу Творца,

Рассказав про доходы, про дачу Творца,

Про уход от налогов, про рэкет, про взятки…

Что молчишь, господин? Опровергни истца!

Я пришел ненадолго, я завтра уйду,

Счет забытого долга, я завтра уйду,

Клык убитого волка, пустая обойма,

Без базара пришел, без базара уйду…

Угнали джип "Cherockee"? Наплевать!

Растут на зоне сроки? Наплевать!

Терпи, пацан! Зачтется терпеливым –

В раю из лейки астры поливать!

Гуляй, братва! Налейте пахану!

К чему слова? Налейте пахану!

Недолго нам гулять – дотянем сроки

И перейдем в другую чайхану!

Сплошь архетип, от крыши до штиблет,

Герои детских сказок новых лет,

Мы жили-были в тридевятой зоне –

Иван-Пацан и Дед-Авторитет…

Хлебнуть ли чайку, заварив от души?

Пройтись ли в мазурке? – эй, ухарь! пляши!

Отдаться ли сну? Перечесть ли Бодлера?

А может быть, просто курнуть анаши?!

Не воруй, говорят, и не пей натощак,

Возлюби не шалаву, а дуру в прыщах,

И тогда после "вышки" твою дородетель

Заберут в неразменный небесный общак!

Там вдали, за Госпромом, дома словно скалы,

Там рассветы в крови пиджаки полоскали,

Сто крутых пацанов на лихих BMW

На разборку с ГУБЭП поскакали…

БАЛЛАДА СУДЬБЫ

Обманутой виселице твоей, школяр Франсуа Вийон

БАЛЛАДА НОЧНОГО ВСАДНИКА

Изгибом клинка полыхая в ночи,

Затравленный месяц кричит.

Во тьме – ни звезды, и в домах – ни свечи,

И в скважины вбиты ключи.

В домах – ни свечи, и в душе – ни луча,

И сердце забыло науку прощать,

И врезана в руку ножом палача

Браслетов последних печать.

Забывшие меру добра или зла,

Мы больше не пишем баллад.

Покрыла и души, и мозг, и тела

Костров отгоревших зола.

В золе – ни угля, и в душе – ни луча,

И сердце забыло науку прощать,

И совесть шипит на углях, как моча,

Струясь между крыльев плаща.

Подставить скулу под удар сапогом,

Прощать закадычных врагов.

Смиренье, как море, в нем нет берегов –

Мы вышли на берег другой.

В душе – темнота, и в конце – темнота,

И больше не надо прощать ни черта,

И истина эта мудра и проста,

Как вспышка ножа у хребта.

БАЛЛАДА ПРИЗРАКОВ

Я – призрак забытого замка.

Хранитель закрытого зала.