Глава 30

Мало что в жизни могло бы вывести Кризи из равновесия, но разбушевавшейся Лауре Шкембри это удалось сделать.

Уже прошло три дня как Майкл вернулся из больницы. После обеда Кризи оставил его с Леони загорать около бассейна, а сам поехал помогать Джойи перестраивать дом.

Часа через два после начала работы, когда оба они обливались потом под нещадно палящим солнцем, на тропинке, ведущей к дому, показалась Лаура. Она несла ведерко со льдом, в котором лежали четыре бутылочки пива. Кризи, взобравшись на леса, заделывал часть стены.

Память вернула его на пять лет назад – вместо Лауры он увидел Надю. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как он впервые ее увидел. Тогда они с Полом возводили невысокую известняковую стену на одном из террасных полей, и Надя шла к ним по той же тропинке с тем же ведерком. Именно тогда все у них и началось.

Когда Лаура приблизилась, Кризи очнулся от нахлынувших воспоминаний. Она поставила ведерко на землю и обратилась к Джойи:

– Пойди-ка, сынок, искупайся. Можешь поплавать подольше.

Взглянув в лицо матери, молодой человек, не говоря ни слова, повернулся и ушел. Кризи спрыгнул на землю.

– Лаура, только не надо пилить меня из-за Майкла. Мне уже досталось от Леони. Я знаю, что делаю. Надеюсь, хоть ты это понимаешь.

Она бросила на него взгляд, который мог бы мгновенно превратить в лед кипящую в кастрюле воду. Начало ее тирады было весьма впечатляющим.

– Ты, к несчастью, не просто бесчувственный, тупой, безмозглый, толстокожий ублюдок с неповоротливыми мозгами, – отчетливо выговаривая слова, произнесла она, – но ты еще и мой зять. Поэтому лучше бы тебе сейчас помолчать и послушать меня внимательно.

Примерно в том же духе она продолжала еще минут десять, а он, прислонившись к стене и глядя ей под ноги, стоял и слушал.

Поток ее красноречия завершился неизбежным риторическим вопросом:

– У тебя вообще остались еще хоть какие-нибудь человеческие чувства?

Кризи медленно поднял голову, взглянул Лауре прямо в глаза и сказал:

– Нет. Все мои чувства похоронены под обломками того самолета. Единственное, что во мне еще живо, это ненависть.

– Ты что же, теперь стал ненавидеть всех без исключения?

– Нет, только тех, кто это сделал.

– А чувств элементарной человеческой привязанности у тебя ни к кому не осталось? – продолжала настаивать на своем Лаура.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – голосом, лишенным всякого выражения ответил он. – В моем словаре таких слов нет.

– А как же мы с Полом и Джойи?

– Вы – моя семья, – просто ответил он.

– Что это для тебя значит?

– Что я вас люблю… Слушай, Лаура, ты ведь прекрасно знаешь, как мне трудно говорить на эти темы.

Он ужасно разнервничался от этого разговора, Лаура это видела. Она обняла его и спокойно произнесла:

– Мы все тебя тоже очень любим, Кризи. Я сердцем чую, что ты задумал, и от всей души желаю тебе успеха, потому что знаю: если ты этого не сделаешь, эти подонки никогда ни перед каким судом не ответят за то зло, которое причинили стольким людям. Только выслушай, пожалуйста, меня внимательно и пойми, что я и в страшном сне не хотела бы тебя обидеть. Я тебе сейчас наговорила кучу чепухи. Я очень зла на тебя была и высказала все, что у меня накипело. Сейчас я тебе еще одну ужасную вещь скажу… потому что просто не могу держать это в себе. Если бы Надя была жива и видела, как ты хладнокровно мучаешь Леони, ей стало бы очень стыдно. Не за себя, а за тебя.

Оба они застыли в том положении, в котором стояли, – она продолжала обнимать Кризи, который неподвижно стоял, прислонившись к стене дома. Через некоторое время Лаура отстранилась и заглянула ему прямо в глаза. Она увидела в них боль, бездонное страдание. Лаура снова прижалась к его щеке. Через какое-то время он тоже обнял ее, и она почувствовала, что щека ее стала влажной от слез. Но она не плакала.

Глава 31

Поначалу перемены были столь незначительными, что Леони даже не обратила на них внимания. Она почувствовала, что что-то изменилось лишь на празднике в честь помолвки Джойи и Марии.

Леони сначала даже не хотела туда идти, опасаясь, что будет чужой на этом важном семейном торжестве. Она так и сказала Кризи:

– Вам, думаю, лучше туда поехать вдвоем с Майклом.

– Нет. Если ты не придешь, Джойи, я думаю, очень расстроится.

– Расстроится? – удивленно спросила она.

– Да, и Лаура тоже. Праздник устраивают по всем правилам. – Он слегка улыбнулся и сказал: – Есть и еще одна причина. Сегодня вечером я обязательно напьюсь. Об этом и Джойи позаботится, и отец Марии – Пепе. Торжество затянется надолго, и Майкл может устать. Я бы предложил поехать туда на двух машинах. Если будет в том нужда, ты сможешь забрать его домой пораньше. Не возражаешь?

Так что приехали они втроем. Вечер удался на славу – на нем были представлены все поколения гоцианцев – от грудных детей до седых стариков.

Помолвки на Гоцо отмечают почти так же, как свадьбы. Священник благословляет молодых, они обмениваются кольцами. Подарки занимают несколько столов. Дом родителей Марии был большим, сад тоже.

Рассмотрев подарки, гости высыпали в сад. Там был сооружен импровизированный бар, где заправляла пара приятелей Джойи.

Лаура была занята с родственниками Марии, Майкл болтал со своими друзьями.

Леони стояла в одиночестве и начала уже было жалеть о том, что пришла, когда к ней подошел Кризи, взял под руку и сказал:

– Пойдем, я хочу тебя кое-кому представить. – Галантно поддерживая Леони под руку, он провел ее сквозь толпу приглашенных к священнику. – Это – отец Луис, – сказал Кризи. – Впервые мы встретились с ним двадцать лет назад в стране, которая тогда называлась Родезией. – Улыбнувшись святому отцу, он обернулся к Леони: – Отец Луис был там миссионером, он обращал местных жителей в любителей спиртного.

Священник улыбнулся в ответ.

– А этот безбожник был тогда моей правой рукой. Я мог бы вам как-нибудь на досуге много забавных историй рассказать о тех временах.

Тут Леони ждал первый сюрприз. Кризи, пребывавший в отличном настроении, повернулся к священнику и неожиданно сказал ему:

– Почему бы, святой отец, не сделать это прямо сейчас? Расскажи-ка пока Леони, что помнишь, а я должен найти Паулу Зарба. Этот мерзавец две недели назад пообещал мне починить в джипе радиоприемник, но с тех пор я так его и не видел.

Кризи оставил Леони со священником.

Набравшись храбрости, она решилась сама задать вопрос.

– Как вы встретились с Кризи? – спросила Леони.

За первым сюрпризом последовал второй: священник на ее вопрос ответил.

– В то время я возглавлял небольшую миссию недалеко от Мозамбика. Война за независимость была тогда в самом разгаре. Миссия моя находилась в одном из отдаленных и опасных районов страны. Неподалеку от нее был лагерь «Скаутов Селоуза». Они выполняли там две задачи: охраняли миссию и уничтожали лагеря повстанцев, расположенные за границей. Этим отрядом командовал Кризи.

– «Скауты Селоуза»?

– Да, так назывались лучшие, отборные подразделения родезийской армии.

– Но ведь Кризи – американец.

Священник кивнул.

– Да, но в то время в родезийскую армию охотно набирали людей со всего света. Положение у правительства было уже просто безвыходным.

– Значит, Кризи был наемником?

– Да, – ответил он. – В то время там служило много наемников. Слава Богу, это была последняя настоящая война, в которой наемники сыграли важную роль.

– И тем не менее вы стали его другом? – спросила она.

Священник усмехнулся.

– О да! Хорошим другом.

Она решила как-то подбодрить священника, заставить его рассказать что-нибудь еще.

– Тогда вы и в самом деле были в опасности? – спросила Леони.

Он с серьезным видом кивнул и просто сказал:

– Да. Я жизнью обязан вашему супругу. Поэтому если сегодня вечером он напьется до положения риз, я отвезу его домой. – Священник снова усмехнулся. – А сегодня вечером он наверняка напьется. Ходят слухи, что эта помолвка – во многом его рук дело. Джойи обязательно захочет ему отомстить.

Он посмотрел в противоположную сторону сада, где стоял убранный цветами роскошный стол, на котором высился огромный розовый торт и несколько бутылок шампанского. К нему направлялись Джойи с Марией.

– Теперь я должен приступать к работе, – сказал священник. – Жизнь – тяжкое бремя. Если я не выпью по меньшей мере полбутылки шампанского, обе семьи будут на меня смертельно обижены.

Гости собрались вокруг стола. В центре стояли Джойи и Мария, между ними – священник. Леони заметила, что Кризи стоял рядом с Полом и Лаурой. Она видела, как он кивнул Майклу, вместе с другими молодыми людьми занявшему место по другую сторону стола. Молодой человек подошел к Кризи. Леони снова почувствовала себя одинокой и лишней на этом торжестве, однако тут ее ждал третий сюрприз. Кризи наклонился к Майклу и что-то прошептал ему на ухо. Юноша кивнул и улыбнулся. Он приблизился к ней, взял за руку и повел туда, где расположилась семья Шкембри.

Отец Луис благословил кольца и надел их на пальцы Джойи и Марии. Стали резать торт и открывать бутылки с шампанским. Под салютные выстрелы пробок все отпраздновали важное событие в жизни молодых.

Леони стояла рядом с Кризи. Голосом, в котором звучал не то страх, не то благоговейный трепет, она спросила:

– Ты, оказывается, наемник?

Он кивнул головой.

– Бывший наемник. Я с этим делом завязал несколько лет назад.

– Почему? – спросила она и в ответ получила четвертый сюрприз.

– Не люблю говорить о том времени, – ответил Кризи, – о нем многое знает Лаура. Порасспроси ее, она тебе все расскажет.

– Не думаю. Я как-то задала ей какой-то вопрос о тебе, но она отказалась отвечать.

– Теперь Лаура будет отвечать на все твои вопросы.

И тут она получила пятый сюрприз: он произнес то, что, как она считала, вообще не вязалось с ним.

– Я должен перед тобой извиниться, – сказал он. – Тебе, наверное, трудновато пришлось, и это нехорошо.

Она еще не успела ответить, как подошел Пол.

– Я заметил, что Майкл выпил уже два стакана шампанского. Думаю, ему хватит.

– Да, ты прав, – согласился Кризи. – Он еще не вполне поправился.

Его глаза искали в толпе молодого человека. Леони взяла Кризи под руку.

– Я найду его и присмотрю за ним. Скажешь мне только, когда надо будет отвезти его домой.

В ответ она получила шестой сюрприз за вечер:

– Реши, пожалуйста, сама, когда он будет готов, – ответил ей Кризи.

Глава 32

Очередную новость Ахмед Джибриль узнал от полковника Джомаха. Она пришла от человека Джомаха, работавшего в сирийском посольстве в Вашингтоне. Агент сообщал, что похищение сенатора Джеймса Грэйнджера должно состояться через три недели. Он же добавил, что из-за важности объекта цена похищения составит пятьсот тысяч американских долларов, не считая тех семидесяти пяти тысяч, которые он уже заплатил за месячную слежку за ним.

В сообщении также говорилось, что через пять дней человек Джибриля должен прибыть в Денвер. Там для него будет приготовлена безопасная квартира. Если Джибриль хочет, чтобы сенатор после допроса был ликвидирован, операция удорожает еще на сто тысяч долларов. Если сенатора надо держать под замком, это будет стоить пятьдесят тысяч в неделю. Ответ необходимо выслать незамедлительно.

Джибриль, вызвав к себе своего заместителя Далкамуни, обсудил с ним новость.

В конце концов они сошлись во мнении, что решение о ликвидации сенатора или его содержании под стражей в качестве заложника можно будет принять лишь после того, как он ответит на все вопросы.

– Недешево нам эти ребятки обойдутся, – сказал Далкамуни. – Может быть, стоило бы все-таки послать туда наших людей?

Джибриль покачал головой.

– В Америке у нас только один надежный человек. Чтобы внедрить еще нескольких, нам понадобился бы не один месяц. Мы создавали свои отделения в Европе годами. В Америке эти люди считаются лучшими специалистами в такого рода операциях.

– И тем не менее они всего-навсего преступники, – заметил Далкамуни. – Единственно, ради чего они работают, – деньги.

– Да, это так, – согласился Джибриль. – Но эти преступники действуют очень успешно, у них прекрасная организация… В любом случае нам с тобой известно, что деньги – вполне убедительный мотив.

Два дня спустя Кертиса Беннета проводили в кабинет сенатора Джеймса Грэйнджера. Дверь ему открыл бельгиец Рене Кайяр, который запер ее, как только заместитель директора ФБР вошел в комнату. После этого он снова занял свое место рядом с дверью.

Сенатор сидел за большим письменным столом орехового дерева и читал какие-то бумаги. Оторвав от них взгляд, он приветливо улыбнулся.

– Привет, Кертис. Бери себе стул. Я сейчас закончу, и мы займемся нашими делами.

Дочитав страницу, Грэйнджер сделал какие-то пометки в желтом блокноте и спросил:

– Ну, из-за чего ты на этот раз панику поднял? – Он взглянул на часы. – Только если можно, Кертис, пожалуйста, побыстрее. Через десять минут у меня начнется совещание.

– Я тебя не задержу, – деловым тоном сказал Беннет. – ЦРУ удалось частично расшифровать код, которым сирийское министерство иностранных дел обменивается информацией со своими посольствами в разных странах. Должен сказать, что сирийцы активно поддерживают несколько палестинских и других террористических организаций. Главная из них – ФНОП-ГК, базирующаяся в Дамаске. Помощь они им предоставляют в основном через свои разведывательные службы, чаще всего через подразделение ВВС, возглавляемое полковником Джомахом. Он близок к президенту Ассаду. Сотрудники ЦРУ расшифровали их сообщения и ответы на них. Кодовое имя полковника – Ястреб. Он также рассылает массу посланий в сирийские посольства в европейских столицах, главным образом в Бонн, Лондон, Стокгольм и Рим. Мы располагаем информацией о том, что именно в этих городах имеются отделения ФНОП-ГК. – Беннет взял сигарету, прикурил и продолжил свой краткий отчет. – На прошлой неделе резко активизировался обмен радиограммами между Ястребом и сирийским посольством в Вашингтоне. Для нас это оказалось полной неожиданностью. ЦРУ бросило на расшифровку радиограмм своих лучших специалистов, мы усилили наблюдение за всеми подозрительными сотрудниками ливийского посольства. Четыре дня назад один из них – атташе ВВС – в парке Лафайет встречался с неким мужчиной. Нам удалось сделать несколько фотографий, которые отправили на компьютерную обработку. Сегодня утром личность этого мужчины была установлена – им оказался Джо Моретти из Чикаго. Этот тип вместе с двумя своими братьями специализируется на заказных убийствах и похищениях. Раньше они в основном работали на диктаторские режимы стран Южной и Центральной Америки, которые заказывали ликвидацию неугодных им людей в нашей стране.

Беннет глубоко затянулся, тяжелым взглядом посмотрел на сенатора.

– Так вот, Джим, сегодня же утром мы получили из ЦРУ предварительное заключение о тех посланиях, которые Ястреб посылал и принимал. Моретти получили заказ на убийство или похищение человека, занимающего в США весьма высокое положение.

– Ну-ну, это уже интересно. – В глазах сенатора промелькнул огонек.

Беннет подался немного вперед, загасил в пепельнице окурок и спокойно произнес:

– Да, ты прав… поскольку я полагаю, что эта важная персона – ты.

– Почему же?

Сотрудник ФБР вздохнул.

– Не считай меня, Джим, полным идиотом. Во-первых, Хэрриот погибла во время катастрофы самолета компании «Пан Американ», летевшего сто третьим рейсом, а главным подозреваемым в этом преступлении считается ФНОП-ГК, тесно связанный со службой безопасности сирийских ВВС, руководимой Ястребом. В последнее время ты постоянно общаешься с какими-то странными типами. Сначала с жуликом, каким-то боком связанным с наемниками, потом со считавшимся давно убитым наемником, о котором говорят, что он – один из самых опасных убийц на планете. – Беннет вздохнул и прикурил следующую сигарету. Он явно был возбужден, что в принципе было для него совсем несвойственно. – Потом ты нанимаешь троих телохранителей и требуешь от меня, чтобы я убрал всех полагающихся тебе по должности сотрудников безопасности. Естественно, я вынужден был навести справки обо всех троих. Это мой долг, Джим, и дружеский, и служебный.

Сенатор неохотно кивнул.

– Так вот, – продолжал Беннет, – оказалось, что эти трое парней раньше были наемниками. Все они – профессионалы высшего класса. Я так понимаю, они вооружены?

Сенатор кивнул.

– Да, Кертис, вооружены, и все имеют разрешения на ношение оружия. Уверен, что ты и это уже успел проверить.

В напряженном голосе сотрудника ФБР послышались стальные нотки.

– Да, естественно, проверил. Теперь послушай меня внимательно. Семья Моретти – это не обычные гангстеры. У них нет разветвленной организации, как у других бандитских кланов, но эти братья располагают дюжиной боевиков, которые хорошо знают свое дело и поэтому очень опасны. Нам прекрасно известны их дела, но взять с поличным их еще никогда не удавалось. Ни малейшего шанса не было, даже самой ничтожной улики они нам ни разу не оставили. Так вот, ты сначала, сам того не зная, связываешься с этим жуликом Джо Ролинзом, стремясь отомстить за смерть Хэрриот. – Беннет печально улыбнулся. – В прошлом месяце Джо Ролинза находят застреленным в номере парижской гостиницы. Одна пуля между глаз. У французской полиции нет даже намека на то, кто мог бы это сделать. Потом ты затеваешь какие-то дела с этим ожившим покойником – Кризи. Я очень сомневаюсь, что в течение одного месяца ты можешь позволить кому-то дважды провести себя на одном и том же. Кроме того, отпечатки пальцев на стакане, который ты дал мне для идентификации, оказались подлинными. Естественно, я предположил, что человек этот жив и ты его нацелил на ФНОП-ГК. Следующий вывод напрашивается сам собой: люди из ФНОП-ГК каким-то образом это выяснили и стали теперь охотиться за тобой, наняв клан Моретти. Так вот, если только я, не дай Бог, прав в своих предположениях, ты сейчас действительно находишься в опасности.

Сенатор лукаво взглянул на друга, потом посмотрел на часы.

Беннет раздраженно вздохнул, встал со стула, крепко уперся ладонями в письменный стол, наклонился немного вперед и резко сказал:

– Джим, да взгляни же наконец правде в глаза. Тебе грозит страшная опасность. Ну ладно, допустим, у тебя есть три телохранителя, но этого же явно недостаточно… Кроме того, всем им уже за сорок, а это, мне кажется, для такой работы многовато.

Сенатор слегка улыбнулся.

– Меня они вполне устраивают.

Беннет наклонился к нему еще ближе и сказал:

– Ну ладно, если уж разговор пошел на чистоту, то меня сложившееся положение очень беспокоит. Должен тебе сказать, что прежде чем прийти сюда, я изложил свои соображения директору. Он приказал выделить тебе для круглосуточной охраны двенадцать прекрасно подготовленных агентов. Молодых. Они уже приступили к выполнению своих обязанностей. Возможно, иногда это будет тебе доставлять некоторые неудобства, Джим, но придется уж тебе с таким положением смириться.

Грэйнджер покачал головой.

– Я очень тронут твоей заботой, Кертис, но эти люди мне точно не нужны. Скажи директору, чтобы он освободил их от этого поручения.

Беннет снова вздохнул.

– Этого я сделать не могу. Я предупредил директора, что ты будешь возражать, но он на это ответил, что защищать сенаторов – его долг. Так что, Джим, сделать здесь уже ничего нельзя. – Он отошел на шаг от стола и взглянул на часы. – У тебя до начала совещания осталось еще две минуты, так что твоя хваленая пунктуальность не пострадает.

Сенатор пристально на него посмотрел, потом протянул руку и нажал на одну из кнопок своего переговорного устройства.

– Джун, – сказал он, – соедините меня с Белым домом. Я хотел бы поговорить с президентом, если, конечно, он не занят. Если же он не сможет уделить мне время, я могу переговорить и с его личным секретарем.

Минуту спустя он договорился о встрече с президентом на вечер. Беннет недоверчиво смотрел на друга.

– Ты думаешь, он станет вмешиваться в это дело? – спросил он.

– Просто уверен в этом, – ответил Грэйнджер и улыбнулся: – Я ему нужен.

Кертис Беннет вышел и затворил за собой дверь. Он был подавлен, настроение испортилось совершенно. В приемной он обернулся и посмотрел на человека, сидевшего у двери в кабинет сенатора. Тот ответил ему проницательным, немигающим взглядом.

Выходя из приемной, Беннет хлопнул дверью. Оконные стекла от этого, конечно, не вылетели, но звук был сильный.

В своем кабинете сенатор снова нажал кнопку переговорного устройства.

– Джун, – сказал он, – будьте добры, позвоните, пожалуйста, в комнату, где должно состояться совещание комиссии, и скажите, что я задержусь. Минут на десять-пятнадцать. Извинитесь перед членами комиссии от моего имени. И попросите, пожалуйста, человека, сидящего у входа в кабинет, зайти.

Вошел Кайяр и закрыл за собой дверь. Он дважды оглядел комнату, потом сосредоточил взгляд на фигуре сенатора.

– Где Фрэнк? – спросил его тот.

– Неподалеку.

– Ты можешь его найти?

Бельгиец сунул руку в карман, вынул небольшую черную металлическую коробочку и дважды нажал на вмонтированную в ней кнопку. Через пять секунд из устройства раздался ответный сигнал.

– Он будет здесь через пару минут, – сказал Кайяр.

И минуты не прошло, как Фрэнк Миллер вошел в кабинет. Его правая рука была слегка согнута, так что ему хватило бы доли секунды, чтобы выхватить из-под пиджака пистолет.

– В чем дело, мистер Грэйнджер?

Сенатор жестом указал на стулья рядом с его письменным столом.

– Присаживайтесь, пожалуйста. У меня есть для вас кое-какие новости.

Миллер сказал что-то по-французски бельгийцу, который тут же вышел из комнаты.

Когда они сели, австралиец пояснил сенатору:

– Кто-то из нас обязательно должен быть снаружи. Что стряслось?

Грэйнджер вкратце передал ему полученную от Беннета информацию. Миллер внимательно его выслушал и кратко ответил:

– Хорошо.

– Что же здесь хорошего?

– В нашей ситуации любая информация хороша. Это ведь ясно: чем больше нам известно, тем лучше мы сможем подготовиться.

Грэйнджер не был озадачен, скорее он казался задумчивым. Спустя какое-то время он произнес:

– Беннет сказал, что у них двенадцать боевиков. А вас только трое.

– Нет, сенатор, нас уже пятеро. Еще двое приехали на прошлой неделе.

Грэйнджер удивился.

– Но я их не видел.

– И не увидите. Они несут внешнюю охрану… и очень прилично вооружены.

– Их Кризи прислал? – спросил Грэйнджер.

– Да. Эти люди – настоящие мастера своего дела, – улыбнулся Миллер. – Может быть, вам интересно будет узнать, что им по тридцать с небольшим.

Сенатор улыбнулся.

– Это как-то скажется на нашем распорядке?

– Нет. Вы уверены, что сможете добиться отмены распоряжения директора ФБР и снять приставленную им к вам охрану?

– Абсолютно уверен. В семь вечера у меня назначена встреча с президентом… О ее результатах я тебе незамедлительно сообщу.

Австралиец недолго о чем-то размышлял, потом сказал:

– Кстати говоря, есть парочка проблем, в которых ваш друг Кертис Беннет мог бы нам оказать существенную помощь. Мне, например, многое известно об итальянской мафии – может быть, даже слишком многое, – но о бандитах в США я знаю гораздо меньше. Было бы очень кстати, если бы Беннет достал досье на семейку этих Моретти. Желательно получить все материалы, которыми располагает на них ФБР, особенно фотографии самих братьев и их боевиков.

Сенатор сделал в своем блокноте пометку.

– А вторая проблема? – спросил он.

– Если ФБР может позволить себе такую расточительность в отношении своих агентов, Беннету наверняка было бы нетрудно послать кого-нибудь в Детройт следить за перемещениями боевиков Моретти. Не сомневаюсь, что ФБР этим и так занимается, однако эту слежку следовало бы усилить. Но, конечно, не до такой степени, чтобы они узнали о том, что мы их уже поджидаем. Тем не менее нам очень важно вовремя узнать, что многие из них внезапно покинули Детройт. Для покушения им придется задействовать как минимум десять человек.

Сенатор сделал еще одну пометку.

– Я постараюсь устроить это. А теперь мне пора на встречу.

Глава 33

Майкл быстро шел на поправку. Через три недели Кризи отвез его в больницу на Мальте, чтобы там его в последний раз осмотрели. Доктор Греч удивился, как быстро молодой человек выздоравливал после ранения. Из больницы Кризи повез Майкла в крепость Святого Эльма на тренировку.

Пока мужчины были в отъезде, Леони пригласила Лауру в ресторанчик гостиницы, расположенной в Та Ченче. Они сели за столик под огромным раскидистым рожковым деревом, заказали что-то из итальянской кухни и бутылку итальянского вина. Когда с главным блюдом было покончено, Лаура стала обстоятельно отвечать на вопросы Леони. Она рассказала все, что знала о Кризи, заметив, что единственный человек, который его знает как свои пять пальцев, это ее зять, живущий в Неаполе, – Гвидо. Они вместе служили в Иностранном легионе, а потом бок о бок сражались во многих войнах в разных странах мира. Несколько лет назад Гвидо женился на ее старшей дочери Джулии, и молодые уехали в Неаполь, где у Гвидо был пансион. Там они жили, пока Джулия не погибла в автомобильной катастрофе. Гвидо до сих пор держит пансион и часто приезжает на Гоцо. После трагедии над Локербай Гвидо тут же примчался на остров и какое-то время жил у Кризи. Казалось, они даже не разговаривали друг с другом, однако между ними существовала какая-то удивительная внутренняя близость и полное взаимопонимание. Как считала Лаура, такие отношения между двумя мужчинами – большая редкость.