Встав в ногах кровати, Кризи посмотрел на спавшую Леони, потом пошел на кухню и сварил кофе. Потом два часа он сидел за столом в комнате, просматривая свои выписки, карты и диаграммы. Время от времени делал пометки в небольшом блокноте.
      Раз или два Леони что-то бормотала во сне. Тогда он вставал, подходил к постели и долго смотрел на нее.
      В девять часов на кухне Кризи сделал Леони омлет и налил большую чашку чая. Все это он принес на подносе в спальню и поставил его на тумбочке, рядом с кроватью. Потом склонился над Леони, поцеловал ее, и она проснулась.
      Леони протянула руки, обвила его шею, притянула к себе и крепко обняла.
      - Ты такой милый, - сказала она и услышала в ответ его довольное бормотание.
      - Такого мне еще никто не говорил.
      Он встал и посмотрел на нее сверху вниз. Леони как-то застенчиво, неуверенно улыбнулась, и внезапно из глаз ее выкатились две слезы.
      - Что с тобой? - испугался Кризи.
      Она лишь смахнула слезы.
      - Ничего, ерунда, просто я очень счастлива... Никогда даже представить себе не могла, что смогу быть такой счастливой.
      - Ешь, я принес тебе завтрак, - грубовато сказал Кризи.
      Леони села в постели. Кризи посмотрел на нее и тихо произнес:
      - Ты прекрасна.
      Леони потянулась к тарелке.
      - Ночью ты сказал мне... ты говорил мне ночью и другие вещи. Ты меня не обманывал?
      - Все, что ты слышала, - чистая правда.
      Она молча съела омлет, поставила тарелку на тумбочку и спросила:
      - Знаешь, почему ты смог меня полюбить?
      Кризи в недоумении пожал плечами, и она поняла, что нужные слова для ответа на этот вопрос он не сможет подобрать никогда.
      - Я сама тебе скажу, - облегчила она его участь. - Это совсем не потому, что ты находишь меня красивой. Все дело здесь в Наде.
      Он даже вздрогнул от неожиданности.
      - В Наде?
      - Да, - твердо сказала она. - Ты встретил Надю, когда тебе уже было за сорок. Когда-нибудь до нее ты любил?
      - Нет.
      - Знаешь, почему ты полюбил ее?
      - Нет.
      - Это Надя разбудила и взрастила в тебе те чувства, о существовании которых раньше ты даже не подозревал. Просто не знал, что это такое. Но однажды пробудившись, они остались в тебе навсегда. Даже после гибели Нади и твоей дочери. Если бы она с тобой этого не сделала, ты никогда не смог бы меня полюбить. Именно благодаря Наде это стало возможным.
      Он сидел и долго на нее смотрел, потом нежно сжал ее лицо в ладонях и крепко поцеловал в губы.
      - Спасибо тебе, - сказал Кризи.
      Ее губы чуть заметно раздвинулись в застенчивой улыбке.
      Глава 66
      Леони позвонила своей подруге Джеральдин и предложила пойти вместе куда-нибудь пообедать, а потом пройтись по магазинам.
      Кризи оделся, сделал несколько международных звонков, потом снова сел за стол и углубился в свои выписки и схемы.
      Леони вышла из спальни в шелковой блузке и брюках цвета морской волны, застегивая на ходу кремовый пиджак. Ее глаза лучились любовью. Леони склонилась к Кризи, поцеловала за ухом и сказала:
      - Я вернусь к четырем. Обещаю тебе, что состояние потратить не успею.
      Он с улыбкой спросил:
      - Какие у тебя духи?
      - "Оскар де ла Рента". - Мне их привез Майкл из Туниса, он их купил в аэропорту. Нравятся?
      - Если ты сию же секунду отсюда не выметешься, я сорву с тебя эти шикарные шмотки и снова отнесу в постель.
      Она улыбнулась, чмокнула его в щеку и пошла к входной двери. Кризи встал со стула.
      - Мне кажется, я заслуживаю совсем не такой поцелуй на прощание.
      Леони с улыбкой обернулась, снова подошла к нему, крепко обняла и поцеловала в губы долгим, страстным поцелуем.
      - Если хочешь, я позвоню Джеральдин и отменю нашу встречу, - сказала она. - И по магазинам не пойду, если хочешь. Мне ничего не нужно, когда ты со мной.
      Он еще раз поцеловал ее и указал на бумаги, лежавшие на столе.
      - Нет-нет, лучше поскорее выматывайся. Желаю вкусно пообедать. И купи себе несколько платьев. Что-нибудь изящное на сегодняшний вечер.
      Она снова его поцеловала. Кризи смотрел, как за ней закрылась дверь, потом подошел к окну и отдернул белую кружевную занавеску. Он видел, как Леони перешла улицу и села в потрепанный синий "форд-фиесту". День выдался ясный, солнечный. "Фиеста" тронулась с места и стала набирать скорость. Он уже отворачивался от окна, когда краем глаз увидел, как из-под днища машины вырвался желто-белый столб пламени и она взорвалась.
      Кризи инстинктивно пригнулся. Он услышал сначала звон выбитого оконного стекла и почувствовал, как на него сыплются осколки, потом ощутил давление взрывной волны на барабанные перепонки и глухой, рокочущий грохот самого взрыва.
      На то, чтобы упаковать вещи в брезентовую сумку и выйти из квартиры, ему потребовалось две минуты. Он протискивался через собравшуюся уже у места катастрофы толпу, расталкивая людей. Одни тупо смотрели на то, что осталось от машины, другие плакали, третьи кричали. Кризи быстрым шагом шел минут десять и лишь потом услышал вой полицейских сирен. Тогда он нырнул в первую же станцию метро и сел в поезд, который направлялся в аэропорт Хитроу.
      Глава 67
      Ахмед Джибриль прочел отчет и критически изучил газетную заметку. Снова где-то в самой глубине его существа зашевелился панический страх.
      - Ему повезло, - пробормотал Джибриль.
      - Нет, - ответил Далкамуни. - Дело не в нем, а в ирландцах, которые взялись выполнить наше поручение. Если бы они рискнули подложить в машину взрывное устройство, управляемое по радио, и постоянно следили бы за ней, раньше или позже им удалось бы его убрать.
      - Кто была эта женщина? - спросил Джибриль.
      - Пока мы этого не знаем, - сказал Далкамуни. - Это дело контролирует британская служба безопасности и не допускает никакой утечки информации.
      - Служба безопасности? Ты думаешь, она имеет к этому какое-то отношение?
      Далкамуни пожал плечами.
      - Полной уверенности в таких вещах быть не может. Мы знаем, что этот человек охотится за тобой. Об этом известно и американцам, и англичанам. У меня такое ощущение, что они незаметно стоят за событиями и ждут, чем кончится дело. И еще мне кажется, что они пассивно помогают ему всем, чем могут. А почему бы, собственно говоря, им поступать иначе? Женщина эта вполне могла бы стать ниточкой к нему, но они заинтересованы, чтобы мы подольше не размотали ее.
      Джибриль внимательно рассматривал опубликованные в прессе фотографии искореженных останков автомобиля.
      - Жаль, - пробормотал он. - Очень жаль.
      - Есть еще новости, - сказал его помощник. - Этот француз, Лаконт, расторг свой контракт. Не хочет иметь ко всему этому никакого отношения. Ни минуты не сомневаюсь в том, что он уже проинформировал обо всем французские спецслужбы, а те в свою очередь все тут же передали англичанам.
      - В чем еще мы можем быть уверены? - с сарказмом спросил Джибриль.
      - В том, что скоро Кризи объявится в наших краях.
      - Значит, скоро здесь он и сдохнет, - резко ответил Джибриль.
      Глава 68
      Кризи сунул в руку Майкла сложенный белый носовой платок и резко сказал:
      - Хватит. Утри слезы.
      Юноша поднял глаза. Его мокрое лицо было искажено болью.
      Они сидели в комнате пансиона "Сплендид", разместившегося почти на вершине одного из неаполитанских холмов. С его террасы открывался восхитительный вид на город и залив. Майкл в точности выполнил лаконичные инструкции, полученные им по телефону от Блонди сорок восемь часов назад. Он упаковал в сумку вещи, запер дом, сел на ночной паром в Неаполь и на такси доехал до пансиона "Сплендид". Путешествие на пароме ему очень понравилось, потому что на корабле он познакомился с молоденькой американкой, путешествовавшей с рюкзаком за плечами и собиравшейся провести ночь на палубе под открытым небом. Однако когда он предложил ей переночевать в его каюте, она изменила свои планы.
      В пансионе его встретил молчаливый мужчина средних лет. Звали его Гвидо. Он проводил Майкла в приготовленную для него комнату и сказал:
      - Кризи скоро приедет. Он просил тебя дождаться его здесь.
      Кризи приехал спустя три часа. Он вошел в комнату с каменным лицом, бросил сумку на постель и сразу сказал:
      - Твоя мать мертва. Подорвалась на бомбе, подложенной в ее машину и предназначавшейся мне. Скорее всего это сделали ирландские националисты, которые работали по заданию Джибриля.
      Потом он коротко рассказал, как все случилось, и тогда на глазах Майкла выступили слезы.
      Теперь он вытер лицо носовым платком и спросил:
      - Ты даже не вернулся назад, чтобы проверить? Чтобы убедиться в том, что она мертва?
      - Я видел взрыв. У нее не было ни малейшего шанса. - Голос его стал чуть мягче. - Майкл, все произошло мгновенно. Она не успела ничего понять.
      Майкл уставился в пол, потом глубоко вздохнул, поднял взгляд и сказал:
      - Вечером, накануне ее отъезда, мы вместе ужинали у Сэмми. Ели омара.
      - Знаю.
      - Значит, она тебе об этом рассказала. Ты хоть знаешь, как она тебя любила?
      - Думаю, да.
      - А ты ее любил?
      - Да... и она об этом знала.
      Кризи встал.
      - Утри слезы, Майкл. Думай о том, кто это сделал... думай о Джибриле.
      * * *
      Они ужинали вместе с Гвидо на открытой террасе пансиона. Их столик стоял особняком от остальных.
      Внизу горели яркие огни Неаполя, за ними до горизонта расстилалась тьма залива. Обслуживал их старый официант. Было очевидно, что он знал Кризи давно и близко.
      Когда они сели за стол, Кризи сделал жест в сторону Гвидо и сказал Майклу:
      - Этот человек - твой друг и друг твоих друзей. Ты можешь говорить ему абсолютно все, так же, как мне. Если тебе что-то понадобится, я хочу сказать, все, что угодно... обратись к Гвидо.
      Юноша уже пришел в себя, к нему полностью вернулось самообладание. Взглянув на итальянца, он спросил Кризи:
      - Что же в нем такого особенного?
      Кризи улыбнулся, Гвидо тоже.
      - Он мой самый близкий друг, - ответил Кризи. - Его женой была сестра Нади, поэтому он к тому же приходится мне свояком. За долгие годы Гвидо спасал мне жизнь столько раз, что я все и не упомню.
      Майкл внимательно посмотрел на итальянца. Он был приземистым и казался квадратным, черные волосы слегка седели на висках. Римский нос с небольшой горбинкой чуть нависал над широким ртом. Острый взгляд, казалось, подмечал все вокруг.
      - Вы тоже были наемником? - спросил Майкл.
      Гвидо с серьезным видом кивнул.
      - Да, большую часть жизни. Но после того как женился, бросил это дело. Перед смертью Джулии я пообещал ей, что никого больше не убью и не возьму в руки оружия. Обещание свое я сдержал. - Он улыбнулся и махнул рукой в сторону остальных столиков, за которыми сидели завсегдатаи его заведения. Так что занимаюсь теперь пансионом и время от времени смотрю по телевизору футбол.
      Майкл изучающе посмотрел на итальянца, потом обернулся к Кризи.
      - Гвидо такой же мастер, как и ты?
      - Да, а с пулеметом ему просто нет равных.
      - Он и снайпер хороший? - с улыбкой спросил Майкл.
      - Первоклассный.
      - Такой же, как я?
      - Нет, но он не обучался этому искусству у Рамбахадура Раи.
      На лице Гвидо выразилось удивление.
      - Ты что, просил Рамбахадура Раи тренировать этого мальчонку?
      Американец кивнул.
      - Он занимался с ним месяц, а в конце сказал, что очень доволен его успехами.
      Когда Гвидо вновь посмотрел на юношу, в его взгляде сквозило уважение.
      - Кроме того, я уже не мальчонка, - заметил Майкл.
      Гвидо улыбнулся, как бы принимая это к сведению.
      Пожилой официант принес три тарелки с кальмарами, рис, салат и бутылку красного вина без этикетки.
      - Тебе придется съесть все, - сказал он Кризи, - иначе повариха тебя убьет. Она знает, что кальмары - твое любимое блюдо, и специально для тебя их покупала.
      Следующие десять минут, пока мужчины налегали на лакомое блюдо, за столом стояла тишина. Нарушил ее Майкл. Он вытер губы салфеткой, взглянул на Гвидо, а потом спросил Кризи:
      - Каков же теперь наш план действий?
      - На следующей неделе Ахмед Джибриль почти наверняка будет в Дамаске на праздничной церемонии, посвященной годовщине создания арабского государства Палестина. Торжества пройдут под открытым небом. Джибриля там будут охранять как зеницу ока, но с приличного расстояния один выстрел в него, думаю, можно будет сделать.
      - С какого именно расстояния?
      Кризи вздохнул.
      - Метров с пятисот.
      - В какое время суток? - нетерпеливо спросил Майкл.
      - Вечером, перед заходом солнца.
      Майкл ответил просто:
      - Рамбахадур Раи.
      Кризи бросил на него суровый взгляд.
      - Я никогда не позволил бы себе использовать его для этой цели.
      Майкл резко ответил:
      - У меня и в мыслях не было с ним для этого связываться. Это дело сугубо личное. И не забудь, пожалуйста, что личное оно не только для тебя, но и для меня. У тебя нет монополии на возмездие. Я сказал о Рамбахадуре только потому, что хотел бы знать его мнение. Он ведь говорил, что я стреляю из снайперской винтовки лучше тебя.
      - Ну, этот вопрос очень спорный, и для меня он остается открытым. Допускаю, что в тире ты действительно можешь показать более высокий результат. Но у тебя нет никакого опыта действий в боевых условиях, а у меня его - хоть отбавляй. Гвидо может тебе это подтвердить.
      Итальянец подтвердил.
      - Да, стрелять в человека и в картонную мишень - совсем не одно и то же. То, что ты увидишь перед собой из плоти и крови, может сказаться и на твоем настрое, и на меткости.
      - Джибриль для меня не может быть человеком из плоти и крови, - вскипел Майкл. - У меня и глаз не моргнет, и рука не дрогнет. В него я не промахнусь. Сколько у тебя в Дамаске винтовок? - спросил он Кризи.
      - Две.
      - Обе - "Хеклер и Кох"?
      - Да.
      - Тогда основной выстрел будет мой. А ты меня подстрахуешь. Ты понял это, Кризи? - Он встал из-за стола. - Я пошел спать. Кризи, она была мне матерью. - Потом обернулся к Гвидо. - Спасибо вам большое за прекрасный ужин. Очень рад был с вами познакомиться. Я послушаюсь Кризи и буду считать вас своим другом. Надеюсь, это будет улица с двусторонним движением.
      Молодой человек повернулся и пошел между столиками к двери.
      - Где ты его откопал? - спросил Гвидо, искоса взглянув на Кризи.
      - В сиротском приюте.
      - Он что, действительно настолько крут, как это себе представляет? И лучше стреляет из снайперской винтовки, чем ты? Я прекрасно помню, как ты с шестисот метров уложил человека наповал, попав ему точно меж глаз.
      Кризи ответил:
      - Рамбахадур Раи - лучший снайпер из всех, кого я знал. Майкл, как он считает, стреляет не хуже. У него к этому врожденный дар, который смог полностью раскрыться благодаря тренировке. А тренировал его лучший на земле наставник в этом деле.
      - А как у него с другим оружием? - В голосе Гвидо послышалось любопытство.
      - Очень неплохо. Я сделал из этого парнишки настоящую машину для убийств. По-своему он, конечно, прав. Монополии на возмездие у меня действительно нет. Я любил Леони, хотя и по-другому, чем Надю и Джулию. Вовсе не исключено, что я беру его с собой на смерть, - сказал он, и в голосе его прозвучала глубокая печаль. - Иногда я начинаю думать, что на мне лежит ее проклятие.
      Гвидо спокойно ему ответил:
      - Оно на нас лежало всегда. Мы, наверное, с ним родились.
      Глава 69
      Примерно в одно и то же время, но в разных точках земли происходили два ужина, во время которых обсуждались примерно одни и те же темы.
      В Дамаске Ахмед Джибриль делил вечернюю трапезу с двумя своими сыновьями, Далкамуни и полковником Джомахом.
      В ночном поезде Рим - Париж Кризи сидел в вагоне-ресторане со своим сыном Майклом.
      * * *
      - Свой распорядок я менять не намерен, - настаивал Ахмед Джибриль. Завтра я поеду в лагерь, чтобы попрощаться и пожелать удачи нашим бойцам, уходящим на операцию "Камир". Они ведь отправляются почти на верную смерть. Я не имею права посылать людей умирать, а сам - прятаться.
      * * *
      - В своем логове он неуязвим, - заметил Кризи, когда поезд немного снизил скорость, подъезжая к отрогам Альп. - К нему можно будет подобраться только тогда, когда он оттуда куда-нибудь выедет.
      - А ты уверен, что он собирается оттуда выезжать? - спросил Майкл.
      Людей в вагоне-ресторане было немного. Они заказали по бифштексу с острым соусом, и когда официант принес заказ, Кризи ответил:
      - Я на девяносто пять процентов уверен, что он будет присутствовать на церемонии празднования годовщины создания Палестинского государства. Она состоится в конце той недели. - Он взглянул на молодого человека и спросил: - Ты знаешь, что означает "Сабат эль Шубада"?
      Майкл проглотил кусок бифштекса и запил его вином.
      - Это значит - площадь Мучеников. Там, что ли, эта церемония будет?
      - Да.
      - Думаешь, в радиусе пятисот метров от нее есть удобное местечко, чтобы прицелиться?
      - Да. Оттуда вся площадь видна как на ладони. Майкл, вино ведь не вода, пей помедленнее. Это хорошее вино, почувствуй его аромат, не пей залпом.
      * * *
      Халед Джибриль был настроен в высшей степени скептически. Он потянулся к кипящей кастрюле, достал из нее кусок баранины и отправил прямо в рот.
      - Тебе нечего бояться, - прочавкал он. - Мы здесь - на нашей земле. Даже Моссаду не удавалось сюда проникнуть. - Он взглянул на отца. - Ты прожил долгую жизнь совсем не для того, чтобы умереть от руки какого-то одинокого психопата.
      Полковник Джомах был единственным из всех пятерых, кто пил спиртное, он запивал баранину виски с содовой. Покрутив в руке стакан, полковник заметил:
      - Что касается Моссада, тут есть одна теория. Она сводится к тому, что люди из этой израильской спецслужбы никогда даже и не пытались совершить покушение на кого-нибудь из лидеров палестинского движения сопротивления.
      - Эту теорию можно оставить разве что для идиотов, - взорвался Джибриль. - Они там все поднаторели на убийствах.
      - Это верно, - согласился полковник. - Перебили они немало народу: немецких ученых, работавших на Насера в Египте, которые хотели создать там ракетные установки; французских и швейцарских специалистов, помогавших Саддаму Хусейну в Ираке развивать его ядерную программу. Недавно они уничтожили эксперта по баллистике в Брюсселе. Он убедил Саддама Хусейна в том, что создаст для него пушку, которая будет обстреливать любую часть Израиля снарядами с отравляющими веществами. И тем не менее за последние пятнадцать лет Моссад ни разу не покушался на жизнь руководителей палестинских освободительных организаций.
      Какое-то время все собравшиеся за столом размышляли над словами полковника, потом Халед спросил:
      - Почему они этого не делали?
      Полковник развел руками.
      - Если верить этой теории, акции террористов, направленные против ни в чем не повинных людей, усиливают симпатии Запада к израильтянам. Если сформулировать иначе, можно сказать, что, в соответствии с их взглядами, деятельность таких людей, как твой отец или Абу Нидаль, - хоть звучит это и парадоксально, - укрепляет позиции Израиля.
      Джибриль лишь заметил:
      - Твои слова, полковник, свидетельствует лишь о том, что сотрудников наших служб безопасности недостаточно тщательно проверяют.
      - Я с тобой совершенно согласен, - улыбнулся Джомах.
      * * *
      Майкл смотрел на уходящие в небо вершины Альп, покрытые белыми снежными шапками. Он видел снег первый раз в жизни. Прежде чем юноша возобновил разговор, прошло несколько минут.
      - Значит, мы говорили о месте, откуда можно прицелиться. Это что, здание какое-то?
      - Точнее говоря, его крыша, - ответил Кризи.
      - Тогда нас легко будет заметить.
      - Мы высунемся совсем ненадолго. В радиусе трехсот метров от площади Мучеников нельзя будет подобраться ни к одному зданию - там охранников нагонят столько, что ступить будет некуда. На каждой крыше посадят кучу солдат и полицейских.
      Официант принес десерт - сладкие булочки со взбитыми сливками. Майкл тут же расправился со своей порцией, потом заметил:
      - Поэтому нам, видимо, и придется стрелять с пятисот метров? Тогда мы, получается, будем находиться за пределами зоны безопасности?
      - Ты совершенно прав.
      * * *
      Халед положил перед собой блокнот и авторучку.
      - Мне необходимо знать обо всех твоих передвижениях в ближайшие дни, сказал он отцу и сделал в блокноте первую пометку. - В какое время ты собираешься завтра ехать в лагерь? - спросил он.
      - Когда назначен отъезд бойцов? - спросил Джибриль Джихада.
      - Они уедут через час после захода солнца, - ответил сын.
      - Значит, мне нужно быть в лагере за час до захода, - сказал Джибриль.
      Халед сделал еще какую-то пометку и снова взглянул на отца. Однако тот махнул рукой и, посмотрев на сына, как на назойливую муху, проговорил:
      - Обо всех своих дальнейших передвижениях я скажу тебе завтра.
      В разговор вступил Далкамуни.
      - В следующую пятницу ты собираешься присутствовать на торжественной церемонии по поводу создания палестинского государства?
      - Обязательно, - ответил Джибриль. - Здесь не о чем даже говорить.
      * * *
      Кризи с Майклом вернулись в свое купе. Майкл забрался на верхнюю полку, но заснуть не мог.
      - Ты еще не спишь? - через некоторое время тихонько спросил он.
      - Нет, а в чем дело? - донесся с нижней полки сонный голос Кризи.
      - Никак в поезде уснуть не могу.
      - Ничего, - отозвался Кризи, - со временем привыкнешь. Что до меня, так в поезде мне спится лучше всего.
      - Надеюсь, ты уже продумал, как мы сможем взобраться на эту крышу?
      - Естественно.
      - И как спуститься после выстрела?
      - Это здание одной стеной выходит на небольшую аллею. Людей там почти нет. Мы возьмем с собой канаты и после выстрела спустимся по ним вниз. Джордж Заммит говорил мне как-то, что у тебя это неплохо выходит.
      Кризи услышал, как Майкл негромко рассмеялся.
      - Да, охранников там, наверное, будет пруд пруди. Но сначала скажи, как мы попадем в Дамаск?
      - Я - на корабле. С Кипра приплыву в Латтакию. А ты отправишься туда с экскурсией из Турции как студент, изучающий археологию. Сирия для археологов просто рай. Твой тур закончится в Дамаске, там ты оставишь группу и встретишься со мной на конспиративной квартире.
      Помолчав еще немного, Майкл спросил:
      - А в Париже что нам надо сделать?
      - У нас там назначена встреча со Штопором Два. Он сообщит последние новости из Дамаска, передаст паспорта и несколько пуль.
      - Пуль?
      - Да. Пули эти будут не совсем обычными. А теперь - пора спать.
      Глава 70
      Они сидели в просторном холле гостиницы "Мёрис" в Париже. Штопор Два передал им их паспорта, билеты. Еще он вручил Кризи небольшую деревянную коробочку. Тот ее раскрыл. В ней аккуратно лежали четыре пули с серебристыми наконечниками. На каждой был выгравирован крест.
      Пока Кризи их разглядывал, Штопор Два сказал:
      - Чем скорее они попадут в цель, тем сильнее будет их действие.
      Майкл выглядел озадаченным.
      - Что это за пули такие? - спросил он.
      - Пули как пули, - кратко ответил Кризи. - Специальные пули для Джибриля. Я тебе потом объясню.
      * * *
      - Откуда ты знаешь, что стрелять придется именно с пятисот метров? спросил Майкл Кризи.
      - Мне так на глаз показалось, - ответил Кризи. - Мы потом измерим расстояние шагами и сделаем допуск на угол наклона. После этого сможем подобрать подходящие прицелы для винтовок.
      Майкл обернулся к Кризи и с улыбкой проговорил:
      - Дунга джусто басне.
      Кризи улыбнулся ему в ответ, но мысли его явно были заняты чем-то другим. После разговора в пансионе Гвидо Майкл стал держаться увереннее. Теперь он чувствовал себя скорее как равноправный партнер, и в последнее время это отчетливо проявлялось в их повседневных отношениях с Кризи.
      - А корректор целика у нас там уже есть? - спросил Майкл.
      Штопор Два кивнул.
      - "Джескер-три". Он очень точный.
      Майкл погрузился в раздумья. Он перебирал в памяти те советы и наставления, которые давал ему Рамбахадур Раи. Потом взглянул на Кризи.
      - Значит, ты собираешься использовать глушители?
      - Да, для этого будет самая подходящая ситуация.
      Майкл подумал еще немного.
      - Если встречный ветер будет дуть со скоростью больше пяти узлов, придется стрелять без глушителей. Иначе отклонение будет слишком велико.
      Кризи взглянул на Штопора Два, который снова улыбнулся и заметил:
      - Он вроде в этих делах разбирается до тонкостей.
      Штопор ушел в восемь вечера, сказав на прощание лишь два слова:
      - Желаю удачи.
      Майкл должен был вылетать в Анкару в полночь.
      Кризи отвез его в аэропорт, где они поужинали в филиале "Максима", глядя на взлетное поле, по которому тягачи везли самолеты на стоянки. Ели они в молчании, каждый был погружен в свои мысли. Сначала они съели по дюжине устриц. Потом им принесли молодой баранины на ребрышках. Кризи заказал бутылку "Ла Круа Помероль" урожая шестьдесят первого года. Когда мэтр по винам перелил вино в хрустальный графин и наполнил их бокалы, Кризи сказал Майклу:
      - Этим вином нас угощает человек по имени Джим Грэйнджер.
      Майкл удивленно взглянул на него.
      - Это друг, - объяснил Кризи, - наш очень хороший друг. В Америке он один из самых могущественных людей.
      - С чего бы это он стал нам ставить такое вино? - спросил Майкл.
      - Его жена летела сто третьим рейсом "Пан Американ", - ответил Кризи. Он в курсе наших дел. Все это время Грэйнджер нас очень поддерживал. Когда все закончится, ты с ним обязательно встретишься. - Потом, сам не зная, почему, добавил: - Его жену звали Хэрриот. Детей у них не было.
      * * *
      Провожать Майкла на посадку Кризи не стал. Они распрощались у выхода из ресторана. Сначала мужчины обнялись, потом Кризи положил руку на левую щеку Майкла, крепко поцеловал его в правую, повернулся и пошел прочь.
      Глава 71
      Майкл проснулся рано. Спал он отлично, несмотря на то, что в комнате было очень влажно и всю ночь жужжали комары. Он оделся и по-арабски повязал на голову полосатый шарф, без которого трудно переносить нестерпимый зной.
      Накануне днем туристический автобус пересек границу Сирии и через пару часов езды по пыльной дороге подъехал к гостинице "Барон" на окраине Алеппо.
      Группа молодых студентов-археологов из Сорбонны и других университетов, расположенных вокруг французской столицы, собралась в холле гостиницы. Там Майкл поймал на себе пристальный взгляд молодой французской студентки, ехавшей с группой. Он обратил на нее внимание, как только они вылетели из Парижа, и решил во что бы то ни стало познакомиться с ней.
      Пока сирийский гид рассказывал о распорядке следующего дня, Майкл сконцентрировался на своей предстоящей миссии. В ближайшие несколько дней он может немного расслабиться и получить от жизни максимум удовольствия. Ведь никто не знает, что его ждет впереди.
      Еще в автобусе, когда они проезжали по улицам парков и дорогих ресторанов, гид раздал всем карты города. Они сошли около крепости и договорились снова встретиться днем, чтобы продолжить осмотр достопримечательностей и исторических памятников. До тех пор молодые археологи были предоставлены сами себе.
      Счастливый случай выпал Майклу, когда молоденькая француженка с каштановыми волосами отошла от остальной группы с явным намерением провести свободное время по собственному усмотрению.
      - Гулять по этим улицам в одиночестве молодым европейским девушкам категорически не рекомендуется, - сказал Майкл.
      Ему показалось, что француженка вздрогнула, но ей, несомненно, были приятны его слова. Он смело подошел к ней, и уже через несколько минут они оживленно о чем-то беседовали.
      Ее звали Натали.
      Они отправились гулять по городу вдвоем, чувствуя себя в компании друг друга свободно и спокойно.
      Прилавки огромного крытого рынка ломились от всевозможных товаров - от еды и парфюмерии до золотых и серебряных ювелирных украшений. В воздухе висел тяжелый запах кардамона и маринованного чеснока, которыми торговали продавцы приправ, под ногами у них хрустела фисташковая скорлупа. Со всех сторон доносились зазывные крики лоточников.
      Майкл слегка смущенно смотрел, как Натали грациозно переходит от одного прилавка к другому, ее белое полотняное платье без рукавов свободно облегает точеную фигурку. Смех девушки разносился по рынку, когда она восхищалась ювелирными изделиями и разноцветием шелковых и хлопчатобумажных тканей. Зараженный ее жизнерадостным весельем, он смеялся вместе с ней, и раскаты их смеха звонко отдавались эхом в огромном помещении базара.
      На следующий день они совершили поездку в Крак де шевалье, куда добирались по побережью Латтакии, утопавшему во фруктовых садах, по дорогам, обсаженным гигантской живой изгородью из кипарисов. Рыцарский замок, построенный восемьсот лет назад, был одной из главных туристских достопримечательностей Сирии, и Майкл получил истинное удовольствие, обнаружив, что знает о нем больше, чем их местный гид.
      - Твои комментарии, Майкл, - призналась Натали, - сделали эту экскурсию гораздо более интересной. Мне такие поездки начинают все больше нравиться.
      Низко над землей пронеслись три реактивных самолета сирийских ВВС, словно напоминания, что всего в нескольких километрах проходит граница с Ливаном. Взявшись за руки, Майкл и Натали поднимались по лестнице на самый верхний этаж замка - к Башне дочери короля, откуда открывался великолепный вид на заснеженный пик Корнет-ас-Сауда, расположенный к югу, и долину Нар-аль-Кабир - к востоку.
      Майкл был настолько поглощен экскурсией и своей спутницей, что предстоящая операция на время отошла на второй план. Скоро они уже сидели в автобусе, ехавшем в Дамаск.