Она долго и пристально рассматривала себя в зеркало, потом произнесла:
      - Это у вас профессионально получилось.
      Блонди улыбнулась. На ее лице макияж лежал толстыми, грубоватыми, кричащими мазками.
      - Детка, в свое время я действительно занималась этим профессионально, - сказала она. - Перед самой войной я работала в Риме. Снималась на вторых ролях в пропагандистских фильмах Муссолини. - Она кокетливо изогнула бровь. - А однажды я с ним спала... точнее, переспала. Все было сделано за пять минут. Он ведь такой был, ты, наверное, слышала? Ему в день нужно было четыре-пять женщин, и всегда он с ними так управлялся - за пять минут, а то и того меньше. Когда война закончилась, мы много шутили на эту тему. Тогда многие в Италии говорили, что если бы и война продолжалась пять минут, он имел бы шанс победить.
      Леони улыбнулась.
      - А потом что с вами произошло? Вы так и работали актрисой?
      - Время тогда было тяжелое. Я ушла из дому, когда мне было шестнадцать, и обратной дороги мне уже не было. К концу войны мне уже исполнилось двадцать пять, и фильмы тогда не снимали. Кое-как мне удалось устроиться уборщицей в американскую армейскую столовую. Потом забеременела от одного американского офицера, а он отказался это признать. Как бы то ни было, ребенок мой умер сразу же после рождения... Это была девочка.
      - Простите, - сказала Леони. - Я тоже потеряла сына. А потом что вы стали делать?
      Пожилая женщина взглянула на часы и подошла к бару с самыми разными бутылками.
      - Кризи и Майкл вернутся через полчаса. Давай-ка пропустим по маленькой, а потом я тебе о себе, что успею, расскажу. Чего будешь пить?
      - Виски с содовой, если можно.
      Пока Блонди наливала, Леони снова взглянула на себя в зеркало и подумала, не примерещилось ли ей все это. Прошлой ночью они прилетели сюда из Лондона. В аэропорту Кризи рассказал ей в двух словах о Блонди и о том, что такое "Паппагаль".
      - Ты хочешь сказать, что мы остановимся в публичном доме? - не веря своим ушам, спросила Леони.
      - Да, но очень высокого класса, - ответил он с улыбкой. - Если тебя это не устраивает, могу снять тебе номер в гостинице.
      - А вы с Майклом как же?
      - Мы с Майклом будем жить в "Паппагале", - ответил он. - Блонди мой старый друг. Если я вздумаю остановиться в Брюсселе где-нибудь в другом месте, она очень на меня обидится.
      - А Майкл? - спросила она. - Его ты тоже с собой в публичный дом собираешься взять?
      - О Майкле не беспокойся. Я за ним присмотрю. Кроме того, надо, чтобы он познакомился с Блонди и еще с парой-тройкой моих приятелей. Не переживай, я найду тебе приличную гостиницу где-нибудь поблизости.
      Она немного подумала.
      - Нет, я буду с тобой... если только эта твоя приятельница Блонди не заставит меня немного на нее поработать.
      Кризи серьезно сказал:
      - Этого как раз она делать не станет, зато сделает с тобой кое-что другое...
      - Что именно?
      - Подожди - увидишь, - ответил он. - Уверен, что тебе понравится.
      * * *
      Они взяли такси до "Паппагаля". Во время поездки Майкл беспрестанно вертел головой, чтобы получше рассмотреть город, в котором он никогда раньше не был. Последние дни совершенно потрясли его. Жизнь на Гоцо никак не подготовила Майкла к суете и сутолоке больших городов. Его удивляло все: загруженность движения, толпы людей, напряженный ритм жизни. Лишь когда они пошли на футбольный матч между "Тоттенхем Хотспер" и "Челси", к нему вернулась уверенность в себе. Он неплохо разбирался в футболе, как и большинство ребят на Гоцо, и с интересом следил за игрой английских команд. Кризи и Леони, надо сказать, мало что в этой игре понимали, и Майкл под вопли и крики тридцати тысяч заядлых болельщиков, собравшихся на стадионе, пытался объяснять им наиболее острые моменты игры.
      В тот вечер Леони пригласила Майкла в "Старлайт Экспресс". Она знала некоторых актрис и в антракте сводила юношу за кулисы и показала ему театр изнутри. Когда Леони знакомила Майкла с потрясающими девушками в потрясающих костюмах, у него даже язык отнялся.
      Пока они ехали по улицам Брюсселя, Леони думала о том, чем были заняты его мысли. Эти дни принесли ему массу впечатлений, и закончиться они должны были парой ночей в первоклассном борделе. На самом деле ее собственные мысли были растрепаны не в меньшей степени. Сначала Кризи предложил ей лететь из Лондона прямо на Мальту, пока он с Майклом будет пару дней заниматься кое-какими делами в Брюсселе.
      - Если ты настаиваешь, я, конечно, так и сделаю, - ответила она. - Но мне хотелось бы побыть тобой в Бельгии. Обещаю, что под ногами болтаться не буду. Тем более что в этот раз мне совсем не хочется возвращаться на Гоцо в одиночестве. Позже это станет, наверное, обычным делом, но именно теперь для меня очень важно, чтобы мы вернулись вместе.
      Он согласился на удивление легко.
      * * *
      В "Паппагале" ее провели в комнату, которая казалась плюшевой, и представили женщине, вполне подходившей на главную роль в фильме ужасов. Но уже через пару минут Леони чувствовала себя совершенно спокойно. Ей представили Рауля, исполнявшего одновременно функции привратника и вышибалы, и пару девушек, которые уже собирались домой. Она словно пришла на вечеринку, когда все уже начали расходиться. В баре Рауль налил им выпить и ушел с их багажом наверх.
      Кризи все разъяснил Блонди в высшей степени лаконично.
      - Это Леони - моя жена, Майкл - мой сын... Это - Блонди, старинный мой друг. Этот дом принадлежит ей, и если ты, Майкл, выкинешь здесь какой-нибудь фортель, она даст тебе такого тумака, что ты до Рождества не очухаешься.
      Майкл усмехнулся, но глаза его с интересом стреляли по комнате, подмечая все детали богатой обстановки.
      - Мы хотели бы остановиться у тебя на пару деньков, - сказал Кризи Блонди. - Завтра днем у нас с Майклом назначена встреча со Штопором Два, а потом надо будет еще кое-куда съездить. Вернемся мы около шести. - Он сделал жест в сторону Леони. - Сможешь тем временем за ней присмотреть? Я ей пообещал, что работать ты ее заставлять не будешь.
      Блонди усмехнулась.
      - Неужели?
      - Есть, правда, одна вещь, которую я хотел тебя попросить с ней сделать, - с серьезным видом проговорил Кризи.
      - Какую?
      - Завтра, пока нас не будет, сделай, пожалуйста, так, чтобы она выглядела чуть моложе и, по возможности, еще красивее.
      Леони удивленно на него взглянула, но прежде чем она успела что-то произнести, пожилая женщина мягко взяла ее за подбородок и чуть повернула ее лицо к свету.
      - Я смогу убрать ей несколько лет и сделать ее красоту еще более ослепительной, если ты этого хочешь, - с улыбкой сказала Блонди.
      - Да, я хочу именно этого, - ответил Кризи.
      * * *
      Блонди принесла напитки и поставила их на столик. Обе они удобно устроились в мягких креслах, и пожилая женщина начала рассказ о своей жизни.
      После потери ребенка ей пришлось заняться проституцией.
      Поначалу это было нелегко. Молодость проходила, а красавицей она никогда не была. В те годы в Италии молодых привлекательных девушек было хоть пруд пруди. Поэтому она мало-помалу скатывалась под откос. Так продолжалось, пока однажды другая проститутка, с которой они работали на пару, не сказала ей, что идет набор девиц легкого поведения в бордель знаменитого Иностранного легиона в Сиди-аль-Баррес в Алжире. Работа обещала быть напряженной, зато заработки - регулярными.
      Заниматься там самой древней женской профессией им и в правду оказалась нелегко. В борделе было более двухсот девиц, и дисциплина там поддерживалась палочная. У каждой женщины был свой малюсенький закуток, легионеры приходили к ним ровно по часам. Блонди в подробностях рассказала Леони о том, как они там работали посменно, иногда до восьми часов в день.
      - Вы именно там встретили Кризи? - тихо спросила Леони.
      - Да, но не в борделе, - ответила женщина. - Он в такие заведения никогда не наведывался. Я с ним познакомилась в госпитале.
      - В госпитале?
      - Да. В то время Кризи был сержантом. Старшим сержантом. Один из солдат его подразделения, испанец, пришел в бордель, и его направили ко мне. Он был пьян как свинья. У всех нас в комнатушках были вмонтированы скрытые кнопки точно так же, как и здесь у меня в заведении, - на тот случай, если девушкам требовалась помощь. С этим вот мерзавцем я и напоролась на неприятность. Он пырнул меня ножом до того, как я успела нажать на кнопку. Легионеры, охранявшие девушек, немного замешкались. Этот подонок сильно ранил меня в живот и порезал грудь, так что меня тут же отправили в больницу. Испанец, как я уже говорила, служил в роте Кризи. Он был приговорен к двум годам штрафбата, но еще до трибунала Кризи избил его до полусмерти. Но об этом я узнала гораздо позже.
      Пока Блонди лежала в госпитале, Кризи часто ее навещал. Ему и в самом деле было ужасно неприятно, что так поступил служивший под его началом человек. Он приносил ей шоколад и цветы.
      - Вот так я с Кризи и познакомилась, - с улыбкой закончила Блонди рассказ.
      Дверь отворилась, и Леони встала. Она одернула длинную синюю вельветовую юбку и поправила тяжелую, крученого шелка золотистую блузку. Когда она подняла глаза, мужчины уже были в комнате. Увидев ее, Кризи оценивающе улыбнулся, а Майкл застыл в изумлении.
      Глава 53
      Они втроем ужинали в бистро Макси. Леони была в той же синей юбке и золотистой кофточке. Ее наряд в этом бистро выглядел чересчур роскошным. Ну и пусть. Ей нравилось ощущать на себе жадные взгляды всех до единого посетителей бистро мужского пола. Кризи наблюдал за ней с лукавой улыбкой.
      - Ответ, Леони, будет отрицательным. Блонди мы с собой на Гоцо не берем.
      Она рассмеялась и сказала:
      - Странно, но я и в самом деле себя чувствую так, будто сбросила лет десять.
      Леони окинула взглядом небольшое бистро. В нем было всего восемь столов, покрытых скатертями в красную и белую клетку. Семь из них были заняты. Вдоль одной из стен стояла стойка бара и рядом - дюжина высоких табуретов. Из динамиков стереосистемы доносилась музыка конца пятидесятых начала шестидесятых. Она посмотрела на стоявшего за стойкой Макси, его бритую голову и полное лицо. Когда они вошли в бистро, Кризи и Макси как-то странно поприветствовали друг друга, словно исполняли какой-то странный ритуал. Каждый обнял другого за шею и расцеловал. Когда Кризи представил Майкла как своего сына, Макси поцеловал и его. Узнав, что Леони - жена Кризи, он расцеловал ее в обе щеки самым традиционным образом. Николь вышла из кухни, подошла к Кризи, обвила его шею руками и долго на нем висела. Она была так прекрасна, что Леони почувствовала укол ревности.
      Когда женщин представили друг другу, лицо Николь озарилось сияющей улыбкой, она ее крепко обняла и просто сказала:
      - Здесь тебе всегда будут рады, как и у нас дома, то есть на втором этаже. Меню вам смотреть не надо. Когда вы утром позвонили, я решила приготовить вам кое-что особенное.
      Потом она засуетилась и отправилась обратно на кухню.
      Подошел Макси, в руках у него была бутылка без этикетки и большая тарелка с вяленым мясом.
      - Это вино у меня от Ламонта, - с улыбкой сказал он Кризи. - А бильтонг прислал мне племянник со своего ранчо, что неподалеку от Булавайо.
      Леони много раз ужинала с Кризи и Майклом на Гоцо и дважды за последние несколько дней в Лондоне, однако в бистро Макси она впервые почувствовала себя действительно в кругу семьи.
      - У меня есть несколько вопросов, - сказала она.
      - И у меня тоже, - вставил Майкл.
      - Вперед! - воскликнул Кризи, с явным удовольствием пережевывая ломтик вяленого мяса. - Кстати говоря, это мясо - не говядина. Блюдо это называется бильтонг, его готовят на юге Африки только из мяса диких животных.
      - Кто такие Макси и Николь? - поинтересовалась Леони.
      - Макси - мой старый друг, - ответил Кризи, - и очень близкий. Мы с ним вместе служили в Родезии. Если у кого-нибудь из вас когда-нибудь возникнут проблемы, а меня не будет поблизости, смело можете к нему обращаться.
      - А Николь? - спросил Майкл.
      - Она тоже друг, но не такой старый. Они с Макси живут вместе всего несколько недель. Но, можете мне поверить, их брак заключен на небесах.
      Майкл показал на бутылку вина.
      - А Ламонт?
      - Ну, этот друг совсем старый... бывший легионер. Он держит небольшой виноградник в долине Роны. В один прекрасный день, когда все мои проблемы будут наконец решены, мы обязательно съездим к нему погостить.
      - И последний вопрос, - сказала Леони. - Почему я должна быть элегантно одета и выглядеть на десять лет моложе?
      Кризи подлил себе вина, посмаковал его и одобрительно кивнул.
      - А это потому, что сегодня у нас маленькое семейное торжество, ответил он ей. - Помнишь, что ты мне сказала в своей лондонской квартире, когда Майкл уехал обратно в гостиницу?
      - Я много что тебе тогда наговорила.
      - Ты сказала мне, что хотела бы принять участие в том деле, которое мы сейчас делаем вместе с Майклом. Когда ты уснула, я подумал над твоими словами и решил, что есть только один способ принять тебя в нашу команду. Вот почему на следующее утро я позвонил адвокату и дал ему распоряжение отменить наш развод. Вот почему я согласился взять тебя с нами в Брюссель. Вот почему мне хотелось, чтобы ты познакомилась с моими друзьями.
      За столиком воцарилось гробовое молчание. Леони от избытка чувств взяла Кризи за руку.
      - Но скажи, для чего же все-таки ты хотел, чтобы я так выглядела?
      - Из-за человека по имени Халед Джибриль.
      Леони взглянула на Майкла и по выражению его лица поняла, что имя это ему было знакомо.
      - Кто он такой?
      - Сын Ахмеда Джибриля, человека, организовавшего взрыв самолета, на котором летела Надя.
      После этого Кризи вкратце рассказал ей об организации Джибриля и ее структуре. Когда он закончил, Леони снова спросила:
      - Почему же я должна выглядеть именно так?
      - Потому что Халед Джибриль просто обожает красивых белокурых скандинавок. Он больше двух лет провел в Швеции, возглавляя там нелегальное отделение ФНОП-ГК. Он жил там с одной блондинкой-шведкой, но когда она узнала, что он - террорист, она ушла от него. Есть надежда, что я сумею добраться до Ахмеда Джибриля, сыграв на этой страсти его сына.
      Переварив эту новость, Леони заметила:
      - Но я вовсе не красавица, а за блондинку меня может принять только дальтоник.
      Кризи взглянул на Майкла, который тут же выпалил:
      - Нет, ты очень красива без всякой косметики, и ухищрения Блонди тебе не нужны.
      Она улыбнулась, потом намотала на палец прядь длинных черных прямых волос.
      - Но все-таки блондинкой меня не назовешь.
      - Завтра днем ты ею станешь, - ответил Кризи. - Твои волосы будут светлее, чем у самой блондинистой скандинавочки. После обеда Николь отведет тебя в парикмахерскую. Кстати, не вздумай спросить ее, что она делала до встречи с Макси.
      - Хорошо, не буду, - пообещала Леони. - А ты можешь раскрыть мне эту тайну?
      Кризи немного подумал и ответил:
      - Она занималась примерно такого же рода работой, как когда-то я.
      - Она что, тоже была наемницей? - удивился Майкл.
      - Да, что-то в этом роде.
      Из кухни вышла молодая очаровательная официантка - сестра Николь. Она несла большой черный металлический горшок. Поставив его в самом центре стола, она сняла крышку.
      - Что это? - спросил Майкл, вдохнув восхитительный аромат блюда.
      Девушка гордо произнесла:
      - Мясо по-провансальски, тушенное в горшке. Приготовлено по рецепту моей бабушки. Оно весь день тушилось на медленном огне.
      * * *
      Восхитительное блюдо они уничтожали почти в полном молчании. После тушеного мяса им подали салат, сыры и сабайон, как его обычно готовят в Ницце.
      - Домашнего изготовления, - сообщила девушка, ставя его на стол.
      Кризи улыбнулся и сказал Леони:
      - Еще до того, как они купили это бистро, я имел глупость спросить у Николь, умеет ли она готовить.
      - Она просто кулинарный гений, - констатировала Леони. - Как ты думаешь, она даст мне рецепт этого потрясающего тушеного мяса?
      - Пусть только попробует не дать, - я ей счет не оплачу.
      - Кроме того, она очень красива, - сказал Майкл. - И сестра ее тоже, застенчиво добавил он не так громко.
      Позже, когда все посетители разошлись, Макси и Николь подсели к ним за столик. Два друга вспоминали старых приятелей и обсуждали последние политические события, а Николь записывала рецепты мяса по-провансальски, тушенного в горшочке, и сабайона. Майкл помалкивал, не сводя глаз с восхитительной молодой официантки, прибиравшей со столов. Закончив работу, она тоже присоединилась к остальным, плеснула себе в стакан коньяка и о чем-то спросила сестру по-французски. Николь покачала головой. Девушка стала с ней спорить, и в их разговор вмешался Кризи. Обернувшись к Майклу, он сказал:
      - Здесь неподалеку есть дискотека. Люсетта хочет туда сходить, но после полуночи там собираются какие-то крутые ребята, которые часто начинают приставать. Я сказал Николь, что ты проводишь ее сестренку и присмотришь там за ней. Проследи только, чтоб домой она вернулась до двух, а пока будешь там за ней присматривать, больше двух стаканов не пей.
      Майкл усмехнулся, а Кризи сказал еще что-то по-арабски. Молодой человек с серьезным видом кивнул, взял Люсетту за руку, и они вышли из бистро.
      - Что ты ему сказал? - удивленно спросила Николь.
      - Чтобы особенно не высовывался.
      - С чего бы это ему на неприятности нарываться?
      - Среди всех крутых мальчиков в этой дискотеке ему близко равного не найдется. Он легко справится с двумя-тремя такими пацанами. И он об этом прекрасно знает. Кроме того, он придет туда с очаровательной девушкой. Слишком уж велико может быть искушение ввязаться в драку.
      Глава 54
      Уже стояла весна, когда однажды, в самом конце рабочего дня, сенатора Джеймса Грэйнджера пригласили в Белый дом.
      Там его встретили и провели в Овальный кабинет. Президент тепло приветствовал сенатора и лично налил ему виски с содовой. Там же присутствовал и Кертис Беннет. Вид у него был серьезный, как будто он знал, что должно произойти нечто важное.
      Когда все расселись, президент сказал:
      - Джим, мы получили итоговый доклад по делу о катастрофе над Локербаем. В нем утверждается, что ответственность за это преступление лежит на ФНОП-ГК. Конечно, в теракте участвовали и другие - ливанцы, сирийцы и, вполне вероятно, несколько наемников. Но организовали эту акцию и руководили ею палестинские террористы. - Президент чуть подался вперед. - Ты прекрасно знаешь, Джим, какие сложности могут возникнуть с ордерами на арест этих людей. Ты, наверное, не забыл то обещание, которое дал мне несколько месяцев назад, когда позвонил и попросил, чтобы я велел директору ФБР снять с тебя охрану. Тогда я выполнил твою просьбу, а ты пообещал мне, что если в будущем я попрошу тебя сотрудничать с ФБР, ты исполнишь мое пожелание.
      - Да, господин президент, - ответил Грэйнджер.
      - Теперь, Джим, я тебя об этом прошу.
      Сенатор сказал:
      - Конечно же, я выполню свое обещание.
      - Вот и хорошо. - Президент обернулся к Беннету. - Кертис, я об этом ничего не хочу знать. Не хочу знать о том, что сенатор Грэйнджер имеет к этому делу отношение. Я даже о разговоре этом забуду, как только он закончится. Мне не надо никаких "Уотер-гейтов", "Иран-гейтов" и вообще никаких других проклятых "гейтов". Тебе это ясно?
      - Да, господин президент.
      - И мне совершенно не нужны никакие внутренние служебные записки на эту тему, в которых бы хоть раз упоминалось мое имя или имя сенатора. Мне нужно лишь одно: чтобы в один прекрасный день мне на стол лег доклад, в котором было бы сказано, что либо эти люди арестованы, либо ликвидированы неизвестными лицами.
      - Ясно, господин президент.
      Президент кивнул, повернулся к Грэйнджеру и с озабоченной улыбкой спросил:
      - А теперь скажи мне, Джим, как ты завтра собираешься голосовать по законопроекту о налогах?
      Грэйнджер усмехнулся.
      - Естественно, за, господин президент.
      * * *
      Час спустя Грэйнджер с Беннетом сидели в закрытом кабинете в подвале Белого дома. В течение получаса Грэйнджер изучал итоговый доклад ЦРУ о катастрофе над Локербаем. Время от времени он делал выписки в блокнот.
      Закончив, он поднял глаза и спросил:
      - Ты уверен, что Моссад поделился с нами всей своей информацией?
      Беннет пожал плечами и ответил:
      - Я уверен, что мы получили все сведения, которые они передали в ЦРУ. И это все, в чем я могу быть уверен.
      - А что с немецкой спецслужбой и М-16?
      - Примерно то же самое, хотя я сильнее доверяю М-16. Поскольку самолет потерпел катастрофу над территорией Великобритании и погибло несколько британских подданных, у них больше причин хотеть докопаться до истины. Сейчас мы работаем вместе с ними по этому делу. А теперь, сенатор, расскажи-ка мне поподробнее о Кризи и о том, как ты в этой ситуации собираешься поступить.
      Грэйнджер закрыл папку с докладом и еще раз просмотрел свои выписки.
      - Кертис, - сказал он, - в течение последних месяцев Кризи готовил свою команду. Что у него за команда, кто в нее входит, я даже отдаленно не представляю. Но если эти люди похожи на тех, кого он прислал в свое время охранять меня, могу с уверенностью сказать, что у него есть все шансы на то, чтобы правосудие свершилось.
      - Я с тобой полностью согласен. Тебе известно, какие шаги он собирается предпринимать?
      - Нет, - ответил Грэйнджер. - Я не знаю ни что он будет делать, ни когда его замысел будет приведен в исполнение. У меня во всем этом деле две функции. Во-первых, я оплачиваю половину его расходов, во-вторых, передаю ему всю информацию, которую мне удается получить. - Он постучал пальцем по своему блокноту. - В среду я пойду на это сборище в Конгрессе по поводу европейских событий. Я договорюсь о встрече с Кризи и передам ему то, что сейчас записал. О том, когда он совершит задуманное, можно только догадываться. В этом докладе сказано, что Ахмед Джибриль из Дамаска выехал в свой тренировочный лагерь. Там же находится и его сын Джихад. Халеда последний раз видели в Ливии, в Триполи. Кертис, мне нужны все сведения о них, как только они будут к тебе поступать. Я не хочу, чтобы Кризи думал, будто он занимается этим делом в одиночку.
      - Поверь мне, в одиночестве он не останется, - заверил его Кертис, собирая свои бумаги.
      Глава 55
      Ахмед Джибриль был по природе своей человеком терпеливым. Это качество присуще любому террористу. Однако два месяца, проведенные в тренировочном лагере в Эин-Тазуре, истощили даже его терпение. Он стосковался по блестящей жизни большого города, к которой он привык в Дамаске. Ему не хватало эпизодического общения с обеими своими любовницами. Солдатам, проходившим подготовку в лагере, было категорически запрещено приводить туда женщин, и если бы он позволил себе сделать из этого правила исключение, то создал бы весьма нежелательный прецедент.
      Он решил, что переоценил опасность, которая ему угрожает, и вернулся в Дамаск в сопровождении вооруженного эскорта. Кроме того, Ахмед Джибриль прихватил с собой сына Джихада. Второй его отпрыск, Халед, вернулся из Ливии всего несколько дней назад. Сразу же по приезде в свою штаб-квартиру в Дамаске Джибриль созвал совещание. В нем приняли участие он сам, оба его сына и Далкамуни - его начальник штаба. На совещании он впервые детально обрисовал сложившуюся ситуацию и показал им документы, предоставленные полковником Джомахом.
      Халед был настроен скептически.
      - Это всего лишь один человек, - сказал он с насмешкой. - Моссад и половина западных разведслужб уже много лет безуспешно пытаются тебя прикончить. Что же может сделать один-единственный человек?
      Джихад кивнул в знак согласия с братом, но Далкамуни был настроен не так оптимистично. Он пролистал документы, полученные от полковника, и внимательно рассмотрел фотографии.
      - И тем не менее именно этот человек весьма успешно помешал нам захватить сенатора Грэйнджера, - задумчиво проговорил он. - Кстати, в этой операции он действовал не один. Не сомневаюсь, что его люди прекрасно подготовлены.
      Джихад, однако, остался при своем мнении. Он лишь пренебрежительно махнул рукой в сторону папки с документами и сказал:
      - Эти люди действовали против горстки обычных бандитов. Нельзя сравнивать мафиозную группировку с ФНОП-ГК. - Он обернулся к отцу: - Эту операцию нам надо было провести самим, используя наших собственных бойцов.
      Ахмед Джибриль решительно покачал головой и твердо ответил:
      - Подготовка к ней заняла бы слишком много времени. Кроме того, наши основные силы сконцентрированы здесь - на Ближнем Востоке, и в Европе. - Он обернулся к начальнику штаба. - Я согласен с Хафезом. К этой угрозе надо отнестись серьезно. Мы все прекрасно знаем, что иногда один человек может сделать больше, чем иная армия. Мы сами не раз посылали наших бойцов поодиночке сражаться с несметными силами израильтян. Они выполняли задания, хотя, как правило, погибали. У этого человека, Кризи, тоже есть веская причина нас ненавидеть, и если быть до конца честными, нельзя не признать, что у него больше опыта и он лучше подготовлен, чем любой из наших бойцов. Похоже, у него тоже нет страха перед смертью, несмотря на то, что этот неверный и не помышляет о вечном райском блаженстве, как те, кто отдал жизнь за правое дело. - Он поочередно посмотрел на троих сидевших за столом мужчин. - Какие у вас будут по этому поводу предложения?
      Первым ответил Халед.
      - Мне кажется, отец, мы первыми должны его найти и убить.
      - И как, по-твоему, нам это сделать? - вкрадчиво спросил Ахмед Джибриль. - Мы не знаем, где его база, нам даже не известно, в какой части света он постоянно живет. Если опираться лишь на те сведения, которыми мы располагаем, он в настоящий момент вполне может находиться здесь, в Дамаске.
      После напряженного молчания Далкамуни задумчиво проговорил:
      - Но где-то у него должно быть постоянное логово. Кроме того, я очень сомневаюсь, что он работает совсем один. Ответы на наши вопросы мы должны искать в его прошлом, нам надо найти его друзей и сообщников, которые помогали ему раньше и скорее всего поддерживают его теперь. Кое-что из его истории нам известно, поэтому нужно получше в ней покопаться и подобрать ключи к его настоящему.
      - И как же ты предлагаешь это сделать? - поинтересовался Джихад.
      - Заниматься этим надо терпеливо и последовательно, - ответил Далкамуни. Обратившись к начальнику, он спросил: - Ахмед, можно мне оставить эти документы на пару деньков у себя? Мне надо кое о чем подумать. Возможно, кого-нибудь придется послать в Европу. Скорее всего в Париж. Если возникнет такая необходимость, я пошлю Даджани. Он опытен, умен и терпелив. Если мы пойдем на такой шаг, надо будет заручиться поддержкой полковника Джомаха.
      - Это я обеспечу, - сказал Джибриль, а потом обратился к Халеду: - Я собираюсь сделать кое-что еще... Хочу пожертвовать этими двумя ливийцами, которые помогли нам установить на самолет бомбу.
      От этих слов сын его даже вздрогнул.
      - Зачем, отец?
      Джибриль чуть заметно усмехнулся.
      - Чтобы навести их на ложный след. Через наших людей мы подбросим французской разведке имена ливийцев и кое-какие доказательства. Французы тут же передадут эту информацию английским спецслужбам и ФБР. Естественно, что как только ФБР получит эти сведения, Грэйнджер благодаря своим связям узнает о них и передаст новость этому ублюдку Кризи. Не исключаю, что наши сведения изменят его цель и он начнет охоту вместо меня на Каддафи... К тому же мне этот расфуфыренный павлин никогда не внушал доверия.
      - Но он ведь об этом вообще ничего не знает, - стал протестовать Халед. - Мы подкупили этих людей на Мальте.
      Ахмед Джибриль лишь пожал плечами.
      - Тем хуже для него.
      Халед собирался еще что-то возразить, но заметил в глазах отца выражение, которого никогда раньше не видел, - в них застыл панический страх. Слова застряли у него в глотке, он тут же изменил позицию на сто восемьдесят градусов и пробормотал:
      - Я немедленно распоряжусь об этом, отец.
      Джибриль-старший довольно кивнул и, обратившись к Джихаду, сказал:
      - Возвращайся в лагерь. Скоро будем проводить операцию "Камир", начнем ее еще до конца этого месяца. Мне совсем не хочется, чтобы люди думали, будто мы бездействуем. - Потом он снова обернулся к Халеду. - Попрошу тебя оставаться здесь и лично возглавить мою службу охраны. - Далкамуни он сказал: - А твоя задача, друг мой, будет состоять в том, чтобы найти этого человека - Кризи... и убить его.
      Глава 56
      Как автор серьезных художественных произведений Жорж Лаконт не состоялся, но смириться с этим был просто не в состоянии. Он постоянно вел войну сам с собой, а иногда и с управляющим банком, который по счастливой случайности был его давним приятелем.
      - Забудь ты о своем великом романе, - говорил ему обычно управляющий банком с терпением, достойным лучшего применения. - Ты ведь один из лучших журналистов Франции, размотал столько запутанных историй. Любая газета, любой журнал страны сочтут для себя за честь печатать твои материалы и с радостью будут платить тебе по высшей ставке. А ты неделями торчишь здесь, в глуши Бретани, и пытаешься сварганить что-то из совершеннейшей ерунды.
      Но Жоржу Лаконту было уже пятьдесят пять, и роман этот стал для него чем-то вроде раковой опухоли, которую необходимо как можно скорее оперировать. Так он и сидел в своем хлипком сельском домишке, без устали долбя по клавишам портативной расшатанной машинки "рояль", которую он повсюду возил с собой вот уже тридцать лет.
      Однако писатели, как и все простые смертные, нуждаются не только в пище духовной, а еда стоит денег. Поэтому когда литературный агент позвонил из Парижа и пригласил Лаконта на срочную встречу, ему не оставалось ничего другого, как сесть в видавший виды "ситроен" и отправиться в путь.