- Зачем?
      - Об этом меня просил Кризи.
      - Не понимаю только, для чего это надо? - снова спросила женщина.
      - Я расскажу тебе о несчастном случае, - сказал Джордж, - но на последний твой вопрос ответить не могу. Кроме Кризи, тебе на него никто не ответит.
      - Ладно, если так, рассказывай мне о несчастном случае.
      Джордж Заммит глубоко вздохнул и печально покачал головой.
      - В подобного рода тренировках всегда есть доля риска, впрочем, как и в реальной жизни. Два года назад у нас уже был несчастный случай. Хотя, должен тебе сказать, учитывая, что мое подразделение существует вот уже шесть лет, это вполне приличные показатели.
      - Рассказывай, что произошло с Майклом, - в очередной раз попросила его Леони, окончательно теряя терпение.
      - Это случилось в тире, - наконец перешел он к существу дела. - Майкл с двумя другими бойцами практиковался в стрельбе из девятимиллиметрового пистолета. У одного из этих парней что-то заело в обойме. Вместо того чтобы отойти в сторону и там разрядить пистолет, он попытался исправить неполадку прямо там, где стоял. А в стволе-то пуля еще оставалась. Парень этот новобранец неопытный, вот Майкл и решил ему помочь. Пистолет выстрелил, и пуля пробила Майклу грудь... совсем близко от сердца. Случилось это в самом начале второго. Без двадцати два началась операция. - Полицейский бросил взгляд на часы. - Пока он жив. Если операция закончится благополучно, через пятнадцать-двадцать минут его перевезут в реанимацию. - Он остановился, взглянул на нее, пожал плечами и сказал: - Потом нам останется только ждать и уповать на Господа.
      Глава 25
      Ей позволили остаться подле его койки в отделении интенсивной терапии. Леони просидела около него на стуле всю ночь. На лице Майкла лежала кислородная маска. По обе стороны койки стояли штативы с перевернутыми бутылками с питательной смесью, из которых к запястьям его рук спускались прозрачные пластиковые трубочки. Вся постель была покрыта прозрачной полиэтиленовой пленкой. В углу за столом безотлучно сидела медсестра, читавшая какой-то роман. Через каждые несколько минут она внимательно смотрела на экраны и стрелки стоявших перед ней приборов.
      В конце дня Леони спросила у нее, что делать, если Майклу вдруг станет хуже. Сестра указала на вмонтированную в стол кнопку и сказала:
      - Я нажму на эту кнопку, и через несколько секунд сюда придет врач.
      На протяжении бесконечно тянувшейся ночи сестра нажимала кнопку четыре раза. Каждый раз, пока врачи трудились над Майклом, Леони отходила в дальний угол палаты. Они работали быстро и уверенно, время от времени обмениваясь словами.
      Рано утром в палату зашел главный хирург больницы. Пока он внимательно просматривал показания приборов, совещался с врачами и осматривал Майкла, Леони, как обычно, стояла в дальнем углу. Закончив осмотр, он задернул прозрачную пленку, покрывавшую койку, и приблизился к Леони.
      - Он очень молод и в прекрасной форме, - сказал врач. - Иначе он не пережил бы эту ночь... Юноша и теперь еще в очень тяжелом состоянии, но если он продержится еще сутки, будем надеяться, он поправится.
      Леони почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Когда она заговорила, голос ее слегка дрожал.
      - Если он оправится, то станет инвалидом?
      Хирург покачал головой.
      - Нет. Если его организм выдержит ближайшие двадцать четыре часа, он сможет выздороветь полностью... Но, конечно, на это уйдет много недель. Врач оглядел ее критическим взглядом. - Вам удалось хоть сколько-то поспать?
      Она покачала головой.
      - Вам это просто необходимо, - сказал он. - Скоро сюда приедет Джордж Заммит с супругой. Она сможет остаться с больным, а вы тем временем должны поспать хоть несколько часов.
      Леони снова сделала отрицательные жест.
      - Ближайшие сутки я пробуду около него.
      Хирург пристально взглянул ей в лицо, пожал плечами и сказал что-то по-мальтийски медсестре. Та сняла трубку телефона. Обратившись к Леони, хирург проговорил:
      - В полдень у меня будет перерыв между операциями, я зайду и взгляну на него. До тех пор за ним будут постоянно следить наши специалисты. - Он повернулся, посмотрел на Майкла и сказал: - Ему очень повезло. Если бы пуля прошла на три-четыре миллиметра правее, он умер бы через несколько минут.
      Вскоре после ухода хирурга больничный служитель вкатил в палату узкую кровать на колесиках и поставил ее рядом с широкой койкой, на которой лежал Майкл. Служитель был молодым и веселым.
      - Что вам принести - чай или кофе? - спросил он.
      - Чай, если можно.
      - Хотите что-нибудь перекусить?
      - Нет, благодарю вас.
      Сидя на узкой постели, она выпила чашку чая, не отрывая глаз от Майкла. Обычно он выглядел года на два старше, чем на самом деле, но теперь ей показалось, что он действительно очень молод. Совсем мальчик. Ей пришла в голову мысль, что он выглядит почти так же, как ее сын незадолго до гибели.
      На глазах Леони снова выступили слезы. Она вспомнила свои слова, обращенные к Кризи всего несколько недель назад:
      - Материнских чувств он во мне, конечно, не вызовет...
      * * *
      Час спустя приехали Джордж со Стеллой. Оба они по очереди обняли Леони, потом Стелла сказала:
      - Как я поняла, ты собираешься здесь остаться еще на сутки. Я привезла тебе кое-что из одежды, ночную рубашку и что-нибудь поесть. Боюсь, кормят здесь не очень хорошо.
      - Я не голодна, - ответила Леони. - Но все равно большое тебе спасибо.
      Голос Стеллы прозвучал необычайно твердо.
      - Ты должна набраться сил, а для этого надо нормально питаться.
      Джордж стоял в ногах кровати и смотрел на Майкла.
      - Кризи не звонил? - спросила Леони.
      - Пока нет, - ответил он, потом обернулся и взглянул на нее. - Леони, ты уверена, что он не оставлял никаких адресов и телефонов, по которым с ним можно было бы связаться?
      - Нет. Он ничего такого мне не давал.
      Джордж вздохнул.
      - Да, когда этот человек хочет исчезнуть, ему это чертовски здорово удается.
      * * *
      Стелла вернулась в полдень с сумкой и плетеной корзинкой, накрытой салфеткой.
      - Как он там? - сразу же спросила она.
      Леони лежала в постели, но не спала. Она спустила ноги на пол и ответила:
      - Перемен я не вижу, но врачи говорят, что все идет нормально.
      Стелла поставила сумку и корзинку на кровать. Коснувшись сумки, она сказала:
      - Здесь одежда и туалетные принадлежности.
      Потом она откинула покрывавшую корзинку салфетку, и палату наполнил запах свежеиспеченного теста.
      - Я принесла пирог с рыбой, - улыбнувшись сказала Стелла. - Из печи я его вынула двадцать минут назад. Он еще теплый.
      Леони тут же почувствовала, как она голодна.
      Пока она ела, Стелла негромко делилась последними новостями.
      - Джордж страшно переживает, но до вечера прийти никак не сможет. Началось внутреннее расследование, и у него сейчас сплошные встречи и отчеты. В случае огнестрельного ранения так всегда бывает. Хуже всего, Майкл даже не состоит на службе в полиции, и с формальной точки зрения он не должен был даже появляться в крепости Святого Эльма.
      - Джорджу грозят серьезные неприятности? - спросила Леони.
      - Не думаю. У него очень хорошие отношения с комиссаром, которого ты видела у меня на дне рождения. Кризи с ним тоже на короткой ноге.
      - Он уже звонил? - поинтересовалась Леони.
      Стелла покачала головой.
      - Нет пока, но Джордж послал в ваш дом человека, который не отходит от аппарата. Как только Кризи позвонит, нам тут же сообщат.
      Глава 26
      Критические двадцать четыре часа Майкл пережил.
      В восемь утра на следующий день главный хирург его осмотрел, сверил показатели многочисленных датчиков, посовещался с двумя молодыми врачами, возглавляющими отделение реанимации, потом удовлетворенно потер руки.
      Он подошел к Леони и сказал:
      - Конечно, я могу ошибаться. После таких ранений всегда могут быть осложнения, но, как я вам уже говорил, он в прекрасной форме и молод... Думаю, он выкарабкается в конце концов.
      Она ничего не ответила просто потому, что была не в состоянии говорить. Только смотрела на юношу, лежавшего на больничной койке. Хирург обратил на это внимание и мягко сказал:
      - Медсестра говорила мне, что ночью вы почти не сомкнули глаз. Постарайтесь поспать сейчас. Днем мы снимем с него респиратор и переведем его в обычную палату для выздоравливающих.
      - Когда он придет в сознание?
      Хирург на некоторое время задумался, потом негромко ответил:
      - Думаю, сегодня вечером или ночью. Когда мы переведем его в обычную палату, ему перестанут давать наркотики и снотворное, из-за которых он все время спит.
      - Когда он проснется, я хочу быть с ним рядом.
      Врач улыбнулся.
      - Да, конечно. Думаю, даже если бы мы очень захотели, вас отсюда и подъемным краном нельзя было бы вытащить.
      * * *
      Майкл очнулся в два часа ночи.
      Увидев белый потолок, он закрыл глаза. Когда он их снова открыл, потолка он уже не видел. Он вообще ничего не видел, кроме склоненного над ним лица Леони. Взгляд его сфокусировался на ее лице и глазах, в которых застыл немой вопрос. Он почувствовал прикосновение ее руки к своей и услышал голос.
      - Майкл, это я, Леони... Ты меня слышишь?
      - Да, Леони, - прохрипел Майкл.
      Потом она почувствовала слабое пожатие его руки.
      В следующее мгновение Майкл ощутил на лице ее горячие слезы.
      * * *
      Накануне вечером позвонил Кризи. Был самый разгар туристического сезона, поэтому билеты на все рейсы до Мальты на ближайшие несколько дней были раскуплены заранее. Джордж Заммит позвонил председателю совета директоров компании "Эйр Мальта" и договорился, что Кризи прилетит десятичасовым утренним рейсом.
      Джордж встретил его в аэропорту. Дорога до больницы заняла четверть часа. За это время он рассказал Кризи о случившемся. Тот слушал молча и, лишь когда они въезжали в ворота больницы, задал единственный вопрос:
      - Сколько времени пройдет, прежде чем он встанет на ноги и полностью поправится?
      - Врачи говорят, что в больнице ему надо будет пробыть еще как минимум пару недель, а до окончательной поправки пройдет еще несколько недель... Но он поправится. Причем полностью.
      Они остановились перед главным входом в здание. Кризи уже выходил из машины, когда полицейский крепко взял его за руку и тихо проговорил:
      - Мне очень жаль, Кризи.
      - Это не твоя вина, - ответил тот. - Ты один за всем сразу уследить не можешь. У тебя из-за этого будут большие неприятности?
      - Нет. Мы это дело решили закрыть. В прессу не просочится никаких сведений. Комиссар сказал министру, что я с ним предварительно оговаривал вопрос о тренировках Майкла в крепости Святого Эльма... Он пошел на этот небольшой дружеский обман.
      - От комиссара тебе досталось на орехи?
      Джордж невесело улыбнулся.
      - Было дело. Но я сказал ему, что в один прекрасный день Майкл станет лучшим бойцом в моем подразделении.
      - Значит, комиссар оказался неплохим мужиком, - пробурчал Кризи, вылезая из машины.
      Глава 27
      Две недели спустя Кризи приехал на пароме с Гоцо на джипе, чтобы забрать Майкла домой.
      Последние десять дней юноша провел в общей палате на третьем этаже. За прошедшие две недели Кризи ни разу не навестил своего приемного сына. Он нашел нужную палату. В просторной комнате стояло двенадцать коек, из которых все, кроме одной, были заняты - рядом с пустовавшей кроватью в кресле-каталке сидел Майкл. На нем были джинсы и майка с короткими рукавами. В ногах стоял пластиковый пакет с вещами. Кризи подошел к нему и спросил:
      - С тобой все в порядке?
      Майкл улыбнулся.
      - Да, я вполне готов выбраться отсюда. Люди здесь приятные, но еда паршивая. Я бы лучше каждый день черную змею ел.
      Кризи не улыбнулся. Он только резко бросил:
      - Тогда пойдем.
      Майкл потянулся к кровати, чтобы нажать кнопку в ее изголовье, и сказал:
      - Меня просили вызвать служителя, который отвезет каталку вниз, когда ты приедешь.
      - Сам ты ходить можешь? - спросил Кризи.
      - Да, но...
      - Что - но?
      - Но мне сказали, чтоб я вызвал служителя и он отвез меня до машины.
      Кризи наклонился к нему и тихо, но так, что мурашки по коже побежали, проговорил:
      - Послушай меня внимательно. Тебя сюда доставили на носилках потому, что ты по собственной глупости встал под дуло заряженного пистолета. Теперь, когда настало время отсюда уходить, ты пойдешь своими ногами. Тебя не будут отсюда вывозить на каталке, как никчемного калеку. Если сам идти не можешь, оставайся здесь, пока не оклемаешься полностью.
      Майкл взглянул на него, убрал руку с кнопки звонка, встал, поднял с пола пакет и направился к двери.
      Кризи последовал за ним.
      * * *
      На обратном пути в Чиркевву оба молчали, пока не доехали до залива Святого Павла. Майкл взглянул на Кризи.
      - Ты на меня дико зол?
      - Нет, я не злюсь на тебя.
      - Нет, злишься, я знаю. Но это несправедливо.
      Кризи смотрел прямо перед собой на дорогу.
      - Я тебе уже говорил в больнице, - сказал он, - надо быть круглым идиотом, чтобы встать перед заряженным пистолетом.
      Когда они проехали мимо залива Святого Павла, Майкл сказал:
      - Значит, несколько раз в жизни тебе тоже пришлось поступать, как круглому идиоту.
      Какое-то время они снова ехали в молчании, а когда миновали Мельеху, Майкл с горечью произнес:
      - Ты даже ни разу меня не пришел навестить. Ни разу. И Леони запретил ко мне приходить. Она хотела каждый день у меня бывать и еду приносить. Ты даже Стелле Заммит не давал со мной встречаться. Она только раз пришла, когда меня перевели на нормальную пищу. Стелла сказала, что принесет пирог с рыбой, а потом - жаркое из кролика, но больше она так и не пришла. Уверен, это ты ей запретил. Почему?
      Кризи свернул на обочину, выключил двигатель и сложил руки на руле джипа. Он долго сидел в такой позе, не произнося ни слова. В конце концов Майкл нарушил тишину.
      - В больнице кормили даже хуже, чем в приюте.
      - Но ты ведь выжил.
      - Да, но я был болен. Я там чуть Богу душу не отдал. Почему ты так поступил? Разве в этом была острая необходимость?
      - А какая у нас была необходимость в том, чтобы ехать на Комино и питаться там подножным кормом, если мы могли пройти всего милю и отлично поесть в ресторане?
      На лице Майкла отразилось удивление.
      - Но я же был болен, - продолжал настаивать он на своем. - Врач сказал мне, что я вообще чудом остался в живых.
      Кризи покачал головой.
      - Чудес не бывает... Именно когда ты болен, когда тебе становится настолько плохо, что, кажется, дальше уже некуда, вот тогда - и только тогда - ты должен учиться выживать.
      Майкл с трудом переварил эту сентенцию Кризи и сказал все с той же горечью в голосе:
      - Значит, ты просто решил преподать мне еще один урок... Я так полагаю, сейчас ты мне скажешь, что вся жизнь - один сплошной урок.
      - Нет, я собирался сказать тебе, что самый последний урок в жизни - это смерть.
      Он повернул в замке ключ зажигания, взглянул в зеркальце заднего обзора и резко вывел машину на дорогу.
      Глава 28
      - Почему вы все такие старые?
      Фрэнк Миллер чуть не подавился куском бифштекса.
      - Старые? - переспросил он.
      Сенатор ткнул в его направлении вилкой.
      - Ну да, конечно, относительно старые. Тебе, например, сколько лет?
      Фрэнк Миллер выглядел озадаченным. Они сидели в элегантно обставленной столовой большого дома сенатора в Денвере.
      - Сорок четыре, - ответил Миллер, - только я не понимаю, какое это имеет значение?
      - А Макси и Рене?
      Макси Макдональд в свое время служил офицером в элитных частях родезийских вооруженных сил - "Скаутах Селоуза", а позже стал наемником. Бельгиец Рене Кайяр пятнадцать лет провел в Иностранном легионе, а потом стал зарабатывать неплохие деньги, став телохранителем. Теперь вместе с Миллером они охраняли сенатора Джеймса Грэйнджера двадцать четыре часа в сутки.
      Все трое были людьми неглупыми, приятными в общении. Если сенатору хотелось поболтать, они болтали, побыть в тишине, - они молчали. Вот уже три недели все четверо постоянно находились вместе, но почему-то лишь теперь, во время обеда с Миллером, сенатору внезапно пришла в голову мысль о том, что они уже совсем не так молоды для той работы, за которую берутся.
      - Так сколько лет Рене и Макси? - повторил сенатор свой вопрос.
      - Думаю, они приблизительно моего возраста... А почему, собственно, вас это интересует?
      Сенатор улыбнулся, показывая Миллеру, что он не хотел его хоть как-то задеть.
      - Просто мне показалось, что это работа для более молодых людей, сказал он. - Я знаю, например, что всем телохранителям нашей службы охраны не больше тридцати.
      Миллер усмехнулся.
      - Конечно, - ответил он, - и у всех обязательно должны быть черные пояса карате, стометровку они пробегают меньше чем за десять секунд и бьют с пятидесяти шагов мухе в глаз на лету.
      Сенатор кивнул.
      - Да, что-то в этом роде.
      Миллер прожевал особенно сочный кусок мяса, проглотил его и пробормотал что-то одобрительное. Потом посмотрел на сенатора и сказал:
      - И тем не менее эти парни подпустили убийцу на несколько футов к президенту Рейгану и дали ему сделать несколько выстрелов. Президенту просто повезло, что он уцелел.
      Грэйнджер искренне удивился.
      - Согласен, - проговорил он, - но чем вы-то лучше?
      Миллер заметил, что стакан сенатора пуст. Он протянул руку, взял бутылку кларета и подлил в стакан сенатора.
      - Спасибо, Фрэнк. А теперь, будь добр, удовлетвори мое любопытство.
      Миллер пил минеральную воду. Отхлебнув из своего стакана, он сказал:
      - Сенатор, сколько вы уже работаете в Конгрессе?
      - Три срока, скоро уже восемнадцать лет.
      - Когда вас избрали в первый раз, вы так же умело улаживали разные непростые ситуации, как во второй срок?
      Сенатор улыбнулся.
      - Конечно нет, - ответил он. - Сенаторы учатся на собственном опыте, как и все остальные.
      - Вот именно, - ответил телохранитель и отправил последний кусок бифштекса себе в рот.
      Как по мановению волшебной палочки появился Мигель и убрал со стола ненужную посуду.
      - Хочешь что-нибудь на десерт? - спросил Фрэнка сенатор.
      - Нет, благодарю вас.
      - Кофе?
      - Спасибо, выпью с удовольствием.
      Сенатор кивнул Мигелю, который удалился с подносом в руках. Грэйнджер продолжил разговор.
      - Мне кажется, что разные виды деятельности требуют разного опыта. Полагаю, для вашей работы опыт - это главное.
      Миллер покачал головой.
      - Нет, сенатор, это совсем даже не основное, тут вы заблуждаетесь. Работать телохранителем у человека, на которого в любой момент может быть совершено нападение, это примерно то же самое, что участвовать в сражении, которое никогда не прекращается, причем в качестве солдата. Любой генерал скажет вам, что в первом бою теряется любой солдат. И никакого значения не имеет, как он подготовлен и сколько лет его обучали. Лишь множество раз побывав под пулями, он мало-помалу приучается не обращать на них внимания и умело действовать в боевой обстановке. Никакие учения и тренировки, как бы ни были они приближены к реальным условиям сражения, не заменят участия в подлинной битве. Это, кстати, было одной из причин поражения во Вьетнамской войне. На поля сражений бросали слишком много новичков, постоянно обновляя состав действующей армии. Они не успевали стать обстрелянными ветеранами, а их уже отсылали обратно в Штаты, заменяя зелеными новобранцами. Они были неплохо обучены, но вся их подготовка гроша ломаного не стоила под настоящими пулями. Так вот, сенатор, проблема в том, что телохранители вашей секретной службы прекрасно подготовлены и натренированы, но никто из них не был в настоящем сражении, пожалуй, кроме тех парней, которые окружали Рейгана, когда в него стреляли.
      - Это верно, - согласился Грэйнджер. - Но им, к счастью, не представилась возможность участвовать в настоящих битвах. Ведь не каждый день на их подопечных покушаются террористы или нападают бандиты.
      - Вот именно, - ответил Миллер. - Как раз поэтому телохранители из вашей службы безопасности так и будут оставаться зелеными новичками, пока не окажутся в настоящей передряге.
      Мигель принес в столовую кофе. Когда он вышел, сенатор продолжил беседу:
      - А вы, значит, не такие?
      - Какие - не такие?
      - Не новички.
      Миллер покачал головой.
      - Нет. Я, как Макси и Рене, почти всю свою взрослую жизнь провел в боях.
      - Ты сам много людей убил?
      - Не помню.
      Сенатор усмехнулся.
      - Кризи ответил мне на этот вопрос точно так же. Вы что, все отвечаете одно и то же, когда вас об этом спрашивают?
      Миллер покачал головой.
      - Нет, только те, кому довелось побывать в настоящих переделках.
      - С Кризи ты давно знаком? - спросил сенатор.
      Миллер задумался, слегка прищурив глаза.
      - Лет восемнадцать.
      - Он что, действительно такой, как о нем говорят?
      - Как говорят, сенатор?
      - Что он подобен смерти в холодную ночь.
      - Да, более или менее это похоже на правду. - Миллер взглянул на часы, допил последний глоток кофе и сказал: - Через пять минут меня сменит Макси. Теперь вот что я хотел вас спросить: вы затеяли этот разговор о нашем возрасте потому, что вас беспокоит ваше нынешнее положение?
      Сенатор улыбнулся.
      - Нет, Фрэнк, дело совсем не в этом.
      - А зря. Вы должны понять, насколько это понятно. Всех подробностей я не знаю, но Кризи говорил мне, что с вами собирается побеседовать Ахмед Джибриль - либо лично, либо через кого-то из своих людей. Это может быть для вас в высшей степени неприятно, а кончится такая беседа скорее всего смертельным исходом. Об Ахмеде Джибриле я много слышал. Этот человек не знает пощады, за ним стоят большие деньги, по крайней мере ему хватит, чтобы нанять людей здесь, в вашей стране, причем лучших специалистов, которые должны будут похитить вас. Так что ваше положение должно бы серьезно вас беспокоить.
      - Несмотря на то что вы меня постоянно охраняете?
      Австралиец решительно кивнул.
      - Да. Вы сами должны быть постоянно начеку и внимательно наблюдать за всем, что происходит вокруг. Вы, сенатор, человек очень неглупый. Если вы вдруг увидите или услышите что-нибудь не совсем обычное, вы обязательно должны немедленно сообщить об этом мне, Макси или Рене. Кризи никогда не предложил бы нам эту работу, если не был бы совершенно уверен, что что-то произойдет. Радует, правда, то, что Джибриль хочет поговорить с вами, а не убить. Иначе охранять вас было бы в десять раз труднее. Тогда вам осталось бы одно - спрятаться где-нибудь за семью замками и сидеть там до тех пор, пока Кризи не сделает свое дело.
      - Ты в курсе того, что он собирается делать?
      Миллер покачал головой.
      - Нет, но догадаться об этом нетрудно. Я бы не хотел оказаться на месте Ахмеда Джибриля ни в холодную ночь, ни в жаркую, и вообще я не знаю, куда смог бы от него скрыться.
      Он встал, подошел к двери, чуть приоткрыл ее и выглянул в коридор. Потом широко распахнул ее. В комнату вошел Макси Макдональд.
      - Добрый вечер, сенатор.
      - Привет, Макси. Как ты насчет чашечки кофе?
      - Нет, сенатор, благодарю вас. Я только что выпил на кухне. - Он обернулся к Миллеру. - Фрэнк, за последние два часа мимо дома по дороге дважды проезжал синий "понтиак". В машине сидели два человека.
      - Номер записал?
      - Да, мы проверили его через службу Кертиса Беннета. Его взяли напрокат в аэропорту Денвера сегодня утром на два дня. Счет оформлен на какую-то компанию в Лос-Анджелесе. Платили наличными. Эта компания в Лос-Анджелесе не зарегистрирована.
      - Наверное, это их первая прикидка, - пробормотал Миллер, глубоко погруженный в раздумья. Потом он обернулся к Грэйнджеру и спросил: - Когда мы завтра отправляемся в Вашингтон?
      - Думаю, в конце дня, - ответил Грэйнджер. - Мне надо обязательно быть в Белом доме рано утром послезавтра, а перед этим придется еще немного поработать.
      - Совершенно очевидно, сенатор, что вы - человек обеспеченный, - сказал австралиец. - Вы могли бы мне сказать, насколько вы богаты?
      Со странной откровенностью, не свойственной американцам, когда разговор заходит о финансовых проблемах, сенатор просто сказал:
      - У меня есть около ста двадцати миллионов.
      На лице Миллера ничего не отразилось.
      - В таком случае, сенатор, когда нам придется летать из Денвера в Вашингтон или еще куда-нибудь, мы будем это делать на частных самолетах, каждый раз меняя чартерные компании. Выбирать их будем наобум и заказывать самолет только перед самым вылетом.
      Сенатор встал. Выражение его лица было серьезным.
      - Я это организую, - сказал он.
      - Только не через ваших сотрудников - ни здесь, ни в Вашингтоне, сказал Миллер. - У вас должно быть много хороших друзей и деловых партнеров здесь, в Денвере.
      - Да, - сказал сенатор, - знакомых у меня много. И не только в Денвере.
      - Отлично. Тогда они смогут вам помочь договариваться о полетах. Каждый раз вы будете просить о такой услуге разных людей. Ваше имя при этом нигде не должно упоминаться. А сейчас я отправляюсь спать. Спокойной ночи, сенатор.
      - Доброй ночи, Фрэнк. - Грэйнджер обошел стол и с улыбкой сказал Макси: - Я пойду к бару, Макси, коньяку тяпнуть хочется. Ты не выпьешь со мной своего любимого апельсинового сока?
      - С превеликим удовольствием, сенатор.
      Глава 29
      Скандал разразился на следующее утро после приезда Майкла из больницы. Закончив завтрак, Кризи сказал Майклу:
      - Надевай плавки и отправляйся в бассейн.
      Леони мыла посуду. Сбитая с толку, она обернулась.
      - Что ты сказал?
      Кризи, не обращая на нее внимания, продолжил:
      - С бортика не ныряй, спустись по ступенькам. Не торопясь проплыви бассейн четыре раза, но потом еще полчаса посиди на ступенях так, чтобы вода доходила тебе до шеи.
      Леони подошла к столу, капли воды стекали на пол с ее мокрых рук.
      - Ты что, рехнулся?
      - Иди-иди, - сказал Кризи Майклу. - Я подойду к тебе через минуту.
      Молодой человек поднялся со стула и не спеша вышел из кухни.
      Леони встала перед Кризи, уперев руки в бедра.
      - Ты с ума спятил? - повторила она.
      - А ты что, врач? - спросил он.
      - Нет.
      - Может, ты на медсестру училась?
      - Нет.
      - Ты когда-нибудь в жизни имела дело с огнестрельными ранениями?
      - Нет, не имела, - выпалила она, - но вчера, когда вы уже уехали из больницы, я разговаривала по телефону с доктором Гречем. Он сказал, что Майклу нужен полный покой.
      Кризи пожал плечами.
      - Врач он хороший, но лечить огнестрельные ранения не умеет.
      - Надо же, - попробовала съязвить она, - ты в этом, видимо, лучше врача разбираешься?
      - Думаю, не хуже, - спокойно ответил он.
      - Ну что ж, - решительно заявила Леони, - тогда я просто не допущу этого.
      Она развернулась и вышла из кухни.
      Она не сделала и двух шагов, как он опередил ее и железной хваткой до боли сжал ей руку выше локтя.
      - Не надо встревать в наши отношения. - Он повернул ее так, что бы она смотрела ему прямо в лицо, голос его звучал по-прежнему бесстрастно. - Если ты будешь лезть туда, куда тебя не просят, тебе придется тут же оставить этот дом и остров и больше сюда не возвращаться. Ты ведь знаешь, что это для тебя значит? Нотариус не даст тебе никаких документов... Ты помнишь условия нашего контракта?
      Леони долго с ненавистью смотрела ему в глаза. Ее слова прозвучали как пощечина:
      - Ну ты и подонок, просто скотина бесчеловечная. Зачем ты его мучаешь?
      Сохраняя полнейшее хладнокровие, Кризи ответил:
      - Я делаю это для его же блага. Во всех смыслах. - Свободной рукой он сделал выразительный жест. - В бассейне морская вода, а она очень хорошо залечивает раны - они быстрее затягиваются. Нагрузка, которую я ему дал, совсем незначительная. Я прослежу, чтобы он плыл медленно. Каждый день он будет проплывать чуть больше и через месяц полностью придет в форму. Поверь мне, пожалуйста, в такого рода вещах я неплохо разбираюсь.
      - К чему такая спешка? - снова выкрикнула она. - Почему ты хоть ненадолго не можешь оставить его в покое?
      Кризи вздохнул.
      - У огнестрельных ран есть одна особенность: они не только физические, но и моральные. Если он просто будет лежать и ждать, пока поправится, мысли о ране принесут ему больше вреда, чем сама рана.
      - Я все равно не понимаю, зачем ты все это делаешь, - с горечью сказала Леони. - Для чего учишь его стрелять из всех этих ружей и пистолетов? К чему ему все это? Ведь, в конце концов, он всего лишь мальчик.
      В голосе Кризи послышалось раздражение.
      - Он уже не мальчик! Но он снова им станет, если начать его баловать после всего того, что ему уже довелось пережить.
      Леони иронически рассмеялась.
      - Надо же! Баловать! Господи, Боже мой! Ты никому даже в больницу к нему ходить не разрешил. Какую же участь, черт тебя дери, ты готовишь этому мальчугану?
      - Он уже мужчина, - резко ответил Кризи. - И не забывай о контракте. Хватит вопросов.
      - Ну ты и мерзавец. Ты чуть мне руку не сломал.
      Он отпустил ее локоть и отошел в сторону.
      - Решай прямо сейчас, - сказал Кризи. - Либо ты перестаешь лезть не в свое дело, либо тут же уберешься из этого дома.
      - Нет, я никуда отсюда не уеду, - гневно ответила Леони, - но я перейду в свободную спальню. Хотя ты ко мне и не притрагиваешься, с тобой не то что в одной кровати, но и в одной комнате находиться противно.
      Она повернулась и быстро вышла из кухни.
      * * *
      Леони перенесла вещи в другую спальню и вышла во двор. Майкл сидел на ступенях бассейна по шею в воде, а рядом с ним - Кризи, свесив ноги в воду. Они спокойно о чем-то говорили.