Сначала он подумал, что Джульетта умерла. Девочка лежала совершенно неподвижно. Ее тело и матрас были совершенно мокрыми. Он медленно к ней подошел. Ему было прекрасно известно, как проверить, жив человек или мертв. Она лежала, свернувшись калачиком. Майкл коснулся ее плеча. Оно было холодным. Он слегка разогнул ей шею, отодвинув голову от груди и тыльной стороной руки приподнял подбородок, нащупав сонную артерию. Сердечко ее билось медленно и очень слабо, но девочка была жива. Он поднялся и сверху взглянул на ее изможденное, перепачканное тело и понял, что видит самое красивое создание, которое ему когда-либо доводилось и доведется увидеть в жизни.
      Он позвал ее по имени, но она не ответила - Майкл прекрасно понимал, что девочка его не слышит. Тогда он взял ее на руки и вынес из погреба. Перед входом в дом молодой человек на секунду задумался, потом понес ее в спальню Кризи, положил на широкую кровать, а сам пошел в ванную. Там он включил теплую воду, потом вернулся, снова взял девочку на руки, положил ее в ванну и тщательно вымыл. Закончив эту процедуру, он обернул ее большим банным полотенцем и снова перенес на кровать. Время от времени она что-то бормотала, но не двигалась. Вернувшись в ванную, он принял обжигающе холодный душ, как будто хотел им смыть все воспоминания о семи пережитых днях ада. В спальне он прислушался к ее дыханию. Оно было неглубоким, но ровным.
      Майкл вышел в кухню и стал готовить еду. Сначала он взял тушки двух больших кур, разделал их, порезал мясо, слегка обжарил его на сковородке, добавив немного оливкового масла, положил в большую кастрюлю и залил водой. Потом нарезал лук, морковь, помидоры, добавил бобов, сладкого укропа, петрушки и базилика и бросил все это в кастрюлю. Накрыв ее крышкой, он убавил пламя до минимума и вернулся обратно в спальню.
      Там Майкл лег рядом с девочкой на кровать и пролежал около нее всю ночь. Джульетту еще немного трясло, она вертелась и иногда начинала биться во сне, но он каждый раз ее ласково успокаивал. Если бы девочка проснулась, она почувствовала бы, что его щеки были мокрыми от слез. Но она спала сном ангела, а он - сном мученика.
      * * *
      Утром Майкл помешал бульон, налил его в чашку и принес ей. Приподняв девочке голову, он ее аккуратно напоил. Она тут же снова уснула, проснулась через несколько часов и снова выпила бульона. Он заметил, что она в некотором смущении бросила взгляд на свое обнаженное тело, открыл дверцу шкафа и достал один из саронгов, в которых привык спать Кризи. Он обернул ее в цветастую ткань, чмокнул в щеку и сказал, чтобы она уснула.
      * * *
      Через два дня пришли документы. Они были высланы из Марселя с адреса торговца оружием Леклерка и доставлены с курьером. Майкл взял объемный конверт у ворот, расписался в получении, прошел в кухню, сделал себе крепкий черный кофе и вскрыл конверт. Внутри были документы на удочерение тринадцатилетней девочки по имени Джульетта Кризи. Двумя годами раньше она была удочерена неким Маркусом Кризи и его женой Леони. В документах было сказано, что девочка была бельгийкой и в раннем детстве осталась сиротой. Указывались данные сиротского приюта в Брюгге, где она жила до удочерения. Документы выглядели подлинными, так же как мальтийский паспорт и фотография Джульетты.
      Майкл улыбнулся и отнес все бумаги в спальню. Девочка только что проснулась и, просмотрев документы и паспорт, широко улыбнулась. Обхватив одной рукой Майкла за шею, Джульетта притянула его к себе и крепко расцеловала в обе щеки.
      - Теперь у тебя есть сестра, - сказала она.
      - А у тебя - брат, - ответил он.
      Глава 28
      Массимо Беллу был во всех отношениях прямой противоположностью своему начальнику полковнику Сатте, за исключением двух своих качеств: умения шевелить мозгами и направленности применения этого процесса. Во всем остальном двух столь разных людей трудно было найти. Сатта был красивым, элегантным, острым на язык циником, аристократом, знавшим толк в изысканных блюдах. Беллу, напротив, был невысоким, начинающим полнеть и лысеть неряшливым мужчиной. Одевался он, как большинство младших клерков, в захудалой торговой фирме, а пределом его кулинарных мечтаний были гамбургер с лишним слоем лука и самые заурядные спагетти. Он терпеть не мог трик-трак и пару лет назад наотрез отказался коротать долгие бессонные ночи со своим озадаченным боссом за этим занятием, когда они ждали какой-нибудь важный звонок или известие о серьезном происшествии.
      Беллу работал с Саттой вот уже восемь лет. В первый год он был занят в основном тем, что подыскивал уважительную причину для просьбы о переводе его в другой департамент. Но спустя год он по достоинству оценил многие положительные качества Сатты и понял тонкость и остроту его ума.
      Как раз в то время младшая сестра Беллу, с блеском закончив школу, подала документы в университет Катанзаро на медицинский факультет. Мест было очень мало, без связей и протекции поступить туда было практически невозможно. Она, как и следовало ожидать, не прошла по конкурсу, и ей вернули документы. Но спустя неделю, сестре пришло письмо, в котором это решение было аннулировано и ее приглашали на занятия. Прошло несколько недель, и она узнала, что некий профессор Сатта - главный хирург больницы Кордарелли в Неаполе - обратился в приемную комиссию с просьбой о пересмотре ее решения.
      Когда Беллу на повышенных тонах спросил об этом у полковника Сатты, тот лишь пожал плечами и сказал:
      - Мы же вместе работаем. Естественно, я должен был что-то предпринять.
      Все мысли о переходе в другой департамент вскоре вчистую выветрились из головы Беллу. И не из-за того, что Сатта сделал, а потому, что он сказал: "Мы вместе работаем", а не "Ты работаешь на меня". Со временем у них сложились очень ровные рабочие отношения, постепенно перешедшие в партнерские.
      * * *
      В тот день Беллу надолго задержался в кабинете перед экраном своего нового компьютера. С компьютерами и всем, что с ними связано, он чувствовал себя на "ты"; специалист отдела по оргтехнике не мог его научить ничему новому. В течение многих недель он забивал память своей машины огромным объемом информации. Теперь он сидел перед экраном и дотошно выискивал тот ключик, который открыл бы ему дверцу к задумкам и свершениям Жана Люка Донати.
      Когда он его нашел, то сначала не обратил внимания. Лишь минуты две спустя что-то щелкнуло в его мозгу. Он нажал на клавиши и стал просматривать файл в обратном порядке. Через несколько минут он снова нажал на клавиши и перешел в другой файл, где содержались сведения о человеке по имени Анвар Хуссейн. Он был арабом, точнее - нубийским арабом, предки которого были выходцами из Египта. Он тоже был коммерсантом с прекрасными связями в странах Ближнего Востока. У него тоже была незапятнанная репутация. На протяжении последних двадцати лет он жил в роскошной вилле в одном из ближайших пригородов Неаполя. И он, как и Донати, неукоснительно выплачивал все налоги. Единственным легким облачком в его биографии был странный случай, происшедший пару лет назад, когда таможенники Саудовской Аравии обнаружили в контейнере с модной одеждой, доставленной из Эр-Рияда на одну из итальянских компаний Хуссейна, небольшое количество детской порнографии, как-то связанной с некоторыми бесовскими культами и всякой чертовщиной. Незаконный груз, как выяснилось, предназначался какому-то мелкому служащему фирмы, которого Хуссейн тут же уволил.
      Связь между Жаном Люком Донати и Анваром Хуссейном состояла в том, что оба входили в одну и ту же общественную организацию - Итало-арабский культурный центр, а четыре года назад одновременно состояли в его руководстве. Единственная причина, по которой у Беллу было заведено досье на Итало-арабский культурный центр, заключалась в том, что в конце шестидесятых - начале семидесятых годов существовало предположение о причастности этого центра к деятельности разведывательных организаций одной или нескольких арабских стран. Ситуация с ним очень походила на ту, которая порой складывалась вокруг аналогичных обществ. В случае с Итало-арабским культурным центром все подозрения в его подрывной деятельности оказались беспочвенными.
      Беллу продолжал рыскать по файлам дальше и обнаружил еще одну ниточку, которая связывала двух этих людей. Жан Люк Донати был почетным посланником Египта в Милане, а Анвар Хуссейн занимал столь же почетный пост в Неаполе. Это положение давало им доступ к дипломатической почте. Беллу выключил компьютер и взглянул на часы. Хотя время близилось к полуночи, он все же решил позвонить Сатте и доложить о результатах своих изысканий. Сатта дал ему указание установить постоянную слежку и за тем, и за другим, а также за членами их семей. Сразу же после этого Сатта позвонил в гостиницу Кризи. Он поймал его, когда тот уже собрался выходить, чтобы успеть на ночной рейс в Брюссель. Полковник передал только что полученную информацию. Кризи заметил ему, что она достаточно расплывчата. В ответ на это Сатта усмехнулся и сказал:
      - Оба сполна платят далеко не маленькие налоги и являются доверенными лицами египетского правительства... Мне представляется, Кризи, что это уже не расплывчато, а вполне определенно.
      Глава 29
      Майкл взял с собой Джульетту на традиционный воскресный обед к Шкембри. Когда Майкл с Кризи были на Гоцо, они всегда ездили к Шкембри через воскресенье. А в следующее воскресенье Шкембри всей семьей приезжали к ним, и Майкл с Кризи всегда готовили сытный обед в саду на жаровне. Это давно стало у них своеобразным ритуалом.
      Перед тем как выйти, Майкл отвел Джульетту в спальню Кризи и сказал:
      - В этой комнате есть сейф. Он хорошо скрыт от постороннего взгляда. Поскольку теперь ты стала членом нашей семьи, тебе надо знать, как его открыть.
      Он держал в руках папку с ее паспортом и другими документами. Майкл подошел к изголовью двуспальной кровати и указал на верхний правый угол одной из больших известняковых плит, из которых была сложена массивная стена.
      - Нужно отсчитать четыре плиты от пола, - сказал он, - а потом сильно нажать вот здесь.
      Он надавил ладонью на плиту, которая медленно повернулась. За ней открылась металлическая дверца высотой около метра и шириной с полметра. На дверце была металлическая ручка, а рядом с ней - панель цифрового замка.
      - У тебя память хорошая? - спросил он.
      Джульетта с серьезным видом кивнула. Он видел, что доверие, оказанное ей, произвело на нее, как и на всякого ребенка ее возраста, соответствующее впечатление.
      - Запомни: 83, 02, 91.
      Она дважды повторила цифры, потом снова кивнула. Майкл вытянул руку, набрал комбинацию и отворил тяжелую дверцу. Внутри сейфа было несколько полок. Он указал на самую верхнюю, где лежали какие-то продолговатые предметы, обернутые в замшу.
      - Это оружие, - сказал он. - Пистолеты и два небольших автомата с глушителями и всеми необходимыми вещами, которые к ним полагаются. Позже я научу тебя с ними обращаться. - Потом он указал на среднюю полку, где лежало несколько толстых папок. - Здесь собраны разные документы на разных людей, врагов и друзей. - Он взглянул на нижнюю полку. На ней тоже лежали папки с документами, но они были гораздо тоньше. - Это наши личные документы.
      Майкл взял одну из папок, раскрыл ее и вложил внутрь паспорт Джульетты и документы о ее удочерении. Под нижней полкой находился небольшой сундучок. Он вынул его и показал девочке его содержимое. Она немного наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть туго обернутые в банковские упаковки пачки бумажных денег.
      - Здесь лежат американские доллары, швейцарские франки, фунты стерлингов, немецкие марки и риалы Саудовской Аравии. - Потом он вынул небольшой брезентовый мешочек и потряс им. Джульетта услышала звон монет. Золотые соверены и южноафриканские рэнды Крюгера, - пояснил он. - Очень уважаемая валюта в странах Ближнего Востока.
      Майкл бросил мешочек обратно в сундучок и поставил его на место. Закрыв сейф и перемешав цифры на замке, он сказал:
      - Всего в этом ящике в пересчете на американские доллары больше пятисот тысяч. В случае нужды или если нас с Кризи здесь не будет, возьми столько, сколько тебе понадобится. - Он лукаво и пристально взглянул ей в глаза. - Но мне бы совсем не хотелось на следующей неделе увидеть тебя разъезжающей по острову за рулем нового спортивного "мерседеса".
      Джульетта улыбнулась, и Майкл решил, что, когда она совсем оправится и немного подрастет, превратится в очаровательную девушку. За время своих злоключений она исхудала и выглядела изможденной. Личико ее вытянулось, руки и ноги были худенькими как спички. По его подсчетам, за время мучений в погребе она потеряла килограммов двенадцать - около четверти своего веса. Но с тех пор ела она хорошо, и через неделю или около того она постепенно начнет приходить в норму. Она уже стала заниматься зарядкой, по утрам и вечерам проплывала бассейн в длину несколько раз.
      * * *
      Пока они проезжали Рабат по дороге к Надуру, Майкл в деталях рассказал ей о Поле и Лауре Шкембри, об их сыне Джойи и его жене Марии, с которой он жил уже два года, которые тоже должны были быть на обеде. Он сжато вводил ее в подробности давних связей семейства Шкембри с Кризи и с ним самим.
      - Мы считаем, что они - часть нашей семьи, и они так же к нам относятся. - Майкл бросил взгляд на Джульетту, на мгновение оторвавшись от дороги, и продолжил: - Так что, в каком-то смысле, можно сказать, что теперь они станут частью твоей семьи, а ты войдешь в число их родственников. Ты можешь им полностью доверять, а если они окажут тебе доверие, должна будешь целиком его оправдать.
      Пока они ехали к ферме по пыльной дороге, продуваемой всеми ветрами, девочка молчала. Она сидела в джипе рядом с Майклом, глядя на раскинувшиеся вдали Комино и Мальту, потом ровным голосом сказала:
      - Надеюсь, я им понравлюсь.
      Он еще раз взглянул на нее и заметил, что она нервничает. Отняв одну руку от руля, Майкл легонько сжал Джульетте плечо.
      - Не думай об этом. Просто будь сама собой. Можешь предложить Лауре и Марии после обеда помыть посуду. Они, конечно, откажутся... но все равно ты им предложи.
      * * *
      Она им понравилась. Раньше Майкл ничего им о ней не рассказывал, только когда позвонил утром, просто сказал, что приедет с другом. Когда джип въехал во двор, Шкембри всей семьей вышли их встречать. Представляя девочку, Майкл проговорил:
      - Джульетта... моя сестра, - и тут же рассмеялся, увидев на их лицах удивленное выражение. Он обнял Лауру, потом Марию и расцеловал каждую в обе щеки. - Я вам все за обедом объясню.
      Как всегда, обед был обилен. Сначала все лакомились замечательными тартинками, за которыми последовала огромная кастрюля с потрясающей бараниной и массой овощей с собственного огорода. Пока Майкл рассказывал о злоключениях Джульетты, все молчали. Когда он закончил, заговорила Лаура. В голосе ее звучало недовольство.
      - Ты должен был сообщить нам обо всем сразу же по приезде. Мы бы тебе помогли... оставались бы с ней по очереди. Ты же знаешь, нам можно доверять - всем нам.
      До того как Майкл успел рот раскрыть, чтобы сказать что-то в свое оправдание, Джульетта обернулась к Лауре и с серьезным видом произнесла:
      - Лучше было, чтобы Майкл все сделал один. Он знал все, что должно было со мной происходить, и заранее был ко всему готов... Кроме того, за это время я лучше его узнала, стала верить ему и совсем его не стыдилась. Вы даже представить себе не можете, насколько мне было бы стыдно, если бы в то время меня увидел кто-нибудь посторонний. - Голос ее стих, взгляд был устремлен в стоявшую перед ней тарелку. - Мне кажется, несколько раз я чуть не умерла... а если бы там был кто-то кроме Майкла, думаю, наверняка умерла бы. - Она пристально взглянула Лауре прямо в глаза. - Я просто уверена в этом.
      Лаура медленно кивнула головой, понимая, что девочка хочет этим сказать.
      - Может, ты и права. Мы себе даже представить не можем, через что тебе довелось пройти, но если, не дай Бог, когда-нибудь случится что-то подобное, а Майкла не будет поблизости, сразу же приходи к нам.
      Джульетта улыбнулась и кивнула.
      - Я так и сделаю. - Она указала на кастрюлю с барашком, от которой шел пар. - Особенно в расчете на это.
      Вместо ответа Лаура, несмотря на протесты девочки, снова наполнила ей тарелку.
      - Как ты собираешься всем объяснить ее появление? - спросил Майкла Пол.
      Молодой человек пожал плечами.
      - Для большинства это так и останется загадкой. У нас есть все необходимые документы о том, что Кризи удочерил ее два года назад в Бельгии. Кроме того, у нее есть мальтийский паспорт.
      - Думаю, все это подделки, - сказал Джойи.
      Майкл снова пожал плечами.
      - Скорее всего, кроме эксперта никто об этом не узнает.
      Мария, служившая в полицейском управлении острова, сказала:
      - Мы долго работали над тем, чтобы внести в компьютеры все иммиграционные документы, паспорта, удостоверения личности и водительские права, но вот уже несколько месяцев, как эта работа завершена. Так что, если Джульетте придется проходить таможню и паспортный контроль, въезжая или выезжая из страны, и номера ее паспорта не окажется в компьютере, тут же возникнут вопросы.
      Майкл улыбнулся.
      - Я уверен, что перед тем, как Кризи уехал из Марселя, он послал письмо Джорджу Заммиту.
      Джульетта слушала, явно ничего не понимая.
      - Джордж - мой племянник, - пояснил Пол. - Он занимает высокий пост в полиции, и иммиграционная служба также входит в его подчинение. В прошлом Кризи не раз делал ему одолжения. - Он взглянул на сноху и спросил: - У тебя есть доступ к материалам по иммиграции?
      - Да. Первое, что я утром сделаю, так это проверю, был ли выдан некоей Джульетте Кризи мальтийский паспорт.
      Девочка все еще выглядела озадаченной.
      - У меня просто в голове не укладывается, как вы можете все это делать. Я хочу сказать, мне кажется, вы здесь настолько же всемогущи, как мафия.
      Все рассмеялись, и Джойи сказал:
      - У нас здесь мафии нет.
      - Так оно и есть, - серьезно сказала Лаура, и Джульетта заметила, что в ее глазах мелькнули задорные искорки. - Честно говоря, они сюда иногда наведываются... но только чтобы поучиться.
      Когда Мария стала убирать со стола, Джульетта тут же поднялась, чтобы ей помочь.
      Лаура стальным голосом попросила ее сесть на место.
      - Гости у нас на кухне не помогают, - сказала она.
      На место Джульетта не села. Вместо этого девочка таким же твердым голосом проговорила:
      - Я не гость... а член семьи.
      Она им понравилась.
      Глава 30
      - Я так думаю, тебе бы очень хотелось быть сейчас с ними, - проговорила Николь, улыбнувшись кончиками губ. Макси взглянул на нее и неопределенно повел плечами.
      - Это вполне естественно, Николь. Когда у тебя есть добрые друзья, с которыми большую часть жизни ты занимался именно такой работой, это совершенно нормальное желание. - Он легонько потрепал ее по плечу. - Но ты не тревожься. Я тебе дал обещание два года назад, и я его сдержу. Ты же знаешь, как я с тобой счастлив. Конечно, время от времени у меня по старым делам руки чешутся, но не настолько, чтобы из-за этого я пошел на то, чтобы потерять все, что нашел здесь с тобой.
      Было уже за полночь, они стояли в бистро за стойкой бара. Макси протирал стаканы. Николь оперлась локтями о стойку. Перед ней стоял бокал с арманьяком. Она подняла его и в задумчивости отпила глоток, глядя на остававшихся в зале троих посетителей. Они сидели за столиком в дальнем углу бистро. Трое мужчин тихо между собой разговаривали. Кризи она, конечно, знала, потому что именно ему была обязана своим счастьем. Встречалась она и с Фрэнком Миллером, бывшим наемником, живущим сейчас в Австралии, который работал с Кризи в Африке и Азии. Выглядел он прямой противоположностью наемнику. Ему было уже прилично за сорок, его совершенно лысый череп был похож на аэродром для комаров, причем по сравнению с крупным телом голова его с личиком херувима казалась непропорционально маленькой. Макси она встретила одновременно с Миллером во время последнего дела Макси, когда оба они на удивление успешно спасли одного американского сенатора от похищения бандитами из мафии. На эту работу пригласил их Кризи. В ходе того дела ей довелось встречаться и с третьим человеком, сидевшим за столом, правда лишь мимолетно. Звали его Рене Кайяр, он был бывшим легионером и наемником, также работавшим с Кризи на протяжении многих лет. Он был гораздо больше похож на наемника: высокий, худой, с загорелым лицом, изборожденным морщинами и шрамами. Но, как только он улыбался - а делал он это часто, - грозный вид его тут же пропадал.
      Николь обернулась и снова взглянула на Макси. Из-под прикрытых век он наблюдал за тремя мужчинами. Почувствовав на себе ее взгляд, он тут же взял следующий стакан и начал его усиленно тереть.
      Николь улыбнулась, слегка взъерошила ему волосы и спросила:
      - А ты был... ты такой же крутой, как они?
      Он застенчиво улыбнулся.
      - Думаю, да. По крайней мере, такой же, как Фрэнк и Рене. Но с Кризи мне не сравниться.
      Она с любопытством спросила:
      - Ты мог бы кого-нибудь поставить с ним в один ряд?
      Не долго думая, Макси ответил:
      - Да, его лучшего друга - Гвидо Арелио. Ты не раз слышала, как мы о нем говорили. Он тоже пообещал жене в день свадьбы, что никогда не будет драться и больше никого не убьет.
      Николь задумчиво кивнула.
      - Да, ты говорил мне об этом... но здесь есть одна маленькая разница. Она ведь около семи лет тому назад умерла, если я правильно помню?
      - Да, где-то около того.
      - В таком случае, - сказала Николь, - в аналогичных обстоятельствах она никак не смогла бы позволить ему нарушить данное обещание. А я могу на время освободить тебя от твоего. - Макси начал было что-то говорить, но она взяла его за руку и очень спокойно сказала: - Послушай меня, Макси. Когда мы встретились, я была шлюхой. Ты все об этом знал, но тебе было наплевать. За первые несколько дней нашего знакомства я получила от тебя больше любви, чем за всю свою предыдущую жизнь. Именно твоя любовь сняла с моей души все грехи, которые на ней были. Когда я впервые легла с тобой в постель, я почувствовала себя девственницей. Ты взял к нам мою сестру и относишься к ней как к своей собственной. Теперь я люблю тебя ничуть не меньше, а, может быть, даже больше, чем в те первые дни во Флориде.
      Она улыбнулась своим воспоминаниям, но, когда продолжила, лицо ее стало серьезным.
      - Я себя дурой никогда не считала. Мне очень хочется сохранить нашу любовь, так хочется, что, если ради этого надо будет ждать твоего возвращения, пока ты будешь подвергаться смертельному риску, я согласна на это пойти. - Она указала рукой в сторону стола и твердо проговорила: Теперь иди к своим друзьям, ведь ты сгораешь от любопытства, - она улыбнулась, - и я тоже. Через несколько минут я принесу вам кофе с коньяком.
      Когда Макси подошел к столику и придвинул себе стул, все трое подняли на него глаза.
      - Это Николь меня прислала, - сказал он. - Она меня освободила от обещания, поэтому, что бы вы ни затевали, можете на меня рассчитывать, если, конечно, у вас есть во мне надобность.
      Кризи обернулся и взглянул на стоявшую у бара Николь, которая едва заметно ему кивнула и тут же ушла на кухню. Вскоре она вернулась с подносом, на котором стояли чашки с кофе и бутылка коньяка, и поставила его на стол.
      Кризи поблагодарил ее и сказал:
      - Николь, почему бы тебе с нами не посидеть и не послушать, о чем мы тут толкуем?
      Она взглянула на Фрэнка и Рене - оба они кивнули. Женщина вернулась к стойке бара и взяла свой арманьяк. Кризи подвинул ей стул. Полчаса спустя она сказала Макси голосом, в котором звучала неподдельная ярость:
      - Я не просто освобождаю тебя от твоего обещания. Если ты не поможешь им разделаться с этими подонками, я не смогу спокойно спать. Мне в жизни очень повезло - я только на Блонди работала. Как она ко мне и всем другим девочкам относилась, вы прекрасно знаете. Но мне доводилось видеть результаты того, что делают эти ублюдки. Их нельзя оставлять в живых.
      Макси пожал плечами и взглянул на Кризи.
      - Теперь, мне кажется, выбора у меня не осталось.
      Рене усмехнулся и произнес:
      - Все будет как в старые, добрые времена. Последние шесть месяцев я работал нянькой у одного шведского предпринимателя... мне это было так же интересно, как следить за высыхающей краской. Если бы кто-то и вздумал его похитить, то сам через пару дней домой бы его отослал. Черт! Он бы даже приплатил, чтоб за ним семья приехала и забрала его обратно.
      Все рассмеялись, потом Кризи серьезно сказал Николь:
      - Спасибо. Если Макси будет с нами, всем нам будет спокойнее. У нас всегда была отличная команда.
      - Кто в ней еще будет? - спросила Николь.
      - Блонди, конечно, - ответил он. - У нее в руках все наши связи. То же самое в Неаполе будет делать Гвидо, хотя непосредственного участия в операции он принимать не будет. - Кризи немного подумал и добавил: - Еще один приличный датский полицейский по имени Йен Йенсен. Он в это дело с самого начала вовлечен и очень хочет продолжать им заниматься до конца.
      - Что он собой представляет? - полюбопытствовал Макси.
      Кризи пожал плечами.
      - Он совсем неглуп, опыта ему не занимать, в меру крут, неплохо ориентируется, осмотрителен выше среднего... но, конечно, это игрок не нашей лиги.
      - Интересно, - спросила Николь с легкой улыбкой, - а сколько в вашей лиге всего игроков... я имею в виду - во всем мире?
      Американец ответил:
      - С нашей стороны, наверное, и пятидесяти не наберется. А с другой несколько сотен.
      Остальные, подумав, согласно кивнули, потом Рене задал Кризи вопрос:
      - Ты уверен, что на этого датчанина можно положиться? Или, может, кому-то из нас все-таки лучше за ним немного приглядеть?
      Кризи допил остатки кофе и покачал головой.
      - Нет. За ним уже приглядывает один француз. Он был телохранителем Леклерка в Марселе. А Леклерка вы все знаете.
      - Значит, он действительно нормальный мужик, - заметил Макси. - Тупых Леклерк на работу не берет. Как ты собираешься использовать этого датчанина?
      - Как приманку, - ответил Кризи. - Как-никак он работает в датском Бюро по розыску пропавших без вести. Перед ним все официальные двери открыты. Он к этому делу подходит с душой, и у него еще сохранился как минимум месяц неоплаченного отпуска. В случае надобности я смогу ему этот отпуск продлить.
      - А что с Майклом? - спросил Макси.
      Кризи немного подумал и сказал:
      - Я вам уже рассказывал о девочке - Джульетте. Несколько часов назад я говорил с Майклом по телефону. У нее дело довольно быстро идет на поправку как в моральном плане, так и в физическом.
      Николь взглянула на него с любопытством. Лишь она заметила, как задрожал его голос при упоминании об этой девочке. Кризи продолжал:
      - Через неделю или около того ее можно будет оставить на попечение друзей, тогда Майкл присоединится к нам. К тому времени мы уже будем знать, удалось ли Сатте и его помощнику Беллу получить дополнительную информацию об этом деятеле - Жане Люке Донати. - Он взглянул на часы. - В три утра мне надо успеть на обратный рейс в Милан. В десять у меня назначена встреча с Саттой. - Кризи указал на Франка и Рене. - Мне бы хотелось, ребята, чтобы вы остановились в пансионе у Гвидо и были бы там уже завтра. Леклерк выслал к нему кое-какое снаряжение - пистолеты, гранаты и автоматы. Такую же посылку он отправил в Милан. - Он посмотрел на Макси. - Завтра вечером я тебе позвоню. В зависимости от информации, которую я получу от Сатты, ты мне понадобишься либо в Милане, либо в Неаполе.
      - А что будет с датчанином? - спросил Макси.
      - Завтра он вылетает в Милан, а Сова туда прилетит из Марселя. Там они встретятся со мной в гостинице.
      Кризи отодвинул стул и встал. Все последовали его примеру, а Николь снова получила возможность посмотреть на обычай этих мужчин, который всегда ее немного интриговал. Прощаясь, они по очереди подходили друг к другу, левыми руками обнимались за шею и крепко целовались в правую щеку повыше рта.
      Глава 31
      Они проплыли бассейн в длину двадцать пять раз. Чтобы держаться рядом с ней, Майкл плыл вполсилы. Когда заплыв был окончен, Джульетта сильно задыхалась, но все-таки выпалила:
      - Я могу еще десять раз его в длину проплыть.
      Молодой человек вышел из бассейна, взял полотенце и сказал девочке:
      - Еще пять раз - и хватит.
      Майкл вытерся насухо, наблюдая, как ее фигурка легко скользит в воде. На Джульетте был красный сплошной купальник, который ей купили за день до этого на большой ярмарке в Рабате. После восхода солнца прошел час. Они, как правило, рано ложились и рано вставали. После завтрака Майкл с Джульеттой обычно садились в джип, и он показывал ей остров. Потом они не спеша плотно обедали в ресторанчике "Олеандер" в Ксагре. Девочке нравилась местная кухня и хозяин ресторанчика Марио, который относился к ней скорее как к взрослой, чем как к ребенку. После обеда они снова плавали, но теперь в море, недалеко от скал в районе Куала-Поинт. Потом они еще часика два загорали. Джульетта всегда брала с собой небольшой блокнот, а Майкл учил ее мальтийскому языку. Прошло всего несколько дней, но он был уверен, что спустя три-четыре недели девочка уже сможет довольно бегло объясняться.
      - Если в паспорте у меня сказано, что я мальтийка, - любила повторять она, - должна же я уметь говорить на своем родном языке.
      - Да, в твоем паспорте написано, что ты - мальтийка, - отвечал ей на это Майкл. - Но не забывай, что на самом деле ты - гоцианка.
      - А что, есть какая-то разница?
      - Есть. Мальтийцы думают, что гоцианцы - простые крестьяне, а у нас здесь ходит такая поговорка: один гоцианец трех мальтийцев за пояс заткнуть может.
      - Ну тогда я точно гоцианка! - проговорила девочка с улыбкой до ушей.
      Она закончила свой пятый заплыв и, совершенно обессиленная, ухватилась за край бассейна. Майкл протянул ей руку, помог вылезти из воды и спросил: